All The Young Dudes

Ссылка на материал: https://ficbook.
net/readfic/10308283
All the Young Dudes

Направленность: Слэш
Автор: MsKingBean89
Переводчик: dnimreven_hp (https://ficbook.net/authors/5108733)
Оригинальный текст:
https://www.archiveofourown.org/works/10057010/chapters/22409387
Беты (редакторы): Penelopa2018 (https://ficbook.net/authors/3096705)
Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер»
Пэйринг и персонажи: Джеймс Поттер/Лили Поттер, Римус Люпин/Сириус Блэк
III, Мэри Макдональд, Марлин Маккиннон, Лили Поттер, Питер Петтигрю, Джеймс
Поттер, Сириус Блэк III, Римус Люпин
Рейтинг: R
Размер: 1 481 страница
Количество частей: 188
Статус: завершён
Метки: Алкоголь, Канонная смерть персонажа, Согласование с каноном, Смерть
основных персонажей, Нецензурная лексика, Ангст, Hurt/Comfort, Дружба,
Жестокость
Описание:
История об эре мародёров в Хогвартсе и позже от лица Римуса Люпина.
Присутствуют некоторые отклонения от канона, но ВСЕ СМЕРТИ СОГЛАСНО

КАНОНУ.
История охватывает ТОЛЬКО 1971-1995 годы.
Публикация на других ресурсах:

Уточнять у автора/переводчика
Примечания:
Дополнительная история про Гранта, события которой происходят в 2016-м году:
https://ficbook.net/readfic/10388365
Два вбоквела по разным персонажам: https://ficbook.net/readfic/10388434,

https://ficbook.net/readfic/10388531
Плейлист на Spotify от автора:

https://open.spotify.com/user/htl2006/playlist/3z2NbLq2IVGG0NICBqsN2D?
si=Liyl_JKJSx2RUqks3p50kg
Тот же самый плейлист на яндекс.музыке от читателя JoeVitalich:

https://music.yandex.ru/users/dobryninazh/playlists/1010
Оглавление
Оглавление 2
Лето, 1971 год: Приют Святого Эдмунда 9
Первый год: Хогвартс-Экспресс 14
Первый год: Распределение 18
Первый год: Полнолуние 25
Первый год: Зельеварение 29
Первый год: Месть 33
Первый год: Мародёры 40
Первый год: Секреты 46
Первый год: Шрамы 51
Первый год: История 55
Первый год: Дни Рождения, Книги и The Beatles 60
Первый год: Рождество 1971 года 65
Примечание к части 71
Первый год: Лектиункула Магна 72
Первый год: Тот Самый Розыгрыш 80
Первый год: Последствия 85
Первый год: Астрономия 96
Первый год: Двенадцать 101
Первый год: Подготовка к Экзаменам 107
Первый год: Конец Учебного Года 113
Лето 1972 года 119
Второй год: Регулус Блэк 122
Второй год: The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders
From Mars 127
Второй год: Братские Узы 131
Второй год: И Снова Зельеварение 138
Второй год: После Уроков 145
Второй год: Квиддич 152
Второй год: Новости на День Рождения 158
Второй год: Предположения 163
Второй год: Декабрьская Луна 168
Второй год: Рождество с Поттерами 176
Второй год: Сириус Возвращается 184
Второй год: Гриффиндор против Слизерина 190
Второй год: Открытия 197
Второй год: Тринадцать 203
Второй год: «Что в Имени Тебе Моём?» 209
Второй год: Любовь и Брак 216
Второй год: Экзамены 222
Второй год: Длинный Последний День (Часть 1) 228
Второй год: Длинный Последний День (Часть 2) 240
Третий год: Снова Дома 251
Третий год: Фантастические Твари 258
Третий год: Хогвартский Чёрный Рынок 264
Третий год: Хогсмид 271
Третий год: Благородный и Самый Древний 278
Третий год: Клуб Слизней 286
Третий год: Джеймс Поттер и Лосиные Экскременты 292
Третий год: Сириусу Исполняется Четырнадцать 299
Третий год: Познай Самого Себя 306
Третий год: Филомена Петтигрю 313
Третий год: Мужчина, Который Кричал Волки 321
Третий год: Убеждённость 328
Третий год: Дейви Гаджен 334
Третий год: Марлин 340
Третий год: Сивый 346
Четвёртый год: Надвигающаяся Буря 361
Четвёртый год: Соревнование 367
Четвёртый год: Сентябрь 375
Четвёртый год: Октябрь 381
Четвёртый год: Ноябрь (Часть 1) 387
Четвёртый год: Ноябрь (Часть 2) 395
Четвёртый год: Декабрь 403
Четвёртый год: Рождество 413
Четвёртый год: Январь 423
Четвёртый год: Февраль (Часть 1) 430
Четвёртый год: Февраль (Часть 2) 439
Четвёртый год: Март 447
Четвёртый год: Апрель 455
Четвёртый год: Расставания 460
Четвёртый год: Июнь 466
Пятый год: Серебро 478
Пятый год: Боль 484
Пятый год: Сюрприз 491
Пятый год: Лунатик и Ко. 495
Пятый год: Прекрасен 501
Пятый год: Wishin' and Hopin' (Желания и Надежды) 509
Пятый год: Ревнивая Луна 520
Пятый год: Ночь Перед Рождеством 526
Пятый год: Непростительное 532
Пятый год: Последствия 538
Пятый год: Январь 545
Пятый год: Обиды 551
Пятый год: Грязевые Бомбы & Кладовые с Мётлами 559
Пятый год: Сладкие Шестнадцать 566
Пятый год: Следующее Утро 576
Пятый год: Мёртвая Точка 583
Пятый год: Неделя До 590
Пятый год: СОВы 598
Пятый год: Неделя После 605
Пятый год: Завершение 614
Лето 1976 года: Часть 1 (Лондон) 618
Лето 1976 года: Часть 2 (У Поттеров) 626
Лето 1976 года: Часть 3 (Мирные Переговоры) 636
Шестой год: Сентябрь 642
Шестой год: Октябрь 651
Шестой год: Хэллоуин 657
Шестой год: Вечеринки и Фурункулы 665
Шестой год: Границы 672
Шестой год: Новая Нормальность 678
Шестой год: Пирожки с Мясом 685
Шестой год: Двенадцать Ночей 692
Шестой год: Восход Плохой Луны 718
Шестой год: Выдавая Секреты 726
Шестой год: Длинная Ночь 735
Шестой год: Переговоры 745
Шестой год: Мэри, Мэри 754
Шестой год: Heniokhos (Колесничий) 762
Шестой год: Семнадцать 770
Шестой год: Расставание 780
Шестой год: Проявления 786
Шестой год: Коробка 794
Лето 1977 года (Часть 1) 804
Седьмой год: Снова в Школу 853
Седьмой год: Буря 860
Седьмой год: В Магазин за Перьями 868
Седьмой год: Мозговой Центр 879
Седьмой год: Опускается Тьма 888
Седьмой год: Рождество (Часть 1) 897
Седьмой год: Обязательства 920
Седьмой год: Подготовка 928
Седьмой год: Инстинкт 937
Седьмой год: Кастор 947
Седьмой год: Интерлюдия 961
Седьмой год: Жертвы 976
Седьмой год: Воскресный День 984
Седьмой год: День Святого Валентина 1978 года 993
Седьмой год: Мародёрский Межфакультетский Кооператив
Планирования Шалостей 1004
Седьмой год: Игры Разума 1013
Седьмой год: Мученик Римус 1021
Седьмой год: Хоуп 1030
Седьмой год: Пьяницы 1041
Седьмой год: Блестящие Идеи 1051
Седьмой год: Звезда Звезда 1058
Седьмой год: Визиты в Больницу 1067
Седьмой год: Срыв 1073
Седьмой год: Решения 1082
Седьмой год: То, Чего Нам Не Хватает 1091
Седьмой год: Суперэго 1098
Седьмой год: Ночь и День 1107
Седьмой год: Финальный Матч 1116
Седьмой год: Наследие (Часть 1) 1132
Седьмой год: Наследие (Часть 2) 1140
Война: Июль 1978 года 1151
Война: Внедрение 1162
Война: Тыловой Фронт 1174
Война: Осень 1978 года 1183
Война: Зима 1978-1979 годов 1193
Война: Офис Мракоборцев 1211
Война: Стая 1220
Война: Пленник 1232
Война: Подчинение 1242
Война: Пехотинцы 1250
Война: Кровавая Луна 1262
Война: История Лунатика 1270
Война: Поздняя Весна 1979 года 1279
Война: Лето 1979 года 1292
Война: Dulce et Decorum est 1302
Война: Зима 1979 года 1319
Война: Весна и Лето 1980 года 1336
Война: Осень и Зима 1980 года 1350
Война: Зима 1980 года и Весна 1981 года 1365
Война: Полевой Госпиталь 1377
Война: Лето 1981 года 1387
Конец Военных Действий 1406
1982 год 1409
1983 год 1415
1985 год 1422
1986 год 1433
1987 год 1441
1989 год 1449
1990 год 1457
1991 год 1463
Раннее Лето 1995 года 1491
Лето 1995 года: Грант 1506
Лето 1995 года: Сириус 1511
До Конца 1517
Лето, 1971 год: Приют Святого Эдмунда
Суббота, 7-е августа, 1971 год.
Он проснулся в темноте. В начале августа в комнате, в которой его запирали,

было слишком душно. Хотя, наверное, у него просто был жар. У него всегда
поднималась температура на следующее утро. Раньше его запирали в комнате с
окном, но несколько месяцев назад он умудрился разбить его, и только
благодаря железной решётке не сбежал. Он слышал, как они говорили о том,
чтобы начать его связывать, когда повзрослеет. Он старался не думать об этом.
Он помнил чувство голода. Оно было таким сильным, что превращалось в ярость.
Он помнил, как выл и хотел выбраться наружу, наматывая круги по комнате
снова и снова. Может, ему разрешат пропустить уроки сегодня, и он сможет
поспать? Сейчас всё равно в разгаре летние каникулы, и так несправедливо, что
ему приходится учиться, пока всем остальным ребятам разрешают валять
дурака, играть в футбол или смотреть телевизор. Он сел на пол и осторожно
потянулся, сконцентрировавшись на боли и хрусте в суставах. Он обнаружил
свежую царапину от когтей за левым ухом и глубокий укус на правом бедре.
Он провел рукой по волосам, которые были очень коротко подстрижены,

настолько коротко, что скорее напоминали щетину. Он ненавидел её, но у всех
ребят в приюте была такая же ужасная стрижка. Она означала, что, когда им в
выходные разрешат выйти в город, все будут знать, что это дети из приюта
Святого Эдмунда — наверное, их и стригли так, чтобы продавцы в магазинах
знали, за кем нужно следить особенно пристально. Хотя нельзя сказать, что
сами они делали хоть что-нибудь, чтобы опровергнуть подобные суждения.
Детям так часто твердили, что они отбросы общества; брошенные и ненужные —
почему бы тогда и не навести немного шума?
Римус услышал шаги в конце коридора. Это была Надзирательница; он

чувствовал её запах, слышал стук её сердца. После каждого «эпизода» его
чувствительность обострялась до предела. Он поднялся на ноги, укутался в
плед, несмотря на жару, и подошёл к двери, чтобы лучше слышать. Она была не
одна, с ней был какой-то мужчина. Он пах старостью и… чем-то иным. Этот
густой медный запах отдалённо напоминал Римусу отца. Так пахла магия.
— Вы уверены, что не тратите время зря? — спросила Надзирательница

незнакомца. — Он ведь правда один из самых трудных случаев.
— О да, — ответил старик. У него был глубокий и тёплый, словно шоколад, голос.
— Мы абсолютно уверены. Это здесь вы его держите, когда он…?
— Когда случаются его эпизоды, — закончила Надзирательница своим резким,

грубым голосом. — Для его же безопасности. Он начал кусаться со своего
прошлого дня рождения.
— Понятно, — ответил мужчина, но его голос звучал больше задумчиво, чем

обеспокоенно. — Могу я спросить, мадам, что вы знаете о недуге этого молодого
человека?
— Всё, что мне нужно знать, — холодно ответила Надзирательница. — Он живет

здесь с пяти лет. И всегда был трудным ребёнком — не только потому, что он
9/1533
один из ваших.
— Наших? — спокойно переспросил мужчина. Надзирательница понизила голос

практически до шёпота, но Римус всё равно слышал её.
— Мой брат был одним из вас. Конечно, я не видела его несколько лет, но время
от времени он просит меня об одолжениях. Приют Святого Эдмунда — это
особенное место. Мы созданы для трудных случаев, — Римус услышал звон
ключей. — Так, сначала я сама его осмотрю. Зачастую его приходится бинтовать.
Да и вообще я не понимаю, зачем вы захотели увидеть его после полнолуния,
если уже всё знаете.
Старик не ответил, и Надзирательница подошла к комнате Римуса, звонко цокая

каблуками по каменному полу. Она постучала в дверь три раза.
— Люпин? Ты не спишь?
— Нет, — ответил он, плотнее завернувшись в плед. Они забирали у него

одежду, чтобы не порвал.
— Нет, Надзирательница, — поправила она его через дверь.
— Нет, Надзирательница, — пробормотал Римус, пока ключ со скрипом

поворачивался в замке. Дверь была сделана из обычного дерева, и он знал, что с
лёгкостью мог разнести её в щепки в один из своих эпизодов, но после
инцидента с окном в дверь вставили серебряные пластины. От одного только
запаха серебра его мутило, и голова начинала гудеть. Дверь открылась. Свет
разлился по комнате, словно вода, почти ослепив его. Когда Надзирательница
вошла в комнату, он машинально сделал шаг назад.
Это была невысокая угловатая женщина с длинным тонким носом и тёмными

блестящими глазами. Она настороженно окинула его взглядом.
— Нужны бинты в этот раз?
Он показал свои раны. Они больше не кровили; он заметил, что повреждения,

которые он наносил себе сам, заживали быстрее, чем любые другие порезы и
царапины, хоть и были глубокими. Его даже ни разу не зашивали. Правда, ни
один шрам не исчез, они оcтавались на его теле серебристыми полосами.
Надзирательница присела рядом с ним на колени и обработала раны
антисептиком, прежде чем замотать грубым бинтом. Покончив с этим, она
подала ему одежду и смотрела, пока он торопливо одевался.
— У тебя посетитель, — наконец сказала она, когда он натягивал футболку

через голову. Серую, как и вся их одежда.
— Кто? — спросил он, глядя ей прямо в глаза, потому что знал, что ей это не
нравится.
— Учитель. Он пришёл поговорить с тобой о школе.
— Не хочу, — ответил он. Он ненавидел школу. — Скажите, чтобы проваливал.
Надзирательница шлёпнула его по уху. Это было ожидаемо, поэтому он даже не

10/1533
дёрнулся.
— Придержи язык, — рявкнула она. — Ты будешь делать, что тебе говорят,

иначе я запру тебя здесь до конца дня. Иди давай! — она схватила его за руку и
потянула вперёд.
Он скривился и хотел вырваться, но в этом не было смысла. Она правда могла

запереть его снова, да и было любопытно посмотреть на незнакомца. Особенно
когда, по мере их продвижения по тёмному коридору, запах магии усилился.
Ожидающий их довольно высокий мужчина был одет в самый странный костюм,

который Римус когда-либо видел — из тёмно-бордового бархата со сложным
золотым узором на манжетах и воротнике. Должно быть, человек был очень стар
— его волосы были белыми как снег, а невероятно длинная белая борода
доходила до пояса. Несмотря на странность мужчины, Римус не чувствовал себя
напуганным, как это обычно бывало у него с большинством взрослых людей. У
незнакомца были добрые глаза, и он улыбался Римусу, глядя сквозь очки в
форме полумесяцев. Затем протянул руку.
— Мистер Люпин, — тепло сказал старик, — приятно познакомиться.
Римус зачарованно уставился на него. Никто никогда не обращался к нему так

уважительно. Ему почему-то стало стыдно. Он пожал протянутую руку, чувствуя
лёгкий удар тока от прикосновения.
— Здрасьте, — ответил он, всё ещё пялясь на мужчину.
— Я профессор Дамблдор. Хотел попросить вас составить мне компанию на

прогулке по владениям приюта. Погода сегодня просто чудесная.
Римус бросил взгляд на Надзирательницу, та кивнула в ответ. Уже это стоило

того, чтобы поговорить с незнакомцем в странном наряде — она никогда не
выпускала его в полнолуние, даже под надзором.
Они вдвоём прошли несколько пустых коридоров. Римус был уверен, что никогда
раньше не видел Дамблдора в приюте, но тот прекрасно здесь ориентировался.
Как только они наконец вышли на улицу, Римус сделал глубокий вдох, чувствуя
тепло солнечного света на коже. «Владения», как назвал их Дамблдор, были не
такими уж роскошными. Кусок земли, заросший жёлтой травой там, где ребята
играли в футбол, и небольшая терраса, сквозь щели в полу которой тоже
пробивалась трава.
— Как вы себя чувствуете, мистер Люпин? — спросил старик. Римус молча пожал
плечами. Он чувствовал себя точно так же, как и всегда на следующий день.
Болезненно и беспокойно. Дамблдор никак не прокомментировал его
отчуждённость и продолжал улыбаться, пока они шли вдоль забора.
— Что вам нужно? — наконец спросил Римус, пинком убирая с дороги камень.
— Подозреваю, что у вас есть мысли на этот счёт, — ответил Дамблдор. Он сунул
руку в карман и достал коричневый бумажный пакет. Римус почувствовал запах
лимонного щербета, и мгновение спустя Дамблдор предложил ему угощение. Он
взял конфету и положил в рот.
11/1533
— У вас есть магия, — прямо сказал он. — Как у моего отца.
— Вы помните своего отца, Римус?
Он снова пожал плечами. Он помнил его не слишком хорошо: высокая худая

фигура человека в плаще, который плакал, стоя над ним — вот, пожалуй, и всё.
Он думал, что это была та ночь, когда его укусили. Уж её-то он точно помнил.
— У него была магия, — сказал Римус. — Он мог делать разные штуки. Мама
была нормальной.
Дамблдор снова доброжелательно улыбнулся:
— Это то, что сказала вам Надзирательница?
— Не всё. Что-то я уже знал. Всё равно он умер. Прикончил себя.
Дамблдор выглядел слегка удивлённым, что порадовало Римуса. Трагическое

прошлое было предметом его тайной гордости. Он не особо часто думал о своём
отце, лишь в тех случаях, когда размышлял, убил бы тот себя, если бы Римуса не
укусили. Он продолжил рассказ:
— Мама вот жива. Просто не захотела со мной жить. Поэтому я здесь, — он

огляделся. Дамблдор остановился. Они дошли до самого дальнего конца
территории и стояли на задах у высокого забора. Одна доска в нём отходила, но
никто об этом не знал. Римус всегда мог пролезть через неё и выйти на главную
дорогу, ведущую в город. Он никогда не уходил с какой-то определённой целью;
просто шлялся туда-сюда и ждал, пока его найдет полиция и приведёт обратно.
Это было лучше, чем безделье.
— Вам здесь нравится? — спросил Дамблдор. Римус фыркнул:
— Конечно, блин, не нравится, — он покосился на Дамблдора, но тот и ухом не

повёл.
— Да, я так и думал, — заметил старик. — Мне сказали, вы трудный ребёнок. Это
правда?
— Ну уж не хуже других, — сказал Римус. — Мы все трудные дети.
— Хорошо, я понял, — Дамблдор задумчиво погладил бороду, как будто Римус

сказал что-то крайне важное.
— Есть ещё конфеты? — Римус с надеждой протянул руку. Дамблдор протянул

ему весь пакет, и Римус не мог поверить своему счастью. Старый дурак был
полнейшей тряпкой. На этот раз он выбрал леденец, чувствуя, как он
трескается, словно стекло, между зубами, и на языке фейерверком взрывается
сладкий вкус.
— Вообще, я руковожу школой. Той школой, в которой учился ваш отец.
Это сбило Римуса с толку. Он проглотил сладкую слюну и почесал голову.

Дамблдор продолжил:
12/1533
— Это особенная школа. Для волшебников, как я. И как вы. Вы хотели бы
научиться магии, Римус?
Римус резко покачал головой.
— Я слишком тупой, — твёрдо сказал он. — Я не поступлю.
— Я уверен, что это неправда.
— Спросите её, — Римус мотнул головой в сторону высокого серого здания, где
его ждала Надзирательница. — Я даже читать не умею. Я идиот.
Дамблдор довольно долго на него смотрел.
— У вас был не самый лёгкий старт в жизни, мистер Люпин, мне очень жаль. Я
знал вашего отца — совсем немного — и я уверен, что он не хотел бы… Как бы
там ни было, я здесь, чтобы предложить вам кое-что другое. Предложить вам
место среди таких, как вы, и, возможно, способ справиться со всей той злостью,
что скопилась в вас.
Римус уставился на него. Какая разница, в каком он живёт приюте?

Надзирательница никогда не давала ему сладкого и не пахла магией. Дети в
школе Дамблдора вряд ли были хуже, чем те, что в приюте, а даже если хуже,
то Римус в любом случае умеет за себя постоять. Но. Во всём всегда существует
«но».
— Но что насчёт моих эпизодов? — спросил он, складывая руки на груди. — Я

опасен, вы знаете.
— Да, Римус, я знаю, — с грустью ответил Дамблдор. Очень осторожно он

положил руку Римусу на плечо. — Мы посмотрим, что с этим можно сделать.
Положитесь на меня.
Римус сбросил его руку и положил в рот ещё один лимонный щербет. В полном
молчании они вернулись к зданию, довольные тем, что поняли друг друга.
13/1533
Первый год: Хогвартс-Экспресс
Римус снова почесал голову, затем нос, который всё ещё кровил. Это
продолжалось с прошлого вечера, когда его ударил один парень. Если честно,
Римус первым его пнул. Но этому парню — Малкольму Уайту — было
четырнадцать лет, и он был в два раза больше одиннадцатилетнего Римуса.
Малкольм пошутил насчёт того, что Римус идёт в специальную школу для
отсталых детей, и должен был за это поплатиться. Теперь Римус сверкал
фингалом, чему был совсем не рад. Все в новой школе подумают, что он хулиган.
Хотя, с другой стороны, он и был хулиганом.
Надзирательница шлёпнула его по руке, и он нахмурился. Они стояли в

огромном кассовом зале на Кингс-Кросс и смотрели на две платформы. На одной
был номер девять, на другой — десять. Надзирательница снова взглянула на
письмо в руке.
— Да господи ж ты боже мой, — пробормотала она.
— Нужно бежать в стену, — сказал Римус. — Я же говорил вам.
— Не говори глупостей, — ответила та. — Не собираюсь никуда бежать.
— Тогда я пойду один. Оставьте меня здесь.
Римус только наполовину поверил Дамблдору, когда тот объяснил, как попасть
на платформу девять и три четверти. Но затем ему начали приходить
доставляемые совами посылки, в которых он находил странные книги и
странную одежду, и всякие другие странности вроде перьев и пергамента.
Дамблдор был крайне щедр. За последний месяц он, как и обещал, подарил
Римусу кучу предметов, которые понадобятся ему в новой школе и которые
можно было найти в залежах подержанных вещей Хогвартса. И теперь Римус
готов был поверить всему, что скажет старик.
В его владении никогда раньше не было столько вещей, и он был даже рад,
когда Надзирательница заперла всё в своём кабинете, чтобы другие
воспитанники не растащили. Сейчас все они были втиснуты в старый,
обшарпанный чемодан, который ему пришлось нести, обхватив обеими руками,
чтобы не развалился.
— Я не собираюсь тебя нигде оставлять, Люпин. Просто подожди здесь, пока я

найду кого-нибудь, — Надзирательница отправилась в сторону кассы, качая
своей большой задницей из стороны в сторону. Римус огляделся вокруг и
облизнул губы. Это мог быть его единственный шанс.
Он рванул в сторону стены изо всех сил, крепко зажмурившись. Но ни во что не

врезался. Атмосфера вокруг него изменилась, он открыл глаза и обнаружил, что
стоит на абсолютно другом перроне, окружённый людьми. Нет, не людьми.
Волшебниками.
Сам поезд был просто огромным. Роскошным и старинным. «Хогвартс-Экспресс».

Он прижал чемодан к себе, закусив губу. На перроне было полно детей, его
возраста и постарше, но все они были здесь со своими семьями. Некоторые
плакали, пока их обнимали и целовали обеспокоенные мамы. Он чувствовал себя
14/1533
очень маленьким и одиноким и решил, что будет лучше как можно скорее
попасть на поезд.
В вагоне он не смог дотянуться до багажной полки, поэтому выбрал пустое купе

и положил чемодан на свободное место рядом с собой. Он наблюдал за людьми
на перроне через окно, прижавшись лбом к холодному стеклу. Ему было
интересно, все ли дети были из семей волшебников. Ему было интересно,
случались ли у кого-нибудь из них такие эпизоды, как у него. Вряд ли — ни у
одного, похоже, не было шрамов. Многие были в нормальной одежде, как и он
(хотя, конечно, без всех этих дыр и заплаток), но некоторые носили длинные
тёмные мантии и высокие остроконечные шляпы. У многих детей были совы или
коты в переносках. Он даже видел девочку с маленькой ящерицей на плече.
Он нервничал всё сильнее и сильнее, желудок болезненно сжался при мысли,

что несмотря на слова Дамблдора о том, что он будет среди «своих», он будет
так же не к месту в Хогвартсе, как и где бы то ни было.
В этот момент он осознал, что кто-то с перрона смотрит и на него. Это был
парень его возраста, высокий и худой, но не такой тощий. У него были тёмные
волосы, гораздо длиннее, чем у любого другого мальчика, и они падали ему на
плечи, немного завиваясь на концах, высокие скулы, большой рот и яркие
голубые глаза под чётко очерченными бровями. Когда он увидел, что Римус
смотрит в ответ, то выгнул одну чёрную бровь, как бы спрашивая: «А ты чего
уставился?»
Римус подложил язык под нижнюю губу, чтобы подбородок выпятился, и

состроил страшную рожу. Тот парень слегка ухмыльнулся и показал ему оба
средних пальца. Римус почти засмеялся.
— Сириус, что ты такое творишь?! А ну быстро сюда, — в поле зрения появилась

грозная ведьма с такими же, как у сына, бровями и оттащила его подальше от
окна. Парень закатил глаза, но послушался, и они растворились в толпе.
Римус откинулся на спинку кожаного сидения и вздохнул. Захотелось есть,

оставалось надеяться, что поездка будет не слишком долгой. Надзирательница
завернула ему с собой два сухих бутерброда с сыром и солёными огурцами и
яблоко, но они не слишком его привлекали.
Ещё через несколько минут дверь его купе распахнулась, и внутрь ввалилась
девчонка. Проигнорировав Римуса, она подлетела к окну, прижала нос к стеклу
и начала яростно махать своей семье, стоящей на перроне. Она была маленькой
и бледной, её ярко-рыжие волосы были заплетены в тугую косу. Лицо опухло от
слёз.
Она продолжила махать, когда поезд двинулся в путь, и её родители махали в

ответ и посылали воздушные поцелуи. Рядом с ними стояла, сложив руки на
груди, девочка с недовольным лицом. Когда поезд полностью отъехал от
станции, рыжая девчонка села напротив Римуса, глубоко вздохнула и
посмотрела на него огромными зелёными глазами, блестящими от слёз.
— Прощаться так ужасно, правда? — у неё был акцент людей среднего класса.
— Эм-м, да, наверное, — смущённо кивнул Римус. Ему не очень нравились

девочки. В его приюте были только мальчики, и единственными женщинами в
15/1533
его жизни были Надзирательница и школьная медсестра — и обе они казались
ему злыми старыми сучками. Девчонка с любопытством его разглядывала.
— Ты тоже из семьи маглов? Меня зовут Лили.
— Римус, — неловко ответил он. — Мой отец был волшебником, но я его не

знал… Ну, вырос я с маглами.
— Я поверить не могла, когда получила письмо, — она тепло улыбнулась,

немного приободрившись. — Жду не дождусь посмотреть, как там всё на самом
деле. А ты?
Римус не смог придумать, как ей ответить, но ему и не пришлось. Дверь снова

распахнулась, и какой-то мальчик заглянул внутрь. У него были длинные чёрные
волосы, как у того парня, которому Римус состроил рожу, только совершенно
прямые, длинный нос и недовольно нахмуренные брови.
— Вот ты где, Лили, я тебя везде ищу, — сказал он, окинув Римуса
презрительным взглядом. К таким Римус уже давно привык.
— Сев! — Лили спрыгнула со своего сидения и бросилась мальчику на шею. — Я

так рада тебя видеть!
Тот смущённо похлопал её по плечу, его щёки слегка порозовели.
— Пойдем в моё купе, там полно места.
— О… — Лили оглянулась. — Можно Римус тоже пойдёт? А то он тут один.
— Не думаю, — этот парень, Сев, снова окинул Римуса с головы до ног

внимательным взглядом. Бандитская стрижка, поношенные джинсы и футболка,
подержанный чемодан. — Там не настолько много места.
Римус вжался в спинку своего дивана и закинул ноги на сидение напротив.
— Тогда проваливай. Я и не хотел идти в твоё идиотское купе, — он нарочито

уставился в окно.
Лили и этот парень ушли. Римус опустил ноги обратно на пол и вздохнул. За
пределами его купе было шумно. Он слышал визги и смех, и уханье сов, и плач
некоторых юных учеников. И снова остался отгороженным от всех остальных. Он
уже начал думать, что это его судьба. Может быть, когда он приедет в этот
Хогвартс, его снова заставят спать одного в клетке.
Вдруг в дверь постучали — быстро и ритмично — и она снова открылась. Римус

ещё сильнее вжался в спинку, когда в купе вошёл парень с дружелюбным
выражением лица, копной тёмных волос, в больших круглых очках, улыбаясь от
уха до уха.
— Здорово, — он протянул руку Римусу. — Первый курс? Я тоже. Меня зовут

Джеймс, а это Питер, — он кивнул головой в сторону низенького пацана,
который вошёл вслед за ним.
Римус пожал руку Джеймса. Ему вдруг стало легко и спокойно, впервые тугой
16/1533
узел в солнечном сплетении начал ослабевать.
— Римус.
— Можно мы здесь сядем? Все остальные купе уже заняты, и Питера укачивает.
— Вообще-то нет, — пробормотал Питер и сел напротив Римуса, настороженно

его разглядывая. Его лицо было бледным, почти зеленоватым. Он вытер ладони
о свои штаны и уставился в пол.
— Ты уже знаешь, на каком факультете будешь? — сразу спросил Джеймс.
Римус покачал головой. Он ничего не знал о факультетах. Это что, там, где они
будут спать?
— На каком были твои родители? — настаивал Джеймс. — Они учились в

Хогвартсе?
Римус медленно кивнул.
— Мой отец учился. Но я не знаю, на каком факультете. Моя мама не училась.

Она не… она магла.
Питер вдруг поднял взгляд.
— Ты полукровка?
Римус беспомощно пожал плечами.
— Заткнись, Петтигрю, — шикнул на него Джеймс. — Как будто это имеет

значение.
Только Римус собирался спросить, кто такие полукровки, как дверь открылась в
очередной раз. Это был тот красивый парень, который показал ему два средних
пальца на перроне. Он быстро осмотрел присутствующих.
— Никто из вас мне не родственник, надеюсь? — спросил он, немного растягивая

слова. У него было такое же произношение людей из высшего общества, как и у
этих Питера и Джеймса. Римус их всех за это сразу же невзлюбил, поняв, что они
обязательно посчитают его кем-то ниже себя… и полукровкой, что бы это ни
значило.
— Уверен, что нет, — ответил Джеймс с ухмылкой. — Джеймс Поттер, — он снова

протянул руку. Вошедший легко пожал её в ответ.
— О, хорошо, Поттер. Отец сказал мне не разговаривать с тобой, — с такой же

ухмылкой он сел рядом с Римусом. — Сириус Блэк.
17/1533
Первый год: Распределение
Римус был практически уверен в том, что спал. Или утонул, пока они
переплывали это ужасное озеро, и теперь его мозг просто выдумывает всякую
дичь перед смертью. Он стоял в невероятно большом каменном зале размером с
какой-нибудь храм. Вокруг было полно студентов в одинаковых чёрных
мантиях — только галстуки разные — и горящих свечей. И это были не какие-то
там простые свечи — эти парили прямо в воздухе. Ну ладно, ничего, это он как-
нибудь переживёт; возможно, это просто какой-нибудь трюк со светом или что-
то, связанное с проводами. Но когда он поднял глаза, то чуть не вскрикнул от
удивления. Над их головами не было потолка — лишь огромное ночное небо с
грузными серыми облаками и сверкающими звёздами нависало над ними.
Больше никто, казалось, не находил в этом ничего необычного, кроме той рыжей
девчонки — Лили — и ещё нескольких ребят. Римус решил, что у них наверняка
родители тоже маглы. Римус уже надел свою форму и чувствовал себя немного
лучше от того, что не отличался от остальных. Все ученики уселись за длинными
обеденными столами под флагами своих факультетов. Джеймс воодушевлённо
рассказывал о различиях между ними, чем привёл Сириуса и Питера в уныние,
потому что каждый был убеждён, что окажется не там, где следует. Римус не
мог решить, стоит ли ему переживать или нет. Он не думал, что для него это
имеет какое-то значение; его всё равно, скорее всего, выкинут из школы после
первого урока. Чем больше времени Римус проводил среди волшебников, тем
больше убеждался, что просто не может быть одним из них.
Профессор Макгонагалл, худая высокая ведьма со строгим лицом, которая

привела первогодок в зал, сейчас стояла рядом со стулом и держала в руках
большую грязную старую шляпу. Джеймс рассказывал им про этот тест: они
должны надеть шляпу, и это каким-то образом распределит их на один из
факультетов. Римус окинул взглядом факультетские флаги. Он уже точно знал,
что не попадет в Когтевран: для этого нужно было быть слишком умным. Он не
мог сказать, что был высокого мнения о том факультете, на флаге которого был
изображен барсук — барсуки не особо интересные животные, особенно в
сравнении со змеями. Ещё ему нравился зелёный цвет, если думать о галстуках.
Но с другой стороны, и Джеймс, и Питер хотели попасть в Гриффиндор, и раз уж
они пока оказались единственными, кто с ним тут дружелюбен, Римус был бы не
против пойти вместе с ними.
Первым вызвали парня по имени Саймон Арнольд. Профессор надела на него

шляпу, и та сразу скрыла половину его лица. Интересно, пахла ли она так же
плохо, как выглядела? Надзирательница всегда поднимала панику по поводу
вшей, и Римус очень надеялся, что ни у кого из ребят перед ним в очереди их
нет. Саймона быстро распределили в Пуффендуй, факультет с барсуком, под
оглушительные аплодисменты.
Первым из их группы вышел Сириус Блэк, когда он сел на стул, казалось, его
вот-вот стошнит. Со стороны стола Слизерина раздался какой-то шум —
несколько студенток постарше, поддерживая, кричали его имя. Это были две
молодые девушки с копной чёрных кудряшек и такими же высокими скулами и
пухлыми губами, как у Сириуса, который слегка дрожал. Весь зал затих на
несколько секунд, когда шляпа очутилась на его голове. Затем она прокричала:
— Гриффиндор!
18/1533
На несколько секунд перед аплодисментами в зале повисла оглушительная
тишина. Макгонагалл аккуратно подняла шляпу с головы Сириуса и подарила
ему быструю улыбку. Тот же выглядел абсолютно парализованным от ужаса и
бросал отчаянные взгляды в сторону Слизерина, а те две девушки шипели на
него, прищурив глаза. Он медленно поднялся и прошёл к столу гриффиндорцев,
которые приветствовали первого нового ученика под своим красно-золотым
флагом.
Распределение продолжилось. Лили тоже попала в Гриффиндор и теперь

ослепительно улыбалась, сидя рядом с крайне расстроенным Сириусом. Когда
наконец настала его очередь, Римус всё ещё не понимал, почему все так
переживают из-за распределения. Ему не особо понравилось, что, когда пришло
его время выйти вперёд, все в зале стали смотреть на него, но он изо всех сил
старался это игнорировать. Раньше он бы сунул руки в карманы джинсов и вжал
голову в плечи, но в его новой странной форме это смотрелось бы глупо.
Он опустился на стул под взглядом Макгонагалл. Она немного напоминала ему

Надзирательницу, от этой мысли в нём волной поднялось отвращение.
Макгонагалл опустила шляпу на его голову. Всё вокруг потемнело. Внутри
совсем ничем не пахло, а тишина и покой принесли облегчение.
— Хм-м-м-м, — заговорил тихий голос в его голове. Это была шляпа. Римус
постарался не скривиться, когда она тихо забормотала. — А ты странный, не так
ли? Что же нам с тобой делать… Может, Когтевран? Неплохие мозги в этой
твоей голове.
Римус вздрогнул, чувствуя себя так, будто его разыгрывают. Что было
маловероятно.
— С другой стороны, — продолжала размышлять шляпа, — ты можешь пойти

дальше… гораздо дальше, если мы отправим тебя в… ГРИФФИНДОР!
Римус сорвал с головы шляпу, не дожидаясь, пока Макгонагалл снимет её, и

поспешил за стол Гриффиндора, краем сознания отмечая свист и аплодисменты.
Он сел напротив Лили и Сириуса. Лили радостно ему улыбнулась, но он лишь
опустил взгляд в свою пустую тарелку.
К тому времени, как дошло до буквы П, Римус уже немного пришёл в себя и с
интересом наблюдал, как маленький пухлый Питер поспешил навстречу
распределяющей шляпе. Питер был из тех детей, которые и пяти минут не
продержались бы в приюте Святого Эдди. Его вечно обеспокоенный, бегающий
взгляд был слишком заметен окружающим. Римус удивлялся, что Джеймс —
полнейшая противоположность Питера, непринуждённый и уверенный в себе —
так добр к человеку, очевидно себе не равному.
Шляпа очень долго думала над Питером. Даже учителя, похоже, начали
нервничать, когда секунды сложились в минуты. В конце концов, он был
отправлен в Гриффиндор, и гораздо быстрее туда же отправился Джеймс,
который подошёл к столу с широченной улыбкой на лице.
— Как это здорово! — сказал он им троим. — Мы все здесь!
Сириус застонал и закрыл лицо ладонями, поставив локти на стол.

19/1533
— Говори за себя, — глухо ответил он. — Отец меня убьёт.
— Поверить не могу, — всё повторял Питер, широко распахнув глаза. Хоть он и

получил то, что хотел, он всё время оглядывался через плечо, будто ожидал, что
кто-нибудь вот-вот подойдёт и попросит его пройти тест ещё раз.
Макгонагалл в самом деле подошла и положила костлявую руку на плечо

Римуса.
— Мистер Люпин, — тихо сказала она, но не настолько тихо, чтобы другие

ребята не услышали. — Вы не будете против, если я попрошу вас зайти ко мне в
кабинет после ужина? Он рядом с общей комнатой Гриффиндора, кто-нибудь из
старост вам покажет.
Римус молча кивнул, и она ушла.
— Это ещё что такое? — спросил Джеймс. — Макгонагалл уже хочет с тобой
поговорить?
Даже Сириус поднял заинтересованный взгляд. Римус пожал плечами, будто ему
было совершенно плевать. Он знал, о чём все они думают: этот беспредельщик
уже попал в неприятности. Сириус снова пялился на его фингал. К счастью, на
столе появилась еда и отвлекла всех от Римуса. И она действительно
«появилась» — пустые до сих пор тарелки внезапно наполнились яствами для
настоящего пира. Золотистые запечённые курочки, горы хрустящего жареного
картофеля, миски ещё дымящейся моркови, горошек в масле и громадный
кувшин тёмного соуса. Если здесь всегда так будут кормить, Римус научится
игнорировать говорящие шляпы и однокурсников с манией величия.
Он был очень внимателен, когда один из старост Гриффиндора,

представившийся Фрэнком Долгопупсом, провёл первогодок к общей комнате в
одной из башен замка. Римус ненавидел теряться и постарался зацементировать
дорогу в своей памяти. Он мысленно сделал пометки о форме и размере каждой
двери, через которую они проходили, каждого портрета на их пути и обо всех
движущихся лестницах. Он так устал и объелся, что не мог удивляться даже
двигающимся портретам и лестницам.
Когда они дошли до нужного коридора, Римус увидел кабинет Макгонагалл с

аккуратной медной табличкой на двери и решил побыстрее разделаться с этой
встречей. Он остановился и почти собрался постучать, когда Джеймс возник за
его плечом.
— Хочешь, чтобы мы тебя подождали?
— Зачем? — спросил Римус, с подозрением оглядываясь. Тот пожал плечами.
— Чтобы ты не остался один.
Римус уставился на него на несколько секунд, затем покачал головой.
— Нет, не надо, — и постучал.
— Войдите, — отозвался голос. Римус открыл дверь. Кабинет был небольшим, с

20/1533
аккуратным камином и книжными полками во всю стену. Макгонагалл сидела за
девственно чистым столом. Она быстро улыбнулась и указала Римусу на стул
напротив. Он сел, шмыгнув носом.
— Рада вас видеть, мистер Люпин, — сказала она с шотландским акцентом. Её

седые волосы были убраны в тугой пучок, она носила длинную тёмно-зеленую
мантию с золотой застёжкой в форме львиной головы. — И ещё больше рада, что
вы были распределены в Гриффиндор, чьим деканом я являюсь.
Римус ничего не ответил.
— Ваш отец был в Когтевране.
Римус пожал плечами. Макгонагалл поджала губы.
— Я решила, что будет лучше поговорить с вами как можно быстрее о вашей…
проблеме, — тихо сказала она. — Дамблдор сказал, что вы до сих пор
практически не общались с магическим миром, и я считаю нужным
предупредить: людям с этой проблемой приходится иметь дело с множеством
предрассудков. Вы знаете, что такое предрассудок?
Римус кивнул. Он не смог бы написать это слово, но понимал его значение.
— Хочу, чтобы вы знали: пока вы учитесь на моём факультете, я не потерплю,

чтобы с вами обращались плохо или иначе, чем с другими. Это относится ко
всем, кто учится под моим руководством. Однако, — она прочистила горло, — с
вашей стороны было бы благоразумно проявлять осторожность.
— Я не собирался никому рассказывать, — ответил Римус. — Как будто я хочу,

чтобы кто-то знал.
— Ну хорошо, — кивнула Макгонагалл, с любопытством глядя на него. — Я

хотела сказать ещё кое-что. Мы создали необходимые условия для вас на период
полнолуния — которое, насколько я знаю, выпадает на ближайшее воскресенье.
Подойдите ко мне после ужина, и я покажу вам, куда идти. Возможно, вы могли
бы сказать своим друзьям, что навещаете кого-нибудь дома?
Римус фыркнул и почесал затылок.
— Можно мне идти?
Профессор кивнула, слегка нахмурившись.
В коридоре его ждал Джеймс.
— Я же сказал, что не нужно меня ждать, — раздражённо сказал Римус. Джеймс

улыбнулся:
— Да, но ты пропустил, как Долгопупс говорил нам пароль. Я не хотел, чтобы ты

торчал тут всю ночь. Пойдём.
Джеймс провёл его до конца коридора, где на стене висел большой портрет
полной женщины в розовом.
21/1533
— Уиддершинс, — сказал Джеймс, и портрет освободил им проход в общую
комнату.
В приюте тоже была комната отдыха, но она и в подмётки не годилась этой. Та

комната была практически пустой, не считая маленького чёрно-белого
телевизора и нескольких настольных игр. Колоды карт были неполными,
большинство стульев сломаны или повреждены.
Общая комната Гриффиндора была тёплой, удобной и уютной. В ней стояли

большие мягкие диваны и кресла, перед камином раскинулся огромный
бордовый ковёр, а на стенах висело множество картин.
— Наша комната там, — сказал Джеймс, направляясь к винтовой лестнице в

углу. Наверху была ещё одна дверь, ведущая в спальню, тоже ничем не
напоминающую приют. Здесь возвышались четыре большущие кровати под
тяжёлыми красными бархатными балдахинами с золотыми кистями. Здесь был
ещё один камин, и у каждой кровати стоял свой большой платяной шкаф из
красного дерева и висели книжные полки. Римус заметил свой жалкий
маленький чемоданчик около одного из шкафов. Он подошёл к нему, решив, что
это его кровать.
Питер копался в своих вещах, доставая одежду, журналы и книги, и разбрасывая

их кругом.
— Я не могу найти свою палочку, — заныл он. — Мама заставила меня положить
её в чемодан, чтобы не потерял в поезде, но её здесь нет!
— Пит, — ухмыльнулся Джеймс, — твоя мама попросила меня за ней

присмотреть, помнишь?
Джеймс и Питер, как Римус узнал ещё в поезде, росли по соседству и знали друг
друга очень хорошо. Эти двое не могли бы отличаться друг от друга больше, чем
отличались, и Римус до сих пор не понимал, как Джеймсу ежеминутно не
хотелось разукрасить Питеру физиономию.
Сириус сидел на кровати с до сих пор не разобранным чемоданом.
— Не раскисай, — сказал Джеймс и уселся рядом с ним. — Ты же всё равно не

хотел быть в Слизерине, да?
— Пятьсот лет, — убито ответил Сириус. — Каждого Блэка в Хогвартсе

распределяли в Слизерин пятьсот лет подряд.
— Ну, самое время что-то изменить, да? — Джеймс легко хлопнул его по спине.
Римус открыл свой чемодан. Внутри был большой оловянный котёл — ещё одна
вещь, которую передал ему Дамблдор. На дне он нашёл длинную узкую коробку
с запиской на крышке.
Он развернул её и уставился на плотный округлый почерк, пытаясь понять, что

там написано. Он только разобрал слово «отцу» и решил, что это принадлежало
его отцу. Он с интересом открыл коробку и нашёл длинную отполированную
палку. Это была волшебная палочка. До сих пор он не думал о ней, но сейчас
взял её и крепко сжал. Она была тёплой, словно его собственная кожа, и
22/1533
упругой. Он повертел ею. Удобная.
Сириус наконец начал разбирать вещи, доставая книгу за книгой из своего

чемодана. Те, которые не влезли на полки, он запихнул под кровать. Джеймс
смотрел на всё это, только-только приклеив плакат над своей кроватью. На нём
летало много маленьких людей. На мётлах. Они кидали друг в друга мячи. Римус
подумал, что эта игра ненамного интереснее футбола, который он терпеть не
мог.
— Ты знаешь, — сказал Джеймс Сириусу, всё ещё разбирающему свои книги, —

здесь есть библиотека.
Сириус ухмыльнулся:
— Я знаю, но это в основном магловские книги. Мой дядя Альфард оставил их

мне, а мама бы их все сожгла, если бы я оставил их дома.
Это привлекло внимание Римуса. А что было не так с магловскими книгами? Не

то чтобы у него они были. Он ненавидел читать больше всего на свете. Но он тут
же забыл об этом, потому что Сириус достал из своего чемодана настоящий
проигрыватель, а затем целую коробку новеньких пластинок в блестящих
обложках. Он подошёл, чтобы посмотреть поближе.
— Это Abbey Road?! — спросил он, заглядывая в коробку с винилом.
— Ага, — ухмыльнулся Сириус, подавая ему пластинку. Римус тщательно вытер

руки о свою мантию, прежде чем осторожно взять её. — Ты, наверное,
маглорождённый, — сказал Сириус. — Никогда не встречал волшебника,
который бы знал The Beatles. Не считая моей двоюродной сестры Андромеды.
Она их мне купила.
Римус кивнул, забывшись на секунду.
— Я люблю The Beatles. У одного из парней в моей комнате есть как минимум
десять синглов, но он никогда не разрешал их трогать.
— Одного из парней? — Сириус выгнул бровь. Римус подумал, что тот выглядит
очень взрослым. — Ты имеешь в виду брата?
— Нет, — Римус покачал головой, отдал пластинку и отошёл назад. — Я живу в

приюте.
— Типа для сирот? — спросил Питер, широко распахнув глаза. Римус

почувствовал волну гнева, его уши загорелись.
— Нет, — огрызнулся он. Он почувствовал, что все взгляды в комнате снова

остановились на его фингале, и отвернулся, чтобы закончить разбирать свои
вещи.
В конце концов, Поттер и Блэк начали разговаривать о чём-то, что называлось

квиддич, и вскоре разговор перерос в довольно серьёзный спор. Римус забрался
в кровать и закрыл занавески, наслаждаясь одиночеством. Внутри было темно,
но Римус давно привык к темноте.
23/1533
— Можно было бы и получше стараться завести друзей, — громко прошептал
Питер двум другим парням. — Особенно если он маглорождённый.
— Ты не думаешь, что шляпа должна была отправить тебя в Слизерин?

— протянул Сириус. После этого Питер замолчал.
24/1533
Первый год: Полнолуние
Воскресенье, 5-е сентября, 1971 год.
Римус всю неделю игнорировал ребят, как только мог. Этому искусству он
научился ещё в приюте — чем меньше тебя замечают, тем лучше, и ещё лучше,
если никто о тебе вообще ничего не знает. (В приюте его всё-таки частенько
колотили и окунали головой в унитаз, но к другим относились так же, и в целом
никто никогда не старался специально сделать его жизнь труднее.) Конечно,
Джеймс, Сириус и Питер были совсем не похожи на ребят из приюта. Они были
теми, кого Надзирательница назвала бы «воспитанными».
По Сириусу и Джеймсу особенно сильно было видно, что у их семей имелись

деньги. Он слышал это по их разговорам о доме, даже то, как они
разговаривали, выдавало настоящих аристократов: каждая гласная и согласная
были отчётливо слышны. Римус внимательно слушал их и решил про себя впредь
постараться проговаривать все звуки.
И дело было не только в произношении, но и в том, что именно они говорили.

Римус рос со взрослыми, которые постоянно рявкали: «Молчать!», и с детьми,
которые дразнили его ботаником, если слышали от него больше слов, чем было
крайне необходимо. Джеймс и Сириус разговаривали будто персонажи книг: в их
словах было столько точных метафор и едкого сарказма. Их огнестрельное
остроумие, по мнению Римуса, было гораздо страшнее удара в лицо — по
крайней мере, боль от удара прошла бы гораздо быстрее.
Пока что он избегал ребят, уходя на долгие прогулки по замку. В приюте у него
было очень мало личной свободы, чаще приходилось сидеть в своей комнате. А в
Хогвартсе, похоже, не существовало места, куда бы нельзя было пойти, и Римус
намеревался изучить каждый сантиметр этого странного места.
Им выдали карты, чтобы помочь находить кабинеты, но Римус обнаружил, что

они крайне упрощённые. Например, на карте не было случайно обнаруженного
им секретного прохода, который вёл из подземелья в женскую уборную на
первом этаже. Он понятия не имел, зачем кому-то потребовался проход между
двумя этими помещениями, и в первый раз, когда он им воспользовался,
столкнулся с крайне раздражённым призраком, который наорал на Римуса и
бросил в него мыло. Ещё было бы полезно, думал Римус, оживить карту так же,
как и портреты — тогда он смог бы отслеживать глупые передвижения этих
лестниц. Он был уверен, что как минимум один кабинет тоже передвигался в
пространстве, потому что никогда не находил его в одном и том же месте.
Воскресным днём Римус с ужасом ожидал понедельника, который должен был

стать не только первым днём после полнолуния, но и первым днём уроков.
После ужина — который Римус провёл в одиночестве, сидя через несколько мест
от Сириуса, Джеймса и Питера, — он быстро направился в кабинет Макгонагалл.
Она ждала его вместе со школьной медсестрой, с которой его уже познакомили.
Это была добрая и приятная женщина, хоть и слишком деятельная.
— Добрый вечер, мистер Люпин, — улыбнулась Макгонагалл. — Спасибо за

пунктуальность. Следуйте за нами.
К удивлению Римуса, они повели его не в подземелье, как он думал, а на улицу,

25/1533
к очень большому изогнутому дереву. Гремучая Ива появилась здесь недавно —
Дамблдор в своей речи в самом начале года объяснил, что это подарок от
выпускника Хогвартса. Римус думал, что кто бы её ни подарил, он, должно быть,
ненавидел Хогвартс, потому что дерево было не только уродливым, но и безумно
агрессивным.
Когда они приблизились к нему, профессор Макгонагалл совершила кое-что

настолько невероятное, что Римус чуть не вскрикнул от шока. Казалось, она
исчезла — внезапно уменьшилась, пока её совсем не стало. Зато вместо неё
появилась гладкая полосатая кошка с жёлтыми глазами. Мадам Помфри не
выказала удивления, когда кошка подбежала к дереву, которое размахивало
ветками, словно обиженный ребёнок. Кошка невредимой приблизилась к самому
стволу и нажала лапой на один из корней. Ива мгновенно застыла на месте.
Римус и мадам Помфри продолжили идти, пока не подошли прямо к дуплу внизу
дерева, которого Римус раньше не заметил. Внутри их ждала Макгонагалл,
которая снова стала человеком.
Проход был освещен приглушённым зеленоватым светом факелов на стенах и

заканчивался дверью. Она вела внутрь небольшого дома, который выглядел
давно заброшенным. Окна были заколочены, а двери заперты.
— Вот мы и пришли, — Макгонагалл старалась говорить радостно, хотя место

было довольно унылым. — Я надеюсь, вы понимаете, что мы не можем остаться,
но, если хотите, мадам Помфри может подождать снаружи, пока…
трансформация не закончится.
Римус пожал плечами:
— Я буду в порядке. Как мне вернуться утром?
— Я приду, как только встанет солнце, — пообещала мадам Помфри. — Залатаем

вас и отправим на уроки, никто даже не заметит, что вас не было, — она
улыбнулась, но глаза оставались грустными. Из-за этого Римусу стало не по
себе. Хотя к этому времени ему было не по себе абсолютно от всего, его волосы
кололись, кожа казалась слишком тесной, температура поднялась.
— Вам лучше уйти, — быстро сказал он и ушёл в пустую комнату. У одной из стен
стоял диван с чистыми простынями. Похоже, его поставили сюда для него.
Две женщины ушли, крепко заперев дверь за собой. Он услышал бормотание

Макгонагалл, и ему стало интересно, какие заклинания она накладывает на дом.
Что бы это ни было, всё лучше, чем те ужасные серебряные пластины.
Он посидел немного на диване, затем снова поднялся, не находя себе места. Он

стал мерить шагами комнату. Иногда ему казалось, что волк захватывал его
мозг быстрее, чем тело, и когда за окном совсем стемнело, чувства обострились,
он почувствовал острый укол голода в желудке. Римус быстро снял одежду,
чтобы не разорвать. Глухая боль сковала суставы, когда он лежал на диване.
Это было самой худшей частью. Он слышал стук своего сердца, скрежет
сухожилий, пока они растягивались, кости и зубы стачивались друг о друга,
вытягиваясь в длину, череп ломался и менял форму.
Он стонал и шипел, пока боль не стала нестерпимой, и тогда он закричал. Он

мог лишь надеяться, что школа достаточно далеко и никто не услышит. В общем
26/1533
трансформация занимала около двадцати минут — хотя, конечно, он никогда не
засекал время. После этого память затуманивалась, он не мог вспомнить, что
происходило после превращения в волка. Эта первая ночь в Хогвартсе осталась
в его памяти размытым пятном, но он проснулся с меньшими ранами, чем
обычно. Наверное, волк просто обнюхивал эту незнакомую территорию,
проверял границы дозволенного. Скорее всего, в какой-то момент он кидался на
двери и окна, потому что левый бок ещё несколько дней потом оставался
расписанным синяками.
Обратная трансформация была такой же неприятной — разбивающее,

ломающее ощущение, которое выбивало воздух из лёгких и заставляло тело
взрываться болью. Он вытер слёзы и заполз на диван, благодарный за тихий час
сна перед тем, как солнце окончательно встанет.
Мадам Помфри вернулась, как и обещала. Она положила прохладные ладони на

его горящий лоб и заговорила успокаивающим тоном:
— Мне не нравится, как ты выглядишь, — сказала она, когда он открыл свои

сонные глаза. — Это просто безумие — идти на целый учебный день в таком
состоянии. Ты совсем вымотан!
Никто никогда не беспокоился так за него, и ему стало неудобно. Он оттолкнул

её руку и начал одеваться.
— Всё нормально. Я хочу пойти.
Она заставила его выпить что-то, прежде чем позволила встать, — у напитка
был холодный металлический вкус, но он почувствовал себя лучше. Он поспешил
в Гриффиндорскую башню, чтобы как можно быстрее надеть форму, он не хотел
пропустить завтрак, он умирал от голода.
— Где ты был?! — пристал к нему Джеймс, как только он ввалился в комнату.

Все трое уже были одеты и готовы к выходу — если не брать в расчёт волосы
Джеймса, которые всегда торчали на затылке.
— Нигде, — Римус прошел мимо него, чтобы взять свои вещи.
— У тебя всё нормально? — спросил Сириус, отводя взгляд от зеркала, у

которого он приглаживал шевелюру.
— Да, — добавил Джеймс, с подозрением глядя на Римуса. — Ты как-то странно

выглядишь.
Римус нахмурился:
— Отвалите.
— Мы просто спросили, — сказал Питер, уперев руки в бока. Они все смотрели на
Римуса, который собрался было снять футболку, но вовремя вспомнил о синяках.
— Что?! — зарычал он. — Вы собираетесь смотреть, как я одеваюсь? Все богатые

детки такие педики? — он бросился в ванную с одеждой в руках и захлопнул за
собой дверь. Через несколько секунд он услышал, как Питер ноет, что голодный,
и все они ушли.
27/1533
28/1533
Первый год: Зельеварение
Пятница, 10-е сентября, 1971 год.
К концу первой учебной недели Римус потерял десять баллов факультета,

выучил одно заклинание и заработал ещё один синяк, в этот раз на подбородке.
Первые несколько уроков были ничего так — они были вступительными, и пока
Лили Эванс яростно исписывала страницу за страницей, делая заметки, никто
другой особо не заморачивался. Им задали немного несложной домашней
работы, но Римус решил сказать, что забыл её записать, если у кого-то
возникнут вопросы.
Самым интересным предметом оказались чары. Крошечный профессор

заколдовал кучу сосновых шишек, заставив их парить по всей комнате на
радость ученикам. После нескольких попыток Лили подняла свою шишку как
минимум на три фута в воздух, а Сириус заставил свою крутиться, как юла…
пока она не вышла из-под контроля и не разбила окно. Джеймс, Питер и Римус
оказались менее удачливы, но Римус был уверен, что его шишка один или два
раза подпрыгнула.
Трансфигурация была ничуть не хуже, правда, гораздо серьёзней, потому что

эту дисциплину вела профессор Макгонагалл. Она пояснила, что в первую
неделю обучения никаких практических занятий не предусмотрено, но она
будет задавать много домашней работы, чтобы оценить их способности.
История магии была кромешным кошмаром, и чем меньше о ней вспоминать, тем
лучше. Римус изо всех сил старался не уснуть, пока призрачный профессор
Биннс парил вдоль рядов, соря датами и названиями битв. Он тоже задал им
домашку — прочитать два параграфа из учебника. Сириус закатил глаза и
пробормотал Джеймсу:
— Как будто кто-то ещё не читал «Историю магии». Это же книжка для детей.
Джеймс кивнул, прикрывая зевок рукой. Римуса затошнило. Он ещё не открывал

ни одной книги из чемодана, разве только чтобы вырвать первую страницу из
«Зельеварение. Первый уровень» и завернуть туда жвачку.
Вообще-то, он с удовольствием ждал зельеварение в надежде увидеть, как что-
нибудь взрывается, как на химии. Но оказалось, что этот предмет тоже
предполагает сплошную зубрёжку и чтение, и, что ещё хуже, им придётся
делить класс с первогодками из Слизерина. Профессор, который вёл
зельеварение, раздражал своим приподнято-радостным настроением. Он
потратил почти полчаса только на перекличку.
— Блэк, Сириус… ага! Вот ты где! Я крайне удивлён распределением, мальчик

мой, крайне удивлён! Каждый Блэк учился на моем факультете с момента, когда
я начал преподавать! Не стану принимать это на свой счёт, молодой Сириус, но
буду ожидать от вас великих свершений!
Сириус выглядел так, будто хотел провалиться сквозь землю. Слизнорт

продолжил перекличку:
— Поттер и Петтигрю, ха! Ну-ну, рядом с мистером Блэком в этом классе у нас те
29/1533
ещё родословные, да? Давайте посмотрим… Люпин! Я знал вашего отца; не один
из моих, но тот ещё дуэлянт! Какая досада…
Римус моргнул. Интересно, знал ли Слизнорт, что он оборотень. Все в классе

смотрели на него — к этому времени все знали, что он рос в приюте и что его
отец был волшебником (Римус подозревал, что это Питер им рассказал), но
никто не осмеливался спрашивать что-то ещё. Похоже, по школе ходил также
слух, что он агрессивный и наверняка участвует в хулиганской шайке. Он был
уверен, что Джеймс и Сириус тоже распускали эти слухи, ну и пусть.
К счастью, Слизнорт хотел, чтобы они перешли к практике как можно быстрее.
— Самое лучшее решение — это нырнуть сразу с головой! — улыбнулся он.

— Так, сейчас распределяемся по четыре человека у котла и по очереди
выполняем каждый шаг…
Все начали разбиваться по парам — Джеймс, Сириус и Питер сразу же выбрали

котёл в самом конце кабинета, где к ним присоединился Натаниэль Квинс из
Слизерина, который знал Поттера и Петтигрю по дому. Римус решил подождать,
пока все разобьются на группы, и потом посмотреть, сойдёт ли ему с рук, если
он просто постоит на задворках класса до конца урока.
Но он оказался не настолько удачлив.
— Римус! Иди к нам! — Лили схватила его за запястье и притащила к котлу,

который она делила с Северусом Снейпом — своим длинноносым другом,
которого Римус встретил в поезде — и верзилой Гарриком Мальсибером,
которого Римус немного боялся.
Лили, между тем, уже вовсю болтала, выкладывая на стол ингредиенты и

аккуратно поджигая котёл. Она смотрела в книгу Северуса, уже всю
исчерканную заметками на полях.
— Вот высушенные усики улитки, — Лили потрясла маленькой бутылкой. — Я

думаю, нам нужна четверть унции…
— Ты можешь позволить себе лёгкую погрешность, Лили, они не особо влияют на

результат, — скучающе протянул Северус.
Лили всё равно отмерила их и бросила в кипящий отвар. После этого Мальсибер
взял книгу и мешал зелье пять минут, слушая инструкции Северуса, как быстро
нужно мешать и в какую сторону. Затем настала очередь Римуса. Лили передала
ему книгу. Он уставился на страницу. Он видел, что перед ним была инструкция,
он мог понять примерно половину слов. Но каждый раз, когда он думал, что вот-
вот уловит общий смысл, буквы словно расплывались по бумаге, и он снова
терялся. Его щёки потеплели, и его слегка замутило. Он пожал плечами и
отвернулся.
— Ох, поторопись, — рявкнул Северус. — Это ведь нетрудно.
— Оставь его в покое, Сев, — упрекнула Лили. — Вся книга в твоих заметках,
неудивительно, что он не может найти нужную строчку. Держи, Римус, — она
открыла свою новую и чистую книгу. Но это ничем не помогло. Римус снова
пожал плечами.
30/1533
— Почему бы тебе самому это не сделать, раз ты такой умный, — огрызнулся он
на Северуса.
— О, Мерлин, — тот поджал губы. — Ты хотя бы читать умеешь? Хотя бы этому в

магловских школах учат?
— Северус! — крикнула Лили, но тот не успел ответить — Римус перепрыгнул

через стол и накинулся на Северуса с кулаками. На его стороне был лишь
элемент неожиданности, но Мальсибер схватил его за воротник, оттащил назад,
а затем врезал ему в челюсть. Римус упал, сверху на него кинулся Снейп,
завязалась потасовка.
— Прекратите! — закричал Слизнорт. Все застыли. Профессор грозно

направился к ним. — Поднимайтесь, вы, оба!
Снейп и Римус поднялись, тяжело дыша. Снейп выглядел хуже, чем он, его
волосы были растрёпаны, из носа шла кровь. У Римуса довольно сильно болел
подбородок там, где его ударил Мальсибер, но, если не считать помятой формы,
он был в порядке.
— А ну-ка объяснитесь! — бросил Слизнорт. Они оба опустили глаза. Мальсибер

ухмылялся. Лили плакала. — Ну ладно, — со злостью сказал учитель, —
отработка вам обоим, две недели. Десять баллов с Гриффиндора и десять со
Слизерина.
— Это нечестно! — вдруг раздался голос Джеймса. — У Слизерина нужно

забрать в два раза больше, двое против одного!
— Насколько я помню, это мистер Люпин начал драку, — ответил Слизнорт, но

всё же кивнул. — Вы правы. Мальсибер, пять баллов за то, что ударили Римуса.
Жестокость ничего не решает, молодой человек, как я и говорил вашему
старшему брату и не раз. Мисс Эванс, пожалуйста, проводите мистера Снейпа в
больничное крыло. Люпин, приберите бардак, что вы натворили.
Римус не знал никаких чистящих заклинаний, поэтому пришлось убирать

самому. Слизнорт даже заставил его вытереть кровь Снейпа с каменного пола. К
сожалению, из-за того, что прошло совсем немного времени после полнолуния,
его желудок заурчал от этого металлического запаха. Джеймс, Сириус и Питер
ждали его в коридоре.
— Это было великолепно, — Джеймс хлопнул Римуса по плечу. — Ты просто

порвал его!
— Мальсибер хвастался всем после урока тем, что сказал Снейп, — добавил
Сириус. — Ты правильно сделал. Что за урод…
— Он рассказал… всем? — застонал Римус.
— Не переживай, все на твоей стороне, — сказал Джеймс. — Ну, кроме

слизеринцев.
— Ага, как будто кому-то есть дело до слизеринцев, — ухмыльнулся Сириус.

— Пошли, скоро ужин. Хочешь есть?
31/1533
— Умираю с голоду, — ухмыльнулся Римус.
32/1533
Первый год: Месть
— Ну что, — спросил Джеймс в воскресенье вечером. — Как мы

собираемся им отомстить?
— Кому им? — спросил Питер, ища что-то в своих бумагах.
Они сидели в общей комнате Гриффиндора, пытаясь выполнить домашнее

задание Макгонагалл — эссе длиной четырнадцать дюймов о базовых законах
трансфигурации. Сириус и Джеймс уже закончили, Питер написал как минимум
шесть, а Римус даже не начал.
— Этим слизеринцам, — шикнул Джеймс. — Не тупи, Питер.
— Не всем слизеринцам? — взволнованно спросил Питер. — Только Снейпу и

Мальсиберу, да?
— Всем, — мотнул головой Сириус. Он только что вылез из-под стола, за которым
они сидели, и потряс в воздухе пергаментом. — Ты это ищешь?
— Спасибо! — Питер с облегчением выхватил свиток. — Я почти закончил…
— А ты закончил, Люпин? — перевёл взгляд Сириус. Перед Римусом лежала

открытая книга, но он даже не смотрел в неё. Он серьёзно подумывал о том,
чтобы запереться в библиотеке на один вечер и попытаться прочитать всё как
следует — он ведь мог читать, если очень, очень сильно сосредотачивался. Но
такой возможности не представилось, и, если быть честным, не особо-то и
хотелось. С того самого злополучного урока зельеварения они вчетвером по-
настоящему сдружились, и это занимало всё его время.
— Не-а, — он пожал плечами в ответ. — Меня это не особо волнует.
— Скажи нам, если тебе нужна помощь.
— Можешь списать у меня, если хочешь, — Джеймс пододвинул к нему своё эссе.
Римус оттолкнул его, сжав зубы.
— Не надо. Я не тупой.
— Я и не говорил, что ты тупой, — спокойно ответил Джеймс, а Сириус

продолжал на него смотреть. Римусу хотелось ударить его, но он старался
сдерживаться. Джеймс и Сириус иногда боролись, но они никогда не старались
сделать друг другу по-настоящему больно, как они со Снейпом. Стараясь
проглотить свою злость, Римус решил сменить тему.
— Мы можем насыпать в их кровати чесоточного порошка, — предложил он.

Однажды в приюте кто-то так сделал, и Римус целую неделю ходил с сыпью, а в
полнолуние раздирал свою кожу яростней, чем обычно. — Или в их одежду…
если мы сможем узнать, кто её стирает.
Этот вопрос оставался загадкой для Римуса — грязная одежда, казалось, просто
исчезала сама по себе, а затем возвращалась, чистая и сложенная в их шкафы.
Он никогда не видел никого чужого в их комнате и никак не мог понять, кто это
33/1533
делает.
— Мне нравится эта идея, — сказал Джеймс, жуя кончик пера. — У кого-нибудь
есть чесоточный порошок?
Все покачали головами.
— Можно заказать немного у Зонко, — предложил Сириус. — Если ты разрешишь

мне взять твою сову, Джеймс. Мама конфисковала мою после распределения.
— Ладно, — ответил Джеймс. — Правда жаль, что мы не можем сделать это

быстро. Ну, знаете, куй железо, пока горячо, и всё такое.
— Не надо покупать чесоточный порошок, — вдруг озарило Римуса. — Ведь в

теплицах есть шиповник?
— Есть, — сказал Питер, не поднимая головы. — Для лечебных зелий — вроде бы

от артрита.
— От листьев и ягод шиповника очень сильно чешутся, — воодушевленно

объяснил Римус. — Надзирательница — женщина, которая управляет
приютом, — выращивает его, и если ты доставляешь неприятности, заставляет
чистить без перчаток, — его пальцы зачесались лишь от одной мысли об этом.
— Это ужасно, — сказал Джеймс.
— Но идея отличная! — ухмыльнулся Сириус. — На следующей перемене мы

пойдём и наберём шиповника. А потом очистим его — в перчатках — и насыпем
на простыни слизеринцам. Просто супер!
— Как мы попадём к ним в комнату? — спросил Питер, наконец закончив свою

работу.
— Положитесь на меня, — ухмыльнулся Джеймс.
***
Достать шиповник оказалось легко. Они отправили Питера, единственного из

них, кто ещё не получил отработку и, следовательно, вызывал меньше всего
подозрений. Питер был низеньким и хорошо умел оставаться незаметным; он
прокрался в теплицы в утренний перерыв и вернулся с красным лицом,
счастливой улыбкой и целой банкой шиповника под мантией.
Затем они заперлись в спальне и очистили шиповник от листьев, надев под

внимательным руководством Римуса толстые перчатки из драконьей кожи и
стараясь не касаться ягод.
— Как же мне хочется увидеть их лица завтра утром, — ухмылялся Сириус,

расположившийся на полу рядом с Джеймсом.
Римус, сидя на краю ванны, наблюдал, как две тёмные головы Джеймса и
Сириуса склонились над работой. Он немного завидовал их дружбе. У них было
столько общего — оба росли, окружённые магией, оба не нуждались в деньгах,
оба с ума сходили по квиддичу. К тому же уже после трёх недель в Хогвартсе
34/1533
Джеймс и Сириус закрепили за собой репутацию королей первого курса. Все
слушали, когда они говорили. Все смеялись, когда они шутили. Никто не злился,
даже если они теряли баллы факультета.
— Я всё ещё не понимаю, как мы попадём в комнату Слизерина, даже Питер не

настолько незаметный, — Сириус бросил взгляд на Джеймса. Он пытался
расколоть его с тех пор, как тот заикнулся о своём загадочном плане.
— Не беспокойся об этом, — только и ответил Джеймс.
Листья и ягоды были разделены по банкам. Шанс представился во вторник

вечером. Джеймс решил всё провернуть до того, как все пойдут спать. Ещё он
сказал, что нужно идти к общей комнате Слизерина по отдельности, чтобы их не
заметили и не раскрыли. Римус считал, что это лишнее, но возражать не стал,
чтобы не портить веселье.
В этот день они доели свой ужин гораздо быстрее, чем обычно, затем поднялись
из-за стола (не все сразу, чтобы не привлекать внимание) и вышли из зала.
Питер выглядел таким испуганным, что Римус боялся, как бы он не психанул в
последнюю минуту и не сорвал им весь план. Он старался держаться рядом с
ним, чтобы, если что, закрыть ему рот и удержать от побега.
Сириус и Джеймс, естественно, пошли первыми в сторону женского туалета на

втором этаже, который, как рассказал им Римус, вёл в подземелье. Он хотел
было сохранить этот проход в тайне, но потом решил, что эта потеря не нанесёт
ему большого урона, так как он уже нашёл несколько других хороших мест,
чтобы прятаться. В конце концов, он не так часто собирался спускаться в
подземелье.
К счастью, призрак девочки, который жил в туалете, был довольно спокойным,

хотя Римус слышал, как она плачет в последней кабинке.
— Показывай путь, Люпин, — щедро разрешил Джеймс, когда Римус и Питер

пришли. Сириус схватил его за руку:
— Подожди, сначала расскажи нам свой план.
Джеймс ухмыльнулся этой своей раздражающей ухмылкой, которую он

практиковал с воскресенья.
— О, ладно, подержи, — он передал банку листьев шиповника Сириусу и достал

из-под мантии большой кусок ткани. Это была самая странная ткань, какую
только Римус видел — серебряно-серая и мерцающая.
— Нет, — выдохнул Сириус. — Не может быть, Поттер, этого просто не может

быть…
Джеймс улыбался так широко, что Римус испугался, что его лицо порвётся. Он
подмигнул им, демонстративно натянул мантию, укутываясь с головы до ног, и...
исчез.
— Везучий ты подонок! — присвистнул Сириус. — Почему ты никогда мне не

говорил?!
35/1533
— И мне тоже! — пискнул Питер. — А я знаю тебя с детства! Где ты её достал?
Джеймс опустил капюшон мантии, и теперь в воздухе парила только его голова.
Римуса от этого зрелища слегка замутило.
— Она принадлежит нашей семье много лет, — гордо сказал он. — Папа
разрешил взять с собой с условием, что я не расскажу маме.
— Везёт тебе, — сказал Сириус и потрогал ткань. — Мои родители что угодно
отдали бы за мантию-невидимку.
— Думаю, мы все тут поместимся, — Джеймс раскинул руки, как летучая мышь.
— Давайте, в тесноте да не в обиде…
Они забились под мантию и прошлись несколько раз от стены к стене, пока не
убедились, что всё в порядке. Наконец, пытаясь не хихикать и не
перешёптываться, четверо невидимок направились в подземелье. Римус
показал, какие плиты нужно нажать, чтобы в полу открылся люк.
— Как ты их нашёл, Римус? — прошептал Джеймс. — Это гениально.
— Нужно пролезть под одной из тряпок, что висят на стенах в подземелье, —

ответил Римус. — Я просто заглянул за неё.
— Ты имеешь в виду гобелен? — спросил Питер.
— Эм-м… наверное, — Римус был очень рад, что они не видят его лица.
— Заткнись, Петтигрю, — огрызнулся Сириус. Римус почувствовал резкий удар

по своей левой лодыжке.
— Ай! — шикнул он и пнул в ответ в два раза сильнее. — Отвали!
— Прости! — вскрикнул Сириус. — Я думал, это Пит.
— Заткнитесь, вы, оба, — рявкнул Джеймс. — Мы почти пришли.
Они тихо ждали с обратной стороны гобелена, прислушиваясь к звукам шагов.

Как только Джеймс убедился, что в коридоре тихо, они вылезли из прохода. В
подземелье было прохладно, тускло и серо. Откуда-то раздавался странный
капающий звук — наверное, из труб.
— Где вход? — пробормотал Сириус.
— За этой стеной, — указал Римус в надежде, что они увидят, куда он указывал.
Это была простая кирпичная стена.
— Откуда ты знаешь?
— Я видел, как туда заходили люди, — поспешно ответил Римус. Он не

собирался рассказывать, что чувствует две сотни слизеринцев по ту сторону
стены по сильному запаху крови и магии.
— Ты знаешь пароль?
36/1533
— Не-а.
— Чёрт.
— Ещё не отбой, давайте подождём.
И они ждали, хотя это оказалось не слишком комфортно. В коридоре было

прохладно, но под мантией царила духота, и ещё приходилось прижиматься
друг к другу. К счастью, две старшекурсницы подошли к стене уже через
несколько минут. К несчастью, Сириус их знал.
— Дай мне ещё раз взглянуть на кольцо, Белла! — попросила Нарцисса Блэк
свою старшую сестру. Римус почувствовал, как Сириус застыл и вжался в стену.
Беллатрикс улыбнулась и протянула длинную белоснежную руку. На её

костлявом пальце красовалось огромное уродливое кольцо из серебра с
изумрудом, которым она хвасталась с начала семестра. Все в школе знали, что
она собирается замуж за Рудольфуса Лестрейнджа, какого-то политика
волшебного мира, как только сдаст КОТОВ — Колдовское Околообморочное
Тестирование Обессиленных Волшебников. Сириусу придётся идти на свадьбу.
Нарцисса запищала, увидев кольцо, хотя она наверняка видела его чаще, чем
все остальные.
— Восхитительно! — выдохнула она. — О, я так мечтаю о собственной свадьбе…
— Дождись своей очереди, — ответила Беллатрикс; её голос походил на скрежет

ногтей по школьной доске. — Как только Люциус получит в Министерстве место
получше, уверена, мамочка и папочка одобрят ваш брак.
Девушки были похожи друг на друга, только Беллатрикс выше, обе с длинными,
чёрными, кудрявыми волосами — как у Сириуса, и с такими же идеальными
высокими скулами, как у всех в семье Блэк. Они подошли к кирпичной стене.
— Мундус сангвин, — произнесла Беллатрикс. Стена сдвинулась в сторону,

чтобы впустить их, и четверо под мантией поторопились зайти следом, пока
проход не закрылся.
В первый раз с момента приезда в Хогвартс Римус почувствовал себя по-

настоящему счастливым, что его распределили в Гриффиндор. Разница между
их тёплой, уютной общей комнатой и этой была просто поразительной. Эта
комната больше походила на огромный чертог, чем на гостиную. Множество
элегантных гобеленов украшали стены, резной камин потрясал своим размером,
но всё было окутано омерзительной зеленоватой бледностью. И хуже того — это
место ощущалось каким-то злым. Римус постарался не дрожать.
Остальным ребятам, похоже, было так же неприятно, как и ему. Они замерли на
месте, пока Джеймс не подтолкнул их вперёд к лестнице, которая, как они
надеялись, вела в спальни мальчиков. По пути они прошли мимо одиноко
сидящего в углу Северуса, уткнувшегося в свой учебник зельеварения, а
наверху завернули в первую попавшуюся комнату, которая, по счастливой
случайности, оказалась спальней.
37/1533
Джеймс скинул мантию.
— Постой на стрёме, Пит, — попросил он. — Думаете, кровать Снейпа где-то

здесь?
— Может, вот эта, — указал Сириус. — Простыни довольно грязные.
Они засмеялись.
— Ладно, парни, быстрее, надевайте перчатки, — прошептал Джеймс, открывая

банку. Римус и Сириус надели по одной перчатке из драконьей кожи и стали
высыпать листья шиповника под простыни.
— Они их заметят! — разочарованно сказал Джеймс. И правда, даже в темноте

листья были видны под простынями.
— Ну… они всё равно прикоснутся к ним, когда будут их убирать, — сказал
Сириус.
— Подождите-ка… — у Римуса возникла идея. Он не знал, как и почему она

пришла к нему в голову, но был уверен, что это сработает. Он достал свою
палочку, и, закусив губу, осторожно взмахнул ею над кроватью. — Обфускейт, —
прошептал он.
И прямо на его глазах листья испарились. Ну, он знал, что они всё ещё были на
кровати; но никто теперь не мог их увидеть.
— Вау! — Джеймс уставился на кровать. — Как ты это сделал? Флитвик же ещё

не учил нас этому заклинанию! Или это было в книге?
— Нет, — Римус пожал плечами. — Я видел вчера, как какие-то старшеклассники

использовали это заклинание на конфетах, которые они принесли из деревни. Я
просто повторил.
Сириус и Джеймс сразу же попробовали повторить заклинание со своими

листьями. С первого раза не получилось — и со второго тоже, но после третьей
попытки Джеймс сумел испарить большую часть своих.
— Лучше тебе это сделать, Люпин, иначе мы проторчим тут всю ночь, — решил
он.
— Да, пожалуйста, поторопитесь! — шикнул бледный как смерть Питер.
Сириус сделал ещё несколько попыток, перед тем как сдаться.
— Ты в точности покажешь мне это заклинание, когда мы вернёмся на

нейтральную территорию, — сказал он. Римус кивнул, хотя вовсе не был уверен,
что сумеет объяснить. Ведь он сам сделал это, особо не надеясь, что получится.
— Идём в следующую комнату, — Джеймс вывел их всех в коридор.
— А это обязательно? — спросил Питер, переминаясь с ноги на ногу. — Этого

недостаточно?
38/1533
— Даже близко! — ответил Сириус с усмешкой. — Что если мы даже не дошли до
кровати Снейпа? Мы должны добраться до всех, Пит. Ты с нами или нет?
— До всех мальчиков, по крайней мере, — уточнил Джеймс, когда они вошли в

следующую комнату. — Я не хочу испытывать удачу и лезть в спальни к
девчонкам — помните, что случилось с Дирком Кресвеллом на прошлой неделе?
Они работали быстро и слаженно и обсыпали все постели. Даже в последней

комнате, где спали три ученика шестого года. Дошло до того, что даже Сириус
умолял их не идти туда, но Римусу уже снесло голову от воодушевления, и он
сам накинул мантию-невидимку, вошёл внутрь и посыпал листьями подушки
спящих ребят.
К тому времени, как они закончили, стало совсем поздно, всё больше
слизеринцев поднимались в свои спальни. Едва сдерживая радость, четыре
гриффиндорца спрятались под мантией и медленно спустились обратно по
лестнице. Вжимаясь в стены каждый раз, когда кто-нибудь проходил мимо, они
преодолели огромную общую комнату и вылетели из стены, через которую
зашли.
Как и приказал Джеймс, они вели себя крайне тихо, пока не оказались в башне
Гриффиндора и смогли без опаски снять мантию-невидимку.
— Уиддершинс! — хором произнесли они и зашли внутрь.
Это было таким блаженством — снова оказаться в тёплой, светлой общей

комнате Гриффиндора, что они упали на ближайшие диваны со счастливыми
улыбками. Фрэнк Долгопупс подозвал их к себе из-за своего стола.
— Успели вовремя, ребятки, занимались чем-то интересным?
Питер замялся, но Джеймс лишь махнул рукой:
— В библиотеке сидели, конечно.
Фрэнк покачал головой, но при этом он улыбался:
— Уверен, что скоро об этом услышу.
— Хотел бы я быть там, когда всё это начнётся! — прошептал Сириус, его глаза
сияли. — И ещё больше хотел бы, чтобы мои сёстры тоже пострадали.
— Это только начало, приятель, — ответил Джеймс, хлопнув Сириуса по колену.

— Думаю, в следующий раз мы вчетвером сможем придумать что-то ещё более
крутое. Отличная первая миссия, товарищи!
Питер застонал:
— Первая?!
39/1533
Первый год: Мародёры
Среда, 15-е сентября, 1971 год.
Следующим утром Джеймс и Сириус едва могли сдержать своё воодушевление.

Они притащили Римуса и Питера на завтрак ещё до того, как другие
гриффиндорцы даже начали собираться. Они пришли в Большой зал самыми
первыми, если не брать в расчёт двух когтевранцев с седьмого курса, которые
корпели над своими учебниками с огромными кружками чёрного кофе.
— Идеально, — Сириус расплылся в улыбке при виде пустых скамеек. — Места в

первом ряду!
— Держу пари, здесь ещё несколько часов никого не будет, — застонал Питер,
чуть не засыпая на столе.
— Ой, не ной, — Джеймс налил им всем по большой кружке чая. — Разве ты не

хочешь увидеть плоды нашего труда?
— Не в шесть утра, — ответил Питер, громко отхлебнув из своей кружки. Сириус

скривился от этого звука и пододвинул ему тарелку.
— Съешь тост и прекрати ныть.
Римус тоже взял тост и разрезал его на четыре части. Он намазал одну
четвертинку джемом, вторую повидлом, маслом третью и последнюю —
лимонным кремом. Сириус смотрел на него, как будто забавляясь, но Римус этот
взгляд проигнорировал. У него никогда раньше не было такого разнообразия
еды, и он собирался насладиться богатством выбора на полную катушку.
К счастью, им не пришлось долго ждать, пока другие ученики соберутся на

завтрак. Первые слизеринцы пришли, когда Римус доедал свой тост. Три
мальчика и две девочки; третий год. Они прошли к своему столу, не замечая
четыре пары гриффиндорских глаз, следящих за каждым их движением.
Несколько секунд казалось, будто ничего не произошло. Сириус разочарованно
вздохнул. Но потом. Самый высокий парень поёрзал и почесал руку. Ещё один,
похоже, искал что-то в своём кармане, но по мнению Римуса, на самом деле
чесал ногу. Третий не мог перестать скрести за ухом палочкой.
— Сработало! — восторженно прошептал Джеймс. Даже Питер выглядел

счастливым.
С прибытием остальных слизеринцев их проблема стала ещё очевиднее — и ещё

забавнее. К семи часам стол Слизерина был полон ёрзающих и чешущихся
парней и испуганных девчонок. Амикус Кэрроу, толстый старшеклассник с
шестого курса, в конце концов сорвал с себя мантию, школьную толстовку и
даже галстук, чтобы почесать уже покрасневшую кожу на груди. Римусу стало
их почти жалко.
Но затем вошёл Снейп. Была ли это карма или просто удача, но Северус, похоже,
среагировал на шиповник хуже всех. Он вошёл, низко опустив голову, волосы
падали ему на лицо, но нос было видно, и он явно покраснел.
40/1533
— О Мерлин! — Сириус так засмеялся, что схватился за живот. — Скажите мне,
что это мы сделали его лицо таким!
— Эй, Нюниус! — вдруг крикнул Джеймс.
Снейп повернулся, поднял голову, и волосы открыли лицо. Вся левая сторона
оказалась покрытой красной сыпью, от виска до шеи. Левый глаз тоже
покраснел, веко опухло.
— Хорошо выглядишь! — крикнул Сириус, и они четверо рассмеялись, когда

Снейп выбежал из зала.
К концу завтрака весь замок гудел слухами о том, что случилось с мальчиками
со Слизерина. Сириус и Джеймс выглядели так, будто все их мечты сбылись, и
даже Питер значительно воспрял духом, напоминая им всем, что это он стоял на
стрёме, что, несомненно, играло ключевую роль в их проделке.
— Но идея была Люпина, — Сириус хлопнул Римуса по спине. — Как мы это

отпразднуем, а? Поиграем во взрывающиеся карты? Совершим набег на кухню?
Римус вежливо улыбнулся и сбросил руку Сириуса.
— Ну, что бы вы ни решили, я пас, — ответил он. — У меня двойная отработка.
— От Слизнорта?
— Да, и от Макгонагалл. И от Флитвика, но она завтра. И отработка с

травоведения на выходных.
— Чёрт возьми, приятель, — нахмурился Джеймс. — Ты хочешь установить

рекорд или что?
Римус пожал плечами. Его всегда наказывали в приюте — всех ребят

наказывали. Отработка его не волновала. Хотя играть во взрывающиеся карты,
наверное, весело.
— Может, начнёшь делать домашку? — осторожно спросил Сириус. Римус

закатил глаза и поднялся из-за стола.
— Пойдёмте, — сказал он. — Защита от тёмных искусств первым уроком, я

думал, вы двое это любите.
***
Позже по пути на отработку к Слизнорту Римус столкнулся с Лили Эванс. Он был

бы рад продолжить путь один, но она улыбнулась и пошла рядом.
— Приветик, Римус.
— Привет.
— Ты идёшь в подземелье?
Он кивнул.
41/1533
— Я тоже. Мне надо сказать Слизнорту, что Северус не сможет прийти на
отработку.
— О, точно.
— Ты слышал, что случилось со слизеринцами?
— Ага, — все слышали, об этом только и говорили весь день, даже на уроках. К
счастью, никто не догадывался, кто это сделал. Это было хорошей идеей —
атаковать весь факультет сразу. Кто был конкретной целью? Неизвестно.
— Кошмар, правда? — продолжила Лили. — У бедного Сева аллергия на то, что

они использовали. Мадам Помфри дала ему снотворное, пока опухоль не сойдёт.
Римус бездумно пожал плечами. Он бросил взгляд на Лили, которая смотрела на

него в ответ с укором в зелёных глазах. Она покачала головой:
— Слушай, я знаю, что он был не очень вежлив с тобой. В тот день на

зельеварении и раньше, в поезде. Он… ну, немного высокомерный, знаешь?
Римус фыркнул.
— Но я хотела извиниться, — упрямо продолжила Лили. — Мне нужно больше его

ругать. Я не должна спускать ему такое с рук. Знаешь, он на самом деле по-
настоящему хороший человек, если узнать его поближе.
— Как скажешь, — Римус остановился. Они подошли к кабинету Слизнорта.

Дверь была закрыта, и за ней раздавались голоса на повышенных тонах.
— Гораций, кто бы это ни был, это кто-то из Слизерина! — это была профессор
Макгонагалл. — Кто ещё мог знать пароль?
— Зачем бы слизеринцам атаковать свой собственный факультет, Минерва?!

— учитель зельеварения казался разозлённым.
— Ты же сам сказал, что пострадали только мальчики. Наверняка это был кто-то
из девочек.
— Серьёзно?
— Ну а кто ещё? Пивз? Он никогда не заходит в общие комнаты, да и в

подземелье не спускается, слишком боится Кровавого Барона.
— Мы должны запретить всю продукцию Зонко.
— Если верить Поппи, то продукция Зонко тут ни при чём. Шиповник из теплиц.
Люпин почувствовал, как страх пробежал по позвоночнику. Если они узнали это,
то они могут узнать, кто это сделал?
— Шиповник? Очень умно, — Слизнорт, кажется, был впечатлён. Макгонагалл

вздохнула.
42/1533
— И что, теперь будешь обвинять когтевранцев?
— Я просто хочу знать, кто это сделал! — он тяжело вздохнул в ответ.

— Возможно, правда раскроется. Наверное, наиболее вероятно, что это кто-то из
девушек Слизерина, чем…
— Чем группа мародёров, которая пробралась в подземелье под покровом ночи

со злобными намерениями?
Римус услышал, как Слизнорт усмехнулся.
— Да, наверное.
— Ладно, мне пора, — сказала Макгонагалл, направляясь к двери. — Сообщишь

мне, если поймаешь виновников? — дверь распахнулась. Римус и Лили виновато
отступили назад. Макгонагалл посмотрела на них сквозь свои очки. — И что два
гриффиндорца делают так далеко от своей башни?
— Профессор, мы с Римусом просто…
— О! — Слизнорт перебил нервное бормотание Лили. — Люпин, мальчик мой… и

мисс Эванс! Пришли извиняться за Снейпа, да? Нет необходимости, дорогуша,
нет необходимости. Со всем происходящим сегодня, думаю, мы можем отменить
отработки мальчиков, — он строго посмотрел на Римуса. — Если в моём классе
не будет больше никаких драк. И вообще в любом классе. Понятно?
— Да, профессор, — послушно кивнул Римус, пытаясь не выглядеть слишком

радостным.
— Отлично, — улыбнулся Слизнорт и закрыл дверь в свой кабинет. — Прошу

меня извинить, мне нужно провести расследование.
Римус и Лили почти дошли до конца коридора, как вдруг его остановил голос
Макгонагалл:
— Мистер Люпин?
У Римуса сжалось сердце.
— Да, Профессор Макгонагалл?
— Это не значит, что ваша отработка у меня тоже отменяется. Прошу за мной,
начнём пораньше.
***
Макгонагалл заставила его писать предложения в течение часа — не так уж

плохо, учитывая, что в приюте он привык к побоям. Ему нравилось переписывать
снова и снова, это его успокаивало. «Я сделаю всю свою домашнюю работу».
Может, в следующий раз он проглотит гордость и спишет у Джеймса. Или у
Питера, чтобы не было слишком подозрительно. Но он понимал, что в конце
концов Джеймс захочет узнать, почему Римус никогда не читает сам. А если он
расскажет, то они с Сириусом, скорее всего, заставят его рассказать
Макгонагалл — они оба безмерно верили учителям Хогвартса. А вот Римус, в
43/1533
свою очередь, никогда не встречал взрослого человека, которому можно было
бы доверять. Она тут же отправит его назад в приют. Зачем кому-то нужен
безграмотный волшебник?
Когда его отработка закончилась, он пролез через проход за портретом Полной

Дамы в общую комнату и увидел, что все три соседа по комнате его ждут. Питер
и Джеймс были увлечены очень серьёзной игрой в шахматы (естественно,
фигуры двигаются, подумал Римус, в этом замке хоть что-нибудь не двигается?),
пока Сириус слушал одну из своих пластинок в очень дорогих, даже на беглый
взгляд, наушниках. Римус умереть как хотел послушать, но до сих пор не
набрался смелости попросить.
Он тихо сел рядом с Сириусом. Тот тут же снял наушники.
— Это было быстро!
— Отработал только одну, — объяснил Римус. — Слизнорт отпустил меня,

слишком занят всей этой историей с порошком.
Сириус широко улыбнулся и откинулся на спинку дивана, закинув руки за

голову.
— Эта шутка просто дар небес, которые продолжают осыпать нас подарками.
— У Снейпа аллергия и всё такое, — ухмыльнулся Римус. — Та рыжая девчонка

сказала, что он весь день провёл в больничном крыле.
Сириус засмеялся. Его глаза сияли, когда он смеялся. Римус никогда не видел,
чтобы кто-нибудь радовался так, что его хотелось одновременно ударить и быть
его другом.
— Какая рыжая девчонка? — вдруг поднял взгляд Джеймс.
— Шах и мат! — закричал Питер.
— Ну, знаешь, та, бесячая. Эванс.
— Она не бесячая.
— Ну ладно, — пожал плечами Римус.
— Давайте не будем говорить о девчонках, — Сириус закатил глаза. — Это,

может быть, самый важный день в нашей жизни! День, когда мы стали
легендами; день, когда наша дружба была закалена в огне чесоточного
порошка.
— Они же не знают, что это мы сделали? — нервно спросил Питер, собирая свои
шахматы. Римус покачал головой.
— Слизнорт думает, что это была какая-нибудь девчонка из Слизерина. Или

группа мародёров.
— Мародёры! — Сириус внезапно сел прямо. — Вот оно! Поднимите бокалы,

товарищи!
44/1533
— У нас нет бокалов, — с усмешкой отметил Джеймс.
— Ну, как будто! — Сириус недовольно мотнул головой. — Начиная с этого дня,
мы — Мародёры!
Он сказал это настолько драматично и пафосно, что за этим могла последовать

только звенящая тишина. Джеймс улыбался, Питер смотрел на него, чтобы
узнать, как реагировать, не совсем понимая, что происходит. Римус рассмеялся:
— Что за педиковатое название?!
45/1533
Первый год: Секреты
Вторник, 5-е октября, 1971 год.
Следующее полнолуние не особо отличалось от предыдущего. На этот раз волк

был, видимо, более беспокойным, потому что Римус очнулся с бо́ льшим
количеством глубоких царапин.
— Они быстро заживают, если их обработать перекисью, — посоветовал он

мадам Помфри, которая возилась с ним в прохладном утреннем свете.
— И ещё быстрее, если использовать магию, — улыбнулась она, взмахнув своей

палочкой. Порезы срослись у Римуса на глазах, и он, шокированный, уставился
на розовые следы.
— А шрамы вы можете убрать? — с надеждой спросил он. Она с грустью

покачала головой:
— Нет, Римус, эти не могу, извини.
— Ничего, — он вздохнул и начал одеваться. На этот раз он принёс форму с

собой, оставив её перед дверью, чтобы не возвращаться обратно в башню. Он
встретится с остальными только на первом уроке, и пусть они гадают, где он
был.
— Ты можешь не идти сегодня на занятия, — сказала мадам Помфри. — Если ты

сильно устал. Я могу написать освобождение.
— Я хочу пойти, — ответил он. — Всё не так плохо, правда.
Помфри серьёзно на него посмотрела.
— Не так плохо сейчас. Боюсь, трансформации будут становиться всё хуже по

мере твоего взросления.
— Вы ухаживали за такими, как я? — он хотел спросить это уже давно, но не

знал как.
— Нет, дорогой, ты первый известный мне ученик в Хогвартсе, которого…
— Укусили?
— Которого укусили, — благодарно приняла она. — Но уверяю, я знаю, что

делаю. Очень много читала по этой теме.
— Неужели есть книги о таких, как я?
— Ну конечно, — сказала мадам Помфри удивлённо. Она присела на диван, пока

он заканчивал одеваться. — Хочешь, я дам тебе почитать одну из них?
Он подумал и покачал головой.
***
46/1533
Первым уроком была трансфигурация, но Макгонагалл не назначила ему
отработку за то, что он не сделал домашнее задание, — она, по всей видимости,
решила быть более лояльной в полнолуние. Правда, заставила его пообещать
принести выполненную работу на следующий урок, и он согласился, надеясь,
что это звучало искренне. Джеймс, Сириус и Питер провели половину урока,
пытаясь привлечь его внимание, но он удачно их игнорировал, пока Макгонагалл
не пригрозила рассадить всех четверых.
Зато Римус знал, что ему никуда не деться по дороге на чары. Надо было идти
по коридору не меньше пяти минут.
— Ну? И где ты был?! — выпалил Сириус, идя по левую сторону от него.
— Нигде, — ответил он, прибавляя шагу.
— Ой, да ладно тебе, — заныл Джеймс с правой стороны. — Расскажи нам! Ты

был там же, где и в прошлом месяце?
— Может быть.
— Снова на отработке? — спросил Питер, пытаясь поспевать за ними. Римус

отругал себя за то, что не додумался до этого раньше, — отработка была бы
идеальным прикрытием.
— Не-а.
— Тогда где?..
— Смотри, куда идёшь, полукровка!
Римус был слишком занят, уклоняясь от вопросов, чтобы смотреть на дорогу, так
что он столкнулся со Снейпом, который выходил из-за угла. Уже взведённый,
Римус попытался пройти мимо, толкнув его плечом.
— Сам смотри, Нюниус.
Снейп не сдвинулся с места и попытался толкнуть его в ответ. Мальсибер вышел

из-за его левого плеча, угрожающе нависнув над всеми.
— Я знаю, что это вы были в наших спальнях той ночью, — прошипел он. — Все
вы.
— Да? Докажи, — ухмыльнулся Джеймс, сложив руки на груди.
Снейп поджал губы.
— Пока не могу. Но я докажу. И обещаю, что вы получите своё.
— Ой, смотри, мы все дрожим от страха, — ответил Сириус, прислонившись к

стене, будто ему всё это наскучило. — Будь так любезен, освободи дорогу.
— Это ведь была твоя идея, да, Блэк? — протянул Снейп. — Или твоя, Поттер?
Точно кто-то из вас. Петтигрю слишком труслив для этого, а у вашего
47/1533
драгоценного Люпина очевидно не хватило бы мозгов…
Римус сжал кулаки. Он заметил, что Снейп сжал свою палочку — наверняка тот
знал всевозможные проклятия. Джеймс тоже научил Римуса парочке, но сейчас
он был слишком ослеплён яростью, чтобы вспомнить хотя бы одно.
— Двигайтесь, джентльмены, — вдруг раздался громкий голос. Это был

профессор Флитвик, который вышел из класса, чтобы посмотреть, из-за чего
образовалось такое столпотворение. — Северус, вы мешаете проходу, а вы
четверо сейчас должны быть в моём классе. Давайте же.
Римусу было жарко и неспокойно до конца урока чар, хотя обычно это был его
любимый предмет. Здесь было больше практической работы волшебной
палочкой, чем чтения или письма, и у него зачастую получалось даже лучше,
чем у Джеймса и Сириуса. Не находя в себе сил успокоиться, он запускал свои
подушки через весь класс, словно ракеты, вместо того чтобы осторожно
провести их через обручи, которые Флитвик повесил у потолка.
Они уже несколько недель осваивали левитацию, и Питер был единственным,

кому она ещё не далась. По мнению Римуса, проблема Питера была в недостатке
воображения. Джеймс и Сириус оба были до невозможности уверены в себе, а он
уже давно понял, что для большинства базовых заклинаний нужна была только
лишь уверенность. Сам Римус чувствовал, что сможет выполнить любое задание,
которое выглядит достаточно лёгким. А вот Питер переживал из-за всего. Он
читал и перечитывал учебник, пытаясь вызубрить сложные диаграммы вместо
того, чтобы просто повторять движения за Флитвиком.
— Думаю, вы все сможете поднять в воздух эту книгу к концу недели, — сказал
профессор в конце урока. Книга была огромной, размером почти с половину
роста их невысокого учителя, и даже у взрослого человека наверняка не
получилось бы унести её далеко. — Так что готовьтесь к небольшому тесту
ваших умений.
Питер застонал, когда они начали собирать свои вещи.
Римус сумел успокоиться к обеденному перерыву, но всё ещё не мог до конца

контролировать свою магию даже днём, поэтому был рад, что после обеда у них
были только травология и история магии. Интересно, было ли дело в его плохом
характере — его всегда было легко вывести из себя — или в полнолунии. Римус
всегда после трансформации был полон энергии, даже до того, как узнал, что
может колдовать. Сейчас его волшебная палочка дрожала в руке, как помехи в
телевизоре. Он попытался по-быстрому наколдовать Люмос, пока прятался в
туалетной кабинке на перемене, и чуть глаза себе не выжег.
Возможно, книга, о которой говорила мадам Помфри, могла бы дать ему больше
информации об этом, но теперь уже не узнать. Вероятно, в библиотеке можно
было найти другие книги, но Римус не проверял. Он хорошо знал само
слово ликантропия — знал даже лучше, чем хотелось бы, и даже мог его
написать, если бы хорошо сосредоточился. Но он не осмеливался. Римус жил в
страхе, что если он напишет его или произнесёт вслух, то каким-то образом все
вокруг узнают о его секрете. Да и вообще, подобные вещи лучше хранить только
в своей голове.
***
48/1533
Четверг, 7-е октября, 1971 год.
Сейчас было особенно важно хранить свои секреты при себе, потому что за
Римусом наблюдали. Макгонагалл, которая всё ещё выгибала бровь, когда
видела, что он ничего не пишет на уроках, мадам Помфри, которая всегда
пыталась заставить его зайти в больничное крыло для быстрого осмотра, и
Снейп, который всё ещё был вне себя от гнева из-за того, что до сих пор не
понял, как могла произойти эта шалость с чесоточным порошком. Возможно,
Римус справился бы с этим вниманием, если бы не четвёртый человек,
наблюдающий за ним.
Этот сталкер был гораздо более скрытным и неприметным, но он всё равно его
заметил. Сириус. Сначала Римус решил, что он просто ему надоедает — часть
той роли, которую они с Джеймсом разделяли. Им нужно было знать всё и обо
всех. Они постоянно рассказывали Римусу и Питеру о других людях — отец
такого-то не получил повышение в министерстве несколько лет назад, поэтому
такой-то сейчас ходит в дешёвой одежде; против прабабушки Миранды Трап
как-то раз проводили расследование о незаконном использовании любовного
зелья, и сейчас никто даже чай не пьёт у них в гостях; профессор Слизнорт
знает о тёмных искусствах гораздо больше, чем показывает, и его Клуб Слизней
был печально известен тем, что выпускал влиятельных тёмных волшебников.
Естественно, они ничего не знали о Римусе, и сначала он решил, что именно

поэтому Сириус так внимательно за ним наблюдает. Но тот никогда ничего не
спрашивал прямо, и если ему и было интересно узнать о семье Люпина или о его
детстве, то это был личный интерес, который Джеймс не разделял. Римус
вообще заметил, что Джеймс редко наблюдал за другими людьми — он
предпочитал, чтобы другие люди наблюдали за ним.
К счастью, больше никто, кажется, этого не заметил. Сириус был очень хитрым в
этом плане. Изредка Римус чувствовал на себе внимательный взгляд голубых
глаз. Тот даже не смущался, когда Римус ловил его на этом — лишь смягчал свой
испытующий взгляд дружелюбной улыбкой, и Римус против воли улыбался в
ответ.
В этот четверг они заканчивали домашку в общей комнате — ну, Джеймс

заканчивал домашку Римуса, потому что свою давно сделал. Он предложил это в
обмен на то, чтобы Римус научил его заклинанию Обфускейт, и, несмотря на
свою гордость, Римус согласился. Он правда не хотел получать ещё одну
отработку с Макгонагалл, а Джеймс хорошо умел подделывать почерк других
людей.
Сириус заканчивал своё эссе и написал уже лишних пятнадцать дюймов об

использовании крыльев златоглазки в трансформационных зельях — плюс
диаграммы. Книги были разбросаны по всему столу, который они заняли,
вперемешку с чернильницами и свитками пергамента. Питер пытался заставить
яблоко улететь в мусорную корзину в пяти метрах от них. Пока что он мог
только поднять его в воздух, но затем оно дрожало и падало обратно на стол.
Питер расстроенно взъерошил волосы и снова уткнулся в книгу.
— Ты сможешь, Пит, не переживай, — пробормотал Джеймс, не отрываясь от

эссе Римуса. — Не сдавайся.
49/1533
— Я пытаюсь, — застонал Питер. — Я уверен, что всё дело во взмахе палочкой —
я делаю его неправильно… В книге написано «плавное движение в виде змеи»,
но я не понимаю… — он взмахнул палочкой в воздухе. Римус цокнул языком.
— Не так, — прямо сказал он. — Это должно быть больше похоже на букву S.
Смотри, — он безукоризненно поднял яблоко в воздух и аккуратно отправил его
в мусорную корзину.
— На букву S, ты уверен? — нахмурился Питер. Он направил свою палочку на

скомканный лист бумаги на столе, — Вингардиум Левиоса! — произнес он и
взмахнул палочкой, повторяя движение, которое ему показал Римус. И тогда
комок бумаги поднялся в воздух и, подрагивая, отправился в мусорную корзину.
Питер замер с распахнутыми глазами: — Я сделал это! Похоже на букву S!
Почему они просто не написали так в книге?!
— Молодец, Пит, — с улыбкой похвалил Джеймс, подняв взгляд. Он снял очки и

потёр глаза. — Тебе надо быть учителем, Римус.
Люпин фыркнул и смущённо отвернулся. Джеймс продолжил:
— Я почти закончил эссе, мне только нужно проверить кое-что — можешь

передать мне «Историю магии»?
Римуса прошиб холодный пот. Пытаясь не паниковать, он уставился на кучу

книг, на которую указывал Джеймс. Одна из них определённо была о
зельеварении — на обложке нарисован котёл. А вот о чём были другие, можно
было гадать бесконечно. Золотые и серебряные буквы обложек крутились и
вертелись у Римуса перед глазами. Может, стоит подать любую книгу, даже
если она окажется не той? Он в отчаянии бросил взгляд на Джеймса, который
перечитывал то, что написал. Питер был слишком занят, отправляя вещи в
мусорную корзину, чтобы заметить замешательство Римуса. Он опустил взгляд,
закусив губу.
Сириус тихо прочистил горло и наклонился к столу. Он молча постучал по одной

из книг указательным пальцем, не глядя на Римуса. Он смутно узнал большой
чёрный том, обитый кожей, и передал его Джеймсу.
— Спасибо, — отстранённо поблагодарил тот, не отрываясь от работы. Сириус

продолжал писать, будто ничего не случилось. У Римуса ещё долго горели щёки.
50/1533
Первый год: Шрамы
Пятница, 15-е октября, 1971 год.
Римусу пришлось избегать Сириуса следующие несколько дней — по крайней

мере, не оставаться с ним наедине. Это было нелегко, ведь свободное время они
всегда проводили вместе, особенно в выходные. Они все без проблем пережили
урок чар в пятницу, даже Питер. Флитвик был настолько рад, что класс быстро
освоил левитацию, что отпустил их на обед пораньше.
Сириуса было крайне сложно избегать в течение всей недели и на уроках

полёта. Если бы Римус не ненавидел историю магии так сильно, то его самым
нелюбимым предметом были бы полёты. После двадцати минут их первого
занятия с мадам Трюк он узнал, что боится высоты, и все последующие уроки
превратились для него в пытку.
Джеймс, естественно, был звездой класса, и даже мародёры раздражались,

когда он наматывал круги по полю для квиддича, выделывая такие трюки на
метле, словно на ней родился. Сириус тоже был великолепен, да и большинство
ребят в классе росли, играя на мётлах; даже Питер сносно летал.
Накануне ночью прошёл дождь, и земля была мягкой и влажной. Перед тем как
выйти на поле, они сменили привычные кожаные туфли на грубые кожаные
сапоги, надели красные спортивные формы, взяли мётлы и ждали указаний.
Мётлами их обеспечивала школа. Первогодкам нельзя было привозить
собственные, но Джеймс рассказывал каждому, кто желал слушать, что дома его
ждала самая новая модель.
— Отлично, взбирайтесь на свои мётлы, леди и джентльмены, — крикнула Трюк

всей группе. — Сегодня у нас хороший сильный ветер, поэтому я хочу, чтобы вы
были крайне осторожны. Поттер, и никаких выкрутасов!
Римус тяжело вздохнул и взобрался на метлу. Если его не будет тошнить, это
уже можно считать победой.
— Мне нужно пять хороших кругов вокруг поля и затем чистое приземление от
каждого. Осторожней с лужей и не забывайте наклоняться по ветру, где
возможно. Используйте его в свою пользу. Пять баллов тому, кто вернётся
первым, — и не медлив больше ни секунды, она свистнула на взлёт.
Римус и Лили, единственные маглорождённые в классе, последними оторвались

от земли. Правда, когда рыжая поднялась в воздух, она с лёгкостью догнала
остальных.
— Немного выше, Люпин! Давай! — крикнула Трюк через громкоговоритель с

земли. Хотел бы он её проигнорировать, но деваться было некуда — в приюте по
крайней мере, когда их заставляли бежать кросс, он мог спрятаться за углом и
сбежать на несколько часов в город.
Он заставил себя подняться выше, пытаясь смотреть перед собой, а не вниз;

пытаясь думать о чём угодно, только не о расстоянии между ним и землей. Он
видел рыжую косу Лили впереди, словно лисий хвост, светлую макушку Питера
где-то в середине группы. Хоть он и не мог видеть так далеко, он был уверен,
51/1533
что Сириус и Джеймс идут практически вровень впереди всех. Римус лишь
угрюмо продолжал плестись в хвосте, ничуть не желая ускоряться. Какая
разница, если он прилетит последним, главное, чтобы он не сломал себе при
этом шею. Когда он сделал разворот и направился в другой конец поля, ветер
ударил навстречу, и он наклонился вперёд, стараясь не сильно замедляться. Ему
было очень холодно, ветер кусал лицо.
Второй круг был таким же плохим, как и первый. К началу третьего он заметил,
что Джеймс уже наматывает круги вокруг башен пустых трибун, несмотря на
крики мадам Трюк. На четвертом кругу у Римуса появилась компания.
— Развлекаешься? — ухмыльнулся Сириус, замедлившись в воздухе рядом с ним.

Ему, казалось, было так комфортно, будто он мог закинуть руки за голову,
перевернуться вверх ногами и полететь задом наперед без каких-либо
неудобств.
— Что ты делаешь? — нахмурился Римус, пытаясь игнорировать его.

— Пытаешься проиграть?
— Джеймс победит, — пожал плечами Сириус. — Так что я могу с тем же успехом
дать ему сделать это красиво. Решил зависнуть с тобой.
— Почему?! — сквозь сжатые зубы ответил Римус.
— Решил, что тебе не помешает компания, — Римусу даже не нужно было

смотреть на него, чтобы знать, что тот растянул губы в своей фирменной
ухмылке Сириуса Блэка. — Ну и ещё я знаю, что нам скоро приземляться, а ты
это ненавидишь.
— Отвали.
— Нет.
— Я предупреждаю тебя, Блэк…
— Ты не сможешь ударить меня здесь, Люпин, если не хочешь свалиться с

метлы.
— Боже, как же ты бесишь.
— Ага, — Сириус улетел немного вперёд, а затем обратно, сделав идеальную

петлю.
— Я сказал — отвали! — Римус постарался обогнуть его, рискуя не удержать

равновесие.
— Пора приземляться… Не забудь опустить ноги и наклониться вперёд… Потом

согни колени, когда призем… Эй!
Римус схватил конец метлы Сириуса и с силой потянул назад. Смеясь, Сириус
выровнялся и снова подлетел к Римусу, чтобы пихнуть его плечом. Римус
покачнулся, но держался крепко, постепенно приближаясь к земле. В этот раз
всё шло лучше, чем в предыдущий, он отклонился назад и пихнул Сириуса в
ответ.
52/1533
— Уйди с дороги! — закричал он, набирая скорость. — Хоть один раз можешь
прийти последним.
— Ну уж нет! — со смехом Сириус схватил метлу Римуса и потянул назад. И это

было явно лишним, учитывая, что они были так близко к земле. Пихая друг
друга, они упали прямо в огромную грязевую лужу, потеряв свои мётлы, и
прокатились на несколько метров вперёд, безнадёжно пачкая форму.
— Блэк! Люпин! — мадам Трюк подлетела к перемазавшимся друзьям.
Остальные гриффиндорцы собрались вокруг, хихикая и указывая на них

пальцами. Сириус вскочил на ноги со всей грацией, дарованной благородным
происхождением, и быстро поднял Люпина за руку. Оба посмотрели на учителя,
смаргивая капли воды с ресниц.
— Что я говорила об этой луже? — забавляясь, выгнула бровь мадам Трюк. Она
умела найти смешное в любой ситуации. — С каждого по баллу из Гриффиндора.
А теперь идите и хорошенько умойтесь. Свободны.
Оба поплелись к раздевалкам, дрожа в холодной промокшей одежде.
— Идиотская форма, — пробормотал Римус, когда они зашли в небольшое

каменное помещение. — Как мы теперь это высушим?
— Домашние эльфы позаботятся об этом, — ответил Сириус, скидывая свою

форму в кучу в углу.
У Римуса не было сил спрашивать, что ещё за домашние эльфы. Он снял одежду
и отшвырнул подальше свои сапоги, затем прошёл в душевую кабинку, где
продолжил раздеваться. Там уже лежали сухие полотенца, и вода была
идеально тёплой. Он ступил под упругие струи, позволяя воде согреть свою
кровь и глядя, как грязь и смятые травинки уплывают в водосток. По крайней
мере, ему не придётся летать оставшиеся сорок минут.
Он небрежно провёл руками по волосам. Без ежемесячных стрижек

Надзирательницы его волосы становились длиннее и мягче и торчали в разные
стороны, почти как у Джеймса. Он наконец смог увидеть их цвет, но был
разочарован — оказалось, просто скучный русый.
Римус закончил с душем раньше Сириуса, и был наполовину одет, когда тот
наконец вышел из душа, его длинные волосы были зачесаны назад и блестели,
как масло. Пока он одевался, выглядя круто и по-взрослому, Римус обнаружил,
что перепутал пуговицы на рубашке, и был вынужден начать заново.
— Это ещё что?! — неожиданно спросил Сириус. Римус поднял взгляд и снова
его опустил. Сириус указывал на длинный серебряный шрам, тянущийся от
левой ключицы к правому соску. Он постарался побыстрее закончить с
пуговицами.
— Шрам, — пробормотал он. Что ещё он мог сказать сейчас? Он сам их почти не
замечал. Они были такой же его частью, как веснушки или прозрачные волосы
на предплечьях.
53/1533
— Это… это случилось с тобой в том месте, где ты рос?
В голосе Сириуса было что-то странное. Римус вдруг понял, что не может
говорить, и просто кивнул. Сириус тоже кивнул.
— У меня тоже есть шрамы, — сказал он так тихо, что сначала Римусу
показалось, что он ослышался.
Сириус наклонился и поднял штанину на правой ноге. Его шрамы не были

похожи на шрамы Римуса — большие, грубые, неровные, полные ярости и
голода. Серебряные полоски на икрах Сириуса были тонкими и прямыми;
одинаковыми в своей жестокости. Римус просто смотрел на них несколько
секунд, пока Сириус не опустил штанину и не выпрямился.
Они смотрели друг на друга целую минуту. Римусу было очень жарко, глаза
Сириуса были прохладными и спокойными. Затем всё закончилось.
— Пойдём посмотрим, как Джеймс строит из себя придурка? — предложил

Сириус.
Римус снова кивнул, и они вышли в холодный осенний ветер. Сели на трибунах и
стали смотреть, как их одноклассники летали туда-сюда по огромному полю, и
их красные плащи развевались у них за спинами. Лили, пусть ей и не хватало
навыков Джеймса, составляла ему неплохую конкуренцию, когда дело касалось
скорости, и побила его в двух из трёх гонок между обручами ворот.
— Римус, — вдруг подал голос Сириус, когда их одноклассники начали

спускаться на землю.
— Что?
— Ты ведь не умеешь читать, да?
Римус вздохнул. У него и так было много секретов. И Сириус поделился с ним
одним из своих.
— Ага.
— Я никому не скажу.
— Класс.
Эта ухмылка Сириуса Блэка.
54/1533
Первый год: История
Суббота, 23-е октября, 1971 год.
— Тебя просто никогда не учили?
Римус пожал плечами, усталый и раздражённый. Прошла неделя с того урока

полёта, и Сириус снова застал его врасплох. Римус в счастливом одиночестве
сидел на кровати и листал один из журналов Джеймса про квиддич — ему
нравились двигающиеся картинки, пусть даже он всё ещё не понимал правила
игры, зато это было единственной в Хогвартсе вещью, которая походила на
телевизор.
— Меня учили, — ответил он и перевернул страницу в надежде, что Сириус

поймёт намёк и свалит. Тот не свалил. Римус закрыл журнал. — Меня учили, —
повторил он, — я просто не учился как следует. Когда я смотрю на слова, мне
кажется, я вижу не то, что видят другие. Я ничего не понимаю; буквы прыгают
по бумаге и меняются между собой местами. Учителя говорили, что я просто
тупой.
В приюте никто никогда не переживал из-за отсутствия у него домашней

работы. Учителя практически её не задавали, потому что всё равно никто не
выполнял. У большинства ребят были проблемы: они либо не могли, либо не
хотели учиться. Всё равно никто не ждал от них ничего другого.
— Но как тогда ты делаешь это? — Сириус напоминал ему собаку, вцепившуюся

в кость.
— Делаю что?!
— Ну… всё! Все задания, здесь, в Хогвартсе.
Римус посмотрел на него так, будто это Сириус был тупым.
— Сириус, я ничего не делаю. Если ты ещё не заметил, я каждый вечер хожу на

отработки.
— Ну да, это я знаю, — Сириус махнул рукой. — Но пару дней назад на

зельеварении я видел… ты ничего не записывал, даже не смотрел в учебник или
на доску, но ты всё равно идеально подготовил все ингредиенты для лечебного
зелья от бородавок — Слизнорт дал тебе пять баллов!
Римус почувствовал, что краснеет, вспоминая это. Он не привык получать

похвалу от учителей.
— О, это было легко, — он покачал головой. — Слиззи рассказал нам, как его
варить, на предыдущем уроке, я просто запомнил.
— Чёрт возьми, тогда у тебя просто феноменальная память.
Римус пожал плечами. Наверное, так и было. Учителя в приюте не раз говорили,
что для такого тупого ребенка, как он, у него просто невероятный словарный
запас.
55/1533
Теперь Сириус уставился в стену, очевидно погрузившись в мысли, — Римус
практически видел, как шестерёнки вертятся у него в голове. Иногда Сириус
был для него абсолютно закрытой книгой. А иногда прочитать его было так
легко, что становилось смешно.
— Если бы ты мог читать, ты был бы так же хорош, как я и Джеймс. Может, даже
лучше.
Римус фыркнул:
— Ты такой скромный, Блэк.
— Но это правда! — Сириус проигнорировал сарказм Римуса, всё ещё витая в

облаках. — Ты работаешь палочкой куда естественней нас, и если твоя память
так хороша, как ты говоришь… — он пожевал нижнюю губу. — Держу пари —
для этого существуют заклинания.
Римус засмеялся:
— Ты собираешься вылечить меня заклинанием?
— Почему нет?
Римус уже думал об этом; естественно, думал. Но он лучше всех был знаком с
ограничениями магии. В конце концов, у него были шрамы, которые нельзя
убрать, и раз в месяц он переживал кошмар, который никто не мог остановить.
— Магией такие вещи не исправишь, — прямо сказал он. — Иначе почему

Джеймс носит очки?
— Мне кажется, что для зрения существуют заклинания, — сказал Сириус.

— Может, они просто не стоят усилий, или слишком опасные, или сложные, или
ещё что.
— Но дело не только в чтении, — возразил Римус. — Пишу я тоже кошмарно. Я

слишком медленный, и почерк совсем не разобрать.
— Ну вот для этого определённо существуют заклинания, — уверенно ответил

Сириус. — Ты можешь заколдовать свой пергамент, я видел, как мой отец
делает это на официальных документах. Обычно его почерк очень
неразборчивый.
Римус растерялся. Сириус, похоже, не собирался сдаваться. Он пожевал губу.
— Тебе-то какое до этого дело вообще?
— Ты мой товарищ-мародёр! Мы не можем позволить, чтобы ты ходил на

отработки каждый день. Что если слизеринцы нанесут ответный удар? Нам
понадобится твой злобный мозг для разработки шалостей! — его глаза
блестели. — Кстати об отработках, ты уже сделал свою домашку по истории
магии?
— Не-а.
56/1533
— Ладно, тогда давай начнём с неё, — Сириус спрыгнул с кровати и принялся
копаться в своём чемодане.
— Нет. Ты не будешь делать за меня домашнюю работу, — Римус тоже встал и

сложил руки на груди.
— Чертовски верно, не буду, — ответил Сириус, доставая тяжёлую книгу. Это

была «История магии». Римус узнал её по размеру и форме. — Я просто хочу
освежить свои знания, только и всего. Так что я собираюсь сидеть здесь и читать
вслух — это помогает мне запоминать — а если в твоём огромном мозгу уже есть
вся информация, ничего не могу с этим поделать.
Римус усмехнулся:
— Тебе, что, заняться больше нечем? Где, вообще, Джеймс?
— Следит за тренировкой Гриффиндора по квиддичу, — Сириус сел на свою

кровать и открыл книгу. — Он надеется попасть в команду на будущий год, так
что пытается поднабраться опыта. Питер, естественно, пошёл за ним. Так, а
теперь помолчи, я пытаюсь учиться, — он прочистил горло. — «История магии.
Автор Батильда Бэгшот. Глава первая: Древний Египет. Обычаи и ритуалы
Имхотепа»…
Так он и продолжал. Ещё и ещё. Римус какое-то время стоял, пытаясь решить,
стоит ли ему просто выйти из спальни, хлопнув дверью. Но потом он понял, что
на самом деле не так уж и зол — на Сириуса вообще сложно было злиться, и
неважно, как сильно тот его бесил. Поэтому Римус сел на кровать и стал
слушать. Оказалось, что история не такая уж и скучная, если ты знаешь основы.
К тому же Сириус читал явно веселее, чем профессор Биннс. Его голос был
громким и чётким, он ни разу не запнулся на сложном слове или фразе, будто
читал эту книгу сотню раз. Однажды Римус слышал, как он говорил Джеймсу,
что свободно разговаривает на греческом и на латыни — семья Блэк, по всей
видимости, была известна подобными вещами.
Он читал главу за главой, от кровавых египетских воскрешающих заклятий и

зашифрованных греческих оракулов до магических жриц Месопотамии. Древний
мир словно оживал перед внутренним взором Римуса, и вскоре он вдруг
обнаружил, что лежит на кровати, закинув руки за голову и закрыв глаза, и
позволяет Сириусу вести себя сквозь века.
В конце концов тот совсем охрип и почти шептал. Вокруг них сгустился вечер, и
общую комнату залил золотой свет заходящего солнца. Посреди «Главы пятой:
Тиберий и достижения древнеримской боевой магии» Сириус закашлялся и
опустил книгу.
— Кажется, сегодня я больше не смогу читать, — прохрипел он.
Римус распахнул глаза. Он сел прямо и проморгался.
— Ничего, — тихо сказал он. — Уже время ужина, я умираю с голоду.
Они поднялись, потянулись и пошли вниз.
57/1533
Джеймс и Питер ждали их за столом на обычных местах.
— Как тренировка? — спросил Сириус, выпив стакан тыквенного сока. Его голос
почти вернулся к нормальному, но звучал немного напряжённо.
— Отлично, — радостно ответил Джеймс, вонзая вилку в сосиску и пытаясь

зачерпнуть ею пюре. — Почему ты не пришёл?
— Домашка, — коротко ответил Сириус, поливая пюре соусом.
До конца ужина Джеймс рассказывал им о тренировке по квиддичу, шаг за

шагом, перечислив всех игроков в команде, отметив сильные и слабые стороны
каждого, описал их методы игры и что бы он сделал, чтобы их улучшить. Время
от времени Питер добавлял свои пять копеек, которые ничем особенно не
отличались от слов Джеймса.
Пудинг сегодня был с розмарином, который не любили ни Сириус, ни Джеймс.

Римус решил, что они сошли с ума, и принял их отвращение за высокомерие. Он
съел бы и их пудинги тоже, но Питер добрался до них первым, придвинув
тарелки к себе.
— У меня есть конфеты, — предложил он, порывшись в кармане и достав

большой бумажный пакет. — Мама прислала, берите.
— Класс! — они залезли в пакет, радостно роясь в шипучих свистопчёлках,

шоколадных лягушках и меняющих вкус плюй-камнях. Римус тоже взял немного,
пока их всех не начало тошнить.
— Какую домашку ты делал? — спросил Джеймс, отстранённо почёсывая

подбородок. — Я думал, мы сделали всё на эту неделю.
— Да, но я, эм-м, отставал по истории. Пришлось вернуться и вспомнить кое-

что, — Сириус тоже начал чесать ключицу.
Глядя на них, Римусу также захотелось почесаться. Его ладоням стало так
щекотно, будто по ним пробежало насекомое. Он вдруг вспомнил чесоточный
порошок и опустил взгляд.
И чуть не вскрикнул. На его ладонях с молниеносной скоростью росла тёмная

густая шерсть. Он трансформировался! Но до полнолуния было ещё далеко —
как это возможно?! Он так резко поднялся, что чуть не упал назад. Ему срочно
нужно было бежать — и быстро!
— Что такое, Люпин? — недоумённо воскликнул Джеймс.
Римус посмотрел на него, затем на Сириуса. У них обоих тоже росла шерсть —
тёмные волосы проступили на лицах и руках. Он беззвучно вскрикнул и
прошёлся языком по передним зубам — никаких клыков.
— О, чёрт возьми… — сказал Джеймс, тоже посмотрев на друзей. — Что

происходит?!
— Питер, — зарычал Сириус, лицо которого практически скрылось под шерстью.
— Ты уверен, что это твоя мама прислала конфеты?
58/1533
Питер, который ещё не успел взять ни одной сладости, уставился на них и
покраснел.
— Ну… я думал, что они от неё… они пришли сегодня утром…
— Пит! — застонал Джеймс. На них уже смотрели люди, поворачивались и

пихали друг друга. Вскоре весь зал перешёптывался и показывал на троих
слишком волосатых гриффиндорцев.
Многие хихикали, но, конечно, никто не смеялся громче Северуса Снейпа за

столом Слизерина.
— Поднимайтесь! — Сириус встал, вскинув голову с аристократическим

величием, что было ещё смешнее в этой ситуации. — Идём в больничное крыло.
Придумаем план мести позже.
Пока они выходили из Большого зала под всеобщий смех, Римус стыдливо
закрывал руками лицо. Каждый сантиметр его тела сейчас был покрыт
блестящей чёрной шерстью. Ему это не казалось таким смешным, как Сириусу и
Джеймсу.
— Я же говорил, что они нанесут ответный удар, — пробормотал Сириус.
59/1533
Первый год: Дни Рождения, Книги и The Beatles
К счастью, мадам Помфри смогла расколдовать их одним взмахом

волшебной палочки. Но всё равно отчитала за использование опасной магии.
— Как будто мы сами хотели выглядеть как йети! — жаловался Джеймс, когда
они, всё ещё почесываясь, ушли из больничного крыла.
— Это точно Северус. Он вымочил конфеты в одном из своих зелий, я точно

знаю, — кипел Сириус.
— Да мы все это знаем, — ответил Джеймс. — Не волнуйся, он ещё своё получит.
— Простите меня! — в сотый раз начал истерить Питер. — Я правда думал, что
они от мамы!
— Всё нормально, Пит, — Джеймс похлопал его по плечу. — Жалко только, что
ты не дал их нам утром понедельника — тогда мы хотя бы свалили с
трансфигурации.
— Я требую возмездия! — закричал Сириус, драматично вскидывая палочку.

Римус засмеялся, Джеймс тоже.
— И ты его получишь! — ответил он, поправляя очки на носу. — Терпение — это

добродетель, Блэк. Такая месть не может быть быстрой. У тебя случайно в
запасе нет других прекрасных идей, Римус?
— Прости, — Римус покачал головой. Его сердце до сих пор билось как бешеное.
Если бы он увидел Снейпа сейчас — задушил бы его, не то что разыграл!
— Я помогу тебе, Джеймс! — влез Питер. — Я сделаю что угодно, я не испугаюсь

на этот раз, я…
Они как раз свернули за угол, в коридор, ведущий к башне Гриффиндора, когда
сзади раздался голос:
— Сириус.
Все четверо повернулись. Сириус издал тихий вздох удивления. Это была
Беллатрикс Блэк.
— Чего надо? — спросил он, опустив глаза и пиная носком каменный пол. Это
самый несириусовский образ, какой только можно представить, подумал Римус.
Он отметил, что Джеймс сделал шаг вперёд и встал плечом к плечу со своим
другом.
— Подойди и обратись ко мне как подобает, — огрызнулась ведьма в ответ.
Сириус не двинулся с места. Беллатрикс достала свою палочку — Римус был

шокирован и в самый первый раз с тех пор, как приехал в Хогвартс, ощутил
самый настоящий ужас.
— Подойди, — повторила она низким голосом, — или я тебя заставлю. И это

60/1533
будет не просто детское заклятие оволосения, это я тебе обещаю.
Сириус сделал шаг вперёд и покачал головой, когда Джеймс попытался

последовать за ним. Несколько длинных неприятных минут они просто стояли и
смотрели, как двоюродные брат и сестра тихо разговаривают в конце коридора.
Сириус ни разу не оторвал взгляд от пола за всё время разговора. Наконец, она
похлопала его по макушке, развернулась и ушла. Они выдохнули с облегчением.
Сириус вернулся к ним нетвёрдой походкой.
В тишине они прошли через портрет и сели на их обычный диван в общей

комнате.
— Всё нормально, Сириус? — спросил Джеймс.
— Да, — он кивнул, но лицо было бледнее обычного. — Она, эм-м… хотела

пригласить меня на чай. В мой день рождения. Думаю, моя мама её заставила,
наверняка собрала семейный совет. Пытается вернуть меня на путь истинный.
— Просто потому что ты на другом факультете?
— И из-за компании, которую я выбрал, — он ухмыльнулся.
— А когда твой день рождения?
— Через две недели. Третьего. Мне придётся пойти на чай, Белла не шутит,
когда говорит о действительно отвратительных проклятиях.
— Тогда мы придумаем что-нибудь после. Что-нибудь хорошее, ладно?
Питер и Римус радостно кивнули, но краем сознания Римус помнил, что

полнолуние выпадает как раз на третье число.
***
Сириусу исполнилось двенадцать, а Римус даже не смог отпраздновать вместе с

ними. Хотя он и не думал, что кто-то особо расстроился. В конце концов, лучшим
другом Сириуса был Джеймс, а Питер считал, что немного Джеймса
принадлежит ему. Так что Римус явно стал бы лишним, даже если бы не был
заперт в хижине, пытаясь разорвать себя на части. На этот раз мадам Помфри
дала ему снотворное перед тем, как луна поднялась, но это не возымело
никакого эффекта. И что было ещё хуже, он умудрился получить свой самый
огромный шрам — через всю спину.
После этого Помфри заставила его остаться в больничном крыле на целый день,
что было вообще-то довольно удачно — он мог сказать своим друзьям, что
заболел. Они по-прежнему не понимали, почему он сразу не сказал им, если
чувствовал себя нехорошо, но всё равно поверили. В любом случае, они
наверняка уже считали его странным и к этому времени приняли бы всё, что он
им сказал.
Да и ему не понравился бы этот день рождения. Джеймс поговорил с мадам

Трюк и организовал для них троих несколько часов полёта перед обедом. После
ужина, перед тем как Сириус пошёл переодеться на чай со своими двоюродными
сёстрами, Джеймс и Питер подначили весь гриффиндорский стол петь «С днем
61/1533
рождения тебя!» и «Потому что он очень хороший парень». Как Римус узнал
позже от других учеников, последние строчки песен пелись несколько раз
подряд всё громче и громче, пока профессор Макгонагалл не пригрозила им
отработками, если они не прекратят.
С наступлением ноября дни стали короче, а замок — темнее. Они проводили всё
меньше времени на улице, и всё больше — у камина в общей комнате, играя в
карты и планируя месть Снейпу. Первый семестр подходил к концу, и учителя
задавали как никогда много домашней работы.
Когда Сириус и Римус были не с Питером и Джеймсом (обычно, когда эти двое
были в библиотеке), Сириус читал для него. Они закончили «Историю магии»
меньше чем за две недели и затем до конца семестра делили время между
учебниками «Трансфигурация. Курс для начинающих» и «Магические зелья и
снадобья». Когда мародёры работали над домашним заданием вместе, Сириус
порой начинал читать вслух, будто бы для себя, утверждая, что это помогает
ему запоминать. Это очень сильно раздражало Джеймса, который предпочитал
тишину.
Конечно, они не могли пройти всю учебную программу за такое короткое время,
но, ко всеобщему удивлению (включая его собственное), оценки Римуса
становились лучше день ото дня. Сириус, по всей видимости, был прав; Римус
обладал исключительной памятью и впервые в жизни начал поднимать руку на
уроках.
А вот оценки Сириуса, напротив, ухудшились. Он проводил столько времени,

пытаясь тайно помочь Римусу, что, видимо, больше не мог тратить его на
дополнительное чтение, которым так гордился. Его собственная домашняя
работа теперь тянула лишь на «удовлетворительно» и впервые отставала от
работ Джеймса. Конечно, Джеймс ничего не подозревал и решил, что это просто
он сам стал учиться лучше.
— Но ты так много времени проводишь в библиотеке! — однажды прошептал

Римус, когда Сириус получил «удовлетворительно» за эссе по чарам. — Я думал,
ты учишься, — сам Римус до сих пор не набрался смелости посетить библиотеку.
Одна мысль о таком количестве книг, собранном в одном месте, приводила его в
ужас.
— Я учусь, — беззаботно ответил Сириус. — Просто не тому, что нужно для

школы, — он убрал эссе в сумку. — Я ищу когнитивные трактовочные
заклинания — ну, знаешь, чтобы ты мог сам читать. Это не так-то просто,
уровень СОВА (Стандартная Общая Волшебная Аттестация. — Прим.
переводчика), вообще-то, но, мне кажется, почти получилось. Не переживай,
Люпин, я ведь не вылетаю из школы. Всё равно эти заклинания гораздо
интересней.
Конечно, Римус чувствовал себя страшно виноватым, и ему было стыдно, что
Сириус тратил столько времени, чтобы помочь ему. Он искренне не мог
вспомнить, чтобы кто-то за всю его жизнь так сильно старался для него. Из-за
этого хотелось сделать что-нибудь — хоть что-то — в ответ. Но если не брать в
расчёт проблемы с семьёй, у Сириуса Блэка не было никаких проблем.
Вообще-то, Римус мог дать Сириусу кое-что, что даже Джеймс не мог ему дать —
правда, не слишком важное: «магловский взгляд», как говорил Сириус. Это
62/1533
началось, когда Римус наконец набрался смелости и расспросил Сириуса о его
коллекции пластинок. Оказалось, Сириус счастлив поделиться: не считая его
драгоценной метлы, которая всё ещё оставалась дома, альбомы были
ценнейшими из его сокровищ.
Римус прекрасно его понимал — у того были Introducing The Beatles, A Hard Day’s
Night и Help!, а ещё Abbey Road, Beggars Banquet и Sticky Fingers («Мик Джаггер
— самый крутой магл, которого я знаю», — восхищался Сириус), два альбома Led
Zeppelin — Римус не слышал их раньше, но все ребята постарше в приюте были
просто одержимы ими — и пластинка Simon and Garfunkel вишенкой на торте.
Как выяснилось, волшебники в основном не особо ценили магловскую музыку.

Все пластинки Сириуса подарила ему двоюродная сестра, Андромеда, которая,
по всей видимости, была первой белой вороной в семье Блэк, так как бросила
школу за несколько лет до выпуска и вышла замуж за магла.
— Я очень редко с ней вижусь, — объяснил Сириус. — Со свадьбы не видел, но

время от времени она присылает мне пластинки. Она делает это по-магловски,
поэтому мама не знает — она не понимает принцип работы почты.
И хотя у него была впечатляющая коллекция по стандартам любого

одиннадцатилетки, музыкальный вкус Сириуса существовал практически в
вакууме. Он не знал ни одной другой песни The Beatles за пределами своих
пластинок. Он никогда не слушал радио, не смотрел музыкальную программу
«Top of the Pops» и ни разу не открывал журнал NME. Следовательно, он не мог
наслушаться Римуса, когда тот говорил о музыке или магловской культуре.
— Ты реально их видел! — восхищённо сказал он. — Ты видел, как они

выступают!
— Но не в реальной жизни, не по-настоящему, — смущённо ответил Римус.
— Да, я знаю, по телефону, — глубокомысленно кивнул Сириус. Римус засмеялся.
— По телевизору, — поправил он. — Это похоже на ваши двигающиеся картинки.

Только чёрно-белые. И я видел только The Beatles. The Stones тоже однажды
показывали, но Надзирательница заставила нас выключить телевизор из-за их
волос.
— А что с их волосами?
— Слишком длинные, — пожал плечами Римус. — Она сказала, что это

неряшливо.
— Мои волосы гораздо длиннее, — нахмурился Сириус.
— Ага. Но обычно магловские парни не ходят с длинными волосами.
— Не говори ему такого! — засмеялся Питер. — А то он побреет голову, — он

бросил кубик на игровое поле, лежащее на полу, — они играли в настольные
игры последние несколько дней, пытаясь научить Римуса правилам. Кубик
Питера сбил кубик Сириуса и выбил его из кольца, при этом исторгнув
отвратительно пахнущую жидкость, от которой Сириус не успел увернуться.
Питер ухмыльнулся: — Ха, получай, любитель маглов!
63/1533
Сириус громко выругался и ушёл переодеваться.
64/1533
Первый год: Рождество 1971 года
— Люпин, возможно, вы ответите мне на этот вопрос — каковы

трансформационные качества философского камня? — однажды в конце урока
спросила Макгонагалл. Она с вызовом посмотрела на Римуса — в прошлый раз,
когда она задала ему вопрос перед всем классом, он пожал плечами и
— Эм-м… — Римус напряг мозги. — Ну, наверное, это тот, который превращает
всё в золото? Если его правильно задействовать… И вроде бы Клеопатра
Алхимик использовала его, чтобы обратить свинец в серебро.
— Верно, — сказала Макгонагалл, плохо скрывая удивление. — Пять баллов

Гриффиндору. И ещё пять за связь с Клеопатрой Алхимиком — она не
упоминается в «Трансфигурации для начинающих». Вы прочитали это в
учебнике истории?
Римус кивнул, чувствуя, что все смотрят на него.
— Отлично. Многие даже на третьем году учёбы не способны увидеть связь

между дисциплинами. Рада видеть, что вы проявляете такой интерес, — она
обратилась к классу. — И мы начнём изучать алхимию после Рождества. Что
напомнило мне — каникулы приближаются, и я хотела бы попросить тех
учащихся, которые планируют остаться в это время в Хогвартсе, подойти и
сообщить мне до конца следующей недели. Всем спасибо, можете идти.
Все поднялись, чтобы покинуть класс. Несколько человек похлопали Римуса по

плечу, проходя мимо.
— Мистер Люпин, у вас есть минутка? — позвала Макгонагалл, когда он

проходил мимо её стола. У него упало сердце. Он продержался две недели без
её отработок; мог бы и догадаться, что это не могло долго продолжаться. Он
остановился, сунул руки в карманы и уставился себе под ноги, пока все
одноклассники не вышли из класса.
Наконец, когда класс опустел, она подошла и закрыла дверь (прямо перед
лицом Джеймса) и вернулась на своё место.
— Вы сегодня хорошо поработали, Римус, — по-доброму сказала Макгонагалл. —

В последнее время у вас отлично получается.
Он поднял испуганный взгляд. Она засмеялась.
— Не нужно так удивляться. Я под большим впечатлением. Профессор Слизнорт

и профессор Флитвик сказали то же самое. Я хотела обсудить с вами Рождество.
Я говорила с миссис Оруэлл…
— С кем?!
— С женщиной, которая руководит приютом.
— А, вы про Надзирательницу.
65/1533
— Именно. Как вы уже знаете, полнолуние выпадает дважды в декабре —
второго, — (это на следующей неделе), — и тридцать первого. В канун нового
года. Миссис Оруэлл полагает, что по этой причине вам лучше остаться в
Хогвартсе на каникулы. Надеюсь, вы не слишком расстроитесь?
— Мне всё равно, где оставаться.
Профессор Макгонагалл очень серьёзно кивнула.
— Тогда я добавлю ваше имя в список. Увидимся на следующей неделе, Римус.
***
Джеймс пригласил Римуса и Сириуса погостить у него на каникулах, прекрасно

зная, что ни у одного из них Рождество не будет особо весёлым. Римусу
пришлось отказаться — даже если бы он не стеснялся поехать к Джеймсу домой
и познакомиться с его родителями, он всё ещё официально находился под
опекой приюта, и ему нужно было письменное разрешение Надзирательницы,
чтобы покинуть Хогвартс.
Сириус, который был бы только рад провести две недели, валяя дурака с
Джеймсом, летая наперегонки и объедаясь шоколадом, тоже был вынужден
отказаться. Его семья очень чётко дала понять, что они не одобряют его визит к
семье Поттеров ни при каких обстоятельствах.
— Беллатрикс, эта сучка, передавала моим родителям информацию, — угрюмо

объяснил он. — По всей видимости, я уже достаточно их опозорил. Если я поеду
к тебе, то станет только хуже. Прости.
В последний учебный день Римус прошёл с остальными мародёрами до границы

владений, чтобы попрощаться с ними.
— Мы будем посылать тебе сов! — пообещал Джеймс. — Постарайся придумать

что-нибудь для следующей атаки на Снейпа!
Римус ухмыльнулся и пообещал, что постарается. Он мог лишь надеяться, что

отправленные Джеймсом письма будут не слишком длинными. Он был
единственным первокурсником в Гриффиндоре, кто оставался в школе на
каникулы, поэтому по дороге обратно в башню ему даже стало немного одиноко.
На следующий день он выспался как следует и долго валялся в кровати — в

приюте им никогда этого не разрешали. Он спал до десяти часов, пока Фрэнк
Долгопупс не просунул голову в комнату.
— Вставай, Люпин, а то завтрак пропустишь!
Римусу нравился Фрэнк — у него было широкое дружелюбное лицо и

добродушная манера общения. Он казался надёжным и достойным доверия, как
старший брат. Он понимал, что Римус привык быть белой вороной, и как мог
включал его в общие дела, стараясь не слишком на него давить.
После завтрака Фрэнк отправился в совятню, а Римус уныло уселся в общей

66/1533
комнате, чувствуя, как пропасть следующих двух недель раскрывается перед
ним, пустая и одинокая. Он подумал, не прогуляться ли ему, но за окном начался
сильный дождь. Он прослушал несколько пластинок Сириуса и полистал
журналы, которые кто-то оставил на столе, просто разглядывая картинки. На
них были изображены в основном симпатичные ведьмы и красивые волшебники
— наверное, это был модный журнал.
Следующие несколько дней проползли примерно так же. Фрэнк будил его утром,
он завтракал с оставшимися гриффиндорцами в Большом зале, но в остальное
время был сам по себе.
В какой-то момент ему стало так скучно, что он даже начал думать о том, чтобы
выполнить что-нибудь из заданной на каникулы домашней работы. Он пытался
улучшить свой почерк, но со смехотворными перьями, которые им выдавали, это
было просто невозможно. Никто не мог дать ему прямого ответа, когда он
спрашивал, почему они просто не могут использовать ручки. Да даже
карандаши были бы лучше. Он даже серьёзно пытался читать, но после первого
параграфа учебника травоведения разозлился и сдался. Тогда он перенёс на
пергамент несколько диаграмм из учебника — он не имел ничего против
рисования; ему нравилась свобода этого занятия.
Каждый день по несколько часов он обходил замок со своей картой. Остальные

ребята давным-давно позабыли свои, выучив местоположение всех классов за
первую неделю или около того. Но Римус всё никак не мог оставить свою,
недовольный её неполноценностью. Он начал наносить на неё собственные
заметки, интересные места и секретные проходы, которые находил.
Оставшееся время он избегал учителей, которых беспокоило его одиночество.

Он был не единственным учеником, оставшимся в школе, но большинство
остальных были шести- и семикурсниками, которые проводили время главным
образом в библиотеке, усиленно готовясь к экзаменам или выполняя домашние
задания. Слизнорт проводил специальные дополнительные уроки зельеварения
в подземелье, но Римус не был приглашён да и скорее всего не пошел бы туда,
даже если бы и был.
Он отработал несколько заклинаний и какое-то время развлекался, пытаясь

проверить, сколько предметов в их спальне он сможет поднять в воздух за раз.
Он играл, подкидывая различные вещи — книги, кубики, карты — в воздух и
пытаясь остановить их перед падением на пол. В конце концов, ему пришлось
прекратить, потому что Фрэнк постучался к нему и раздражённо попросил быть
потише.
***
Суббота, 24-е декабря, 1971 год.
В канун Рождества Римуса разбудили раньше, чем обычно, — за окном всё ещё
было довольно темно. Сильный дождь стучал в плотно закрытые окна, и стук
был достаточно громким, чтобы эхом разноситься по пустой комнате. Но не это
разбудило Римуса. Дверь скрипнула, и кто-то зашёл внутрь.
Римус сел в кровати и прищурился, вглядываясь в сумерки. Он ожидал увидеть

Долгопупса, который вот-вот скажет ему спускаться на завтрак. Но это был не
Фрэнк. Это оказался насквозь промокший и растрёпанный мальчишка с
67/1533
длинными волосами и надменным лицом.
— Сириус! — Римус слетел с кровати, очень обрадованный появлением друга.
Сириус убрал мокрые волосы с глаз — он явно только что вернулся с улицы. Он
снял свой мокрый плащ и бросил его на пол.
— Как поживаешь, Люпин? — ухмыльнулся он. — Чертовски холодно, да? — он

наставил свою палочку на камин. — Инсендио.
— Что ты тут делаешь?!
— С меня хватит, — сказал он, скидывая заляпанные грязью ботинки. —

Поругался с отцом, а потом вся семья влезла в разборки. Всё как обычно.
Назвали меня осквернителем рода, позором семьи и бла-бла-бла, — он
плюхнулся на кровать. — Так что я ушёл.
— Вау, — Римус в шоке потёр глаза. — Как ты добрался сюда?
— Дымолётный порошок, — пожал плечами Сириус. — Перенёсся в один бар в

деревне. Оттуда пешком.
— Вау, — повторил Римус.
— Умираю с голоду, вчера они отправили меня спать без ужина. Давай
собирайся, пойдём на завтрак.
Макгонагалл была не так рада видеть Сириуса, как Римус. Они оба попытались
сесть на свои обычные места за столом, будто всё было совершенно нормально и
привычно, но она практически мгновенно появилась у них за спинами.
— Мистер Блэк, — позвала она с ноткой предупреждения в голосе, которую

Римус научился различать со времён отработок, — что это значит?
— Я по вам тоже скучал, профессор, — Сириус расплылся в улыбке.
Уголок рта профессора дрогнул, но она сохранила хладнокровие.
— Вы были замечены, когда пересекали границу Хогвартса со стороны Хогсмида

в шесть утра. Не желаете объяснить своё поведение?
Сириус покачал головой.
— Не особо, профессор. Мне больше нечего добавить.
Макгонагалл вздохнула и слегка покачала головой. На её лице появилось то же

самое выражение жалости, которое обычно предназначалось Римусу.
— Хорошо, мистер Блэк. Естественно, мне придётся связаться с вашими

родителями, чтобы они знали, где вы.
— Это не обязательно, — ответил Сириус, кивая головой на тучу сов, только-

только залетевших в зал. Самая большая птица — огромный величественный
филин — бросила толстый красный конверт на тарелку Сириуса. Он посмотрел
68/1533
на него, затем на профессора с сухой улыбкой. — Я думаю, они прекрасно знают,
где я нахожусь.
Он взял большой конверт и, не прерывая зрительного контакта с Макгонагалл,

разорвал его. В ту же секунду письмо начало вопить. Голос изнутри был
настолько громким, что заполнил весь зал, привлекая внимание каждого
присутствующего. Макгонагалл скривилась от раздирающего уши звука. Это был
голос мамы Сириуса.
— СИРИУС ОРИОН БЛЭК, — вопил он, — КАК ТЫ СМЕЕШЬ ПЕРЕЧИТЬ СВОЕМУ ОТЦУ
В ТАКОЙ МАНЕРЕ! — Римус закрыл уши руками. Сириус сидел неподвижно, по-
прежнему глядя на Макгонагалл. — ВОДИШЬСЯ С ПОЛУКРОВКАМИ И
ОСКВЕРНИТЕЛЯМИ РОДА! ПОВОРАЧИВАЕШЬСЯ СПИНОЙ К СВОЕЙ СЕМЬЕ! ЕСЛИ БЫ
ТВОЙ ДЕД БЫЛ ЖИВ, ОН БЫ ОТКАЗАЛСЯ ОТ ТЕБЯ В ТОТ ЖЕ МОМЕНТ, КАК ТЕБЯ
РАСПРЕДЕЛИЛИ! ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ В ШКОЛЕ ДО КОНЦА ГОДА И ПОДУМАЕШЬ О
ТОМ СТЫДЕ И ПОЗОРЕ, ЧТО ТЫ ПРИНЕС В НАШ ДОБЛЕСТНЫЙ РОД! И НЕ ДУМАЙ,
ЧТО МЫ НЕ ЛИШИМ ТЕБЯ НАСЛЕДСТВА! ТЫ НЕ ЕДИНСТВЕННЫЙ НАШ СЫН!
Закончив, письмо воспламенилось, сжалось и рассыпалось горсткой серого

пепла. Оглушающая тишина опустилась вокруг. Все пялились на них.
Сириус взял тост, положил его на тарелку и беззаботно потянулся за омлетом. И

снова взглянул на Макгонагалл.
— Вы можете послать маме сову, если хотите, профессор, но я сомневаюсь, что

она прочтёт ваше письмо.
— Хорошо, Сириус, — кивнула Макгонагалл. — Просто… постарайся не

ввязываться в неприятности, ладно? — она развернулась и скованно пошла к
учительскому столу в дальнем конце зала.
Сириус молча принялся есть свой завтрак. Даже спустя годы Римус всегда будет
вспоминать, что именно в тот момент он впервые подумал, что Сириус Блэк —
самый смелый парень на свете.
***
Рождество в приюте обычно было очень шумным. Некоторым мальчикам

приходили подарки — тем, у кого были дальние родственники, которые
достаточно любили их, чтобы отправить что-то типа свитера, но не настолько,
чтобы приехать и навестить их; другим приходилось довольствоваться
благотворительностью от местных властей, чьи подарки упаковывала
Надзирательница. Раздача подарков быстро сменялась обменом подарков, и
зачастую они проводили утро, торгуясь и обмениваясь своими скромными
вещами. Их заставляли привести себя в порядок, а затем строили в длинную
шеренгу и вели в церковь, где они отсиживали рождественскую службу, скучая
и ёрзая.
Рождественское утро в Хогвартсе было намного лучше. Римус был почти

растроган тем, что Надзирательница не забыла про него: посылка пришла
ночью, и утром он нашёл на своей кровати открытку от неё и мятый пакет с
упаковкой орехов, апельсином и коробкой печенья. К его изумлению, Джеймс
тоже прислал подарок — набор каменных фигурок для настольных игр. Даже
Питер послал ему коробку шоколадных лягушек.
69/1533
— С Рождеством, — зевнул Сириус и начал открывать свои подарки. Его
родители ничего ему не прислали, насколько видел Римус, но он никак это не
прокомментировал. Джеймс послал ему ежегодный выпуск о его любимой
команде по игре в квиддич, «Южные Скорчеры», и Питер тоже отправил ему
шоколадных лягушек.
— С Рождеством, — ответил Римус. — Я не приготовил никому подарков, —

виновато признался он. — Я не знал, что они собираются…
— Не переживай из-за этого, — бросил Сириус по пути в ванную. — Никто и не

ожидал, что ты приготовишь.
Это волновало Римуса, но он постарался об этом не думать. Пока Сириус был в

ванной, ещё одна сова влетела в окно и бросила большую плоскую квадратную
упаковку на его кровать. Когда Сириус вышел и увидел, его глаза загорелись, и
он нетерпеливо сорвал упаковку.
— Это от Андромеды! — объяснил он и достал пластинку, чтобы показать

Римусу, который воодушевлённо подбежал к нему.
Это был ещё один магловский альбом. На чёрной обложке был изображен силуэт
музыкальной колонки и мужчины с гитарой перед ней. У него были длинные
кудрявые волосы, он стоял, эффектно расставив ноги, окружённый золотым
свечением. «Electric Warrior», было написано рядом, T-Rex.
— У-у-у, T-Rex, мне кажется, я о них слышал, — сказал Римус, и Сириус

перевернул пластинку, чтобы прочитать список песен.
— Включай! — нетерпеливо поторопил Римус. Какая разница, что было написано

на обложке?
Сириус достал чёрный гладкий диск и установил его в проигрыватель.

Пластинка закрутилась, и комната наполнилась музыкой — её плавной и
спокойной пульсацией.
Beneath the bebop moon I wanna croon with you-ooo…

(Под луной бибоп я хочу напевать с тобо-о-ой...)
Зачарованные, они сидели и слушали, останавливаясь только чтобы перевернуть

диск на другую сторону. Когда альбом закончился, Сириус молча перевернул его
обратно и начал сначала. Они то сидели на кровати, качаясь в такт мелодии, то
мотали головами, когда бит ускорялся. Они обменивались ухмылками на особо
цепляющих моментах, и лежали на спине, пялясь в потолок, под более
медленные и спокойные композиции.
В конце концов, когда они были на середине второго прослушивания, Фрэнк

заглянул в комнату:
— С Рождеством, парни, пойдёмте на завтрак!
Они быстро оделись и спустились в Большой зал. Учителя ярко его украсили —
блестящая мишура красного, зелёного и золотого цветов сияла с каждого
выступа и с каждой балки, увивая зал словно лианы. Двенадцать огромных
70/1533
деревьев блестели гирляндами всех цветов, и шары размером с футбольный мяч
украшали каждую ветку.
После завтрака они снова побежали в комнату, чтобы послушать альбом ещё
раз.
— Это самая шикарная вещь, которую я когда-либо слышал, — объявил Римус.

Сириус серьёзно кивнул.
Ему больше всего понравилась песня Jeepster — он влюбился в гремящие

куплеты, их агрессивный бит. Римусу больше приглянулась Monolith; она была
космической и плавной, слова песни были одновременно бессмысленными и
многозначительными. Благодаря этому ему казалось, будто он парит в воздухе.
До конца дня они слушали музыку в общей комнате, ели своих шоколадных
лягушек, орехи и печенье и шумно играли во взрывающиеся карты. Еда в
Хогвартсе всегда была восхитительной, и рождественский ужин не стал
исключением. К тому времени, как за окном опустилась ночь, Римус так объелся,
что ему казалось, он никогда в жизни больше не захочет есть.
И хотя он не сказал этого Сириусу (который, в конце концов, был вынужден

сбежать из дома в первый — если не в последний — раз), это было самое лучшее
Рождество в жизни Римуса.
Примечание к части
Beneath the bebop moon I wanna croon with you-ooo… («Под луной бибоп я хочу
напевать с тобо-о-ой...»)
Строчка из песни «Mambo Sun» группы T.Rex.
71/1533
Первый год: Лектиункула Магна
Вторник, 27-е декабря, 1971 год.
Когда с Рождеством было покончено, Сириус и Римус оказались в плену этих

бездельных дней до Нового года в ожидании возвращения своих друзей. Сириус
с большим рвением разрабатывал план мести Снейпу — ему больше не хотелось
атаковать всех слизеринцев сразу, вместо этого он решил выбрать одного
заклятого врага и сконцентрировать всё внимание на нём.
Римус был склонен согласиться. Последние несколько недель он слишком

сильно ненавидел Снейпа, чтобы рассуждать логически. Он не мог отделаться
от ощущения, что Северус каким-то образом выбрал именно это проклятие с
шерстью, чтобы как можно сильнее ошарашить и расстроить Римуса. Он не
совсем понимал, как тот умудрился это сделать — скорее всего, это было
случайным совпадением, но ему было плевать.
— Мы можем просто взять плащ Джеймса, проследить, пока он не останется

один, и затем выбить из него всё дерьмо, — прорычал Римус как-то вечером,
когда они сидели в общей комнате. Он сжал ручку дивана, произнося эти слова,
и почувствовал скрип кожи под своими ногтями. Полнолуние было совсем
близко, и он был на взводе больше, чем обычно.
— Окей, спокойно, Люпин, — тихо успокаивал его Сириус со стопкой книг из

библиотеки в руках. — Ты думаешь как магл. Если мы собираемся ему мстить,
используем для этого магию.
— Пожалуйста, только не ещё больше книг, — застонал Римус, когда Сириус

плюхнулся на диван рядом с ним и открыл огромный том, такой большой, что
тяжеленная обложка закрыла обе пары их тощих ног.
— Да, именно ещё больше книг, — невинно ответил Сириус. — Ты полюбишь их,
когда узнаешь получше, я обещаю.
Римус не особо ему поверил. Сказать по правде, ему очень нравились их тайные
учебные сессии, и он был крайне поражён объёмом информации, которую
запомнил. Но слушать Сириуса было одно — а вот сидеть одному и пялиться в
параграфы сплошного текста — совсем другое. И всё же Сириус продолжал
обещать ему совсем скоро найти решение, которое всё изменит.
— Ну и о чём эта? — спросил Римус, смиряясь со своей судьбой. Если Сириус

чего-то хотел, то его практически невозможно было остановить, приходилось
просто терпеть и ждать, пока всё закончится.
— О проклятиях и заклятиях. Правда, большинство из них слишком сложные.

Конечно, мы хороши — ну, в смысле, хотя бы я, ты и Джеймс, — но всё равно,
думаю, нужно придерживаться базовых заклинаний. Простота — это ключ к
успеху.
— Ладно, — скучающе ответил Римус. Ему до сих пор больше нравилась идея
неожиданной облавы.
— В общем, я думал, мы обсудим то, что в наших силах, и посмотрим, наскребём

72/1533
ли наших способностей на хорошее заклятие, — продолжил Сириус, нисколько
не смущённый отсутствием у Римуса энтузиазма. — Итак, я очень хорош в
трансфигурации — у меня всё ещё лучшие оценки в классе, даже теперь, когда
ты начал догонять.
— Окей, — согласился Римус.
— А Джеймс немного лучше меня в защите от тёмных искусств — это должно

пригодиться нам в борьбе с такими скользкими уродами, как Нюниус, но мы до
сих пор не выучили ни одного нормального заклинания, кроме того,
обезоруживающего, но оно нам не поможет.
Он задумчиво пожевал кончик пера. Это было не новое перо, и от него у Сириуса
осталось тёмное пятно на нижней губе. Римус ничего не сказал. Сириус
продолжил:
— Конечно, Джеймс ещё хорошо летает, но я не знаю, какую выгоду мы можем

извлечь из этого. Ещё есть Пит… хорошо остаётся незамеченным и стоит на
стрёме, наверное…
Римус подумал, что это было довольно несправедливо по отношению к Питеру.

Да, тот никогда не становился лучшим в классе, как Джеймс или Сириус, но в
общем и целом он был вполне успевающим учеником и сдавал все предметы на
«удовлетворительно». Да, у него не хватало той соревновательной жилки, что
была у Сириуса и Джеймса, желания проявить себя. Римус вполне его понимал —
иногда было достаточно просто дружить с более умными и уверенными в себе
людьми. Ты получал немного их сияния без всякого усилия.
— Пит хорош в травоведении, — отметил Римус. — И в зельеварении.
— Оба бесполезны, — пожал плечами Сириус. — Это ведь ты придумал ту

шалость с шиповником, и мы никогда не побьём Снейпа в зельеварении — мне
стрёмно признавать, но этот мудак в нём действительно хорош. В общем,
вернёмся к делу — у нас ещё есть ты, и тебе просто нет равных в чарах.
— Не совсем, — быстро перебил Римус. — Наверное, у меня неплохо выходит

левитация, но на этом всё.
— Ой, заткнись, сейчас не время для скромности, Люпин, — нетерпеливо махнул

рукой Сириус. — Заклинания даются тебе быстрее, чем кому-либо ещё. Если мы
найдём какое-нибудь удачное отвратительное проклятие, я рассчитываю, что ты
им овладеешь.
Римус фыркнул. Он ненавидел, когда Сириус разговаривал вот так — будто

Римус был таким же умным и одарённым, как они с Джеймсом. Он знал, что это
было не так, и от этого ему было дико неловко. Он поборол внезапный порыв
спихнуть огромную книгу с колен и выйти из комнаты.
Всё дело было в полнолунии, сказал он себе. В нем скопилось слишком много
энергии, ему было слишком жарко рядом с огнём, рядом с Сириусом. Он
чувствовал запах его крови, смешанный со специфическим запахом магии.
Краем сознания он понадеялся, что на ужин подадут мясо с кровью — что-
нибудь, в чём он смог бы почувствовать железо.
73/1533
— Мы должны придумать что-то шикарное, — пробормотал Сириус, пролистывая
книгу до самого конца — Римус вскрикнул, когда весь вес книги опрокинулся на
его колени. Сириус не обратил на это внимания, проводя пальцем по
содержанию. — Что-то гораздо хуже, чем эта ерунда с шерстью.
Римус содрогнулся от воспоминания о шутке Снейпа. Внутри него вновь

поднялась волна ярости. Или дело было просто в голоде? Он покачал головой и
скинул книгу с колен, притворяясь, что ему нужно встать, чтобы потянуться.
Суставы уже начинали ныть; его тело готовилось к предстоящей
трансформации.
— Не понимаю, с чего ты решил, что это нам поможет, — зевнул Римус.
— Магловский взгляд, — ухмыльнулся Сириус. — Как с чесоточным порошком. Ты

можешь придумать такие вещи, которые Снейп не в состоянии даже
представить.
Римус покачал головой, пытаясь напрячь мозги.
— Не могу придумать ничего достаточно плохого, — сказал он. — Однажды мы

набрали ведро ледяной воды и поставили его на дверь, оставив её
приоткрытой — Надзирательница должна была распахнуть её и опрокинуть
ведро на себя. Только вот открыла дверь не она, а повар, в результате нас
целый месяц кормили дерьмом, — его живот заурчал при мысли о еде. — Если
честно, это довольно идиотский розыгрыш. Ты хочешь есть? Может, пойдём уже
на ужин?
— Ну, наверное, да… — Сириус закрыл книгу. — Мы легко можем достать ведро,
но мы не знаем, в какой именно комнате спит Снейп. И мне не кажется, что это
его напугает достаточно сильно. Мы же мародёры, у нас должны быть
определённые стандарты.
Римус засмеялся, пока они пробирались через дыру за портретом.
— Да, я сказал тебе, это ерунда. Жалко, конечно, Нюниусу не помешало бы

хорошенько помыться.
Сириус засмеялся в ответ. Затем он застыл на месте и схватил Римуса за плечо.
— О мой бог, ты — гений! Ты чёртов гений!
— Чего?! — в шоке спросил Римус, немного раздражённый тем, что его вот так
хватают.
— Хорошенько помыться! Вот что мы сделаем! Держу пари, это легко, это
должно быть в какой-нибудь из этих книг… подожди здесь! — он снова исчез за
портретом. Римус вздохнул, ощущая тянущее чувство голода, и принялся ждать.
***
— Погоди, погоди, объясни ещё раз, — прошептал Римус, когда они вычистили
свои тарелки. Он собирал остатки соуса последним ломтиком запечённой
картошки, размышляя, не положить ли добавки. Он ел как не в себя в ночь
перед полной луной. — Звучит как-то сложно.
74/1533
— Это не сложно, — Сириус покачал головой. — Я думаю, это легко. Заклинания
погоды сложные в общем и целом, но нам нужна только одна туча размером с
эту тарелку, — он указал на тарелку перед собой.
— Это будет прямо как с этим потолком? — спросил Римус, вскидывая голову к
зачарованному небу. С него лил дождь, как и всё Рождество, но ливень
испарялся прежде, чем мог коснуться голов учащихся.
— Немного, — ответил Сириус, — но меньше. И без этих чар, которые мешают

дождю до нас добраться.
— Но… разве он не сможет просто выйти из-под тучи?
— Не в том случае, если мы соединим его с привязывающим заклинанием.
— Но… мы ещё не научились смешивать заклинания. Ну, я не умею. А ты? — он

посмотрел на Сириуса.
Тот с энтузиазмом закивал:
— Да, я уже давно практикуюсь, для этой твоей проблемы с чтением. Вообще-то,
не так уж и сложно, нужно просто сконцентрироваться.
— То же самое мне говорят о чтении, — вздохнул Римус.
— Мы потренируемся, — уверенно сказал Сириус. — Мы будем очень много

тренироваться, пока Джеймс и Питер не вернутся. Они просто умрут от восторга.
После этого некогда стало есть добавку, так что Римусу пришлось
довольствоваться остатками рождественского печенья, пока Сириус изучал
чары погоды. Когда он нашёл, что хотел, они по очереди попытались
наколдовать тучу. Сириусу пришлось прочитать инструкцию несколько раз,
прежде чем они поняли её до конца.
Это был первый раз, когда Римус попытался воспроизвести заклинание, не

посмотрев перед этим, как оно выполняется другим волшебником. Сначала ему
было нелегко, но он быстро понял движение и повороты волшебной палочки, а
вот Сириус был лучше него в произношении. Ему действительно потребовалась
полная концентрация, и только к полуночи они наконец умудрились хоть что-то
произвести на свет. В конце концов у Римуса получилось образовать маленькую
серую тучу. Она вылилась из конца его палочки, словно туман, задержалась
между ними на несколько секунд, прежде чем лопнуть, как мыльный пузырь,
оставив после себя лишь смутный влажный след.
Сириус широко ухмыльнулся:
— У нас всё получится!
***
Римусу было сложно отделаться от Сириуса в ночь полнолуния. Он даже сказал

75/1533
ему, что плохо себя чувствует, но тот лишь захотел проводить его до
больничного крыла. В конце концов Римусу удалось убедить его, что Сириусу
нужно остаться и продолжить практиковать облачные чары.
— Но у нас уже почти получилось, — жаловался Сириус. Это было правдой, им

обоим удалось произвести удовлетворительные долгосрочные грозовые тучи —
в процессе их ванную практически затопило. Оставалось лишь научиться долго
концентрироваться и отточить привязывающее заклинание.
— Тогда займись чем-нибудь ещё, — огрызнулся Римус. Он уже практически

вышел из двери, его кожа всё сильнее натягивалась на мышцах, желудок урчал
как ненормальный. — Увидимся завтра.
— Откуда ты знаешь, что она оставит тебя на всю но…?!
Римус сбежал, прежде чем ему пришлось отвечать на вопросы. Он становился

неосторожным, подумал он про себя, стуча в дверь кабинета Макгонагалл. В
конце концов ему придётся придумать нормальное объяснение своим
исчезновениям. Он опасался, что когда-нибудь друзья смогут связать ночи его
исчезновений с полнолуниями — они все учили астрономию.
Хижина была холодной, от нескончаемого дождя стены промокли насквозь и

пахли сыростью. Римус пожалел, что не взял с собой палочку; он научился
неплохому огненному заклинанию, оно бы пригодилось сейчас. Хотя, наверное,
если посреди хижины будет гореть костёр, когда он обернётся, это не приведёт
ни к чему хорошему. Он может сжечь здесь всё дотла.
Трансформация началась более неожиданно, чем обычно. С тех пор, как мадам
Помфри сказала, что они начнут становиться хуже, он, похоже, начал это
чувствовать. Он всё ещё пытался не кричать, в страхе, что Макгонагалл или
Помфри услышат его по пути из туннеля к замку. Он не хотел ещё больше
жалости.
***
Воскресенье, 1-е января, 1972 год.
На следующий день Римус едва мог подняться на ноги после обратного

обращения. Поэтому он лишь накинул на себя плед и остался лежать на полу в
ожидании мадам Помфри. Каждый сантиметр его тела болел сильнее, чем
когда-либо. Его голова раскалывалась, будто на ней попрыгал тролль. Каждый
зуб в его челюсти ныл тянущей болью, каждый сустав в его плечах, казалось,
вытянулся настолько, что наконец сломался окончательно. Он сломал почти все
свои ногти. На старых обоях он заметил огромные следы от когтей.
— Римус? — услышал он тихий голос мадам Помфри из-за дверей. — Я захожу,

дорогой.
Он закрыл глаза, не находя в себе сил даже застонать.
— О, — лишь выдохнула она, когда вошла в комнату и обнаружила его на полу.

— Всё было плохо, не так ли? Возможно, дело в солнцестоянии. Мне нужно
свериться с книгой. Ты можешь подняться, Римус? — она прикоснулась к его лбу
тыльной стороной ладони.
76/1533
Он открыл глаза и слабо кивнул, прежде чем принять её руку и подняться с
пола. Это оказалось ошибкой. Как только он оказался на ногах, его голова
поплыла, желудок скрутило. Он упал на колени, и его вырвало прямо на пол.
— Ничего страшного, — успокаивающе прошептала мадам Помфри,

придерживая его за дрожащие плечи. Она направила свою палочку на бардак, и
всё испарилось, будто ничего и не было. — Всё хорошо. Пойдём туда, где
потеплее, не возражаешь?
Она хотела наколдовать носилки, чтобы донести его до замка, но он не смог бы

пережить такого позора, неважно, насколько раннее было утро. Они очень
медленно дошли до замка и затем в больничное крыло, где он наконец упал на
мягкую чистую постель. Медсестра продолжила ухаживать за ним, но его уже
клонило в сон.
Он проснулся, чувствуя себя гораздо лучше. В любом случае, головная боль

покинула его. Он поморгал и потянулся за стаканом воды на прикроватном
столике. Кто-то взял стакан и подал ему. Он сделал несколько глубоких глотков
и поставил стакан обратно, затем поднял взгляд, ожидая увидеть мадам
Помфри, и вскрикнул:
— Сириус! — голос оказался хриплым, а горло всё ещё пересохшим. Господи,

неужели он действительно выл? Как же стыдно.
— С Новым годом, — радостно сказал Сириус. Он сидел на маленьком

деревянном стуле рядом с кроватью, поставленном для посетителей, и
прижимал к груди какую-то книгу. — Решил проведать тебя, когда ты не пришёл
на завтрак. Ты как?
— Нормально, — Римус быстро сел прямо и потёр лоб. — Я, эм-м… у меня иногда
случаются мигрени. Но мне уже лучше.
— Хорошо, — кивнул Сириус. — Потому что твой рождественский подарок

наконец-то готов.
— Мой… что? — Римус с опаской уставился на Сириуса. Его голубые глаза сияли,
будто он только что натворил что-то особенно интересное.
— Прости за задержку, — продолжал тот. — Мне нужно было сделать несколько

последних поправок в последнюю минуту. Вот, — он передал Римусу книгу. Это
была его «История магии».
— Что…? — Римус уже подозревал, что ему снится просто какой-то странный
сон. Зачем Сириус давал ему его собственный учебник истории?
— Открывай!
Римус открыл. Он практически не открывал эту книгу за весь год, и страницы до

сих пор были твёрдыми и плотно скрепленными, если не считать самой первой.
Под оглавлением Сириус написал что-то своим аккуратным ровным почерком.
Римус вчитался в эту надпись, сжав губы от усилия. Он уже был вымотан, у него
не было сил на эти загадки.
77/1533
— Сириус, — вздохнул он, — ты же знаешь, я не могу…
— Положи руку на страницу, — с энтузиазмом сказал Сириус, сев поближе к

Римусу. — Прижми ладонь к бумаге, полностью… да, вот так. Так, сейчас дай
мне минутку…
Он достал свою палочку из кармана и легко приставил её к виску Римуса.
— Сириус, что ты делаешь?! — Римус немного испугался — на него никогда

раньше не наставляли палочку, а он видел, как Сириус взрывал вещи побольше,
чем его голова.
— Доверься мне! — шикнул на него Сириус. Его лицо приняло задумчивое

выражение. Он сделал глубокий вдох. Римус крепко зажмурился, готовясь к
худшему. По крайней мере, он уже был в больничном крыле. — Лектиункула
Магна! — уверенно произнёс Сириус.
Римус почувствовал странный толчок, будто бы он пропустил последнюю

ступеньку на лестнице. Не то чтобы ему было больно, и хотя бы его голова всё
ещё оставалась прикреплена к телу. Он открыл глаза и посмотрел на Сириуса.
— Это ещё что было?
— Посмотри в книгу! — указал пальцем Сириус, практически танцуя на стуле от

восторга. — Скажи мне, что там написано!
Римус вздохнул и посмотрел в книгу на своих коленях. Она была точно такой же;
обычная белая страница с текстом и слегка смазанным почерком Сириуса. Он
уставился на неё, не совсем понимая, что он должен увидеть.
— Прочитай, что написано! — подсказал Сириус.
— Я… — Римус посмотрел на первое слово.
«Счастливого...», — вдруг продиктовал голос в его голове.
Римус шокировано моргнул — он никогда не слышал этот голос раньше, хотя он

явно был его собственным. Это было почти как в распределяющей шляпе, только
более знакомо, более изнутри. Он снова всмотрелся в страницу. «Счастливого
Рождества, — так там было написано. — Теперь ты сам можешь делать свою
грёбаную домашку. От твоего соратника-мародёра и друга, Сириуса Блэка».
Римус засмеялся. Он посмотрел на Сириуса, затем снова на страницу. Он открыл

книгу где-то посередине и посмотрел на сплошной текст: «...в поздние годы
шестнадцатого столетия Корнелиус Агриппа совершил свой величайший прорыв
в сфере природной магии»…
— О боже! — воскликнул Римус. Он перевернул страницу и прочитал ещё

немного. Голос в его голове всё так же уверенно продолжал читать слово за
словом. Теперь он сам мог читать. — О БОЖЕ!
— Получается, сработало?! — спросил Сириус, расплываясь в улыбке.
— Сириус!.. Это… ты!.. Я не… как?!

78/1533
— О нет, — засмеялся Сириус. — Пожалуйста, только не говори, что я настолько
испортил твой мозг, что ты теперь не можешь составить связное предложение?
Или никакое не сможешь?
— Спасибо тебе, — с трудом выдавил Римус. Он чувствовал, как на глаза

наворачиваются слёзы, и сразу же с силой потёр их. Сириус вежливо отвёл
взгляд.
— Не за что, — ответил он. — Теперь ты можешь помочь мне с идеей для нашего
следующего грандиозного розыгрыша.
— Мы ещё и с первым-то не разобрались, — ответил Римус, шмыгнул носом и

постарался взять себя в руки. — Покажи мне, как ты это сделал… это… в смысле,
это же наверняка очень высокий уровень магии.
— Типа того, — Сириус пожал плечами. — Вообще-то, мне пришла в голову эта
мысль после громовещателя от мамы. Я подумал, раз ты можешь заставить
письмо наорать на кого-то, то ты можешь заставить книгу прочитать себя для
кого-то. Самым сложным было сохранить голос в голове — я не мог понять,
работало это на мне, или я просто читал как обычно. Но это работает на любой
книге. Ну, я так думаю. Я не совсем уверен насчёт других вещей, типа ярлыков и
знаков в зельеварении, но я ещё поработаю над этим…
Римус не мог оторвать взгляда от книги, читая случайные строчки и не

переставая улыбаться. Он ещё никогда в своей жизни не был так счастлив.
79/1533
Первый год: Тот Самый Розыгрыш
— Великолепно! — воскликнул Джеймс, хлопая ладонями по столешнице в

ванной. — Это просто великолепно!
— Ты такой умный! — выдохнул Питер.
Они вчетвером втиснулись в ванную комнату. Сириус стоял в ванне, полностью

одетый, с зонтом, а Римус не сводил волшебной палочки с грозовой тучи над его
головой. Дождь лил из неё стеной. Сириус ходил взад-вперёд по ванне, и туча
беспрекословно следовала за ним по пятам, повторяя каждое движение его
головы.
Питер с Джеймсом вернулись с рождественских каникул лишь два часа назад, и,

как только ужин закончился, Римус и Сириус затащили их наверх для
демонстрации.
— Люпин подсказал мне идею, но я нашёл заклинания, чтобы сделать это, — с

гордостью улыбнулся Сириус. — Он никогда не догадается, что именно с ним
случилось!
— Когда мы это сделаем?! — Джеймс уже скакал на месте, чуть не взрываясь от

восторга. — Завтра с утра? На завтраке? На зельеварении?
— На ужине, — покачал головой Сириус. — Будет больше зрителей.
— Да, на ужине, — мудро кивнул головой Джеймс, будто это была его идея.
— Серьёзно, вы, двое, я так чертовски вами горжусь.
— Не смущай нас, — Сириус с сарказмом выгнул бровь. Затем он перевёл взгляд

на Римуса. — Эм-м, Люпин? Наверное, остановись уже. У меня ноги промокли.
— Ой! — Римус стряхнул чары, наконец заметив, что наколдовал гораздо больше
воды, чем мог выдержать старый слив, и Сириус по щиколотки стоит в холодной
воде, промочив низ своей мантии. — Прости.
— Да ничего, — засмеялся Сириус, вышел из ванны и выжал чёрную ткань.

— Просто сделай то же самое со Снейпом, и всё будет прекрасно.
— Так что, Люпин этим займётся? — спросил Джеймс. Сириус пожал плечами.
— У него лучше получается. Но я тоже могу это сделать, если что-то пойдёт не
по плану.
***
Понедельник, 3-е января, 1972 год.
Первый учебный день после Рождества был довольно странным. Джеймс, Сириус
и Питер были полны нервной энергии в ожидании их идеальной шалости. Римус
тоже очень этого ждал — хотя он немного нервничал, потому что именно ему
80/1533
предстояло совершить задуманное. Но у него была ещё одна причина для
радости. Это был первый в его учебной жизни день, когда он мог читать.
Сириус показал ему, как заколдовывать себя, и это действительно было сложно.
В конце концов чаще всего Сириус сам заколдовывал Римуса, потому что тот
решил отложить самостоятельную практику заклинания. Его магия после
полной луны не отличалась стабильностью и могла запросто перелиться в мир и
«рвануть», если он прилагал слишком много усилий. Ему казалось не очень
разумным направлять волшебную палочку на себя, пока луна до конца не
исчезнет и он не вернёт полный самоконтроль.
Первая половина дня обернулась всем, о чём он только мог мечтать. Он не мог
прочитать с доски, но чары всё равно были более практическим предметом, и
Римуса поразило, насколько легче всё становилось, когда он мог просто
свериться с учебником вместо того, чтобы запоминать каждое слово Флитвика о
смягчающих чарах. Он самым первым в классе заставил кирпич отскакивать от
стола словно мяч — к большому замешательству Лили Эванс, которая обычно
всегда была лучшей в чарах.
Только после обеда на зельеварении всё пошло под откос. Началось с того, что
Слизнорт вернул им их эссе о двенадцати способах использования драконьей
крови. Римус написал его ещё до Рождества с помощью Сириуса, и в общем все
мародёры справились неплохо. Снейп как обычно стал лучшим в классе и
заработал пять баллов для Слизерина. Лили стала второй и получила балл в
пользу Гриффиндора. Она обогнала Сириуса всего лишь на несколько пунктов.
Ничего из произошедшего не выходило из рамок привычного — но, по всей

видимости, напряжение от ожидания стало слишком сильным для Сириуса, и он
не смог побороть желание задеть её.
— Интересно, стоит ли оно того — подмазываться к Нюниусу ради какого-то

жалкого балла для факультета, — протянул он достаточно громко, чтобы Лили и
Снейп услышали его. Лили развернулась к нему с горящими щеками.
— Заткнись, Блэк, — шикнула она. — Не моя вина, что ты такой неудачник.
— Разве можно называть неудачником меня, когда твой парень даёт списывать
тебе? — злобно прошептал Сириус в ответ.
— Я у него не списываю, и Северус мне не парень! — её лицо ещё больше

раскраснелось.
— Ты покраснела, Эванс! — ухмыльнулся Сириус, довольный собой. Он пихнул

Джеймса локтем. — Разве это не мило? — Джеймс прыснул, кивнув головой.
— Не обращай на них внимания, Лили, — прошептал Снейп, не поворачивая

головы. — Они просто завидуют.
— Завидуем кому, Нюниус? — вмешался Джеймс, всё ещё пытаясь говорить тихо.
— Завидуем такому грязному скользкому придурку, как ты? Ага, мечтай.
Сириус засмеялся, довольный тем, что ему удалось втянуть в это Джеймса.
Питер тоже засмеялся, чтобы поддержать их. Слизнорт до сих пор ничего не
замечал — он стоял спиной к классу и записывал инструкции на доске.
81/1533
Северус наконец повернул свой стул и посмотрел своими блестящими тёмными
глазами на Сириуса.
— Я слышал, у тебя было очень тихое Рождество, Блэк, — сказал он низким

голосом, полным угрозы. — Твоя семья смогла выдержать тебя не больше
нескольких дней, прежде чем вышвырнула за порог и вернула в школу, правда?
— он со злостью поджал губы. — Все чистокровные семьи только об этом и
говорят, белая ворона семьи Блэк.
Сириус сжал кулаки. Римус увидел, как побелели его костяшки.
— Заткни. Свою. Пасть. — прорычал Сириус сквозь сжатые зубы.
— Да, поосторожней, Снейп, — нахмурился Джеймс. — Следи за языком. Никогда

не знаешь, к чему это может привести.
— Это угроза, Поттер? — скучающе ответил Снейп. — Прости, если я не дрожу от

страха. Снова натравишь на меня своего полоумного Люпина?
Римус, который одним ухом слушал их перепалку, а другим — указания

Слизнорта, невольно вздрогнул. Его уже называли так раньше. Довольно
странно, вообще-то, что ещё никто в Хогвартсе не додумался до этой звучной
клички; особенно учитывая, что у него была репутация немного странного
чудика. Может, все и называли его так у него за спиной?
Машинально он взял в руки свою палочку. Снейп увидел это, и его ухмылка
стала ещё злее.
— Ого, неужели ты на самом деле научился какой-то магии, Люпин? Я

впечатлён. Хотя и слышал, что люди могут натренировать обезьян выполнять
базовые трюки, так что, наверное, это не такое уж великое достижение.
Римус поднял палочку, но Сириус схватил его за запястье и опустил его руку
обратно на стол.
— Ещё рано, — пробормотал он.
Римус сжал челюсть и перевёл взгляд обратно на доску, кипя внутри. Снейп
посмеялся и тоже отвернулся. Римус услышал недовольный шёпот Лили:
— Совсем не обязательно так ужасно к нему относиться!
В оставшееся время урока Римус едва мог концентрироваться. Он знал: его не

должно волновать, что о нём думает Снейп или кто-либо другой. Но слова этого
придурка задели его глубоко, и он не мог так просто стряхнуть это чувство.
Сириус не особо помогал, он продолжал бормотать: «Он у нас получит!» — себе
под нос, бросая злые взгляды в сторону Снейпа.
К ужину Римуса уже разрывало от гнева и желания проявить себя. Он едва ли

что-то съел, а ведь подавали его любимый пирог. Он прожигал Снейпа взглядом
через весь зал. Это не осталось незамеченным, и Северус пихал ребят вокруг
себя локтями, указывал на мародёров и смеялся. Римусу казалось, что он мог
расслышать слова «полоумный Люпин». Джеймс с Сириусом хмурились в их
82/1533
сторону. Лили тоже это заметила.
— Эй, вы, просто оставьте Сева в покое, ясно? — грозно потребовала она. — Эта
глупая ссора будет продолжаться вечно, если вы не будете достаточно
взрослыми, чтобы…
— Да успокойся уже, Эванс, — Джеймс закатил глаза. — Ты и так уже дружишь с

этим уродом, теперь ещё и защищаешь его? Где же твоя преданность
факультету, а?
— Это никак не относится к факультетам, — огрызнулась она. — Это же глупая

ссора на пустом месте.
— Он оскорбил Римуса!
— Вы все постоянно его достаёте!
— Он сам это начал!
— О, ну понятно, значит, тебе обязательно нужно это закончить, да, Поттер?!

— она внезапно встала и схватила свою сумку. — Боже, какие же вы
самовлюблённые! — она сердито пошла к выходу из зала, громко стуча
каблуками по каменным плитам.
— А она любит поспорить, — ухмыльнулся Джеймс.
Со стороны стола Слизерина послышался взрыв смеха, и Римус решил, что с него
хватит. Он тоже встал из-за стола и направил свою палочку на Северуса.
— Лигарэ Плювиам!
Эффект был моментальный и абсолютно восхитительный. Грозовая туча

выстрелила из палочки Римуса со скоростью пули, так что никто даже не смог
разглядеть, откуда она появилась. Она застыла у Снейпа над головой, тяжёлая,
тёмно-серая. Затем послышался низкий раскат грома, и начался ливень.
Сначала Снейп не понимал, что происходит, прикрывая голову руками и пытаясь

посмотреть вверх. Ученики, сидящие рядом с ним, повскакивали со своих мест,
не желая намокнуть. Снейп тоже поднялся, попытался выйти из-под тучи, но та
последовала за ним, нависая над головой и безжалостно поливая.
Теперь уже все в зале показывали пальцами и смеялись. Ученики оглядывались

и пытались понять, кто это сделал, но никто не видел, что это был Римус, кроме
его друзей. Он сел обратно за стол, но продолжал указывать волшебной
палочкой на Северуса, ухмыляясь, и наблюдал, как тот пытается убежать от его
мини-шторма.
— Да! — шикнул Сириус ему на ухо. — Чёрт, да, Люпин, ты просто красавчик!
Всеобъемлющее удовлетворение Римуса подкреплялось раскатами смеха со

всех сторон. Снейп был таким гадким человеком, что даже некоторые
слизеринцы были рады увидеть, что он получил по заслугам. Чем больше Римус
думал об этом, тем больше он хотел наказать его, и тем сильнее становился
ливень. Со временем туча, казалось, только тяжелела и увеличивалась.
83/1533
Снейп уже промок до нитки, его волосы облепили череп, закрывая глаза. Он ещё
больше побледнел, одежда блестела от воды, под ногами хлюпала лужа. Римус
ухмылялся, глядя, как Снейп отчаянно пытался убежать от тучи, но лишь
больше и больше напоминал промокшую крысу.
— Прекрати это! — крикнула Лили Джеймсу. — Я знаю, что это ты! Останови это!
Джеймс, продолжая смеяться, поднял руки вверх, чтобы показать, что он ничего
не делал. Лили, казалось, была на грани слёз.
Северус бросился бежать, закрывая голову руками, чтобы не дать ливню бить
себя по голове, но его мантия настолько вымокла и отяжелела, что он
споткнулся и растянулся на полу. Римус хотел было засмеяться, но вместо этого
сконцентрировался ещё больше. Дождь продолжал усиливаться, пока наконец
Северус не стал трудноразличим за серой пеленой. Туча тоже выросла и
продолжала греметь и сверкать молниями — такого никогда не было, пока он
практиковался на Сириусе. Но опять же, он никогда так не злился на Сириуса.
— Хватит! Пожалуйста! — Лили уже вовсю рыдала. Джеймс прекратил смеяться.

Он прикоснулся к руке Римуса.
— Эм-м… Римус? Мне кажется, с него хватит…
Снейп не поднимался с пола. Римус осознал, что больше никто вокруг не

смеётся. Некоторые кричали и звали на помощь.
— ФИНИТЕ! — разнёсся голос по Большому залу.
Ливень сразу же прекратился. Все в зале замерли. В дверной арке стоял

Дамблдор — Римус не видел его с Хэллоуина. Он выглядел абсолютно
спокойным, несмотря на тот хаос, что он только что остановил. Директор
подлетел к Северусу, испарил всю воду взмахом своей палочки и склонился над
учеником.
Римус убрал свою палочку и вжал голову в плечи, глядя, как Дамблдор шепчет
что-то над неподвижным телом Северуса. Всё ещё рыдая, Лили подбежала к
ним, её плечи подрагивали.
— Прошу всех пройти в свои комнаты, пожалуйста, — Дамблдор говорил

довольно тихо, но почему-то его слышали все в зале. — Мисс Эванс, пожалуйста,
приведите мадам Помфри.
Лили выбежала, и все остальные ученики покорно начали покидать зал вслед за
ней. Джеймс, Сириус и Римус нервно переглянулись, прежде чем
присоединиться к остальным.
84/1533
Первый год: Последствия
Большинство гриффиндорцев остались в общей комнате,

перешёптываясь и обмениваясь слухами. Все хотели знать, кто же это сделал.
Мародёры, которые обычно были только рады оказаться в центре обсуждений,
заползли наверх в свою комнату, побледневшие и виноватые.
Римус сидел на кровати, глядя в пол. Он зашёл слишком далёко, он знал это.
Какое-то время ему было очень приятно, и ничто не могло убедить его, что
Северус этого не заслуживал. Но сейчас Джеймс смотрел на него как-то
странно, и он знал, что Дамблдор точно узнает, кто это сделал, тем или иным
образом — даже если Лили не расскажет всем, как только вернётся в общую
комнату.
— Что случилось? — осторожно спросил Джеймс. — Ты что, потерял контроль?

Это была довольно сильная магия.
— Это было бесподобно! — вдруг воскликнул Сириус. — Теперь он дважды

подумает, прежде чем перейти нам дорогу!
— Но… мы же не хотели навредить ему по-настоящему, да? — нахмурился

Джеймс.
— Да в порядке он! Просто притворялся, чтобы у нас потом были проблемы.
— А у нас будут проблемы? — нервно спросил Питер. — Мы же не все это делали,

нет? Это же был только…
Сириус дал ему смачный подзатыльник.
— Крыса ты, — сказал он. — Мы же мародёры. Один за всех и все за одного.
— Как будто я понимаю, что это значит, — пробормотал Питер, потирая затылок,
затем встал и угрюмо ушёл на свою кровать.
— Он прав. Это сделал я, я один и буду отвечать, — тихо сказал Римус, не

поднимая глаз.
— Это была наполовину моя идея! — возразил Сириус. — Это я искал

заклинания! Да не переживай ты, Люпин, я на сто процентов уверен, что с ним
всё нормально.
— Даже если и так, — тяжело сказал Римус, — то это не благодаря мне, — он

наконец встретился взглядом с Джеймсом. Его тёмно-карие глаза были гораздо
более серьёзными, чем обычно. — Я не хотел ему серьёзно навредить.
Джеймс не отвёл взгляда и серьёзно кивнул.
В дверь постучали, разряжая напряжение. Это был Фрэнк Долгопупс.
— Вас четверых ждут в кабинете Макгонагалл. Сейчас, — строго сказал он.
Они последовали за Фрэнком вниз по лестнице и через общую комнату, где все
85/1533
взгляды обратились к ним. Римус всё время смотрел себе под ноги, но отметил,
как стихала болтовня, пока они шли к выходу. То, что случится после, не имело
значения — всё равно все узнают, что это их рук дело.
Макгонагалл была не одна. Дамблдор стоял около её стола, сложив руки на

груди. Он вежливо улыбнулся ученикам, выстроившимся перед ним в линию.
— Добрый вечер, джентльмены, — поздоровался он.
— Добрый вечер, директор, — все вместе ответили они.
— Возможно, вам будет интересно узнать, что мистер Снейп вполне себе в
порядке — хотя его гордость явно задета.
Они ничего не ответили. Римус не поднял глаз.
— Он настаивает, что вы четверо имеете какое-то отношение к

произошедшему, — так же вежливо продолжил Дамблдор, казалось, ему
приятно было проводить с ними время. — Особенно вы, мистер Поттер.
Джеймс вскинул глаза, открыл рот, затем закрыл его обратно и снова опустил
взгляд. Римус не мог этого выдержать. Во всём мире у него было всего три
друга, и он не собирался потерять их сейчас. Он сделал шаг вперёд.
— Это был я, сэр, я это сделал. До этого он наговорил мне всякого, и я

разозлился на него. Я хотел преподать ему урок, — он заставил себя
встретиться взглядом с бледно-голубыми глазами Дамблдора. Тот
удовлетворённо кивнул:
— Понятно. Вы действовали один?
— Да, — Римус достал свою палочку. — Слушайте, я могу доказать…
— В этом нет необходимости! — поспешно сказал Дамблдор. — Я вам верю,

мистер Люпин.
— Он был не один, сэр! — выпалил Сириус. — Я нашёл заклинание, и я тоже

научился его выполнять, это в равной степени и моя вина.
— Вы хотите сказать, что вы это спланировали, Блэк? — резко спросила

Макгонагалл. — Вы спланировали нападение на другого ученика? Десять баллов
с Гриффиндора. За каждого из вас.
Сириус снова опустил взгляд.
— И отработка каждому. На месяц, — продолжила она. — Мне очень сложно

поверить в то, что мистер Люпин действовал в одиночку.
Все четверо парней склонили головы.
— Можете идти, джентльмены, — тихо сказал Дамблдор. — Конечно, я не

сомневаюсь в том, что вы все найдёте время, чтобы извиниться перед мистером
Снейпом.
86/1533
Сириус издал вздох негодования, и Джеймс пихнул его локтем. Они
развернулись, чтобы уйти.
— Мистер Люпин, на минутку.
Римус застыл. Мог бы и догадаться, что ему не сойдёт это с рук так просто. Он
остановился, пока остальные покидали кабинет. Макгонагалл последовала за
ними, чтобы проследить, что они не станут подслушивать в коридоре.
Как только дверь закрылась, в кабинете стало необыкновенно тихо. Дамблдор

молчал, и в конце концов Римус поднял голову, чтобы взглянуть на него.
Директор не выглядел разозлённым или разочарованным. На его лице было
обычное довольное выражение — возможно, немного разбавленное
любопытством.
— Как вам в Хогвартсе, Римус?
Это был не тот вопрос, которого он ожидал.
— Эм-м… да нормально.
— Похоже, вам не составило труда завести друзей.
Это был вообще не вопрос, так что он ничего не ответил. Он опустил взгляд в
пол, затем снова поднял.
— Меня отчислят? — спросил он.
Дамблдор улыбнулся:
— Нет, Римус, никого не отчислят. Я прекрасно вижу, что вы сожалеете о
содеянном. Что меня беспокоит, так это то, как вы это сделали. Это было очень
сильное заклинание, я не ожидал от учащегося первого года… Вы, должно быть,
были крайне злы.
Римус кивнул. Он не хотел говорить Дамблдору, почему — о кличках, которые

дал ему Снейп, или о том, как он заставил его чувствовать себя глупым,
бесполезным и маленьким.
— Пыл и энтузиазм очень важны для волшебника, Римус, — сказал Дамблдор.

— Они направляют нашу магию, укрепляют её. Но, как вы сегодня поняли, если
мы не будем их контролировать, будем опасны для всех вокруг нас, — он
выглядел очень серьёзным, его взгляд потерял прежний блеск. — Я не имею
намерения вас напугать, Римус. Когда мы познакомились, я сказал, что
сочувствую вам — я бы не пожелал никому такой же жизненной ситуации. Но вы
должны быть более осторожным. Вы одарённый волшебник, не потратьте ваш
талант зря.
Римус кивнул, больше всего на свете желая, чтобы этот разговор закончился.
Ему больше по душе был кнут, чем лекция. И самое худшее, Дамблдор был прав.
Он позволил своим чувствам к Северусу повлиять на заклинание — он просто не
привык к такой своей силе.
— Простите, профессор, — сказал он. — Ню… в смысле, Северус в порядке?
87/1533
— Да, он в полном порядке. Мне кажется, он надеялся, что, если просто
перестанет сопротивляться, тот, кто наколдовал тучу, остановится. Его
высушили, и никаких серьёзных последствий не предвидится.
— О… — Римус кивнул. — Хорошо.
— А теперь, — Дамблдор улыбнулся, — можете идти. Я задержал вас больше,

чем на минуту, и у меня есть ощущение, что мистер Поттер ждет снаружи,
чтобы вы всё ему рассказали.
***
Дамблдор дал ему богатую пищу для размышлений. И у него было полно
времени поразмышлять — Макгонагалл нисколько не шутила об отработках и
даже зашла так далеко, что разделила их четвёрку. Сириусу пришлось отмывать
котлы в подземелье, Питеру — полировать трофеи в комнате наград, а Джеймсу
— настраивать все телескопы в Астрономической башне. Римусу досталось
самое худшее — вычищать совятню. Конечно же, использовать палочки не
разрешили, и каждый вечер приходилось всё начинать заново.
— Это просто небывалая жестокость, вот что это, — пожаловался Питер уже
через неделю, когда они все упали по кроватям, грязные и вымотанные.
— Не знаю, на что ты жалуешься, — пробормотал Сириус. — Я был бы только рад

полировать трофеи. Кто знает, что я могу подхватить, соскабливая остатки
зелий со дна этих дурацких котлов.
Джеймс лишь застонал, снимая очки и потирая глаза.
Римус не жаловался, потому что ему казалось, что он не имеет на это права. Он
ужасно себя чувствовал из-за того, что вовлёк в неприятности своих друзей, но
ещё хуже ему было от того, что он сделал. И это всё только усугубляли
прочитанные им книги.
Заклинание Сириуса, благодаря которому он теперь мог читать, было сложным и

менее естественным, чем та магия, к которой он привык. Сириус сам признавал,
что оно было неидеальным — его хватало на час или около того, затем нужно
было возобновлять. Римус был уже близок к тому, чтобы выполнять его самому,
правда, зачастую приходилось пробовать несколько раз перед тем, как всё
срабатывало как надо. В самом начале он первым делом отправился в
библиотеку за книгой о магических существах. Каждый вечер после выполнения
отработок и домашних заданий Римус зашторивал занавески вокруг своей
кровати и при свете палочки перечитывал одну и ту же главу снова и снова. Он
обнаружил, что о его конкретной проблеме были написаны сонмы книг, но он
переживал, что люди начнут что-то подозревать, если он вдруг станет их все
читать. К тому же он уже не был уверен, что хочет этого. То, что он уже
прочитал, было достаточно плохо.
Он думал о тех книгах почти всё время — во время уроков, когда ел или
отрабатывал. Такие слова, как «чудовищный», «смертельно опасный» и
«ужаснейший из существ» горели в его сознании неоновыми знаками.
Естественно, он знал, что опасен. Он знал, что отличается от окружающих. Но не
знал, что его ненавидят. Даже охотятся на таких, как он. По всей видимости, его
клыки стоят тысячи в некоторых странах восточной Европы. Его шкура — ещё
88/1533
больше.
С законодательством дела обстояли тоже негладко — он не вполне понимал эти

вещи, но звучали они довольно кошмарно. Законы о трудоустройстве, реестры и
ограничения передвижения. Похоже, даже с умением читать его рабочие
перспективы в волшебном мире были нисколько не лучше, чем в магловском.
Также он понял, почему Дамблдор просил его быть осторожным. Теперь ему
стало понятно, что если кто-нибудь в Хогвартсе узнает, чем он является, у него
могут быть серьёзные проблемы — и исключение из школы будет наименьшей из
них.
Раздражало, что ничего из прочитанного не соответствовало его опыту. Не было

никаких сведений о каком-либо волшебнике, который реально был бы в его
положении; как он справлялся; чего ожидать; смог ли он устроиться на работу
или хотя бы жить, не принося вред другим людям. Он полагал, что нормальным
было чувствовать запах крови и слышать сердцебиение других людей — но
откуда ему было знать наверняка? Было ли нормально, что его магия
становилась сильнее, когда луна росла? Иногда ему казалось, что он может
чувствовать саму её мощь; она дрожала в его венах, словно зелье, заполняла его
до краев и выливалась наружу, вырывалась с кончиков его пальцев. И к тому же
нельзя забывать о его характере. Сколько в нём его самого и сколько от этого
монстра?
Много ночей он лежал без сна, когда заклинание для чтения испарялось, и ему
было слишком лень снова воспроизводить его, но переизбыток мыслей и энергии
мешал спать. Его разумом овладевали переживания и страхи. Насколько проще
было в приюте. Никакой магии, никакой домашней работы, никаких моральных
дилемм. И, конечно же, никаких друзей. Если что-то и останавливало Римуса от
того, чтобы сдаться, так это они.
Джеймс, чьё эго было размером с озеро при Хогвартсе, но и сердце было ничуть
не меньше. Питер — который, да, конечно, был странным и немного
медлительным — но у которого было своеобразное чувство юмора и на
удивление щедрая душа. И, естественно, Сириус. Сириус умел хранить секреты,
он мог быть жёстким, но никогда к своим друзьям, он был самым одарённым
учеником их курса, но проводил всё своё время, придумывая шалости и проказы.
Римус не собирался терять никого из них, если это хоть сколько-нибудь зависело
от него. Даже если ему придётся стать самым прилежным учеником в школе;
даже если ему нужно будет прочитать каждую книгу, выполнить каждое
задание, следовать каждому правилу. Он будет таким хорошим, что они даже
ничего не заподозрят. Таким хорошим, что им придётся сделать его старостой —
он всё это выполнит, если только это поможет ему остаться в Хогвартсе и
сохранить своих друзей.
Ему было не с кем поговорить ни о чём из этого. Во всяком случае, ни с кем, кто
мог бы его понять. Судя по всему, только Дамблдор, Макгонагалл и мадам
Помфри знали о его особенности. Макгонагалл была слишком строгой, чтобы к
ней можно было прийти с подобными вопросами. Насчёт Дамблдора Римус до сих
пор не был до конца уверен, что тот вполне нормален, да и, в любом случае, он
понятия не имел, как организовать встречу с директором. Так что в конце
концов у него оставалась только мадам Помфри.
Он дождался следующего полнолуния, которое выпало на конец января. Это

89/1533
было воскресенье, так что после ужина он отделился от остальных мародёров и
направился в больничное крыло раньше обычного.
— Римус! — удивлённо улыбнулась медсестра. — Я не ожидала увидеть тебя

раньше ночи!
— Я хотел кое о чём спросить, — смущённо сказал он, бегая глазами по комнате.
Несколько учащихся лежали в постелях, практически все спали. К счастью,
мадам Помфри понимала, что такое секретность.
— Конечно. Пройдём в мой кабинет?
Он был гораздо уютнее, чем все учительские кабинеты, в которых побывал

Римус. На полках вдоль стен рядами аккуратно стояли сотни бутылок с зельями
и лекарствами, здесь было светло и свежо, у неё не было стола, и вместо
деревянных стульев по обе стороны камина стояли два удобных кресла.
— Чем могу помочь, дорогой? — спросила она, сев в кресло и указав ему рукой,
что он может сделать то же самое.
— Ну, — он сглотнул, не зная, с чего начать, — я просто… у меня есть несколько

вопросов о… моей проблеме.
Она по-доброму ему улыбнулась:
— Конечно, у тебя есть вопросы, Римус, это совершенно естественно. Ты хочешь

узнать что-то конкретное?
— Да. Я немного почитал и знаю, что это нельзя вылечить и всё такое.
— Пока что нельзя, — быстро сказала она. — Новые открытия совершаются всё
время.
— О, ладно. Но сейчас, наверное, я просто… хочу знать больше. Я ничего не

помню, когда просыпаюсь, только то, что очень сильно хочу есть.
— Ты хочешь узнать больше о трансформации?
— Не только об этом. Ну, такие вещи, типа… это как-то влияет на моё сознание
всё остальное время? Это делает меня… — он растерянно опустил взгляд на
свои руки. Он не до конца понимал, что хочет сказать, в горле вдруг встал ком.
— Римус, — сказала мадам Помфри, — у тебя есть особенности, но они не

определяют, кто ты есть.
— Иногда я могу очень сильно разозлиться, — сказал он, предпочитая смотреть

на огонь, а не ей в лицо. — Очень сильно.
— У нас у всех есть чувства, это совершенно нормально. Просто со временем мы

учимся их контролировать.
Он кивнул, обдумывая услышанное. Он не мог рассказать ей остальное…
— Когда я меняюсь, становится хуже. Сильнее.

90/1533
— Да, — серьёзно ответила она. — Я действительно читала, что с наступлением
полового созревания состояние может ухудшаться.
— А, ладно, — кивнул Римус. За этим последовала долгая пауза. — Насколько

ухудшаться?
— Я… не могу сказать. На самом деле, ты первый, за кем мне довелось

ухаживать.
Ещё одна пауза. Римус чувствовал себя нисколько не лучше; ничего не стало
ясней.
— Хочешь, я дам тебе ту книгу, про которую я говорила?
Он кивнул, наконец набравшись храбрости поднять на неё глаза.
***
Книга мадам Помфри — «От шкуры до клыков: забота о магических

полулюдях» — была немногим полезней тех, что Римус уже прочёл. До сих пор
оставалось многое, чего он не мог понять — продвинутые лечебные заклинания,
сложные рецепты зелий, тонкости законодательства и — ещё более пугающее —
судебные процессы и гонения. Да, с одной стороны, многое Римус уже знал: его
укусили, и теперь ему нельзя было кусать никого другого в полнолуние; серебро
причиняло ему боль; это было невозможно вылечить.
В книге действительно говорилось, что с началом полового созревания

трансформация сильнее будет воздействовать на организм. И что он будет ещё
более опасным после обращения. В ней не упоминалось об изменении
способностей, магических или любых других, и ничего конкретного об
изменениях в настроении или характере.
Информация о том, что его морда была короче, чем у настоящих волков, а хвост
пушистей, не показалась ему особенно интересной и полезной. Он бы предпочёл
не иметь ни того, ни другого. Хотя ему было любопытно узнать, что он являлся
угрозой только для людей — конкретно для волшебников. По всей видимости,
другие животные могли его не опасаться — ему было забавно думать, что хотя
бы миссис Норрис была в безопасности.
То, что Римус отдалился от остальных мародёров после атаки на Снейпа, не

осталось незамеченным.
— Где ты пропадал? — спрашивали они каждый вечер перед тем, как лечь
спать.
— Домашка, — пожимал плечами он; или иногда: — Отработка, — хотя он не

заработал ни одной другой отработки после их последней выходки.
Правда заключалась в том, что он всегда держался так далеко от других людей,
насколько мог. Он специально старался не появляться в спальне, пока не
наступало время сна, и даже избегал общей комнаты, если получалось. Ему
казалось, что, пока он не научится контролировать свою магию, ему лучше
больше не участвовать ни в каких планах Джеймса и Сириуса. А они ведь
91/1533
строили планы, он это точно знал. Иногда Римус слышал, как по ночам они
пробираются друг к другу в кровати и тихо перешёптываются, пока не
наколдуют заглушающие чары. Иногда они выходили из спальни вместе с
Питером под мантией-невидимкой. Они всегда пытались разбудить Римуса, но
он их игнорировал.
В течение дня он прятался в библиотеке или в каком-нибудь из своих тайников.

По всему замку он нашёл немало мест, которые были достаточно маленькими,
чтобы туда можно было забраться и часами оставаться незамеченным. Окна,
которые давно заложили кирпичами, но которые сохранили высокие широкие
подоконники; маленькие пустые комнатки, напоминающие церковные
исповедальни, за гобеленами; туалет для девочек на пятом этаже. В этих местах
он мог свернуться и читать часами — иногда он и правда делал домашнее
задание, в остальное время заставлял себя искать информацию о своём недуге.
У него была и другая причина прятаться. С того инцидента ненависть Снейпа к

мародёрам возросла в несколько раз, и он везде ходил с Мальсибером,
используя его в качестве личного охранника. Если их пути пересекались в
коридорах, то Римус всегда должен был быть начеку с защитными чарами —
Мальсибер знал больше проклятий, чем Джеймс и Сириус вместе взятые.
Однажды Римус был глубоко погружен в книгу о древней боевой магии — в ней
была глава об Úlfhéðnar, германских воинах-волках, которые сражались с
римлянами. Он сидел на своём любимом высоком подоконнике, и его нельзя
было заметить с пола, если только специально не смотреть. Он забрался туда с
помощью канатных чар, которые они выучили пару недель назад. Он вот-вот
собирался спуститься вниз и отправиться на ужин, когда сделал неловкое
движение и скинул тяжёлую книгу с подоконника. Он сжался, когда книга
мёртвым грузом с оглушительным хлопком упала на каменный пол.
— Кто здесь?! — раздался голос дальше по коридору. Он услышал звуки

приближающихся шагов и с упавшим сердцем осознал, что знает, кому они
принадлежат.
— Это просто книга, — разочарованно протянул Мальсибер.
— Да, но откуда она здесь взялась? — с подозрением спросил Снейп.

Мальсибер хмыкнул:
— Из библиотеки?
Снейп раздражённо что-то пробормотал себе под нос. Римус изо всех сил вжался
в каменную стену.
— Кто там наверху? — позвал Снейп своим холодным противным голосом.

Тишина. — Хоменум Ревельо!
Римус почувствовал странное тянущее ощущение в животе и глазом моргнуть не

успел, как невидимая сила потянула его с подоконника. Он вскрикнул,
попытался за что-нибудь схватиться и в итоге повис, держась за край одними
пальцами.
Снейп и Мальсибер смеялись снизу.
92/1533
— Так-так, — злорадно начал Снейп. — Это же наш полоумный Люпин… Где же
твои жалкие друзья, а? Запихнули тебя туда и забыли?
— Отвали, Снейп, — шикнул Римус, судорожно цепляясь за холодный камень и

очень надеясь не сломать себе ноги, когда упадёт на пол.
— Игнископум! — ухмыльнулся Снейп, направляя на него свою палочку. Тонкая

полоска огня метнулась в Римуса, отбросила его, ударив об стену, и он мешком
свалился на спину.
Он моргнул, приходя в себя, и быстро поднялся на ноги, доставая свою палочку.
— Ну ладно, — его спина болела от падения. — Ты меня поймал. Теперь иди,

куда шёл.
— С чего бы мне это делать? — ответил Северус, поднимая палочку на уровне

лица Римуса.
— Экспелли…
— ЭКСПЕЛЛИАРМУС! — закричал Снейп, опережая его. Он молниеносно выбил

палочку из рук Римуса и добавил: — Гелеско.
Римус почувствовал, как его ноги приросли к полу, останавливая его на одном
месте. Он застонал — теперь он здесь застрял. Может, он и попытался бы
позвать на помощь, но этот коридор был довольно тихим, и он не хотел
выглядеть как трус. Он вызывающе посмотрел на них обоих, подняв подбородок.
— Мальсибер, — Снейп повернулся к своему троллеподобному товарищу, —

помнишь, мы всего несколько дней назад говорили о том, что тебе нужно
отработать несколько проклятий? Мне кажется, представилась идеальная
возможность.
Мальсибер ухмыльнулся и облизнул губы. Он поднял свою палочку, не совсем

так элегантно, как Снейп, но с таким же злобным намерением.
— Лапидосус!
Несколько секунд ничего не происходило, и Римус почувствовал волну

облегчения — пока внезапно откуда ни возьмись туча маленьких камней — как
щебёнка — возникли над его головой. Они зависли там на несколько мгновений,
перед тем как обрушиться на Римуса, словно рой разъярённых пчёл. Он
моментально вскинул руки, чтобы защититься, но Северус был слишком
быстрым.
— Инкарсерос, — произнес он, зевая при этом, будто ему было скучно. Римус тут
же почувствовал, как его связала тугая веревка, и теперь он едва мог
пошевелиться. Камни всё продолжали падать на него, и ему оставалось лишь
закрыть глаза. Он пытался вырваться, зная, что это ему не поможет, но он
должен был сделать хоть что-то. Ему не хотелось реветь, даже когда он
почувствовал горячую струю крови на своём виске.
— Что тут происходит… Северус? — раздался девчачий голос с конца коридора.
93/1533
— Фините Инкантатум, — поспешно прошептал Снейп. Поток камней и верёвка
мгновенно испарились, и ноги Римуса пришли в норму. Он пошатнулся на месте
и чуть не упал назад, вовремя оперевшись на стену.
Он поднял взгляд и увидел Лили, свою спасительницу, которая спешила к ним

навстречу. Она остановилась, увидев Римуса, который пытался быстро вытереть
кровь рукавом своей мантии. Она перевела взгляд на Снейпа и нахмурилась.
— Что ты делаешь, Сев?
— Ничего, — он опустил взгляд, пиная каменный пол носком своего ботинка.

— Просто разговариваем с Люпином, скажи, Мальсибер?
Мальсибер неубедительно пожал плечами. Лили посмотрела на Римуса, который

постыдно отвел глаза. Быть пойманным Северусом было плохо, но ещё хуже
была бы её жалость. Он быстро выхватил свою палочку у Северуса, развернулся
и начал уходить так быстро, как только мог.
— Подожди! Римус! — Лили побежала вслед за ним. Он не остановился, но она

была очень быстрой и смогла его догнать. В одной руке она сжимала его книгу о
боевой магии, другой схватила его за предплечье. — Пожалуйста! — выдохнула
она. Он остановился и тяжело вздохнул — он хотел получить свою книгу назад.
— Что? — нахмурился он.
— Что они с тобой делали? Сев отказывается мне говорить, но я знаю, что что-то
плохое.
— Всё нормально, — Римус пожал плечами и забрал книгу.
— У тебя кровь идёт!
— Отстань, Эванс, — Римус оттолкнул её, снова пытаясь уйти. Она продолжала
семенить за ним.
— Я сказала ему перестать приставать к тебе, не знаю, почему он это делает —

ты же даже больше не ходишь вместе с этим Поттером и Блэком, я сказала ему,
что…
— Это ещё тут причём?!
— Ну, это же их он хочет по-настоящему разозлить… Если он узнает, что они

тебя тоже достали, то…
— Подожди, — Римус так резко остановился, что Лили врезалась в него. — Ты

хочешь сказать, что тебя бы не беспокоило, если бы Мальсибер и Снейп
издевались над Сириусом и Джеймсом вместо меня?
— Ну, — Лили вспыхнула, — нет, но, понимаешь, по крайней мере, это было бы
справедливо. И к тому же, они сами напрашиваются на это, учитывая, как они
себя ведут.
Сейчас Римусу стало ещё более неловко. Она считала, что Джеймс и Сириус
атаковали Снейпа оба раза — она понятия не имела, что это был он. Это
94/1533
подтвердило один из самых сильных его страхов — Лили думала, что он
проводит время с Сириусом и Джеймсом, только потому что он странный и
только потому что они ему это позволяют. Неужели все в замке считали его
таким же жалким, как Питера?
— Ты ошибаешься, — нахмурился Римус. — А теперь, пожалуйста, оставь меня в

покое.
95/1533
Первый год: Астрономия
— Мы очень рады, что ты снова с нами, Люпин, — ухмыльнулся Сириус,

когда они сняли мантию-невидимку, зайдя в (до этого запертый) класс защиты
от тёмных искусств.
— Ты о чём? — спросил Римус, глядя, как Джеймс забирается по лестнице в углу

к самой верхней полке, где стояла клетка со спящими пикси. — Я никуда не
уходил.
— Ой, да ладно тебе, — сказал Питер, поддерживая лестницу для Джеймса.

— От нашего внимания не ускользнуло, что ты избегал нас, как чумы.
— Неправда, — Римус поджал губы. — Просто был занят. С учёбой и всё такое.
— Ну, я надеюсь, ты с этим закончил, — засмеялся Джеймс, медленно спускаясь

и прижимая клетку к груди обеими руками. — Я был бы очень благодарен, если
бы ты перестал так упорно учиться — из-за этого мне приходится учиться в два
раза больше, а я не привык к конкуренции.
— Тебе не выдержать конкуренции, Поттер, — усмехнулся Сириус, открывая

ящики столов.
Римус решил, что новая шалость не помешает — в любом случае, ему не нужно
будет использовать никакой магии. Если быть полностью честным с собой, то он
скучал по их проделкам. Быть зубрилой, конечно, хорошо и всё такое, но это
было так скучно. Неудивительно, что Эванс всегда хмурилась.
— Как мы протащим их в Большой зал? — спросил он и наклонился, чтобы

посмотреть на крошечных синих существ, которые всё ещё спали, свернувшись
на дне клетки. В ней, должно быть, находилось не меньше пятидесяти пикси,
что Римус счёл жестоким обращением. Было бы гораздо лучше просто
освободить их.
— Под мантией, — ответил Джеймс и пригласил всех жестом под невидимую

ткань. — Давай уже, Сириус, — он закатил глаза на друга, который уже ползал
на четвереньках под учительским столом.
— Что ты, вообще, ищешь? — приглушённо спросил Питер из-под мантии.
— Один когтевранец сказал мне, что где-то здесь есть тайный люк, — вздохнул
Сириус, поднялся и отряхнул колени. — Лжец.
— Это новая одержимость Блэка, — объяснил Джеймс Римусу, когда они все
наконец забились под мантию и направились к двери. — Ищет секретные двери.
— В «Истории Хогвартса» сказано, что здесь полно скрытых переходов!

— возмущённо сказал Сириус. — Как тот, что ты нашёл, Люпин. Я уверен, что
таких ещё куча, я хочу найти хотя бы один, пока мы не уедем.
— Ага, а ещё где-то в замке прячется жуткий монстр, — прошептал в ответ

Джеймс, пока они шли по коридорам обратно к башне Гриффиндора. Питер
содрогнулся.
96/1533
— Я готов пойти на этот риск, — ответил Сириус, и Римус слышал ухмылку в его
голосе. — Моё наследие как первооткрывателя гораздо важнее.
— Я не сомневался, — засмеялся Джеймс.
***
Следующим вечером на ужине Джеймс улыбался, словно маньяк, пытаясь

выглядеть так, будто он не прятал пятьдесят спящих пикси под столом, но у
него это явно не получалось. Питер, который был хорош в астрономии, был занят
тем, что проверял домашнее задание мародёров. Они должны были подписать
каждую звезду на своих картах.
— Серьёзно? — застонал Питер, перечёркивая что-то на карте Сириуса. — Я-то

ожидал, что ты хотя бы свою собственную звезду сможешь найти правильно.
Сириус засмеялся.
— Что я могу сказать? Я безнадёжен.
— У тебя есть своя собственная звезда? — нахмурился Римус, в очередной раз

отставая от всех остальных. Он никогда не уделял особого внимания
астрономии — он знал фазы Луны, и этого было достаточно.
— Сириус, — ответил Питер. — Ну же, Люпин, мы же уже проходили это. Самая

яркая звезда на небе? Звезда Большого Пса? — он вздохнул, переводя взгляд на
карту Римуса. — Ага, ты её тоже неправильно указал.
Римус пожал плечами.
— Я думал, это просто его имя.
— Благородный и самый Древний Дом Семьи Блэк всегда славился своим

пафосом в выборе имён, — усмехнулся Сириус. — У половины из нас
астрономические имена — конечно же, Беллатрикс; мой отец Орион; мой брат
Регулус… мама не звезда, мне кажется, она астероид — и очень устрашающий,
если в плохом настроении. Ещё есть старый добрый дядя Альфард, дядя
Сигнус… Андромеду назвали в честь целой галактики.
— Волшебники такие странные, — вздохнул Римус.
— Римус, — прыснул Джеймс, — ты же знаешь, что Люпус — это тоже созвездие?

Созвездие Волка.
— Чего?! — Римус почувствовал, как его сердце пропустило удар, и он чуть не

подавился едой. Сириус хлопнул его по спине и ловко сменил тему:
— Если ты закончил говорить нам, какие мы все тупые, Пит, может, мы уже
выпустим сами-знаете-кого? Мои любимые сестрёнки только начали есть, мне
кажется, это идеальный момент…
Момент действительно был идеальным. Джеймс с силой пнул клетку, чтобы

разбудить пикси, затем снял с неё мантию и быстро прошептал открывающее
97/1533
заклинание на замок. И зал взорвался потоком шума, цвета и хаоса.
Римус не особо знал, чего ожидать от пикси — все прошедшие сутки они
казались абсолютно безобидными, пока спали у Джеймса под кроватью.
Но теперь он прекрасно понял, почему Джеймс и Сириус так этого ждали.

Крошечные существа вырвались из-под стола во все стороны сразу, издавая
высокий хихикающий писк и наматывая круги по залу. Они плюхались в тарелки
с пюре, пища от восторга, выхватывали тарелки и столовые приборы из рук
учеников и разбрасывали их по залу; они дёргали девчонок за волосы и рвали
пергамент.
— Быстрей! — Джеймс спрятался под столом, где они все быстро залезли под
мантию-невидимку и стали наблюдать, как анархия разворачивается у них перед
глазами.
— Великолепно! — всё повторял Сириус. — Великолепно, великолепно,

великолепно!
— Пойдём, — Римус подтолкнул остальных вперёд. В соответствии с их планом,

они хотели понаблюдать какое-то время, а затем выскользнуть из зала как
можно быстрее, пока их не поймали.
Они четверо неловко выбрались из-под стола — это было не так-то уж просто,
учитывая, что многие студенты пытались забраться под стол, чтобы укрыться. К
счастью, пикси не видели их сквозь мантию-невидимку и не трогали их.
Во всём этом беспределе никто из учащихся их тоже не заметил. Девочки

визжали, мальчики кричали, все пытались закрыться руками, чтобы укрыться от
сумасшедших пикси, или пытались отобрать свои украденные вещи.
— О ДА! — вдруг выдохнул Сириус и взорвался злорадным смехом.
Римус повернул голову и увидел, как Беллатрикс закричала изо всех сил, когда
её пышные волосы потянули в разные стороны сразу несколько крошечных
синих негодяев, ещё одна малявка парила над её головой и пускала в неё
крошечные голубые молнии из её собственной волшебной палочки.
— Отцепитесь от меня! Вы грязные… вы отвратительные… вы… А-а-а-а-а!

— завизжала она. Нарцисса пряталась под столом, крепко сжимая свою палочку.
Хаос продолжал наращивать обороты, когда полтергейст Пивз влетел в зал и

закружил между учениками, устраивая ровно столько же беспорядка, сколько и
пикси. Похоже, он даже взялся ими руководить, поднимая скатерти и указывая:
— Сюда, пикси! Здесь прячется много малюсеньких первогодок! Прямо тут!
Умирая со смеху, мародёры уже почти сбежали из зала, когда раздался грозный
голос Макгонагалл:
— Петрификус Тоталус!
— Она точно узнает, что это мы, — прошептал Питер по дороге к башне, всё ещё
под мантией-невидимкой.
98/1533
— Не-а, — беззаботно ответил Джеймс. — По-любому она обвинит во всем
Пруэттов, они всегда устраивают подобные беспорядки. Нам бы у них поучиться.
***
— Пожалуйста, — попросил Сириус.
— Нет, — ответил Римус.
— Пожа-а-а-а-а-а-луйста!
— Нет.
— Не знаю, это просто будет… странно. Я не хочу.
— Но будет так весело! Я обещаю, тебе понравится.
— Ха.
Этот разговор проходил подобным образом уже три коридора. Римус решил
попробовать обогнать их, и услышал, как Джеймс отчитывает Сириуса у него за
спиной.
— Оставь уже Люпина в покое.
— Не оставлю! Это слишком важно! — Сириус был в особенно энергичном

настроении, что делало его ещё более невыносимым — Джеймс обычно был
единственным, кто справлялся с ним.
Они провели долгий день в библиотеке, заканчивая зодиакальные карты для

астрономии. До экзаменов оставались ещё месяцы, но Джеймс настоял на том,
чтобы они начали повторять всё пораньше. Естественно, Сириус должен был
соревноваться с ним, а Питер просто ходил туда же, куда ходил Джеймс. Римус
не хотел оставаться в стороне. Они изучали свои звёзды, когда всплыло то, что
знак зодиака Римуса — Рыбы. Сириус быстро рассчитал, что его день рождения
наступит очень скоро. Вот так и начались эти уговоры.
— Видимо, для Римуса это не настолько важно, — шикнул Джеймс на Сириуса.

— Устрой что-нибудь на мой день рождения, если тебе так хочется, он не так уж
далеко.
— Дождись своей очереди, — отмахнулся Сириус. — Сначала Люпин.
— Мне, правда, всё равно, Сириус, — вздохнул Римус, когда они подошли к
портрету Полной Дамы. — Прекрати поднимать такой шум.
— Но это же твой день рождения! — серьёзно ответил Сириус. — Мы обязаны

поднять шум.
Римус не мог понять, почему. Никто никогда раньше не суетился из-за этого.
Конечно, в приюте был торт, но, когда приходится делить его с пятьюдесятью
99/1533
другими пацанами, тебе много не достаётся. К тому же все мальчики помладше
тоже хотели задуть свечи по очереди, и это занимало целую вечность.
Надзирательница упаковывала для них несколько подарков, но они всегда были
исключительно практичными — новая одежда, носки, нижнее белье, ручки и
тетради. Помимо этого в этом дне не было ничего особенного. Вообще-то, он
даже был рад, что не будет в этот день в приюте, потому что наверняка Джеймс,
Сириус и Питер были слишком хорошо воспитаны, чтобы знать про «именинную
встряску» — удар в плечо на каждый год жизни (и ещё один на удачу — обычно
самый сильный).
— Да почему тебе это так важно?! — огрызнулся Римус, проходя через дыру за
портретом. Он терпеть не мог, когда Сириус становился таким — упрямым и
настойчивым.
Но, обернувшись, с удивлением увидел, что Сириус потирает плечо и выглядит

непривычно обиженным.
— Вы устроили мне такой день рождения и… ну, это было очень классно. Раньше
я никогда не ждал своего дня рождения, но… это же было классно, правда?
Римусу вдруг стало стыдно. Он осознал, что Сириус не просто хотел снова
оказаться в центре внимания — он хотел сделать Римуса счастливым. Будто это
сделает его счастливым тоже. Раньше у Римуса никогда не было возможности
дать другим то, чего они действительно хотели. Он уступил.
— Ох… ладно, хорошо. Но это будет не какая-то большая вечеринка, да? Только
мародёры.
— Конечно, — ухмыльнулся Сириус. Выражение его лица мгновенно изменилось,

глаза снова засияли словно звёзды.
100/1533
Первый год: Двенадцать
Двенадцатый день рождения Римуса выпал на пятницу. Обычно по

пятницам после уроков Джеймс заставлял их всех идти смотреть тренировку
гриффиндорской команды по квиддичу, и Римус тихо читал в одиночестве на
трибунах. Однако Сириус сумел убедить Джеймса, что он может пропустить
одну тренировку — особенно учитывая, что он ещё даже не в команде, — и что
Римус, возможно, хочет заняться в свой день рождения чем-то другим.
Рано утром он проснулся от того, что три друга запрыгнули на его кровать и
закричали:
— С днём рождения, Люпин! — не пытаясь ударить его, что означало, что день
начался как лучший день рождения в его жизни.
На завтраке Джеймс и Сириус прошли к своим обычным местам, расталкивая

других учащихся и громко объявляя:
— Прочь с дороги, пожалуйста!
— Идёт именинник!
— Двигайтесь, двигайтесь!
К тому времени, как они дошли до своих мест, Римусу уже хотелось спрятаться
под столом от стыда. Три его друга устроили большое шоу, ухаживая за ним во
время завтрака, предлагая ему еду и не позволяя ничего делать
самостоятельно. Питер налил ему чай, Джеймс наполнил его тарелку едой, пока
Сириус намазывал для него тосты.
— Вам обязательно это делать? — застонал Римус, крайне смущённый таким

вниманием.
— Абсолютно, — сказал Джеймс.
— Определённо, — кивнул Питер.
— Безусловно, — закончил Сириус.
Римус покачал головой, его щёки вспыхнули огнем, и он опустил взгляд в

тарелку. Когда он доел — что заняло немалое количество времени, учитывая,
что ему наложили двойную порцию практически всего, что было на столе — они
все встали, продолжая широко ему улыбаться.
— Что?! — спросил он, нервно дёргаясь. Если они всё-таки собирались устроить
ему именинную встряску, он надеялся, что это закончится быстро. Может,
существовала какая-то версия для волшебников? В конце концов, он пропустил
день рождения Сириуса, так что не знал, чего ожидать. Питер и Джеймс
положили руки ему на плечи, заставляя сесть обратно. Сириус достал камертон
из кармана своей мантии и выдал высокую длинную ноту. Римус зажмурился. О
нет…
— С днё-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-м рожде-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-нья тебя-а-а-а-а-а-а-а-а! —

101/1533
закричали три парня изо всех сил своих лёгких. — С днё-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-м
рожде-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-нья тебя-а-а-а-а-а-а-а-а! С днё-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-м
рожде-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-нья, дорогой Ри-и-и-и-и-и-и-и-и-и-мус!
Теперь весь зал присоединился к ним, и Римус закрыл лицо руками.
— С днё-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-м рожде-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-нья тебя-а-а-а-а-а-а-а-а!
— Гип-гип! — закричал Джеймс, вскочив на стул.
— Ура-а!!! — закричали в ответ гриффиндорцы.
— По крайней мере, с этим покончено, — пробормотал Римус с горящим лицом,

когда они наконец закончили. Питер посмотрел на него с жалостью.
— Прости, друг, но они планируют сделать то же самое на обеде и на ужине.
***
Им всё равно пришлось отсидеть зельеварение последним уроком учебной

недели — Римус обнаружил, что даже если он выполнял всю домашнюю работу и
мог прочитать все инструкции, у него всё равно не было таланта к изготовлению
зелий. В довершение ко всему, это был ужасно скучный предмет, и, когда
Слизнорт начал рассказывать о пяти основных компонентах снотворных зелий,
Римуса начало клонить в сон.
Снейп его не трогал — вообще-то, Снейп даже не взглянул в его сторону с того
инцидента в коридоре. Лили улыбнулась ему и поздравила с днём рождения,
перед тем как закатить свои огромные изумрудные глаза, когда Джеймс и
Сириус попытались уговорить Слизнорта не задавать им домашнее задание в
честь «праздника».
За ужином Римус выстоял свой последний, как он надеялся, круг «С днём

рожденья тебя!», который стал самым громким за день, благодаря главным
образом тому, что Дамблдор присутствовал на ужине и пел вместе со всей
школой изо всех сил своего громкого голоса. Он даже получил пару открыток —
одну от всего факультета Гриффиндор, ещё одну от Надзирательницы вместе с
парой новых носков.
После ужина они уселись в общей комнате, и Сириус притащил свой большой
проигрыватель и поставил Electric Warrior в сотый раз с Рождества.
I was dancing when I was twelve…

(Я танцевал, когда мне было двенадцать…)
В какой-то момент откуда ни возьмись появился торт с красным и золотым

кремом и двенадцатью розовыми свечами. Когда Римус его разрезал (все его
подначивали загадать желание, но он так и не смог придумать ни единой вещи,
которую бы он хотел), он с восторгом обнаружил, что торт был с четырьмя
разными вкусами — на четверть шоколадный, на четверть с лимонной цедрой,
на четверть бисквитный и на четверть кофейный с грецким орехом.
— Как твой тост, — ухмыльнулся Сириус, обрадованный потрясённым

выражением лица Римуса. — Я подумал, что тебе будет скучно, если торт будет
102/1533
только одного вкуса.
— Вау… спасибо!
— Чем хочешь заняться в оставшийся вечер? — спросил Джеймс. — На улице всё

ещё достаточно светло, если ты всё-таки решишь пойти посмотреть…
— Да не хочет он, Джеймс! Чёрт возьми, тебе пора найти себе другое хобби,
друг, а то ты становишься занудой.
— Я не против, если вы хотите пойти посмотреть тренировку квиддича, —

поспешно сказал Римус. — Вы и так уже сделали для меня достаточно, честно.
Три песни за один день — чего ещё можно просить в двенадцать лет?
— Нет, — уверенно покачал головой Джеймс. — Сириус прав, это твой день
рождения, мы будем делать то, что нравится тебе.
Они надолго замолчали, пока Джеймс не прочистил горло.
— Эм-м... Люпин? А что тебе нравится делать?
Римус задумался. Он легко мог назвать вещи, которые ему не нравятся: футбол,
домашка, квиддич, зельеварение. Но никто раньше не спрашивал, что ему
нравится. Ему нравилось смотреть телевизор, но пока что он не нашёл
телевизора в Хогвартсе. Ему нравилось выбирать еду на завтраке и ужине. Ему
нравилось слушать, как поёт на пластинках Сириуса Марк Болан. Но ничего из
этого нельзя было назвать хобби.
— Читать? — предложил Питер, пытаясь помочь. — Ты много читаешь.
— Разве?! — Римус поднял брови. Он не думал об этом раньше, но это

действительно было так. По крайней мере, с Рождества он прочитал все
учебники этого года и даже взял несколько книг из библиотеки.
— О, да, отлично, — Джеймс закатил глаза. — С днём рождения, Люпин, давай

откроем читательский кружок.
Сириус прыснул. Питер выглядел обиженным.
— Ну тогда я не знаю! Кроме книг тебе, похоже, очень нравятся отработки,

Римус.
Римус засмеялся в ответ, виновато поднимая руки:
— Простите, парни, похоже, я очень скучный.
— А что насчёт того времени, когда ты пропадаешь? — вдруг спросил Сириус.

Римус начал быстро соображать, что ответить.
— Ты о чём? Я говорил тебе, я болею, хожу в больничное крыло, — поспешно

выдал он.
Сириус махнул рукой.
103/1533
— Нет, не тогда. Иногда ты уходишь после уроков или когда мы смотрим
квиддич. Чем ты тогда занимаешься?
Римус почувствовал, как краснеет. Он всё реже и реже уходил бродить в

одиночестве, но, по всей видимости, друзья всё равно это замечали. Они
вопросительно на него смотрели. Он закусил губу.
— Я просто… хожу, — глупо сказал он.
— Но где? — спросил Питер. — На улице?
— Да везде, — пожал плечами Римус. — Я просто люблю всё обследовать. Чтобы

я знал, где и что находится, — он вытащил из заднего кармана свою карту. —
Это глупо, но я начал добавлять всякие вещи на карту, которую нам выдали в
начале года. Каждый раз, когда я вижу что-нибудь интересное, дополняю её.
Джеймс взял карту и развернул. Все трое склонились над ней. Какое-то время
они молча разглядывали работу Римуса. Сириус поднял восхищённый взгляд.
— Ты добавил все портреты… и подписал их, и вообще!
— У меня с орфографией беда, — Римус ещё сильнее раскраснелся и попытался

выхватить карту обратно.
Джеймс не дал, задумчиво продолжая разглядывать её.
— А это что? — он указал на отметку, которую Римус добавил на одну из

лестниц.
— Одна из тех ступеней, — объяснил Римус, — в которые проваливаешься, когда

на них наступаешь. А вот эта, — он указал на метку на другой ступени, — та,
которая исчезает. Лестницы со стрелками — это те, что двигаются. Я отметил их
разными цветами, чтобы можно было понять, куда по ним можно дойти.
— Мерлин! — выдохнул Питер. — Ты хоть представляешь, сколько времени это

мне сэкономило бы?! Клянусь, я по два раза в неделю оказываюсь запертым не в
том коридоре из-за этих дурацких лестниц.
— И я, — сказал Джеймс.
— К чёрту приходить на уроки вовремя! — выпалил Сириус. — Пожалуйста,

попытайтесь увидеть суперважное значение этой карты! Возможности, которые
она открывает для воплощения наших шуток!
Лицо Джеймса осветила улыбка, затем засиял Питер. Римус выхватил и свернул
карту.
— Она ещё не закончена. Ещё много нужно сделать. Я хотел заколдовать её,
когда найду нужные заклинания.
— Какие такие заклинания? — с энтузиазмом спросил Сириус.
Римус засомневался. Не то чтобы он не ценил интерес Сириуса или его восторг

— но Римус правда хотел проработать карту сам, пусть это и было глупо. В
104/1533
конце концов, Сириус придумал заклинания для чтения и для грозовой тучи. Он
не мог объяснить, почему так сильно хотел доказать, что он такой же умный —
или хотя бы такой же способный — чтобы выполнить львиную долю работы.
— Просто несколько улучшений, — осторожно ответил он. — Вы подумаете, что

это глупо.
— Нет, не подумаем, — серьёзно сказал Питер. — Мы можем помочь!
— Наверное… но это моя карта!
— Конечно, твоя, — дружелюбно улыбнулся Джеймс. — Так же, как мантия моя.
Но для благой цели невинных шалостей…
— Это Мантия мародёров, — закончил Сириус с блеском в глазах.
— Карта мародёров, — повторил Римус, всё ещё слегка недовольный раскрытием

своего индивидуального проекта.
— Она по-прежнему твоя, Люпин, — продолжил Блэк. — Мы напишем твоё имя

первым и всё такое!
— Вы уверены, что хотите написать на ней ваши имена?.. — нервно спросил

Питер.
— Тогда наши клички, — пожал плечами Сириус.
— У нас нет кличек, — ответил Римус. — Ну, наверное, у меня есть, но я правда
не хочу, чтобы на ней было написано полоумный Люпин.
Они все рассмеялись. И Римус решил, что это было не так уж плохо — раскрыть
им этот секрет. Он даже почувствовал облегчение; он уже начал задумываться,
не было ли это его личным сумасшествием — отслеживать и записывать всё в
замке, делать пометки, запоминать. Джеймс, Сириус и Питер, казалось, были
менее заинтересованы в том, чтобы закончить карту, и больше хотели
придумать с её помощью следующий розыгрыш.
Остаток вечера был проведён под мантией-невидимкой в пустынных коридорах.

Эта мантия, по мнению Римуса, была не особо необходима, учитывая, что они
планировали вернуться до отбоя. Но Джеймс и Сириус никогда не упускали
возможности превратить даже малейшую вылазку в полноценную миссию, а
Питеру просто нравилось шнырять туда-сюда незамеченным. Однако всё стало
предельно ясно, когда Сириус достал пять грязевых бомб, которыми они
развлекали себя по дороге; подкрадывались сзади к ничего не подозревающим
целующимся парочкам или подкидывали их в карманы старших учеников,
спешащих в библиотеку.
Римус показал им то, что уже обнаружил и нанёс на карту, проходы и короткие
пути, которые он нашёл, и даже несколько своих секретных мест (естественно,
не все, просто на всякий случай). Он даже рассказал о своём плане наложить
какое-нибудь отслеживающее заклинание на миссис Норрис, кошку Филча,
чтобы он мог видеть, когда она приближается. Они были в восторге от этой
идеи.
105/1533
— А зачем останавливаться на этом? — прошептал Сириус в конце вечера, когда
они завернули за угол обратно к общей комнате. — Почему бы не отследить
всех?
— Всех?
— Ну да, тогда мы увидим, как кто угодно будет приближаться, и сможем

избежать наказания за что угодно.
— Не знаю, — ответил Римус, не совсем согласный с этой идеей. Что случится,

если его друзья увидят, как он ходит к Гремучей Иве каждый месяц? Как много
времени потребуется, прежде чем они решат пойти за ним и убьются? В самый
первый раз Римус осознал, что Карта не так уж безобидна, как он думал.
Но Джеймс и Питер так рьяно соглашались с Сириусом, говорили, что это

великолепная идея; уже представляли, как увидят, чем занимается Дамблдор
или где бродит Снейп. Римус был твёрдо уверен, что если у них будет
достаточно времени, Сириус Блэк и Джеймс Поттер смогут добиться всего, чего
только захотят, — это было в их крови. Он лишь надеялся, что до этого момента
пройдёт ещё немало времени.
I was dancing when I was twelve… («Я танцевал, когда мне было двенадцать…»)
Строчка из песни «Cosmic Dancer» группы T.Rex.
106/1533
Первый год: Подготовка к Экзаменам
После дня рождения Римуса время, казалось, пошло в несколько раз

быстрее. Дни стали длиннее, и весна ворвалась в замок, заливая его солнечным
светом и свежим воздухом после долгой зимы. Экзамены нависли над ними
грозовой тучей, и Римус наконец преодолел свою тревожность касательно
чтения в местах общественного пользования, проводя больше и больше времени
в библиотеке. Вместо того, чтобы планировать новые розыгрыши и проделки,
мародёры посвящали вечера отработке заклинаний и проверке друг друга на
знание ингредиентов для зелий.
Сириус и Джеймс относились к экзаменам очень серьёзно; для них это было
соревнование. Хотя они оба отрицали бы это, у Римуса было чувство, что они
защищали свою чистокровную честь — ведь от них все ожидали большего, и
такое отношение к чистокровным семьям царило в школе даже среди учителей.
Римуса это не волновало: даже если он не получал отличные оценки по всем
предметам, всё равно справлялся лучше, чем когда-либо раньше. Он был даже
рад, что у него нет семьи, которая давила бы на него.
А вот давление на Питера становилось очень явным. Он был совсем не плохим

учеником — даже преуспевающим в травоведении и астрономии, зачастую
обходя даже Джеймса. Но он был нервным, и это обычно влияло на его работу,
делало движения его палочки резкими, а заклинания — нечёткими. Питер не
особо много говорил о своей семье, но получал от неё много писем, и Римус
заметил, что Джеймс ходил на цыпочках вокруг этой темы.
— Как много нам нужно сдать в этом году? — отчаянно спрашивал их

круглолицый друг минимум четыре раза в день.
— Питер, успокойся, — говорил ему Джеймс. — Всё у тебя будет в порядке; ты

можешь всю теорию пересказать задом наперёд, тебе лишь нужно перенести
теорию на практику.
— Я не виню его в том, что он немного дёргается, — прошептал Сириус Римусу,

когда двое других были вне зоны слышимости. — В семье Петтигрю было как
минимум двенадцать сквибов — и это только в этом веке.
— Сквибов?
— Волшебников без магии, — терпеливо объяснил Сириус. — Знаешь, как в

семьях маглов иногда рождаются волшебники? В обратную сторону это тоже
работает — никто особо не любит об этом говорить. У моего пра-пра-дяди даже
была эта сумасшедшая теория, что маглы подменяют наших детей на своих,
чтобы проникнуть в волшебный мир. Естественно, у него были не все дома.
— Понятно, — ответил Римус, делая вид, что понял всё, о чём говорил Сириус. —
Из-за этого магия Питера такая… нестабильная?
— Не знаю, — пожал плечами Сириус. — Может быть. Я не знаю, могут ли они

действительно доказать, что предрасположенность к сквибам — это семейное.
Но это причина, по которой Петтигрю больше не состоят в священных двадцати
восьми.
107/1533
Римус тяжело вздохнул, даря Сириусу свой самый саркастичный взгляд:
— Ты же знаешь, что я понятия не имею, что это такое.
Сириус ухмыльнулся.
— Откуда мне знать, Люпин, ты столько читаешь в последнее время. Приятно

знать, что ещё остались какие-то вещи, которые я знаю, а ты нет.
Римус фыркнул в ответ, снова глядя на свою работу. Сириус быстро продолжил,
будто не хотел потерять его внимание.
— Священные двадцать восемь — это самые чистокровные из чистокровных

семей. Самые последние оставшиеся «незапятнанные» семьи.
Римус снова бросил на Сириуса злобный взгляд. Тот поднял руки и поспешил
объяснить:
— Их слова, не мои! Ты знаешь, я не верю во всю эту херню про чистоту крови.
— Ну да, — Римус поднял бровь. — Но что-то мне подсказывает, что семья Блэк
первая в этом списке.
— Вообще-то, — ответил Сириус с сияющими от смеха глазами, — первые —

Абботы. Список по алфавиту.
Римус застонал и вернулся к повторению зельеварения.
***
Вообще, экзамены были не самым страшным из того, о чём Римусу стоило

беспокоиться. Он был относительно уверен, что справится вполне сносно — он
даже проверил экзаменационные правила (пять ярдов длиной) и убедился, что
использование чар Скрибоклара для исправления почерка было не запрещено
при условии, что учащийся может наложить чары самостоятельно. Римус
использовал их с ноября, так что его это никак не волновало.
Две вещи волновали Римуса больше, чем сдача экзаменов. Во-первых, его
донимала угрюмая мысль, что ему придётся возвращаться в приют Святого
Эдмунда в июне. Хотя он не был там всего несколько месяцев, разница между
приютом и Хогвартсом казалась такой огромной, как разница между чёрно-
белым кино и цветным. Пока другие ученики с радостью ждали предстоящих
долгих и жарких каникул, когда они смогут отправиться за границу,
расслабиться и выспаться, Римусу казалось, что его ждёт изгнание.
Им было запрещено колдовать за пределами Хогвартса до семнадцати лет, а это

означало, что Римус не только потеряет связь со своими друзьями, но и больше
не сможет читать. Для него лето зияло впереди — пустое и одинокое,
поделённое длинными болезненными ночами в подвале.
И тут свою уродливую шерстяную морду показывала вторая проблема Римуса.

Как и предсказывала мадам Помфри, когда Римусу исполнилось двенадцать, его
трансформации стали гораздо, гораздо хуже. Этому не было объяснения ни в
одной из прочитанной им книг, кроме ничего не проясняющих слов о
108/1533
подростковом возрасте и половом созревании. Если раньше он мог отделаться
несколькими укусами и парой царапин — будто от игривого щенка, который не
хотел и не мог по-настоящему навредить — то теперь он приходил в себя с
глубокими яростными ранами, которые не прекращали кровоточить, пока
Помфри не приходила к нему на помощь. Агония самого процесса обращения
достигла практически невыносимого уровня, и зачастую его часами тошнило
перед полным восходом луны.
Вдобавок ко всему, Римусу приходилось дольше оставаться в больничном крыле,

и ему становилось труднее и труднее объяснять причины своего отсутствия. Его
друзья начали вслух рассуждать о причинах его загадочной болезни — иногда
они предполагали, что он притворяется, чтобы не ходить на уроки, иногда
дразнили, что он заразный.
По крайней мере, в приюте у него не было друзей, которых волновало бы его

отсутствие каждый месяц.
Сириус тоже совершенно не радовался приближению летних каникул. Он

становился непривычно тихим каждый раз, когда кто-нибудь упоминал эти
каникулы, его взгляд затуманивался, краска покидала лицо. Джеймс пригласил
их всех остаться у него в гостях, на сколько они захотят, — но Сириус всё равно
был расстроен.
— Ты же знаешь, что они никогда не пустят меня, — вздыхал он.
— Не вешай нос, — Джеймс закинул руку ему на плечи. Они вдвоём сидели на
большом диване в общей комнате, Питер сидел в кресле и пытался превратить
банан в тапок. У него ничего не получалось. Римус лежал на животе на ковре
перед камином. У него на спине была большая рана, которая никак не
срасталась даже после всех стараний мадам Помфри, и теперь это была
единственная поза, в которой ему не было больно.
Однако Сириус был непреклонно настроен нос не поднимать.
— Но ведь они не отпустят. Грёбаная свадьба Беллатрикс в июне, и, можешь

быть уверен, меня заставят присутствовать от начала до конца.
— Нас туда тоже пригласили, — вдруг заговорил Питер, поднимая взгляд от

своего тапка, который оставался ярко-жёлтым и неприятно мягким. — Наверняка
мы там увидимся.
— Ага, здорово, — выдохнул Сириус так сильно, что его длинные волосы
взметнулись. — Если до этого меня не превратят в жабу. Или не запрут в
портрете на всё лето — они однажды сделали такое с Андромедой. С тех пор она
никогда не была прежней, теперь ненавидит все волшебные картины.
— После свадьбы, — сказал Джеймс, тактично пытаясь увести нить разговора от

обсуждения семьи Блэк, — мы что-нибудь придумаем. Мы совершим побег, если
придётся, я клянусь.
Сириус улыбнулся Джеймсу, и Джеймс улыбнулся Сириусу. Язык их тел идеально

отражал друг друга, и Римус почувствовал укол одиночества. Он знал, что в
семье у Сириуса гораздо больше проблем, чем то, что он там белая ворона, ведь
в сентябре Сириус показал ему свои шрамы, но для Римуса они были совершенно
109/1533
привычным и нормальным делом. Надзирательница иногда била его, если он
выступал, и он часто получал указкой от своих магловских учителей — и у него
не было причин думать, что домашняя жизнь Сириуса должна чем-то
отличаться.
Джеймс, конечно же, знал больше, чем он. Римус это знал, потому что это была
единственная тема, на которую Джеймс не шутил с Сириусом — семья. Эти двое
очень много разговаривали по ночам — Римус не единожды слышал, как Сириус
плакал. Из-за этого ему хотелось наложить свои собственные заглушающие
чары; он ненавидел звуки плача и редко ревел сам.
— Ты тоже, Люпин, — позвал Джеймс.
— Хм? — Римус оторвался от своих мыслей. Он осторожно выгнул спину и

постарался не скривиться, когда боль молнией прошила его позвоночник.
— Ты должен приехать и остаться на лето. У нас полно места, и мама не против.
— Не могу, — Римус покачал головой, снова опуская взгляд в книгу. Его спина
горела огнём. — Надзирательница меня не отпустит. Законная опекунша и всё
такое, магловские законы.
— Найдем, как это обойти, — уверенно ответил Джеймс. — Вы двое приедете,

ладно? Я это устрою.
Римус улыбнулся, но понимал, что Джеймс ничего не сможет сделать.

Полнолуния выпадали на конец каждого месяца, как обычно, у него не будет
даже свободной недели в конце лета. Да и к тому же Надзирательница ему
правда не позволит.
— Мне кажется, у меня получилось! — внезапно воскликнул Питер, поднимая

свой ярко-жёлтый тапок вверх.
— Молодец, Пит, — скучающе сказал Сириус. — Примерь, чтобы посмотреть,

подходит или нет.
Римус сел прямо, больше не в силах терпеть эту боль. Когда он выпрямился,
почувствовал тёплую струю крови, пробежавшую по спине и собравшуюся в
поясе его брюк. Испугавшись, он быстро поднялся на ноги.
— Фу-у-у! — вскрикнул Питер, вытаскивая из тапка ногу, покрытую склизкой

банановой кашей.
Джеймс взорвался смехом, очки на его носу перекосились:
— Он же пошутил, Пит! Тебе пора перестать творить всякую чушь, только

потому что мы тебе говорим.
— С тобой всё нормально, Люпин? — вдруг спросил Сириус. Римус топтался на

месте. Ему срочно нужно было попасть в больничное крыло, но он понятия не
имел, как это объяснить.
— Да, просто… я, наверное, пойду, прогуляюсь.
— Куда? Уже почти отбой, — у Сириуса загорелись глаза. — Что ты

110/1533
запланировал?
— Нет, нет, ничего… я просто хочу…
— Мы тоже пойдём! — Джеймс тоже поднялся. — Я возьму мантию.
— Нет! — вскрикнул Римус.
Они все застыли, даже Питер, который был занят тем, что выковыривал остатки
банана между пальцами.
— Я… — Римус запнулся. — Мне нехорошо. Я просто пойду к мадам Помфри, вот

и всё.
— Ладно, как скажешь, — Джеймс примирительно поднял руки. — Успокойся.

Хочешь, мы тебя проводим?
— Я пойду, — быстро сказал Сириус. Он поднялся с дивана и взял Римуса за

локоть, утаскивая его к выходу из комнаты, пока остальные не успели ничего
сказать.
— Сириус… — начал Римус, как только они вышли в пустой коридор.
— Всё нормально, Люпин. Я просто провожу тебя туда. Я не пойду с тобой

внутрь, ничего такого.
Римус непонимающе на него посмотрел, затем кивнул и пошёл так быстро, как
только позволила больная спина. Теперь он достаточно хорошо знал Сириуса,
чтобы понять, что переубедить его не удастся. Питер мог поддаться страху и
убежать обратно. Джеймс мог уважительно отнестись к его желаниям. Но
Сириус… Сириусу всегда нужно было додавить.
— Ты в порядке? — спросил он, внимательно оглядывая его. — Ты идёшь как-то

странно.
— Мне нехорошо, — повторил Римус сквозь сжатые зубы. Он надеялся, что

Сириус просто решит, что он злится на него, и не поймёт, что это была злость от
боли.
— Окей, — покладисто ответил тот. Они продолжили идти в тишине. Когда

наконец дошли до больничного крыла, остановились, неловко замешкавшись в
коридоре на несколько секунд. Яростные янтарные глаза Римуса встретились с
холодными голубыми глазами напротив, будто бросая вызов задать вопрос.
— Надеюсь, тебе станет лучше, — лишь сказал Сириус. — Можно мы навестим

тебя завтра, если ты не вернёшься?
— Наверное, — с опаской разрешил Римус. Он попытался пожать плечами и

скривился. Лицо Сириуса не дрогнуло.
— Береги себя, Люпин, — тихо сказал он, развернулся и поспешил обратно по

коридору.
Римус смотрел ему вслед, пока тот не скрылся за углом. У него было странное
111/1533
чувство, что Сириус обернётся в конце коридора. Когда тот не обернулся, Римус
был странно разочарован, хотя мог бы знать заранее — Сириуса Блэка нельзя
назвать предсказуемым.
Он вздрогнул — то ли из-за набирающей обороты боли, то ли ещё почему-то и

открыл дверь в больничное крыло.
112/1533
Первый год: Конец Учебного Года
Римус никогда никому не признался бы, но на самом деле ему

понравились экзамены в Хогвартсе. Целых две недели у них не было никаких
уроков, и пока все остальные носились вокруг словно безголовые курицы, Римус
практически не переживал из-за всего этого.
Правда, он не мог сказать того же о своих одноклассниках. Лили Эванс

принялась нападать на своих друзей в библиотеке и в общей комнате, требуя,
чтобы они проверили её ответы о восстаниях гоблинов восемнадцатого века.
Питер теперь постоянно бормотал что-то себе под нос, сжимая кулаки. Марлин
Маккиннон и Мэри Макдональд, две гриффиндорские первогодки, которых Римус
обычно старался избегать, постоянно взрывались истерическим смехом то тут,
то там. Джеймс и Сириус стали действовать ещё более безрассудно, чем обычно:
запускали огненные хлопушки в коридорах и накладывали испаряющие чары на
сумки ничего не подозревающих ребят в библиотеке. Римус не мог понять, была
ли это их ответная реакция на общую нервозную атмосферу, или они просто
спускали свою собственную нервную энергию.
Старшие ученики не проявляли ни капли сочувствия к младшим. Фрэнк

Долгопупс раздавал больше отработок в последнюю неделю учебного года, чем
за целый год до этого, и даже пригрозил, что заберёт пятьдесят баллов у
Гриффиндора, если Джеймс и Сириус не перестанут левитировать чернильницы
по общей комнате. У Римуса создалось ощущение, что они ещё легко
отделались — Беллатрикс Блэк буквально прокляла половину слизеринцев
однажды вечером за то, что они слишком громко говорили, пока она повторяла
свои записи для сдачи КОТОВ. Они не могли говорить целых три дня — мадам
Помфри пришлось отращивать им языки обратно.
Первым экзаменом у мародёров были чары, что означало хороший старт для
Римуса. Всего лишь нужно было заставить кокос танцевать ирландскую джигу,
что лично он считал довольно лёгким заданием. Римус, Джеймс и Сириус
справились без каких-либо проблем. Кокос Питера сперва вообще отказывался
двигаться с места, затем, едва начав танцевать, вышел из-под контроля и в
итоге слетел со стола и разбился о каменный пол.
Трансфигурация прошла почти так же успешно, хотя это был предмет

потруднее. Их заданием было превратить жука-рогача в перечницу — Сириусу
удалось это за считанные минуты, он едва сдерживал гордость, когда
Макгонагалл прокомментировала, что это был лучший пример мелкомасштабной
трансфигурации, который она когда-либо видела от ученика первого года.
Перечница Римуса была не так уж плоха, хотя она осталась чёрной и блестящей,
в то время как Сириус каким-то образом умудрился сделать свою стеклянной.
Джеймс попытался наколдовать фарфор и, казалось, неплохо справился, пока
Макгонагалл не попыталась высыпать немного перца из неё и перечница не
расправила крылья и не вылетела через окно, из-за чего Марлин и Мэри
завизжали. Перечница Питера сохранила лапки и рога даже спустя час после
экзамена.
Травоведение и история магии были письменными экзаменами. Римус поразил

самого себя, когда написал самое длинное эссе по истории в классе — ему даже
пришлось попросить у Питера, сидящего рядом с ним, дополнительный свиток
пергамента. По всей видимости, ему всё же было что сказать о восстаниях
113/1533
гоблинов. Зельеварение оказалось легче, чем он ожидал — им нужно было
сварить лечебное зелье от бородавок по памяти. У Римуса была замечательная
память благодаря годам практики, так что он знал, что все ингредиенты и
пропорции выбрал правильно, пускай даже его навыкам приготовления не
хватало точности.
Между экзаменами Римус наслаждался последней неделей свободы, либо бродя

по коридорам и дополняя Карту (когда был один), либо объедаясь мороженым
около озера (когда с ним были остальные). Недавно он нашёл коридор, который
неуловимо пах шоколадом, но не мог понять, что это значит — коридор был
совсем далеко от кухни.
Теперь дни стали гораздо теплее, и когда наступил июнь и экзамены подошли к
концу, мысли мародёров вновь вернулись к проделкам.
— Это должно быть что-то грандиозное, — уверенно сказал Джеймс. Он всегда

делал подобные ненужные заявления в ожидании, что кто-нибудь другой
придумает что-нибудь, что он мог бы одобрить. — Наше последнее ура.
— Не последнее, — ответил Сириус, вырывая траву. — Мы вернёмся через два

месяца.
— Вы — возможно, — уныло пробормотал Питер. — А я знаю, что провалил все

экзамены.
Джеймс махнул рукой, отметая страхи Питера. День был слишком тёплым и
ленивым, чтобы тратить время на то, чтобы его успокаивать. Они
расположились на своём новом любимом месте под деревом у озера. Питер
сидел в тени, отбрасываемой ветвями, потому что он был бледным и легко
сгорал на солнце. Сириус с Джеймсом сняли мантии и закатали рукава своих
идеально-белоснежных рубашек, спасаясь от жары. Римус просто лежал на
солнце, всё ещё в мантии, чтобы скрыть свои свежие ранения, и наслаждался
теплом, ласкающим его ноющие суставы. Ему нравилось это место, потому что
Гремучая Ива была у них за спиной и можно было не смотреть на неё.
— У нас остались ещё грязевые бомбы? — спросил Римус, глядя в голубое небо и
затем закрывая глаза, чтобы рассмотреть выжженные солнцем узоры на
внутренней стороне век.
— Да, несколько. Но недостаточно для большого бума.
— Насколько большой тебе нужен?
— Больше, чем грязевые бомбы, — ответил Джеймс, протирая свои очки, что он
часто делал, когда думал. — Достаточно большой, чтобы все знали, что это мы.
— Они будут знать, что это мы. Макгонагалл всегда знает, — добавил Сириус,
поднимаясь на ноги и бросая камень в озеро. Тот отскочил от воды пять раз — у
Сириуса великолепно получалось бросать камни. У него была эта плавная
грация, которая больше напоминала животную, чем человеческую. Это сводило
Римуса с ума — в конце концов, это он был не совсем человеком, но его
естественная грация, скорее, напоминала червяка.
— Они могут подумать, что это Пруэтты, — возразил Джеймс. — Они весь год нас
114/1533
обходят.
— Ничто не может побить пикси! — возмущённо заявил Сириус. Он бросил ещё

один камень. На этот раз после четвертого прыжка длинное серебряное
щупальце взметнулось из воды и лениво отбило камень назад. Сириус
ухмыльнулся.
— Да и чесоточный порошок был довольно хорош, признай это, — пробормотал

Римус, проводя ладонью по лицу.
— Определённо, — воодушевленно продолжил Сириус. — Мы обошли их по части

изобретательности.
— И грозовая туча! — влез Питер, не желая оставаться в стороне. Они все

затихли. Римус сел прямо. Они вообще не обсуждали этот инцидент с января.
Питер закусил губу, осознав, что он сказал.
Сириус покачал головой и сменил тему.
— В любом случае, важно то, что у нас четверых за этот год было больше
отработок, чем у всех остальных гриффиндорцев вместе взятых. Чего ещё ты от
нас хочешь, Джеймс? Чтобы мы подписали свою работу?
Он занёс руку, чтобы бросить очередной камень в озеро, но Джеймс подскочил с

места и схватил его за плечо, заставляя остановиться.
— Эй! — раздражённо вскрикнул Сириус. — Что ты делаешь?
— Вот оно! — восторженно запрыгал на месте Джеймс. — Мы подпишем свою

работу!
— Вы — что? — Римус уставился на них обоих. Он пожалел, что смотрел на

солнце слишком долго, теперь у него всё плыло перед глазами и разболелась
голова.
— ПОДПИШЕМ СВОЮ РАБОТУ, — повторил Джеймс, как будто объяснял

очевидные вещи умственно отсталым детям. Он нетерпеливо вздохнул: — Мы в
буквальном смысле оставим свою подпись на Хогвартсе.
— Хочешь как следует подпортить школьное имущество, Поттер? — Сириус

выгнул бровь, явно довольный воодушевлением друга.
— Возможно, Блэк, — Джеймс тоже пошевелил бровями в ответ — он не умел

выгибать лишь одну, как Сириус.
— Ну, что сказать, старина, — ухмыльнулся Сириус с ещё более изысканным

аристократическим произношением, чем обычно.
— Что ты скажешь, старина?
— Я скажу, что это просто отменная идея.
— О, чудненько!
115/1533
— Превосходительно!
— Не то слово!
Они оба прыснули, падая на землю, и начали бороться. Римус и Питер

переглянулись. Подобные вещи происходили чаще и чаще; Джеймс и Сириус
утягивали друг друга в свои личные игры и оставляли их позади. Римус поднялся
и сел рядом с Питером.
— Ты понимаешь, что они задумали? — спросил он. Питер раскраснелся, его лоб
был нахмурен. В нём, очевидно, проходил очень серьёзный мыслительный
процесс.
— Они хотят, чтобы мы написали где-то свои имена. На стенах? — медленно

рассуждал он.
— Что, — спросил Римус, — типа… вырезать их на камне или типа того? Это
немного слишком долговечно, не думаешь?
Сириус и Джеймс продолжили бороться. Джеймс был больше и обычно сильнее,

но Сириус сражался грязно.
— Это всё, что я могу предположить, — пожал плечами Питер. — Джеймс сказал,
что он хочет что-то большое… стены — это самый большой… о… О! — он
подскочил. — Ребята! — вскрикнул он. — У меня есть идея!
— Божечки мои, — Джеймс и Сириус мгновенно остановились. Джеймс зажал

голову Сириуса подмышкой, а Сириус зажал своей щиколоткой щиколотку
Джеймса, готовый потянуть и опрокинуть их обоих. — Ты себя хорошо
чувствуешь, Петтигрю?
— Лужайка! — продолжил Питер, произнося свою мысль вслух. — Это самый

большой холст, и это не будет долговечно, это можно сделать… Мы можем
использовать быстрорастущее зелье…
Римус глубоко вздохнул. И почему сегодня все несли какую-то ерунду?
***
Вот так из-за тяги Джеймса к популярности и желания Питера проявить себя
они вчетвером снова оказались на улице после наступления темноты в
последний день учебного года. У них было две недели, чтобы спланировать
это — собирая припасы из теплиц и заучивая различные заклинания для
изменения цвета. К этому времени они узнали, что все благополучно сдали
экзамены, даже Питер. Римус стал лучшим по истории магии и вторым по чарам
(после Лили Эванс, но он старался не заострять внимание на этом факте).
— Ау! Это была моя нога!
— Прости!
— Я ничего не вижу!
— Потому что здесь темно, идиот.

116/1533
— Ау! Это была моя нога!
— Может, уже снимем мантию?
— Да, давайте…
Они притащили тяжёлый мешок семян гортензии из самой башни. Ну, Римус и
Питер притащили. Джеймс с Сириусом решили, что они будут показывать
дорогу.
— Ладно, — важно сказал Джеймс, уперев руки в бока. — Что мы в итоге решили
написать, «с любовью» или «от»?
— «От», — сказал Питер.
— Мне больше нравится «с любовью», — сказал Сириус.
— Оу-у, ну конечно, тебе больше нравится с любовью, Блэк, — Джеймс игриво

взъерошил его волосы. Сириус вывернулся и скорчил лицо. — Тогда будет с
любовью. Давайте, джентльмены, за работу!
Спустя час споров и работы мешок с семенами был пуст, и Римус, следуя по пути,
оставленному другими, поливал землю быстрорастущим зельем.
— Мы точно всё правильно сделали? — Джеймс почесал голову, взъерошивая

свои волосы ещё больше.
— Теперь слишком поздно об этом волноваться, — ответил Сириус, вытирая пот

со лба. — Нам пора идти, солнце вот-вот взойдёт, — он указал рукой на
начинающее розоветь небо.
— Давайте заклинание для смены цвета, быстро!
— Я уже его наложил, — сказал Римус, выливая остатки зелья. — Когда семена
ещё были в мешке.
— Идея супер, Люпин! — Сириус хлопнул его по плечу. — Я всегда знал, что ты
самый разумный из нас.
С каких это пор, подумал Римус про себя.
— Давайте не будем пока заходить, — сказал Джеймс. — Можем посмотреть, как

встаёт солнце.
— Мерлин, — засмеялся Сириус. — Ты такой педик.
Они всё же остались посмотреть, зачарованные тем, как пылающий оранжевый

диск выползает из-за горизонта, заливает огромное озеро золотыми бликами и
затем бледнеет, поднимаясь всё выше в прозрачное утреннее небо.
— Следующий год будет даже лучше, парни, — улыбнулся Джеймс и закинул обе
руки на плечи Питера и Сириуса, и солнце отражалось в его очках. Римус стоял
немного в стороне, ему было достаточно просто находиться рядом с ними.
117/1533
Они направились обратно к замку в странном настроении, чуть не забыв вновь
накинуть мантию-невидимку. Когда вернулись в башню Гриффиндора, Питер с
Джеймсом попытались уснуть, но Римус не мог. Во-первых, Сириус наконец
начал собирать вещи — он откладывал этот процесс уже целую неделю, и вот
сейчас громко и небрежно закидывал их в чемодан. На чемодане была
выгравирована змея, как и на многих вещах Сириуса.
Во-вторых, Римус не хотел спать. Его последние часы в Хогвартсе истекали так
быстро, он не хотел упустить ни одного из них. Он сидел на подоконнике и
наблюдал, как их новая шалость расцветает на лужайке внизу. Семена уже
проросли и начали расти дальше очень быстро, изгибаясь и переплетаясь внизу,
словно Нечто из фантастического фильма.
— Выглядит неплохо! — сказал Сириус, подойдя поближе, чтобы посмотреть на

плоды их труда. По всей видимости, он закончил собирать вещи, хотя теперь его
чемодан и не закрывался как следует.
— Всё ещё считаю, что нужно было надписать мОродёры, а не мародёры, —

сказал Римус.
— Было бы забавнее, — согласился Сириус, — но я бы не смог пережить

грамматическую ошибку, — он потянулся и упал на кровать Римуса,
оказавшуюся ближайшей, и свернулся, чтобы поспать.
Римус наблюдал за ним какое-то время с подоконника. С закрытыми глазами, в

приглушённом утреннем свете Сириус казался мягче, совсем ребёнком. Римус
целый год восхищался им и Джеймсом, какими они были неуязвимыми, какими
смелыми. Но ведь на самом деле они все были всего лишь детьми. И неважно,
какой грандиозный розыгрыш они устроили, за ними всё равно завтра приедет
поезд и заберёт — Римуса в приют, а Сириуса туда, где ему приходилось жить —
в дом, где на него кричали портреты и где его семье было плевать на то, что он
стал лучшим по трансфигурации.
Он снова выглянул в окно, прижался лбом к прохладному стеклу и глубоко

вздохнул. Это действительно была классная шалость, они могли ею гордиться.
Макгонагалл точно взбесится. Дамблдору наверняка понравится. Не было
причин грустить, это ведь всего два месяца.
В пятидесяти футах ниже наконец расцвели гортензии, и сердце Римуса

пропустило удар. Яркие цветы пылали внизу гриффиндорскими цветами: ярко-
малиновым и сияюще-золотым, — проявляя их коряво написанное послание:
ЗДЕСЬ БЫЛИ МАРОДЁРЫ!
Питер: мне нравится "от"

Сириус: мне нравится "с любовью"
Джеймс: выбор очевиден
118/1533
Лето 1972 года
Дорогой Римус!
Как твоё лето? Моё просто отстой.
На прошлой неделе была свадьба Беллатрикс — по крайней мере, её не будет в
Хогвартсе в следующем году. Мы с Регулусом были шаферами жениха, и нам
пришлось надеть зелёные мантии. Определённо не мой цвет. Вся моя семья там
была, это было ужасно. Жаль, ты не видел, что Белла сделала со своими
волосами, она выглядела абсолютно чокнутой. Цисси тоже покрасилась — в
блондинку! Теперь она выглядит, как её ненормальный парень, Малфой.
Поверить не могу, что моя тетя разрешила ей, моя мама точно не разрешила бы
мне покрасить волосы.
Жалко, что нам нельзя колдовать за пределами школы, я изучаю проклятия в

библиотеке отца — уже нашёл несколько обалденных для Нюниуса на
следующий год.
Джеймс сказал, что его родители разрешили мне остаться у них этим летом. Мои
родители ни за что не отпустят меня к Поттерам, но они могут разрешить мне
остаться у Петтигрю, так что я заставлю Пита пригласить меня. Джеймс сказал,
что тебя он тоже пригласит, надеюсь, ты сможешь приехать. Это будет
офигенно, прямо как в школе.
Скоро увидимся,
Сириус О. Блэк.
***
Дорогой Римус,
надеюсь, ты хорошо проводишь время, и маглы тебя не сильно достают.
Мама и папа сказали, что очень ждут тебя в гости. Сириус пытается выторговать
себе целое лето, это было бы просто здорово. Если ты можешь приехать, ответь
на эту сову как можно быстрее. Мама сказала, она может написать письмо твоей
Надзирательнице, если надо.
Всего наилучшего,
Джеймс.
***
Дорогой Римус,
Джеймс и Сириус сказали, что они попытались с тобой связаться, но ты им не
ответил. Я сказал им, что ты, наверное, не знаешь, как работают совы. Тебе
нужно просто привязать письмо к лапе совы, как мы это делаем, и потом
отпустить её. Обычно они сами прилетают туда, куда должны.
Надеюсь, ты сможешь приехать в гости.

Питер.
***
119/1533
У тебя всё нормально? Ты нам так и не ответил, надеюсь, ты не пытался
использовать магловскую почту. Я уже у Поттеров, всё супер. Его родители
реально классные, не то что мои.
Джеймс уже немного достал меня. Он думает, что мы оба должны попасть в
команду по квиддичу в этом году, и каждый день будит меня в шесть утра,
чтобы потренироваться. Совсем двинулся. Но всё равно это весело, так что если
в этом году Гриффиндору нужен будет загонщик, то, возможно, я попытаюсь
получить место в команде. Жду не дождусь, чтобы показать тебе свою метлу, ты
можешь полетать на ней, если хочешь — может, тебе больше понравится
летать, если у тебя будет приличное снаряжение.
Джеймс думает, что твоя Надзирательница не разрешает тебе приехать — как

думаешь, если мы напишем Дамблдору или Макгонагалл, они смогут дать тебе
разрешение? Ты же волшебник, в конце концов, ты не должен сидеть с маглами
всё лето.
Если ты всё-таки не сможешь приехать, то хотя бы в Косой переулок за вещами

для школы ты приедешь? Может, мы все встретимся там в августе?
Надеюсь, ты в порядке.
***
Дорогой Римус.
Мародёры без тебя не мародёры, пожалуйста, приезжай! У нас полно места, и
мама совсем не против. Я тренирую Питера и Сириуса для квиддича на этот год
— думаю, если мы решим твою проблему со страхом высоты, ты сможешь стать
приличным загонщиком.
Тебе же нравится бить всякое, да? И ты, наверное, самый сильный из нас,
поэтому я уверен, что прав. Сириус тоже хочет быть загонщиком, так что он
может тебя всему научить. Я даже проверю, может, моя старая метла до сих пор
лежит у нас в сарае, я могу тебе её отдать!
Джеймс.
***
Пожалуйста, приедь и спаси нас от этого царства террора, что устроил нам
Джеймс. Я даже не хочу вступать в команду по квиддичу.
Питер.
***
Дорогой Римус.
Надеюсь, ты получаешь наши письма. Мы начинаем за тебя волноваться.
Мы все ездили в Косой переулок, это было здорово. Мама Джеймса купила нам
всем мороженое и разрешила делать, что хотим! Мы, наверное, часа три
проторчали в «Качественных товарах для квиддича». Я очень хотел выбраться в
магловский Лондон и найти магазин с пластинками, но нам не разрешили
120/1533
уходить из переулка.
Андромеда прислала мне новый альбом — Мерлин, ты просто обязан его

послушать, Люпин! Это лучше, чем Electric Warrior. Это лучше ВСЕГО НА СВЕТЕ. Я
уверен, что этот певец на самом деле волшебник — ты когда-нибудь слышал о
Дэвиде Боуи?
Ты там хорошо проводишь время? Каково это — вернуться назад?
Напиши мне!
***
Дарагой Сириус,
Пажалста не пишы мне больше письма. Не могу их четать и наздирательница
бесится изза сов.
Увидимся на поезде.
Римус.
121/1533
Второй год: Регулус Блэк
Metal Guru, could it be?

You’re gonna bring my baby to me
She’ll be wild, y’know a rock n roll child…
Гуру металла, может быть?

Ты приведёшь мне мою малышку,
Она будет дикой, знаешь, дитя рок-н-ролла…
Римус сжал ручки своего побитого чемодана до побелевших костяшек. Пока он

наблюдал за разношёрстной толпой, его желудок проделывал восторженные
сальто. В этот раз Надзирательница разрешила ему вбежать в стену, хотя в
последнюю секунду в страхе отвернулась. Теперь она осталась далеко позади,
на магловской стороне станции, и ему не придётся видеть её целых десять
месяцев.
Прошлой ночью ему приснился ужасный кошмар, что они приедут на Кингс-
Кросс и не смогут попасть на платформу девять и три четверти — всё оказалось
нереальным: магия, волшебные палочки, волшебники, его друзья. Но Римус
попытался забыть эти сны, оглядываясь в поисках знакомых лиц.
— Они, что, разрешили тебе вернуться? — знакомый холодный голос прервал его
поиски. — Стандарты, видимо, значительно снизились.
Римус почувствовал, как его мышцы напряглись. Ну почему первым человеком,

которого он увидит после лета, должен быть Северус Снейп?!
— Отвали, Нюниус, — огрызнулся он и повернулся к слизеринцу с самым

холодным взглядом, на который был способен.
— Уф, это ещё что за запах? — протянул Снейп, подёргивая своим слишком
большим носом. Римус покраснел — он вонял антисептиком и знал это:
Надзирательница была особенно щедра этим утром.
— Я сказал — отвали! — пробормотал Римус сквозь стиснутые зубы и сжал

кулаки.
Северус слегка отклонился назад. Римус знал, как выглядит — проведя два
месяца без магии, окружённый гораздо более взрослыми и жестокими парнями,
чем Снейп. Он был натянут как струна и готов наброситься с кулаками при
малейшей провокации.
— Эй, лысый! — раздался ещё один голос сквозь толпу. Парень в очках, с копной
чёрных непослушных волос, торчащих в разные стороны, вылез из окна вагона
по пояс и махал Римусу как сумасшедший.
Римус улыбнулся, забыв, что пытался напугать Снейпа, и помахал в ответ. Потом
смущённо почесал голову. За то время, что он провёл в Хогвартсе, волосы
отросли, но Надзирательница обрила налысо, как только его нога ступила на
порог приюта Святого Эдмунда, и теперь он снова выглядел как бандит.
122/1533
Бросив устрашающий взгляд на Снейпа, Римус перехватил другой рукой чемодан
и поспешил на поезд, пробираясь сквозь толпу учеников к вагону, где его ждали
друзья.
— Люпин! — радостно вскочил Питер. Оказавшись на ногах, он замешкался —

ведь они определённо не собирались обниматься, как девчонки, и рукопожатие
тоже, очевидно, было не к месту. Вместо этого Петтигрю неловко похлопал его
по плечу, и Римус сделал то же в ответ.
— Здоров, парни, — улыбнулся Римус и сел, его скулы болели от радостной

улыбки. — Как дела?
— Это мы должны у тебя спросить! — засмеялся Джеймс, пихая его в плечо. —

Ни одной совы за всё лето!
Римус украдкой бросил взгляд на Сириуса. Значит, тот не говорил им о письме

Римуса.
— Ты же знаешь, что на каникулах я практически магл, — ответил он. — Даже не

мог открыть чемодан, чтобы сделать домашку; они его отобрали.
Это было не совсем правдой: Римус сам попросил Надзирательницу запереть его
школьные вещи, чтобы до них не добрались другие воспитанники. До вещей и до
невыполненной домашней работы, которую он просто не мог выполнить. Из угла
раздался тихий выдох отвращения. Римус нахмурился и перевёл взгляд.
Рядом с Сириусом сидел парень помладше, с точно такими же глубокими

голубыми глазами и длинными чёрными волосами; те же самые черты семьи
Блэк — полные губы и скулы, о которые можно порезаться.
— Это Рег, — небрежно кивнул Сириус. — Поздоровайся, Регги.
— Меня зовут Регулус, — раздражённо ответил пацан высоким

аристократическим голосом.
— Мой любимый братец, — Сириус посмотрел на троих мародёров, подняв брови.
— Привет, Регулус, — улыбнулся Джеймс, дружелюбно протягивая руку. — Я

Джеймс.
— Поттер, — Регулус посмотрел на его ладонь так, будто та была в грязи.
Сириус дал ему подзатыльник:
— Хватит быть маленьким говнюком, — рявкнул он. — Это мои друзья.
— Я не хотел здесь сидеть, — ответил Регулус. — Ты меня заставил.
— Ох, да пожалуйста, проваливай! Понятия не имею, зачем я вообще пытался.
Регулус поднялся с каменным лицом и вышел из купе, хлопнув дверью.
— Вау, а у него действительно есть это обаяние семьи Блэк, — ухмыльнулся

Джеймс. Сириус беспомощно покачал головой, закинул ноги на сидение
123/1533
напротив и опёрся локтем об оконную раму. Прозвучал свисток, и поезд начал
отъезжать от перрона.
— Мог бы и знать, чего ожидать, — пробормотал Сириус. — Ему полностью

промыли мозги. Я его раздражаю. Не нужно было уезжать на всё лето.
— Думаешь, его распределят в Слизерин? — сочувственно спросил Джеймс.
— Наверняка, — прорычал Сириус. — Он знает, что в этом случае я не буду с ним

разговаривать. Лучше в Пуффендуй.
Римус подумал, что это было жестковато. Естественно, ему не нравились Снейп
и Мальсибер — и да, они устроили несколько розыгрышей этим слизеринцам, но
Римус никогда не ненавидел Слизерин так, как Сириус. Не откажется же он от
своего собственного брата только потому, что у них слегка будет отличаться
форма? Единственная проблема, которая была со всеми слизеринцами, по
мнению Римуса, заключалась в их крайнем высокомерии. Но Сириус, Джеймс и
Питер тоже были высокомерными, хоть и не осознавали этого.
Эта цепочка мыслей оставила его, когда поезд, набирая скорость, покинул
Лондон, и Римус наконец расслабился и осознал, что возвращается в Хогвартс —
и что магия теперь снова официально разрешена. Он открыл свой чемодан и
схватил палочку впервые за два месяца. Римус не решался прикасаться ни к
чему волшебному с конца учебного года, но сейчас он достал одну из своих
подержанных книг (они пришли неделю назад от Дамблдора), открыл её и
быстро наложил чары Лектиункула Магна.
Для этого он притворился, что чешет палочкой за ухом, и пробормотал слова

себе под нос. Сириус, должно быть, заметил, потому что он вскочил, чтобы
достать свою метлу, отвлекая Джеймса и Питера. Римус опустил взгляд в книгу,
его сердце билось словно сумасшедшее. Слова музыкой наполнили его мозг, и
наконец-то он снова мог читать.
Его лето было невообразимо скучным. Он пытался читать несколько книг,

невесть как оказавшихся в приюте, но без магии это было практически
невозможно. Очень медленно он смог прочитать все письма своих друзей, но ему
было слишком стыдно писать ответ кому-нибудь из них, кроме Сириуса.
А ещё ему пришлось быть настолько незаметным, насколько это возможно.
Иногда Римусу казалось, что он по нескольку дней не говорил никому ни слова.
Остальным парням в приюте сказали, что он учился в закрытой частной школе,
которая оплачивалась по завещанию его отца. Естественно, это навело на него
прицел больше, чем когда-либо. Если добавить к этому всё более и более
сложные полнолуния, Римус провёл большую часть лета в синяках.
Полнолуния, кстати, являлись ещё одной причиной, по которой он был рад

вернуться в Хогвартс, где мадам Помфри, школьная медсестра-ведьма, была не
только добрее Надзирательницы, но и гораздо лучше справлялась с
особенностями его недуга. Надзирательница приходила в ужас от вида новых
ран, которые Римус причинял себе каждый месяц, и обращалась с ним так, будто
он делает это специально, по доброй воле, просто чтобы позлить её. Всё было
гораздо хуже, чем прошлым летом, когда он отделывался лишь парой царапин и
синяков за ночь. Сейчас под своей магловской одеждой Римус практически
полностью был перевязан и покрыт пластырями, под которыми тянуло и
чесалось при каждом движении. Он надеялся, что ему удастся ускользнуть в
124/1533
больничное крыло, как только они прибудут в школу.
Сириус и Джеймс долго рассказывали Римусу о каникулах, Питер вставлял свои

пять копеек время от времени, желая убедить Римуса, что чаще всего он тоже
был с ними. Судя по рассказам, они отлично провели время, пусть даже в нём
было слишком много квиддича. У родителей Джеймса был коттедж на берегу
моря, помимо того, который Джеймс называл их «обычным домом» поблизости к
Лондону. Они втроём ночевали в палатках на берегу, рыбачили, запускали
воздушных змеев и планировали шалости будущего года. Они так долго и
воодушевлённо болтали об этом, что Римус чуть не попросил их заткнуться.
Ему стало немного лучше, когда приехала тележка со сладостями — Джеймс и

Сириус высыпали свои карманные деньги и купили столько, что хватило бы на
весь Гриффиндор. Римус совершенно не жаловался — он безумно хотел есть, как
обычно.
***
Римус был несказанно рад, что набил живот в поезде, потому что успел забыть,
какая церемония распределения долгая и нудная, особенно когда ты в ней не
участвуешь. Регулуса в самом деле распределили в Слизерин, что стало
сюрпризом только для Сириуса — Римус услышал, как тот резко и неверяще
выдохнул. Молодой Блэк проплыл по залу, чтобы присоединиться к своим
одногодкам и Нарциссе, у которой теперь были не только платиновые прямые
волосы, но и серебряный значок старосты.
Северус похлопал Регулуса по спине, злорадно усмехаясь в сторону

гриффиндорцев.
— Да что с ним не так?! — вздохнул Питер, когда еда наконец появилась на

столах. — Мог бы не переживать так из-за нескольких глупых розыгрышей.
— Больше похоже, что он переживает из-за расставания с Эванс, — непривычно

задумчиво сказал Джеймс. Они все непонимающе посмотрели на него. — Ой, да
ладно вам, это же очевидно! — ухмыльнулся он. — Наш старый добрый Нюниус
без ума от одной морковной головы из Гриффиндора, — он подмигнул Лили,
которая посмотрела на него с отвращением и демонстративно отвернулась,
чтобы продолжить разговаривать с Марлин.
— То есть просто из-за того, что его дама сердца у нас, он будет доставать нас
следующие шесть лет? — недоверчиво спросил Сириус.
Римус моргнул на него. Дама сердца?! А ещё бо́ льшим великосветским снобом
он не может быть?
— Именно, — подтвердил Джеймс, довольный собой.
— Не-а, — Сириус покачал головой. — Никто не может настолько сильно любить

девчонку.
Римус молча с ним согласился. Но Поттер не возражал, если его теории ставили
под сомнение. Он лишь пожал плечами, зарываясь в тарелку с запечённым
картофелем.
125/1533
— Как скажешь. Тогда, наверное, он всё ещё бесится с того раза, когда Римус
ему врезал.
Сириус засмеялся от этого воспоминания и наконец повеселел.
Песня главы — «Metal Guru» группы T.Rex.
126/1533
Второй год: The Rise and Fall of Ziggy Stardust
and the Spiders From Mars
Когда он наконец-то добрался до мадам Помфри, та пришла в ужас от

его тощего побитого тела.
— Что эта женщина с тобой делала?! — со злостью вскрикнула она.
— О нет, я сам это сделал, — Римус бегло указал на свою голую грудь.
Медсестра цокнула языком, снимая с него очередную повязку.
— Да, но она едва ли сделала хоть что-то, чтобы залечить раны… Я и понятия не
имела, что магловская медицина находится на таком примитивном уровне! Это
магические раны — им необходимо магическое лечение!
Римус устало кивнул. Теперь он уже привык к этой кровавой резне, боль давила
на его плечи тяжёлым грузом, и он смирился с мыслью, что ему придётся с ней
жить. Жизнь вообще полна ограничений, и у него их просто будет больше, чем у
других. Возможно, поэтому его так тянуло к Сириусу и Джеймсу.
Мадам Помфри хотела оставить его на всю ночь, но он угрюмо отказался.

Полнолуние должно наступить через две недели, и он хотел спать в своей
кровати настолько часто, насколько это возможно.
Он медленно дошёл до общей комнаты, хотя впервые за долгое время

чувствовал себя неплохо — мадам Помфри дала ему зелье, от которого он
чувствовал себя расслабленным и сонным, и к тому же приятно кружилась
голова. Правда, он не мог рассчитывать на тишину, потому что, когда вошёл в
спальню, обнаружил Сириуса на своей кровати в окружении проигрывателя и
кучи новых альбомов.
— Люпин! — восторженно улыбнулся он. — Ты обязан это услышать!
— Спасибо Мерлину, что ты здесь, — простонал Джеймс со своей кровати, где он

листал журнал по квиддичу. — Он трепался об этом магловском певце всё лето.
— Ничего он не магл! — огрызнулся Сириус, уперев руки в бока. — Он

определённо точно волшебник. Обязан им быть! Ты бы только видел одежду,
которую он носит…
Римус подошёл к кровати и поднял конверт от пластинки. Слегка удивлённо

улыбнулся:
— О, Боуи! Да, он мне нравится. Но не думаю, что он волшебник.
Сириус выглядел слегка разочарованным тем, что Римус его знает, так что он
поспешил объяснить:
— Я часто слышал Starman на радио, но ни у кого в приюте нет альбома!
Довольный, Сириус установил пластинку на место и опустил иглу. Джеймс

глубоко вздохнул, поднялся и вышел из комнаты с журналом. Сириус не обратил
127/1533
на него внимания, в ожидании наблюдая за лицом Римуса, когда медленный
ритм песни заполнил комнату. Римус присел на край кровати, закрыл глаза и
начал слушать.
Pushing through the market square

So many mothers sighing
News had just come over
We had five years left of crying…
Протискиваясь через торговую площадь,

Так много матерей вздыхают,
Новости только пришли
Нам плакать осталось пять лет…
Это было не то же самое, что Electric Warrior, это было темнее, атмосфернее.
Римусу очень понравилось. В этой песне была история, хоть Римус и не был
уверен, что до конца понял её. Когда отыграли последние ноты Rock n Roll
Suicide, Сириус поднял иглу и передвинул на начало.
— Переслушай Suffragette City ещё раз, это моя любимая!
Римус улыбнулся — он так и думал. Она была громкой и грубой, и под неё можно
было танцевать. «This mellow thigh'd chick's just put my spine outta place…» (Эта
девчонка с мягкими бёдрами просто выбивает землю у меня из-под ног…)
Про себя он решил, что ему больше всех понравилась Moonage Daydream, потому
что она была странной и космической. Или Lady Stardust, потому что по
неизвестной причине напоминала ему о Сириусе: «His long black hair, his animal
grace; the boy in the bright blue jeans… » (Его длинные чёрные волосы, его
животная грация; мальчик в ярко-синих джинсах…) Римус быстро оттолкнул эту
мысль, уверенный, что Сириус дико смеялся бы, если бы это услышал.
Когда они прослушали весь альбом ещё раз и затем переслушали отдельные
любимые песни, время уже подходило к ужину. Они сидели на кровати, скрестив
ноги, разглядывая обложки альбомов.
— Может, он и правда волшебник, — подумал Римус вслух. — Он не похож на

обычного магла.
— А я о чём! — победно ухмыльнулся Сириус. — Я хочу все его альбомы!
— У T.Rex вышел новый, — сказал Римус. — Slider.
— Круто! Жалко, что миссис Поттер не разрешила нам уходить из Косого

переулка, у меня даже есть немного магловских денег в Гринготтс.
— Что такое Косой переулок? — спросил Римус, хотя после летнего письма у
него были идеи на этот счёт.
Глаза Сириуса распахнулись, как всегда, когда Римус демонстрировал

поразительное незнание волшебного мира.
— Чёрт возьми, Люпин, — цокнул языком он. — Это волшебная улица, в Лондоне.
Маглы не могут туда попасть. Как в Хогсмид.
128/1533
— А, ясно, — Римусу не показалось это особо интересным; шоппинг его всегда
быстро утомлял.
— Где же ты берёшь свои вещи?!
— Какие вещи?
— Школьные вещи — книги, форму… — взгляд Сириуса метнулся к поношенным

краям чёрной мантии Римуса. Его собственная мантия была абсолютно новой,
безукоризненно пошитой и сидела лучше, чем у всех.
— Они уже были чьими-то до меня, наверное, — ответил Римус. — Дамблдор их

присылает. Не знаю, как бы я попал на волшебную улицу, мне нельзя в Лондон
одному.
— Следующим летом, — твёрдо сказал Сириус, — ты обязан приехать к Джеймсу

в гости, мы покажем тебе Косой переулок, тебе точно понравится.
— Ты же знаешь, что я не смогу, — тихо ответил Римус, не встречаясь с ним

взглядом.
— Мы разберёмся, — с уверенностью отмахнулся Сириус. — Поговорим с

Дамблдором, с Макгонагалл — да даже с Министром Магии, если придётся!
Римус выдавил улыбку, притворяясь, что поверил.
— Да, супер. Спасибо, Блэк.
***
«The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders From Mars» стал саундтреком
недели в гриффиндорской спальне мальчиков, пока даже Джеймс — которому
медведь на ухо наступил — не начал подпевать.
Римус никогда в жизни не чувствовал себя таким довольным и расслабленным.

Он был далеко от приюта, далеко от серых рубашек, Надзирательницы,
запертого подвала, диких пацанов, которые хотели его побить. Он больше не
был покрыт бинтами (по крайней мере, пока), и пока не начнутся уроки в
понедельник, у него было полно времени, чтобы читать, слушать музыку и
прохлаждаться с мародёрами.
Большую часть времени он проводил, нагоняя летнее чтение и выполняя летние

домашние задания. Он поглощал каждый доступный кусочек информации,
словно оголодавший зверь, и даже взял из библиотеки дополнительные книги
для дальнейших исследований.
Также ему пришлось несколько раз поговорить с Джеймсом, чтобы наконец

убедить его, что у него нет ни малейшего желания вступать в команду
Гриффиндора по квиддичу. Римус был доволен тем, чтобы просто сидеть на
трибунах со своими книгами, время от времени поднимая взгляд на троих
друзей, летающих туда-сюда на мётлах. У них хорошо получалось, но даже
Римусу было очевидно, что Джеймс был лучшим. Казалось, ему даже не нужна
была метла: он парил словно птица, гладко поворачивая и резко петляя и
129/1533
маневрируя. Римус не особо часто ходил на матчи по квиддичу в прошлом году,
но был уверен, что Джеймс получит место в команде.
Техника полёта Сириуса была гораздо более показушной — у него были все
необходимые навыки, но не хватало дисциплины Джеймса. Блэку, похоже,
быстро всё наскучивало, он мог летать очень быстро, когда хотел, но ему
больше нравилось делать петли и падения вместо того, чтобы ловить квоффлы
или отбивать бладжеры. Джеймсу приходилось кричать на него каждые две
минуты, чтобы сосредоточить его внимание на игре. Питер играл сносно после
летних тренировок, но был довольно медленным, когда дело касалось длинных
дистанций — Джеймс решил, что он лучше всего подойдёт на роль защитника.
— Ты ведёшь себя так, будто тебе нужно самостоятельно собрать целую

команду, — фыркнул Сириус, когда они шли к замку после очередной
тренировки.
— Они должны мне позволить, — пожал плечами Джеймс, будто это было
очевидно. — Я лучше половины команды на данный момент, как минимум. А ты
лучше, чем оба загонщика. И я знаю все тактики.
— Просто постарайся не сильно удивиться, когда они не сделают тебя

капитаном команды в первую же секунду, — Сириус закатил глаза. — Ты всё
ещё второкурсник. В прошлом году они вообще не взяли ни одного человека со
второго курса.
— Ой, не нуди, Блэк, — подмигнул Джеймс, закидывая руку на плечо друга. Они
вместе шли впереди с мётлами в руках. Солнце садилось впереди и окрашивало
всё вокруг ярко-малиновым светом, очерчивая две фигуры героическим золотом.
Римус смотрел на них, немного отставая под весом своих книг, и думал, что все
они премного удивятся, если Джеймс не получит всё, что хочет.
130/1533
Второй год: Братские Узы
У Римуса не было брата — по крайней мере, он не знал, был ли у него

брат. Наверное, его мама могла заново выйти замуж и родить несколько
хорошеньких не-волшебных не-монстров. Ему казалось, что это совсем не его
дело; он принял свою участь давным-давно.
Джеймс тоже был единственным ребёнком в семье, и это, возможно, в какой-то

степени объясняло его высокомерие и уверенность в себе. Сириус говорил о
родителях Поттера так, будто они святые, но они явно избаловали своего сына. У
Питера была старшая сестра, которая уже закончила Хогвартс. Она училась на
Пуффендуе, и Питер не особо много о ней говорил. Она поступила в магловский
университет, что, по всей видимости, считалось верхом неприличия.
Наверное, поэтому никто не мог по-настоящему понять того, что происходило

между двумя братьями Блэк, и никто не воспринимал это всерьёз.
Всё началось утром следующего дня после распределения. За завтраком Регулус
получил подарок от своих родителей — новенького красивого филина. Это стало
наградой за поступление на правильный факультет. Мародёры узнали об этом
благодаря Северусу, который злорадно прочитал письмо от их родителей вслух,
да так громко, чтобы было слышно за столом Гриффиндора. Сириус продолжал
пялиться в свою кашу, не поддаваясь на провокации, но Римус увидел, что щёки
Регулуса полыхают, и он пытается выхватить письмо из рук Снейпа.
— Родители снова конфисковали твою сову? — прямолинейно спросил Питер.

Сириус резко кивнул.
— Сказали, что я получу её обратно, когда вспомню свои обязанности перед

семьёй и начну вести себя как «истинный Блэк». Плевать, мне не нужна сова.
— А что конкретно предполагают твои обязанности перед семьёй? — громко

начал рассуждать Джеймс, чтобы его услышали за столом Слизерина.
— Расхаживать по замку с такими придурками, как Нюниус и Мальсибер?
Жениться на своей двоюродной сестре?
Сириус наконец поднял на Джеймса взгляд, и его лицо стало благодарным и

озорным одновременно.
— О да, — серьёзно ответил он так же громко, как Джеймс. Снейп, Регулус и

большинство слизеринцев, которые их слушали и до этого смеялись, теперь
затихли, презрительно глядя на гриффиндорцев. Питер слегка поёрзал.
— Кровосмешение и идиотизм — ключевые компоненты моего семейного
наследия. И конечно же издевательства над детьми младше себя, ложь,
заговоры и подкупы, чтобы добиться власти…
— Что ж, друг, прости, что говорю это тебе, — со смехом ответил Джеймс, — но
мне кажется, ты совсем не похож на члена семьи Блэк.
— Батюшки, — рука Сириуса взметнулась к сердцу в притворном удивлении.

— Кто же я тогда такой?!
— Это же очевидно, — пожал плечами Джеймс. — Ты — мародёр!
131/1533
Сириус засмеялся, как и многие гриффиндорцы, сидящие поблизости.
Римус увидел, что Северус тянется за своей палочкой, и быстро выхватил свою,
готовый дать отпор и быстро вспоминая все проклятия, которые знал, чтобы как
можно быстрее его остановить. Но Регулус пихнул Снейпа локтем и
пробормотал: «Всё нормально». Римус был уверен, что он единственный
гриффиндорец, кто это услышал.
— Пойдёмте, — поджал губы Северус. — Нам лучше убраться подальше от этой

грязи, если мы не хотим, чтобы завтрак полез наружу.
Джеймс с Сириусом только громче засмеялись. Снейп вылетел из зала,

Мальсибер и новый первогодка Барти Крауч у него на хвосте. Регулус
задержался, нервно переводя взгляд со своих новых друзей на брата и обратно.
Новый филин сидел у него на локте, поглядывая вокруг равнодушным
снисходительным взглядом. Регулус сделал шаг в сторону Сириуса.
— Ты можешь брать его, если хочешь, — тихо сказал он. — Я просил её ничего
мне не присылать, но ты же её знаешь.
— Да, — фыркнул Сириус. — Я знаю.
Они оба смотрели друг на друга какое-то время, и Римус не мог понять,
пытались они переглядеть друг друга или найти слова, чтобы сказать что-то
трудное.
— Слушай, прости, ладно… Ты же знал, что я попаду в Сли… — начал Регулус, но

Сириус быстро перебил его, вскакивая с места.
— Мне не нужен твой филин, — скованно сказал он, глядя сквозь брата. — Если
мне нужно будет отправить письмо, я просто возьму сову Джеймса.
С этими словами он прошёл мимо Регулуса и направился к выходу. Джеймс,

Римус и Питер поспешно поднялись и последовали за ним. Римус незаметно
оглянулся на Регулуса, который побледнел и выглядел так, будто ему холодно.
После этого Римус особо не думал о Регулусе — линия между братьями была
начерчена, и их обязанность как мародёров была поддержать Сириуса. Кроме
того, они были крайне заняты, когда снова начались занятия.
На этот раз Римус ответственно подошёл к учебе в полную противоположность

своему поведению в прошлом сентябре. Он с интересом читал учебники, отвечал
на вопросы учителей на уроках и выполнял домашнее задание, как только его
задавали. Он стал образцовым учеником по всем предметам, кроме
зельеварения. Он так и не забыл того, что прочитал в прошлом году о людях с
его проблемой. Дела у них шли не очень хорошо, когда они выпускались из
школы. Те глупцы, которые регистрировались в реестре, сразу же были
исключены из претендентов на практически любую приличную волшебную
должность. Ему придётся стать лучшим из лучших, и даже этого может быть
недостаточно, но у него ещё шесть лет впереди, чтобы приложить все усилия.
Его учебное вдохновение также подкреплял ещё один компонент — Сириус. Ну,
вообще-то, Сириус и Джеймс, но главным образом Сириус. Римус не то чтобы
сомневался, что Сириус считает его своим другом — но он всерьёз сомневался в
132/1533
том, что Сириус относится к нему как к равному. Тот возмущённо отрицал все
убеждения семьи Блэк о чистоте крови, но при этом нередко бросал едкие
комментарии о семейном проклятии сквибов, которое, кажется, преследовало
семью Питера. Это всегда происходило у Питера за спиной, и Римус боялся
думать, что Сириус говорил о нём.
Ещё в первый семестр своего обучения в Хогвартсе Римус быстро понял, что если
ты «полукровка», то тебе доверяют меньше, чем остальным волшебникам.
Например, слизеринцы недолюбливали всех учеников с какой бы то ни было
магловской историей, поэтому Марлин Маккиннон, чей отец был маглом, для
личной защиты раньше всех в их группе в совершенстве овладела проклятием
натравливания призрачных летучих мышей. Лили Эванс не грозили нападки,
когда Снейп был неподалеку, но было видно, что большинство учеников считают
её выскочкой, учитывая обстоятельства её рождения.
Сириус никогда не говорил ничего подобного, но у Римуса было чувство, что

превосходные достижения в учёбе являются для Сириуса подтверждением, что
его магия каким-то образом лучше. И Римус остро хотел доказать, что это не так.
Это стало для него самого сюрпризом: никогда раньше в нём не было духа
соревнования. Но, с другой стороны, раньше у него никогда не было
возможности посоревноваться.
Конечно, для Римуса всегда будет существовать одно непреодолимое

препятствие, и в сентябре 1972 года оно выпало на конец месяца. Римус как
всегда боялся наступления полнолуния, и за несколько дней не забыл
упомянуть, что чувствует себя нехорошо, чтобы подготовить своих друзей к
предстоящему отсутствию. На самом деле он никогда не чувствовал себя лучше.
Несмотря на то, что трансформации ухудшились, и ему требовалось больше
дней на восстановление, Римус отметил, что с ростом луны он также набирал
силу.
Он всегда был зверски голоден, его восприятие обострялось, его магия

становилась тяжёлой и густой, словно сироп на языке, и он почти не спал.
Вместо этого он проводил ночи за книгами, пытаясь не обращать внимания на
приглушённые перешёптывания Сириуса и Джеймса на соседней кровати.
Он вовремя пришёл в больничное крыло, и мадам Помфри с Макгонагалл как

всегда проводили его до укрытия под Гремучей Ивой. Они в молчании дошли до
места назначения, но, как только Римуса заперли в хижине, он услышал, что
женщины заговорили по пути назад к замку. Они, видимо, не осознавали, что он
их слышит — что его слух лучше, чем у большинства людей, особенно в ночь
полнолуния.
Мадам Помфри жаловалась на лечение Римуса во время летних каникул.
— Весь покрыт ранами! Я не могу закрыть глаза и позволить ему вернуться туда,
Минерва! Это противоречит всем моим убеждениям как целителя.
— Я понимаю, Поппи, — резко ответила Макгонагалл. — Это довольно сложный

вопрос — когда мать Римуса отдала его под опеку магловских органов, она всё
очень усложнила… Действовать нужно очень и очень осторожно. Я обязательно
поговорю с Дамблдором.
— Он такой тихий ребёнок, всё держит в себе, никогда не жалуется, даже когда
133/1533
ему наверняка безумно больно…
Больше Римус ничего не услышал, они отошли слишком далеко по туннелю, и

его собственные крики заглушили все остальные звуки.
***
Утром Римус пришёл в себя, хватая ртом воздух, будто бы родившись заново. На
его теле не было ни единого сантиметра, который бы не болел — голова гудела,
в глаза будто воткнулись десятки иголок; шея и плечи, по ощущениям,
превратились в рваную резину; дышать было тяжело. Каждый вздох
простреливал болью всё тело, и он сильно потел, даже несмотря на то, что
воздух был довольно прохладным.
На животе красовалась глубокая царапина, при виде которой ему хотелось

блевать. Он уже потерял много крови, но она всё никак не останавливалась,
густая и красная как вино. Он полудополз-полудотащил себя через комнату до
коробки с экстренным набором препаратов, спрятанным под дощатым полом. Он
достал марлю, потратив на это всю оставшуюся энергию, и изо всех сил прижал
её к тёмной ране. Он вскрикнул от боли, но продолжил прижимать. Его дыхание
стало быстрым и поверхностным, хотя даже такое причиняло боль. Закружилась
голова, захотелось свернуться в комок и уснуть. Нельзя, яростно одёргивал он
себя, не спи или сдохнешь, идиот.
Тогда сдохни, — вдруг раздался тихий голос на краю сознания. — Так будет
гораздо проще. Для тебя. И для всех, — Римус покачал головой. Это был очень
добрый и мягкий голос — будто мамин.
Он сжал зубы и прижал марлю к ране сильнее. Страдая, он задумался: а что,

если этот голос прав. Может, он цепляется за жизнь, которая никогда его не
хотела, которая и не стоила того, чтобы её проживать? Что, если он
действительно умрёт? Что, если он просто закроет глаза? Может быть, лучше
сделать это раньше, чем позже.
Он закрыл глаза, тихо выдыхая.
— Римус? — вежливый стук мадам Помфри в дверь раздался как всегда вовремя.
Он его проигнорировал, у него совсем не осталось сил. Он положил голову на
тёмные доски пола и ослабил давление на рану. Он так устал.
— Римус! — дверь распахнулась, и внезапно медсестра очутилась рядом с ним на
коленях.
— Уйдите, — пробормотал он, не открывая глаз. — Отпустите меня.
— Ну уж нет, молодой человек, — сказала мадам Помфри — с таким пылом, что

несмотря на своё жалкое состояние, Римус засмеялся, но тут же скривился,
машинально прижимая руку к груди. Ведьма-медсестра направила палочку на
его открытую рану и залатала в считанные секунды. Затем она проверила место,
за которое он схватился. — Сломано ребро, — пробормотала она. — Бедняжка, —
она снова взмахнула палочкой, Римус почувствовал странный хруст в грудной
клетке — и боль вдруг ушла.
Он открыл глаза и посмотрел на неё. Она старательно укутывала его пледом.
134/1533
— Так-так, — прошептала Помфри, хотя они были совершенно одни. — Что это
ты удумал — так меня пугать, а? — её голос был таким тёплым, а пальцы такими
ласковыми. Очень осторожно она обняла его. — Мы не можем тебя потерять,
Римус. Пока я в Хогвартсе, этого не случится.
— Больно, — прошептал Римус.
Она обняла его крепче, и что-то щёлкнуло у него внутри. Впервые за очень
долгое время Римус заплакал. И это было не просто несколько всхлипов; пока
милая, добрая медсестра держала его у себя на руках, он обнимал её в ответ и
рыдал как младенец.
***
Ему пришлось провести в больничном крыле целых два дня. Царапина на его
животе стала не единственной проблемой той ночи, пусть и самой худшей.
Заклинаний мадам Помфри хватило, чтобы остановить кровотечение достаточно
надолго, чтобы вытащить его из хижины, но ему были нужны покой и тишина.
Она регулярно давала ему снотворные зелья, и он выпивал их до дна без
малейшей жалобы, предпочитая оставаться без сознания. Мародёры заходили,
пытаясь навестить его, но по просьбе Римуса мадам Помфри им отказала.
Она отпустила его только поздним утром пятницы.
— Я напишу объяснительную для учителей, они не будут ждать тебя на уроках.

Сейчас ты пойдёшь прямо в свою спальню и сразу ляжешь, понятно?
Возвращался в башню он медленно, выбрав более длинный путь, чем обычно, и

думая о своей Карте — он обязан снова начать над ней работать, он вычитал
кое-что очень интересное — о каких-то Гомункуловых чарах. Добравшись до
спальни, Римус заполз на свою кровать, закрыл занавески и улёгся на спину.
Лучи солнца пробивались сквозь щели в ткани, освещая галактики пылинок.
Было достаточно тепло для сентября, и кто-то оставил окна открытыми

нараспашку, впуская в комнату свежий воздух. Ветерок колыхал занавески, то
вдувая их внутрь, то выдувая наружу. Он сонно наблюдал за этим какое-то
время — внутрь и наружу, будто он находился внутри лёгкого.
— Люпин! — резкий голос разбил его спокойствие вдребезги. Сириус раскрыл

занавески, заливая небольшое пространство светом, Римус зажмурился.
— Архг, чего? — застонал он, прикрывая глаза.
— Прости, — Сириус нервно потёр руку.
— В чём дело?
— Римус, мне нужно тебе кое-что рассказать.
Несколько длинных секунд они молчали. Римус лежал на кровати, слишком

уставший, чтобы сидеть прямо. Он вздохнул.
— Ну?
135/1533
— Джеймс! — отчаянно воскликнул Сириус. — Он… он хочет с тобой поговорить.
— …Что?
— Это… чёрт, это сложно сказать, Люпин…
— О чём ты вообще?
— Он знает! Джеймс знает! И он хочет тебя спросить!
Римус резко сел прямо, его желудок сделал сальто.
— Он… он что? Знает что?
— О твоём… ну, знаешь. Куда ты уходишь. Каждое полнолуние.
Римус уставился на Сириуса. Он не знал, что ему делать.
— …Ты знал.
— Я знал, — подтвердил Сириус.
— Как давно?
— С Рождества. Я… я не хотел ничего говорить. Не хотел усложнять тебе жизнь.
Римус не мог вымолвить ни слова. Сириус нетерпеливо покачал головой.
— Но Джеймс тоже догадался, этот придурок, и теперь он решил, что мы все

должны спросить тебя прямо. Мне правда очень жаль, я пытался его отговорить,
но ты же знаешь, какой он упрямый.
— Ага, — выдавил Римус, слишком резко наклоняясь вперёд. Он уронил голову

на свои руки. Вот и всё. Он вот-вот всё потеряет, всё, что хоть что-то для него
значит.
— Всё хорошо… я думаю, всё будет хорошо, — сказал Сириус.
— Как? — Римус поднял голову, горя от ужаса. — Можно уже собирать вещи.
— Нет! Не надо. Слушай, он просто хочет поговорить с тобой, он не хочет идти к

Дамблдору или что-то ещё, разве это ничего не значит?
Но Римус уже поднялся с кровати, открыл свой чемодан и начал кидать туда
свои вещи. Ему наверняка придётся уехать сразу же; наверняка ему даже не
дадут собраться. Разрешат ли оставить волшебную палочку? Он к ней очень
прикипел, да и принадлежала она его отцу, значит, была его по праву.
Возможно, разрешат, если он пообещает, что будет накладывать с её помощью
лишь чары для чтения?
— Римус! — Сириус схватил его за плечо. Он дёрнулся, но только потому, что

ожидал боли. Тёмные голубые глаза Сириуса вперились в него, и он попытался
отвести взгляд. — Послушай меня, — очень спокойно сказал Сириус. — Просто
подожди, ладно? Просто подожди и посмотри, что скажет Джеймс — он твой
136/1533
друг. Мы мародёры, все мы!
— Чушь собачья, — Римус отпихнул его. — Это просто чушь собачья. Вы двое
мародёры, ты и он. Мы с Питером всего лишь ваши питомцы из жалости, — он
схватил свою пижаму с края кровати и закинул в чемодан. — Я не настолько
идиот, Блэк. Наверное, мне и правда лучше вернуться туда, где мне и место.
Это был первый раз, когда Сириус не мог ничего ответить. Но опять же, это был
первый раз, когда Римус так много ему высказал. Его губы дёрнулись раз или
два, будто он хотел что-то сказать, но не мог. Римус продолжил собирать вещи.
— Просто подожди, — хрипло сказал Сириус, выходя из комнаты. — Просто

подожди и послушай, что он скажет.
137/1533
Второй год: И Снова Зельеварение
Несмотря на громкие слова, Римус на самом деле подождал. Он не

видел другого выхода из этой ситуации — кроме как пойти прямо к Дамблдору и
попросить отправить его обратно в приют, да и не то чтобы он знал, где
находится кабинет Дамблдора. Он не особо продвинулся со своей Картой. Его
Карта… Лучше оставить её в Хогвартсе. Сириус с Джеймсом смогут её
закончить.
По крайней мере, он больше не чувствовал себя уставшим. Казалось, он ёрзал на

своём чемодане часами. Подумал было пойти вниз пообедать — но что если они
решат поговорить с ним прямо там, на глазах у всех? Он остался наготове. Всё
равно есть не хотелось. Он попытался почитать, но не смог сосредоточиться.
Время от времени его мысли возвращались к разговору — ссоре — с Сириусом.

Он не знал, что об этом думать. С одной стороны, когда первый ужас прошёл, он
понял, что Сириус хотел как лучше. Если он действительно знал обо всём с
прошлого Рождества, то, скорее всего, не собирался никому об этом
рассказывать. И по крайней мере, он честно предупредил Римуса. Но, с другой
стороны, слова Римуса тоже были правдой. У Джеймса не возникнет порыва
защитить Римуса, просто потому что Джеймс лучший друг Сириуса. Да, конечно,
они с Джеймсом были друзьями, но только потому что они жили в одной
комнате. Римус не играл в квиддич, не родился в хорошей семье, у него совсем
не было денег. Вдобавок ко всему — разве идеальная репутация Поттера
позволит ему общаться с подобным тёмным существом?
Что касается Сириуса, тот даже не мог простить собственного брата за то, что
его распределили на другой факультет. Если уж семья ничего для него не
значила, то с чего бы должна значить дружба?
Сразу после колокола, бьющего в четыре часа дня, Римус услышал три пары ног,
поднимающихся по лестнице. Он встал, готовясь к предстоящему разговору.
Джеймс зашёл первым. Он выглядел очень серьёзным и почему-то старше их
всех. Сириус вошёл следом с каменным лицом, ни следа от тех эмоций, что
Римус видел несколько часов назад. Питер был последним и выглядел — как
всегда — не в своей тарелке.
— Здоров, Римус, — сразу же начал Джеймс. Они встали напротив друг друга.
Комната казалась крайне маленькой, даже с открытыми окнами.
— Привет, — ответил Римус, пытаясь смотреть на всех троих одновременно.
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально.
— Слушай, давай я сразу перейду к делу, ладно? — Джеймс провёл рукой по

волосам и нервно сглотнул — Римус видел, как двигается его кадык. — Мы
заметили… Ну, мы не могли не заметить, что ты часто уходишь. В больничное
крыло. Если конкретней, то каждый месяц.
Питер словно чокнутый кивал головой в такт каждому слову, и Римус ощутил
прилив ярости, но подавил её и прямо взглянул на Джеймса. Они и так уже
138/1533
считали его диким животным. Лучше этого не подтверждать.
— Ясно, — угрюмо сказал он.
— Ага, — Джеймс кивнул, будто у них сейчас происходил самый обычный

разговор. — Каждый месяц… примерно в полнолуние.
Он сделал паузу, и его слова повисли между ними в воздухе. Римус начал терять
терпение.
— Просто скажи уже это, Джеймс.
— Ты оборотень? — на одном дыхании выдал он и тут же опустил взгляд, будто

стыдился задавать такие вопросы.
Римус взглянул на Сириуса, который решительно смотрел в ответ. Питер кусал

нижнюю губу, глазея то на Римуса, то на Джеймса. Римус расправил плечи.
— Да, — он поднял подбородок, словно бросая Джеймсу вызов и напрашиваясь

на драку. Вообще плевать; он был к этому готов.
Джеймс выдохнул:
— Ладно.
— Что, это всё?
— Да… В смысле, нет… В смысле… Чёрт возьми… — Джеймс снова провёл рукой
по волосам и беспомощно повернулся к остальным в поисках поддержки.
— Всё нормально, — грубым тоном сказал Римус. — Вы меня больше не увидите,

я уеду. Просто дайте сходить и сказать Макгонагалл.
— Уедешь?! Куда уедешь?!
— Наверное, обратно в приют, — как будто ему ещё было куда идти!
— Ты не можешь уехать из Хогвартса! — теперь Джеймс ещё больше

разволновался, его очки сползли на кончик носа, а он даже не заметил.
— Я не смогу остаться, если все узнают, — как можно спокойней объяснил

Римус.
— Но мы же никому не скажем! — вдруг воскликнул Питер. Римус удивлённо на

него посмотрел, затем на Сириуса, затем на Джеймса. Последний кивнул.
— Не скажем, — подтвердил он.
Римус покачал головой, не позволяя себе даже думать об этом — даже

надеяться. Надежда никогда не приводила ни к чему хорошему; если он хоть
что-то знал об этом мире, так только эту простую истину. Она была начертана на
его коже толстыми серебряными линиями.
— Это не игра «Кто сохранит секрет» или типа того. Если узнают другие люди,
139/1533
мне придётся уехать. И даже хуже, они могут… — он не договорил. Какой в этом
смысл?
— Мы этого не допустим, — наконец подал голос Сириус, осторожно делая шаг

вперёд. — Не допустим же? — он повернулся к Питеру и Джеймсу у себя за
спиной. Те выглядели очень серьёзными, даже напуганными, но оба очень
уверенно покачали головами.
— Доверься нам, — сказал Джеймс. — Пожалуйста!
***
Он согласился дать им месяц. Или это они согласились дать ему месяц — он не
был уверен. Было непонятно, кто кого считал более опасным. Сначала это была
сплошная агония — каждый момент был наполнен неловкостью и новым видом
смущения, которого никогда не бывало между ними раньше. «Они считают меня
монстром, — твердил голос в голове Римуса снова и снова, — они думают, я убью
их во сне, они думают, что я — зло».
И на самом деле, он осознал, что до сих пор ничто не доказывало, что он не

чудовище. Уже какое-то время ему было ясно, что по мере взросления его
состояние будет меняться, но он понятия не имел, насколько далеко это зайдёт.
Возможно, однажды он пересечёт грань; возможно, так суждено.
Они не говорили об этом целую неделю. Ни слова, ни шёпота. Римус был уверен,
что его завалят вопросами, особенно Сириус, но, видимо, он так грубо себя
повёл, когда они говорили с ним, что никто не хотел снова поднимать эту тему.
Перед всеми остальными они вели себя как обычно: Джеймс был громким и
чересчур самоуверенным, Сириус стрелял остроумием и высокомерием, Питер
выражал обожание и неуверенность. Но когда они были вместе без лишних глаз,
то просто молчали, задумчиво и слишком вежливо. Ночные совещания Джеймса
и Сириуса стали случаться чаще обычного.
Неожиданно, но, наверное, неудивительно, в конце концов заново мародёров

объединил не кто иной, как Северус Снейп.
Естественно, это случилось во время урока зельеварения. В этом семестре они

приступили к приготовлению зелья «приятных сновидений», которое занимало
несколько недель.
— Вам придётся регулярно приходить сюда по вечерам и проверять прогресс

вашего зелья — я буду отмечать частоту ваших визитов и участие в
приготовлении. Таким образом, вам лучше разделиться по парам, чтобы делать
это по очереди, — объявил Слизнорт.
За этим последовали привычные гомон и шум, когда ученики принялись

выбирать партнёров. Римус как обычно смирился с тем, что ему придётся
объединиться с Питером. Но сквозь болтовню вдруг снова раздался голос
Слизнорта:
— Нет-нет! Я свой урок выучил, — он многозначительно посмотрел на

мародёров. — Вы не можете выбирать тех же партнёров, что и в прошлом году.
Сириус с Джеймсом посмотрели друг на друга, затем на Питера и Римуса,

140/1533
оценивая каждого. Римус скривился.
— Вообще-то, — продолжил Слизнорт, — думаю, я сам назначу партнёров…
К счастью, Слизнорт был достаточно тактичен, чтобы не ставить никого из них в

пару со Снейпом, хотя Питер оказался в паре с Мальсибером, который нависал
над ним горой. Профессор разделил Мэри и Марлин, которые были так же
неразлучны, как Джеймс и Сириус, и поставил их в пару с парнями.
— Я хочу Сириуса! — воскликнула Мэри. Марлин пихнула её, и они рассмеялись.

Сириус, похоже, был в ужасе, Джеймс — растерян. Он провёл рукой по волосам и
выпрямился.
Римуса, к его большому разочарованию, поставили в пару с Лили Эванс. Ему не

нравилась ни одна девчонка, но меньше всех он хотел работать с Лили. Она
была слишком любопытной и слишком сильно старалась быть хорошей. Плюс,
она была лучшей подружкой Снейпа, который сейчас мысленно убивал его
взглядом из-за другого стола.
Римус не смог забыть тот инцидент в прошлом году, когда Лили остановила
издевающихся над ним Снейпа и Мальсибера, и её неприязнь к его друзьям. На
самом деле, каждая встреча с Лили Эванс оборачивалась для Римуса чем-то не
особо приятным.
Она, похоже, почуяла его недоброжелательность и нервно ему улыбнулась.
— Привет, Римус. Тебе уже лучше? — пискнула она. Он угукнул, не поднимая

головы.
— Лучше не поворачивайся к нему лицом, Лили, — шикнул Снейп из-за стола,

который делил с другой девчонкой из Слизерина. — Полоумный Люпин может
быть заразным.
— Заткни рот, Нюниус, — пробормотал Римус так, чтобы Слизнорт его не

услышал.
— Да, пожалуйста, помолчи, Сев, — строго сказала Лили, грозно на него глядя.
— Просто пытаюсь помочь, — ответил её грязноголовый друг, поджав губы.

— Мы же не хотим, чтобы кто-то ещё слёг с этой загадочной болезнью Люпина,
правда? Скажи, если тебе что-нибудь понадобится, Лили.
— Мы с Римусом вполне способны выполнить задание самостоятельно, спасибо

большое, — огрызнулась она, тряхнув копной рыжих волос, излишне резко
открыла учебник и посмотрела на Римуса. — Нам нужно равномерно порезать
восемь крысиных хвостов. Ты хочешь этим заняться или лучше мне?
— Эм-м. Я сделаю, — растерянно ответил Римус.
— Хорошо. Тогда я отмерю листья розмарина.
Какое-то время они работали в тишине, и, возможно, всё было бы хорошо, если
бы они работали за другим столом, но Снейп был прямо у них за спиной. Он
постоянно кидал ненавидящие взгляды на Римуса и еле слышно бормотал:
141/1533
— Конечно, имя «Полоумный Люпин» ему очень подходит, — говорил он своей
партнёрше. — Он же совершенно безумен — я видел, как он бродит по замку,
совершенно один. Прячется в тёмных углах. Ты не знала, но он правда напал на
меня в прошлом году. Он явно опасен, не понимаю, почему Дамблдор позволяет
ему здесь учиться.
Римус почувствовал, как его уши начинают гореть. Он обернулся, поднимая свою
палочку.
— Скажи ещё одно слово, — прорычал он. Снейп смерил его взглядом и
усмехнулся. Лили схватила Римуса за руку и потянула назад.
— Просто не обращай на него внимания, — прошептала она, хотя сама казалась

раздражённой. — У него дома не всё хорошо, и поэтому он срывается на всех
вокруг, вот и всё.
— Ладно, — сказал Римус и вернулся к крысиным хвостам. Кровь запачкала его

пальцы.
Когда они подготовили все ингредиенты, настало время мешать отвар. К этому
времени Римус начал довольно неплохо ладить с Лили. Она была терпеливой и
не вела себя так, будто знала всё лучше всех, как это бывало с Джеймсом и
Сириусом. Она была чересчур паинькой, но он старался помнить, что теперь
тоже пытается быть таким, так что лучше было у неё поучиться.
— Давай я буду мешать, — героически сказал он — до этого он никогда не

предлагал сделать что-то для девчонки, даже дверь никогда не придерживал —
да, его контакт с противоположным полом был настолько ограничен. Это
казалось чем-то очень взрослым и делало его похожим на Джеймса. Он закатал
рукава и схватил огромную деревянную ложку.
— Фу! Посмотри на него! — на этот раз противный голос Снейпа прозвучал

достаточно громко, чтобы услышала половина класса. Римус поднял взгляд и
заметил, что все смотрели на него. На его голые руки. Он поспешно опустил
рукава, чтобы прикрыть шрамы. Но все уже увидели их. — Какая болезнь может
сделать такое?!
— Заткнись, Снейп! — рявкнула Лили. — Тебе обязательно нужно быть таким

уродом?!
— Лили, просто посмотри!
— Не лезь не в своё дело!
Мысли проносились в голове Римуса со скоростью света. Ему хотелось

провалиться сквозь землю. Жаль, что нельзя просто залезть под стол. Жаль, что
он не умеет телепортироваться. Он бы сейчас всё отдал, лишь бы снова врезать
Снейпу. Мародёры тоже его услышали, Сириус и Джеймс подняли головы от
своего котла.
— Эй, Нюниус, что это ты там говоришь про нашего друга?
— Ой, ну только тебя не хватало, Поттер! — застонала Лили. — Ты только хуже

142/1533
сделаешь!
— Тишина, пожалуйста! — крикнул Слизнорт. — Вы больше не первогодки,

должны уметь работать без моего постоянного присмотра!
Все замолчали. Римус сжимал ложку изо всех сил.
— Мне так жаль, Римус, — прошептала Лили. Она выглядела искренне

расстроенной. — Он такой… о, я даже не знаю! Слушай, смотри, что у меня
есть, — она незаметно для других протянула ему открытую ладонь. Римус
опустил взгляд. Она показывала ему две сероватые круглые таблетки.
— Что это? — непонимающе спросил Римус.
— Он выбесил меня на прошлой неделе, выпендривался, как он хорош в

зельеварении… Я знаю, это довольно глупо с моей стороны, но хотелось
преподать ему урок, так что я сделала эти таблетки. Потом он поссорился со
своей мамой, и мне стало его жалко, так что я не стала их использовать. Но
сейчас…
— Эванс, — раздражённо сказал Римус, — что это такое?!
— Просто небольшой эксперимент из Клуба Слизней, забавы ради… — невинно

моргнула Лили. Римус отметил, что она, вообще-то, невообразимо красива.
— Они дадут реакцию с его зельем. Это будет очень круто.
Он недоверчиво на неё уставился:
— Но ты же такая…
— Пай-девочка? Любимица учителей? Зубрила? — она широко улыбнулась,

показывая ровные белые зубы. — Некоторые из нас просто умеют не попадаться,
мистер Мародёр.
Он в восхищении покачал головой.
— Держи, — она сунула таблетки ему в руку. — Ты это сделай. Подбрось их, пока
он не смотрит. Эй, Поттер! — крикнула она через весь класс. Джеймс мгновенно
вскинул голову, его очки запотели от поднимающегося от котла пара.
— Чего?
Снейп тоже поднял взгляд и теперь смотрел на Джеймса. Римус действовал

быстро — притворяясь, что зевает, он вытянул руки и дотянулся правой до котла
Снейпа. Он бросил в него таблетки, как раз когда Лили невинно сказала:
— Да ничего, — и вернулась к своей работе. Снейп и Джеймс оба непонимающе

уставились на неё. Римус был очень впечатлён.
Восхищение только возросло, когда она схватила его за руку и затащила под
стол как раз перед тем, как котёл Снейпа взорвался рядом с ними.
Великолепный беспорядок из пенящихся фиолетовых пузырей перелился через
край, полностью залив мантии Снейпа и его партнёрши.
143/1533
Все в классе рассмеялись, а Снейп побелел от ярости.
— О, мой бог! — подбежал Слизнорт. — Слегка переусердствовали с гусеничной

шелухой, а, Северус?
— Это был не я! — злился Снейп, пока фиолетовые пузыри заползали ему на

голову. — Это он что-то сделал! — он показал пальцем на Римуса. — Точно он!
— Вы видели, как мистер Люпин делает что-нибудь с вашим зельем?
— Нет, но…
— О, спокойно, молодой человек, — засмеялся Слизнорт, бросая ему зелёную

тряпку. — Все мы совершаем ошибки — даже вы!
Северус выдал что-то неразборчивое. Лили явно старалась сохранить

невозмутимое лицо, но в итоге ей пришлось отвернуться, её плечи задрожали от
смеха.
После урока мародёры набросились на Римуса, вопя и смеясь:
— Ты же это сделал, да?
— Потрясающе!
— Как ты это сделал? Ты же не шаришь в зельях!
Римус улыбнулся им в ответ, не подтверждая и не отрицая. Через плечо

Джеймса он увидел Лили, которая быстро ему улыбнулась и поспешила прочь по
лестнице.
— А я вам разве не говорил?! — радостно объявил Сириус, закидывая руки

Джеймсу и Римусу на плечи. — Он всё ещё мародёр!
В этом доме мы любим Лили Эванс.
144/1533
Второй год: После Уроков
Как только первоначальный лёд треснул, Римуса просто завалили вопросами.

Тем же вечером после ужина четверо парней вместе уселись на кровать Римуса.
— Когда это случилось?
— А Дамблдор знает?!
— Ты когда-нибудь, ну, знаешь, нападал на кого-нибудь?
— Каково это?
— Куда ты уходишь, когда это происходит?!
Римус кусал нижнюю губу. Он никогда раньше не говорил об этом, ни с кем —

если не считать того разговора с мадам Помфри в прошлом году. Ни один магл
из тех, с кем он вырос, ему не поверил бы, и, если всё, что он видел и читал,
отражало действительность, в волшебном мире его тоже в лучшем случае стали
бы избегать.
— Э-э… — он попытался решить, с чего ему начать. — Мне было пять лет, когда
это случилось. Я не особо что помню. Да, Дамблдор знает. Не думаю, что когда-
либо нападал на кого-то. Наверное, я бы знал, если бы это случилось.
— То есть, когда ты оборачиваешься, ты помнишь, каково это? — с интересом

спросил Сириус. — Быть волком?
— Эм-м… не особо, — Римус усиленно попытался вспомнить. — Мне кажется, я

помню некоторые ощущения, но не думаю, что мой мозг продолжает быть
человеческим, когда я оборачиваюсь. Это больше похоже на ночной кошмар.
— Я всегда думал, что оборотни гораздо… — Питер внимательно на него

посмотрел. — Не знаю, страшнее?
— Так что случилось с твоим отцом? — вдруг спросил Сириус. — Его убил
оборотень, который тебя укусил?
Римус вздрогнул. Не из-за отца, а потому что не привык так часто слышать слово
на букву «о». Сам он никогда его не произносил.
— Нет, — ответил он. — Мой отец, он… э-э… покончил жизнь самоубийством.
После того, как меня укусили, так что, наверное, это было из-за меня. Моя
мама… она, ну, она магла, мне кажется, это было нелегко для неё, поэтому она
отдала меня в приют.
За этим последовала неловкая тишина.
— Ты когда-нибудь встречал… — начал Сириус, но Джеймс грозно на него

145/1533
посмотрел:
— Хватит, Блэк, оставь его в покое.
В конце концов они разделились, чтобы заняться домашкой, а Джеймс, пока не

стемнело, отправился на пробежку вокруг замка. Набор в команду по квиддичу
приближался, поэтому Поттер с каждым днём становился всё более одержимым
своей спортивной формой и выносливостью. Он попытался заставить Сириуса и
Питера пойти с ним, но те отбились.
— Чёртов эксплуататор, — пробормотал Питер, когда Джеймс ушёл. — Я же

говорил ему, что даже не собираюсь в команду.
— А я, наверное, попробую, — небрежно бросил Сириус. — Им всё равно нужен

загонщик.
Спустя какое-то время они втроём отбросили домашку ради особо агрессивной
игры во взрывающиеся карты под звуки винила — The Beatles, потому что Питер
умолял их сделать перерыв от Боуи.
После, когда они уже погасили свет, Римус сидел в своей кровати и читал книгу,
которую ему одолжил Сириус. Это была магловская фантастика в мягкой
обложке. Он ещё в приюте видел несколько похожих фильмов в местном
кинотеатре, но не знал, что существуют и такие книги. Сюжет только-только
стал захватывающим, когда он услышал скрип пола, который предупреждал, что
Сириус собирается навестить Джеймса. Он услышал шелест занавесок и
приглушённый шёпот за неестественным потоком странных звуков, означающих,
что кто-то наложил заглушающие чары.
Римус, проигнорировав это, устроился поудобней под одеялом и сосредоточился

на книге. Наверное, прошло минут двадцать, прежде чем заглушающие чары
были сняты — будто он был глухим на одно ухо и вдруг снова мог слышать
чётко. Он снова услышал шорох занавесок, когда Сириус тихо вылез из кровати
Джеймса и потопал обратно.
Однако на этот раз его шаги приблизились, и, к большому удивлению Римуса,

его собственные занавески приоткрылись. Бледное лицо Сириуса уставилось на
него.
— Приветики, — прошептал он.
— Привет… — ответил Римус. — Что такое?
— Увидел свет от палочки, — кивнул Сириус. — Можно войти?
— Эм-м… ладно.
Сириус ухмыльнулся и легко скользнул на кровать, усаживаясь напротив Римуса,

который прижал колени к груди и отложил книгу.
— Соноро Квесис, — прошептал Сириус, накладывая чары, чтобы не мешать

остальным. — Как книга? — он посмотрел на томик, лежавший на подушке
Римуса.
146/1533
— Хорошая, — не особо углубляясь, ответил Римус. — Что такое? — повторил он.
— Я только что говорил с Джеймсом, — сказал тот, устраиваясь поудобней и

скрестив ноги. — Он думает, что я расстроил тебя, когда спросил о твоём отце.
— О, — Римус удивлённо наклонил голову. — Нет, всё нормально. Я не

расстроился. Я привык к этому.
— Я так же сказал Джеймсу.
— Ладно.
После этого Сириус не ушёл, а продолжил смотреть на Римуса. Из-за этого он

чувствовал себя неудобно, на нём была только лёгкая майка, в которой он спал,
она открывала взору множество красных и серебряных царапин, рассекающих
его оголенные руки и плечи. Сириус откровенно уставился на них.
— Как ты получил эти шрамы? — тихо спросил он. Римус нахмурился и натянул
одеяло до самого подбородка.
— А ты свои как?! — огрызнулся он. И моментально пожалел об этом: Сириус

оторвал взгляд от его кожи и отпрянул, глаза были полны обиды и удивления.
— Я… от моих родителей. Проклятие Ласеро, они нас так воспитывают, — сказал

он механически.
— Прости, — Римус отпустил одеяло. Он вздохнул и вытянул руки, чтобы Сириус

лучше мог рассмотреть. — Я сам с собой это делаю, когда я… когда меняюсь,
видишь? — он опустил одну лямку своей майки и немного повернулся, чтобы
показать четыре длинных белых царапины от когтей.
— Вау, — выдохнул Сириус. Он снова встал на колени, зажёг свою палочку и

наклонился ближе, чтобы получше рассмотреть. — Почему ты это делаешь?
— Не знаю, не то чтобы я — это я. Мадам Помфри думает, что это от злости.

Потому что для меня естественно нападать на людей, и мне не на кого больше
нападать.
— Куда они тебя отводят?
— В один старый дом… Макгонагалл и Помфри отводят меня туда каждый

месяц, под Гремучей Ивой есть проход.
— Макгонагалл, что, смотрит за тобой?!
— Нет! Это слишком опасно. Я думаю, они накладывают чары, чтобы запереть
меня.
— Звучит ужасно.
— Да нет. Не так плохо, как в Святом Эдди. Там у меня была комната с
серебряной дверью. Когда я только попал туда… Надзирательница думает, что я
147/1533
был слишком маленьким, чтобы помнить, но я помню — они запирали меня в
клетке.
Сириус резко поднял голову.
— Это отвратительно!
— Не знаю, — Римуса удивила его реакция. — Это для того, чтобы обезопасить
всех остальных. Да и я был размером со щенка.
— Волчонка, — услужливо подсказал Сириус.
— М-м?
— Ребёнок волка — это волчонок. А собаки — щенок.
— Оу.
— Так куда тебя укусили? — Сириус снова сменил озабоченность на

любопытство.
— О, эм-м, сюда, — Римус похлопал себя по левому боку, прямо над бедром.
Сириус в ожидании на него посмотрел. Римус снова вздохнул. — Ты хочешь
посмотреть?
Сириус с энтузиазмом кивнул и снова наклонился вперёд, когда Римус чуть-чуть

приподнял майку. Он уже почти не замечал след от укуса, хотя он выделялся по-
прежнему. Это был огромный шрам, обозначающий невероятно огромную
челюсть. Можно было посчитать каждый зуб, если хотелось, все глубокие
ямочки, прорезавшие мягкую кожу Римуса. Сириус приблизился настолько, что
Римусу даже пришлось отклониться назад, чтобы не столкнуться с ним
головами.
— О, вау… — выдохнул Сириус, сосредоточенно исследуя, будто только что

откопал великую археологическую находку. Его длинные волосы, а затем тепло
дыхания коснулись кожи Римуса. Он быстро оттолкнул его.
— Господи, Блэк, ты такой странный.
Сириус просто посмотрел на него с этой своей ухмылкой Сириуса Блэка.
***
— Так что мы здесь вообще делаем? — забавляясь, прошептал Джеймс.
— И зачем мы притащили эту дурацкую мантию? — голос Сириуса был слегка

приглушён тканью. — До отбоя ещё несколько часов.
— Мне жарко, — пожаловался Питер.
— Да заткнитесь вы все, — приказал Римус. — Я пытаюсь сосредоточиться.
148/1533
— Сосредоточиться на чём… ау!
Римус пнул Сириуса по ноге.
— Я сказал заткнись.
— Козлина, — пробормотал Сириус, но после этого затих.
Римус принюхался. Здесь определённо пахло шоколадом. На протяжении всего

коридора был только слабый отголосок аромата, но потом, когда заворачиваешь
за угол, он становился тем глубже и слаще, чем ближе подходишь к статуе
посередине. Этот запах сводил Римуса с ума уже несколько недель — с тех пор,
когда он заметил его в прошлом году. Это было как-то связано со статуей —
ведьмой со сгорбленной спиной и повязкой на глазу. Выглядела она ужасно, и
Римус надеялся, что скульптор просто был исключительно недобр к ней, и
бедная женщина не была такой в реальной жизни.
— Ты привёл нас сюда, чтобы познакомить со своей новой девушкой, Люпин?

— спросил Джеймс, когда Римус продолжил пялиться на одноглазую ведьму.
— Почему ты всё время так принюхиваешься? — заныл Сириус. — Я не хочу

находиться так близко к тебе, если ты простыл.
— Вы разве не чувствуете этот запах?
— Какой запах?
— Шоколада... Точно шоколада.
— Шоколада? Где? — вдруг принюхался Питер.
— Я ничего не чувствую, — сказал Сириус.
— Я тоже, — поддакнул Джеймс.
— Он исходит от статуи, — продолжил Римус, не обращая внимания на своих

друзей. Он протянул руку и осторожно потрогал холодный камень через
мантию.
— Что? Думаешь, горб этой старухи набит конфетами или что? — сказал Сириус
скучающе и раздражённо. Иногда Римус из-за этого немного переживал. Эти
двое утаскивали их с Питером на всевозможные «миссии», но если руководил не
он или Джеймс, то Сириус начинал возмущаться.
— Нет, — ответил Римус. — Думаю, что это один из секретных проходов из той
твоей книги.
— Правда?! — теперь Сириус весь обратился во внимание. — Ты действительно

чувствуешь шоколад? Это какая-то… особенная штука, которую ты можешь
делать?
— Ага.
— Это не проход на кухню, — со знанием дела подсказал Питер. — Она на

149/1533
первом этаже, один пуффендуец мне сказал.
— Как нам его открыть?
— Пароль? — предположил Джеймс. — Как в общую комнату.
— Скэлливэг! — радостно закричал Питер на ведьму. Ничего не произошло.
— Я не имел в виду, что это должен быть точно такой же пароль, Питер, —
сказал Джеймс. Он говорил это по-доброму, но Римус и Сириус уже еле
сдерживали смех.
— Что насчет Алохомора? — отдышавшись, предложил Сириус. Римус попытался,

но ничего не произошло.
— Это всё равно для замков, — сказал Джеймс. — Разве нет какого-нибудь для
скрытых проходов?
— О да! — с воодушевлением кивнул Сириус. — Да, есть… эм-м-м… Диссендиум!

— он прикоснулся палочкой к горбу ведьмы.
В ту же секунду горб распахнулся, открывая дыру, достаточно большую, чтобы

все они забрались в неё по одному. Запах шоколада усилился, и теперь Римус
чуял ещё и землю, свежий воздух и других людей.
Они не стали терять времени и нырнули внутрь. Горб закрылся у них за спинами.
— Люмос! — одновременно сказали они и сбросили мантию. Джеймс сложил её,

сунул под мышку и сразу же принял на себя бразды правления.
— Ну что, — сказал он, выставив вперёд палочку и освещая для них проход.
— Пойдёмте!
Они все последовали за ним. Римус не возражал — он свою часть выполнил.
Дорога была долгой, вниз по пролёту каменных ступеней и через земляной

влажный проход. Но запах всё усиливался, и когда они наконец дошли до конца,
то обнаружили ещё одну лестницу, которая вела к деревянному люку в потолке.
Они все переглянулись и молча согласились, что Джеймс пойдёт первым. Они
смотрели, как он поднимается, открывает люк и высовывает голову наружу.
Римус чувствовал, как все затаили дыхание, глядя на то, как тело Джеймса
исчезает в неизвестности.
— Поверить не могу! — засмеялся тот над их головами. — Вы обязаны это

увидеть! — он подтянулся наверх и полностью пропал из вида. Сириус поспешил
следом, не желая пропустить всё веселье. Римус полез следующим, но Питер не
спешил покидать безопасность туннеля.
— Где мы? — спросил Сириус, оглядываясь в тёмной небольшой комнате. Они

были окружены аккуратными рядами коробок и ящиков. К этому времени запах
конфет стал почти невыносимым.
— Мне кажется, мы в Хогсмиде! — восторженно сказал Джеймс. — Это склад

«Сладкого королевства»!
150/1533
— Кондитерской? — спросил Римус, хотя к этому моменту его вопрос стал явно
бессмысленным. Сириус открыл ближайшую коробку, в которой на первый
взгляд было по крайней мере пятьсот упаковок шоколадных лягушек.
Римус много слышал о Хогсмиде от остальных парней — они все ходили туда на
семейные праздники; это была одна из немногих деревень в Британии, где жили
исключительно волшебники. Учащимся постарше можно было посещать её в
специальные выходные, и они часто возвращались в школу с бумажными
пакетами, полными сладостей от «Сладкого королевства». Стоя на складе в эту
минуту, Римус не мог представить лучшего исхода их миссии.
Они всё-таки выманили Питера из прохода и провели не меньше часа, исследуя

магазин и восхищаясь своей гениальностью. Они попробовали всего понемногу,
Римус давал им указания, так как был единственным среди них с каким-то
воровским опытом. Джеймс думал, что Римус не заметил, как он достал из
кармана мешочек сиклей и галлеонов и оставил его на прилавке, когда они
уходили.
Мародёры вернулись в общую комнату Гриффиндора с полными карманами и

широкими улыбками. Староста снял со всех них баллы за пропуск отбоя, но им
было всё равно. Спустя несколько часов, когда они уже улеглись по своим
кроватям и притворялись, что у них не болят животы, раздался голос Сириуса:
— Мы просто обязаны добавить это на Карту.
151/1533
Второй год: Квиддич
— С меня хватит, — угрюмо сказал Питер. Римус вздохнул рядом с ним.

Он был солидарен, но сейчас бесполезно было жаловаться. — Я серьёзно! —
повысил тон Питер и посмотрел на Римуса в поисках поддержки.
— Я понимаю, — ответил Римус в надежде его успокоить.
— Они втягивают нас во все свои делишки, из-за них мы получаем отработки — и
я никогда не жаловался.
— Ну немного всё-таки жаловался, — Римус поднял бровь. Питер кивнул.
— Ладно. Иногда я жаловался, но всегда делал так, как говорил Джеймс. И даже
Сириуса слушал, хотя он ужасно со мной обращается.
— Сириус со всеми ужасно обращается, — Римусу уже наскучил этот разговор.
— Но на этот раз с меня правда хватит, — продолжил Питер. — Они зашли

слишком далеко.
— Мы просто их поддерживаем, — зевнул Римус и наклонился вперёд, опершись

локтями на колени. — Я думал, тебе нравится их поддерживать.
— Но не… — Питер скривился, — …в пять часов утра.
Римус был склонен с ним согласиться, даже если и не собирался ныть по этому
поводу. По крайней мере, Питеру нравился квиддич. Они смотрели на тихое
поле, трава казалась густой и холодной в пелене утреннего тумана. Сириус с
Джеймсом, скорее всего, всё ещё были в раздевалке с остальными ребятами,
которые вот-вот попытаются попасть в команду. Римус и Питер ютились на
скамейках трибун, укутанные в шарфы и шапки, в ожидании начала отбора.
Они сидели здесь уже как минимум час — слишком рано даже для завтрака,
потому что Джеймс хотел успеть размяться перед началом. Они могли, конечно,
отказаться и выспаться, но Питер был прав: они всегда делали то, что говорил
Джеймс, он слишком хорошо умел убеждать, так что если эти двое хотели пойти
на поле пораньше, то они все шли на поле пораньше. Римус снова зевнул.
— О, привет, Римус, — Лили Эванс поднялась по ступенькам и устало им

улыбнулась. — Привет, Питер.
— Утро, — кивнул в ответ Римус.
— ...вет, Лили, — зевнул Питер.
— Прохладно, правда? Пришли посмотреть отбор в команду?
— Ага.
— Могла бы и догадаться, что Джеймс захочет попытаться, — сказала она.

Пристрастие Джеймса к квиддичу не ограничивалось стенами их спальни;
любой, кто когда-либо встречал его, знал, насколько он сходил с ума по этому
152/1533
виду спорта.
— Сириус тоже, — сказал Римус.
— Ну, один никогда не может без другого, — с сарказмом ответила Лили.
— А ты на кого пришла смотреть? — спросил Питер.
— На Марлин, — Лили указала в дальний угол поля, где команда Гриффиндора

по квиддичу и новые кандидаты толпились около обручей ворот. Римус мог
разглядеть только бледный хвостик Марлин Маккиннон. — Она хочет стать
загонщиком.
— Сириус тоже хо… — начал Питер, но Римус быстро пнул его по ноге.
Лили озадаченно на них посмотрела и решила сменить тему.
— Римус, проверишь сегодня вечером наше зелье Приятных Сновидений? Я

сильно отстаю по астрологии, мне нужно поговорить с профессором Астером.
— Не могу, — Римус провёл ладонями по лицу. — У нас отработка.
— Оу. За что?
— За левитацию всех парт и стульев в классе защиты от тёмных искусств, —

влез Питер.
— Серьёзно? — удивилась Лили. — Я не слышала об этом.
— Мы этого ещё не сделали, — сказал Римус. — Мы собираемся сделать это, пока

все будут обедать. Но думаю, они всё равно узнают, что это сделали мы, и мы
так и так получим отработку.
Лили цокнула языком.
— Что я говорила тебе о том, как не попадаться, Люпин? — с озорством

усмехнулась она.
Римус пожал плечами и быстро улыбнулся ей в ответ. Лили правда была не так
уж плоха. У неё, как у всех девчонок, был дар заставить тебя выглядеть глупо,
но, по крайней мере, она подходила к этому с юмором. Особенно приятно было
видеть её без Снейпа, который обычно маячил неподалеку, как вампир, испуская
волны ненависти и неодобрения.
Наконец, на поле начало разворачиваться какое-то действие, когда всех

кандидатов начали оценивать. Джеймс не мог не впечатлять: сегодня он был в
своей лучшей форме. Он исполнял мёртвые петли, опасные падения и другие
манёвры так, будто это было раз плюнуть, будто он плавал, а не летал. Римус
услышал резкий вздох Лили, когда Джеймс совершил очередной опасный
поворот.
— Вот ему обязательно так выделываться? — нервно спросила она. — Он же так

убьётся.
153/1533
— Не убьётся, — сказал Питер. — Я знаю его с пяти лет, и он ни разу с метлы не
падал. Ни разу.
— Неудивительно, что он считает себя неуязвимым, — пробормотала Лили.
Остальные претенденты на место охотника выступали по очереди, но всем было

ясно, что Джеймс лучший из лучших. За ними пришла очередь загонщиков —
Сириус, Марлин и тучный парень с пятого курса взяли свои дубинки и поднялись
в небо с шестью бладжерами. На это было страшно смотреть; нервы Римуса
были на пределе, пока эти яростные красные пушечные ядра пролетали в
сантиметрах от головы и тела его друга. Сириус ловко уворачивался от мячей и
даже отбил несколько, но Марлин была неотразима. Она наматывала круги
вокруг своих соперников, размахивала дубинкой с механической точностью и
каждым ударом запускала бладжеры через всё поле.
— Чёрт возьми! — воскликнул Питер. — Я и не знал, что Маккиннон так может.
— Её брат играет в команде «Кэннонс», — объяснила Лили, явно гордясь

подругой. — Она тренировалась с ним всё лето.
— Сириус тоже тренировался, — сказал Питер, защищая друга, позабыв

прошлые обиды. — Они с Джеймсом только этим и занимались, скажи же, Римус?
Римус ничего не ответил, даже не стал напоминать Питеру, что не приезжал к

ним летом. Он был слишком увлечён тем, что чувствовал стыд за Сириуса и
жалел, что Марлин Маккиннон оказалась слишком хороша с этими бладжерами
— или что в команду не могли взять двух игроков сразу. Он сам не понимал,
почему это так его задевает — он же ненавидел квиддич, и если Сириус и
Джеймс оба попадут в команду, ему придётся проводить ещё больше времени,
замерзая на трибунах. И он уже давно тайно надеялся, что Сириус потерпит в
чём-нибудь неудачу, желая увидеть доказательство того, что Сириус Блэк не
был абсолютно идеальным, откуда ни посмотри.
Но теперь, когда он смотрел на это своими глазами, Римусу стало стыдно за

подобные мысли. На Сириусе теперь совсем лица не будет.
— А вот и они! — Лили вскочила и сбежала по ступеням, чтобы встретить свою

подругу. Римус и Питер медленно последовали за ней.
— Меня взяли! — Марлин не могла перестать улыбаться, её лицо раскраснелось

от счастья. Они с Лили обнялись.
Джеймс тоже выглядел крайне довольным собой, ветер растрепал его волосы
ещё сильнее, очки слегка покосились. И всё равно он улыбался не так ярко, как
Марлин, очевидно пытаясь приглушить свою радость ради Сириуса. А Сириус
был грознее тучи — Питер даже отступил назад при виде его лица.
— Да, молодец, Маккиннон, — угрюмо пробормотал Сириус, глядя себе под ноги.
— Спасибо… э… ты тоже хорошо себя показал, Сириус, — нервно сказала она. Он

что-то промычал в ответ, не поднимая головы.
Джеймс посмотрел на него краем глаза и бросил девчонкам извиняющуюся

улыбку. Он протянул Марлин руку.
154/1533
— Увидимся на следующей неделе на первой тренировке?
— Да, супер! — она ярко ему улыбнулась. — Увидимся, Поттер!
Лили и Марлин отправились обратно в замок, держась за руки и увлечённо

болтая.
— Сириус, брат, это же не конец света, — Джеймс с волнением посмотрел на

друга.
— Я знаю, — Сириус пнул траву под ногами.
— Ты можешь вступить в резервную команду, если хочешь, Синг же предложил.
— Я знаю. Не хочу сидеть на скамье.
— Пойдёмте на завтрак? — в итоге вздохнул Джеймс, в поисках поддержки

переводя взгляд на них с Питером. Питер с радостью закивал головой.
Римус не мог ничего поделать с тем, что немного злился на Сириуса. Поттер
только и говорил об этом с тех пор, как они приехали в Хогвартс, а Сириус не
может просто порадоваться за лучшего друга.
— Ты молодец, Джеймс, — сказал Римус, с намёком глядя на Сириуса. — Это

было просто великолепно, поздравляю.
— Спасибо, Люпин, — улыбнулся Джеймс. Его глаза заблестели, когда он сказал

это, и лицо озарилось.
— Да, — сказал Питер, пихая его в плечо. — Это было круто, Поттер.
— Спасибо!
Они в тишине вместе дошли до замка. Сириус всё ещё ни с кем не разговаривал
и шёл чуть впереди всех. Джеймс подбежал, чтобы пойти с ним рядом.
— Ты можешь попытаться снова в следующем году. Ардал уйдёт из команды, он

сказал мне, что хочет сосредоточиться на подготовке к сдаче КОТОВ.
— Мне плевать, всё нормально, — ответил Сириус, сбрасывая его руку с плеча.
Он ещё больше ускорил шаг и оторвался от них. Джеймс снова рванул его
догонять, но Римус успел схватить его за руку.
— Оставь его, — со злостью посоветовал он. — Пускай идёт, если хочет быть
таким идиотом.
Сириус не присоединился к ним за завтраком, и в общей комнате его тоже не

было. Джеймса поздравила практически половина Гриффиндора, которые уже
узнали от команды, что он стал их новым охотником. Группа парней постарше
оттащила Джеймса в сторону, чтобы обсудить стратегию игры, и Питер пошёл с
ними, купаясь в лучах славы друга. Джеймс никогда не возражал; у него всегда
было полно света, чтобы поделиться с другими.
155/1533
Римус не был фанатом всеобщего внимания, поэтому он решил пойти поискать
Сириуса. В спальне его не оказалось, но этого можно было ожидать — Блэк
очевидно хотел похандрить где-то в одиночку. Но Римус был экспертом, когда
дело касалось игр в прятки, так что много времени на поиски Сириуса у него не
ушло. Тот забился в нишу за гобеленом, изображающим охоту на единорогов.
— Отвали, Люпин, — нахмурился Сириус и отвернулся, прижимая руками колени

к груди. Его голос был хриплым, будто он плакал, хотя лицо оставалось сухим. —
Ты не сможешь поднять мне настроение, понятно?
Римус закатил глаза, забрался в нишу и сел рядом.
— Подвинься, — упрямо сказал он. — Я здесь не для того, чтобы поднимать тебе
настроение, придурок.
— Чего?
— Чего ты тут сидишь и жалеешь себя? У твоего лучшего друга только что
сбылась мечта всей его жизни, иди и поддержи его!
Сириус выдал раздражённый вздох, всё ещё пытаясь отодвинуться от Римуса,

хотя в нише уже не осталось места.
— Тебе не понять, — шмыгнул он.
— Может, и не понять, — спокойно согласился Римус. — Но я понимаю, что

Джеймс очень, очень сильно хотел стать охотником, и он очень долго и упорно к
этому шёл, и вот он наконец им стал. И Марлин тоже очень хотела стать
загонщиком, и она тоже упорно трудилась для этого — Эванс нам рассказала.
Поэтому её взяли. Она просто была лучше, чем ты.
— Иди отсюда! — Сириус пихнул его, но Римус привык к тому, что его пихали, и
нравилось это Сириусу или нет, но Римус был сильнее его.
— Да ты даже особо не хотел этого! — продолжил он, толкая Сириуса в ответ. —

Не так сильно, как Поттер. Ты вообще пошёл на отборы, только потому что он
пошёл, но вам не обязательно всегда быть во всём одинаковыми! Ты всё ещё
лучше него по трансфигурации. У тебя всё ещё лучшие оценки на всём потоке.
Все тебя обожают. Ну, кроме слизеринцев и… эм-м… твоей семьи, но плевать на
них. Питер своей семье тоже не нравится.
Сириус не смог сдержать слабой усмешки.
— Поэтому перестань вести себя, как ребёнок, пойди и поздравь его.
— Ладно.
— Хорошо.
Они оба вылезли из секретного убежища, отодвигая гобелен в сторону.

Крошечные вышитые рыцари погрозили им кулаками за то, что помешали их
набегам на единорогов, которые ржали и мчались в укрытие из плотно
сотканных деревьев.
156/1533
Они пошли обратно в общую комнату. Сириус сунул руки в карманы.
— Вы все позавтракали? — угрюмо спросил он.
— Ага, — ответил Римус. — Джеймс стащил для тебя пару тостов.
— Он хороший друг, — улыбнулся Сириус.
— Да, — грубовато согласился Римус. — Хороший.
Они помолчали ещё немного. Когда они почти дошли до портрета Полной Дамы,
Сириус посмотрел на Римуса. Белки его глаз до сих пор были розоватыми, но, не
считая этого, он снова был самим собой.
— Я не пытаюсь повторять за Джеймсом.
— Я этого не говорил, — ответил Римус. — Но вы соревнуетесь.
Сириус, похоже, молча признал это. Он снова поднял взгляд.
— И мне плевать, что думает моя семья, — сказал он с таким чувством, что его
глаза слегка заблестели, и Римус запереживал, что тот снова заревёт. Он
осторожно протянул руку и положил Сириусу на плечо, будто пытаясь успокоить
рычащую собаку.
— Я знаю, Сириус, — тихо сказал он. — Я это знаю.
157/1533
Второй год: Новости на День Рождения
Пятница, 3-е ноября, 1972 год.
Тринадцатый день рождения Сириуса не выпал на полнолуние, как

двенадцатый. Он так и не рассказал остальным об их с Римусом разговоре — по
крайней мере, насколько мог судить Римус — но теперь его отношение к друзьям
немного изменилось. Если раньше он мог иногда обращаться с Римусом, как с
любимым питомцем, словно поражаясь каждый раз его умению разговаривать и
мыслить критически, то сейчас он старался относиться к двум
«второстепенным» мародёрам как к равным.
Квиддич до сих пор был у друзей больной темой, поэтому в день рождения
утром Джеймс проявил достаточно такта, чтобы не предложить полетать после
обеда.
Завтрак начался с песни «С днём рождения тебя», которая пелась на

предельной громкости, что стало уже мародёрской традицией. Поттеры
отправили Сириусу огромную корзину с шоколадом, а Джеймс в качестве
подарка заказал половину ассортимента «Зонко». Римусу было немного стыдно
протягивать ему свои подарки — старые издания журналов Melody Maker и NME,
которые он стащил ещё летом, — но Сириус был в восторге: в одном из них было
интервью с Марком Боланом. Весь завтрак они провели, листая страницы, и три
чистокровных волшебника долго смеялись над статичными магловскими
фотографиями.
Римус исподтишка рассматривал Сириуса, пытаясь понять, изменился ли он как-

то теперь, когда стал настоящим подростком. Римус уже давно ждал, когда ему
исполнится тринадцать. Ему это казалось очень взрослым и зрелым возрастом.
Он понимал: глупо думать, что за одну ночь на тебя снизойдёт какая-то новая
вселенская мудрость, но это точно можно будет назвать серьёзным этапом в
жизни, с какой стороны ни посмотри. Сириус явно вёл себя как-то по-другому,
держался иначе; Римус был в этом уверен.
К сожалению, беззаботное утро на том и закончилось. Когда они наелись и

отправились на свой первый урок (историю магии), выход из зала был
преграждён.
— Сириус, — произнёс строгий голос.
Перед ними стояла Нарцисса Блэк. В свои пятнадцать она была выше их всех.
Римус подумал, что она была бы довольно привлекательной девушкой, если бы
лицо не портило слишком надменное выражение. У неё не было сумасшедшего
взгляда старшей сестры, и её недавно выбеленные и выпрямленные волосы
скатывались шикарной платиновой волной на плечи и блестели на свету.
Она встала на их пути, сложив руки на груди. Регулус ошивался поблизости.
— Цисси, — кивнул Сириус в знак приветствия. Та скривилась, но не возразила

против такого обращения.
— Сегодня твой день рождения, — сказала она.
158/1533
— Ну, я как бы заметил.
Она закатила глаза. Похоже, вспыльчивым характером сестры она тоже не

обладала, чему Римус был только рад.
— Ты поужинаешь с нами сегодня вечером.
— Садитесь за гриффиндорский стол, если вам так надо.
— Нет, — она прищурила свои серые глаза. — Твоя мать дала нам чёткие
указания. Мы поужинаем без лишних глаз в общей комнате Слизерина, как в
прошлом году.
— Нет! — Сириус мгновенно потерял свою новообретённую зрелость и вдруг

очень сильно напомнил Римусу маленького ребёнка, топающего ногами от
негодования. — Я хочу поужинать со своими друзьями.
— Ты можешь поужинать с ними в любое другое время, — огрызнулась Нарцисса,

уперев руки в бока. — День рождения — это семейный праздник.
Регулус опустил взгляд под ноги, всё ещё стоя позади своей двоюродной сестры.
Сириус был крайне недоволен, но кивнул в знак согласия. Джеймс положил руку
на его плечо; невинное действие, но Регулус поднял голову и вперился
взглядом, будто тот сделал что-то гадкое.
Как только они договорились о времени ужина, слизеринцы удалились, а

мародёры смотрели им вслед. Затем Джеймс перевёл взгляд на Сириуса.
— Не повезло, — сочувственно сказал он. — Хочешь, свалим с уроков?
— Не-а, — Сириус покачал головой. — Я просто прихвачу с собой на ужин

несколько грязевых бомб.
— Можем проверить, работает ли то заклинание, чтобы установить на них

таймер!
— Просто идеально.
***
После ужина Сириуса долго не было. Джеймс мерил их спальню шагами и

проверял время каждые несколько минут, размышляя вслух, стоит ли ему
спуститься в подземелье и начать звать Сириуса около входа в общую комнату
Слизерина.
— Нам нужно снова начать работать над твоей картой, Люпин, — сказал он,
проводя рукой по своим (уже кошмарно взъерошенным) волосам. — Наложить
отслеживающие чары на каждого, чтобы мы всегда знали, кто и где находится в
любое время.
— До этого ещё далеко, — ответил Римус со своей кровати, где читал книгу. — Я
до сих пор не исследовал восточное крыло. Могу заняться этим на Рождество.
— Нет, — Джеймс остановился посреди комнаты. — Вы с Блэком едете ко мне на

159/1533
это Рождество.
Римус уставился на него и неловко сглотнул.
— Джеймс, я не могу, ты же знаешь, что не могу.
Джеймс махнул рукой, возвращаясь к своему мельтешению по комнате.
— Я поговорю об этом с папой, не волнуйся. Полнолуние выпадает на двадцатое,

я проверял. Мы все останемся здесь до этого дня, а двадцать первого уедем.
Римус не мог вымолвить ни слова, но это было неважно. После этого Джеймс
быстро взял свою мантию и пошёл на поиски Сириуса. Питер довольно
предсказуемо последовал за ним, но Римус был увлечён книгой и отпустил их
одних. Он лёг на спину и подумал, не поставить ли ему какую-нибудь пластинку.
Джеймс с Питером запретили им слушать Боуи до конца года, но если их не
было в комнате…
В начале года Римус был так захвачен восторгом Сириуса, что не сказал ему, что
знает всё о Ziggy Stardust — вообще-то, практически все в магловском мире
говорили о нём всё лето.
Однажды в середине июля Римус уселся в комнате отдыха после чая с

несколькими ребятами постарше, чтобы посмотреть передачу «Top of the Pops».
Их телевизор до сих пор был чёрно-белым, но Римусу казалось, что он смотрит
выступление в ярких красках. Дэвид Боуи был не похож ни на кого, кого Римус
встречал в своей жизни. Они все с открытыми ртами пялились на экран, где
худой мужчина в пёстром трико, похожий на инопланетянина, скакал по сцене.
Он был снежно-бледным, длинные сзади волосы дико торчали на макушке, а
глаза просто завораживали: один зрачок был больше другого — и на мужчине
даже был макияж. Римус моментально захотел узнать его и стать им. Когда
Дэвид закинул руку на плечи высокого светловолосого гитариста, желудок
Римуса сделал странный кульбит, и пока двое мужчин пели в один микрофон,
прижавшись друг к другу щека к щеке, одна из работниц приюта ворвалась в
комнату отдыха и выключила телевизор. Грязные педики, сказала она,
показывают по телевизору всякую гадость, а ведь это могут увидеть детишки.
Римус думал об этом гораздо дольше, чем ему хотелось бы.
Вскоре вернулись Джеймс с Питером и побелевшим Сириусом в придачу. Он

выглядел даже хуже, чем обычно после встречи с членами своей семьи:
замкнувшийся в себе и абсолютно мрачный. Даже глаза стали бледными, почти
серыми.
— Как всё прошло? — взволнованно поднялся Римус.
— Отвратительнейше, — ответил Сириус. — Всё очень и очень плохо.

Препоганейше. Хуже всего на свете, немыслимо… Чудовищно, — он бросился на
кровать лицом вниз.
— Он продолжает говорить одно и то же с тех пор, как мы нашли его в

подземелье, — объяснил Джеймс. — Ничего, кроме этих слов.
— Негативных наречий в превосходной степени, — уточнил Сириус слегка

160/1533
приглушённым подушкой голосом.
— Да, да, ты как всегда королева драмы, — вздохнул Джеймс. Он снова провёл
рукой по волосам. С такой привычкой он полысеет к тридцати, подумал Римус. —
Хочешь рассказать нам почему?!
Сириус перевернулся на спину, уставившись на балдахин над своей кроватью.
— Я женюсь.
— Что?! — Питер и Джеймс выглядели такими же шокированными, как и Римус,

так что, по крайней мере, он знал, что это не было нормальным явлением в
волшебном мире.
— Нарцисса мне сказала, — кивнул Сириус, не отрывая взгляда от одной точки.

— Обычно они не договариваются о браке, пока мы не становимся
совершеннолетними, как это было с Беллатрикс, но Цисси сказала, что они
решили подстраховаться в моём случае.
— Договариваются о браке?! — Джеймс был ошеломлён. — Блэки же не

устраивают до сих пор браки по договорённости? Пожалуйста, скажи, что нет!
— Конечно устраивают, — выдохнул Сириус. — Благородный и самый древний

дом, и так далее, и так далее… Они хотят провести церемонию помолвки
следующим летом. Я должен «подумать над своим поведением» к этому
времени. Затем свадьба, как только я закончу Хогвартс. Сомневаюсь, что вы,
ребята, будете приглашены.
— Это же бред полнейший! Это же как в средневековье! Это же…
— Моя мать, — закончил Сириус.
— Эм-м, — Римусу казалось грубым их перебивать, но любопытство одержало

верх. — И на ком ты должен жениться?
Сириус сел прямо.
— А это неожиданный поворот сюжета, куда же без него, — с сарказмом бросил

Сириус. — Это pièce de résistance (*вишенка на торте*) от моей матери, — он
произнёс фразу на французском с идеальным произношением. Даже в самой
страшной ярости Сириус Блэк говорил красиво.
— На ком?!
— На Цисси.
— Что?!
— На Нарциссе?!
— На твоей двоюродной сестре?!
— На Нарциссе Блэк?!
161/1533
Сириус кивнул. Его плечи поникли. Затравленное выражение глаз вернулось, и
он снова лёг на спину.
— Видимо, они тоже ищут, куда её пристроить. Андромеда — её сестра, ну,

знаете, единственная нормальная — она беременна, если верить Цисси. Они
смыкают ряды, пытаются не пустить ещё больше грязной крови в семью.
— Но должны же быть другие чистокровные девчонки, — разумно заметил

Джеймс. — И я думал, что она встречается с этим чокнутым Малфоем?
— Встречается, — кивнул Сириус. — Поверьте мне, её эта ситуация злит не

меньше моего. Вот уж райский брак нас ожидает.
— А что насчёт Регулуса? — спросил Джеймс. Он выглядел так, будто его мозг
работал со скоростью света.
— А что насчёт него? — горько сказал Блэк. — Думаете, он ей больше подходит?
— Она довольно красивая, — тут же подал голос Питер. Сириус бросил на него
взгляд, острый, как стекло.
— Она моя сестра, придурка ты кусок.
— Так, ладно, — Джеймс поднял руку движением лидера. — Не нужно никого

обзывать, мы просто пытаемся помочь, — Римус не понимал, чем именно пытался
помочь Питер, но он прикусил язык и позволил Джеймсу продолжить. — Я имею
в виду, Регулус хоть что-нибудь сказал? Он же тоже там был, да?
— Ни. Единого. Слова, — прорычал Сириус, и никто больше не стал говорить о

его брате.
— Так, ладно, — повторил Джеймс и поправил очки на носу. — У нас есть время
до следующего лета. И Нарцисса тоже на нашей стороне, верим мы этому или
нет. Так что ситуация не так безнадёжна.
— Ты не знаешь, что такое безнадёжность, пока не встретил мою мать, — сказал

Сириус.
— А она не знает, кто такие мародёры, — твёрдо сказал Джеймс. —

Джентльмены, — он посмотрел на каждого в комнате по очереди. Римус мог в
точности предугадать его следующие слова. — У нас появилась новая миссия.
Выступление из передачи «Top of the Pops», которое вспоминает Римус:

https://www.youtube.com/watch?v=sI66hcu9fIs
Star Man, Top of the Pops
162/1533
Второй год: Предположения
Каким образом можно выпутаться из брака по договорённости?! Римус

думал об этом воскресным утром, идя в подземелье. Он был один: Лили
попросила его ещё раз проверить их зелье перед финальной сдачей,
назначенной на следующий день. Лично он считал это излишним, но также со
стыдом понимал, что Эванс выполнила львиную долю работы.
Проблема Сириуса, царапая, маячила в глубине его сознания целый день.

Джеймс поручил им всем придумать решение этой проблемы к Рождеству, но
Римус не представлял, что можно сделать в такой ситуации. До этого момента
он никогда не думал о помолвке, или браке, или семейной чести. Это были
взрослые заботы. Тринадцатилетние мальчики не должны думать о таких
вещах. Но, с другой стороны, подумал он, проходя последний пролёт лестницы,
двенадцатилетние мальчики также не должны думать о своём ежемесячном
превращении в монстра.
Он тяжело вздохнул и толкнул дверь в класс зельеварения. К его отвращению,

Северус Снейп уже был здесь и помешивал зелье в своём котле. Они
встретились взглядами, и Римус замер на секунду, прежде чем расправить
плечи, поднять подбородок и подойти к своему котлу, решив не обращать
внимания на Нюниуса.
Но он не мог не заметить, что цвет их с Лили зелья отличался от зелья Снейпа,

что не могло быть хорошим знаком. Их с Лили отвар был яркого королевского
синего цвета, гораздо темнее, чем должен был получиться. Снейп, видимо, тоже
это заметил.
— Тебе нужно добавить ещё лаванды, — прогудел он себе под нос, не отрываясь
от своего помешивания. — Хотя бы ещё одну чайную ложку.
— Ага, конечно, — нахмурился Римус. — Как будто я стану тебя слушать.
— Думаешь, я стану портить зелье Лили?! — огрызнулся Снейп.
Римус подумал. Это правда — несмотря на отвратительный характер, Снейп

готов был что угодно сделать для Лили Эванс, и это была единственная его
слабость, о которой мародёры знали наверняка. Это было странно, но не Римусу
судить о странностях других людей.
Он добавил ложку лаванды и помешал отвар. Уже через несколько секунд зелье
поменяло цвет на бледный небесно-голубой, и над котлом поднялся приятный
аромат. Снейп, довольный собой, надменно цокнул языком и закрыл крышку
своего котла, собираясь уходить.
— Приветик, Сев! — послышался голос у двери. — О, Римус…
Это была Лили. Она выглядела немного пристыжённой. Римус нахмурился:
— Я думал, мы решили, что сегодня я проверю зелье?
— Эм-м, да, решили… Я просто хотела… перепроверить, — её обычно бледные

щёки горели.
163/1533
— Не думала, что я приду?
Снейп уничижительно фыркнул, выходя из класса. Римус поборол порыв бросить

ложку в его грязный затылок. Лили ничего не заметила, она уже подошла к
котлу и посмотрела на готовое зелье.
— Ну, у тебя и правда много отработок, — рассудительно заметила она. Северус

выскользнул из класса. — Ого! Выглядит гораздо лучше, чем сегодня утром. Ты
что-то делал с ним?
— Добавил лаванды.
— Серьёзно? Это здорово. Теперь выглядит в точности, как должно.
— Ну… — он почесал затылок, бросив мимолётный взгляд на дверь. Снейп был

уже далеко, чтобы их услышать. — Да, просто пришло в голову, что мы мало её
положили, знаешь.
— Значит, работа сделана. Ты теперь обратно в общую комнату?
— Ага.
Они пошли вместе. У Лили было хорошее настроение.
— Нам с тобой довольно хорошо работается вместе, правда? — она улыбнулась

ему. — В любом случае, приятно посотрудничать с кем-то, кроме Сева, с тобой
гораздо легче общаться.
Римус никогда раньше не считал, что с ним легко общаться. Это было мило с её
стороны, но, опять же, с любым человеком общаться легче, чем со Снейпом.
— Что вообще между вами происходит? — спросил Римус.
— Он мой лучший друг, — без промедления ответила Лили, как будто ей часто
приходилось оправдываться. — Мы очень давно друг друга знаем.
— Понятно.
— Он не такой плохой, как ты думаешь, — продолжила она, искоса глядя на

Римуса. — Он может быть очень добрым. И забавным.
— Тогда почему он ходит везде с Мальсибером и всеми этими чистокровками?
— Ну, если мы собираемся строить предположения, основываясь на том, с кем

мы дружим… — с намёком начала Лили.
— А что не так с моими друзьями?! — в шоке воскликнул Римус. Все любили

Джеймса и Сириуса. Лили закатила глаза.
— Они же все наследники чистокровных семей, разве нет? — она тряхнула

своими рыжими волосами. — К тому же такие позёры. Поттер считает себя
божьим даром, а Блэк просто… ну, он просто Блэк, знаешь? Даже я об их семье
знаю, а я маглорождённая. Наверное, Питер ничего так, но грустно смотреть,
164/1533
как он повсюду ходит за ними хвостом.
— Я тоже везде за ними хожу.
— Да, это уж точно, — она снова дерзко на него посмотрела.
— Ты ошибаешься насчёт них, — сказал Римус. — В смысле… ты права, что они

позёры, но они не просто… они гораздо больше, чем просто позёры.
— Ну, тогда тебе просто придётся принять тот факт, что Северус тоже гораздо
больше того, чем вы о нём думаете, ясно?
С ней было сложнее спорить, чем с Сириусом. Римус просто пожал плечами в
ответ. Ему вдруг пришла в голову мысль, что Лили может помочь им с их
трагической дилеммой. В конце концов, помолвки и браки — это же всё
девчачьи занятия, разве нет? По крайней мере, она может взглянуть на
ситуацию с другой стороны.
— Эванс? — задумчиво начал он. — Ты же довольно умная…
— О, спасибо большое, что заметил.
— Прости. Я хотел сказать… ты умнее меня.
— Уже лучше.
Он улыбнулся, почёсывая затылок.
— Что бы ты сделала, если бы твоя семья выдавала тебя замуж за кого-то

против твоей воли?
Она нахмурилась, будто это было совсем не то, что она ожидала услышать.
— Типа брака по расчёту? Я думала, ты из приёмной семьи.
— Из приюта, — поправил он. — Это другое. Всё равно это не про меня, это… про
кое-кого другого.
— Хм… — она выглядела так, будто её поставили в тупик, что не обнадёживало.

— Боже… я хочу сказать, мои родители никогда бы так не поступили. Но если бы
поступили… я была бы очень зла, конечно. Было бы очень обидно.
— Обидно? — озадаченно переспросил он.
— Ну конечно. Наши родители должны любить нас и хотеть для нас самого
лучшего… А принимать вот так вот решения за тебя — это полная
противоположность этому.
— Точно, — кивнул он, хоть и не совсем понял. — Ну, этот человек, э-э-э… всё
равно не очень ладит со своей семьёй.
— Всё равно, — пожала плечами Лили. — Это не значит, что ему не обидно. Ты
должен доверять людям, которые тебя вырастили.
165/1533
— Окей, ладно, — Римус не знал, что можно на это сказать. В его животе
возникло ужасное тянущее ощущение — как когда его вызывали прочитать что-
нибудь вслух. Но Лили ничего не заметила. Они уже почти дошли до общей
комнаты.
— Не знаю, что бы я сделала, — вздохнула она. — Единственный вариант —

просто не послушаться их, родителей. Но от этого будет столько проблем… О
ком это вообще? Давай, скажи мне!
Римус покачал головой:
— Не могу. Прости.
Лили понимающе кивнула. Римус ей улыбнулся. Её присутствие сильно

успокаивало.
— Флиббертигиббет, — сказала Лили портрету, и он открылся для них,

освобождая проход.
Джеймс только недавно вернулся с тренировки по квиддичу и всё ещё был в

своей красной форме. Он сидел на диване в общей комнате и кидал
взрывающиеся бобы «Зонко» в горящий камин, где они взрывались
миниатюрными фейерверками. Сириус лежал на ковре и читал книгу о
проклятиях, которую он привёз из дома.
— Как оно, Люпин? — улыбнулся Джеймс. Римус кивнул Лили и подошёл к своим
друзьям. Рыжая сразу прошла к лестнице, ведущей в комнаты девочек. — Бросил
нас ради Эванс, признайся? — ухмыльнулся Джеймс.
— Ради зельеварения, — ответил Римус.
— Ясно. Вы теперь с ней друзья?
— Что-то вроде, — Римус пожал плечами. — Она классная. Ненавидит вас двоих.
— Чего?! — они оба сели прямо с выражением крайнего негодования на лицах.
— Но нас же все любят! — воскликнул Сириус. — Мы беспредельщики, которых

невозможно не любить!
— Она считает вас позёрами.
Джеймс драматично вздохнул:
— Да как она смеет! Нам придётся завоевать её сердце!
— Зачем утруждаться, — Сириус перекатился на спину, возвращаясь к своей

книге. — Она подружка Нюниуса, у неё явно нет вкуса.
— Она правда так сказала? — спросил Джеймс.
Римус кивнул:
— Она сказала, что ты считаешь себя божьим даром.
166/1533
— Это ещё что зна…
— Это магловское выражение, — объяснил Римус. — Значит, она думает, что ты

много о себе возомнил.
— Она так думает?
— Ну, — Римус посмотрел на него. — Это действительно так, если быть честным.
Джеймс засмеялся. Римус сел рядом с ним, набрал в кулак бобов и начал
запускать их в огонь один за другим. Вскоре они с Джеймсом сделали из этого
игру, пытаясь создать самый большой взрыв, под правильным углом попадая
бобами в угли.
— Забыл сказать, — сказал Джеймс, когда мешок с бобами опустел. — Сегодня

получил сову от папы — он поговорил с Макгонагалл и достал тебе разрешение
приехать к нам на Рождество.
— Что? Серьёзно?! — Римус был поражён. Зачем бы взрослому человеку, который

ни разу в жизни его не встречал, решать за него его проблемы? Он сделал
мысленную заметку никогда больше не ставить под сомнение силу желаний
Джеймса.
— Да, но он сказал, что вряд ли получится забрать тебя ещё и на лето. Прости.
Римус безмолвно покачал головой. Надо было бы сказать спасибо, но он не знал

как.
— Теперь только тебя жду, — он пнул Сириуса. — Ты разобрался со своей

мамой? Просто скажи, что снова едешь к Петтигрю.
— Даже не собираюсь, — ответил Сириус, не отрываясь от книги. — Просто

поеду к тебе, ничего им не говоря.
Сириус и так почти не разговаривал со своими родителями, но после известия от

Нарциссы начал игнорировать их сов полностью. Римус не был уверен, что
молчание — лучшее решение в случае Сириуса, но, как недавно напомнила ему
Лили, Римус ничего не понимал в семейных делах.
— Маме это не понравится, — Джеймс закусил губу.
— Тогда просто не говори ей, — Сириус перевернул страницу.
Джеймс и Римус переглянулись. Им необходимо было как можно быстрее что-

нибудь сделать с его помолвкой; мысль о том, что Сириус будет ходить в таком
настроении ещё пять лет, совсем не радовала.
167/1533
Второй год: Декабрьская Луна
В этом году Хогвартс-Экспресс отправился со станции в Хогсмиде

навстречу Рождеству в субботу, 16-го декабря, и это означало, что, как только
полнолуние останется позади, Джеймсу, Сириусу и Римусу придётся добираться
до дома Поттеров каким-то другим способом.
Макгонагалл, прочитав Римусу лекцию на тему, как важно не рассказывать ещё

бо́ льшему количеству учеников о его секрете, сжалилась над мародёрами и
позволила использовать дымолётный порошок в её кабинете «только на этот
один-единственный раз». Римус не имел ничего против лекции, но ужасно
боялся впервые в жизни использовать дымолётный порошок. Ребята
рассказывали об этом всевозможные ужасные истории, к тому же его всегда
подташнивало ещё несколько дней после полнолуния.
Сириус каждое утро, начиная с 16-го, получал по громовещателю, которые

требовали, чтобы он сейчас же вернулся домой, но он просто выбрасывал
красные конверты в камин, и крики Вальбурги Блэк эхом разносились по
дымоходу. Джеймсу такое поведение явно не нравилось, но он ничего не
говорил по этому поводу. В последнее время Сириус был всегда готов
поругаться с полувзгляда, так что лучше было просто сидеть и не рыпаться. К
сожалению, с приближением полной луны нервы Римуса тоже были на пределе.
Они с Сириусом спорили по любому поводу и без, и бедному Джеймсу не
единожды приходилось становиться голосом разума.
— Просто ответь ей уже, господи боже, — прорычал Римус с кровати утром 20-го
числа, кидая в Сириуса подушкой. Уже третье утро подряд громовещатель
будил его ни свет ни заря.
— «ЕСЛИ ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО МОЖЕШЬ ИЗБЕЖАТЬ СВОИХ СЕМЕЙНЫХ

ОБЯЗАННОСТЕЙ ТАКИМ ТРУСЛИВЫМ СПОСОБОМ, ТО ТЫ СЕРЬЁЗНО
ОШИБАЕШЬСЯ!» — вопил он, как банши, разнося крики по всей Гриффиндорской
башне.
— Не лезь не в своё дело, Люпин, — Сириус запустил подушку обратно.
— Как мне не лезть не в своё дело, если это дело вопит в нашей грёбаной
спальне каждое утро?! — зарычал Римус, вскочив на ноги.
— Извините за доставленные неудобства! — ответил Сириус с сарказмом.

Выглядел он не очень, будто практически не спал этой ночью, но у Римуса было
слишком плохое настроение, чтобы переживать из-за этого, и до трансформации
оставалось всего лишь несколько часов.
— Никогда не пробовал хотя бы пять минут не вести себя как избалованный

мудак?! — огрызнулся он. — Ты, блядь, такой эгоист.
— Я не прошу её отправлять их! По крайней мере, мне хотя бы присылают

письма, по крайней мере, хоть кто-то переживает обо мне, в отличие…
Римус набросился на Сириуса с кулаками и начал бить его изо всех сил,
ослеплённый яростью.
168/1533
— ЗАТКНИСЬ! — прорычал он, отправляя неплохой такой удар прямо в левую
скулу друга. Тот, хоть искусно отвечал оскорблениями, хорошо драться никогда
не умел. Сириус охнул от боли, попытался отпихнуть Римуса от себя и наконец
дотянулся до волшебной палочки.
— Мордео! — шикнул он, направляя её Римусу в лицо. Римус тут же отпустил его
и упал на кровать, прижимая руки ко лбу. Ужасно неприятное ощущение
исходило волнами из того места, куда отправил проклятие Сириус.
— Ты, сволочь! — закричал он, чувствуя, как его кожа сжимается, а лицо
начинает раздуваться.
— Ты заслужил!
— Сириус! — Джеймс слишком поздно слетел со своей кровати. — Ты его

проклял?! Ты, блядь, его проклял?!
Сириус уже не казался таким уверенным в себе.
— Он первый начал!
— У него даже не было палочки в руках!
Римус сполз со своей кровати и залип у зеркала на двери шкафа. Он выглядел

так, будто въехал лицом в улей с бушующими пчёлами. Покрасневшее
лоснящееся лицо раздувалось с пугающей скоростью.
— Тебе больно? — осторожно спросил Джеймс.
Римус покачал головой, хотя ему было больно — и сильно.
— Я пойду в больничное крыло, — сказал он. — Не ходи за мной, — огрызнулся

он, заметив, что Джеймс потянулся за своей мантией. Выскочив из комнаты в
одной пижаме, он услышал, как Джеймс пробормотал Сириусу:
— Атаковать невооружённого человека просто, блядь, низко, Блэк.
***
Мадам Помфри быстро вылечила его, использовав обратное заклинание, но ей

это очень не понравилось.
— Кто это сделал? — спросила она. — Если Поттер или Блэк, то я должна об этом
знать! Я говорила Минерве, что нельзя отпускать тебя на Рождество.
— А это-то тут при чём? — обиженно спросил Римус. — Сириус же едет!
— Но у мистера Блэка нет твоих ограничений.
— Но мы и не собираемся уезжать до завтра, это будет сразу после полнолуния,

это самое безопасное…
— Я думаю о твоём здоровье, Римус! Ты очень уязвим…
169/1533
— Я не уязвим! — вскипел Римус.
— Ну конечно, нет, дорогой, — сказала она, не то чтобы слушая его. — А теперь

посиди тут тихонько, ладно? Ты позавтракал?
Мадам Помфри заставила его просидеть в больничном крыле весь день в одной
пижаме. Медсестра работала над новым зельем, которое, как она надеялась,
могло сгладить его трансформацию. Она разрешила ему взять несколько своих
книг, так что всё было не так уж плохо, но он всё равно чувствовал себя
инвалидом. Лицо до сих пор немного покалывало после проклятия Сириуса, хотя
опухоль давно сошла. Такое проклятие было бы неплохо использовать на
Снейпе, он сделал мысленную заметку спросить Сириуса, как ему научиться.
Около часа дня, сразу после обеда, его пришли навестить Джеймс и Сириус.
Мадам Помфри первым делом хорошенько их отчитала:
— Проклясть своего товарища по факультету! Проклясть своего соседа по

комнате, бога ради! Во времена моего обучения вас бы выпороли! И профессор
Макгонагалл сказала, что вы прекрасно знаете о его особых обстоятельствах! Я
ожидала от вас более разумного поведения!
Джеймс прилежно сыпал извинениями, пока Сириус, который даже не

вздрагивал от кошмарных оскорблений своей матери, сейчас выглядел
совершенно пристыжённым и не поднимал взгляд на взрослую ведьму. В конце
концов, школьная медсестра осталась довольна выволочкой и позволила им
пройти к Римусу. Друзья встали у изножья его кровати словно мученики, не
встречаясь с ним взглядом.
— Нам очень стыдно, Римус, — начал Джеймс.
Римус цокнул языком:

— Ты ничего мне не сделал.
Джеймс пнул Сириуса, который тоже поднял голову.
— Прости меня, Римус, мне очень стыдно, — на его левой щеке красовался
большой тёмный синяк, и его глаза блестели слишком ярко, что заставило
Римуса задуматься, не плакал ли Сириус из-за этого. От этой мысли у него
возникло странное ощущение в груди. Он покачал головой, вся злость
испарилась как не бывало.
— Я сам начал. Мне жаль, что я ударил тебя.
— Прости за громовещатель.
— Мне жаль, что твоя мама — просто кошмар.
— Мне жаль, что ты оборотень.
Они оба рассмеялись, и всё было прощено.
— Теперь она тебя отпустит? — спросил Джеймс. — До полнолуния осталось

всего несколько часов.
170/1533
Римус покачал головой.
— Не-а, она хочет попробовать какое-то новое зелье.
— Я не знал, что существует противоядие!
— Не существует, — быстро сказал Римус. — Это просто… я думаю, это чтобы

сделать обращение, ну… легче.
Они оба непонимающе посмотрели на него. Он неловко поёжился под их

взглядами.
— Что-то вроде обезболивающего, наверное. Магловские лекарства не работают.
— Так тебе больно? — спросил Сириус, наклонив голову набок. Теперь, когда
шторм закончился, он снова смотрел на Римуса, как на интересную зверушку.
— Ну да, — нахмурился Римус. Он думал, что они знают об оборотнях гораздо

больше него, учитывая, что росли в волшебном мире, поэтому был удивлен, что
они не знали о боли. Очень долгое время боль была единственным, что он знал о
себе.
К его радостному удивлению, Джеймс и Сириус решили остаться с ним в

больничном крыле на весь оставшийся день. Они сыграли парочку громких
партий во взрывающиеся карты, пока мадам Помфри не приказала им сбавить
обороты, тогда они переключились на игры в фигурки. С приближением вечера
друзья не пошли на ужин, решив поужинать той же больничной едой, что и он.
Для них это не было чем-то особенным — обычный день Джеймса и Сириуса;
больничная постель стала лишь продолжением их спальни. А для Римуса же это
было грандиозное событие — ведь без друзей это время он провёл бы в тревоге
и одиночестве. Это было настолько похоже на семью, насколько только он мог
представить.
В конце концов пришла Макгонагалл и прогнала их из больничного крыла, чтобы

проводить Римуса в его хижину. Он покорно пошёл за ней с мягкой улыбкой на
губах и эхом их смеха в ушах. Обезболивающее зелье мадам Помфри не
подействовало — но обращение всё равно показалось Римусу чуть более лёгким.
***
Джеймс и Сириус первым делом пришли к нему на следующее утро. Римус

дремал в своей кровати с того момента, как его привели обратно в замок на
рассвете. У него болело лицо, и он знал, что дело было не во вчерашнем
проклятии. Мадам Помфри оставила карманное зеркало на прикроватной
тумбочке стеклом вниз, но он был слишком уставшим, чтобы посмотреться в
него. Его разбудил резкий вздох то ли Джеймса, то ли Сириуса. Когда он открыл
глаза, они оба стоически успели вернуть своим лицам радостное выражение.
— Ты как, друг? — спросил Джеймс с несмелой улыбкой, будто обращаясь к

ребёнку.
— Нормально, — прохрипел Римус, подтягиваясь, чтобы сесть прямо. Должно

быть, всё было плохо. Он поднял тяжёлое зеркало и повернул его к лицу.
171/1533
Порез уже выглядел почти зажившим, благодаря мадам Помфри, и всё равно
неприятно удивил Римуса. Он тянулся от внутреннего угла одного глаза через
переносицу и всю противоположную щёку, до самого уха. Твёрдая черная кровь
засохла на ране, окружённой чувствительной красной кожей. Он ничего особо не
помнил, но выглядело так, будто он пытался разорвать своё лицо пополам.
— Моё хорошенькое личико, — слабо выдавил он, пытаясь сказать это с

сарказмом, но чувствуя себя ужасно. Теперь все всё узнают. До сих пор он мог
прятать свои самые кошмарные шрамы под мантией, но теперь он понимал, что
это лишь дело времени до того, как его удача закончится.
— Всё не так плохо, — быстро сказал Джеймс. — Я уверен, всё заживёт очень
быстро…
— Как ты… — начал Сириус, но был прерван мадам Помфри, которая подлетела
к ним как грозовая туча.
— Вы снова вернулись! — они резко отступили назад, будто опасаясь её,

проявляя уважение, которое никогда не показывали перед Макгонагалл.
Медсестра задёрнула занавески вокруг постели Римуса прямо перед их носами.
— А, ты уже посмотрел, да? — обратилась она к Римусу гораздо более ласковым
тоном. — Я знаю, что выглядит не очень, но он побледнеет, как и все остальные.
Его почти не будет видно к Новому году.
Римус почему-то ей совсем не поверил — даже самые незаметные из его шрамов

до сих пор были очень заметны. Она осмотрела рану и намазала её очищающей
мазью.
— Возьми это с собой, — приказала она и протянула ему банку. — Намазывай по

утрам и вечерам. Тебе всё ещё больно?
Он покачал головой. Она скептически цокнула языком:
— Ну, пусть так. Рана может чесаться, пока будет заживать. Может, попробуем
остричь тебе ногти перед следующим полнолунием? Хотя, наверное, когти всё
равно вырастут, — с негодованием вздохнула она. — Должно быть, твоё лицо
чесалось после того, как мы убрали опухоль, отсюда и порез.
— Да всё нормально, — отмахнулся от неё Римус. Он помнил о своих друзьях за

занавеской и хотел, чтобы она поскорее ушла. — Можно мне уже идти? Я
нормально себя чувствую.
— Разве ты не хочешь ещё немного поспать?
— Нет, — он яростно покачал головой. — Я хочу есть. Я хочу пойти на завтрак, —

он знал, что это сработает: она всегда заставляла его есть больше.
— Ну… хорошо. Одевайся и топай.
Сириус был очень тихим за завтраком, позволяя Римусу и Джеймсу

поддерживать разговор — они не особо к этому привыкли. Наевшись до отвала,
они поднялись наверх, чтобы собрать вещи, потому что Сириус и Римус
откладывали это до последнего. Джеймс, разозлённый таким отсутствием
172/1533
дальновидности, ушёл в кабинет Макгонагалл, чтобы проверить, всё ли готово к
их путешествию, они остались одни.
Римус собрал свои невеликие вещи; он не подготовил друзьям никаких подарков

и заставил их пообещать, что они тоже не станут ему ничего дарить. Это было
бы несправедливо. Надзирательница заранее отправила ему небольшую
посылку, и на этом, в принципе, всё. Он сложил немного одежды — другие
наверняка будут ходить в мантиях дома, но единственная мантия, которая была
у Римуса, это его школьная форма (и он не был до конца уверен, была ли она его
или он просто её одолжил у школы), поэтому он просто взял с собой свою
магловскую одежду.
Закончив с этим, он повернулся и увидел, что Сириус стоит прямо у него за

спиной и выглядит даже хуже, чем накануне.
— Что такое? — удивлённо спросил Римус.
— Это я виноват, — ответил Сириус странным безжизненным голосом. — Я

слышал, что сказала Помфри.
— М-м?
— Твоё лицо… я проклял тебя, и потом, когда ты трансформировался, ты захотел

почесать его…
— А, — Римус смущённо поднял руку к своему лицу. Сириус отвёл взгляд. — Ты

совсем в этом не виноват, — неловко сказал Римус. — В смысле… у меня же по
всему телу шрамы. Рано или поздно они появились бы и на лице.
— Почему ты это делаешь?
Сириус уже спрашивал его об этом раньше, разглядывая его старые шрамы. На
этот раз Римус видел, что он действительно понимает, о чём спрашивает. Но у
Римуса всё равно не было ответа на этот вопрос.
— Я не знаю. Не помню.
— Ты вообще ничего не помнишь?
— Ну, не совсем. Я знаю, что всегда голодный — как будто всю жизнь не ел. И
всегда злой.
— Из-за чего?
— Просто злой.
— Мне так жаль, Римус, — Сириус снова выглядел грустным. Римус не мог этого
вынести.
— Ой, заткнись, — полушутя сказал он. — Ты бы не подумал дважды, перед тем

как проклясть Джеймса или Питера.
173/1533
— Да, но ты…
— Не говори так, — он боялся, что это могло случиться. — Пожалуйста, не

обращайся со мной, будто я больной, или другой, или ещё какой-то не такой. Это
всего лишь одна ночь в месяц. Если я буду тебя бить, то тебе можно меня
проклинать в ответ, ладно?
— То есть ты планируешь снова меня бить?
Римус кинул в него носок.
— Если ты не разберёшься с этими грёбаными громовещателями, то вполне

возможно.
***
Путешествие с помощью дымолётного порошка оказалось такой ерундой по

сравнению с тем, что твой позвоночник ежемесячно меняет форму, что Римус
даже не понял, из-за чего поднимался такой шум. Он вторым после Джеймса
ступил из камина в гостиную Поттеров. Стряхнув порох со своих плеч, он быстро
отошёл с засыпанного коврика, чтобы освободить место для Сириуса, и
наблюдал, как родители утянули Джеймса в крепкие объятия.
Мистер и миссис Поттер были гораздо старше, чем представлял себе Римус, у
них были добрые, счастливые лица, очень похожие на сына. Волосы мистера
Поттера были белыми как снег, но торчали в разные стороны точно так же, как у
Джеймса. У миссис Поттер была его победная улыбка и тёплые карие глаза. Они
оба обняли и Сириуса, пока Римус вжимался в стену, чувствуя себя не в своей
тарелке.
Наконец миссис Поттер повернулась со своей солнечной улыбкой к нему. К

счастью, она не попыталась обнять его, наверняка чувствуя его дискомфорт.
Она просто ласково кивнула:
— Здравствуй, Римус. Мы так много о тебе слышали. Я так рада, что ты

проведёшь Рождество с нами!
Римус смущённо улыбнулся в ответ, но не мог вымолвить ни слова. Это не имело

значения: Джеймс и Сириус со скоростью света болтали с мистером Поттером,
который сам выглядел как школьник, его глаза блестели озорством и весельем.
Гостиная — Римус решил, что это гостиная, потому что в ней было три дивана —
была самой большой комнатой, какую он когда-либо видел. В ней были высокие
и широкие окна, которые пускали внутрь мягкий зимний солнечный свет,
разливающийся по отполированному деревянному полу. В углу, сверкая
серебряной пылью, стояла гигантская рождественская ёлка, окружённая горой
ярко упакованных подарков.
Бумажные гирлянды и сверкающий дождик свисали с потолка и стен, и даже

волшебные портреты украсили свои рамы сверкающими лампочками. Пока их
вели через дом («Да бога ради, Флимонт, дай мальчикам положить свои вещи до
того, как ты начнёшь планировать, что бы ты там ни планировал»), он увидел,
что все комнаты, даже коридоры, были украшены гирляндами, мишурой и
сотнями и сотнями праздничных открыток. Поттеры, должно быть, были
174/1533
действительно очень известными волшебниками. Они определённо точно были
богаты — широкая лестница из красного дерева уходила вверх на три пролёта.
Комната Джеймса была достаточно большой для них троих — больше, чем
спальня в Хогвартсе, — и с огромной кроватью с четырьмя балками, но Римус с
удивлением узнал, что у них было ещё четыре таких же огромных спальни, в
которых никто не жил. Сириус уже занял ту, что была рядом с комнатой
Джеймса, так что Римус положил свои вещи в третьей комнате и задумался,
каково будет впервые в жизни спать одному.
— Ну, что, готовы, парни? — громко позвал мистер Поттер с первого этажа. —
Снег идёт целый день, и у меня уже санки наготове!
175/1533
Второй год: Рождество с Поттерами
Римус думал, что ничего не могло быть лучше Рождества в Хогвартсе,

просто волшебного (в буквальном смысле слова). Однако Рождество с Поттерами
стало абсолютно новым опытом, который становился всё лучше и лучше.
Сначала они пошли кататься на санках со снежных холмов на заднем дворе —

хотя речь шла о более чем пятистах акрах, так что это трудно было назвать
просто «задним двором». Питер, который жил чуть дальше, в главной деревне,
присоединился к ним, как только услышал об их прибытии, и они провели
крайне шумный, безудержный день, скатываясь с крутых снежных склонов и
играя в шпионские войны с амуницией из снежков. Даже мистер Поттер
присоединился к ним; он был очень энергичным для своего возраста и обладал
весомым превосходством за счёт того, что мог использовать магию.
Миссис Поттер позвала их на обед, но прежде заставила снять промокшую,

заледеневшую одежду и переодеться. Они уселись у камина, тёплые и сухие, и
принялись есть горячие кексы, намазывая их толстым слоем масла. Перекусив,
они собрались было выйти снова, но мистер Поттер прилёг отдохнуть, а миссис
Поттер не хотела отпускать их одних на улицу так близко к темноте. Поэтому
вместо игр в снежки они помогли ей украсить огромный рождественский пирог
королевской белой глазурью и крошечными волшебными фигурками, а затем
принялись упаковывать подарки для соседей и домашних эльфов.
— Мы никогда ничего не дарили нашим домашним эльфам, — между делом

заметил Сириус, запутавшись пальцами в магическом скотче. — Хочу отметить,
что Кикимер тот ещё ворчун; сомневаюсь, что он был бы рад подаркам.
— Думаю, они принимают подарки, если это что-то съедобное, — с улыбкой

ответила миссис Поттер. — Конечно, никакой одежды, это бы их только
расстроило.
— Расскажи маме, что вы делаете с домашними эльфами, Сириус, —

ухмыльнулся Джеймс, склеивая руки своего друга ещё больше. Сириус легко
засмеялся.
— Вешаем их головы на стены, — сказал он. — Когда они умирают. Ну, по

крайней мере, думаю, что они ждут, пока они умрут… Кикимер — единственный
домашний эльф, которого я помню.
— Боже мой… — ужаснулась миссис Поттер. — Я думала, эта традиция уже

давно отжила своё.
— Только не в семье Блэк, — вздохнул Сириус. Римус видел, что он снова думает
о помолвке.
— У тебя так здорово получается, Римус, — обратила внимание миссис Поттер на

книгу, которую Римус оборачивал для миссис Петтигрю. — В отличие от
некоторых непослушных мальчиков в этой комнате… — она строго посмотрела
на своего сына и его лучшего друга, которые уже пытались приклеить свои руки
к столу.
Римус вежливо улыбнулся ей, чувствуя, как при этом стягивает кожу свежий
176/1533
шрам. Он до сих пор не сказал родителям Джеймса ни слова, ни маме, ни папе.
Ему всегда говорили, что рядом со старшими надо всегда быть на виду, но без
единого звука — и он никогда раньше не бывал в гостях у друга. Сириус, в
отличие от него, был полностью расслаблен, и Римус никогда не видел его
счастливей. Он души не чаял в миссис Поттер, будто она была его матерью — ну,
конечно, если бы ему нравилась его собственная мать.
Римус зевнул немного шире, чем намеревался, прикрываясь рукой и

пристыжённо склонив голову. После полнолуния этим утром он спал всего
несколько часов, и целый день, наполненный снежными войнами, оставил его
совсем без сил.
— Тебе пора спать, дорогой, — сказала миссис Поттер, не обращая внимания на

то, что сейчас было только три часа дня. Римусу стало интересно, рассказал ли
Джеймс своим родителям о нём — они наверняка знают, в противном случае
Макгонагалл не отпустила бы его к ним.
— Нет, ты же нормально себя чувствуешь, да, Люпин? — начал уговаривать его

Сириус. — Питер скоро вернётся, мы снова можем пойти на улицу.
Римус моргнул и повернулся к Джеймсу за помощью.
— Оставь его в покое, Сириус, — упрекнула его миссис Поттер. — Бедный

мальчик практически валится с ног. Давай, дорогой, иди спать.
Римус благодарно встал из-за кухонного стола и отправился в кровать. Пока он

переодевался в одежду для сна, не смог удержаться и бросил на себя ещё один
взгляд в зеркало, теперь, когда был совсем один. Возможно, это было из-за
целого дня на холоде, но шрам выглядел ещё хуже, чем утром, ещё ярче
проявлялся на бледной коже. Неужели теперь его лицо всегда будет пугающим?
Неужели он всегда будет вздрагивать при виде своего отражения в зеркале?
Будут ли другие люди его бояться?
Римус собирался наложить мазь, которую ему дала мадам Помфри, когда в его
дверь тихо постучали. Это был Сириус. Римус узнал его запах ещё до того, как
тот постучал.
— Всё нормально? — тихо спросил Сириус, проскальзывая в комнату. Он держал

в руке оловянную кружку. — Мама Джеймса передала тебе это. Думаю, это
лекарственный отвар.
— О, спасибо, — Римус устало кивнул. Сириус поставил стакан на прикроватный

столик.
— Ты в порядке?
— Да. Просто устал.
— Мы не были… ну, слишком навязчивыми или типа того?
— Нет! — очень твёрдо сказал Римус, наверняка прозвучав злее, чем ему
хотелось бы. — Вы тут ни при чём. Просто я не спал всю ночь, воя на грёбаную
луну и пытаясь содрать своё собственное лицо. Я устал.
177/1533
Римусу пришлось присесть, эта вспышка стоила ему остатка энергии, и у него
закружилась голова.
— Прости, — ещё тише сказал Сириус. Он извинялся уже второй раз за день, и
Римус начал ненавидеть это слово. — Я оставлю тебя, — он закрыл за собой
дверь.
Римус не мог заставить себя переживать из-за того, не обидел ли он Сириуса. Он

намазал немного мази на лицо и понюхал стакан, который прислала миссис
Поттер. Он узнал этот отвар, он уже пил его в Хогвартсе. От него он мгновенно
уснёт. Он забрался в кровать, осушил его одним глотком и закрыл глаза.
***
Оставшиеся дни до Рождества пролетели очень быстро, и у Римуса впервые в

жизни появилась возможность узнать, что такое настоящая семейная жизнь.
Мистер и миссис Поттер, должно быть, были идеальными родителями —
добрыми и надёжными, полными улыбок и смеха. Римус не знал, что существуют
такие взрослые. Он не знал, что дети могут взрослеть вот так, в таких условиях.
Теперь ему стало как никогда понятно, почему Джеймс был таким —
переполненным любовью и слепой уверенностью в себе, прямо как Римус был
переполнен яростью. И стало очевидно, почему Сириуса так сильно тянуло к
этой семье. В нём была неутолимая жажда любви, а у Поттеров был
нескончаемый её запас.
Четверо мальчишек, закутанные в тёплые гриффиндорские шарфы, перчатки и

шапки, оббегали все близлежащие снежные поля. По вечерам они играли в
карты, помогали миссис Поттер готовить ужин и слушали истории мистера
Поттера про призраков, сидя у камина. Они делали пирожки с мясом и бумажные
гирлянды, строили снежных волшебников и снежные крепости и так крепко
спали в своих кроватях по ночам, что никакой громовещатель не смог бы их
разбудить.
К сожалению, долго это не продлилось. Хоть семья Блэк и перестала слать

кричалки, они не забыли про своего блудного сына и в канун Рождества приняли
другие меры, имевшие сокрушительные последствия для мародёров.
Они сидели на ковре у камина и пили тёплое сливочное пиво. Джеймс и Сириус
очень громко играли в каменные фигурки, а мистер Поттер учил Римуса играть в
шахматы. Он пришёл в ужас, когда узнал, что Римус не знает правил этой игры,
а Римус удивился, обнаружив, что ему очень даже нравится это занятие. Вся
комната казалась тёплой и безопасной, тяжёлые занавески заслоняли вид на
холодную и тёмную улицу, ёлка мягко сияла гирляндами, и в камине рядом с
ними потрескивало пламя. Часы только отбили девять, и миссис Поттер
собиралась отправить их в кровать, когда за окном раздался громкий хлопок.
Мистер и миссис Поттер обменялись быстрыми взглядами, и Римус навострил

уши словно собака. Запах магии заполнил воздух, как запах сгоревшего тоста.
Это был запах чего-то тёмного и сомнительного. За этим последовал громкий,
уверенный стук в дверь.
— Мы же никого не ждём, разве нет, Эффи? — мистер Поттер слегка

нахмурился, глядя на свою жену. Она покачала головой, и оба прислушались.
178/1533
Домашний эльф Поттеров, Галли, побежала к входной двери. Из холла
послышался надменный голос, и Галли быстро прибежала обратно.
— О, мистер Поттер, мистер Поттер, она пришла за молодым господином Блэком,

она говорит, что она его мать! Я сказала ей подождать вас там, — эльф нервно
переминалась с ноги на ногу, очевидно озадаченная таким поворотом событий.
Сириус и Джеймс обменялись взглядами. Лицо Сириуса побелело — он выглядел

так, будто его могло стошнить.
— Она не могла… — прошептал он.
Мистер Поттер уже встал и вышел за дверь. Теперь из холла раздавались голоса
на повышенных тонах — Римус узнал пронзительный голос миссис Блэк из её
ужасных писем.
— Сириус, — ласково позвала миссис Поттер, — твои родители разрешили тебе

приехать к нам на каникулы, дорогой? — он опустил взгляд в пол. Она цокнула
языком. — О, милый, — очень грустно закончила она.
— Не дай ему уехать, мам! — Джеймс вскочил на ноги. — Он ненавидит их!
— Они его родители, Джеймс.
— Сириус! — позвал из холла мистер Поттер.
Сириус поднялся на ноги, Джеймс пошёл за ним. Римус не хотел идти, он хотел
остаться у камина, где всего несколько минут назад они были так счастливы. Но
миссис Поттер тоже встала, и это был один из тех случаев, когда мародёры
должны были выступить единым фронтом, и неважно, насколько страшной
казалась мать Сириуса.
Они все вышли в холл. Римус уже видел однажды миссис Блэк, когда в самый
первый раз садился на Хогвартс-Экспресс. Тогда он просто подумал, что она
выглядела очень строго и что она похожа на Сириуса. Теперь она выглядела не
менее строго — её волосы были зачёсаны назад и убраны в тугой пучок, который
выглядел как змея на макушке, зафиксированная изумрудной заколкой. Глаза
были тёмными, не голубыми, как глаза Сириуса, но у неё были характерные
скулы семьи Блэк и такой же надменный взгляд. Будучи ниже мистера Поттера
ростом, она всё равно смотрела на него так, будто он был лишь грязью под её
сапогами. Её взгляд заострился, когда она увидела Джеймса и Римуса.
— Сириус, — холодно сказала она, переведя взгляд на своего старшего сына. —

Ты пойдёшь со мной сейчас же. Кикимер! — она щёлкнула пальцами, и старый,
морщинистый эльф мгновенно появился у неё за спиной. — Иди наверх и
принеси вещи господина Блэка, — домашний эльф низко поклонился, поцеловал
серебряный острый носок сапога миссис Блэк и поспешил наверх.
— Добрый вечер, Вальбурга, — вежливо поздоровалась миссис Поттер, будто не

чувствуя повисшего в воздухе напряжения. — Не желаешь чего-нибудь выпить?
У нас вот-вот будут готовы мясные пирожки, скажите, мальчики?
Миссис Блэк не обратила на неё никакого внимания, глядя только на Сириуса.
179/1533
— Надевай свою мантию. Мы уходим сейчас же.
— Но мама, я…
— Даже не смей со мной разговаривать, — шикнула она, сверкая глазами.
Римусу хотелось убежать: она была в сотню раз хуже Надзирательницы. Она
была хуже Беллатрикс, и Снейпа, и каждого ужасного человека, которого он
когда-либо встречал. От одной мысли, что Сириус уйдёт с ней, у него сжимался
желудок. Мистер и миссис Поттер, похоже, боролись с той же проблемой.
— Вальбурга, почему не разрешить ему остаться? — попыталась миссис Поттер.

— Я знаю, что он ослушался, но ничего плохого не случилось. Он пообедает
завтра с нами, и мы отправим его домой перед ужином. Они так хорошо
проводили здесь время!
Миссис Блэк выдала короткий уничижительный смешок, будто радость сына

интересовала её меньше всего. Она бросила взгляд на Джеймса, копну его
непослушных волос, затем на Римуса и уставилась прямо на его новый шрам.
Римус в ужасе опустил глаза. Она узнает. Она сразу же всё узнает.
Кикимер поспешно спустился с лестницы, за ним спешила очень возмущённая

Галли. Чемодан Сириуса парил за их спинами, по всей видимости, собранный и
готовый к отправке. Вальбурга развернулась.
— Пойдём, Сириус.
— Нет, — тихо, но очень твёрдо сказал тот. Римус хотел сказать ему заткнуться,
разве он не видел, в каком дерьме уже увяз?! Но Сириус лишь сжимал кулаки,
глядя на свою мать. — Я хочу остаться здесь, с Поттерами. Ты не можешь
заставить меня…
— СИЛЕНСИО! — Вальбурга развернулась и перевела свою палочку на Сириуса.

Тот мгновенно замолчал — хотя не по своей воле. Он открыл и закрыл рот
несколько раз, но не вымолвил ни звука. Она украла его голос.
— Вальбурга, серьёзно?! — ужаснулся мистер Поттер, а миссис Поттер

вскрикнула и встала на колени рядом с Сириусом, обняв его в защитном жесте.
— Он же ребёнок!
— Он мой сын, — снизошла до ответа Вальбурга, холодно глядя на мистера

Поттера. — И он наследник лучшего дома Британии. Он будет знать своё место.
Идём, Сириус.
Сириус выглядел абсолютно обескураженным, его губы сжались в тонкую

полоску смирения. Он обнял миссис Поттер в ответ и пошёл вслед за матерью.
Прежде чем выйти за порог, он махнул Джеймсу и Римусу.
Они вчетвером стояли в полнейшей тишине, когда входная дверь с хлопком

закрылась. Римус подумал, было ли Джеймсу так же стыдно, как и ему, — разве
они не должны были заступиться как-нибудь за своего друга? Что теперь с ним
случится? Мистер Поттер был разъярён:
— Использует чары молчания на собственном сыне! На несовершеннолетнем

180/1533
волшебнике! Это просто отвратительно!
— Она и не такое делает, — тихо сказал Джеймс. Римус согласно кивнул,

чувствуя себя так, будто и у него кто-то отобрал способность говорить.
— Нам придётся сделать наш дом ненаносимым на карту, Флимонт, — вдруг

сказала миссис Поттер. — Сделаем так, чтобы нас невозможно было найти — ты
говорил, что уже подумывал об этом после последних выборов. Я больше
никогда не хочу видеть эту ужасную женщину в своём доме.
Мистер Поттер угрюмо кивнул:
— Я займусь этим в новом году. Аластор Грюм у меня в долгу.
— Пора спать, мальчики, — сказала миссис Поттер дрожащим голосом. —

Постарайтесь не сильно переживать из-за этого, — она крепко обняла Джеймса
и поцеловала его в обе щёки. Римус попытался увернуться от неё, но она
схватила и его, утягивая в крепкое объятие. Она пахла апельсинами и
гвоздикой.
***
— Пс-с. Римус.
Римус только закончил чистить зубы и шёл по коридору в свою спальню, когда
Джеймс высунул голову и позвал его в свою комнату. Они уселись на кровати.
Джеймс достал из кармана пижамы записку.
— Это отправил Регулус.
— Что там написано? — быстро спросил Римус, прежде чем Джеймс успел
передать ему записку.
— Здесь написано: «Сириус дома, не пытайтесь с ним связаться».
— И всё?
— И всё, — угрюмо кивнул Джеймс.
— Как мило со стороны Регулуса, — заметил Римус, глядя на записку, которая

явно была написана в спешке. — Думал, они ненавидят друг друга.
— Да, но они ведь до сих пор братья, — ответил Джеймс, пожимая плечами. —
Семейные узы и всё такое.
— Думаешь, он будет в порядке?
— Я не знаю, — Джеймс закусил нижнюю губу. — Я так и не отдал ему подарок.

Он говорил, что никогда не получал ничего рождественского от своей семьи,
только фамильные реликвии и типа того.
— Я наехал на него пару дней назад, — печально вздохнул Римус. — Насчёт

моей… ну, знаешь, маленькой пушистой проблемы.
181/1533
Джеймс усмехнулся.
— Не переживай из-за этого. Вы двое постоянно наезжаете друг на друга по

любому поводу. Просто без этого не можете.
— О. Ты так думаешь? — Римус был немного задет этим замечанием — уж на

Питера Сириус точно гораздо чаще огрызался. Джеймс ухмыльнулся:
— Говорю тебе, не переживай из-за этого. Блэк любит поспорить.
Рождественское утро было тихим и унылым, хотя Поттеры пытались создать

праздничную атмосферу для Римуса. Ему было очень стыдно, когда утром он
обнаружил набитый рождественский носок у своей кровати и решил во что бы то
ни стало исправить ситуацию в следующем году.
Среди своих подарков Римус нашёл привычные носки, нижнее белье и коробку
песочного печенья от Надзирательницы. Также там были шоколадные лягушки
от Питера и большая книга по продвинутым чарам от Сириуса. Джеймс тоже
купил ему книгу — «Волшебная картография: гид для магического создания
карт». Мистер и миссис Поттер, однако, превзошли всех. Под ёлкой он нашел
ещё больше сладостей, реквизит для розыгрышей, красивый набор перьев —
который попытался вернуть («Мы купили такие же Джеймсу и Сириусу, дорогой,
не придумывай») и новую пижаму.
Около полудня начали прибывать родственники семьи Поттер, а также семья

Петтигрю, которые привели с собой старшую сестру Питера Филомену и её
парня-магла, с которым она познакомилась в университете. Римуса
представляли всем как друга Джеймса и в общем и целом не обращали на него
внимания. Правда, один крошечный древний волшебник, который уже
раскраснелся и повеселел от напитков, разливаемых Галли, проявил
любопытство:
— Люпин, говоришь? Не сын Лайелла Люпина, случайно?
Римус открыл рот, не в силах что-нибудь ответить. Он только раз или два
слышал имя своего отца, произнесённое вслух.
— Эм-м… да, — наконец выдал он, сильно покраснев.
— А он здесь?! — улыбнулся волшебник, оглядываясь вокруг. — Замечательный

малый, я уже тучу лет его не видел!
— Э-э… он умер, — ответил Римус, виновато пожимая плечами.
— Какая жалость! — воскликнул волшебник, проливая немного своего напитка

на пол. — Такой дуэлянт! Научил меня всему, что я знаю, о боггартах! Хотя его
нрав не раз впутывал его во всякие передряги… А я говорил ему не водиться с
этим Сивым… Чёртовы оборотни, надо выкосить весь их род!
Римус моргнул. Джеймс с любопытством на него посмотрел. К счастью,

вмешался мистер Поттер:
— Дариус? Возьми себе ещё выпить, старина, оставь молодёжь в покое, а?
182/1533
Римус тяжело сглотнул и вернулся к турниру в фигурки, как будто ничего не
случилось.
183/1533
Второй год: Сириус Возвращается
Суббота, 6-е января, 1973 год.
Питер, Джеймс и Римус вовремя прибыли на станцию Кингс-Кросс в субботу,

чтобы отправиться в Хогвартс перед началом нового семестра. Они всё время
оглядывались вокруг в поисках своего четвёртого, но Сириуса нигде не было —
как и Регулуса. Когда поезд тронулся, Джеймс отправился на поиски того, у кого
можно хоть что-то узнать. Вернулся он, закрывая руками нос, на котором
начинала расти огромная бородавка.
— Нарцисса сказала, что это не моё дело, — объяснил он, тяжело опускаясь на
диван.
— Может, они используют дымолётный порошок, — предположил Питер. —

Может, его мама не хотела, чтобы он ехал в поезде вместе с нами.
— Может, — Джеймс уставился в окно, потирая свой нос. Римус ещё никогда не
видел его таким несчастным. Джеймс скучал по Сириусу больше всех и сильнее
всех ждал встречи с ним в Лондоне. Римус и Питер очень старались поднять ему
настроение, но Джеймс словно потерял правую руку.
На прощание мистер и миссис Поттер пообещали Римусу постараться

договориться, чтобы он мог остаться с ними ещё и на лето, и он искренне их
поблагодарил. Хотя вряд ли это было возможно, поэтому он не особо
рассчитывал. Вместо этого пытался быть благодарным уже за то, что снова
возвращался в Хогвартс со своими друзьями ещё на несколько месяцев. Ну, по
крайней мере, с большинством из них.
Сириус не объявился в тот день ни на ужине, ни в спальне, когда они уже

собирались ложиться спать. Джеймс и Римус притащили от Поттеров его
рождественские подарки и свалили их все на его подушку, всё ещё упакованные
в яркую блестящую бумагу и ленточки. Три упаковки были от Андромеды, и
Римус знал, что это альбомы. Сириус просил всё и что угодно от Дэвида Боуи.
***
Воскресным утром кровать Сириуса всё ещё пустовала, и три мародёра

пытались отвлечься домашней работой. Римус уже покончил со своей и
приступил к рождественским книгам, раз уж теперь он снова мог накладывать
на себя чары для чтения. Джеймс сначала долго мерил шагами комнату, затем
отправился к Макгонагалл, чтобы спросить, где Сириус (она не знала), и даже
попытался подойти к Нарциссе ещё раз (она снова его прокляла). В конце
концов он решил выйти на поле для квиддича, чтобы немного полетать.
Питер пошёл с ним, прихватив коробку печенья, чтобы было чем заняться, пока
он наблюдал за другом. Римус остался в тепле замка, читая книгу или, по
крайней мере, притворяясь, что читает. Теперь, когда он наконец остался один,
его одолели мысли о том, что друг мистера Поттера, Дариус, сказал о его отце.
Он переворачивал новую информацию в голове, словно монету. Его отец был
хорошим дуэлянтом — это он уже слышал. Лайелл Люпин, по всей видимости,
184/1533
тоже обладал скверным нравом — это было новой информацией для Римуса и
довольно странной, учитывая, что он так долго совсем ничего не знал о своём
отце. Впервые в жизни Римус задумался, что его приступы гнева могли быть не
связаны с «пушистой проблемой». И кто такой Сивый? От одного этого имени
ему становилось жарко и неуютно. Он очень сильно жалел, что Джеймс и Питер
стояли там рядом с ним и слышали всё до последнего слова.
Римус сидел у окна в башне Гриффиндора, книга лежала у него на коленях, но

он забыл про неё, глядя в одну точку и пытаясь собрать пазл, для которого у
него не хватало многих кусочков. Время от времени он выглядывал в окно,
чтобы посмотреть на Джеймса, который вёл себя даже безрассуднее обычного.
— Какого чёрта он вытворяет?! — раздался голос за спиной Римуса. Это была

Лили Эванс. Она потягивала чай из своей кружки и не отрывала глаз от Джеймса
на метле.
— Спускает пар, чтобы не нервничать, — пожал плечами Римус, не

поворачиваясь к ней. Свет из окна резко осветил бы его лицо, а шрам — пусть
уже и не ярко-красный — до сих пор был первым, что бросалось в глаза.
— Джеймс Поттер — нервничает?! — усмехнулась Лили. — Я и представить не

могла, что он способен на такие сложные чувства.
— Эй, — возразил Римус, всё ещё глядя в окно. — У него было не самое лучшее
Рождество, ясно?
— Ладно-ладно, прости. Я знаю, что вы друзья, — она всегда говорила это после
того, как оскорбляла кого-нибудь из мародёров. — Как прошло твоё Рождество?
— Отлично, спасибо. А твоё?
— Великолепно, — он слышал улыбку в её голосе. — Мама с папой наконец-то

разрешили мне завести сову.
— О, круто.
— А что насчёт тебя?
— Мне подарили несколько книжек.
— Те люди… эм-м... те люди, с которыми ты живёшь?
Он наконец посмотрел на неё, ещё больше разозлившись. Почему она не может

просто оставить его в покое?
— Нет, мои друзья.
— О… конечно, да, — Лили пристыжённо отвела взгляд. Он тяжело вздохнул. Всё

равно все увидят его шрам. Лили хотя бы была достаточно тактичной, чтобы не
задавать грубых вопросов.
В итоге Римус просто пошёл наверх, сдвинул занавески вокруг своей кровати и
открыл «Волшебную Картографию». Остальные тоже вскоре вернулись в
спальню, тихо переговариваясь, думая, что он уже спит. Тренировка нисколько
185/1533
не успокоила Джеймса, Римус слышал его быстрое сердцебиение и чувствовал
густой запах тревоги.
Наверное, прошло около часа после отбоя, когда дверь наконец скрипнула.
Сириус вернулся — его знакомые шаги нельзя было спутать ни с чем. Римуса
затопила волна облегчения, и узел в животе, который он даже не замечал до
этого, наконец начал ослабляться. Джеймс и Питер уже спали, и Сириус пытался
двигаться тихо. Он быстро прошёл к своей кровати и зашторил её. Римус лежал
неподвижно, слушая, как Сириус тоже лежит, не двигаясь. Его дыхание было
каким-то другим. В конце концов, любопытство одержало над ним верх, и он
выбрался из кровати.
Не желая быть грубым, он подошёл так близко к занавескам Сириуса, насколько

мог, и прошептал:
— Сириус?
— Джеймс? — с готовностью ответил тот.
— Римус.
— О… — за этим последовало несколько секунд неловкой тишины. — Я хочу

спать, Люпин. Поговорим завтра, ладно?
— Ладно, — Римус вернулся в свою кровать и закрыл глаза, чувствуя себя ничуть
не менее взволнованным.
***
Следующим утром Сириус ушёл ещё до того, как они проснулись. Свои подарки,
до сих пор не открытые, он запихнул под кровать. Его чемодан уже был
доставлен, и метла снова лежала на полке. За завтраком Джеймс занял для него
место, но тот так и не появился, и они не увидели его до начала первого урока.
— Он не пропустит Макгонагалл, — уверенно сказал Джеймс, пока они шли в

класс. — Ему нравится трансфигурация.
Однако, когда они вошли в класс, то шокировано остановились. На месте

Сириуса сидел кто-то другой. Этот парень был меньше ростом, плечи согнуты,
лицо было заострившимся и бледным, большие голубые глаза окружены тенью.
Его волосы были сбриты практически налысо, почти так же, как
Надзирательница брила голову Римуса каждое лето.
— Кто это?! — слишком громко прошептал Питер. Парень повернулся, чтобы

посмотреть на них.
— Сириус! — ужаснулся Джеймс.
Сириус слегка покраснел и отвернулся, будто даже не увидел их. Джеймс сел на
своё обычное место рядом с ним.
186/1533
— Что случилось? Где ты был? Что она с тобой сделала?!
Сириус покачал головой.
— Позже, — пробормотал он.
Класс уже был полон, и теперь все перешёптывались у них за спинами. Римус их
не винил — он тоже не мог перестать пялиться. Дело было не только в
отсутствии волос — хотя уже это было крайне удручающе; Сириус просто не был
Сириусом без своих волос — но также под его глазами залегли тёмные тени, он
сидел без следа улыбки на губах.
— Хорошо, садитесь по местам, пожалуйста! — Макгонагалл вошла в класс. Она

бросила взгляд на Сириуса. Её глаза расширились на долю секунды, когда она
узнала его, но, ничего не сказав ему, она обратилась к классу: — Ваши годовые
экзамены начнутся через три месяца, давайте проверим, кто был внимателен на
моих уроках…
Макгонагалл ни разу не спросила Сириуса во время занятия, хотя обычно именно

так она заставляла его слушать. Других мародёров она также не трогала, и они
весь урок только и делали, что бросали беспокойные взгляды на своего друга.
Когда трансфигурация закончилась, они собрали вещи и поспешили за Сириусом
в коридор.
— Что случилось?! — спросил Джеймс, пытаясь поспевать за быстрой походкой

Сириуса.
— Я же сказал — позже, — ответил тот. — Подожди перерыва, ладно?
— Но ты… что она…?
— Я в порядке.
Следующий урок, история магии, стал настоящей агонией. Джеймс из кожи вон
лез и даже начал передавать Сириусу записки — но тот игнорировал их. Он
неподвижно сидел с прямой спиной, не отрывая взгляда от доски. Впервые за
два года Римус увидел, как тот читает учебник на уроке. Что-то было серьёзно
не в порядке.
Они выбежали с истории как можно быстрее — Джеймс схватил Сириуса за руку
и практически вытащил его из класса и до ближайшего внутреннего дворика,
где им пришлось прогнать группу девчонок-первогодок, которые, заправив юбки
в длинные чулки, пытались стоять на руках, опираясь ногами о стену. На улице
было очень морозно, и хотя снег ещё не шёл, но белоснежное небо
подсказывало, что шторм уже на подходе. Как только они остались одни,
Джеймс уставился на Сириуса потрясёнными глазами и хмуро спросил:
— Что случилось?!
Сириус тяжело вздохнул.
— А на что похоже? — он провёл рукой по голове. У Римуса было странное

чувство, что этой парочке абсолютно плевать, с ними Питер и Римус или нет —
это было только между ними, как и их ночные переговоры.
187/1533
— Это твоя мама сделала?
— Ну не сам же я это сделал, как думаешь?! — со злостью огрызнулся Сириус.

Джеймс никак не отреагировал, просто продолжал смотреть на друга. Так вот в
чём был его секрет, вдруг осознал Римус, он всегда был терпеливым и никогда
ничего не принимал на свой счёт. А как ещё можно дружить с таким человеком,
как Сириус Блэк?
В это время Сириус порылся в сумке и достал красную гриффиндорскую шапку,

которую до этого ни разу не носил. Он напялил её на свою бритую голову. —
Чертовски холодно, — пробормотал он. — Не знаю, как ты справляешься, Люпин.
Римус пожал плечами и улыбнулся, довольный, что его заметили. Сириус тяжело
опёрся на стену и опустил глаза.
— Они разрешили мне вернуться, — тихо сказал он. — С трудом… Один

неверный шаг, и они пообещали отправить меня в Дурмстранг.
Джеймс и Питер резко втянули воздух, и Римус сделал мысленную заметку

спросить об этом позже. Сириус продолжил:
— Они не вернули мне голос до рождественского ужина. Пришлось играть роль

прилежного мальчика; там были все, все из священных двадцати восьми — ну,
кроме Уизли, конечно. Люциус Малфой теперь просто ненавидит меня, хотя ему
пришлось быть очень любезным со мной и Регом — скользкий гад. Мне удалось
носить мой гриффиндорский галстук, пока мама не заметила и не испарила его.
После этого я… я, эм-м… в общем, я запустил несколько грязевых бомб за
десертом…
Питер, Римус и Джеймс одновременно скривились.
— Поэтому… волосы?.. — осторожно спросил Джеймс. Сириус поднял взгляд.
— Она сказала, что раз обычные меры наказания не оказывают на меня никакого
действия, она попробует что-то другое… Я просил Помфри отрастить их назад,
но эта старая сучка сказала, что она не парикмахер. Решила, что я сам случайно
это сделал или типа того.
— Ты же можешь рассказать ей… — начал Римус, чувствуя желание защитить

медсестру. Сириус покачал головой:
— Оно того не стоит.
— А Регулус? — вдруг спросил Джеймс. — Он тоже вернулся? Он отправил нам

записку, что ты дома, но больше мы ничего не знали.
Сириус кивнул.
— Да, он вернулся. Сохранил свои волосы, конечно же. Отец достал нам
портключ в Хогсмид. Он всё ещё… ну, немного придурок, но… он тоже не
выбирал свою семью. Он просто играет в их игру лучше, чем я, — он посмотрел
сквозь них широкими и отчаянными глазами. У Римуса ужасно заболело что-то в
груди. — Я просто жалею, что… — начал Сириус. Но не закончил. Прозвенел
188/1533
звонок, и им пришлось вернуться на уроки.
189/1533
Второй год: Гриффиндор против Слизерина
Уже к концу первого дня все в школе знали о новом трагическом образе
Сириуса. Теперь Джеймс и Питер ходили по коридорам по обе стороны от него,
словно телохранители, бросая предупреждающие взгляды на каждого, кто
осмеливался усмехнуться или прошептать что-то, проходя мимо.
— Всё не так плохо выглядит, — успокаивал Джеймс Сириуса, пока тот смотрел
на себя в зеркало. Избегая косых взглядов, они прятались во время обеда в
пустом туалете для девочек на втором этаже.
Джеймс врёт, подумал про себя Римус, и Сириус наверняка это знает. Всё
выглядело очень плохо — он словно стал гораздо меньше. Без тёмных волос,
обрамляющих лицо, глаза Сириуса казались просто огромными, из-за чего он
выглядел очень юным и нервным. Его высокие скулы и острые брови выделялись
сильнее, чем когда-либо, придавая лицу какой-то жёсткий, измождённый облик.
Неудивительно, что все на него пялились — никто даже не обращал особого
внимания на новый шрам Римуса. Но всё равно, угрюмо думал Римус — волосы
хотя бы отрастут обратно.
Сириус почесал голову, всё ещё глядя на своё отражение. Питер нервно
засмеялся:
— Ты выглядишь как Люпин.
Джеймс кивнул, переводя взгляд с одного на другого:
— Да, вы немного похожи.
Сириус посмотрел на Римуса, и впервые с кануна Рождества Римус увидел его

улыбку.
Эта улыбка Сириуса Блэка — ничто на свете не могло её изменить.
— О, да, мне кажется, похожи, — сказал Сириус, всё ещё почёсывая затылок. Он
протянул руку и притянул Римуса к себе, и теперь они стояли плечом к плечу,
глядя на своё совместное отражение. — Мы могли бы быть братьями.
Римус тоже засмеялся, не удержавшись.
Настоящий брат Сириуса ждал их около общей комнаты Гриффиндора позже

этим же вечером. Он сидел у стены, прижав колени к груди и глядя в одну точку,
его по-прежнему длинные волосы касались плеч. Его друг, Барти Крауч,
прислонился к противоположной стене со скучающим выражением лица. Он
соорудил бумажный самолётик и запускал его туда-сюда по коридору с
помощью своей палочки. Крауч и Регулус были такие же не разлей вода, как и
Джеймс с Сириусом; у высокого, худощавого, светловолосого Барти была тяга к
жестокости похлеще, чем у Снейпа, — Римус мог узнать его по одному только
злому смеху, напоминающему лай собаки.
Регулус грациозно поднялся, когда мародёры приблизились. Римус нащупал в

кармане свою палочку, просто на всякий случай.
190/1533
— Вот ты где, — сказал младший брат с некоторой нервозностью в обычно
высокомерном тоне. Его взгляд постоянно возвращался к Джеймсу. Самолётик
Барти теперь кружил вокруг них.
— Что тебе надо? — спросил Сириус.
— Просто решил проверить… проверить, как ты.
— Так же, как и вчера, — он пожал плечами.
— Я не видел тебя на ужине.
— Меня не было на ужине, — это ничего не объясняло. Они отправили Питера на

кухню за сэндвичами, а потом уселись в одном из секретных мест Римуса, чтобы
поесть. Римусу нравилась эта игра — избегать остальных людей, даже
гриффиндорцев. Обычно Джеймс и Сириус из кожи вон лезли, лишь бы их
заметили, но Римус предпочитал оставаться тише воды, ниже травы.
— Можно с тобой поговорить? — спросил Регулус старшего брата.
Сириус развёл руками, будто давая Регулусу разрешение. Тот раздражённо

закатил глаза. Римус отметил, что нижняя часть его лица не так красива, как у
Сириуса. Более слабая челюсть, маленький рот.
— Я имел в виду наедине, — сказал он, бросая взгляды на Римуса, Джеймса и

Питера.
— Нет, — просто ответил Сириус. Регулус вздохнул. Он очевидно слишком

хорошо знал брата, чтобы пытаться с ним спорить.
Бумажный самолётик Барти Крауча закружился быстрее над их головами. Питер

нервно наблюдал за его полётом.
— Ладно, — сказал Регулус, сложив руки на груди. — Я просто хотел сказать

тебе, что мать с отцом приказали нам с Нарциссой следить за тобой. И
докладывать всё им.
Сириус с отвращением фыркнул. Регулус продолжил, не отводя взгляда:
— И мы не будем этого делать. Мы оба не хотим в этом участвовать, понятно?
— Как благородно с вашей стороны, — ответил Сириус. Джеймс усмехнулся.

Регулус снова закатил глаза.
— Я говорю тебе, что я тебе не враг, идиот. И Нарцисса тоже. Можешь делать,
что захочешь, это между тобой и нашими родителями.
— Отлично.
— Отлично.
Два брата продолжили играть в гляделки. Если бы это был Джеймс, он бы уже
давно расплылся в улыбке, хлопнул Сириуса по плечу, и всё было бы забыто. Но
Регулус явно был таким же упрямым ослом, как и Сириус, и не мог понять, когда
191/1533
пора заканчивать ссору.
— Ай! — Питер взвизгнул, как маленький щенок, внезапно согнувшись пополам.

Барти Краучу, видимо, наскучила вся эта семейная драма, и он решил атаковать
острым бумажным самолётиком самого маленького из мародёров. Крауч злобно
захихикал, пока самолётик готовился к повторному нападению, и Джеймс
достал свою палочку.
— Инсендио, — лениво сказал он, направляя её в сторону Крауча. Самолётик с

горящими крыльями на стремительной скорости направился в сторону
первокурсника. Крауч гневно закричал и испуганно закрыл глаза руками, когда
горящая бумага ринулась прямо ему в лицо — но сгорела на половине пути и
осыпалась на пол горсткой пепла в сантиметре от носа Крауча.
— Пойдём, — пробормотал Регулус своему побелевшему другу, опасливо

косившемуся на Джеймса. Они направились обратно в сторону подземелья.
— Нарцисса попросила пожелать тебе удачи в субботу, Поттер, — бросил
Регулус через плечо, прежде чем завернуть за угол.
Джеймс не обратил на него внимания, следуя за Сириусом через дыру за

портретом. Когда они зашли в общую комнату, Римус спросил:
— А что будет в субботу?
— Матч по квиддичу. Гриффиндор против Слизерина, — без промедления

ответил Джеймс.
Вот как. У Римуса не очень хорошо получалось следить за расписанием матчей

— он ходил только на матчи Гриффиндора, и последний выпал как раз на
следующий день после полнолуния, поэтому он его пропустил. У него появилась
привычка отключаться, закапываясь глубже в свои книги, когда кто-то рядом с
ним начинал говорить про различные тактики игры и рейтинговые таблицы.
— Надеюсь, ты их уничтожишь, друг, — протянул Сириус, падая в ближайшее

кресло.
— Это и планирую сделать, — радостно ответил Джеймс, присаживаясь на

подлокотник кресла. — Ну, по крайней мере, пока мы не поймаем снитч — да и
Марлин самый лучший загонщик за многие годы, так что…
Джеймс резко остановился, осознав, что он только что сказал, и посмотрел на

Сириуса. Тот застонал и поднялся на ноги.
— Я иду спать, — лишь бросил он.
***
За ночь выпал снег. Если бы Хогвартс был нормальной школой, угрюмо подумал
про себя Римус, они бы отменили этот дурацкий матч. Но нет, вместо этого
общая комната Гриффиндора кипела восторгом в ожидании игры, и вокруг то и
дело возникали разговоры о том, «какими идеальными для полёта были
условия». Питер и Римус провели половину утра, пытаясь наложить
192/1533
долгосрочные согревающие чары на форму Джеймса. Сириус снова испарился с
утра пораньше, и никто не мог его найти.
Адиль Дешмак, капитан команды Гриффиндора, заставила всю команду

позавтракать вместе, а не с их друзьями. Они все выглядели бледными и
уставшими, ковыряясь в одинаковых тарелках каши с фруктами (по приказу
Дешмак). Джеймс единственный был в хорошем настроении — несмотря на то,
что они так и не смогли заставить согревающие чары работать.
— Где Сириус? — зевнула Лили, присаживаясь рядом с Римусом и кусая свой тост
с маслом.
— Не знаю, — зевнул Римус в ответ, грея руки о свою кружку чая так, будто от
этого зависела его жизнь.
— Наверное, где-то хандрит, — едко сказал Питер. Римус бросил на него

недовольный взгляд. — Что?! — с негодованием нахмурился тот. — Меня он всё
время называет нытиком.
— Он придёт, — сказал Римус, игнорируя Питера. — Он не захочет пропустить,

как мы уничтожим Слизерин.
Даже Лили улыбнулась на это — несмотря на свои обычные призывы к

межфакультетскому единству, сегодня она была с ног до головы одета в
красное с золотым, как и все гриффиндорцы. После завтрака они все вместе
вышли на поле для квиддича. Гриффиндорская четверть поля была украшена
четырьмя огромными гербами с изображением золотого гриффиндорского льва,
красно-золотыми флагами и лентами. К счастью, кто-то догадался очистить
скамейки на трибунах от снега.
Лили и Питер хотели занять лучшие места на самом верху, и Римус уже весь
продрог несмотря на то, что у него под мантией было два свитера.
— Замёрз, Римус? — Лили смотрела, как он дышит на свои ледяные руки.
— Немного, — саркастически ответил он, будучи в слишком плохом настроении,

чтобы быть вежливым.
— Подожди, — она схватила его за запястья и направила свою палочку на его

ладони. — Калидум Вестимента.
В то же мгновение великолепное тепло разлилось по его рукам до самых

кончиков замёрзших пальцев.
— Как ты это сделала?! — спросил он. — Мы всё утро пытались!
— Я думаю, весь секрет в том, что человека не нужно предупреждать, что

собираешься накладывать эти чары, — пожала плечами Лили. Она быстро
наложила то же заклинание на его мантию, а затем на мантию Питера.
К тому времени, как она закончила, поле расчистили достаточно, чтобы обе
команды могли выйти из раздевалок. Они стояли на поле в два ряда друг против
друга — один алый, второй изумрудный. Римус сразу узнал копну чёрных волос
Джеймса, пушистый русый хвостик Марлин. Также он видел Нарциссу Блэк в
193/1533
команде противников — высокую и грациозную, платиновые волосы заплетены в
две аккуратные косы, достающие до середины спины.
А Сириус до сих пор не объявился.
— Конечно, — промывал Питер мозги Лили, — нам не нужно выигрывать этот

матч, нам просто нужно набрать определённое количество очков: если мы
закончим игру с хотя бы шестью голами, то останемся на вершине рейтинга.
Блэк — великолепный ловец, но в целом команда Слизерина не особо сильная.
Особенно если сравнивать с Джеймсом, он один может играть за троих
охотников.
Лили вежливо кивала головой — люди так редко слушали Питера, когда дело
касалось спорта. Римус уж точно не слушал. Он пытался читать потрёпанный
журнал Сириуса «Квиддич через века», но так и не понял несуразные правила
начисления очков.
Мадам Трюк дала свисток, и все игроки взобрались на мётлы, готовые подняться
в воздух.
Сириуса не было.
Римус вытянул голову, осматривая трибуны — но даже со своим великолепным

зрением не мог найти друга. Питер не мог быть прав… не мог же Сириус сидеть
где-то и хандрить? В этом году он ходил на каждый матч, чтобы поддержать
Джеймса, и они думали, что Сириус уже успокоился по поводу пролёта с
поступлением в команду по квиддичу. Тем более конкретно эта игра была
против слизеринцев…
Мадам Трюк свистнула второй раз и выпустила снитч. Игроки взметнулись в

воздух, словно красные и зелёные пушечные ядра.
Сириуса не было.
Питер и Лили вскочили на ноги, болея вместе со всеми, поэтому Римус тоже
поднялся и попытался выглядеть увлечённым игрой. Спустя несколько секунд
Джеймс взял на себя квоффл и мгновенно забросил его через обруч ворот.
Красная толпа взорвалась триумфом, но вскоре их крики затмил оглушительный
рёв, прозвучавший словно раскат грома.
— Р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-а-а-а!
— Это ещё что?! — широко распахнув глаза, удивилась Лили вместе со всеми.
Даже игроки на поле выглядели напуганными. Римус поднял взгляд и увидел,
что львы с гербов Гриффиндора внезапно ожили и теперь ходили туда-сюда по
красной ткани, рыча и скаля зубы.
— Это нормально? — спросил он, указывая туда. Лили и Питер безмолвно

покачали головами, а огромные львы рычали над трибунами.
Римус вдруг улыбнулся. Он узнал эту магию, остроумную и слегка вызывающую.
— Смотрите! — он снова указал пальцем.
194/1533
Под зрительскими трибунами, на ближайшей к полю скамье юный
гриффиндорец в ярко-красной мантии ходил, как и львы, взад и вперёд,
размахивая палочкой, словно дирижёр. Без всяких сомнений, это был Сириус —
кто ещё мог вести себя так самоуверенно? Только он больше не был лысым. На
нём красовался огромный золотой парик, имитирующий львиную гриву. Римусу
показалось, что он даже разглядел золотой хвост позади его мантии.
Когда все его увидели, толпа засмеялась — даже когтевранцы и пуффендуйцы.

Но слизеринцы не смеялись: зелёная четверть толпы демонстративно не
смотрела на броскую презентацию гриффиндорской гордости.
Джеймса новая группа поддержки тоже не отвлекла, только приободрила — что,

должно быть, и являлось целью Сириуса. Он забил ещё три гола — которые
повлекли за собой три ещё более оглушительных рыка — пока слизеринцы
пытались оправиться от удивления.
— Мы — Гриффиндор! — скандировал Сириус, магически усилив громкость

своего голоса.
— Могучий, могучий Гриффиндор! — кричала в ответ толпа.
Привыкнув наконец ко всему этому шуму, Римус впервые начал наслаждаться

матчем. Джеймс был лишь смазанной красной точкой в небе, летая туда и
обратно по всему полю. Другие охотники тоже были очень хороши и не
отставали от его сложных пассов и манёвров. Марлин с дубинкой в руке
великолепно справлялась с ролью защитницы охотников и ловца и чётко
запускала бладжеры в игроков противника — в частности, в Нарциссу.
Нарцисса Блэк, однако, тоже была не лыком шита. Её элегантный плавный стиль
полёта был знаком Римусу ещё с их полётных уроков с Сириусом. Она была
быстрой и двигалась текуче, как вода. Ловец Гриффиндора следовал за каждым
её движением в надежде, что она приведёт его к снитчу, но Блэк уворачивалась
от него и обманывала, совершая ложные повороты; дважды она отправила его
прямиком навстречу бладжеру. Она не играла напоказ, как Джеймс — она была
рациональной и беспощадной.
Гриффиндор обходил противников уже на сотню очков, когда Нарцисса наконец

заметила снитч — Римус уловил этот момент. Её поза изменилась; не отводя
глаз ни на мгновение, она на пару секунд замерла в воздухе, бросив взгляд на
гриффиндорского ловца. Он держался у неё за спиной, не понимая, что она
хочет сделать.
В этот же момент Мейси Джексон, одна из охотниц Гриффиндора, забила ещё

один гол, тем самым поднимая счёт их команды до ста тридцати очков против
двадцати очков Слизерина. Гриффиндорцы просто с ума посходили, и Сириус
начал работать палочкой с ещё бо́ льшим энтузиазмом. В этот раз львы не только
рычали, но и выскакивали из гербов в холодный зимний воздух, превращаясь в
странные золотые тени, парящие над полем. Гриффиндорский ловец нырнул
вниз, чтобы увернуться от них, очевидно испугавшись, хотя львы растворились
прямо у него над головой.
— Нет, ты идиот! — раздался эхом голос Сириуса над криками толпы.
Но было слишком поздно — Нарцисса воспользовалась замешательством своего

195/1533
противника и нырнула за снитчем. Она пролетела над зрителями, победно
сжимая золотой шар в руке. Группа поддержки Слизерина наконец взорвалась
аплодисментами и отправила в воздух зелёные и серебряные искры, скандируя:
— Блэк, Блэк, Блэк!
Конечно, это немного сбивало с толку, потому что гриффиндорцы также вторили
им:
— Блэк, Блэк, Блэк! — пока Сириус кланялся перед толпой. Джеймс приземлился
рядом с ним и взъерошил дурацкую гриву друга, и тогда толпа начала
кричать: — Пот-тер! Пот-тер! Пот-тер!
— Ну что ж, — Питер ухмыльнулся Римусу. — Мы проиграли, но мы всё ещё

впереди Когтеврана в рейтинговой таблице — мы попадаем в финал!
Римусу было совершенно наплевать.
После этого они все выскочили на поле, чтобы поздравить свои команды —
Римус и Питер игриво пихнули Сириуса в плечо:
— Ты нам ничего не сказал!
— Мы могли бы помочь!
Сириус лишь усмехнулся и тряхнул золотой гривой.
— Сириус! — высокий холодный голос прорезался сквозь толпу, заставляя их

обернуться. Нарцисса шагала к ним в своей развевающейся изумрудной мантии,
на её шее висела блестящая серебряная медаль. Римусу захотелось сжаться и
спрятаться за Питером. Сириус вышел вперёд ей навстречу. Она неожиданно
ухмыльнулась. — Сними этот отвратительный парик, — резко приказала она.
Он послушался, смущённо проведя рукой по своей голове. Нарцисса одним

плавным движением достала палочку и прикоснулась к его макушке.
— Кресере.
Мародёры и толпа гриффиндорцев вокруг них ахнули. Волосы Сириуса начали

расти, словно чёрная река выливалась из его головы, пока не достигли своей
привычной длины.
— Какого?! — Сириус схватился за голову. Нарцисса улыбнулась, показывая ряд

ровных белых зубов.
— Это за твою помощь в победе команды Слизерина, — она развернулась, её

серебряные косы взметнулись в воздухе, и отправилась обратно к своей
команде.
Джеймс подёргал восстановленные локоны Сириуса.
— Я никогда не пойму твою чокнутую семейку, брат.
196/1533
Второй год: Открытия
После великого события, каким стал матч Гриффиндора против

Слизерина, время ускорилось для Римуса в несколько раз. Отчасти это
произошло благодаря восстановившемуся в их комнате равновесию. Джеймс
снова ходил героем, бунтарство Сириуса вернулось к нему с новой силой, Питер
больше не ходил вокруг них на цыпочках, и Римус лишился и тех остатков
тишины и спокойствия, которые у него были — хотя он не особо из-за этого
жаловался.
Будто пытаясь наверстать упущенное время, Джеймс и Сириус пронеслись

сквозь последние недели зимы с возобновлённым рвением к шалостям и
розыгрышам. Половину времени они проводили под мантией-невидимкой,
насылая проклятия на ничего не подозревающих учеников в коридорах,
совершая набеги на кухню и устраивая бардак в обеденном зале. Минимум три-
четыре ночи в неделю они выбирались из спальни под покровом ночи с Картой
Римуса, чтобы исследовать замок — хотя чаще возвращались с полными
карманами сладостей из «Сладкого королевства». Питер частенько увязывался
за ними, но Римусу был нужен полноценный ночной сон.
Январские и февральские полнолуния дались ему довольно тяжело. Ни одно из

них, конечно, нельзя было сравнить с декабрьским, после которого у него
остался такой шрам, но и особо приятными их назвать было нельзя. Мадам
Помфри отчаянно не сдавалась, ища решение его проблемы — в январе она
постаралась испарить его ногти («это временно, ты же понимаешь, я верну их
утром»), но это нисколько не уменьшило его когти, когда пришло время
обращения. Римус даже испытал облегчение, потому что она уже собиралась
испарить его зубы.
В феврале Помфри связала его руки и ноги с помощью волшебных оков, чтобы не
дать ему навредить себе. Она так сильно извинялась за эти меры
предосторожности — и ещё больше утром, когда обнаружила, что он вывихнул
оба плеча, пытаясь вывернуться из кандалов. Он был слишком уставшим, чтобы
беспокоиться из-за этого.
Реже участвуя в проделках мародёров, чем в прошлом году, Римус заодно

хорошенько занялся учебой. Втайне он надеялся воспользоваться стремлением
Джеймса и Сириуса отлынивать от уроков. Он снова хотел стать лучшим в
истории магии и знал, что у него есть все шансы. И не только в этом предмете:
его оценки по трансфигурации становились лучше и лучше, по травоведению и
астрологии тоже, и у него был шанс попасть как минимум в тройку лучших
учеников.
Лидерские позиции по чарам и зельеварению всё ещё принадлежали Лили

Эванс, но он хотел сократить разрыв между ними, насколько это было возможно.
Он наконец переборол свой страх перед библиотекой и почти каждый
свободный час проводил там, заканчивая эссе и повторяя пройденный материал.
Его навыки чтения тоже улучшились — читал он всё ещё медленно, если не
использовал чары Сириуса, но понял, что, постоянно упражняя этот навык, он
стал узнавать буквы гораздо быстрее, чем раньше.
Лили тоже часто приходила в библиотеку и однажды, после нескольких дней

вежливых кивков друг другу, собрала свои вещи и села рядом. Они очень
197/1533
хорошо ладили, либо тихо читая вместе, либо спрашивая друг друга, если чего-
то не знали.
Поэтому было неизбежно то, что Лили узнала секрет Римуса второй после
Сириуса.
— Зачем ты это делаешь? — спросила она, с любопытством на него глядя.
— Что делаю?
— Каждый раз, когда ты открываешь новую книгу, ты кладёшь на неё руку и

чешешь голову своей палочкой.
— Неправда, — Римус виновато положил палочку на стол.
— А вот и правда, — спокойно сказала Лили, игриво ему улыбаясь. — И ты ещё

что-то бормочешь себе под нос. Это что, заклинание?
— Эм-м...
— Ой, да ладно тебе, расскажи — это как-то связано с книгами? Это так у тебя
всё получается быстрей, чем у меня?!
Римусу было так приятно получить этот комплимент, что он сразу же перестал
защищаться.
— Пообещай, что никому не расскажешь?
— Обещаю.
— Это помогает мне читать. Я не… я не могу… эм… ну, для меня это сложнее,
чем для всех остальных. Читать по-нормальному.
— Вау! Как это работает?! — её глаза распахнулись, как всегда, когда она была в
восторге от чего-то. Римус удивился — её, похоже, совсем не интересовало то,
что он не может читать, как все люди.
— Вот так, — он показал ей. Она повторила за ним, но выглядела

разочарованной.
— Не сработало.
— Его довольно сложно выполнить, — объяснил он. — Я очень долго не мог

научиться накладывать эти чары правильно.
— Как ты узнал про них? Это же очень, очень высокий уровень магии!
— Я не… это Сириус. Я не думаю, что это заклинание где-то записано, кажется,
он просто слепил его из нескольких разных заклинаний. Наверное, поэтому оно
немного громоздкое.
— Серьёзно?! — если глаза Лили распахнутся ещё немного, то могут выпасть из

глазниц. — Я знала, что он умнее, чем притворяется на уроках! Ах, он подлец!
Покажи мне ещё раз!
198/1533
Вдобавок к Лили к нему часто присоединялись её подруги, Мэри и Марлин.
Сначала он не понимал, зачем они это делают — обычно он инстинктивно
избегал всех девчонок. К тому же обе «М» обычно хихикали на задних партах в
классе или обсуждали какую-нибудь звезду в общей комнате. Однако он был
приятно удивлён, когда узнал, что обе девчонки так же серьёзно относились к
учёбе, как и он — и вообще, их интерес к поп-звёздам волшебного мира не
особенно отличался от одержимости Сириуса и Джеймса любимыми командами
по квиддичу.
С Мэри было особенно приятно говорить — она тоже была маглорождённой, из

южного Лондона; её акцент почему-то напоминал Римусу о доме. Она была
настоящей, открытой: широко улыбалась и громко заразительно смеялась.
Марлин была потише, но до жути смешной — могла спародировать практически
любого человека в школе — включая учителей. Особенно впечатляла в её
изображении Макгонагалл, Римус буквально плакал от смеха.
Три подруги были исключительно добры к Римусу, хотя он знал, что, по

большому счёту, это из-за того, что они думают, будто он болен. Но он не
возражал, потому что научился у них многим интересным вещам. Например,
Мэри знала заклинание, чтобы скрывать дефекты кожи — оно не скрывало его
шрамы окончательно, но делало их гораздо менее заметными. До этого он даже
и подумать не мог, что в поиске решения надо заглянуть в волшебный модный
журнал.
Они также рассказали ему много других девчачьих секретов: Мэри была
влюблена в Сириуса, а Марлин — в Джеймса. Римус решил, что они обе
совершенно свихнулись, ему даже было интересно, чувствовали бы они то же
самое или нет, если бы им пришлось жить в одной спальне с Поттером и Блэком.
В обмен Римус помогал им с историей магии, потому что, по всей видимости, он

был единственным учеником во всей школе, кто искренне считал профессора
Бинса интересным. Марлин была бесподобна в астрономии и показала ему, как
запоминать созвездия с помощью интересных мнемонических приёмов.
— Ты такой милый, Римус, — однажды вечером сказала Мэри со своей обычной

прямолинейностью, когда они возвращались в общую комнату. — Марлин и Лили
сильно тебя боялись на первом году.
— Что?! — Римус чуть не уронил свои книги от удивления.
— Мэри, не обязательно быть такой грубой! — шикнула Марлин.
— Но ты, и правда, был довольно агрессивным, — объяснила Лили. — И Джеймс

всем рассказывал, что ты очень буйный и состоишь в преступной банде.
Римус прыснул от смеха.
Зайдя в общую комнату, они сразу заметили в углу Сириуса, Джеймса и Питера,
склонивших головы над огромной толстой книгой. Марлин и Мэри захихикали и
убежали наверх. Лили обменялась с Римусом понимающим взглядом и
последовала за ними.
Мародёры подняли головы, когда он к ним подошёл, и Питер «очень незаметно»

199/1533
прикрыл страницу, которую они читали, листом пергамента.
— Вы как, ребят? — спросил Римус, наклоняя голову. — Что делаете?
— Ничего! — громко сказал Джеймс. — Где ты был?
— В библиотеке, — ответил Сириус, прежде чем Римус успел открыть рот. — Со

своим фан-клубом.
Римус усмехнулся:
— Отвали, Блэк, я вижу, когда ты завидуешь, — он решил не говорить своим

друзьям, что они нравились Марлин и Мэри. Их эго могут не выдержать и
раздуться так, что лопнут. Да и всё равно он не хотел менять тему разговора.
— Серьёзно, что вы там прячете?
Все трое виновато переглянулись между собой, и Римус почувствовал укол

обиды. Они задумывали что-то без него — мог бы и догадаться. Наверное, это
было справедливо — он так долго отказывался принимать участие в их
проделках, что теперь они вообще больше не хотели с ним делиться.
— Твой день рождения! — вдруг выпалил Питер. — Он скоро наступит!
— Ну да, — Римус непонимающе почесал затылок. — На следующей неделе.
— Мы планировали сюрприз! — широко улыбнулся Питер, очевидно очень

довольный собой. От внимания Римуса не ускользнул раздражённый взгляд
Джеймса, и он сразу понял, что Питер соврал. Ну и ладно. Раз они не хотели ему
говорить, и не надо.
— О, понятно, — он сглотнул и выдавил улыбку. — Ну, тогда лучше вам не

планировать позорить меня перед всеми, как в прошлом году.
— О, нет, ни за что! — ухмыльнулся Сириус и поднялся на ноги, прижимая книгу

к груди и пряча название. — Разве мы из тех друзей, которые захотят позорить
тебя, Люпин?
— Ну, вообще-то, да, — медленно кивнул Римус, прищурившись. — Никакого

пения. Никаких больших вечеринок. Вообще ничего, из-за чего…
— …у тебя могут быть неприятности, мы знаем, — закончил Джеймс, тоже

поднимаясь на ноги. — Эй, почему бы нам не пригласить твоих новых друзей, а?
Будет не лишним пообщаться с противоположным полом, ты так не думаешь?
— Конечно, — Сириус тряхнул волосами. — Хотя звучит так, будто ты больше

хочешь застать Эванс наедине.
— Да как ты смеешь, — ответил Джеймс, и его щёки слегка порозовели.
***
— Так если ты не в преступной банде, — вслух размышляла Мэри спустя

несколько дней. Они проверяли друг у друга эссе по травоведению, и так как
Мэри читала быстрее всех, она уже закончила. — Откуда у тебя все эти порезы и
200/1533
синяки?
— У меня есть кролик, — ответил Римус, не поднимая глаз от эссе Марлин. — У

него дрянной характер.
Лили усмехнулась:
— О, правда? Я думала, ты из приюта?
— Из приюта, — согласно ответил Римус. — Но нам можно заводить питомцев, —

это даже отчасти было правдой — какое-то время у них была золотая рыбка,
пока аквариум не перевернул в приступе ярости мальчик из старших.
— Из приюта? — подняла голову Мэри. — Ты тоже маглорождённый?
— Нет, — быстро ответила Марлин. — Люпин — это фамилия волшебного мира…

Твой отец? — она посмотрела на него для подтверждения. Он кивнул, немного
обескураженный.
— Да, откуда ты знаешь?
— Я видела это имя на трофее.
— На… трофее?
— Ага. Не помню, за что… Мне кажется, он был около общей комнаты

Когтеврана.
— А… понятно, — он ни разу даже не взглянул ни на один из трофеев, кроме

Кубка Квиддича, на который Джеймс пускал слюни хотя бы раз в неделю. Его
вдруг переполнил внезапный порыв рвануть в коридор Когтеврана, и он
отложил эссе.
Лили смотрела на него.
— Иди, Римус, — тихо сказала она, забирая у него пергамент. Мэри и Марлин
тоже смотрели, с долей жалости. Они кивнули. Он практически сорвался с места.
Он не знал, что ожидал увидеть. Он даже не мог читать первые несколько

секунд, настолько у него перехватило дыхание от быстрого бега по трём
лестничным пролётам. Витрина была сделана из красного дерева и стекла,
которое регулярно мыл Филч — или домашние эльфы, наверное. В ней стояло
множество трофеев и наград за различные достижения. «Чемпион по
Магическим Шахматам», «Победитель Турнира Трёх Волшебников», «Финалист
Соревнования на Лучший Пузырь из Жвачки».
И вот Римус его увидел. Большая золотая статуэтка, изображавшая волшебника
с поднятой палочкой в довольно глупой позе, будто он держал теннисную
ракетку. «Лайелл Люпин, Чемпион Хогвартса по Дуэли, 1946 год».
Он очень долго смотрел, читая и перечитывая снова и снова. Он пытался
рассуждать логически. Это только подтверждало то, что он уже знал. Отец
учился в Когтевране — Макгонагалл сказала ему это ещё в первый год обучения.
Он был хорош в дуэлях — исключительно хорош, по всей видимости. И Слизнорт,
и старый пьяный Дариус сказали ему то же самое. На самом деле, этот трофей
лишь подтверждал, что его отец учился в Хогвартсе — что он был своим в
201/1533
Хогвартсе. Наверняка прикасался к этому самому трофею. Римус прижал ладонь
к стеклу, будто мог протянуть сквозь него руку и сжать статуэтку.
202/1533
Второй год: Тринадцать
Суббота, 10-е марта, 1973 год.
Мародёры были счастливы, узнав, что день рождения Римуса в этом году выпал
на субботу. Этот факт, по их мнению, открывал доступ ко всевозможным
развлечениям, недоступным в простой будний день.
С приближением знаменательной даты Римусу всё больше приходилось

игнорировать их насмешки и намёки по поводу предстоящей вечеринки. Ему
было всё равно, что они там задумали, он им доверял — да, они, без сомнения,
выставят себя полнейшими дураками, но ещё ни разу они не выставляли
дураком Римуса. Всю неделю Джеймсу постоянно приходили странные мятые
упаковки в плотной коричневой бумаге, и Римус лишь надеялся, что это не
подарки для него — он никогда в жизни не сможет отплатить им тем же.
Римус много думал о тринадцатилетии — особенно о том, как быть

тринадцатилетним волшебником с небольшой пушистой проблемой. Знакомство
с трофейной витриной Когтеврана странным образом изменило его мысли. Он
всегда считал, что довольно неплохо знает, кем является — ребёнок из приюта,
бедный, тощий, злой, плохой, весь в шрамах, тупой, когда дело касалось учёбы,
но достаточно умный, когда речь шла о выживании. Конечно, Хогвартс внёс свои
коррективы — может, он был не таким уж тупым, но во всём остальном всё ещё
был уверен.
Кто был по-настоящему умным, так это его отец. Он же учился в Когтевране, в
конце концов. Распределяющая шляпа тоже думала, не отправить ли его в
Когтевран, но передумала. В то время для него это ничего не значило, но теперь
он не мог перестать об этом вспоминать. Что если бы его распределили в
Когтевран? Узнал бы он больше о своём отце? И о себе самом?
Что если бы его отец не убил себя? Что если бы его не укусили? «Что если бы»
было очень опасной игрой.
Ночью перед днём рождения Римусу приснился сон, который он не видел уже
очень давно.
Он лежит на кровати в небольшой бледно-голубой комнате. Сейчас лето, и окно

открыто нараспашку; шторы раздуваются до середины комнаты. Окно просто
огромное — достаточно большое, чтобы взрослый мужчина мог пролезть в него.
Римус очень маленький. Он очень напуган.
С ним в комнате есть кто-то ещё, и этот кто-то сделает ему больно. Это
монстр — мама Римуса говорила, что их не существует, но боже! Боже, она
кошмарная лгунья, кошмарная лгунья, потому что вот он монстр, и он
приближается к нему прямо сейчас; он идёт прямо к нему, и он съест его!
— Кто тут боится большого страшного волка?
Он изо всех сил зажмуривается и прячется под одеялом, и дрожит, и рыдает.
А после… после ничего нет — ничего значимого, ничего настоящего. Ему так
больно и вокруг так много крови и так много слёз, и здесь ужасно громко. Он
203/1533
просто хочет спать. Другой мужчина нависает над ним, высокий, худой и
напуганный.
— Папа.
— ЛЮМОС МАКСИМА!
Римус проснулся будто от толчка, едва не вскрикнув. Спальня наполнилась

ярким неестественным светом, который прорезался сквозь закрытые занавески
и заставил его сощуриться. Он едва успел вытереть слёзы с щёк, когда Сириус и
Джеймс раздвинули тяжелую ткань и закричали:
— С днём рождения, Люпин!
— Ещё ночь на дворе, вы, кретины, — зажмурился он, потирая глаза и садясь
прямо. Он попытался заставить своё сердце перестать биться как сумасшедшее.
— Сейчас ровно одна минута после полуночи, — сказал Сириус.

— Следовательно, твой день рождения официально наступил.
— Где Пит? — Римус выполз из кровати в комнату. Парни беспорядочно украсили

её лентами, которые обычно висели на поле для квиддича во время матчей, и
яркими гирляндами, оставшимися после Рождества.
— На миссии, — ответил Джеймс, сверкая глазами. — Давай, одевайся скорей.
— Куда мы идём?
— Никуда, — как ни в чём не бывало ответил Сириус. — Но ты наверняка

захочешь быть при полном параде, когда твои гости прибудут.
— Мои гости?!
— Конечно, — ухмыльнулся Сириус. — Мы пытались оставить всё между

мародёрами, но понимаешь, так много людей хотят отпраздновать с тобой.
Римус не мог понять, шутит Сириус или нет, поэтому он решил ничего не
отвечать, просто натянул джинсы и толстовку, какая почище. К тому времени,
как он оделся, в дверь отрывисто постучали.
— Заходите! — радостно крикнул Джеймс. Сириус заметил, что Римус скривился,

и объяснил:
— Всё нормально, мы наложили заглушающие чары на комнату.
Римус нахмурился.
— Тогда… те, кто стоит за дверью, нас не слышат?
Джеймс хлопнул себя ладонью по лбу.
— Мы полные идиоты, — простонал он Сириусу и пошёл открывать.
Там стоял очень довольный и раскрасневшийся Питер в окружении Лили, Мэри и

204/1533
Марлин. У Римуса упала челюсть, когда они вошли в комнату, широко улыбаясь и
явно радуясь, что им удалось его удивить. В руках они сжимали открытки и
небольшие упаковки.
— Я думал, девчонкам сюда нельзя?
— Прекрасная Мэри согласилась проверить это для нас на прошлой неделе —

похоже, ничего плохого не случилось, — объяснил Джеймс.
— Когда-нибудь вы все прочитаете «Историю Хогвартса», и я смогу жить

спокойно, — вздохнул Сириус, драматично качая головой.
Джеймс начал доставать упаковки из-под своей кровати и рвать бумагу. Похоже,
они совершили ещё один набег на «Сладкое королевство» — горы сладостей
появлялись перед взором Римуса: «Драже на любой вкус Берти Боттс»,
шоколадные лягушки, шипящие свистопчёлки, «Лучшая надувная жвачка
Друбблс», лимонный щербет, сдобные котелки — и это ещё не считая добычи,
которую Питер притащил с кухни: сэндвичи с ветчиной, запечённые яйца,
королевский цыпленок, сыр с маринованными огурцами, несколько пакетов
любимых чипсов Римуса (соль и уксус), яйца в хлебе по-шотландски, колбаски в
тесте, пирожки со свининой, шпажки с сыром и ананасом и немного фруктов.
В это время Сириус расстилал на полу одеяла и скидывал туда мягкие

бархатные подушки.
— Люпин, — позвал он с широкой улыбкой, — добро пожаловать на твой

полуночный пир!
— С днём рождения, Римус! — одновременно пропели девчонки.
Они все уселись на пол, и Сириус поставил играть одну из своих пластинок — он
наконец открыл свои подарки от Андромеды — как и просил, он получил
несколько альбомов Боуи: Hunky Dory и The Man Who Sold the World.
— Садись рядом со мной, Сириус, — быстро сказала Мэри, заработав

укоризненный взгляд Марлин. Сириус пожал плечами и послушался, но
наклонился к Римусу, чтобы передать ему упаковку.
— Открой сначала это!
Коробка была длинной и округлой, очень лёгкой и очень плохо упакованной.
— Не надо было ничего мне дарить, — пробормотал Римус, разрывая бумагу с

концов.
— Плакат? — Лили недоуменно нахмурилась, когда Римус развернул плотный

глянцевый лист бумаги. Это был огромный чёрно-белый плакат с Дэвидом Боуи в
блестящем серебряном костюме в экстравагантной позе.
— Я попросил Андромеду отправить его на Рождество, — улыбнулся Сириус, не в

силах сдержаться. — Но сам наложил чары, чтобы он двигался!
— Вау! — Римус искренне улыбнулся в ответ. — Спасибо! Это офигенно.
205/1533
Девчонки подарили ему различные сладости, а Лили ещё и книгу по
зельеварению. Он взглянул на неё скептически, и она ухмыльнулась:
— Не давай больше Северусу шанс тебя обойти.
— Пожалуйста, не упоминай имя Нюниуса на этом священном событии, — сказал

Джеймс с притворным ужасом. Лили закатила глаза и, нарочно проигнорировав
его, продолжила есть своё пирожное с повидлом. Но Джеймс, похоже, и не
заметил, лишь прочистил горло и посмотрел на Римуса блестящими озорными
глазами. — Мой подарок прибудет чуть позже… когда мы все наедимся до
отвала.
— О Мерлин, Поттер, — захихикала Марлин. — Что ты задумал?
Но тот отказался говорить что-либо ещё.
Римус был вынужден признать, что прекрасно проводит время. Он надеялся, что
Сириус с Джеймсом прислушаются к его пожеланиям и празднование не выйдет
за пределы круга мародёров, но компания девчонок была не так уж плоха. К
этому времени он уже достаточно хорошо их узнал и мог по-настоящему
наслаждаться их присутствием. Мэри могла ещё как дать Сириусу фору, когда
дело касалось бесстыдных шуточек, и, как и ожидал Римус, Марлин заставила
мародёров чуть ли не писаться со смеху своими пародиями на одноклассников —
Питеру даже пришлось переодеть футболку после того, как тыквенный сок
пошёл у него из носа.
— Теперь я начинаю понимать, почему Римус кинул нас ради вас, — сказал
Джеймс где-то в половине второго, вытирая от смеха слёзы.
— Да, вы не так уж плохи для девчонок, — Сириус подмигнул Мэри, которая

фыркнула и игриво пихнула его в плечо.
— Да, конечно, наша домашняя работа тут совсем ни при чём, — с сарказмом
ответил Римус, размышляя, влезет ли в него ещё одна шоколадная лягушка.
— О, как всё изменилось! — драматично воскликнул Сириус.
— Я посмотрю, как вы будете смеяться, когда Римус сдаст все экзамены лучше
вас, — съязвила Лили.
— Ха! — Джеймс поднялся и начал показушно разминаться, как будто готовясь к

серьёзной физической нагрузке. — Экзамены! У нас, мародёров, есть заботы
поважнее. Мои дорогие мистер Блэк, мистер Петтигрю, — он махнул в сторону
окна. — Приступим?
— Батюшки! — резко поднялся Сириус. — Уже пора?!
Джеймс торжественно закрыл глаза и кивнул.
— Поистине пора.
— Тогда поспешим! — воскликнул Питер, тоже вставая.
Девчонки нервно переглянулись и посмотрели на Римуса, который только пожал

206/1533
плечами, чтобы показать, что он понятия не имеет, что происходит. Сириус,
Питер и Джеймс подошли к окну и открыли его нараспашку. Они чуть ли не
подпрыгивали от энтузиазма, недосыпа и слишком большой дозы сахара в
организме и не могли перестать хихикать, как непослушные дети.
— Идите сюда! — быстро позвал Питер остальных. — Это стоит увидеть!
Джеймс достал кучу ярко-красных предметов, которые выглядели, как смесь

космических ракет и палочек динамита. Он набрал в руки целую охапку, и
Сириус тоже.
— Это же… — Марлин сморщила нос, — …не от «Доктора Фойерверкуса»?
Джеймс лишь улыбнулся как безумный.
— О нет! — сказала Лили. — Нам нельзя! Вы разбудите весь замок!
— Иди отсюда, если тебе не нравится, Эванс, — огрызнулся Сириус, передавая

несколько ракет Питеру. — Ты обещала ничего не портить.
— Римус, — повернулась Лили к нему, — скажи им, тебя они послушают!
— Нет, не послушают, — ответил Римус. — И я всё равно хочу посмотреть! Я

никогда не видел магических фейерверков.
— Тебе понравится, — подмигнул Сириус.
— Сколько вы хотите запустить?! — поражённо уставилась на них Мэри.
— Тринадцать, конечно.
— У вас будут такие большие неприятности…
— Ой, перестань быть такой паинькой, Лил! — Марлин закинула руку рыжей на
плечо.
— Мы не позволим вам попасть из-за нас в неприятности, девчонки, — искренне

сказал Джеймс, очки сползли ему на нос, пока он пытался удержать свой груз.
— Не переживайте.
— Я не переживаю, — Лили возмущённо сложила руки на груди. — Я просто

думаю, что вы…
— Упс!
*БУМ*
— Питер!
Они все выглянули из окна и смотрели, как ракета, которую уронил Питер, летит
навстречу земле в зелёных и золотых искрах.
— Простите… — Питер выглядел пристыжённо. Сириус засмеялся:
207/1533
— Нет, отличная работа — ну, раз уже начали, можем и продолжить, а? — и он
начал выбрасывать свои ракеты из окна в свежий ночной воздух. Джеймс и
Питер быстро подхватили идею, и вскоре даже Лили забыла, что ей не
нравилась эта идея, когда невообразимо красивые огни устроили представление
в звёздном небе.
Эти фейерверки сверкали гораздо дольше, чем магловские, некоторые

взрывались десять или двенадцать раз, прежде чем угаснуть. Они меняли цвета
от зелёного и красного до фиолетового и оранжевого, выделывая в воздухе
различные фигуры, которые в итоге превратились в огромные слова «С
ТРИНАДЦАТЫМ ДНЁМ РОЖДЕНИЯ РИМУ».
Сириус раздосадовано вздохнул.
— Я знал, что будет слишком много букв.
В придачу к потрясающе яркому представлению, фейерверки были также

неимоверно громкими, настолько, что Римус уже слышал, как остальные
гриффиндорцы открывают окна, чтобы проверить, не началась ли атака на
замок. Он слышал голоса тех, кто жил в комнате над ними:
— Чёртовы мародёры снова принялись за своё!
В конце концов в дверь — неизбежно — забарабанили и раздался высокий голос

Макгонагалл:
— Поттер! Блэк! Вы думаете, я не знаю, кто это устроил?! ОТКРОЙТЕ ЭТУ ДВЕРЬ
СЕЙЧАС ЖЕ!
— О чёрт! — Джеймс скривился. — Лучше вам залезть под кровати, дамы…
Когда их наконец качественно отчитали, пообещали два месяца отработок и

письма их родителям, Макгонагалл (в красной клетчатой ночной рубашке она
представляла собой запоминающееся зрелище) оставила их, и Марлин, Лили и
Мэри неохотно вернулись в свою спальню. К этому времени было уже два часа
ночи, и парни решили, что можно наконец ложиться спать.
— С днём рождения, Римус, — громко зевая, поздравил его Питер.
Его скулы уже болели от смеха, но Римус всё же улыбнулся в темноте.
— Да, — Сириус тоже зевнул, — с днём рождения, Риму.
208/1533
Второй год: «Что в Имени Тебе Моём?»
Понедельник, 19-е марта, 1973 год.
— У меня есть хорошие новости, — мадам Помфри тепло улыбнулась. — Я не

хотела говорить тебе, пока всё не устроится — но мы с тобой увидимся летом.
Долю секунды Римус надеялся, что это означает, что ему можно не
возвращаться в приют на каникулы, но медсестра продолжила:
— Миссис Оруэлл, твоя надзирательница, любезно позволила мне

телепортироваться в приют на рассвете после обоих летних полнолуний, — она
широко улыбнулась.
Прекрасно. Ну, лучше, чем ничего. Он слабо улыбнулся в ответ.
— Отлично! — прохрипел он. Его руки и ноги были тяжёлыми как свинец, он
едва мог поднять голову, чтобы выпить зелье, которое она ему протягивала.
Уже было почти четыре часа дня, и Римус пропустил все занятия — проспал весь
день. Сон до сих пор оставался единственным средством, которое хоть сколько-
нибудь ему помогало.
— Я сказала Дамблдору, что сделаю это в любом случае, даже без его
разрешения — я бы не простила себе, если бы ты приехал в сентябре в таком же
состоянии, что и в прошлом году.
— Я мог бы остаться в доме волшебников этим летом, это будет даже

безопасней, — попытался Римус. — Мой друг Джеймс…
— Извини, дорогой, — мадам Помфри покачала головой. — Это недостаточно

безопасно. Поттеры, в самом деле, связывались с нами, но мы обязаны сохранять
твой секрет в тайне как можно дольше — я знаю, что ты не особо этому рад, но
будет лучше, если ты останешься с маглами.
Римус закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Это всего на два месяца, и лето ещё
нескоро. Мысли позитивно. Мысли позитивно.
Внезапный звон оторвал его от этой мантры. Мадам Помфри нахмурилась и

выглянула из-за занавески, чтобы посмотреть, что происходит.
— Мистер Петтигрю! — закричала она. — Что вы такое делаете?!
— П-п-п-простите, мадам Помфри… мы просто…
— Сейчас же поднимите эти утки и уберите их обратно в шкаф! И сотрите эту

ухмылку с вашего лица, мистер Блэк, вы можете ему помочь!
— Здоров, Риму, — из-за занавески высунулась голова Джеймса. — Извини за

шум.
Римус усмехнулся и попытался сесть прямо.
209/1533
— Ничего.
— А ну ляг обратно! — рассердилась мадам Помфри. — У тебя сломано три

ребра, глупый мальчишка.
— Но мне уже гораздо лучше!
*КРАХ*
— МИСТЕР ПЕТТИГРЮ, Я ЧТО СКАЗАЛА?! — очень грозная мадам Помфри исчезла

из виду.
Джеймс плюхнулся на стул рядом с кроватью Римуса.
— Готов идти? — непринуждённо спросил он. Римус всегда мог рассчитывать,

что тот не будет обращаться с ним как с инвалидом.
— Если она отпустит, — Римус кивнул на занавеску, за которой скрылась

медсестра. — Как прошёл матч?
— Разгромили их, — с энтузиазмом кивнул Джеймс и бросил снитч на колени

Римуса. Он провёл рукой по волосам, будто вспоминая это чувство. — Загонщица
из Когтеврана даже заплакала.
— Как мило.
— Как прошло… ну, ты знаешь, твоя ночь?
— Нормально, — сухо ответил Римус, поджав губы. Они редко говорили о

полнолуниях — и Римус был очень этим доволен. Ему не хотелось, чтобы они
знали слишком много. Боль — это личное.
— Она сказала — три сломанных ребра?
— Ага. Но все уже срослись, она великолепна, лечит всё одним заклинанием.
Маглам приходится неделями ходить перевязанными.
— Отстой!
— РИМУ! — Сириус распахнул занавески. — Ты ЖИВ! — он драматично свалился

ему на ноги. — Я был уверен, что она пытается что-то скрыть от нас! Старая
ведьма не пускала нас сюда!
— Не называй её так, — раздражённо ответил Римус. — И не называй меня так.
— Но ты же сам хотел кличку, — обиженно сказал Сириус, поднимаясь. В этот

момент, пряча руки в карманах, показался унылый Питер.
— Нет, не хотел, — Римус нахмурился. — Когда я вообще говорил, что…
— В прошлом году, — быстро ответил Сириус. — Почти ровно год назад ты

сказал, что ты был бы рад, если бы тебя называли как угодно, кроме полоумного
Люпина.
210/1533
— Господи, у тебя память, как у слона, — Римус закатил глаза. — Всё равно, —
он понизил голос на случай, если мадам Помфри была всё ещё неподалеку.
— Вся суть кличек в том, чтобы никто не узнал, кто создал Карту. Не думаю, что
«Риму» кого-нибудь собьёт с толку.
— А в этом он прав, — мудро сказал Джеймс. — Хоть эта кличка и была

прекрасной.
— Справедливо, — Сириус громко выдохнул. — Но можно мы будем называть

тебя Риму, пока не придумаем что-нибудь получше?
— Нет.
— Зануда, — Сириус осмотрелся в поисках другой темы для разговора,

намеренно не глядя на его бинты. — Так мы валим отсюда, или мне устраиваться
для грандиозного раунда во взрывающиеся карты?
— Он никуда не пойдёт, — влезла мадам Помфри. — Мистер Люпин останется

под моим наблюдением на ночь.
— Нет! — возразил Римус. — Мне гораздо лучше! — он всегда это говорил —

обычно это было неправдой, но он знал, что в конце концов ему и правда станет
лучше, так какая разница, будет он в это время в больничном крыле или нет?
— Я не пытаюсь намеренно испортить тебе день, Римус, — вздохнула медсестра.

— Это для твоего же здоровья.
— Я сразу лягу спать!
— Мы за ним присмотрим! — серьёзно сказал Джеймс, встав со стула. Римус

надеялся, что это сработает — Джеймс хорошо умел общаться со взрослыми,
особенно с ведьмами. Он даже несколько раз сумел смягчить сердце
Макгонагалл (хотя это наверняка больше было связано с его навыками игры в
квиддич).
Но мадам Помфри была непоколебима:
— Мне жаль, мистер Поттер, но нет.
— Ладно, — непривычно твёрдо сказал Питер. — Тогда мы останемся здесь.
— Да, — хором согласились Джеймс и Сириус.
— Вы пропустите ужин! — возразил Римус.
— Я думаю, мы придумаем что-нибудь на этот раз, — смягчилась мадам Помфри,

пытаясь скрыть улыбку. — Хорошо, мальчики… но чтобы ни звука! И
принимайтесь за домашнюю работу, я не позволю использовать мистера Люпина
в качестве оправдания своему безделью.
По мановению её волшебной палочки возле кровати появилось ещё три стула и

длинный деревянный стол, дополненный чернильницами для их перьев. Римус
открыл рот, но мадам Помфри, по всей видимости, была экстрасенсом:
211/1533
— И нет, Римус, никакой домашней работы для тебя. Просто отдыхай.
Римус закрыл рот и откинулся на подушки. Как ему обогнать Сириуса и

Джеймса, если эта женщина не позволяет ему учиться?
— Можно мне почитать? — смиренно спросил он.
— Только если не будешь напрягать глаза.
Она ушла, и три мародёра послушно достали свои книги и начали писать. Римус
выгнул шею, чтобы разглядеть, над чем они работают. Он закончил все задания
на неделю, но взял немного дополнительного чтения по чарам, чтобы
попытаться обойти Лили на предстоящих экзаменах.
— А-а-а, — Джеймс прикрыл свой пергамент рукавом. — Не смотреть, Риму,

просто отдыхать.
— Боже, называй меня полоумным! — простонал Римус. — Что угодно, только не

Риму!
— Но это так тебе подходит! — сказал Сириус, не отрываясь от своей работы.

— Ри-и-и-му-у-у-у-у-у-у-у-у.
— Прекрати, или я укушу тебя.
— Ри-и-и-и-и-и-му-у-у-у-у-у-у-у-у.
— Ри-и-и-и-и-и-му-у-у-у-у-у-у-у-у! — подхватил Питер, и три парня рассмеялись,

пытаясь прикрыть рты руками, чтобы их не услышали.
— Я ненавижу своё имя, — Римус закрыл лицо книгой, которую читал. Это было
несправедливо: Джеймс Поттер — нормальное, обычное имя; Питер Петтигрю —
весьма респектабельно, а Сириус, мать его, Блэк вообще — самое крутое имя на
свете, с какой стороны ни посмотри. — Можете называть меня, как хотите, я не
знаю, что может быть хуже него.
— Полоумный Риму? — услужливо подсказал Джеймс. — Полнолунный Риму?

Лунный Риму?
Сириус уже едва дышал от смеха.
— ЛУНИМУ! — прыснул он, падая на стол в припадке смеха.
— Лунатик, вообще-то, звучит неплохо, — вдруг очень серьёзно сказал Питер.
— А?
— Лунатик. Как кличка.
Римус, не привыкший серьёзно относиться к словам Питера, уставился на него.

Он подумал, пробуя это имя в своей голове. Оказалось совсем даже не ужасно.
— Я не ненавижу эту кличку, — наконец сказал он.
212/1533
— Я её обожаю, — сказал Джеймс. — Лунатик. Тебе подходит.
— А разве остальные… ну, не догадаются? — забеспокоился он, прикусывая

губу.
— Не-а, — Сириус махнул рукой. — Мы просто скажем им, что ты ходишь по

ночам. Или что это в честь того магла из The Who, у которого кличка Безумный
Лунатик.
— Они все маглы в The Who, — ответил Римус. — Но я не умею играть на

ударных.
— Ну тебе нравится фигачить по всякому, — пожал плечами Сириус.
— Спасибо.
— Без проблем, Римунатик.
***
Спустя несколько часов, после того, как мадам Помфри принесла им ужин и они
поели, Джеймс ушёл на тренировку по квиддичу, а Питер отправился на
отработку. Сириус уже давно забыл про свою домашку и вместо этого пытался
наложить на себя проклятье щупалец вместо рук.
Римус стойко игнорировал его поведение — он знал, что Сириус совершенно

неправильно произносил слова проклятия, с ударением в неправильном месте —
но не собирался ему об этом говорить, потому что не понимал, зачем Сириусу
щупальца вместо рук, и это уж точно не могло быть для благого дела.
В конце концов Сириусу это наскучило, и он откинулся на спинку стула, сложив

ноги на кровать Римуса.
— Что ты вообще читаешь?
— Эпос о Гильгамеше, — ответил Римус, переворачивая страницу. Он почти

дочитал, и его чары для чтения практически испарились — если бы Сириус
просто отстал от него на пять минут…
— О чём это?
— Это же твоя книга! — удивлённо сказал он. — Я взял её с твоей полки!
— А, одна из магловских? Если честно, я немногие из них читал. Это книги моего
дяди Альфарда.
— Ясно.
— Ну так что?
— Что «что», Блэк?!
— О чём она?
213/1533
— О мужике по имени Гильгамеш.
— Ладно, ты обязан признать, что это имя похуже, чем Римус Люпин.
Римус усмехнулся.
— Да, ладно. Могло быть и хуже.
— Расскажи мне об этом Гуляше.
— Гильгамеше. Он был королём. Очень давно.
— О, теперь ты меня зацепил, так начинаются все хорошие истории, — Сириус

подпёр подбородок кулаком и уставился на Римуса, будто тот был профессором
по его любимому предмету.
— Нет, ты просто пытаешься тянуть время и не делать своё эссе по астрономии.
— Пф, я просто спишу у Джеймса, — Сириус беззаботно отмахнулся. — Расскажи

мне ещё, о, хранитель знаний. Для тебя я читал много раз.
Римус вздохнул и закрыл книгу. Когда Сириус был в таком настроении, от него
было не отвязаться.
— Гильгамеш был королём.
— Да, очень давно, ты уже говорил.
— Слушай, заткнись или отвали.
— Ладно, ладно! — Сириус поднял руки. — Продолжай.
— В общем, он был королём, но не очень хорошим. Он был не совсем

человеком — на две трети бог, поэтому сильнее всех остальных, и люди боялись
его. Он был опасен. В общем, его люди помолились… эм-м, это когда ты просишь
помощь у богов… И боги послали им другого парня, чтобы помочь
контролировать Гильгамеша.
— Он был ещё сильнее?
— Нет, но он был наполовину животным.
— Так этот зверочеловек убил Гильгамеша?
— Нет. Они сражались друг с другом очень долгое время, но Гильгамеш всё
равно победил. Но он не убил Энкиду… он… он как бы осознал, что они равны.
Они стали друзьями — лучшими друзьями. И у них были приключения, они
сражались с другими монстрами и всё такое. Это круто.
— Я хочу больше знать об этом зверочеловеке.
— Энкиду. Он был повелителем животных, счастливо жил в дикой природе, но

после того, как его послали взять контроль над Гильгамешем, он больше не мог
вернуться туда. Поэтому он так и не стал по-настоящему своим ни там, ни там.
214/1533
— Но у него же был друг, да?
— Да, но… ну, не хочу портить для тебя концовку.
— Да ничего, я всё равно почти не читаю магловские книги.
— И много чего упускаешь! — воскликнул Римус. — Ну ладно. Энкиду умирает.
— Чего?!
— Ну да, это грустно, он был моим любимым персонажем.
— Но почему?
— Наверное, чтобы Гильгамеш познал смерть. До Энкиду он был слишком

высокомерным и не верил, что с ним может что-нибудь случиться. Но когда он
теряет друга, осознаёт, что не властен над всем. Никто не может
контролировать смерть.
— Это очень депрессивная мысль, Лунатик.
Римус пожал плечами. Для него эта истина всегда была довольно очевидна.
Автор текста советует прочитать «Эпос о Гильгамеше».
215/1533
Второй год: Любовь и Брак
Still don’t know what I was waiting for

And my time was running wild
A million dead end streets — and
Every time I thought I’d got it made
It seemed the taste was not so sweet
So I turned myself to face me
But I’ve never caught a glimpse
Of how the others must see the faker
I’m much too fast to take that test.
Всё ещё не знаю, чего я ждал,

И моё время летело, словно сумасшедшее.
Миллион тупиков, и
Каждый раз, когда я думал, что всё получилось,
Казалось, вкус был не таким уж сладким.
Так что я обернулся и посмотрел на себя,
Но я так и не уловил то,
Как другие, должно быть, видят притворщика.
Я слишком быстрый, чтобы пройти этот тест.
Пятница, 20-е апреля, 1973 год.
Римус любил Hunky Dory больше всего на свете. Этот альбом был то ясным и
счастливым — то полным тьмы и рефлексии. Ему казалось, что у Дэвида Боуи
какая-то сверхчеловеческая способность смотреть ему прямо в душу. Он не
всегда до конца понимал текст песен, но чувствовал в них глубокий смысл.
Он тихо напевал себе под нос мелодию Changes, бродя в библиотеке между
тёмными полками со светящейся палочкой в руке. Вообще-то, он сейчас должен
был повторять зельеварение — но Лили предложила помочь ему в выходные, и
он и так весь день повторял заклинания по трансфигурации. У него ушло
невероятно много времени, чтобы превратить старую шляпу в кролика и
обратно.
Римус наконец нашёл нужную полку и книгу, которую искал — «Британский гид
волшебника по брачным законам 1700–1950 годов». Он надеялся, что книга не
устарела. Она была огромной, и ему пришлось забраться на самый верх
лестницы, чтобы добраться до неё. Встав на цыпочки, Римус почти дотянулся
рукой до старой, пыльной кожаной обложки и дёрнул на себя, как вдруг чужая
рука внезапно схватила его запястье.
Вскрикнув, Римус рванул руку назад и чуть не свалился с лестницы, а

повернувшись, оказался лицом к лицу с Нарциссой Блэк.
— А, это ты, — с отвращением сказала она. Она была на голову выше, так что их
взгляды были на одном уровне. Если только он не упадёт с лестницы. Она не
отпустила его запястье. — Отдай это мне.
— Нет, я первый её взял, — ответил он, пытаясь вырвать руку из железной

хватки.
216/1533
— Сгинь, мальчишка. Зачем тебе вообще эта книга? — она с силой его пихнула, и
он всё-таки потерял равновесие и больно упал на спину.
Нарцисса победно улыбнулась и взяла в руки тяжёлый том. Он нахмурился:
— А тебе она зачем?
— А вот это уже не твоё дело, — отрезала она, смахивая белые волосы с глаз
жестом, который напомнил ему Сириуса. Она развернулась и пошла прочь по
тускло освещённым проходам. Римус вскочил.
— Подожди, — позвал он, стараясь говорить тихо, чтобы мадам Пинс не

выкинула его снова из библиотеки. — Эй, Нарцисса, подожди! — он схватил её
за мантию.
Она резко развернулась, злобно зыркнула и подняла свою палочку. Римус

инстинктивно успел выхватить свою. На несколько секунд оба застыли, как
статуи. Он знал, что она несколько раз проклинала Сириуса и Джеймса и что вся
семья Блэк практиковала самые разнообразные проклятия из тёмной магии. Но в
то же время Римус никогда раньше не проклинал девчонку, это казалось
неправильным.
— Я просто хотел узнать, — сказал он, осторожно подбирая слова, — имеет ли

это отношение к вашему с Сириусом… ко всей этой истории с помолвкой.
Она медленно опустила палочку, окидывая его таким же осторожным

заинтересованным взглядом.
— Значит, он вам рассказал, да? — она выгнула бровь, которая была такой же
угольно-чёрной, как натуральный цвет её волос. — Да, мальчишка, именно для
этого мне нужна эта книга. Не думаешь же ты, что я хочу выйти замуж за этого
плаксивого, мелкого осквернителя рода?
Римус лишь пожал плечами. По правде говоря, он даже не думал о том, как ко
всему этому могла относиться Нарцисса. Он был так сконцентрирован на том,
чтобы помочь Сириусу, что даже не задумывался, что кто-то ещё может быть
заинтересован в решении этой проблемы. Нарцисса нетерпеливо вздохнула:
— Так вот знай — я не хочу. И не ожидаю, что мой придурковатый братец найдёт
решение в ближайшее время, поэтому я здесь.
Она больше не казалась злой, просто расстроенной. Теперь, когда Римус стоял
ближе, он видел тёмные круги у неё под глазами.
— Я хочу найти решение, — сказал он и поднял подбородок, прямо встречая её

взгляд и жалея, что он ниже ростом. — По крайней мере, я пытаюсь.
— Ха, — горько выдохнула Нарцисса. — Второкурсник?! И что ты смог найти, а?

— она начала нервно притопывать своим каблуком по каменному полу.
— Ну… — Римус сглотнул. — Немного… пока ничего хорошего. Разве что… ну,
только если ты не выйдешь замуж раньше.
217/1533
— Думаешь, я не думала об этом?! — рявкнула Нарцисса. — Я ещё
несовершеннолетняя, я не могу. Иначе я сбежала бы с Люциусом в тот же
момент, как они предложили эту идиотскую помолвку, но мне исполнится
семнадцать только в октябре.
— Ясно, — кивнул Римус, удивлённый услышанным. — И… подождать нельзя из-

за церемонии помолвки летом, да?
— Верно, — теперь она смотрела на него с меньшим количеством яда во взгляде,

будто этот разговор больше забавлял, чем раздражал её.
— Но я тут подумал… что вообще включает в себя эта церемония? — спросил он,
набравшись смелости. — Что вам с Сириусом придётся сделать?
— О, обычную ересь семьи Блэк, — ответила она. — Светский приём,

астрологические прогнозы, скорее всего, памятный портрет вдвоём. У матери в
обеденном зале до сих пор висит портрет Беллы с женихом.
Мысль о портрете с изображением тринадцатилетнего друга и его

шестнадцатилетней двоюродной сестры показалась Римусу отвратительной.
Нарцисса, похоже, тоже не была в восторге от этой идеи.
— Знаешь, это всё он виноват, — вдруг сказала она. — Ведёт себя так, будто он
особенный. Если бы он просто жил по традициям, как все остальные, ходил по
указке, пока не станет достаточно взрослым, чтобы выбраться… — она затихла,
глаза заблестели злыми слезами, и она быстро смахнула их рукой. — Как бы то
ни было, это не имеет значения. Я выйду замуж за Люциуса, и это всё, что нужно
знать. Спасибо вселенной, что он поддержал меня во всём этом кошмаре, любой
другой давно уже сбежал бы.
Римус никак это не прокомментировал. Что он знал об отношениях? Он ничего

не знал об отношениях. Они молчали некоторое время, пока Нарцисса снова не
взяла себя в руки. Она шмыгнула и снова посмотрела на Римуса.
— Я не прокляну тебя, — великодушно сказала она. — Но предупреждаю — с

меня хватит людей, которые вмешиваются в моё будущее. Так что с этого
момента держись от этой истории подальше.
После этого она развернулась и ушла, оставляя Римуса наедине со своими

мыслями.
***
Понедельник, 30-е апреля, 1973 год.
— Лунатик, зачем тебе все эти книги? — спросил Джеймс, запнувшись о стопку,
аккуратно выстроенную Римусом около входа в спальню — они оказались
бесполезны, и он планировал на следующий день отнести их обратно в
библиотеку.
— Для исследований, — ответил он, не отрываясь от книги. — Где ты был?
— Мы разрабатывали, — Сириус вошёл вслед за Джеймсом, перешагивая через

разбросанные книги, которые друг пытался собрать обратно.
218/1533
Римус поднял бровь:
— Разрабатывали? Карту или розыгрыш?
— Всего понемногу, — ухмыльнулся Сириус, плюхнулся на кровать Римуса и взял

в руки ближайшую книгу.
— «Брачные ритуалы волшебников»?! — засмеялся он. — На ком женишься,

Лунатик? Только не говори, что на Эванс, Джеймсу придётся вызвать тебя на
дуэль.
— Мне НЕ НРАВИТСЯ Эванс, — огрызнулся Джеймс с пола. — «Магические

браки», — прочитал он, поднимая последнюю книгу и кладя её на вершину
стопки. — Серьёзно, Римус, с чего это всё?
Римус вздохнул, закрыл книгу и потёр глаза.
— Я пытаюсь тебе помочь, — он легонько пнул Сириуса ногой. — Кто-то же

должен вытащить тебя из этой дурацкой помолвки.
— Эй! — нахмурился Сириус. — Я делаю всё, что в моих силах.
— И что же ты делаешь?
— Разве я не заработал больше отработок, чем кто-либо ещё на курсе? Мне

приходит по громовещателю в неделю. А мои львы! Не забывай моих львов на
поле для квиддича!
Римус тупо уставился на Сириуса в ответ.
— И как это должно тебе помочь?
— Доказываю, что я не созрел для брака.
— Без обид, друг, — встрял Джеймс, садясь на кровать рядом с ними. — Но мне
кажется, твоей семье нет дела, созрел ты для брака или нет.
— Именно, — кивнул Римус. — Ты их наследник. Ты обязан жениться на

чистокровке. И у семьи Блэк очень длинная история близкородственных браков,
даже твои родители — двоюродные брат и сестра.
— Эм-м… откуда ты это знаешь? — Сириус выглядел так, будто ему неудобно об
этом говорить.
— Я читаю, — Римус указал на все книги вокруг. — В библиотеке полно

информации о твоей семье. Один из самых древних волшебных домов Британии,
ваши корни уходят в средневековье, когда семейная резиденция ещё
располагалась в Инвернессе, в Шотландии…
— Я знаю всё это, — Сириус махнул рукой.
— Да, но ты знал, что ты не первый Блэк, который хочет избежать брака?
219/1533
— Ну, естественно, была Андромеда — хотя она, наоборот, хотела брака, только
Тед был неподходящим человеком…
— Не только она: в 1901 году Лира Блэк пошла наперекор желанию семьи
выдать её замуж за члена семьи Крэбб, а Дельфинус Блэк должен был жениться
на своей племяннице в 1750 году, но бросил её у алтаря и женился на Фиделии
Булстроуд. А твой дядя Альфард так ни на ком и не женился, хотя я не нашёл
этому объяснения…
— Да, мы не должны о нём говорить, — нервно сказал Сириус. — Я слышал, как

мама его с кем-то обсуждала, и почти уверен, что он был педиком.
За этим последовала неловкая тишина.
— Мой папа знал Альфарда, — сказал Джеймс. — Говорил, что он был отличным
парнем.
— Он всегда хорошо ко мне относился, — пожал плечами Сириус. — Оставил мне

свои деньги и все вещи, сделал так, что никто к ним даже прикоснуться не
сможет, пока я не стану совершеннолетним. Мои родители в ярости из-за этого,
ну, что он не вернул все свои бабки в семейное хранилище; так что я отдаю ему
должное, даже если он был… ну, в общем, вы поняли.
У Римуса пересохло в горле, и он прокашлялся, желая сменить тему.
— В общем, как бы то ни было, это только подтверждает, что ты можешь

выпутаться из этой истории. Единственная проблема заключается в том, что я не
могу найти никакой нормальной информации о том, как им удалось это сделать.
— Не парься, — угрюмо сказал Сириус. — Даже если ты найдёшь ответ — никому

из них не приходилось иметь дело с моей матерью. Ты же знаешь, какая она.
Она наверняка заставит нас дать непреложный обет.
— Она не может! — в ужасе воскликнул Джеймс.
— Она пойдёт на всё, — кивнул Сириус.
Римус задумчиво покусал губу. Он не знал, что такое непреложный обет —

звучало как какая-то тёмная магия. Из того, что он уже прочитал о Доме Блэк,
он знал, что его следующей остановкой наверняка станет запретная секция
библиотеки. Для этого ему придётся взять мантию Джеймса и пойти ночью.
Неважно. Он отказывался останавливаться в своих поисках. У него был должок
перед Сириусом.
Разве Римус не говорил Сириусу, что его собственная проблема безнадёжна,

безысходна? И разве Сириус не работал неустанно, не научился выполнять
сложную магию уровня КОТОВ, чтобы помочь ему? Эта ситуация была точно
такой же. Ему просто придётся стараться сильнее. Знание, что Нарцисса тоже
ломает голову над этой проблемой, странно успокаивало. Римус знал, что она
очень умная и опытная ведьма, и не сомневался, что она всегда получала, чего
хотела.
Я выйду замуж за Люциуса, и это всё, что нужно знать. Это были не просто
слова. Он помнил, как Флитвик сказал им, что любовь — естественная,
220/1533
обыденная человеческая любовь — один из самых могущественных типов магии.
И пускай Римус не верил, что хоть что-то в союзе Люциуса и Нарциссы было
особо естественным, он знал, что это гораздо сильнее семейных обязательств.
Просто обязано быть сильнее.
Песня главы — «Changes» Дэвида Боуи.
221/1533
Второй год: Экзамены
Май 1973 года.
Экзамены начались в самый неподходящий для Римуса момент — в середине

мая, прямо перед полнолунием. Оно выпадало на пятницу, а значит, он сможет
написать хотя бы утренний тест по зельеварению, но все выходные пропадут,
потому что он будет отсыпаться, вместо того чтобы повторять. И что было ещё
хуже — полнолуние совершенно дестабилизировало его магию.
Ему казалось, что на втором учебном году это случалось реже, но с

приближением экзаменов — было ли дело в нервах или более длинных днях —
его магия становилась сильнее, резче и бесконтрольней. Легчайший взмах
палочки приводил к самым непредсказуемым результатам, иногда он едва
успевал закончить заклинание, как свет уже вырывался из конца палочки и
пальцы покалывало от шока.
Джеймс говорил: «Успокойся, Лунатик!» — минимум трижды в день, когда Римус

принялся отрабатывать базовые трансфигурационные заклинания и чары,
неизбежно выходившие из-под контроля. Он решил было, что на самых простых
заклинаниях он вернёт себе самоконтроль, но это явно был не тот случай. Это
стало понятно, когда он в третий раз разбил окно в спальне, пытаясь поднять в
воздух набор игральных фигурок.
— Репаро, — пробормотал Сириус, подняв взгляд от учебника по астрономии.

Окно мгновенно вернулось в нормальное состояние. Римус вздохнул.
— Тебе нужно расслабиться, друг, — ухмыльнулся Джеймс. — Всё равно

практические экзамены начнутся только на следующей неделе.
— Но я так отстаю! — буркнул Римус, собирая свои фигурки и убирая их на

место.
— Если ты отстаёшь, то где тогда я?! — заныл Питер, сидя на полу с пятью
учебниками, все по разным предметам. — Я знаю, что завалю трансфигурацию,
мой кролик нисколько не изменился за целый год, и я знаю, что она заставит нас
сделать что-нибудь по-настоящему сложное.
— Ты хотя бы хорошо справляешься с зельеварением, — возразил Римус. — И с

травоведением, а я даже не могу запомнить, какие листья что значат…
— Ты обошёл меня на нашем последнем опросе по травоведению, — напомнил

Джеймс. — И мы тебе в подмётки не годимся, когда дело касается истории
магии, я весь год списываю твою домашку.
— Но ты лучше всех в трансфи… — начал Римус, но быстро замолчал, когда

Сириус громко бросил свою книгу по астрономии на пол.
— Может, вы заткнётесь уже?! Я тут пытаюсь повторять! — закричал он и

поднялся с кровати. — Вы как кучка болтливых старух. Я в библиотеку, — он
забросил свою сумку на плечо и вышел из комнаты.
Какое-то время все сидели молча. Питер кусал губу и выглядел так, будто вот-
222/1533
вот расплачется. Джеймс вздохнул.
— Не обращайте на него внимания, он просто не в настроении, потому что ему

скоро домой. Не то чтобы я винил его за это, — быстро добавил он. — С такими
родителями и всё такое.
— Ну да, — Римус пожал плечами, хотя не считал, что это может служить
оправданием. Не то чтобы Римус тоже ждёт-не дождётся своих летних каникул.
Ну ладно, хорошо, да, ему не нужно было жениться на своей двоюродной сестре
или посещать странные пафосные приёмы — но и Сириусу не придётся каждый
месяц сидеть запертым в подвале или прятаться от более старших и страшных
парней, которых хлебом не корми дай засунуть чью-нибудь голову в унитаз.
— Значит, он не будет снова жить у тебя, Джеймс? — нервно спросил Питер —

наверняка радуясь, что его ожидает лето без Сириуса, потому что тогда Джеймс
будет в полном его распоряжении.
— Не-а, — а вот Джеймс был гораздо меньше рад такой перспективе. — Конечно,
для него двери всегда открыты — для всех вас, — он посмотрел на Римуса, — но
мы не думаем, что он сможет приехать после этого фиаско на Рождество.
Сириус думает, что его запрут в комнате до самой помолвки.
Римус почувствовал укол вины. Он до сих пор не придумал, как решить эту
проблему, и со всей этой подготовкой к экзаменам и полнолуниями совсем забыл
об этом уже недели две как. Если судить по поведению Нарциссы в
коридорах (она проклинала каждого, кто смел посмотреть в её сторону), её
успехи тоже были невелики.
— Ну, если он не перестанет так себя вести, то в следующий раз потеряет не

только свои волосы, — твёрдо сказал Питер, роясь в своих записях.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Джеймс, садясь прямо. — Ты считаешь,

это всё его вина?!
— Нет! — Питер выглядел напуганным тоном Джеймса. — Нет, я просто хочу

сказать… ну, вы помните, как несколько дней назад он упаковал все эти
гриффиндорские ленты в свой чемодан. Он хочет развесить их в своей спальне,
просто чтобы позлить своих родителей. Вот именно из-за таких выходок он
попадает в неприятности.
— А что плохого в том, чтобы гордиться своим факультетом? — возмущённо

фыркнул Джеймс, хотя сам бросил нервный взгляд на чемодан Сириуса.
Римус не хотел в это вмешиваться. Лично он был согласен с Питером и

Нарциссой — обычно Сириус сам был своим самым худшим врагом. Для такого
умного и одарённого человека, у него удивительным образом отсутствовали
скрытность и хоть какая-то предусмотрительность. Если бы он не огрызался при
каждом случае, то, возможно, не обзавёлся бы невестой в тринадцать лет. Римус
как никто другой понимал, как важно сидеть и не высовываться, особенно когда
ты отличаешься от окружающих.
Джеймс, который был похож на Сириуса больше, чем Питер и Римус вместе
взятые, с этим не соглашался. По его мнению, самым важным в подобных
ситуациях было дать отпор. Но если всё вокруг считать битвой, то кому-нибудь
223/1533
неизбежно придётся проиграть. И пока ему не исполнится семнадцать, это
всегда будет Сириус.
***
— Превосходно, мистер Поттер! — Джеймс получил редкую похвалу от

Макгонагалл, когда превратил своих кроликов в пару идеальных красных
бархатных тапочек с помпонами.
Римус сделал глубокий вдох и приготовился к собственной попытке. С

полнолуния прошло полторы недели, и он наконец снова взял магию под
контроль, хотя его нервы всё равно иногда брали верх. Он посмотрел, как
Сириус лениво взмахивает палочкой над своими кроликами и превращает их в
красивую пару чёрных шерстяных тапочек.
У тапочек Питера даже после трёх попыток оставались уши и хвосты, кроме
того, они продолжали гадить на стол. Когда очередь дошла до Римуса, он
закрыл глаза, чувствуя головокружение, и затем наконец проговорил
заклинание.
Его тапочки были не такие идеальные, как у Сириуса и Джеймса, но их можно

было носить, и у них хотя бы не было никаких звериных черт, пусть даже они по-
прежнему были скучного коричневого цвета. По крайней мере, он знал, что
выложился по максимуму на письменном тесте — на всех тестах. Он был
доволен, что смог запомнить всё, что нужно было запомнить, когда дело
касалось его любимых предметов, и что он не был так уж ужасен на
зельеварении, травоведении и астрологии.
В конце экзамена по трансфигурации Макгонагалл вернула всех кроликов в

изначальное состояние и до следующего экзамена отправила прыгать на
лужайке, созданной в конце класса. Затем она выдала свитки пергамента,
которые выглядели как пустые таблицы.
— Довожу до вашего сведения, — официально начала она, — что на третьем

году обучения вы должны выбрать как минимум два дополнительных учебных
предмета, которые будете изучать до сдачи стандартной общей волшебной
аттестации. Я раздала ваши свитки на заявление. Пожалуйста, хорошенько
продумайте свой выбор, взвесьте достоинства каждого предмета, затем
заполните заявление и сдайте в мой кабинет не позже последнего дня этого
учебного года.
Весь класс начал восторженно перешёптываться. Римус посмотрел на своё

заявление и на представленные в нём предметы с крайним беспокойством.
Когда они покинули класс, Питер сразу же начал доставать Джеймса, чтобы
узнать, какие предметы тот собирается взять — чтобы он тоже мог их выбрать.
— Магловедение, — сказал Сириус по дороге на залитую солнцем улицу. — Я

определённо возьму магловедение.
Римус закатил глаза. Это было неудивительно — если какой-то предмет и мог
вызвать осуждение семьи Блэк, так уж точно этот.
— Думаешь, Эванс его возьмёт? — Джеймс почесал подбородок. Сириус

224/1533
ухмыльнулся:
— Сомневаюсь, друг, она же маглорождённая. Но ты можешь произвести на неё

впечатление своими знаниями.
— Да… да, наверное… — Джеймс задумчиво посмотрел на своё заявление.
— Значит, ты возьмёшь магловедение, Джеймс? — тревожно спросил Питер.

— Думаешь, это будет сложно? Наверное, мы можем попросить Римуса нам
помочь… Ты возьмёшь этот предмет, Лунатик?
— Не-а, — Римус покачал головой. — Какой смысл? А вот вы возьмите, может,

перестанете спрашивать у меня всякую фигню.
Про себя он пожалел, что в списке не было предложено «волшебноведения»,

чтобы он перестал наконец всё время чувствовать себя таким отсталым. Но, по
всей видимости, волшебники были слишком высокомерными для этого.
— «Прорицание»… это типа предсказание будущего, да? — Джеймс сел на траву

и скинул свою мантию. Сириус последовал его примеру и закатал рукава.
— Наверное, да. Магические шары и чайная заварка.
— Звучит, как какая-то херня. Давайте запишемся!
Все трое начали писать на своих заявлениях. Римус не стал. Ему не хотелось
знать будущее — что бы ни ожидало его там, он знал, что ничего хорошего ему
не светит. Он быстро прикоснулся палочкой к своему виску и прошептал:
— Лектиункула Магна, — и начал изучать предложенные варианты.

— «Арифмантика», — пробормотал он. — Это как арифметика?
— В любом случае цифры, — ответил Сириус. — Это должно быть действительно

сложно.
— «Уход за магическими существами»… не знаю насчёт этого, — фыркнул

Джеймс. — Вы видели учителя? У него больше шрамов, чем у Лунатика.
— Эй, — Римус пнул его по ноге. Вообще-то, «Уход за магическими существами»

звучал довольно интересно. В конце концов, он сам был своего рода магическим
существом.
— Наверное, я возьму арифмантику, если вы возьмёте, — сказал Сириус, всё ещё

читая варианты.
— Это будет очень сложно? — беспокоился Питер.
— Мы тебе поможем, Пит, не переживай, — успокоил его Джеймс. — В любом

случае, на третьем году нас ждут вещи поинтересней новых предметов —
Хогсмид!
— Вы ходите в «Сладкое королевство» три раза в неделю, — ответил Римус,

раздумывая, брать или не брать предмет «Древние руны».
225/1533
— Да, но не в «Зонко»!
Римус ухмыльнулся. Вообще-то, он тоже с предвкушением ждал вылазки в

Хогсмид — он никогда не бывал в других защищённых волшебных местах, кроме
Хогвартса, и уже устал слушать, как здорово было в Косом переулке. Он
вздохнул и лёг на траву, глядя на облака. Он ещё успеет подумать о предметах
на третий год, ему некуда торопиться. Сейчас он хотел лишь наслаждаться
окончанием экзаменов и мыслью, что до летних каникул у них есть ещё почти
целый месяц.
— Эй, эй, Эванс! — вдруг сел прямо Джеймс.
Римус мысленно вздохнул. После их полуночного пира, Джеймс всё чаще и чаще
начинал вести себя как придурок, когда дело касалось Лили.
— Я не собака, Поттер, — раздался её голос издалека. — Так что не надо

подзывать меня, как собаку.
— Привет, Сириус, — послышался голос Мэри. Римус сел прямо, моргая от

солнца.
Марлин смущённо ему помахала, и он помахал в ответ.
— И тебе привет, Макдональд, — кивнул Сириус, небрежно заправляя волосы за

ухо. Он начал делать это, когда поблизости были девчонки. Римус ненавидел эту
привычку.
Девчонки ели мороженое, что выглядело как отличная идея, учитывая жару на
улице. Лили даже наложила чары на веер, чтобы он везде следовал за ней и
обдувал прохладным ветром.
— Тогда дайте нам лизнуть, — Джеймс игриво им подмигнул. Марлин

покраснела словно свёкла и нервно захихикала, но Лили спокойно выгнула
рыжую бровь:
— Да, тебе бы не помешало охладиться. Агуаменти!
Она направила свою палочку на мародёров и вылила на них поток ледяной воды.
Римус шарахнулся в сторону, но она не пыталась достать его. Джеймсу и
Сириусу досталось больше всего — они страшно завопили, выжимая рубашки и
волосы. Мэри, Марлин и Лили расплылись в улыбках.
— И зачем ты это сделала? — зарычал Сириус, убирая назад мокрые волосы и

гневно сверкая глазами. Выглядел он как мокрая крыса.
— А что такое, я думала, вам нравятся розыгрыши? — Лили подмигнула ему,

развернулась и пошла к озеру.
— Она просто кошмар ночной, — застонал Сириус, пытаясь высушить свои

волосы согревающими чарами.
— Осторожней, ты о моей будущей жене говоришь, — восторженно ответил

Джеймс, глядя ей вслед. Его очки забавно запотели. — Ой, перестань разводить
драму, ты уже через полчаса высохнешь на такой жаре.
226/1533
— А где они взяли мороженое? — спросил Питер.
Римус улыбнулся и лёг обратно на траву. Плевать на каникулы, на помолвку и

новые предметы. В этот момент всё было именно так, как должно было быть.
227/1533
Второй год: Длинный Последний День (Часть 1)
Пятница, 29-е июня, 1973 год.
Римус уже опаздывал, а ему надо было сделать ещё столько всего. Он, как
всегда, проснулся позже остальных мародёров, и к этому времени в комнате
остался лишь Питер, который вышел за двери с быстрым:
— Утречко, Люпин! Удачи!
Проверив время, Римус вскочил с кровати и в панике побежал в душ. Расчёсывая

волосы перед зеркалом и уныло размышляя, что это в последний раз, потому что
Надзирательница, несомненно, сбреет всё к чертям, как только он ступит на
порог приюта, он также мысленно проходил по списку дел на сегодня.
Сперва, конечно, завтрак — он не мог его пропустить. Если поторопится,

возможно, ему удастся застать в зале Сириуса, Джеймса и Питера до того, как
они отправятся на свои миссии. Наверняка это будет единственный шанс
увидеть их, потому что сегодня, в последний день учебного года, мародёры
будут нарочно ходить по одиночке до самого прощального пира.
После завтрака ему придётся побежать обратно в башню, чтобы собрать вещи —
Римус был почти уверен, что этим вечером они получат отработки, поэтому
следующим утром у него, скорее всего, не будет времени собраться перед
поездом. Как только он соберётся, нужно будет вернуть книги в библиотеку. Эта
мысль наполнила его чувством вины — он до сих пор не нашёл ничего, что могло
бы помочь Сириусу, несмотря на долгие месяцы поисков. Теперь их
единственная надежда заключалась в том, что брат с сестрой найдут выход из
положения уже после церемонии помолвки.
По дороге в библиотеку он занесёт в кабинет Макгонагалл своё заявление о

предметах на следующий год — он уже достаточно времени оттягивал это дело.
Затем, когда он сдаст книги и заявление, Римусу должно хватить времени,
чтобы встретиться с Питером около теплиц в одиннадцать часов, где он заберёт
мантию-невидимку.
Если всё пойдёт по плану, Римус сможет взять зонты из хижины лесничего у
края леса и незаметно протащить их в спальню. После этого будет время
обеда — Римус надеялся использовать час свободного времени, чтобы спокойно
дочитать книгу — он взял её у Сириуса, и ему осталась лишь одна глава, так что
он действительно очень хотел покончить с этим до того, как им придётся
разъехаться по домам. Особенно учитывая тот факт, что Макгонагалл вряд ли
разрешит ему читать на неизбежной отработке этим вечером.
Сразу после обеда настанет время для первой ступени выполнения последнего в
этом учебном году плана мародёров. Чтобы избежать хаоса, ему придётся
перепроверить, собрал ли он все вещи. Затем начнутся приготовления к
вечернему пиру — ему лишь нужно прийти в зал достаточно рано, чтобы помочь
Сириусу и Джеймсу с финальными заклинаниями. Конечно, если до этого
момента никого из них не поймают.
Как раз когда Римус надевал джинсы, в ванную вдруг резко постучали.
228/1533
— Принёс тебе с завтрака тост, Лунатик, — раздался голос Сириуса. — Решил
сэкономить тебе немного времени.
— Супер, спасибо! — ответил Римус, быстро натягивая рубашку, будто Сириус

мог увидеть его сквозь дерево.
— Удачи! Увидимся днём!
— Ага… Тебе тоже!
Римус услышал, как шаги Сириуса отдаляются от ванной и спускаются по

ступенькам. Ну, по крайней мере один пункт его плана был выполнен. Он вышел
из полной пара ванной и увидел целую тарелку тостов на своём чемодане.
Четыре кусочка — Сириус не поскупился — и каждый тщательно покрыт другой
начинкой. Римус улыбнулся и решил чуть позже возобновить попытки помочь
Сириусу.
Он провёл беззаботный час, уничтожая тосты и собирая свои вещи,

разбросанные по всей комнате, начиная с его кровати и заканчивая полками его
друзей, а некоторые даже нашлись в общей комнате. Он воспользовался
возможностью, чтобы в последний раз послушать Hunky Dory и попрощаться на
пару месяцев с проигрывателем.
Плакат с Дэвидом Боуи, который Сириус подарил ему на день рождения, больше
не двигался — чему Римус был даже рад, потому что теперь он мог взять его с
собой в приют, не вызывая никаких подозрений. Его потрёпанный чемодан
теперь не закрывался так легко, как в конце прошлого лета, когда он собирался
ехать в Хогвартс, и ему пришлось перекладывать вещи несколько раз, прежде
чем они наконец уместились.
Римус почистил зубы и начал собирать книги из библиотеки в свою трещащую по

швам сумку. Интересно, позволит ли Надзирательница купить ему новую —
потому что в прошлый раз, когда он попросил новую сумку, она воспользовалась
этой возможностью, чтобы научить его шить. «Жизненно важный навык»,
сказала она. Он решил не говорить, что восстанавливающие чары сработают
куда лучше — но даже они уже не особо помогали.
Со списком выбранных предметов на следующий год в руке он отправился в

общую комнату, где собирались остальные гриффиндорцы, тоже, похоже, в
последнюю минуту. В обычно уютном помещении царил переполох,
наполненный мольбами вернуть пропавшие вещи и настольные игры, учениками,
в поисках потерянных вещей ползающими на четвереньках под столами и
поднимающими диваны, толпами семикурсниц, которые плакали и обнимали
друг друга на прощанье, и совами, снующими туда-сюда по комнате.
— Римус, — остановила его Мэри. — Ты совсем один?
— Ага, — кивнул он с озорной ухмылкой на губах. Она ухмыльнулась в ответ:
— О-о-о, что вы опять задумали? Мы с Марлин только что обсуждали, что вы в

последние недели как-то притихли…
— Не задавай мне вопросов, и я не буду тебе врать, — ответил он. — Прости, но

мне надо вернуть книги…
229/1533
— Тебя Лили ищет, — быстро сказала она.
— О, эм-м… я буду в Большом зале на обеде. Немного занят до этого, передай,

что я извинялся!
Он быстро выбрался из прохода в коридор, который был точно так же полон

учеников, прощающихся друг с другом. Пивз подхватил всеобщее
воодушевление и, отыскав, где Филч хранит запасы туалетной бумаги, бросал
мокрые комки в любого, кто подходил близко.
Закрыв голову руками, Римус подбежал к кабинету Макгонагалл как раз в тот
момент, когда Пивз запустил комок бумаги прямо в её дверь. Римус вовремя
пригнулся, Пивз безумно расхохотался и быстро улетел, в этот момент
Макгонагалл — услышав очень громкий ПЛЮХ — открыла дверь кабинета. Она
посмотрела на Римуса, который всё ещё прижимался к полу и закрывал голову
руками.
— Мистер Люпин.
— Это был Пивз! — он быстро встал на ноги. — Честное слово, профессор!
— Я вам верю, — она быстро ему улыбнулась. — Привидения всегда расходятся в

последний день учебного года. Вы что-то хотели? — она перевела взгляд на
пергамент, который он сжимал в руке.
— О, да! — он протянул руку.
— Отлично, проходите, Люпин.
— Э…
Но Макгонагалл нельзя было сказать нет или спросить её, могло ли это
подождать. Он подумал, какого чёрта ей было нужно от него — не могла же она
так быстро поймать Сириуса и Джеймса? Это было бы слишком очевидно, если
бы первая ступень плана уже вступила в действие, но он ничего не слышал…
— Присаживайтесь, мистер Люпин. Чаю?
— Эм… Да, ладно, — он беспокойно сел в кресло. Макгонагалл махнула рукой, и

небольшой фарфоровый чайничек появился на столе и начал разливать горячий
напиток в две одинаковые чашки.
— Добавляйте молока, — отрешённо сказала профессор, изучая заявление,

которое протянул ей Римус. — Прорицание, — прочитала она, — магловедение и
арифмантика.
Он ничего не ответил. Она наконец подняла взгляд и посмотрела на него поверх

своих квадратных очков.
— Это те же самые предметы, что выбрали мистер Поттер и мистер Блэк, если я
не ошибаюсь? И мистер Петтигрю тоже, м?
Римус лишь кивнул в ответ. Вообще-то, Питер выбрал только прорицание и

230/1533
магловедение — он вспомнил, что можно было выбрать как минимум два новых
предмета и решил не усложнять себе жизнь больше, чем требовалось. А Римус
скорее бы умер, чем взял меньше предметов, чем Джеймс и Сириус.
— Мне интересно узнать, что подтолкнуло вас выбрать магловедение?

Возможно, вы рассматриваете карьеру в Отделе связи с маглами?
— Эм… — запнулся Римус. Он понятия не имел, что такое Отдел связи с маглами,
но звучало не очень интересно.
— А я было думала, что у вас вполне удовлетворительные знания о магловском

мире, учитывая, что вы провели в нём большую часть своей жизни.
— Да, но… ну…
— Вам необязательно выбирать предметы, просто потому что их выбрали ваши

друзья, мистер Люпин, — сказала Макгонагалл более ласковым тоном, чем он
ожидал. — Ведь, в конце концов, вы всё равно будете ходить на одни и те же
базовые дисциплины все вместе.
Римус пожал плечами. Он не знал, что ещё ему было делать. На самом деле, ему
были интересны все предметы — ну, ладно, возможно, не магловедение, тут она
была права — но с другой стороны, ему не нравилась мысль о том, что он будет
пропускать уроки с другими мародёрами.
— Одна из самых замечательных вещей в школе, мистер Люпин, — тактично

начала Макгонагалл, — это друзья, которых мы в ней находим — связи и
отношения, которые сохраняются на всю жизнь. Я знаю, что вы нашли очень
близких друзей здесь, в Хогвартсе.
Римус попытался не скривиться. Обязательно ей говорить это так по-девчачьи?!

Она прочистила горло, явно забавляясь его реакцией.
— Очень близких друзей. Но школа ещё и то место, где мы можем бросить себе
вызов, проверить свои возможности. Вы меня понимаете?
Он снова кивнул. Она вздохнула, попивая свой чай.
— В этом году результаты ваших экзаменов просто великолепны, Римус.
Услышав это, он слегка расправил плечи. Он и сам гордился своими

результатами. Он не обошёл Джеймса в трансфигурации, а Снейпа и Лили — в
зельеварении, но по всем остальным предметам получил одни из самых высоких
оценок в классе.
— Поэтому, — продолжила Макгонагалл, — я не переживаю по поводу выбора

вами арифмантики — это, к вашему сведению, одна из самых сложных
дисциплин, которые мы предлагаем в Хогвартсе. Но я бы поставила под вопрос
ваше решение изучать магловедение. Боюсь, эта дисциплина покажется вам
очень скучной. Вы рассматривали, например, древние руны?
Римус сжал кулаки. Это действительно звучало интересно. Но он так много

времени проводил, пытаясь читать по-английски и догоняя других учеников, что
содрогался от идеи начать учить ещё один язык. Макгонагалл, похоже, поняла
231/1533
отношение к этому предмету по его лицу — хотя бы частично.
— Вообще-то, это не так сложно, как может показаться. Вы крайне одарённый и

очень трудолюбивый ученик. К тому же, ваши товарищи по факультету, мисс
Маккиннон и мисс Макдональд, тоже выбрали этот предмет.
Вообще-то, звучало не так уж и плохо. Теперь он уже привязался к двум «Эм», и

было бы неплохо проводить с ними немного больше времени. Как здорово было
бы учиться в классе, где рядом не выпендривается Сириус, Питер не пытается у
него списать, а Джеймс не ведёт себя как идиот, пытаясь привлечь внимание
Лили.
— Ладно, — согласился он. — Я попробую.
— Превосходно, — Макгонагалл широко улыбнулась, выглядя искренне

довольной. Она махнула рукой над его заявлением, чтобы внести коррективы.
— Эм… Профессор? — вдруг спросил он, снова слегка нервничая.
— Да, Люпин?
— Я… ну, я думал ещё об одном предмете. Может… может, вместо Прорицания?
Улыбка Макгонагалл стала слегка язвительной:
— Ну, не могу притворяться, что сама вижу много смысла в этом предмете…
Только если ведьма или волшебник действительно обладают даром
предвидения.
Римус кивнул, решив, что это значило, что он был не настолько одарён.
— Я думал, может… ну, наверное, это глупо… — Джеймс сказал, что это глупо.
Девчачий предмет. — Эм… уход за магическими существами, — очень быстро
выпалил он.
Макгонагалл выглядела искренне удивлённой:
— Вам интересен этот предмет?
— Эм… да, наверное. Не только потому что я… ну, вы поняли. Но. Да, в общем, в
основном из-за этого.
— Что ж, это очень интересная дисциплина, — Макгонагалл снова отпила из

своей чашки. — Если она вам больше нравится, чем прорицание, я только за.
— Ладно, тогда измените это тоже, — кивнул он, немного смущённый, но в то же

время довольный собой. Макгонагалл снова махнула рукой.
— Знаете, ваш отец был довольно одарённым в том, что касалось магических
существ, — сказала она. Римус поднял бровь:
— Я не знал.
— О да, — кивнула она, будто просто ведя светскую беседу. — Специалист

232/1533
своего дела.
— Своего… дела?
— Нечеловеческие потусторонние проявления. Знаете, боггарты и призраки — и

дементоры тоже. Боюсь, все довольно тёмные существа. Уход за магическими
существами в основном фокусируется на материальных сущностях — так
сказать, смертных, но вы вполне могли унаследовать его таланты.
— А, ясно. Спасибо, профессор, — Римус быстро поднялся из кресла. У него не

было времени думать сейчас о своём отце. У него было столько дел. — Мне
нужно в библиотеку, — он указал рукой на тяжёлую сумку, расходящуюся по
швам.
— Да, да, я вижу, — кивнула Макгонагалл. — Спасибо, Римус. Увидимся сегодня

на прощальном ужине.
— Хорошо, до встречи!
Когда он наконец покинул кабинет Макгонагалл, то глянул на часы. Десять

минут одиннадцатого. Чёрт. Уже не оставалось времени на библиотеку, ему
нужно встретиться с Питером у теплиц, и обычно у них уходило пятнадцать
минут, чтобы выбраться из замка, и это ещё если ни одна лестница не собьёт
тебя с пути. Перехватив свою до ужаса тяжёлую сумку, Римус вздохнул и
отправился в путь.
К тому времени, как он добрался до теплиц, обливаясь потом под палящим

солнцем, Питер уже ждал его какое-то время, переминаясь с ноги на ногу.
— Вот ты где! — воскликнул он. — Я думал, что-то случилось.
— Прости, — тяжело выдохнул Римус, вытирая лоб рукавом. — Макгонагалл

хотела поболтать. Всё прошло удачно?
— Ага, — кивнул Питер, украдкой оглядываясь вокруг. — Как и сказал мне

Джеймс. Ты их видел?
— Не-а.
— Значит, всё должно быть нормально. Держи, — Питер передал ему мантию-
невидимку.
— Спасибо. Эй, ты сейчас обратно в нашу комнату?
— Да, мне ещё нужно собраться…
— Отлично, занесёшь мои книги обратно? Я хотел вернуть их в библиотеку, но

Макгонагалл…
— Ладно, — Питер забрал у него сумку. — Чёрт возьми, Лунатик! — застонал он,
сгибаясь под её весом.
— Увидимся на обеде?
233/1533
— Наверное. Удачи! — Питер потащился обратно к замку, оставляя Римуса
одного.
Оглянувшись, чтобы убедиться, что горизонт чист, Римус, не теряя времени,

направился к сараю для инвентаря около хижины лесничего. Он уже был там
однажды, в первый год, на отработке, — внутри сарай был гораздо больше, чем
выглядел снаружи, и наполнен множеством инструментов для ухода за
огромной территорией Хогвартса. Замо́ к не отреагировал на обычное
заклинание Алохомора, но не выстоял перед парой шпилек для волос, которые
Римус взял у Лили. Она вопросительно на него посмотрела, отдавая их, но не
спросила, зачем они ему понадобились.
Зайдя внутрь, Римус не стал терять ни секунды и быстро нашёл большую чёрную
подставку для зонтов. Он не совсем понимал, зачем волшебникам нужны
зонты — должны же существовать заклинания, защищающие от дождя? Но как
бы то ни было, они не хотели, чтобы кто-то мог призвать их и нарушить планы.
Римус накинул на подставку мантию-невидимку и наложил облегчающие чары, а
затем с помощью левитации вынес все зонты из сарая.
Он прошёл обратно к школе беззаботной походкой, пытаясь не выглядеть так,

будто он что-то задумал, и пряча палочку под мантией, чтобы никто не понял,
что он левитирует невидимую подставку с зонтами. У него ушло почти полчаса,
чтобы пронести себя и невидимые зонты через замок незамеченными, не
врезавшись ни в кого из учеников. Несколько раз ему пришлось левитировать
подставку у себя над головой, для чего потребовалось много концентрации и
усилий.
И всё же он справился, дойдя до места своего назначения с ощущением

огромного достижения. Он оставил зонты в спальне и наложил заклеивающие
чары на замок, надеясь, что, если кто-то и попытается призвать зонты, дверь не
откроется вовремя и они не успеют спастись. Он аккуратно сложил мантию и
оставил её на подушке Джеймса.
Питер бросил сумку с книгами у изножья его кровати, и Римус вздохнул, осознав,
что ему придётся отнести книги в библиотеку, перед тем как идти на обед.
Забросив сумку через плечо, он в очередной раз спустился в общую комнату
Гриффиндора.
И в очередной раз был сбит с пути, на этот раз Лили, которая была крайне рада
его видеть.
— Вот ты где! — пискнула она и схватила его за плечи. — Я везде тебя ищу!
— Привет, Лили, — вежливо улыбнулся он. — Извини, может это подождать? Мне
нужно отнести книги в…
— Конечно нет! — она яростно покачала головой. — Можно, мы пойдём в вашу

комнату? Там ведь никого нет, да?
— Да, — вздохнул он. Он может сходить в библиотеку и позже, если не будет

пытаться дочитать книгу или если его поход к мадам Помфри не займёт много
времени. Он прошёл за Лили вверх по лестнице.
— Мне стоит спрашивать, что это такое? — спросила она, глядя на большую
234/1533
подставку.
— Это подставка с зонтами, — без промедления ответил он. Она подняла бровь,
но не стала задавать лишних вопросов.
— У меня для тебя кое-что есть, — она бросила свою сумку на его чемодан и
начала в ней рыться. Потом достала из неё очень странный предмет. На первый
взгляд это был обычный лист из пластика. Римус нахмурился, когда она
протянула его ему. Он перевернул его несколько раз:
— Эм… Лили…?
— Прости, что это заняло так много времени — мне пришлось целую вечность
ждать ацетат. Моя мама раздобыла это у своей подруги, которая работает
учителем. Они используют такие штуки для графопроекторов в магловских
школах. Ну, ты, конечно, это знаешь.
Римус бездумно кивнул. У них в приюте был графопроектор, но в нём нужно

было поменять лампы ещё года три назад, и насколько он знал, никто этого так
и не сделал.
— У тебя есть тут книга? — Лили кивнула на его сумку. — Достань одну. Я тебе
покажу.
Он послушался, потому что было интересно, к чему это приведёт. Она открыла
книгу на случайной странице, положила её на чемодан, затем положила сверху
свой странный лист.
— Смотри, — сказала она.
Римус посмотрел, уже потянувшись за палочкой на случай, если она попросит

его прочитать что-нибудь. Она покачала головой и отпихнула его палочку.
— Просто смотри, — приказала она.
Он снова посмотрел, потирая шею.
«Существует три ключевых элемента, чтобы успешно наложить непреложный

обет. Сперва…»
— Что?! — воскликнул Римус, взял книгу в руки и уставился на неё.
— Сработало?! — нетерпеливо спросила Лили. — Ты можешь прочитать, что тут

написано?
— Я… да… я… Чёрт возьми, Эванс! — он перевернул страницу и переложил лист

пластика. Это работало. И это было куда проще, чем громоздкое заклинание
Сириуса.
— Это должно работать и за пределами Хогвартса, — сказала она, сверкая

своими зелёными глазами. — Я немного поиграла с заклинанием, и немного
работы с зельями тоже здесь есть, но теперь чары должны держаться очень
долго.
235/1533
— Ты потрясающая! — воскликнул Римус, всё ещё читая. — Спасибо тебе
огромное!
Довольно неожиданно Лили бросилась на Римуса и обвила руками его шею. Она
застала его врасплох, и Римус сильно покраснел. Его очень редко обнимали —
что уж говорить о девчонке. Она была мягкой, и её волосы приятно пахли.
Яблоком.
— Я хотела успеть к твоему дню рождения, — сказала она и отступила назад,

всё ещё улыбаясь. — Но всё время что-то портила. Я так рада, что это сработало!
Ты бы подумал, что я свихнулась, если бы не получилось.
— Да уж, — он нервно засмеялся, до сих пор не оправившись от неожиданного

объятия. — Спасибо тебе, Лили, это… это просто невероятно.
— Ты этого заслуживаешь, Римус, — серьёзно сказала она. — Честное слово, ты

так усердно трудишься, и ведь тебе ещё приходится иметь дело с Поттером и
Блэком.
Римус пожал плечами. За этим последовала слегка неловкая тишина.
— Ладно, я тебя отпущу, — наконец сказала Лили. — Прости, что набросилась на

тебя вот так. Увидимся на ужине?
— Да… да, обязательно, — Римус снова опустил взгляд в книгу. — О, чёрт,

погоди… Эванс, у тебя есть зонт?
— Э… думаю, да? Наверное, я его уже упаковала.
— Распакуй, — твёрдо сказал он. — И возьми с собой на ужин, ладно?
— ...ладно.
Когда она ушла, Римус позволил себе присесть на секунду. Он поверить не мог в
то, что она сделала. И он поверить не мог, что сам до этого не додумался! Это
было так просто, так элегантно. Он сможет читать всё лето! Он перелистнул
страницу.
«Важно отметить, что как только непреложный обет наложен, его уже
невозможно заменить любой другой клятвой, присягой или обещанием,
сделанными позже. Никакие законные или моральные обязательства не могут
повлиять на данный обет. Таким образом, решающее значение имеет…»
— О! — внезапно воскликнул Римус. В его голове будто раздался щелчок, и всё

встало на свои места. — О!О!О! — он вскочил с места.
Библиотеку придётся отложить ещё на какой-то неопределённый срок.
***
Вот именно в такие моменты, думал Римус, меряя шагами тёмный коридор перед
общей комнатой Слизерина, ему бы пригодилась законченная Карта. К
сожалению, к этому времени они сумели нанести на неё лишь три четверти
замка, и до отслеживания людей ещё было очень далеко.
236/1533
Римус ждал в этом коридоре уже двадцать минут и безуспешно. Учащиеся в
зелёных мантиях, которые проходили мимо него, не обращали никакого
внимания на его просьбы о помощи, и даже Кровавый Барон проплыл мимо,
раздражённо поджав губы. Дело становилось безнадёжным. Такими темпами он
может пропустить обед. Он посмотрел на ближайшие часы. Половина первого.
Первая стадия их плана дышала ему в затылок.
Когда проход в общую комнату открылся снова, его сердце заныло ещё сильнее.
— Так-так-так, — ухмыльнулся Снейп. — Я слышал, что какой-то чокнутый

гриффиндорец вырвался на волю, но даже подумать не мог, что это ты,
полоумный Люпин.
Римус вздохнул:
— Отвали, Нюниус.
— Не надо мне грубить, — Снейп поднял палочку. — Придётся вымыть тебе рот с
мылом.
— А я и не знал, что ты умеешь что-то мыть, — с сарказмом ответил Римус.
— О, так ты…
— Может, обойдёмся без этого? — раздражённо бросил он. — Это последний

день учебного года, и у меня полно других дел. Можешь просто… не знаю,
впустить меня или типа того?
— Впустить тебя?! — чёрные глаза Снейпа распахнулись, его явно забавляла эта
ситуация. — С какого перепугу я должен тебя впускать?!
— Мне нужно поговорить с…
— Прочь с дороги, Снейп, ты, скользкий червяк, — раздался голос из стены за

спиной Северуса. Из общей комнаты вышел Барти Крауч-младший, а за ним
Регулус. Римус почувствовал волну облегчения.
— Регулус! Можешь найти для меня Нарци…
— Мордео! — без предупреждения Крауч послал проклятие в сторону Римуса,

который едва успел увернуться и достал собственную палочку.
— Экспелли… — начал он, но было уже слишком поздно, Крауч проклял его во
второй раз, и боль расколола его череп, отдаваясь звоном в ушах. Это было
ужасно, но он не дрогнул. Это было ненадолго, и боль была его давней
подругой. Если они думали, что подобная ерунда его остановит, то их явно ждал
сюрприз.
— Чего тебе надо, полукровка? — спросил Крауч, усмехаясь, как безумец. — Или
ты просто тупой, раз ходишь здесь совсем один?
— Он очень тупой, — сказал Северус. — Тупой, как бревно.
237/1533
— Заткнись, Снейп, — сказал Крауч, теперь переводя палочку на Северуса.
Римус прищурился, внимательно за этим наблюдая. Похоже, у Снейпа плохо
получалось заводить друзей, куда бы он ни шёл.
— Заткнитесь вы оба, — наконец скучающе подал голос Регулус. Он не отрывал

взгляда от лица Римуса всё это время. — Что тебе нужно, Люпин? Говори
быстрее, пока Барти не решит испытать на тебе какое-нибудь из
непростительных.
— Мне нужно поговорить с Нарциссой, — сказал Римус так чётко и спокойно, как
только мог. — Это срочно. Это касается… ну, ты понял, вашей семьи.
Регулус просто смотрел на него ещё несколько секунд, ничего не говоря. Он был
совсем как Сириус — только без радости и чувства юмора. Если бы Римус не
знал, он бы подумал, что это Регулус из них двоих старший.
— Снейп, иди и приведи мою сестру, понятно? — резко сказал он, даже не
поворачивая головы.
Снейп выглядел разъярённым таким поведением, но подчинился. Неужели все

делали то, что приказывали им члены семьи Блэк? Джеймс часто подшучивал
над Сириусом, что тот ведёт себя как член королевской семьи, но, возможно, он
просто играл ту роль, для которой его растили.
Краучу это быстро наскучило, и он ушёл, оставив Римуса и Регулуса одних друг
против друга в гробовой тишине. Римус был даже рад увидеть кислое лицо
Нарциссы, когда она наконец появилась из прохода.
— О, Мерлин, — она вздохнула, посмотрев сверху вниз на Римуса. — Сейчас что?
— Я нашёл решение! — быстро сказал он. — Вашей… вашей проблемы. Я

придумал, как всё исправить.
— Да что ты говоришь? — она скрестила руки на груди, не выглядя особо

убеждённой.
— Непреложный обет, — выпалил он, стараясь поскорее с этим разделаться,

чтобы уже уйти. — Его нельзя нарушить, ни за что.
Она фыркнула:
— Ну да, затем он и нужен.
Римус нетерпеливо закатил глаза.
— Я хочу сказать, — более медленно сказал он, набираясь храбрости, — что если
ты дашь непреложный обет, то не сможешь дать никаких других клятв, ему
противоречащих. Тебя нельзя будет даже заставить дать другие обещания. Или
клятвы, — с намёком выделил он последнее слово.
В глазах Нарциссы моментально зажёгся свет. На секунду красивые розовые

губы выдохнули то же самое «о», которое выдохнул Римус около часа назад,
когда до него тоже дошло. Однако у неё не было времени что-то ответить,
потому что в этот момент из глубины коридора раздался визг, и они все
238/1533
повернулись на звук. Девчонка из Слизерина выбежала из туалета в конце
коридора и завопила:
— Они все просто… взорвались!
И будто в подтверждение её слов они увидели сквозь распахнутую дверь

туалета, как волны розовой пены поднимаются из раковин и вытекают из-под
туалетных кабинок. Это было по-настоящему великолепно — потрясающие
огромные потоки пенных мыльных пузырей вырывались из каждого крана и
слива.
— Мне, эм-м… мне надо идти! — Римус ухмыльнулся, подмигнул Нарциссе и

рванул по коридору.
239/1533
Второй год: Длинный Последний День (Часть 2)
Остатку дня хаоса было не занимать — Римус знал, что Джеймс и

Сириус, где бы они ни были, сейчас отлично проводят время. Каждый туалет в
замке непостижимым образом взорвался потоками розовой пены, и долго никто
не мог их остановить. Бушующие водопады пузырей заполнили коридоры,
словно розовый снег, и даже те ученики, которые не хотели играть в пене, не
особо возражали, когда им пришлось покинуть замок и отправиться валяться на
траве в солнечном свете последнего дня в Хогвартсе.
Римусу уже пришлось пожертвовать обеденным перерывом, но ещё нужно было

дойти до библиотеки и вернуть книги, помочь Сириусу собраться (хотя, вообще-
то, сказал он себе, поднимаясь по ступеням в башню Гриффиндора, на сегодня
он уже сделал достаточно, чтобы помочь Сириусу) и увидеться с мадам Помфри
для последнего в этом учебном году осмотра. Ещё ему нужно было успеть
прийти в Большой зал пораньше, чтобы помочь Джеймсу и Сириусу с финальным
этапом их плана. Это была несложная, но сильная магия, которая требовала
столько волшебных палочек, сколько можно было найти.
Сперва библиотека, благоразумно подумал он, заходя в уже пустую спальню.

Теперь хотя бы никто не встанет у него на пути. Кто-то из ребят, судя по всему,
заходил в комнату с тех пор, как Римус ушёл, потому что здесь творился ещё
бо́ льший беспорядок, чем раньше, и мантии-невидимки на месте не было.
Джеймс, будучи, наверное, самым чистоплотным и организованным из них,

собрал вещи ещё прошлым вечером и сегодня утром аккуратно заправил
кровать. Угол Римуса казался прибранным только потому, что был практически
пустым, если не считать пижамы и книги на прикроватной тумбочке. Питер,
видимо, попытался было сложить вещи, но был прерван в разгар дела —
чемодан открыт нараспашку, одежда вывалилась, по кровати разбросаны книги,
его красный галстук свисает с балки под потолком. Лежбище Сириуса выглядело
хуже всего. Должно быть, он пытался что-то найти, потому что каждый ящик его
стола и шкафа был выдвинут, одеяло валялось на полу, а чемодан зиял
абсолютной пустотой.
Римус схватил сумку с книгами и сразу вышел из комнаты, решив подумать об

этом позже. Он пожалел, что отдал мантию-невидимку, когда ему снова
пришлось уворачиваться от Пивза. Полтергейст был просто в своей стихии,
ныряя в волны пены, а затем выскакивая, чтобы напугать ничего не
подозревающих учеников и учителей. Римус мельком вспомнил, что утром
сказала Макгонагалл об отце. Боггарты, полтергейсты… Интересно, что его
отец — когтевранский чемпион по дуэлям со скверным нравом — думал о Пивзе?
— Здравствуйте, мадам Пинс, — тихо и вежливо поздоровался Римус, зайдя в

библиотеку. Здесь было почти совсем пусто, и старая библиотекарша с кислым
лицом разбирала высокую стопку недавно возвращённых книг, с крайним
трепетом отправляя их обратно на полки с помощью волшебной палочки.
— Люпин, — сказала она, даже не поворачивая головы, чтобы поприветствовать

его.
Он аккуратно сложил свои книги на самый дальний от неё стол.
240/1533
Хоть библиотека больше не пугала его, Римус всё равно нервничал рядом с
мадам Пинс, которая с радостью запретила бы кому бы то ни было трогать её
драгоценные книги.
— Здесь все? — резко спросила она. — Я узнаю, если не все.
— Точно все, — сказал он, медленно пятясь.
— Мистер Петтигрю не вернул «Ядовитые растения Британских островов», и

старший мистер Блэк уже опоздал со сдачей трёх книг по трансфигурации.
— А, ладно… эм-м… скажу им, когда увижу.
— Я напишу их родителям, если книг не будет до пяти часов.
— Я передам, — повторил он уже в дверях. Выдохнув с облегчением, он

беззаботной походкой направился в больничное крыло, подавляя порыв
вступить в яростную битву снежками из пены между Пуффендуем и Слизерином.
Похоже, заклинание до сих пор не сбавляло обороты: из туалетов выливалось

ещё больше пузырей и, если он не ошибался, они становились всё огромнее. Он
понятия не имел, где сейчас Сириус, Джеймс и Питер, но вновь подумал, что они
прекрасно проводят время.
— Римус, дорогой! — улыбнулась мадам Помфри, когда он явился. — Спасибо,

что зашёл — знаю, что ты предпочёл бы сейчас веселиться со своими друзьями.
Он пожал плечами и быстро улыбнулся:
— Да я не против.
— Обсудим пару моментов перед началом каникул, ладно? Пройдём в мой

кабинет.
Он последовал за ней и благодарно принял блюдо с печеньем — живот урчал,

напоминая о пропущенном обеде.
— Итак, — мадам Помфри опустилась в кресло и прямо из воздуха ей в руки

упали записи о пациентах. — Я несколько раз пыталась связаться с твоей
Надзирательницей в приюте… Похоже, она не особо понимает, как работает
почта. Всё время пытается заставить меня поговорить с ней по какому-то
магловскому устройству. Я сказала ей, что в Хогвартсе нет тела-в-фоне, но
кажется, она мне не верит…
— Да, — Римус прыснул со смеха, — она не поверит.
— В любом случае, мы смогли договориться, что я буду присутствовать в приюте

в полнолуния до и после твоего обращения. Я объяснила, что твои
трансформации стали более… трудными за последний год, но для других
учащихся в школе ты не представляешь опасности.
— Ладно, — кивнул Римус. Он уже привык к этой идее и очень радовался, что
Помфри будет навещать его на каникулах, пусть и ненадолго. Это принесёт
немного радости в его полнолуния.
241/1533
— Я хочу, чтобы в остальное время ты заботился о себе. Полноценно ешь и не
забывай в равной мере отдыхать и заниматься.
Римус не решился сказать мадам Помфри, что, пока он живёт в приюте, не ему
решать, когда отдыхать и сколько заниматься. Похоже, никто в Хогвартсе не
понимал, что это было за место.
Потом она проверила его раны, оставшиеся с последнего полнолуния, чтобы

убедиться, что они заживают как надо, и наложила целительные чары. Ко
времени возвращения в Гриффиндорскую башню (уже, казалось, сотого за день)
время подходило к четырём часам.
Филч до сих пор безуспешно пытался бороться с пеной, и она хотя бы перестала
вырываться изо всех кранов и сливов в замке. Парням, по всей видимости, это
наскучило, и они переключились на что-то другое. Пока Римус взбирался по
лестнице в башню, несколько ребят пронеслись мимо окон на мётлах. За окном
был великолепный день, и остальные мародёры наверняка тоже веселились на
улице.
Его чуть удар не хватил, когда он зашёл в их комнату.
— Здоров, Лунатик, — ухмыльнулся Джеймс. Он был один и собирал вещи

Сириуса. — Отличная работа с зонтами.
— Отличная работа с пеной. Филч в бешенстве, — он неловко почесал затылок.

— Где Сириус?
— Вроде вытворяет что-то сумасшедшее на метле. Я решил закончить собирать

вещи за него.
— Тебе помочь?
— Не, всё нормально. Ты разве не хотел дочитать книгу или типа того?
Римус пожал плечами. Теперь ему было немного стыдно за своё предложение
помощи. Это казалось правильным, что именно Джеймс этим занимался — в
конце концов, Джеймс был лучшим лучшим другом Сириуса.
— Да ничего, я помогу тебе, — беззаботно сказал он, будто ему было без
разницы, чем заняться. — Ты же знаешь, ненавижу летать.
— Как мило с твоей стороны, — Джеймс улыбнулся, быстро разбирая бардак

Сириуса. Римус начал прибирать пластинки, раскладывая их в алфавитном
порядке, потому что Сириусу так нравилось. — Положи их в мой чемодан, —
сказал Джеймс, кивая на коробку с винилом. — И магловские книги тоже. Я
сказал ему, что присмотрю за ними. Ну, знаешь, из-за его родителей.
Римус кивнул и отнёс пластинки к кровати Джеймса.
— Без вас двоих лето будет просто отстойным, — с искренней печалью произнёс
Джеймс.
— Да уж, — ответил Римус, не зная, что ещё на это сказать.

242/1533
— Сириус думает… он думает, что может не вернуться в сентябре.
— Что?! — испуганно воскликнул Римус. Джеймс нахмурился.
— Да… он думает, что из-за всей этой истории с помолвкой… они могут
отправить его в Дурмстранг. Будут держать на коротком поводке, пока не
женят. Мне кажется, это уже край, но, зная его семью, ничему не удивлюсь.
— Но помолвка может и не состояться, — быстро сказал Римус. — У меня такое

чувство… я просто не думаю, что Нарцисса это допустит, — он не хотел ничего
говорить Джеймсу — потому что Джеймс расскажет Сириусу, и Сириус может
разозлиться, что Римус за его спиной говорит с его родственниками. И что, если
это вообще не сработает? Он не мог давать Сириусу ложную надежду.
— Нарцисса? — Джеймс с любопытством посмотрел на него. — А она тут при чём

вообще?
— Я просто знаю, что она хочет замуж за Сириуса не больше, чем он хочет на
ней жениться, вот и всё, — Римус покачал головой. — Его магловские журналы
тоже в твой чемодан положить?
***
— Какой замечательный выдался год, — улыбнулся Дамблдор в Большом зале,

когда последние остатки прощального пира исчезли со столов. Римус будет
скучать по еде больше всего, он съел три порции пудинга. Когтевран выиграл
кубок факультета в этом году, и весь зал был украшен шёлковыми гербами
королевского синего и бронзового цветов. Каждый раз, когда когтевранцы
радостно вскрикивали за ужином, у Римуса кололо в груди, и он думал о своём
отце.
Дамблдор продолжил речь:
— Я, несомненно, бесконечно горд всеми вами. Теперь, когда мы все сыты,

хотелось бы сказать несколько слов…
— Приготовились, парни, — прошептал Сириус так тихо, чтобы только мародёры

могли услышать.
Дамблдор говорил:
— …Когтевран, примите снова мои поздравления…
— Сейчас!
— …с выигрышем Кубка факультета…
Из дальнего конца зала внезапно раздался визг, все развернулись и увидели,

как стаканы всех когтевранцев вдруг взорвались красными и золотыми
пузырями. Они выстрелили вверх высоченными гейзерами, разлетаясь ливнем
ярких капель, которые падали на учеников дождём, пачкая их мантии краской
гриффиндорских цветов — красного и золотого.
243/1533
— Продолжаем, — восторженно прошептал Сириус, и мародёры взмахнули
палочками, вкладывая в движение всю концентрацию. Тут же взорвались
стаканы на других столах, все завизжали и начали прятаться под столы, но
волосы, кожа и одежда всех учеников Хогвартса уже сияла красным и золотым.
Даже стол гриффиндорцев не избежал этой участи — не желая упускать

веселье, Джеймс настоял на этом. Лили Эванс принесла свой зонт, и сейчас
хитро улыбалась Римусу, пока Мэри и Марлин прижавшись к ней, старались
уместиться под одним зонтом. В дальнем углу зала Римус заметил разъярённую
Нарциссу, которая сидела под столом, её белые волосы были заляпаны все той
же краской, цвета которой ужасно не сочетались с её фарфоровой кожей.
Она прожигала своего бестолкового брата таким взглядом, что Римус удивился,
как Сириус не упал замертво прямо на месте. Но успокоил себя мыслью, что
теперь-то она наверняка сделает всё, чтобы избежать брака с Сириусом.
— Омнистратум! — спокойно сказал Дамблдор, указывая своей палочкой на

потолок.
Пузыри мгновенно лопнули и растворились на глазах, будто у них над головами

вдруг возникло огромное защитное поле.
— Скорджифай! — директор улыбнулся и обвёл палочкой весь зал. Красная и

золотая краска исчезла со столов, с пола и с учеников. Порядок был
восстановлен.
— Оу, — разочарованно вздохнул Джеймс.
— Прекрасный способ отпраздновать победу Гриффиндора на поле для

квиддича в этом году, — Дамблдор прочистил горло, пока учащиеся выползали
из-под столов на свои места, нервно поглядывая на стаканы. — И хоть я и
поощряю проявления гордости за свой факультет, я бы хотел напомнить всем,
что истинная соревновательная порядочность заключается в умении
уважительно принять чужую победу. Прошу вас присоединиться ко мне и
поднять стаканы в честь Когтеврана, победителя Хогвартского Кубка
факультета 1973 года.
У Римуса было неприятное чувство, что, хоть Дамблдор и не смотрел в сторону

мародёров, именно им предназначался этот выговор. Ему было стыдно — но,
если честно, совсем немного. Сложно было сожалеть о содеянном, когда ничего
плохого не случилось, и он до отвала наелся вкусной еды.
Джеймс и Сириус уже планировали конец следующего учебного года, и Питер

улыбался и кивал каждому их слову как дурачок. Лили подмигнула Римусу,
когда они подняли свои стаканы, и он поднял его за то, чтобы всё всегда было
точно так, как сейчас.
244/1533
Суббота, 30-е июня, 1973 год.
Провёл в доме своих родителей полчаса, и мне уже пять раз сказали, что я
позорю нашу семью. Пять. И три из них даже не живые люди — портреты наших
предков тоже решили высказать своё мнение.
Наверное, пора развесить мои гриффиндорские вещи.
Надеюсь, ты нормально добрался домой.

***
Дорогой Сириус!
Твоя сова прилетела ещё до того, как я вернулся — нам пришлось ехать на двух
поездах и автобусе, мне кажется, прошла целая вечность.
Мне жаль слышать о твоей семье. Будь осторожен. Хотел бы я, чтобы все мы
сейчас просто были в Хогвартсе.
Римус.
***
Пятница, 13-е июля, 1973 год.
Дорогой Лунатик!
Пожалуйста, приезжай в гости, мы с Питером скоро умрём со скуки!
Не отправляй сов Сириусу — его мама перехватила мою и вернула её с

проклятиями! К счастью, папа заметил их, и мы не успели попасть в
неприятности, но обидно, чёрт возьми! Наверное, мне придётся связаться с его
двоюродной сестрой Андромедой и узнать, как она отправляет ему посылки.
Мне кажется, магловским способом, но, видит Годрик, я не представляю, как
нам в этом разобраться — я ещё даже не открывал свои учебники по
магловедению.
Пожалуйста, дай знать, если ты сможешь приехать. Помни, что мама ждёт тебя
в любое время. Мы можем поговорить с твоей надзирательницей и с мадам
Помфри — даже с Министром Магии, если нужно!
Джеймс.
***
Дорогой Джеймс!
Я знаю, как работает почта, но мне придётся раздобыть марки. И я не знаю
адрес Сириуса.
Я спрашивал Помфри после прошлого полнолуния — она сказала нет. Сказала,

245/1533
что волшебный мир слишком опасен для меня. Не знаю, может, она имела в
виду, что это я опасен для него.
Прости.
Лунатик.
***
Воскресенье, 5-е августа, 1973 год.
В общем. Ты не поверишь, что случилось. Серьёзно. Церемония вот-вот должна
была начаться, я надел свою отвратительную зелёную официальную мантию (с
чёрными кружевами на рукавах — КРУЖЕВАМИ, Лунатик. Просто проникнись
этой мыслью. Представь это. Ты бы сказал, что я выгляжу как самый настоящий
придурок). Все были там — Регулус, моя мать, отец, половина семьи.
Затем входит Нарцисса, одетая в какую-то тряпку, которая выглядела так, будто
принадлежала ещё моей прабабушке. И она совсем не казалась счастливой, и я
подумал: «Ну, я могу это понять, я тоже не в восторге». Но потом она просто
встаёт перед всеми и говорит: «Мы должны остановиться сейчас же».
Так что все останавливаются, моя мать выглядит так, будто вот-вот начнёт
плеваться проклятиями, и мой дядя спрашивает Нарциссу: «Что ты о себе
возомнила?», и Регулус ухмыляется, и Беллатрикс тоже ухмыляется, при этом
она кажется намного более чокнутой, чем Рег. Затем Нарцисса шепчет что-то
своим родителям, и моя тётя В БУКВАЛЬНОМ СМЫСЛЕ ТЕРЯЕТ СОЗНАНИЕ. Я тебе
клянусь. И все что-то бормочут и перешёптываются, и терпение моей матери
лопается, и она требует объяснить, что вообще происходит, и Нарцисса
разворачивается, СМОТРИТ МОЕЙ МАТЕРИ ПРЯМО В ГЛАЗА и говорит ей.
Она дала непреложный обет выйти замуж за Люциуса Малфоя, как только сдаст
КОТОВ.
Я не помню, говорил тебе или нет, что такое непреложный обет, но если в двух
словах: теперь она не может не выйти за Малфоя, иначе они оба умрут на месте.
Я даже не знаю, может, мне стоит слегка обидеться на неё. Ну, в смысле, что это
говорит о тебе, если девчонка лучше умрёт, чем выйдет за тебя, пускай даже
она твоя сестра?
В общем, как ты наверняка можешь представить, в семье Блэк развернулась

самая настоящая война, никто ни с кем не разговаривает, потому что в итоге
мой отец и дядя обменялись парочкой проклятий. Я просто в шоке от Нарциссы.
Серьёзно, я на секунду почти зауважал её, пока не вспомнил, что она всё ещё
Блэк, и слизеринец, и из всех людей на свете выбрала в мужья этого Люциуса
Скользкого Подонка Малфоя!
Но похоже, я свободен. Теперь не осталось сестёр, на которых я мог бы

жениться. Естественно, все просто в ярости, но впервые никто не злится на
меня. Думаю, я даже смогу вернуться в Хогвартс в сентябре — я слышал, как
мама говорила, что хочет сделать Рега наследником вместо меня. Мне вообще
плевать, я не хочу наследовать этот омерзительный дом и их грязные деньги.
Лучше уж пусть они оставят меня в покое и забудут обо мне навсегда.
246/1533
Надеюсь, твои каникулы проходят так же хорошо, как мои (хотя я не могу этого
представить, потому что — ну серьёзно, такая развязка, а, Лунатик?).
Увидимся через несколько недель.

***
Понедельник, 6-е августа, 1973 год.
Я уверен, что Сириус тебе уже всё рассказал, но если вдруг нет — ПОМОЛВКА
ОТМЕНЯЕТСЯ! Ты был прав, в конце концов всё разрулила Нарцисса. Просто
поразительной проницательностью ты обладаешь, старый добрый Риму, не
хочешь, случайно, поделиться своими предсказаниями относительно мирового
кубка по квиддичу на следующий год?
У меня тут одинокое и скучное лето. Вся семья Пита уехала навестить
родственников во Франции, так что мне даже не с кем отрабатывать броски.
Надеюсь, твои каникулы не так плохи. Я тут подумал, может, ты попросишь
мадам Помфри сводить тебя в Косой переулок в августе? Или, может, мы
встретим тебя и потом проводим обратно? Мама постоянно о тебе спрашивает,
так хочет увидеть.
Свяжись со мной, если можешь.
Твой в полнейшей скуке

Джеймс.
***
[Почтовая открытка с изображением Эйфелевой башни весной]
Бонжур и всё такое из Парижа!
Надеюсь, ты хорошо проводишь время. Жалко, что вы, ребята, сейчас не со

мной.
Питер.
***
Римус отвечал на каждое письмо с гораздо бо́ льшим рвением, чем в прошлом
году. Мародёры много раз видели его почерк и знали, насколько он корявый, и
он сомневался, что они расстроятся из-за нескольких грамматических или
орфографических ошибок. Он сказал Джеймсу, что очень жаль, но он не сможет
приехать в Косой переулок (мадам Помфри сказала, что там ему тоже будет
небезопасно находиться, и не объяснила, почему) и поздравил Сириуса с его с
трудом отвоёванной новообретённой холостяцкой жизнью, но не сказал, что он,
Римус, имел к этому какое-то отношение. Это было бы слишком похоже на
хвастовство, и он не хотел, чтобы Сириус считал, будто у него в долгу.
247/1533
Летние каникулы Римуса были, наверное, такими же скучными, как каникулы
Джеймса и Сириуса, но более наполненными смыслом, чем любое прежнее лето.
Мадам Помфри сдержала слово и навещала его вечером до и утром после
каждого полнолуния. Благодаря этому он проводил меньше времени в бинтах и
больше времени, читая и строя планы на следующий год.
Когда по милости Дамблдора и его корзины подержанных вещей ему пришли

учебники, Римус с воодушевлением принялся за чтение. «Арифмантика» была
довольно сложной, но он бросил себе вызов и был доволен. «Уход за
магическими существами» поглотил его с головой, очаровав уже одними
иллюстрациями — яркими и цветными.
Даже Надзирательница заметила — слегка подозрительно, — что Римус очень

сильно изменился за два года этой его школы.
— Приятно видеть, что ты держишься подальше от неприятностей, — сказала

она однажды утром, когда нашла его сидящим в саду и читающим тяжёлый
учебник с помощью волшебного листа из пластика. В тот момент Римус лишь
поднял на неё взгляд и вежливо улыбнулся. Естественно, она не знала, что ещё
до окончания лета он совершит своё первое серьёзное преступление.
С Рождества у Поттеров Римуса мучила одна проблема, и он не знал, что с ней

делать. Деньги. У него их совсем не было — ни магловских, ни волшебных. Римус
был беден как церковная мышь. Раньше это не имело особого значения — в
конце концов, приют всегда обеспечивал его базовые потребности, а Хогвартс
давал всё остальное.
Но. Но. Ему бы, по меньшей мере, хотелось иметь возможность отблагодарить
своих друзей за щедрость, которую они проявляли всё это время. Они купили
ему несметное количество сладостей и подарков. Господи, да Сириус вообще
подарил ему саму возможность читать, а Лили спасла его чтение на летних
каникулах. Так что уже какое-то время Римус искал возможность быстро
разбогатеть.
К счастью, она представилась одним жарким июльским днём. Он как всегда

читал на скамейке в тени старого пляжного зонта, наверняка отданного приюту
благотворителями. Теперь, когда Римусу исполнилось тринадцать лет, он всё
ещё не относился к старшим парням приюта, однако не числился и в куче
младших, и, в общем и целом, ему удавалось избегать крупных проблем со
стороны тех и других.
Сейчас на его книгу упала тень, и он поднял взгляд. Крэйг Ньюмен,

шестнадцатилетний скинхед, смотрел на него сверху вниз. Шайка Крейга
считалась сливками общества в приюте. Они все слушали регги, носили высокие
чёрные ботинки со шнуровкой и рваные джинсы на подтяжках. У некоторых из
них были татуировки и у всех — синяки.
— Здоров, Люпин, — протянул Крэйг. Римус моргнул, медленно закрыл книгу,

судорожно размышляя, сгодится ли она в качестве оружия. Она была довольно
тяжёлой.
— Здоров, Ньюмен, — кивнул он, пытаясь не выглядеть маленьким и

напуганным. Летом он легко возвращался к прежней манере говорить,
растягивая слова и съедая согласные. Это было безопасней всего.
248/1533
— Чо читаешь? — Крэйг недоверчиво прищурился. Интересно, умел ли он читать.
Римус беззаботно пожал плечами:
— Так, ерунда для школы.
— А, — тот кивнул. Римус не шелохнулся. Он не понимал, что происходит —

Крэйг, что, правда просто хотел с ним поболтать? — Ты же умный, типа того?
— вдруг спросил тот.
Римус не мог понять, какой ответ с наибольшей вероятностью оставит его с

синяками, поэтому вообще ничего не ответил. Это не имело значения, Крэйгу,
похоже, и не нужен был ответ. Он лишь почесал подбородок и вытащил пачку
сигарет из рукава рубашки.
— Да, ты умный. Всегда читаешь и всё такое, — он зажёг сигарету спичкой из

ботинка, затем протянул открытую пачку Римусу.
Римус протянул руку и взял сигарету. Он никогда раньше не курил, но

большинство ребят в приюте курили. Крэйг зажёг для него сигарету, и Римус
сделал вдох. Глаза тут же заслезились, он изо всех сил попытался не
закашляться и не задохнуться. Это было отвратительно.
Крэйг посмотрел на него, забавляясь, и продолжил:
— И мелкий. Типа тощий.
— Ну да, — ответил Римус и всё-таки закашлялся. Он посмотрел, как Крэйг

затягивается сигаретой и попытался повторить за ним.
— Работа нужна?
— Работа?
Крэйг кивнул, не сводя крошечных глазок с Римуса.
— Ага. Ты подойдёшь. Мы собираемся обчистить табачный в городе. Завтра

ночью. У них нет охраны. Ни хера нет, кроме собаки. Мы идём за кассой и
бухлом. Можешь взять долю. Нам нужен человек, который залезет в заднее
окно.
— А, ясно, — Римус кивнул головой, будто эта перспектива не пугала его до

чёртиков. Он снова затянулся сигаретой, на этот раз машинально. Он
распробовал и вроде понял теперь, почему все курят: это помогало думать. И он
думал над предложением Крэйга.
С одной стороны, это было чертовски опасно. Шайка Ньюмена славилась отнюдь
не примерным поведением, и некоторые из участников уже имели условные
сроки. С другой стороны, похоже, у него не было особого выбора. Когда Крэйг
Ньюмен хотел от тебя чего-то, тебе просто приходилось это делать. К тому же,
Римусу это явно могло быть выгодно. Конечно, магловские деньги для него
совершенно бесполезны, но он найдёт выход…
Римус посмотрел в свиные глазки Крэйга Ньюмена.

249/1533
— Мне нужны сигареты.
Крэйг ухмыльнулся и кивнул. Так Римус начал карьеру грабителя.
250/1533
Третий год: Снова Дома
In the corner of the morning in the past

I would sit and blame the master first and last
All the roads were straight and narrow
And the prayers were small and yellow
And the rumour spread that I was aging fast
Then I ran across a monster who was sleeping
By a tree
And I looked and frowned and the monster was me
В уголке однажды утром в прошлом

Я сидел и обвинял бога первым и последним.
Все пути были узкими и прямыми,
А молитвы были маленькими и жёлтыми,
И ходили слухи, что я быстро старею,
Затем я наткнулся на спящего монстра
Около дерева,
И я посмотрел на него и нахмурился, и этим монстром оказался я сам.
Суббота, 1-е сентября, 1973 год.
После того первого дела Крэйг и его шайка были так довольны Римусом, что ещё
четыре раза брали его с собой, совершая налёты на дома и небольшие
магазинчики в близлежащих городах. Оказалось, у Римуса был врождённый
талант забираться туда, куда нельзя, даже без мантии-невидимки. По крайней
мере, так ему сказал Крэйг: «Да у этого парня талант».
Талант — смешная штука, думал Римус по дороге на станцию Кингс-Кросс. Он

вспомнил, как Джеймс каждый раз оставлял мешочек с деньгами на прилавке,
когда они пробирались в «Сладкое королевство». Казалось, Джеймс просто от
природы не может украсть. Но откуда знать, есть ли у него к этому талант,
учитывая, что у него никогда не было нужды красть. Он был наследником
огромного состояния, как и Сириус. И правда в том, что ты никогда не узнаешь,
к чему у тебя талант и на что ты способен, пока не попробуешь. Должно быть,
очень просто быть хорошим, когда у тебя нет причин быть плохим.
И всё же Римус решил не рассказывать мародёрам о своих летних приключениях

и остаток пути провёл в мечтах о подарках на дни рождения и Рождество,
которые он наконец сможет купить своим друзьям.
Хогвартский чемодан Римуса в этом году был забит пачками сигарет и

пакетиками табака. Достаточно, чтобы открыть небольшой бизнес — если он
будет достаточно смекалистым, то сможет избавиться от большей части товара
ещё до Рождества. В этом году им будет можно выбираться в Хогсмид, и
Надзирательница без проблем подписала его разрешение — даже мадам
Помфри сочла, что это место для него достаточно безопасно.
Надзирательница, похоже, выучила урок. Она проводила Римуса до станции и

оставила одного, сухо попрощавшись. Его сердце билось так же сильно, как и
два года назад, когда он рванул прямо в кирпичную стену. Выдохнул, только
когда открыл глаза на другой стороне. Он снова был дома.
251/1533
У него не ушло много времени, чтобы заметить Сириуса, который опирался на
стену позади своей семьи. Миссис Блэк суетилась вокруг Регулуса, который
выглядел бледнее обычного и стоял с очень прямой спиной, пока Вальбурга
причёсывала его волосы и что-то шептала ему на ухо. Она открыто
игнорировала старшего сына, чьи волосы были в нарочитом беспорядке, а
мантия ужасно помятой. Римус решил, что лучше ему не подходить.
— Здоров, Лунатик, — кто-то хлопнул его по спине, он обернулся и увидел

улыбающихся Джеймса и Питера. Джеймс подрос на несколько сантиметров, его
лицо слегка осунулось, но яркие карие глаза и лохматые чёрные волосы ничуть
не изменились. Питер выглядел как обычно, хотя, похоже, здорово обгорел на
солнце.
— Привет, — Римус улыбнулся в ответ, его сердце быстро билось от радости. Вот
теперь всё именно так, как должно быть.
Раздался свисток, и они забрались в поезд, чтобы найти пустое купе и

дождаться Сириуса. В последнюю минуту ему наконец позволили
присоединиться к ним, и он зашёл, угрюмо бормоча себе под нос:
— Хрена с два я буду соблюдать приличия.
— Значит, ничего не изменилось, — Джеймс подмигнул Римусу. Сириус поднял

на них взгляд и расплылся в улыбке. Эта улыбка Сириуса Блэка.
— Я думал, никогда больше вас не увижу!
— Годрик, тебе обязательно всегда быть такой королевой драмы? — Джеймс

пихнул его в плечо, когда они все поднялись, чтобы поприветствовать его.
— Вы просто её не знаете, — заныл Сириус, крепко пожимая руку Джеймса.

Затем он посмотрел на Римуса и хитро улыбнулся. — Это ты, Лунатик?! — он
преувеличенно вытянул шею и поднял руку, чтобы притворно заслонить глаза от
палящего солнца. — Ты меня там слышишь?
— Ха-ха, — неловко пожав плечами, ответил Римус. — Я такого же роста, как

Джеймс.
— Больше нет, — возразил Джеймс и подошёл к Римусу поближе, чтобы сравнить

их рост и показать, что Римус действительно на пару сантиметров выше.
— Да уж, и как только меня угораздило связаться с двумя жирафами, а? —

ухмыльнулся Сириус, игриво хлопая Римуса по спине. — Мне повезло, что у меня
есть ты, да, малыш Пити?
— Хм? — Питер непонимающе оторвался от своего пирожка. Питер Петтигрю

выглядел не выше, чем во времена, когда им было по одиннадцать лет, зато
значительно шире.
Сириус вот взрослел очень элегантно и пропорционально, чего и следовало

ожидать. Он немного вырос, но его нельзя было назвать долговязым, как
Джеймса. Он был худым, но не тощим, как Римус. За лето его скулы стали шире,
черты лица осенила тень взросления.
252/1533
— Ну так что, — Джеймс потёр ладони, когда они все уселись. — Теперь, когда с
этим разобрались, предлагаю перейти к делу. Какие планы на этот год?
— Мы должны закончить Карту, — быстро сказал Римус. Уже какое-то время это
не выходило из его головы. — Осталось немного, и мне кажется, мы сможем
наложить Гомункуловы чары, если реально постараемся.
— Определённо, — сказал Джеймс. — Карта ведь практически наше наследие,

да? Мы поработаем над ней, я обещаю.
— И ещё то другое дело, — вдруг очень резко сказал Сириус. Джеймс и Питер
переглянулись, и Римус почувствовал, как внутри у него всё сжалось.
— Какое другое дело? — нахмурился он.
Джеймс очень серьёзно посмотрел ему в глаза.
— То дело, которое мы обсуждали в прошлом году. Мы… эм-м… мы тебе

расскажем, если решим довести его до конца.
— Не хотим втягивать тебя в неприятности, Лунатик, — нервно засмеялся Питер.

— Меньше знаешь — крепче спишь, да?
Римусу стало крайне обидно. Разве он не участвовал в большинстве

прошлогодних проделок и при этом получал меньше всех отработок? И разве он
не был единственным, кто попытался поговорить с Нарциссой о семейных
проблемах Сириуса? Конечно, остальные об этом не знали — если у них были
секреты, то и у него они могли быть. Он демонстративно отвернулся к окну и не
оборачивался весь оставшийся разговор.
В итоге Питер тяжело вздохнул:
— Где тележка с едой? Я хочу есть.
— Я только что видел, как ты доел пирожок, — слегка раздражённо ответил

Джеймс, потому что как раз объяснял план заколдовать все мётлы команды
Слизерина по квиддичу на следующей тренировке.
— Ну да, но я хочу чего-нибудь сладенького, — надулся Питер, опустошая

карманы, чтобы показать им пустые обёртки.
Римус оживился благодаря представившейся возможности.
— Не переживай, Пит, — он порылся в своей сумке, достал несколько

шоколадных батончиков и бросил их на пустое место между ними. Три друга
уставились на эту картину.
— Это ещё что? — Сириус с подозрением взял в руки батончик «Марс».
— Магловский шоколад, — сказал Римус. — Они вкусные! Не бойтесь, они вас не

укусят.
Питер уже разорвал упаковку и откусил «Милки Вэй», одобрительно ухмыляясь.

253/1533
Римус взял себе упаковку драже «Малтезер», довольный тем, что впервые это он
кормит друзей вкусностями в дороге, а не они.
***
Когда все расселись за столами, Римус заметил, что в этом году они сидят
дальше от учительского стола. Впереди оказались ученики первого и второго
годов, мародёры больше не были в числе самых юных, что наполнило их
безосновательной гордостью.
— Ты же взял руны, да, Римус? — спросила Лили, опускаясь на скамейку рядом с

ним. Летом она обрезала волосы, теперь у неё была мягкая чёлка, которая
делала её немного похожей на Джейн Эшер.
— Ага, — кивнул он.
— Лунатик нас покинул! — комично завопил Сириус, притворно упав на плечо

Джеймса и изображая рыдания.
— Тише, тише, — Джеймс серьёзно похлопал его по спине. — Надеюсь, ты

счастлив, Римус, — нахмурился он. — Я очень рад, что ты движешься вперёд и
находишь что-то новое и лучшее для себя, но хотя бы подумай о нас, мелких
людишках, которых ты оставляешь позади.
— Никого я не оставляю позади, — пробормотал Римус, чувствуя, как горят уши.

— Мне просто не нравится прорицание.
— Не обращай на них внимание, — твёрдо сказала Лили, неодобрительно глядя

на Джеймса и Сириуса, которые, вцепившись друг в друга, притворно бились в
истерике и рыдали, будто сердца их были жестоко разбиты. Лили цокнула
языком, видя, что не имеет на них никакого влияния, и повернулась обратно к
Римусу. — Вы, ребята, не обязаны проводить каждую секунду вместе. В общем, я
тоже пойду на руны. Ты уже начал читать учебник?
Римус радостно кивнул:
— Да, он очень интересный.
— Ага! — хитро воскликнул Сириус, отрываясь от мантии Джеймса. — Теперь

мне всё понятно.
— Что? — нервно спросил Римус. Сириус бросил на него зловещий взгляд, не

предвещающий ничего хорошего.
— Мне кажется, это никак не связано с твоей учебной карьерой, — он мудро

почесал подбородок. — Мне кажется, нашего дорогого Римунатика манят
представительницы прекрасного пола!
— Заткнись, — Римус покраснел, стараясь не смотреть на Лили. Сириус всегда

знал, что сказать, чтобы засмущать его.
— Да, заткнись, Блэк, — вздохнула Лили. — Серьёзно, вы, ребята, даже по

отношению друг к другу не можете вести себя нормально. То, что ни одна
девушка не подойдёт к вам и на метр, не значит, что…
254/1533
— Чтобы ты знала, я недавно чуть не обручился, — ответил Сириус, тряхнув
своей чёрной гривой. Джеймс уже хохотал вовсю, его плечи тряслись от смеха.
— Что ещё ты выбрал, Римус? — спросила Лили, нарочито игнорируя других

мародёров.
— Уход за магическими существами, — вздохнул Римус. Он уже услышал

достаточно шуток на эту тему от Сириуса и Джеймса.
— О-о-о! — резко повернулась Марлин. — Мы с Мэри тоже его взяли!
— А-ГА! — ещё громче воскликнул Сириус, и Джеймс упал на стол от смеха.
К счастью, в этот момент началось распределение, и весь зал погрузился в

тишину. Эта церемония, как понял Римус, была крайне нудной, особенно если не
ты в ней участвуешь. Он попытался скрыть зевок, пока толпа напуганных
первогодок всё уменьшалась, и пустые места во главе стола Гриффиндора
заполнялись новыми учениками. Он отвлёкся от процесса и перевёл взгляд на
стол Слизерина, где Нарцисса сидела на самом дальнем краю стола,
царственная как королева и более радостная, чем в последний раз, когда Римус
её видел.
Регулус, теперь второкурсник, сидел с другого края стола и выглядел таким же

скучающим, каким чувствовал себя Римус. Заметил он и Снейпа среди учеников
третьего курса, который, как всегда, пялился на Лили. Он раз или два поймал её
взгляд, и Римус видел, как Лили улыбнулась ему в ответ в своей привычной
дружелюбной манере, но настроение Северуса, похоже, нисколько не
поднялось. Только Лили могла дружить с кем-то настолько унылым, подумал про
себя Римус.
Еда, появившаяся на столах, была как всегда великолепна. Римус привычно съел
по две порции всего, что было на столе, включая десерт. Когда пир наконец
закончился, Дамблдор сказал свою обычную речь. Предыдущие два года Римус
отключался на этой части вечера — он был слишком сытым и слишком сонным
после долгого дня, чтобы уделять ей особое внимание. Но что-то серьёзное в
обычно радостном тоне директора заставило его прислушаться.
Он заметил, что был не единственным. Со стороны слизеринцев слышалось

тихое беспокойное бормотание, особенно среди старших учеников.
Гриффиндорцы вокруг Римуса тоже, похоже, сели прямее.
— В чём дело? — спросил Римус, когда они все отправились в свои спальни.
Сбивающие с толку предупреждения Дамблдора до сих пор звучали у него в
ушах. — «Сплочённость перед лицом тёмных времён» и всё такое?
— А, точно, ты же не знаешь… — тихо сказал Джеймс. Он посмотрел на Сириуса,

который смотрел под ноги, сунув руки в карманы. — Я расскажу тебе, когда
будем одни, ладно?
Они дождались пароля этого года («Лупотреска») и направились в свою

знакомую спальню. Их кровати были заправлены, чемоданы стояли рядом, и
Римуса, едва он вошёл, затопило волной радости. Сириус сразу начал разбирать
вещи, доставать свои драгоценные магловские пластинки и книги из чемодана
255/1533
Джеймса. Джеймс же достал только свою метлу и с любовью стал полировать,
сидя на кровати со скрещёнными ногами.
— Ну так что? — нетерпеливо начал Римус. — Что насчёт этой странной речи?
— А, да, — Джеймс сглотнул. Он снова посмотрел на Сириуса, который его

почему-то игнорировал. Джеймс вздохнул и провёл рукой по волосам. — Это всё
политика, вообще-то.
— Политика? — переспросил Римус, внутренне застонав. Он не особо знал о

магловской политике, что уж говорить о том, что происходило в волшебном мире
— если не считать Международного Статута о секретности, который они
проходили по истории ещё на первом году. Скоро должен был состояться
референдум о присоединении Британии к Европейскому союзу — но это будет
только через несколько лет, если Римус правильно понял речь премьер-
министра, и он не особо понимал, как это может повлиять на общество
волшебников.
— Ну… ты знаешь, что есть… эм-м… тёмные волшебники?
— Да… — Римус попытался сделать умное лицо. Он помнил, что читал что-то
мельком о Гриндевальде, но они должны проходить его только на уровне СОВ.
— Просто в последнее время участились проявления тёмной магии, вот и всё. И

папа сказал мне… в Министерстве что-то происходит. Начальники
департаментов продвигают какие-то жёсткие реформы против маглорождённых
волшебников и… людей, которые отличаются. Папа сказал, что нам не о чем
беспокоиться, просто обычные предрассудки. Но, видимо, Дамблдор считает, что
лучше быть начеку.
— Мать и отец устраивали собрание, — вдруг сказал Сириус. Они оба

повернулись к нему. Он выглядел пристыжённым, измученным и не встречался с
ними взглядом. — Конечно, они меня туда не пустили, но Рег был там. Они всё
время говорили об этом Тёмном Лорде — не знаю, может, это какой-то политик,
которого они хотят поддержать на следующих выборах. Я только знаю, что если
семья Блэк их поддерживает, то это не может означать ничего хорошего.
Даже Джеймс не нашёл никаких ободряющих слов в ответ на это. Они все
замолчали, пока Питер не заговорил:
— Мы в Хогвартсе. Мама говорит, что Хогвартс — самое безопасное место в

Британии. И у нас есть Дамблдор, — твёрдо сказал он, будто в качестве
последнего аргумента. — Давай, Блэк, ты же по-любому умираешь как хочешь
надругаться над нашими ушами какой-нибудь новой магловской пластинкой.
Они все удивлённо посмотрели на Питера. Сириус ухмыльнулся.
— Вообще-то, — сказал он, смахивая пыль со своей коробки с пластинками, —

хочу.
Песня в начале главы — первые строки «Width of a Circle» из альбома Дэвида

256/1533
Боуи «Man Who Sold the World».
257/1533
Третий год: Фантастические Твари
К концу первой учебной недели Римус чувствовал себя так, будто ему нужно как
минимум два месяца, чтобы восстановиться — и это ещё не было полнолуния. Он
чувствовал себя идиотом из-за того, что не подумал, что три дополнительных
предмета в расписании так увеличат его нагрузку. Но, естественно, нагрузка
увеличилась, и к началу пятницы ему казалось, что вес домашней работы на
выходные лежит на его плечах реальным грузом.
— Это несправедливо, — ныл Питер. — Этот год должен был быть весёлым, с
Хогсмидом и всё такое.
— Мы ещё пойдём в Хогсмид, Пит, — пробормотал Джеймс, не отвлекаясь от

особенно сложной звёздной карты.
— Я согласен с Питером, — застонал Сириус, пытаясь одолеть свой сонный

еженочник для прорицания. — Давайте пошлём всё на хрен и пойдём на поле
для квиддича, пока ещё светло.
Джеймс радостно поднял голову:
— Да, пойдёмте.
Они втроём поднялись.
— Нет, спасибо, — отрешённо сказал Римус. Ему, вообще-то, вполне нравилось

делать домашку по трансфигурации — эссе о трансформации тела. Он был уже
довольно хорош в базовых модификациях, чтобы скрывать свои шрамы и
подробно отвечать на большинство вопросов.
— Не хочешь взглянуть на моё магловедение, а, Лунатик? — с надеждой спросил

Сириус. Римус поднял бровь:
— Если будет время. Джеймс, Пит, ваши тоже проверить?
— Спасибо, Римус! — улыбнулся Питер, завязывая шнурки.
— Не-а, — отказался Джеймс. — Я позже хотел попросить Эванс помочь мне.
— Гиблое дело, брат, — высказал своё мнение Сириус. — Не знаю, чего ты так в
неё вцепился.
Джеймс лишь пожал плечами, ничуть не унывая.
Римус очень продуктивно провёл час или даже два в одиночестве, заканчивая
работу на неделю. Ему оставалось сделать зельеварение, но он решил, что
можно отложить на потом — Питер поможет ему в обмен на проверку его
домашки по магловедению. Теперь по понедельникам с утра у них был
сдвоенный урок зельеварения, но, к счастью, больше не со слизеринцами. В этом
году со слизеринцами они делили только арифмантику, а это был не
практический предмет, так что теперь пространства для открытых боевых
258/1533
действий между факультетами было меньше.
Арифмантика стала настоящим сюрпризом для Римуса: он ожидал, что будет

отставать от Джеймса и Сириуса, по крайней мере, в начале. Но, как оказалось,
этот предмет больше опирался на логическое мышление, чем на магические
способности, и первый урок прошёл как по маслу. Домашнее задание
заключалось в том, чтобы вычислить показатели своего сердца и характера по
методу Агриппы, и, как он знал, Джеймс с Сириусом к нему ещё не приступали.
Это его успокаивало, хотя Римус никогда бы в этом не признался.
Травоведение тянулось в своём обычном темпе, Римус даже не мог

притвориться, что заинтересован этим предметом, но он хотя бы не был
сложным. В астрономии он тоже был не силён, но, к счастью, Питер так
радовался тому, что хоть что-то знал больше, чем другие, что давал Римусу
списывать.
А ещё у него появился новый любимый предмет: уход за магическими

существами по средам и четвергам. Об этом он тоже не собирался
рассказывать остальным — они уже и так подшучивали над тем, что ему так
нравилась история и что он взял руны. Конечно, добродушно — он тоже смеялся
над ними из-за прорицания, которое, по их рассказам, было тем ещё кошмаром.
За летние каникулы он дважды перечитал учебник «Фантастические твари и где

они обитают» — это была его любимая книга на ночь. Картинки и описания были
такими яркими, что он потом видел сны, наполненные самыми красочными
видениями. В учебнике ничего не говорилось — Римус сразу же это проверил —
об оборотнях. К счастью, их не рассматривали в одном ряду с «магическими
существами», и, похоже, они не будут изучать «полулюдей» до следующего
года, когда начнётся защита от тёмных искусств.
— Надеюсь, мы будем проходить единорогов, — вздохнула Марлин,

прислонившись к стене, пока они ждали в коридоре начала первого урока.
— Что-нибудь действительно миленькое.
Мэри подняла бровь:
— Я бы лучше изучала драконов. Что-нибудь действительно интересное!
— Я просто рада, что нас не будет учить Кеттлбёрн, — ответила Марлин. Это
привлекло внимание Римуса.
— Разве нет? А кто тогда?
— Ты что, не слушал Дамблдора в первый день? — неодобрительно посмотрела

на него Марлин. — Кеттлбёрн уехал в Румынию или в Болгарию, или куда там по
какому-то поручению Министерства. Хотя я не знаю, насколько он может быть
им полезен, он странный…
— Так кто будет нашим учителем?
— Кто бы это ни был, его не было на приветственном пире, — пожала плечами

Марлин. — Но у меня в расписании написано «Профессор Л. Ферокс».
Как только она это сказала, дверь кабинета открылась, и оттуда стали
259/1533
выходить, увлечённо переговариваясь, ребята с пятого курса. Гриффиндорские
третьегодки вошли внутрь, и Римус выбрал парту у окна рядом с Мэри. Когда из
учительской комнаты появился профессор, и Марлин, и Мэри — да вообще все
девчонки в классе — сели чуть прямее.
Он оказался гораздо моложе Кеттлбёрна, который в своём среднем возрасте

был уже седым. Римус бы сказал, что новый учитель только-только разменял
четвёртый десяток. К тому же у него до сих пор в наличии были все части тела,
что, конечно, являлось плюсом. Его густые песочно-русые волосы доставали до
середины спины. Он был одет не в мантию, как все другие учителя, а в удобную
уличную одежду и тяжёлые коричневые кожаные ботинки. Его лицо было слегка
обветренным, что придавало чертам сильный, грубоватый вид. Светло-голубые
глаза засияли, когда учитель улыбнулся классу.
— Добрый день! — громко сказал он с сильным ливерпульским акцентом и

хлопнул в мозолистые ладоши. — Добро пожаловать на ваш первый год ухода за
магическими существами. Я профессор Ферокс. Надеюсь, у всех с собой учебник
Саламандера?
Класс сразу достал своих «Фантастических тварей», пергамент и перья и в

предвкушении поднял взгляд на улыбающегося профессора.
— Великолепно! — продолжил он. — Весьма интересная книга, и я уверен, что

многие из вас уже успели в этом убедиться. Она представляет собой полное и
приемлемое руководство по обнаружению и обращению с большинством хорошо
известных магических существ. Но чего она вам дать не может, и что вам
понадобится, чтобы преуспеть на наших занятиях, так это быструю смекалку,
хладнокровие и стальные нервы.
Некоторые девчонки захихикали, и Римус почувствовал восторженный трепет.

Понял, Джеймс, злорадно подумал он, это не девчачий предмет. Хотя он не был
уверен, что подходит по всем параметрам. Наверное, у него хватит нервов
(после такого-то лета!), но хладнокровием он точно не отличался.
— А теперь, — Ферокс снова хлопнул в ладоши, готовый начать. Он нагнулся,

чтобы достать что-то из-под стола. — Смотрите, что я для вас приготовил… — он
потёр ладони, и его кожа издала тихий шероховатый звук. Он точно не проводит
дома много времени, подумал про себя Римус. Профессор Ферокс явно был
человеком дела.
Их учитель уже достал и осторожно поставил на стол огромную плетёную

корзину. Он открыл её, и оттуда выглянуло большое пушистое существо. Это
был самый большой кот, которого Римус когда-либо видел: с пушистой
серебряной шерстью в чёрных пятнах, высокими острыми ушами и странной
кисточкой на хвосте, как у льва. Он мяукнул, весьма недовольно, затем
выпрыгнул на стол — его глаза оказались почти на одном уровне с глазами
Ферокса. Кот надменно оглядел класс, дёргая туда-сюда хвостом.
Профессор Ферокс провёл длинным пальцем по спине животного, кот медленно

моргнул и благосклонно прогнулся.
— Кто-нибудь может мне сказать, что за существо Ахиллес?
— Это кот, — прямолинейно сказала Мэри, не поднимая руки.

260/1533
Ферокс добродушно рассмеялся.
— Довольно распространённая ошибка, мисс…?
— Макдональд. Мэри Макдональд.
— Мисс Макдональд. Нет, Ахиллес не кот — хотя их частенько скрещивают.
— О-о-о! — парень из Когтеврана поднял руку с последней парты.
— Да, мистер…?
— Стэн Брукс, сэр. Это, случайно, не низль, сэр?
— Пять баллов Когтеврану! — довольно кивнул Ферокс. — Ахиллес

действительно низль.
Римус внутренне вздохнул. Он это знал — должен был знать, мог бы вспомнить,
что читал про хвост. Мысленно он вычеркнул «быструю смекалку» из списка
требований Ферокса. Надеясь доказать профессору, что он хотя бы жаждет
учиться, Римус принялся конспектировать, когда Ферокс заговорил, отрешённо
поглаживая Ахиллеса:
— Вы всегда можете узнать низля по его внешнему сходству с котом, высокому

уровню интеллекта, яркой шерсти и кисточке на хвосте, — объяснил учитель,
указывая на признаки. — Министерство Магии оценивает их как существ
категории ХХХ — кто-нибудь знает, что это значит?
В этот раз рука Римуса взлетела в воздух, но то же сделала Марлин. Ферокс

выбрал её и спросил имя.
— Марлин Маккиннон, — улыбнулась она ему, — сэр. Существа категории ХХХ не

рекомендованы для одомашнивания, но квалифицированный волшебник легко с
ними справится.
— Отлично. Пять баллов Гриффиндору, — кивнул головой Ферокс.
Римус молча закипал: она прочитала это из учебника прямо на уроке! Профессор
продолжил:
— До конца года мы с вами будем изучать существ именно этой категории. Итак,
это правда, что низли не рекомендованы для содержания в качестве домашних
питомцев — но это не потому что они опасны. На самом деле, если кто-нибудь
скажет вам, что низли опасны, это лишь значит, что этот человек явно перешёл
им дорогу и такому человеку нельзя доверять. Кто-нибудь знает, почему?
Римус снова поднял руку — он добьётся своего. Но в этот раз Ферокс выбрал
когтевранца.
— Потому что они умеют определять подозрительных людей, — ответил Дейви

Кирк, зарабатывая ещё пять баллов для своего факультета.
— Именно, — улыбнулся профессор. — Низли отлично определяют характер

261/1533
человека и яростно реагируют на тех, кто не заслуживает доверия. Поэтому
Министерство требует от хозяев низлей специальной лицензии о прохождении
определённых квалификационных тестов. Но, как вы видите, — он снова
погладил Ахиллеса. Серебряный кот даже не шелохнулся, лишь продолжал
наблюдать за классом, — из них выходят восхитительные питомцы, если им
уделять должное внимание и относиться с уважением.
— Значит, он ваш, профессор? — спросила Мэри, кокетливо хлопая ресницами.

— Он милашка.
— Это так, — ответил Ферокс. — Если вы будете осторожны и не будете

толпиться вокруг него, Ахиллес наверняка разрешит вам его погладить. Встаём
в очередь, класс.
За этим последовали шум и суматоха, все вставали из-за парт и выстраивались в

очередь. Римус встал в самый конец, чтобы урок закончился до того, как дело
дойдёт до него. Ахиллес точно его возненавидит — оборотни были первыми в
списке тех, кому нельзя доверять.
— Подходите к нему медленно и не избегайте зрительного контакта. Если он

попытается вам навредить, то будет использовать когти, так что будьте
начеку… Вот так, хорошо, теперь можно его гладить, аккуратно и не спеша…
По мере того, как очередь уменьшалась, профессор продолжал говорить,

подбадривая и рассказывая интересные факты, разбавляя их шутками. Римус не
знал, чем Ферокс занимался до того, как стал учителем, но у него в жизни явно
бывали приключения, казалось, он побывал буквально везде.
Наконец, Римус оказался перед низлем. Он застыл на месте, нервно глядя в

жёлтые глаза животного.
— Вперёд… как вас зовут? — профессор Ферокс подозвал его ближе. Римус не
двинулся с места.
— Римус Люпин. Я не… эм-м… коты обычно меня не любят, — пробормотал он.
— А Ахиллес и не кот, — с улыбкой сказал профессор. — Ну же, Люпин,

подходите ближе.
Римус тяжело вздохнул и приблизился к низлю. Он не хотел, чтобы такой крутой

человек, как Ферокс, счёл его трусом. Ахиллес внимательно смотрел, как Римус к
нему подходит. Он действительно выглядел очень умным, его широко
расставленные глаза словно видели насквозь. Римус протянул руку, позволяя
низлю себя понюхать. Тот не выпускал когти, но Римус был уверен, что они
очень острые и длинные. Его уже царапали коты раньше, они, и правда, не
любили его. — Очень хорошо, — говорил профессор Ферокс. — Теперь можно
подойти чуть ближе и погладить его, вперёд.
Тяжело сглотнув, Римус послушался, готовый отпрыгнуть, если придётся. Но

Ахиллес, похоже, не имел ничего против оборотней. Вообще-то, он даже
замурчал, когда Римус принялся осторожно чесать его за ухом, закрыл глаза и
выглядел вполне примерным котом.
— Вот так! — радостно воскликнул профессор Ферокс. — Отлично чувствуют

262/1533
людей эти низли. Итак, у нас осталось не так много времени, поэтому просто
запишите домашнее задание…
Римус ещё немного погладил Ахиллеса. Это существо, похоже, так сильно этим
наслаждалось, что ему было неловко останавливаться.
— Классный был урок, да? — спросила Марлин, когда они выходили из кабинета.
— Надеюсь, он всегда будет приносить разных существ, чтобы мы могли на них
посмотреть.
— Это будет не так уж здорово, когда мы доберёмся до категории ХХХХХ, —

— Может, он хотя бы снова принесёт Ахиллеса, — с надеждой ответила Марлин.
— Да что вы всё про этого кота! — пихнула её Мэри. — Ферокс просто

великолепен.
— Вообще, — захихикала Марлин. — Интересно, у него кто-нибудь есть?
Римус вздохнул и отстал от девчонок. Они превращались в кромешный кошмар,

когда начинали обсуждать парней, и лучше было держаться от них подальше,
пока те не начали петь дифирамбы Джеймсу и Сириусу. Он думал о своём, пока
они шли в большой зал на обед.
Этот урок прошёл лучше, чем он ожидал, и хоть он не заработал баллов для
факультета, Ферокс сказал, что у Римуса заслуживающий доверия характер.
Никто раньше не говорил о нём ничего подобного, и он почувствовал
непривычную гордость за себя, и это мирное чувство оставалось с ним всё время
обеда и даже на уроке зельеварения и не ослабело, даже когда он ложился
спать. Этой ночью ему снились львы.
263/1533
Третий год: Хогвартский Чёрный Рынок
Среда, 12-е сентября. 1973 год.
— Уф-ф, ложись спать, Люпин! — Сириус со своей кровати запустил в него

ботинком.
— Прости! — виновато сморщил нос Римус и быстро закрыл шторы, снова

погружая комнату в темноту. Было пять утра, и он не спал, чувствуя себя более
бодрым, чем когда-либо раньше в своей жизни.
Он прокрался вниз, пытаясь никого не разбудить и сжимая в руках коробку из-

под обуви, затем устроился в пустой общей комнате в самом удобном кресле с
новой книгой, которую захватил с собой. Он часто спускался рано утром, когда
его организм просто отказывался спать, и в нём было столько энергии, что,
казалось, он может оббежать весь замок, даже не вспотев. Конечно, Римус
никогда этого не делал — наоборот, он пытался подавить этот странный порыв,
запереть его глубоко внутри и сконцентрироваться на своём разуме.
И всё же ему было сложно не отвлекаться от книги. Он подумал, не сходить ли

ему прогуляться, но им нельзя было разгуливать где попало до начала завтрака
в шесть утра. Ох, он попытался не думать о завтраке, иначе его желудок начнёт
урчать от голода. И неважно, что он съел три добавки пюре с гуляшом из
говядины на ужин, так что даже Питер выглядел впечатлённым.
Но даже если бы сейчас было время завтрака, он сказал, что будет в общей
комнате с половины седьмого до половины восьмого. Решил, что это идеальное
время — никто не подумает, что он задумал что-то плохое в такую рань, а
остальные мародёры всё равно не вставали раньше половины восьмого даже в
будние дни. Сириус спал ещё дольше, если мог. Иногда Джеймс вставал
пораньше, чтобы потренироваться летать, но всё равно не раньше семи.
Римус опустил взгляд на коробку из-под обуви на своих коленях. Он может

наложить быстрые отвлекающие чары, если Джеймс спустится быстрее
обычного, это не проблема. Хотя, учитывая его физическое состояние, не стоило
бы этого делать, пока коробка лежит у него на коленях — или он рискует
испарить что-нибудь гораздо более важное. Он уже один раз ходил к мадам
Помфри после попытки отрастить свои волосы на трансфигурации. Питеру и
Джеймсу пришлось помогать ему тащить его непрестанно растущие локоны до
больничного крыла — Сириус слишком сильно смеялся, чтобы хоть как-то
помочь.
Римус попытался поднять левитацией свою книгу в воздух, но она с силой

стрельнула в потолок, ударилась об него и шмякнулась на пол. Он вздохнул.
Похоже, он мог только спокойно сидеть и ждать. Жаль, что он не мог сейчас
включить проигрыватель — Сириус оставил его в общей комнате со своими
новейшими пластинками от Андромеды — Aladdin Sane и Led Zeppelin IV. Сириус
уже несколько недель на повторе слушал Black Dog.
Римус быстро открыл коробку и осмотрел содержимое, хотя в этом не было

необходимости. Это будет его первая продажа. Если кто-то придёт, конечно.
Накануне он поговорил с парочкой студентов постарше, которых он замечал с
сигаретами в прошлом году, и ему удалось заинтересовать их. Они почему-то
264/1533
считали, что «магловские сиги» сильнее или просто экзотичнее, чем волшебные.
Он не стал разубеждать их и попросил рассказать другим.
Сириус однажды раздобыл полный список хогвартских правил и настаивал,

чтобы к последнему году обучения они нарушили их все. Римус прочитал его и
не нашёл ничего, что бы касалось торговли табаком. Ну, если не углубляться, по
крайней мере. К тому же, это не навсегда — у него было только то, что он
привёз с собой.
Он хотел обдумать всё хорошенько ещё раз, подождать, пока не пройдёт

полнолуние, но потом узнал, что их первый поход в Хогсмид состоится уже 15-го
числа, и решил действовать.
Сириус и Джеймс уже полностью распланировали этот день, не спрашивая

мнения Римуса или Питера, которые были рады уже просто ходить везде за
ними, как обычно. Конечно, в их планы входили магазины «Сладкое
королевство» и «Зонко», чтобы затариться сладостями и грязевыми бомбами.
Затем Воющая Хижина, потому что папа Джеймса верил, что там водятся
призраки, следовательно, Джеймс тоже в это верил, а Сириус хотел доказать,
что они оба не правы. А после они очень сильно хотели заставить Римуса
попробовать что-то под названием «сливочное пиво».
У Римуса были свои собственные планы. Он собирался сказать им, что у него
умерла дальняя родственница и оставила небольшое наследство. Он надеялся,
этого объяснения будет достаточно для Джеймса, который уж точно спросит,
откуда взялось его новообретённое богатство. Римус был уверен, что
преступления, пусть даже мелкие, пусть даже в магловском мире, это
последнее, на что Джеймс закроет глаза. Сириус, возможно, лишь пожмёт
плечами, учитывая его тягу к нарушению правил, но он наверняка тоже
попытается одолжить Римусу деньги, что вообще нарушило бы все его планы.
— Люпин? Это ты?
Парень с шестого курса спустился из спален с заспанным лицом, сжимая

учебник для КОТОВ.
— Ага, — Римус выпрямил спину, вырванный из своих размышлений.
— Супер, эм-м… ты говорил пять сиклей за пачку из двадцати штук?
— Верно, — Римус быстро открыл свою коробку и показал парню товар.
Они быстро совершили обмен, и тот вышел за портрет, наверняка чтобы

покурить с утра перед библиотекой. Небольшие серебряные монеты жгли
сжатую ладонь Римуса, и он расплылся в улыбке. Он продавал всё в два раза
дороже рыночной стоимости, но если люди были готовы платить…
Он продал ещё пачку пятикурсникам, и одна девчонка с седьмого года, которая

купила пакет рассыпного табака, спросила, нет ли у него чего-нибудь
«повеселее». Он не понял, что она имела в виду. Поэтому лишь повторил, что
есть только рассыпной табак и сигареты. Она пожала плечами:
— Тогда спрошу Марту Эберст из Пуффендуя, у неё обычно всегда хороший

товар.
265/1533
Римус кивнул, по-прежнему не понимая, что она имеет в виду. Как оказалось, он
был не единственным в школе учеником с задатками бизнесмена.
Примерно в пятнадцать минут восьмого коробка Римуса опустела наполовину, а

его карманы отяжелели от монет. С глубоким удовлетворением он упаковал всё
по местам в общей комнате, где учащиеся начинали свой день.
— Какие люди, Риму, — Джеймс слетел с лестницы с метлой в руке, как раз
когда Римус поднимался наверх. — Ты сегодня рано.
— Да, не мог уснуть, — уклончиво ответил Римус. К счастью, Джеймс торопился

на поле и не обратил внимания на коробку из-под обуви или на странное
позвякивание его мантии.
— Увидимся на обеде? — крикнул он уже на выходе.
— Да, — кивнул Римус, спеша наверх.
Питер был в душе, а Сириус до сих пор спал, накрыв голову одеялом так, что
Римус видел только кончики его чёрных волос, раскиданные по белой подушке.
Римус тихонько прошёл к своей кровати, выложил деньги и товар и начал
собирать учебники для сегодняшних уроков.
Джеймс, видимо, распахнул шторы перед уходом и — подумал Римус немного

раздражённо — не получил от Сириуса той же взбучки, что и он. В комнате было
достаточно светло, чтобы он мог спокойно собрать в сумку свою домашнюю
работу. Он уже сделал все задания на следующие пару дней, потому что не знал,
как долго мадам Помфри заставит его лежать в больничном крыле. Он надеялся,
что недолго — он попросил Джеймса записать домашнее задание на всех общих
уроках, но ещё оставались уход за магическими существами и руны. Он не мог
просить девчонок о чём-нибудь, чтобы не вызвать подозрений.
Его желудок снова заурчал. Интересно, завтракал ли сейчас Джеймс. Поттер

частенько ел прямо на ходу, спеша в то или другое место. Дверь в ванную
открылась, из неё вышел Питер, с мокрыми волосами и раскрасневшимися от
горячей воды щеками. Он помахал и проговорил одними губами «доброе утро,
Лунатик». Римус помахал в ответ.
Питер нервно оглянулся на Сириуса, который до сих пор неподвижно лежал под
одеялом, и тихонько прокрался к своей кровати, чтобы забрать галстук. Римус с
усмешкой наблюдал за его попытками бесшумно собрать вещи. Существовала
тонкая грань, подумал Римус, между проявлением уважения ко сну своих
соседей по комнате и полнейшей и жалкой трусостью.
Это было жестоко с его стороны, но Римус чувствовал себя немного на взводе
этим утром. Вините во всём полную луну. Он медленно достал из кармана
палочку и слегка взмахнул, пробормотав заклинание.
Тяжёлая сумка Питера мгновенно слетела с края его кровати и с грохотом упала
на пол, эхом разнося звук по каменным стенам и оконным стёклам. Питер застыл
на месте, широко распахнув глаза и побелев от ужаса. Он метнул взгляд на
Сириуса, который зашевелился под одеялом, и практически вылетел из комнаты,
забыв свой галстук.
266/1533
Римус согнулся от смеха, упав на кровать и хватаясь за живот. Когда он открыл
глаза, всё ещё пытаясь отдышаться, Сириус уже не спал и, приподнявшись на
одном локте, смотрел на Римуса как на сумасшедшего.
— Ты это специально сделал, да?
Римус пожал плечами и кивнул, снова вставая и возвращаясь к своей сумке.

Сириус бросил в него подушку.
— Мудак.
— А что? Питер выглядел такой тряпкой, когда ходил вокруг тебя на цыпочках,
что я не смог удержаться.
— Не очень-то благородно с твоей стороны, задираешь слабых, Лунатик, —

Сириус зевнул и потянулся.
— Переживёт, — Римус отмахнулся. — Я отнесу ему его галстук. Да и должен же

был кто-то тебя разбудить, давай, вставай, завтрак.
Сириус снова зевнул.
— Принеси мне что-нибудь.
— Нет.
— А Джеймс бы принёс, — заныл Сириус.
— Джеймса здесь нет.
— Питер бы принёс.
— Как мы уже выяснили, — сказал Римус, закидывая сумку себе на плечо, —

Питер — ссыкло.
Сириус застонал и откинулся на кровать.
— Ладно, встаю. Подождёшь меня?
— Я есть хочу, — пожаловался Римус.
— Я быстро! Считай это расплатой за то, что разбудил меня.
— Ты бросил в меня ботинок сегодня утром.
— Я в тебя попал?
— Нет.
— Ну, в таком случае, — Сириус поднялся с кровати и собрал свою форму, — так
тебе и надо, будешь знать, как вставать в такую неприличную рань.
— Не мог уснуть, — ответил Римус. — Наверное, из-за луны.

267/1533
Сириус остановился перед дверью в ванную. Он посмотрел на Римуса с
выражением, напоминающим жалость — если, конечно, Сириус Блэк умел
чувствовать жалость к кому-то, кроме себя. Римус пожалел, что вообще что-то
сказал — ему не нужна была жалость, и именно по этой причине он редко
говорил о полнолуниях.
— Прости, Люпин, — сказал Сириус. — Это… ну, ты переживаешь из-за этого?
— Нет, я не то имел в виду, — поспешно ответил Римус. — У меня просто много

энергии. И ещё я очень хочу есть, так что поторапливайся, — он легко
усмехнулся, чтобы показать, что всё в порядке. Сириус ухмыльнулся в ответ и
исчез за дверью.
— Ты должен быть благодарен, Лунатик, — крикнул он из ванной, включая душ.

— Немногие гриффиндорцы смогли бы спать спокойно, зная, что они делят
комнату с оборотнем с бессонницей.
— Мудила, — крикнул Римус в ответ.
***
Четверг, 13-е сентября, 1973 год.
Он пришёл в себя наверху, что было необычно. В доме водились мыши, он знал
это, потому что часто видел их перед трансформацией. Возможно, после
обращения он гонялся за ними, но вряд ли поймал хоть одну. У него было
сломано три пальца, зато плечи были в порядке — он уже дважды за этот год их
выворачивал.
Прежде чем сделать первое движение, Римус мысленно обследовал своё тело с
головы до ног. Что болело? Как сильно болело? Может, что-нибудь онемело? Все
ли части его тела двигались, когда он этого хотел? Да, вроде всё в порядке.
Пара царапин, даже не слишком глубоких. Он легко отделался. Возможно, волк
тоже был рад вернуться в Хогвартс.
Он поднялся с пола и похромал к окну. Иногда его колени выходили из чашечек,

но сегодня они лишь немного ныли. Он попытался рассмотреть что-нибудь через
щель между досками, но ничего не вышло. Дом был слишком крепко запечатан.
— Римус, дорогой? — раздался снизу голос мадам Помфри.
— Иду, — хрипло крикнул он в ответ. Его одежда осталась внизу, поэтому он

сорвал неповреждённой рукой старую простынь с кровати и замотался в неё.
Простынь пахла плесенью и смертью.
***
— Что я вам говорила, мальчики? Я не пущу к нему посетителей в первый день!

— разбудил Римуса строгий голос мадам Помфри. Он похлопал глазами и зевнул.
Палата была тускло освещена, занавески задёрнуты. Наверное, уже наступил
вечер. Его живот заурчал. Он попытался вспомнить, ел ли что-нибудь или
медсестра позволила ему проспать всё это время. Он каждый раз терял столько
времени после обращения. Прямо как с его костями — ничего не складывалось
268/1533
хорошо.
— Уже прошёл почти целый день, — услышал он голос Питера. — Мы принесли

ему шоколад.
— Что ж, это очень хороший поступок, дорогой, — голос Помфри смягчился. Она
была не очень-то хорошим педагогом. — Но мистер Люпин сейчас спит…
— Я хочу свой шоколад! — крикнул он, надеясь, что его услышат. Ему
показалось, что горло было разорвано.
Занавески распахнулись, и он увидел Питера, Джеймса и Сириуса с победным

выражением на лицах.
— Здоров, Лунатик! — одновременно сказали Джеймс и Сириус и уселись на его

кровать по обе стороны от ног.
— Держи, — Питер бросил три шоколадные лягушки ему на колени.
— Спасибо!
— Ну, раз уж ты не спишь, — вздохнула мадам Помфри. — Пойду принесу тебе

нормальной еды. Полчаса, мальчики, и это всё.
— Держи свою домашку, ботаник, — Джеймс достал несколько свитков

пергамента из своей сумки и протянул Римусу.
— Спасибо, Джеймс, ты спаситель, — он отложил их на прикроватный столик,

чтобы взглянуть потом.
— А вот всё остальное, — Сириус передал ему ещё пару свитков. — Пришлось
ждать в коридоре половину обеда, пока твой уход за магическими существами
не закончится, так что лучше тебе получить за это самые высокие оценки.
— Ты серьёзно?! — Римус в шоке уставился на Сириуса. Тот благородно кивнул в

ответ.
— Серьёзно. Вынужден признаться, я немного тебе завидую. Похоже, это

реально классный предмет, жалко, что я застрял с этим прорицанием.
— Но как же я?! — трагично ужаснулся Джеймс.
— Мне тебя и без того хватает, — Сириус пихнул его в плечо.
— Ты такой непостоянный, — Джеймс вздохнул и похлопал на Сириуса

невинными глазами, от чего Питер начал бесконтрольно хихикать. Сириус снова
толкнул Джеймса, и тот кинулся на него в ответ, зажал его голову под мышкой и
начал трепать волосы.
— Эй, Лунатик, — вдруг позвал Питер. — Арбелла Фенчёрч передала мне это для
тебя, — он протянул ему горстку сиклей. — Она сказала, что ты знаешь, за что?
— Э-э… да, спасибо, Пит, — Римус поспешно сгрёб монеты и спрятал под
подушку. — Я, эм-м… у меня была карточка от шоколадной лягушки, которую
269/1533
она очень хотела. Аглаоник Тессальский.
— Эй, мне нужна эта карточка! — Питер выглядел обиженным. Римус пожал
плечами.
— Прости, друг. Деньги решают всё.
270/1533
Третий год: Хогсмид
— Возьми с собой мантию, Джеймс.
— Зачем?
— Ну, кто знает, что может случиться?
— Ладно, но я сомневаюсь, что она нам пригодится.
— Не забудь, ты должен мне галлеон за тот спор.
— Я не забыл, — терпеливо ответил Джеймс. — Просто расслабься хотя бы на

минуту, ладно?
— Ни за что, — ухмыльнулся Сириус. — Ты же понимаешь, что это самая

классная вещь за несколько месяцев? Мне даже не разрешили съездить в Косой
переулок этим летом.
— У тебя было больше развлечений, чем у меня, — обиженно ответил Джеймс.

— Хотя бы вся эта драма с помолвкой. Моя семья такая скучная.
— Заткнись, Поттер, твоя семья великолепна, и ты это знаешь. У меня точно

было худшее лето.
— Я отлично провёл время во Франции, — влез Питер, но никто не обратил на

него внимания.
— Что насчёт тебя, Лунатик? — спросил Джеймс, когда они спускались по

лестнице в общую комнату. Там уже ждала кучка восторженных
третьекурсников, готовых к своему первому походу в деревню. Старшие ребята с
добродушной ностальгией смотрели на них с диванов и кресел.
— Что насчёт меня? — переспросил Римус, отодвигая подальше воспоминания о

лете, о том, как он пролез через крошечное окно в туалете и сильно ударился
коленями о кафельный пол.
— Как прошло твоё лето? Ты ничего нам не рассказал.
— Нечего рассказывать, — сказал он. — Ещё скучнее, чем оба ваших — никакой
магии. Я просто читал.
— Ну, вы все приедете ко мне на Рождество, — оптимистично сказал Джеймс.

Они вышли из общей комнаты и стали спускаться вниз по ступенькам к главному
входу. — Так же, как в прошлом году, да? Луна будет десятого числа, так что об
этом можно не беспокоиться.
Римус открыл рот.
— Откуда ты знаешь, когда будет луна? — даже он ещё не смотрел так далеко.
271/1533
— Говорю тебе, летом нам было скучно, — пихнул его локтем Сириус. — Мы
проверили все полнолуния на следующие пару лет.
— Но… зачем?! — Римус не мог понять, был ли он очень тронут или же почему-то
раздражён таким нарушением личного пространства. Это была не их забота. Это
была его личная проблема, и всегда ею будет.
— Тут как в квиддиче, — сказал Джеймс — когда он говорил о чём-нибудь

важном, он сравнивал это с квиддичем. — Ты должен знать слабые места своей
команды, чтобы иметь возможность сделать упор на сильные.
— Как скажешь, — хмуро ответил Римус, больше не желая об этом

разговаривать. Он надеялся, что когда они узнают о его особенности, то все
исследования за его спиной прекратятся. Что они все будут вести себя так, как
он этого хотел, а именно — что они будут полностью игнорировать эту
особенность.
Но проблема в том, что с Сириусом и Джеймсом у тебя не могло быть ничего

личного — вся твоя жизнь рассматривалась под лупой. Римус не привык к
такому — как бы сильно он ни старался не отставать от них, всё равно в его
жизни останутся вещи, которыми он не захочет делиться с другими. Всё бы
ничего, если бы он был Джеймсом — если бы у него были открытые родители,
которые разговаривали бы с ним и слушали в ответ. Или Сириусом, который был
таким общительным и практически абсолютно бесстыжим.
— Смотрите, кто тут, — Сириус пихнул Джеймса и указал на тёмную фигуру,

ждущую в арке главного входа. Лили прошла мимо мародёров и подошла к нему.
Снейп.
— Почему они вообще дружат?! — Джеймс отрешённо провёл рукой по волосам.
— Они выросли в одном городе, — сказал Римус, и они пошли дальше, глядя на
увлечённо болтающую парочку впереди: одна голова рыжая, другая чёрная.
— Откуда ты знаешь? — Джеймс посмотрел на него с ревностью.
— Она мне сказала.
— Она тебе что, нравится? — спросил Джеймс, очевидно не зная, как ему
реагировать. Римус закатил глаза.
— Нет. Мы просто общаемся, — твёрдо сказал он. — И если она тебе нравится, то
сделай уже что-нибудь с этим.
Он заметил, что в последнее время у них появились подобные разговоры. Иногда

ему приходилось перепроверять, что он говорил именно с мародёрами, а не с
Марлин или Мэри — «она ему нравится», «ей нравится тот-то и тот-то» — и так
по кругу. Вдобавок ко всему, Авни Чоудри, третьекурсница с Гриффиндора,
начала встречаться с Мэттью Стадтом, когтевранцем с четвёртого курса, и вот
уже несколько дней все только и делали, что обсуждали это; у каждого, похоже,
было своё мнение на этот счёт. Римусу это казалось скучным до невозможности,
для него девчонки (за исключением пары человек) до сих пор оставались
непостижимыми.
272/1533
— Но ей нравишься ты, — сказал Джеймс. — Вы же вместе готовились к
экзаменам в прошлом году.
— Только потому, что вам, придуркам, было совершенно на это насрать, —

возмущённо ответил Римус. Они уже подходили к деревне, россыпь красивых
каменных домиков разворачивалась перед ними внизу. — И мы не были вдвоём,
Мэри и Марлин тоже готовились с нами.
— Нам надо поучиться у Лунатика, — пошутил Сириус. — Дамы за ним хвостом

вьются. Как ты это делаешь, Люпин? Всё дело в твоих больших карих глазах?
Джеймс и Питер прыснули, но Римус проигнорировал их и отстал на пару шагов,

сунув руки в карманы и до сих пор немного хромая после последней
трансформации. Это было такой глупой шуткой, особенно когда для любого
зрячего человека было очевидно, что Сириус — самый красивый парень третьего
курса.
Теперь это было даже ещё более явно, чем раньше, ведь они начали
вытягиваться и переходить из детства в юношество. У Джеймса была его аура
крутости: она шла в комплекте с богатством семьи и его собственным
профессионализмом в квиддиче, но Сириус был и всегда будет на совершенно
ином уровне. Римус не мог решить, завидует ему или нет, и старался не думать
об этом слишком много.
Когда они наконец дошли до Хогсмида, Римус вздохнул с облегчением. Эта

деревня выглядела, как могли выглядеть только деревни из детских сказок, как
до сих пор ошибочно думал Римус. Мощёные улочки сияли в свете сентябрьского
солнца, и прихотливые ряды чёрных коттеджей в стиле Тюдоров казались
сделанными из печатных пряников и сахарной пудры.
— В «Сладкое королевство»? — спросил Джеймс.
— В «Сладкое королевство», — хором ответили остальные.
Римус ещё никогда не входил в эту кондитерскую через главный вход и никогда
не был на главном этаже. Магазин был набит коробками, банками и мешками со
всеми возможными сладостями, какие только можно представить. Высокие
деревья с яркими цветными леденцами на ветвях, плитки шоколада размером с
камни мостовой; горы и горы блестящих карамельных тростей.
В магазине также было полно хогвартских учеников, и мародёрам пришлось

толкаться и протискиваться сквозь толпу, чтобы подобраться к товарам. Они
набили свои корзины доверху, чтобы хватило как минимум до Рождества, и
встали в очередь к кассе, за которой стоял усталый седоволосый волшебник.
Римус осознал, что это, наверное, был сам мистер Ханидьюк, владелец магазина,
и ему стало интересно, знал ли тот о секретном проходе в свой подвал.
После этого они направились в «Зонко», лавку диковинных волшебных штук, в

которой было так же много народу, как и в «Сладком королевстве» у Ханидьюка.
Это было одним из самых шумных мест, в которых когда-либо бывал Римус.
Каждые несколько секунд что-то в магазине взрывалось, хлопало или начинало
свистеть, посетители визжали и смеялись. Джеймс и Сириус явно были
заядлыми покупателями всяких розыгрышей, так что знали, куда тут идти и на
что смотреть, взвешивали достоинства и недостатки каждой штуки для шутки,
273/1533
словно парочка банкиров на фондовой бирже. Спустя полчаса они наконец
собрались уходить, сгибаясь под весом мешков, полных грязевых бомб, ложных
палочек, взрывающихся чернильниц, конфет для икоты и мыла из жабьей слизи.
Римус подумал, что было довольно непредусмотрительно закупаться в самом

начале прогулки, потому что потом Джеймс и Сириус захотели пойти к Воющей
Хижине, значит им придётся уйти с главной улицы и взобраться на холм с этими
мешками.
— Так, ещё раз: что это за место такое? — выдохнул Римус, тяжело поднимаясь
по холму, колено и бедро до сих пор беспокоили его.
— Дом с привидениями, — ответил Джеймс, без слов забирая у Римуса самые

тяжёлые мешки. — Папа говорит, это самый известный дом с привидениями в
Британии.
— Да нет там привидений! — крикнул Сириус впереди. — Вы, Поттеры, просто

суеверные.
— Я слышал, что призраки в этом доме совсем дикие, — нервно сказал Питер,
поднимаясь почти с таким же трудом, что и Римус. — Хуже, чем Пивз.
— Они, что, полтергейсты? — с любопытством спросил Римус — он собирался

почитать что-нибудь о потусторонних проявлениях, когда у него будет время,
когда узнал, что это было главной областью исследований его отца.
— Думаю, да, — сказал Джеймс. — Местные говорят, что иногда они слышат
крики из этой хижины по ночам.
— Но это только последние несколько лет, — возразил Сириус. — Полтергейсты

не заселяются в дом за одно мгновение. Для этого в этом десятки лет должна
была бы копиться негативная энергия и происшествия, прежде чем…
— Господи.
Римус застыл на месте и чуть не уронил мешки, которые нёс. Он впервые

посмотрел на дом, о котором они говорили, и его прошиб холодный пот.
— Что такое, Лунатик? Взять твои мешки? — спросил Джеймс.
Римус молча покачал головой, не в силах оторвать взгляда от хижины. Он

никогда раньше не видел это место снаружи; они всегда заходили туда через
туннель. Но он прекрасно знал цвет этих досок, прекрасно знал эти
заколоченные окна.
— Чёрт возьми, если там живут призраки, то, похоже, в нашего Лунатика
вселился один из них, — полушутя сказал Сириус. — Эй, Люпин. Ты меня
пугаешь, хватит.
— Это… — Римус попытался подобрать слова. Он закрыл глаза и попытался

сделать несколько вдохов. — Это тот дом. Где меня запирают.
Джеймс, похоже, мгновенно понял и братским жестом положил руку ему на

плечо.
274/1533
— Ладно, давай, пойдём отсюда, — сказал он.
Никто ничего не сказал, пока они спускались обратно с холма навстречу городу.
Всё время Римус смотрел на траву перед собой, думая лишь о том, чтобы без
остановки передвигать ногами и уйти так далеко от хижины, как только
возможно. Воющая хижина. Воющая.
Его замутило.
Джеймс повёл их в причудливый паб. Внутри было много столов и удобных
стульев, интерьер не особо отличался от общей комнаты Гриффиндора. Они
нашли место в тихом углу, и Римус благодарно уселся, его суставы сильно ныли.
Джеймс пошёл к бару, а Сириус с Питером сели по обе стороны от Римуса.
— Значит… туда ты уходишь в полнолуния? — спросил Питер. Римус кивнул,

теребя в руках старую подставку под пиво на столе. — Значит, там нет
привидений? — продолжил Питер.
— Нет. Только я.
— Так, подожди. Значит, все эти крики — это…
— Я.
— Но почему…
— Заткнись, Петтигрю, — вдруг рявкнул Сириус. Римус удивлённо на него

посмотрел.
Джеймс вернулся с четырьмя бутылками янтарного напитка и сел рядом,

поставив их на стол.
— Сливочное пиво! — радостно сказал он и подтолкнул одну бутылку Римусу.

— Пей, Лунатик.
Римус поднёс её к губам. Его до сих пор слегка подташнивало, и содержимое

бутылки пахло довольно сладко, — но он знал, что сладости обычно помогали,
когда он испытывал шок. Он сделал глоток и мгновенно согрелся этим вкусным
напитком. Он улыбнулся Джеймсу и понадеялся, что они не будут больше
спрашивать.
Они не стали. Друзья замечательно провели время, потягивая сливочное пиво и

придумывая лучшее применение их новообретённому арсеналу для розыгрышей.
Питер неожиданно для себя предложил хорошую идею наложить чары,
оттягивающие время запуска, на грязевые бомбы, чтобы их можно было
запустить в любой момент из любого места в замке.
— Отличная тактика для отвлечения внимания, — восторженно воскликнул

Джеймс. — Только подумайте, что нам может сойти с рук, если Филч будет
гоняться за грязевыми бомбами на другом конце замка!
— Не забудь, что нам нужно поработать над Картой, — добавил Римус.
— Ты не видишь картину в целом, — Сириус сложил руки на груди и откинулся

на спинку стула. — Мы можем сделать так, чтобы они все взорвались
275/1533
одновременно. Только представьте! Мне кажется, у нас достаточно бомб, чтобы
спрятать по одной в каждом классе — тотальный хаос! — Сириус говорил это с
таким чувством, что все остальные мародёры полностью соглашались и яростно
кивали головами.
— О, давай не будем здесь оставаться, Лили, здесь не очень чисто, — прервал их

противный холодный голос. — Они, очевидно, пускают сюда всякую дрянь.
Сириус развернулся на стуле и уставился на Снейпа, который стоял у стола

неподалёку.
— Не говори глупостей, Сев, здесь отлично, — Лили покачала головой и

выдвинула стул из-за стола.
— Как дела, Эванс? — Джеймс начал неистово ей махать, снова превращаясь в

придурка.
— Оставь нас в покое, Поттер, понятно тебе? — Лили тряхнула волосами.

— Привет, Римус.
— Привет, — он улыбнулся и тоже махнул. Он не мог ничего поделать с тем, что

обожал, как она обращается с мародёрами. Она была единственной, кто не
вилял перед ними хвостом.
— Фу, — Сириус зажал нос, глядя на Снейпа. — Чем так воняет? Поттер, ты что,
наступил во что-то?
Джеймс прыснул:
— Нет, больше похоже, будто тут взорвалась грязевая бомба.
— Отвратительно, — ухмыльнулся Сириус. — Может, окно хотя бы откроем?
Снейп побелел от ярости. Лили положила ладонь ему на руку:
— Не обращай на них внимания, Сев, они идиоты.
Но Северус ни за что не оставил бы последнее слово за Сириусом.
— Как твоя семья, Блэк? — спросил он зловещим голосом. Губы Сириуса сжались
в тонкую линию. Снейп продолжил: — Регулус всем рассказал, что у тебя было
очень весёлое лето. Настолько весёлое, вообще-то, что тебя больше не ждут
дома, хм?
— Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, Нюниус, — огрызнулся Сириус. Римус

понял, что было слишком поздно уходить: Сириус уже зацепился и теперь точно
не отцепится.
— Разве нет? — Снейп поднял бровь, явно обрадованный реакцией. — Твоя

мамочка хоть раз написала тебе в этом году, Блэк? Тебе писал хоть кто-нибудь
из твоих родственников? Хоть что-нибудь?
У Сириуса было очень странное выражение лица. У Римуса возникло

впечатление, что Сириус только что впервые что-то осознал и пытался не
276/1533
показать этого Северусу. Джеймс выглядел взволнованным и больше не
смеялся.
— Не обращай внимания, брат, — тихо сказал он. — Он просто мудак, игнорируй

его.
— Значит, я прав, — тонкие губы Северуса изогнулись в неприятной усмешке.

— Неудивительно, что ты везде ходишь за Поттером, как влюблённая девчонка,
раз твоя собственная семья не желает иметь с тобой дела. Когда от тебя вот так
отказываются, наверное, остаётся только водиться с отбросами общества… — он
окинул своим тёмным взглядом Римуса и Питера.
Сириус резко встал, опрокинув стул. Палочка была уже в его руке; должно быть,
он дотянулся до неё, пока Снейп говорил. Римус тоже поднялся и сжал кулаки,
позабыв про свои больные кости, готовый выбить всё дерьмо из Северуса по
первому слову Сириуса.
— Сириус, не надо! — Джеймс выхватил палочку у Сириуса — им нельзя было

колдовать в Хогсмиде.
— Давай, Северус, пойдём, — Лили тоже поднялась и тянула друга за рукав

мантии. Она выглядела просто разъярённой его поведением, но это мало
утешало Римуса.
— Нет, — сказал Сириус совершенно хладнокровным и властным тоном. — Мы

уже уходим. Пойдёмте, парни, я уже не могу терпеть эту вонь.
Они послушались, даже Джеймс, который по пути к выходу лишь бросил

тоскливый взгляд на Лили.
— Это было… очень по-взрослому, — сказал Поттер, почёсывая затылок, когда

они вышли из паба на тёплый вечерний воздух. Сириус фыркнул и направился
обратно в Хогвартс.
— Это ещё не конец, — яростно сказал он, пока остальные пытались поспевать
за его широкими шагами. — Я ему покажу. Я его, блядь, уничтожу!
Мародёры вышли на тропу войны.
277/1533
Третий год: Благородный и Самый Древний
Cold fire, you've got everything but cold fire

You will be my rest and peace, child
I moved up to take a place
Near you
So tired, it's the sky that makes you feel tried
It's a trick to make you see wide
It can all but break your heart.
Холодный огонь, у тебя есть всё, кроме холодного огня.

Ты будешь моим миром и покоем, дитя.
Я поднялся, чтобы занять место
Рядом с тобой.
Такой уставший, это небо заставляет тебя чувствовать себя таким уставшим.
Это обман, чтобы заставить тебя видеть шире,
Он может лишь разбить твоё сердце.
*Тук-тук*
— Сириус.
Ничего.
*ТУК-ТУК-ТУК*
— Сириус?
Молчание.
— Ох, да чтоб тебя… Сириус Орион Блэк Третий, я знаю, что ты там! — Джеймс
задолбил в дверь.
— Отвали, Поттер.
Джеймс отступил от двери и удручённо сел на свою кровать. Сириус не пошёл с

ними ужинать и уже два часа не выходил из ванной, не издавая там ни звука.
— Оставь его в покое, — сказал Римус, переворачивая страницу. Он лежал на

животе на своей кровати и притворялся, что его это не беспокоит. — Он выйдет,
когда будет готов.
Он часто слышал, как Надзирательница говорила эти слова. Хотя бы раз в

неделю какой-нибудь парень в приюте — обычно новенький — устраивал
истерику и запирался в комнате или забивался в какой-нибудь угол, откуда его
никто не мог достать. Ответ сотрудников приюта был всегда одним и тем же:
игнорируй, пока он не поймёт, что всем плевать; пока он не осознает, что ничего
не сможет сделать, чтобы хоть что-то изменить. Это всегда работало, Римус
знал это по собственному опыту.
278/1533
— Это на него не похоже, — сказал Джеймс, отметая драконью тактику Римуса.
— Знаешь, я сейчас мог бы прикончить Снейпа. За то, что он сказал.
— Но Блэк уже и так ненавидит свою семью. Я не понимаю, почему слова

Нюниуса так его задели.
Джеймс как-то странно посмотрел на Римуса, как будто тот только что сказал
нечто невообразимо жестокое.
— Они всё равно его семья, Лунатик.
— Они ужасно к нему относятся.
— Это не значит, что их мнение его не волнует, — вздохнул Джеймс. — Слушай,

Люпин, может, тебе лучше уйти, пока он не вышел. Иди к Питу в библиотеку или
куда-нибудь ещё.
— Я тоже его друг! — разозлившись, Римус сел прямо.
— Да-да, конечно, друг, — Джеймс махнул рукой. — Но просто… если он там

ревёт, то вряд ли захочет, чтобы кто-нибудь ещё видел.
— Мне плевать, ревёт он или нет. Я хочу помочь.
Он был не совсем искренен. Римус всегда некомфортно себя чувствовал рядом с

плачущими людьми — не знал, куда себя девать и что сделать. Но он правда
хотел помочь. Разве он не пытался всегда помочь?
Больше, чем когда-либо, Римусу хотелось рассказать, что это он напомнил

Нарциссе о непреложном обете, просто чтобы увидеть лицо Джеймса. Но он
остановил себя. Это было не соревнование, а даже если и было, он бы точно в
нём не победил.
— Ладно, — сказал Джеймс. — Но ты должен понимать. Нельзя спорить с ним.
— О чем ты вообще? — Римус был смертельно обижен. Он никогда не начинал

споры.
— О вас двоих! Вы всегда препираетесь, честное слово!
— Мы никогда не препираемся! — огрызнулся Римус. Джеймс лишь поднял

брови, что просто выводило Римуса из себя, спрыгнул с кровати и снова подошёл
к двери в ванную.
— Сириус? — постучал он. — Пожалуйста, выйди и поговори с нами?
— Отвали, Поттер, оставь меня в покое.
Джеймс снова вздохнул. Римус, уже разозлённый на Джеймса в той же степени,

в какой он злился на Сириуса, тоже поднялся и подлетел к двери. Махнув
Джеймсу рукой, чтобы тот отошёл с дороги, он громко постучал.
279/1533
— Я сказал от…
— Сириус, это я, — сказал Римус холодным и твёрдым голосом, как у

Надзирательницы. — Слушай, если ты собираешься ныть из-за этого, как тряпка,
то хотя бы впусти нас внутрь, чтобы мы могли начать разрабатывать план
мести?
Молчание.
— Ладно, хандри на здоровье. Но ты ведёшь себя как эгоистичный мудак.

Знаешь, ты не единственный, кого ненавидит его семья.
— Римус! — со злостью воскликнул Джеймс. Римус пожал плечами. Стоило

попытаться.
В ванной раздался шаркающий звук. Римус прижал ухо к двери, затем отскочил,
когда она открылась. Из-за неё выглянуло мрачное лицо Сириуса.
— Наконец-то, — с облегчением выдохнул Джеймс. — Слушай, выходи и…
— Лунатик может войти, — сказал Сириус и открыл дверь достаточно широко,

чтобы Римус мог протиснуться внутрь, а затем захлопнул её обратно и закрылся
изнутри.
Внутри было темно.
— Люмос, — пробормотал Римус. Кончик его палочки зажёгся, освещая

холодным светом небольшую комнату и бледное лицо Сириуса. Он точно ревел,
его мрачные глаза покраснели. Римус быстро отвёл взгляд и посмотрел на
лампочки. Они были разбиты. Он хмыкнул: — Ты и твои замашки, да? Репаро.
Стекло восстановилось, свет зажёгся. Римус потушил свою палочку.
— Я не нарочно, — шмыгнул Сириус и вытер нос рукавом. Это был такой

угрюмый детский жест, какой-то даже неуместный для Сириуса, который даже в
тринадцать лет был олицетворением грации и выдержки. — Я до сих пор иногда
разбиваю вещи, когда злюсь. Моя магия выходит из-под контроля.
— А, точно, — сказал Римус, хотя никогда не слышал об этом раньше.
— Так что, месть? — спросил Сириус, усаживаясь на закрытый унитаз и в

ожидании глядя на Римуса.
— Месть, — согласился он. — Что ты хочешь с ним сделать?
— Не только с ним, — прорычал Сириус. — С ними всеми. С каждым слизеринцем

в школе.
Римус восторженно кивнул — звучало немного чокнуто, но это было уже

началом. Позже у них будет время его отговорить, когда он перестанет так
странно себя вести и больше не будет представлять опасности для бедных
лампочек.
280/1533
— Да, мы их всех достанем, Блэк. А теперь давай, пойдём и…
— Я ещё не собираюсь выходить, — строптиво сказал Сириус, складывая руки на

груди. Римус вздохнул. Он сел на пол и опёрся спиной о дверь.
— Ладно, хорошо. Хочешь об этом поговорить? Тогда Джеймс, наверное, самый

лучший вариант…
— Ты правда имел в виду то, что сказал? — снова перебил его Сириус. — Ты
думаешь, моя семья меня ненавидит?
— О, господи, я не знаю, откуда мне знать? Я не специалист в семейных делах,

— Римус почесал затылок. — Я просто пытался заставить тебя открыть дверь,
если честно.
Он пытался шутить, но Сириус не улыбнулся, лишь посмотрел на Римуса сквозь

занавес чёрных волос.
— Ты сказал, твоя семья тебя ненавидит.
— Ну, я так думаю, что ненавидит, — объяснил Римус. — В противном случае они
бы не… ну, я бы не оказался в приюте, ты так не думаешь?
— Это не значит, что они тебя ненавидят.
— Возможно, — подумал Римус. — Но всё же, вряд ли я им особенно нравился.
— Ты не… ну, тебя это не беспокоит?
— Иногда беспокоит, конечно. Но, понимаешь. Никто не обещал счастливой

жизни, — Надзирательница часто так говорила. И впервые сказав эти слова
вслух, Римус задумался, являлись ли они абсолютной правдой.
— Чёрт, Люпин, ты унылая какашка, ты это знаешь?
— Сам меня впустил, — Римус легонько пнул Сириуса по ноге носком своей
кроссовки. — Если ты хочешь, чтобы тебе поднимали настроение, то я позову
Поттера.
— Не-а, — Сириус пожал плечами, слабо улыбаясь. — Ты сойдёшь.
Римус засмеялся.
— Джеймс не хотел, чтобы я заходил. Сказал, что мы препираемся.
— Чего?! — Сириус покачал головой. — Мы никогда не препираемся!
— Я сказал то же самое, — успокоил его Римус.
— Моя семья… — вдруг сказал Сириус. — Я не думаю, что они меня ненавидят.
Вообще-то, я думаю, они хотят любить меня. Но я всё время всех подвожу.
281/1533
Бо́ льшую часть времени это забавно, но… ну, не сегодня.
Римус не знал, что на это ответить, поэтому промолчал. Он подумал о Нарциссе,

которая поклялась умереть, если не выйдет замуж за Люциуса. Подумал о
Регулусе, который часто смотрел на старшего брата через весь зал с зелёной
завистью во взгляде. Семья — это совсем не весело. Возможно, ему стоит быть
благодарным Лайеллу Люпину за то, что он закончил это всё одним махом, и
теперь Римусу не придётся выяснять, гордился бы им его отец или он стал бы
для него сплошным разочарованием.
***
— У меня получилось. У меня, правда, получилось на этот раз.
— Молодец, Пит, — беспечно ответил Римус, читая учебник арифмантики.
— Нам нужно покрасить его мантию в розовый.
— Он просто покрасит её назад, это слишком легко. И где мы вообще достанем

его мантию? — Римус перелистнул страницу и продолжил читать.
— Ауч! С этим бладжером что-то не так! — закричал Сириус, вскакивая на ноги.

— Давай, Маккиннон, шевели задницей!
— Оставь её задницу в покое, — рявкнула Мэри через несколько рядов от них.
Они наблюдали за тренировкой по квиддичу. Ну, Сириус, Питер и Мэри

наблюдали. Римус просто хотел спокойно почитать книгу.
— Ревнуешь, Макдональд? — дерзко ответил Сириус.
— Тогда покрась его волосы в розовый, — настаивал Питер, тряся Римуса за

плечо, чтобы привлечь его внимание. — Я теперь умею накладывать чары для
изменения цвета, могу это сделать.
— И он тоже сможет, — сказал Римус, дёрнув плечом, и попытался найти то

место, где читал.
— Знаешь, Лунатик, мог бы проявить хоть немного интереса, — сказал Сириус.
— К квиддичу? Или к уничтожению твоего заклятого врага?
— И к тому, и к другому. Хоть к чему-нибудь.
— Но я же сижу здесь, разве нет? — Римус перелистнул страницу.
— Кто твой заклятый враг? — спросила Мэри, поднимаясь и направляясь к

Сириусу.
— Если скажу, мне придётся тебя убить, — сухо ответил тот. Мэри закатила
глаза.
282/1533
— Это Снейп?
Трое парней удивлённо посмотрели на неё. Она засмеялась:
— Да ладно вам, ребят, это же не секрет — вы ненавидите друг друга с первого

года. Плюс, Лили одна из моих лучших подруг.
— Не говори со мной об Эванс, — застонал Сириус. — Мне и так этого хватает.
— Я думаю, она идиотка, что ходит с этим маньяком, — сказала Мэри и

поёжилась, будто одна мысль о Снейпе заставляла её покрываться мурашками.
— Вы знали, что он довёл Марлин до слёз пару дней назад? Очень плохо обозвал
её отца. Я вообще этого не понимаю, потому что Лили сказала, что он тоже
полукровка, этот Северус… В общем, кто-нибудь давно должен был преподать
ему урок.
— Ха! — воскликнул Сириус. — Он полукровка?! Великолепно.
— Да, — прохладно ответила Мэри. — Как и Римус. А я маглорождённая. И что с

того?
Римус наконец оторвался от книги, приподнял бровь и ухмыльнулся, глядя на

Сириуса. Тот опустил взгляд, затем продолжил следить за тренировкой.
— Ничего, — пробормотал он. — Я не такой.
— Хорошо, — твёрдо сказала Мэри. — Мне этого дерьма хватает от слизеринцев.
Римус был склонен согласиться с Мэри, у которой яйца были побольше, чем у
него, чтобы вот так поставить Сириуса на место. Оскорбления со стороны
слизеринцев в этом году явно участились, хотя замечали это только
нечистокровные ученики. Римусу стало небезопасно ходить по коридорам
одному, хотя ему это редко приходилось делать. И всё равно он пару раз
попадал в неприятности, его часто обзывали грязнокровкой. Он не говорил об
этом Джеймсу или Сириусу, чтобы не показалось, будто он ноет. Тем более в
приюте его, бывало, называли и похуже.
Но ещё меньше понравилось, что Снейп довёл Марлин до слёз. Его не волновало,
если к нему придирались Снейп, или Мальсибер, или даже этот мерзкий
маленький садист Барти Крауч — но заставлять девчонок плакать это уже
совсем другое дело. Римус почувствовал волну рыцарского негодования и
желания защитить подругу. Он сжал и разжал кулаки.
Проблема заключалась в том, что Снейп был не из тех, кто атакует тебя
проклятиями и розыгрышами. Он мог сделать и то, и другое, он был ничуть не
менее способен на проделки, чем мародёры. Но чаще Снейп использовал слова,
чтобы причинять людям боль — и с ними было гораздо сложнее справляться.
Но если изменить слова…
— О, — Римус вдруг закрыл свою книгу. Он схватил Сириуса за руку. — О!
— Что? — нахмурился Сириус. Он увлечённо следил за тренировкой, пока Римус

витал в облаках. В этом году у Сириуса была ещё одна возможность попасть в
283/1533
команду по квиддичу, но он отказался. То ли передумал, то ли не хотел снова
позориться на отборе.
— Мы изменим слова! — выпалил Римус. — Мы изменим то, что он говорит.
— Про что ты говоришь? — Сириус цокнул языком. — Про Нюниуса?
— Да! Существуют же заклинания, чтобы заставить кого-то замолчать, да?
Сириус слегка покраснел, глядя на Римуса.
— Да… — осторожно сказал он.
— Ладно, так насколько будет сложно… типа… изменить их слова? Мы можем

выбрать кодовое слово — или несколько — грязнокровка, или осквернитель
рода, или полуродок, дерьмокровка, или… что угодно. И вместо этого мы
заставим их говорить что-нибудь реально хорошее. Или что-нибудь глупое. Что
захотим.
— Лунатик, откуда ты взял все эти…
Джеймс забил гол, и Питер вскочил на ноги, яростно хлопая в ладоши. Поттер,
выпендриваясь, сделал пару петель на своей метле. Сириус улыбнулся другу.
Римус заметил, что колено Мэри прижимается к колену Сириуса. Вообще-то, они
сидели довольно близко.
— Так что? — Римус снова схватил Сириуса за руку, пытаясь заставить его
сфокусироваться. — Что ты думаешь?
— Это великолепно, — просто сказал Сириус. — Надо заставить его говорить что-
нибудь действительно глупое, типа… я не знаю, «сладенький заинька» или что-
нибудь такое. Пойдём после тренировки в библиотеку, ага?
— Можно мне тоже? — спросила Мэри. Сириус пожал плечами.
— Если хочешь. Но это серьёзное дело мародёров.
Мэри захихикала. Римусу стало интересно, раздражает ли Сириуса этот звук так
же, как его. Он открыл книгу и вернулся к арифмантике.
Спустя двадцать минут тренировка была окончена, и мародёры возвращались в

замок вместе с Мэри и Марлин. Сириус и Римус восторженно рассказывали
Джеймсу их великолепный план (да, каким-то образом в голове Сириуса он стал
«их» планом).
— Вы должны были освободить поле до пяти часов, — прорычал кто-то.
Римус поднял взгляд и увидел перед собой слизеринскую команду с мётлами, с

закинутой на плечи формой.
— Мы уже уходим, Булстроуд, чёрт возьми, — раздражённо ответил Джеймс.
Слизеринский капитан с лицом, как у мопса, лишь нахмурился и прошёл мимо,

по пути специально пихнув Джеймса плечом.
284/1533
— Эй! — Сириус достал свою палочку. Джеймс предостерегающе выставил руку.
— Тебе-то что, Блэк? — фыркнул Булстроуд. — Если это вообще до сих пор твоя
фамилия, — все слизеринцы засмеялись, включая самого маленького нового
члена их команды, который стоял позади всех.
Регулус Блэк.
Римусу и Джеймсу пришлось удерживать Сириуса, пока слизеринцы смеялись и

перешёптывались.
— Помни о плане, — прошептал Римус. Сириус расслабился и кивнул.
— Пообещай мне, что они все получат своё, — прорычал он.
Песня в начале — «Prettiest Star» из альбома Дэвида Боуи «Aladdin Sane».
285/1533
Третий год: Клуб Слизней
Понедельник, 8-е октября, 1973 год.
— Сириус, давай ты придумаешь слова, которыми мы заменим оскорбления, ты

самый… э-э…
— Многословный? — зевая, подсказал Сириус. — Красноречивый?

Экспрессивный? Элоквентный?
— Именно, — улыбнулся Римус. — А я придумаю, какое заклинание нам

использовать, а ты, Джеймс, придумаешь, как нам наложить чары на целый
факультет… Это будет самой трудной частью, наверное — Питер, ты ему
поможешь.
— Внимайте Лунатику! — засмеялся Джеймс, намазывая тост маслом. — Он

теперь раздаёт указания.
— Мародёры — это социалистическая утопия, — Сириус снова зевнул. — У нас

нет лидеров.
— Увлекаешься магловедением, я смотрю? — Римус поднял бровь. Сириус уронил

голову на стол, закрыл глаза и махнул на Римуса рукой.
В этот момент на стол перед ними опустилась сова — для Джеймса. Родители
Сириуса так часто конфисковывали его сову, что можно было с тем же успехом
сказать, что у него её не было, Питер обычно пользовался школьными совами, а
Римусу всё равно никогда никто не писал.
— Какого чёрта? — Джеймс нахмурился и открыл письмо. — Что за… Клуб

Слизней?!
— Ах да, — Сириус открыл один сонный глаз. — Мне тоже прислали такое. По
всей видимости, старый добрый Слиззи предпочитает учеников с
определёнными звёздными качествами. Поэтому, естественно, его выбор пал на
меня. И, видимо, на тебя тоже.
Ни Питер, ни Римус не получили приглашения, но это и неудивительно. Питер

был довольно хорош в зельеварении, но не обладал выдающимися
способностями. Что касается Римуса, он пытался залечь на дно всякий раз, когда
дело касалось профессора Слизнорта.
— Значит, мы не пойдём, — сказал Джеймс, уверенно складывая своё письмо.

— У нас, у мародёров, один за всех и все за одного.
— Мне всё равно, — пожал плечами Римус. — Идите, если хотите. Мне кажется,
Лили там будет.
— Правда?! Да, она ведь очень хороша в зельеварении, да? — сказал Джеймс с
тем странным выражением лица, которое появлялось у него всякий раз, когда
разговор заходил о Лили Эванс. — Она вообще во всём хороша, наверное, она
самая умная на нашем потоке…
286/1533
— Эй! — одновременно воскликнули Сириус и Римус. Джеймс поднял бровь:
— Тогда самая умная девчонка.
Сириус довольно закрыл глаза и продремал весь остаток завтрака.
***
Приём в Клубе Слизней состоялся на той же неделе. Джеймс, до сих пор

раздосадованный тем, что команда мародёров отправляется на него не в полном
составе, попытался уговорить Питера и Римуса надеть мантию-невидимку и
пойти вместе. Сириус решил, что это будет очень весело, но Римус посчитал это
ниже своего достоинства. У него не было никакого желания находиться среди
избранных. В конце концов Питер тоже отказался, хотя явно был на грани того,
чтобы согласиться на эту идиотскую затею.
Четверги были любимыми днями Римуса в школе. А если точнее, то четверги с

двух до четырёх часов дня — это время в его расписании отводилось уходу за
магическими существами. Уроки по средам почти полностью были посвящены
теории, и они Римусу тоже нравились: он никогда не слышал, чтобы кто-нибудь
говорил о биологии так, как профессор Ферокс. Но по четвергам у них была
практика, и они всем классом выходили на улицу или приходили в кабинет, где
их уже ожидало новое магическое существо, про которое им воодушевлённо
рассказывал Ферокс.
После низлей они познакомились с докси и крапсами. На этой неделе они

проходили муртлапсов. Мэри и Марлин жалобно запищали, когда увидели этих
существ в загоне в глубине класса. Римус не мог их винить — муртлапсы были
крайне непривлекательными. Они напоминали крыс, но из спин торчало
множество маленьких щупалец, похожих на червяков.
— Мы не можем изучать крапсов и низлей каждую неделю, — ухмыльнулся

Ферокс, жестом подзывая всех поближе. — Не все магические существа,
которых мы будем изучать, милые. Но ведь разнообразие — это соль жизни,
верно?
— Надеюсь, нам не придётся их трогать, — содрогаясь, прошептала Марлин.
Римус бы не возражал: они были омерзительными, но он ничего не имел против

омерзительных вещей. У него довольно сильный желудок, и профессор Ферокс
уже говорил ему это на прошлой неделе, когда они смотрели, как
новорождённые докси вылупляются из яиц. Римус тогда целый день светился от
гордости.
Ферокс и теперь смотрел на Римуса.
— Мистер Люпин, я уверен, вы сможете назвать полезные свойства щупалец

муртлапсов?
Римус постарался не слишком широко улыбаться и не выглядеть паинькой.
— Они хорошо помогают в лечении поверхностных порезов и синяков, — быстро

287/1533
ответил он. — А если их съесть, они дают невосприимчивость к большинству
базовых проклятий.
— Отлично, пять баллов Гриффиндору.
Римус не мог не улыбнуться. Да кому вообще был нужен какой-то дурацкий Клуб
Слизней. Слизнорт даже близко не стоял с Фероксом: Ферокс был смешным, и
простодушным, и умным, и он делал всякие опасные вещи. Римус никогда
раньше особо не задумывался о будущей карьере, но уже несколько недель
размышлял над идеей, что, чем бы он ни занимался, когда вырастет, он хочет
быть таким, как профессор Ферокс.
Конечно, ему придётся начать больше есть, или поднимать тяжести, или ещё
что-то, потому что Ферокс уж точно был мощным. А Римус, хоть и возвышался на
пару сантиметров над другими мародёрами, до сих пор оставался тощим.
— Всё дело в твоём метаболизме, — сказала мадам Помфри однажды утром в

ответ на его вопрос. — Ты можешь больше есть или больше отдыхать, но боюсь,
это должно быть что-то одно. Тебе не о чем беспокоиться, дорогой, ты вполне
здоров, насколько это возможно.
Это его не особо утешило, но он смирился. Отец тоже был худым, он уверен. Ну,
зато он не был пухлым, как Питер, который до сих пор выглядел ребёнком по
сравнению с друзьями.
Этот факт стал ещё очевиднее тем же вечером, когда Сириус и Джеймс стояли,
одетые в торжественные мантии, и на все сто процентов выглядели как
молодые лорды, коими являлись на самом деле, а Питер завистливо смотрел на
них со своей кровати уже в пижаме.
— Думаешь, там будут танцевать? — тревожно спросил Сириус, поправляя свой

галстук.
— Не-а, — ответил Джеймс, отчаянно пытаясь причесать свои волосы. — Нам бы

сказали привести партнёров или что-нибудь такое.
Сириус упал на кровать.
— Я ненавижу подобные мероприятия. Лунатик, сходи за меня, старый Слиззи

даже не заметит разницы.
— Ага, мечтай, — фыркнул Римус из-за книги «Вербальные нападения:

оборонительные скороговорки». — Обычно Слизнорт даже не может вспомнить
моё имя. И сомневаюсь, что он обрадуется, когда вместо чистокровного Блэка
получит полукровку, которого он называет Линчпин.
— Уф. Он такой старый говнюк. Как настоящий слизень, — Сириус ухмыльнулся

самому себе и пихнул Римуса локтем. — Эй, настоящий слизень, Лунатик.
Римус улыбнулся в ответ, отвлекаясь от книги.
— Ну что, ты готов? — вздохнул Джеймс и отбросил расчёску, видимо смиряясь

со своей неудачей.
288/1533
— Наверное, — выдохнул Сириус и неохотно поднялся на ноги.
— Я спущусь с вами, — сказал Римус. — Хочу пойти в библиотеку. Пойдёшь, Пит?
Питер посмотрел на него как на сумасшедшего и покачал головой.
Джеймс, Сириус и Римус спустились в общую комнату, где — к счастью

Джеймса — их ждала Лили в очень красивом бирюзовом платье. Однако, к
несчастью Джеймса, когда три мародёра подошли к ней, стало очевидно, что
ждала она совсем не его.
— Римус! — сказала она и поднялась с кресла.
— Отлично выглядишь, Эванс, — с надеждой сказал Джеймс. Сириус громко

вздохнул.
— Я хотела поговорить с Римусом, — сказала она, не обращая внимания на его

слова. — Пойдём вместе на приём?
— Я не иду, — пожал плечами Римус. — Меня не пригласили.
— О… — Лили смущённо покраснела. — Прости, я просто решила…
— О чём ты хотела поговорить? — нетерпеливо спросил Римус. Его книга была

тяжёлой, и полнолуние наступало уже в пятницу, поэтому он был более
дёрганым, чем обычно.
Лили бросила взгляд на Сириуса и Джеймса, очевидно не желая говорить при

них. Римус вздохнул.
— Я иду в библиотеку. Если ты хочешь пойти со мной по этому пути, то

пойдём, — Лили придётся сойти со своего маршрута, но Римус решил, что ему
плевать. Он вышел из портрета и услышал, как она спешит за ним, её чёрные
туфли на каблуках цокали по каменному полу.
— Что это за книга? — отдышалась Лили, пытаясь не отставать от широких

шагов Римуса.
— Неважно, — сказал он, намеренно прикрывая название рукой. — Просто для

исследования.
— Это же что-то нехорошее, да? — неодобрительно спросила Лили. — Это же не

для очередной ужасной шутки над Северусом?
— Я знал, что ты об этом хочешь поговорить, — Римус закатил глаза, не сбавляя

шаг.
— Ну, ты должен признать, что это Сириус первым начал тогда в Хогсмиде, он
назвал Сева…
— Мне плевать, Лили, — огрызнулся Римус, заворачивая за угол. — Он не должен

вести себя как ублюдок, Джеймс и Сириус просто смеялись, а Снейп вывалил на
него столько дерьма и задел его чувства.
289/1533
— О! — Лили топнула ногой. — Да вы все друг друга сто́ ите!
— Ты же знаешь, что он ненавидит таких, как ты, разве нет? — Римус резко
остановился, потому что они дошли до входа в библиотеку. Он угрожающе навис
над ней. — Ты знаешь, что такие, как он, ненавидят таких, как мы.
— Таких, как мы, — цокнула языком Лили. — Серьёзно, вся эта чушь с чистотой
крови становится просто смешной, и она не оправдывает…
— Он довёл Марлин до слёз, — настаивал Римус. — Мэри нам рассказала. Как

думаешь, что он говорит за твоей спиной?
Щёки Лили снова покраснели.
— Сев бы никогда не сказал ничего подобного обо мне! Он мой лучший друг!
— Что ж, значит, тебе повезло, но остальные из нас не такие счастливчики, —

выплюнул Римус. Лили уставилась на него на несколько секунд, молча моргая.
Казалось, она вот-вот заплачет, и Римус почувствовал укол вины. Когда она
снова заговорила, её голос был слабым и сдавленным:
— Что вы с ним сделаете?
Римус вздохнул. Смысла скрывать не было.
— Не только с ним. С ними со всеми, — сказал он, понизив голос и слегка

наклонившись вперёд, чтобы их никто не услышал. — И ничего плохого. Если он
перестанет издеваться над всеми, то вообще ничего.
Она недоверчиво на него посмотрела. Он расправил плечи.
— Это всё, что я тебе скажу. Иди уже, а то опоздаешь на свою вечеринку.
***
Позже этим вечером Римус подошёл очень близко к решению. Он сидел в общей
комнате и делал финальные заметки. Теперь ему нужен был только список слов
на замену от Сириуса, и они могут начинать работу над розыгрышем. Уже было
почти одиннадцать часов, когда портрет распахнулся, и Лили Эванс ворвалась
внутрь с лицом темнее тучи. На её платье были странные серебряные полоски,
которые блестели на свету, когда она двигалась.
— Как всё прошло, Эванс? — осторожно спросил Римус, до сих пор чувствуя себя
виноватым за то, что так грубо разговаривал с ней около библиотеки.
— Спроси их, — с яростью шикнула она. — Я иду в душ.
Ему не нужно было спрашивать, о ком она говорила: спустя несколько секунд
Сириус и Джеймс тоже вошли в комнату через портрет, истерически смеясь.
Римус не смог сдержать усмешку — их радость была заразительной.
— Что вы натворили?
— Это всё Сириус, друг, — Джеймс хлопнул Сириуса по спине и низко ему
290/1533
поклонился, учтиво взмахнув рукой. Сириус сделал то же самое в ответ:
— Не смог бы сделать этого без тебя, мой милый друг.
— Сделать что? — спросил Римус, пытаясь держать крышку на чаше своего

невесть откуда взявшегося раздражения закрытой.
— Слизни, — сказал Джеймс. — Слизни, чёрт возьми, слизни повсюду. Всё

началось с этих маленьких мармеладных слизней, которые лежали на тарелках.
— Самое обычное заклинание трансфигурации, — Сириус пожал плечами с

ложной скромностью, падая в кресло и закидывая ногу на подлокотник.
— Но потом, — Джеймс сел рядом с Римусом с сияющими глазами, — потом их

стало больше…
— Из-за этого Эванс так на вас злится?
— Ну… ты видел полоски слизи на её платье? И эм-м… на её волосах тоже,

наверное. Это были очень быстрые слизни, они расползлись просто повсюду…
— У неё нет никакого чувства юмора, — зевнул Сириус. — Могла бы и

поблагодарить нас за то, что разрядили обстановку.
— У некоторых людей нет ни стыда, ни совести, — с сарказмом сказал Римус.
— Вот видишь, ты меня понимаешь, Лунатик, — ухмыльнулся Сириус. — Ты бы

позволил нам измазать тебя в слизи, правда?
Римус решил, что лучше не отвечать на этот вопрос, и повернулся к Джеймсу.
— Слизнорт понял, что это были вы?
— Да, это было довольно очевидно. Мы единственные не визжали.
— Отработки?
— Три недели. Выскабливание котлов. Но это ничего, поможет мне набрать

мышечной массы, — Джеймс показал свои бицепсы, которые, если честно,
выглядели не особо впечатляюще.
— Но у нас есть хорошие новости, — сказал Сириус. — Никаких больше

приёмов — мы вылетели из Клуба Слизней.
— И попали прямиком в учебники истории! — воскликнул Джеймс, и все трое

взорвались смехом.
291/1533
Третий год: Джеймс Поттер и Лосиные
Экскременты
Вторник, 30-е октября, 1973 год.
В преддверии Хэллоуина и традиционного хогвартского пира Римусу не

терпелось как можно скорее отработать словозаменяющее заклинание, чтобы
достичь совершенства.
— Всё нормально, Лунатик, мы знаем, что делаем, — сказал Джеймс, когда

вернулся с тренировки по квиддичу с ног до головы в грязи и насквозь мокрый.
Вечера становились темнее, и Римус всё реже и реже ходил смотреть
тренировки, хотя Сириус и Питер обычно всегда там были. Мэри тоже всегда
ходила, чтобы посмотреть на Марлин. Теперь она всюду увязывалась за ними.
— Мне просто кажется, что мы должны его протестировать, — Римус закусил

губу, наблюдая, как Сириус накладывает высушивающие чары на Джеймса.
— О нет, — сказал Питер, сложив руки на груди. — Я больше не буду твоей

подопытной крысой. В прошлый раз я несколько недель не мог избавиться от
того клочка фиолетовых волос!
— Я уже и забыл об этом, — мечтательно сказал Сириус. — Сработало очень

классно, когда мы наконец поняли, в чём ошибались.
— Протестируй на нём, — Питер указал на Сириуса. — Его очередь.
— Не ной, Пит, — застонал Сириус и плюхнулся на свою кровать. — Давай,

сделай это, Лунатик, я не трус.
— Ладно, хорошо, — Римус достал палочку. Сириус вскочил на ноги.
— Погоди, ты, что, хочешь сделать это прямо сейчас?!
— Ну, чем раньше, тем лучше…
— А что насчёт обратного заклинания?!
— Да я почти уверен, что у меня всё под контролем, — Римус позволил улыбке
заползти на своё лицо. Он точно знал, что обратное заклинание работало, но ему
было слишком смешно наблюдать за муками Сириуса.
— Да господи боже, — вздохнул Джеймс, снимая свою тренировочную форму.

— Протестируй на мне, Люпин, я не против. Только я не хочу говорить те
ужасные слова из этого твоего списка. Можешь заколдовать что-нибудь другое?
— Как хочешь, — ответил Римус.
— Да, насчёт этого списка, Лунатик… — начал Сириус, поднимая его с

прикроватной тумбочки.
— Что?
292/1533
— Ну… он действительно длинный.
— Ну да, — Римус поднял бровь. — Что ты хочешь сказать? Это же всё

оскорбления для нечистокровок, разве нет?
— Ну да, — ответил Сириус, почёсывая подбородок. — Да, ты прав, просто… ну, я

просто не знал, что их так много. Никогда не видел их в письменном виде. И
вообще, где ты их все услышал?!
— А ты как думаешь? — Римус специально встретился с Сириусом взглядом. Он

ждал чего-то подобного. — Не будь такой девчонкой, Блэк, меня это не волнует.
Ладно, Джеймс, какое слово ты хочешь поменять?
— Эванс, — вдруг сказал Сириус. — Я уже устал слышать от него это слово.
— Ладно, — улыбнулся Римус. — И на что изменить?
— Не говорите мне! — воскликнул Джеймс. — Мы проведём слепой тест, чтобы

проверить, что заклинание точно работает. Выбери что-нибудь, до чего ещё не
додумался Блэк.
Римус кивнул, написал что-то на свитке пергамента и затем поднял свою

палочку, сосредотачиваясь. Он резко махнул ею в сторону Джеймса и
пробормотал заклинание.
Все четверо просто стояли и молча смотрели друг на друга.
— Э… — начал Римус. — Ты что-нибудь почувствовал?
— Не-а, — Джеймс осмотрел себя, будто ожидал увидеть кого-то другого.
— Ну тогда говори уже! — воскликнул Сириус.
— Её полное имя, — добавил Римус.
Джеймс театрально прочистил горло и расправил плечи. Он вытянул руку и

прижал ладонь к своему сердцу, будто собирался сделать важное объявление.
— ЛОСИНЫЕ ЭКСКРЕМЕНТЫ, — провозгласил он.
Питер так сильно рассмеялся, что чуть не свалился с кровати. Сириус завыл от
смеха, а Джеймс густо покраснел.
— Я не знал, что ты выберешь такое! — сказал он. — Это же моя будущая жена!
— Кто твоя будущая жена? — быстро спросил Сириус.
— Экскременты, — ответил Джеймс и затем захлопнул рот рукой. — Люпин!
— Ты сказал, что не против, — деловито ответил Римус. — А теперь попытайся

снова сказать «Эванс», но на этот раз очень, очень постарайся разрушить мои
чары, ладно?
293/1533
— Экскременты, — быстро ответил Джеймс. Затем с бо́ льшим усилием: —
Экскременты, — он нахмурился. — Эк-скре-мен…ты. Лосиные Экскременты, — он
грустно повесил голову.
Питер уже едва дышал от смеха, а Сириусу пришлось опереться о балку

кровати.
— Идеально, — улыбнулся Римус. Он положил свой список на место. — Эй, уже

шесть часов. Пойдёмте на ужин?
— Да, только наложи обратное заклинание, — сказал Джеймс.
— О, нет, — Римус серьёзно покачал головой. — Прости, Поттер, но я хочу

тщательнее протестировать — мы должны убедиться, что заклинание не
выветрится слишком быстро. Я расколдую тебя завтра утром.
— Что?! — зарычал Джеймс.
— О, да! — Сириус хватал ртом воздух, вытирая слёзы с глаз.
— Прости, — повторил Римус с каменным лицом, ничуть не жалея о содеянном.

— Просто радуйся, что мы не выбрали какое-нибудь часто используемое слово.
— Н-но что, если я встречу Лосиные Экскременты?
— О, я не думаю, что встретишь, — Римус слегка улыбнулся. — В Хогвартсе не

водятся лоси.
Джеймс скривился:
— Ты знаешь, что я хочу сказать! Экскременты! Лосиные Экскременты?!
— Просто не кричи её имя? Пойдёмте, я умираю с голоду!
***
— Джеймс! Смотри, кто там!
— Закрой. Рот. — Джеймс сжал зубы и стоически уставился в свою тарелку.

Сириус неодобрительно покачал головой, воистину образец благочестия:
— Нельзя так обращаться с… как там её зовут?
— Я не куплюсь на это, ты знаешь. Я сильнее этого, — сказал Джеймс, с яростью

разрезая свой стейк.
— Но она же прямо тут, брат, — сказал Сириус, пытаясь держать свою улыбку
под контролем. — Как она тебя заметит, если ты не позовёшь её?
— Эй, Эванс, — вдруг крикнул Римус, помахав рыжей. — Хочешь сесть с нами?
Она остановилась и с опаской на них посмотрела.

294/1533
— Зачем?
— Ты гриффиндорец, мы гриффиндорцы… — сказал Сириус и поднялся, чтобы

уступить ей место рядом с Джеймсом. — Мы должны сидеть вместе. К тому же,
это очень расстроит Поттера.
— Ну, в таком случае, — Лили села на скамейку. Сириус толкнул Римуса, чтобы
сесть рядом с ним. Лили с любопытством посмотрела на Джеймса, который
покраснел как рак. — Почему я тебя расстрою, Поттер?
— Ты не расстроишь! — быстро сказал он. — Они просто придурки.
— Следи за языком, Поттер! — пригрозил Сириус, поливая своё пюре соусом.

— Нельзя так выражаться при дамах.
— Что происходит? — Лили с подозрением посмотрела на Римуса. — Вы надо

мной смеётесь?
— Мы смеёмся над Джеймсом, — пискнул Питер, и судя по звукам, ему очень

сложно было сдерживать свой восторг. В кои-то веки не он стал объектом их
насмешек, и это явно было потрясающим событием в его жизни.
— Я тестирую на нём одно заклинание, — просто сказал Римус. Глаза Лили

загорелись, пока она анализировала ситуацию.
— И что это за заклинание?
— Мутатио Верби.
Её брови взлетели вверх.
— Это же… боже мой, Римус, какое слово?!
— Эм-м…
— Лосиные Экскременты, — угрюмо сказал Джеймс. Питер заржал так сильно,

что выплюнул свой тыквенный сок и отправил вилку в полёт. Лили нервно
захихикала:
— Что ты сказал, Поттер?
— Л-л-л… Лосиные, — Джеймс пытался противиться заклинанию. — Лосиные

Экскременты… Лосиные.
— Лосиные…?! О, да ради всего святого! — Лили зыркнула на Сириуса. — Это же

моё имя, да?
— Не смотри на меня! — ухмыльнулся Сириус, поднимая ладони вверх. — Это

была идея Лунатика!
Лили повернулась к Римусу, сразу перестав хмуриться.
— Это правда, Римус?

295/1533
— Э-э… да, но я не хотел тебя обидеть или…
— Это потрясающе! — сказала она. — Очень умная магия!
— Подожди до завтра! — сказал Питер, отдышавшись от своей истерики. Сириус

пихнул его под столом.
— Прости меня, Экскременты, — сказал Джеймс с выражением искреннего

несчастья на лице. На этот раз Лили рассмеялась.
***
Среда, 31-е октября, 1973 год.
— Ничего не происходит.
— Ну не будут же они оскорблять друг друга, как ты думаешь?
— Мы должны их спровоцировать. Пит, иди и…
— Эй, я чистокровный!
— А, точно, справедливо. Эм-м… Лунатик, иди пни кого-нибудь, что ли. Давай
Нюниуса. Или мою сестру, да, точно, пни Цисси!
— Нет, — тихо сказал Римус. Если не брать во внимание тот факт, что у него не
было никаких претензий к Нарциссе, он не хотел привлекать к себе внимание.
— Мы просто подождём. Терпение, Блэк, терпение.
— Но на это может уйти несколько дней.
— Не уйдёт, — серьёзно сказала Мэри. — Вы, трое, видимо, слепые, раз не

видите, что здесь происходит, — это их заткнуло.
Мэри сидела с Сириусом уже второй раз за эту неделю. Римус не возражал —
ему нравилась Мэри, она была смешной, и резкой, и прямолинейной, но
неизменно доброй и полной сопереживания. Она была его подругой. Но. Ну, она
не была мародёром, понятно?! Её присутствие почему-то ощущалось
навязчивым; не было столь же естественным, как привычные шатания по замку
с девчонками. И она всегда сидела с Сириусом, что означало, что никто не мог
поговорить с ним так, чтобы она не слушала, хлопая глазами. Конечно, Римус
знал, что тот ей нравится и всё такое, но не был уверен, что Сириус это знал…
Или, возможно, так и нужно себя вести, когда кому-то нравишься.
— А что именно здесь происходит? — очень серьёзно спросил Джеймс. — Тебя

по-всякому обзывают, Макдональд?
Она пожала плечами, попивая свой тыквенный сок.
— В этом году всё стало хуже. Ты наверняка знаешь, Римус?
Римус слабо кивнул, не повернув головы, будто ему более интересно наблюдать
за слизеринцами. Они сидели на пире в честь Хэллоуина, и у всех было хорошее
296/1533
настроение. Профессор Флитвик заколдовал блестящих чёрных летучих мышей
пролетать над их головами, огромные серебряные паутины свисали с балок, и
большой зал был наполнен осенними запахами жареной тыквы, древесного
дыма и печёных яблок.
— Так что… — медленно продолжил Джеймс, — получается, все

маглорождённые огребают в этом году, да? Даже… даже Экскременты… ох,
чёрт возьми, Римус! Пожалуйста, исправь это!
— Если сделаешь за меня домашку по зельеварению, — молниеносно ответил

Римус.
— Ладно! Что угодно! Я даже отдам тебе свою чёртову метлу, если ты просто…
— Фините, — Римус указал своей палочкой в сторону Джеймса. Тот,

шокированный, уставился на него, затем прочистил горло.
— Лили Эванс, — очень чётко сказал он и расплылся в улыбке.
— Ну, а сейчас что, Поттер?! — Лили развернулась, прервав свой разговор с

Марлин.
— Пойдёшь со мной на свидание?
— Нет, — она снова отвернулась.
— Спасибо, Лунатик.
— Обращайся.
— Подожди, — сказал Сириус. — Подожди минутку. Обратное заклинание было

Фините Инкантатум?!
— Ага.
— Но это же стандартное обратное заклинание!
— А я и не говорил, что это что-то сложное. У вас, чистокровных, нет ни грамма

здравого смысла, у всех.
Мэри рассмеялась, Джеймс подавился своим запечённым картофелем, а Сириус

хлопнул Римуса по плечу.
— Лунатик, честное слово. Когда дело касается зловещих планов, ни один из нас
тебе в подмётки не годится.
Римус покраснел от гордости и стряхнул его руку, возвращаясь к своему ужину.
— Смотрите! — вдруг вскрикнул Питер, указывая пухлым пальцем на стол

слизеринцев. Второкурсник из Пуффендуя неосторожно оказался слишком
близко к Мальсиберу, и тот уже нависал над ним.
297/1533
— Да, — прошептал Сириус. — Давай же, ты, большой тролль…
Пуффендуец так сильно дрожал, что не только расплескал свой напиток на

собственную мантию, но и слегка забрызгал носки огромных чёрных туфель
слизеринца. Тот схватил парнишку за галстук, и остальные слизеринцы с
радостью повернулись посмотреть на разборку.
— А ну быстро убрал это, ты, сладенькая ангельская попка!
Мёртвая тишина. Пуффендуец растерянно и нервно усмехнулся. Мальсибер

выглядел глупее, чем обычно.
— Что ты сказал, Мальсибер? — спросил Снейп, пялясь на него.
— Сладенькая ангельская попка! — зарычал Мальсибер, побагровев. — Нет! Я

хотел сказать… хорошенькая сюси-пусечка! Нет! Моя поджаристая булочка!
Зал взорвался смехом.
— Чёрт возьми, — выдохнул Сириус. — У этого Мальсибера действительно

грязный рот, да? Я не думал, что они используют и половину из списка…
— Сядь на место, ты, идиот, — вскрикнул Снейп, когда Мальсибер уже отпустил
галстук пуффендуйца и лишь беспомощно продолжал лепетать глупые
комплименты.
— Это было великолепно, Сириус! — Мэри обняла его. У Римуса вдруг пропал
аппетит. Сириус воодушевлённо тряхнул волосами.
— Подожди ещё, — сказал он. — Это было только начало.
298/1533
Третий год: Сириусу Исполняется Четырнадцать
Римус тихо приоткрыл дверь в спальню и, убедившись, что горизонт чист,

прополз внутрь. Он осторожно открыл свой чемодан, положил туда пакет и
прикрыл парой джинсов.
— Здоров, Лунатик, — голос, раздавшийся за спиной так сильно испугал Римуса,

что он уронил тяжёлую крышку чемодана с громким *БУМ* и развернулся на
месте. Джеймс в запотевших очках вышел из ванной с мокрыми волосами.
— Привет, — сказал он и понадеялся, что не выглядит так, будто что-то

замышляет.
— Ты что-то замышляешь? — прищурился Джеймс.
— Нет.
— Что ты делаешь?
— Ничего.
— Это подарок для Сириуса?
Римус опустил плечи и вздохнул.
— Да.
— Тебе не нужно прятать его от меня, Лунатик, — легко засмеялся Джеймс,

бросил полотенце на кровать и начал одеваться. — Я ему не расскажу.
Римус лишь неловко пожал плечами. На самом деле, он лишь пытался скрыть
тот факт, что последние два часа провёл в женском туалете на четвёртом
этаже, пытаясь упаковать эту ерунду, пока Плакса Миртл летала над его
головой и не давала никаких полезных советов.
Ещё он пытался избежать неудобных вопросов о том, откуда у него деньги. Его
запас украденных сигарет почти закончился, теперь у него было достаточно
денег, чтобы купить подарки своим друзьям на Рождество и — если он будет
разумным — что-нибудь для себя. Он не хотел ничего особенного, но Римусу
просто нравилась мысль, что он может взять и купить что-нибудь себе, если
захочет.
— Нам повезло, что в этом году это суббота, — сказал он Джеймсу, слегка
расслабившись. — Ты знаешь, что мы будем делать?
— Ну, конечно, мы споём «С днём рождения!» на завтраке, — очень серьёзно

сказал Джеймс.
— Конечно, — согласился Римус.
— И на обеде, и на ужине. У меня тренировка с утра, но я договорился с Трюк,

299/1533
чтобы она дала нам лишних полчаса до того, как придут когтевранцы, так что
можем немного полетать.
— О, хорошо, — сказал Римус с меньшим энтузиазмом. Его не особо прельщала

мысль сидеть одному на трибунах холодным ноябрьским утром — но это же был
день рождения Сириуса, в конце концов. И он сможет захватить с собой книгу.
— Потом, я думаю, ему придётся пойти на этот его обед с Регулусом и

Нарциссой. Надо будет узнать, когда он закончится, чтобы спланировать
нормальную вечеринку. Думаешь, кто-нибудь будет возражать, если мы займём
общую комнату?
— Не-а, — Римус уверенно покачал головой. Никто не мог отказать Джеймсу и

Сириусу ни в чём — что уж говорить о шумной вечеринке в честь дня рождения.
Это правило действовало в любое время года, но на этой неделе особенно,
потому что популярность мародёров была на пике.
Со среды Римус не мог спокойно пройти по коридору без сопровождения криков

одобрения или хлопка по спине от какого-нибудь гриффиндорца, когтевранца
или пуффендуйца. Слизеринцы до сих пор хмурились и метали глазами
мысленные кинжалы, когда он проходил мимо — но не могли ничего сказать.
Некоторые, конечно, пытались. Первые два дня после Хэллоуина то тут, то там
слышалось: «Сладенькая ангельская попка!» или «Медовая плюшечка!» — и
истерический смех после. На чарах в пятницу Снейп вообще потерял голову и
назвал Поттера «хорошеньким малюсеньким пупсиком», из-за чего Сириус чуть
не умер от смеха, а Лили была крайне подавлена.
Лучшим в этом розыгрыше было то — хотя Римус даже не думал об этом, когда
планировал, — что никто из слизеринцев не мог пойти и пожаловаться на его
заклинание учителям — потому что тогда им придётся объяснять, какие слова
были изменены. В итоге, все получили великолепное долгоиграющее
наслаждение, пока слизеринцы пытались самостоятельно найти обратное
— Так им и надо, — рано утром засмеялась Марлин. — Если бы они были

пуффендуйцами, давно бы уже сняли чары.
За одну ночь мародёры превратились из клоунов класса — которых все любили и

вполне терпели — в героев войны между факультетами, которая назревала весь
год. Римус старался не думать о последствиях, сконцентрировавшись на
четырнадцатом дне рождения Сириуса. Каким-то образом четырнадцать звучало
даже солидней, чем тринадцать — ты точно-точно был подростком в
четырнадцать.
Этим вечером Мэри снова села с ними на ужине. Пару раз Римус подумывал
спросить Джеймса, что тот думает об этой новой ситуации, но что-то его
останавливало. В конце концов, Джеймсу, похоже, было совершенно всё равно, и
он вёл себя как обычно. Да и Мэри не делала ничего плохого тем, что сидела за
столом своего собственного факультета.
По правде говоря, Римус до сих пор не мог понять, почему её присутствие так
его раздражало, если не считать того, что она постоянно тёрлась рядом с
Сириусом, и Римус считал это немного навязчивым. Уклончивость Сириуса по
поводу этой темы только ещё больше его бесила. Римус не любил, когда кто-то,
300/1533
кроме него, хранил секреты.
— Во сколько ты завтра освободишься, Блэк? — спросил Джеймс, пока они

расправлялись с треской в золотистой хрустящей корочке и широкими
полосками картошки фри.
— Ты о чём? — спросил Сириус, щедро поливая соусом свой ужин и передавая

затем соусницу Римусу. Мэри, которая в это время тоже тянула руку за
соусницей, странно посмотрела на Римуса.
— Ну, во сколько, ты думаешь, закончится твой семейный чай? На твой день

рождения?
— О-о-о, у тебя день рождения, Сириус? — улыбнулась Мэри. — Ты не говорил! Я

бы приготовила тебе подарок!
— Правда? — Сириус немного удивлённо посмотрел на неё, затем повернулся

обратно к Джеймсу. — Я не думаю, что в этом году вообще будет чай. Я ничего
такого не слышал.
— О, серьёзно? — Джеймс поднял брови, что делало его похожим на сову.

— Ты… ну, это ничего?
Сириус фыркнул, глядя себе в тарелку:
— Конечно, ничего. Как будто мне есть дело.
— Ну… тогда супер, — ухмыльнулся Джеймс, кидая на Питера и Римуса взгляд,

который могли понять только они. — Тогда мы начнём планировать самую
шумную вечеринку, какую видела башня Гриффиндора.
— Да! — для уверенности добавил Питер.
— А я приглашена? — спросила Мэри, выпрямившись на стуле.
— Естественно, — ответил Римус с чуть большим сарказмом, чем намеревался.

— Все приглашены.
— Слушайте, может, не будем устраивать большую шумиху, — сказал Сириус,

катая горошек вилкой по тарелке. — Мне что-то не хочется особо праздновать.
— О, что так? — ласково спросила Мэри. — Будет весело! Будет так же классно,
как на день рождения Римуса в прошлом году! Даже лучше!
Сириус ничего не ответил, и Джеймс снова посмотрел на Римуса и Питера. Они

доели свой ужин практически в полной тишине.
***
Суббота, 3-е ноября, 1973 год.
Утром дня рождения Сириуса Римус проснулся в спальне один и нашёл на двери
в ванную записку, написанную красивым почерком:
301/1533
«Ушли на тренировку по квиддичу — знал, что ты не захочешь идти, так что
решил дать тебе выспаться. Увидимся позже. С.»
Римус принял душ и решил пойти в библиотеку. Он закончил эссе о магических

существах категории ХХХ и хотел заранее начать о категории ХХХХ. (Недавно он
узнал, что сам он — тощий тринадцатилетний Римус Люпин — относится к
категории ХХХХХ, в одном ряду с мантикорами и драконами.)
Они всё равно собирались устроить вечеринку, с согласия ли Сириуса или без
него — решение, принятое Джеймсом и поддержанное Римусом. Даже когда
хандрил, Сириус не отказывался побыть в центре внимания и устроить столько
шума, сколько возможно. Питер заправлял украшениями и — с помощью Мэри и
Марлин — превзошёл самого себя, спрятав чемодан с серпантином и шариками в
спальне девчонок. Джеймс отвечал за приглашения — которые, насколько видел
Римус, он раздавал, просто крича на разных людей, что лучше бы им прийти на
вечеринку или что-то подобное. Римус заведовал едой — что довольно просто,
когда у тебя есть доступ к волшебной Карте и мантии-невидимке.
Он спокойно позавтракал в одиночестве с книгой. Приёмы пищи стали

проходить гораздо тише, когда слизеринцы оказались временно
нейтрализованными. Даже те, кому удалось разорвать чары, первое время
держали языки за зубами.
Книга, которую читал Римус, была такой интересной, что он не мог оторваться и
продолжал читать даже по пути в библиотеку, время от времени протягивая
перед собой руку, чтобы не врезаться в столб или дверной косяк. Поэтому
полностью его виной было то, что он налетел на Регулуса Блэка и сбил его с ног.
— О, прости! — сказал Римус, бросая книгу и машинально протягивая руку,

чтобы помочь тому встать. Регулус зыркнул на него и уставился на шрамы,
рассекающие запястья Римуса. Он самостоятельно поднялся на ноги, отряхнул
мантию и фыркнул с врождённым блэковским высокомерием.
— Смотри, куда идёшь, — холодно сказал он.
— Я извинился, — немного раздражённо ответил Римус. Он не хотел начинать

ссору, он хотел просто дойти до библиотеки.
— Что ты вообще тут делаешь один? — с подозрением спросил Регулус.

— Планируешь очередное уморительное посягательство на нашу свободу слова?
Римус нахмурился.
— Я могу спросить у тебя то же самое. Где этот странный Крауч? И вообще, ты

не можешь доказать, что мы что-то сделали.
— Не могу, — Регулус поджал губы. — Но знаю, что мой брат приложил к этому
руку.
— О, да?
— Да. У меня не те же слова, что у всех остальных.
— Хм-м? — Римус попытался не выглядеть удивлённо — но он понятия не имел,

302/1533
что Сириус заколдовал своего брата иначе.
— Каждый раз, когда я пытаюсь произнести название своего факультета, у меня

выходит… — Регулус опасливо осмотрелся, будто боялся, что его могут
услышать. — Вперёд, Гриффиндор, вперёд!
Римус рассмеялся под высокомерным взглядом Регулуса.
— Прости, — во второй раз сказал он. — Просто… ну, это довольно смешно.
— Конечно, это смешно для тебя, — фыркнул Регулус. Он был ниже Римуса, но
каким-то образом всё равно умудрялся смотреть на него сверху вниз. — Вы…
такие, как вы, даже не можете понять, чем рискует мой брат. Я сделал всё,
чтобы скрыть самое худшее от наших родителей, но ему обязательно нужно
добиться своего…
— Так поэтому он не приглашён на ваше глупое чаепитие? — спросил Римус,

злясь за своего друга.
— Нарцисса решила, что в этом году оно того не стоит, — холодный взгляд
Регулуса дрогнул, и он отвёл глаза. У Римуса создалось впечатление, что
Регулус был бы рад воспользоваться возможностью увидеть брата. — И эта его
последняя шутка только доказала это. Он никогда не… не вернётся.
Регулус покачал головой и повернулся в сторону подземелья. Римус невольно

испытал сочувствие к нему и вопреки здравому смыслу позвал его обратно:
— Рег, подожди!
Тот повернулся, в ужасе от подобной фамильярности. Но ведь Регулус — такое

уродское хрен-выговоришь-имечко. В сто раз хуже, чем Римус.
— Слушай, — быстро выпалил он, — мы устраиваем для Сириуса вечеринку в

общей комнате сегодня вечером, приходи тоже, если…
— Не надо, — резко перебил Регулус, глядя с тревогой. — Не приглашай меня,

ладно? Просто… забудь. Поздравь его от меня с днём рождения, — он
развернулся и поспешил уйти.
***
С Регулусом или без, вечеринка в любом случае прошла с оглушительным

успехом. Причём буквально: каждая декорация в виде льва (а таких было
довольно много в общей комнате) была заколдована рычать каждый раз, когда
кто-то произносил слова «день рождения» или «Сириус».
Весь Гриффиндор был приглашён, и Римус был почти уверен, что некоторые
ребята постарше передавали друг другу фляжки с чем-то покрепче, чем
сливочное пиво, которое пили все остальные. Проигрыватель Сириуса крутился с
двойной скоростью, и многие девчонки принялись танцевать. Мэри попыталась
утащить Сириуса с собой на John, I’m Only Dancing, но тот лишь яростно покачал
головой и остался на диване с Римусом и Питером.
— Я умею танцевать только вальс, — шёпотом признался он им. — И чёрт меня

303/1533
дери, если я хоть раз снова его станцую.
А вот Джеймс встал и предпринял попытку потрясти бёдрами как можно ближе
к Лили, но быстро запнулся о складку на ковре и чуть не угодил лицом в камин.
Сириус сердечно над этим посмеялся, и Римус был рад видеть, что хотя бы
сегодня он не позволяет своей семье портить ему настроение. Он решил пока не
говорить Сириусу о встрече с Регулусом — от этого ему не станет лучше, так в
чём смысл?
— Ты же Люпин, да? — какая-то девчонка наклонилась через спинку дивана,

задевая его плечо длинными чёрными волосами. Он уже видел её раньше и знал,
что она с шестого курса.
— Эм-м, да, — кивнул он и вскочил.
— Моя подруга Фариша сказала, что ты продаёшь…
— Э-э, пойдём вон туда! — он резко мотнул головой в сторону. До сих пор он
сумел сохранить свой бизнес в тайне от всех и не хотел, чтобы мародёры знали о
нём. — Что тебе нужно? — спросил он, когда они отошли подальше от Сириуса и
Питера.
— Две пачки любого, что у тебя есть, — сказала она.
— Галлеон.
— Что?! — воскликнула она. — Но Фариша сказала, ты берёшь по пять сиклей за

пачку!
— У меня почти всё закончилось, — равнодушно сказал Римус. — Спрос и

предложение.
— Уф, ладно, — она сложила руки на груди и покачала головой. — Галлеон.
— Я не могу принести сейчас. Встретимся здесь завтра в семь. Утра.
— В воскресенье?!
— У меня полно покупателей, знаешь.
— Ладно, ладно…
— Что происходит, Лунатик? — Сириус посмотрел на него, когда Римус вернулся

на диван. Его подозрительный взгляд был точно таким же, как у его брата.
— Надеюсь, не очередная девушка?
— Заткнись, — Римус пнул его.
— Кто твоя девушка, Римус? — заинтересованно спросила Мэри. Боже, подумал

Римус, откуда она взялась?!
— У меня нет девушки, Блэк просто мудак.
— Хорошо, — Мэри уселась обратно с довольной ухмылкой на губах. — Потому

304/1533
что если бы у тебя была девушка… — она накрутила прядь волос на
указательный палец, — я знаю кое-кого, кто был бы очень этим расстроен…
— А. Понятно, — ответил он, пытаясь не показать своего раздражения.
— Кому нравится Лунатик? — спросил Сириус, пихая Мэри.
— Я не могу тебе этого сказать, — ответила та, притворяясь, что закрывает свой
рот на замок. Римус хотел бы, чтобы она сделала это по-настоящему и навсегда.
— Девчонки, — с негодованием вздохнул Сириус. — Ночной кошмар, вот вы кто.
Мэри притворно надулась, но ничего больше не сказала. Сириус покачал

головой, но с улыбкой. Наконец, он снова вернулся к Римусу.
— Так что ты продаёшь? Та девчонка сказала, ты что-то продаёшь.
— Не-а, — невинно ответил Римус. — Она меня с кем-то перепутала.
— Я же всё равно узнаю, и ты это знаешь, — сказал Сириус с озорным блеском в

глубоких голубых глазах. — Не то чтобы я не был благодарен за реально
потрясающий подарок, — он кивнул головой на пол, где лежал недавно
открытый «Набор для розыгрышей класса люкс от Зонко», на котором было
гордо написано: «Увенчает коллекцию настоящего мастера розыгрышей». — Но
в конце концов я выясню, как ты смог за это заплатить. Я не верю в эту чепуху
про мёртвую тётушку, которая оставила тебе деньги.
— Твой мёртвый дядя оставил тебе деньги, — возразил Римус.
— Но я не получу их, пока не стану совершеннолетним, забыл? — проницательно

сказал Сириус. — Не-а, ты явно что-то задумал, Люпин, я тебя знаю… ты не
Лунатик, если у тебя нет секрета.
— Тогда оставь мой секрет со мной, — Римус напустил на себя загадочный вид и
305/1533
Третий год: Познай Самого Себя
Воскресенье, 11-е ноября, 1973 год.
Римус пришёл в себя, кашляя и дрожа всем телом. В комнате было прохладно, и
его дыхание срывалось с губ белым паром, который собирался над головой. Всё
болело. Он поднёс руки к лицу: посиневшие пальцы кровили. Под ногтями
застряли занозы, и где-то ещё была кровь — он чувствовал её запах, но в
темноте не мог разглядеть источник, да и энергии, чтобы поднять голову, у него
тоже не было. Казалось, что его кости сделаны из мела. Он так сильно — так
сильно — устал.
И всё же, если здесь действительно было так много крови, как он думал, то
засыпать, наверное, было не самой лучшей идеей. Он должен оставаться в
сознании хотя бы до прихода мадам Помфри — должно быть, скоро. Римус
неподвижно лежал и слушал своё дыхание. Сегодня будет ещё один матч
Гриффиндора — очередная вещь, которую он пропустит. И не только это: его
друзья будут слишком заняты, чтобы прийти к нему.
Он повернул голову и выдохнул, надеясь, что его не вырвет, это было бы так
стыдно. У него с собой не было палочки, и он даже не сможет прибрать за собой.
— Доброе утро, Римус, — наконец пришла мадам Помфри. — О, дорогой, не

очень-то хорошая ночь, да?
Он поднял голову, и его сразу же вырвало.
***
— Я не совсем уверена, что тебе полезно читать все эти книги, — мадам Помфри
цокнула языком, подавая ему исцеляющее зелье. — Знаю, что ты серьёзно
относишься к учёбе, но нужно отдыхать.
— Я проспал всё утро, — ответил он. — И здесь так скучно, если не читать. Не
знаете, как прошёл матч по квиддичу?
— Боюсь, нет, — улыбнулась ведьма. — Но я уверена, что мистер Поттер сам

придёт тебе об этом рассказать, как только сможет.
Если они победили, что вряд ли — они устроят победную вечеринку, и Римус
взял с Джеймса обещание, что тот не пропустит её из-за него. Он принял зелье и
выпил его до дна без жалоб. Оно было горьким, но он уже привык к этому.
Он был вынужден читать, потому что если не читать, ему совсем нечем
заняться, кроме как думать о своих свежих шрамах. В этом месяце волк
разорвал его торс, но это было лучше, чем руки или лицо — проще прятать
последствия.
Римус редко раздевался при ком-то, даже когда мародёры узнали о его
маленькой пушистой проблеме. Никто, кроме мадам Помфри, никогда не видел
все его увечья (ну, Сириус однажды видел, в начале второго курса, но с того
раза они не говорили об этой странной встрече). Римус не был наивным и знал,
что однажды, пусть и через очень долгое время, кто-нибудь захочет, чтобы он
306/1533
снял футболку — как минимум. Он не мог даже думать об этом. Возможно, ему
просто придётся избегать девчонок всю свою жизнь.
— Мистер Люпин! — по больничному крылу разнёсся громкий радостный голос,

от которого Римус подпрыгнул на месте. Это был профессор Ферокс, который
нёс два кувшина с прозрачной жидкостью.
— О, здравствуйте, — Римус слегка помахал рукой.
— Экстракт муртлапсов, Поппи, как и обещал, — профессор поставил кувшины

на стол. Не подходи, не подходи, не подходи, отчаянно думал про себя Римус,
когда Ферокс пошёл в его сторону. — Наш парень сражался в бою? — улыбаясь,
спросил он.
— Эм-м… — Римусу хотелось сжаться в комок и спрятаться под одеяло. Он не

мог выдержать мысли, что сильный энергичный Ферокс увидит его в таком
состоянии, таким слабым. — Я в порядке.
Ферокс сел рядом с его кроватью. Римус вздохнул и смирился со своей судьбой.
— Второй раз в этом году здесь, да? — взволнованно спросил профессор. Римус
кивнул, хотя это было третье полнолуние в этом учебном году. Может, если
Ферокс не заметил одно отсутствие, то он не соединит все точки. — Знаешь,
если тебе нужно дополнительное время на домашнее задание, только скажи.
— Я всегда сдаю работы вовремя! — возразил Римус.
— Да, — Ферокс с улыбкой на него посмотрел, — это уж точно, — его взгляд

опустился на бинты, которые выглядывали из-под его пижамы, прикрывая новую
рану, тянувшуюся от правой ключицы. Что-то изменилось в его взгляде, и Римус
мгновенно понял, что Ферокс понял.
— Я могу делать всё, что делают другие, — сказал Римус, твёрдо глядя учителю
в глаза.
— Я это вижу, — теперь он смотрел на стопку книг на прикроватном столике

Римуса. — Все эти книги для учёбы?
— Некоторые, — ответил Римус. — Некоторые для себя. Мне нравится узнавать

что-то новое. Мне нравится знать всякое.
— Да, я понял это по твоим эссе, — Ферокс снова улыбнулся, и Римус немного
расслабился. — Ты не думал о карьере в сфере ухода за магическими
существами? Или хотел что-то ближе к интересам твоего отца?
— Э-э… я об этом не думал, — соврал Римус.
Ферокс засмеялся. Он постучал указательным пальцем по верхней книге. Римус

взял её у Сириуса — книга о магловской философии.
— Познай самого себя, Римус, — сказал Ферокс.
— Платон, — быстро сказал он. Он ещё не начинал читать Платона, лишь

пробежал взглядом — его обычно не интересовали подобные вещи, но он
307/1533
пробовал всего понемногу.
Ферокс снова засмеялся и поднялся на ноги.
— Именно, — он взъерошил ему волосы и развернулся, чтобы уйти. — Надеюсь,

вы скоро поправитесь, мистер Люпин. Увидимся в среду.
Это всё было очень странно, подумал Римус и вдруг осознал, что почти минуту
не дышал после того, как Ферокс ушёл.
Втайне он хотел похвастаться перед Сириусом, что прочитал больше книг, чем
он. Сириус теперь почти не читал, миссия окончательно превратиться в белую
ворону семьи Блэк не оставляла времени на что-то ещё, кроме устраивания
неприятностей. По мнению Римуса, когда-нибудь он об этом пожалеет. Римус
видел достаточно парней в приюте, которые вот так же пытались выйти за
рамки. Проблема заключалась в том, что некоторые рамки не были
препятствиями — они были краями. И по другую сторону от них ничего не было.
***
Раны исцелились вполне хорошо, если не считать уродливых шрамов, и мадам

Помфри отправила его обратно в башню тем же вечером, взяв с него слово
только отдыхать. Он медленно шёл по коридорам, как и обещал. Вернувшись в
общую комнату, не обнаружил там той победной вечеринки, которой ожидал.
Было тихо, и мародёров нигде не было.
Римус нахмурился и поднялся в спальню, которая тоже оказалась пустой. Ничего

не понимая, он снова спустился вниз. Мэри и Марлин играли в карты у камина.
— Привет, — он подошёл к ним.
— Привет, Римус. Где ты был? — спросила Мэри, не поднимая взгляда от игры.
— Мне было плохо. Что-то с животом. Как прошёл матч?
— Мы проиграли, — вздохнула Марлин. — Джеймс был, как всегда, на высоте, и я

отбила минимум двенадцать бладжеров, но Рэмси поймал снитч в самое
неподходящее время.
— О, сочувствую, Маккиннон, — Римус почесал затылок. Это было странно —

если они проиграли, и никакой вечеринки не было, то почему не пришли к нему
в больничное крыло? Он постарался не обращать внимания на укол обиды. — Вы
видели Джеймса после игры? Или Сириуса? Кого-нибудь?
— Не-а, — хором сказали девчонки. Марлин сделала ход и скривилась, когда её

карта взорвалась. Она подняла взгляд.
— Хочешь поиграть?
— Э-э… нет. Мне до сих пор не очень хорошо. Пойду прилягу. Но спасибо.
Он поднялся по лестнице, борясь с неприятной смесью тревоги и злости. Он

сказал, чтобы они не пропускали празднование победы из-за него, но это не
значило, что он вообще не хотел их видеть. Необязательно было оставлять его
308/1533
совсем одного, даже не проверив, всё ли с ним в порядке. Он до сих пор мог бы
лежать в больничном крыле на пороге смерти, а они бы даже не знали об этом, и
рядом с ним была бы только мадам Помфри. Им, что, наскучило это всё? Теперь
это было уже не так интересно? Теперь он уже был не таким интересным?
Римус лёг на свою кровать поверх одеяла. Он только час назад снял пижаму и не
хотел снова её надевать, каким бы уставшим себя ни чувствовал. Он подумал, не
почитать ли ему, но сил не было даже на это. Он мог бы послушать музыку, но
для этого пришлось бы встать. В конце концов, он просто лежал неподвижно, с
задёрнутыми занавесками, в темноте.
Римус привык к скуке ещё в приюте, до того, как он научился читать, до того,
как у него появилась магия и друзья. Он придумывал истории в своей голове,
пел запомнившиеся песни или пытался вспомнить самые длинные слова,
которые когда-либо слышал. Теперь, ожидая благословенного сна, Римус
размышлял над тем, что ему сказал Ферокс.
Познай самого себя. Он не мог вспомнить, в каком контексте сказал это

Платон — должно быть, это значило «знай, кто ты такой».
Римус знал всё о своих друзьях. Он знал, что Джеймс прирождённый лидер и бог
квиддича, готовый сделать что угодно для кого угодно. Римус знал, что, хоть
они и подшучивали над Джеймсом и его влюблённостью в Лили, из всех них
именно у Джеймса было самое чёткое понимание любви, и если он говорил, что
когда-нибудь женится на ней, то, скорее всего, так и будет. Римус знал, что
Питер стыдился своей семьи, особенно своей старшей сестры, на которую он
когда-то равнялся, что больше всего на свете он хотел вписываться в
окружение, быть своим. Римус знал, что родители Мэри родились на Ямайке и
что она была единственной ведьмой в семье из семи человек, и что она никогда,
никогда не плакала, даже если бывала в ярости. Он знал, что Лили плакала
каждый раз, когда получала письмо из дома и что она каждую неделю писала
своей сестре и ни разу не получила ответа. Он знал, что Марлин не очень хорошо
общалась со своим отцом-маглом, который иногда слишком много пил.
И ещё был Сириус — но Сириуса было несложно узнать. Он считал себя

хладнокровным и загадочным, но правда была в том, что у Блэка душа
нараспашку и он ничего не скрывал. Он был ранимым, и его счастье было таким
же неистовым, как и его страдания. Иногда приходилось делать шаг назад,
чтобы не попасть под колесо его эмоций.
А кем же был Римус? Сиротой — но не совсем. Волшебником, но только

полукровкой. Монстром, но не каждый день. А что оставалось, кроме этого? Не
было нужды слишком глубоко анализировать его второстепенные роли.
Раздался скрип двери.
— Лунатик? — шёпот в тихой комнате прозвучал громко, как гудок автомобиля.

Римус не ответил. Он слишком сильно сердился.
Дверь открылась и в комнату вошли три пары ног. Даже с закрытыми

занавесками Римус знал, что Джеймс подошёл первым.
— Пс-с, Лунатик? Ты спишь?
309/1533
Он вздохнул и повернулся на бок.
— Нет.
Шторы раздвинулись. Римус сел прямо и подвинулся, чтобы пустить на кровать

Сириуса, Джеймса и Питера.
— Мы ходили в больничное крыло, но ты уже ушёл, — объяснил Джеймс.
— Пришёл после ужина. Где вы были?
— В библиотеке.
— Как всё прошло? — спросил Сириус. — Полнолуние и всё такое?
— Нормально, — ответил он, как обычно.
— Тебе не… ну, ты не сильно изрезался? — спросил Питер, сжимая руки.
— Немного, — кивнул Римус. — Не слишком сильно. Что вы забыли в библиотеке?
— Об этом мы и хотели с тобой поговорить! — выпалил Сириус. Очевидно, он

просто умирал от желания рассказать что-то, и Римус почувствовал, как остатки
его раздражения растворяются, уступая место любопытству.
— Сириус, — сказал Джеймс тем тоном, которым он обычно успокаивал своего

друга. Он посмотрел на Римуса. — Мы проводим кое-какое исследование, и оно
вроде как про тебя.
— Вроде как! — нахмурился Сириус. — Оно полностью про тебя, Римус, я хотел
рассказать тебе с прошлого года, но Джеймс не разрешал…
— Я просто хотел убедиться, что у нас всё получится, — пихнул он локтем

Сириуса. — Перестань меня перебивать, чёрт возьми. Римус. Дело в том, что с
тех пор, как мы узнали о… эм-м… твоей маленькой пушистой проблеме, мы
хотели как-нибудь тебе помочь.
— Это не вылечить, — быстро ответил Римус. Ему было не по себе, он

засмущался, когда они все странно воззрились на него.
— Нет, нет, мы знаем это, — Джеймс махнул рукой. — Но мы думали, что должно
быть хоть что-то, что мы можем сделать — чтобы ты хотя бы перестал вредить
себе.
— Мы узнали, что нормальные оборотни так не делают, — сказал Питер, желая

вставить свои пять копеек. — Поэтому мы…
— Нормальные?! — воскликнул Римус.
— Не нормальные, — Сириус пихнул Питера. — Другие. Другие как ты. Которых

не запирают в полнолуния.
— Ясно…
310/1533
— Поэтому ты наверняка делаешь это из-за того, что взаперти и злишься.
— Ну… да, я это знал, — Римус прижал колени к груди и немного отодвинулся
назад. Хотел бы он, чтобы они не сидели на его кровати, они все были слишком
близко к нему. Он чувствовал запах их крови; он слышал, как она течёт по их
венам.
— Но мы решили, что если у тебя будет компания…
— Естественно, не человеческая компания, — поспешно объяснил Джеймс.

— Что бы мы ни читали, везде говорится, что, если человек окажется
неподалёку, ему конец.
— Но животные! — взорвался Сириус. — Другим животным не грозит опасность!

— его глаза сияли вдохновением, и Римус хотел бы ответить тем же, но он был
слишком озабочен, чтобы понимать, о чём они говорят.
— Так что? Мне нужно завести питомца?
Джеймс засмеялся:
— Что-то типа того. Но мы подумали… мы можем стать животными.
Римус уставился на него. Он перевёл взгляд на каждого из них по очереди. Они

все свихнулись.
— Вы собираетесь стать животными, — медленно повторил он.
— Как Макгонагалл! — пискнул Питер.
— Как… но она анимаг! Вы должны учиться, тренироваться, регистрироваться, и

вы даже не сможете начать, пока вам не исполнится семнадцать…
— Лунатик, Лунатик, Лунатик, — Сириус с улыбкой покачал головой. — Мы же

мародёры. Нам не нужно париться из-за такой ерунды.
— Даже если бы вы хотели нарушить закон, — при этом Римус посмотрел на

Джеймса, чтобы дать понять, что в этом случае речь шла именно об этом. — Это
не просто какой-то школьный розыгрыш. Это серьёзная магия — одна из самых
сложных вещей в магии!
— Поэтому мы тебе об этом и говорим! — сказал Сириус. — Я хотел сделать тебе

сюрприз, но Джеймс напомнил нам, что… ну это пиздец как сложно, поэтому чем
больше у нас будет помощи, тем лучше.
— Вы реально думаете, что сможете это сделать? — нахмурился Римус.
— Если ты нам поможешь, — кивнул Джеймс. — Мы лучшие ученики на курсе, не

считая Эванс. Не вижу причин не попытаться.
— Что если что-то пойдёт не так?! — Римус закусил губу. — Что если я всё
равно… когда обращусь, что если я пойму, что вы на самом деле не животные?
Что если я всё равно на вас нападу?
311/1533
— Мы всё проверим. Мы будем проверять снова и снова, пока не убедимся, что
это безопасно, — сказал Сириус.
— Это слишком рискованно…
— Я знаю! — глаза Блэка практически светились в этот момент, и Римус знал, что
сейчас до него было не достучаться. Он сделал глубокий вдох.
— Дайте мне об этом подумать, ладно? — он снова обратился к Джеймсу.

— Ничего пока не делайте. Просто… дайте мне пару дней.
— Ладно, — кивнул Джеймс. — Это справедливо.
— Просто подумай, Лунатик! — ухмыльнулся Сириус, будто не слышал их.

— Когда мы это сделаем, для нас не будет ничего невозможного. Мы станем
непобедимыми!
312/1533
Третий год: Филомена Петтигрю
Пятница, 21-е декабря, 1973 год.
Когда он наконец смог подумать об этом спокойно, Римус отругал себя, что не
попросил больше времени. Естественно, он бы сказал да. Он не думал, что
вообще мог сказать нет своим друзьям, даже если бы это его беспокоило. А его
это правда беспокоило.
Возможно, его беспокоило их воодушевление — или их чрезмерная уверенность

в себе. Он знал, что отчасти они были так воодушевлены этой идеей, потому что
она была незаконной, опасной и безрассудной. Но также они делали это для
него. Он ещё не знал, как ему относиться к этому факту. Лучше вообще об этом
не думать.
Вскоре после того вечера он отвёл Джеймса в сторону и попросил все

исследования, которые они успели провести. Ему быстро была предоставлена
огромная кипа пергамента, стопки и стопки диаграмм и заметок, написанных
знакомым красивым курсивом. Сказать, что они приложили много усилий,
значило ничего не сказать. Если бы Сириус уделял столько же внимания эссе, у
Римуса не было бы ни единого шанса стать лучше него в классе.
Не было ни одного камня, который они не перевернули бы. Они расписали все
полнолуния на следующие десять лет, всю историю европейской ликантропии,
не забыв про пищевые привычки и миграционные тенденции, поведение в стае и
в одиночку, а также кинологические сигналы коммуникации. Они сделали
список всех ингредиентов, которые им понадобятся, обозначив их стоимость и
доступность. Каждый ритуал был тщательно разложен по шагам, все
заклинания прописаны фонетически. Они изучили все временные рамки, все
предполагаемые локации для определённых аспектов этого длинного процесса
— всё было кропотливо детализировано.
— Боже, — выдохнул Римус, когда закончил читать. — Вы всё это сделали…
— В основном Сириус, — ухмыльнулся Джеймс. — Вообще-то, практически всё

это сделал Сириус. Он посвятил этому летние каникулы, когда ему было скучно.
Это и называется трудиться с любовью.
Желудок Римуса сделал сальто. Он не знал, что сказать — как он мог отказать
им после всего этого? Внезапно идея продавать украденные сигареты
несовершеннолетним волшебникам показалась идиотской.
Они согласились, что серьёзная работа начнётся на рождественских каникулах,

когда все уедут из Хогвартса. Римус получил разрешение провести каникулы с
Поттерами от Надзирательницы, Макгонагалл и мадам Помфри, а Питер, как
всегда, буквально жил через дорогу. С приближением каникул Сириус
становился всё грустнее и грустнее, пока не получил однажды утром на
завтраке коротенькую записку:
«Господину Сириусу О. Блэку III.

Твоё присутствие в семейном поместье на зимних каникулах не требуется.
Можешь поступать, как хочешь.
Подписываюсь,
313/1533
Орион Блэк.»
— Да! — воскликнул Джеймс, чуть не опрокидывая свою кашу. — Такими

темпами мы можем заполучить тебя даже на летние каникулы!
— Что насчёт Регулуса? — тихо и осторожно спросил Римус, давая Сириусу

возможность притвориться, что не услышал.
— О, маленький принц Рег едет домой на Рождество, — ответил Сириус, пряча

записку в карман. — Они не пригласили только меня. Хорошо. Идеально.
Великолепно. Им плевать. Мне тоже плевать.
Он не пришёл в себя до самого сбора вещей. Сириус тихонько показал Римусу

подарки, которые приготовил для мистера и миссис Поттер — золотые часы на
цепочке и красивую гранатовую брошь.
— Ты правда думаешь, что они нормальные? — нервно спросил он. — Моя семья
дарит только дерьмовые подарки, поэтому я никогда не знаю наверняка…
— Блэк… Сириус, они… в смысле… они идеальны. Не переживай, — у Римуса

заныло сердце, когда он подумал о слегка потрёпанной коробке не самого
дорогого печенья, которую купил для них он сам. Теперь уже ничего не
поделаешь, и он сделал всё, что мог.
Римус вообще-то с нетерпением ждал Рождества в этом году, наверное, в

первый раз в своей жизни. Ему до сих пор было неловко проводить время в
чужом доме, но теперь, когда он знал, какими были Поттеры, он смог немного
расслабиться. Он продал все сигареты до единой по сумасшедшей цене и купил
подарки для всех друзей — даже для Лили, Мэри и Марлин. Он узнал, что дарить
подарки безумно приятно. Может, даже лучше, чем получать.
К тому же, несмотря на кое-какие предостережения, Римусу не терпелось

начать процесс обращения в анимагов. Это будет самая сложная магия, которую
они когда-либо выполняли, он даже спросил о ней Макгонагалл, так деликатно,
как мог. Она похвалила его за интерес, но сказала, что этот уровень гораздо
выше, чем уровень ученика третьего года или даже седьмого. Он наслаждался
мыслью, что они докажут её неправоту.
Была и ещё одна задачка, с которой он хотел разделаться за каникулы. Он не

сказал остальным, потому что это было только его, личное. В прошлом году на
рождественской вечеринке Поттеров Римус столкнулся со стариком, который
многое знал о Лайелле Люпине. В то время Римус оцепенел от неожиданности и
шока — но теперь, спустя год, в свои «зрелые», «взрослые» тринадцать лет,
Римус надеялся, что сможет узнать об отце немного больше.
***
В этом году декабрьское полнолуние выпало раньше, чем в прошлом, так что все
мародёры смогли присоединиться в субботу к сверстникам в Хогвартс-
Экспрессе. На этот раз, в отличие от предыдущих, Марлин и Мэри тоже сели в
купе к парням. Римус подозревал, что Лили была где-то с Северусом и наверняка
выслушивала его нытьё о том, что он никому не нравится.
314/1533
— Ферокс вернул твоё эссе? — нахмурившись, спросила Марлин Римуса. — Я
наскребла только на «удовлетворительно», мама точно сойдёт с ума, если я не
улучшу оценки к концу года.
— Да, у меня всё нормально… — ответил Римус, немного стыдясь уже третьей
«превосходно» за этот год.
— Наш учебный кружок ведь возобновит работу после Рождества, да? — влезла
Мэри. — Лили очень хочет. Не переживай, Марлс, всё у тебя получится.
— Звучит неплохо, — кивнул Римус.
— Лунатик вступил в кружок без нас! — Джеймс трагично похлопал друга по

плечу. — Они так быстро растут.
— Отвали, — ухмыльнулся Римус. — Для таких снобов, как вы, есть Клуб
Слизней.
— Можешь учиться с нами, если хочешь, Сириус, — сказала Мэри.
Сириус выглядел немного смущённым: он использовал библиотеку как место для

поиска хулиганских проклятий, а не для чего-то такого обыденного, как
домашка. Мэри не знала Сириуса. Не слишком хорошо знала.
Когда они добрались до Кингс-Кросс, Римус почувствовал волну воодушевления,

увидев, что мистер и миссис Поттер уже ждут их. Обычно он проходил через
барьер один и искал Надзирательницу где-нибудь в кафе или около ларька с
газетами. Однако на этот раз его шокировали тем, что сейчас он впервые в
жизни будет телепортироваться.
— Держи меня за руку, дорогой, — ласково улыбнулась миссис Поттер. — Закрой

глаза, всё закончится через секунду.
Римус послушался и зажмурился.
Это было гораздо хуже, чем дымолётный порошок. Хуже, чем полёт на метле. Он
чуть не уронил миссис Поттер, потеряв равновесие и упав на асфальт, когда они
приземлились перед домом Поттеров.
— Ой-ой-ой! — добродушно засмеялась миссис Поттер, поднимая его на ноги. —

Всё уже закончилось, — она отряхнула его колени и плечи. — Теперь я вернусь
за Сириусом, Монти вернётся с Джеймсом через секунду.
С громким хлопком она испарилась. Римус едва успел опереться на ворота и

перевести дыхание, когда раздался ещё один хлопок, и мистер Поттер возник
рядом вместе с Джеймсом, который выглядел и вполовину не так плохо, как
чувствовал себя Римус.
Когда наконец перебрались все, миссис Поттер подтолкнула ребят в сторону

дома и отправила их чемоданы в отведенные им спальни, а сама отправилась
ставить чайник и резать торт так быстро, что Римус едва успел моргнуть. Пока
Римус сидел на большой уютной кухне Поттеров, ел торт и отпивал чай из
огромной кружки, слушая болтовню Джеймса и Сириуса о прошедшем семестре,
315/1533
он выдохнул с облегчением. Целые две недели вот этого.
К сожалению, в отличие от предыдущего года, на это Рождество совсем не было

снега, только дождь. Вообще, с приближением вечера ливень только
усиливался, пока за окном не раздался раскат грома, и град не ударил по
подоконнику снаружи. Вместо того чтобы пойти гулять, парни уселись в
гостиной рядом с рождественской ёлкой, чтобы поиграть в карты и пожарить в
камине зефир. Сам Римус уселся с учебником по трансфигурации, пока миссис
Поттер перепроверяла список дел на предстоящие праздники.
— В этом году будет немного больше гостей, — объяснила она, перебирая три
длинных свитка пергамента перед собой, пока красивое синее перо парило над
поверхностью и делало пометки. — Некоторые старые друзья и парочка новых
знакомых, — сказав это, она тайком посмотрела на Сириуса, который был
увлечён игрой и не обратил внимания. — Дом будет битком! — продолжила она с
такой же счастливой улыбкой, как у её сына.
В этот момент раздался стук в дверь. Сириус моментально выпрямился, словно в

него ударила молния. Он широко распахнул глаза и повернулся к миссис Поттер.
Это не была его мать, Римус не сомневался — но не сказал, потому что как бы
это звучало для остальных? «Не переживай, Сириус, твоя мать пахнет иначе».
Слишком, блядь, жутко.
Миссис Поттер поднялась, оставив список висеть в воздухе, и отправилась

открывать дверь. В комнате потянуло сквозняком, три друга обратились в слух.
Пришла явно женщина, но голос был моложе и выше, чем у Вальбурги Блэк.
Похоже, она плакала, и миссис Поттер говорила с ней успокаивающим тоном.
— Мальчики! — позвала она из прихожей. Они поднялись и пошли посмотреть, в

чём дело. Она стояла в дверях кухни, а позади за столом сидела молодая
девушка с длинными светлыми волосами, уронив голову на руки.
— Что такое, мам? — спросил Джеймс, вытягивая шею.
— Уже поздно — идите спать. Филли останется на ночь, но у нас недостаточно

комнат — Сириус, дорогой, ты не против поспать сегодня с Джеймсом?
— Мы можем спать все вместе, — щедро предложил Джеймс. — Всё равно гости
приезжают уже завтра, можем потесниться.
Миссис Поттер кивнула и кликнула домашнего эльфа.
Комната Джеймса была абсолютно идеальной во всех смыслах. Огромная и

просторная, увешанная гриффиндорскими лентами и плакатами по квиддичу.
Также здесь висели все его мётлы, полки были уставлены детскими волшебными
книгами и старыми игрушками, с которыми он ещё явно не готов был расстаться.
Среди них царствовала небольшая фигурка рыцаря, изображавшая, по всей
видимости, самого Годрика Гриффиндора, который маршировал туда-сюда
вдоль книжной полки.
Его громадная кровать была окружена красными бархатными занавесками, как в

их школьной спальне, и хотя она была достаточно большой для них троих,
домашний эльф наколдовала две отдельные кровати рядом.
316/1533
— Кто это был? — спросил Римус, когда все они в пижамах уселись к Джеймсу на
кровать.
— Филомена, — ответил Джеймс. — Сестра Питера.
— Что она здесь делает?
— Наверное, поссорилась с семьёй Пита — им не нравится, что она учится в

магловском университете и, — он понизил голос, — папа говорит, что у неё
появился магловский парень.
— Серьёзно?! — глаза Сириуса распахнулись в восхищении. Римус промолчал —

он не знал, что встречаться с маглами было практически табу.
— Ага, ну и ты знаешь мою маму, — игриво пихнул Джеймс Сириуса. — Обожает

тащить домой всех нуждающихся.
***
Канун Рождества, 1973 год.
Следующим утром Филомена спустилась на завтрак и осталась на всё

Рождество. Сначала она была не очень-то разговорчивой и очень бледной,
смотрела в одну точку покрасневшими глазами. Как узнал Римус, встречаться с
маглами считалось не только табу, но и преступлением, за которое семья могла
отказаться от своего ребёнка и лишить наследства. Если бы Римус не знал
Поттеров, он бы по своему опыту считал всех волшебников не очень-то
хорошими родителями.
Сестра Питера была лет на семь старше их и совсем не похожа на Питера, разве
что светло-русыми волосами. Пит был маленьким и пухлым, а Филомена —
стройной и изящной, с шоколадно-карими глазами и бледной россыпью
веснушек на аккуратном носике. Она носила волосы по магловской моде —
прямыми и длинными, с густой, разделённой посередине чёлкой, как у
Марианны Фейтфул.
Джеймс, который знал её лучше всех, не мог перестать строить из себя

гостеприимного хозяина. Он предлагал ей чай, выдвигал для неё стул и в общем
и целом стал её вольной прислугой, пока даже Сириус от него не устал.
— Чёрт возьми, Поттер, она всего лишь девчонка.
— Я просто вежлив, — нахмурился Джеймс. — Что плохого в том, что я вежливо

себя веду по отношению к сестре моего друга?
Они даже не видели Питера. Когда миссис Петтигрю узнала, где находится дочь,
ему запретили приходить к ним в гости. Они были вынуждены обходиться
совами, что, наверное, для Джеймса и Сириуса было гораздо веселее, чем для
Питера.
— Что бы сказала Эванс? — подшутил над другом Сириус, из-за чего Джеймс
покраснел как рак.
— Она была бы только рада, что кто-то отвлёк его от неё, — подсказал Римус со
317/1533
своей кровати.
— Кто бы говорил, Блэк, — Джеймс пихнул друга. — Что происходит между

тобой и Мэри?
— Макдональд? — невинно спросил Сириус. — Не понимаю, о чём ты.
— Ой да ладно, — простонал Джеймс. — Расскажи нам! Ты её засосал или как?
Римус уронил свою книгу. Засосал?! С каких это пор они говорят про такое?!
Сириус застенчиво на них посмотрел:
— Нет. Правда, в щёку целовал.
— О-о-о, как вопиюще, Блэк! — Джеймс кинул в него подушку. Сириус бросил её
назад, и вот внезапно завязалась борьба.
Обычно Римус лишь закатывал глаза и не обращал на них внимания. Но сейчас

он пытался собраться с мыслями, чувствуя себя таким глупым и наивным из-за
того, что раньше не понял: Сириусу тоже нравится Мэри. Что дело у них уже
дошло до поцелуев, пусть даже только в щёку. Римус напряг мозги и попытался
поставить себя на место Сириуса. Если ты нравишься девчонке, ты практически
обязан поцеловать её, так это всё работает? Это очень ужасно, если ты никому
не нравишься? Если теперь Сириусу нравится Мэри, а Джеймсу нравится Лили,
он, что, тоже должен выбрать себе девчонку? Марлин ничего такая. Немного
скромная, как он сам. Тогда пусть будет Марлин.
Эта мысль не давала ему покоя даже ночью, когда Сириус и Джеймс давным-
давно уснули. Оба они спали в кровати Джеймса — Сириус просто молча заполз
туда в самую первую ночь, и Джеймс не сказал ему ни слова. Римус остался сам
по себе на отдельной кровати. Он попытался отвлечься, подумать о Рождестве,
подарках, хлопушках — но всё тщетно. Он мог думать лишь о том, как Сириус
целует Мэри в щёку. И где они это сделали? Когда это произошло? Каково это?
В конце концов, он устал от собственных мыслей и встал попить воды. Тихонько

вышел из комнаты, дошёл до ванной и открыл кран. Он сделал пару глотков и
посмотрел на себя в зеркало. В приглушённом свете шрамов было не видно.
Разве он с такой внешностью может понравиться хоть какой-нибудь девчонке?
Он никогда не будет таким красивым, как Сириус или хотя бы Джеймс, но,
может, он немного симпатичней Питера? Откуда вообще он может это узнать?!
Внезапно в ванной вспыхнул, обжигая глаза, свет, и он чуть не уронил стакан.
— Ой, прости! — Филомена стояла в дверях в длинной ночной рубашке

персикового цвета. Она выглядела шокированной. — Почему ты бродишь по
дому в темноте?!
— Эм-м… у меня очень хорошее зрение, — пробормотал он и отступил от

раковины. — Не мог заснуть.
— Я тоже, — вздохнула она. Когда удивление прошло, она снова погрустнела.

Римус надеялся, что она не начнёт плакать. Он был бесполезен, когда дело
касалось слёз — о боже, если у него будет девушка, ему, что, придётся
справляться с её слезами?! Он не успел запаниковать, Филомена снова
318/1533
заговорила: — Это так ужасно — не праздновать Рождество с семьёй, правда?
— Э-э… я, вообще-то, в приюте вырос.
— О, правда? — заинтересовалась она. — Ты же один из друзей Питера, да? Я не

знала, что он знаком с маглорождёнными. Держит это в секрете от мамочки.
— Мой отец был волшебником, — более уверенно сказал Римус. — Но он умер.
— Полукровка, — пробормотала она. — Но даже так… — она не договорила.

Римус неловко переступил с ноги на ногу; его босые ноги начали замерзать на
кафеле ванной, и на нём было только нижнее бельё и майка, в которой он спал,
так что ситуация уже была достаточно унизительной. Но она, похоже, не
возражала. — Тебе повезло, — сказала она, — что тебе не пришлось расти со
всем этим дерьмом.
— Ты про магию? — нахмурился Римус. Он никогда не слышал, чтобы волшебник

или волшебница — чистокровные или маглорождённые — говорили вот так.
— Ага, про магию, — она фыркнула. — Что такого охеренного в этой магии, а?
Почему мы такие особенные? Хочешь, открою тебе секрет?
Он не хотел, но решил, что лучше не спорить. Она всё равно продолжила,

понизив голос:
— Иногда я жалею, что я не магл, — сказала она, блестя глазами, как

одержимая. — Если бы могла, убежала бы навсегда, и никто бы меня не нашёл. У
меня была бы хорошая нормальная работа, хорошая нормальная жизнь, и я бы
влюбилась в того, в кого захотела, — на последней фразе она разрыдалась.
— Ты же можешь это сделать, если хочешь, — быстро сказал Римус, не понимая,

почему он вообще это говорит. Она подозрительно на него посмотрела.
— О чём ты?
— Ну а что тебя останавливает? — спросил он. — Ты же совершеннолетняя.

Можешь делать всё, что захочешь. Возьми и стань официанткой или сбеги в
Америку и стань кинозвездой. Выйди замуж за принца Чарльза, если хочешь. В
смысле… тебе, конечно, придётся использовать немного магии для начала, но в
конце концов ты можешь совсем от неё отказаться. Никто не говорит, что ты
обязана колдовать.
Она смерила его взглядом:
— Никто мне раньше этого не говорил.
— Извини, не помню, как тебя зовут?
— Римус. Римус Люпин.
— О! — она вдруг рассмеялась. — Бедняжка, это почти так же плохо, как

Филомена!
319/1533
320/1533
Третий год: Мужчина, Который Кричал Волки
Рождество 1973 года.
Этот странный поздний разговор с Филоменой заставил Римуса заново ощутить

тревогу из-за своего отношения к девчонкам. То, что он сумел успокоить её, не
заставило его почувствовать себя рыцарем или галантным кавалером — только
смутное ощущение облегчения, что она перестала плакать. У него, определённо,
не было никакого желания сближаться подобным образом с другими
девчонками.
Впервые за долгое время он подумал о Нарциссе. Втайне от всех Римус считал

её самой красивой девушкой, какую он знал — по крайней мере, до того, как она
покрасила волосы. В ней была эта царственность, которая привлекала его на
каком-то инстинктивном уровне. Но, вообще-то, даже она поглупела под
воздействием любви и была готова рискнуть ради неё своей жизнью.
Вид рыдающей Филомены в одной ночной рубашке только укрепил в нём

убеждение, что любовь и отношения не стоят страданий. Ему в жизни и так
хватало боли. Пусть Сириус и Джеймс сами с этим разбираются. Римус
чувствовал себя очень мудрым от того, что додумался до этого сам в столь юном
возрасте. Он точно спас себе много нервных клеток.
Рождественское утро было таким же волшебным, как и в прошлом году — даже

Филомена воспряла духом, когда увидела под рождественской ёлкой подарки со
своим именем. Римус испытал огромное наслаждение, протягивая остальным
собственные дары, и Сириус с Джеймсом были очень рады и долго его
благодарили. Он сам получил в подарок от Поттеров шахматы, которые стали
самой дорогой из принадлежащих ему вещей, и ведь они были новыми,
купленными специально для него, а не подержанными. Вместе с привычными
наборами сладостей и штук для розыгрышей от мародёров это был просто
замечательный улов.
Сириус выглядел немного растерянным за завтраком, пока все с аппетитом

уничтожали копчёного лосося и омлет.
— Што ш тобой? — спросил Джеймс с набитым ртом. Сириус пожал плечами.
— Ничего от Андромеды, — тихо сказал он. — Я не ожидал от неё подарков или

типа того, раз у неё теперь ребёнок, но думал, может, хотя бы открытку… Я
отправил ей открытку.
Джеймс проглотил еду и похлопал друга по плечу.
— Может, просто совы запаздывают — ты же знаешь, как летает почта по

праздникам.
Джеймс получил новенькую метлу на Рождество, и как только три парня

расправились с завтраком, они понеслись на улицу, чтобы испытать её. Сириус
тоже привёз с собой метлу, и мистер Поттер предложил Римусу взять старую
метлу Джеймса.
— Да, бери, если хочешь, Лунатик! — радостно кивнул Джеймс. — Навсегда!

321/1533
— Спасибо… — Римус взял её, не в силах сказать нет родителям Джеймса. И что
он должен делать с ней летом? Попробуй объяснить такое Надзирательнице.
Джеймс и Сириус всё утро выделывались на своих мётлах, пока Римус парил
невысоко над землёй, едва касаясь её носками, пытался читать книгу и делал
вид, что он наслаждался полётом. Он надеялся, что Питер получил их подарки и
не слишком плохо проводит время с семьёй.
Их позвала в дом домашний эльф Галли, одетая в праздничное кухонное

полотенце, из-за её уха торчала веточка омелы. Время шло к обеду, и в доме
вкусно пахло жареным мясом и специями.
— Наверх, мыться и переодеваться, вы, трое, — махнула миссис Поттер большой

деревянной ложкой. — Я сказала Галли приготовить ваши вещи.
Они быстро сделали как было велено, их животы урчали от ароматов, которые
поднимались из кухни. Они как раз начали спускаться, когда перед главной
дверью раздался громкий хлопок телепортации. Сириус снова напрягся, и Римус,
который шёл позади него, успокаивающе, как он надеялся, сжал его плечо.
Сириус повернулся, посмотрел Римусу в глаза и благодарно улыбнулся. Это было

так не похоже на него, но приятно.
В дверь позвонили, и они оба обернулись. Джеймс побежал открывать. На

пороге стояла пара — молодой мужчина и женщина, державшая в руках охапку
тряпья. У него была копна светлых кудрявых волос, он был хорошо сложён. Она
была выше и стройнее. Когда они ступили в свет прихожей, Римус задержал
дыхание: она была как две капли воды похожа на двоюродную сестру Сириуса —
Беллатрикс.
— Не может быть! — воскликнул Сириус и бросился вперёд с широченной

улыбкой.
— Сириус! — улыбнулась в ответ молодая женщина, и Римус расслабился, когда

понял, что это не Беллатрикс. У этой девушки были такие же буйные кудрявые
волосы, что и у сестры, хотя более светлого каштанового цвета — наверное, это
была Андромеда.
Она передала ребёнка мужчине, с которым пришла — видимо, своему мужу,

Теду — и притянула Сириуса в крепкие объятия. Римус наблюдал за этим с
яростной завистью, нисколько не чувствуя вины — он никогда не видел, чтобы
Сириуса так обнимали, особенно член его семьи. Римус начал медленно
подниматься по ступеням, когда миссис Поттер вышла в прихожую, широко
улыбаясь, явно довольная собой.
— Значит, сюрприз удался? — спросила она, когда Сириус пожал руку Теда и
осторожно погладил ребёнка по голове.
— Вы это сделали?! — Сириус в шоке уставился на маму Джеймса.
— Эффи нас любезно пригласила, — улыбнулся Тед, сверкая глазами. — Рад с

тобой познакомиться, Сириус. Приятно наконец встретить хоть кого-то из семьи
Дромеды.
322/1533
— Проходите, проходите! — миссис Поттер позвала всех внутрь. Они все
проследовали за ней в обеденный зал, Римус позади всех.
***
Андромеда была полной противоположностью всей остальной семье Блэк — или

по крайней мере тем, кого встречал Римус. Хотя она была такой же
невообразимо красивой, как и её родственники, с такими же яркими глазами и
искромётным остроумием, но полная смеха и радости. Тед явно тоже её обожал
и, вроде бы, даже не возражал, что она постоянно оставляла ребёнка на него.
Дора была самым странным младенцем, которого Римус встречал в своей жизни,
хотя, он вынужден был признать, что не так уж много их встречал. Она была
такой же весёлой, как её мама, с такой же заразительной улыбкой. Пряди её
волос становились то фиолетовыми, то зелёными, то синими каждую секунду, и
все остальные считали это милым, а не странным.
Перед тем, как все сели за стол, к ним присоединилось ещё несколько гостей —
старые друзья семьи Поттер, включая, к радости Римуса, старого Дариуса
Барабонса.
— Тост, — поднял бокал мистер Поттер в конце ужина, — за друзей, старых и

новых!
— За Поттеров! — подняла свой бокал Андромеда. — Защитников изгоев и белых

ворон всего мира!
Все засмеялись и чокнулись бокалами.
— Мне кажется, я здесь самый изгоистый из всех изгоев, — счастливо сказал

Сириус. — Я же гриффиндорец, в конце концов.
— За Гриффиндор! — воскликнул мистер Поттер с другого конца стола. Только

гриффиндорцы подняли бокалы, Андромеда прищурилась на Сириуса:
— Ты так думаешь, младший братик? Постарайся жениться не на родственнице,

тогда поговорим.
— Мне придётся, — ответил тот, пока Галли уносила пустые тарелки, а миссис
Поттер выставляла на стол рождественский десерт. — После свадьбы Цисси в
нашей семье не осталось женщин.
— А Дора?
— Прошу прощения, — сказал Тед, прикрывая уши своей маленькой дочери, —

может, мы проведём её первое Рождество без организации помолвки?
— Да я шучу, — Андромеда наклонилась и поцеловала их обоих. — Дора сможет

выйти замуж за кого хочет, когда вырастет, и я с уверенностью могу сказать, что
это точно будет не кто-то за этим столом.
Все снова засмеялись. Римус посмотрел на Дариуса, который выглядел таким же

счастливым, как мистер Поттер, его лицо уже раскраснелось от огневиски,
323/1533
которым он закидывался весь день.
Когда весь десерт был уничтожен, хлопушки запущены, а ужасные шутки

рассказаны, веселье решили перенести в гостиную. Миссис Поттер, Филомена и
Андромеда ушли наверх, чтобы переодеться в праздничные платья, мистер
Поттер курил сигару, а Тед пошёл укладывать Дору спать. Парни играли в
карты, пока Дариус и мистер Поттер не вовлекли всех в раунд шарад. Римус
никогда раньше не играл даже в обычные шарады, что уж говорить о
магических, в которых было слишком много красно-золотых искр — хотя,
возможно, это объяснялось всеобщим воодушевлением.
Вечером приехало ещё больше гостей, и очень быстро дом наполнился музыкой,
смехом и лёгкой болтовнёй. Андромеда и Сириус назначили себя диджеями
вечера, перебирая совместную коллекцию пластинок, и по очереди запускали то
Merry Xmas Everybody от Slade, то I Wish It Could be Christmas Everyday от Wizzard.
When the snowman brings the snow

Well he just might like to know
He's put a great big smile on somebody's face…
Когда снеговик приносит снег,

Ну, может, он захочет узнать,
Что он заставил кого-то широко улыбнуться…
— Но они ведь серьёзно называются Волшебники (С англ. «волшебник» —

«wizard». — Прим. переводчика), — серьёзно говорил всем Сириус. — Вы только
послушайте их…
Даже Филомена на пару часов забыла про свою меланхолию и потанцевала с

Джеймсом, который был с ней одного роста и вообще не умел танцевать, но
выглядел довольно смелым, когда она взяла его за руку и показала, что такое
твист.
Совершенно уверенный, что его никто не будет искать, Римус ускользнул в

поисках Дариуса. В доме, наверное, было около сотни волшебниц и
волшебников, в том числе несколько учителей из Хогвартса, которых Римус изо
всех сил избегал. Он слышал минимум от трёх людей, что где-то здесь был
Дамблдор.
— Они оба Блэки, ты знала? — услышал он перешёптывание двух ведьм,

наблюдавших за Андромедой и Сириусом, истерически хихикавших около
проигрывателя. — Она сбежала и родила ребёнка от этого парня — Тонкса. А
мальчишка — ну, он был их наследником, но я слышала, что Орион планирует
изменить это, как только их младший сын станет совершеннолетним. Говорят,
тот ещё сорванец.
— Он не может быть хуже Ориона, я училась с ним. Он был злым, скверным

ребёнком. Сириус просто солнечный лучик по сравнению со своим отцом — и
давай даже не будем упоминать эту суку Вальбургу.
— Ш-ш-ш, — нервно шикнула первая ведьма. — В последнее время никогда

нельзя быть уверенным, что тебя не слушают, даже у Поттеров.
— А что он вообще здесь делает, мне интересно знать?

324/1533
— Он дружит с сыном Поттеров. Ты же знаешь Эффи и Монти — они взяли и
старшую Петтигрю, она вон там.
— Да, я слышала об этом.
— Ну, ни для кого не секрет, почему она здесь — в конце концов, и Петтигрю, и
Поттеры чистокровные, несмотря на слухи. Хотя помяни моё слово, Эффи нужно
действовать быстро — если Филомена увидит шанс заполучить наследника
семьи Блэк, то у бедного Джеймса не будет шансов, ха? Я хочу сказать, все
знают, что происходит: нам всем придётся выбрать сторону. Боюсь, Поттеры
выбрали свою давным-давно.
Римус почувствовал, как у него закипает кровь. Это было ужасно — слышать, как
о твоих друзьях вот так разговаривают. И о Поттерах, у которых не было
никаких скрытых мотивов, когда дело касалось сына или его друзей, Римус был в
этом уверен. Они же разрешали Джеймсу дружить с ним, в конце концов,
прекрасно зная, чем он является.
Он сжал кулаки и пожалел, что ему нельзя колдовать — нельзя ничего сделать,
чтобы заткнуть этих двух старых сук. Сириус и Андромеда уже вопили во весь
голос, и к ним присоединились Джеймс и Филомена:
Weeeell I wish it could be Christmas every daaaa-aaay!

When the kids start singing and the band begins to plaa-aay
Oooooh I wish it could be Christmas everyday
So let the BELLS ring OUT for CHRISTmaaaas!
Хотел бы я, чтобы Рождество было каждый день!

Когда дети начинают петь, и группы начинают играть,
О, хотел бы я, чтобы Рождество было каждый день,
Так что звените, колокольчики, в честь Рождества!
Римус улыбнулся и наконец увидел Дариуса. Старик уже хорошенько набрался и,

тяжело опираясь на перила лестницы, разговаривал в прихожей с пожилой
женщиной, выглядевшей так, будто она хотела убраться от него подальше.
Римус расправил плечи и расслабил лицо. Он одолжил на вечеринку у Джеймса

праздничную мантию, а Филомена наложила косметические чары на его шрамы.
Так у него была надежда сойти за сына знаменитого волшебника, а не за
магловского неуча из приюта.
— Добрый вечер, мистер Барабонс, — поздоровался он, имитируя произношение,

которое он три года впитывал от Джеймса и Сириуса. Он протянул старику руку,
и тот её пожал, подняв на него удивлённый взгляд. — Римус Люпин — помните,
мы встречались в прошлом году?
— О, да! Мальчишка Люпина!
— Верно, — кивнул Римус и спокойно улыбнулся, пытаясь контролировать своё

лицо. Он передал Дариусу ещё один виски, пока ведьма, с которой тот говорил
до этого, по-быстрому смылась. — Могу предположить, что вы знали моего отца?
— Лайелл Люпин! Лучший дуэлянт, что я знал! Женился на одной из маглов где-
325/1533
то в Уэльсе, да?
— Точно, — спокойно сказал Римус. — На моей матери, — он спокойно вздохнул,

пока Дариус отпивал виски, и затем кашлянул, прочищая горло. — Вы хорошо
знали Лайелла? — он понял, что гораздо легче было сказать «Лайелл», чем
«отец».
— О, довольно хорошо, довольно хорошо, — воодушевлённо кивнул Дариус,

радуясь, что нашёл, с кем поговорить. — Работал на него в Министерстве, пока
не начались все эти проблемы. Никогда не знал никого, кто лучше справлялся бы
с боггартами — или с дементорами, раз уж на то пошло. В отделении связи с
Азкабаном его не хватает, это я тебе точно могу сказать.
— Проблемы? — спросил Римус, взял ещё один бокал виски у Галли, которая
пронеслась мимо них с подносом, и передал старику.
— Спасибо, сынок. Да, проблемы. Скверное дело. Скверное.
— Вы говорите о… событиях, которые привели к суициду Лайелла? — он не мог

сказать этого. Дариусу придётся сказать это.
— Я говорю о проклятых оборотнях! — Дариус со стуком поставил пустой стакан

на ближайшую поверхность. — Прошу меня простить, — пробормотал он.
— Ничего, — не моргнув ответил Римус. — Продолжайте. Конечно, я знаю об

этом. Но я хотел бы… услышать от кого-то, кто его знал.
Дариус внимательно на него посмотрел затуманенным виски взглядом.

Казалось, он сжался, когда начал историю.
— Мы даже не догадывались об этом, понимаешь, никто из нас… ну… Лайелл

был великим волшебником — великим волшебником, ты слышишь? — промямлил
он. Римус кивнул. — Но… — старик поднял стеклянный взгляд вверх. — Ну, у
него была привычка становиться одержимым то тем, то другим. И его дурной
нрав! У него случались приступы ярости на работе — даже на слушаниях
комитета.
— Слушаниях комитета? — Римус практически уронил свою маску.
— Разве мать тебе не говорила? — удивлённо посмотрел на него Дариус. —

Чёртовы маглы, не могут вырастить наших детей, я всегда это говорил… —
вздохнул он. — Твой отец состоял в нескольких комитетах по регулированию и
контролю магических существ в Министерстве.
Римус был рад, что взял уход за магическими существами, иначе он вообще бы
ничего об этом не знал. Но теперь он понимающе кивнул. Дариус продолжил:
— Лишь в своей сфере, конечно, но в ней он был отличным специалистом. Но

всегда всё делал по-своему, и в те дни на него смотрели почти как на
экстремиста. Он хотел провести реформу в Реестре оборотней, использовать
лучшие определяющие и отслеживающие средства. У нас просто не хватало
ресурсов для этого, да и те, что были, лучше было направить в другие
подразделения. А Люпин… он так много лет работал с тёмными существами, что
видел оборотня в каждом встречном — всегда видел опасность там, где её не
326/1533
было. Серьёзно, мы все считали его чудаковатым, даже не думали… Когда они
привели Сивого, я был там. Я видел, и, говорю тебе, никто из нас не считал его
опасным. Явно пьян. Сбит с толку. Бродяга, вот что мы подумали. И когда Люпин
снова начал заводить свою шарманку про этих оборотней, ну… мы даже не
подумали дважды.
— Вы отпустили Сивого, — ледяным голосом сказал Римус. Дариус выглядел

очень жалко сейчас, на грани слёз. Он кивнул.
— Мы его отпустили. Конечно, теперь, теперь мы знаем… если бы мы только

послушали. Лайелл покончил с собой после этого, даже не захотел слушать
извинения комитета, — он вздохнул и снова посмотрел на Римуса. — Знаешь, я
всегда гадал, что же толкнуло его на этот шаг. Некоторые говорят, что дело в
чувстве вины — что он не смог остановить Сивого. Я бы не сказал, что он был
таким человеком… и оставить свою семью вот так, в смысле, ты же был совсем
ребёнком?
— Пять, — сказал Римус. — Мне было пять.
— Да, что ж, — Дариус неловко поёжился, мрачно посмотрев на свой пустой

бокал. — У меня есть собственная небольшая теория о том, что случилось… что,
если Сивый пришёл за ним, а? Теперь мы знаем, насколько он опасен. Мы знаем,
что он ненавидит волшебников больше всего на свете, а твой отец сказал ему
много нелицеприятных вещей. Так что, вот что я думаю… может, Сивый
вернулся за ним? Может, он укусил его? Если это то, что случилось, то… должен
сказать, тогда я совсем не виню Лайелла. Единственный хороший зверь — это
мёртвый зверь.
— М-м, — ответил Римус, ему стало очень жарко, голова закружилась. — А

Сивый?
— Последнее, что я слышал, он вступил в лигу Сам-знаешь-кого, — Дариус

покачал головой. — И чёртова ирония заключается в том, что сейчас мы
нуждаемся в твоём отце больше, чем когда-либо. И всё же, — он ласково
улыбнулся Римусу, — не думай, что он умер напрасно, сынок. В итоге мы довели
до конца большинство его реформ, особенно те, где речь шла о полулюдях.
Теперь Реестра не избежишь, никак нет, сэр! — он ударил кулаком по столу.
— Прошу прощения, — Римус быстро развернулся. Он услышал достаточно. —

Миссис Поттер зовёт.
Он снова растворился в счастливой толпе. Музыка играла вовсю, пока Сириус и

Андромеда запевали:
So here it iiiiiiiis, Merry Christmas,

Everybody's having fuuuuun!
Loo-ook to the future now,
It's only just begun!
Так вот оно, счастливое Рождество,

Все веселятся!
Посмотрите в будущее,
Оно только-только началось!
327/1533
Третий год: Убеждённость
Стена дождя била по окнам Хогвартс-Экспресса, словно поток вражеских стрел,

и покрывала обычно зелёные холмы под тёмным небом густой вуалью тумана и
измороси.
— Так не хочется возвращаться в школу, да? — уныло сказал Сириус, глядя в

окно.
Римус посмотрел на Питера, который недоверчиво уставился на Сириуса. Тот

ничего не заметил. Римус вздохнул.
— Как прошло твоё Рождество, Пит? — вежливо спросил он.
— Нормально, — невесело ответил тот. — Спасибо за конфеты.
— Видел мою метлу? — спросил Джеймс, доставая её с багажной полки. Питер

поднялся, чтобы посмотреть, немного оживившись. Римус закатил глаза и
вернулся к книге.
Не то чтобы он её действительно читал. С самого Рождества у Поттеров он не

мог как следует сосредоточиться на книгах. Вообще-то, он ни на чём не мог
сосредоточиться. Ни на полёте, ни на играх, ни на разговорах, ни на планах
Джеймса и Сириуса стать анимагами. Поэтому он притворялся, что читает, в
надежде, что его оставят в покое. В приюте он мог бы уйти один в город, но
Римус не считал это хорошим способом показать свою благодарность мистеру и
миссис Поттер, которые точно бы волновались за него.
В его голове будто возник список вопросов, на которые он никак не мог

получить ответов, поэтому они просто повторялись, снова и снова. Где сейчас
был Сивый? Кто такой «Сам-знаешь-кто»? Неужели Лайелл Люпин так сильно
ненавидел своего сына?
Римус уже давно знал, что отец убил себя из-за того, что укусили его. Он всегда
предполагал, что Лайеллом двигало чувство вины. Но теперь… Что если Римус
ошибался? Что если истинной причиной была ненависть или даже хуже — стыд?
Предыдущие три года Римус так усердно учился в школе, используя волшебную
палочку своего отца и выбирая те предметы, которые мог бы выбрать он. Он не
думал о Лайелле всё время, но на краю сознания его отец всегда был и много
для него значил. Но после рождественской вечеринки он больше не был в этом
уверен. Ферокс сказал «познай самого себя», но Римус больше не видел
мудрости в этих словах. Он был гораздо счастливей в незнании.
Его мрачные мысли были прерваны лёгким стуком в дверь купе. Марлин
просунула голову в проём.
— Здоров, Маккиннон, — улыбнулся Джеймс. — Эванс с тобой?
— Эм-м… нет, — пискнула она, нервно теребя свои волосы. — Сириус, можно с
тобой поговорить?
328/1533
— Со мной? — Сириус сел прямо, не понимая, что происходит. — Э-э… что такое?
— Мэри эм-м… Мэри попросила меня передать тебе кое-что.
— Что передать?
— Она… мне кажется, я не должна говорить это при всех.
— Э-э… ладно… — Сириус поднялся и последовал за ней в коридор. Парни

переглянулись, со смехом ожидая его возвращения. Уф, подумал Римус, неужели
он ошибался насчёт Сириуса и Мэри?! Неужели теперь это Сириус и Марлин?!
Спустя несколько секунд удивлённый Сириус вернулся в купе один.
— Ну? — спросил Джеймс.
— У Мэри появился парень, — недоумённо сказал Сириус.
— Хочешь сказать… тебя бросили?
— Я не знаю, — он сел на место и почесал затылок. — А я с ней встречался?
— Ну, видимо, она думает, что встречался.
— Почему девчонки просто не говорят прямо то, что имеют в виду?! — Сириус
провёл рукой по волосам, прямо как Джеймс, и тот лишь сочувственно кивнул
головой.
— Девчонки — это кошмар, — согласился он.
Внутренне Римус ликовал. Спасибо вселенной, что всё это закончилось.
***
Позже он узнал, что Мэри начала встречаться с соседским мальчишкой-маглом

из своего дома.
— Мы выросли в одном районе, — восторженно поделилась она с Римусом. — Его

квартира прямо напротив моей. Мне очень нравился Сириус, он хороший и всё
такое, но… ну, он немного высокомерный. Мне кажется, он даже не знает, что
такое многоквартирный дом.
Римус был вынужден с этим согласиться.
Лично он снова подобрел к Мэри и даже не возражал, что она постоянно

трещала о своём новом парне: и как он водил её на местные танцы и в галерею,
и как он понравился её маме, и как её отец думал, что он «хороший парень».
Однако Марлин, похоже, это до смерти наскучило.
Как-то они сидели у камина и вместе доделывали домашнее задание на

каникулы. От внимания Мэри не ускользнуло выражение лица Марлин:
329/1533
— Не завидуй, Марлс.
— Я не завидую, — нахмурилась Марлин. — Мне просто кажется, что ты ужасно

поступила с Сириусом.
— Что?!
— Ты бросила его, вот так вот! Ты… ты ранила его чувства! — щёки Марлин
неожиданно покраснели.
— Нет, не ранила, — фыркнул Римус.
Обе девчонки зыркнули на него, будто он не знает, о чём говорит.
— О боже! — Мэри уставилась на свою подругу. — Марлин, тебе нравится

Сириус?!
— Нет! — Марлин вскочила на ноги и сильно покраснела. — О, ты такая стерва,

Мэри! — она убежала в спальню девочек. Лили вздохнула, проводив её
взглядом.
— Это было не очень-то вежливо, — с укором сказала она.
— Её проблема, не моя, — пожала плечами Мэри. — Ей, что, правда, нравится

Сириус?!
— Какая разница?
— Я тоже пойду, — Римус поднялся, сдерживая тяжёлый вздох.
— О нет, не уходи, Римус! — сказала Мэри. — Мы больше не будем говорить о

парнях, обещаю.
— Я устал, — соврал он. — И всё закончил. Увидимся завтра.
Когда он уходил, услышал громкий шёпот Мэри:
— О боже, может, ему нравится Марлс!
Римус напомнил себе, что он теперь хорошо относится к Мэри, и никак не

отреагировал. Он поднялся по лестнице и остался в спальне один. У Джеймса,
Питера и Сириуса были отработки за проделки, которыми они провинились ещё
до Рождества.
Он совсем не устал. До полной луны оставалось две ночи, и он начал ощущать

привычные прилив энергии и учащённое сердцебиение. Оставшись наедине с
собой, Римус вернулся к беспокойным мыслям, которые не покидали его всю
неделю. И снова они утянули его в вихрь, в котором нельзя было определить,
где небо, где земля.
Неужели все волшебники думают так же, как Дариус? Как Лайелл Люпин?
Поступки его отца действительно можно оправдать? Римус не мог игнорировать
тот факт, что мать его тоже бросила — а это что-то да значило. Друзья не стали
330/1533
относиться к нему иначе с тех пор, как узнали… Но как можно быть уверенным,
что друзья на самом деле о тебе думают? Мародёры обожали всё опасное;
возможно, спать в одной комнате с Римусом для них просто очередное
захватывающее приключение.
Что ему действительно было нужно, так это поговорить с кем-нибудь

беспристрастным. Джеймсу так повезло, что у него есть родители, всегда
готовые его выслушать. Сириусу повезло, что у него был Джеймс. Римус не знал,
были у Питера проблемы или нет. Наверное, были. Наверное, тоже рассказывал
Джеймсу.
У них была Макгонагалл, Римус знал, что они должны идти со своими
проблемами к ней. Но она была такой строгой и сложной, закрытой и всё равно
любила Джеймса больше всех. Конечно, ещё оставалась мадам Помфри, она
всегда поддерживала его. Но она была не из тех, кто позволит жалеть себя; она
просто постарается придумать логическое объяснение или скажет не
переживать по этому поводу слишком сильно. Ещё был Дамблдор — но Римус
понятия не имел, как с ним разговаривать, и не был уверен, что хочет к нему
обращаться.
Если говорить о людях, которые знали о его сложной ситуации, то стоило

отметить профессора Ферокса — ну, Римус был на девяносто пять процентов
уверен, что тот знал. Он подумал над этим вариантом.
Римус чувствовал какую-то непонятную связь с профессором ухода за

магическими существами. Его присутствие странно успокаивало, и Римус решил,
что ему может стать лучше, если поговорить с ним. Он был почему-то уверен,
что Ферокс ему посочувствует. Придя к этому решению, он ощутил в животе
странный трепет, какое-то воодушевление, и Римус решил, что это хороший
знак. Он бросил взгляд на часы в углу. Было только пять, остальные будут на
отработке до шести, а комендантский час начинался в восемь.
Римус достал Карту Мародёров из-под подушки. Теперь все основные границы
замка были нанесены; оставалось окончательно доработать территорию,
оживить лестницы и добавить секретные места, о которых знали только они.
Затем можно было переходить к отслеживающей идее Сириуса, хотя они до сих
пор не знали, как это сделать. Римус нашёл одно заклинание, которое могло
отследить одного человека, но это был совсем не тот размах, который им
требовался.
Всё же он наложил это заклинание сейчас и увидел, что профессор Ферокс

направляется из большого зала в учительскую. Римус быстро поднялся — если
он поспешит, то сможет обставить всё как случайную встречу. Он схватил
мантию-невидимку на случай, если Мэри и Лили до сих пор сидят в общей
комнате.
Он уже почти дотянулся до дверной ручки, когда его внезапно окатило волной
осознания.
Какого чёрта он творит? Собирается идти к профессору Фероксу — а потом что?

Будет жаловаться ему на своего мёртвого отца? Будет плакаться о том, что его
никто не понимает, потому что он убийственно-опасное тёмное существо с
манерами кокни — низшего социального класса? Будет ныть о том, что все его
друзья с ума сходят по девчонкам, и он чувствует, будто они оставляют его
331/1533
позади?
Римус вернулся на свою кровать.
Что Ферокс о нём подумает? Что он сопливая размазня, вот что. Нельзя
плакаться учителям, когда тебя что-то беспокоит; нельзя ожидать, что все
начнут тебя жалеть. «Никто не обещал тебе счастливой жизни», всегда
говорила Надзирательница.
Он лежал на кровати и смотрел на занавески. Теперь ему стало даже хуже. Он

не знал, что на него нашло — обычно он никогда не действовал импульсивно,
больше нет, особенно после первого курса. Ему просто вдруг так захотелось
увидеть своего учителя. А! Вот снова он, этот трепет в животе. Это было совсем
не воодушевление — это было… ну, он ещё не понимал, что это. Ему было жарко,
и стыдно, и почему-то немного неуютно. Это было что-то… животное.
О боже. Римус застонал. Наверняка всё дело в трансформации. Может, волк

решил выползти раньше, чем обычно. Ему, наверное, нравился запах Ферокса
или запах его низля. Волки едят котов?
«Единственный хороший зверь — это мёртвый зверь», — вот что сказал ему
Дариус. В тот момент Римус подумал, что это немного несправедливо… в конце
концов, он никогда никому не причинял вреда. Дамблдор бы этого не допустил.
Он определённо точно не хотел причинять кому-то боль, ну, если не считать
Снейпа, но это же было нормально, разве нет?
Возможно, Римус опаснее, чем думает. Теперь бо́ льшую часть времени он мог
управлять своим гневом, мог контролировать свою магию. Теперь оставалось
научиться контролировать вот это чувство, что бы это ни было.
Когда Джеймс, Сириус и Питер вернулись, Римус принял решение.
— Я тут подумал, — начал он.
— Неудивительно, что тебе пришлось прилечь, — ухмыльнулся Сириус. Римус

кинул в него подушку.
— Отвали, я серьёзно, Сириус.
— Нет, это я серьёзно Сири…
Джеймс дал ему крепкий подзатыльник.
— Заткнись, Блэк.
— Спасибо, — улыбнулся Римус. — Э-э… я про всю эту затею с анимагами.
— Да? — Сириус воодушевился, всё ещё почёсывая свой затылок. — У тебя

появилась идея? Я люблю лунатиковские идеи!
— Эм-м… не совсем, — теперь Римусу стало неловко. И всё же он должен был это
сделать. Он принял решение. — Я… я не хочу, чтобы вы это делали.
— Делали что? — непонимающе спросил Питер.

332/1533
— Он не хочет, чтобы мы становились анимагами, — сказал Джеймс, спокойно
глядя Римусу прямо в глаза. — Я прав?
Римус кивнул с ужасным чувством вины.
— Я вам очень благодарен, очень. Я просто… мне кажется, вы не понимаете,

насколько это опасно. Я могу вам навредить. Я могу… могу убить вас. Я не смогу
это контролировать.
— Но это сработает! — возразил Сириус. — Я всё изучил, Джеймс, ты ему

показал?
— Брось это, — сказал Джеймс. — Это решение Люпина.
— Спасибо, — Римус улыбнулся Джеймсу. Он ужасно себя чувствовал за то, что

подводит их — но это было ради их же блага, ему придётся принять взрослое
решение.
Сириус выглядел так, будто хотел сказать что-то ещё, но Джеймс серьёзно на
него посмотрел, так похоже на миссис Поттер, что тот вмиг закрыл рот. Остаток
вечера они не особо разговаривали, и Римусу снова пришлось притворяться, что
он читает.
Той же ночью, когда они погасили свет, Римус услышал, как Сириус заполз к
Джеймсу в кровать и наложил заглушающие чары впервые за долгое время.
Хотел бы он, чтобы они пригласили его, хоть раз. Хотел бы он хоть раз не быть
лишним среди них, хотел бы он знать, каково это — иметь такого близкого
друга, как Джеймс. Больше всего на свете он хотел, чтобы у него был кто-то, с
кем можно поговорить.
Внезапно чувства переполнили чашу, и Римус наложил свои собственные чары,

чтобы другие не слышали, как он плачет.
333/1533
Третий год: Дейви Гаджен
Зима сменилась весной, и к празднованию дня рождения Римуса

мародёры, как обычно, подошли творчески, не ограничившись традиционным
пением на завтрак, обед и ужин, тортом и подарками. К сожалению, в этом году
Макгонагалл мудро предугадала их коварные планы и поручила старостам
следить за спальней буйной четвёрки, чтобы не допустить очередных
полуночных фейерверков.
К счастью, четырнадцатилетие Римуса выпало на день похода в Хогсмид, и он

чувствовал себя очень взрослым, отмечая его с друзьями в «Трёх мётлах». К
тому же скоро стало понятно, что Сириус и Джеймс подговорили всех
одноклассников, и длинный поток соучеников прошёл мимо их стола,
поздравляя Римуса с днём рождения, предлагая купить ему сливочное пиво и
поднимая тосты за его здоровье. К концу дня все в пабе знали Римуса и
радостно кричали вслед на прощание. Естественно, это было дико неловко.
Когда с днём рождения было покончено, Римус бросился повторять весь

материал для предстоящих экзаменов, ему хотелось отлично сдать новые
предметы, по крайней мере, уход за магическими существами. Отдав всего себя
урокам и домашним заданиям, Римус постепенно забывал жестокие слова
Дариуса Барабонса. Да, он был опасным существом, и да, когда все об этом
узнают, его наверняка начнут избегать. Но до того момента у него была
возможность выучиться — и он её не упустит.
***
Воскресенье, 7-е апреля, 1974 год.
Римус никогда раньше не встречал Дейви Гаджена, и, насколько он знал, его

друзья тоже. Он так и не узнал, как парень выглядел. Но запомнил это имя до
самой смерти.
Летом 1973 года группа скучающих первогодок превратила Гремучую Иву в

захватывающую игру, хотя приближаться к ней было запрещено, что тщательно
контролировал Филч. Игра заключалась в следующем: попытаться подойти к
стволу как можно ближе так, чтобы ветви не смогли тебя ударить. У Римуса,
очевидно, не возникало желания поиграть. Он ненавидел это дерево.
Вообще, Римуса даже не было там, когда случилась беда. Это был день после
полнолуния, и он как обычно лежал в больничном крыле. Питер сидел на полу,
перебирая свои карточки из шоколадных лягушек и счастливо бормоча под нос.
Джеймс выполнял домашнее задание Сириуса по прорицанию, а Сириус тайно
развлекал Римуса, меняя цвет волос Джеймса у того на затылке. Синий,
розовый, зелёный, жёлтый — и это работало: Римусу было дико смешно, потому
что Джеймс был таким серьёзным, что от усердия высовывал кончик языка,
словно кот.
Это был идеальный день, и Римус почти мог игнорировать боль в костях и зубах,
которые не спеша вставали на место до очередного цикла.
Но затем это произошло. Дверь в больничное крыло распахнулась, и с громкими

воплями вбежал парень:
334/1533
— Мадам Помфри! Мадам Помфри! Помогите!
От природы любопытные Джеймс и Сириус подскочили и выглянули из-за

бледно-зелёных занавесок. Римус вздохнул и откинулся на подушки. Он уже
привык к постоянной суете в больничном крыле, эти крики обычно означали, что
какое-то заклинание пошло не так. Он постарался не обращать внимания — он
ненавидел всё, что напоминало, что он в больнице, а не просто наслаждается
ленивым днём с друзьями.
Но Джеймс и Сириус всё не возвращались, продолжая наблюдать за картиной,

которая разворачивалась за занавесками. Когда они наконец повернулись к
Римусу, их лица были бледными и серьёзными. Суета усилилась, кто-то
заплакал.
— Что такое? — спросил он более раздражённо, чем собирался.
Сириус дёрнул уголком рта, а Джеймс молча покачал головой и поправил очки
на носу. Питер наконец тоже поднял голову от карточек:
— Что?
— Несчастный случай… какой-то парень, — пробормотал Джеймс.
— Все на выход! — раздался в палате голос мадам Помфри, непривычно громкий

и чёткий. Занавески вокруг кровати Римуса распахнулись, и она заглянула
внутрь. — Римус, дорогой, если ты себя хорошо чувствуешь, то лучше тебе
провести остаток дня в своей спальне. Поттер, сходи за профессором Стебль.
Скажи, что пострадал один из её учеников.
Джеймс кивнул и сразу же ушёл, даже не оглянувшись на друзей и забытую

домашку. На Джеймса всегда можно было положиться.
Сириус поймал взгляд Римуса, и Римус кивнул в ответ, начиная выбираться из

постели. Он до сих пор был в пижаме, и Сириус вывел Питера за локоть, чтобы
дать ему возможность переодеться не на глазах. Римус оделся как можно
быстрее, запихнул книги в сумку, схватил работу Джеймса и вышел к друзьям,
ожидавшим его по другую сторону занавесок. Он чуял запах крови.
Вокруг ближайшей к двери кровати были задёрнуты занавески, и они быстро

прошли мимо, больше всего желая сейчас покинуть эту неприятную атмосферу и
убраться как можно дальше. Они пошли прямо в общую комнату, Римус слегка
хромал, Сириус и Питер замедлили шаг, чтобы ему было удобней.
— Что случилось? — прошептал Римус. — Там была кровь.
— Да, — ответил Сириус растерянно. — Я не знаю, что случилось, но… что-то с

лицом...
Питеру, казалось, стало нехорошо.
Они добрались до общей комнаты, и Римус без сил упал в ближайшее кресло.
— Ты в порядке? — тревожно спросил Сириус и положил руку Римусу на плечо.

Римус кивнул, закрыл глаза и постарался дышать глубоко.
335/1533
— Нормально, нормально, — он стыдливо сбросил руку Сириуса, желая хоть раз
в жизни побыть нормальным.
— Привет, парни, — Мэри зашла в комнату с Марлин на хвосте. — Слышали, что

случилось с этим парнем, Гадженом?
— Нет, — быстро ответил Сириус. — Что?
— Это чокнутое дерево размазало его лицо, — сказала она, сбрасывая мантию.
— Они пытались дотронуться до ствола.
— Гремучей Ивы?
— Ага, — влезла Марлин. — Её нужно запретить! Это же так опасно!
— Вы видели, как это произошло?! — спросил Римус, пытаясь не дать панике

проявиться в голосе.
— Не-а, — пожала плечами Мэри и упала на диван рядом с Сириусом.

— Услышали от девчонок со второго курса.
— Им придётся избавиться от этого дерева! — нервно сказала Марлин.

— Дамблдор не может просто оставить его. Кого-нибудь могло вообще убить!
— Ему нужно было держаться от него подальше, — нахмурившись, сказал

Сириус. — Идиотская игра. Все знают, что это за дерево.
— Я, что, сошла с ума? — засмеялась Мэри. — Сириус Блэк — голос разума?!
— Отвали, Макдональд, — угрюмо зыркнул на неё Сириус.
У Римуса разболелась голова. Он помассировал виски и снова закрыл глаза,

съёжившись в кресле. Чувство вины холодными мурашками поднималось по
позвоночнику. Ива ударила его прямо по лицу?! С этим парнем, Гадженом, всё
будет в порядке? Мадам Помфри точно сможет всё исправить, как бы плохо ни
было. Она что угодно может исправить.
***
Спустя несколько часов слухи про Дейви Гаджена разлетелись по школе, никто
не мог их остановить. Сара Сандерс из Когтеврана сказала всем, что видела его
родителей, они прошли прямо в кабинет Дамблдора и выглядели разъярёнными.
Друзья Гаджена из Пуффендуя рассказывали историю снова и снова всем, кто
хотел слушать — что им казалось, будто на этот раз Дейви действительно
достанет до ствола, но потом Ива взбесилась в последнюю секунду. Слухи о
нанесённых повреждениях разнились: говорили, что дерево раскололо его
голову пополам, что он потерял оба глаза или что он действительно умер и
школа это скрывает.
Марлин, которая переживала больше всех, заручилась поддержкой Лили и Мэри

и создала петицию, чтобы Гремучую Иву убрали с территории школы. Римус
подписал её — он не мог придумать достаточно хорошую причину не
подписывать.
336/1533
Сириус отказался.
— Это дерево имеет такое же право оставаться здесь, как и все остальные, —
твёрдо сказал он, пока Марлин бегала за ним с пером.
— Но Сириус, — умоляла она, — оно опасно.
— Бладжеры тоже! — возражал он, уворачиваясь от неё. — Что теперь, уйдёшь

из команды по квиддичу?
— Это не одно и то же!
— Ох, да просто подпиши уже, Блэк, — застонала Лили, пытавшаяся закончить

домашнее задание по рунам. — Что тебе с этого?
— Это принцип! — он упрямо сложил руки на груди. Лили закатила огромные

зелёные глаза.
— Козёл, — пробормотала она себе под нос. — Разве он не видит, как Марлс
расстроилась?
— А почему она так расстроилась? — шёпотом спросил Римус, пока Марлин была
достаточно далеко. — Она знает Дейви?
— Я так не думаю, — вздохнула Лили. — Мне просто кажется, что ей нужно чем-
то заняться, чтобы отвлечься от проблем дома. Семья, знаешь.
Римус задумался. Он не знал Марлин так же хорошо, как он знал Мэри и Лили.
Мэри была такой общительной и готова говорить со всеми. (Вообще-то, если уж
на то пошло, иногда ей не мешало бы помолчать. Римус знал гораздо больше о
её предпочтениях в поцелуях, чем хотел бы.) Марлин всегда была тихоней,
скромницей — менее уверенная в себе, даже в том, с чем она отлично
справлялась. Он не так много знал о её семье, просто потому что ему не
приходило в голову спрашивать друзей об их семьях.
Он не думал, что петиция им что-то даст. Дамблдор произнёс речь,

запрещающую кому-либо впредь подходить к Гремучей Иве, и это всё, что было
сказано по этому поводу. Учителям явно было не по себе, и Римус просто
пытался не высовываться.
Другие мародёры ничего не сказали ему по этому поводу и меняли тему, когда
этот случай всплывал в разговоре. Обычно Римус предпочитал не обсуждать
ничего, связанного с его «маленькой пушистой проблемой», но теперь он начал
задумываться, винили ли они его в этом. Естественно, Джеймс никогда не
скажет об этом вслух — а Питер может. Сириус тоже может сказать, но потом
сразу же заберёт свои слова обратно. Но как бы то ни было, все они молчали,
позволяя воображению Римуса вырисовывать свою реальность.
Спустя неделю после инцидента профессор Стебль подтвердила слухи: Дейви

Гаджен ослеп и не вернётся в Хогвартс ещё долгое время. Римус избегал Стебль
с того момента — как учитель травоведения она наверняка прекрасно знала, что
именно Гремучая Ива делает на территории школы.
337/1533
— Родители заберут его в Америку, где целительные зелья для зрения
модернизируются чаще всего, — объяснила им профессор за завтраком. — Я
уверена, Дейви и его семья очень благодарны вам за добрые пожелания.
Римус ощутил ужасное сосущее чувство внутри. Когда Марлин, Лили, Мэри и ещё
несколько учеников поднялись, чтобы предъявить петицию — у которой теперь
было больше четырёхсот подписей — Римус поднялся вместе с ними.
Профессор Стебль приняла петицию и пообещала обсудить её с Дамблдором.

Она даже наградила Марлин десятью баллами за усилия.
— Но они не избавятся от дерева, — позже тем вечером сказал Сириус, когда

мародёры остались одни в своей комнате.
— Да, вряд ли, — Римус, сунув руки в карманы, зафутболил одинокий носок под
кровать.
— Тогда зачем ты пошёл с ними?
— Я решил, что так будет правильно. В смысле, Марлин права — это дерево
опасно. Его не должно быть в школе.
— Но… — начал Питер.
— Я знаю, — огрызнулся Римус. — Я знаю, понятно?
— Ты не должен чувствовать себя виноватым, друг, — по-доброму сказал

Джеймс. — Гаджен не должен был играть с этим деревом… это не твоя вина…
— Если и есть в этом чья-то вина, — угрюмо сказал Римус, — то моя.
— Это глупо, — прямо сказал Сириус, качая головой. — Ты же не посадил его,

нет? Не знаю, может, кто не заметил, но эта школа не самое безопасное место
на свете. Она построена рядом с чёртовым лесом, где полно существ, гораздо
опасней дерущегося дерева, где-то под нами спит настоящий монстр, и — я
сейчас не шучу — вы вообще видели Хагрида?!
— Что ты хочешь сказать, Блэк? — тяжело вздохнул Римус и сел на кровать.

Бедро болело, если стоять слишком долго. Он становился каким-то стариком.
— Не знаю, — Сириус пожал плечами. — Дерьмо случается? Не вини себя?

Перестань хандрить?
— Хандрить?! — зарычал Римус, его кинуло в жар. — Отъебись. Этот ребёнок

больше не может видеть, просто потому что меня слишком опасно держать в
школе! Попытайся рассказать Марлин, что я такое, держу пари, она соберёт
куда больше подписей под ТАКОЙ петицией!
— Ты не опасен!
— Ты не знаешь, ЧТО я такое! — зашипел Римус.
338/1533
— Ты наш друг, — вдруг сказал Джеймс. Римус уставился на него. Это была
такая глупая, сопливая, драматическая реплика. Но это была только половина
проблемы с Джеймсом — он был воплощением этих нереальных ценностей
верности, справедливости и чести, так что он заставлял тебя тоже начать в них
верить. Он сел рядом с Римусом на кровать. — Ты наш друг, и это самое важное,
ладно?
Он встретил взгляд Римуса и улыбнулся.
— Ладно? — повторил он.
Римус продолжил смотреть, и Джеймс наклонился ближе, пока их колени не

столкнулись.
— Ладно?! — сказал он, наклонившись так близко, что его нос оказался в паре
сантиметров от носа Римуса. Римус знал эту тактику — иногда Джеймс делал то
же самое, чтобы взбодрить Сириуса. Он ни разу не моргнул — это дико
нервировало, и наконец Римус рассмеялся и отклонился назад:
— Ладно! Ладно!
Джеймс тоже засмеялся и обнял Римуса.
— Спасибо вселенной! Мы не могли потерять тебя, Лунатик! — воскликнул он.

Вдруг Питер и Сириус последовали его примеру и навалились на Римуса,
который неожиданно оказался под большой хихикающей кучей-малой.
Не в силах не смеяться, он попытался выползти из-под них.
— Слезьте с меня, вы, кучка педиков!
— О-ой, да ты нас любишь, признайся, — Сириус похлопал его по макушке.
339/1533
Третий год: Марлин
— Так что насчёт лета? — спросил Джеймс, когда они пили сливочное
пиво, в последний раз перед экзаменами выйдя в Хогсмид.
Сириус и Римус одновременно застонали.
— Ты же знаешь, что я не могу… — начал Римус.
— Они ни за что меня не отпустят, — закончил Сириус.
— Но я не понимаю почему, — невинно ответил Джеймс. — Вы же оба приезжали

на Рождество.
— Да, но есть какое-то правило, что я должен оставаться в приюте на всё

лето, — пожал плечами Римус. — Пока я там, должен соблюдать магловские
законы. Нам нельзя ни к кому ездить, если это не родственники.
— И ты знаешь мою семью, — тяжело вздохнул Сириус. — Даже после

Рождества… И, если честно, они тогда отпустили меня лишь для того, чтобы я не
путался под ногами. Рег уже сказал, что меня ждут дома.
— Когда ты говорил с Регулусом? — удивлённо поднял голову Джеймс.
Сириус неловко поёрзал на стуле.
— Э-э… на днях. Ничего особенного, увидел его на минуту.
— С тобой всё лето буду я, Джеймс, — громко сказал Питер.
Сириус, не скрывая, закатил глаза, но Джеймс улыбнулся и похлопал Питера по

колену:
— Да, супер, друг — хотя бы у меня будешь ты, да?
— Может, у меня получится попасть в Косой переулок, — сказал Сириус, немного

взбодрившись. — Я думал об этом, и если ты захватишь мантию-невидимку, мы
сможем что-нибудь придумать…
Они втроём принялись увлечённо болтать об этом плане — и Римус им не мешал.

С того момента, как он забраковал их план стать анимагами, мародёры
чувствовали себя неприкаянными. Им нужно было выплеснуть на что-то свою
творческую энергию. Желательно на что-то слегка незаконное, как обычно.
— Лунатик, — вдруг позвал Джеймс, — а где находится твой приют?
— В Эппинг-Форест, — послушно ответил Римус. — А что?
— Мы можем приехать к тебе…
— Нет! — рявкнул Римус. Джеймс и Сириус мгновенно подняли головы. Римус

сухо сглотнул. — Просто не надо, ладно? Это плохая идея.
340/1533
Он внутренне сжался, представляя своё унижение, когда друзья увидят, где и
как он живёт, откуда он родом. Это будет слишком. Что они скажут, увидев его
скучную серую магловскую одежду или угрюмые лица и твёрдые кулаки
приютских воспитанников? Бетонные коробки и разваливающиеся трейлеры с
жалким клочком пожухлой травы перед ними. Они пожалеют его.
— Я буду вам писать, — поспешно сказал он, надеясь их задобрить. — И вы

сможете описывать мне всё, что придумаете. Может, я смогу снова приехать к
тебе на Рождество, Поттер.
— А может и нет, — вдруг сказал Сириус. — Полная луна будет двадцать

девятого в этом декабре.
Римус удивлённо на него посмотрел. Он гордился своей великолепной памятью,

но Сириусу просто не было равных, когда дело касалось лунных циклов.
— Как так вышло, что ты запомнил все чёртовы полнолуния до самого того
времени, как нам исполнится пятьдесят, но не можешь наскрести больше
«удовлетворительно» по астрономии?!
— Некоторые вещи важно запоминать, а некоторые нет, — пожал плечами

Сириус и осушил свою кружку. — И мои родители очень бесятся, когда я путаю
созвездия. Поэтому вот так.
***
Середина мая, 1974 год.
Римус зевнул и закрыл книгу. На сегодня он сделал достаточно. Больше, чем

достаточно. Слишком много, если спросить Сириуса. Но с другой стороны, всё
ничего, если ты везунчик с богатыми мёртвыми родственниками. А люди с
перспективами Римуса не могут позволить себе расслабляться.
Библиотека была открыта в дополнительные часы на период экзаменов, но даже

это время уже истекало, приближаясь к закрытию. За столами остались лишь
несколько учеников постарше, которые сонно моргали над своими книгами.
Лили, Мэри и Марлин ещё час назад ушли спать, по крайней мере Римус так
думал. Учебный год подходил к концу, и каждый день стал похож на другой,
словно время перестало быть линейным, он даже не выходил на улицу уже
несколько дней.
Римус медленно поднялся и потёр глаза, затем взял стопку книг и понёс обратно
к полкам с пособиями по уходу за магическими существами. Он выяснил, что
Пинс не ворчала, если он прибирал за собой, да это было и несложно.
Ему нравилось оставаться в библиотеке так поздно — здесь было хорошо и тихо.
У Римуса было не так уж много драгоценных возможностей насладиться
тишиной и спокойствием, учитывая, что он рос в приюте и делил комнату с
мародёрами.
Завернув за последний ряд книжных стеллажей, краем глаза он заметил

маленькую фигуру в самом конце зала. Кто-то спал за небольшим столом.
341/1533
Подкравшись на цыпочках, он узнал растрёпанные светлые волосы,
рассыпавшиеся по страницам открытой книги.
— Марлин, — прошептал он, подойдя ближе. — Марлин! — он осторожно

похлопал её по плечу.
Она резко дёрнулась, испугав Римуса, и обвела вокруг непонимающим

затуманенным взглядом.
— Римус?
— Ты уснула, — объяснил он шёпотом. — Библиотека скоро закрывается.
— О нет! — она в ужасе посмотрела на свиток пергамента, который остался

пустым, не считая нескольких клякс. — О нет, — убито повторила она.
— Ничего страшного, — постарался приободрить её Римус. — Тебе явно нужно

было отдохнуть, да? У нас ещё есть время до начала экзаменов.
— Но мне ещё столько нужно повторить! Я ничего не могу вспомнить о крапсах,

а ты?
— Пойдём, — Римус увернулся от вопроса. — Нам лучше пойти, а то Пинс нас

отчитает.
Марлин сонно кивнула, поднялась и позволила провести себя по лабиринту

книжных стеллажей к выходу. Пока они шли, она начала бормотать себе под
нос:
— У крапсов раздвоенные хвосты, они опасаются маглов и немного напоминают

кокер-спаниелей.
— Джек-расселов, — машинально поправил Римус, не задумываясь.
— Что? Серьёзно?! Ты уверен? — она схватила его за руку, словно напуганная

этой информацией.
— Э… ну да, — неуверенно сказал Римус, пытаясь вырваться из крепкой хватки

Марлин.
— Конечно, ты уверен! — безнадёжно сказала она, наконец разжимая пальцы.

— Ты же лучший в классе.
— Ты тоже очень… — начал Римус, но остановился, потому что Марлин вдруг

разрыдалась.
— У меня ничего не получится! Я всё завалю! — громко завыла она.
Группа проходящих мимо слизеринцев прыснула со смеху, пока Римус с грозным

видом не выставил в их сторону палочку. Марлин, всё ещё рыдая, бросилась к
нему, обняла за шею и продолжила плакать в его плечо. Застанный врасплох
Римус осторожно похлопал её по спине, а она дрожала рядом всем своим
крошечным телом. Его раньше никогда не обнимала девчонка — только мама
Джеймса, но это было совсем не одно и то же. Ему это не понравилось. И мантия
342/1533
на плече быстро промокла.
Однако Марлин не обращала внимания на его неловкость.
— Я просто ужасна! — шмыгала она. — Я всё порчу, я никогда не буду такой, как
Дэнни, или мама, или ты, или Лили…
— Э… ты лучше Мэри в…
— Но у Мэри есть парень, и все любят её, а я никому не нравлюсь! — она

заплакала ещё сильнее.
К этому моменту Римус уверился, что ему из этого не выпутаться. Он снова

неловко похлопал её по спине и сказал:
— Я, эм-м… пойду найду Лили, ладно?
— Нет, нет, не надо… — Марлин отпустила его, всё ещё шмыгая носом. Обычно
бледное её лицо теперь покраснело пятнами, серые глаза опасно блестели. — Я
просто пойду умоюсь, — она махнула рукой в сторону ближайшего женского
туалета. — Подождёшь меня?
— Эм-м… ладно.
Она ушла, и Римус тяжело опёрся о стену. Теперь он держал обе их сумки с
книгами, и его плечи ныли под этим весом. Что бы другие сделали в такой
ситуации? Джеймс, естественно, повёл бы себя как рыцарь. Он наверняка точно
бы знал, что сказать, чтобы она перестала плакать. Питер вообще никогда не
оказался бы в подобной ситуации. Сириус… ну, вообще-то, Римус решил, что
Сириус был бы так же плох, как и он. Он не очень хорошо справлялся с
эмоциями, свои-то едва мог сдерживать.
И всё же Римус знал, что будет правильно дождаться её и проводить до общей

комнаты, так что он остался ждать. Не то чтобы Римус не сочувствовал
Марлин — давление было огромным на всех вокруг, этого было не отнять. Дело
было в обычном его неприятии нытья. И, конечно, ему никогда не нравилось
находиться рядом с людьми, которые ревели: он всегда нервничал из-за этого.
Когда Марлин вышла из уборной, она выглядела гораздо лучше. Немного

покрасневшая, но хотя бы спокойная.
— Прости, — смущённо улыбнулась она ему. — Чувствую себя дурой.
— Ничего, — пожал плечами Римус. Он задумался, может ли отдать ей сумку.

Руки очень болели, и больное колено снова давало о себе знать — что уж
говорить про бедро. Нет, наверное, нельзя. Джеймс бы так не сделал, не
позволил бы девчонке нести её собственные вещи. Она тоже не предложила
забрать сумку. К счастью, они были не так далеко от башни Гриффиндора.
— Я просто дура, — сказала она, пока они шли. — Я знаю это — мой отчим
ненавидит, когда я начинаю психовать. Говорит, из-за этого и он начинает
психовать. Потом получает мама. Дэнни говорит, что мне пора перестать вести
себя как ребёнок и повзрослеть, но…
343/1533
— Кто такой Дэнни? — немного обескураженно спросил Римус.
— Мой брат, — сказала она удивлённо. — Я рассказывала о нём. Он загонщик в

команде «Чадли Кэннонс».
— А, точно, да, я знал это, — кивнул Римус. — Наверное, поэтому ты так хороша.
— Не так хороша, как Дэнни.
— Ну, — Римус попытался пожать плечами под весом книг, — тебе всего
четырнадцать лет. Сомневаюсь, что твой брат был так же хорош в
четырнадцать. И ты лучше Сириуса, а он очень хорош.
— Ты правда так думаешь?
— Ага, — беззаботно подтвердил Римус. — Естественно. Гриффиндор же снова

выиграл кубок в этом году, разве нет?
— Благодаря Джеймсу.
— Да ну, Джеймс чокнутый, ты не хочешь быть как Джеймс.
— Ты ведь не расскажешь Мэри, что я сказала, да?
— Не расскажу, — если честно, он уже забыл, что она сказала про Мэри.
— Она моя лучшая подруга, — шмыгнула Марлин. — И я не завидую ей, ещё чего,
она просто… ну, ей нравится быть в центре внимания, знаешь. Она такая
весёлая, и общительная, и всё такое, иногда я чувствую себя немного… Ну, я
хочу сказать, она уже гуляла с Сириусом, и теперь у неё есть этот магловский
парень, и мне кажется, что она нравится профессору Фероксу больше, чем я.
— Он учитель, — сказал Римус. — Ему все нравятся одинаково. И ты тоже

весёлая. Джеймс всегда рассказывает, как ты смешишь всех на тренировках по
квиддичу.
— Серьёзно?! — она снова вспыхнула от этих новостей. — А что насчёт… ну… что
насчёт Сириуса, он считает меня весёлой?
— Да, конечно, — кивнул Римус, довольный, что она снова улыбается. — Мы все
так считаем. Твоя пародия на Макгонагалл самая лучшая.
Похоже, она осталась этим довольна и к тому времени, как они дошли до общей
комнаты, уже выглядела вполне счастливой.
— Я помогу тебе с крапсами, если хочешь, — сказал Римус, пока они пробирались
сквозь дыру за портретом. — Можно завтра на обеде.
— Спасибо, Римус, — Марлин снова обвила его руками. Быстро обняв, она
забрала свои книги и пошла в спальню. Римус вздохнул с облегчением и опустил
плечи. Почему это всегда случается с ним? Может, ему стоит начать вести себя
грубее?
Кто-то громко засвистел у него за спиной. Ему не нужно было оборачиваться,

344/1533
чтобы знать, кто это был.
— А вот и он! Берегитесь, дамы, идёт первый парень Гриффиндора! — закричал

Сириус, пока Римус шёл к сидящим у камина друзьям. Джеймс был погружён в
книгу, но поднял глаза и подмигнул Римусу. — Ты обязан рассказать нам свой
секрет, Лунатик, — продолжил Сириус. — Все девчонки на факультете твои!
— Она просто подруга, и ты это знаешь. Где Пит?
— В душе, — ответил Джеймс. — Пивз напал на него с кувшином прокисшего

молока.
— Фу.
— Ага, именно это он и сказал, — ухмыльнулся Джеймс и вернулся к своей книге.
— Спасибо Мерлину, что ты вернулся, — сказал Сириус Римусу. — Джеймс

сегодня такой скучный.
— Я готовлюсь, — спокойно сказал Джеймс, переворачивая страницу. — И тебе

тоже пора начать.
— Пф-ф.
— С меня хватит учёбы на сегодня, — ухмыльнулся Римус. — Хочешь поиграть в

карты?
— Я тебе говорил, как сильно люблю тебя?
— Заткнись и доставай колоду.
345/1533
Третий год: Сивый
You're too old to lose it, too young to choose it

And the clock waits so patiently on your song
You walk past a café, but you don't eat when you've lived too long
Oh, no, no, no, you're a rock 'n' roll suicide.
Ты слишком стар, чтобы потерять это, слишком молод, чтобы выбирать,

И часы так терпеливо ждут окончания твоей песни,
Ты проходишь мимо кафе, но ты больше не ешь, ведь ты так долго живёшь,
О нет, нет, нет, ты рок-н-ролльный суицидник.
Сириус получил неприлично высокие оценки по всем предметам, кроме

астрономии, даже не пошевелив пальцем, чтобы что-то повторить, и
неудивительно. К этому моменту Римус уже не был уверен, нет ли у Сириуса
действительно некоего странного чистокровного дара, а может, он просто
непризнанный гений. Как бы то ни было, Римус радовался за друга. Он сам стал
лучшим в уходе за магическими существами, рунах и истории магии и вторым по
арифмантике после Сириуса.
— Отличная работа, парень! — Ферокс хлопнул его по плечу на следующее утро

за завтраком, когда стали известны результаты. — Мой лучший ученик.
— Спасибо, профессор, — улыбнулся Римус, его голова даже слегка закружилась

от удовольствия.
— У меня есть несколько книг, которые ты можешь взять на лето. Заскочишь в

мой кабинет перед отъездом, хорошо?
— Учительский любимчик! — пошутил Сириус, когда высокий радостный учитель

ушёл, насвистывая весёлую мелодию. Римус не ответил — он был слишком
доволен собой.
— Поверить не могу, что всё закончилось до следующего года, — сказал

Джеймс, протирая свои очки мантией.
— Тебе обязательно мне напоминать? — застонал Сириус, положив на стол нож и

вилку.
— Нужно столько сделать за лето, — ответил Джеймс. — Я буду залетать к тебе.
— Что вы будете делать летом? — подозрительно спросил Римус.
— Планировать шалости на следующий год, конечно, — сказал Сириус чересчур

быстро. — Нужно думать на шаг вперёд, Риму, мальчик мой, у нас есть
репутация, которую нужно поддерживать.
Это был официально последний день учебного года, поэтому Римус решил
проигнорировать тот факт, что это было очевидной ложью. У него будет всё
лето, чтобы переживать из-за того, что мародёры снова не включат его в свои
346/1533
планы; пока что не было нужды беспокоиться.
После завтрака он хотел сразу пойти к профессору Фероксу, но потом решил,

что так будет выглядеть, будто он слишком спешит на встречу, к тому же,
остальные трое точно захотели бы пойти с ним, и Римус не мог допустить, чтобы
Ферокс познакомился с Сириусом и Джеймсом. Он несомненно будет очарован их
природной харизмой и задумается, почему он, собственно, вообще считает
Римуса особенным.
Они вчетвером пошли наверх и начали собирать вещи — точнее, Джеймс, Римус
и Питер начали. Сириус скакал по комнате, пытаясь их отвлечь, раскидывал
повсюду книги и одежду, то включая, то выключая свой проигрыватель.
— Это нужно сделать, нравится тебе или нет, — рассердился Джеймс, уперев
руки в бока, чем сильно напомнил свою маму.
— Ты соберёшь вещи за меня, как в прошлом году, — ответил Сириус, встал на

кровать и попытался подтянуться на балке над ней. Старинные деревянные
доски заскрипели.
Римус закрыл свой чемодан. Его угол комнаты выглядел непривычно пустым без
обычного хаоса книг, журналов, перьев и одежды, разбросанной по всем
поверхностям. Он подошёл к проигрывателю, чтобы проститься с любимыми
пластинками. Летние каникулы были такими тихими без музыки Сириуса.
Надзирательница могла включить радио раз в неделю — хоральную вечерню на
радиостанции номер три.
— Лунатик, — вдруг сказал Джеймс, — тебе разве не надо к мадам Помфри?
— Э-э… да, но не прямо сейчас… — Римус удивлённо поднял взгляд.
— Ну, я просто хотел сказать, раз ты закончил собирать вещи, то можешь и

пойти, да? Когда я закончу собирать вещи для Сириуса, я думал, мы можем
пойти полетать немного, а ты ненавидишь летать, так что…
— О, правда? Ну, ладно, — кивнул Римус, чувствуя острую обиду. Это было
совсем не похоже на Джеймса — вот так выгонять его из комнаты.
— Увидимся на ужине, да, Лунатик? — спросил Сириус, качнувшись вперёд и

приземлившись на ноги с грацией гимнаста.
— Да, наверное… — Римус вышел за дверь, чувствуя себя так, будто его
выпроводили с вечеринки, на которую он не был приглашён. Да, это было
справедливо, он не очень-то любил летать. Но обычно это не имело значения —
он просто сидел на трибунах и читал книги, пока другие валяли дурака в
воздухе. Он бы не возражал заняться тем же самым и в этот раз.
Однако ему действительно нужно было сходить к мадам Помфри, поэтому он

пошёл в больничное крыло, пытаясь стряхнуть с себя неприятное ощущение
изгнанности.
***
— Ты сегодня очень тихий, дорогой, — прокомментировала ведьма, заканчивая

347/1533
обычные для конца года проверки. — Не особо рад каникулам?
— Нет, не особо, — ответил он.
— Будешь скучать по своим друзьям, — она сочувствующе цокнула языком. —

Очень жаль, я тебя понимаю. И всё же я уверена, что у тебя полно магловских
друзей, с которыми ты можешь поиграть.
Римус даже не стал отвечать. Мадам Помфри была очень добра, в ней не было
ни капли злого умысла, но она — как и большинство взрослых — могла быть
невероятно непробиваемой. Он втайне надеялся, что предстоящее лето будет
таким же прибыльным, как и прошлое: если Крейг всё ещё жил в приюте, то,
возможно, получится раздобыть немного налички. Римус неплохо проявил себя в
прошлый раз, теперь может попросить за свою работу больше, чем просто
сигареты.
Она дала ему такие же инструкции, что и в прошлом году — хорошо ешь,
занимайся спортом и отдыхай.
— Увидимся в начале июля, — спокойно улыбнулась медсестра, и его немного

успокоила мысль, что он не будет полностью изолирован от волшебного
общества.
Когда с этим было покончено, Римус подумал, не вернуться ли ему в спальню.

Может, они уже закончили его обсуждать, или что они там делали такого, что
ему пришлось убраться из комнаты. Может, уже ушли летать. Он бы не
удивился: Джеймс придерживался мнения, что если Сириус в плохом настроении
или гиперактивен, то лучшего средства, чем час хорошей тренировки, не
придумаешь (и обычно так оно и было). К тому же, это был редкий случай, когда
они взяли и Питера. Несмотря на свою неуклюжесть на земле, Петтигрю был
удивительно хорошим летуном. Несомненно, в этом была заслуга Джеймса с его
неустанными стараниями.
Конечно, сейчас было идеальное время пойти к профессору Фероксу, но Римус не

торопился. Он внезапно очень засмущался, ведь никогда раньше не оставался с
учителем один на один — ну, конечно, если не считать моментов, когда у него
были проблемы. Он шёл очень медленно, но в конце концов ему пришлось
делать выбор между коридорами, и он решил, что пора разделаться с этим.
Он осторожно постучал в дверь Ферокса, несмотря на то, что она была чуть
приоткрыта. Сердце билось как сумасшедшее, и он вдруг поймал себя на
надежде, что учителя вообще нет на месте. Римус со стыдом вспомнил, как
буквально несколько недель назад он практически побежал к Фероксу в момент
паники и только в последнюю минуту осознал, что это ужасная идея.
— Заходите! — раздался радостный голос Ферокса из глубины комнаты. Римус

расправил плечи и вошёл внутрь. — Мистер Люпин! — улыбнулся он.
Он не сидел за своим столом — Римус не мог вспомнить, чтобы когда-либо видел

Ферокса сидящим. Если не считать приёмов пищи, Ферокс всегда двигался. А
сейчас он собирал небольшой чемодан, низль Ахиллес тихо наблюдал за ним с
подоконника. Даже спустя год уроков с Фероксом Римус продолжал им
восхищаться. Его обаяние ничуть не померкло, грива песочных кудрей была
такой же великолепной, а решительные черты лица казались Римусу почти
348/1533
героическими.
— Здравствуйте, сэр, — улыбнулся Римус, зайдя в кабинет и закрыв за собой

дверь. — Вы хотели меня видеть?
— В самом деле, — широко улыбнулся Ферокс и кивнул на стопку книг на столе.

— Это для тебя, если в чемодане найдётся место. Учебник на следующий год и
несколько других книг, которые, как мне кажется, тебя заинтересуют.
Римус подошёл к столу и осторожно провёл пальцем по кожаным переплётам

томов.
— Спасибо, профессор, — тихо сказал он. Он ещё никогда не получал такого

шикарного подарка. Ферокс кивнул и наконец сел, указывая Римусу сделать то
же самое.
— Сливочное пиво? — он достал пару бутылок из нижнего ящика стола.
— Спасибо, профессор, — повторил Римус, принял бутылку и сел напротив.
Ахиллес на подоконнике потянулся и зевнул, а затем мирно свернулся

калачиком, чтобы поспать. Римус чувствовал, что должен сказать что-нибудь
ещё.
— Обычно Дамблдор отправляет мне книги и всякие вещи, — сказал он. — Вы не

должны были этого делать.
— Ну, я знаю, что ты немного выпадаешь из колеи на летние каникулы, поэтому

решил, что тебе не помешает начать пораньше, — Ферокс продолжал улыбаться,
легко и радостно.
Римус почувствовал необычное тепло внутри, что было странно, потому что он
даже не отпил своего сливочного пива.
— Спасибо, — он снова посмотрел на книги, не в силах выдержать его взгляд.
— Я не благотворительностью тут занимаюсь, Римус, честно, — успокоил его

Ферокс. — Понимаешь, я знаю, каково это. Когда я впервые приехал в Хогвартс,
у меня тоже ничего не было. Я маглорождённый, и меня вырастила бабушка.
Естественно, она никогда не понимала ничего из того, чем я тут занимался.
Благослови господь её душу.
Римус моргнул. Это были интересные новости, он-то думал, что все учителя в
Хогвартсе — вообще-то, большинство взрослых, которых он уважал — были
чистокровными. С великим облегчением он узнал, что это не так.
— Мы, трудные дети, должны держаться вместе, а? — Ферокс подмигнул ему.
— Да, — Римус кивнул в ответ. — Так у вас никогда не было проблем с поиском
работы и подобной ерунды? После школы?
— Ну, всегда и везде будут люди, которые не смогут смириться с твоей

родословной, неважно, кто ты такой, — сказал Ферокс с горькой усмешкой. — Но
ты быстро научишься ставить их на место. Ну, не мне тебе говорить.
349/1533
— Да, — согласился Римус и сделал глоток сливочного пива. — Так… вы тоже
сирота, профессор?
— Да. И та ещё деревенщина, к тому же. Ты не поверишь, чего мне стоило в то

время приучить себя к правильной речи.
— Мэри и Марлин думают, что вы говорите как Пол Маккартни, — сказал Римус.
Ферокс засмеялся, легко, радостно, прекрасно.
— Я запомню это на случай, когда захочу с кем-нибудь познакомиться.
Римус почувствовал, как его щёки загорелись.
— Это только доказывает мои слова, — продолжил Ферокс. — Никогда не

знаешь, каким тебя увидят другие люди. Поэтому не нужно заранее
предполагать это, да?
Римус с любопытством на него посмотрел и легонько кивнул. Лицо профессора

смягчилось.
— Римус, — сказал Ферокс так ласково, что ему стало не по себе, — я… я хотел
поговорить с тобой ещё кое о чём.
Римус скривился — ему казалось, он знал, что сейчас случится. Он ждал этого
ещё до Рождества.
— Всё нормально, если ты не хочешь об этом говорить, — добавил он.
— Это о… моей проблеме?
— В каком-то смысле, — сказал Ферокс осторожно. — Не знаю, знаешь ли ты, но

я был знаком с твоим отцом, Лайеллом, и довольно близко.
Римус чуть не подавился сливочным пивом. Это было не совсем то, чего он
ожидал. Ферокс продолжил:
— Мы частенько пересекались по работе, понимаешь — я был молод, только

начал работать в департаменте контроля за магическими существами. Конечно,
я слышал о его репутации, поэтому пытался научиться всему, чему мог, хотя так
и не освоил боггартов так же хорошо, как он.
— Понятно, — Римус не знал, что ещё сказать.
— Ты много о нём знаешь?
— Я… — Римус отвёл взгляд и посмотрел в окно, сомневаясь, что сможет

говорить и смотреть на Ферокса одновременно. — Он учился в Когтевране, —
начал он, будто вычёркивая пункты из списка. — Он был хорошим дуэлянтом. Он
хорошо разбирался в боггартах, и дементорах, и полтергейстах, и он ненавидел
оборотней, он хотел убить их всех, он… — Римус сбился, ему хотелось просто
встать и выйти из кабинета.
— Откуда ты всё это взял? — Ферокс выглядел шокированным. Римус посмотрел

350/1533
на него, хотя всё уже плыло перед глазами. Ему казалось, будто все скверные,
ненавистные мысли, которые роились в его голове с Рождества, теперь
выплёскивались из него ядом.
— От Дариуса Барабонса, — сказал он и резко вытер глаза рукавом мантии,

пытаясь взять себя в руки. — Встретил его на рождественской вечеринке у
Поттеров.
— Этот старый пьяница! — с досадой сказал Ферокс. Он выглядел разозлённым,

но не на Римуса. — Мне так жаль, Римус, это кошмарная информация. Ты
знаешь, это неправда.
— Он не ненавидел… их?
— Ну, — Ферокс наклонил голову, будто пытаясь быть дипломатичным, — его

беспокоила опасность, которую оборотни представляют для общества. Но он
был разумным человеком, слишком разумным для ненависти. Ты очень на него
похож.
Римус горько фыркнул, услышав это.
— Это правда, — твёрдо сказал Ферокс. — Он был хорошим человеком. Он бы

сделал что угодно для кого угодно.
— Дариус думает, что Лайелла укусил Сивый, поэтому он убил себя.
— Значит, ты знаешь про Сивого?
Римус кивнул. Ферокс выглядел крайне серьёзным.
— Я слышал подобные слухи. Если честно, не удивлюсь, если это Дамблдор

распустил их, чтобы защитить тебя. Лично я никогда в это не верил. Конечно,
потом я встретил тебя, и всё стало ясно.
— Это так очевидно? — спросил Римус, указывая пальцем на шрам на своём

лице, которому было уже больше года, но который до сих пор выделялся на его
лице красной полосой.
— Нет, — Ферокс покачал головой. — Большинство волшебников не узнают

оборотня, даже если он…
— Обратится и укусит их?
Ферокс засмеялся, разбивая угрюмую атмосферу, повисшую в небольшом

светлом кабинете.
— И чувство юмора тоже от отца.
Римус слабо улыбнулся.
— Профессор?
— Да?
351/1533
— Что случилось с Сивым?
Ферокс моментально снова стал серьёзным.
— Боюсь, мы не знаем наверняка. Он всё ещё жив, насколько утверждает

Министерство, и всё ещё в розыске за свои преступления. Если честно, я не
уверен, поймают ли его когда-нибудь, этот человек во всех смыслах настоящий
маньяк.
— Он может… найти меня?
— Возможно.
Римуса напугала честность Ферокса. Казалось, он не особо старался уберечь его

от жестокой правды, как делали другие взрослые.
— Ты боишься? — спросил учитель.
— Мне кажется… мне кажется, я всегда это знал. Что встречусь с ним снова.
— Ты не должен искать его…
— Я не буду, — Римус знал, что это ложь, но также знал, что Ферокс никак не
сможет его остановить.
— Если у тебя есть ещё вопросы, ты всегда можешь спросить меня, — сказал
Ферокс. — В верхней книге есть несколько вырезок из газет, — он кивнул
головой на стопку, которую подарил Римусу. — Я подумал, что они должны быть
у тебя. Подобные вещи нельзя скрывать от людей, и ты уже достаточно
взрослый.
— Спасибо, профессор.
— Я тебя не расстроил?
— Нет, профессор.
— Хороший ты парень, — Ферокс поднялся и дружески потрепал Римуса по

плечу. — Постарайся хорошенько отдохнуть на каникулах, хорошо? Увидимся в
сентябре.
Римус кивнул, чувствуя себя растерянным и благодарным за то, что разговор

наконец завершился. Он тихо ушёл в башню, унося с собой тяжёлую стопку книг.
В общей комнате было очень тихо. Большинство учеников уже собрали свои
вещи и наверняка пошли на улицу наслаждаться солнцем. Мысли Римуса
вернулись к Дейви Гаджену, но он задвинул их подальше. Один эмоциональный
кризис за раз.
Мародёров тоже не было в комнате, вещи Сириуса уже были упакованы в

чемодан со змеёй. В комнате было душно и жарко, Римус взмахнул палочкой,
чтобы открыть окно, затем сел на кровать и открыл первую книгу.
352/1533
Он увидел три пожелтевшие вырезки из газет, вложенные между обложкой и
титульной страницей, словно мёртвые листья.
«Ежедневный пророк», апрель 1964 года.
УЧАСТИЛИСЬ НАПАДЕНИЯ ОБОРОТНЕЙ: может ли ваш ребёнок стать следующим?
Министерство магии сегодня подтвердило, что недавняя серия убийств, как в

магловском, так и в волшебном мирах — это дело рук тёмных существ,
известных как оборотни. Представители Министерства выразили озабоченность
тем фактом, что в большинстве случаев жертвами нападений стали дети до
десяти лет включительно.
Один из представителей, уважаемый эксперт в области тёмных существ Лайелл

Люпин, выразил своё мнение и раскритиковал Министерство за
«недостаточность и умышленное пренебрежение мерами безопасности». Люпин
заявляет, что существующий в Министерстве Реестр оборотней на данный
момент неэффективно организован и не поддерживается на компетентном
уровне, благодаря чему определённые антиминистерские фракции могут
использовать данные «лазейки в законе» в своих интересах.
В настоящий момент Министерство заявляет о семнадцати жертвах, но

расследование будет продолжаться, и виновники будут преследоваться по
закону. Официальное заявление из отдела мракоборцев ожидается сегодня.
«Ежедневный пророк», январь 1965 года.
НЕКРОЛОГ
Лайелл Люпин, покинувший нас в возрасте 36-ти лет, останется в памяти
каждого как всемирно известный эксперт в области нечеловеческих
потусторонних проявлений за свой значимый вклад в работу с боггартами,
полтергейстами, дементорами, а также, в последнее время, за свои усилия в
реформировании Национального реестра оборотней.
У Люпина осталась жена, магл Хоуп Люпин, на которой он женился в Кардиффе

в 1959 году. У пары есть маленький сын, Римус Джон Люпин, 1960 года
рождения. Семья попросила уединения в это скорбное время.
«Ежедневный пророк», февраль 1965 года.
МРАКОБОРЦЫ В ПОИСКАХ СИВОГО

Отдел мракоборцев готов принять от волшебного общества любую информацию
о местонахождении Фенрира Сивого, оборотня, подозреваемого в убийстве
детей.
Приметы Сивого: рост — 1,90 м, очень сильный, неряшливая внешность,

делающая его похожим на бездомного. Волшебников и волшебниц просят не
приближаться к нему и считать Сивого крайне опасным, даже в человеческой
форме. Мракоборец Аластор Грюм сегодня сделал заявление о подозрениях
Министерства, что Сивый путешествует со стаей оборотней, и это делает его
353/1533
ещё опасней. Сивый известен тем, что предпочитает маленьких детей, но Грюм
не прокомментировал слухи о планах оборотней вырастить свою армию.
Также Министерство отказалось отвечать на обвинения, что весной прошлого

года Сивый находился под стражей, но не был признан особо опасным.
После смерти Лайелла Люпина, открытого сторонника ужесточения санкций

против оборотней, были проведены многочисленные реформы по улучшению
средств идентификации и регистрации тёмных существ.
В первый раз Римусу даже не понадобилась магия для чтения. А вот читая
заметки во второй, третий и четвёртый раз, он её использовал снова и снова,
будто мог найти в старых вырезках что-то ещё, будто мог высосать из этих строк
всю правду. У него не стало больше ответов на вопросы. Горячий злой комок
ярости рос в груди, обжигая всё сильнее, пока он перечитывал и перечитывал.
Прошло несколько часов, в комнате стемнело. В конце концов он так и не пошёл

на прощальный ужин.
Песня в начале — «Rock ’n’ Roll Suicide» Дэвида Боуи.
354/1533
Лунатик!
Надеюсь, твои каникулы проходят нормально.
У меня всё как-то странно: родители даже не особо пытаются меня воспитывать
и постоянно ходят на эти встречи. Иногда они устраивают их у нас, иногда куда-
то уходят — может, домой к Беллатрикс. Или к Малфоям. Регулус не говорит
мне, что происходит — мне кажется, они наложили на него сковывающие губы
чары или что-то типа того, потому что обычно он не может устоять и не
похвастаться чем-то подобным передо мной.
У меня такое предчувствие, что случится что-то плохое. Знаю, это звучит глупо,
но что-то определённо не так в этом доме. Иногда я даже рад, что ты, Джеймс и
Питер сейчас далеко.
Хочу снова попробовать отпроситься к Джеймсу. Знаю, это идиотская затея, но,
честно говоря, какой им смысл держать меня здесь, если они всё равно меня
игнорируют? Меня даже не заставили быть шафером на свадьбе Цисси (чему я
только рад), поэтому не теряю надежды, что они лишили меня наследства и
просто забыли упомянуть об этом.
Жду не дождусь, когда нам всем уже исполнится семнадцать, тогда мы сможем
всегда жить вместе, как в Хогвартсе. Я хочу жить на Карнаби-стрит, как в
Melody Maker. Тебе придётся мне всё показать — я теперь знаю, как работают
деньги, благодаря магловедению.
С наилучшими пожеланиями,
***
Сириус!
У меня всё нормально, не беспокойся.
Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду под «что-то плохое». Думаешь, они
снова попытаются что-то тебе сделать? Если да, то определённо попытайся
уехать к Поттерам. Может, они могут рассказать Дамблдору или ещё что.
Жаль тебя разочаровывать, но я никогда не был на Карнаби-стрит. Мой приют

находится в Эссексе, и мы ездим в Лондон только раз в году и обычно только в
музеи. Но тебе наверняка понравился бы Музей науки, там полно магловских
изобретений.
Будь осторожен, ладно?

Римус.
***
Просто чтобы ты знал — Сириус приедет к нам на оставшееся лето. Он должен
быть здесь уже в обед, поэтому если будешь ему что-то посылать, шли сюда.
Надеюсь, у тебя там хорошие каникулы? Ты был сам не свой под конец года.
Знаю, что ты откажешься, но мама с папой говорят, что двери для тебя открыты
355/1533
в любое время дня и ночи. Или мы могли бы приехать к тебе, хотя бы ненадолго.
Не хочу, чтобы ты там был один, друг, особенно в это время.
Джеймс.
***
Джеймс!
Что ты имеешь в виду «в это время»? Это как-то связано со встречами семьи
Сириуса? Ты же знаешь Блэков, они просто любят всякие секреты. Скорее всего,
это какая-нибудь ерунда. Наверняка они планируют помолвку Регулуса или что-
то такое и не хотят, чтобы Сириус путался под ногами.
В общем, как я и сказал Сириусу, не переживай за меня. Дамблдор и мадам

Помфри считают, что приют самое безопасное для меня место, а они должны за
меня отвечать, ведь так? Конечно, я бы предпочёл провести лето у тебя, но
этого не случится, поэтому можешь, пожалуйста, забыть об этом?
И сюда тоже не приезжайте, просто поверь мне на слово.

Р.
***
Прости, если расстроил тебя, друг, я не хотел. Я перестану спрашивать, если ты
так хочешь.
Надеюсь, лето у тебя всё равно проходит хорошо, мы все тут по тебе скучаем. Ты
прав, если Дамблдор говорит, что там тебе безопасней, то там тебе безопасней.
Папа говорит, что скоро Дамблдор будет единственным, кому мы сможем
доверять.
Береги себя,
Джеймс.
***
Привет, Лунатик!
Четыре мародёра явно лучше, чем три. С Сириусом, конечно, весело и всё такое,
но мы всегда делаем только то, что хочет он.
Мне просто повезло, что мама разрешает мне видеться с ними после того, как
Фил ушла из дома. На днях получил от неё почтовую открытку, она в Америке,
можешь ты в это поверить? Она просила передать тебе привет, поэтому тебе
привет от Фил.
Питер.
***
Лунатик!
Зачем ты наехал на Джеймса? Он не принял это близко к сердцу, но я тебя знаю,
ты, придурок. В чём дело?
356/1533
Сириус О. Блэк
P.S. Как так вышло, что Филомена передаёт привет тебе и никому из нас? Ты
просто чёртов дамский угодник.
***
Римус!
Знаю, что ты получил моё последнее письмо — сова прилетела обратно, а совы
Поттеров даже надёжней, чем совы моей семьи.
Почему ты не отвечаешь?
Сириус О. Блэк
***
Римус? Пожалуйста, дай нам знать, что ты в порядке!
Джеймс.
***
Лунатик?
***
Крэйг загремел за решётку, пока Римус был в школе, поэтому, когда он

вернулся, во главе криминальной банды приюта уже был Стив, приятель Крэйга,
намного уродливее и тупее Крэйга.
— Слишком высокий для грабежа, не? — прищурился Стив, оглядывая Римуса.
— Всё ещё тощий, — ответил Римус, пытаясь храбриться.
— Откуда у тебя эти шрамы?
— Дрался.
Стив холодно засмеялся.
— Ага, конечно. Такой тощий прилежный ботаник, как ты?
— Отъебись, — Римус сделал шаг вперёд. — Я не ботаник, — он был одного

роста с шестнадцатилетним Стивом — может даже на пару сантиметров
повыше. Да, он был тощим, но умел настоять на своём, и Стив сразу перестал
выглядеть таким уверенным, как раньше.
— Ладно, — сказал он, чуть отступая от Римуса. — Успокойся, приятель. Ты в

деле.
Римус ухмыльнулся, развернулся и ушёл, довольный собой.
Этим летом не так-то часто он был чем-то доволен. Он чувствовал себя более
одиноким, чем когда-либо — и более озлобленным.
357/1533
Римус почти ненавидел Ферокса за то, что тот дал ему новую пищу для
размышлений об отце в последний школьный день — как будто для того, чтобы
он не мог ни разобраться во всём, ни сделать что-нибудь с этим. Ему не с кем
было поговорить, ему было запрещено упоминать Хогвартс в приюте, и он даже
не знал, с чего начать подобный разговор с мародёрами.
Их письма выводили его из себя, и он комкал каждое в руке и выбрасывал ко

всем чертям. Он не мог заставить себя почитать, или посмотреть телевизор, или
хотя бы открыть домашку. Ему казалось, что у него внутри бушует энергия,
которой нет выхода, будто животное, меряющее шагами запертую клетку. Она
нарастала внутри него, подогревалась, пока он кипел желанием сорваться и
выбить дерьмо из любого человека, перешедшего ему дорогу.
К счастью, большинство приютских парней это чувствовали. Хотя Римус ни

словом ни с кем не перемолвился, другие ребята избегали его как чумы.
Поэтому он нашёл Стива.
Их первое дело было довольно лёгким, для него не нужно было быть маленьким.
Они украли машину, и Римус должен был лишь сесть в неё вместе с остальными.
Они разъезжали по городу всю ночь, курили сигареты и пили водку, одну
бутылку на всех, которую те спёрли несколько недель назад.
Римус решил, что ему нравится курить. Он выглядел гораздо круче с сигаретой,
да и было куда пристроить руки; ему нравилось сворачивать папиросы, ему
нравилось, как тлел огонёк в миллиметрах от его губ. Ему нравилось выдыхать
дым и думать о Фероксе, охотящемся на драконов в Румынии.
Остальные парни подобрели по отношению к нему, когда привыкли к тому, что

он всегда молчит и странно себя ведёт. Он был самым юным в их шайке, и они
начали обращаться с ним, как с младшим братом, угощая сигаретами и
алкоголем. Этим летом Римус впервые по-настоящему нажрался, и они смеялись,
когда он спотыкался в парке, и сочувствовали, когда он пытался выблевать свой
желудок на следующее утро.
Когда они напивались, им нравилось драться, и Римус не имел ничего против.

Обычно они просто кидались друг на друга под громкие песни The Who или The
Jam, а иногда даже под футбольные кричалки, если у них совсем ехала крыша.
Никому не было дела до того, что Римус был слишком юным и слишком тощим, и
никто не относился к нему, как к инвалиду из-за его шрамов. Пара синяков не
мешала им всем под утро плестись домой друзьями.
Эти жаркие летние недели пронеслись мимо размытым хаосом, Римус почти
каждую ночь проводил со Стивом и его шайкой, а днём отсыпался в похмельном
угаре, пытаясь не попадаться на глаза Надзирательнице. Он не думал о
Хогвартсе. Он вообще практически ни о чём не думал.
— Надо тебя приодеть по-нормальному, Люпин, — как-то ночью пробормотал

Стив. — Не могу уже смотреть на твои педиковские шмотки.
Римус посмотрел на свои стандартные приютские джинсы и серую футболку. На

кроссовках засохли остатки чьей-то блевотины. Или это его блевотина? Он не
помнил.
358/1533
— Ну, для этого мне нужна наличка, нет? — ответил он, пытаясь найти сигарету,
которую положил за ухо пару минут назад — или думал, что положил.
— И чо? — Эджи, низкий и пухлый парень, который напоминал Римусу Питера,

пожал плечами. — Мой приятель работает на складе в южном районе, мы
достанем тебе нормального тряпья.
И правда достали. Впервые в жизни Римус стал одеваться, как другие парни его
возраста — не в подержанную одежду, а в новую. Яркие синие джинсы, рубашка
на пуговицах (палёный Бен Шерман, но точь-в-точь как оригинал), белые
подтяжки и чёрные высокие ботинки на шнуровке. Они сбрили его волосы
подчистую, даже короче, чем это делала Надзирательница.
— Теперь на человека похож, — Стив зажал его шею в локте и почесал

костяшками макушку.
Увидев его в полнолуние, мадам Помфри поджала губы.
— Я ничего не скажу о твоём внешнем виде, — твёрдо сказала она, — но мне не

нравятся эти синяки. Ты должен сказать мне, если другие дети тебя бьют.
Он лишь покачал головой и подождал, пока за ней закроется дверь — он уже

чувствовал, как кипела его кровь с началом трансформации.
На следующее утро у него не было сил даже двигаться. Мадам Помфри осталась
на целый день, чтобы присмотреть за ним, и даже смогла добиться, чтобы ему в
подвал принесли кровать. Похмелье было такой хернёй по сравнению с
обращениями, подумал про себя Римус. Но он сейчас убил бы за сигарету.
Было скучно, и он слишком устал, чтобы злиться, поэтому потянулся за книгой.

Три газетные вырезки выпали на пол, он быстро положил их на место и
захлопнул книгу, пока мадам Помфри не заметила.
Сивый.
Вот почему он был таким озлобленным, осознал Римус в этот первый за целое
лето момент ясности. Вообще-то, Сивый являлся причиной всего, что пошло не
так в жизни Римуса. Где он мог быть? Как можно отследить оборотня? В
библиотеке Хогвартса было полно книг на эту тему, но раньше Римус избегал их,
боясь того, что он может там прочитать.
Ну, придётся смириться. Ему пора перестать трястись от подобных вещей. Ему
пора перестать прятаться от самого себя; перестать позволять всем вытирать о
себя ноги, если он собирается… да.
Он собирался убить Сивого. Выследить его и затем уничтожить, как и хотел

отец. Лайелл Люпин умер не зря. От этой мысли Римуса прошила молния
адреналина. Это было гораздо лучше, чем ярость.
Возможно, у него уйдут годы на подготовку, он понимал это. И ему понадобятся

деньги. Как только Римус поднялся с кровати, он снова пошёл к Стиву.
— Всё нормально, Люпин, старина? — ухмыльнулся тот своими жёлтыми зубами

359/1533
сквозь пелену сладкого серого дыма. — Чёрт возьми, что с тобой случилось?
— он нахмурился, когда увидел свежие шрамы Римуса.
— Не обращай внимания, — прорычал Римус, не утруждаясь имитацией своего

дворового произношения. — Прошлым летом Крэйг обнёс так много табачных
киосков и пабов, что у меня был полный чемодан сигарет. В этом году у меня нет
ничего. Ты ссышь выйти на его уровень или что?
— Эй, — Стив сел прямо, зацепив большими пальцами свои подтяжки. — Не

забывай, с кем разговариваешь.
— Нет, это ты не забывай, с кем разговариваешь, — ощерился Римус. — У меня

осталось две недели, и мне нужно затариться. Ты в деле или нет?
360/1533
Четвёртый год: Надвигающаяся Буря
Воскресенье, 1-е сентября, 1974 год.
Когда Римус приехал на станцию Кингс-Кросс в четвёртый раз в своей жизни, он

чувствовал себя всесильным. Он ещё больше вытянулся за лето, лицо тоже
изменилось — оно больше не было детским и округлым, челюсть стала шире,
взгляд — жёстким. Одетый в приличную новую одежду, обутый в тяжёлые
чёрные ботинки (утром он отполировал их так, что они сияли), Римус чувствовал
себя уверенным как никогда. Стив ещё хотел сделать ему татуировку перед
школой, но Римус увильнул от этой идеи — на нём и так уже было достаточно
отметин.
— Они решат, что ты вступил в банду головорезов, — недовольно хмыкнула

Надзирательница, прощаясь с ним на станции. — Выглядишь как малолетний
преступник.
— Отвали, — буркнул он. — Тебе-то какое дело?
Она резко дала ему по уху, и он скривился. Теперь ей приходилось высоко

поднимать руку, чтобы дотянуться до него, но она до сих пор лучше всех знала,
как причинить ему боль.
— Ты же приедешь в школу до темноты, да? — деловито уточнила она. Он

угрюмо кивнул. Ночью ожидалось полнолуние. — Хорошо, — кивнула она. —
Тогда увидимся следующим летом.
Он вошёл на станцию один и прошёл сквозь толпу решительной взрослой

походкой — широко расставляя ноги, сжав руки в кулаки. Люди торопливо
расступались перед ним, и охранник подозрительно проводил его взглядом.
Римус, не обращая ни на кого внимания, шагал прямо к кирпичной стене, а затем
влетел на платформу девять и три четверти, даже не вздрогнув.
Он опаздывал, и на перроне уже почти никого не осталось, лишь несколько

плачущих родителей, которые махали на прощание своим первогодкам. Бегло
осмотревшись, Римус понял, что мародёры уже сели в поезд, поэтому он тоже
забрался внутрь и прошёл к их обычному купе, грубо расталкивая других
учеников — многие из них теперь казались ему такими маленькими. Его старый
побитый чемодан катился за ним.
Все трое были в купе, теснились с одной стороны от столика, читая утренний
выпуск «Ежедневного пророка».
— Привет, — поздоровался Римус, входя.
Джеймс, который сидел в середине и держал газету, опустил её, и три пары глаз
уставились на Римуса. Питер нервничал и был очень бледным, но это было
обычное дело. Он кусал нижнюю губу и поглядывал на Джеймса, чтобы понять,
как ему реагировать.
Джеймс улыбнулся, пытаясь проявить дружелюбие, но его карие глаза

осмотрели Римуса от тяжёлых ботинок до бритой головы. Сириуса было тяжелее
всего прочесть; он распахнул глаза, но выражение лица осталось нейтральным.
361/1533
Римус упал на сидение напротив, будто ничего не замечая.
— Как каникулы?
— Неплохо, — осторожно ответил Джеймс. — Ну, знаешь, как обычно… А твои

как?
— Нормально, — Римус достал из заднего кармана небольшой оловянный

футляр, в котором лежало пять скрученных сигарет. Он достал одну и зажёг
спичкой, пока поезд отъезжал от перрона.
Питер с открытым ртом вытаращился на Римуса, будто не узнавая его. Джеймс

выглядел обеспокоенным и слегка хмурил брови.
— Мы переживали, когда ты перестал нам отвечать.
— Простите. Был занят, — Римус пожал плечами, выдыхая дым.
— Чем это? — прямо спросил Сириус. Джеймс поднялся, чтобы открыть окно и
выпустить дым, но ничего не сказал по поводу курения.
— Просто занят, — сказал Римус. У них ведь были от него секреты. Он не обязан
рассказывать им абсолютно всё.
— У тебя всё нормально, Римус? — наконец спросил Джеймс. — У тебя что-то

случилось?
— Не-а.
— Ты выглядишь по-другому.
— Твоя одежда! — вдруг пискнул Питер.
— Я видел маглов в такой одежде, — наконец подал голос Сириус. — Это же

круто, да, Римус?
Римус снова пожал плечами, довольный такой реакцией, но стараясь выглядеть

равнодушным.
— Мои друзья достали для меня одежду, вот и всё, — сказал он.
— О, ну, если так делают маглы... — неуверенно сказал Джеймс. — Ты точно в

порядке?
— Отвали, Поттер, — вздохнул Римус, закатывая глаза. Он больше не хотел об

этом говорить. Он, конечно, ожидал — даже хотел — какой-то реакции, но ему
не нравилось, как они пялились на него сейчас. Типичные чистокровки, они
могли носить столетние мантии и идиотские остроконечные шляпы, и никто им
слова не говорил — но джинсы и «мартенсы», видимо, это уже слишком.
— Про что читаете? — спросил он, кивая на газету в надежде их отвлечь.
Джеймс убито опустил взгляд на свои колени.
362/1533
— Про войну, — ответил он, передавая Римусу «Пророка».
— Войну?! — он резко сел прямо. — Какую войну? — и быстро прочитал

заголовок на первой странице, который гласил «Дженкинса критикуют за
ужесточение охранных мер в Министерстве».
— Ты разве не знал? — удивлённо посмотрел на него Джеймс. — Волшебный мир

официально ведёт войну с 1970 года.
Сириус и Питер серьёзно кивнули.
— Мы ещё даже не учились в Хогвартсе в 1970-м, — возмущённо сказал Римус. —

Я ничего тогда не знал о волшебном мире. Что… в смысле, с кем мы воюем?
— В этом-то и проблема, — резко сказал Джеймс. — Это трудно понять, но этот

загадочный «Тёмный Лорд» собирает всё больше и больше сторонников — почти
все чистокровные.
— Я думаю, это причина всех этих семейных собраний, — тихо сказал Сириус,
хотя они были одни. — Папа Джеймса со мной согласен.
— Из-за этого слизеринцы были такими милашками в прошлом году? — спросил

Римус, мысленно соединяя разные события.
— Ага, — сказал Сириус. — И в этом году будет ещё хуже, говорю вам.
— Этим летом произошло несколько… нападений, — нервно сказал Джеймс. —

На маглов и несколько семей со смешанной кровью.
— Они думают, что Тёмный Лорд использует тёмных существ, — сказал Питер
дрожащим от страха голосом. — Вампиров, и великанов, и… и…
Римус злобно на него посмотрел и сжал зубы.
— И оборотней?
— Лунатик… — начал Джеймс.
— Я пошёл в туалет, — Римус быстро встал и вышел из купе.
Он прошёл сквозь поезд, ученики помладше в ужасе разбегались с его пути.

Конечно, ему не нужно было в туалет, но больше идти было некуда, поэтому он
заперся в туалетной кабинке в дальнем конце вагона. Тут было гораздо
шикарнее, чем в туалетах магловских поездов — настоящие бархатные
занавески и блестящие золотые светильники. Даже у зеркала была
позолоченная рама. Он несколько минут смотрел на своё отражение, в свои
глаза, сжимая края раковины пальцами до побелевших костяшек.
Он-то думал, что так ожесточился этим летом — что ничто его больше не
заденет. Но всё разворачивалось так быстро, быстрее, чем он ожидал, и он
сорвался при первом же упоминании оборотней. Как он вообще собирается
сделать то, что необходимо сделать, если не сможет оставаться спокойным? Да
Сивый съест его на завтрак.
363/1533
Больше не в силах смотреть на себя, Римус сел на крышку унитаза и подумал, не
разбить ли ему контейнер с жидким мылом. Вряд ли это принесёт ему желанное
успокоение, лишь испачкает в липкой розовой жидкости с цветочным запахом.
Вместо этого он пнул стену тяжёлым ботинком, оставив длинный чёрный след
на белой плитке.
— Блядь, — пробормотал он. Это было неплохо. — БЛЯДЬ! — закричал он, снова
пиная стену.
— Кто там? — раздался резкий стук в дверь.
— Пошёл вон, здесь занято, — в ярости закричал он.
— Вообще-то, это вагон слизеринцев, — холодно сказал голос за дверью.
— Да отъебись ты, пока тебе не прилетело, — ответил Римус и пихнул дверь

локтем.
Если бы он находился в более мирном состоянии, возможно, он бы спокойно

объяснил, что вагоны не разделены по факультетам, и каждый может сидеть
там, где ему хочется, даже если это закрытая крышка унитаза.
— Я сейчас позову старосту!
— Господи боже, — Римус встал и вытащил палочку. — Ты нарываешься или

что?! — он распахнул дверь и уставился прямо в лицо шокированного Северуса
Снейпа.
Возможно, Снейп и пугал его, когда им было по одиннадцать лет, но в

четырнадцать Римус возвышался над ним и, со своей палочкой и грозным лицом,
наверняка выглядел устрашающе.
— Ты! — одновременно прошипели они оба. Снейп тряхнул грязными чёрными

волосами и фыркнул:
— Что ты там делал?
— Не твоё дело. Уйди с дороги.
— Что на тебе надето? — Снейп скривил лицо, с отвращением окидывая его

взглядом с ног до головы. — Это, что, магловская одежда?
— И что, если так? — Римус сделал шаг вперёд, теперь он был так близко к
слизеринцу, что практически дышал на него. — Есть, что сказать? Без своих
жалких друзей ты не такой смелый, да, Нюниус? — он с силой его пихнул, и
Северус упал на пол.
Снейп уставился на него уничтожающе, быстро поднялся на ноги и отряхнул

свою потрёпанную мантию. Затем прищурился:
— В этом году ты хорошенько познакомишься с моими «друзьями», полоумный

Люпин, это я тебе обещаю, — холодно сказал он.
— Ты не в том положении, чтобы разбрасываться угрозами, — практически

364/1533
спокойно ответил Римус. — Я слышал, что они предпочитают чистокровок… А
Лили всё мне рассказала о тебе, Снейп…
Глаза Снейпа вспыхнули, и выражение чистейшей ненависти исказило его лицо.

Он потянулся за своей палочкой, но — то ли благодаря скорому полнолунию, то
ли на чистом адреналине — Римус двигался быстрее. Он схватил Северуса за
запястье и вжал его в стену вагона, отчего тот вскрикнул и выронил палочку.
Думая только о том, как бы причинить наибольшую боль, Римус дёрнул головой
и ударил Снейпа лбом прямо промеж глаз, отправляя его на пол во второй раз.
Снейп уставился на него со смешанным выражением страха и ярости, прижав

рукав мантии к носу, из которого теперь бежала кровь. Римус, не чувствуя себя
от этого лучше, плюнул на пол и переступил через Снейпа.
— А вот твоё предупреждение на остаток года, — зарычал он. — Держись от

меня подальше.
Снейп ничего не ответил и не попытался подняться. Римус пошёл обратно,

уверенный, что тот ничего ему теперь не сделает. Он быстро ушёл от
насыщенного, опьяняющего запаха крови и закрылся в первом же пустом купе
на своём пути.
Там он сидел несколько минут, глубоко дыша и пытаясь успокоить

сердцебиение, пытаясь игнорировать голод где-то глубоко внутри, куда не
доставала человеческая рассудительность. В конце концов, он достал
дрожащими руками ещё одну сигарету и выкурил её, невидяще глядя в окно.
Надолго его одного не оставили.
— Лунатик? — дверь купе открылась, и внутрь просунулась голова Сириуса.

Римус бросил на него грозный взгляд, но тот всё равно зашёл внутрь и сел
напротив. — Ты в порядке? В чём дело?
— Ни в чём, — Римус сложил руки на груди и откинулся на спинку сидения,

уставившись на свои ботинки. Шнурки не подходили друг другу, красные на
левом ботинке, жёлтые на правом. В июле он думал, что это очень круто, но
теперь это казалось ему глупым.
— Что-то не так. Ты сам не свой.
— А тебе откуда знать? — огрызнулся Римус в ответ. — Может, это тот, кто я
есть на самом деле.
— Просто знаю, — нехарактерно спокойно ответил Сириус. Видимо, время,

проведённое у Поттеров, чудесным образом повлияло на его терпеливость. —
Злиться — это нормально, Римус. Это ничего не значит; только то, что ты
нормальный.
Римус удивлённо на него посмотрел. Сириус понимающе улыбнулся и затем

хмыкнул:
— Ну, как бы то ни было, я правда думаю, что ты просто охеренно выглядишь.
— Правда?
365/1533
— Да. Типа так опасно.
Римус фыркнул от иронии этой фразы.
— Спасибо.
— Значит… плохие каникулы, да?
— Да неплохие. Я был… много чего делал. Не хочу, чтобы Джеймс об этом знал.
— Ладно, — согласился Сириус и радостно наклонил голову. — Можно мне

сигарету?
Он произнёс это слово так, будто оно было новым для него, с лёгким
французским акцентом, что было до странного умилительно. Римус
почувствовал прилив нежности к своему другу, и его сердце вновь забилось с
бешеной скоростью. Он достал из футляра сигарету и кинул Сириусу вместе со
спичками. Он наблюдал, как тот сжал губы вокруг белого маленького цилиндра,
зажёг спичку и прикрыл ладонями кончик сигареты. Он не закашлялся, что само
по себе было довольно впечатляюще, но затянулся очень поверхностно, быстро
выдохнул дым и скривился.
— Привыкнешь, — ухмыльнулся Римус.
— Ладно, — Сириус попробовал снова, вдыхая больше дыма на этот раз.
Смотреть, как Сириус курит, было странно завораживающим зрелищем. Купе

казалось более личным, интимным в пелене серого дыма. Римус начал
расслабляться в первый раз за несколько месяцев, будто что-то внутри него
медленно развязывалось, разжималось. Он посмотрел на Сириуса и подумал — а
почему нет?
— Я кое-что узнал в конце учебного года, — тихо сказал он, снова глядя на свои
ботинки.
Он достал из кармана своей рубашки три газетные вырезки, которые дал ему
Ферокс, и передал Сириусу. Тот взял их своими длинными белыми пальцами
сквозь клубы дыма.
— Я пока не хочу об этом говорить, — быстро сказал Римус. — Но можешь

прочитать, если хочешь.
— Ладно, — Сириус слегка кивнул головой. — Спасибо, Римус.
366/1533
Четвёртый год: Соревнование
Плохо начавшийся учебный год Римуса не улучшился, когда поезд

остановился на перроне. Они прибыли в Хогсмид всего за двадцать минут до
заката или около того, и Римус увидел, что его уже ждёт обеспокоенная мадам
Помфри.
— Удачи, Лунатик, — тихо сказал Сириус, когда они расходились каждый своей
дорогой в толпе восторженных учеников в чёрных мантиях. Римус уныло кивнул,
и Сириус пихнул его плечом в знак поддержки как её понимают подростки.
Римус успел лишь завистливо глянуть вслед мародёрам — одна макушка белая,
две чёрных — которые забирались в повозки без лошадей, когда мадам Помфри
схватила Римуса за локоть и без предупреждения телепортировала их в Воющую
Хижину.
На пыльном камине он увидел белую тарелку с большим сэндвичем с курицей.
— Если вдруг проголодаешься, — объяснила медсестра. — У тебя ещё есть

немного времени.
Он просто умирал от голода, но не смог заставить себя поесть. Вместо этого он

сел на свой диван и дождался, пока его запрут, жалея, что здесь нет ни лучика
света. Римус подумал о пире в Большом зале — своей любимой части первого
вечера в Хогвартсе, если не считать возможности спать в своей большой
удобной кровати. И ничего из этого он сегодня не получит.
Он почуял запах кролика снаружи среди травы, и его желудок громко заурчал.
Он снова посмотрел на сэндвич и подумал, не съесть ли его всё-таки, но боль
прострелила его лопатки, и он осознал, что слишком затянул с этим решением:
волк был на подходе.
***
Понедельник, 2-е сентября, 1974 год.
Можно было бы подумать, что голодному оборотню должен весьма понравиться

сэндвич с курицей, но, по всей видимости, он жаловал только сырое мясо,
потому что Римус очнулся и обнаружил, что его скромный ужин остался
нетронутым, зато руки и ноги были изрезаны в лапшу. Он тяжело вздохнул,
поднялся на ноги и снова сел на диван. Его бедро уже в третий раз вывернулось
под странным углом, и хромота едва позволяла ему идти. Похоже, он вывихнул
левое плечо — спасибо вселенной, что не правое, потому что впереди ожидало
много домашней работы.
Закрыв глаза, Римус откинулся назад и принялся ждать мадам Помфри. За

заколоченными окнами занимался рассвет, мародёры будут спать ещё несколько
часов, только если Джеймс не решит полетать перед уроками. Римус знал, что
Харприт Синг учился в Хогвартсе последний год, а значит, позиция капитана
команды по квиддичу будет открыта в следующем году, и Джеймс не собирался
расслабляться.
— Акцио сэндвич, — выдохнул Римус, нашарив свою палочку под кроватью.

367/1533
Тарелка подлетела к нему с такой скоростью, что со всего размаха врезалась в
стену и разбилась рядом с его головой. Застонав, Римус смахнул с себя осколки
фарфора и с аппетитом накинулся на заветренный хлеб.
Вскоре пришла мадам Помфри и залатала его, прежде чем отвести обратно в
замок. Он настоял, чтобы пойти пешком, а не лететь на магических носилках.
— Всё не так плохо, правда, — убеждал её Римус. — Вы отлично вправили моё

плечо… Кажется, я спокойно могу идти на уроки.
— Мне не нравится, как ты хромаешь, — ответила она. — Сперва больничное

крыло, а потом посмотрим, как будешь себя чувствовать к обеду.
— Но это же первый день… — он знал, что уже ноет, но обязан был попытаться.
— Мне жаль, Римус. Да и вообще, только посмотри на себя, ты валишься с ног.

Поспишь пару часов, и тебе полегчает.
К негодованию мадам Помфри, Джеймс, Питер и Сириус уже ждали Римуса

около больничного крыла — а значит, сон придётся отложить на
неопределённое время.
— Как Джеймсу удалось разбудить вас так рано? — ухмыльнулся Римус.
— Это было нелегко, — ухмыльнулся в ответ Джеймс, пока Сириус прятал зевок
у него за спиной. — Пришлось прибегнуть к угрозам насилия.
— И к настоящему насилию, — сказал Питер, потирая очень красную руку.
— Ты в порядке, Лунатик? — спросил Сириус, усиленно моргая, будто заставляя

себя оставаться бодрствующим.
— Нормально, спасибо, — кивнул Римус, пока Помфри заталкивала его в палату.
Мародёры терпеливо подождали, пока Римус наденет пижаму за белой

занавеской и заберётся в кровать в дальнем конце палаты.
— Пять минут! — рявкнула Мадам Помфри, поднося ему снотворное зелье. — Ему
нужно отдыхать, мальчики.
— Мы всё равно не можем остаться надолго, — сказал Джеймс. — Уроки и всё

такое. Мы принесли тебе твоё новое расписание, Лунатик, — он передал ему
свиток пергамента.
Римус внимательно его изучил. Уроки Ферокса стояли в конце недели, так что
хотя бы их он не пропустит. Но сегодня у него была Макгонагалл, и руны, и
история.
— Вы можете… — начал он.
— Мы запишем твою домашку, Лунатик, не переживай, — с усмешкой сказал

Сириус. — Приятно видеть, что ты вернулся в нормальное состояние.
— Ага, — Римус поднял бровь и вытянул голую руку, чтобы показать свежие
368/1533
шрамы от когтей. — Я прямо олицетворение нормальности.
***
Ему действительно стало лучше, когда он наконец поспал. Внутри до сих пор
ярко плескалась та злость, что разрывала его последние несколько месяцев —
но в каком-то смысле она изменилась, и теперь он мог думать о других вещах. В
Хогвартсе он чувствовал себя способным контролировать свой нрав, он
чувствовал себя более заземлённым и адекватным. Хоть ему и не нравилось
признаваться в этом самому себе, но Римус начинал ощущать волшебный мир
своим домом больше, чем магловский.
Вдобавок ко всему, он на удивление хорошо себя чувствовал от того, что отдал

Сириусу вырезки из газет. Они всё лето прожигали дыру в его кармане, и он был
рад от них избавиться, поделиться своим секретом с кем-то ещё.
Помфри разрешила ему уйти перед ужином, и он постарался проскользнуть в

Большой зал как можно незаметней. Однако его план был сорван, когда на него
налетели три взбудораженные девчонки.
— Ри-и-и-и-и-и-и-и-и-и-мус! — завопили они и крепко обняли его.
— Привет! — выдохнул он, пытаясь не дёргаться, когда Марлин сжала его едва
зажившие рёбра.
— Мы не видели тебя в поезде! — сказала Мэри.
— И тебя не было на рунах! — добавила Лили.
— Хорошо провёл каникулы? — спросила Марлин слегка приглушённым голосом

из-под руки Мэри.
— Да, просто отлично, спасибо! — Римус поправил одежду, когда они наконец
отпустили его, отступив на шаг и не переставая улыбаться. — Мне было
нехорошо, но теперь всё нормально. А как ваши каникулы?
— Отлично! — Мэри потянула его к столу Гриффиндора, откуда мародёры уже

наблюдали за ними со смесью насмешки и зависти. Он беспомощно пожал
плечами, пока его насильно усаживали на скамью. — Это ты ещё не слышал, чем
мы с Дарреном занимались…
— Не за ужином! — устало перебила Лили. — Римус не хочет слушать, чем ты

занималась со своим парнем!
Римус распахнул глаза — он определённо точно не хотел это слышать — и

бросил благодарный взгляд на Лили, и та улыбнулась ему в ответ.
Все девчонки выглядели немного по-другому. Римус теперь был таким высоким,
что почти не замечал, что другие тоже выросли, но Марлин, Лили и Мэри явно
повзрослели. Они больше не выглядели, как те дети с первого курса, какими их
помнил Римус, теперь они напоминали девчонок, вслед которым свистели Стив и
его шайка, когда они выбирались в город. Особенно Мэри в какой-то момент
отрастила значительные выпуклости в области груди, и Римус не мог не
заметить, что половина пацанов за их столом не может отвести взгляд от
369/1533
выреза её школьной белой рубашки.
— Эй, дамы, — крикнул Сириус со своего места. — Можно нам обратно нашего
Лунатика, пожалуйста?
— Нет, — ответила Мэри и высунула свой розовый язык. Она снова повернулась к
Римусу. — Мне очень нравится твоя причёска! Авни сказала, что видела тебя в
поезде, и ты выглядел как скинхед — ты же не вступил по-настоящему в
преступную банду, правда?
Римус пожал плечами. К счастью, в этот момент на столах появилась еда, что
отлично всех отвлекло. К несчастью, девчонки не были похожи на парней, когда
дело касалось еды — в то время, как мародёры просто набросились на яства, не
поднимая голов, пока не доедят, Лили и Марлин нехотя ковырялись в своих
тарелках, болтая о школе и обсуждая, кто с кем встречается и своих любимых
актёров.
— А Марлин нравится слизеринец, — хитро сказала Мэри.
— А вот и нет, — Марлин залилась румянцем.
— А вот и да, я видела, как ты пялилась на него на зельеварении!
— Мы, что, снова ходим на зельеварение со слизеринцами? — спросил Римус

упавшим голосом.
— Ага, — радостно сказала Лили. — Мне кажется, так даже лучше, не думаешь?
Слизнорт всегда более детально объясняет зелья, когда в классе его
собственный факультет.
— Ах, да, я забыла, — Мэри выгнула бровь. — Лили уже несколько лет влюблена
в слизеринца.
— Северус — мой друг, — грозно ответила Лили. — А ты просто помешалась на

парнях, понятно?
— Что поделать, если у меня больше опыта, чем у вас, — Мэри гордо и очень по-
взрослому подняла подбородок. Марлин драматично закрыла уши ладонями.
— Если ты снова начнёшь говорить, как Даррен делал… это, то я уйду!
— Ладно, ладно, — легко засмеялась Мэри. — Я заткнусь.
Но она не заткнулась. В итоге у них с Марлин разгорелся большой спор о том,

кто более привлекателен — Дэвид Эссекс или Донни Осмонд. Римус
воспользовался возможностью, чтобы прошептать Лили:
— Ты сегодня видела Ню… Северуса?
— Да, а что?
— Эм-м… он что-нибудь говорил о… Он не говорил, что видел меня в поезде?
— Нет, — Лили звучала удивлённо. — А что? Что случилось?

370/1533
— Ничего! — быстро сказал Римус. — Всё как всегда, ну, знаешь. Он как всегда
вёл себя как придурок.
— М-м, — ответила Лили, опуская взгляд в тарелку и катая вилкой еду из

стороны в сторону. Она казалась непривычно напряжённой. — Он может быть
немного придурком, соглашусь с тобой, — она снова посмотрела на Римуса и
ещё больше понизила голос, так что ему пришлось наклониться ближе, чтобы
расслышать её сквозь шум в Большом зале.
— Сегодня был теоретический урок на зельеварении, — прошептала она. — Нам

не нужно было разбиваться по парам. Так что… если хочешь, можем снова
поработать вместе в этом году.
— О, ты не хочешь работать со Снейпом?
Лили немного покраснела и покачала головой.
— Нет, не думаю… Ну, тебе гораздо меньше нравится командовать, да и, всё

равно, мы так много учимся вместе, что я просто подумала…
— Да, ладно, буду только рад, — пожал плечами Римус и вернулся к своей еде.
Он правда умирал с голоду. И был доволен — Джеймс с Сириусом всегда
работали в паре, как и Марлин с Мэри.
Конечно, ещё оставался Питер, но у него было полно друзей в Слизерине, и он

слишком много ошибался, когда нервничал, что раздражало Римуса и его
перфекционизм. Лили была приятной, разумной девчонкой с хорошим чувством
юмора, и она всегда могла объяснить всё так, чтобы ему было понятно. К тому
же, Джеймс свихнётся от ревности.
Инцидент со Снейпом немного его волновал. Он почти ждал, что Макгонагалл

отчитает его, как только его отпустят из больничного крыла — Северус
практически всегда бежал к учителям жаловаться. И Римус был абсолютно,
стопроцентно неправ на этот раз, он это прекрасно понимал — Снейп его даже
пальцем не тронул, а Римус унизил его, просто потому что ему так захотелось.
А Снейпу не нравилось, когда его унижали. Римус ничего не знал о нём кроме
тех мелочей, которые ему рассказала Лили, но он точно знал, что Северус Снейп
умел помнить обиды как никто другой. Он точно отомстит Римусу, и если для
этого он не собирается привлекать учителей, значит, это будет что-то гораздо
более неприятное.
***
— Так о чём говорили девчонки? — спросил Джеймс, когда они вернулись

вечером в свою комнату. Он пытался звучать равнодушно, но Римус видел его
насквозь.
— Да ни о чём интересном, — ответил он, распаковывая свои вещи. — В

основном про парней, поцелуи и всё такое.
— Поцелуи?! — Сириус резко сел на своей кровати.
371/1533
— Да, я знаю, — Римус скривился, чтобы показать своё недовольство этой темой.
— Они теперь только об этом и говорят. Мэри и её магловский парень сделали
что-то этим летом.
— Что они сделали? — Сириус теперь выглядел очень заинтересованным —

совсем не недовольным, осознал Римус.
— Э-э… — он запнулся. — Ну, не знаю. Лили не разрешила ей об этом говорить,

пока мы ели.
— А, — с гордостью кивнул Джеймс. — Лили слишком умная для всей этой херни.
— Откуда ты знаешь, что это херня? — спросил Сириус. — Как будто ты с кем-то
целовался.
— Ой, а ты целовался?! — нахмурился Джеймс.
— Мог бы, если бы захотел, — сказал Сириус, снова откинувшись на кровати и

закинув руки за голову. — Я нравлюсь всем девчонкам.
— Если бы захотел, — ухмыльнулся Джеймс. — Так что, получается, девчонки к

тебе в очередь выстраиваются пососаться, а ты просто… не заинтересован?
Еле заметная паника проскользнула на лице Сириуса на долю секунды, а потом

он снова привычно ухмыльнулся:
— Завидуешь, да, Поттер?
— Ага, тебе?! — пошутил в ответ Джеймс.
— Уверен, Лили я нравлюсь… — сказал Сириус.
— Возьми свои слова назад! — зарычал Джеймс и бросился на друга, зажимая

его голову подмышкой.
Питер тяжело вздохнул и посмотрел на Римуса.
— Они всё лето так себя вели, — угрюмо сказал он. — Всё на свете теперь
превращается в соревнование.
***
Через несколько часов Римус уже почти провалился в сон, когда его уши что-то
уловили, и он услышал знакомые шаги. Через секунду его занавески
раздвинулись, и Сириус прошептал:
— Лунатик? Не спишь?
— Нет…
Сириус заполз внутрь. Римус нервно сел прямо. Сириус всего один раз приходил
к нему ночью до этого — обычно он ходил к Джеймсу, когда хотел поговорить
о… ну, Римус не знал, о чём они разговаривали, но он думал, что это касалось
семейной драмы Блэков. Единственный раз, когда Сириус пришёл к Римусу, был
372/1533
в начале их второго года в Хогвартсе, сразу после того, как мародёры узнали,
что он оборотень. Иногда Римус вспоминал эту ночь, воспоминание было
упрятано в безопасную, спокойную часть его мозга. Он помнил, как поднял
майку, чтобы показать Сириусу свои шрамы. Помнил прикосновение длинных
тёмных волос к своей коже.
— Муффлиато, — прошептал Сириус, накладывая заглушающие чары.
— Что такое? — спросил Римус и потёр глаза, когда Сириус зажёг волшебную
палочку.
— Статьи, — сказал Сириус, доставая вырезки из кармана своей пижамы. — Я их

прочитал.
— А, — Римус почувствовал стыд. — Ясно.
— Я помню, ты сказал, что не хочешь об этом говорить, — быстро сказал Сириус.

— Но я просто… Ну, наверное, просто хотел, чтобы ты знал, что я их прочитал.
— Ладно, спасибо, — кивнул Римус.
— И… я понимаю, почему ты злишься.
— М-м?
— Любой бы на твоём месте злился, — с чувством сказал Сириус, его большие

голубые глаза горели пламенем в темноте. — Это… это… это просто такая
дерьмовая ситуация, Лунатик.
Римус не знал, что на это сказать. Он не мог не согласиться.
— Я не скажу Джеймсу. И Питеру, — сказал Сириус. — Если ты не захочешь.
— Нет, пожалуйста, не говори. Я не… мне не стыдно, просто это… личное,

понимаешь?
Сириус кивнул и поджал губы.
— Твой секрет уйдёт со мной в могилу.
Римус слабо улыбнулся, всё ещё чувствуя некую нервозность.
— Боже, ты такая королева драмы.
Сириус тоже засмеялся.
— Мама Джеймса говорит, что у меня душа нараспашку, — он пихнул Римуса

ногой. — Не все могут быть такими скрытными, как ты, Лунатик.
— Ты же говорил, что я не я без своих секретов.
— Ну да, но если ты уже без них не можешь, то я предпочитаю о них знать.
373/1533
— Потому что ты такой особенный, Блэк.
— Потому что если я не буду знать, всё равно сам всё выясню. Как с твоей
маленькой незаконной торговлей сигаретами.
Римус поразился:
— Ты шарил у меня в чемодане?! Ты, мудила!
— Да как ты смеешь! — гордо ответил Сириус. — Я бы никогда не пал так низко.

Один парень с шестого курса спросил меня про тебя. Хотел узнать, будешь
продавать в этом году или нет.
Римус застонал и хлопнул ладонью по лбу:
— Это был Дирк Крессвелл? Конспиратор хренов.
— Как много ты заработал?
— Достаточно. Пожалуйста, не говори Джеймсу, ты же знаешь, как он относится

к воровству…
— Ты их украл?!
— Блядь, — Римус снова застонал над своей глупостью.
— Я не знаю, как тебе это удаётся, Лунатик, — в восторге сказал Сириус, — но

ты каждый раз меня удивляешь.
374/1533
Четвёртый год: Сентябрь
Римус так и не узнал, чем там таким занималась Мэри или чем её
парень занимался с ней на летних каникулах. Но чем бы это ни было, оно
воздвигло её на некоторый пьедестал в компании девчонок, что было довольно
тяжело игнорировать.
В четверг, к началу их первого в этом году урока с Фероксом, Римус зашёл в

класс и обнаружил, что все девчонки собрались у её парты и воодушевлённо
болтают. Он угрюмо растолкал всех на пути к своему законному месту рядом с
Мэри. Девчонки лишь поцокали языками и продолжили болтовню. Мэри,
естественно, была в центре внимания и — по всей видимости — наслаждалась
этим. Марлин, которая сидела рядом, наблюдала за ней с выражением зависти и
уважения.
— И тебе не было больно…? — спросила девчонка из Когтеврана громким

шёпотом.
— Не-а, всё нормально, если расслабиться, — ответила Мэри с бравадой, чем

напомнила Римусу Джеймса.
— А ты будешь… ну… с Дарреном…? — спросила другая девчонка, чуть не дрожа

от восторга.
— Ну, я… — начала Мэри, но в этот момент профессор Ферокс вышел из своего

кабинета, обозначая своё присутствие радостным приветствием:
— Добро пожаловать назад в Хогвартс, класс! По местам, пожалуйста!
Все девчонки разбежались, одни сильно покраснев, другие не переставая

хихикать. Римус нахмурился, пытаясь не обращать на них внимания, и сел лицом
к учителю с прямой спиной. Ферокс дружелюбно ему улыбнулся и кивнул, и
Римус кивнул, не в силах удержать ответную улыбку.
У Ферокса очевидно было фантастическое лето — его светлые волосы стали ещё
светлее, без сомнений высветленные солнцем. Они отросли, и теперь он забирал
их в длинный низкий хвост. Его лицо стало ещё более обветренным, нос
покраснел и облупился от загара. Закатанные рукава обнажали загорелые руки
и странные ожоги на них.
— Хорошо провели каникулы? — спросил он класс, и все кивнули и

утвердительно забормотали в ответ. Он расплылся в улыбке и хлопнул в ладоши.
— Отлично! Я надеюсь, вы прекрасно отдохнули и уже начали изучать существ
категории ХХХХ, которых мы будем проходить в этом семестре! Для начала,
давайте быстренько пробежимся по материалу прошлого года, а затем
посмотрим, кто читал учебник этим летом…
Римус этим утром только закончил читать его — и даже не начинал ни одну из
книг, которые дал ему Ферокс. Теперь он очень жалел, что впустую потратил всё
лето, и так уже пришлось умолять Макгонагалл дать ещё одну неделю, чтобы
закончить работу по трансфигурации. Он подозревал, что она смягчилась только
после разговора с мадам Помфри, из-за чего чувствовал себя ещё более
виноватым. Ведь знал, что даже самые плохие трансформации не помешали бы
375/1533
ему опередить любого из одноклассников.
— Ты слишком строг к себе, — сказал ему Сириус накануне, когда старосты

выгнали их из общей комнаты и отправили в постель. — Это же самое начало
года — если тебе суждено облажаться, лучше сделать это сейчас.
Римус гневно взглянул на него:
— Тебе легко говорить! Некоторым из нас приходится по-настоящему работать,

чтобы получить приличные оценки! К тому же СОВы уже в следующем году! Я не
могу сейчас снизить свой уровень!
— Аргх, пожалуйста, давай обойдёмся без разговоров о СОВах, — сказал

Джеймс, быстро вставая между ними в нехитрой попытке прекратить спор.
— Макгонагалл и Флитвик уже нагнали на меня страху. И зачем мы вообще
взялись учить прорицание?!
— А мне нравится прорицание, — задумчиво сказал Питер, кидая стопку своих

книг на стол. — Пророчества и всё такое. Это интересно.
— Это чушь собачья, — Сириус бросил на самого мелкого мародёра

испепеляющий взгляд. — Тебе оно нравится только потому, что ты хорош в
астрономии.
— Не только поэтому, — хитро сказал Джеймс, переодеваясь в пижаму. — Вы не

заметили, что у Пита в этом году появилась новая партнёрша?
— О-о-о да! — ухмыльнулся Сириус. — Божественная Дездемона Льюис из

Когтеврана!
Римус удивлённо глянул на Питера и увидел, что тот вспыхнул ярким румянцем
от воротника пижамы до корней жёлтых волос.
— Заткнитесь, — пробормотал он, забираясь в кровать. — Мы просто друзья.
— Джеймс, — сказал Сириус очень торжественным голосом, — что же мы будем

делать, если наш малыш Пити хорошенько пососётся раньше всех нас?!
— Ну, для начала, твоя репутация будет значительно подорвана, — ответил

Джеймс таким же серьёзным тоном.
— Но что у меня останется без моей репутации? — ухмыльнулся Сириус,

забираясь в кровать.
Римус неодобрительно фыркнул и резко задёрнул занавески вокруг своей

кровати, возвращаясь к книге и надеясь, что они поймут намёк. Но даже если
они поняли, то проигнорировали.
— Конечно, если я засосу кого-нибудь раньше, чем ты, то в этом не будет ничего
страшного, — сказал Джеймс. — Я же в команде по квиддичу.
— Тебе не хватает моего животного магнетизма, — ответил Сириус.
За занавесками раздались громкие «хлоп» и «ой!», и Римус решил, что подушка

376/1533
Джеймса пролетела через всю комнату и попала Сириусу прямо в голову.
— Спорим на… — начал Джеймс.
— О нет… — застонал Питер. — Пожалуйста, не надо…
— …спорим на ДЕСЯТЬ ГАЛЛЕОНОВ, что я пососусь с девчонкой до конца месяца.
— Десять?! — воскликнул Питер.
— Спорим! — ответил Сириус. — Подожди у меня, Поттер.
Римус, который так и не смог сосредоточиться на чтении, снова громко фыркнул

и решил лечь спать. Жалкое зрелище. Теперь уже не только девчонки, но и
мародёры одержимы тем, как бы с кем-нибудь пососаться. Наверняка Сириус
выиграет в этом споре — хотя Джеймс прав с аргументом про команду квиддича.
Ему было жаль Питера, который теперь совершенно затих. Римус попытался не
думать о том, что ни один из друзей не поднял вопрос о его собственном
желании с кем-нибудь пососаться. Наверное, его статус в их глазах был даже
ниже, чем он думал.
Римус переживал из-за этого всю неделю, ровно до урока по уходу за

магическими существами, на котором он только и делал, что витал в облаках.
Когда Ферокс заканчивал лекцию, Римус осознал, что вообще ничего не записал.
Он в панике опустил взгляд и увидел перед собой аккуратно сложенный лист
пергамента. Кто его сюда положил? Он быстро оглянулся и развернул записку.
«Пожалуйста, передай Сириусу, что я считаю его потрясающим. Эффи Сканторп

х»
По шее поднялась волна жара, Римус скомкал записку и запихнул себе в карман.
Теперь это было официально: все точно сошли с ума.
***
Кроме борьбы с бушующими гормонами, которая, казалось, завладела всеми, с

кем Римус общался, в Хогвартсе произошло ещё одно заметное изменение. Даже
если бы Джеймс не рассказал ему, что волшебный мир находился в состоянии
войны, в этом году Римус наверняка догадался бы об этом сам.
Слизеринцы — которые всегда считали себя элитой среди факультетов и,

следовательно, держались обособленно — теперь ещё больше отделились от
остальных. В классах они переговаривались только между собой и так, чтобы
другие не слышали, лишний раз не выходили из своей общей комнаты и
передвигались по коридорам зловещими группами. Маглорождённые ученики
тоже не ходили поодиночке, как заметил Римус, но гораздо чаще, чем в
прошлом году, по замку ходили учителя.
Однако это не помогло предотвратить столкновения. Все нечистокровные

ученики быстро овладели защитными заклинаниями, и даже мародёры
отказались от своих шалостей в пользу оборонных действий.
377/1533
— Где ходят эти грёбаные старосты, когда они так нужны?! — жаловался
Джеймс, только что метко запустивший несколько чар Раздувания в группу
слизеринцев с шестого курса, мучивших первогодку из Пуффендуя. Теперь
уроды в зелёных галстуках улепётывали на своих быстро увеличивающихся
конечностях.
— Мне кажется, даже старосты их боятся, — ответил Сириус, прислонившись к

стене со скучающим лицом, пока Джеймс помогал пуффендуйцу подняться на
ноги. — Ссыкуны.
— Они умеют только раздавать отработки и забирать баллы с факультетов, —

добавил Римус. — И мне кажется, что слизеринцам давно на них наплевать. Я
слышал, как Мальсибер на прошлой неделе говорил, что они все должны
«смириться с тривиальными наказаниями в свете бо́ льшей награды».
— Мальсибер так сказал? — поднял бровь Сириус. — Чёрт возьми, а язык у него
лучше подвешен, чем я думал.
— Ага, или он просто повторяет слова кого-то другого, — предположил Джеймс,

провожая взглядом пуффендуйца, который побежал в сторону кухни.
— Что ещё за награда такая? — спросил Питер, пиная каменный пол носком
ботинка.
— Деньги? Власть? Вечная жизнь? — вздохнул Сириус, отталкиваясь от стены и

снова принимаясь шагать по коридору развязной походкой. — Только Годрик
знает. Но они этого не получат.
— Почему?
— Потому что, малыш Пити, мы их победим.
***
К концу сентября Снейп так и не сделал свой ход. Это отчасти нервировало
Римуса — и он задумался, может, это и было его целью. В этом году они делили
только зельеварение и арифмантику. К счастью, арифмантика была по
бо́ льшему счёту теоретическим предметом, и им приходилось лишь делать
заметки и решать уравнения. А вот зельеварение, будучи более практическим
предметом, давало Снейпу (и слизеринцам в целом) более широкие возможности
для противостояния.
Как было решено в первый день учебного года, Лили и Римус стали партнёрами,
деля на двоих котёл, обязательства по записям инструкций и варке зелий. Это
явно выводило Снейпа из себя, и он почти не сводил с них взгляда. Однако
Римус был вынужден признать, что смотрел он больше на Лили, чем на него.
— Вы двое поссорились или что? — спросил однажды Римус, когда Северус

растолкал их, чтобы пройти к выходу из подземелья. Лили вздохнула.
— Нет, не совсем, — сказала она. — Он просто разозлился, когда я пригласила

Мэри и Марлин в гости на каникулы, вот и всё. Говорит, что они «неправильный»
тип друзей. Мне всё время приходится напоминать ему, что я тоже
маглорождённая.
378/1533
— Почему ты это терпишь?
— Не терплю, — с грустью ответила она. — Я всегда кричу на него, когда он

начинает нести свою чистокровную чушь, и иногда кажется, что он меня
слушает. Но… ну, знаешь, это всё нелегко для него.
Джеймс тоже не облегчал ситуацию, все это видели. Они с Сириусом специально
выбрали котёл рядом с Римусом и Лили, и, стремясь выиграть спор, Джеймс
усилил поползновения в сторону Лили в несколько раз.
Теперь Джеймс Поттер стал настоящей звездой на поле для квиддича — этого
нельзя было отрицать. Элегантный и грациозный, он умел тактически мыслить и
двигался с простой утончённостью.
Но когда дело касалось Лили, его будто подменяли на полнейшую

противоположность.
— Ну давай пососёмся, Эванс! — попытался он уговорить её на первом уроке.
Лили была в такой ярости, что быстро взмахнула палочкой и перевернула

содержимое котла Поттера. Они с Сириусом целую неделю ходили ярко-синими.
На следующей неделе Джеймс бесстрашно попытался снова. На этот раз он

посоветовался со своим папой, который предложил сделать пару комплиментов
предмету своих воздыханий.
— Мне очень нравятся твои волосы, — уверенно сказал он, когда она подошла к
рабочему столу.
— М-м, — ответила она, даже не поднимая взгляда.
— Да, они такие… эм… рыжие.
Римус заметил, как Лили сжала зубы. Она ненавидела, когда её называли
рыжей — как-то она рассказала ему, что так её дразнили в начальной школе.
Римус сделал шаг назад, когда Лили потянулась за своей палочкой и
повернулась к Джеймсу с неискренней улыбкой.
— Очень нравятся, да? — спросила она. Сириус, который наблюдал за Римусом,

тоже сделал шаг назад. Бедный Джеймс же был слишком воодушевлён тем, что
Лили наконец обратила на него внимание, и энергично закивал:
— О, да, я думаю, они…
— Руфусио! — прошептала Лили, направив на него свою палочку.
Сириус так громко заржал, что половина класса обернулась посмотреть, что у
них происходит. Римусу пришлось закрыть рот рукой, чтобы скрыть собственный
смех. Недоумение Джеймса только сделало всё ещё смешнее. Марлин передала
ему своё карманное зеркало, чтобы он мог полюбоваться своими волосами
— теперь ярко-рыжими.
Чары выветрились только через сорок восемь часов, но и это не помогло. Даже
379/1533
спустя целых два дня, пока его называли «рыжей бестией» и «морковной
головой» (в числе других более грубых кличек), куда бы он ни шёл, обожание
Джеймса ничуть не пошатнулось.
— Просто нужно набраться терпения, — мечтательно говорил он, проводя рукой

по своим беспорядочным тёмно-рыжим прядям. — Сто́ ящие вещи сто́ ят того,
чтобы их ждать.
— Это впечатляет, — громко прошептал Сириус друзьям. — Я даже уже не хочу

выигрывать в споре, потому что он сделал победу слишком лёгкой.
— Ага, конечно, — фыркнул Джеймс. — Поэтому.
— Ой, завали, мудила рыжий.
Все: наблюдают за Лили и Джеймсом

Сириус: наблюдает за Римусом
380/1533
Четвёртый год: Октябрь
Не сумев поторопить поцелуи Лили, Джеймс потребовал продлить спор

на весь учебный год. В ответ Сириус заявил, что в таком случае выигрыш тоже
должен увеличиться вдвое, от чего Питер побелел и чуть не упал в обморок.
Римус в очередной раз сказал, что не одобряет эту затею и на него можно не
рассчитывать.
У него были дела, на которые действительно стоило тратить время, кроме того
он не собирался расходовать денег больше, чем было необходимо. Его друзьям
придётся довольствоваться шоколадными лягушками на Рождество, потому что
он просто не мог позволить себе значительные траты. Римус знал, что, когда ему
исполнится семнадцать, понадобится каждый жалкий кнат, чтобы начать поиски
Сивого.
Его расследование пока что не принесло никаких плодов. Он нашёл в

библиотеке и общей комнате столько старых изданий «Ежедневного пророка»,
сколько смог. В некоторых из самых свежих изданий упоминались стаи
оборотней — но не было никаких деталей и имён. В конце концов Римус пришёл
к выводу, что никто ничего толком не знает. Он решил, что оборотней трудно
найти, особенно потому, что бо́ льшую часть времени они живут как обычные
волшебники.
Логично было бы следующим шагом поиска обратиться к Фероксу. Учитель ухода

за магическими существами намекнул Римусу, что знает больше, чем рассказал в
конце прошлого учебного года — только тогда Римус не догадался спросить,
слишком ошарашенный новостью, что Ферокс работал на Лайелла. Однако ему
нужно было набраться храбрости, чтобы подойти к нему снова, и тщательно
продумать свои вопросы, чтобы Ферокс ничего не заподозрил.
В этом году октябрь начинался и заканчивался полнолунием, что казалось

крайне несправедливым, особенно учитывая, что Римусу придётся пропустить
пир в честь Хэллоуина. И всё же погода была непривычно хорошей, и мародёры
проводили всё свободное время на улице под чистым голубым небом в
окружении золотых, красных и коричневых цветов самой красивой осени, какую
Римус мог вспомнить.
По выходным он усаживался на трибуны с парочкой книг, пергаментом и пером,

чтобы выполнить домашнее задание и немного почитать, время от времени
поднимая взгляд, чтобы посмотреть на тренировку Джеймса или подбодрить
бедного Питера, которому частенько приходилось выступать в качестве
защитника. Иногда Марлин тренировалась с ними, что только придавало
радости этому времени, потому что Мэри и Лили никогда не упускали
возможности прийти посмотреть на подругу.
Сириус не мог заставить себя сидеть спокойно во время их тренировок. Он то

принимался за домашнюю работу, то запрыгивал на метлу, чтобы полетать с
Джеймсом наперегонки, то записывал длинные и сложные тактические ходы,
которые, по его мнению, несомненно пригодятся команде Гриффиндора на
первой игре этого года, назначенной на ноябрь.
— Мы обязаны разгромить Слизерин в этом году, — всё время бормотал он. — Мы

им покажем.
381/1533
Слизеринцы выиграли кубок квиддича в прошлом году, и для гриффиндорцев
это стало больным местом — особенно для Сириуса, ведь и Нарцисса, и Регулус
были членами победившей команды. В этом году остался один Регулус,
заменивший старшую сестру в роли ловца. Римус знал об этом только благодаря
Джеймсу, Сириус вообще об этом не говорил.
— Нужно наклоняться ближе к метле, когда делаешь петлю, — сказал Сириус

Марлин, когда она присела отдохнуть. Она раскраснелась, мокрые волосы
прилипли к вискам, и ей было совсем не до комментариев Сириуса.
— Я отбиваю девять бладжеров из десяти, — ответила она, тяжело дыша. — На

своих лучших играх — все десять. Даже Мальсибер не показывал таких
результатов.
— Не нужно смотреть на других, — торжественно поучал Сириус. — Каждый

день ты должна становиться лучше, чем вчерашняя ты, и это единственное
сто́ ящее соревнование.
— Слушай, Блэк, если думаешь, что можешь лучше, у нас будет отбор на
загонщиков во вторник.
— Не-а, — он махнул рукой и отвёл взгляд. — Ты обошла меня, всё честно.
— Два года назад.
Он не ответил, и Марлин лишь пожала плечами, затем поднялась и пошла

обратно на поле, куда её уже звал Джеймс.
Римус читал книгу на протяжении всего этого разговора и не хотел

вмешиваться. Он бросил взгляд на Сириуса, который опёрся о перила, положив
подбородок на руки, и наблюдал за тренировкой. Питер неплохо защитил обруч,
и глаза Сириуса загорелись. Римус закусил губу и хорошенько подумал, прежде
чем тихо сказать:
— Знаешь, в команде по квиддичу два загонщика.
— Чёрт возьми, Лунатик, — с сарказмом ответил Сириус, не отрывая глаз от

игры. — Всего четыре года, и ты наконец-то выучил что-то о квиддиче.
Римус проигнорировал его слова, лишь тихо хмыкнул в ответ:
— Знаешь, в чём твоя проблема?
— Скажи на милость.
— Ты гордый.
— А ты нет?
— Возможно. Но из меня вышел бы дерьмовый загонщик, не думаешь?
382/1533
Сириус снова затих. Римус тяжело вздохнул, закрыл книгу и убрал её в сумку.
— Слушай, потом ты будешь себя ненавидеть, если не попытаешься ещё раз.

Так и будешь просто сидеть на трибунах и болеть за Джеймса все оставшиеся
четыре года? — он встал. — Я замёрз, пойду в библиотеку. Увидимся на ужине?
— Ага, увидимся, Лунатик.
Во вторник Римус вместе со всеми пошёл смотреть на отбор в команду и ничего

не сказал, когда увидел Сириуса с метлой в руке. Он даже не улыбнулся
самодовольно, хотя ему очень хотелось. Спустя два часа у Гриффиндора
появился новый загонщик, а Римус осознал, что теперь ему придётся жить с
двумя Джеймсами.
Если не считать одного очень важного отличия: хоть у Сириуса не отнять было
страсти к спорту, у него совершенно отсутствовала дисциплинированность
Джеймса. Особенно по утрам.
— Проснись и пой! — бодро пропел Джеймс, когда вышел из ванны с мокрыми

волосами — это было единственное время, когда они были приглажены, а не
торчали в разные стороны. Он надел очки и взмахнул палочкой в сторону
кровати Сириуса, раздвигая занавески.
С отбора в команду прошла неделя, и эта сцена уже стала привычной. Римус уже
не спал и почти оделся на завтрак, планируя выкроить часик на чтение перед
уроками. Он завязывал шнурки, а Джеймс и Сириус только начинали свою
утреннюю рутину.
Сириус представлял собой бесформенный холм под одеялом и лишь прорычал в

ответ, как недовольный тролль:
— Отвали, Поттер, — шикнул он и спрятал голову под подушку.
— Ты сам хотел быть в команде, Сириус, мой добрый друг-дружочек. Давай,

поднимайся… Левиокорпус!
Тело Сириуса взмыло в воздух, влекомое невидимыми силами, и повисло вниз

головой, пока Джеймс истерически смеялся внизу:
— Поверить не могу, что у меня получилось! Я пытался это сделать с самого

Рождества!
— Опусти меня, ты, сучара.
— Не груби!
— Отпусти меня!
— Фините.
Сириус с глухим хлопком упал на пол и сразу же вскочил, потирая ушибленную

руку, на которую приземлился.
— Чёрт возьми! — он ухмыльнулся Джеймсу. — Это было великолепно! Теперь

383/1533
давай я на тебе попробую.
— Давай!
***
Левитация людей не стала обычным делом в спальне четверокурсников, а вот

ежеутренняя мучительная процедура вытаскивания Сириуса из кровати стала.
— Всего один выходной в неделю, Поттер, умоляю тебя! — стонал он за

завтраком ранним воскресным утром. С трудом держа глаза открытыми, он
положил локоть на стол, поддерживая голову рукой, иначе она просто упала бы
на стол.
— Из нас двоих именно ты хочешь разгромить Слизерин, — радостно ответил

Джеймс, намазал тост маслом и подал своему другу. Сириус уныло посмотрел на
подношение и отвернулся, снова закрывая глаза. Джеймс вздохнул: — И не
только ты. Вся школа хочет увидеть, как мы их уничтожим. Думай об этом, как о
своём вкладе в победу в этой войне.
— Я думал, ты вносишь свой вклад, проклиная их в коридорах, — сказал Римус,

забирая себе тост Сириуса.
— Именно, — ухмыльнулся Сириус, не открывая глаз. — И это я могу сделать в

разумное время.
— Мы можем втиснуть наши тренировки только в это время, — уже немного

раздражённо сказал Джеймс. — Выходить по темноте нет смысла, поле
забивают по вечерам, а уроки начинаются в девять.
— Даже если бы они начинались в двенадцать, ты бы не смог легко поднять

Сириуса, — сказал Питер с полным ртом каши.
— Нам нужно раздобыть маховики времени, — зевнул Сириус без доли юмора. —
Их должны выдавать ученикам, которым нужен полноценный сон, чтобы
оставаться красивыми.
— Что такое маховик времени? — спросил Римус и забрал второй тост Сириуса.
— Поворачивает время вспять, очевидно, — едко ответил Сириус.
— Они незаконны, — быстро сказал Джеймс, — без разрешения Министерства. И

очень, очень опасны.
— Я опасен, если не высыпаюсь, — прорычал Сириус.
— Раньше Надзирательница заставляла нас по выходным вставать в шесть утра,

— задумчиво сказал Римус, доедая тост. — Думала, что это полезно или что-то
типа того. Хотя однажды парни постарше пробрались в её комнату, повозились с
будильником, и целую неделю мы спали два лишних часа, пока она не заметила.
— Маглы гениальны, — засмеялся Джеймс. — Но держись подальше от моего

будильника.
384/1533
— М-м, — промычал Римус, погружённый в свои мысли. Он чувствовал, что у него
зарождается идея.
— О нет, мы его теряем, — сказал Сириус, глядя на Римуса. — Наверное, снова

думает о клинохвостках и нюхлерах. Серьёзно, уход за магическими существами
— это единственный предмет, о котором он теперь думает.
— Оставь Лунатика в покое и завтракай, — рассердился Джеймс. — Ты должен

быть на поле через пять минут.
— Ладно… — Сириус тяжело вздохнул и опустил взгляд на свою тарелку. — Эй!

Где мой завтрак?
— Мне пора, — Римус быстро поднялся из-за стола. — Библиотека. Увидимся на

зельеварении.
Любимым временем Римуса в библиотеке было раннее утро — всё было таким
прибранным и аккуратным, и обычно он был здесь совсем один. Очень мало
учеников рвались учиться по утрам, но Римус выяснил, что в определённые
лунные фазы он всё равно спал не больше пяти часов, поэтому был здесь
постоянным посетителем.
Его идее потребовалось время, чтобы как следует сформироваться, но он хотел,

чтобы она была чёткой и законченной, когда он представит её остальным
мародёрам. Тогда это, по крайней мере, будет полностью его шалостью. У
Римуса была потребность оставить свой след в истории Хогвартса и в этом году.
Все остальные были увлечены чем-то другим — война, квиддич, «великая гонка
поцелуев», как красноречиво называл это Сириус. Они даже ни разу не лазили в
«Сладкое королевство». Римус чувствовал, что мародёрам необходим новый
розыгрыш — и грандиозный.
Он потратил полчаса, изучая сложные и замысловатые временные заклинания:

чары, чтобы остановить время, ускорить его, замедлить или даже исказить. (Он
не совсем понимал, как работало искажение времени, но ничего приятного в
этом не было, да и было куда сложнее его умений.) В конце концов, он пришёл к
выводу, что, как всегда, слишком много думает. Это была не магическая
проблема, а механическая.
К тому времени, когда пора было идти на уроки, Римус нашёл необходимый
параграф в «Истории Хогвартса» и с удовлетворением понял, что план будет
готов к концу недели. Он пошёл на зельеварение в хорошем настроении —
которое быстро сошло на нет, когда он осознал, что за ним следят.
Чувство, что за ним наблюдают, покалывало шею ещё в библиотеке, но он

списал это на своё буйное воображение, учитывая, какое это было тихое и
одинокое место. И всегда оставалась вероятность, что это мадам Пинс маячила у
него за спиной, готовая броситься на защиту своих драгоценных книг. К 8:45
коридоры заполнили спешившие на занятия учащиеся, которые болтали и
смеялись, доедая на ходу свой завтрак или дописывая в последнюю минуту
домашку. В этом году Римус зарёкся ходить один, и теперь обрадовался, что
вокруг много людей, в том числе гриффиндорцев, и можно чувствовать себя в
безопасности.
Однако, когда он начал спускаться по лестнице, ведущей в подземелье,

385/1533
покалывающее ощущение вернулось. Обычно Римус старался игнорировать
подобные инстинкты — они принадлежали волку, а он ненавидел подобное
вторжение. Но сейчас не мог отделаться от этого чувства, поэтому дотянулся до
палочки и крепко сжал её.
Когда до класса зельеварения оставался лишь один коридор, он специально

повернул в другую сторону и спрятался за гобеленом. Он подождал. И, как и
ожидалось, всего через несколько секунд Северус Снейп заглянул за угол с
недоумённым выражением лица. Раздражение закипело в крови Римуса, и он
даже не успел как следует обдумать свои действия, когда направил палочку на
слизеринца и быстро произнёс:
— Петрификус Тоталус!
Снейп одеревенел с таким удивлённым лицом, что это бы рассмешило Римуса,

если бы он не был так зол. Его противник упал на пол с прямыми, как доски,
руками и ногами, абсолютно парализованный. Его блестящие тёмные глаза в
панике озирались, пока Римус не вышел из своего укрытия. Он пнул лежащего —
не слишком сильно, только по ноге — и ухмыльнулся, глядя сверху вниз:
— Хватит меня преследовать, ты, слизняк, — сказал он. — Разве я тебя не

предупреждал?
Снейп беспомощно уставился на него, Римус засмеялся и чуть ли не вприпрыжку

отправился на зельеварение.
386/1533
Четвёртый год: Ноябрь (Часть 1)
— Не забудьте, я жду от вас трёхстраничное эссе о сходстве и

различиях буревестников и фениксов не позже пятницы включительно, — сказал
напоследок Ферокс. — И никаких отговорок.
Мэри и Марлин застонали, собирая вещи.
— Я вообще про него забыла, — прошептала Марлин. — И у меня на этой неделе

тренировки почти каждый вечер — матч с Когтевраном в воскресенье.
— Я дам тебе свои записи, — ответил Римус, аккуратно складывая свою работу.
— Эссе правда лёгкое.
— В воскресенье ведь ещё день рождения Сириуса, да? — задумчиво спросила

Мэри.
— Да, откуда ты знаешь?
— Ну, мы как бы немного встречались в прошлом году, — высокомерно ответила

Мэри. — И вы, ребята, всегда поднимаете такой шум из-за дней рождения, что
их довольно сложно забыть. Боже, надеюсь, Гриффиндор победит, иначе у него
будет просто «великолепное» настроение.
— Да уж, — согласился Римус. Он не подумал об этом. Он планировал раскрыть

друзьям идею своего большого розыгрыша на день рождения Сириуса — вместо
нормального подарка. Теперь он подумал, не купить ли всё-таки что-нибудь в
придачу, хотя они не пойдут в Хогсмид ещё несколько недель. Конечно, он
всегда мог подарить Сириусу упаковку сигарет, но это казалось слишком
дешёвым ходом, особенно когда Сириус знает, что они краденые.
Андромеда уже заранее послала несколько подарков через Поттеров, и Джеймс

спрятал их у себя под кроватью. Естественно, там было ещё больше пластинок —
Римус очень надеялся, что одна из них окажется новым альбомом Боуи, Diamond
Dogs.
— Я пошла в совятню, нужно отправить кое-что Даррену, — сказала Мэри, когда

они вышли из класса. — Пойдёшь, Марлс?
Марлин не особо горела желанием, судя по её лицу, и Римус быстро сказал:
— Я иду в библиотеку, пойдём, если тебе нужны мои заметки?
— Да, спасибо, Римус!
Они попрощались с Мэри и вместе пошли в противоположную сторону. Римусу

очень нравилась Марлин — тем, что она была довольно высокой для девчонки и
к тому же очень деловой. Римуса это как-то успокаивало, особенно по
сравнению с Мэри, с которой всегда было очень весело, но которой иногда было
слишком много.
— Спасибо, — улыбнулась ему Марлин. — Я люблю её, но больше не могу

проверять на ошибки её грязные письма Даррену.
387/1533
— Грязные письма?! — ужаснулся Римус. Марлин засмеялась.
— Ага, они довольно ужасные. Эй, Римус, можно тебя кое о чём спросить?
— Что?
— Эм-м… я нравлюсь Сириусу?
Римус поборол первоначальную реакцию — прилив отчаяния. Ему казалось, что с

начала учебного года он и недели не прожил без того, чтобы не выслушать о
чьих-нибудь любовных проблемах. Почему они все считают, что лучше всего
поговорить об этом с ним? Разве он дал хоть малейший намёк на то, что ему
интересны подобные разговоры?
— Не знаю, — ответил он, надеясь, что это не прозвучало слишком раздражённо.

— Тебе придётся спросить у него.
— Не думаю, что он ответит мне прямо, — засмеялась Марлин. — Прости, просто

он начал вести себя довольно странно рядом со мной на тренировках по
квиддичу.
— Странно?
— Да, всякие комментарии и всё такое. Это уже немного надоело, если честно,
он мне уже не нравится так, как раньше… Ну, знаешь, он так любит внимание,
он всегда больше подходил Мэри.
— Какие комментарии?
— Ну, просьбы поцеловать его на удачу, например… Может, он так флиртует,

или, может, просто прикалывается… С Джеймсом и Сириусом никогда ничего не
знаешь наверняка, понимаешь?
Римуса внезапно осенило: он понял, что происходит, и отчасти разозлился на

Сириуса, отчасти ему стало стыдно за него.
— Что? — спросила Марлин, останавливаясь перед входом в библиотеку. — Что у

тебя с лицом?
— Э, Марлин, слушай, мне очень неловко тебе это говорить, но… — и рассказал
ей всё об их споре.
Ладно, да, хорошо, наверняка она расскажет Мэри, а Мэри наверняка расскажет
всем остальным однокурсникам — но, по мнению Римуса, это будет парням
хорошим уроком. Ему доставило невообразимое удовольствие разрушить шансы
Сириуса на победу в этом идиотском споре. К счастью, Марлин была очень
разумной девушкой и под конец объяснений Римуса уже хохотала.
— Это же всё объясняет! — сказала она, задыхаясь от смеха. — То-то Джеймс всё
время пытался помешать Сириусу говорить со мной. Эти мальчишки! Они такие
идиоты.
— Точно, — ухмыльнулся Римус с облегчением, что кто-то разделяет его мнение.

388/1533
— Ох, отлично, теперь я могу как следует повеселиться, — ухмыльнулась
Марлин, понизив голос, когда они зашли в библиотеку. Затем она раздосадовано
добавила: — Жалко, что Джеймс не попытал удачу со мной. У него был бы шанс.
Римус поднял брови:
— Ну, для него существует только Лили, так что…
Марлин вздохнула:
— Это гиблое дело. В общем, неважно.
Они уселись за их любимым столом, который стоял у самого большого окна,

благодаря чему здесь всегда было очень светло. Римус достал свои записи и
показал Марлин, как он пронумеровал все качества буревестников и фениксов и
как их сравнил. В благодарность за помощь Марлин предложила ему
собственные записи по астрономии, и они вдвоём провели приятный час, тихо
шурша пергаментом и перьями. Наконец настало время ужина.
— Римус, — тихо сказала Марлин, когда они закончили, — а в этом споре

участвуют все мародёры, или только Джеймс с Сириусом?
— Э… вроде бы Питер тоже участвует. Хотя мне кажется, что он уже жалеет об
этом.
— Значит, ты не с ними?
— Нет! — ответил он немного громче, чем намеревался.
— Жаль, — ответила она, сверкая глазами. — Потому что уверена, ты бы

победил.
Он фыркнул:
— Ну конечно.
— Ты нравишься девчонкам! Ты очень классный, и добрый, и умный.
— Заткнись.
— Я бы тебя засосала.
— Боже мой, Марлин… — Римус начал идти немного быстрее, чувствуя, как
загорелись его уши. — Ты же моя подруга!
— Да, но просто ради победы в споре, — она ухмыльнулась, догоняя его. Он и

забыл, какой спортивной она была, а у него всё ещё немного болело бедро.
— Тебе никто не нравится?
— Нет. Пойдём, я есть хочу.
Это не ложь, подумал Римус про себя. Но почему-то ею ощущалось.
389/1533
***
— ВПЕРЁД ВПЕРЁД ГРИФФИНДОР ВПЕРЁД ВПЕРЁД! — кричал Римус вместе со

всеми. При этом, благодаря Питеру, махавшему своим шарфом над головой, как
сумасшедший с лассо, Римус не так остро чувствовал себя дураком.
Однако он всё же нервничал, нервничал сильнее, чем на первой игре Марлин и

Джеймса, потому что Сириус — хоть и летал очень хорошо — под давлением не
всегда принимал верные решения. А квиддич был опасным спортом, если вести
себя опрометчиво.
Половина толпы была одета в синее, вторая половина — в алое, и оглушительная

какофония криков одобрения и свиста разнеслась по полю, когда на него вышли
две команды. Джеймс как всегда выделялся своей беспорядочной копной
чёрных волос. Два гриффиндорских загонщика издалека были одного роста, и их
можно было различить только по разным цветам хвостиков, торчащих из-под
шлемов — один пшеничный, другой чёрный.
Римус почувствовал, как сердце бьётся прямо в горле, когда игроки взобрались
на мётлы, немного поёрзали и со свистком тренера взметнулись в небо. Было
трудно определить, за кем следить. Джеймс словно молния зигзагами носился
по полю в погоне за квоффлом. Марлин и Сириус разделились, прикрывая
разные части поля с битами наготове.
У этих двоих были очень разные стили игры — Марлин была крайне
сосредоточена и больше преследовала игроков, а не бладжеры, чтобы лучше
защищать своих товарищей по команде. Сириус же предпочитал другую
тактику — он летал прямо за мячами, неважно, куда они летели, и отбивал их
так далеко от основной игры, как только мог.
— Это первая игра Блэка, и он явно бросился в неё очертя голову, — раздавался
голос комментатора над толпой. — Несомненно, он получил много наставлений
от Поттера — который только что забил первый гол! Теперь Гриффиндор с
десятью очками ведёт счёт!
Римус слишком сильно переживал, чтобы радостно кричать вместе со всеми. У

него уже кружилась голова от попыток следить за всеми тремя друзьями в
воздухе.
— Как я уже говорила, — продолжала комментатор, пуффендуйка с седьмого

курса, — в этом году на стороне Гриффиндора множество талантливых
игроков — это Поттер, конечно, и Маккиннон, которая стала одним из самых
лучших загонщиков красной команды за многие годы, а теперь ещё и Сириус
Блэк, белая ворона известной династии игроков в квиддич — вы помните его
двоюродную сестру, Нарциссу Блэк из Слизерина, которая была одним из
лучших ловцов Хогвартса, и, естественно, младшего из двух братьев Блэк,
Регулуса, который занял место Нарциссы в команде после одного сезона в
качестве охотника. Если верить слухам, между братьями клана Блэк царит
раздор, так что, можете быть уверены, матч Гриффиндора против Слизерина в
следующем семестре будет просто…
— Не соизволите ли вернуться к текущей игре, мисс Дарси? — рявкнула

Макгонагалл в громкоговоритель.
390/1533
— Простите, профессор! Сейчас квоффл ведёт Данэм из Когтеврана, она
запускает его и… о-о-о, это был довольно плохой удар…
Игра продолжалась, и Римус лишь надеялся, что Сириус не слушает

комментарии — заговорить о семье Блэк в таком тоне было гарантированным
способом подорвать его концентрацию. Но нет, всё шло хорошо — он отбивал
бладжеры с большим рвением, но это можно было легко списать на адреналин.
К концу игры стало очевидно, что Римус совершенно зря переживал. Может,
Сириус и не вёл себя так, будто серьёзно воспринимал игру вне поля, но,
видимо, когда тебя подбадривает целая толпа, это творит чудеса.
Когда ловец Гриффиндора поймал снитч — закончив матч со счётом 300:110 —

оба загонщика вернулись на землю. Римус видел, как Сириус забросил руку
Марлин на плечо и наклонился к ней — но она ловко увернулась и подставила
для поцелуя щёку.
***
Этим вечером в общей комнате происходил бунт красного и золотого цветов и

рок-музыки. Весь факультет собрался, чтобы отпраздновать и победу
Гриффиндора, и день рождения Сириуса. Римус, не теряя ни минуты, продал
больше сигарет, чем за весь учебный год до этого — он пришёл подготовленный,
предугадав, что старшие ребята будут пить, а значит, будут более склонны
выкурить пару сигарет. Он сам держался подальше от подозрительных
напитков, потому что летние похмелья были ещё свежи в его памяти.
Джеймс и Сириус, конечно, были в своей стихии, хохотали до слёз и купались в

поздравлениях своих одноклассников. Питер держался достаточно близко к ним,
чтобы наслаждаться весельем, но достаточно далеко, чтобы им не мешать.
Римус был счастлив наблюдать за ними издалека, болтая с Марлин и Лили и

объедаясь закусками, добытыми с кухни. Теперь он понимал, что не сможет
раскрыть свои планы до самого позднего вечера, но не переживал из-за этого.
Лучше пусть все повеселятся как следует, у них ещё полно времени.
В какой-то момент Сириус наконец добрался до своих подарков — набора для

починки мётел от Джеймса, горы шоколада от Питера и трёх новых альбомов от
Андромеды: Dark Side of the Moon, Country Life (у которого была невероятно
неприличная обложка, при взгляде на которую все парни ухмыльнулись, а
Римусу захотелось умереть от стыда) и Diamond Dogs.
— О! — воскликнул Римус, не в силах сдержать восторга, когда взял в руки

долгожданную пластинку и погладил странную психоделическую обложку.
— Поставишь её первой? Пожалуйста?
Сириус ухмыльнулся:
— Для тебя что угодно, Лунатик! — и поставил пластинку в проигрыватель.
О-о-о-о-о-у-у-у-у О-о-о-о-о-о-о…
Завыла аудиозапись, посылая дрожь по позвоночнику Римуса — это был волчий

вой. Он испуганно посмотрел на Джеймса и Сириуса. Они выглядели такими же
391/1533
удивлёнными, но Сириус расплылся в улыбке, когда голос Дэвида Боуи заполнил
комнату, будто читая заклинание:
And in the death…

As the last few corpses lay rotting on the slimy thoroughfare,
The shutters lifted in inches in Temperance Building,
High on Poacher's Hill,
And red, mutant eyes gaze down on Hunger City…
И в смерти…
Когда последние несколько трупов гнили на скользкой магистрали,
Ставни поднялись на дюйм в здании Темперанса,
Высоко на Поучерс Хилл,
И красный мутантный взгляд опустился на Голодный Город…
Вся общая комната потрясённо замолкла, слушая мрачную, угрюмую прозу.

Никто не знал, куда смотреть, когда на заднем плане завыли и залаяли собаки.
Римус почувствовал что-то тёмное и грязное в душе — но решил, что ему
нравится: будто Боуи говорил с ним напрямую. Особенно когда он прокричал
последние строки:
This ain't Rock'n'Roll!

This is genocide!
Это не Рок-н-Ролл!
Это геноцид!
***
— Целый месяц?! — громко прошептал Сириус.
— Ага, тридцать дней, — ответил Джеймс таким же театральным шёпотом.

— Если мы сделаем это за лето…
— Вы забыли про заглушающие чары, дебилы, — крикнул Римус.
— Блядь, — и невнятный шум за этим.
Уже было далеко за полночь, и их вечеринку давно разогнали старосты. Сонные

и довольные мародёры разбрелись по кроватям, но, видимо, у Джеймса и
Сириуса ещё оставались неразрешённые вопросы, и теперь они проводили
личное совещание на кровати Джеймса. Римус понимал, о чём они говорят, но
решил не лезть к ним с этим прямо сейчас. Хотел посмотреть, как далеко они
зайдут. Но всё же он знал, что в какой-то момент они поймут, что забыли про
заглушающие чары, и решил, что честность — лучшая политика.
Римус и Сириус выглянули из-за своих занавесок одновременно.
— Прости, Лунатик, — улыбнулся Сириус. — Мы тебя разбудили?
— Не-а, — пожал плечами Римус. — Я… вообще-то, я тут думал об одной

шалости…
392/1533
— Шалость?! — голова Джеймса присоединилась к голове Сириуса в прогале
между занавесками. — Кто сказал шалость?!
Римус смущённо улыбнулся. Он уже думал, что ему придётся ждать следующих
выходных, чтобы рассказать им, но Джеймс приглашающим жестом
великодушно раздвинул занавески.
— Прошу, мистер Лунатик, — сказал он, — пройдите в наш офис…
Римус радостно соскочил с кровати и потопал по прохладному полу к кровати

Джеймса. Ему казалось, что он годами ждал этого приглашения.
— Ну? — серьёзно начал Джеймс, тыкая светящимся кончиком своей палочки,

словно микрофоном в лицо Римуса. — Расскажи нам!
— Один момент, — Римус закатил глаза и достал свою палочку. — Муффлиато!
— Он слишком умён для нас, — сухо сказал Сириус.
— Действительно, — согласился Джеймс.
Римус проигнорировал их, они были глупыми и игривыми от недосыпа, но ему

нужно было хотя бы коротко представить им свой план, до того, как они
вырубятся.
— Помните, я рассказывал вам про будильник Надзирательницы? — быстро

спросил он. Парни кивнули послушно, как кокер-спаниели. — И как мы
переводили его, чтобы не приходилось вставать слишком рано? — множество
кивков. — Ну, я думал, как мы можем применить это в Хогвартсе. Я немного
почитал и… Вы знали, что все часы в этой школе контролируются одними
главными часами? Теми большими около главного зала.
— О, ЛУНАТИК! — закричал Сириус и вдруг кинулся на Римуса и обнял его с

такой силой, что оба упали плашмя на кровать. Римус испуганно попытался
спихнуть его с себя, но Сириус крепко держал и притворялся, что рыдает в его
плечо от счастья. — Ты правда ПРОЧИТАЛ «Историю Хогвартса»! Хоть кто-то из
вас наконец-то её прочитал! Теперь ты мой любимый мародёр!
— Отпусти меня, придурок! — зарычал Римус, наконец спихивая его с себя и

отползая подальше, пока Джеймс ржал над ними.
— Никто бы никогда не догадался, что ты самый старший из нас, Блэк, —

ухмыльнулся Джеймс. — Лунатик, пожалуйста, продолжай. Большие часы…?
— Да, точно, — Римус поправил свою пижаму, чувствуя себя горячо и нервно от
этого нападения. — Эм… в общем… э-э… у меня была идея… я… — ничего
хорошего не выходило, он абсолютно потерял мысль. Теперь он мог думать
только о том, каким раздражающим идиотом был Сириус.
— Главные часы контролируют все остальные, — быстро подсказал тот

неожиданно трезвым голосом. — Это специальное заклинание, чтобы все
настенные и наручные часы в замке были идеально синхронизированы. Даже те,
которые мы привозим с собой из дома. Даже магловские часы. Это чертовски
393/1533
хорошая магия.
— Да, — кивнул Римус, наконец приходя в себя. — Да, именно. В общем, что я
думаю: если эти часы пойдут неправильно или если их сдвинуть на пять минут…
тогда остальные сделают то же самое. И это повлияет на время уроков, и на
завтраки, обеды, на… Ну, в общем, на всю жизнь замка. И если мы начнём с
совсем небольших изменений — например, если двигать на пять минут вперёд
каждую ночь — никто не заметит целую вечность, да? Ну, в смысле, как вообще
кто-нибудь это заметит, если все часы одинаковые?
Он закончил свою нервную речь, сидя прямо и глядя на Джеймса, потому что до
сих пор злился на Сириуса за то, что тот сбил его с мысли и почти всё испортил.
Мозг Джеймса усиленно работал — Римус знал это, потому что тот поправил
очки на носу. Наконец он посмотрел на Сириуса и улыбнулся:
— Наш Лунатик снова это сделал!
394/1533
Четвёртый год: Ноябрь (Часть 2)
Понедельник, 4-е ноября, 1974 год.
— Ну, я не знаю, — сказал Питер, снова заламывая пальцы. — Профессор

Макгонагалл говорит, что время — это не игрушка.
— А мы и не будем с ним играть, — застонал Сириус, который уже дважды

объяснил план действий. — Это магловский розыгрыш, Питер, пойми же ты это
наконец своей толстокожей черепушкой!
— Перестань, — нахмурился Римус, которому было жалко Питера, ведь тот и так
уже весь день хандрил из-за того, что его не взяли на ночное совещание. — Мы
не собираемся менять само время, Пит, — терпеливо объяснил Римус. — Мы
просто передвинем стрелки на часах.
Питер неуверенно посмотрел на Римуса, затем на Джеймса для подтверждения

этих слов.
— Ладно, — медленно сказал он. — Думаю, я всё понял.
Они согласились, что нужно всё сделать как можно быстрее, и с трудом
отсидели уроки, сгорая от нетерпения и предвкушая реализацию своего
коварного плана. Римусу не раз пришлось шикать на Сириуса и Джеймса, когда
их восторг переливался через край — даже в самые лучшие времена друзей
нельзя было назвать скрытными.
— Это не сработает, если все будут об этом знать, — прошипел Римус за обедом,
когда Мэри спросила, о чём они там перешёптываются. — Так что заткнитесь! Я
знаю, что вы, придурки, можете хранить секреты, если сильно постараетесь.
Они едва-едва дождались, когда наступит ночь и в замке станет тихо и

спокойно. Прошло уже много времени с тех пор, когда они в последний раз все
вместе выбирались из спальни ночью, и хоть задание было довольно простым,
идти хотели все.
Но появилась одна проблема. Забраться вчетвером под мантию теперь оказалось

гораздо сложнее, чем три года назад.
— Питер, останься здесь, — сказал Сириус после третьей попытки.
— Почему я? — запротестовал тот. — Почему вы всё время исключаете меня из

группы?!
— Мы не исключаем тебя, идиот. Всё дело в чистой логике, — закатил глаза

Сириус.
— Джеймс!
— Я останусь, — предложил Римус. — Я самый высокий, это я виноват.
— Но это же твоя идея, — заныл Сириус. — Ты не можешь это пропустить!
395/1533
— Пойду в другой раз. Не получится сделать всё сразу.
— Даже если мы будем втроём, нам придётся идти вплотную друг к другу, —
сказал Джеймс. — Блэк, Петтигрю, вы остаётесь.
— Почему я?! — одновременно воскликнули Сириус и Питер.
— Потому что, — ответил Джеймс, поджав губы. — Это идея Лунатика и моя
мантия.
Потребовалось ещё немного споров, поглаживаний эго и обилие обещаний, что

каждую ночь они будут ходить по очереди справедливости ради, прежде чем
два отверженных мародёра наконец согласились остаться. Вскоре Римус и
Джеймс уже ползли через общую комнату Гриффиндора под мантией-
невидимкой, на цыпочках обойдя парочку семикурсников, уснувших над книгами
для сдачи КОТОВ.
— Надеюсь, они перестанут спорить, если мы на час оставим их одних, —

прошептал Джеймс, когда они вышли из прохода за портретом в тёмный
коридор.
— Вообще, почему Сириус ведёт себя с Питером как полный мудак? — спросил
Римус как можно тише. Они не хотели тревожить Пивза или, ещё хуже, миссис
Норрис.
— Все девчонки знают о Великой Гонке Поцелуев, — ответил Джеймс, медленно

двигаясь, чтобы Римус за ним успевал. — Сириус думает, что это Питер им
рассказал.
— Почему он так думает?
— Ты же знаешь Блэка, — сказал Джеймс с улыбкой в голосе. — Любит делать

поспешные выводы. И обычно неправильные.
— Значит, ты не думаешь, что это был Питер? — невинно спросил Римус.
— Лунатик, — фыркнул Джеймс, — я знаю, что это был ты.
— А-а...
— Мне всё равно, — тихо засмеялся Джеймс. — Это даже повысило мои шансы
на победу в этом споре.
— Марлин предложила засосать меня, — вдруг признался Римус. — Но я сказал

ей, что не участвую в споре.
Он не совсем понимал, почему рассказал Джеймсу — или почему выбрал такой

неподходящий момент. Наверное, просто хотел, чтобы кто-нибудь знал. Может,
всё дело было в хвастовстве — это ведь они изначально не включили его в спор.
— Ха, — сказал Джеймс. — Не говори Сириусу, он этого не переживёт.
396/1533
— Тебя бы тоже засосала, — благородно добавил Римус. — Она сказала мне, что
засосала бы.
— Увы, этому не бывать, — легко ответил Джеймс. Римус задумался было об

этом, но они уже подошли к главным часам, стоявшим у подножия широкой
лестницы.
Они были очень большими и очень красивыми, с широкой рамой из красного

дерева и вырезанными на ней многочисленными магическими существами и
растениями. Стрелки и циферблат были выгравированы из блестящего золота.
Римус достал волшебную палочку и сконцентрировался на том, чтобы снять

защитные чары, которые были наложены великим волшебником очень давно.
Это заняло немало времени, чары были сложными и замысловатыми, связанными
друг с другом, словно нитки. Но он распутывал их, медленно и уверенно, одни за
другими, и магия распуталась с лёгким хлопком где-то в глубине механизма. Он
улыбнулся Джеймсу:
— Готово.
Джеймс взмахнул собственной палочкой, и минутная стрелка откатилась назад

на пять минут. Он посмотрел на свои ручные часы, и оба увидели, как они
подстроились под главные. Джеймс тихонько засмеялся:
— Видишь, Лунатик, я знал, что ты обязан был пойти. Пойдём, пора

возвращаться.
Они быстрее поднялись по ступенькам, радуясь своему триумфу. На самом верху

Римусу пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание. Он положил руку на
плечо Джеймса, чтобы восстановить равновесие, и тот терпеливо подождал его.
— Эй, Джеймс?
— А?
— Ты правда готов проиграть спор Сириусу ради Лили?
Джеймс замер на месте, но его голос не был раздражённым, когда он ответил:
— Может, и не проиграю.
— Но Лили никогда не…
— Это я учусь на прорицании, Люпин, а не ты.
— Ну да, но она тебя ненавидит.
— Она меня не ненавидит, — засмеялся Джеймс. — В Лили Эванс нет ни одной

клетки, умеющей ненавидеть.
Римус ничего на это не ответил, потому что знал, что это правда. Джеймс
продолжил:
— Просто ещё не пришло время, вот и всё. Но я не возражаю.

397/1533
— О, — сказал Римус. Его впервые в жизни осенило, что Джеймсу Лили не просто
нравится. Это было что-то совершенно иное. Римусу хотелось задать больше
вопросов, но он не знал как — он не был Сириусом, он не мог быть таким
наглым.
Когда они вернулись в спальню, Сириус мерил шагами комнату, а вокруг

кровати Питера были задёрнуты занавески. Можно было сделать вывод, что они
не воспользовались этим временем, чтобы помириться.
— Ну? — с энтузиазмом спросил Сириус, когда Джеймс и Римус сбросили мантию.
— Сделано, — просто ответил Джеймс, направляясь к своей кровати и зевая. Он

похлопал Сириуса по плечу, когда проходил мимо него. — Наслаждайся своей
пятиминутной отсрочкой.
***
Так их шалость и продолжалась. Каждую ночь этой недели два мародёра

спускались вниз под покровом мантии-невидимки и накладывали чары,
смещающие большую стрелку на пять минут назад. К утру субботы все часы в
Хогвартсе отставали на двадцать пять минут. Пока что никто, похоже, этого
даже не заметил, и Джеймс с Сириусом начинали терять терпение.
— Дело в том, — зевал Сириус, сидя за завтраком в мятой квиддичной форме и

сонно моргая, — что мы ни хрена не спим на полчаса дольше, правда? Мы же не
ложимся спать раньше.
— Нет, ну, не то чтобы это было нашей целью… — сказал Римус, пытаясь
сконструировать многоэтажный сэндвич из тостов с вареньем и клубничным
джемом.
— И всё равно мне кажется, что мы должны извлекать из этого какую-то выгоду.
— Удовлетворение от хорошо выполненной работы? — сухо ответил Римус и

откусил кусок своего творения. Сладкая фруктовая масса вылилась за края
хлеба и запачкала его пальцы. Сириус скривился — у него было отвращение к
липким вещам.
Однако блеск их гениальности, по всей видимости, не был достаточной наградой

для Сириуса. Следующим утром Римус проснулся гораздо раньше будильника и,
проверив время, увидел семь утра. Он подошёл к Сириусу и потряс его за плечо.
— Что ты сделал прошлой ночью? — спросил Римус, когда Сириус наконец

проснулся. — Это же вы с Джеймсом ходили к часам?
— Просто захотелось поспать подольше, вот и всё…
— На сколько ты сдвинул время?
— Не знаю, на час или два?
— Что?!
398/1533
— Что? — Сириус выглядел искренне удивлённым. — Разве не в этом был весь
смысл этой шалости?
— Ну… — вздохнул Римус. Да какая разница? Это не могло продолжаться вечно.

— Всё равно слишком много. Я посмотрю, может, смогу повернуть его немного
вперёд сегодня ночью.
Сириус пожал плечами, отвернулся и снова уснул.
Несколько человек за завтраком прокомментировали, как странно было

проснуться почти что зимой в семь утра и обнаружить яркий утренний свет за
окном, но это было воскресенье, и Римус решил, что им всё сошло с рук. Этой
ночью Римус и Питер спустились как обычно, и Римус попытался исправить
безответственную выходку Сириуса.
— А мы можем сделать так, чтобы в следующую субботу мы проснулись

пораньше? — неуверенно спросил Питер. Римус до сих пор не был уверен, что
Питер полностью понимал, что они делают.
— Не вижу причин, почему нет, — пожал плечами Римус. — А зачем тебе нужно
проснуться раньше?
— В субботу будет поход в Хогсмид, и я собирался встретиться с… эм-м… да так,

ни с кем.
— С кем?
— Пожалуйста, не говори Джеймсу и Сириусу!
— С кем, Пит?
— С Дездемоной Льюис.
— О… нет, я никому не скажу.
Этой ночью Римус вернулся в кровать с тяжёлым сердцем. Ему казалось, что
теперь он потерял всех друзей — единственным человеком, который не хотел
постоянно говорить об отношениях с противоположным полом, была Лили. Он
чувствовал себя немного виноватым перед ней за то, что неумышленно похерил
их работу по зельеварению.
Справедливости ради, зелья всех одноклассников были похерены.
— Ой-ой… — профессор Слизнорт почесал голову в полном недоумении от

получившихся зелий, оказавшихся совершенно бесполезными. — Вы оставили их
томиться на правильное количество времени? Они должны были стоять ровно
двадцать четыре часа…
Конечно, все правильно отмерили время. Или думали, что правильно. Во всём
был виноват Сириус, говорил себе Римус.
Сириус, естественно, считал всё произошедшее крайне забавным, и это лишь

вдохновило его пойти на ещё больший риск. Проблема заключалась в том, что
Римус не мог его за этим поймать. Каждый раз, когда наступала очередь
399/1533
Сириуса спускаться и менять время, он делал всё, чтобы пойти либо с
Джеймсом, либо с Питером. И когда Римус хотел идти с ним, Сириус сразу шёл
на попятную.
— Я знаю, что ты делаешь, — сказал ему Римус, когда они проснулись одним
«утром», а солнце уже находилось в зените.
— А я знаю, что ты делаешь, — ответил Сириус с ухмылкой. — Пай-мальчик.
Это было правдой — Римус спускался к часам раз в две ночи и пытался
исправить тот хаос, что натворил Сириус. Таким образом, к третьей неделе
ноября время металось туда-сюда как сумасшедшее, иногда разница с реальным
временем составляла аж четыре часа. Главная проблема была в том, что Сириус
отказывался говорить ему, на сколько минут или часов он менял время, так что
Римусу приходилось лишь гадать о правильности своих корректировок.
— Какого чёрта вообще происходит?! — воскликнула Мэри за завтраком после

всего трёх-четырёх часов сна — Римус сожалел, но это был единственный способ
поставить Сириуса на место в его идиотском противостоянии.
Завтраки в зале стали крайне странными: казалось, что домашние эльфы на

кухне больше всех не понимали, что происходит с временным пространством, и
спорили друг с другом по поводу того, в какое время какой приём пищи
устраивать. Так, омлет теперь подавался одновременно с пюре и подливкой,
ножки ягнёнка появлялись вместе с кукурузными хлопьями, и раз или два все
приходили на ужин, а на столах вообще не появлялось никакой еды.
Естественно, Сириус и Джеймс наслаждались каждой секундой происходящего.
— Ты о чём? — невинно спросил Джеймс. Сириус этим утром вообще не издавал

ни звука, лишь зевал и время от времени бросал убийственные взгляды на
Римуса.
— Я, что, одна очень плохо сплю? — в отчаянии спросила Мэри. Она выглядела
довольно измотанной — тёмные волосы толстыми петлями выбивались из
неаккуратно заплетённых кос, глаза покраснели и немного опухли. — И что не
так с природой?
— Да, вчера было очень темно, — зевнула Марлин. — А сегодня начало светать
уже где-то в шесть или около того.
— Хогвартс — очень загадочное и мистическое место, — сказал Джеймс. — Кто

мы такие, чтобы ставить под вопрос его внутреннее устройство?
А Римус стал очень сильно переживать за предстоящее полнолуние. Он думал,

что оно должно наступить совсем скоро, но теперь не знал наверняка когда.
Если Сириус не сбавит обороты, то он может совсем потерять счёт времени, и
тогда ему придётся просто запереться в Воющей Хижине на целую неделю. Он
не знал, как объяснить это мадам Помфри, но если он что-нибудь не сделает, то
рискует обратиться в волка прямо посреди замка.
***
Среда, 27-е ноября, 1974 год.
400/1533
К четвёртой неделе, как думал Римус, никто из мародёров уже не знал, какое на
самом деле должно быть время — у них не было ни малейшего предположения.
Он уже перестал пытаться исправить изменения Сириуса, решив вместо этого
посмотреть, что из этого получится. Ситуация наконец достигла апогея, когда
они зевали на трансфигурации, и Питер вдруг выглянул в окно и вскрикнул.
— Что такое, Петтигрю? — рявкнула Макгонагалл — в последнее время она была

гораздо более раздражённой, чем обычно. Вообще-то, все были более
раздражёнными, и Римус зарёкся впредь портить чей-либо режим сна.
— Н-ничего, профессор, — Питер поспешно опустил взгляд.
Но было уже слишком поздно: все в классе, включая Макгонагалл, теперь тоже
выглянули в окно — и наблюдали за восходом солнца в одиннадцать часов утра.
— Да ради всего святого! — воскликнула Макгонагалл. — Класс, я хочу видеть

всех в Большом зале прямо сейчас. Я позову директора.
Меньше чем через час, Римус, нервничая, ждал вместе со всей школой речь
Дамблдора. Он не особо часто видел директора в этом году; теперь старик редко
появлялся на трапезах, и Макгонагалл говорила, что он отсутствует по делам
Министерства. И всё же сейчас он был в школе, и Римус не мог отделаться от
тянущего чувства в животе, когда седой волшебник предстал перед ними.
— Как думаешь, что происходит? — спросила Римуса Лили. Мэри дремала у неё
на плече.
— Без понятия, — ответил он, пытаясь звучать убедительно.
— Похоже, — начал Дамблдор. Он говорил очень тихо для учителя, Римус всегда
так считал — но каким-то образом всё равно все в зале затихли, — что в наши
ряды затесались проказники.
В эту секунду все в зале посмотрели на Римуса, Джеймса, Сириуса и Питера.

Римус продолжил смотреть прямо, не обращая ни на кого внимания; Питер
начал нервно постукивать ногой по полу, бросая взгляды на Джеймса, который
улыбался публике обычной приветливой улыбкой. Римус не видел, что делал
Сириус, но был уверен, что это было что-то глупое и крайне неуважительное. И
всё же Дамблдор никого не обвинял, лишь дружелюбно улыбнулся и продолжил:
— Хочу заверить вас, что все часы в замке теперь исправлены, и мы приняли
меры, чтобы подобное не повторилось впредь. Тем временем, я думаю, нам всем
не помешает немного отдыха — я отменяю на сегодня все оставшиеся уроки.
Они продолжатся в своё обычное — правильное — время завтра утром.
По залу разнёсся рокот одобрения.
— Да! — шикнул Сириус. — Результат!
— А теперь, — Дамблдор поднял руки, — можете идти. Используйте это время с

умом!
Все в зале поднялись и устало поплелись к выходу. Мародёры только-только

собирались последовать их примеру, когда за их спинами возникла Макгонагалл
401/1533
и положила руки на плечи Джеймса и Сириуса.
— Подождите, — сказала она. — Только не вы четверо.
Римус сглотнул. Вся остальная школа покинула помещение, и в зале остались

лишь они четверо, Дамблдор и Макгонагалл.
— Так что, — спокойно начал директор, — у кого из вас возникла эта идея, м?
Или это были совместные усилия?
Они переглянулись и опустили взгляды на свои колени. Дамблдор засмеялся.
— Достойно восхищения, — одобрительно сказал он. — Тогда придётся наказать

всех одинаково, хм? Думаю, по десять баллов с каждого, вы согласны,
профессор Макгонагалл?
— Как минимум! — кивнула она. — И отработки!
— Тогда я оставлю их в ваших надёжных руках. Лишь ещё один момент,

мальчики.
Они подняли головы, готовясь к предстоящей лекции.
— Вы все явно очень одарённые волшебники, — Дамблдор продолжал

улыбаться. Питер как-то странно пискнул. — Видно невооружённым взглядом.
Это было лёгкое заклинание, да, но крайне эффективное. Подобное мышление
может далеко вас завести. Но, возможно, в следующий раз не помешает больше
предусмотрительности и планирования? Вас могли бы не поймать ещё довольно
долго.
— Три недели не так-то плохо! — выпалил Сириус. Джеймс пнул его, Дамблдор
засмеялся. Макгонагалл покраснела от злости.
— Тогда три недели отработок, Блэк!
Сириус быстро опустил голову, и Джеймс пробормотал себе под нос:
— Идиот.
402/1533
Четвёртый год: Декабрь
I'm torn between the light and dark

Where others see their targets, divine symmetry
Should I kiss the viper's fang?
Or herald loud the death of man
I'm sinking in the quicksand of my thoughts
And I ain't got the power anymore
Я разрываюсь между светом и тьмой,

Где другие видят свои цели, божественную симметрию,
Стоит ли мне целовать клык гадюки?
Или громко возвещать смерть человечества?
Я тону в зыбучих песках своих мыслей,
И у меня больше нет сил.
Среда, 4-е декабря, 1974 год.
Им всем дали три недели отработок с Макгонагалл, что означало написание

нескончаемых строк и дополнительную домашку, и запретили ходить в Хогсмид
до нового года, к вящему ужасу Питера. Бедной мисс Льюис придётся
подождать.
Также это означало, что Римус не сможет купить подарки для друзей на
Рождество, но он был благодарен за это оправдание. К тому времени он уже
накопил небольшое состояние (ну, по крайней мере, в его глазах) из десяти
галлеонов и двенадцати сиклей. Это даже близко не стояло с наследством
Джеймса, конечно, или даже с завещанием дяди Сириуса — но это было больше,
чем когда-либо имелось в распоряжении Римуса, даже в магловских деньгах.
Он уже начал строить планы на момент достижения совершеннолетия.

Ключевым действием было научиться трансгрессировать — он обязан был
научиться этому. Потом он купит достаточно материалов и начнёт поиски. И он
даже думал, что знает, с чего начать.
В этом семестре с самого прибытия в Хогвартс Римус читал «Ежедневного

пророка» от корки до корки. Он брал его у Джеймса и втайне делал заметки —
обычно в библиотеке, где к нему не могли пристать друзья-мародёры. Он искал
любые зацепки: нападения, комментарии очевидцев, слухи. Всё, что было
связано с оборотнями или «неопознанными тёмными существами». Информации
было немного — Джеймс придерживался мнения, что Министерство не хочет
поднимать панику.
Но некоторые зацепки всё же были. Иногда он находил истории о мракоборцах,

которые совершали облавы на «незаконные собрания» и встречи — всегда в
далёких незнакомых местах: на Внешних Гебридских островах или на горном
хребте Брекон-Биконс. Облавы всегда происходили за день до полнолуния. Это
было весомым доказательством, насколько мог судить Римус: Сивый собирал
последователей, и всем было на это плевать, даже мракоборцы относились к
этому легкомысленно. Как они относились и к Лайеллу.
К началу декабря Римус переживал так сильно, что обратился к Фероксу.

403/1533
Программа по уходу за магическими существами в этом году оказалась такой же
захватывающей, как и в прошлом. И учитель тоже. Он даже намекал, что может
привезти на урок настоящего камуфлори в качестве рождественского подарка,
хотя Римус даже представить не мог, где тот сможет его достать.
Однажды Ферокс на уроке водил их к озеру, где им довелось наблюдать за

долгим разговором на очень высоких тонах между учителем и представителем
русалочьего народа. Никто даже приблизительно не понимал, о чём они
говорили, но всё равно было безумно интересно, и Римус даже сделал пару
полезных диаграмм.
Одним мрачным декабрьским днём, вооружившись этими диаграммами и

законченным эссе, Римус подошёл к кабинету Ферокса. Учитывая, что и Джеймс,
и Сириус теперь играли в команде по квиддичу, Римусу было гораздо проще
ускользать от них по личным делам — в последнее время под личными делами
подразумевалось либо отслеживание оборотней, либо подпольная продажа
краденых сигарет. Лили приглашала его с собой в библиотеку, он решил, что,
должно быть, в этом году она чувствует себя немного одиноко, потому что то и
дело звала его с собой то в одно место, то в другое. Он не заметил, чтобы она
проводила меньше времени с Мэри и Марлин, но кто знает этих девчонок?
Как бы то ни было, когда Римус освободился от своих обязанностей, он набрался

смелости и постучал в дверь Ферокса.
— Войдите, — пропел знакомый радостный голос с ливерпульским акцентом.

Римус улыбнулся и зашёл внутрь.
— Здравствуйте, профессор, — поздоровался он, сжимая в руке свои бумаги.
— Люпин! Проходи, проходи, — Ферокс расплылся в улыбке из-за своего

письменного стола. Похоже, в данный момент он чинил очень большую золотую
клетку; поверхность стола была полностью покрыта инструментами, лесками и
другими вещами, которых не ожидаешь увидеть в кабинете учителя.
— Я принёс эссе по русалочьему народу, — он положил его на единственный

свободный кусочек стола, который смог отыскать.
— Ну надо же, Римус, ты не перестаёшь меня удивлять! — улыбнулся профессор,

убирая инструменты в кожаную сумку. — Его нужно сдать не позже последнего
учебного дня в этом году.
Римус пожал плечами, втайне безумно радуясь похвале учителя.
— Всё равно уже закончил, поэтому решил сразу сдать, не затягивать.
— Очень хорошо. Хочешь чаю?
— Да, пожалуйста.
Ферокс сдвинул клетку на край стола и небрежно взмахнул волшебной

палочкой. Она была толще и короче, чем палочка Римуса, сделанная из какого-то
неровного дерева, будто это была не специально изготовленная волшебная
палочка, а обыкновенная ветка. Из ниоткуда перед ними появился заварочный
404/1533
чайник, за которым быстро последовали две кружки и блюдца, звонко брякнув о
стол. Посуда была довольно старой и местами сколотой.
— Упс, — смущённо улыбнулся Ферокс. — Никогда не был особо грациозен с

чарами. Это старый набор моей бабушки.
Римус вежливо улыбнулся и налил чай своей палочкой. Левитация давалась ему
очень легко, и Ферокс выглядел впечатлённым.
— Бабуля раньше пила прямо из блюдечка и всё такое, — с ностальгией

пробормотал он, поднося чашку к губам. — Думала, так элегантней, земля ей
пухом.
Римус никогда не знал, что отвечать, когда люди начинали говорить о своих
родственниках. Ему потребовалось четыре года, чтобы понять, что люди, у
которых есть семьи, не особо хотят слышать об опыте тех, у кого их нет. Из-за
этого им становится некомфортно. Ферокс, похоже, заметил вежливое молчание
Римуса и сменил тактику:
— В этот момент моя бабушка предложила бы печенье и сигаретку, но боюсь, у

меня нет ни того, ни другого.
Римус поднял бровь и запустил руку в карман.
— Держите, сэр, — сказал он, предлагая ему пачку «Мальборо».
— А, так значит, слухи не врут? Наш местный контрабандист.
Римус пожал плечами, изо всех сил пытаясь не показать своей радости, когда
Ферокс действительно взял предложенную сигарету и зажёг кончиком своей
палочки.
— Как вы это сделали?! — спросил он, безуспешно пытаясь повторить фокус.

Ферокс засмеялся.
— Иди сюда, — Римус наклонился над столом, чтобы Ферокс зажёг его сигарету.
— Мне не стоит тебя этому учить, — подмигнул он. — Это отвратительная
привычка.
Римус ухмыльнулся через облако дыма и глубоко затянулся.
— Так что? — начал Ферокс, откидываясь на своём стуле. — Я так понимаю, это
не просто дружеский визит, юный Люпин?
— Эм-м… да, типа того, — кивнул Римус и прочистил горло. — У меня есть
несколько вопросов о… ну, я просто не знаю, кого можно спросить, а вы в
прошлом году сказали, что я могу обращаться.
— Конечно. Это по поводу твоего отца?
— О нет, — Римус энергично покачал головой. — Не о нём.
Возможно, он сказал это решительней, чем намеревался — но его уже тошнило

от Лайелла Люпина и от ужасного, опустошающего чувства вины, которое
405/1533
возникало у него при мысли об отце. Он больше ничего не хотел знать о
прошлом, дело было за будущим.
Римус затянулся ещё раз, чтобы немного успокоиться.
— Это по поводу Сивого.
— Римус…
— Я заслуживаю знать, — мрачно сказал он без следа улыбки. — Это моя жизнь.
Ферокс долго на него смотрел и затем вздохнул:
— Прямо как твой отец. Ладно, что ты хочешь знать? Только учти, я не так уж
много могу рассказать. Я знаю то, что и все: он преступник, который до сих пор в
розыске.
— В одной из статей, которые вы мне дали, написано, что Министерство считает,

будто он хочет создать армию, что именно поэтому он охотится на… детей.
— Это лишь слухи, — ответил Ферокс, глубоко нахмурившись. — Доказательств

нет.
— Я доказательство, — сказал Римус, неосознанно прижимая ладонь к своему

боку, где под мантией скрывался самый страшный из его шрамов.
— Это всё равно не значит, что… Ну, если бы он занимался этим с шестидесятых,
не думаешь, что мы уже знали бы, м?
Это был довольно сомнительный аргумент, по мнению Римуса, и он махнул

рукой:
— Если внимательно читать газеты, то нападения происходят до сих пор.

Насколько я слышал, этот Тёмный Лорд идеально подходит для того, чтобы
завербовать Сивого. Нужно что-то сделать, чтобы люди перестали к нему
присоединяться. Чтобы… такие, как я, перестали к нему присоединяться.
— Я не знаю, что тебе известно о так называемом «Тёмном Лорде» — жёстко

ответил Ферокс, — но его интересуют лишь чистокровные волшебники. Он бы
счёл Сивого получеловеком. Ниже себя.
Римус вспомнил Снейпа и остальных слизеринцев и тоже сразу же отмёл эту

теорию:
— Ему не нужно уважать Сивого, чтобы заставить выполнять грязную работу… И

если у него будет достаточно последователей…
— Ты переоцениваешь его влияние… влияние их обоих. Тёмный Лорд всего лишь

политический выскочка, который подкармливается на стороне так называемой
оппозиции; никто не воспринимает его всерьёз. Никто из тех, из-за кого стоит
переживать. А Сивый… ну, он же практически ископаемое, какой-то буйный
псих. Ни один из них не может предложить своим последователям ничего
существенного.
406/1533
— Ну да, конечно, только, знаете, Министерство тоже не может предложить мне

ничего существенного, кроме ошейника и тюремной клетки.
— Римус, это неправда, — Ферокс звучал очень расстроенно. Римусу было

плевать.
— Нет, это правда! Мне почти пятнадцать, я уже не маленький ребёнок. Мои
карьерные перспективы лишь немногим менее дерьмовые, чем у магла в
волшебном мире. Я не могу не замечать, что я единственный в Хогвартсе, не
могу не замечать, что мне нельзя никому рассказывать — ой, подождите, только
до семнадцати лет, а потом я обязан рассказать ВСЕМ, ведь так? После этого все
будут избегать меня, ведь вдруг я проголодаюсь. Может, Сивый и не может нам,
полулюдям, предложить много, но когда это твой единственный выход…
— Римус, ты можешь…
— Нет! Я ЧИТАЛ законы, и все уставы, и про этот блядский, мать его, реестр!
Он в ярости потушил окурок в остатках своего чая. До полнолуния оставалось

ещё несколько недель, но его нервы всё равно были на пределе, сердце билось
как ненормальное, когда он смотрел на Ферокса, бросая ему вызов, заставляя
ответить что-нибудь. Тот же выглядел потрясённым, казалось, он лишился дара
речи. Одна эта картина уже охладила пыл Римуса — он хотел просто спокойно
поговорить, он хотел что-то узнать, а не орать на любимого учителя. Он достал
ещё одну сигарету и зажёг спичками, которые всегда носил с собой. Затем
толкнул всю пачку Фероксу через стол.
— Оставьте себе, — тихо сказал он, делая затяжку. — Простите. Я не хотел

кричать.
— Кричать — это нормально, Римус, — слабо улыбнулся тот. — Особенно, когда

тебя никто не слушает, а тебе нужно быть услышанным.
Римус вопросительно на него посмотрел. Ферокс немного расслабился.
— Мне кажется, ты смотришь на злость как на слабость, но это не так.

Злиться — это хорошо. И у тебя на это есть чертовски хорошая причина. Ты прав.
Нам всем нужно переживать из-за Волдеморта, и из-за Сивого, и из-за всей этой
остальной чистокровной толпы. Если Министерство собирается относиться к
хорошим, умным и рассудительным волшебникам так, как они относятся к тебе,
то у таких людей, как Волдеморт, всегда будут последователи.
Римус в шоке уставился на него.
— Но, — продолжил Ферокс, — также всегда будут люди, которые работают

против них. И пока мы продолжаем на них злиться, они не победят.
— Они не победят, — повторил Римус. Обычно ему было стыдно после подобных
гневных всплесков, но сейчас было спокойней — даже легче.
— И даже на минуту не смей думать, что у тебя дерьмовые перспективы, —

поднял бровь Ферокс. — Если ты думаешь, что Дамблдор горы свернул, чтобы ты
407/1533
получил образование, просто ради того, чтобы ты закончил ничем не лучше, чем
сквиб, то ты совсем не знаешь Дамблдора, мальчик мой.
***
Декабрь подходил к концу, ночи становились всё длиннее, замок был окутан
волшебным светом и тяжёлым одеялом снега. Казалось, все были в более
хорошем настроении, чем обычно, и больше, чем когда-либо, хотели
отпраздновать Рождество. Совы летали над залом со скоростью молний,
доставляя упаковки и яркие открытки; учительница травоведения наложила
чары на омелу и плющ, чтобы растения обвивали каждую люстру и все перила в
замке; почти каждый вечер профессор Флитвик разучивал с портретами
рождественские песни, и Сириус Блэк закончил этот семестр, с ног до головы
укутанный в мишуру.
Вообще-то, это даже не была идея Сириуса — это начал Джеймс, используя
долговечное приклеивающее заклинание, чтобы прикрепить мишуру к
воротнику и манжетам его мантии, пока тот спал. Но если он думал, что Сириус
разозлится, то сильно ошибался — Блэк влюбился в свой новый прикид и носил
его с гордостью. На самом деле, к последнему дню семестра как минимум
пятнадцать других парней скопировали его стиль, как и девчонки, которые с
недавнего времени принялись везде за ним ходить.
Похоже, все люди в школе уже знали о Великой Гонке Поцелуев — и это не
произвело того эффекта, на который надеялся Римус. В то время как Марлин
повела себя разумно и отвергла поползновения Блэка, на их курсе — и на курсе
перед ними — было полно девчонок, которые надеялись помочь Сириусу
выиграть в этом споре. Того сперва весьма забавляла эта ситуация, но после
месяца преследования от хихикающих девочек-подростков, которые отправляли
ему обильно надушенные любовные послания и не сводили с него глаз ни на
секунду, он сделал Мэри своим телохранителем.
Мэри идеально подходила на эту должность — воинственная, готовая высказать

всё, что думает, и совсем не заинтересованная в Сириусе.
— Ты такой нытик, — вздохнула она в последний вечер семестра, когда они все
вместе сидели перед камином. Джеймс играл золотым снитчем, который спёр со
склада инвентаря для квиддича, пытаясь впечатлить Лили, которая, не
поднимая головы, поспешно заканчивала подписывать рождественские
открытки.
Питера нигде не было видно, Марлин играла в шахматы с Римусом, и Сириус

только что попросил Мэри сесть к нему поближе, опасливо косясь на группу
девчонок, которые наблюдали за ним из противоположного угла.
— Я не нытик, — сухо ответил он, ослабляя галстук. — Мне просто нравится

личное пространство.
— Ты всегда можешь просто засосать кого-нибудь из них, — предложила Мэри,

вытягиваясь на диване и закидывая ноги Сириусу на колени. Он ей позволил.
— Разве не в этом был весь смысл спора?
408/1533
— Ну да, — ответил Сириус очень нейтральным тоном. — Но они не должны были
об этом знать, я должен был завоевать их своим очарованием и чертовски
хорошеньким личиком.
— Ты точно не боишься их, а, Сириус? — протянула Мэри.
— Я был бы сумасшедшим, если бы не боялся девчонок, — засмеялся Сириус.

— Вы все чокнутые.
— Мэри, какая фамилия у Даррена? — спросила Лили, поднимая голову от своей

горы открыток.
— Харви, — ответила Мэри. — Господи, ты же не будешь отправлять ему

открытку, правда? Ты его всего раз в жизни видела!
— Приятно получать открытки на Рождество, — улыбнулась Лили и продолжила

писать поздравления.
— Ладно, хорошо, только не отправляй совой, он магл.
— А как ты тогда писала ему весь год? — с искренним интересом спросил Римус.
— Я отправляю письма маме, а она подбрасывает их в почтовый ящик. Он живёт

напротив нас. И на окраине Хогсмида есть телефонная будка, поэтому несколько
раз мы созванивались.
— Я не знал, что там есть телефонная будка!
— Да, она довольно древняя… одна девчонка из Когтеврана сказала мне, что в
войну она была портключом, но до сих пор работает, — она снова потянулась.
— Я уже не могу дождаться, чтобы его увидеть, — вздохнула она. Сириус
спихнул её ноги, притворяясь, что наклонился, чтобы посмотреть игру в
шахматы.
— Где ты будешь на Рождество, Римус? — спросила Лили, облизывая свой

последний конверт. — Надеюсь, не здесь останешься?
— Люпин и Блэк снова приедут ко мне, — вместо Римуса ответил Джеймс. Лили
бросила на него испепеляющий взгляд.
— А, конечно.
Римус, на самом деле, очень сильно хотел поехать к Поттерам. Он останется у

них всего на неделю, потому что полнолуние выпадало на двадцать девятое, но
это было не страшно — он просто не мог дождаться подарков, украшения ёлки и
угощений миссис Поттер.
— Я умираю с голоду, — лениво зевнул Сириус. — Где Пит? Может, отправим его
на кухню вместо нас?
— Кстати, я понятия не имею, где он, — сказал Джеймс. — Не видел его с ужина.
— Может, он собирает вещи? — предположила Лили.
409/1533
— Пойду проверю, — Римус поднялся и потянулся. — Я тоже хочу есть, кажется,
у меня в чемодане остались сдобные котелки…
— Да что ты говоришь… — Сириус тоже поднялся и пошёл за ним. Римус

вздохнул. Сириус постоянно выпрашивал у него сладости. Не то чтобы он не
делился — просто у него они очень редко появлялись.
Питера не было в их комнате, но вот сдобные котелки были.
— Интересно, что с ним случилось, — Римус почесал затылок.
— Проверь Карту, — предложил Сириус с полным ртом, разбрасывая вокруг себя

крошки. Римус выгнул бровь, но ничего не сказал и достал Карту из
прикроватной тумбочки.
Он наложил отслеживающие чары, и Карта быстро отобразила небольшой

флажок с именем «Питер Петтигрю». Похоже, он сейчас был в кладовой для
мётел рядом с классом чар.
— Што он там дел`т? — пробормотал Сириус, запихивая ещё один кекс в рот.
Римус свернул Карту.
— Не знаю. Думаешь, кто-нибудь из Слизерина его схватил?
— Может быть, — Сириус сглотнул. — Если они наложили на него связывающие

чары, то он может там всю ночь проторчать. Пойдём заберём его.
— Позвать Джеймса?
— Э… — Сириус глянул на дверь, и Римус понял по его лицу, что он до смерти

боится проходить мимо шайки девчонок, которые поджидали его внизу. — Не,
давай просто возьмём мантию и проберёмся тайком — мы быстро, да и всё равно
поместимся под ней только вдвоём.
Римус пожал плечами, соглашаясь. Если они быстро вызволят Питера, то, может,
после смогут заглянуть на кухню. Сириус доел все его сдобные котелки.
Они забились под мантию и поспешили вниз, мимо девчонок и Джеймса, через
дыру за портретом.
— Чёртов Питер, как всегда, — фыркнул Сириус себе под нос. — Четыре года
мародёр и до сих пор не может наложить ни одного оборонительного
заклинания.
— Может, они напали на него со спины, — возразил Римус. — Или, может, их

было много.
Он не знал почему, но он обожал возражать Сириусу. Джеймс называл это

препирательством, но Сириус никогда не показывал, что ему это не нравится.
Так они и шли, через тёмные каменные коридоры по направлению к классу чар.
— Стой, это тот? — прошептал Сириус, указывая на кладовую.
— Ага, — ответил Римус. — Он тут, — он чувствовал его запах.

410/1533
— Ладно, достал палочку?.. Один, два, ТРИ!
Сириус быстро распахнул дверь к большому удивлению Питера — который

совершенно не был в опасности — и Дездемоны Льюис, взвизгнувшей:
— Кто здесь?! — она побледнела и вытаращила глаза, её волосы растрепались, а

губы были красными и влажными. Такой же взъерошенный Пит смотрел ещё
более подозрительно.
— Наверное, просто Пивз.
Сириус затрясся от смеха, и Римус быстро зажал его рот ладонью, пытаясь
оттащить его подальше от кладовой. Бедный Питер.
— Я вернусь в общую комнату, у меня будут неприятности, если меня снова

поймают в замке после отбоя, — сказала Дездемона, поправляя блузку. Она
изящно поцеловала Питера в нос. — Увидимся завтра, Пити? В поезде?
— Да… ладно… — рассеянно ответил Питер, всё ещё осматривая коридор в

поисках невидимого хулигана. Римус поблагодарил всех богов за свою силу, пока
Сириус отчаянно пытался вырваться из его хватки и натворить ещё больше бед.
Римус не отпустил его, пока Дездемона не скрылась за углом. К тому времени

Питер уже всё понял.
— Ну всё, покажитесь! — он достал свою палочку, как раз когда Римус

освободил Сириуса, и они оба скинули мантию-невидимку.
— Я ЗНАЛ ЭТО! — закричал Питер.
— ТЫ, КРЫСА! — Сириус согнулся пополам от смеха, держась за живот. — И как

давно ты этим занимаешься?!
— Неделю, — ответил Питер, залившись краской. — Как вы меня нашли?
— НЕДЕЛЮ?! Мерлин, Петтигрю! Ты кем себя возомнил — врать нам целую

неделю?!
— Вы бы надо мной издевались!
— Мы всегда над тобой издеваемся.
— Можно мы уже пойдём на кухню? — вздохнул Римус.
— Подожди, вот Джеймс об этом услышит! — с негодованием сказал Сириус. — Я

поверить не могу. Вот правда. Не могу. Питер Петтигрю: Дамский Угодник.
— Ой, заткнись, — надулся Питер и спрятал руки в карманы. — Я пошёл в общую

комнату, я не хочу есть.
— Ну, если судить по тому, как ты присосался к лицу Льюис…
— Заткнись! — Питер завернул за угол.

411/1533
Сириус смеялся всю дорогу до кухни и почти впал в истерику по пути назад,
даже под весом угощений и сладостей от домашних эльфов.
— По крайней мере, теперь этот глупый спор наконец закончится, — довольно

сказал Римус, когда они подошли к портрету Полной Дамы. Сириус остановился
как вкопанный, из-за чего Римус в него врезался и чуть не уронил бутылку
сливочного пива.
— Чёрт, я об этом не подумал!
— Ну, теперь тебе не нужно об этом думать, — рявкнул Римус, потирая свой
ушибленный локоть. — Пит победил.
— Ты прав, Лунатик. А-а-а-а-а! Это значит, что если я не поцелуюсь до конца

этого года, то я буду бо́ льшим лузером, чем Петтигрю!
Римус тяжело вздохнул.
Песня в начале — «Quicksand» Дэвида Боуи.
412/1533
Четвёртый год: Рождество
Понедельник, 23-е декабря, 1974 год.
Предрождественский Хогвартс, окутанный одеялом пушистого снега, по красоте

мог сравниться с праздничной рождественской открыткой, но мародёры
отправились на поезде в серый, мокрый южный Лондон. Погода не менялась к
лучшему практически все рождественские каникулы, следовательно, к
большому разочарованию Римуса, в этом году про санки и игры в снежки
пришлось позабыть.
Поэтому первые дни каникул до Рождества были довольно скучными, они

пытались исправить их частыми походами в деревню под огромным чёрным
зонтом мистера Поттера, проводя долгие часы в магловском кинотеатре.
Пойти туда их убедил Римус — сам он не смотрел кино с тех пор, как начал
учиться в Хогвартсе, а банда Стива всё лето только и делала, что говорила о
новом фильме «Жажда смерти», и он просто умирал как хотел его посмотреть.
Фильм оказался именно таким захватывающим, как он и ожидал, полным мести
и крови — и актёр Чарльз Бронсон немного напоминал профессора Ферокса.
Джеймсу и Сириусу интереснее было понять, как работает проектор, что вполне
устраивало Римуса, так как в результате они согласились сходить с ним на
фильм два раза.
Однако вскоре скука взяла своё, и во время следующего визита в кинотеатр

парни нашли себе отличное развлечение — девчонок, которые стояли в очереди
в кассу. Джеймс и Сириус моментально перестали обсуждать зависимость
визуального восприятия от кадровой частоты и начали вести себя очень
странно. Джеймс усиленно приглаживал волосы, пока Сириус изображал
беспечность, опираясь на стену словно актёр Джеймс Дин.
Девчонки, естественно, их заметили и стали переглядываться с ними, хихикая и

шушукаясь между собой. Им, должно быть, было безумно холодно в мини-юбках
в конце декабря, подумал про себя Римус. Наконец, девчонки купили билеты и
пошли во второй зал.
— Лунатик, — позвал Сириус, не сводя взгляда с табуна длинных ног, которые

прошли мимо него, — может, сегодня посмотрим что-нибудь другое?
— Да, — кивнул Джеймс.
Римус посмотрел на постер над дверью. «Великий Гэтсби». Он скривился.
— Фу, это же романтика, зачем это смотреть? — возразил он, но было слишком
поздно — они уже рванули следом за девчонками.
Римус, смирившись со своей судьбой, уселся на первом ряду. Может, будет не

так уж плохо — ему понравился Роберт Редфорд в фильме «Бутч Кэссиди и
Сандэнс Кид» — он был не таким классным, как Чарльз Бронсон, но, может, хотя
бы пристрелит кого-нибудь.
Полчаса спустя, как бы ему не хотелось этого признавать, Римус был полностью
поглощён фильмом, пастельными тонами его оформления и глупыми костюмами.
413/1533
Пока что на экране не происходило никакой стрельбы, но он надеялся на
лучшее и ждал, что Дейзи одумается и уйдёт от своего ужасного мужа.
В какой-то момент Римус глянул налево, чтобы проверить, нравится ли фильм и

Джеймсу с Сириусом — и увидел, что его бросили. Развернувшись на кресле, он
посмотрел в темноту за спиной и с трудом различил тёмные силуэты своих
друзей на самом последнем ряду — оба были вовлечены в какую-то кошмарную
подростковую борьбу с двумя девчонками, которых они видели перед фильмом.
Римус подавленно отвернулся и вжался спиной в красное кресло. Он больше не

мог сосредоточиться на фильме — всё равно он оказался прав: это была
дурацкая, скучная, девчачья романтика, и Роберт Редфорд явно не собирался
никого убивать в ближайшее время. Он принял решение за долю секунды и
быстро вышел из зала.
Было уже поздно покупать билет на «Жажду смерти», и кассирша как-то

странно на него смотрела, поэтому он сунул руки в карманы и вышел из
кинотеатра с горьким и неприятным чувством. Городок, в котором жили
родители Джеймса, был гораздо более роскошным, чем город, в котором вырос
Римус — здесь были симпатичные коттеджи из красного кирпича и большие
дубы. В центре находилось большое зелёное поле, и Римус мог представить, как
летом здесь играют в крикет. В это время пошёл дождь, а зонт остался у
Джеймса, поэтому у Римуса не было другого выхода, кроме как укрыться под
крышей ближайшей автобусной остановки.
Прямо напротив неё Римус заметил небольшой магазин и какое-то время просто
разглядывал его, отмечая самые простые способы пробраться внутрь. Не то
чтобы он собирался туда пробираться. Он определённо точно мог, это казалось
очень простым делом — но что, если мистер и миссис Поттер узнают? Они
больше никогда не пригласят его на Рождество. Он подумал было пойти домой,
но ему не хотелось объяснять, почему он вот так бросил Джеймса и Сириуса в
кинотеатре. Уроды. Он пнул стену остановки своим тяжёлым ботинком. Пожилая
женщина, проходившая мимо с маленьким скотч-терьером, громко шикнула на
него, и он выругался в ответ и показал ей средний палец.
Даже Джеймс его подвёл. Джеймс! Чьё чистое и искреннее обожание Лили
Эванс заставляло Римуса верить, что, возможно, все эти поцелуи были не такой
уж отвратительной вещью, в конце концов. Ладно, Сириус, у которого всё равно
никогда не было никакого контроля над своими порывами, но Джеймс?!
— Эй, Лунатик! — будто по волшебству Джеймс и Сириус под большим чёрным

зонтом возникли на другой стороне дороги. Он попытался проигнорировать их,
но это было глупо, учитывая, что на улице никого, кроме них, не было.
— Куда собрался? — ухмыльнулся Сириус, когда они перешли дорогу и

присоединились к нему на остановке.
— Просто сижу, — Римус пожал плечами.
— Почему ты ушёл?
— Могу спросить у вас то же самое!
— Да мы всего на минуту отошли…

414/1533
— Я даже не хочу этого слушать, — Римус закрыл уши. Он зыркнул на Джеймса.
— Что насчёт Лили? Что насчёт «ещё не пришло время, но я не возражаю»? —
вспомнил Римус слова Джеймса в ноябре.
Одну секунду Джеймс выглядел пристыжённым, но Сириус громко засмеялся и

хлопнул Римуса по плечу.
— Ой, да перестань. Эванс будет всё равно, что Джеймс целовался с какой-то
магловской девчонкой, когда ему было четырнадцать. Успокойся, Лунатик.
Это стало последней каплей. Если что-то и могло стопроцентно вывести Римуса
из себя, так это когда ему говорили «успокойся».
— Нет! — зарычал он. — Вы заставили меня смотреть этот идиотский девчачий

фильм, просто чтобы пососаться с какими-то магловскими девчонками на
последнем ряду!
Сириус тряхнул чёрными волосами и закатил глаза:
— Мерлин, Люпин… можем пойти и посмотреть на твоего любимого Чарльза

Бронсона завтра, если ты так хочешь. Я хочу сказать, прости уж нас, если мы
хотим хотя бы пять минут побыть нормальными подростками.
Что-то в этом оскорблении так остро задело Римуса, что если бы у него была
палочка, он бы проклял Сириуса прямо в эту же секунду. Но у него были только
кулаки — к счастью, он очень хорошо умел с ними управляться, а врезать кому-
нибудь всегда приятнее, чем насылать проклятия. К тому времени, когда
Джеймс наконец смог оттащить их друг от друга и встать между ними, у
Сириуса из носа текла кровь, а Римус чувствовал, что у него точно останется
фингал.
— Да что с вами не так?! — шипел Джеймс, пока тащил их обоих обратно к

родительскому дому.
— Он мудак! — выплюнул Римус, пытаясь закрыть пострадавший глаз от дождя.
— Он кретин! — со злостью ответил Сириус, прижимая к носу промокший свитер.
— Вы оба ебланы, — твёрдо сказал Джеймс, когда они подошли к входным

воротам.
***
Миссис Поттер очень быстро их подлатала — она так же быстро и качественно

накладывала исцеляющие чары, как мадам Помфри — затем хорошенько
отчитала, пока мистер Поттер стоял у неё за плечом и пытался скрыть улыбку,
повторяя «мальчишки есть мальчишки, Эффи, дорогая»…
После этого Римус сразу поднялся в свою комнату и просидел на кровати весь
день, занимаясь домашней работой, заданной на каникулы. Он знал, что дуться
было глупо и по-детски, но не мог с уверенностью сказать, что не набросится на
Сириуса снова, если увидит его. Он подумал, что Ферокс сказал ему: злиться —
это хорошо, — но почему-то казалось, что учитель не это имел в виду.
415/1533
Может, Римус просто завидовал друзьям? Завидовал, что все уже обжимались с
девчонками, а он нет? Может, в этом было дело. Римус не мог не замечать тот
факт, что был единственным из своих друзей, кого не сводили с ума гормоны —
как нормального подростка, по великодушному выражению Сириуса. Ай, снова
этот болезненный укол. Римус прижал колени к груди, пытаясь стать как можно
меньше. Если бы ему давали по галлеону за всё то, в чём он не был
нормальным…
Он спустился на ужин, но не говорил ни с Джеймсом, ни с Сириусом,

ограничившись лишь парой вежливых фраз с мистером и миссис Поттер. После
того, как их отпустили из-за стола, он снова вернулся в свою комнату и
свернулся клубком под одеялом с книгой, пока не уснул.
Ему приснилось, что он снова в кинотеатре и пытается посмотреть странную

комбинацию «Великого Гэтсби» и «Жажды смерти», в которой профессор Ферокс
был Чарльзом Бронсоном, с чёрными усами и всё такое, и направлял дуло своего
пистолета на сверкающих светских львиц Уэст Эгга. Что-то постоянно пихало
Римуса в локоть, отвлекая от фильма — он повернул голову и увидел Питера с
Дездемоной, которые елозили на сидении рядом с ним, слившись в поцелуе.
Разозлившись, Римус поднялся и пересел на ряд выше, чтобы вернуться к

просмотру. Но вскоре его начало отвлекать что-то ещё — это были Мэри и
Даррен. Римус, конечно, никогда не встречал Даррена, и по какой-то причине в
его сне он выглядел как Мальсибер. Они тоже сосались вовсю. Римус с
отвращением постарался пересесть ещё раз, но споткнулся о Лили и Джеймса,
которые катались по проходу.
— Да ради всего святого! — закричал он. Лили перевела на него взгляд и

засмеялась — за ней Мэри, а потом и Питер с Джеймсом.
Сириус оказался на самом последнем ряду, тёмный силуэт в свете проектора.
— Да не обращайте на него внимания, — засмеялся он вместе с другими. — Он

не такой, как мы.
Римус развернулся к нему как раз в тот момент, когда Ферокс в фильме
выстрелил в Роберта Редфорда, и резко проснулся.
Ему было жарко, он вспотел под одеялом и запутался в нём, пришлось

постараться, чтобы выпутаться. Думая, что очень глупо видеть кошмары в его
возрасте, он выполз из большой кровати и пошёл в ближайшую ванную. Часы в
коридоре показывали полночь, поэтому он не стал включать свет, хотя видел
желтоватое свечение сквозь щель под дверью, ведущей в комнату Джеймса.
Римус воспользовался туалетом, помыл руки и умыл лицо, сделал несколько

глотков прохладной воды из-под крана и вытерся рукавом пижамы. Чувствуя
себя гораздо лучше, он шёл обратно в свою комнату, когда дверь Джеймса
распахнулась.
— Чёрт возьми, это ты, Лунатик! — с облегчением прошептал Джеймс. — Что ты

ползаешь в темноте?!
Римус пожал плечами и прошептал в ответ:

416/1533
— Я хорошо вижу в темноте. Не хотел никого будить.
Джеймс кивнул и приоткрыл дверь шире.
— Думал, это Галли шпионит за нами по просьбе мамы или что-то типа того.
Заходи, ладно? Давайте снова будем друзьями.
Римуса не пришлось долго уговаривать. Ссоры забирают слишком много

энергии, особенно когда вы живёте вместе. Он до сих пор не хотел
разговаривать с Сириусом, но всё равно зашёл в комнату, ради Джеймса.
Сириус сидел на его кровати, скрестив ноги, и нахмурился, когда увидел Римуса.
Джеймс вздохнул:
— Да ладно, мы же все друзья. Это же Рождество.
Сириус молча кивнул. Римус тоже. Он присоединился к ним на кровати и

удивился, когда увидел, что они читают какие-то книги с заклинаниями.
— Домашка? — спросил он.
— Розыгрыш, — ответил Джеймс. — Но ещё толком ничего не продумали.
— А, понятно, — кивнул Римус. И потом, просто потому что он больше не хотел

чувствовать неловкость, спросил: — Как твой нос, Блэк?
— Нормально, — Сириус ухмыльнулся ему, сразу принимая предложение

перемирия. — Ты теряешь хватку.
Римус ухмыльнулся в ответ.
— Вот как? Спроси Снейпа. В сентябре отправил его в нокаут в поезде.
— Гонишь!
— Не-а.
— Чёрт возьми, — засмеялся Джеймс. — И он не пытался тебе отомстить?
— Ещё нет, — ответил Римус, пытаясь не показывать своей тревоги по этому

поводу. — Хотя наверняка планирует что-то. Так что за розыгрыш?
— Мы, эм-м… расскажем тебе, когда узнаем, как его сделать. Может не
получиться, — быстро сказал Джеймс, закрывая ближайшую к себе книгу. Римус
поднял бровь и ничего не сказал — это лишь подтверждало его давнее
подозрение. Но он не хотел сейчас об этом спорить. Он просто подождёт и
посмотрит, что из этого выйдет.
— Прости, что я приплёл сюда Лили, — сказал он Джеймсу. — Я не хотел этого

говорить, Сириус прав, ей будет всё равно… Ну, если она когда-нибудь
свихнётся и решит с тобой встречаться.
Джеймс игриво его пихнул.

417/1533
— Отвали.
— По крайней мере, теперь этот глупый спор закончился, да? — с надеждой

спросил Римус, посмотрев на Сириуса.
— Да, наверное, — пожал плечами тот. — Мы всё равно заплатили Питу его
выигрыш. Но какое же это разочарование… я про поцелуи. Не понимаю, чего все
поднимают из-за этого такой шум.
Римус ничего не сказал, но тайно порадовался. Значит, он всё-таки ничего не

упускает.
— А мне понравилось, — задумчиво сказал Джеймс. — Наверное, нужна

практика. Будет лучше.
— Уж надеюсь, — очень серьёзно сказал Сириус.
Джеймс и Римус рассмеялись.
***
Рождественский день 1974 года.
Рождественское утро было таким же тёмным и хмурым, как вся прошедшая

неделя. Римуса разбудил стук дождя, барабанящего в окно его спальни. И всё
равно дом Поттеров был таким же праздничным, как всегда. Они впятером
уселись за сытный завтрак, широко улыбаясь друг другу.
После завтрака быстро последовала распаковка подарков — обычная череда

сладостей, шоколада, новых перьев от Поттеров, книг и носков. Римус очень
сильно удивился, когда распаковал вручную связанный шарф гриффиндорского
красного цвета с золотыми кисточками от Лили. Ему стало не по себе: он ничего
не купил в этом году даже своим мародёрам, что уж говорить про девчонок. Она
раньше никогда ничего ему не дарила, если не считать вспомогательного
средства для чтения на каникулах — которое, он не мог не признать, было
просто отличным подарком. Он пообещал себе купить ей что-нибудь в
следующий раз, когда они пойдут в Хогсмид.
Они как раз заканчивали распаковывать подарки, и миссис Поттер испаряла

обрывки упаковочной бумаги взмахами своей палочки — когда в холле
раздалась громкая печальная песня. Это была пронзительная, цепляющая
мелодия — совершенно неестественная и совершенно прекрасная. Они все как
один развернулись, мистер и миссис Поттер жестами дуэлянтов достали свои
палочки, и тут странная неземная серебряная птица влетела в комнату и
закружила над их головами. Римус сразу увидел, что это феникс — или что-то
вроде призрака феникса.
— Дамблдор, — тихо сказал мистер Поттер, когда серебряный феникс изящно

приземлился на камин. К большому удивлению Римуса птица открыла клюв и
заговорила голосом директора:
— Произошло нападение. Я скоро буду у вас — никого не впускайте в дом.
418/1533
Сказав это, феникс растаял в воздухе. Они все молчали несколько секунд, пока
миссис Поттер не заговорила, положив руку на плечо Джеймса, будто ей
необходимо было сейчас касаться своего сына.
— О, Монти, нападение!
— Не нужно паниковать, — спокойно сказал мистер Поттер. — Альбус скоро

будет здесь. Мальчики, заканчивайте здесь, ладно? Я буду в своём кабинете.
Они прибрали всё в тишине. Все хотели посмотреть, что случится дальше.
Нападение — что это вообще значило? Римус сразу же подумал о Сивом — но до
полнолуния было далеко, так что в этом вряд ли были замешаны оборотни.
Может, это был Волдеморт? Или какие-нибудь другие тёмные волшебники? С
уколом вины в сердце он бросил взгляд на бледного Сириуса, который в
расстроенных чувствах смотрел на дождь за окном. Его семья была тёмными
волшебниками. Знал ли он что-нибудь об этом? Конечно, нет, Римус быстро
отмахнулся от этой мысли, чувствуя себя ещё более виноватым: Сириус не был
дома с летних каникул, и все знали, что семья ненавидит его.
Наконец, спустя, как казалось, целую вечность за окном раздался хлопок

телепортации, и мистер Поттер пошёл открыть дверь. Миссис Поттер пошла за
ним, а Римус, Сириус и Джеймс остались, чтобы послушать, выглядывая в холл.
Дверь открылась, за ней стоял Дамблдор с траурным выражением лица.

Несмотря на стену дождя за его спиной, он был совершенно сухим.
— Флимонт, Юфимия, — вежливо кивнул он.
Мистер Поттер поднял свою палочку:
— О чём мы разговаривали в последний раз?
— О том, что ваш сын в этом семестре побил рекорд по количеству отработок, —
улыбнулся Дамблдор и глянул на высунувшегося Джеймса, который вспыхнул
как спичка. Похоже, этого было достаточно для мистера Поттера, и он отошёл в
сторону, чтобы пропустить Дамблдора внутрь.
— Проходите, Дамблдор, выпьете чаю? — спросила миссис Поттер, забирая его

уличную мантию и приглашая жестом в гостиную.
— Мальчики, наверх, — очень твёрдо сказал мистер Поттер. Джеймс собирался

было возразить, но Дамблдор сделал это за него:
— Если ты не против, Флимонт, я думаю, будет лучше, если мальчики услышат.

Всё равно завтра это будет уже во всех газетах.
Мистер Поттер переглянулся с женой и кивнул. Они все уселись в большой

гостиной, пока Галли на кухне готовила чай. Это была очень странная картина:
рождественские открытки сверкали на стенах, мишура обрамляла рамы
портретов, открытые подарки лежали под ёлкой — и посреди всего этого
непривычно серьёзный Дамблдор в своей тёмно-синей бархатной мантии. Римус,
Джеймс и Сириус поместились на небольшом диване, а мистер Поттер остался
стоять, меряя шагами комнату.
419/1533
— Значит, произошло нападение? — нетерпеливо спросил он.
— Боюсь, что так. Семья Фрейзеров в Ньюкасле.
— Фрейзеров? Никогда о них не слышал.
— Мистер и миссис Фрейзер оба были маглорождёнными. У них было двое детей,
ещё не достигших возраста поступления в Хогвартс, но проявлявших все
признаки магических способностей.
Римус скривился от использования прошедшего времени. Мистер Поттер явно

тоже это заметил, потому что резко побледнел и внезапно стал выглядеть очень
уставшим.
— Все четверо?
— Да.
Миссис Поттер выглядела так, будто вот-вот заплачет.
— Дети! — ужаснулась она. — Дети!
— Мы можем быть уверены? — нервно спросил мистер Поттер. — Мы уверены,

что это… он?
— Волдеморт, да. Он оставил метку.
— Метку?
— Думаю, это тоже окажется в завтрашних газетах. Из «Ежедневного пророка»

прибыли туда ещё до того, как известили меня.
— Но что это значит? Кто такие эти Фрейзеры?
— Мистер Фрейзер работал в госпитале Святого Мунго, — объяснил Дамблдор. —

Недавно он подал петицию в Министерство с предложением, чтобы все
целители проходили обучающий курс по целительным техникам маглов — мне
кажется, он называл это оказанием первой помощи. Я уверен, вы можете
представить, что это не совсем хорошо приняли определённые фракции нашего
Министерства.
— Мне кажется, я помню, что Дариус упоминал что-то такое, — кивнул мистер
Поттер, в задумчивости опираясь на камин. — Но убивать…
— Это не первый случай, — мрачно сказал Дамблдор. — Но первый раз, когда

они подписали свою работу. Эта метка, которую они оставили — её уже где
только не видели. Некоторые древние семьи приняли её, так называемый
тайный знак верности Волдеморту. Правда, больше не такой уж и тайный.
— Какие семьи? — вдруг спросил Сириус, глядя на Дамблдора. Он был до

невозможности напряжён, Римус чувствовал это. Дамблдор ласково на него
посмотрел.
— Пока что нет никаких доказательств, подтверждающих причастие семьи Блэк

420/1533
к этому нападению.
— Пока что, — повторил Сириус. — Но вы же знаете, что они… они…
— Не нужно делать поспешных выводов, — протянул вперёд руку Дамблдор. —

Ситуация трагическая, да, но мы не можем терять головы и позволять нашим
чувствам затмевать трезвый рассудок. Впереди нас ждут сложные времена, и
мы все должны оставаться бдительными ради друг друга.
Он сказал это Сириусу, но, похоже, обращался и к Джеймсу с Римусом. Римус

почувствовал тяжесть в груди: он не понимал всего, но то, что на их плечах
лежала большая ответственность, осознал. Он не был уверен, что сможет
оправдать эти ожидания.
— Я не пытаюсь никого напугать, — продолжил Дамблдор, будто прочитав его

мысли. — Но и не хочу умалять серьёзность сегодняшних событий. Я делаю всё
возможное, чтобы собрать группу поддержки, линию обороны против
Волдеморта. Я уже говорил с несколькими коллегами из Министерства,
заслуживающими доверия — Флимонт, я могу на тебя рассчитывать?
— Конечно, — сразу же ответил мистер Поттер. — Ты говорил с Уизли?

Пруэттами? Боунс?
Дамблдор с улыбкой кивнул:
— Все безусловно в моём списке.
— Мы можем помочь! — подал голос Джеймс. Миссис Поттер резко втянула

воздух, её глаза покраснели.
— Да! — воскликнул Сириус, пытаясь показать себя равным Джеймсу. — Вы

можете на нас положиться, сэр.
Римус ничего не сказал, но тоже кивнул, надеясь, что Дамблдор поймёт, что он
тоже на его стороне.
— Надеюсь, до этого не дойдёт, — Дамблдор улыбался, его голубые глаза

лучились теплотой. — Но спасибо вам, мальчики.
— Нет! — сказала миссис Поттер. — Они дети, Дамблдор.
— Я буду совершеннолетним через два года! — выпрямил спину Сириус,

напоминая о своём статусе самого старшего мародёра. — И мы самые лучшие на
курсе по защитным заклинаниям!
— И проклятиям, — добавил Джеймс и быстро заткнулся, когда миссис Поттер

бросила на него убийственный взгляд.
Дамблдор тихонько засмеялся:
— В самом деле, — сказал он. — Однако твоя мама права. Я лишь прошу, чтобы
вы были начеку и заботились друг о друге. Что ж, мне пора идти, я должен
зайти в ещё несколько мест. Флимонт, — он поднялся и пожал руку мистера
Поттера. — Я буду на связи. Юфимия, — он повернулся к миссис Поттер с
421/1533
виноватым выражением. — Счастливого Рождества. Боюсь, я не смогу сегодня
присутствовать на вашем вечере.
— Мы можем с тем же успехом отменить его, — миссис Поттер потёрла руки,

будто в комнате вдруг резко стало холодно. — Празднование кажется
неуместным.
— Наслаждайтесь каникулами, мальчики. Римус, мадам Помфри встретит тебя

на дымолётной остановке в «Трёх мётлах» в воскресенье утром.
Римус послушно кивнул, и Дамблдор исчез с громким хлопком.
422/1533
Четвёртый год: Январь
Среда, 8-е января, 1975 год.
Дамблдор оказался прав — уже на следующий день убийство семьи Фрейзеров

оказалось на первой странице всех газет. За этой новостью последовала серия
статей о надвигающейся войне, война была главной темой новостей весь
остаток рождественских каникул.
Это был первый раз, когда Римус — да и вообще все они — увидели метку
смерти, и тогда они даже представить не могли, что она станет символом,
которого они будут бояться до конца своих дней. Огромный чёрный череп с
открытым ртом, из которого выползала длинная змея прямо навстречу
смотрящему. Она была отчётливо слизеринской, и как только они вернулись в
Хогвартс, Сириус испепелил со своего чемодана всех змей.
— Осторожней, брат, — сказал Джеймс, когда дым от заклинания Сириуса

заполнил всю комнату. — Возможно, ты только что испортил фамильную
реликвию.
— А мне похуй, — ответил Сириус и запустил в дымящийся чемодан ещё одно

заклинание, чтобы наверняка. — Он мой, и я не хочу, чтобы на моих вещах была
эта грёбаная метка.
Пытаться вразумить его было бессмысленно. После визита Дамблдора к

Поттерам ненависть Сириуса ко всему, что хоть немного напоминало о
Слизерине, возросла в несколько раз. Он весь год использовал защитные
заклинания, защищая учеников помладше от слизеринцев, но теперь он начал,
казалось, специально напрашиваться на неприятности.
— Война не происходит прямо здесь, — однажды попытался сказать ему Римус

после того, как тот умудрился заработать уже третью отработку за один день.
— Дамблдор сказал быть бдительными, а не ввязываться в драки.
— Война происходит везде, — ответил Сириус, и Джеймс согласно кивнул. — Да

и вообще, кто бы говорил, что насчёт Снейпа?
— Это, — возразил Римус, — личное.
Это было правдой: он ненавидел Снейпа не потому, что тот был тёмным
волшебником, или слизеринцем, или что-то ещё такое. Римусу не нравился
Снейп, потому что тот был надоедливым придурком — ну и к тому же, Снейп не
нравился вообще никому, кроме Лили.
Вообще-то, — подумал Римус, бросив взгляд через общую комнату на Лили,

которая сидела рядом с Марлин и практиковала какое-то трансфигурационное
заклинание на своих ботинках, — даже Лили уже не проводит со Снейпом много
времени. Может, они поссорились. Рыжая подняла взгляд и ярко ему
улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. Джеймс, который сидел рядом с ним,
помахал ей рукой, и Лили закатила глаза и вернулась к своему заклинанию.
— Разве она не видит, как сильно я повзрослел? — тяжело вздохнул Джеймс и

резко перелистнул страницу книги.
423/1533
— Я не уверен, что пару поцелуев с магловской девчонкой на последнем ряду
кинотеатра можно назвать взрослением, — ответил Римус, спасая пострадавшую
книгу и расправляя углы, которые смял Джеймс.
— Я не об этом говорю, — ухмыльнулся Джеймс. — Я имел в виду… в целом. Я

этого не понимаю, с Марлин же я хорошо общаюсь.
— Ты в одной команде по квиддичу с Марлин, — сказал Питер. — У вас есть что-

то общее.
(Питер стал очень мудрым с тех пор, как у него появилась девушка.)
— Так что, — медленно сказал Джеймс, — ты думаешь, мне нужно попытаться

затащить Лили в команду по квиддичу?
Питер с жалостью цокнул языком:
— Тебе нужно попытаться найти что-то общее, что есть у вас с Лили. Например,
мы с Дездемоной оба любим шахматы, и сэндвичи с сыром, и…
— У нас нет ничего общего, — мечтательно ответил Джеймс. — Поэтому она мне
и нравится.
— Тогда у тебя нет шансов, — фыркнул Питер. Джеймс выглядел подавленным.
— Не слушай его, — сжалившись, сказал Римус. — Люди не начинают

встречаться с другими людьми просто из-за того, что у них есть что-то общее,
это было бы скучно. Противоположности притягиваются и всё такое.
— Да, ты прав, Лунатик! — воспрял духом Джеймс. — Но, наверное, мне всё-таки
стоит узнать, что ей нравится…
— Э… да, точно, неплохое начало, — Римус покачал головой и вернулся к своему

эссе по чарам. Он уже смирился с их одержимостью девчонками; проще кивать и
делать вид, что сочувствуешь.
К счастью, всё внимание Джеймса и Сириуса теперь принадлежало в основном

тренировкам по квиддичу из-за предстоящего матча против Слизерина, который
должен был состояться в начале февраля. С этой нависшей над всеми войной
противостояние между факультетами приобрело новое важное значение.
Поэтому Джеймс и Сириус относились к своим тренировкам, как к полноценной
работе 24/7.
В результате Римус очень редко видел их в новом семестре — он как обычно

проводил почти всё свободное время в библиотеке, а когда ребята не
тренировались на поле (вместе с Питером, конечно), они ходили на отработки то
за одно, то за другое. У них практически не осталось времени на работу над
Картой или даже на планирование нового розыгрыша; мародёры проходили друг
мимо друга, словно корабли в ночном море.
Ситуация дошла до такой крайности, что, когда пришло время первого

январского похода в Хогсмид, Римус осознал, что ему не с кем идти. Он уже
почти было решил совсем не ходить, когда после зельеварения Лили завела об
424/1533
этом разговор и предложила пойти с ней и (как он предположил) с Марлин и
Мэри. Он подумал, что это прекрасный способ провести субботний день, и
напомнил себе, что до сих пор не купил Лили рождественский подарок, как
собирался.
Римус и Лили встретились в общей комнате субботним утром, как и

договорились, и пошли к главному входу в Хогвартс.
— А где две «Эм»? — удивлённо спросил он, когда понял, что они с Лили одни.
Та покраснела, но наверняка это было из-за холодного воздуха.
— Я подумала, что в этот раз мы можем сходить вдвоём.
— Класс, — улыбнулся он. Ему очень нравилось проводить время с Лили — почти
так же, как с мародёрами.
— Так за что они все получили отработки? — спросила она, когда они
пробирались сквозь снег по дороге к деревне.
— Да за разное, — Римус махнул рукой. — Питера поймали в коридоре после

отбоя, Джеймс взял на себя вину за изменение слов на слизеринских трофеях…
А Сириус, кажется, проклял второкурсника.
— Как типично, — щёлкнула языком Лили.
— Да уж, — ухмыльнулся Римус. Они шли по следам за группой чёрных мантий

других ребят впереди. — Но идея с трофеями была великолепной, ты должна
признать. Чары не сходили целую неделю!
— Но это было не очень хорошим поступком, — нахмурилась Лили. Римус

вздохнул. Почему девчонки всегда хотят быть хорошими?!
Придя в деревню, они сначала остановились в канцтоварах, потому что обоим

нужны были новые перья. Римус купил по одному ещё и Питеру с Сириусом,
потому что они просили. Он рассказал Лили, что Питер слишком сильно давит на
перо и ломает по два в неделю, оставляя повсюду чернильные пятна, и что
Сириус использует только самые дорогие перья, потому что у него кошмарный
почерк.
После этого они заглянули на почту, где Римус отправил Поттерам посылку от
Джеймса — он объяснил Лили, что сегодня день рождения миссис Поттер, а
Джеймс не упускает ни единой возможности сделать кому-нибудь подарок.
Промёрзнув до костей, они решили, что следующей остановкой станет место,
где продают сливочное пиво, и отправились в «Три метлы».
Они нашли небольшой столик у камина и уселись, болтая об уроках и

рождественских каникулах. Лили сильно поругалась со своей сестрой, о чём
очень долго рассказывала. Римус рассказал ей о том, что они посмотрели
«Жажду смерти», но ничего не сказал про визит Дамблдора.
— Значит, ты каждый год ездишь к Поттерам? — спросила Лили.
— Ага, — с энтузиазмом ответил он. — Они обалденные. Мы с Сириусом всегда

ездим. И Пит живёт выше по дороге от Джеймса, так что всё классно.
425/1533
— И вы четверо всегда вместе? — казалось, Лили это забавляло. Он
почувствовал себя задетым.
— Они мои друзья. Лучшие друзья.
— Я это знаю, — тоже немного резко ответила она. — Но ты весь день только о
них и говоришь.
— Неправда, — возмущённо буркнул Римус и смущённо посмотрел на свою

бутылку. — …И что такого, если и так?
— Ну, я как бы хотела узнать получше тебя, а не твоих друзей, — теперь на

щеках Лили красовалось два круглых пятна, словно румянец на кукле. Римус не
мог понять, чем она так недовольна.
— Но ты же знаешь меня. Ты уже четыре года меня знаешь!
Лили недоверчиво на него уставилась. Потом выражение её лица изменилось.

Она провела рукой по волосам и засмеялась словно через силу:
— О, Римус, — вздохнула она.
— Что?
Она покачала головой:
— Я такая идиотка. Ты же понятия не имеешь, почему я хотела пойти в Хогсмид

с тобой, да?
Он пожал плечами. Она улыбнулась и посмотрела на него тем жалостливым

взглядом, который так хорошо удавался всем девчонкам.
— Забыли, — сказала она. — Не думай об этом.
После этого атмосфера между ними, казалось, изменилась. Лили расслабилась и

вернулась в своё привычное состояние, смеясь и шутя вместе с ним. Она даже
резко высказалась о Снейпе, который недавно сказал что-то очень плохое Мэри.
Римус так и не добрался до корня проблемы, почему она сначала была в таком
странном настроении, и решил, что это могло быть из-за упоминания его
друзей — она всегда ясно давала понять, что они её раздражают. В качестве
подарка на Рождество она приняла от него только бутылку сливочного пива и
убедила, что он не должен чувствовать, будто должен ей что-то.
Только следующим утром, когда Римус, Сириус, Джеймс и Питер завтракали, всё
стало понятно. Джеймс и Сириус уже были готовы к тренировке и сидели,
одетые в форму, пылко обсуждая различные тактики. Питер слушал их с
глубоким интересом, кивая и бормоча:
— Да, точно, — время от времени.
Римус проверял список книг — ему нужно было вернуть несколько и проверить
ещё парочку, чтобы закончить эссе по трансфигурации.
426/1533
Марлин в красной форме села рядом с ним и потянулась за чаем.
— Ну что, — обратилась она к Римусу, — как вчера всё прошло?
— М-м? — он поднял взгляд от пергамента. — Вчера?
— Вы с Лили, в Хогсмиде! — она понимающе улыбалась. — Она ничего нам не

рассказывает, значит, всё прошло хорошо.
— Ты вообще о чём?!
— Да, — с любопытством поднял голову Сириус. — О чём ты вообще, Маккиннон?
— Он вам не рассказал? — она невинно положила сахар в свою чашку. — Римус и

Лили вчера ходили на свидание.
— Что?! — одновременно воскликнули Джеймс, Сириус и Римус. Сириус начал

смеяться:
— Лунатик — на свидание?!
— С Эванс?! — Джеймс был в ужасе.
— Чтоб меня! — выдохнул Питер.
— Это было не свидание! — Римус ударил рукой по столу, опуская перо. Когда он
произнёс эти слова вслух, у него что-то оборвалось внутри — это, что, правда
было свидание? И как он должен был об этом узнать, если люди вот так
набрасываются на него?! Он отчаянно посмотрел на Джеймса: — Но мне не
нравится Лили, мы просто друзья!
— Да… я знаю, друг, — сказал Джеймс, хотя Римус решил, что это прозвучало
неуверенно. — Всё нормально. Я… увидимся после тренировки.
Ни секунды не медля, Джеймс поднялся из-за стола и ушёл. Сириус посмотрел

ему вслед, затем перевёл взгляд на Римуса, затем снова на Джеймса, потом
беспомощно пожал плечами и поспешил за своим другом. Питер ушёл вскоре
после них. Римус уронил голову на стол и застонал.
— Вау, прости, Римус, — очень тихо сказала Марлин. — Я не знала. Эм-м…

значит, она правда нравится Джеймсу?
Римус снова застонал, взял свои вещи и встал из-за стола.
— Я пошёл в библиотеку, — бросил он, не встречаясь с ней взглядом.
***
Правда, он не пошёл в библиотеку, вдруг Марлин решила бы пойти за ним или —

ещё хуже — сказала бы Мэри и Лили, где он. Впервые со времён второго курса
Римус ушёл прятаться.
Проблема заключалась в том, что он значительно вырос за это время. Теперь

большинство его секретных ниш и выступов стали слишком маленькими для
427/1533
него. В конце концов он уселся за статуей старой ведьмы с горбом, прямо в
тоннеле, ведущем в «Сладкое королевство». Внутри было темно, и он зажёг
палочку. Слабый запах шоколада очень успокаивал.
Он попытался читать, но мозг отказывался концентрироваться — по всей

видимости, он хотел лишь проигрывать поход в Хогсмид снова и снова. Может,
Лили сказала что-то, что он упустил? Может, ему нужно было следить за языком
её тела? Она давала ему намёки? Понял бы их Джеймс? А Сириус? Это было так
несправедливо, горько подумал про себя Римус. Лили была такой хорошей
подругой, почему она хотела испортить это всё чувствами, и держанием за руки,
и поцелуями?!
Он очень надеялся, что ему не придётся говорить с ней об этом. Может, ей было
так же стыдно, как и ему. Но что было хуже всего — что, если Джеймс больше
никогда не будет с ним разговаривать? Он не знал, как ему объяснить, что он не
рассматривает Лили в этом смысле — не тогда, когда все остальные, похоже,
одержимы тем, чтобы найти себе пару.
Может, ему стоило поцеловаться с Марлин, когда она предлагала в ноябре.

Интересно, оставили бы его все в покое, если бы он уже разделался с этим? Тебе
придётся когда-то начать целоваться с девчонками, — сказал он себе. Все
целуются — это нормально. Но не с Лили — он не мог так поступить с Джеймсом.
Вообще-то, решил Римус, наверняка именно по этой причине ему совсем не
нравилась Лили — ведь, если так подумать, она была невероятно красивой,
забавной, доброй и умной — и лучше него в чарах. Лили была именно той
девушкой, которая могла бы понравиться Римусу, он был в этом уверен, просто
его дружба с Джеймсом значила для него гораздо больше.
Чувствуя себя очень возвышенным и самоотверженным, Римус вылез из своего

укрытия. Он пошёл в сторону ближайшей лестницы, планируя пойти на поле и
успеть поймать последние минуты тренировки. После этого он сделает что-
нибудь хорошее для Джеймса — проверит его эссе по истории или ещё что-
нибудь. Да, после этого в мире снова всё станет правильно.
Но, как однажды сказали Римусу, самые лучшие планы зачастую срываются. Он
был почти у главной лестницы — перепрыгивая через три ступеньки за раз,
просто потому что он мог — и даже не смотрел, куда идёт, когда лоб в лоб
столкнулся с кем-то, кто поднимался по лестнице.
— Смотри, куда идёшь, грязнокровка, — фыркнул Северус Снейп и быстро

поднялся на ноги, зыркая на Римуса. Римус фыркнул:
— Отвали, Нюниус. Я такой же полукровка, как и ты.
— У нас с тобой нет ничего общего, уверяю, — высокомерно ответил Снейп,

поправляя свою мантию.
— Ну да, если ты говоришь о стандартах личной гигиены…
— Осторожно, полоумный Люпин, — Снейп прищурил блестящие глаза. — Не

скажи что-нибудь, о чём потом пожалеешь.
— Ой, отъебись, — нетерпеливо ответил Римус и сделал шаг вперёд. — У меня

нет на это времени, либо прокляни меня сейчас, либо уйди с дороги.
428/1533
Снейп сразу отступил в сторону и сделал приглашающий жест рукой, показывая,
что он может идти. Это совсем не вызывало доверия, но Римус не мог сейчас об
этом беспокоиться и продолжил путь.
429/1533
Четвёртый год: Февраль (Часть 1)
Джеймс Поттер был гораздо более сложным человеком, чем казался на

первый взгляд.
Внешне он был счастливчиком, уверенным в себе, обычно добрым (пусть и

немного высокомерным) и в целом популярным в своём кругу. Он получал много
отработок, да, но также получал хорошие оценки, и большинство учителей
тепло к нему относились. От своей позиции в команде по квиддичу он брал всё
возможное, всегда намеренно взъерошивал волосы, будто только что закончил
летать, и при любой возможности надевал красную форму. Но никто не мог
сказать, что он этого не заслужил: нужно было только раз увидеть, как он
играет, чтобы знать, что его уверенность в себе возникла не на пустом месте.
И более того — Джеймс Поттер был любим. Родители баловали его и внушали
уверенность, что ничего невозможного для него не существует, что ни одна
дверь никогда не будет для него закрыта. Сириус, Римус и Питер равнялись на
него, считали лидером в любом деле, и, в общем и целом, в школе им
восхищались все, кто имел значение, а все остальные завидовали.
Конечно, все, кроме Лили Эванс. Она была той ниткой, которая путала всё в его
жизни. Он рос, окружённый любовью — ему всё давалось легко, и он беспечно
это принимал — поэтому ему было так трудно принять то, что он может не
нравиться человеку, который нравится ему. Именно поэтому он вёл себя как
идиот, когда Лили была поблизости, и именно поэтому он перестал
разговаривать с Римусом на целую неделю в феврале 1975 года.
Он не пытался привлечь к себе внимание, не делал этого нарочно — Римус

достаточно хорошо знал Джеймса, чтобы это понимать. Просто его чувства были
ранены, и — как человек, чьи чувства редко бывали ранены — он не знал, как с
этим справиться. Сириус хотя бы взрывался потоком эмоций, когда его что-то
бесило, и это было быстро решаемо. Питер бы просто хандрил, а Римус, скорее
всего, накинулся бы с кулаками. А Джеймс просто стал тихим.
— Он не злится на тебя, — объяснил ему Сириус однажды вечером, когда

Джеймс лёг спать, едва в комнату вошёл Римус. — Ему просто жалко себя.
— Но он же верит мне, да? — тревожно спросил Римус. — Я правда не знал, что

это было свидание, Лили не нравится мне в этом смысле!
— Ну… мне кажется, он не думает, что ты врёшь, но… вы с Эванс довольно

близки, да? Вы всегда ходите вместе.
— Мы друзья, — возмущённо выдохнул Римус. — Я и с Марлин и Мэри тоже хожу,

но никто же не думает, что мы встречаемся!
— Вообще-то, — ухмыльнулся Сириус, — в прошлом семестре ходили слухи…
— Да чёрт возьми!
Это было невозможно.
Что касалось Лили, она довольно спокойно восприняла эту ситуацию. Римус
430/1533
решил, что Марлин всё рассказала ей, но та не пыталась с ним об этом
поговорить, и они продолжили быть партнёрами на зельеварении, как обычно. А
вот Джеймс и Сириус переместились в конец класса.
К вечеру пятницы Римус чувствовал себя по-настоящему дерьмово. В отличие от

Джеймса, он не рос в окружении любящих людей, и дружба с мародёрами стала
для него такой важной, что он глубоко страдал от её потери. Они всё ещё
сидели рядом за столом в Большом зале, но вместо привычной шумной болтовни
между ними царила напряжённая тишина. Сириус пытался вести разговор о
предстоящем матче между Гриффиндором и Слизерином, но это, похоже, только
сгущало тучи.
В довершение всего Лили, Мэри и Марлин садились рядом с Римусом — они

жалели его и, будучи девчонками, пытались подбодрить, но вели себя
совершенно неправильно.
— Я жду не дождусь этого матча, — радостно сказала Мэри. — Все когтевранцы

и пуффендуйцы, с которыми я говорила, тоже болеют за Гриффиндор.
Лили тяжело вздохнула:
— Почему всё всегда должно быть таким чёрно-белым? Никто на свете не может
быть полностью хорошим и полностью плохим, даже слизеринцы.
— Ты не можешь нас винить, Лили, — ответила Марлин. — Даже если не весь

факультет, то большинство слизеринцев в этом году просто отвратительны.
— Помяни дьявола… — вдруг пробормотала Мэри, с отвращением глядя поверх

плеча Лили.
Лили и Римус повернулись и увидели Северуса Снейпа, который странно

улыбался им, но улыбка была далеко не радостной.
— Привет, Лили, — мягко сказал он.
— Привет, Сев, — ответила Лили с натянутой вежливостью. — Что такое?
— Просто хотел спросить, не нужна ли тебе помощь с заданием по

зельеварению. Оно очень сложное.
— Я знаю, — с раздражением ответила она, — но мне кажется, я могу сама…
*БАМ*
Все за столом подпрыгнули и развернулись, чтобы посмотреть в глубину зала, на

дальний конец слизеринского стола, где Мальсибер только что запустил
огненную хлопушку. Он от души хохотал, пока все в зале в ужасе смотрели на
него.
— Пять баллов со Слизерина! — закричала Макгонагалл, быстро идя к нему

между столами. — И вы сейчас же уберёте за собой весь бардак…
Ужин вернулся в привычную колею. Снейп продолжил стоять рядом. Лили

посмотрела на него.
431/1533
— Как я говорила, мы с Римусом справимся, — сказала она. — Знаешь, я не дура,
Северус.
— Я и не говорил, что ты… — Северус искренне расстроился. — Я просто… ох,

неважно, — он неприязненно глянул на Римуса, развернулся и уплыл за свой
стол.
— Ненормальный, — пробормотала Мэри.
— Оставь его в покое, — огрызнулась Лили. Она выглядела такой злой, что даже
Мэри не решилась ей ответить.
— Э… кто-нибудь уже начал это эссе по водяным? — быстро спросила Марлин,

пытаясь сохранить мир за столом. — У меня дерьмово получается.
— Я дам тебе свои заметки, если хочешь, — предложил Римус, делая глоток
тыквенного сока. — Как только Сириус мне их отдаст…
Сириус поднял голову, услышав своё имя.
— А, точно, прости, Лунатик, сейчас, они у меня с собой… — он начал рыться в

мусорке, которую называл своей сумкой, доставая мятые свитки пергамента,
грязевые бомбы, сладости и сломанные перья.
— Как ты вообще там что-нибудь находишь? — вздохнул Римус, потягивая свой

сок. — Ты самый кошмарный неряха, которого я когда-либо встречал.
Сириус пожал плечами и подмигнул ему, затем достал нужные записи и передал
их Марлин.
— О-о-о, Римус, — воскликнула Мэри, — я говорила, что мне пришло ещё одно
письмо от Даррена на этой неделе?
Римус зарычал.
— Да, — рявкнул он. — И оно было таким же скучным, как и предыдущие пятьсот
писем, которые ты заставила меня прочитать.
Сириус прыснул. Марлин выронила вилку. Мэри в шоке открыла и закрыла рот
несколько раз. Римус нахмурился — с какого хрена он вообще это сказал?
Конечно, это правда, но это было так грубо и некрасиво.
— Прости, — сказал он и опустил взгляд. Он чувствовал себя странно. Может,

вся эта история с Джеймсом расстраивала его куда больше, чем он думал.
— Нет, это ты меня прости, — Мэри с дрожащей нижней губой поднялась из-за
стола. — Больше я не буду тебе докучать! — она быстро развернулась и убежала
из зала, не доев ужин.
— Мэри! — Марлин встала и выбежала за подругой. Лили посмотрела на Римуса:
— Ты правда хотел это сказать?
432/1533
— Да, — без промедления ответил он. — Вообще-то, мне вся эта романтическая
чушь кажется жутко скучной, я просто хочу, чтобы вы все оставили меня в
покое, — когда он договорил, он недоумённо моргнул, удивлённый своими
словами. Зачем он говорил это?!
— Римус! — воскликнула Лили. Она тоже была в шоке — хотя и не ушла, будучи
сделанной из иного теста, чем Мэри. — Что такого плохого в том, что Мэри хочет
поговорить о своём парне или… эм-м… что люди вокруг влюбляются? Это же
нормально, нет?
— Мне плевать, нормально это или нет, — он пожал плечами. — Я просто думаю,
что вы все ведёте себя как идиоты. Даже ты — за каким хреном ты решила
пойти на свидание со мной, когда самый популярный в школе парень с ума по
тебе сходит? И он в десять раз лучше и приятней, чем я, ты просто слишком
высокомерная, чтобы это заметить.
— Римус! — снова воскликнула Лили и залилась краской.
— Но это правда! — беспомощно сказал он.
— Лунатик, — наконец подал голос Сириус, — ты в порядке?
— Да. Правда, всё ещё хочу есть. Думаете, Марлин не будет возражать, если я
доем её картошку?
— Серьёзно, Римус, — неожиданно подключился Джеймс. — Это совсем на тебя

не похоже.
— Я просто говорю правду.
— Да, жестокую пра… о, Мерлин! — Сириус хлопнул себя по лбу. — Эванс, Снейп
подливал что-то в его сок? Может, когда хлопушка взорвалась?
— Он бы ни за что такое не сделал, это незаконно!
— Пф-ф, — фыркнул Римус с полным ртом картошки. — Плевать Нюниус на это

хотел! Он пытается отомстить мне с того момента, как я врезал ему в поезде.
— Ты — что?! — Лили уставилась на него.
— Ага, — Римус проглотил еду. — Вдарил ему прямо по носу, это было
офигенно, — теперь он точно знал, что с ним что-то было не в порядке, но ничего
не мог с этим поделать. Правда просто выливалась из него помимо воли.
— Так, — Сириус поднялся. — Перестань говорить, Лунатик, пока не сказал что-

нибудь, о чём серьёзно пожалеешь.
Эти слова заставили Римуса кое о чём вспомнить.
— Знаешь, — ухмыльнулся он. — Снейп сказал мне то же самое несколько дней

назад на лестнице.
— СЕВЕРУС! — закричала Лили изо всех сил. Она вскочила и направилась к

слизеринскому столу, словно грозовая туча. Сириус, Джеймс, Римус и Питер
433/1533
последовали за ней. — Что ты сделал с Римусом?! — она со злостью топнула
ногой по каменному полу.
— Почему ты спрашиваешь? — Северус злорадно ухмыльнулся.
— Ты сейчас же скажешь, как это исправить!
— С ним всё в порядке, — спокойно ответил Северус. — Правда ведь, Римус?
— Всё нормально, — пожал плечами Римус. — Но я не могу перестать говорить

вещи, которые не следует, например…
— ЗАТКНИСЬ! — Сириус с силой пнул его по ноге и отвлёк Римуса от постыдных

признаний. Затем он вплотную подошёл к слизеринцу. — Ты, ублюдок, это
веритасерум, да?! Сыворотка правды!
— Есть только один способ это проверить, — широко улыбнулся Северус.

— Какой твой самый тёмный и страшный секрет, Люпин?
О, боже, с чего бы начать, подумал Римус. Он знал, что ему не стоит ничего
говорить. Что он не должен ничего говорить. Он будет в страшной опасности,
если кто-то узнает… Но он так хотел, так сильно хотел сказать — у него было
так много секретов, и они все всплывали на поверхность, как буйки на воде.
Я оборотень. Я планирую выследить и убить Фенрира Сивого. Всё лето я воровал,

бухал и дрался. Я не могу нормально читать сам. Я нелегально торгую
магловскими сигаретами. Мне вообще не нравятся девчонки, ни одна. Я думаю,
мне никогда они не понравятся.
Он открыл рот:
— Ну, я…
— СИЛЕНСИО! — внезапно закричал Сириус, направив свою палочку на Римуса,

пока Джеймс повалил его на пол, зажимая рот рукой.
Все за слизеринским столом рассмеялись, пока Римус и Джеймс боролись на

полу. Лили растерянно за этим наблюдала. Рот Римуса продолжал двигаться,
отчаянно пытаясь раскрыть все его секреты, рассказать каждую маленькую
тайну — но ни одного звука не сорвалось с его губ. Сириус великолепно владел
заглушающими чарами.
Питер, Сириус и Джеймс вместе подняли Римуса на ноги и вытащили его из зала
под оглушительный смех и выкрики слизеринцев. Только в их комнате за
закрытыми дверями Сириус снял с него чары и вернул Римусу возможность
говорить. К счастью, к этому времени порыв рассказать всё и всем уже прошёл.
— Прости, Римус, — сказал Сириус. — Но я вынужден был это сделать, иначе бы

ты…
— Знаю, — Римус повесил голову и уселся на свою кровать. — Чёртов Снейп!

Сколько времени чары будут выветриваться?
— Наверное, зависит от того, сколько ты выпил, — сказал Джеймс, листая свою

434/1533
книгу про зелья. — Годрик, как он вообще это сделал?! Это же уровень КОТОВ,
сыворотка правды!
— Он лучше всех в зельеварении, — не по своей воле ответил Римус. — Лили

сказала, что он уже пишет эссе для седьмого курса, просто для развлечения.
— Какой же нудный, скользкий гад, — фыркнул Сириус и присоединился к

поискам Джеймса. — Постарайся ничего не говорить, Лунатик, ладно?
— Я ничего не могу с этим поделать, — невольно сказал Римус.
— Так, ладно, тут написано, что всё вернётся в норму через двадцать четыре
часа, так что… по крайней мере, до следующего ужина ничего не говори.
— А как же уроки?!
— Мы скажем, что ты заболел. Нельзя рисковать, Лунатик! Я мог бы сейчас убить

Снейпа, этот грязный, подлый, вонючий…
— Я не буду пропускать уроки из-за него, — Римус сложил руки на груди.

— Должен быть какой-то антидот.
— Ты можешь пойти спросить Слизнорта, — предложил Джеймс.
— Да, хорошая идея, он, наверное, всё ещё в большом зале, — кивнул Сириус. Он
повернулся к Римусу и сказал очень медленно и чётко, будто говорил с
маленьким ребёнком. — Римус. Оставайся. Здесь.
— Отъебись, — отвернулся Римус и надулся, как маленький мальчик.
— Я с ним останусь, — сказал Джеймс. — Вы двое идите.
Сириусу этого хватило, и он понёсся к лестнице, крикнув им напоследок:
— Держись там, Лунатик! Если по пути в зал я наткнусь на какого-нибудь

слизеринца, я его…
Но они не смогли дослушать до конца: Сириус убежал, и Питер вслед за ним.

Повисла долгая, неловкая тишина. Римус не доверял себе достаточно, чтобы
заговорить. Наконец, это сделал Джеймс:
— Прости, что я в последнее время был таким мудаком.
Римус такого не ожидал и яростно помотал головой:
— Ты не был мудаком! Я просто не знаю, как доказать тебе, что… Эй! Подожди!
Спроси меня!
— А?
— Спроси меня сейчас, пока я под действием сыворотки, спроси меня, как я
отношусь к Лили. Так ты будешь знать, что это правда.
— Римус, я не хочу, — Джеймс нахмурился. Это шло вразрез с его понятиями о

435/1533
честном соревновании.
— Давай, — попросил Римус. — Я, честно, не против — это же останется между

нами, да? — он поднялся, схватил Джеймса за плечи и уверенно посмотрел ему в
глаза. — Спроси меня.
— Э-э… ну, ладно. Римус, тебе нравится Лили Эванс?
— Нет. Абсолютно нет, — Римус даже не моргнул.
— Ладно, хорошо… Что насчёт Марлин?
— Не-а. Никогда не нравилась, никогда не будет нравиться. Они мои друзья, как
и ты с парнями.
Джеймс серьёзно на него смотрел, а потом расплылся в искренней улыбке. Он

хлопнул Римуса по спине:
— Спасибо, Лунатик, ты настоящий друг.
— Обращайся.
***
К счастью для Римуса, Слизнорт почти сразу же предоставил ему антидот, хоть
кодекс чести мародёров и не позволил рассказать учителю, кто добавил
веритасерум в сок Римуса.
— Так будет лучше, — убедил их Римус. — Он будет нервничать, если у него не

будет из-за этого неприятностей с учителями, и будет теряться в догадках, как
именно мы собираемся ему отомстить.
— И как же мы собираемся ему отомстить? — с энтузиазмом спросил Сириус за

завтраком. Это было утро дня, когда должен был состояться матч между
Гриффиндором и Слизерином. — Он почти раскрыл тебя, Лунатик, мы обязаны
преподать ему урок!
— Мне нужно об этом подумать, — ответил Римус. — Сперва разгромите для

меня Слизерин сегодня.
— Легко, — подмигнул Сириус. Римус улыбнулся ему. Было трудно не улыбаться

Сириусу, когда тот был в таком хорошем настроении — он блистал в своей ало-
золотой форме, волосы собраны в пучок, острый взгляд полон решимости. Это
была лучшая версия Сириуса, и сердце Римуса сильно билось от гордости и
адреналина.
Напряжение на трибунах было ощутимым ещё до того, как игроки вышли на

поле. Две четверти поля, одетые в красное, кричали и освистывали зелёную
половину. Для учеников Хогвартса квиддич стал способом показать настоящие
эмоции по поводу войны — и это было крайне некрасиво.
— Уровень напряжения необычайно высок в полуфинале этого года, — говорила

436/1533
в магический громкоговоритель комментатор игры Трейси Дарси. — Этот матч
окончательно прояснит, какая команда будет играть в финале против
Когтеврана, и, если судить по настрою игроков, победа никому не дастся легко…
В команде Гриффиндора играет, естественно, Поттер — легенда квиддича по
праву, на его счету более двух сотен голов… Также с нами Марлин Маккиннон —
опасный загонщик — её действительно нужно бояться, ведь её старший брат,
Дэнни Маккиннон, профессионально играет за команду «Чадли Кэннонс»… И
также не стоит забывать о Сириусе Блэке, втором загонщике Гриффиндора, это
его вторая в этом году игра… Блэк уже проявил себя столь же компетентным,
как и Маккиннон, и, я уверена, дамы со мной согласятся, когда я скажу, что
форма ему очень к лицу…
— Кхм-кхм, — раздался неодобрительный кашель Макгонагалл в

громкоговоритель. Римус заметил, что почти все девчонки в толпе либо
хихикают, либо кричат имя Сириуса.
— Простите, профессор… — продолжила Трейси. — И вот выходит Слизерин, —

(оглушительный негодующий крик толпы на этих словах) — и у них в команде
есть свой собственный Блэк — конечно, это младший брат Сириуса, Регулус
Блэк — ловец… и Мальсибер, которого в этом семестре взяли в команду в
качестве загонщика…
Теперь крики стали такими громкими, что Римус за шумом не мог расслышать
Дарси. Питер тоже не помогал — прыгал вверх и вниз на своём месте. Римус
сидел так долго, как мог — его бедро снова болело, и он не хотел усугублять
ситуацию. «Поломанный Люпин» было даже хуже, чем «полоумный Люпин».
Наконец, игра началась, и обе команды с невероятной скоростью взметнулись в

воздух. Если зрители были жестокими, то игроки были ещё хуже — с грузом
чести своих факультетов на плечах они соревновались так, будто это был вопрос
жизни и смерти. Римус никогда не видел, чтобы Джеймс играл с таким пылом: он
метался по полю, словно красная пуля, ловил и забрасывал квоффл быстрее, чем
охотник команды противника успевал хотя бы заметить его.
Сириус и Марлин, одинаково яростные, в отличие от прошлой игры, работали как

один человек, понимали друг друга и прикрывали товарищей по команде. И это
было действительно необходимо — слизеринцы играли грязно. Сириусу дважды
пришлось отбивать бладжер, который «случайно» оказался на пути Джеймса, а
Марлин как тень следовала за ловцом Гриффиндора, защищая его от множества
некрасивых, опасных ситуаций.
Римус был так занят, следя за своими друзьями — зажмуриваясь, когда они были
в опасности, крича вместе со всеми, когда они побеждали — что забыл о цели
игры. И, похоже, все остальные тоже, кроме Регулуса Блэка, который летал
высоко над полем и по краям, проявляя эту печально знаменитую слизеринскую
хитрость, выискивая снитч.
Никто даже не заметил, когда Регулус Блэк, самый маленький участник

команды, увидел крошечный золотой шар и в мёртвом пике понёсся к нему с
невероятной высоты. Никто не заметил Регулуса Блэка, потому что все смотрели,
как Сириус отбивает бладжер, который — ещё бы чуть-чуть — и сбил его с
метлы. Он ударил его битой с такой силой, что тот выстрелил обратно прямо в
лицо загонщику команды противников. Мальсибер, хоть и тупой, но далеко не
медленный, моментально увернулся и нырнул вниз — прямо в тот момент, когда
437/1533
Регулус пролетал за его спиной.
Теперь Римус его заметил — теперь все заметили, и над толпой пронёсся
ужасный визг, когда бладжер встретился с головой Регулуса и сбил его с метлы.
Всеми овладел такой ужас, что никто и не вспоминал своё предубеждение к

команде противников, все только смотрели, как вялое тело Регулуса Блэка
камнем падает вниз.
438/1533
Четвёртый год: Февраль (Часть 2)
Римус едва не пропустил произошедшее, потому что все на трибунах

нагнулись вперёд, чтобы посмотреть, как разворачивается трагедия — к
счастью, Римус был гораздо выше всех вокруг.
Сириус попытался — никто не мог бы этого отрицать. В тот же момент, как он

увидел удар бладжера о голову Регулуса, он вертикально опустил метлу и
полетел вниз, будто сам дьявол был у него на хвосте, быстрее, чем Римус когда-
либо видел, чтобы кто-нибудь другой — даже Джеймс — летал. Вообще-то,
Сириус набрал такую невероятную скорость и под таким ужасающим
вертикальным углом, что Римус решил, что он тоже разобьётся о землю, и его
желудок внутри перевернулся от страха. Сириус опоздал, а вот мадам Трюк нет.
Она стояла на земле с поднятой палочкой и сумела замедлить падение Регулуса

настолько, что казалось, будто он падает сквозь воду, а не воздух. К тому
времени, как Сириус добрался до земли, отбросил метлу и кинулся к брату,
Регулус лежал на траве так спокойно, что казалось, будто он спит.
Сириус упал на колени, остальные игроки приземлились вокруг них.

Макгонагалл что-то кричала в громкоговоритель, и толпа так быстро окружила
братьев Блэк, что никто ничего не мог увидеть с трибун. Римус стал спускаться
по деревянной лестнице так быстро, как только позволяло больное бедро. Питер
торопливо поспевал за ним.
— Куда ты идёшь? — задыхаясь, спросил он.
— Сириус, — только и смог сказать Римус.
Но когда они добрались до нижнего уровня, то не смогли попасть на поле:

деканы факультетов отправляли всех учеников в замок, запрещая им выходить.
— Они уже должны были унести Регулуса в больничное крыло, — сказал Питер.
— Может, Сириус в раздевалке?
— Нет, — Римус покачал головой. — Нет, он бы пошёл с Регом… он наверняка

думает, что это его вина.
— Ну, — Питер поднял на него взгляд. — Это же он отбил тот бладжер, разве
нет?
Римус сжал кулаки и подавил порыв ударить Питера.
— Я пойду в больничное крыло, — он повернулся и направился к замку широкими

шагами, пытаясь обогнать остальных.
— Что насчёт Джеймса? — Питеру приходилось бежать, чтобы поспевать за ним.
— Он тоже будет там, — ответил Римус.
И, конечно, там он и был. Когда Питер и Римус прибежали к больничному крылу,

прорвавшись сквозь толпы сплетничавших учеников, они увидели, что Джеймс
сидит на полу в коридоре, упершись локтями в колени и глядя в одну точку. Он
439/1533
до сих пор был в форме для квиддича, щёки раскраснелись от полёта, и волосы
жутко растрёпаны.
— Он в порядке?! — сразу же спросил Римус — и сам не знал, кого именно имел в

виду.
— Да, думаю, да, — Джеймс удивлённо посмотрел на них затуманенным

взглядом. — Но он не приходит в себя. Помфри меня не пускает.
— Сириус?
— Да, он там. Я решил подождать… Слизнорт пошёл связаться с их родителями,

так что, — он пожал плечами. — Я решил лучше побыть здесь.
— Мы все здесь, — твёрдо сказал он и с трудом опустился рядом с Джеймсом.

Теперь его бедро довольно сильно ныло, боль разлилась от тазовой кости до
самой щиколотки. Питер в итоге сел рядом, и они принялись ждать.
— Вы видели, что случилось? — наконец спросил Джеймс. — Я был на другом

конце поля, я не…
— Бладжер, — сказал Римус. — Мальсибер запустил его прямо в Сириуса, очень

сильно. Сириус отбил его обратно, но Мальсибер увернулся, а Регулус был прямо
за ним. Сириус не мог его видеть, это была случайность. Это было… это было
ужасно.
— Блядь, — сказал Джеймс.
Они молчали ещё какое-то время. За окном начинало темнеть, и в светильниках

на противоположной стене стали зажигаться свечи. Римус хотел бы знать, о чём
сейчас думают Джеймс и Питер. Они тоже больше переживали за Сириуса, чем
за Регулуса, как и он? Он чувствовал себя немного виноватым — но мадам
Помфри склеивала его по частям с одиннадцати лет, и Римус не сомневался, что
её способностей хватит, чтобы исцелить удар бладжера. Его больше заботило
состояние Сириуса. Он сотни раз проклинал Регулуса, но никогда — никогда —
не причинял боль своему младшему брату намеренно. И случившееся тоже не
было намеренным, но Римус нутром чуял, что Сириус не согласится с ним.
От мыслей их отвлекло громкое цоканье каблуков по каменному полу, и

взволнованный голос профессор Макгонагалл за углом:
— Прошу, Вальбурга, он в полной безопасности в руках мадам Помфри — будет

только хуже, если его передвигать сейчас…
— Думаю, это буду решать я, Минерва, — ответил знакомый холодный низкий

голос.
Джеймс и Питер нервно вскочили на ноги. Джеймс нагнулся, чтобы помочь

Римусу подняться. Никто из них не видел мать Сириуса с того кошмарного
Рождества два года назад, но они до сих пор прекрасно помнили свой ужас.
Макгонагалл и миссис Блэк быстрым шагом вывернули из-за угла. Вальбурга
была в длинном чёрном плаще и чёрных остроконечных сапогах на высоком
каблуке. На её лице застыло всё то же выражение жёсткого превосходства,
которое помнил Римус, но она хмурилась, а волосы были уложены не так
440/1533
аккуратно, как обычно.
Рядом с ней шёл маленький пожилой волшебник с длинной бородой, который

нёс с собой большую сумку из драконьей кожи. Вальбурга бросила взгляд на них
троих, и Римус задержал дыхание — но, похоже, она решила, что не стоит
тратить на них время, и пронеслась мимо, распахнув двери в палату обеими
руками.
Римус, Джеймс и Питер заглянули внутрь из коридора, чтобы посмотреть, что

случится дальше. Макгонагалл и волшебник с бородой поспешили за миссис
Блэк.
Регулус лежал в постели и, насколько видели парни, до сих пор не пришёл в

сознание — или, может, просто спал. С такого расстояния и с закрытыми глазами
он был очень похож на Сириуса, из-за чего желудок Римуса снова перевернулся.
Но Сириус сидел рядом с ним в своей красной гриффиндорской форме, сна не
было ни в одном глазу, одна нога поднята на стул. Он выглядел бледным и
казался гораздо меньше ростом, чем обычно; его глаза покраснели. Казалось, он
сжался ещё больше, когда мать подлетела, словно ужасная летучая мышь-
вампир.
Мадам Помфри вышла вперёд.
— Он в порядке, просто сильный удар, — успокаивающе сказала она. — Я дала

ему целительное зелье и исправила все повреждения.
— Повреждения? — резко спросила Вальбурга. Она стояла у подножья постели

Регулуса и смотрела на него. Она не пыталась прикоснуться к нему или к
Сириусу, лишь стояла словно статуя.
— Очень незначительные и уже полностью исцелённые, — ответила мадам

Помфри. — Он будет на ногах уже завтра утром. А у Сириуса…
— Это наш семейный врач, — перебила Вальбурга и указала рукой на

морщинистого старого мужчину за собой. — Он займётся уходом за моим сыном.
Я заберу его домой, как только его тщательно осмотрят.
— Я говорю вам, что сделала всё, что можно было сделать, — уже со злостью
сказала мадам Помфри.
Вальбурга снисходительно на неё посмотрела.
— В меру ваших способностей — я уверена. Но он мой сын, и я буду ухаживать за

ним так, как считаю нужным.
Мадам Помфри покраснела и потеряла дар речи, так что Макгонагалл пришлось
наклониться и прошептать ей что-то на ухо, чтобы привести в чувства. Старый
волшебник положил свою сумку на прикроватный столик, открыл и молча
склонился над Регулусом.
В это время Вальбурга перевела взгляд на старшего сына. Она не двинулась с

места, но её ястребиный взгляд пригвоздил Сириуса к месту.
— Ты, — сказала она. — А ты что здесь делаешь?

441/1533
Сириус ответил что-то, но это было едва ли громче шёпота. Вальбурга
нахмурилась.
— Что? — рявкнула она. — Говори громче, мальчишка!
— Он мой брат, — уже громче сказал Сириус, хотя его голос был хриплым и
слабым. Миссис Блэк щёлкнула языком.
— Ради всего святого, только не говори мне, что ты ревел?! Постарайся проявить
хотя бы толику этикета. Toujours Pur, Сириус! — по-французски провозгласила
она фамильный девиз семьи Блэк, означавший «Чистота крови навек». — Не
забывай о своих обязанностях.
Сириус, не отвечая, опустил голову, волосы упали ему на лицо. Римус только
ради безопасности Сириуса надеялся, что тот не заплачет снова. Вальбурга
продолжила:
— Ты можешь идти, Сириус. Мы с отцом увидим тебя в июне.
После этого она снова посмотрела на Регулуса и больше не обращала внимания

на Сириуса. Джеймс пошёл вперёд, больше не в силах смотреть на это, а Римус и
Питер остались в коридоре. Почему-то Римус знал, что не может идти с
Джеймсом, что у него не было на это права. И хотя он страстно хотел помочь,
Джеймс всегда гораздо лучше справлялся с Сириусом.
Макгонагалл, видимо, увидела Джеймса и действовала быстро. Она

прикоснулась к плечу Сириуса и аккуратно подтолкнула его со стула к дверям.
Он поднялся, слегка прихрамывая. Мадам Помфри подошла и дала ему
целительное зелье.
— Сразу ложись в кровать и выпей всё до последней капли, ты меня понял?

Сильно болеть не должно, но сегодня ночью будет довольно некомфортно.
Сириус молча устало кивнул. Джеймс хлопнул его по плечу и сжал, затем кивнул
Макгонагалл. Она выглядела так, будто хотела что-то сказать, но прикусила
язык, взглянув на миссис Блэк и Регулуса. Она за всем присмотрит, Римус был в
этом уверен. Она скажет Сириусу, если что-нибудь случится.
Четыре мародёра прошли почти весь путь до Гриффиндорской башни в полном

молчании. Когда они подошли к последней лестнице, Питер вдруг сказал:
— Мы пропустили ужин.
Джеймс и Римус недовольно глянули на него, и тот оскорбился.
— Я хочу сказать, — со злостью пискнул он, — что собираюсь пойти на кухню и

попросить их прислать что-нибудь наверх. Если вы не против?!
— Хорошая идея, Пит, — извиняющимся тоном сказал Джеймс.
Римус лишь кивнул и отвёл взгляд. Питер развернулся и пошёл вниз, а они
втроём — наверх. Это была медленная процессия, учитывая, что у двоих из них
плохо работали конечности.
442/1533
— Мы наверняка сейчас такие красавчики, — без тени юмора пробормотал
Сириус, когда они остановились на одной из лестничных площадок, чтобы
передохнуть.
— Что с тобой случилось? — наконец спросил Римус, потирая своё ноющее

бедро.
— Сломал щиколотку, — ответил Сириус. — Слишком резко на неё приземлился.
Джеймс скривился. Сириус пожал плечами:
— Я её не чувствую. Просто немного ноги подкашиваются.
Когда они наконец дошли до своей комнаты, Сириус закрылся в ванной, чтобы
принять душ и переодеться. Вскоре пришёл Питер, нагруженный сэндвичами,
шоколадом, фруктами, пирожными и вообще всем, что только смог унести.
— Там толпа девчонок внизу, хотят увидеть Сириуса, — выдохнул он и сбросил

добычу на кровать. — Собралась целая куча второкурсниц, пишут открытки с
пожеланиями скорейшего выздоровления. Сказал им отвалить.
— Спасибо, Пит, — сказал Джеймс. — Ты хороший друг.
Питер наконец улыбнулся. Он кивнул на закрытую дверь.
— Он в порядке?
— Он будет в порядке, — Джеймс вздохнул, снял с себя форму и бросил её в кучу

на полу. Оставшись только в майке и трусах, он взял с кровати Питера сэндвич с
курицей и жадно откусил большой кусок. Римус и Питер приняли это за
разрешение и последовали его примеру.
Сириус довольно долго был в ванной, и они решили, что лучше его не трогать.
Джеймс переоделся в обычную одежду и начал разбирать вечно заваленную
кровать Сириуса. Римус принялся помогать, складывая раскиданные книги и
незаконченные эссе. Он их допишет за Сириуса, решительно подумал Римус, он
будет делать за него всю домашнюю работу целую неделю, если это хоть как-то
поможет.
— Я, блядь, ненавижу его семью, — вдруг сказал Джеймс, взбивая одну из

подушек Сириуса.
— Его мама даже хуже, чем моя, — шмыгнул Питер. Римус начал разбирать
записи Сириуса, разглаживая углы пергамента и пытаясь разложить свитки по
дням, когда нужно было сдавать работы.
Дверь ванной скрипнула, и Сириус появился в пижаме, мокрые волосы зачёсаны

назад.
— Хочешь есть? — нервно спросил Питер и протянул ему тарелку с сэндвичами.

Сириус покачал головой и прошёл к своей кровати.
— Просто хочу спать, — пробормотал он и начал задвигать занавески.

443/1533
— Сириус! — выпалил Римус, пока тот полностью не скрылся из виду. Сириус
остановился и посмотрел на него сквозь щель между шторами. Римус закусил
нижнюю губу. — Ты не виноват в том, что случилось, — сказал он. — Я всё видел:
это была случайность. Вы оба просто были сильно увлечены игрой, вот и всё.
Сириус продолжил смотреть на него, его лицо было мягким после душа, а глаза
тёмными и уставшими. Он ласково улыбнулся и пожал плечами.
— Всё равно я это сделал, — он плотно задёрнул занавески.
***
Этот матч был объявлен незаконченным, и обе команды согласились переиграть,

когда команда Слизерина найдёт нового ловца. Следующим утром на завтраке
капитан слизеринцев получил громовещатель от Вальбурги Блэк, обвиняющий
его в том, что он подверг её сына опасности. Регулуса не было в школе, и слухи
всё плодились, но Макгонагалл лично сказала Сириусу, что всё хорошо — миссис
Блэк лишь хотела оставить сына дома под своим присмотром на одну неделю в
качестве меры предосторожности.
Сириус вёл себя как обычно, но его внутренний свет слегка потускнел. Он
больше не проклинал слизеринцев, не шутил и даже не выделывался на уроках.
Просто делал то, что требовалось, словно во сне. Римус начал задумываться, до
сих пор ли это шок после случившегося или нервы от того, что ему пришлось
встретиться с матерью в стенах Хогвартса.
Этой ночью было полнолуние, и Римус ничем не мог помочь Сириусу. Вообще-то,
он был даже немного рад предлогу уйти из их комнаты, которая превратилась в
унылое тихое место, пока Сириус хандрил. Римус был не единственным — Питер
постоянно ускользал к Дездемоне.
Возможно, всё дело было в тишине, во всех недосказанных вещах и скопившемся

напряжении, но февральское полнолуние прошло плохо. Римус пришёл в себя с
саднящим от воя горлом, занозами под ногтями и синяками по всему телу.
В последнее время он заметил, что чем старше он становился, тем лучше

помнил свои трансформации. До сих пор всё было слишком нечётким, как если
бы он пытался вспомнить сон; картинки и ощущения всплывали и ускользали от
него, но в этот раз Римусу показалось, что волк чего-то хотел — может, он хотел
выбраться наружу больше, чем обычно.
Он лежал в больничной постели и пытался вспоминать, с жаром и головной

болью, в слишком плохом состоянии, чтобы спать, одеяло опутало щиколотки,
словно кандалы.
— Утречко, Лунатик, — раздался рядом грустный тихий голос. Ему пришлось

протереть глаза и моргнуть пару раз, чтобы осознать, что это Сириус.
— П-привет, — пролепетал он, его реакция была замедлена от обезболивающих,

что ему дали. Из-за этого всегда проявлялся его просторечный акцент, который
он ненавидел. — Что т’ здесь делаш’?
Сириус сел на его кровать и поднял ногу:

444/1533
— Пришёл проверить щиколотку. Уже всё нормально.
— А, хорошо, — Римус кивнул и попытался подтянуться и сесть прямо, но

позорно провалил эту попытку.
— Как всё прошло? — спросил Сириус, взмахнув рукой над телом Римуса.
— Нормально, — ответил Римус. — Как обычно. Дже’мс тож’ здесь?
— Не-а, — Сириус опустил взгляд на свою обувь. — Я дал ему от себя отдохнуть.
— Я не думаю, что он…
— А я думаю.
Римус кивнул. Ему тоже не нравилось, когда вокруг него суетятся.
— Лунатик?
— М?
— Помнишь, ты сказал, что я не виноват в том, что случилось?
— Ты не виноват, — твёрдо повторил Римус. Слегка переборщил, потому что

мышцы в его горле напряглись, заболели, и он закашлялся. Сириус спрыгнул с
кровати, взял стакан воды с прикроватного столика и передал его Римусу. Римус
пристыжённо сделал пару глотков и немного пролил на себя.
— Я не ударил его специально, ты прав, — сказал Сириус, глядя в окно над

головой Римуса, немного прищурившись, будто ища там что-то. — Но… когда я
увидел, как он падает, я подумал… подумал… только бы он не умер.
— Ну, конечно, — нахмурился Римус. Хотел бы он, чтобы Сириус встретился с

ним взглядом. — Он же твой брат, естественно, ты не хотел, чтобы он…
— Но я не думал о нём, — перебил Сириус. — Я думал о себе. Я думал… если он

умрёт, я останусь один, и тогда мои родители… тогда у меня не будет выхода.
Мне нужно, чтобы Регулус остался жив. Мне нужно, чтобы он был идеальным
сыном, чтобы я спокойно мог быть плохим сыном. Вот о чём я думал. Я трус.
Римус не знал, что сказать, но ему нужно было сказать хоть что-то.
— Но ты бы всё равно расстроился, если бы он умер. И не только из-за этого.
— Да, но моей первой мыслью…
— Люди не мыслят трезво, когда они напуганы. Поверь мне, — сказал Римус,
надеясь, что звучит убедительно. — Я смотрел на тебя — ты рискнул своей
жизнью, чтобы спасти его. Это нельзя назвать трусостью. Сломал свою
идиотскую щиколотку как самый настоящий придурочный твердолобый
гриффиндорец.
Сириус выдохнул с натянутым отрывистым смешком. Он снова опустил взгляд,

445/1533
затем посмотрел на Римуса. Римус ободряюще улыбнулся, хоть у него и болела
челюсть.
— С Регом всё в порядке?
— Да, нормально. Отправил мне сову сегодня утром — говорит, здоров как бык.
Мать пыталась меня тоже вышвырнуть из команды, но он её остановил.
— Ну вот видишь, — ухмыльнулся Римус, — ты всё ещё плохой сын.
446/1533
Четвёртый год: Март
Didn’t know what time it was

the lights were low-oh-oh
I leaned back on my radio-oh-oh
Some cat was laying down some rock n roll, lotta soul he said
Then the loud sound did seem to fade (ah ade),
Came back like a slow voice on a wave of phase (ah aze);
That weren’t no DJ, that was hazy cosmic jive…
Не знал, сколько было времени,

Свет был приглушён,
Я прильнул к своему радио,
Какой-то парень играл рок-н-ролл, в нём есть душа, сказал он,
Затем громкий звук, казалось, затих,
И вернулся словно медленный голос на фазовой волне,
Это не был диджей, это был туманный космический джайв…
Суббота, 8-е марта, 1975 года.
Учитывая события весеннего семестра, Римус не ждал грандиозного

празднования своего пятнадцатого дня рождения. Естественно, мародёры были
только рады доказать ему обратное.
Всё как всегда планировалось в условиях строжайшей секретности, и Римус

абсолютно ничего не знал до самого последнего момента. В субботу перед днём
рождения он привычно наслаждался чтением перед сном, а на заднем фоне
играла одна из пластинок Сириуса. В последнее время он частенько брал
проигрыватель и устраивался с ним на своей кровати — Сириус, кажется, не
возражал.
Было только около девяти часов, но он был один и подумывал, не лечь ли ему
спать пораньше. Он как раз собирался переодеться в пижаму, когда Сириус
ворвался в комнату с сумасшедшей ухмылкой на лице, которая могла означать
только одно: ночка предстояла длинная.
— Готов?! — спросил он, принося с собой в спальню запах дыма от камина из

общей комнаты.
— К чему? — спокойно спросил Римус, откладывая книгу в сторону.
— К своему деньрожденному сюрпризу, естественно, — вздохнул Сириус, как

будто Римус слишком долго не догонял. — Давай, поднимайся, и надень те свои
чокнутые магловские ботинки с разными шнурками.
— Э-э… куда мы идём?
— Отрываться, — Сириус начал копаться в своём чемодане. Он достал обычные

магловские джинсы и простую чёрную футболку.
— О, так ты имеешь в виду отрываться-отрываться? — Римус выгнул бровь, когда

Сириус начал переодеваться.
447/1533
— Да, возьми с собой мантию.
Сириус хорошо выглядит в магловской одежде, подумал про себя Римус.

Вообще-то, кто угодно выглядит в обычной футболке и джинсах лучше, чем в
школьной форме или мантии семнадцатого века — но на Сириусе и то и другое
сидело хорошо. Римус не стал больше задавать вопросы и завязал шнурки на
ботинках. Было видно, что Сириус наслаждается приготовленным сюрпризом, и
Римус не видел причин его портить.
Он спустился по лестнице, чувствуя себя крайне странно в джинсах и уличной

мантии, но не жаловался — Сириус наверняка думал, что они одеты по
последнему писку магловской моды. В общей комнате их встретили Джеймс и
Питер, которые так же загадочно ухмылялись.
— Вы же знаете, что мой день рождения только через два дня? — сказал Римус с
лёгкой улыбкой.
— События сегодняшнего вечера связаны с временными ограничениями, —

быстро сказал Сириус. Он пытался сохранить ауру таинственности, но его явно
просто распирало от желания вывалить всё Римусу.
— И не переживай, — сказал Джеймс, сверкая глазами и придерживая для него

дверь за портретом, ведущую из общей комнаты. — Мы не забудем спеть тебе
«С днём рождения!» на завтраке в понедельник.
— И на обеде, — добавил Питер.
— И на ужине, — закончил Сириус, когда они принялись спускаться по лестнице,

ведущей из башни Гриффиндора.
— Прошу, джентльмены, — Джеймс набросил на них тяжёлую мантию-

невидимку. Если они очень сильно прижимались друг к другу, а Римус нагибался
как можно ниже, то почти умещались под ней. Но ещё один рывок роста у кого-
то из них — и мантия этого не переживёт.
К счастью, им не пришлось идти слишком долго — как и ожидал Римус, они

направились к статуе горбатой ведьмы и скользнули в тоннель, ведущий в
«Сладкое королевство».
— Ну так что, пятнадцать! — сказал по пути Сириус и хлопнул Римуса по плечу,

он считал это очень мужественным проявлением чувств. — В предвкушении?
— Как-то не думал об этом. Ты скажи, ты же самый старший.
— Ну, я явно гораздо более мудрый и зрелый, чем все вы…
Джеймс, идущий впереди и освещающий дорогу своей палочкой, фыркнул.

Сириус его проигнорировал.
— Но я больше хочу быть семнадцатилетним. Тогда мы хотя бы сможем

телепортироваться.
448/1533
— Ой, не начинай, — вздохнул замыкающий колонну Питер. — На самом деле он
хотел научиться телепортироваться для твоего дня рождения, Римус. Чтобы
было легче добраться до Хогсмида.
— Мы не можем телепортироваться в пределах Хогвартса, — сказал Римус.
— Десять баллов Лунатику, — ухмыльнулся Сириус. — Но мы могли бы

телепортироваться со склада. Не пришлось бы пробираться мимо «Сладкого
королевства».
— Но ведь телепортация в самом деле очень трудная штука, да? — спросил

Римус. Он тайно боялся, что вообще не сможет научиться — после телепортации
даже вместе с мистером Поттером он остался без сил, и его тошнило.
— Да, но мы-то смогли бы научиться, — уверенно ответил Сириус.
— Сейчас это было бы чересчур, учитывая, сколько всего мы должны сделать в

этом семестре, — сказал Питер.
Сириус раздражённо на него посмотрел, и у Питера вытянулось лицо, будто он

проговорился.
— Ты имеешь в виду экзамены? — невинно спросил Римус, спасая Питера. Он и

так был удивлён, что Петтигрю продержался так долго — хотя и Джеймс с
Сириусом тоже были далеко не такими скрытными, как думали.
— Да, конечно, — выдохнул Питер с облегчением. — Экзамены. Я точно завалю

историю магии в этом году. Точно. Я ни за что не сдам СОВу по ней.
Они ещё немного поговорили про сдачу СОВ, которые ожидали их в следующем
году, и поныли о своей неподготовленности к тем или иным предметам — хотя
Римус на самом деле ждал экзаменов с нетерпением, особенно практических.
Наконец, они добрались до склада кондитерской. И на этом их план чуть не
сорвался.
— Чёрт, — сказал Джеймс, дёргая запертую дверь. — Обычно в это время он ещё
считает кассу или типа того. Наверное, лёг спать пораньше.
— Или он тоже пошёл отрываться, — предположил Римус. — Это же субботний

вечер.
— Что будем делать? — спросил Питер. — Алохомора? О, но мы же не можем

колдовать…
— Дайте посмотреть, — Римус выступил вперёд и покопался в мантии в поисках

шпильки, которую выпросил у Лили ещё летом. — Легкотня, — сказал он,
осмотрев замок. Наклонился, достал шпильку и вставил её в скважину,
внимательно прислушиваясь к звукам. Необходимый щелчок дал понять, что всё
сработало. Он выпрямился и с гордостью открыл дверь. — Та-дам!
— Красавчик! — воскликнул Джеймс. — Давайте, пошли.
Внутри магазина всё было даже легче, потому что замок открывался изнутри. И
449/1533
потом они вдруг оказались на улице в холодном вечернем воздухе. Это было
великолепно захватывающе — быть там, где они не должны были быть. Римусу
даже было плевать, сойдёт им это с рук или нет. Он шёл за Сириусом и
Джеймсом по мощёной улице, мимо «Трёх мётел», закрытых магазинов и
почтового офиса.
Воодушевлённые парни резко остановились перед другим пабом, Римус никогда

не был в нём раньше. На вывеске над входом светились слова «Кабанья голова»
с подходящей жуткой картинкой внизу. На дорожке перед входом на чёрной
доске мелом было написано: «Живая музыка сегодня вечером! Открытый
микрофон, трибьют-альбомы магловской музыки!»
— О боже! — воскликнул Римус — это точно было последним, чего он ожидал.

Теперь он понял, почему Сириус улыбался так широко, что скулы уже наверняка
болели.
— Что думаешь? — с восторгом спросил тот.
— Сириус обещал нам, что тебе понравится, — сказал Джеймс менее уверенным
голосом. Римус несколько секунд молча пялился на доску, а потом посмотрел на
Сириуса.
— Это идеально, — подтвердил он.
Внутри было не слишком шумно и не слишком тихо, и, похоже, первый альбом

был только на подходе. Здесь было не так уютно, как в «Трёх мётлах»; вместо
ковра на полу валялось сено, и запах немного напоминал ферму, но Римус видел,
что они точно не столкнутся здесь со знакомыми — и значит никто не настучит
на них в школе.
— Я закажу первый раунд, — радостно сказал Сириус с озорным блеском в

глазах.
— Сириус… — строго сказал Джеймс. — Сливочное пиво, да?
— М-м-м…
— Ну так что, — сказал Римус, когда они уселись за небольшой шаткий столик,
стоявший достаточно близко к сцене, но при этом в тёмном углу, просто на
всякий случай. — Трибьют-альбомы магловской музыки? Это нормально для
волшебников — слушать такое?
— Не-а, — Джеймс так же удивлённо покачал головой. — В последнее время это

становится популярным. Бросают вызов Тёмному Лорду и всей его чистокровной
херне, всё такое.
— А они будут играть Дэвида Боуи? — спросил Питер. Благодаря Сириусу и

Римусу у бедного Питера сложилось впечатление, что магловская музыка
начиналась и заканчивалась Дэвидом Боуи.
Группа объявила себя как «Блюз Банши», как раз когда Сириус вернулся с
подносом, заставленным стаканами. Их было не меньше пятнадцати.
— Сириус! — Джеймс выгнул бровь.

450/1533
— Что?! — подмигнул ему Сириус. — Я принёс тебе сливочное пиво!
— Я имел в виду только сливочное пиво. Для всех нас! Как тебе вообще это
продали? Это, что, огневиски?
— И вино на меду, — кивнул Сириус. — Не пей, если не хочешь, тебя никто не

заставляет. Итак, — он выбрал стакан, в котором сантиметра на четыре
плескалась янтарная жидкость, и поднял его в воздух, — за нашего любимого
Лунатика — создателя Карты Мародёров, архитектора самых лучших наших
шалостей, избавителя нас от долгов по домашке!
— За Лунатика! — воскликнули Питер и Джеймс. Римус перевёл взгляд на

группу, слишком смущённый, чтобы что-то ответить.
До этого он никогда не слышал живую музыку, что уж говорить о живой музыке,

исполняемой волшебниками. Одеты они были предсказуемо странно — смесь
традиционных мантий и различных магловских предметов одежды: на солисте
почему-то красовались белая ковбойская шляпа и розовое боа из перьев. Их
инструменты выглядели вполне магловскими, но не было никаких усилителей
звука — видимо, о громкости заботилась магия.
Они сыграли несколько песен The Beatles, потом немного Rolling Stones, и Римус
решил, что играют они довольно неплохо. Даже Джеймс под конец начал
притопывать ногой под столом, хотя причиной этому мог послужить Сириус,
который всё время подливал огневиски в его сливочное пиво. Римус думал, что
огневиски просто отвратителен, но не хуже, чем дешёвая водка, которой он
заливался летом. Он с гордостью опрокинул первый стакан до дна, даже не
скривившись, и Сириус уставился на него в восхищении.
Питер потягивал вино и постоянно спрашивал:
— Я уже пьяный? Я пьяный? — после каждого глотка. От двух кружек, наверное,

он уже был пьяным.
— Может, нам стоит перейти на сливочное пиво… — предложил Римус,

обеспокоенно поглядывая на Питера. Он слегка качался на своём стуле, его
щёки раскраснелись, он не мог перестать улыбаться. «Блюз Банши» собирали
свои инструменты, и на сцену вышла молодая бледная девушка с редкой чёлкой.
— Это ты, Люпин? — от бара к ним подошёл молодой волшебник. Римусу он

показался смутно знакомым, но он не понимал, откуда.
— Э… привет, — нервно сказал он.
— Арнольд Дойли! Я учился в Хогвартсе в прошлом году, помнишь? — он был

высоким и тощим, но половина парней в школе были высокими и тощими. —
Только благодаря твоим сигаретам я пережил КОТОВ!
— О! Точно, да, привет, Арнольд, прости, — он так и не смог его вспомнить, но

из-за виски чувствовал себя дружелюбным и великодушным. — Что ты здесь
делаешь?
— Моя девушка играет, — он кивнул в сторону сцены, где исполнительница

451/1533
настраивала акустическую гитару. — А что насчёт тебя? Я думал, ты всё ещё
учишься.
— У меня день рождения, — улыбнулся Римус. — Мы сбежали.
Арнольд засмеялся:
— Понял. Ну, я тебя не сдам. Позволишь купить тебе выпить? В качестве

благодарности за сигареты?
— А ты наш человек, Арнольд! — воскликнул Сириус немного громче, чем это

было необходимо в таком небольшом пабе, но, в конце концов, он не отставал от
Римуса ни на один стакан.
Арнольд лишь засмеялся и пошёл обратно к бару. Его девушка начала играть —
похоже, песню Боба Дилана. Римус так и не узнал ни её, ни парня. Он даже не
помнил, чтобы продавал ему что-то, но Арнольд явно чувствовал себя у него в
долгу, потому что он купил Римусу целую бутылку огневиски и поставил на стол.
— С днём рождения! Стал совершеннолетним, да?
— Вообще-то… — начал Питер, но остановился, когда Сириус с силой пнул его

под столом.
— Ага, — легко ответил Римус. — Спасибо!
После этого всё немного расплывалось в памяти, но он определённо точно знал,

что сигареты — это хорошая идея. И Сириус, который намеревался оторваться
по полной, с ним согласился.
— Эти штуки воняют, Лунатик, — пожаловался Джеймс, скривившись. — И что он

имел в виду — благодаря твоим сигаретам он пережил КОТОВ?
— Он меня с кем-то перепутал, — пожал плечами Римус. Сириус начал истерично

хихикать.
Следующая группа, по мнению Римуса, была самой лучшей — они назывались

Драконхайд и играли много песен таких групп как Slade, Status Quo и Black
Sabbath. Римус хотел потанцевать, но он не был таким пьяным, как Сириус и
Питер, и у него ещё не совсем отказали тормоза. Но под конец он не смог
удержаться и начал подпевать — как и все в пабе к этому времени. Почему-то
ему показалась прекрасной идея залезть на стул и начать размахивать над
головой стаканом, пока весь паб кричал:
So cum on feel the noize!

Girls grab ya boys!
We get wild, wild, wild!
We get wild, wild, wild!
Давай же, почувствуй этот шум!

Девчонки, хватайте своих парней!
Мы будем сходить с ума!
Мы будем сходить с ума!
452/1533
Сириус, конечно же, решил, что это безумно весело, и после двух неудачных
попыток взобраться на стул (быстро пойманный Джеймсом, который лучше
управлял своим телом) забросил обе руки на плечи Питеру и Джеймсу и качался
из стороны в сторону, подпевая во весь голос:
So you think we have a lazy time, well you should know better…
And I don't know whyyyyy
I just don't know whyyyyy
And you say I got a dirty mind, well I'm a mean go getter!
And I don't know whyyyy
And I don't know whyyyyyyy
Anymore! Oh no--ooooh!
Значит, ты думаешь, что мы тут лениво проводим время, что ж, мог бы знать
лучше…
И я не знаю почему,
Я просто не знаю почему,
И ты говоришь, что я развратник, ну, я активный малый!
Больше не знаю! О нет!
Вообще, мародёров так зацепила эта песня, что они пели её как могли громко,
плетясь по главной улице Хогсмида, рука об руку, спотыкаясь и смеясь. На
холодном воздухе Римус немного протрезвел и почувствовал себя виноватым,
осознав, в каком состоянии находятся Питер и Сириус.
Когда они дошли до «Сладкого королевства», время было уже далеко за

полночь. Они пробрались внутрь как можно тише и направились к складу —
Джеймс и Римус попутно отчаянно держали Сириуса и Питера подальше от
витрин со сладостями. Обратная дорога в Хогвартс по тоннелю была ужасной.
Питер едва мог разлепить глаза, тяжело опирался на Джеймса и жаловался на
головную боль. Сириус скакал от стены к стене, похоже, держась вертикально и
двигаясь по чистой инерции, и время от времени заводил песни.
К концу тоннеля Джеймс и Римус уже окончательно протрезвели, Питер едва

оставался в сознании, а Сириус опасно позеленел.
— Мерлин, как мы затащим их в спальню, не разбудив при этом весь замок?! —

выдохнул Джеймс, поддерживая Питера. Сириус выбрал подходящий момент,
чтобы наклониться и начать блевать.
— Господи, — Римус схватил его за плечи, чтобы тот не упал лицом в

собственную лужу. Он быстро убрал волосы Сириуса назад и похлопал его по
спине. — Э-э-э… — он посмотрел на Джеймса. — Давай ты отведёшь под мантией
Питера, так будет проще. Я подожду тут вместе с ним, — он кивнул головой на
Сириуса. — А через полчаса призову мантию? Будет легче по двое.
— Хороший план, — благодарно сказал Джеймс. — Уверен, что не хочешь, чтобы

я с ним остался?
Сириус внезапно осел на пол, уронив голову на руки, и застонал.
— Не-а, я уже присматривал за бухими в стельку, — ухмыльнулся Римус. — Иди.

453/1533
Спасибо за день рождения, Джеймс, это было охеренно.
Джеймс улыбнулся ему и спрятался под мантией вместе с вцепившимся в него

мёртвой хваткой Питером. Римус вздохнул и сел рядом с Сириусом. Он направил
палочку на лужу перед ними.
— Скорджифай, — и всё исчезло.
Сириус снова застонал и положил голову Римусу на плечо. Римус тихо засмеялся:
— Ты там в порядке, друг?
— Уф.
— Да, верно сказано. Эй, только не блюй на меня, ладно?
— М-м-м-м-м...
— Хочешь пить?
— ‘а.
Римус допил остатки огневиски и приложил палочку к горлышку бутылки.
— Агуаменти, — и бутылка наполнилась кристально чистой холодной водой. Он

подал её Сириусу. — Не пей слишком быстро, а то тебя вырвет.
— М-м-м, — Сириус отпил немного с закрытыми глазами. Его лицо было бледным
и влажным, но он всё равно выглядел в десять раз лучше Римуса. — Ты так
хорошо во всём разбираешься, Лунатик, — промямлил он, тяжело опираясь на
его плечо.
— Ага, — проворчал Римус. — В том, как вскрывать замки и удерживать в себе

алкоголь.
— И в волшебстве, — сонно пробормотал Сириус.
— Ну да, мы же волшебники, идиот.
— Я хорош в волшебстве, — вздохнул Сириус. — Но ты, типа… сам волшебный,

понимаешь?
— Ты напился и несёшь херню, — засмеялся Римус. — Эй, не засыпай, мне тебя

ещё в комнату волочь.
— Заткнись, — ответил Сириус, проваливаясь в сон.
Римус вздохнул и подумал, заметит ли кто-нибудь, если они останутся спать

здесь.
Песни — «Starman» Дэвида Боуи и «Cum on Feel the Noize» группы Slade.
454/1533
Четвёртый год: Апрель
Суббота, 26-е апреля, 1975 год.
— Римус Люпин, сейчас же положи книгу на место! — эхом разнёсся по

больничному крылу пронзительный недовольный голос мадам Помфри. Римус
испуганно поднял голову и бросил книгу.
— Вы можете видеть сквозь занавески?! — крикнул он. Он-то думал, что был
один.
— Нет. Я просто слишком хорошо тебя знаю, — она появилась из-за бледно-
зелёных больничных занавесок. За ними было светлее — Помфри наложила
чары, которые создавали капсулу темноты вокруг постели Римуса. Чтобы ты
поспал, сказала она.
А теперь отобрала у него книгу и посмотрела недовольно:
— Я надеялась, ты дашь своим глазам отдохнуть, а не будешь их напрягать.
— Я вижу в темноте, — пожал он плечами. Это было правдой — неважно, как

много физических испытаний проходило его тело, зрение всегда оставалось
идеальным, даже лучше, чем идеальным.
— Никаких оправданий, — цыкнула на него мадам Помфри. — Что ж, раз ты не

спишь, полагаю, ты готов к посетителям?
— Да, конечно! — он радостно сел прямо и поправил пижаму.
— Давайте, заходите, — сказала она Джеймсу, Сириусу и Питеру, которые сразу

же залезли внутрь. — Никакого шума и никаких книг!
— Почему тебе нельзя читать? — спросил Джеймс, перегибаясь через спинку

кровати в изножье.
— Потому что это Лунатик, — сказал Сириус и всем телом упал на крошечную
кровать, прямо на ноги Римуса. — Он не знает, когда нужно остановиться.
— Просто хочу повторить кое-что к экзаменам, — вздохнул Римус, почёсывая

затылок. — В смысле, я же школьник, это то, чем я должен заниматься, — он
взял шоколадную лягушку у Питера, который раздал их каждому.
— Но ты можешь перегореть, — сказал Сириус с полным ртом шоколада. — Ты

же на километры впереди всех в классе, да и до экзаменов ещё целая вечность.
— Экзамены через две недели, — сказал Джеймс, на удивление аккуратно

отломив кусочек шоколада. — Тебе бы тоже не помешало начать готовиться,
Блэк.
— Ой, ну простите, пожалуйста, — Сириус театрально закатил голубые глаза и

перевернулся на спину. Римус скривился. — Я забыл, что ты тоже вступил в клуб
нудил.
455/1533
— Один день в библиотеке не делает меня нудилой! — нахмурился Джеймс, явно
глубоко обиженный словами друга.
— Не слушай его, Джеймс, — ухмыльнулся Римус. — Я тобой горжусь. Спасибо за

лягушек, Пит.
— О, это не от меня, — сказал Питер, усаживаясь в кресло около его кровати.

— Деззи просила передать, чтобы ты выздоравливал.
Римус, Сириус и Джеймс одновременно повернули головы.
— Деззи, — сказал Сириус и сел прямо. — Ты имеешь в виду Дездемону?
— Э… да, — Питер перестал поглощать шоколад и начал нервничать. — Она

спросила меня, почему я не смогу сегодня с ней встретиться, так что я сказал,
что мы пойдём проведать Лунатика. Что?! — он переводил взгляд с Джеймса на
Сириуса. — Я ничего не сказал о его болезни, просто сказал…
— Ты идиот! — Сириус спрыгнул с кровати.
— Сириус! — шикнул Римус — если они будут шуметь, мадам Помфри их

прогонит. — Всё нормально. Правда.
— Ни хрена не нормально! — кипел Сириус, уже нависая над Питером. — Ты не

можешь просто рассказывать кому попало, что Римус в больничном крыле! Не
все такие же тупоголовые, как ты! Слово «секрет» для тебя ничего не значит?!
— Ты знаешь, что значит, — сказал Питер, выпятив вперёд подбородок. Его

нижняя губа дрожала. — Какие только секреты я не хранил… — он опасливо
бросил взгляд на Римуса и изменил тактику. — И вообще, Деззи не «кто попало»,
она моя девушка!
— И что?! — не успокаивался Сириус. — Ты теперь будешь рассказывать всё

любой дуре, которая позволит тебе засунуть язык ей в рот?!
Глаза Питера наполнились злыми слезами. Он громко шмыгнул и вскочил на

ноги.
— Просто потому что у меня есть девушка! Просто потому что… потому что
некоторым из нас по-настоящему нравится проводить время с девчонками!
Лицо Сириуса превратилось в маску ужасной ярости, которую Римус ещё

никогда у него не видел. Его сердце билось с сумасшедшей скоростью, Римус
слышал его так же громко, как настоящий колокол.
— Что ты хочешь этим сказать, Петтигрю?
— Что прямо сейчас я хочу быть с Деззи, а не с вами. Прости, Римус, — очень
быстро сказал Питер и вылетел из крыла новой уверенной походкой.
За этим последовала ледяная тишина, и Римус осознал, что не может заставить

себя посмотреть на Сириуса — через какое бы чувство тот сейчас ни проходил,
оно должно быть прожито в одиночку. Вместо этого он посмотрел на Джеймса,
который до сих пор стоял у изножья кровати и жевал нижнюю губу. Он
456/1533
встретился взглядом с Римусом и успокаивающе улыбнулся.
— Невозможная парочка кретинов, да? — разбил он напряжение. — Как ты

вообще себя чувствуешь? Луна прошла нормально?
— Да, без шрамов, — медленно кивнул Римус, слыша только громкое

сердцебиение Сириуса. — Даже ничего не сломал. Может, я наконец становлюсь
нормальным оборотнем.
— Что он имел в виду? — внезапно спросил Сириус, повернувшись к Джеймсу.
— Не знаю, брат, — пожал плечами Поттер. — Не слушай его. Он просто пытался

тебя задеть; ты просто в шоке, что он наконец-то заступился за себя.
— Он что-то имел в виду, — пробормотал Сириус.
— Как квиддич? — быстро спросил Римус. — Готовы к финалу?
Джеймс мгновенно перестал хмуриться и расправил плечи, с радостью готовясь

рассказать Римусу всё о планах на предстоящий матч с Когтевраном. Повторный
матч между Гриффиндором и Слизерином состоялся в конце марта, и ко
всеобщему удивлению, Регулус Блэк вернулся на позицию ловца. Джеймс тихо
рассказал Римусу, что Регулус пригрозил половине слизеринцев болезненными
уродующими проклятиями, если до Вальбурги хоть слово дойдёт, что он
вернулся в команду.
Гриффиндор выиграл с отрывом всего лишь в пять очков, что было очень удачно,
потому что Римус не мог представить Сириуса в ещё худшем настроении, чем он
уже был. Дела обстояли не очень хорошо.
Сам Римус с февраля старался быть как можно добрее к Сириусу. Он, конечно,
знал, что Блэки далеко не идеальная заботливая семья, но раньше всегда
считал, что ситуация не настолько уж плоха. В конце концов, для него, исходя
из личного опыта, взрослые существовали только для того, чтобы поддерживать
порядок, раздавать указания и наказания. Если бы кто-то спросил Римуса, он бы
сказал, что Джеймсу крайне повезло в жизни, так что логично, что тот
сочувствует Сириусу.
Возможно, дело было в том, что он стал старше, или в том, что вживую увидел,
как яркий жизнерадостный Сириус вянет из-за своей собственной матери, но
теперь Римус наконец начал понимать: что бы ни происходило в благородном и
древнем доме Блэков — это не было нормальным. Вообще-то, это было
абсолютно неприемлемо. Сам факт, что Сириус так долго прожил под таким
давлением и не превратился в Снейпа или просто не сломался, поражал его.
Римус знал, как сложно идти против ожиданий других людей — иногда против
своей собственной природы.
Но теперь это начало проявляться. Может, после дня рождения Римуса — когда
Сириус так кошмарно нажрался, что они оба уснули в том холодном тоннеле.
Хотя, возможно, тогда Римус просто впервые заметил — это с тем же успехом
могло начаться после падения Регулуса. Но Сириус отчётливо изменился. Он
стал уставшим — измотанным, как Римус после полнолуния. Его оставил запал
противостояния, это было кристально ясно. Он всё ещё злился, но злость
находила на него короткими вспышками, быстро гасла, превращаясь в тёмное и
457/1533
тихое настроение.
Ночные переговоры с Джеймсом тоже возобновились. Римуса не приглашали. Не

то чтобы он этого ждал, но считал, что в этом году они стали чуть ближе, и,
может, Сириус захотел бы пооткровенничать с ними обоими. Но теперь
единственным, чего Сириус хотел от Римуса, похоже, были сигареты — если бы у
Римуса хватило духу брать с него деньги, он бы уже нажил целое состояние,
теперь Сириус редко ходил без сигареты за ухом или во рту.
— Подростковые перепады настроения, — решительно сказала Лили, когда

Марлин упомянула, что Сириус сам не свой. — Серьёзно, — вздохнула рыжая,
тряхнув волосами. — Он ведёт себя так, будто всё, что с ним происходит — это
какая-то великая драма, но он ничем не отличается от всех остальных. Гормоны.
— Ну, — нахмурилась Мэри. — Его семья правда похожа на ночной кошмар…

Тёмные волшебники и всё такое. Вряд ли ему легко, учитывая, что пишут в
газетах.
— Сириус не тёмный волшебник, — мгновенно сказал Римус.
— Я это знаю, — огрызнулась Мэри. — Я просто хотела сказать, что он наверняка

чувствует себя между двух огней, только и всего, — она очень часто стала
огрызаться на Римуса после «розыгрыша» Снейпа с веритасерумом. Хоть Римус
очень много извинялся, он не мог отрицать того факта, что его слова были
правдивыми.
— Прости, — снова сказал он, склонив голову. — Ты права. Ему нелегко.
— Ты последний человек, который должен его жалеть, Римус, — выдохнула

Лили, кладя на стол новую стопку книг для повторения.
— Это ещё что значит?!
— У него были все возможные преимущества перед тобой, и он до сих пор не

может быть нормальным человеком, — сказала она, деля книги между ними.
— Он до смешного богатый и чистокровный, в нём течёт древняя магия, он
получал частное домашнее образование, оба его родителя живы — уф, они с
Поттером такие…
— Джеймс и Сириус не одинаковые, — это всё, что смог ответить Римус.
Казалось, что у всех вокруг было плохое настроение.
В больничном крыле Джеймс наконец сказал всё, что мог, о матче с

Когтевраном, который должен состояться в начале мая, как раз перед началом
экзаменов. Похоже, он заметил, что Римус отключился, и затих. Сириусу тоже
было скучно, и он начал пытаться трансфигурировать различные вещи вокруг
его постели — лампу, неиспользованную утку, пустую вазу на прикроватном
столике.
— Прости, — сказал Римус. — Тут скучно. Вам не обязательно оставаться.
— Чепуха, — Джеймс беззаботно отмахнулся. — Всё равно больше нечем

заняться — когтевранцы застолбили поле на весь день. И Сириус отказывается
458/1533
идти со мной в библиотеку, так что…
Поттер в этом году впервые начал прилагать усилия к учёбе, к большому

разочарованию Сириуса. Сначала Римус решил, что это очередной коварный
план подобраться поближе к Лили, но Джеймс ни разу не попросил разрешения
присоединиться к их группе и вообще предпочитал работать в одиночестве. Он
сказал, что родители пригрозили, что заберут его метлу на всё лето, если он не
улучшит свои оценки, но потом Сириус по секрету сказал Римусу, что
Макгонагалл предупредила Джеймса: если тот не подтянет учёбу, у него не
будет шансов стать капитаном команды по квиддичу.
— Можешь поспрашивать меня, если хочешь, — немного взбодрившись,

предложил Римус. — Проверь по зельеварению, а потом я проверю тебя, по чему
хочешь.
— История, — вздохнул Джеймс. — Я отстой в истории.
— Уф, ну, если вы собрались заниматься этим, то я пошёл, — сказал Сириус и

поднялся на ноги. — Я отстой по всем предметам.
— Неправда, не неси херни…
— Не-а, я пошёл, — Сириус отчуждённо покачал головой. — Может, найду каких-

нибудь девчонок, раз это так для всех важно.
— С каких пор тебя волнует то, что говорит Питер?! — нахмурился Римус. Но
было слишком поздно, Сириус уже ушёл.
Римус посмотрел на Джеймса. Тот провёл рукой по своим волосам.
— Прости, Лунатик. Просто не обращай на него внимания. Дело не в тебе — и не

в Питере, раз уж на то пошло, просто… сегодня утром он получил сову из дома.
— А, понятно… — Римус опустил взгляд. Мог бы и догадаться.
— Да. Они сказали, что в этом году ему придётся остаться дома на все летние
каникулы — раз и навсегда усвоить свои семейные обязанности или ещё какую-
то херню. Он говорит, что ему будет очень скучно, но… Не знаю, если честно,
мне кажется, ему страшно. Все говорят, что они в серьёзной связке Сам-знаешь-
с-кем.
— Но с ним же всё будет нормально, да? — Римус нервно теребил угол своего
одеяла. — Они не могут заставить его снова на ком-нибудь жениться. И он ещё
не совершеннолетний, так что не может к ним присоединиться или типа того.
Джеймс пожал плечами. Он тоже выглядел очень уставшим.
— Не знаю, брат, — тихо сказал он. — Не знаю, чего они хотят. В общем, я всё
равно не собираюсь никуда уходить. Давай начнём с зельеварения?
459/1533
Четвёртый год: Расставания
Четверг, 29-е мая, 1975 год.
В этом году экзамены пролетели почти незаметно. Римус чувствовал, что вошёл
в привычную колею, и — хоть ему и не нравилось почивать на лаврах — был
уверен, что получил приличные оценки по всем предметам. Даже зельеварение
прошло менее нервозно, чем обычно, благодаря скрупулёзному и терпеливому
наставничеству Лили на протяжении всего года.
Вообще-то, к третьей неделе мая Римус осознал, что не знает, что с собой
делать. Он сдал все тесты, но никто из его друзей ещё не закончил —
разрываясь между магловедением и прорицанием, мародёры и девчонки до сих
пор либо учились, либо корпели в экзаменационном зале.
Но ему не было одиноко. Римус с удовольствием гулял по замку, читал всё, что
хотел и когда хотел, и наносил последние завершающие штрихи на своё
величайшее достижение — Карту Мародёров.
Её создание заняло почти четыре года, но теперь та изначальная, примитивная

карта Хогвартса расширилась и развилась в полномасштабный план всего замка
— включая секретные проходы, тоннели и скрытые комнаты. Благодаря труду
всех мародёров, она теперь двигалась и менялась с течением времени вместе с
ритмом здания, находила в пространстве и идентифицировала каждое живое
существо в замке, и всё работало прекрасно. Римус ещё никогда ничем так не
гордился в своей жизни — на самом деле, он ещё никогда не создавал ничего,
чем мог бы гордиться.
Она всё еще нуждалась в доработках, надо было наложить какие-то

блокирующие чары — в настоящее время он мог заставить чернила исчезнуть и
снова появиться с помощью быстрых деиллюминационных заклинаний, но этого
было недостаточно, если они собираются оставлять её в спальне. Думать над
этим придётся уже летом, так что он договорился с мадам Пинс, чтобы взять
кое-какие книги на каникулы, понимая, что ему придётся полностью возместить
любые повреждения, если таковые будут.
Римус ждал летних каникул с ещё меньшим энтузиазмом, чем обычно. Теперь,
когда он был в курсе политической ситуации в волшебном мире, его очень
беспокоила мысль, что он будет вынужден выпасть из него на целых два месяца.
Кто знает, что может произойти за это время? Не говоря уже об опасности, в
которой могут оказаться его друзья. Впервые с лета 1972 года мародёры будут
полностью разделены. Сириусу запрещено видеть Поттеров, Римус, как обычно,
«для его собственной безопасности» будет в приюте, а Петтигрю собирались в
Америку, чтобы увидеться с Филоменой — Питер подозревал, что они
попытаются вернуть её домой.
Положение Сириуса беспокоило больше всего. Джеймс сделал всё, что мог,
даже писал Дамблдору, но никто не хотел или не мог пойти наперекор
желаниям семьи Блэк. Даже Сириус смирился со своей участью.
— У меня будет Рег, — тяжело вздохнул он. — Может, если вокруг него не будет
полно слизеринцев, я смогу до него достучаться — теперь он уже достаточно
взрослый.
460/1533
Римус пообещал писать, хоть каждый день, если Сириус захочет. Даже Мэри
предложила попытаться приехать к нему в гости, потому что она тоже жила в
Лондоне. Но, конечно, об этом не могло быть и речи, потому что она была
маглорождённой.
На самом деле Джеймс подготовил план спасения и был готов приступить к его
исполнению по первому слову Сириуса — в него входила сложная цепь
коммуникации, его метла и нарушение как минимум десяти законов волшебного
мира, и все они были готовы пойти на это. Даже Питер, который простил
Сириуса за его выходку в апреле и был прощён в ответ.
Римус думал о том, как ему провести лето, и почти решил, что не станет
повторять прошлогодних поступков. Не то чтобы он собирался отказаться от
шанса «заработать» немного деньжат, если таковой подвернётся — его планы
выследить Сивого ничуть не изменились, и ему всё так же нужны были деньги —
но при этом нельзя было отвлекаться от основной цели. Пить и драться всю ночь
было непродуктивно, да и это не решало его проблем. Также он понимал, что
необходимо залечь на дно так глубоко, как это возможно, и глупо было бы
попасть за решётку за мелкие правонарушения.
Завершая работу над Картой, Римус слишком много времени провёл в замке, а
между тем на улице стояла тёплая майская погода, так что он решил выйти и
почитать на свежем воздухе. Римус уже дочитал все магловские книги, которые
Сириус привёз с собой из дома ещё в первый год учёбы. Теперь он брал книги у
Лили. Она была фанаткой Джейн Остин — что было печально, потому что Римус
фанатом не был, но решил, что «Эмма» сойдёт.
Он сидел в колеблющейся тени букового дерева у озера, повернувшись спиной к

Гремучей Иве. Как и боялся Римус, ему очень быстро наскучила болтовня мисс
Вудхаус — оказалось, что эта глупая книжка была о сводничестве, а в этом году
его и так хватало, спасибо большое. Он отложил книгу и откинулся на ствол
дерева. Какое-то время он смотрел вверх на яркие зелёные листья, пока веки не
начали опускаться.
Ему приснился очень странный сон. (Хотя, как позже подумал Римус, все сны
довольно странные, разве не так?) Он не мог точно вспомнить, что происходило,
где он был и с кем. Но там точно был ещё один человек — по крайней мере, к его
телу прижималось другое тело. Это было сильное физическое ощущение,
похожее на воспоминание о том, как он был волком, но гораздо более приятное.
Это тело рядом дарило ему такое невероятное чувство спокойствия, и тепла, и
удовлетворения, какого он никогда раньше не испытывал.
Римус не знал, сколько он спал, но когда проснулся, вокруг него слышалась

болтовня. Видимо, закончился какой-то экзамен, и ученики выходили на улицу,
всей грудью вдыхая с таким трудом отвоёванную свободу. Римус поморгал от
яркого солнечного света и сел прямо, немного смущённый тем, что вот так уснул
— и постыдной физической реакцией, которую вызвал сон. Он быстро поправил
мантию и огляделся, чтобы убедиться, что никто не заметил.
Теперь он ощутил, что спина задеревенела и ныла от того, что он опирался на

твёрдый ствол дерева. Во рту пересохло, и левая нога затекла. Он потянулся и
размял её, зажмурившись, когда иголки прострелили мышцы.
461/1533
— Привет, Римус! — раздался позади него голос со знакомым ливерпульским
акцентом. — Ты здесь что, спишь?
— Нет! — быстро сказал он, и в поле зрения появился Ферокс.
Римус схватил свою книгу и попытался притвориться, будто отложил её всего

секунду назад. Ферокс понимающе улыбнулся, но не стал над ним смеяться. Он
поставил на землю ведро с чем-то склизким и отвратительно пахнущим.
— Пришёл попрощаться со спрутом, — он кивнул в сторону озера, поверхность

которого была гладкой как зеркало.
— Вы уезжаете на лето, профессор? — с интересом спросил Римус, растирая

ногу, чтобы разогнать кровь.
— М-м, — кивнул Ферокс, глядя на озеро. — На лето и… может, дольше. Боюсь,

мы не увидимся в сентябре.
— Что?! — в шоке моргнул Римус. — Но… кто тогда будет преподавать уход за
магическими существами?
— Профессор Кеттлбёрн вернётся. Я ведь только подменял его.
— О, — Римус ведь знал это с самого начала, но всё равно был потрясён. Ему
стало так грустно, ему ещё никогда не приходилось прощаться с кем-то, по кому
он будет скучать. У него возник сильный порыв сказать это Фероксу, сказать,
как сильно он хочет, чтобы тот остался, но слова просто не выходили из него. —
Жалко, — лишь смог выдавить он.
Римус поднялся на нетвёрдых ногах. Ферокс опустил руку в ведро с блестящим и

склизким и вытащил нечто длинное и извивающееся. Он кинул тварь в озеро, и
два щупальца выстрелили из глубины и поймали её в воздухе. Ферокс
улыбнулся.
— Не буду врать, я буду скучать по этому месту, — сказал он и снова потянулся к

ведру. Хлюп. Он посмотрел на Римуса. — И по своему лучшему классу, конечно.
— Это… это мой любимый предмет! — поспешно сказал Римус.
— Я заметил! — засмеялся Ферокс, запуская ещё одну скользкую штуку. Плюх. —

Я не должен говорить вам результаты до августа, но… ну, я чертовски тобой
горжусь, Люпин. Самые высокие результаты, лучший на курсе. Даже лучше, чем
большинство моих ребят, сдающих СОВ.
— Вы хороший учитель, — грустно сказал Римус.
— И Кеттлбёрн тоже, — успокаивающе сказал Ферокс, продолжая кормить

спрута. Хлюп. Плюх.
— Куда вы пойдёте? Обратно в Министерство?
— Э… нет, — лицо Ферокса изменилось. Он не то чтобы нахмурился, но его лицо

потемнело, улыбка потускнела. — У меня есть кое-какие дела с Дамблдором. Не
уверен, что Министерство станет… В общем, тебе не стоит об этом переживать,
462/1533
— он покачал головой и снова улыбнулся, посмотрев на Римуса. — Меня не будет
в стране какое-то время.
Хлюп. Плюх.
Римус подумал, встретится ли он ещё когда-нибудь с Фероксом. Он до сих пор не

знал, насколько велико волшебное общество, вряд ли оно было слишком
большим — раз во всей Великобритании лишь одна-единственная школа
волшебства. Нормально ли будет, если он станет писать ему? Или это
неуместно? Ведь он не стал бы писать кому-нибудь вроде профессора
Макгонагалл, например, или Слизнорта.
— Я буду переписываться с Кеттлбёрном, чтобы он держал меня в курсе, —

сказал Ферокс, будто читая его мысли. — Так что даже не думай, что сможешь
расслабиться. Мы, нищие и бесперспективные, должны ставить на место всех
этих высокомерных снобов, ха? Сейчас даже больше, чем когда-либо.
— Я не буду расслабляться, — с чувством сказал Римус. — Обещаю.
Ферокс засмеялся и пихнул Римуса локтем.
— Молодец. Твой отец гордился бы тобой.
***
Наступила последняя пятница учебного года, все экзамены были сданы, и уроки
закончены. Римус уже мысленно составил список вещей, которые необходимо
собрать. В этом году они с Джеймсом вместе позаботились о том, чтобы все
вещи Сириуса были собраны вовремя. Джеймс постепенно всё чаще позволял
Римусу помогать в вопросах, связанных с благополучием Сириуса. Они
запланировали, что утром субботы Джеймс с Питером отведут его полетать на
час, пока Римус разберёт его вещи. Он уверил их, что ему не сложно, что угодно,
лишь бы помочь.
Они все сидели за ужином — ничего особенного, лишь рыбный пирог,

прощальный пир состоится только вечером воскресенья — когда в зал начали
залетать совы с поздней почтой.
— Уф, — простонал Сириус, когда большой коричневый филин опустился на стол

перед ним. Он принадлежал семье Блэк.
— Я возьму, — быстро поднялся Джеймс и отвязал небольшой свиток от ноги

птицы. Он поправил очки и быстро пробежал глазами по письму. Потом пожал
плечами, смял бумагу и бросил за плечо. — Просто напоминают, что ты должен
встретиться с ними на Кингс-Кросс, они будут ждать вас с Регулусом.
— Боятся, что снова сбегу, — ухмыльнулся Сириус.
— Э… а ты собираешься? — нервно спросил Питер.
— Оно того не стоит, — вздохнул Сириус. — Уверен, они приедут туда пораньше,
просто мне назло. Придётся придумать что-нибудь другое, чтобы их выбесить.
463/1533
— Или можно попытаться не нарываться и спокойно пережить это лето, — легко
предложил Римус, доедая своё мороженое.
Сириус лишь выгнул бровь. Римус показал ему язык. Они оба понимали, что это
нереально, даже если Сириус будет стараться изо всех сил.
Однако у них не было времени жалеть Сириуса — Мэри, которая тоже получила
письмо, вдруг завизжала и разрыдалась. Сова испуганно от неё отпрыгнула,
обиженно угукнула и полетела в совятню.
— Мэри! — одновременно воскликнули Лили и Марлин. — Что случилось?
Мэри покачала головой, не в силах говорить, затем закрыла рот рукой и

выбежала из зала. Лили и Марлин переглянулись, вскочили и выбежали вслед за
ней.
— Что с ней случилось? — спросил Питер.
— Девчачьи проблемы.
Они не узнали, что случилось, до позднего вечера. Мэри не было в общей

комнате, но туда спустилась Лили в поисках своего кардигана, который где-то
оставила.
— Даррен её бросил, — мрачно сказала она Римусу. — Она полностью разбита,

бедняжка.
— Прямо перед каникулами? — удивлённо спросил Римус. — Как-то это жестоко!
— Да уж, — грустно сказала Лили. — Сказал, что не хочет ждать, пока она в этой
школе весь год — хочет себе девушку ближе к дому. Лично я думаю, что это
только к лучшему. Он ужасный.
— Уверен, Марлин наверняка рада, — ухмыльнулся Римус. — Ей больше не

придётся слушать о нём.
— Не будь так уверен, — лицо Лили оставалось мрачным. — Мэри ещё ни разу не
заткнулась с ужина, всё продолжает говорить, как она его любит…
— Боже… — Римус порылся в кармане и достал своё последнее сахарное перо. —

Передай ей это, скажи, что я надеюсь, ей скоро станет полегче, ладно?
— О, ты такой милый, Римус, — Лили поцеловала его в щёку и отправилась

наверх.
— Что-то она не убивалась так, когда рассталась со мной, — с негодованием

пробормотал Сириус, делая ход в шахматах.
— Ну, — Римус пожал плечами и вернулся к игре, — это же она тебя бросила,
разве нет? Наверное, всё по-другому, когда бросают тебя.
464/1533
— Ладно, я не так убивался.
— У вас с Мэри не было так серьёзно, — зевнул Джеймс, который на ковре играл
с Питером во взрывающиеся карты. — Вам было тринадцать лет.
— Четырнадцать, — поправил Сириус. — Но я с тобой согласен. Не особо-то мы с

ней старались.
— Ты недостаточно зрело относился к вашим отношениям, — пробормотал

Питер, не отрываясь от своих карт.
— Да уж, никто никогда не ловил нас сосущимися в кладовке для мётел, ты

прав, — огрызнулся Сириус.
— Тебе не идёт зависть, Блэк, — сухо ответил Питер.
— Эй, вы все обещали, что с этими спорами покончено, — заметил Римус,

недовольно взглянув на них.
— Сначала попробуй, а потом говори, Лунатик! — ухмыльнулся Питер.
465/1533
Четвёртый год: Июнь
Суббота, 28-е июня, 1975 год.
— Привет, Римус! — напугала его Лили, когда он выходил из больничного крыла,

пройдя последний перед каникулами осмотр у мадам Помфри.
— Привет, — нервно поздоровался он. — Что ты здесь делаешь?
— Возвращаю мадам Помфри кое-что от профессора Слизнорта, — она подняла

повыше большую банку с чем-то, напоминающим фиолетовую лягушачью икру.
— В этом семестре мы занимались целительными зельями в Клубе Слизней.
Подожди здесь, я вернусь с тобой.
Она быстро скрылась за дверями, и Римус остался ждать, стараясь не выглядеть

слишком подозрительно. Он ненавидел, когда его видели рядом с больничным
крылом. Лили наконец вышла с лёгкой улыбкой.
— Спасибо! Что ты там делал?
— О, ничего, я, эм-м… неудачное проклятие.
— О боже! Что случилось?
— Э… я не хочу говорить, — он поднял бровь, надеясь, что она поймёт намёк. К

счастью, она легко отвлеклась:
— Это снова был Поттер? Ох, на прошлой неделе он проклял Сева так, что его
шея раздулась, как спасательный круг!
— Ха-ха, да, у Джеймса хорошо получаются увеличивающие чары, —

ухмыльнулся Римус.
— Но я не ожидала, что он станет проклинать людей, которых называет своими

друзьями, — строго ответила Лили.
— Это был не он! — раздражённо ответил Римус. Он тщательно следил за тем,

чтобы не говорить ничего плохого о Джеймсе после той истории в январе.
— Значит, Блэк, — легко ответила Лили. — Он ничуть не лучше. Понятия не

имею, почему он всем нравится.
— М-м.
— Ну что… большие планы на каникулы? — сменила тему Лили, наверное

осознав, что Римусу не нравится, когда она критикует других мародёров.
— Не-а, — Римус покачал головой. — Всё как всегда, наверное. Домашка. А у

тебя?
— Я поеду к Марлин в гости в июле. Мы пытаемся уговорить Мэри тоже

приехать.
466/1533
— Как она?
Мэри не появлялась ни на одной трапезе после своего Великого Расставания и,

насколько мог судить Римус, почти не выходила из комнаты.
— Лучше, — грустно сказала Лили. — Хотя бы уже может не плакать несколько

часов подряд. Но слушать депрессивные альбомы Dusty Springfield не перестала.
Они дошли до портрета Полной Дамы и столкнулись с Питером — и с

Дездемоной Льюис, естественно. Они сжали друг друга в крепком объятии и
бормотали между поцелуями:
— Я буду по тебе скучать! — вздыхала она.
— Я буду больше по тебе скучать! — говорил Питер.
— Ты будешь мне писать?
— Каждый день!
Римус громко сымитировал рвоту, Лили захихикала, а Питер разъярённо

нахмурился. Они быстро прошли за портрет и оставили влюблённых пташек в
покое.
В Гриффиндорской башне царила полнейшая анархия — впрочем, это было её

привычное для последнего учебного дня состояние. Ученики ползали под
столами в поисках потерянных вещей, бегали вокруг, собирая свои карты и
другие части настольных игр, тут и там раздавались крики: «Акцио левый
кроссовок!» или «Акцио наручные часы!», все отчаянно пытались успеть
собраться в последнюю минуту. Римус задумался, во всех ли общих комнатах
творился подобный кошмар? Организованные когтевранцы наверняка
справлялись с этой задачей куда лучше.
Сириус с Джеймсом не особо помогали процессу — они спрятались за одним из

кресел и тайно левитировали различные вещи, счастливо хихикая. Римус
улыбнулся и в очередной раз подумал, как же сильно он будет по всему этому
скучать.
— Вы двое! — грозно воскликнула Лили и подлетела к ним, достав свою

волшебную палочку.
Сириус засмеялся и спрятался за Джеймсом.
— Да ладно тебе, Эванс, всего лишь немного веселья в последний день!
— Почему ты не можешь не отравлять людям жизнь, Блэк?!
— Почему ты не можешь не отравлять жизнь нам? — не остался в долгу Сириус,

запуская из-за спины Джеймса зелёные искры в потолок. — Ты ещё не стала
старостой, чтоб ты знала!
— О, только подожди у меня, когда стану! — ответила она, пытаясь запустить в

Сириуса проклятие. Вместо этого оно попало в Джеймса, и из его ушей
мгновенно выскочили две репы, из-за чего лицо приняло настолько смешное
467/1533
выражение, что Римус не смог не заржать.
— А вот это уже совсем нечестно! — засмеялся Сириус и превратил ближайшую

лампу в стаю маленьких птиц, которые стали бешено орать и летать по комнате,
усугубляя всеобщий хаос.
Следующим шагом Лили стало проклятие желейных ног, которое она запустила
в Джеймса, и тот свалился на пол, по-прежнему держась за свои уши. Благодаря
этому он перестал закрывать Лили обзор, и Сириус остался как на ладони, и
тогда она обезвредила его связывающим заклинанием и повернулась к Римусу:
— Поможешь мне тут всё прибрать?
— Э… ладно, без проблем, — вздохнул он, всё ещё вытирая слёзы смеха с глаз.
Вместе они сумели привести общую комнату в изначальный порядок,
растрансфигурировать лампу, убрать какие-то чёрные пятна с потолка и
успокоить рыдающую первогодку, которая потеряла своего кота. Лили оставила
Римуса разбираться с Сириусом и Джеймсом, до сих пор валявшимися на полу.
— Ну разве она не потрясающая? — по-дурацки улыбался Джеймс, пока Римус

помогал ему сесть в ближайшее кресло. Ноги его до сих пор не слушались.
— Да уж, само очарование, — пропыхтел Сириус, пытаясь освободиться от

сковывающего его тело проклятия.
— Вам двоим невероятно повезло, что она использует магию только в благих
целях, — пристыдил их Римус. — Вам было бы с ней не тягаться, если бы она
всерьёз решила нарушать правила. Фините, — он направил свою палочку на
Сириуса и наконец освободил его. Тот яростно потёр свой локоть.
— Поверить не могу, что ты ей помог, Лунатик!
— Естественно, помог, — пожал плечами Римус. — Я же ужасно боюсь её.
***
Воскресенье, 29-е июня, 1975 год.
— Эй, вы двое! Мы так на поезд опоздаем! — выдохнул Римус, поднявшись по

лестнице в комнату, наверное, уже в сотый раз за день.
Их чемоданы каким-то магическим способом уже были отправлены на станцию в

Хогсмиде, и Макгонагалл уже сделала им замечание десять минут назад, но
Джеймс и Сириус снова исчезли.
Он нашёл их на кровати Джеймса, на которой уже не было постельного белья.

Они склонили головы над чем-то небольшим, что Сириус осторожно держал в
сложенных ладонях. Комната казалась кошмарно пустой и одинокой без их
вещей. Они повернулись к Римусу, когда он вошёл, и он почувствовал, что
прервал что-то личное. Он неловко остановился.
— Прости, Лунатик, — улыбнулся Джеймс и слез с кровати. — Мы готовы, да,

Блэк?
468/1533
— Да, конечно, — Сириус тоже поднялся. На его лице было отрешённое,
потерянное выражение, от которого у Римуса ныло в груди. — Смотри, что мне
дал Джеймс, — сказал Сириус, подойдя к нему. Он протянул что-то круглое и
серебряное. Римус взял тёплый от рук Сириуса предмет. Это было карманное
зеркало, украшенное филигранным орнаментом.
— Э-э… — Римус повертел его в руках и открыл. — Очень, эм-м… красивое?
Джеймс засмеялся.
— Оно волшебное — это было зеркало моего деда. Смотри, — он открыл своё
такое же зеркало и посмотрел в него. Римус опустил взгляд на зеркало Сириуса
и в шоке уставился на улыбающееся лицо друга. — Чтобы мы могли быть на
связи летом.
— О боже! — воскликнул Римус. — Это потрясающе!
— Я знаю, — кивнул Джеймс, захлопнул зеркало и спрятал его в карман. —

Жалко, что у меня нет таких для всех нас, но это древние семейные реликвии, и
у меня есть только два…
— Да, конечно, — Римус вернул зеркало Сириусу. За этим последовало несколько

секунд неловкой тишины. Римус прочистил горло. — Пойдёмте же, Макгонагалл
проклянёт нас, если мы упустим кареты.
Они успели вовремя и на кареты, и на поезд, и завалились в своё привычное

купе.
Римус был расстроен, когда обнаружил, что в этом году к их маленькой

компании присоединилось больше народу. Помимо четырёх мародёров в купе
пришла Дездемона — Римус до сих пор не слышал, чтобы она произнесла больше
двух слов, наверное, потому что её губы были постоянно заняты.
Мэри тоже пришла, по просьбе Сириуса. Последние несколько дней он уделял

ей довольно много внимания, и было очевидно, что ей это нравится, ведь совсем
недавно она пережила серьёзный удар по самооценке. В пару к Мэри всегда
прилагалась Марлин, а с ними, конечно, Лили, которой иначе пришлось бы
сидеть одной.
Таким образом, у них получилась невероятно шумная поездка до Лондона.

Сириус пытался впечатлить Мэри всеми песнями The Beatles, которые знал,
Джеймс разрывался между тем, чтобы привлечь внимание Лили и обсудить
квиддич с Марлин, Питер пылко тискался с Дездемоной, а Римус просто сидел у
окна и наслаждался временем, которое он проводил среди друзей в последний
раз перед долгой-долгой разлукой.
Он пытался не думать о войне или о том, кто может пропасть за лето. Он

пытался не думать о Сириусе, которому будет так одиноко в ужасном холодном
лондонском поместье Блэков. Он пытался не думать о Фероксе и его опасных
миссиях с Дамблдором. Он просто смотрел на своих друзей, на их яркие и
подвижные лица, полные жизни и веселья.
Он сонно почесал затылок. Его скинхедская стрижка давно заросла, вместо неё
на голове красовалась копна непослушных кудряшек. Может, он не станет их
469/1533
подстригать. Он решил, что больше не позволит Надзирательнице прикасаться к
его волосам; ему лучше, когда они длиннее. Мягче. Он больше не хотел
выглядеть грубым и опасным. Он больше не чувствовал, что ему это необходимо.
Улыбнувшись самому себе, Римус уснул.
***
Четвёртый год, эпилог: через несколько часов…
Выйдя из автобуса, Римус сам протащил свой чемодан по длинной дороге до

приюта. Это был первый год, когда Надзирательница не встретила его на Кингс-
Кросс — она решила, что он уже достаточно взрослый, чтобы путешествовать
самостоятельно, и заранее прислала ему деньги на дорогу. Может, она
надеялась, что он потеряется и вообще не вернётся. Но куда ещё ему было
идти?
Он вошёл в холодное серое здание со смирением. Он отметился в приёмной и

пошёл в свою комнату. За окном был яркий тёплый день, и большинство парней
орали на улице. Ему было жарко, он вспотел и надеялся на душ и пару
спокойных часов, чтобы разобрать вещи и, может, начать читать то, что задали
на лето. Но когда он вошёл в свою комнату, понял, что в здании он не один.
На смежной кровати сидел пацан. Наверное, новенький; Римус не помнил его по

прошлому году. Ему было лет пятнадцать или шестнадцать, он был одет в
лёгкую голубую майку, обычные широкие джинсы и разные носки. Светлые
волосы слегка завивались вокруг простодушного лица, падали на глаза и
выглядели так, будто их давно не стригли. Пацан был чуть курносым и
производил приятное впечатление дружелюбного человека.
— О, привет, — тихо сказал Римус, дотащив свой чемодан до кровати.
— Здор-ров, — поздоровался тот. У него был сколотый передний зуб и однобокая

заразительная улыбка, от которой Римусу тоже хотелось улыбаться. — Ты же тот
поцик, который весь год учится в школе для мажоров, да? Я Грант.
Римус вежливо кивнул.
— Римус. Приятно познакомиться.
— Бля, — Грант ещё шире улыбнулся. — Мне говорили, что ты выёбистый!

Может, мне поклониться вам, милорд?
Римус не смог удержаться и улыбнулся в ответ. Тот не пытался грубить или

оскорбить. А он и забыл, как сильно изменилась его речь после четырёх лет в
Хогвартсе.
— Любишь читать, да? — Грант кивнул в сторону книг, которые разбирал Римус.
— Много домашки, — сказал Римус. Затем он решил, что можно немного

расслабиться. — И да, мне нравится читать.
— Клёво, — ответил Грант. Он лёг на спину и закинул руки за голову. Его

длинное тело вытянулось, майка задралась, и Римус увидел полоску голой кожи
над поясом его джинсов. Пока он разбирал свои вещи, то и дело бросал на него
470/1533
взгляды и пытался не слишком очевидно пялиться.
— Так что, — спросил Грант, — какую музыку ты слушаешь?
471/1533
Избранные места из переписки мародёров:
Думаю, мне сойдёт с рук, если я буду писать письма. По крайней мере, пока.
Уверен, что их читают, но МНЕ ПОЕБАТЬ, ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ, РЕГУЛУС?
Тут просто ужасно. Похоже, мама пыталась выкинуть мои гриффиндорские

вещи, пока меня не было, но я наложил на них перманентные удерживающие
чары. Собираюсь придумать что-нибудь ещё, чтобы выбесить её.
На следующей неделе состоится большая семейная встреча, вычурный ужин,

официальная одежда, моё самое лучшее поведение и так далее, и так далее.
Джеймс говорит, что мне просто надо не высовываться и составить список тех,
кто придёт и что будет говорить, на случай, если это пригодится позже. Я не
знаю. Я больше хочу запустить несколько грязевых бомб. А ты бы что сделал?
Сириус.
***
Сириус!
Подружился с Регом, как я вижу? Полегче с ним, там у тебя больше нет никого,
кто был бы на твоей стороне.
Пожалуйста, будь осторожен. И я не знаю, что бы я сделал. Я никогда не был на

вычурном ужине. Наверное, просто выставил бы себя идиотом. Не натвори
глупостей, ладно? Джеймс обычно всегда прав.
Римус.
***
Поверить не могу, что мне придётся провести всё лето без вас. Иногда я так
ненавижу тот факт, что я единственный ребёнок в семье. Тебе наверняка
никогда не бывает одиноко в приюте.
Сириус вроде в порядке, мы очень часто разговариваем, мне кажется, ему

скучно. И если самое худшее, что там с ним происходит — это скука, значит, всё
не так уж плохо, да? Я всё время пытаюсь уговорить его не поднимать панику —
мы не можем знать наверняка, какими вещами занимаются Блэки. Может, всё не
так уж плохо.
Надеюсь, твоё лето началось хорошо. Ты уже сел за домашку? Мне физически
больно от одного взгляда на эссе по чарам.
Джеймс.
***
472/1533
Джеймс!
С ним всё было бы нормально, если бы он мог контролировать себя, в чём я
сильно сомневаюсь. Продолжай разговаривать с ним, напоминай, что он должен
вернуться в Хогвартс целым и невредимым.
Лето началось нормально. Ты прав, мне тут никогда не бывает одиноко.

Бо́ льшую часть времени мне не хватает личного пространства, но этим летом
всё нормально. Не беспокойся за меня.
Это эссе по чарам полнейшая ерунда, ты и сам это знаешь. Просто не любишь
работать, Поттер.
Римус.
***
Лунатик!
Привет тебе из Сан-Франциско! Я думал, тут будет жарко, но здесь чертовски
холодно, и всё время идёт дождь. Хрен его знает, почему Филомена захотела
здесь жить, тут ничуть не лучше, чем в старой доброй Британии.
Пит.
***
На этой неделе устроил шоу, это было охеренно. Нашёл кучу старых магловских
постеров в магазине ниже по дороге — фотки девчонок, ну, ты понимаешь. Они
даже не двигаются, это просто ржака. Короче, я приклеил их на стены своим
фирменным удерживающим заклинанием, и мама просто В ЯРОСТИ.
Мне кажется, её просто бесит, что это магловские девчонки, и ей вообще

плевать, что у них сиськи наружу. В общем, теперь мне нельзя выходить из дома
одному. Но оно того стоило.
Сириус.
***
Сириус!
Ты кретин, и ты это знаешь. Постеры??? Тебе не стрёмно, что они все пялятся на
тебя?
Римус.
***
Я очень волнуюсь за Сириуса. Не знаю, рассказал он тебе или нет про свою
выходку с постерами, но он такой идиот, что сделал это. Не верь, если он будет
говорить тебе, что у него всё нормально — он определённо точно ревел до того,
как я говорил с ним в последний раз по зеркалу (только не говори ему, что я
тебе сказал, понятное дело).
473/1533
Будь начеку на случай, если нам придётся проводить операцию по спасению.
Джеймс.
***
Джеймс!
Я готов, когда ты готов.
Римус.
***
Лунатик!
Не слушай Поттера, он просто курица-наседка. Всё нормально, ничего такого, с
чем я бы не справился. Надеюсь, у тебя хорошо проходят каникулы. Не могу
дождаться сентября.
Сириус.
***
Пятница, 22-е августа, 1975 год.
Римус на слабых ногах зашёл в свою комнату. Это полнолуние было плохим.
Мадам Помфри думала, что это из-за смены обстановки. Теперь через всю его
грудь тянулся длинный толстый шрам. У него уже целую вечность не оставалось
шрамов.
Грант резко сел на кровати с обиженным выражением лица.
— Где ты был? — спросил он. — Я думал, тебя приняли мусора или ещё чо.
— Болел, — ответил Римус.
— Чем болел?
Римус вздохнул и упал на кровать. У него была тяжёлая ночь, и он просто хотел
спать. Он закрыл глаза. Не было сил оправдываться.
— Ну, видишь ли, на прошлой неделе было полнолуние, — спокойно сказал он. —
Когда мне было пять лет, меня укусил оборотень, и теперь я сам оборотень. Я
оборачиваюсь каждый месяц, и Надзирательница запирает меня в подвале,
чтобы никому не навредил.
— О, ха-ха-ха, — ответил Грант, залез к Римусу на кровать и сел верхом на его

бёдра. Они оба были такими тощими, что с лёгкостью умещались на узкой койке.
— Очень смешно, умник. Ладно, не рассказывай.
Он наклонился вперёд и поцеловал Римуса.
Римус распахнул глаза, замерев на секунду.
— Всё нормально, — успокоил его Грант, погладив по щеке. — Все на улице, я

474/1533
проверил.
Римус поцеловал его в ответ.
У него получилось довольно странное лето, но одно из самых приятных за всю

его жизнь. Впервые ему не было одиноко, он не отсчитывал дни до первого
сентября.
В самом начале они с Грантом подружились на почве общей любви к Дэвиду

Боуи, Нилу Янгу и группе T.Rex — даже к Deep Purple, по которым сходил с ума
Грант и которые наверняка понравились бы Сириусу. Они оба ненавидели
футбол — и других парней — так что они вдвоём шлялись по городу или сидели
за большими пустыми домами-трейлерами и курили краденые сигареты.
Однажды в середине июля они сидели там на горячей щебёнке, кидали камни и
обсуждали достоинства Electric Warrior, и вдруг рука Гранта оказалась на его
колене, а затем на поясе, притягивая ближе.
— Что ты…?!
— Всё нормально, — отчаянно прошептал Грант и прислонился лбом к горячему

лбу Римуса. — Никто не узнает, — его поцелуй на вкус был, как сигареты, и
ощущался, как солнечный ожог.
После этого каждый раз, когда они оставались наедине, они целовались.
Это должно было стать сюрпризом, но не стало. Римус быстро осознал, что
всегда этого хотел — этого или чего-то подобного. Будто туман вдруг рассеялся.
Учитывая все обстоятельства, он был благодарен Гранту, что он сделал первый
шаг.
То, что происходило между ними, не было особо романтичным или нежным.
Скорее необходимым. Римус знал, что должен зайти в этом так далеко, как
только сможет, чтобы узнать все острые углы и ограничения. Он прощупывал
собственные желания и использовал Гранта как компас.
Его полное имя было Грант Чепмен. Ему только что исполнилось шестнадцать, и
он жил в приюте с мая, хотя это был далеко не первый его приют. Оба родителя
Гранта были живы, и у него были даже дальние родственники — дедушки,
бабушки, тёти, дяди и взрослые двоюродные братья и сёстры. Но никто из них,
похоже, не хотел оставлять его у себя надолго.
— Слишком много забот, — дерзко ухмылялся Грант. — В конце концов все от

меня устают.
Как и большинство парней в приюте, он плохо учился в школе и пару раз

попадал в неприятности с полицией из-за мелких правонарушений. Хотя
официально его никогда не арестовывали. Он не был жестоким, но у него был
длинный язык, и он умел постоять за себя. Но в его теле не было ни одной
устрашающей косточки, он был хорошим с ног до головы.
И ещё у него была невероятная улыбка: она освещала всё его лицо и
моментально располагала к нему людей. Один из его клыков рос немного косо, и
это было безумно очаровательно. Римус не мог понять, почему никто из
475/1533
взрослых не захотел забрать его. Иногда он дурачился и вёл себя как ребёнок,
но это было не страшно — Римус знал, что бо́ льшую часть времени он мог быть
даже слишком серьёзным. Что-то в весёлой, беспечной натуре Гранта делало
Римуса более уверенным — более спокойным. И он так сильно нравился Гранту.
По-настоящему нравился.
— Ты самый смешной парень, которого я знаю, — смеялся Грант, когда Римусу

казалось, что он не сказал ничего смешного. — И, заметь, я раньше никогда не
подцеплял никого из частной школы.
— Я такой же, как ты, — ответил Римус. — Гопник из приюта.
— Завали, — Грант игриво его пихнул. — Ты бывал в хороших местах, по тебе

видно.
Римус не ответил, но это заставило его улыбнуться. Грант часто заставлял его
улыбаться.
И кроме того, Грант очень, очень хорошо умел целоваться. Ну, по крайней мере,
Римус думал, что это так, учитывая, что Грант был единственным, кого он
целовал. В самый первый раз он почувствовал бешеный трепет и подумал: так
ВОТ о чём вся эта шумиха!
Он мог бы целовать Гранта целый день, даже не делая пауз, чтобы набрать
воздуха. Иногда он автоматически шевелил губами во сне, ища Гранта рядом.
Раньше Римус боялся, что целоваться — это страшно и неловко, но… с Грантом
это было легко, как и многое другое. С ним было классно с самого начала:
никакой суеты, никаких вопросов.
— Если ты здесь только до конца лета, то мы должны взять от него всё, а? — с

озорством говорил он. — Не переживай, я не собираюсь делать тебе
предложение, хоть ты и очаровашка.
— Очаровашка! — хмурился Римус.
— Очаровашка, — подмигивал Грант. — И слишком хорош для меня, чёрт возьми.
Римус ненавидел подобные разговоры и затыкал его очередным поцелуем.
Естественно, им приходилось прятаться. От других парней и от работников

приюта. Римус боялся даже представить, что случится, если их поймают — их
точно разлучат, и это ещё если их не забьют до смерти. Рассказала бы
Надзирательница Дамблдору? Они могут исключить из школы за то, что ты… ну,
за то, что ты целуешь других парней? К счастью, у Гранта был опыт в тайных
операциях, и они никогда не попадали в такие ситуации, чтобы их даже
теоретически могли поймать.
— Ты часто занимался подобными вещами? — однажды набрался храбрости

спросить Римус. Они сидели за какими-то старыми сараями на территории
местной средней школы.
— Пару раз, — пожал плечами Грант. — Не слишком много. А ты?
— Никогда! — потрясённо ответил Римус. — Я даже не…

476/1533
— О, бедняга, — легко засмеялся Грант и взъерошил кудряшки Римуса. — Ты не
знал.
Римус покачал головой, его уши загорелись. Грант цокнул языком:
— Никогда не засматривался на другого парня? У тебя никогда не было этого

чувства к какому-нибудь актёру или учителю?
— …О боже, — ужаснулся Римус: его захватили воспоминания о Фероксе.

Грант снова засмеялся:
— А я думал, вы там все такие, ребятки из частной школы.
Римус лишь снова покачал головой, задумавшись, было ли ещё что-нибудь, чего
он не знал о себе.
С приближением сентября Римус понял, что пытается игнорировать близость

разлуки с Грантом. Он чувствовал вину за то, что всё лето почти не помнил о
войне и что в такое время эгоистично занимался своими потребностями. Но в то
же время ему казалось, что такая возможность может ему больше никогда не
представиться.
Остальные мародёры слали ему письма, как и все предыдущие годы — Римус
послушно писал ответы, не желая их волновать. Он ничего не говорил о Гранте.
Он не знал, что сказать, уверенный, что, если его ручка коснётся бумаги, он
расскажет абсолютно всё, и они больше никогда с ним не заговорят. Или хуже:
попытаются понять его и никогда больше не смогут встретиться с ним взглядом.
Это было с одной стороны. А с другой, Римусу просто нравилось держать всё в
секрете. Мародёрам не обязательно знать о нём всё, и ему можно было заводить
других друзей, разве нет?
477/1533
Пятый год: Серебро
Hey, hey mama said the way you move —

Gon' make you sweat, gon' make you groove.
Ah ah child way ya shake that thing —
Gon' make you burn, gon' make you sting.
Hey, hey baby when you walk that way —
Watch your honey drip, I can't keep away…
Эй, эй, девчонка сказала: ты так двигаешься —

С тебя пот градом будет лить, доведу тебя до экстаза.
Ах, ах, милая, как же ты ею трясёшь —
Заставлю тебя гореть, тело будет ныть от боли.
Эй, эй, детка, когда ты так дефилируешь —
Смотреть на тебя — сказка, я не могу оторваться…
Понедельник, 1-е сентября, 1975 год.
Римус неловко поёжился в ожидании подходящего момента побежать сквозь

разделительный барьер. Он был рад, что в этом году Надзирательница с ним не
поехала. Рад, что теперь было время побыть одному и подготовиться. Грант
хотел поехать с ним, но Надзирательница не разрешила, да и не стала бы
платить за транспорт в любом случае.
Они успели быстро попрощаться в закрытом туалете приюта — в одном из

многих мест, где они прятались. Ни один из них не сказал того, что хотел — они
вообще почти не говорили — но за несколько минут до ухода Римус пообещал,
что постарается писать.
— Я ужасно пишу, — заныл Грант. — Можешь дать мне номер телефона?
— Э… это очень старая консервативная школа. Нам нельзя использовать

телефон, — наплёл Римус. Он думал, что в Хогсмиде может быть телефонная
будка, или, может, в следующей деревне, которая не была полностью
волшебной. Он попытается найти.
Нацелившись в серый разделительный барьер, он побежал с привычным

ощущением, что покидает магловский мир — и всех людей в нём — ещё на один
год. Гранта не существовало на той стороне перрона. Гранта никогда не
существовало. Римус снова был прежним Римусом.
Ничего не изменилось, говорил он себе. Всё осталось прежним.

Надзирательница не стала настаивать, чтобы он обрезал волосы, так что в этот
раз он не начинал новый учебный год похожим на гопника. Он ещё подрос —
иногда даже задумывался, перестанет ли вообще когда-нибудь расти — но
помимо этих глупых поверхностных вещей всё было как прежде. Как должно
было быть.
Никто ничего не заметит, потому что нечего замечать, упрямо твердил себе
Римус. Совершенно нечего. Он рассеянно почесал затылок, затем вспомнил, что
пальцы Гранта были там всего пару часов назад, и смущённо вытер губы.
Дерьмо.
478/1533
— Как дела, дрочила?! — появившийся из ниоткуда Джеймс хлопнул его по
спине.
— Джеймс, следи за языком! — прикрикнула стоявшая позади него миссис

Поттер. Она солнечно улыбнулась Римусу. — Вы только посмотрите! Ты снова
подрос! — она обняла его. — Но до сих пор слишком худенький, на мой взгляд!
— она гладила его, заваливая вопросами: есть ли у него с собой какая-нибудь
еда в дорогу? Он приехал один? Помочь ли ему затащить вещи в поезд?
К концу этого материнского вторжения Римус улыбался от уха до уха и

расслабился с мыслью, что всё действительно в порядке. Всё как всегда. Он
счастливо забрался в поезд с Джеймсом и Питером, болтая о каникулах, в
предвкушении нового учебного года. У Джеймса на груди красовался
серебряный значок в форме большой буквы «С» (Римус почувствовал запах
серебра в ту же секунду, как Джеймс приблизился к нему, и он теперь
раздражал его нос) — его самая заветная мечта исполнилась, Джеймс стал
капитаном команды по квиддичу.
Они уселись в своём привычном купе, и Римус с довольным вздохом достал

книгу из сумки.
Всё было нормально.
А потом в купе вошёл Сириус, и желудок Римуса словно провалился сквозь

землю.
Он был практически таким же, как и всегда — но теперь почти такого же роста,
как Джеймс, и шире в плечах. С лица ушла детская припухлость, нижняя
челюсть обозначилась резче, и, возможно, нос стал чуть длиннее — но у него
были всё те же блестящие чёрные волосы, те же цепляющие глаза и высокие
скулы.
Он всё ещё был Сириусом, но он был каким-то… другим. Как будто Римус
смотрел новыми глазами. Внезапно в его груди неизвестно откуда взметнулась
волна желания и осталась густым румянцем на щеках. Он быстро отвернулся,
пока никто не заметил.
— Джентльмены, — грациозно кивнул Сириус, заходя внутрь словно принц.
— Привет! — воскликнули Джеймс и Питер, а Римус же своё приветствие лишь

слабо пролепетал.
Сириус сел прямо напротив Римуса, его волосы и форменная одежда были в
нарочитом беспорядке — несомненно, чтобы взбесить Вальбургу Блэк — и
вытянул ноги вперёд, будто не ожидал, что они окажутся такими длинными. Их
щиколотки задели друг друга, и Римус резко сел прямо и аккуратно убрал свои
ноги под сиденье. Сириус странно на него посмотрел и ухмыльнулся так, что у
Римуса засосало под ложечкой.
О боги, подумал он, нет-нет-нет!
— Я уж думал, ты не придёшь, — сказал Джеймс с облегчением.
479/1533
— Нельзя допустить, чтобы наследник Блэков не появился в школе в первый
учебный день, — Сириус закатил свои голубые глаза и выгнул чётко очерченную
бровь. — Нельзя допустить, чтобы весь волшебный мир знал, что в моей
благородной семье есть конфликты.
— Как ты? — серьёзно спросил Джеймс. — Они тебя… как ты?
— Нормально, — слегка зажато кивнул Сириус. — Не хочу сейчас об этом

говорить. Давайте притворимся, что это нормальный первый день?
— Да, как скажешь, брат, — неубедительно кивнул Джеймс. — Пит как раз
рассказывал нам про Калифорнию.
— Мы не смогли найти Фил, — сказал Питер. — Её соседи по квартире сказали,

что она переехала. Мы везде искали. Мама была… ну, она очень расстроилась,
это было дерьмово.
Римус почувствовал укол вины. Уже прошло столько времени, но однажды он

сказал Филомене, что она может сбежать, если хочет: «Никто не заставляет
тебя использовать магию». После собственного безмятежно простого и совсем
не магического лета Римус даже позавидовал сестре Питера.
Поезд начал отъезжать от перрона, и вскоре они неслись мимо серых зданий
Лондона, на смену которым пришли зелёные поля и редкие деревни.
— Как прошло твоё лето, Лунатик? — вдруг спросил Джеймс, и Римус осознал,
что Питер закончил говорить какое-то время назад.
— Да нормально, — он практиковал эту реплику в своей голове по дороге к

Кингс-Кросс. Но он не рассчитывал, что Сириус будет выглядеть так… что
трудно было сосредоточиться. — Как обычно. Ничего интересного. Эм-м...
Футбол, домашка. Э… да, нормально. Не отлично, конечно. Но… эм, нормально,
неплохо. Нормально.
К счастью, дверь в купе распахнулась и прервала херню, которую он нёс. Лили

Эванс стояла в дверях и радостно улыбалась. Её волосы огненным нимбом
светились в солнечном свете.
— Эванс! — с восторгом воскликнул Джеймс. — Ты нашла меня!
— Как будто это трудно, Поттер, — закатила глаза Лили. — Вы всегда сидите в
одном и том же купе. И вообще, я пришла не за тобой, я пришла за тобой! — она
с улыбкой указала пальцем на Римуса.
— За мной?! — нахмурился Римус, сбитый с толку. Затем на него снизошло

озарение. Он тяжело вздохнул, желая провалиться сквозь землю и раствориться.
Мародёры и Лили смотрели на него с разными выражениями лиц, все в
ожидании.
— Ты же получил его, да? — нетерпеливо спросила Лили. — Давай, нам надо

идти на встречу в…
— Мерлин! — вдруг воскликнул Сириус и хлопнул себя по лбу. — Как же мы

могли забыть?! Лунатик, ты…
480/1533
— Староста факультета! — закричал Джеймс. Римус понурился.
— Да…
— И ты не сказал нам сразу, чтобы мы не засмеяли тебя?! — лицо Сириуса

осветилось, и на нём проявилось что-то от одиннадцатилетнего шаловливого
лоботряса.
— Вы просто завидуете, — высокомерно сказала Лили. — Давай, Римус, где твой

значок?
— Значок! — начал ржать Сириус. — Я забыл про значок! О, прошу, Лунатик,

покажи нам значок!
Плечи Питера и Джеймса тоже затряслись, и Римус покачал головой, пытаясь

смотреть на них с укором.
— Он у меня в чемодане.
— Ну так надевай его! — воскликнула Лили. — Пошли, у нас своё собственное

купе и всё такое!
— Эй, Эванс, знаешь, а я теперь капитан команды.
— Да, Марлин говорила, — ответила Лили, даже не взглянув в сторону Джеймса.

— Давай же, Римус!
— Уф, ладно. Но значок на самом дне чемодана! Я надену его завтра, — сказал
Римус, поднимаясь на ноги.
— О, нет, хочешь, мы можем поискать его?
— Нет, не надо заморачиваться, — пожал плечами Римус, не глядя на неё.
— Ой, да ладно тебе, — заныл Сириус, поднялся на ноги и потянулся к чемодану

Римуса. — Мы хотим увидеть тебя с твоим новым, сверкающим, красивым
значком…
— Нет! — рявкнул Римус, уставившись на Сириуса — спасибо вселенной, что тот

не перестал легко выводить его из себя. Он поднял бровь так, чтобы Лили не
увидела, и чётко проговорил: — Серебряный цвет мне не идёт.
Глаза Сириуса мгновенно распахнулись, он понял. Римус развернулся и

последовал за Лили прочь. Он бросил быстрый взгляд через стекло как раз в тот
момент, когда Джеймс поспешно снимал свой собственный значок.
***
Быть старостой факультета было именно так хуёво, как Римус и ожидал. Письмо
стало для него таким же сюрпризом, как и для всех остальных — однажды утром
значок просто выпал на его колени из списка книг для нового учебного года в
Хогвартсе, сложенного как обычно. Он зашипел от боли, когда серебро обожгло
его пальцы, и бросил значок на пол. Грант поднял.
481/1533
— Это ещё чо за хренотень?!
— Я староста, — ответил Римус, сам не веря своим словам.
— Ты… кто?! Господи, иногда мне кажется, я тебя придумал.
— Ты даже половины не знаешь… — простонал Римус. — Мои друзья теперь

никогда не оставят меня в покое…
— Ха! Отлично! — Грант показал ему язык.
Римус лишь покачал головой и решил написать Дамблдору и потребовать, чтобы

эту должность отдали кому-нибудь другому. Джеймс прекрасно подойдёт. Да
даже Питер подойдёт лучше, чем Римус. Дамблдор ему не ответил. Он
попытался написать Макгонагалл, и та ответила, но лишь сказала, что решение
окончательное. Римус решил попытаться снова, когда семестр начнётся.
В поезде Лили и Римусу пришлось посетить крайне нудное собрание с другими

старостами факультетов, которое проводили два бесконечно скучных главных
старосты школы. После этого им пришлось «патрулировать» коридоры и мешать
людям развлекаться. К сожалению, Лили отнеслась к этим обязанностям очень
серьёзно, и Римус почувствовал, что этот год будет очень долгим. И всё же
лучше так, чем сидеть в тесном купе с Сириусом — придётся приложить все
усилия, чтобы держаться от него подальше какое-то время, пока он не
разберётся с этой проблемой.
Торжественный пир прошёл нормально. Хоть Римус не застал прошлогодний пир

и не мог сказать наверняка, но ему показалось, что этот вышел менее весёлым,
чем пир прошлого года, было ли дело в его переживаниях или в нависшей над
ними войне. В школе было меньше учеников, чем обычно, и совсем небольшая
кучка первогодок. Никто это не комментировал.
После ужина Лили снова заставила Римуса патрулировать коридоры, но он не

возражал. Надеялся, что если его не будет достаточно долго, то остальные
лягут спать, тогда ему не придётся видеться с ними до уроков следующего дня
— если Джеймс и Сириус уйдут на тренировку пораньше.
— Ты до сих пор не надел свой значок, — заметила Лили, когда они шли по
длинному коридору на четвёртом этаже.
— Да, прости, — зевнул Римус. — Я найду его завтра, обещаю.
— Ну так как прошли каникулы?
— Замечательно! — Римус заулыбался шире, чем намеревался, и Лили искренне

улыбнулась в ответ.
— О, это отлично! Чем ты занимался?
— О, эм-м… да ничем. Домашкой.
— Ненормальный, — она засмеялась и пихнула его локтем. — Даже я не

настолько люблю домашку.
482/1533
***
Он был прав. К тому времени, как он вернулся в спальню, все уже легли спать, и
в комнате было тихо и темно. Он бесшумно прокрался в ванную, почистил зубы,
надел пижаму, затем пробрался в свою кровать и плотно закрыл занавески. Ему
казалось, что только сейчас он смог по-настоящему расслабиться. Но затем
услышал тихие шаги Сириуса по полу. Он уже узнавал всех своих соседей по
шагам. Раньше ему это нравилось — теперь же казалось изысканной пыткой,
пока Сириус приближался к его кровати, а затем прошептал:
— Лунатик? Пс-с… эй, даже ты не засыпаешь так быстро!
Римус тихо застонал, подобрался к краю кровати и приоткрыл занавеску:
— Что?!
— Эй, ты чего? Почему ты нас избегаешь? Это из-за того, что ты староста? Ты же
знаешь, что мы просто шутим, расслабься! Смотри, у меня для тебя кое-что есть,
— он разжал кулак. В темноте Римус наклонился ближе и увидел свой
серебряный значок старосты. Он нахмурился.
— Это какая-то шутка?
— Нет, возьми его! Доверься мне, Римус, — Сириус поймал его взгляд, и
сознание Римуса мгновенно закоротило. Он взял значок, подождал и… ничего.
Он моргнул и опустил взгляд.
— Как?!
— Трансфигурация, — с восторгом улыбнулся Сириус. Его зубы сверкнули в

темноте. — Теперь он из олова. Сделал то же самое со значком Джеймса. Думаю,
я смогу заставить Мэри стащить значок Эванс, и его тоже переделаю. Ты будешь
проводить с ней много времени, так что будет не лишним…
— Спасибо…
— Не говори глупостей, — Сириус покачал головой, всё ещё улыбаясь и с

нежностью глядя на Римуса. — Что угодно для нашего Лунатика. Спокойной
ночи, — он развернулся и ушёл к своей кровати.
Римус упал на спину и тяжело выдохнул, сжимая в руке оловянный значок так
сильно, что он впивался в ладонь. Укрывшись одеялом с головой, он приказал
своему сердцу перестать стучать как сумасшедшее. О боже, мрачно подумал он.
Мне нравится Сириус Блэк.
Песня в начале — «Black Dog» группы Led Zeppelin.
483/1533
Пятый год: Боль
На следующее утро Римус проспал и пропустил бы завтрак, если бы

Питер перед уходом не прокричал его имя как минимум сто раз. Дверь хлопнула,
и он перевернулся на спину и уставился на полоску света, пробивающуюся
сквозь занавески. Ему плохо спалось, и он смирился, что теперь всегда будет
плохо спать, пока не выкинет Сириуса из головы.
Первым шагом к этой цели будет перестать думать об этом, твёрдо сказал себе
Римус, спрыгнул с кровати и направился в душ. В такой холодный, какой только
смог вытерпеть. Джеймс и Сириус, наверное, ушли на тренировку пораньше.
Перед глазами всплыло воспоминание о Сириусе в красной форме: сияющее
лицо, этот дерзкий, вызывающий огонь в его глазах. Римус застонал и до упора
вывернул вентиль до ледяной воды.
Он заставил себя подумать о чём-нибудь другом — о чарах, арифмантике или

истории… Да, он выяснил, что, похоже, когда перебирает всех генералов с обеих
сторон Великой Гоблинской революции 1642 года, немного успокаивается. Ну,
хотя бы у него было, на чём сосредоточиться. Не до пошлых мыслей, когда в
голове проносятся такие имена, как «Кребшунк» и «Фрип-Потрошитель».
Он оделся и направился вниз на завтрак. Первым уроком стояла

трансфигурация, а к Макгонагалл ни за что нельзя было опаздывать. В Большом
зале Питер сидел за столом когтевранцев с Дездемоной, и они, очевидно, очень
пылко воссоединялись после очень долгой разлуки. Римус внутренне вздохнул,
вспоминая, каково это. Оказалось ещё хуже смотреть на другие парочки, когда
на собственном опыте знаешь, чего именно у тебя нет.
Сириус и Джеймс сидели за столом на своих обычных местах, оба в школьной

форме, но сильно растрёпанные после тренировки. Язык их тел был каким-то
непривычным: Сириус сидел, отвернувшись от Джеймса, подняв нос к верху, а
Джеймс выглядел взвинченным и недовольным — если бы Римус их не знал,
подумал бы, что они поругались.
Но когда он сел напротив них, понял, что первое впечатление оказалось

правдивым. Друзья сидели в гробовом молчании, и было очевидно, что Сириус
вёл себя как упрямый осёл.
— Доброе утро, — осторожно поздоровался Римус, потянувшись за тостом и

вареньем.
— Доброе утро, Ваше Старостничество, — ответил Сириус со слабой улыбкой. Он

добавлял ложку за ложкой коричневый сахар в свою кашу.
— Здоров, Лунатик, — сказал Джеймс, бросив на него быстрый взгляд, а потом

снова повернулся к Сириусу. Он выглядел истощённым, измотанным. Это ему не
шло. — Сириус, — очень серьёзно позвал он.
Сириус проигнорировал его.
— Сириус, — более громко повторил Джеймс.
— Не сейчас, Поттер. Я занят.

484/1533
— Ты играешь с едой, — Джеймс сморщил нос. — И, пожалуйста, не ешь это, у
меня зубы начинают болеть от одного взгляда на этот кошмар.
Вообще-то, с точки зрения Римуса, выглядело довольно неплохо. Ему нравилась

очень сладкая еда, особенно когда он был в плохом настроении. Но он оставил
своё мнение при себе. Лучше не вмешиваться в дела, касающиеся только
Сириуса и Джеймса.
Сириус положил последнюю ложку сахара и яростно размешал получившуюся

смесь, пока каша не стала похожа на песок. После этого он набрал целую ложку
и, ни на мгновение не разрывая зрительного контакта с Джеймсом, запихнул её
в рот и прожевал. Римус слышал, как гранулы сахара хрустят у него на зубах.
Джеймс покачал головой.
— Не надо так себя вести, я не Регулус, — угрюмо сказал он.
Сириус нахмурился и резко поднялся из-за стола.
— Мне надо в библиотеку, — сказал он с набитым слишком сладкой кашей ртом.

— Увидимся на трансфигурации.
Джеймс тяжело вздохнул, провожая Сириуса взглядом. А Римус выдохнул с

облегчением и сразу же почувствовал себя виноватым из-за этого. С его другом
явно было что-то не так, и он должен был беспокоиться не меньше Джеймса.
— В чём дело? — спросил он, надеясь, что его голос звучит твёрдо и
обеспокоенно.
— Видел, как он хромает? — спросил Джеймс, по-прежнему не отводя взгляда от

Сириуса. Римус повернул голову. Тот шёл своей привычной высокомерной,
развязной походкой, расправив плечи, но… да, Римус видел, о чём говорил
Джеймс. Он немного нетвёрдо держался на ногах.
— Что-то случилось на тренировке? — нахмурился Римус.
— Нет, — Джеймс покачал головой. — Был таким со вчерашнего дня.
Римус отмотал воспоминания на предыдущий день — Сириус сидел почти всё то

время, что его видел Римус, да и тогда Римус не особо пристально его
разглядывал. Вообще-то, он пытался сделать прямо противоположное. Его
чувство вины вышло на новый уровень.
— Думаешь, его мать что-то сделала? — спросил он, и его желудок сделал
кульбит.
— Я знаю, что сделала, — с яростью ответил Джеймс. Теперь он смотрел на стол

слизеринцев. — Он пытался спрятать в раздевалке, но я увидел в душе, и…
Мерлин, Лунатик, если бы ты только видел…
— Что?
Джеймс покачал головой, будто пытаясь выкинуть воспоминание из своего

разума.
485/1533
— Она его покромсала.
По телу Римуса пробежал холод в десять раз хуже ледяного душа. И вдруг ему
снова было одиннадцать лет, и он стоял в раздевалке, после того как они с
Сириусом упали со своих мётел. Одиннадцатилетний Сириус прошептал: «У меня
есть шрамы…» — и поднял штанину, чтобы показать длинные прямые
серебряные полоски. В то время Римус лишь подумал о том, насколько они
отличались от его собственных шрамов — какими одинаковыми и аккуратными
они были, будто их наносили лезвием. Позже Сириус назвал их способом
воспитания, но они больше никогда это не обсуждали.
— Он в порядке? — слабо спросил Римус. Тост больше не лез ему в горло.
— Говорит, что в порядке, — ответил Джеймс. — Но он не… не говорит со мной

об этом, вообще ничего не говорит. Чёрт, не надо было вот так говорить о
Регулусе. Он просто, блядь, такой упрямый.
— Что мы можем сделать? — беспокоился Римус. — Он не должен туда

вернуться, так нельзя. Твои родители могут что-нибудь сделать?
— Они пытались прошлым летом, — грустно сказал Джеймс. — Но безуспешно.

Если бы я мог уговорить его пойти к кому-нибудь: к Дамблдору или даже к
мадам Помфри, если бы они увидели, что творит эта старая сука… Может, мы
смогли бы вытащить его оттуда.
— Но он не пойдёт, — вздохнул Римус. Сириус никогда не показал бы своей

слабости.
— Может, ты попытаешься, Лунатик? — отчаянно спросил Джеймс. — Со мной он

не разговаривает, но у тебя иногда получается вправить ему мозги.
— У меня?!
— Да, ну, знаешь, мне кажется, иногда он тебя слушает. Он всегда пытается
тебя впечатлить.
Ну зачем Джеймс говорит ему подобные вещи?
Они отправились на трансфигурацию, и Сириус уже был там, упорно их

игнорируя. Это продолжалось до конца дня, даже на обеде Сириус заговорил с
Мэри и Марлин до того, как Джеймс и Римус успели вставить хоть слово. Тот
развлекал девчонок дурацкими пародиями на Питера и Дездемону так, что они
уже были в истерике от смеха. Джеймс сидел рядом с мрачным лицом, и его губы
ни разу не дрогнули.
Они не сумели поймать Сириуса, чтобы поговорить наедине, до самого позднего

вечера. Питер снова подозрительным образом отсутствовал, а Римус узнал, что
сегодня вечером им с Лили не нужно патрулировать коридоры.
Они поймали Сириуса на выходе из ванной. Джеймс стоял у двери, чтобы тот не
мог сбежать в общую комнату. Римус решил пойти напролом.
— Слышал, у тебя были дерьмовые каникулы, — сказал он, глядя Сириусу прямо
486/1533
в глаза. Оказалось, это легче, если ты к этому готов. Сириус фыркнул.
— Что тебе наплёл Джеймс?
— Что тебе больно, но ты чересчур высокомерный кретин, чтобы признать это.
— Мне не больно, — с отвращением выплюнул Сириус. — Всё заживает.
— У тебя кровь шла утром! — со злостью воскликнул Джеймс, явно от

безысходности.
— Что?! — ужаснулся Римус. — Блядь, Сириус, сейчас же иди к мадам Помфри!
— Чтобы вся школа узнала о хобби моей матушки?! Нет, спасибо.
— Да, конечно, ведь мадам Помфри всегда рассказывает всё всей школе…
— сказал Римус с сарказмом. — Дай мне посмотреть.
— Нет! Годрик, ты даже хуже, чем Поттер!
— Давай, я же показывал тебе свои, — Римус снова поймал его взгляд и удержал
его.
Он видел, Сириус думает над этим, просчитывает всё и затем сдаётся.
— Я не хочу, чтобы Джеймс видел, — сказал он, пристыжённо опустив голову.
Римус повернулся и посмотрел на Джеймса, который сразу сник. Но, тем не

менее, так же стойко, как и всегда, кивнул и быстро вышел из комнаты. Теперь,
оставшись наедине с Сириусом, Римус почувствовал себя очень уязвимым. Он
затолкал все эгоистичные мысли подальше и постарался сконцентрироваться на
том, чтобы помочь своему лучшему другу.
— Давай уже, — кивнул он Сириусу. — Покажем как одна жертва другой, — он

думал, что немного чёрного юмора не повредит, но сразу же осознал, что не
стоило этого говорить. Он мысленно себя обматерил и решил, что отныне
откроет рот, только если ему будет, что сказать полезного.
Сириус сел на ближайшую кровать, которая оказалась кроватью Римуса, и

поднял штанину. Римусу пришлось сдержать вздох ужаса. Джеймс использовал
совершенно точное слово — покромсала. Эти шрамы были не такими
аккуратными и прямыми, как прежние. Они были яростными, один на другом,
различными по глубине и жестокости. Вся его икра выглядела так, будто её
исполосовали хирургическим скальпелем.
— Ласеро? — спросил Римус, пытаясь сохранить нейтральное выражение лица.

Сириус слегка вздрогнул при этом слове, но кивнул. — Сука, — сказал Римус.
— Идёт вверх по всей ноге, — сказал он.
— Дерьмо, — выдохнул Римус. Он подошёл к своей тумбочке и порылся в

ящиках. — У меня кое-что есть, чтобы не было больно.
487/1533
— Мне не…
— Не ври, — приказал Римус, доставая банку с экстрактом муртлапов. — Я знаю,

что такое боль.
Сириус ничего не ответил. Римус вернулся и протянул ему банку. Сириус в

ожидании посмотрел на неё, затем на Римуса.
— Это нужно втирать в кожу, — сказал Римус. Он нетерпеливо потряс банкой.

— Вперёд, не собираюсь делать это за тебя, я не твой домашний эльф.
Он считал, что неплохо справляется, но всё точно полетит к чертям, если ему
придётся дотронуться до Сириуса. Даже пускай к такому невинному месту, как
икры. Сириус ухмыльнулся и взял экстракт муртлапов, зачерпнул и размазал по
ноге. Римус по выражению его лица понял, что сработало сразу: черты
расслабились, напряжение покинуло взгляд. Должно быть, ему действительно
было очень больно.
— Чёрт возьми, Лунатик, ты потрясающий! — сказал Сириус, мгновенно

приободрившись, и продолжил втирать экстракт. Римус покраснел и пожал
плечами:
— Это просто магия, не то чтобы моё открытие.
— Да, но всё равно… — Сириус встал и начал расстёгивать свои штаны, чтобы
обработать остальные порезы. Римус отшатнулся и поспешил к двери, лепеча:
— Я, эм-м… оставлю тебя одного… всё равно надо идти… домашка… — его голос
был гораздо выше, чем ему бы этого хотелось.
Он практически сбежал вниз по лестнице и врезался в Джеймса.
— С ним всё нормально?!
— Да, да… я дал ему кое-что от боли. Дай ему минуту, мне кажется, он
спустится.
— Отлично, спасибо, Римус.
— Я не поговорил с ним насчёт того, чтобы он обратился к учителю или ещё к

кому…
— Ну, теперь он хотя бы говорит с нами, — улыбнулся Джеймс. — Серьёзно,

спасибо, Лунатик, ты просто легенда! Мы тебе обязательно отплатим… Мне пока
нельзя тебе ничего об этом говорить, но… ну, я обещаю, что отплатим!
После этого Джеймс хлопнул его по плечу и побежал наверх, чтобы увидеть
Сириуса. Римус упал в ближайшее кресло и решил заново оценить несколько
вещей. Ему нужно убраться подальше на случай, если они спустятся. Он вышел
из общей комнаты и пошёл в библиотеку, где упорно изучал гоблинские
восстания весь оставшийся вечер. В этом году им нужно сдавать СОВ, в конце
концов, и он не мог позволить своему либидо испортить всё, ради чего он так
долго работал.
488/1533
К тому времени, как он собрался уходить, время уже шло к отбою. Его глаза
чесались, спина болела, и у него было плохое настроение — но он хотя бы
больше не думал о Сириусе. Ну... почти.
Он вышел из библиотеки и быстро направился по тёмным коридорам к башне

Гриффиндора. Он был уже на полпути, когда услышал странный звук — будто
всхлип — в конце коридора, ведущего к кабинету чар. Он мысленно вздохнул и
отправился выяснять, в чём дело. Лили бы с него шкуру спустила, если бы он
этого не сделал. Всё оказалось именно так, как он ожидал. Два слизеринца
загнали в угол первогодку с Когтеврана и издевались над ним. Они наложили на
него связывающее проклятие — Римус много раз оказывался в подобном
положении.
— Экспеллиармус, — вскрикнул он, и палочки обоих слизеринцев прилетели в

его руку. Они повернулись, один брюнет, второй светловолосый. Барти Крауч и
Регулус Блэк. — А, это вы… — Римус зевнул и непринуждённо прислонился
плечом к стене.
Когтевранец поднялся, пискнул Римусу быстрое спасибо и убежал.
— Полоумный Люпин! — ухмыльнулся Барти. У него была ужасная улыбка, будто

он никогда по-настоящему не знал ни радости, ни счастья.
— Следи за языком, Крауч! — шикнул Римус и выстрелил в него проклятием.
Язык Барти моментально начал разбухать, став фиолетовым. Он с отчаянием

вцепился в него, но это было одно из увеличивающих заклинаний Джеймса, его
нельзя было остановить.
— Беги лучше в больничное крыло, — невинно улыбнулся Римус. — Я передам

ваши палочки декану, пусть узнает, чем вы тут занимались после отбоя…
— Да как ты смеешь! — вскипел Регулус, подлетая к Римусу. Он был ниже его —

почти такого же роста, как Сириус, но это не помешало ему наехать на Римуса.
Для него лето тоже, очевидно, выдалось не самым удачным — он был бледным
как никогда, глаза были пустыми и тёмными. — Грязное полукровное отродье!
Может, ты и староста теперь, но ты до сих пор трусливый, грязный…
— Трусливый, говоришь?! — глаза Римуса словно залило кровью, он бросил обе

палочки на пол, обеими руками схватил Регулуса за шею и впечатал в стену.
Тот жёстко приложился затылком, моргнул, и на его лице отразился самый

настоящий ужас. Римусу было плевать; вообще-то, это было идеально.
— Может, я и полукровка, — угрожающе прошипел Римус, — но, по крайней

мере, я не стою в стороне, пока моего брата режут на кусочки!
Регулус распахнул глаза, и на его лице появилось кошмарное загнанное

выражение.
— Я говорил ему перестать её доводить, но он же никогда не слушает!

— прошептал он. — Я не мог её остановить…
Римус с отвращением его отпустил. Барти давился своим языком дальше по

489/1533
коридору.
— Ты трус, Регулус Блэк, — очень тихо сказал Римус. — Никогда об этом не

забывай.
Он плюнул Регулусу под ноги и ушёл прочь.
490/1533
Пятый год: Сюрприз
So inviting — so enticing to play the part

I could play the wild mutation
as a rock ‘n’ roll star
I could do with the money (y’know that I could…)
I'm so wiped out with things as they are (y’know that I should…)
I'd send my photograph to my honey
— and I'd come on like a regular superstar.
Так притягательно — так заманчиво играть роль,

Я мог бы сыграть безумную мутацию
как звезда рок-н-ролла,
Мне не помешали бы деньги (ты знаешь это…)
Я так измождён настоящими вещами (ты знаешь, что так и должно быть…)
Я бы отправил фотографию своей милой,
— и я бы вышел на ней как типичная суперзвезда.
В течение следующих трёх недель Римус сумел наконец более-менее войти в

удобную колею, научившись справляться с новыми чувствами. Раньше он просто
начал бы избегать Сириуса, отстранился бы от него, прятался в библиотеке или
в одном из своих секретных местечек. Но он давно понял, что это неэффективно,
особенно если вы спите в одной комнате. Да и, в любом случае, он уже перерос
все укромные закоулки в замке.
Поэтому он просто постарался справиться с собой и выяснил, что это реально.

Конечно, нельзя сказать, что легко — но у него хватало других проблем.
Вдобавок к его новым обязанностям старосты, из-за которых он носился по замку
и патрулировал коридоры и места общих встреч, это был очень важный год в его
обучении.
Из-за предстоящих СОВ учителя задавали больше домашних заданий, чем когда-
либо — да и в школьной программе произошёл значительный сдвиг. По
трансфигурации они проходили скрытие; по чарам — обезоруживание; в
зельеварении сосредоточились главным образом на идентифицирующих и
противодействующих им зельях; а защита от тёмных искусств, похоже, состояла
лишь из однотипных упражнений на отработку атакующих и защитных
заклинаний. Они готовились к войне, и все это знали.
Уход за магическими существами превратился в муку. Профессор Кеттлбёрн был

угрюмым старым волшебником без половины конечностей и одного глаза. Он
ничего не приносил для них на занятия и не рассказывал захватывающих
историй о встречах с фантастическими существами — предпочитал вспоминать,
как получил свои повреждения, и это было ужасно.
Римус постарался найти в этом плюсы — хотя бы теперь Ферокс перестанет его
отвлекать. Потому что он абсолютно точно не собирался влюбляться в
ворчливого старого Кеттлбёрна. Ему хватало одного Сириуса.
Бо́ льшую часть времени у него получалось улыбаться, игнорируя свои чувства,
491/1533
но порой они выскакивали словно из ниоткуда в самые неподходящие моменты.
Он мог читать книгу, и вот тебе на. Или сидел один в библиотеке, но какое-
нибудь воспоминание всплывало и скручивало его внутренности. Из-за этого он
частенько был сам не свой, растерянный, на взводе. Если вот так себя
чувствовали Джеймс, и Мэри, и Питер, и Марлин, и все, кто был частью этой
идиотской мании с поцелуями в течение прошлых двух лет, тогда Римус просто
отказывался понимать, как они хоть что-то могли сделать нормально. Ему
казалось, что его тело и разум находятся в непрерывном состоянии войны.
Он не был идиотом, он понимал, что довольно запоздал со всеми этими

гормонами. Летом того года, когда ему исполнилось тринадцать,
Надзирательница позвала его в свой кабинет и самыми размытыми фразами,
которые только можно было представить, спросила, что он знает о
«супружеских отношениях». Он не понимал, сколько ему нужно было знать, и не
хотел выглядеть идиотом, поэтому просто ответил, что знает «всё».
Надзирательница кивнула и сказала ему обращаться к работникам мужского
пола в приюте, если у него будут какие-то вопросы. Естественно, он никогда
никого не спрашивал. Ещё однажды местный священник говорил с ними на тему
святости брака и греховной природы «потакания своим низменным желаниям» —
но Римус тогда был в таком ужасе, что его разум заблокировал почти всю эту
информацию.
«Низменные желания». О подобном нельзя было разговаривать серьёзно — по

крайней мере, не с парнями, это он знал наверняка. Шутки — это ещё
нормально; вы были на безопасной территории, если просто подшучивали друг
над другом. Но ты определённо точно не мог задавать вопросы.
Остальные мародёры были на шаг впереди него; иногда перед полнолуниями он

чувствовал запах их похоти, он слышал эти тихие болезненные моменты
неудовлетворённости и стыда, когда они ворочались под одеялами в темноте.
Ему было лишь неловко от этого. Конечно, Римус тоже, ну… но это ощущалось
рутинным действием, без какого-либо смысла, словно почистить зубы.
Но после этого лета всё изменилось. Стало невыносимым. Словно, поцеловав

Гранта, он активировал в себе что-то, открыл шлюзы для огромного потока…
чувств. Римус редко думал о чём-то другом, он постоянно был на нервах. Во-
первых, он стал невероятно ценить вечные чёрные мантии, которые им
приходилось носить в Хогвартсе, но даже так ему иногда приходилось
оставаться сидеть на месте дольше, чем всем остальным, и пытаться думать о
чём-то нейтральном. Однажды ему пришлось положить на колени огромную
книгу, просто потому что Макгонагалл сказала «работаем палочками» слишком
много раз.
Он чувствовал себя другим внутри; это чувство сидело в нём каждую секунду —
был он один или с кем-то. И Сириус. Ну почему это должен был оказаться
Сириус?
Ладно, хорошо, он знал почему. Потому что его белая школьная рубашка так
обнимала его широкую спину. Потому что его волосы падали на глаза, и ему
приходилось отбрасывать их назад, и всё равно он никогда не заправлял их за
уши. Потому что его руки... Его чёртовы глаза…
Это были очень сложные три недели.
492/1533
Римус был счастлив, что первое полнолуние в этом учебном году выпало на
выходные. Это значило, что он сможет выспаться и спокойно бездельничать в
ожидании ночи вместо того, чтобы часами сидеть на уроках на слишком твёрдых
деревянных стульях и терпеть боль в костях. Также в субботу проходили
тренировки по квиддичу (вообще, с тех пор как Джеймс стал капитаном,
тренировки проходили почти каждый день), благодаря чему Римус находился в
полном блаженном спокойствии.
Он проспал почти всё утро, затем спустился на обед и вернулся в тихую и

пустую комнату. Какое-то время он пытался читать, но из-за головной боли и
слишком большого количества энергии быстро сдался. Он лишь хотел, чтобы
луна поторопилась и уже вышла на небо, чтобы это поскорей закончилось.
Ожидание было хуже всего. Он закрыл глаза, потянулся и решил, что ему
надоело лежать. Слез с кровати и сел на подоконник с пачкой сигарет.
Последнее, что у него осталось с лета — прощальный подарок Гранта.
Грант. Если бы Грант был здесь, в Хогвартсе, чувствовал бы Римус то же самое к

Сириусу? Скорее всего, да, вздохнул он про себя. Да и Грант был таким
проницательным, когда дело касалось подобных вещей, что сразу раскусил бы
его. Может, он смог бы дать какой-нибудь совет. Если бы он мог позвонить ему
или хотя бы написать — но отправлять сов он мог только Надзирательнице, и
что, если она прочитает его письма?! Вот бы у Римуса были зеркала, как у
Джеймса с Сириусом. Хотя он понятия не имел, как объяснил бы это Гранту.
Он выкурил одну сигарету и принялся за вторую. Это его успокаивало. Травка

была бы лучше; он курил немного после последнего полнолуния, но не видел,
чтобы ещё кто-нибудь в Хогвартсе делал это. У него всё равно был напряг с
сигаретами, ведь он больше не продавал их. Его новое летнее увлечение
повлекло за собой не одно последствие.
Наступал вечер, и живот Римуса заурчал. Он пытался есть как можно меньше в
дни полнолуния, потому что иногда его рвало от боли. А вот в следующие
несколько дней после полнолуния был ненасытен и мог с лёгкостью управиться
с тремя или четырьмя полными тарелками за раз. Он как раз собирался
подняться и пойти вниз, когда дверь открылась.
Питер, Джеймс и Сириус вошли в комнату со странным выражением на лицах.

Джеймс выглядел очень серьёзным и сдержанным, будто собирался рассказать
какие-то новости и не знал, как Римус на них отреагирует. Но Римус знал, что
это не могли быть плохие новости, потому что Сириус улыбался от уха до уха,
демонстрируя все свои идеальные белые зубы. Питер как обычно выкручивал
пальцы, но при этом тоже слегка загадочно улыбался — он всегда так выглядел,
когда они с головой уходили в подготовку какого-нибудь особенно изощрённого
розыгрыша.
— О боже, — начал Римус до того, как Джеймс успел открыть рот. — Что на этот
раз? Почему вы не на квиддиче?
— Сегодня нет квиддича! — воскликнул Сириус, ухмыляясь как маньяк. От него

исходила электрическая, обжигающая энергия — он явно был в восторге из-за
чего-то.
— Тогда где вы были? — спросил Римус, решив лучше смотреть на Джеймса,

чтобы сохранить нейтральный голос.
493/1533
— Мы практиковали кое-что другое! — выпалил Питер и закусил нижнюю губу.
Римус откинулся спиной на оконное стекло и снова посмотрел на Джеймса,

вопросительно подняв бровь. Тот сглотнул, кадык дёрнулся, и он прочистил
горло.
— Лунатик, — сказал он, — возможно, ты помнишь одну нашу идею на третьем

курсе…
— У вас всегда есть идеи, Поттер, конкретней, — с раздражением поторопил

Римус, закуривая третью сигарету. У него болели плечи, болела шея. В
полнолуние ему было не до игр, они могли бы уже это запомнить.
— Ну… чтобы помочь тебе с… я знаю, ты сказал, что не надо… эм… — Джеймс
провёл рукой по волосам. — Но мы уже зашли так далеко, и… эм… слушай,
прости меня, прости нас, но…
— Да говори уже! — Римус выдохнул струю дыма. Джеймс был на грани паники.
Он глянул на Сириуса, затем опустил взгляд под ноги и пробормотал:
— Мысталианимагами…
— Что?!
— Да Мерлина ради! — воскликнул Сириус и вышел вперёд. — Римус, смотри!
В ту же секунду он молниеносно обратился в огромного чёрного пса, и Римус

упал с подоконника.
Песня в начале — «Star» Дэвида Боуи из альбома «The Rise and Fall of Ziggy
Stardust and the Spiders From Mars».
494/1533
Пятый год: Лунатик и Ко.
Пёс — пёс Сириус — дважды гавкнул и игриво завилял хвостом, пока

Римус поднимал себя с пола. Он посмотрел на Питера и Джеймса, которые
смущённо улыбались. Он снова перевёл взгляд на пса, и тот трансформировался
обратно в Сириуса, вставшего перед ним с той же безумной ухмылкой.
— Вы сделали это, — на одном дыхании сказал Римус. — Поверить не могу, что

вы, блядь, это сделали, — он сел, чувствуя, что не может твёрдо стоять на
ногах.
— Ты на нас злишься? — спросил Джеймс, глядя на него огромными серьёзными

глазами.
— Вы все так можете?
Питер и Джеймс переглянулись и кивнули. Римус попытался сделать глубокий

вдох, но грудь сдавило.
— Ну, тогда давайте, — прошептал он. — Показывайте мне.
И сразу после этого они превратились — в огромного царственного оленя и

жирную коричневую крысу. Рога Джеймса царапали потолок их комнаты, и ему
пришлось слегка наклонить голову. Сириус засмеялся.
— Мы не могли выбирать, в какого животного превращаться, — объяснил он. — А

то Питер, наверное, выбрал бы кого-нибудь другого…
— Эй! — воскликнул Питер, обратившись. — Крысы очень умные животные, я

проверял.
— Жалко, что ты — нет, — ответил Сириус.
— Не все хотят быть большой вонючей дворнягой, — Джеймс вновь стал собой и
пихнул Сириуса в плечо.
— Ладно, Бэмби, успокойся, — усмехнулся Сириус и взъерошил волосы Питера.

— Мы же просто шутим, правда, приятель?
Питер улыбнулся в ответ. Он и правда выглядел по-настоящему счастливым. Они

все были счастливы. А к Римусу до сих пор не вернулся дар речи. Он смотрел на
них, будто они были незнакомцами. Они, что, серьёзно сделали это — один из
самых сложных типов магии, для которой требовалась концентрация,
мастерство и — превыше всего — терпение, сделали это только для него?
— Римус? — снова взволнованно спросил Джеймс. — Ты на нас злишься, да?
— Я… — начал Римус и покачал головой. — Нет, нет, не злюсь… я просто… — он

почесал затылок и закрыл глаза. — Я знал, что вы всё равно это сделаете. Хотя
бы попытаетесь. Вы никогда меня не слушаете.
— Прости нас, — несчастно сказал Джеймс. Даже Сириус перестал скакать на

месте.
495/1533
— Нет, не извиняйся! — быстро сказал Римус и открыл глаза. — То, что вы
сделали, просто потрясающе… вы просто потрясающие. Я просто… я даже не
знаю, что сказать.
Он отругал себя за то, что не поблагодарил их нормально — что чувствовал так

сильно, но не мог ничего выразить словами. Зачем вообще было читать все эти
книжки, если всё равно не находишь слов, когда они так нужны?
Он снова поднял взгляд и увидел, что Сириус смотрит на него — его улыбка
теперь была спокойной, и в глазах сиял свет понимания. Сердце Римуса
пропустило удар.
— Спасибо, — тихо сказал он Сириусу.
— Что угодно для нашего Лунатика! — снова ухмыльнулся Сириус, и всё снова
стало нормально, и их комната снова стала просто комнатой, и эти невероятные
люди снова были просто его друзьями. — Пойдёмте, — радостно сказал Сириус,
обращаясь ко всем. — Пора на ужин. Впереди нас ждёт длинная ночь!
— Сегодня?! — удивлённо спросил Римус. — Вы хотите проверить это сегодня?!
Ну конечно, подумал он, поэтому они и рассказали всё в самый последний

момент.
— Нет времени лучше настоящего, — улыбнулся Джеймс.
— Не хочешь же ты провести ещё одну ночь в этой кошмарной хижине

совершенно один, когда это необязательно, Римус? — серьёзно сказал Питер.
Римус думал об этом, пока шёл за остальными по длинным лестницам и

коридорам вниз, в Большой зал. Ему не нравилось быть одному, прямо перед
полнолунием и после него. Он думал, что волку тоже не нравится быть одному,
если судить по боли, которую тот ему доставлял. Но он всегда проходил через
это в одиночку. До сегодняшнего дня это даже не ставилось под вопрос.
Он ни слова не сказал за ужином, вяло ковыряясь в еде. Время от времени

Сириус пихал его плечом, и Римус улыбался ему, но потом продолжал гонять
картошку по тарелке.
— Римус, ты ничего не ешь, — взволнованно заметила Марлин. — Это совсем на

тебя не похоже.
— М-м, — ответил он и положил вилку на стол. — Мне нехорошо. Я, наверное,

пойду в больничное крыло.
— О нет, снова? — Марлин сочувствующе наклонила голову. — Бедняжка.
Римус пожал плечами и поднялся из-за стола. Мародёры тоже встали и пошли за
ним.
— Как вы собираетесь это сделать? — спросил он по дороге, не осмеливаясь

поднять на них взгляд.
496/1533
— Питер маленький, он пропустит нас внутрь, — с готовностью ответил Джеймс.
— Потом мы накинем мантию — теперь мы легко там помещаемся, когда
трансформируемся.
— Ладно, — кивнул Римус, обдумывая это. — Ладно, если вы можете

проскользнуть внутрь за Помфри… потому что она запирает двери, когда
уходит.
— Отлично, — радостно сказал Питер. — У нас всё получится, Римус, правда!
Перед входом в больничное крыло он развернулся и посмотрел на них. В такие

моменты ему нравилось быть высоким.
— Вы же знаете, что я могу убить вас всех?
Они без колебаний посмотрели на него в ответ. Сириус расправил плечи.
— Не убьёшь.
Римус вздохнул.
— Ладно. Тогда увидимся через час или около того, — он развернулся и вошёл в
больничное крыло, не оборачиваясь. Ему казалось, что сердце может вырваться
у него из груди — отчасти от предвкушения, отчасти от ужаса.
Это было опасно; это было настолько опасно, что у него болела голова. Но он
уже говорил им нет, и вот к чему это привело. Он мог только надеяться, что они
будут достаточно быстрыми и умными, чтобы сбежать, если всё полетит к
чертям. А если они не смогут сбежать… Он надеялся, что кому-нибудь из них
хватит смелости сделать то, что необходимо, чтобы они остались в живых, даже
если он при этом умрёт.
***
— Всё нормально, дорогой? — спросила мадам Помфри, окидывая его

взволнованным взглядом. — Я знаю, что первая ночь всегда плохая…
— Всё нормально, правда, — сказал Римус, как всегда опускаясь на диван. — Не

переживайте обо мне. Увидимся утром.
— На рассвете, — пообещала она, быстро поцеловала его в лоб и скрылась за

дверью. Римус глубоко вздохнул и осмотрелся.
— Вы здесь? — выдохнул он в пустую комнату.
Вдруг перед ним появился Джеймс, сбрасывая мантию. Сириус и Питер

последовали за ним, быстро перекидываясь из своих форм анимагов.
— Мне кажется, я никогда к этому не привыкну, — вздохнул Римус. Он закусил

нижнюю губу и попытался улыбнуться, обводя рукой грязную комнату. — Добро
пожаловать в Воющую Хижину…
— Лунатик, — сказал Джеймс, оглядываясь вокруг с явным ужасом на лице, —

тут кошмарно.
497/1533
— Нормально. Лучше, чем клетка.
— Это и есть клетка, — с яростью сказал Сириус.
— Когда это произойдёт? — вдруг тревожно спросил Питер, стоя позади друзей.
Римус осторожно повёл плечами, чтобы проверить уровень боли.
— Скоро, — спокойно сказал он. — Может, минут пятнадцать.
Они молчали какое-то время. Когда Римус почувствовал, как кровь начала
закипать в венах и мышцы — знакомо тянуть и колоть от боли, он вдруг
запаниковал.
— Никто никогда этого не видел, — сказал он, беспомощно глядя на них. — Я не

думаю… это очень, очень уродливо.
— Всё нормально, Римус, — успокаивающе сказал Джеймс. — Мы знаем, чего

ожидать.
— Я могу кричать… я буду кричать.
— Ничего страшного, — сказал Сириус.
— У вас с собой палочки?
— Ага, — они все достали палочки, чтобы показать ему.
— Хорошо, — кивнул он и опустил взгляд в пол. У него болела спина, он

чувствовал, как все позвонки впиваются ему в кожу. — Если я нападу… если вы
не сможете меня контролировать… вам придётся… — он сбился. Начиналось.
— Обращайтесь! — закричал он, сворачиваясь на диване и отворачиваясь к
стене. — Быстро!
Его нервные окончания воспламенились, и трансформация началась. Больно,

истерил его мозг, словно маленький ребёнок, больно, больно, больно… В агонии
он начал терять рассудок, слыша, как кто-то кричит, пока он перестал быть
Римусом, и крик превратился в длинный отчаянный вой боли.
Он наконец обернулся. Его тело было новым, сильным, мощным… Он

принюхался. Он знал это место — свою тюрьму. Он хотел освободиться, хотел
выбраться и бежать, и охотиться, и убивать… Он был таким голодным, таким
беспокойным. Он почти завыл снова, готовый побежать к окнам или начать
царапаться в двери. Но принюхался. Он был не один.
Волк перевёл взгляд на трёх животных, запертых вместе с ним. Он зарычал и

спрыгнул с дивана. Он клацнул челюстью и встал на задние лапы, подняв хвост,
чтобы показать своё превосходство. Чёрный зверь тоже завыл и принюхался к
волку, затем сделал шаг вперёд, и волк зарычал, всё ещё неуверенный. Чёрный
зверь лег на пол в ногах у волка. Он перевернулся и показал своё пузо. Друг.
Волк, теперь зная, что его принимают как лидера, перестал рычать. Он узнал их
запах; знал, что они не хотят ему навредить.
498/1533
Это была его стая — и он больше не был один.
***
Римус очнулся, задыхаясь и кашляя при возвращении в своё тело. Вокруг было
темно и пыльно, как всегда, кости устали и болели, как и голова. Но на нём не
было крови; по крайней мере, он не чувствовал её запаха — или вкуса — и боль
быстро уходила. Как вода в сточный слив.
— Лунатик? — раздался знакомый и успокаивающий голос. Сириус. — Держи.
Римус почувствовал волну горячего стыда, когда Сириус протянул ему одеяло,
чтобы он прикрылся.
— Спасибо, — прохрипел он и обмотал его вокруг себя. Он прищурился, пытаясь

смахнуть пелену с глаз, и фигуры троих его друзей проступили перед ним. — Вы
в порядке?
— В порядке, — улыбнулся Сириус. — Лучше, чем в порядке! Это сработало,

Лунатик!
— Эй, иди сюда, — Джеймс протянул руку и помог Римусу подняться, а затем
доковылять до маленького дивана. Римус до сих пор чувствовал привычную
слабость, но на этом всё. Никаких царапин, никаких ран — он вообще никак себе
не навредил.
Он укутался в одеяло плотнее и поднял взгляд на своих лучших друзей — самых

близких людей во всём мире. Его глаза наполнились слезами и он быстро
опустил голову, пристыжённый.
— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Сириус. — Тебе всё ещё больно?
— Нет, — Римус с улыбкой покачал головой. — Я просто расклеился, — он вытер

глаза и снова на них посмотрел. Джеймс выглядел так же важно и гордо, как и
всегда, его очки сидели чуть косо, под глазами залегли тёмные круги, но он всё
равно улыбался. Питер покраснел от восторга, а Сириус был совершенно
идеален, сияя так, будто ему только что вручили Кубок по квиддичу. Римус
чувствовал себя очень хрупким и жалким, такой тощий и голый на диване рядом
с этими героями. — Всё было плохо? — нервно спросил он. — Трансформация?
— Это было довольно жутко, — честно сказал Джеймс. Остальные кивнули.
— Ты такой смелый, Римус, — выпалил Питер.
— Но потом, — сказал Сириус, охотно вспоминая. — Потом всё было

потрясающе — сначала ты был не уверен, но потом я…
— Ты мне подчинился, — сказал Римус. — Я помню.
— Я думал, ты не помнишь ничего, когда оборачиваешься? — спросил Джеймс,

наклонив голову.
— Обычно не могу, — нахмурился Римус. — Но эта ночь была другой… Я всё

помню. Это был не я, но это был и не не я. Это звучит странно?
499/1533
— Да, — засмеялся Сириус. Римус тоже засмеялся.
— Вам, парни, лучше спрятаться под мантию. Мадам Помфри сейчас придёт.
Можете, э-э... кто-нибудь подать мою одежду?
Сириус последним исчез под мантией. Он был полон счастья и не мог перестать
трансформироваться туда-сюда, не в силах стоять на месте. Когда они уже не
могли оставаться с ним, он осторожно сжал плечо Римуса в последний раз.
— Разве я тебе не говорил, Лунатик? Разве я тебе не говорил?! — лихорадочно

прошептал он.
— Говорил, — слабо улыбнулся Римус. Он понизил голос, чтобы больше никто его
не услышал, и осторожно посмотрел на Сириуса. — Это было страшно? Я был
страшным? — он понятия не имел, как выглядел в волчьем обличье.
Лицо Сириуса даже не дрогнуло.
— Нет, — твёрдо сказал он. — Ты был прекрасен.
500/1533
Пятый год: Прекрасен
Естественно, мадам Помфри была крайне озадачена отсутствием каких-

либо последствий на теле Римуса после ночи в хижине.
— Потрясающе! — продолжала повторять она. — Просто потрясающе…
Римус наплёл ей какую-то чепуху о том, что он «взрослел» и что в этом было всё
дело. Она не выглядела особо убеждённой, но милая медсестра была настолько
рада видеть его целым и невредимым, что не стала задавать много вопросов.
Она оставила его спать в больничном крыле на всё утро, но уже к полудню он
чувствовал себя таким же бодрым и энергичным, как перед полной луной.
— У меня нет причин держать тебя здесь, — улыбнулась мадам Помфри, до сих
пор не веря в происходящее. — Предпочитаю не тратить свою магию на
здоровых пациентов.
Римус чуть ли не вприпрыжку возвращался в башню Гриффиндора,

перепрыгивая две ступени за раз. Он не удивился, когда застал мародёров
глубоко спящими, хотя Питер и Джеймс уже подавали признаки жизни.
— Ты как, Лунатик? — сонно улыбнулся Джеймс, открыв занавески вокруг

кровати при звуке открывающейся двери.
— Хорошо, — прошептал в ответ Римус, чтобы не разбудить Сириуса. Тот

ненавидел, когда его будили, даже в хорошие дни, и сегодня Римусу казалось,
что тот как никогда заслуживает хорошенько выспаться. К тому же, его «ты был
прекрасен» весь день не выходило у него из головы, и он вообще не понимал,
как ему заговорить с Сириусом после этого.
— Помфри что-нибудь сказала?
— Не-а, она не может понять, что сделала по-другому. Мы вышли сухими из

воды.
— Супер! — зевнул Джеймс. — В следующий раз нам придётся достать каких-

нибудь бодрящих таблеток или что-то типа того — это будет понедельник.
— Вам не обязательно делать это каждый месяц…
— Заткнись, Лунатик, — сонно подал голос Питер. — Мы будем делать всё, что
захотим.
Римус улыбнулся, взял свои книги и спустился в общую комнату, чтобы дать им
поспать.
— Римус! — воскликнула Марлин. — Слава небесам, а то я застряла на этом

вопросе по истории…
— Какой ты выбрала? — Римус уселся за стол с девчонками. — Гоблинские

восстания?
— Мятежи троллей, — убито вздохнула Марлин. — Я думала, это будет легче.

501/1533
— М-м-м, — ответил Римус, перебирая свои записи, чтобы посмотреть, что у него
было о мятежах троллей. Лично ему тролли казались жутко скучными, но он
ответственно записал всё, что говорил им профессор Биннс. Даже несмотря на
то, что Сириус передавал ему записки весь тот урок.
Прекрасен. Прекрасен. Что это значило? Очевидно, это значило что-то хорошее.
Это слово могло значить только что-то позитивное. Но Сириус выбрал именно
его. И что ещё хуже, он сказал это о его волчьей форме. Поэтому это могло
значить несколько вещей — Римус уже создал список в своей голове.
Например, «ты был прекрасен» могло означать:
1. «Ты был прекрасен вчера в виде волка, но ты не прекрасен сегодня в виде

человека».
2. «Ты был прекрасен вчера, потому что я был псом, а псы хороши в объективной
оценке звериной красоты».
3. «Я говорю тебе, что ты был прекрасен, хотя это неправда, потому что я не
хочу ранить твои чувства».
4. «Я думаю, что ты всегда прекрасен, всё время, и я совсем не против тебя

засосать».
Римус мог признать, что последний вариант был крайне маловероятен. Он

наконец нашёл необходимые записи и передал их Марлин.
— Посмотри и скажи, если что-то непонятно. Некоторые разделы реально

сложные, но у меня есть пара способов, как запомнить основные даты.
— Ты мой герой, Римус! — с облегчением выдохнула Марлин.
— Ты хотя бы закончила эссе по трансфигурации, — нахмурилась Мэри, которая

выглядела не менее загнанной, чем Марлин. — Я так отстаю. Мне придётся не
спать всю ночь.
— Тебе помочь? — спросил Римус, уже начиная искать своё эссе по

трансфигурации, которое нужно было лишь вычитать и проверить все отсылки, и
можно сдавать.
— Оу. Нет, спасибо, — она покраснела и опустила взгляд. — Эм-м… Вообще-то,

Сириус обещал мне помочь. Ну, знаешь, потому что у него хорошо получается
трансфигурация…
Марлин прыснула:
— А ещё он пригласил её сходить вместе в Хогсмид…
— О. Правда? — спросил Римус. Во рту вдруг резко пересохло.
— Ага, — ответила Мэри, очень довольная собой. Римус не мог её винить. Вот
везучая стерва. — Я знаю, что бросила его, — продолжила она, понизив голос.
— Но тогда мы были такими детьми. А сейчас он повзрослел.
502/1533
Лили саркастически фыркнула, но не подняла взгляд от домашней работы.
Римус лишь улыбнулся, кивнул и опустил взгляд в учебник по чарам. Ему что-то
перехотелось делать домашку. Марлин и Мэри продолжили перешёптываться о
Сириусе.
Римус мысленно очень строго себя отчитал. Он не имел права чувствовать то,
что он чувствовал — это было несправедливо по отношению к Мэри,
несправедливо по отношению к Сириусу. Да, это было невообразимо эгоистично.
Сириус ничего ему не обещал, не старался причинить ему боль намеренно.
Вообще, даже наоборот — Сириус сделал всё возможное и невозможное, чтобы
Римусу самому с собой было комфортно и безопасно. Это было дико
неблагодарно со стороны Римуса расстраиваться из-за такой ерунды.
Серьёзно, его никак не касалось, с кем Сириус ходит в Хогсмид. Самого́ Римуса
никогда не интересовала Мэри Макдональд, поэтому это выкручивающее
болезненное ощущение в животе было совершенно неуместно. И его друзья
могут заводить девушек, если им так хочется. Это было нормально. Сириус
заслуживал хоть чего-нибудь нормального после таких-то каникул.
Он думал об этом весь вечер и весь следующий день. Про Мэри, и про Сириуса, и
про его «ты был прекрасен»… Сказал бы Сириус Мэри, что она прекрасна? Она
ведь правда была прекрасна, это было бы справедливой оценкой... Прекрасны
были не только мягкие изгибы её фигуры и тёплые шоколадные глаза, но и
россыпь веснушек на переносице, тёплая коричневая кожа — которая, кстати
говоря, всегда была в идеальном состоянии, чем мало кто из подростков мог
похвастать, и сияла словно красное дерево. Её смех, её чувство юмора, её
остроумие. Она идеально подходила Сириусу.
Дело было в том, решил Римус, что если парень говорил девушке, что она
прекрасна, то не оставалось никаких сомнений в его намерениях. А вот когда
парни говорили парням, что они прекрасны, то всё было уже не так однозначно
— особенно когда ни у одной из сторон не было всей информации.
В конце концов, продолжал повторять себе Римус, Сириус понятия не имеет, чем
Римус занимался всё лето. Насколько знал Сириус — насколько знали все в
Хогвартсе — Римус был заинтересован в девчонках так же сильно, как и любой
другой парень в его возрасте. Поэтому эту фразу можно было спокойно принять
за абсолютно платонический безобидный комплимент. С другой стороны,
шептал ему тихий вкрадчивый голос, Сириус всегда знал Римуса лучше, чем
Римус знал самого себя. Он всегда мог его раскусить — проблема с чтением,
ликантропия, торговля сигаретами — почему бы и не это тоже? Разве
надеяться — это так ужасно?
***
После целой недели беспокойных ночей Римус отчаянно хотел с кем-нибудь

поговорить. Всё это время у него не было никого, с кем бы он мог по-настоящему
поделиться. Все были знакомы с разными Римусами, основываясь на секретах,
которые они знали и не знали о нём. Мародёры были в курсе, что он оборотень —
но только Сириус знал о его проблемах с чтением. Лили знала про чтение, но не
про оборотня. Мэри и Марлин знали меньше всех, и Римуса это совершенно
503/1533
устраивало.
И во всём мире был лишь один-единственный человек, который знал его самый
недавний секрет — и с этим человеком было практически невозможно выйти на
связь. Однако Римус был не просто оборотнем, который не умеет читать и
безнадёжно влюблён в своего друга. В первую очередь он был мародёром, а для
мародёра не существовало ничего невозможного.
В прошлом году Мэри сказала ему, что на окраине Хогсмида до сих пор стоит
действующая магловская телефонная будка. Только нужно было добраться до
неё так, чтобы никто не спросил, куда он идёт, и убедиться, что Грант будет
ждать его на другом конце провода в Эссексе.
Первая часть была лёгкой — на следующей вылазке в Хогсмид и Сириус, и Питер

будут заняты своими девушками. Джеймс будет сам по себе, хотя он в этом году
уже несколько раз приглашал Лили на свидание, но так как он был совсем не
таким навязчивым, как Сириус, Римус решил, что сможет от него смыться без
особых усилий.
А вот доставить сообщение в приют было куда сложнее, и в конце концов Римус
решил отправить сову Надзирательнице. Он написал ей короткую записку, в
которой объяснил, что не вернётся в приют на Рождество — это было абсолютно
лишнее предупреждение, учитывая, что он не возвращался в приют ни на одно
Рождество с одиннадцати лет, но оно хоть как-то объясняло причину письма. Он
приложил второй конверт, адресованный Гранту Чепмену, в который положил
ещё более короткую записку:
«Суббота 4 окт. Тел. будка на центральной станции. 12:00».
Теперь Римусу оставалось лишь надеяться на лучшее.
Когда настало время идти в Хогсмид, Римус совершенно забыл, что теперь у
него, как у старосты, есть определённые обязанности, которые его сильно
задержали. Они с Лили должны были отметить всех третьекурсников, у которых
были необходимые разрешения, а потом отвести их в деревню.
К счастью, Джеймсу скоро наскучило ходить везде за Римусом, который плёлся в

хвосте восторженных третьекурсников, и исчез, чтобы посмотреть новейшие
товары для квиддича. В итоге Римус добрался до Хогсмида только к половине
первого, и, когда Лили наконец была удовлетворена их работой, ему пришлось
бежать изо всех сил на самый край деревни и молиться, чтобы никто его не
заметил.
Хогсмид был единственной деревней на многие километры вокруг, и к нему и из

него вела одна-единственная дорога. Римус подозревал, что этой дорогой очень
редко пользовались, учитывая, что у волшебников было так много других
способов передвижения. Высокая красная телефонная будка выглядела очень
странно, стоя сама по себе в окружении зелёных шотландских холмов. Римус
поблагодарил свою счастливую звезду за то, что она была свободна — он боялся,
что какой-нибудь маглорождённый ученик уже будет здесь, пытаясь связаться с
родными. Но нет, он был совершенно один. Он открыл дверь, вошёл внутрь и как
можно скорее набрал номер.
Он услышал только два гудка, когда на другом конце провода раздался

504/1533
трескучий голос.
— Пррвитвттт… — вроде бы сказал он.
— Привет… ты меня слышишь? — громко сказал Римус в трубку.
— Здоров, Римус, — раздался голос Гранта, слабо слышный, но на этот раз

гораздо чётче, и такой же радостный и дерзкий, как и всегда. Римус
почувствовал, как расслабился впервые за несколько недель. — Мудила, я уже
час жду в этой сраной будке.
— Прости, — сказал Римус. — Пришлось задержаться чуть дольше, чтобы

сбежать. Значит, ты получил моё сообщение?
— Получил. Крайне тронут, хочу признаться. Скучаешь по мне, ха?
— Конечно, — быстро сказал Римус — и осознал, что это было правдой. Сириус
невероятно отвлекал его, но он был вынужден признать, что без Гранта было
немного одиноко. — Как ты?
— Всё как всегда. Как школа?
— Нормально, нормально…
— Эм-м… я хотел у тебя кое-что спросить.
— Давай.
— Ну… помнишь тот день, когда мы… эм, в начале каникул, когда мы были на
улице, и ты… ты…
— Засосал тебя по самые гланды?
Римус почувствовал, что краснеет в тон будки, в которой стоит.
— Ага, это. Э… ну, я хотел спросить. Эм. Откуда ты… узнал?
— О боже, — тяжело вздохнул Грант. — Кто он?
— Что ты…
— Тебе кто-то нравится, да? Какой-то богатенький парниша из школы? И ты

хочешь, чтобы я сказал тебе, на что смотреть, чтобы понять, нравишься ли ты
ему в ответ.
Римус моргнул. Это было именно то, чего он хотел.
— Ну, — сказал Грант, — мне жаль тебя разочаровывать, мой сладенький

голубок, но мне нечего тебе сказать. В девяти случаях из десяти ты не
нравишься им в ответ, поэтому не особо на что-то надейся. В восьми случаях из
десяти они выбьют из тебя всё дерьмо, если ты начнёшь как-то действовать.
Надеюсь, он не играет в регби, или чем вы, мажоры, там занимаетесь.
505/1533
— Нет. И мне не кажется, что он… он не… он мой друг, — убито закончил Римус.
— Он когда-нибудь делал что-нибудь, что могло бы подтвердить, что он один из

нас?
Один из нас.
— Эм-м... да вроде нет.
— У него есть девушка? Или у вас в школе только парни? Всегда хотел ходить в
такую.
— У нас есть девчонки, — вздохнул Римус. — И да, у него... ну, вообще-то, он

сейчас на свидании с девушкой.
— Эх, похоже, это не твой удачный день, друг. Ну, возможно, он играет за две
команды, но, если честно, я не знаю, насколько это вероятно.
— Да уж, — вздохнул Римус. Он назвал меня прекрасным, хотел сказать он. Не

мог же он быть таким жестоким, чтобы сказать такое и ничего не иметь этим в
виду?
В повисшей тишине он услышал тихий смех Гранта.
— О, Римус, зайчик. Ты по уши вляпался, правда?
— Я не знаю, что мне делать, — ответил Римус, закрывая глаза и безнадёжно

опираясь о стену.
— Ты ничего не можешь сделать. Это не навсегда, не переживай. Ты это

переживёшь — только береги себя.
— Спасибо.
— Обращайся. Ты же вернёшься летом, да?
— Да.
— А на Рождество?
— Вряд ли.
— Жалко. Одному здесь хреново. Пришлось поиграть в футбик вчера.
— Я думал, ты ненавидишь футбол.
— Не-а, просто сказал это, чтобы тебе понравиться.
Хоть он и не вынес из этого телефонного звонка ничего нового, ему стало

гораздо лучше. Он чуть ли не вприпрыжку направился обратно в Хогсмид,
намереваясь заглянуть в «Сладкое королевство», а потом поискать своих друзей
506/1533
в «Трёх мётлах». Грант был прав — естественно, Сириус ему не светит. В конце
концов, чувства Римуса просто остынут.
Но этот новый позитивный взгляд на мир долго не продержался. Римус только

ступил в Хогсмид, когда из аллеи между двумя коттеджами навстречу ему
вышел Северус Снейп.
— Люпин, — холодно сказал слизеринец. Он смотрел на Римуса блестящими

глазами и выглядел слишком собранным и спокойным, что вызывало тревогу.
Подростковый возраст его не щадил, в пятнадцать лет Снейп выглядел ещё

более неуклюже, чем в одиннадцать: конечности казались слишком длинными,
нос стал ещё более изогнутым, и у него было кошмарное акне, которое
напоминало Римусу их шалость с чесоточным порошком в первый год учёбы.
— Как дела, Нюниус? — фыркнул Римус, проходя мимо. — Роешься в чужом

мусоре, да?
Северус пошёл рядом с ним с гадкой ухмылкой на лице.
— Зачем ты уходил из Хогсмида?
— Не твоё дело, ненормальный.
— Тебя не было почти целый час.
— Ты за мной следил?!
— Ты явно что-то задумал.
— Отвали, а то я назначу тебе отработку.
— Просто смешно, что тебя сделали старостой, — довольно неожиданно сказал

Северус. Снейпа не сделали старостой от Слизерина. — Хотя, наверное, ты
лучший из худших.
— Слушай, ты меня сегодня не выбесишь, — сказал Римус сквозь зубы. Он пошёл

бы быстрее, если бы мог, но больное бедро снова решило повыделываться. — Я
бы сказал тебе валить обратно к своим друзьям, но у тебя их нет.
— Я всё о тебе знаю, — прошипел он. — Быдло из приюта.
— И это быдло из приюта обошло тебя по арифмантике в прошлом году. И по

истории.
— Я узнаю, что ты задумал.
— Ну, удачи с этим, — Римус знал, что он хорошо замёл за собой следы — даже
если Северус узнает, что он звонил по телефону, какая разница? — Я правда не
понимаю, чего ты ко мне прицепился, Нюниус. Тебе не хватает первогодок,
чтобы поиздеваться, или чего?
— С тобой что-то не так, — сказал Снейп, задерживаясь позади, когда впереди

показалась группа шестикурсников. — Лили мне не верит, но я всё выясню.
507/1533
Поэтому будь осторожней, полоумный Люпин.
Римус выругался на него и пошёл в сторону «Сладкого королевства», надеясь,

что выглядит гораздо беззаботнее, чем ощущает себя.
508/1533
Пятый год: Wishin' and Hopin' (Желания и
Надежды)
— Разумеется, он хочет вечеринку, — сказал Джеймс, когда они шли с

одного урока на другой.
— В нашей комнате? — спросил Римус, волоча свою до невозможности тяжёлую

сумку с книгами.
— Я думаю, в общей комнате. Он хочет, чтобы все там были.
— Естественно, — тепло улыбнулся Римус. Он перехватил сумку другой рукой.
— Я могу понести её левитацией, хочешь? Вчера я левитировал Пита всю дорогу

до прорицания.
— Так вот откуда у него этот синяк? — Римус поднял бровь.
— Я не виноват, что Сириус слишком быстро захлопнул дверь в люке. В общем,

его день рождения — мне кажется, он хочет, чтобы было похоже на твой в
прошлом году.
— О нет, — Римус покачал головой. — Я больше не потащу его из Хогсмида в

таком состоянии.
— Нет, в общей комнате. Я имел в виду, он хочет, чтобы был алкоголь. Ему же
уже шестнад…
— Ну, держать его волосы, пока он блюёт, я тоже больше не буду, — твёрдо
Джеймс взъерошил свои волосы, когда мимо них прошла группа девчонок,
смотревших на него. Иногда Римус был даже рад, что его нисколько не
интересовал противоположный пол, потому что, в противном случае, ходить
везде с капитаном команды по квиддичу было бы невыносимо. Неудивительно,
что Питер так любил хвастаться Дездемоной.
Сага Сириуса и Мэри в данный момент находилась на сносном уровне. Насколько

знал Римус, между ними ничего не произошло на свидании в Хогсмиде — Мэри
бы точно рассказала ему, если бы что-то произошло. По всей видимости, она
хотела, чтобы Сириус «доказал» свою способность быть джентльменом, прежде
чем она согласится стать его девушкой.
— Джентльменом! — нахмурился Сириус, когда мародёры были одни. — Я

говорю на пяти языках! У моей семьи есть собственный родовой девиз! Я, блядь,
вальс умею танцевать! У меня двенадцать официальных мантий! Чего ещё ей
надо?
— Теперь ты понимаешь мою боль, — печально вздохнул Джеймс.
— Она хочет, чтобы ты её уважал, — попытался объяснить Питер.
509/1533
— Но я уважаю её! — эмоционально воскликнул Сириус. — У неё лучшие сиськи
на нашем курсе. Это заслуживает уважения.
Римус спрятал лицо в ладонях, чтобы скрыть улыбку — с таким отношением

Сириус точно никогда не найдёт себе девушку.
— Так что, — сказал Джеймс, когда девчонки прошли мимо, и сами они почти
подошли к Большому залу, — хорошая идея? Большая вечеринка, много шума,
много выпивки, много девчонок?
— А, да, просто супер! — неискренне ответил Римус.
— О, Лунатик, я знаю, что ты стесняешься, но честное слово, ты нравишься куче

девчонок. Тебе просто надо научиться с ними разговаривать.
Римус подумал, что странно слышать это от Джеймса «эй, Эванс!» Поттера, но
ничего не сказал.
— В общем, — продолжил Джеймс с улыбкой, когда они заходили в зал, — ты

можешь быть джей-дием, ты всю музыку знаешь.
— Ди-джеем, — поправил Римус.
— Да пофиг. Привет, Хвост, — Джеймс пихнул локтем Питера, который сидел за

когтевранским столом со своей девушкой. Она нахмурилась:
— Почему ты стал его так называть? Это отвратительная кличка!
— Не-а, — подмигнул Римус. — Подходит ему с головы до ног.
Питер показал им два средних пальца и вернулся к еде. С недавних пор они
развлекались, придумывая клички — отчасти потому что хотели завершить
Карту к Рождеству и нуждались в псевдонимах, а отчасти потому что Джеймсу и
Сириусу нравилось иметь кодовые имена. Они сделали из этого игру, в которой
можно было называть друг друга одной и той же кличкой только один раз, но
после того, как протестировали Писклю, Усатого, Скребуна и Пожирателя Сыра,
кличка Хвост прилипла к Питеру сама собой.
Римус обожал каждую секунду этого процесса — теперь-то они понимали, как он
себя чувствовал. Хотя мог признать, что довольно сильно прикипел к
«Лунатику».
Они сели за стол Гриффиндора. Сириус и Мэри уже были там и эмоционально
разговаривали.
— Фидо, — кивнул Джеймс, опускаясь на скамью. Кличка собаки Авраама

Линкольна.
— Рудольф, — ответил Сириус таким же кивком. Олень Санта Клауса.
— Где вы двое были? — спросила Мэри. — Разве у вас не было пропуска?
— В библиотеке, — сказал Римус и потянулся за поварёшкой, приподнимаясь,

чтобы снять крышку с дымящейся кастрюли с супом между ними. Томатный суп
510/1533
— его любимый. — Вы двое ведёте себя так, будто нам в этом году не сдавать
СОВ.
— Начну готовиться на каникулах, — пожала плечами Мэри. — Я не особо

переживаю. Меня больше пугают карьерные собеседования.
— Карьерные собеседования? — Римус мгновенно поднял голову.
— Лили мне рассказала, — объяснила Мэри. — После СОВ нам придётся

встретиться с Макгонагалл и обсудить, чем мы будем заниматься после школы. Я
понятия не имею, что сказать — если эта война не закончится, я вообще не
смогу найти работу, я же маглорождённая.
— Найдёшь, — твёрдо сказал Джеймс. — Мы победим.
— Ну, даже если так, — пожала плечами Мэри. — Я не знаю, что хочу делать,
когда мы выпустимся. Единственная волшебная профессия, о которой я знаю —
это учитель, и я вообще не хочу этим заниматься.
Рядом с тарелкой Сириуса откуда-то сверху опустилась сова. Тот закатил глаза
— это была семейная сова Блэков.
— Хотя бы не громовещатель, — оптимистично сказал Джеймс, намазывая

маслом хлеб. Сириус резко открыл конверт, и Римус наблюдал, как его голубые
глаза бегают по тексту. Он встал и посмотрел на стол слизеринцев. Мэри, Римус
и Джеймс тоже повернули головы. Регулус смотрел на своего брата. Сириус
встретился с ним взглядом, поднял письмо, затем свою волшебную палочку и
сказал:
— Инсендио.
Мэри вскрикнула, когда свиток пергамента вспыхнул огнём между пальцев

Сириуса, затем тот сел обратно, довольный собой.
— Значит, плохие новости? — спросил Джеймс, возвращаясь к своему обеду.
— Приглашение провести день рождения с моим любимым братцем.
— И? Разве это так плохо? — спросил Джеймс.
— Да, — твёрдо сказал Римус. Он не забыл шрамы на ногах Сириуса.
— Зачем ты это сделал? — раздался голос у них за спинами. Регулус не

поленился встать из-за своего стола, чтобы наехать на брата. Сириус
проигнорировал его, продолжая есть. — Сириус, — на этот раз громче позвал
Регулус, — зачем ты сжёг письмо?
— Пойдём, Мэри, — Сириус снова поднялся, тщательно избегая зрительного

контакта с братом. — У нас сейчас чары, да?
— Оно было не от мамы, — сказал Регулус. Его глаза были слишком блестящими,
и щёки уже слегка покраснели. — Я сам его написал, хотел тебя увидеть.
Но Сириус уже не слушал, уходя из зала, Мэри сразу за ним.

511/1533
— Я могу поговорить с ним, если хочешь? — Джеймс повернулся к Регулусу.
Младший Блэк моргнул пару раз и повернулся к Джеймсу. Римус видел, что на
его длинных ресницах блестят злые слёзы.
— Отвали, Поттер, тебя никто не спрашивал. Если он так счастлив с этой

грязнокровкой, то пожалуйста! Мне плевать! — Регулус развернулся и не менее
демонстративно вернулся к своим друзьям за слизеринским столом.
Джеймс тяжело вздохнул, лениво водя ложкой в своём супе:
— Эти Блэки, видимо, уже рождаются королевами драмы.
***
В этом году день рождения Сириуса очень неудачно выпал на понедельник,

поэтому они решили устроить вечеринку в субботу перед ним. Это было вскоре
после второго полнолуния, которое мародёры вместе провели в Воющей Хижине,
и которое оказалось таким же удачным, как и первое, если не лучше, потому что
в этот раз они были куда лучше подготовлены.
Римус сумел раздобыть две бутылки огневиски у семикурсника, который

покупал у него сигареты — заплатил, конечно, Джеймс. К этому времени
гриффиндорцы уже привыкли к вечеринкам мародёров, и ребята, которые не
планировали участвовать, заранее вооружались заглушающими чарами для
своих комнат. Лили считала, что это неразумно.
— Серьёзно, Римус, мы не можем поднимать на уши весь факультет из-за дня

рождения Сириуса!
— А почему нет? — зевнул Римус. Было уже поздно, а они всё ещё
патрулировали четвёртый этаж. — Мы же делали это в прошлом году. И в
позапрошлом.
— В прошлом году это совпало с победой в квиддиче, — сказала Лили. — Это был
праздник всего факультета.
— Ну, это тоже праздник всего факультета.
— Нет, это праздник Сириуса.
— Ага. Все любят Сириуса.
— Пф-ф.
Это было правдой — Лили, наверное, была единственной из Гриффиндора, кто

не считал Джеймса и Сириуса хотя бы забавными. Все остальные были только
рады вечеринке.
— Ты должен это остановить, — сказала она.
512/1533
— Почему я?!
— Потому что ты староста, Римус. Зачем ещё, по-твоему, тебе дали этот значок?
— Поверь мне, я понятия не имею, — он снова зевнул. Глаза чесались от

усталости. — Мы ещё не закончили? — вздохнул он. — Уже сто лет никого не
видели.
— Да, наверное, ты прав, — сказала Лили, заметив его зевок. — Я только

проверю тот туалет для девочек, и пойдём назад.
— Угу, — Римус прислонился к стене и принялся ждать, пока Лили проверит. Она
очень основательно подходила к своим обязанностям. Ей явно нравилось быть
старостой так же, как и Джеймсу — быть капитаном.
А Римус вовсе не наслаждался этой ответственностью. Как будто ему нечем

было заняться с этими СОВами на подходе, полнолуниями, войной и защитой от
слизеринских нападений. Кстати о последних.
— Слоняешься вокруг женских туалетов? — раздался сзади вкрадчивый голос.

Римус обернулся и увидел появившегося из-за угла Снейпа. — Надеешься,
Плакса Миртл согласится пойти с тобой на свидание, если ты хорошо
попросишь?
Римус застонал и закатил глаза.
— Ой, отвали, будь добр. На этот раз я по-настоящему отправлю тебя на

отработку — ты в коридорах после отбоя.
— Попытайся, — Северус прищурился.
— Иди обратно в свою комнату.
— Заставь меня.
Римус в этом году из кожи вон лез, чтобы держать свой нрав на коротком
поводке — и довольно неплохо справлялся, если не считать той небольшой
стычки с Регулусом. Но Снейп, похоже, решительно намеревался стать
исключением из правила. После их столкновения в Хогсмиде тот стал следить за
Римусом: выглядывал из-за углов и следовал за ним до кабинетов. И после
череды подобных встреч терпение Римуса уже было на грани.
К счастью Северуса, именно в этот момент Лили закончила со своей проверкой и

вышла из туалета.
— Сев! — воскликнула она отчасти удивлённо, отчасти обеспокоено. Её взгляд

метался между Римусом и Снейпом. — Что здесь происходит?
— Я как раз говорил Нюниусу, что он получит отработку за то, что шляется здесь
после отбоя… — самодовольно сказал Римус. Он знал, что Лили была одной из
немногих людей, которые значили что-то для Снейпа, и последнее, чего тот
хотел, это потерять лицо перед ней.
— Не называй его так! — нахмурилась она. — Но ты и правда должен быть в

513/1533
общей комнате в это время, — укорила она Северуса.
— Я хотел убедиться, что у тебя всё хорошо, — легко ответил Снейп. —

Небезопасно бродить по замку со всяким сбродом.
— Осторожней, Снейп, — Римус достал свою палочку.
— А то что, любитель маглов?
— Ты скользкий, грязный…
— Прекратите, вы, оба! — закричала Лили и тоже достала свою палочку. — А то я

превращу вас обоих в мышей и посмотрю, как вы справитесь с миссис Норрис!
Они оба в шоке уставились на неё.
— То-то же, — сказала она, выпрямляясь в полный рост. — Теперь, Северус, иди
к себе в подземелье. Римус, заткнись и следуй за мной.
После этого она развернулась и пошла по коридору, и её косы прыгали за спиной

словно два медных кнута.
Римусу пришлось идти очень быстро, чтобы догнать её, и к тому времени, как
они добрались до вершины второй лестницы, он уже задыхался.
— Знаешь, это не я начал, — сказал он ей. — Старина Нюниус, этот слизняк, с

начала года за мной следит.
— Я не хочу этого слышать! — рявкнула она. — Мне уже всё равно, кто это
начинает — вы, придурки, или он. Вы все полнейшие уроды!
— Лили!
— Серьёзно, Римус, я тебя прокляну!
Девчонки, мрачно подумал Римус, позволяя ей оторваться от него и потирая

больное бедро. Чокнутые. Абсолютно все.
***
Well you can bump and grind

If it’s good for your mind
You can twist and shout
Let it all hang out
But you won’t fool the children of the revolution…
Можете топтать и пихаться,

Если вам так нравится,
Можете танцевать и кричать,
Оставить всё как есть,
Но вы не обманете детей революции…
514/1533
Может, слизеринцев впереди ждали большие карьерные перспективы.
Когтевранцы сохраняли самый трезвый рассудок в опасных ситуациях. А если
нужно было, чтобы работа была сделана хорошо, то всегда можно было
положиться на пуффендуйцев.
Но Гриффиндорская башня умела закатывать чертовски хорошие вечеринки.
Слухи разнеслись по школе, и теперь постоянный поток когтевранцев и

пуффендуйцев просачивался через дыру за портретом — которую должен был
охранять Питер, но очень быстро напился и явно стал крайне гостеприимным
после пары стаканов огневиски. К десяти часам вся общая комната стояла на
ушах, полная красных и золотых красок, громких разговоров, смеха и музыки.
Римус руководил проигрывателем и быстро разработал систему, основанную на

принципе работы магловского музыкального автомата, используя простую
комбинацию чар левитации и движения. Однако всё довольно быстро вышло из-
под контроля, и в итоге он покинул свой пост, чтобы хорошо провести время.
Сириус, который к этому времени принял уже третий или четвёртый шот,
веселился по полной; он был в центре внимания и окружён женским полом.
Гриффиндорские девчонки весь день сидели над журналом «Мари Клэр». Римус
заметил, что в этом году они одевались на вечеринки совсем по-другому — их
юбки стали короче, а цвет не таким консервативным, и макияж был просто что-
то с чем-то.
Мэри наложила на свои ресницы заклинание, сделав их длинными и густыми,

похожими на крылья летучей мыши. Она выглядела просто невероятно в своей
синей мини-юбке и белой блузке с длинными широкими рукавами и глубоким
вырезом, подчёркивавшем то, что Сириус называл «лучшими сиськами курса».
Марлин тоже потрясающе смотрелась, распустив привычный хвостик и
тщательно расчесав светлые волосы. На ней были белые брюки клёш и
струящаяся туника с пёстрым восточным принтом. И даже Лили в своём
изумрудном вязаном платье, несмотря на вспышку гнева предыдущим вечером,
улыбалась и болтала со всеми.
— Знаешь, кажется, сегодня мне может улыбнуться удача, — нечленораздельно

промямлил Джеймс, упав на диван рядом с Римусом словно мешок картошки.
— О, правда? — непринуждённо спросил Римус, про себя забавляясь этой

ситуацией. — И почему ты так думаешь, Скакун? (Он уже перебрал почти всех
оленей Санта Клауса, в итоге им придётся выбрать кого-то одного).
— Ты только посмотри на неё! — выдохнул Джеймс в восхищении. — Она же явно

пытается привлечь моё внимание.
— Чем?
— Посмотри на неё!
— А, да, — Римус послушно похлопал друга по колену. — Да, точно, теперь вижу.
Она просто без ума от тебя, друг.
— Мне просто надо как-нибудь её впечатлить… — Джеймс осушил остатки

515/1533
своего виски. Римус не знал, как много тот уже выпил — но он нянькой никому
не нанимался.
— Можешь попробовать поговорить с ней о чарах, — предложил Римус. — У тебя

не выходило то останавливающее заклинание на прошлой неделе, а у неё всё
получилось с первой попытки.
Джеймс посмотрел на него так, будто Римус сошёл с ума.
— Нет, я придумаю что-нибудь. Чтобы реально её впечатлить.
Джеймс поднялся и побрёл прочь от Римуса, пока он не успел сказать, что Лили
Эванс вряд ли хотела быть «впечатлённой». Да и всё равно в этот момент он
отвлёкся на Сириуса, который начал танцевать с Мэри под последние биты
песни группы T.Rex. Сириус всегда шутил, что умеет танцевать только вальс —
но вот прямо сейчас перед Римусом было доказательство, что это неправда.
Римус покраснел и быстро отвернулся.
— Выпьешь, Римус? — Марлин опустилась рядом на место Джеймса. В руках она

держала бутылку чего-то зеленоватого.
— Это ещё что за херня?
— «Ведьмино Варево», — улыбнулась она, наливая немного в его стакан. Он

отпил флуоресцентную зелёную жидкость — она была очень сладкой, с лёгким
яблочным привкусом. Очень алкогольной.
— Из-за этого меня потом вырвет, — ухмыльнулся он.
— Уф, ты только посмотри на него, — она вздохнула, глядя на танцующего

Сириуса. — Он не мог надеть ещё более узкие джинсы?!
Римус промямлил что-то в свой стакан, делая ещё глоток.
— Она точно снова пойдёт с ним на свидание, — сказала Марлин. — Мэри всегда
получает то, чего Мэри хочет.
— Я думал, тебе нравится Джеймс.
— М-м, ну, если честно, то они оба просто отпад. Я всё время мечусь туда-сюда.
Но Поттер так повёрнут на Лили, что это просто того не стоит. И потом, я же в
команде по квиддичу. Меня ни за что не оставят в покое, если я позарюсь на
капитана.
— Существуют и другие парни, — сказал Римус.
— Но не такие, как Сириус, — она печально положила голову ему на плечо.
Он осушил свой стакан залпом и позволил ей налить заново. Ему начинало

нравиться, чем бы это ни было — Римусу всегда нравились сладкие вещи. Песня
группы T.Rex наконец закончилась, и следующая пластинка выскочила из
обложки и аккуратно упала на проигрыватель.
Wishin' and hopin' and thinkin' and prayin'

516/1533
Plannin' and dreamin' each night of his charms…
That won't get you into his arms…
Желания, и надежды, и мысли, и молитвы,

Планы и еженочные грёзы о его чарах…
Не помогут тебе оказаться в его объятиях…
— О боги, — застонал Римус. — Кто положил Dusty Springfield в стопку?!
— Я люблю эту песню! — Марлин улыбнулась и села прямо.
И точно — зажигательная попсовая пластинка произвела поразительный эффект

на всех девчонок в комнате. Они все начали танцевать в такт мелодии и громко
подпевать. Римус решил воспользоваться этим моментом, чтобы ускользнуть
наверх и быстро перекурить, но Марлин потащила его за собой.
— Пойдём, дорогой, давай потанцуем, — она сцепила руки у него на шее. — Я

притворюсь, что ты высокий красивый незнакомец, а ты можешь притвориться,
что я Ракель Уэлч или ещё кто.
Show him that you care just for him

Do the things he likes to do
Wear your hair just for him, 'cause
You won't get him
Thinkin' and a-prayin', wishin' and a-hopin'…
Покажи ему, что тебе важен только он,

Делай то, что нравится ему,
Делай причёску только для него, потому что
Ты его не получишь,
Лишь думая, молясь, надеясь и желая…
Римус и в самые лучшие времена нетвёрдо стоял на ногах, а после того, как весь
вечер смешивал алкоголь да ещё и с повисшей на нём Марлин, хихикающей и
качающейся из стороны в сторону, он мог лишь держаться изо всех сил.
— Да, Лунатик! — закричал Сириус, когда они с Мэри оказались рядом. — Я не

знал, что ты умеешь танцевать!
— Ага, да я просто следующий Фред Астер, — Римус поднял бровь, держа руку
Марлин над её головой, пока она кружилась на месте, а потом попыталась
восстановить равновесие.
— Вы такая милая парочка, — сказала Мэри, прижимаясь к Сириусу. Римус

покачал головой и фыркнул.
So if you're thinkin' of how great true love is

All you gotta do is hold him and kiss him and squeeze him and love him…
Так что если ты размышляешь, насколько велика истинная любовь,

Тебе лишь нужно просто обнять его, и поцеловать его, и сжать его, и любить
его…
— Эй, Эванс! — из ниоткуда возник Джеймс, очевидно, готовый приступить к

517/1533
выполнению своего плана. Все в комнате развернулись к нему — он стоял на
одном из письменных столов, подняв свою метлу над головой.
— О нет… — выдохнул Римус.
— О да! — воскликнул Сириус.
— ПОТТЕР! — закричала Лили. — СПУСКАЙСЯ оттуда, ты же покалечишься!
— Смотри! — восторженно закричал Джеймс, воодушевившись всеобщим

вниманием. Он с невероятной скоростью запрыгнул на метлу и поднялся в
воздух.
— Он ещё никогда не падал с метлы, — неуверенно сказала Марлин, когда

Джеймс начал показательное выступление, состоящее из мёртвых петель и
ложных падений, каждое новое движение опрометчивей предыдущего.
— Но летал ли он когда-нибудь пьяным? — задумчиво спросила Мэри.
— Да он нормальный! — засмеялся Сириус. Они все наблюдали, как Джеймс

летает вокруг столбов всё быстрее и быстрее, пока у Римуса не заболела шея и
чуть не развилось косоглазие.
В конце концов, Лили тоже достаточно насмотрелась.
— Петрификус Тоталус! — воскликнула она, направив свою палочку на Джеймса.

Он мгновенно застыл в воздухе, но Лили была невероятно ловкой и быстро
переключилась на левитацию, медленно опустив его на землю. Она положила
его на ковёр и встала над ним, уперев руки в бока.
Он не мог говорить, только моргал, глядя на неё в полнейшем обожании.
— Ты идиот, — сказала она. — Десять баллов с Гриффиндора и неделя

отработок! — после этого она оставила его на ковре и вернулась к своим
друзьям.
Римус снял с Джеймса чары, помог ему подняться на ноги и передал ему ещё
один виски. Музыка теперь стала медленней, похоже, это были Fairport
Convention.
— Не повезло, друг, — сказал он, пытаясь напустить в голос сочувствия.
— О чём ты? — улыбнулся в ответ Джеймс, слегка ошарашенный, но ничуть не

пострадавший. — Ты разве не видел, как она на меня смотрела?
— Э… да…
— Без ума от меня, — пробормотал тот, чуть покачиваясь на месте, и Римус

усадил его в ближайшее кресло. — Просто без ума.
— Просто пей виски, Джеймс.
— Спасибо, Лунатик, ты лучший.
518/1533
— М-м-м, — ответил Римус, глядя, как Мэри сцепляет руки у Сириуса на шее и
кладёт голову ему на грудь, пока они медленно танцуют. — Я лучший.
Песни этой главы:

«Children of the Revolution» группы T.Rex.
«Wishin' and Hopin'» оригинально от Dionne Warwick, версия этой главы от Dusty
Springfield.
519/1533
Пятый год: Ревнивая Луна
Четверг, 18-е декабря, 1975 год.
— Это эссе сдадите в январе… да, мистер Петтигрю, это вдобавок к эссе о
подводных камнях проклятия Джемино, — Макгонагалл улыбнулась, но улыбка
была далека от сопереживающей.
Питер выглядел подавленным, но так себя чувствовал весь класс. В преддверии

Рождества нагрузка стала такой огромной, что Сириусу пришлось накладывать
уменьшающие чары на свои книги, записи и перья, чтобы они все уместились
под его кроватью. Но у Римуса было такое впечатление, что этого решения
хватит ненадолго — вот если бы Сириус хоть раз вытащил всё, прибрал
нормально и аккуратно сложил на полки, то не было бы никаких проблем. Римус,
у которого никогда не было достаточно много вещей, чтобы создать бардак,
просто ненавидел неряшливость. Иногда состояние кровати Сириуса ещё
больше отвлекало Римуса, чем спящий в ней парень.
Марлин была очень расстроена, когда они вышли из класса и пошли на

зельеварение.
— Я никак не могу разобраться с главой про дублирование, она такая сложная!
— Есть простой способ произнести заклинание, — сказал Римус, снова с трудом

таща свою тяжёлую сумку. Его плечи сильно болели на этой неделе перед
полнолунием. — Я могу показать тебе, перед тем как уедем на каникулы, если
хочешь.
— О да, пожалуйста! — благодарно кивнула Марлин. — Ты всегда всё понятно

объясняешь. Сегодня вечером?
— Нет, сегодня не могу, — быстро сказал он. — В пятницу?
— О, ладно… Тогда мне придётся собрать вещи сегодня. Всё ещё не упаковала
подарки для мамы и Дэнни.
В этом году Римус аккуратно упаковал все рождественские подарки, как только
купил их, не мог ждать. Теперь он с трепетом предвкушал две беззаботные
недели у Поттеров с Джеймсом и Питером.
Сириусу прислали громовещатель на прошлой неделе и потребовали, чтобы он

вернулся домой. Римус не знал, что чувствует; естественно, он сильно
переживал за друга, которого ждали ужасные каникулы. Но с другой стороны,
перспектива двух недель без Сириуса, который забирал весь воздух из комнаты,
стала бы облегчением для Римуса, ведь сила воли уже начинала его подводить.
Например, даже сейчас, стоя в коридоре подземелья около класса зельеварения

и болтая с Марлин, ему приходилось тратить всю свою энергию, чтобы
удержаться и не смотреть прямо ей за плечо, где страстно и почти неприлично
обнимались Мэри и Сириус.
Они вели себя так со дня рождения Сириуса: каждую секунду в компании друг
друга они проводили, сцепившись языками — к большому отвращению Джеймса.
520/1533
— Эванс, ты не можешь их остановить? — спросил он, расстроенно
прислонившись к стене. — Я хочу своего друга назад.
— В правилах ничего не говорится об открытом проявлении чувств, Поттер, —

скривилась Лили. — Думаешь, я не проверяла?
К счастью, в этот момент Слизнорт открыл дверь кабинета, и Римус поспешил

внутрь. Они с Лили сидели за одной партой впереди класса, так что, по крайней
мере, ему не придётся весь урок смотреть, как Мэри и Сириус глазеют друг на
друга. Единственным утешением было то, что Сириус хотя бы не говорил о Мэри,
когда её не было рядом — в отличие от Питера с Дездемоной и Джеймса с Лили.
Римус начал с нетерпением ждать поздних вечеров в их комнате, когда он мог
притвориться, что ничего не изменилось.
Зельеварение было таким же скучным, как и всегда. Римус планировал бросить

этот предмет сразу после сдачи СОВ — если он вообще сдаст, то это будет
только с горем пополам, и то благодаря Лили.
Слизнорт дал им ещё одно задание на январь.
— Такими темпами я буду писать эссе даже на рождественском ужине, —

вздохнула Лили, пока они собирали вещи. — Я уже не могу дождаться момента,
когда мы сдадим всех СОВ, а ты?
— Тогда нам придётся тут же начинать готовиться к сдаче КОТОВ, —

пессимистично ответил Римус. — И Дирк Крессвелл сказал мне, что мы не узнаем
результаты до самого конца лета.
— Что?! О, нет, это похерит все мои каникулы. Папа хочет свозить нас в
Корнуолл, я жду не дождусь.
Римус серьёзно кивнул. Хотя ещё не наступило даже Рождество, он уже с

нетерпением ждал летних каникул. Длинные, тёплые, простые месяцы с
Грантом были для него блаженством. Он написал ему рождественскую
открытку, но так и не решил, отправлять или нет. В ней не было ничего
особенного — лишь традиционные слова поздравления — но он немного
смущался. Грант может подумать, что это глупо. Римус уже неделю носил её в
сумке.
— Чем сегодня будешь заниматься? — спросила Лили по дороге на обед.
— Хм? Ничем.
— Я слышала, ты говорил Марлин, что занят, но мы сегодня не патрулируем

коридоры…
— А, эм-м… нет, у меня отработка.
— Римус, ты никогда не получаешь отработки, — засмеялась Лили. — Давай,

говори, что это? Шалость? Тайный роман?
Римус загадочно улыбнулся, надеясь, что это было хоть чуть-чуть похоже на
загадочные улыбки Джеймса и Сириуса…
521/1533
— Не задавай вопросов, и я не стану тебе врать.
— Просто постарайся не нарушать никаких законов, — она пихнула его локтем и

ухмыльнулась.
Римус цокнул языком, будто он бы никогда даже не подумал о подобном.

Серьёзно, это Джеймс, Сириус и Питер нарушали законы. Он был лишь невинным
сторонним наблюдателем с ликантропией.
— Эванс, Лунатик, — присоединился к ним Джеймс в Большом зале. — Могу я за

обедом сесть с вами, раз вы в настоящий момент два единственных человека в
моей жизни, которые не сосутся?
— Эй, а я кто, пустое место? — пихнула его Марлин, когда они сели на скамью.
— Приношу свои извинения, Маккиннон, — грациозно поклонился Джеймс. — Я

благодарю тебя за сохранение благопристойности. В отличие от некоторых
личностей, — он скомкал салфетку и запустил её Сириусу в голову. — Голубки!
Уединитесь уже, чёрт возьми, мы тут пытаемся поесть!
Никакого результата.
— Она довольно смелая — вот так сосаться с ним по всему замку, — усмехнулась
Марлин. — Или он смелый, не знаю. В любом случае, чистокровный и
маглорождённая выставляют свои отношения напоказ…
— А это ещё что значит? — Лили зашипела словно злая кошка. — Мэри ничуть не
хуже Сириуса Блэка. Их происхождение не имеет никакого значения.
— Ну, понятное дело, я это знаю, — возмущённо ответила Марлин. — Но… ну,
сама посмотри, — она кивнула в сторону слизеринского стола.
Многие слизеринцы, и Регулус среди них, наблюдали за шоу, которое

разворачивалось за гриффиндорским столом. Будучи маглорождённой, Мэри всю
школьную жизнь была объектом издевательств, но ненависть в её сторону
только возросла с тех пор, как она начала встречаться с наследником одного из
самых древних чистокровных домов Британии.
Их взгляды, прищуренные глаза и сжатые кулаки нервировали. И только Снейп

смотрел на Римуса.
— Чёрт возьми, — пробормотал Джеймс. — Сборище маньяков.
— Я за неё беспокоюсь, — Марлин закусила губу. — Если её зажмут в углу и

Сириуса не будет рядом…
— Мы за ней присмотрим, — твёрдо сказал Джеймс. Он посмотрел на Римуса и

Лили. — Правда?
— Конечно, — сразу кивнул Римус.
— Э… да, — медленно сказала Лили. У неё было странное выражение лица,

когда она посмотрела на Джеймса. Как будто она увидела что-то, что её
522/1533
удивило. — Естественно. Мэри наша подруга, мы не допустим, чтобы с ней что-то
случилось.
***
— Он опаздывает, — прорычал Римус, обнимая себя руками и меряя шагами

комнату. — Он сосётся с Макдональд, он не придёт.
— Он придёт, Лунатик, подожди минуту.
— У меня нет минуты! — рявкнул Римус. Его нервы были на пределе, у него не
хватало терпения быть вежливым. — Мне нужно идти к мадам Помфри прямо
сейчас.
— Ладно, тогда иди, мы догоним, — сказал Джеймс. — Если Блэк не появится, мы

с Питом придём одни. Всё получится, я достаточно большой, чтобы тебя
контролировать.
Римусу совсем не нравилась эта идея, но он был в слишком плохом настроении.

Он уже собирался вылететь из комнаты, когда дверь распахнулась, чуть не
ударив его по лицу.
— У-у-упс, прости, я опоздал, — сказал Сириус. Его волосы были взъерошены, а

щёки порозовели. Римус посмотрел на него с отвращением.
— Мне пора, — прорычал он сквозь сжатые зубы.
— Да, я знаю, прости, Лунатик, правда, — Сириус попытался очаровательно

улыбнуться. — Я просто был с Мэри и…
— У меня нет на это времени! — Римус мгновенно сорвался с места и пошёл к

лестнице. В любое другое время — в совершенно любое время, кроме
полнолуния — Римус мог держать под контролем всё: свои чувства к Сириусу,
ревность к Мэри, одиночество и желание с кем-нибудь поговорить. Но прямо
сейчас этого всего было слишком много.
Он едва обмолвился парой слов с мадам Помфри по дороге в хижину, и на

полпути туда он осознал, что чувствует запах своих друзей — всех троих —
следующих за ними под мантией-невидимкой. Изо всех сил пытаясь приструнить
свой гнев и выглядеть спокойным, он заставил себя подумать о Рождестве с
Поттерами; о запахе гвоздики и апельсинов, о густых сливках и белой глазури
на фруктовом торте миссис Поттер, о тепле от камина. К тому моменту, как
мадам Помфри заперла его, он чувствовал себя гораздо лучше.
— Прости меня, Лунатик, — раздался голос, и Сириус, Джеймс и Питер появились

перед ним из ниоткуда. Сириус с виноватой миной сделал шаг вперёд. — Этого
больше не повторится.
— Всё нормально, — пожал плечами Римус и услышал хруст в суставах. — Ты

успел. Всё в порядке.
— Слушайте сюда, — Сириус с ухмылкой оглядел их всех, — сосаться реально

охеренно, когда осваиваешься.
523/1533
Джеймс и Питер засмеялись. Римус улыбнулся так вежливо, как только мог. Он
отчаянно хотел рассказать им правду — что он не высокомерный неопытный
недотрога, каким они его считают; что он прекрасно знает, как это классно —
целоваться часами напролёт — знает невероятную интимность того, чтобы
прижиматься к кому-то ближе некуда. И более того, он знает, каково это, когда
ты этого лишаешься.
— Ты ей сказал, куда пошёл? — спросил Джеймс Сириуса.
— Конечно, на отработку. Надо поддерживать репутацию плохого парня.
— Конечно, надо, Пушистик.
— Ой, завали, парнокопытный.
Римус зажмурился, когда боль прострелила его тело. Он закусил губу и лёг на
диван.
— Лучше обернитесь, — сказал он своим друзьям. — Скоро увидимся.
***
— Чёрт возьми, Лунатик, я совсем не фанат этой части, — тихо произнёс Сириус,
помогая Римусу вернуться на диван.
— М-м, у меня тоже это не самая любимая часть, — ответил Римус, жмурясь от
пробивающегося сквозь щели солнечного света. — Прости, наверное, на это
просто кошмарно смотреть.
Он снова вывихнул плечо. Что случится, когда он окончит школу и мадам

Помфри больше не будет его лечить? Ему придётся ходить в больницу? Где
вообще находятся волшебные больницы?
— Но сегодня всё было хорошо, — раздался голос Джеймса откуда-то из

комнаты. — Ты доверяешь нам всё больше и больше.
— Да, — согласился Сириус. — Мне кажется, в следующем году мы можем

попытаться уйти отсюда…
— Что?
— Начать исследовать местность — вокруг неизвестно сколько километров леса,

который нужно исследовать, Лунатик. Ты это заслужил.
— Хм-м, — Римус не мог трезво рассуждать, он слишком сильно устал, ему было
больно.
— Увидимся чуть позже, — прошептал Джеймс, когда Римус начал засыпать.
Проснулся он уже в больничной койке, его рука была исцелена, и он чувствовал

себя как огурчик. Более того — сегодня был самый последний день семестра, и
уже завтра он сядет на Хогвартс-Экспресс, идущий в Лондон, а потом
524/1533
отправится к Поттерам. Он улыбнулся сам себе. Он уже давным-давно не
чувствовал себя таким счастливым. Когда он в последний раз просыпался после
полнолуния без нового шрама? Когда в последний раз он с нетерпением ждал
Рождества с любящей семьёй? Может, он даже попытается полетать на старой
метле Джеймса, если кто-нибудь подкупит его парой плиток шоколада.
— Добрый день, мистер Люпин, — раздался голос мадам Помфри. Видимо, она
обладала каким-то шестым чувством: всегда знала, когда он просыпался.
— Добрый день, — чуть хрипло сказал он в ответ. Он помнил, как они с Сириусом
выли вместе. Это было красиво — будто пение.
— Ещё одна отличная ночь! — ведьма подошла к его постели. — Я принесу тебе
обед, а потом можешь быть свободен. Счастливого Рождества, дорогой мой.
— Счастливого Рождества, — улыбнулся он. Он оставит подарок для неё на

постели — он слишком смущался дарить его лично.
525/1533
Пятый год: Ночь Перед Рождеством
— Я серьёзно наложу на вас обоих чары смыкающихся губ, если вы будете

заниматься этим до самого Лондона, — предупредила Лили, замахнувшись
палочкой на Сириуса и Мэри. Её каменное лицо было трудно прочитать, поэтому
парочка быстро выпуталась из объятий друг друга. Мэри нагло показала ей
язык.
— Тебя это тоже касается, Хвост! — Джеймс поднял собственную палочку,

улыбаясь Лили как одержимый.
Питер и Дездемона тоже оторвались друг от друга со смущёнными улыбками.
Их купе было забито до предела. Римуса зажали около окна рядом с Джеймсом,
а Сириус и Мэри устроились ближе к двери. Напротив них Лили и Марлин
теснились рядом с Питером и Дездемоной.
— Мы просто прощаемся, — ухмыльнулась Мэри, положив голову Сириусу на

плечо.
— Вы расстаётесь только на две недели, и сможете писать друг другу, —

спокойно ответила Лили.
— Эм… лучше вам вообще мне не писать, — сказал Сириус. — До меня письма всё
равно вряд ли дойдут, и если вы не хотите, чтобы моя дорогая матушка их
прочитала…
— Но ты же не потерял зеркало, да? — серьёзно спросил Джеймс. — Ты всё ещё

можешь связаться с нами, если будет нужно?
— Да, конечно, — улыбнулся ему Сириус, похлопывая себя по нагрудному

карману.
Римус уставился в окно, прижавшись лбом к холодному стеклу. Поезд вяло

тащился навстречу Лондону. Они проехали мимо телефонной будки, из которой
он звонил Гранту, и он почувствовал укол вины за то, что ни разу больше с ним
не связывался. У него было так много дел в последнее время, что он даже не
отправил Гранту рождественскую открытку. Тот сейчас должен был учиться в
местной средней практико-ориентированной школе, но в шестнадцать лет уже
мог уйти, куда захочет. Летом Римус пытался заставить его закончить основное
образование или даже попытаться поступить в старшую школу, если сможет, но
Грант лишь посмеялся над ним, как будто образование было всего лишь
очередной причудой Римуса.
Обычно Надзирательница отправляла парней из приюта на профессионально-

техническое обучение, если они проявляли склонность к работе руками, но
Римус не мог вспомнить, чтобы Грант когда-нибудь упоминал что-нибудь, в чём
он был хорош — только то, что ему давалось с трудом, например, математику и
английский. И Римус даже не мог рассказать Гранту о своих любимых
предметах. Те ребята, которые не поступили на профессиональное образование,
когда им исполнялось восемнадцать, оставались предоставленными сами себе.
526/1533
Римус не знал…
— Эй, Лунатик, проснись и пой! — воскликнул Сириус, вытаскивая Римуса из его

головы. — Тележка приехала, ты же не хочешь пропустить обед?
— О, спасибо, — Римус «вернулся» в шумное душное купе, когда Джеймс уже

покупал как минимум на двенадцать сладких пирожков больше, чем они могли
осилить.
— Мы ни за что не сможем это всё съесть! — заворчала Лили, слегка улыбаясь.
— Ты явно никогда не видела, как ест Лунатик, — подмигнул Джеймс.
— О-о-о, вот бы мне твой метаболизм, Римус! — сказала Дездемона. — Моя мама
всё время говорит, что мне надо сесть на диету.
— Нет ничего плохого в пышных формах, — сказала Мэри, откусывая половину

пирожка за раз. — Надо же парням за что-то держаться!
Все девчонки засмеялись, даже Лили, которая сильно покраснела. Римус просто
хотел, чтобы эта поездка поскорее закончилась.
Естественно, когда они подъехали к Кингс-Кросс, его сердце сжалось, потому

что Сириус затих, лицо стало бледным и неподвижным. Девчонки и Питер
поспешили взять вещи и встретиться со своими семьями на перроне. Римус и
Джеймс нарочно делали всё медленно и, когда Мэри наконец вышла из купе,
помогли Сириусу с его сумками.
— Выходи на связь каждый вечер, понял? — Джеймс сжал плечо лучшего друга.
— Если я тебя не увижу, вышлю помощь.
Сириус благодарно улыбнулся:
— Со мной всё будет в порядке. Я уже делал это раньше.
— Пожалуйста, будь осторожен! — выпалил Римус. — Не высовывайся, не будь…

не будь… собой!
Сириус засмеялся:
— Охеренный совет, Лунатик.
Римус опустил взгляд и смущённо улыбнулся. Он хотел обнять его, но было уже
слишком поздно. В дверном проёме появился Регулус и сложил руки на груди:
— Готов?
Сириус кивнул и пошёл за братом. Джеймс и Римус смотрели им вслед. Теперь те

были уже практически одного роста. Возможно, Регулус был стройнее, но со
спины они выглядели как близнецы.
— С ним всё будет нормально, — сказал Джеймс, и Римус инстинктивно понял,

что тот больше убеждает самого себя. Через секунду Джеймс уже вернулся в
своё нормальное состояние. Он схватил ручку своего чемодана (и чемодана
527/1533
Римуса, без единого слова) и выдохнул:
— Пойдём, Лунатик — давай отпразднуем Рождество!
***
На Рождество 1975 года снега тоже не было — но к счастью, дождя тоже, а это
значило (по крайней мере, для Джеймса), что погодные условия были
идеальными для невероятного количества тренировок по квиддичу. Римус
сдался и делал то, что ему приказывали. Так они оба могли хоть какое-то время
не думать о Сириусе. Римус никогда не начнёт летать хорошо, но после первых
трёх дней в воздухе он хотя бы перестал бояться свалиться с метлы. Один раз у
него даже получилось забить квоффл мимо Питера.
Между тренировками парни наслаждались привычной рождественской суетой,

которую Римус уже ожидал от типичного Рождества у Поттеров: мишура,
гирлянды, упаковочная бумага, поздние чаепития с кексами с маслом, щедрые
ужины и счастливые завтраки. Мистер и миссис Поттер были такими же
замечательными, как и всегда — хотя было видно, что участие в движении
сопротивления Дамблдора отбирает у них немало сил.
Мистер Поттер больше не выходил с ними на улицу, чаще закрываясь в

кабинете. Когда он выходил оттуда, его движения были скованными, спина
согнутой; он больше не был тем весёлым озорником, каким был всего каких-то
три года назад. Миссис Поттер осталась для них всем, чем должна была быть
мама, но теперь у неё было больше седых волос, чем помнил Римус, и тёмные
синяки под глазами. Но она всё равно всегда улыбалась своим мальчикам, когда
они приходили с холодной улицы.
— Джеймс, сходи позови отца, будем ужинать — вы сегодня говорили с

Сириусом? Передавай ему привет от нас, хорошо, дорогой? Римус! Ты почти
синий, иди отогрейся немного у камина… я положила тебе на котлету побольше,
чтобы всё съел! Понятия не имею, как вы, мальчики, растёте такими темпами…
Здравствуй, Питер, милый, останешься на чай? Не забудь предупредить маму…
Они разговаривали с Сириусом так часто, как могли. Каждый вечер Римус с
Джеймсом садились на его кровать, клали открытое зеркало между собой и
ждали появления своего друга. И это появление всегда приносило им
невероятное облегчение — эти озорные голубые глаза и дерзкая ухмылка,
которые обещали, что с ним всё в порядке.
— Рег как всегда полнейшая свинья, а матушка просто бесконечное

наслаждение, но в принципе всё как всегда.
Проблема была в том, думал Римус, поджав губы, что ни он, ни Джеймс не
понимали, что в доме Блэков означало «как всегда». Поэтому они никак не
могли узнать, в какой опасности находился Сириус.
— Не могу сказать много, — шептал Сириус в поспешные моменты передачи

новостей. — Кто угодно может слушать. Тут даже чёртовы портреты шпионят, —
он выглядел уставшим.
528/1533
— Как же мне хочется просто забрать его оттуда, — безнадёжно говорил
Джеймс.
— Мне тоже, — согласно кивал Римус. Каждый вечер одно и то же.
Последней ночью, когда они разговаривали с Сириусом, стала ночь перед

кануном Рождества (в канун кануна Рождества, поймал себя Римус на детской
мысли. Грант мог бы сказать это, чтобы рассмешить Римуса). Ирония
заключалась в том, что тем вечером, 23-го декабря 1975 года, Сириус был в
хорошем настроении. Вообще, Римус даже мог позволить себе сказать, что тот
звучал позитивно. Оптимистично.
— Сегодня всё было реально нормально, — улыбнулся Сириус в зеркале. —

Вообще-то, они были какими-то… приятными. Дружелюбными. Отец мне
улыбнулся. Я не помню, чтобы он когда-нибудь мне улыбался. Они всё время
говорили, что пора оставить позади наши семейные разногласия…
— Это хорошо, — ободряюще улыбнулся Джеймс в ответ. — Может, война

немного привела их в чувства.
— Традиционный ужин в канун Рождества завтра вечером, — сказал Сириус. —

Все Блэки в одной комнате — райское наслаждение. Я должен смыться оттуда к
нашему обычному времени, только не смейтесь над моей идиотской
официальной мантией, ладно?
Джеймс с Римусом улыбнулись и пообещали не смеяться. Они пошли спать с

хорошим настроением, с нетерпением ожидая своего собственного кануна
Рождества.
Разумеется, в эти планы входила тренировка по квиддичу — но, к счастью, всего

на один час. После этого миссис Поттер позвала их домой и попросила достать с
чердака фарфоровый сервиз и большие рождественские скатерти.
— В этом году столько дел, что я ничего не успеваю… — пробормотала она,

смешивая в большом глубоком блюде фарш для пирожков. Римус заметил, что её
ногти были искусаны короче некуда.
— В этот раз придёт много людей, мам? — спросил Джеймс, аккуратно доставая
фарфоровые тарелки и миски и передавая их Римусу, чтобы он быстро ополоснул
их.
— М-м… ну, Дариус, конечно, он не пропустит горячего ужина, если есть такая
возможность.
Римус скривился, но ничего не сказал. Миссис Поттер продолжила:
— Я пригласила Боунс и Тонкс… но, похоже, в этом году все хотят остаться в
кругу семьи. Наверное, Петтигрю придут. Может, кто-нибудь из Министерства,
друзья твоего отца…
— Дамблдор?
— Нет, дорогой, он занят.
529/1533
Римус был этому рад. Теперь Дамблдор всегда был таким серьёзным, и его имя
произносили с каким-то страхом. Он приносил с собой плохие новости. Поттеры
были такими хорошими людьми, почему они не могли пригласить каких-нибудь
хороших учителей? Например, профессора Флитвика или даже профессора
Ферокса? Хотя, с улыбкой подумал Римус, вытирая большую миску полотенцем,
теперь он был просто обычным мистером Фероксом. Или Лео — это было его имя,
если верить Мэри. Лео Ферокс. Сириус Блэк. Может, Римус просто западал на
крутые имена.
После ужина они с Джеймсом снова завалились к нему на кровать в привычное

для разговора с Сириусом время. Но когда Джеймс открыл зеркало, в нём никто
не появился — лишь их собственные отражения.
— У них же ужин, — сказал Римус, хотя сам не верил в свои слова. — Может, он
просто опаздывает.
И они ждали. Через полчаса, которые они провели в напряжённой тишине,

Джеймс попытался тихо поговорить с зеркалом:
— Сириус? — позвал он. — Ты тут?
Ничего.
— Мне это не нравится, — сказал Джеймс. Римус не знал, что сказать. — Пойдём,
— Джеймс поднялся. — Надо сказать папе.
Мистер Поттер нахмурился, когда услышал, но ничем не мог помочь.
— Мы не можем делать поспешных выводов, Джеймс. Ты сказал, что вчера всё

было нормально.
— Да, но…
— Я бывал на семейных приёмах у Блэков, — задумчиво сказал мистер Поттер. —

Они надолго затягиваются… особенно, если их устраивает Орион. Этот человек
просто обожает слушать звук собственного голоса. Прямо как Сириус.
— Мы подождём ещё немного, — сказала миссис Поттер, ласково приглаживая

волосы сына. — Давайте попьём чаю, а? Пойдёмте сядем у камина.
Они сели. Домашний эльф Галли вошла в комнату с подносом, на котором стоял
дымящийся заварочный чайник, тарелка с печеньем и чашки, но ни Джеймс, ни
Римус не хотели есть. Вечер становился всё более поздним — у Поттеров в холле
стояли большие часы, и Римус слышал, как они безжалостно отсчитывали
секунду за секундой. Открытое зеркало лежало на колене у Джеймса, отражая
лишь оранжевое пламя в камине.
Даже родители Джеймса уже нервничали. Мистер Поттер пару раз поднимался и
мерил шагами комнату. Миссис Поттер не могла перестать двигаться:
поправляла статуэтки на камине и перекладывала яркие подарки под
рождественской елью.
В одиннадцать часов из тёмной ночи к окну прилетела сова, и только благодаря

быстрой смекалке и ловким движениям палочки миссис Поттер она не разбила
530/1533
оконное стекло. Это был огромный величественный филин — такой же, какими
пользовались Блэки. Он кричал, явно возбуждённый и истощённый долгим
путешествием. Джеймс отвязал записку от его ноги и быстро её открыл. Его
глаза распахнулись, и он издал странный придушенный звук. Римус подскочил,
чтобы прочитать через его плечо:
«Он в опасности. Пожалуйста, помогите. РАБ.»
— Эффи, быстро свяжись с Дамблдором, — сказал мистер Поттер, встав за

другим плечом Джеймса.
Римус задрожал. Он ещё никогда не чувствовал такого ужаса. Хотелось орать,

кричать — ударить что-нибудь. Джеймсу точно так же, он это видел — тот
побелел как снег, перечитывая записку снова и снова.
— Нам нужно действовать, — сказал Джеймс треснувшимся голосом. — Нужно

пойти и забрать его прямо сейчас.
— Заберём, — сказал мистер Поттер. — Без паники.
Римус засмеялся. Это было кошмарно неуместно, но никто, похоже, не заметил.

«Без паники».
На панику не было времени. Камин громко затрещал и вспыхнул ярким

изумрудным пламенем. Мистер Поттер обнял их обоих за плечи и резко потянул
назад. Хаос шума и криков эхом разнёсся из другого камина в другом доме. Тело
Сириуса Блэка выпало из пламени и упало на ковёр перед ними.
531/1533
Пятый год: Непростительное
Римус, Джеймс и мистер Поттер моментально бросились вперёд. Римус

упал на колени и первым дотянулся до Сириуса. Тот лежал лицом вниз, его
чёрные волосы разметались по ковру кру́ гом, словно растёкшаяся кровь. Римус
отбросил эту мысль и просто перевернул его на спину. Бледный, с закрытыми
глазами, Сириус тем не менее был жив. Да, Римус слышал быстрый стук его
сердца в грудной клетке. Он чувствовал запах страха, смешанный с
адреналином.
— Сириус?! — Джеймс тоже упал и приложил ухо к его груди.
— Он жив, — сказал Римус, и его голос звучал очень странно. Он до сих пор
сжимал плечи Сириуса после того, как перевернул его, не мог отпустить, комкая
дорогую бархатную ткань его мантии.
— Эффи! — кричал мистер Поттер. — Быстро! — он склонился над Сириусом.

— Отойдите, мальчики, ему нужен воздух…
— М-м-м, — Сириус слегка дёрнулся, веки дрогнули, но и только.
— Что с ним? — отчаянно спросил Римус. Мистер Поттер пытался его оттащить,
расцепить кулаки. Он кое-как отполз назад, когда миссис Поттер залетела в
комнату. Он знал, что если сейчас встанет, ноги не выдержат.
Юфимия Поттер в считанные секунды оказалась на ковре и положила голову

Сириуса себе на колени. Наверное, тот снова издал какой-то звук, потому что
она начала тихо и рвано нашёптывать ему:
— Ш-ш-ш, дорогой, я здесь, всё хорошо, ты в безопасности, ш-ш-ш…
У Римуса выступили слёзы на глазах, он обнял свои колени. Что вообще

происходит? Он посмотрел на Джеймса, который сидел напротив него на полу
гостиной, такой же ошарашенный, такой же напуганный. Снаружи раздался
громкий хлопок, мистер Поттер вышел из комнаты и вскоре вернулся с
Дамблдором. Казалось, тот принёс с собой в комнату холод: Римуса мороз
пробрал до самых костей, несмотря на огонь в камине.
— Грюм снаружи, — сказал старик отцу Джеймса. — Защитные чары, всё, что
только есть у него в арсенале. Сегодня сюда никто больше не придёт.
Хорошо, подумал Римус. Хорошо. Заприте нас здесь, никогда больше никого к
нему не подпускайте.
— Как он, Эффи? — Дамблдор склонился над миссис Поттер, которая до сих пор
обнимала Сириуса. Она накладывала на него какие-то чары с закрытыми
глазами, водя над бессознательным телом Сириуса своей волшебной палочкой,
её губы быстро двигались, не издавая ни звука. Наконец, она открыла глаза, и
Римус ещё никогда не видел её в такой ярости.
— Он будет жить, — сказала она. — Ему нужен отдых.
— Это был…? — нервно спросил мистер Поттер. Миссис Поттер снова закрыла
532/1533
глаза и кивнула:
— Круциатус.
Проклятие для пыток. Джеймс закрыл лицо руками. Римус почувствовал себя
опустошённым — будто всё, что хоть сколько-то имело для него смысл, только
что вывернули наизнанку.
— Мальчики, — вдруг резко сказал мистер Поттер и посмотрел сначала на

Джеймса, потом на Римуса, — я знаю, вы хотите остаться, но пока что вам лучше
пойти в свои комнаты. Сейчас вы ничего не можете сделать для Сириуса.
— Но папа! — начал Джеймс и встал на ноги, слабо шатаясь. В его глазах тоже
блестели слёзы.
— Джеймс! — сказала миссис Поттер с пола. — Нет. В комнату.
Она не кричала, но, казалось, все в комнате съёжились. О том, чтобы возразить
ей, не могло быть и речи.
Римус не помнил, как он поднялся, помог ли ему Дамблдор, или он встал сам. И
он не был уверен в том, как покидал комнату, в которой оставался Сириус. Ему
казалось, прошло несколько часов до того, как они с Джеймсом оказались на
лестнице. Тихо двигалась Галли, зажигая свечи по всему дому. Портреты на
стенах уже спали. Джеймс открыл дверь в свою комнату, и Римус зашёл без
единого слова.
Они легли на кровать рука об руку, поверх одеяла, не раздеваясь. Они сидели на
этой же самой кровати всего два или три часа назад и ждали Сириуса, который
скажет им, что с ним всё в порядке. Джеймс и Римус приходили в себя в темноте,
давая друг другу необходимое время.
Конечно, Джеймс первым разбил тишину.
— Теперь он здесь, — безэмоционально сказал он. — Теперь он здесь, и мама

больше никогда не позволит ему вернуться туда, я это знаю.
Римус кивнул, потому что у него не было слов. Он не знал, увидел ли это
Джеймс: они оба смотрели в потолок над собой. Его мозг просто сходил с ума, и
он сказал первую мысль, которая показалась ему связной:
— Значит, вот что происходит? После этого проклятия?
— Я не знаю. Никогда его не видел.
— Да, конечно.
— Мама раньше была целителем. Если кто-то и может помочь ему, то…
— И Дамблдор здесь.
— Да, точно.
— Если он… — голос Римуса сорвался, и он замолчал.

533/1533
— Я знаю, брат, — прошептал Джеймс.
Они больше не говорили до самого утра.
***
Римус поверить не мог, что уснул. И отругал себя за такое безрассудство, такой
эгоизм. Ты не имеешь никакого права, — со злостью сказал он себе, спрыгивая с
огромной кровати Джеймса, — ты не имеешь никакого права называть себя его
другом, если даже не можешь не спать, когда он… Мысль прервалась, ведь он
не знал, что было с Сириусом.
Он оставил спящего Джеймса и пошёл в ванную. За окном было утро, шторы

раскрыты — наверное, Галли раздвинула их — и слабый зимний свет заливал
коридор. В доме было очень тихо, все ещё спали. Римус не чувствовал
привычного запаха готовящегося завтрака или завариваемого чая. Сходив в
туалет и по-быстрому приняв душ, Римус неловко замер в коридоре.
Он не хотел возвращаться к Джеймсу; это казалось немного неловко, особенно

учитывая, что все его вещи лежали в гостевой комнате. Сириус был в спальне в
самом конце коридора, Римус чувствовал его запах. Миссис Поттер тоже сидела
с ним. Он не знал, где был мистер Поттер.
— Господин Люпин, — напугал его писклявый голос с лестницы. Большие карие

глаза Галли были полны беспокойства. — Вы хочите завтракать, господин
Люпин?
— Нет, спасибо.
— Эта ужасно. Просто чудовищно, — маленькое существо грустно покачало

головой, её уши болтались, как у щенка.
— Да. Чудовищно, — Римус сел на лестнице, радуясь, что может с кем-то

поговорить.
— Я говорю моей госпоже и моему господину, нам нада быть осторожными; нада
защищать своих. Галли думает, нада прятаться, Галли знает, много семей уже
прячутся, — Галли нахмурилась, будто пытаясь вспомнить что-то. — Но моя
госпожа говорит мне: «Галли, мы есть ответственны. Мы есть хорошая семья,
нам повезло, и мы имеем много хороших вещей». Госпожа говорит, что мы
должны заботиться обо всех, о ком могём. Она говорит, что если не будем
заботиться, тогда нам вообще нечего будет защищать.
— Не очень-то хорошо мы защитили Сириуса, — Римус со злостью пнул ковёр.
— Да, — Галли снова покачала большой круглой головой. — Всегда на войне есть
люди, которые страдают.
Римус закусил губу. За их спинами открылась дверь.

534/1533
— Галли? — раздался слабый голос миссис Поттер. — Пойди посиди с Сириусом,
пока я… о, привет, Римус, дорогой.
Она не спала всю ночь, это было очевидно, но всё равно улыбалась.
— Он в порядке? — Римус поднялся на ноги.
— Непоправимых последствий не будет, — хрипло ответила она, её улыбка

слегка потускнела. — По крайней мере, физических. Он всё ещё спит, я дала ему
немного снотворного. Хочешь с ним посидеть? Я прилягу, пока Монти не
вернулся.
— Да, да, конечно, — Римус подошёл, желая оказать всю помощь, какую только
может. Он быстро пересёк коридор и проскользнул в комнату.
— Пошли за мной Галли, как только он откроет глаза, — сказала Юфимия,

ласково погладив его по плечу. — Дамблдор хочет с ним поговорить. Он хотел
ещё вчера, но я не разрешила. Бедный малыш.
— Значит, он приходил в сознание? Вчера?
— Да. Совсем ненадолго, — глубоко вздохнула Юфимия с глубокой усталостью в

голосе. — Но он был не в том состоянии, чтобы допрашивать его.
Римус молча кивнул.
Она закрыла за собой дверь. В комнате было темно, но это было неважно. Римус
видел в темноте, зачастую ему так даже больше нравилось.
Фигура, лежащая на кровати, просто не могла быть его другом Сириусом

Блэком. Потому что Сириус Блэк никогда не спал так: лицом вверх, вытянув руки
по бокам, аккуратно укрытый одеялом до подбородка. Настоящий Сириус спал,
как собака: скомканное одеяло, разбросанные конечности, на животе, волосы в
разные стороны.
Римус осторожно подошёл к кровати. Вот так это бывало после полнолуний? —
подумал он про себя. Вот так это ощущалось — видеть своего друга на грани
жизни и смерти? Это было невыносимо. Он сел в мягкое фиолетовое кресло
рядом с кроватью, на подлокотнике которого лежала открытая книга.
«Непростительные: уход за жертвами незаконных проклятий и заклятий». Римус
закрыл её и задумался, как часто до сих пор миссис Поттер приходилось в неё
заглядывать до этого. Под книгой лежал носовой платок, мокрый от слёз —
Римус чувствовал запах соли. Это, должно быть, было очень сложно для неё —
как целителя и как матери. Глядя на Сириуса, видела ли она Джеймса? Думала
ли о том, какой родитель мог так поступить со своим ребёнком?
Он сидел в тишине и слушал дыхание Сириуса. Это было очень глупо, но он

подумал о Гранте, который совершенно ничем не мог бы помочь, но наверняка
обнял бы Римуса, и Римусу казалось, что прямо сейчас больше всего на свете он
хотел лишь объятий.
Из деревни вверх по холму разнеслись звуки церковных колоколов. Наступило
Рождество.
535/1533
***
Примерно через час в комнату вошёл Джеймс. Он принёс ему чай, и Римус с
благодарностью принял. Джеймс поднял тёмную бровь, задавая вопрос без слов,
и Римус покачал головой в ответ: нет. Джеймс сел на ручку кресла, и они
продолжили молчать.
Прошёл ещё час, прежде чем Сириус хотя бы пошевелился. Он слегка дёрнулся
и наконец открыл сонные глаза. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы
сфокусироваться, да и в комнате всё ещё было сумрачно. Когда он наконец
увидел Джеймса и Римуса, нахмурил брови, затем его губы растянулись в
улыбке.
— Чёрт возьми, — прохрипел он. — Кто умер?
— Мудила.
— Дрочила, — не остался в долгу Сириус.
— Конченый.
— Эй, — Сириус приподнялся на локте. — Можно повежливей, я же инвалид всё-

таки.
— Скажу тебе вот что, — ухмыльнулся Джеймс, — ты точно умеешь эффектно

появиться.
— Это умение течёт в моей благородной крови, — улыбнулся Сириус, но его

улыбка тут же дрогнула, а взгляд вдруг стал холодным. Они снова замолчали.
— Простите, — пробормотал он и опустил взгляд.
— Чаю?
— Да, пожалуйста.
— Галли! — позвал Джеймс домашнего эльфа, которая была только рада помочь.
— Так что, — спросил Сириус, когда его щёки наконец чуть порозовели, — вы
двое дежурили у моей кровати?
— Вообще-то, это мама сидела с тобой всю ночь.
— А, да… — лицо Сириуса стало каким-то отчуждённым, закрытым. — Конечно, я

поблагодарю её. Извинюсь, что объявился вот так…
— Не неси херни, — Джеймс покачал головой. — Она что угодно для тебя
сделает. Она тебя любит.
Глаза Сириуса наполнились слезами, и он отвернулся. К счастью, в этот момент

вернулась Галли с подносом, уставленным чашками и блюдцами с тостами,
маффинами, сосисками, яйцами (омлетом, яичницей и варёными), копчёным
лососем, селёдкой и даже кашей.
536/1533
Но никто из них особо не ел. Римус был голодным — умирал с голоду, вообще-то,
— но вся еда сейчас казалась ему пластиковой, поэтому он лишь опустошал
чашку за чашкой горячего чая — без сахара, без молока. Он ещё не злился —
обычно злость приходила в ответ на чувство беспомощности, или грусти, или
боли, но ему казалось, что это придёт позже. Прямо сейчас он хотел быть всем,
в чём нуждался Сириус.
— О, — вдруг сказал он. — Я должен был позвать твою маму, Джеймс — когда
Сириус проснётся.
— Дайте ей поспать, — сказал Сириус, откидываясь назад на подушки.
— Нет, она просила, чтобы позвать Дамблдора.
— Зачем? — с недоумением спросил Джеймс. — Сейчас же всё нормально.
— Он хотел что-то спросить…
— Нет! — воскликнул Сириус.
Джеймс с Римусом повернулись к Сириусу, который снова побледнел, его глаза

были большими и испуганными.
— Пожалуйста, — сказал он. — Не сейчас, просто… Можно хотя бы не на

Рождество, ладно? Я не хочу об этом говорить.
— Ладно, брат, всё хорошо… — тихо сказал Джеймс и наклонился, чтобы

похлопать Сириуса по плечу. — Мы не будем её будить. Можешь притвориться
спящим, если хочешь. Всё, что захочешь.
— Спасибо, — Сириус снова расслабился. — Простите.
— Пф-ф, — Джеймс сдул волосы со своего лба. — Это же Рождество, правда?
537/1533
Пятый год: Последствия
Никто не злился на них за то, что они пытались защитить Сириуса.

Миссис Поттер встала, когда домой вернулся мистер Поттер, где бы он ни был, и
они оба согласились, что Дамблдор сам придёт к ним в конце концов, и все
вопросы к Сириусу могут подождать.
Остатки утра они спасали, как могли. Мистер Поттер радостно предложил
телепортировать все подарки в комнату Сириуса, но Сириус не хотел слышать
об этом.
— Мои ноги нормально работают! — настаивал он. — Я хочу спуститься и

посмотреть на ёлку!
Так что они все поднялись, оделись/переоделись и через полчаса вновь

встретились в гостиной. Римус не мог перестать пялиться на то место на ковре,
где лежало тело Сириуса меньше, чем двенадцать часов назад. Эта боль была
острой и ошеломительной. Ему нужно было постоянно смотреть на живого
нормального Сириуса, который устроился на диване напротив в гнезде из
одеяла с очередной кружкой чая, просто чтобы тоже почувствовать себя
нормально.
Когда пришло время открывать подарки, это было так же прекрасно, как и
всегда. Не читая имён и не соблюдая никакого порядка, они просто разрывали
упаковочную бумагу, пока не оказались в море цветных обрывков. Было
неважно, кто и что получит, лишь бы только в памяти осталось воспоминание о
том, как ты получил что-то классное этим ужасным утром. Поттеры,
естественно, подготовили кучу подарков для Римуса и Сириуса, и даже
пообещали им ещё больше…
— Мы купим тебе каких-нибудь постеров, чтобы в комнате стало повеселей, —

сказала миссис Поттер. — За какую команду по квиддичу ты болеешь, милый?
Или, может, какую-нибудь рок-звезду, которых вы, детишки, так любите?
Сириус посмотрел на неё так, будто только что получил самый великолепный
подарок в своей жизни. Возможно, так оно и было.
— Почти все мои вещи в Хогвартсе, — сказал он. — Дома осталась только
одежда… — он выглядел немного смущённым, и Римус знал, что он думал о тех
неприличных постерах, которые приклеил к стенам перманентными чарами.
Вряд ли он устроит такое в своей новой комнате у Поттеров.
— Ну, можешь взять что-нибудь у Джеймса на время. Может, в новом году

устроим шоппинг.
Они уселись за тихий рождественский обед. По всей видимости, они попросили

гостей не приходить на праздник — и для Римуса это было благословением. От
переживаний и недостатка сна у него уже не было сил; ему вовсе не хотелось
добавлять в эту смесь ещё и Дариуса Барабонса. Он подумал о Петтигрю и о том,
беспокоился ли Питер, чувствовал ли он себя оставленным в стороне.
Галли как раз поставила на стол десерт, когда громкий хлопок телепортации
раздался перед входными воротами. Дамблдор. Сириус вздрогнул и, казалось,
538/1533
хотел было рвануть из комнаты, но заставил себя остаться на месте. Мистер
Поттер успокаивающе всем улыбнулся и пошёл к дверям.
Все внимательно прислушались.
— Альбус! С Рождеством.
— Флимонт. Я так понимаю, Сириус уже отдохнул?
— Да, мы как раз собирались…
— Я просил вас связаться со мной, как только он проснётся.
— Заходи, Дамблдор. Угостись десертом.
Дамблдор влетел в комнату. На нём была мрачная мантия глубокого тёмно-

бордового цвета, похожего на высохшую кровь. Он выглядел так, будто его ночь
была такой же тяжёлой, как и у них. За ним вошёл приземистый мужчина,
похожий на седого бульдога. У него была копна рыжевато-седых волос и злые
тёмные глаза, которыми он осмотрел всю комнату, словно выискивая
неприятности.
— Альбус, Аластор, — миссис Поттер встала и махнула рукой. За столом

появились ещё два стула и два набора небольших тарелок, вилок, салфеток и
бокалов. — Присоединитесь к нам?
— Не сейчас, Эффи, — пробурчал приземистый мужчина — Аластор. — На

службе.
Она посмотрела на него взглядом, похожим на тот, который бросила Джеймсу

прошлой ночью. Тот прочистил горло и быстро сел за стол. Римус ухмыльнулся.
Он просто обязан выяснить, как именно она это делала. Похоже, матери
обладают своей собственной магией. Дамблдор сел за стол куда грациознее.
Выражение его лица, как всегда, оставалось непроницаемым и нечитаемым. Он
смотрел на Сириуса.
А вот и она, Римус чувствовал, как она поднимается внутри него, его старая
подруга. Ярость. Желание перескочить через стол и вытрясти весь дух из
Дамблдора было таким мощным, таким ощутимым, что он не заметил, как
стиснул руками края своего стула.
Незнакомец, Аластор, посмотрел на него. Римус почувствовал, как его

сканируют эти тёмные проницательные глаза. Оу. Он явно знает, что Римус
оборотень — Римус сам не понимал, с чего он взял, что Аластор знает, но тот
точно знал. Это не вызывало сомнения. Римус поднял подбородок и уверенно
встретил его взгляд. Аластор слегка улыбнулся, будто подтвердилось то, на что
он надеялся, и снова повернулся к Дамблдору.
— Сириус, — тихо сказал директор, — как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — ответил Сириус, не отводя взгляда от пудинга в центре стола.

Галли щёлкнула пальцами, и пудинг охватило высокое синее пламя.
— Я бы хотел обсудить с тобой события вчерашней ночи, — надавил Дамблдор.

539/1533
— Я знаю, это неприятно и ты наверняка хочешь об этом забыть, но всё, что ты
мне скажешь, может быть полезно, ты понимаешь?
— Да. Ладно, — кивнул Сириус, выражение его лица ничуть не изменилось.
Пламя потухло, и Галли снова щёлкнула пальцами. Пудинг идеально ровно

разделился на восемь кусков. Он был прекрасно пропитан и полон начинки, но
фрукты и бренди застревали в горле. Какое-то время они тихо ели, пока мистер
Поттер не решил, что настало время заговорить:
— Не проводишь время с семьёй сегодня, Грюм?
Аластор покачал головой.
— Работа на первом месте. Я буду здесь, сколько потребуется.
— Мы очень благодарны, — сказала миссис Поттер, и доброта вернулась в её

голос.
— Аластор — мракоборец, — объяснил им мистер Поттер. Римус увидел, как в

глазах Джеймса и Сириуса зажглась искра понимания, и сделал мысленную
заметку спросить об этом позже. Но он предположил, что это кто-то вроде
волшебного телохранителя. Он подумал о Чарльзе Бронсоне в «Жажде смерти»
и представил Аластора Грюма с пистолетом.
Когда с пудингом было покончено, все вернулись в гостиную. Сириус сел на

диван между Римусом и Джеймсом. Они сидели в таком же порядке в прошлом
году, когда Дамблдор приходил к ним, чтобы сообщить об убийстве Фрейзеров.
Римус вообще не думал о Фрейзерах с того дня — лишь как о капле в тёмном
море войны, о которой он предпочитал не переживать. У него и без того было
полно вещей, которые его отвлекали.
И одна из этих «вещей» сейчас сидела на диване рядом с ним. Время от времени
их колени соприкасались: Сириус не мог сидеть спокойно. Римус пытался не
дёргаться в сторону на случай, если тот это неправильно поймёт.
— Надеюсь, это не займёт много времени, — дружелюбно улыбнулся Дамблдор,

как будто они собрались тут приятно поболтать. — Сириус, нам просто нужно
знать всё, что ты сможешь вспомнить о событиях, из-за которых ты оказался
здесь вчера, в одиннадцать пятнадцать вечера.
— Серьёзно? — удивился Сириус. — Я думал, это было позже.
Дамблдор сложил руки на коленях и улыбнулся:
— Когда ты будешь готов, пожалуйста.
— Э… — Сириус прочистил горло и бросил взгляд на Джеймса, который

улыбнулся ему словно старший брат. Сириус снова посмотрел на Дамблдора. — Я
думал, всё будет нормально. Я никогда особо не ладил со своей семьёй… Ну,
знаете, раз я в Гриффиндоре и всё такое. Но они были… я думал, всё будет
нормально. Каждый год на Рождество вся семья собирается на ужин — вся
семья.
540/1533
— Кто там был? — спросил Грюм. Он делал заметки, перо парило на уровне его
груди и быстро писало на листе парящего пергамента.
— Все Блэки, — посмотрел на него Сириус. — И Лестренджи. Малфои — ну,

Нарцисса и её муж. Андромеды, естественно, не было. Гойлы приехали чуть
позже. И ещё семья Ноттс. Крэбб. Барти Крауч гостил у нас, он дружит с моим
братом.
— Крауч?! — Грюм звучал удивлённо. Дамблдор снова улыбнулся и наклонил

голову:
— Речь идёт о Бартемиусе младшем, конечно.
— Да, — кивнул Сириус. — Маленький говнюк.
— Хорошая компания, а, Альбус? — пробормотал Грюм.
— Хорошая. Прошу, Сириус, продолжай.
— В общем… Всё было как всегда, вообще-то. Нормально для нас. Ужин, танцы.
Пафосная хрень. Они… — он приостановился с пристыжённым выражением
лица, — они поднимали бокалы за Волдеморта. Но я к ним не присоединился,
профессор, клянусь! Это всё происходило в какой-то шутливой атмосфере, даже
не знаю, насколько серьёзно они это делали. Отец немного напился.
Выражение лица Дамблдора не изменилось. Сириус опустил взгляд в пол и

говорил всё быстрее и быстрее.
— Я должен был поговорить с Джеймсом в восемь, так что попытался

ускользнуть. Но моя двоюродная сестра — Беллатрикс — поймала меня и
загнала в угол в библиотеке. Она сказала, что я почти совершеннолетний, что
мне пора относиться к своей роли наследника гораздо серьёзнее, забыть про
своих друзей и вырасти наконец. Я сказал ей… Ну, в общем, не особо вежливо ей
ответил. Она позвала моих родителей, Рег тоже пришёл. И Крауч. Я не
переживал, потому что… ну, все знают, что Белла немного чокнутая, поэтому я
думал, что они просто скажут ей не совать нос в чужие дела. Но вместо этого
они её поддержали. Отец сказал… сказал, что хочет, чтобы я хоть раз заставил
его гордиться. Я сказал ему, что пытался, но. Но…
Сириус остановился, чтобы перевести дыхание. Тишина была агонией. Он

продолжил:
— В общем. Они хотели, чтобы я поклялся в верности Волдеморту. Я думал, они

шутят. Они несли эту херню про маглорождённых, про осквернителей рода, и…
потом Беллатрикс показала мне свою руку — у неё была та татуировка, — он
поднял взгляд, словно осознав, что это полезная информация. — Это тёмная
метка, сэр, череп со змеёй. Она сказала, что выбрала сторону и что мне тоже
пора сделать выбор. Я сказал нет. Я сказал нет много раз, — он закрыл глаза и
опустил голову.
— И за это они сделали тебе больно? — подсказал Дамблдор. — Они пытались

убедить тебя?
— Да.
541/1533
— Это делала Беллатрикс?
— Нет.
— Твоя мать? Отец?
Дыхание Сириуса было очень частым и поверхностным, но он продолжил. Он

кивнул:
— Они делали это по очереди.
Миссис Поттер резко поднялась и вышла из комнаты. Римус её понимал. Его

желание сломать что-нибудь достигло критической отметки.
— Но ты смог убежать? — тихо сказал Дамблдор.
Сириус снова кивнул.
— Наверное, через какое-то время я перестал говорить нет, потому что… ну,
просто было так больно, что я не мог ничего говорить. Наверное, им нужно было,
чтобы я согласился, потому что они оставили меня там, заперли в библиотеке.
Но там был камин и дымолётный порошок. Не знаю, может, они хотели, чтобы я
ушёл, — теперь он казался очень уставшим. Но история закончилась, и это было
облегчение.
— Спасибо, Сириус, — поблагодарил Дамблдор. — Это нам очень поможет.

Больше мы не будем мешать твоему Рождеству, — он быстро поднялся и
посмотрел на мистера Поттера. — Ваше предложение приютить Сириуса до его
совершеннолетия до сих пор в силе, я так полагаю?
— С того времени, как ему было двенадцать, — сказал мистер Поттер, расправив
плечи. Он был на голову ниже Дамблдора, но в этот момент Флимонт Поттер был
самым высоким человеком в комнате.
— Отлично, — кивнул Дамблдор. — Тогда увидимся с вами в январе, мальчики.
— Подождите! — вскочил Сириус. — Профессор… что насчёт моего брата?
— Ты думаешь, Регулус в опасности?
— Эм… я не думаю, что они что-то ему сделают. Он хорошо умеет выполнять
приказы, всегда хочет порадовать родителей. Но они заставят его
присоединиться к Волдеморту, он получит эту метку — ему шестнадцать в
следующем году, и…
— Регулус хочет уйти из дома?
— Я… нет. Не как я.
— Тогда мы не можем его заставить. Непосредственной угрозы его жизни нет.

Мне жаль, Сириус.
Сириус сник и снова сел на диван. Дамблдор пожал руку мистеру Поттеру и
542/1533
молча вышел из комнаты. Грюм тоже ушёл, вернувшись на свой пост за
воротами дома. Римус посмотрел на него из окна. Какой странный человек.
— Мистер Поттер, — непривычно вежливо сказал Сириус, — могу я одолжить у

вас пергамент, пожалуйста? Я хочу написать Андромеде.
— Конечно, мальчик мой, — кивнул мистер Поттер. Он отвёл Джеймса и Сириуса

в свой кабинет.
Римус остался на месте, чувствуя, что сейчас в нём нет никакой нужды. Поттеры
могли поддержать Сириуса, они могли сделать всё необходимое. Он, Римус, был
необходим только в тех случаях, когда Сириусу нужно было вправить мозги
(образно выражаясь, конечно), или когда нужно было продумать очередную
шалость. И для этого ещё будет много возможностей, когда этот шторм
останется позади.
И снова Римус пожалел, что не может поговорить сейчас с Грантом. В деревне

точно была телефонная будка; при желании Римус мог позвонить в приют, и
Надзирательница, наверное, позвала бы Гранта к телефону, всё-таки она не
была тюремщицей. А вот Грюм им был, и Римусу совсем не хотелось объяснять,
зачем ему нужно идти в деревню в рождественский день.
Он закрыл глаза и попытался представить, что бы сказал Грант. Наверное,

сказал бы: «Твою ж мать!»
***
Этим вечером они рано легли спать. Им больше нечего было делать — Джеймс
даже не предложил полетать на мётлах. Они вяло сыграли пару партий в
шахматы, но все так сильно зевали, что в конце концов пытаться не заснуть
было уже просто глупо. Они все забрались на кровать к Джеймсу, даже Римус.
Он попытался устроиться так, чтобы Джеймс оказался посередине, но Сириус
прополз прямо сверху и устроился между ними.
— Двигайся, Лунатик, — ухмыльнулся он и пихнул Римуса локтем под рёбра.
Римус пытался лежать как можно ближе к краю. Задеть Сириуса под одеялом
даже одним пальцем было просто немыслимо. Это странно, подумал он. Друзья
не спят вместе. Даже лучшие друзья. Это так странно…
Он попытался уснуть. Джеймс начал храпеть, и дыхание Сириуса выровнялось.

Римус расслабился. Он точно мог представить, что на это сказал бы Грант. «Я
знал, что вы там в своих частных школах все педики!» Римус не смог сдержаться
и тихонько фыркнул себе под нос. Сириус повернулся на бок и посмотрел на
него огромными глазами, в которых не было ни капли сна.
— Над чем ржёшь, Лунатик?
— Ни над чем! — смущённо прошептал Римус. — Я не привык спать с кем-то.
— Да уж, Джеймс просто кошмарно храпит.
И это так странно, да?! — хотел сказать Римус. — Разве тебе не кажется это
странным?
543/1533
— М-м, — лишь выдал он.
— Я не могу уснуть, — вздохнул Сириус.
— Я могу позвать маму Джеймса. Может, у неё есть какое-нибудь снотворное.
— Не хочу больше снотворного, — Сириус говорил устало и немного капризно,

как маленький ребёнок. Римус был рад. Так с ним было легче разговаривать.
— Ну тогда просто закрой глаза, — приказал он.
— Я не могу перестать об этом думать.
— О. Мне так жаль.
— Нет, я не это имел в виду, просто… Это странно, но пока они это делали — ну,
пока я ещё мог думать — я думал о тебе.
— Обо мне?!
— Да. Думал… «теперь я хотя бы знаю, что чувствует Лунатик». Когда мы читали
всякие книги, чтобы помочь тебе с полнолуниями, в записях было описание
трансформации от одной ведьмы, у которой была ликантропия. Она сказала, что
боль трансформации похожа на боль от проклятия Круциатус.
— О. Никогда об этом не слышал. Не думаю, что это правда, мне кажется, боль
от Круциатуса гораздо сильнее.
— Может быть, — согласился Сириус. — Но это немного помогло. Я думал: «если

Лунатик может это вытерпеть, то и я смогу».
Римус не сразу смог говорить.
— Засыпай, Сириус.
— Ладно. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Он подождал, пока Сириус уснёт — как следует на этот раз — потом осторожно
поднялся и ушёл в свою комнату.
544/1533
Пятый год: Январь
Throw me a line, I'm sinking fast

Clutching at straws — can't make it
Havana sound we're trying,
Hard edge, the hipster jiving
Last picture shows down the drive-in
You're so sheer — you're so chic;
Teenage rebel of the week
Брось мне верёвку, я быстро тону,

Хватаюсь за соломинки — и не могу выбраться,
Мы пробуем звук Гаваны,
Острые углы, хипстерский джайв,
Последний фильм показывали в кинотеатре под открытым небом,
Ты так чиста — ты так шикарна;
Подростковый бунт этой недели.
Воскресенье, 4-е января, 1976 года.
Остаток рождественских каникул прошёл в какой-то неуверенной чёрно-белой

атмосфере. Поттеры собирали у себя гостей на Новый год, но мало кто пришёл.
Многие друзья из близкого круга теперь работали на Дамблдора, объяснила
миссис Поттер, и все были заняты в военных действиях. Что бы это ни значило.
Их дальние друзья либо повернулись спиной к Поттерам («Мы — осквернители
рода», — гордо объявил Джеймс), либо просто были слишком напуганы, чтобы с
ними общаться.
Грюм даже слышать не хотел о том, чтобы миссис Поттер сводила Сириуса в
Косой переулок, но ему нужна была новая обувь, так что однажды они все
отправились в деревню. Там Сириус просто до безумия влюбился в пару новых
«мартенсов» с ярко-жёлтыми шнурками. Римус ему завидовал: его ботинки уже
давно вышли из моды и развалились.
По дороге домой они видели двух панков — один с целым рядом серебряных
колец в одном ухе, у другого — зелёные волосы. Очень странная картина для
такой маленькой деревни, но Римус решил, что подростки везде подростки.
Миссис Поттер запретила им красить волосы, но в последнюю ночь перед

школой, после многочасовых уговоров, Римус сдался и помог Сириусу проколоть
ухо с помощью иголки от своего значка старосты и кусочка картофеля.
Пролилось много крови, но Сириус был в восторге.
И вот таким он предстал перед Римусом в воскресенье утром, когда они должны
были уезжать в Лондон — с объёмным начёсом из чёрных волос, заброшенных на
одно плечо, чтобы были видны проколотое ухо и в нём — новая золотая серёжка,
в тяжёлых чёрных ботинках. Он стоял, сунув руки в карманы и широко расставив
ноги, словно рок-гитарист.
— Магловский образ, — ухмыльнулся он, зажав сигарету в зубах. — Как я

выгляжу?
545/1533
— Как кретин, — сказал Джеймс.
— Как рок-звезда, — сказал Римус и мысленно застонал. Он был обречён.
Он думал (надеялся даже), что травма Сириуса немного остудит его пылкое
влечение к своему лучшему другу. Может, вправит ему мозги, и он осознает, что
они всегда будут только друзьями и нужно сосредоточиться на том, чтобы быть
чертовски хорошим другом. Но нет. Сириус был полубогом, и Римус мог лишь
безнадёжно его боготворить. Ты тупой влюблённый кретин, говорил он себе.
Но, в любом случае, Римус был рад вернуться в Хогвартс, где границы были
чёткими, а экзамены требовали его внимания целиком.
На Кингс-Кросс все оборачивались на Сириуса. Маглы не обращали на него

внимания, но волшебники — или, если быть точным, волшебницы — откровенно
пялились. Мэри подошла к нему на перроне в бирюзовых замшевых туфлях на
таком высоком каблуке, что оказалась одного с ним роста.
— Здоров, красавчик! — улыбнулась она и крепко его обняла. Римус через её

плечо увидел лицо Сириуса. Тот был доволен.
Наверное, приятно вот так обнять кого-нибудь после тяжёлых событий в жизни.
Особенно кого-то настолько эмоционально открытого, как Мэри. Римус
подождал, когда его боль достигнет пика и начнёт медленно затихать, а пока
улыбался и кивал, слушая рассказы Марлин о её Рождестве.
В поезде они забились в своё привычное купе, и Римус вечно будет благодарен
Лили за предложение выйти на патруль по поезду.
— Ты выглядишь так, будто тебе не помешает немного свежего воздуха, —

улыбнулась она.
— Да, спасибо. Там довольно душно.
— Значит, сыт по горло Рождеством с мародёрами?
— Можно и так сказать.
— Бедняжка Римус, — она взяла его под руку и слегка прислонилась. Это было
приятно, словно миниобнимашки. У неё было маленькое мягкое тело. Может,
поэтому парням так нравились девчонки.
— Я слышала о Сириусе, — очень тихо сказала она. — Он в порядке?
— Да, — кивнул Римус. — Думаю, да. Как ты узнала?
— Эм-м… Вообще-то, Сев мне рассказал. Я ему не поверила, но когда увидела

новый образ Сириуса…
— Блядь. А он откуда знает?
Лили пожала плечами.
— Все уже знают?

546/1533
— Только то, что его выгнали из дома. И лишили наследства. Никто не знает,
почему, — она смотрела на него, и Римус осознал, что она хотела, чтобы он
рассказал ей причину.
— Это сложно, — сказал он. — Не думаю, что он хочет, чтобы все знали.
— Ты хороший друг, — она похлопала его по руке.
Ага, горько подумал он. Просто отличный друг. Я думаю только о Сириусе. О
безопасности Сириуса. О счастье Сириуса. О руках Сириуса, о шее Сириуса, о
губах Сириуса, о том, как Сириус кидает меня на кровать и… Хватит. Не-а.
Сейчас не время. Блядский боже.
— Эй! — внезапно крикнула Лили, указывая пальцем вперёд по коридору. — Если

это ты, Крауч, я с тебя шкуру спущу…
Барти Крауч. У Римуса внутри всё перевернулось. Он был там на Рождество.

Гадкий мелкий ублюдок. Этот четырнадцатилетний утырок издевался над
какими-то младшими девочками, левитируя их сумки у них над головами. Лили,
как всегда бесстрашная, подлетела к нему, угрожая отработками, потерей
баллов факультета, даже проклятьем. Тот лишь фыркнул в её сторону, но сумки
на пол уронил.
— Барти, что ты… о, — дверь ближайшего купе открылась, и в проёме появился

Регулус Блэк. Он прищурился на Лили. — Что тебе надо, Эванс?
— Грубить не обязательно, — шикнула она, затем подняла бровь на Крауча. —

Держись подальше от неприятностей, или я поговорю со Слизнортом. Ты ходишь
по тонкому льду, и ты это знаешь. Пойдём, Римус, — она посмотрела на Римуса,
который стоял чуть в стороне в надежде избежать своих обязанностей старосты.
Регулус резко повернул голову и уставился на Римуса, только его заметив, и всё
его высокомерие моментально испарилось. Без него он выглядел гораздо более
юным.
— Люпин, — коротко сказал он.
Римус только кивнул в ответ. Регулус пару раз открыл и закрыл рот. Он
очевидно хотел спросить. Римусу же хотелось его ударить. Но не перед Лили. Он
вспомнил отчаянное беспокойство Сириуса о своём брате и увидел то же самое в
глазах Регулуса.
— Он в порядке, — бросил Римус.
Регулус моргнул, затем кивнул и вернулся в купе, захлопнув за собой дверь.

Барти в недоумении почесал затылок.
***
Четверг, 15-е января, 1976 год.
Второй семестр шёл полным ходом, когда Римус осознал, что ему не нужно было
так переживать. Ему даже не нужно было пытаться избегать Сириуса. СОВы уже
547/1533
маячили за углом, они должны были начаться в мае, и если в первом семестре
пятикурсники думали, что у них большая нагрузка, то во втором их ожидало
очень резкое пробуждение.
Римус боролся с этим добавочным стрессом, проводя каждый свободный час в

библиотеке или отрабатывая практические заклинания в общей комнате. К
концу третьей недели он понял, что каким-то образом стал негласным лидером
своего рода кружка по домашней работе и подготовке к экзаменам — несколько
пятикурсников и даже ученики помладше начали подходить к нему за советами
и консультациями по учёбе.
— Люпин! Что там за движение палочкой, которое ты делаешь с двигательными

заклинаниями? Я всё время делаю не так…
— Римус, Римус, напомни, как правильно, «апаре́ циум» или «апа́ рециум»?
— Эй, Люпин, покажи ещё раз, как сделал ту хронологию? Я всё время забываю…
Римус притворялся, что его это утомляет, но втайне был в полном восторге. У
него что-то получалось хорошо. Мародёры — когда он их видел — крайне этим
забавлялись и называли его «профессор».
Один из учеников присоединялся к этим внеклассным занятиям постоянно —

гриффиндорец с четвёртого курса по имени Кристофер Барли. Он был тихим и
ответственным, с серьёзными тёмными глазами и длинными тонкими пальцами.
Скромный, но с невероятной улыбкой. Когда Римус впервые с ним поздоровался,
он будто озарился изнутри.
После трёх или четырёх «случайных» столкновений в замке Римус осознал, что
Кристофер на него запал. У меня уже лучше получается видеть такое, виновато
подумал он. К несчастью, это чувство было безответным. Естественно, Римус был
польщён — трудно было не быть польщённым — но он не мог найти в себе
никаких чувств к Кристоферу, кроме жалости. Ни один из них не осмеливался
сказать что-нибудь, и Римуса это устраивало.
Вдобавок ко всему, у Римуса ещё были обязанности старосты, которые,

казалось, умножались с каждой неделей. Ещё до Рождества во время
патрулирования коридоров был проклят староста из Пуффендуя
(маглорождённый), его не могли найти до утра, и деканы факультетов
приказали патрулировать парами.
Это превратилось для Римуса в еженощную клоунаду, потому что бо́ льшую часть
времени он водил за нос Лили, уводя подальше от мародёров, проводивших одну
зловещую миссию за другой. И обычно это работало.
Проблема заключалась в том, что после Рождества Джеймс и Сириус стали ещё
более дерзкими. Вооружённые Картой Мародёров и мантией-невидимкой, они
бороздили замок, словно пара пиратов, разграбляя и опустошая его. Несколько
раз Римус возвращался с вечернего патрулирования и не находил друзей в
комнате — эти двое возвращались только через час-два, полные смеха и
бравады, и рассказывали ему, как были почти пойманы на этот раз, но только
почти.
Квиддич тоже отнимал у них много времени и разлучал с Римусом. Первой игрой
548/1533
года стал матч со Слизерином, который закончился вничью. Это означало, что
обе команды будут беспощадно бороться за Кубок. С Джеймсом во главе
команда Гриффиндора тренировалась в два раза больше, и Поттер вытаскивал
Сириуса на пробежку каждое утро на рассвете.
Вообще, из-за учёбы, внеклассных занятий с группой учеников и обязанностей

старосты его редкое свободное время практически не совпадало со свободным
временем друзей. Римус мельком видел их в Большом зале или перед сном — не
считая Питера, чьим единственным внеклассным времяпрепровождением была
его девушка.
Так что где-то в середине января Римус удивился, столкнувшись ночью с

Сириусом. Они с Лили, как обычно, патрулировали, в последний раз на этой
неделе. Полнолуние должно было наступить через два дня, и Римус тщательно
проследил, чтобы его дежурства не выпадали на эти ночи. Он предложил
выстроить расписание для их факультета — и остальные старосты Гриффиндора
явно были этому рады. Конечно, они все были хороши в работе, обладали
обострённым чувством справедливости и достаточной отвагой, чтобы поступить
правильно, — но мало кто из гриффиндорцев любил бумажную работу. Римус
схватился за эту возможность, и пока она шла ему на пользу.
— Ну, давай, — сказала Лили, когда они спустились с лестницы, ведущей в

Астрономическую башню. Сегодня это обычно популярное место досуга после
комендантского часа пустовало. — Главные ингредиенты для успокаивающего
зелья, перечисли.
— Э-э… — выдохнул Римус, когда его бедро щёлкнуло на последней ступени. Он

был рад, что перед полнолунием его переполняет энергия. — Крылья
златоглазки, роса с клеверного поля, морская вода и… эм-м…
— О, да ладно, Римус! — расстроенно воскликнула Лили. — Это же материал

четвёртого года!
— Я знаю, но у меня никогда не получается… Погоди, ты это слышала?
— Что?
— Ш-ш!
Он был уверен, что услышал вздох, и теперь, в полной тишине, он слышал ещё
два быстрых сердцебиения рядом. И запах чего-то ещё, чего-то
воодушевляющего и пьянящего голову. Он сорвал ближайший гобелен и поднял
волшебную палочку.
— Люмос!
— Дерьмо!
— Мэри! — выдохнула Лили.
— Лунатик! — воскликнул Сириус.
— Чем вы двое тут занимаетесь?! — спросила Лили, мигом переключаясь на свой

властный тон, который до жути напоминал тон Макгонагалл.
549/1533
— Сама не видишь, Эванс? — подмигнул ей Сириус. Руками он до сих пор
обнимал Мэри за талию, словно защищая, его растрёпанные волосы падали ему
на лицо, а губы были непривычно красными. Блузка Мэри была расстёгнута
практически до живота, и она поспешно пыталась прикрыться.
— Мы должны назначить вам обоим отработки, — сдвинула брови Лили.
— Ой, Лили, не будь врединой, — улыбнулась Мэри. — Все этим занимаются, мы

просто развлекаемся.
— Ну… раз это в первый раз, — смягчилась Лили. — Пойдёмте, мы всё равно
возвращались в башню.
— Ещё пять минут? — дерзко спросил Сириус к большому негодованию рыжей.

Мэри засмеялась и игриво его шлёпнула.
— Плохой мальчик! — захихикала она, застёгивая свою блузку. — Пойдём, всё

равно ты бы сегодня ничего больше не получил.
Они вчетвером пошли в башню вместе, девчонки впереди хихикали и

перешёптывались между собой, время от времени поглядывая за спину на
Сириуса и снова начиная хихикать. Сириус им подыгрывал, щеголяя вальяжной
походкой, заправляя волосы за одно ухо и подмигивая девчонкам каждый раз,
когда те оборачивались. Несколько раз он пытался поймать взгляд Римуса,
словно пытаясь разделить с ним шутку, но Римус упрямо смотрел перед собой и
ничего не говорил.
— Всё нормально, Лунатик? — спросил Сириус, когда они легли в кровати, по-
прежнему не обмолвившись ни словом. Теперь его голос звучал обеспокоенно.
Так ему и надо, подумал Римус.
— Да, — ответил Римус, повернулся на бок и закрыл глаза.
Песня в начале — «Virginia Plain» группы Roxy Music. Классика вечеринок.
550/1533
Пятый год: Обиды
Римуса Люпина нисколько не интересовал Запретный лес, ни в какое время

месяца. Уход за магическими существами привил ему здоровое уважение к
живущим там существам, и он был только рад позволить им дышать свободно.
А вот у волка явно было другое мнение на этот счёт. У Джеймса и Сириуса —
или, скорее, у Сохатого и Бродяги, как они теперь назывались — не было
никаких проблем с тем, чтобы увести оборотня из хижины в тёмную зелень леса.
Воспоминания Римуса о полнолуниях теперь были гораздо более чёткими, чем
когда-либо — но до сих пор не совсем человеческими и, следовательно, менее
цельными. Он помнил запахи, формы, шумы и иногда даже вкусы.
— Мы не можем запретить тебе гоняться за кроликами, если ты хочешь гоняться

за кроликами, — пожал плечами Джеймс, когда Римус проснулся и ужаснулся
крови на своём языке. — Ты был явно этому рад.
— Это было чертовски весело, — вставил Сириус, облизывая губы.
— Ты меня подбивал на это! — обвинил Римус, натягивая штаны под одеялом. —

Ты должен быть умнее, у тебя же есть самоконтроль!
— Ну да, — пожал плечами Сириус. — Но когда я собака — я собака. Собаки

гоняются за кроликами.
И это был типичный Сириус. Веселись сколько хочешь и не бери на себя

ответственность.
— Не переживай, Лунатик, — зевнул Джеймс. — Мы ни за что не позволим тебе

напасть на человека. И ты правда хорошо провёл время, я клянусь.
Джеймсу было необязательно это говорить. Как бы Римус-человек ни старался

отмежеваться от волчьих инстинктов, он всё равно с нетерпением ждал
следующего полнолуния.
— Вам лучше уйти, — зевнул он в ответ. — Попытайтесь поспать перед

завтраком.
— Да, ладно, — кивнул Джеймс. — Увидимся, Лунатик.
— Пока, Сохатый.
В один день кличка «Сохатый» стала озарением, когда Питер зачем-то искал
синонимы слову «рогатый». Они все так долго над этим подшучивали, что
кличка закрепилась. Римус не знал, откуда взялся «Бродяга». Наверняка какая-
нибудь личная шутка между Джеймсом и Сириусом. Как бы то ни было, это было
логично, и они с лёгкостью привыкли к своим новым именам, закрепив их на
Карте Мародёров.
Мадам Помфри осмотрела его, когда пришла в хижину, и сразу отправила на

завтрак.
551/1533
— Мне даже больше не нужны носилки, — восхищалась она. — У тебя такой
хороший, здоровый румянец. Отдохни утром, но, если хочешь, можешь пойти на
уроки после обеда.
Он ужасно себя чувствовал из-за того, что врал ей о причинах своих чудесных
исцелений, но с этим ничего нельзя было сделать.
Римус проспал всё утро и проснулся немного раньше обеда. Он спустился в

общую комнату, сел у открытого окна и выкурил сигарету, проверяя своё
домашнее задание по истории. Учитывая все обстоятельства, подумал он, если
не считать проблемы с Сириусом, его жизнь довольно неплоха.
Сириус неловко извинился перед ним за инцидент в Астрономической башне —

Римус сильно подозревал, что причиной были ночные совещания с Джеймсом.
— Прости, Лунатик, я должен был тебя предупредить, или посмотреть в Карту,

или ещё чего… Я знаю, что ты терпеть не можешь все эти мутки с девчонками, и
знаю, что ты много сделал для нас в этом году, чтобы мы не попали в
неприятности…
Римус устроил большое шоу, показушно обдумывая это извинение и затем

прощая своего друга, потому что любое другое поведение было бы крайне
подозрительным. Он был просто убит, когда даже Мэри подошла к нему с
извинениями, и пробормотал, что он ничуть не против.
Ему нравилась Мэри. Он не хотел чувствовать себя так по отношению к ней; это
вообще была не её вина. И, как часто говорил Джеймс, Сириус заслуживал
хорошо провести время, если принять во внимание, какой у него выдался год.
— Привет, Римус! — перебил его мысли тихий голос. Он осознал, что до сих пор
даже не глянул на свои записи, а сигарета догорела до фильтра.
— Привет, Кристофер, — поздоровался Римус и, нахмурившись, стряхнул с

рукава пепел. — Как дела?
— Хорошо, — улыбнулся тот и запрыгнул на подоконник рядом с ним. Он был

ниже Римуса — но с другой стороны, в школе все были ниже Римуса. — Чем
занимаешься?
— Историей, — сквозь зубы ответил Римус и зажёг другую сигарету.
— Классно! — ухмыльнулся Кристофер. Римус поднял бровь, но ничего не сказал.

— Тогда не буду тебе мешать, — с надеждой сказал парень, — раз ты занят.
— Что такое? — спросил Римус, не желая его обидеть. В мире и так достаточно
обид, и он отказывался брать на себя ответственность за какие-либо обиды,
кроме своих.
— Эм-м, ну, ничего особенного. В эти выходные будет поход в Хогсмид.
— Да, я знаю, — Римус неловко поёрзал на месте. Кристофер ведь не настолько

сумасшедший, чтобы позвать его на свидание?! Надо пресечь это в корне. — Я,
эм-м… иду со своими друзьями, знаешь.
552/1533
— А, точно, да. Э-э… Джеймс Поттер и Сириус Блэк, и ещё тот…
— М-м.
Он видел, что Кристофер — как и большинство младших гриффиндорцев —

балансирует между восхищением и страхом, когда дело касалось мародёров.
Они были настолько дерзкими и настолько успешными, что это даже пугало.
— Ну, я просто подумал, вот и всё, — Кристофер прочистил горло. — Ты

помнишь, как мы говорили про новую книгу по арифмантике, я просто решил,
может, мы проверим, есть ли она уже в магазинах.
— Прости, Кристофер, — как можно дружелюбней сказал Римус. — Я, правда, не

могу… э-э… может, в другой раз?
— Ладно. Да, конечно…
Кристофер выглядел убито. Римус чувствовал себя плохо из-за этого, но что он
мог сделать? И у него правда были планы — но не с мародёрами: он
запланировал ещё один телефонный звонок Гранту. После инцидента с
Сириусом и Мэри Римус поспешно начеркал просьбу созвониться с ним и первым
делом отправил Надзирательнице в приют. Теперь он уже успокоился и немного
сожалел об этом, — но всё равно был бы рад поговорить с Грантом.
— Здоров, Лунатик! — из прохода за портретом в общую комнату ворвался

Сириус. Он прислонился к стене рядом с Римусом и Кристофером, сверкая
фирменной ухмылкой Сириуса Блэка.
— Привет, Бродяга, — улыбнулся Римус — он надеялся, что не смотрит на

Сириуса так же, как Кристофер смотрит на него. Это было бы просто
унизительно.
— Помоги нам с Сохатым разрешить спор, — начал Сириус, полностью игнорируя

Кристофера, который поднялся и, пробормотав «пока», поспешно вышел из
комнаты. Сириус не стал терять времени и сразу же запрыгнул на
освободившееся место на подоконнике. — Как много нюхлеров нам понадобится,
чтобы найти потерянную диадему Ровены Когтевран?
— Что такое диадема? — ухмыльнулся Римус.
— Типа корона, — Сириус выхватил только что зажжённую сигарету Римуса и

затянулся. Римусу пришлось приложить усилия, чтобы не застонать от этого
вида. Он просто вытащил третью сигарету.
— Зачем, — спросил он, глубоко затягиваясь, — вам с Джеймсом корона?
— Не знаю, — пожал плечами Сириус. — Но это так по-мародёрски — искать

сокровища. Эй, а что хотел этот парень?
— Кристофер.
— А, он из твоего фан-клуба?
553/1533
— Учебной группы.
— Пф-ф. Чего он хотел?
— Он позвал меня на свидание, — с сарказмом ответил Римус, глядя в окно.

Видимо, с недостаточным количеством сарказма — когда он снова взглянул на
Сириуса, у того изумлённо открылся рот. О, боги, рот Сириуса. — Шутка,
Бродяга, — сказал Римус с усмешкой. Он отточил свои саркастические усмешки
до совершенства.
Сириус фыркнул:
— Хорошая, Лунатик. Я подумал, ты серьёзно.
Римус пожал плечами и затянулся ещё раз.
— Но если бы ты хотел пойти с кем-нибудь на свидание, — хитро сказал Сириус,

— с кем бы ты пошёл? С Лили или Марлин?
— Заткнись, — закатил глаза Римус.
— Ты прав, — задумчиво продолжил Сириус. — Лили занята — конечно, она этого

ещё не знает… поэтому Марлин! Хогсмид в субботу?
— Ты приглашаешь меня на свидание вместо Марлин?
— Нет.
— Я могу заставить её пригласить тебя самой, если хочешь, я просто подумал,

что мне ты скажешь да.
Я бы сказал тебе да, жалко подумал Римус.
— Я не интересую Марлин, — он решил, что это звучало лучше, чем «она не

интересует меня» — потому что, естественно, за этим последует вопрос
«почему?».
— Конечно, интересуешь, вы же друзья, да? Всё равно ты должен пойти, мы

должны поддержать Джеймса.
— Теперь и Джеймс в этом участвует, — Римус затушил сигарету и поднялся,

пряча конспекты по истории в сумку. Он явно не прочитает их сейчас. — Обед?
— Агась, — Сириус кивнул, выкинул сигарету в окно и поднялся. Они

направились к проходу за портретом. — Да, Джеймс тоже в этом участвует, —
продолжил Сириус, пока они шли в Большой зал. — Мы все должны там быть —
и, в идеале, по парам — чтобы он мог позвать Эванс на свидание.
— Джеймс зовёт Лили на свидание каждую неделю.
— Правда, — согласился Сириус. — Но в этот раз у него есть план.
554/1533
— М?
— У него даже есть песня и всё такое.
— Джеймс пишет песни?! — маска Римуса на секунду исчезла, обнажив

искреннее удивление.
— Ну, — Сириус облизнул губы, — возможно, я ему немного помог… В общем, мы

все должны прийти парами, чтобы в её голове зародилась идея. Это совет из
магловской психологии.
— Как бы сильно я ни хотел посмотреть, как Джеймс выставляет себя идиотом во

имя истинной любви, — засмеялся Римус, — я занят в субботу.
— Чем это?
— Не твоё дело.
— Вот видишь, Лунатик, — вздохнул Сириус. — Поэтому девчонки сходят по тебе

с ума, ты такой загадочный.
Римус не мог понять, было ли это жестокой шуткой Сириуса или нет, поэтому
ничего не ответил. Какое-то время они шли молча.
— Эй, Лунатик, — снова начал Сириус.
— Что?
— Тебе нравится Мэри?
— Что?!
Они остановились прямо перед Большим залом, и Римус в шоке повернулся к

Сириусу. Тот выглядел пристыжённым, неловко теребя свою серёжку.
— Ну, в последнее время ты какой-то… не такой. С тех пор, как мы с ней начали
встречаться. И я почти не вижу тебя после… э… ну, после фиаско с гобеленом.
— Нет. Мне не нравится Мэри.
— Ладно, хорошо, — Сириус снова улыбнулся. — Значит, пойдёшь на свидание с

Марлин?
— Всё равно занят, прости.
***
Помня, что в последний раз, когда он пытался позвонить, за ним следили, перед
походом в Хогсмид Римус одолжил у Джеймса мантию. Старый добрый Джеймс
— на него можно было положиться: он не станет задавать лишних вопросов.
555/1533
Особенно когда так сильно нервничает, собираясь позвать Лили на свидание.
— Да, конечно, Лунатик, конечно… — пробормотал он, глядя на себя в зеркало.

— Она под кроватью. Эй, как думаешь, мне надо подстричься? Я выгляжу
лохматым?
— Да, ты выглядишь лохматым, — ответил Римус из-под кровати. — Но стрижка

не поможет. Не переживай, девчонки думают, что это очаровательно.
— Да? Да, ты прав…
— Ты уже звал её на свидание раньше, — сказал Римус, выползая из-под кровати

и стряхивая с мантии пыль. — Как ты вообще можешь нервничать?
— Потому что я, блядь, с ума по ней схожу, — ответил Джеймс немедленно. —

Знаешь, когда просто не можешь выкинуть её из головы, и в твоей голове всё
идеально и всё идёт именно так, как ты хочешь — но потом она стоит прямо
перед тобой и… ну, всё идёт к чертям, потому что в реальной жизни она куда
более потрясающая, знаешь?
— Да, — ответил Римус, когда Сириус вышел из ванной.
В деревне Римус пожелал Джеймсу удачи и исчез в туалете «Трёх мётел», там
набросил на себя мантию-невидимку и вышел из паба. В этот раз ему удалось
прийти к старой телефонной будке в назначенное время, и он с трепетом набрал
номер.
— Эй, эй, с Новым годом и всё такое, — затрещал по проводам голос Гранта.
Римус расплылся в улыбке:
— С Новым годом! Я приготовил тебе открытку, но не отправил. Прости.
— Главное, не забудь про моё день рожденья.
— О! Э, ладно, а когда он?
Грант рассмеялся:
— Я прикалываюсь, придурок. Я тоже не отправлял тебе никаких открыток.
— О!
— Значит, всё ещё относишься ко всему слишком серьёзно?
— Ага, — усмехнулся Римус. — Наверное. Как ты?
— Дерьмово, — ответил Грант на вдохе, слегка повысив голос, — Римус подумал,

что тот курит. — Вообще-то, это какой-то пиздец. Но ты не волнуйся. Мои
проблемы.
— Нет, давай, расскажи. Может, я смогу помочь.
— Просто Надзирательница. Не волнуйся. Эй, как там дела с твоим пафосным

красавчиком? Уже разлюбил его?
556/1533
— Нет, — вздохнул Римус. — Всё стало только хуже.
— Да, я так и думал.
— Ты же сказал, что это пройдёт!
— Соврал, чтобы тебе стало легче.
Римус не мог не засмеяться. Спасибо вселенной за Гранта.
— Мне кажется, я схожу с ума, — сказал он, шепча в телефон секреты, которые
он не мог сказать вслух никому другому. — Мне кажется, я просто сделаю что-
нибудь глупое. Он такой…
— Будь осторожен, — предупредил Грант. — Помни, что я говорил.
— Да, — Римус снова вздохнул. — Ну так что, как твоё Рождество?
— Дерьмо. Я должен был поехать к деду, но тот отменил в последний момент. Не

хотел, чтобы его пидр внучок рисовался перед соседями. В следующий раз,
когда мы увидимся, я нацеплю платье.
— Мне так жаль, Грант, — тихо сказал Римус, чувствуя себя ещё хуже от того,
что не послал ему открытку.
— О-о-о, заткнись, — ответил Грант, и Римус слышал, что тот усмехается. — Как
я сказал, это не твоя проблема. Эй, но меня здесь, скорее всего, больше не
будет. Я, эм… наверняка скоро перееду. Я как бы… прогуливал школу…
— Куда ты пойдёшь?!
— Не знаю. Наверное, хватит с меня приютов. Может, поеду в Лондон, найду

себе там друзей.
— Как мне тебя найти?
— Божечки, — сказал Грант. — Я и забыл, какой ты милый. Можешь дать мне

свой адрес, и я постараюсь тебе написать?
— Я… не могу, — сказал Римус, внутренне разрываясь на части. — Мне очень

жаль, я бы очень хотел, правда… Моя школа — не совсем нормальная школа, и…
В общем, это невозможно.
— Ну, тогда на этом всё, — сказал Грант.
***
Римус плёлся обратно в деревню с тяжёлым сердцем. Вся эта одержимость

Сириусом ни к чему не приведёт, а теперь он рисковал потерять такого же
важного ему человека. Человека, которому он по-настоящему нравился в ответ.
Видимо, Римуса привлекали только те люди, с которыми он не мог быть. Он
решил, что как можно быстрее найдёт какие-нибудь поисковые заклинания. Он
не потеряет Гранта вот так.
557/1533
Он слегка взбодрился, когда вошёл в «Три метлы» и увидел, что Снейп сидит в
углу один и оглядывает посетителей паба. Римус прошёл прямо в туалет, снял
мантию, вышел обратно и намеренно поймал взгляд Северуса. Тот чуть не упал
со стула от удивления. Римус невинно улыбнулся и прошёл к своим друзьям.
Они все были на месте — Питер и Дездемона, Сириус и Мэри, Марлин, Джеймс и
Лили. Лили порозовела, но выглядела очень довольной, а Джеймс смотрел на
дно своего стакана. Он был насквозь мокрым и пах чем-то приторным. Было
очевидно, что его серенада не увенчалась успехом.
— Лунатик! — расплылся в улыбке Сириус. — Ты пропустил всё веселье!
— Да, простите, — Римус вежливо всем улыбнулся, выдвигая стул. Сириус

махнул рукой, чтобы попросить у симпатичной барменши ещё одно сливочное
пиво. — Эм-м… — Римус посмотрел на Джеймса, затем на Лили. — Как… ваши
дела?
Питер издал странный высокий смешок, но захлопнул свой рот руками. Сириус
поднял бровь.
— О, довольно неплохо, Лунатик, довольно неплохо… я как раз говорил, что

мародёры давно не устраивали нормальный розыгрыш.
— На прошлой неделе вы подложили грязевые бомбы под ковёр в общей

комнате Слизерина, — сказала Лили.
— А вчера перепутали все линзы на телескопах в Астрономической башне, —

сказала Марлин.
— И ты сказал, что завтра вы планируете… — начала Мэри, но Сириус закатил

глаза.
— Да, но это всё детские игры, — решительно сказал он. — К тому же, это
дурачились просто мы с Джеймсом. Для настоящего розыгрыша нужны все
четверо мародёров.
— Римус не хочет участвовать в ваших дурацких розыгрышах, — сказала Лили.
— Хочу, — ответил Римус — отчасти из-за того, что был в плохом настроении и
хотел поспорить, отчасти из сострадания к бедному Джеймсу, с носа которого до
сих пор капало сливочное пиво.
558/1533
Пятый год: Грязевые Бомбы & Кладовые с
Мётлами
She's like a live bombshell,

Like a flash out of hell!
And when she's shaking her — ooh!
Everyone fell
at her feet
And that's neat
and she took me complete-ly
By surprise with her ultrasonic eyes
That were flashing like hysterical danger signs!
That said ‘beware where you tread’,
Or you'll go out of your head!
Look out!
She's a hell raiser, star chaser, trailblazer
Natural born raver, yeah, yeah, yeah, yeah, yeah
She's a hell raiser, star chaser, trailblazer
Natural born raver, yeah, yeah, yeah
Look out!
Она словно бомба,

Словно вспышка из ада!
И когда она трясёт своей — о!
Все упали
к её ногам,
И это классно,
И она полностью меня потрясла
Удивлением от её ультразвуковых глаз,
Которые сияли как истеричные знаки опасности!
На которых было написано «смотри, куда ступаешь»,
Или потеряешь голову!
Берегись!
Она оторва, гонщица за звёздами, первопроходец,
Прирождённая бездельница, о да;
Она оторва, гонщица за звёздами, первопроходец,
Прирождённая бездельница, о да;
Берегись!
Понедельник, 23-е февраля, 1976 год.
Начнём с того, что это была довольно простая шалость — старые добрые
грязевые бомбы. Но Сириус был крайне воодушевлён тем фактом, что все четыре
мародёра снова будут работать вместе, а это означало, что идея всё росла и
расширялась, пока в какой-то момент они не пришли к плану, состоящему из
четырёхсот грязевых бомб, заклинания на задержку запуска и разгуливания по
замку после отбоя.
Они тянули с этим так долго, как могли. Даже если Римус соглашался отложить
свою домашнюю работу на один вечер, им ещё нужно было собрать бомбы (он не
спрашивал их, где они раздобыли четыреста грязевых бомб; лучше ему не
559/1533
знать) и совместить это с тренировками по квиддичу и патрулированием
коридоров с Лили. И ещё не забыть про полную луну. Со всем этим набором
забот первая ночь, когда они все были свободны, выпала только на конец
февраля.
— Давненько мы этого не делали! — ухмыльнулся Джеймс и исчез под мантией-

невидимкой.
Способность Питера превращаться в крысу была крайне полезной, особенно

когда он уменьшался и садился Джеймсу на плечо, чтобы спрятаться под
мантией. К сожалению, теперь они все были настолько высокими, что даже так
им было проблематично уместиться всем вместе.
— Идите под мантией вдвоём, — вздохнул Римус и вылез после безуспешных

попыток присесть так низко, чтобы не было видно щиколоток. — Я просто
покажу свой значок, если кто-нибудь спросит, что я делаю.
— Но так будет совсем не весело, — приглушённо пожаловался Сириус из-под

ткани.
— Я уверен, ты найдёшь способ повеселиться сегодня, — сказал Римус.

— Давайте, идите.
Они вышли из общей комнаты и начали спускаться из башни Гриффиндора по

лестнице. Римусу пришлось идти медленно, чтобы остальные за ним успевали,
но ему не терпелось с этим покончить. Идея, конечно, хорошая и всё такое — но
это займёт целую ночь, если они хотят сделать всё как следует, а ему по
вторникам рано вставать.
— Привет, Римус!
За первым же поворотом они столкнулись с Кристофером. Это уже становилось

просто смешно. Куда бы он ни пошёл, если не Снейп следил за ним, так
Кристофер. Римус взял себя в руки и широко улыбнулся, спиной ощущая
присутствие троих мародёров под мантией-невидимкой.
— Привет, Кристофер, как дела?
— Неплохо! — радостно улыбнулся тот. — Я как раз шёл в общую комнату,

хочешь поиграть в шахматы?
— Э… прости, я патрулирую, — Римус похлопал по своему оловянному значку.
— А, точно. А где Лили?
— В туалете, — быстро сказал он. — Я её жду.
— Тогда я подожду с тобой! — улыбнулся Кристофер. Невероятно! Римус

подавил порыв хлопнуть себя по лбу.
— О, нет, — засмеялся он, пытаясь сохранить дружелюбный тон. — Нет, ты иди в

общую комнату… Уже почти отбой, я не хочу назначать тебе отработку.
— О, ладно, хорошо, — кивнул Кристофер. Римус всегда его разочаровывал.

560/1533
— Тогда, может быть, увидимся позже? Я забыл сказать, жду не дождусь твоей
вечеринки!
— Моей чего?!
Прямо за спиной Римуса раздался громкий раздражённый стон. К счастью,

Кристофер, похоже, его не услышал.
— В честь твоего дня рождения! Я так рад — я не смог прийти на вечеринку к

Сириусу Блэку в ноябре, надо было закончить эссе по зельеварению, но в этом
году точно разберусь со всеми делами и приду!
— Супер… — ответил Римус, поднимая большие пальцы вверх. Просто свали уже,
бога ради! — Тогда увидимся там.
Кристофер счастливо потопал к лестнице. Римус ухмыльнулся и развернулся к

невидимым друзьям у себя за спиной.
— Моя вечеринка, значит?
— Это должен был быть сюрприз! — прошептал Джеймс.
— Что это вообще за мелкий придурок?! — спросил Сириус.
— Оставь его в покое, — цыкнул Римус. — Он тебе ничего не сделал.
— Какой благородный профессор, — засмеялся Джеймс. — Скоро он начнёт

приносить тебе яблоки.
— Ну тогда пусть кто-нибудь из вас скажет ему, что я предпочитаю шоколад, —

спокойно ответил Римус, идя дальше по коридорам.
Они быстро разложили грязевые бомбы, и Римус наложил заклятие,

задерживающее их запуск — он уже какое-то время тренировался его
выполнять. Главное было убедиться, что все грязевые бомбы равномерно
распределены по замку, чтобы создать максимальную волну хаоса.
— Я установил время с интервалами в час, — тихо объяснил Римус. — Думаю,

Филчу потребуется где-то час, чтобы прибрать всё после первой партии, так что,
как только он закончит, взорвётся вторая партия, и потом третья.
— Мы больше никогда не будем над тобой смеяться, Лунатик, — пообещал

Сириус. — Ты чёртова легенда.
— Ну, надеюсь, никто не узнает, что это был я, — засмеялся он. — Мне нужно
думать о своей репутации.
— О, да, конечно, нельзя допустить, чтобы малыш Кристофер узнал, что его
герой на самом деле плохой парень, правда?
Римус резко ударил его локтем под рёбра.
— Скорее! — сказал ставший человеком Питер, заламывая руки. — Я обещал

пожелать Деззи спокойной ночи до отбоя… Давайте сейчас пойдём на этаж
561/1533
Когтеврана?
— Ах, молодость, — засмеялся Джеймс. — Целоваться со своей девчонкой перед

сном, пока твои друзья выкладывают бомбами пути её отступления…
— Она думает, что это забавно, — пожал плечами Питер, слегка покраснев.
— Эй, Пит, как далеко вы вообще зашли с Дездемоной? — грубо спросил Сириус.
Питер несколько раз медленно моргнул. Он не привык, чтобы Сириус к нему

обращался — хотя тот начал задавать ему самые разные вопросы, когда начал
встречаться с Мэри. Римус думал, что Сириус рассматривает эти отношения как
продолжение их гонки с поцелуями.
— Эм… что ты имеешь в виду?
— Ну, знаешь, — продолжил Сириус, беспечно жонглируя парочкой грязевых

бомб. — Над одеждой или под одеждой, над талией или под…
— Ничего подобного! — Питер уже был ярко-красным. — И… вообще, это тебя не

касается.
— Ой, да ладно тебе, а я расскажу, как далеко мы зашли с Макдональд.
— Я не хочу этого з…
— Она дала мне потрогать св…
— Всё, готово! — громко сказал Римус. — Следующая остановка — Когтевран!
У них ушёл ещё почти целый час, и закончили они, когда все уже давно спали.
— Мне пришла запоздалая мысль, — зевнул Джеймс, — что надо было начать
закладывать бомбы с самой дальней общей комнаты и двигаться в сторону
нашей.
Римус сонно кивнул.
— Но мы это сделали! — воскликнул Сириус. — Мародёры вернулись!
— Мы никуда и не уходили, — пробормотал Питер. Он всё ещё был недовольным

после разговора с Сириусом.
Они были уже на полпути назад, когда Римус почуял запах миссис Норрис. Он
шепнул остальным, и Питер быстро обратился в крысу, больше от нервозности,
чем почему-либо ещё. Джеймс как раз поднимал мантию, чтобы укрыть их всех,
когда из-за угла вышла кошка и с негодованием замяукала на них. Сириус, до
сих пор полный энергии, подмигнул Джеймсу.
— Смотрите сюда! — он обратился в собаку, гавкнул три раза, миссис Норрис

развернулась и дала дёру. Сириус снова обернулся в человека, истерически
хохоча.
— Кто здесь?! — раздался голос Филча из-за того же угла.

562/1533
— Ты идиот! — застонал Римус. — И чего ты добился?!
— Бежим! — сказал Джеймс и рванул в сторону общей комнаты. Питер запищал

и устремился за ним. Римус пытался не отставать, но бедро мешало, поэтому
скоро он замедлился. К его большому раздражению, Сириус остановился рядом с
ним.
— Иди! — выдохнул он, махнув Сириусу рукой. — У меня не будет

неприятностей, а у тебя будут, не останавливайся…
— Ерунда, Лунатик, — сказал Сириус, быстро оглядываясь вокруг. Его лицо

озарилось. — Сюда! — Сириус схватил Римуса за запястье, втащил в ближайший
шкаф-кладовую и как можно тише закрыл за ними дверь.
— Превосходно, — раздражённо шикнул Римус и вырвал свою руку. — Теперь,

если он нас поймает, поймёт, что мы что-то устроили.
— Ой, да расслабься ты, — закатил глаза Сириус. — Самое худшее, что нам
светит, это отработка. Раньше ты получал кучу отработок, раньше ты был
весёлым.
— Что ж, прошу прощения, если мне не кажется весёлым застрять с тобой в

кладовке на всю ночь! — жарко прошептал в ответ Римус. Внутри было темно, и
он знал, что Сириус не мог видеть его так же хорошо, как он сам видел Сириуса.
— Люмос! — прошептал Сириус, зажигая свою палочку и копаясь у себя в

кармане. Внутри было мало места, и он всё время заезжал локтем Римусу по
бедру.
— А сейчас-то ты что делаешь?! — рявкнул Римус, пытаясь отстраниться как

можно дальше. Ну почему он не оказался в кладовке вместе с Джеймсом? Или с
Питером? Питер был бы идеальным вариантом.
— Не перевозбуждайся, — пропыхтел Сириус. — У меня с собой Карта… погоди…

ага! — он вытащил лист чистого пергамента из заднего кармана и приложил к
нему палочку. — Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только
шалость…
Ничего.
Сириус прочистил горло:
— Кхм-кхм. Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость…

Лунатик, она сломалась.
— Или это просто старый лист пергамента, и Карта у кого-то другого, —

предположил Римус.
— Поттер! Я, блядь, убью его!
— Да нет, всё хорошо, — сказал Римус, быстро думая. — Если она у Джеймса, то
он сможет нас найти. Или хотя бы будет знать, где мы.
563/1533
— Ну, да, наверное, ты прав. Тогда нам, что, просто ждать?
— Ну, учитывая, что ты загнал нас в угол, другого выхода нет.
Сириус тяжело вздохнул. Римус почувствовал его дыхание на своей ключице. Он

попытался снова отстраниться, чувствуя опасную тяжесть у себя в штанах.
— Годрик, — фыркнул Сириус, — да что с тобой не так?!
— Что?! — удивился Римус.
— Ты с самого начала оттягивал эту проделку как только мог, избегаешь нас с
Джеймсом с Рождества…
— Я готовлюсь к экзаменам, а у вас квиддич! Нам больше не двенадцать, мы не

можем проводить всё время вместе!
— С Эванс ты проводишь достаточно времени.
— Мы старосты, и она помогает мне с зельеварением.
— А что с настроением?
— Что с настроением?
— С твоим! Ты весь год ворчишь!
Римуса сильно задело услышать, что он ворчит, от местной гриффиндорской

королевы драмы, но придержал язык. Не стоило начинать ссору, не тогда, когда
они стоят так близко, что соприкасаются коленями.
— Ничего подобного. Просто стресс из-за экзаменов.
— Я тебе не верю, — прямо сказал Сириус. Его палочка потухла, но он смотрел

прямо на Римуса. Может, он всё-таки мог видеть в темноте. Собаки же видят в
темноте, да? Римусу казалось, что глаза Сириуса сияют, как фары. — Что-то не
так. Лунатик, расскажи мне.
— Всё в порядке. Отстань от меня, ладно?
— Ладно, — ответил Сириус менее агрессивным тоном. — Ладно, но я хотел бы,

чтобы ты мне рассказал. Раньше ты рассказывал мне свои секреты.
— Слушай, сейчас не время для этого, — прошептал Римус, закрыв глаза и

отвернувшись. — Нас сейчас поймают, и мы заработаем месяц отработок. Нам
надо заткнуться.
Он почувствовал, как Сириус кивнул, и они замолчали.
Мог бы и придумать отговорку для своего настроения, подумал Римус. Если уж

стресс из-за экзаменов не прокатил, можно было упомянуть войну. Не то чтобы
мародёры особо о ней говорили, но Римус о ней на самом деле много думал, так
что это было бы более правдоподобно. Но он не хотел напоминать Сириусу об
этом после всего, через что тот прошёл. Он подумывал упомянуть о проблемах
564/1533
со Снейпом — но точно так же беспокоился о реакции Сириуса. Тот и так в
последнее время находил достаточно проблем на свою голову, ещё не хватало,
чтобы он из-за него набросился на Северуса. Римус сам с ним разберётся.
Иногда, когда Римус не мог уснуть, он размышлял, не сказать ли, что ему всё-
таки нравится Мэри. Он был уверен, что Сириус с пониманием к этому отнесётся,
и это было бы идеальной отговоркой. Или он мог притвориться, что Грант —
девчонка, и всё им рассказать. Он решил этого не делать и чувствовал себя
виноватым за подобные мысли. В лучшем случае это было бы нечестно, и
неуважительно — в худшем, пусть даже Грант никогда об этом не узнает.
Ему ничего не оставалось, кроме как ждать, пока это пройдёт.
Боже, в этой маленькой кладовой было так тепло. Римус всеми силами старался
прижиматься спиной к стене. Здесь практически не было места; если Сириус
приблизится к нему хотя бы на сантиметр, они прикоснутся друг к другу, а
если — кошмар всех кошмаров — они прикоснутся где-нибудь ниже пояса, то
Сириус узнает, что Римус твёрдый как железо.
Это была пытка.
— Лунатик? — прошептал Сириус так тихо, что Римус решил, ему это показалось.
Но Сириус смотрел на него со странным выражением лица. — Ты…
Внезапно дверь благословенно распахнулась, и за ней показался ухмыляющийся

Джеймс с Хвостом на плече.
— Развлекаетесь, детишки?
Римус готов был его поцеловать.
— Наш герой, — слабо улыбнулся он.
Песня в начале — «Hellraiser» группы The Sweet.
565/1533
Пятый год: Сладкие Шестнадцать
Вторник, 9-е марта, 1976 год.
Это было чудом эпического размера, что их не поймали в ту ночь — и ещё более
чудесно было то, что на следующий день их шалость прошла без сучка без
задоринки, и вылилась в освобождение от уроков на всё утро, пока Филч
разбирался с кошмарной вонью. Остальные уроки проводились на улице в
солнечном свете ранней весны, что, по мнению мародёров, было явной победой.
К тому же, Сириус едва смог сдержать восторг, когда тем же вечером они
вернулись в свою комнату и увидели на доске объявлений напоминание, что
собаки не входят в список одобренных Хогвартсом животных для учеников.
Разумеется, у остальных ребят это вызвало великое недоумение.
— Я никогда не видел здесь собаку! У кого есть собака?
— Если кто-то из слизеринцев завёл собаку, то я привезу из дома своего

кролика!
— Вообще-то, мне кажется, я как-то видела собаку на улице — может, какая-то

бродяжка?
Можно даже не упоминать, что Сириус с Джеймсом были просто в своей стихии.
— Я всё разнюхаю! — объявил Сириус.
— Держу пари, этот пёс у нас прямо перед носом! — с притворным негодованием
говорил Джеймс.
— Он может быть ближе, чем мы думаем!
Римус смеялся вместе с ними, пытаясь скрыть дискомфорт. Пока что Сириус
ничего не сказал о том получасе в кладовке. Римус мог только предположить,
что Сириус либо:
а) не увидел в произошедшем ничего необычного, и Римус снова слишком обо

всём переживает (наиболее вероятно);
б) либо теперь знает о Римусе всё, все его тёмные желания и глубокие секреты
— и предпочитает не говорить об этом, потому что это было слишком неловко
(наименее вероятно, но более пугающе).
В любом случае, Римус с головой окунулся в учёбу, обязанности старосты и

соблюдение правил, как положено прилежному ученику. Так он хотя бы точно не
пересечётся с Сириусом, потому что Сириус явно решил делать прямо
противоположное.
Конечно, тот никогда не славился соблюдением правил. Но даже Джеймс

заметил, что в этом году Сириус будто пытается установить какой-то
антирекорд. Почти каждый вечер он ходил на отработки, редко выполнял
домашнее задание (несмотря на то, что мог выполнить его одной левой, если бы
захотел) и проводил свободное время, развлекаясь проделками и проверяя, как
566/1533
далеко сможет засунуть язык в глотку Мэри Макдональд. Не то чтобы Мэри
особо возражала.
Ничего страшного. Всё было именно так, как и должно было быть.
Но это было непросто. Римус осознал, что, хоть это и было облегчением — не
видеть единственного человека, рядом с которым терял голову — также это
было и пыткой — не видеть единственного человека, рядом с которым терял
голову. Марлин и Лили были прекрасными — добрыми, и смешными, и умными, и
щедрыми. Но они были плохой заменой мародёрам.
Он даже попытался больше разговаривать с Кристофером — спрашивать его о

доме или о музыке, которая ему нравилась. Но всё оказалось хуже, чем он
ожидал. Кристофер был чистокровным волшебником, который не знал никакой
магловской музыки и даже не хотел знать. К тому же, он осознал ошибку,
которую совершил, рассказав Римусу о вечеринке в честь дня его рождения, и
никак не мог перестать извиняться, что довольно сильно раздражало.
Римус уже пообещал Джеймсу, что будет притворяться удивлённым на

вечеринке в его честь. Конечно, он пытался отговорить друзей — но он молил их
о скромном дне рождения с первого года и знал, что вряд ли когда-нибудь его
получит.
— Не поднимайте из-за меня шум! — сказал он за ужином накануне вечером. —

Лили с ума сойдёт…
— Чушь, — самодовольно сказал Джеймс. — Лили разослала половину

приглашений!
— Приглашений?!
— Да, заинтересованных было много. Мы даже подумывали о том, чтобы брать

деньги за вход, — объяснил Сириус, сверкая глазами с другого конца стола.
Римус быстро опустил взгляд в тарелку. Он решил больше никогда в жизни не

встречаться с Сириусом взглядом. Это будет нелегко, но это был единственный
выход; в этом он был уверен.
— Твоя маленькая библиотечная банда хотела прийти, — продолжил Джеймс. —

А там не все гриффиндорцы, так что пришлось открыть вход другим
факультетам… И ещё есть эта странная группа семикурсников, которые сказали,
что ты «абсолютная легенда» — понятия не имею, кто это такие, ты, что, ведёшь
какую-то двойную жизнь, Лунатик?
Римус пожал плечами. Некоторые ребята до сих пор спрашивали у него

сигареты, хоть он больше не продавал их. Но обычно он был не против
поделиться сигареткой, если был уверен, что когда-нибудь одолжение ему
вернётся.
— Ну, как бы то ни было, — Джеймс поправил очки на носу, — у тебя просто

слишком много поклонников, Лунатик. Не можем же мы всем им отказать за
такое короткое время, оставшееся до вечеринки, правда?
— Ладно. Но никакого алкоголя, — вздохнул Римус. — Будний день всё-таки.

567/1533
***
Среда, 10-е марта, 1976 год.
Утром дня рождения Римуса на улице лил дождь, но ему было плевать. Он
проснулся и увидел гору подарков от Поттеров — разные милые вещи, типа
сладостей и домашнего торта, плюс хороший ежедневник в кожаной обложке и
перья. Ещё там были открытки от всех — и от профессора Ферокса тоже, из-за
чего Римус вспыхнул с головы до ног.
За завтраком мародёры сподвигли всю школу спеть Римусу «С днём рождения

тебя», и он выдержал пять куплетов, прежде чем попытался спрятаться под
столом. Слизеринцы фыркали с каменными лицами, и на волне общей радости
Римус даже показал Снейпу язык.
После этого мародёры навалили на его тарелку высокую гору тостов с каждой из
возможных начинок и вручили свои подарки. Сириус и Джеймс были в красной
форме, готовые к утренней тренировке по квиддичу перед уроками.
— А это обязательно, Поттер? — заныла Марлин, глядя на зачарованный

потолок, который был серым и ненастным.
— Да, если мы хотим выиграть Кубок, — кивнул Джеймс, подливая ей ещё кофе.
— И ещё раз, после последнего звонка, перед… сама-знаешь-чем, — он так
усиленно подмигнул Марлин, что Римус чуть не рассмеялся.
— Не палишься, Поттер, — выгнула бровь Марлин.
— Ладно, мне надо в библиотеку, — сказала Мэри и попыталась слезть с колен

Сириуса. — Надо сдать учебник по прорицанию, пока Пинс меня не повесила, не
утопила и не четвертовала.
— Увидимся после второй тренировки? — спросил Сириус, удерживая бёдра

Мэри.
— Не-а, — покачала та головой, и большие кольца в ушах шлёпнули её по щекам.

— Я очень отстаю по истории, думала заскочить на один из уроков Римуса.
— Внеклассных занятий, — быстро исправил Римус, тщательно избегая парочку

взглядом.
— Как скажете, профессор Люпин, — дерзко ухмыльнулась она.
— Эй, — Сириус потянул её за мантию, чтобы вернуть внимание себе. — Я думал,

ты будешь сидеть на трибунах и делать домашку.
— Ну, я сказала «может быть», — вырвалась Мэри из его хватки. — Но сегодня

просто тундра на улице, и Римус очень хорошо всё объясняет…
— Ладно, — зло сказал Сириус, тряхнув волосами, и сложил руки на груди. —

Делай, что хочешь, мне плевать.
— Эй, даже не начинай со мной эту игру, мистер Блэк, — нахмурилась Мэри. —
568/1533
Ты проиграешь, это я тебе обещаю.
Сириус не поднял взгляд. Мэри упёрла руки в бока:
— Поцелуй на прощание?
Сириус не двинулся с места. Мэри разозлилась.
— Ладно, — огрызнулась она и слегка топнула ногой. — Увидимся, когда

увидимся, чёрт тебя дери, — и вылетела из зала.
Все неловко переглянулись, и теперь Римус был не единственным, кто избегал

взгляда Сириуса. К счастью, Сириус для разнообразия был солидарен с
чувствами остальных и поднялся с места.
— Увидимся на поле, — пробормотал он Джеймсу и вышел из зала, плащ

развевался у него за спиной.
— Ну, — сказала Марлин, — уже предвкушаю, как буду слушать об этом

следующие две недели. Надеюсь, они скоро помирятся.
Все за столом согласились.
***
— Дело в том, — сказала Мэри Римусу позже вечером, пока красила ногти в
тёмный оттенок красного, — что мы с Сириусом оба сильные личности,
понимаешь? В «Ведьмином еженедельнике» писали, это значит, что наши
отношения очень страстные.
— М-м, — ответил Римус, пытаясь пропускать её болтовню мимо ушей и

закончить карту по астрономии.
— Конечно, страсть — это очень хорошо в отношениях, — продолжила она, дуя

на ногти. — В смысле… с этой стороны всё очень хорошо, — улыбнулась она
самой себе этой ужасной, самодовольной, удовлетворённой, счастливой
улыбкой, которая всегда расцветала на её губах, когда она говорила о Сириусе.
— Но ему нужно понять, что у меня есть своя жизнь, понимаешь? Я хочу сказать
— это же семидесятые!
— Да, супер, — кивнул Римус, не отрываясь от работы.
— Римус? — рядом с ним возник Кристофер. — Ты заполняешь звёздную карту?

Можно мне посмотреть?
— Астрономия — не самый мой сильный предмет, Крис, — ответил Римус,

пытаясь сконцентрироваться на том, что пишет. — Будет лучше, если ты просто
почитаешь учебник…
— О, нет, держу пари, ты просто великолепен!
— Это, правда, не…
— Римус? — подала голос Мэри, наклонившись над столом и играя своей

569/1533
линейкой, и оставила небольшой след красного лака на его пергаменте. — Ты
меня слушаешь? Я спросила, знаешь ли ты, почему Сириус…
— Люпин! Люпин! — из прохода за портретом выбежал знакомый третьекурсник.

— Я потерял твои записи про единорогов, прости, мне так жаль, но…
— Здоров, Люпин, можно одолжить сигаретку? — появилась какая-то

шестикурсница.
Римус скривился. Его начинала мучить тупая головная боль.
— Просто… пожалуйста, замолчите все! — сказал он гораздо более грубо, чем

намеревался. Он поднял голову и обнаружил, что все смотрят на него, распахнув
глаза. — Эм-м… у меня голова болит, я пойду прилягу, — он поднялся.
— О-о-о! — воскликнула Мэри и тоже встала. — Ты не можешь! Прости, Римус, но

парни там планируют… э… в смысле, делают… э… в смысле… — она закусила
губу. — Я должна была задержать тебя здесь…
Римус сделал глубокий вдох.
— Ладно. Тогда я пошёл в больничное крыло.
Он отказался от всех предложений проводить его и покинул библиотеку как

можно быстрее, каждый шаг отдавался болью в его черепе. Дело плохо,
придётся начать грубить людям — чтобы сохранить здравый рассудок, если уж
на то пошло. Когда он вообще успел заделаться всеобщим лучшим другом?
Разве он не тот же тощий и грубый гопник из приюта, каким был всегда?
Прохладная тишина больничного крыла так успокаивала, что Римус мог бы даже
разреветься. Хоть обычно чувствовал себя дома в красной комнате
Гриффиндора, но только в прохладной серости больничного крыла Римус
впервые в Хогвартсе ощутил себя по-настоящему спокойно. Несколько секунд он
стоял с закрытыми глазами, наслаждаясь моментом. Если бы он только мог
остаться здесь на весь вечер.
— Здравствуй, Римус, дорогой, — улыбнулась мадам Помфри, когда вышла из

своего кабинета. — Всё в порядке?
— Я, эм…
О нет. Он правда сейчас разревётся. Он беспомощно сглотнул и поднял кулак ко

лбу.
— Римус? — медсестра быстро подошла к нему, взволнованно нахмурив брови.

Она до сих пор была немного выше него, но их глаза были примерно на одном
уровне.
— Простите, — он схватил ртом воздух, голос был сдавленным и странным из-за

того, что он боролся со слезами. — У меня… у меня голова болит.
— Садись, — ласково сказала мадам Помфри, указывая рукой на ближайшее

кресло рядом со свободной постелью. — У меня есть кое-что.
570/1533
Она призвала небольшой оловянный пузырёк из своего кабинета. Он влетел в её
ладонь, она открыла и передала ему.
— Сделай два больших глотка. Не переживай, оно сладкое, — её глаза слегка

блестели.
Римус осушил зелье и моментально почувствовал, как напряжение покидает его

шею и голову, будто водой смыло.
— Спасибо, — он склонил голову, его голос до сих пор был низким. — Простите.
Немного остро отреагировал.
— Дорогой Римус, — засмеялась мадам Помфри, — я знаю тебя уже пять лет, и за
эти пять лет ты ни разу ни на что не отреагировал остро. У тебя точно всё
нормально?
— Да, сейчас лучше, спасибо.
— Я имела в виду… в целом? — надавила она. — Я слышала, что ты пытаешься

угнаться за всеми зайцами сразу — постоянно занимаешься в библиотеке, и у
тебя ещё обязанности старосты и твоё… ну, твоё здоровье.
— Всё нормально, — Римус яростно потёр глаза. — Честно. Просто… может,

просто устал. Я пойду спать.
— С днём рождения, Римус, — сказала волшебница, когда он поднялся на ноги.
— Спасибо, — вежливо кивнул он. Но потом она сделала кое-что очень странное.
Она тоже встала и обняла его. Очень крепко и не очень долго. Это было чудесно.
— Береги себя, — сказала она ему вслед.
Он медленно шёл назад и жалел, что у него с собой нет мантии-невидимки. Он

сейчас хотел бы обойтись без Северуса, который постоянно за ним следил, или
без необходимости останавливать поединок проклятий между двумя
первогодками. Когда он наконец дошёл до портрета Гриффиндорской башни,
ему правда хотелось просто лечь спать. Но, естественно, у мародёров были
другие планы.
— С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, РИМУС! — взорвалась вся общая комната, как только он

появился на пороге.
Они проделали невероятную работу. Со всех балок, рамок портретов и картин

свисали ленты — а всё остальное было щедро усыпано конфетти. Друзья Римуса
со всех факультетов и курсов улыбались ему, а над их головами летали стаи
настоящих светящихся фей. Столы были уставлены сэндвичами, тортами,
пирожками и булочками вокруг очень подозрительной миски с пуншем.
Он улыбнулся так широко, как только мог, и вошёл внутрь.
— Боже мой! — воскликнул он, надеясь, что у него удалось по-настоящему

«удивлённое» лицо. — Вы все с ума сошли!
Они засмеялись и затащили его в комнату, где поздравляли, хлопали по спине,

571/1533
обнимали и желали всего хорошего. Заиграл проигрыватель, и вечеринка в
честь шестнадцатого дня рождения Римуса развернулась на полную катушку.
— Мне кажется, тут ещё круче, чем на вечеринке Сириуса, — сказал Джеймс,
передавая Римусу стакан фиолетового пунша. — Только не говори ему, что я это
сказал.
— Понятия не имею, что все эти люди здесь делают… — ответил Римус, в шоке
оглядываясь. Здесь были ребята из всех его классов и его учебная группа — с
некоторыми из них он вообще говорил-то всего несколько раз.
— Потому что ты Лунатик, конечно же. Лицо мародёров, — пихнул его Джеймс.
— Вау, посмотри на Эванс…
Лили выглядела прекрасно в тёмно-бордовой мини-юбке и высоких босоножках

на платформе. Она с Марлин и Мэри танцевали вместе, смеясь и подняв руки над
головой.
— Пожалуйста, скажи мне, что кто-нибудь конфисковал твою метлу на вечер, —

сказал Римус Джеймсу, и тот рассмеялся.
— Не переживай, я не планирую в скором времени так нажираться. Сегодня я

буду строить из себя неприступного и набивать себе цену.
— Ей это понравится, — ответил Римус.
Он просканировал комнату в поисках Сириуса, но его нигде не было. В кресле

сидел Питер и вжимался в Дездемону. Кристофер увлечённо что-то обсуждал с
девчонкой из Когтеврана и время от времени смотрел на Римуса и улыбался. Вся
команда Гриффиндора по квиддичу толпилась вокруг миски с пуншем, подбивая
друг друга выпивать всё больше и больше. Сириуса нигде не было.
Джеймс, наверное, заметил, что он ищет его взглядом.
— Он где-то хандрит из-за Мэри, — объяснил он. — Я сказал ему, что если он,
блядь, не может взять себя в руки, то лучше ему не спускаться вниз и не
портить никому праздник. Я отнёс ему пару стаканов пунша, но это не
сработало.
— А, понятно. Значит, они до сих пор не помирились? — Римус посмотрел на

Мэри, которая всё ещё танцевала и привлекала к себе взгляды почти всех
парней в комнате.
— Похоже на то. Я думал, что если не сюсюкаться с ним, то это поможет, но у

тебя это гораздо лучше получается. Так что он хандрит. Но не думай о нём,
Лунатик, наслаждайся своей вечеринкой!
Он искренне пытался. Торт, который отправила миссис Поттер, был

потрясающим — тяжёлый тёмный шоколад с белой глазурью и разноцветной
посыпкой. Свечи были зачарованы гореть весь вечер и не капать воском, и
потухли только на пару секунд, когда их задул Римус. Он не танцевал, хотя
Марлин и Лили пытались вытащить его пару раз, но зато он разговаривал,
благодарил людей за поздравления и поболтал с ребятами с седьмого курса
насчёт того, каких КОТОВ ему сдавать.
572/1533
— Тебе надо быть учителем, — сказал один из них. Римус решил, что это было
мило с его стороны, но совершенно безумно.
Наверное, время близилось к полуночи, когда он похлопал себя по заднему

карману, ища сигареты, но не обнаружил там пачку. Он вздохнул и подумал, не
уйти ли ему — но к этому времени уже достаточно выпил и действительно хотел
покурить. На дне его чемодана была ещё одна пачка, если не стащил Сириус. Он
решил пойти и проверить.
На лестнице он столкнулся с Джеймсом.
— Прости, Лунатик, — тот выглядел немного пьяным и раздражённым. — Он

сейчас спустится.
Римус посмотрел Джеймсу за плечо и увидел мрачное лицо Сириуса наверху

лестницы.
— Ты же ещё не идёшь спать? — спросил Джеймс.
— Нет, — Римус покачал головой, словно онемев. — Сигареты.
— Мерзкая привычка, — сказал Джеймс с косой ухмылкой. Он бросил взгляд

через плечо. — Давай, пойдём, Блэк.
— Одну минуту, — сказал Сириус, глядя на Римуса. — Я хочу поздравить

Лунатика с днём рождения.
— Ладно, только быстрее, — невнятно пробормотал Джеймс. — Римус, скажи ему

проглотить свою блядскую гордость, спуститься вниз и засосать Мэри, ладно?
— Ладно, Сохатый.
Джеймс открыл дверь, и на секунду шум и свет заполнили лестницу, но затем

снова были приглушены тяжёлой дверью. Сириус и Римус остались одни.
— С днём рождения, Лунатик, — сказал Сириус и спустился на пару ступеней,

чтобы быть на одном уровне с Римусом.
— Спасибо, — сказал Римус так непринуждённо, как только мог. — Ты, э… ты в

порядке?
— Да, нормально, — сказал Сириус, хотя это было очевидной ложью. Он теребил
в руках пустой стакан. — Прости, что испортил тебе вечеринку.
— Не испортил. Всё было здорово.
— Хорошо.
Тишина. Сириус опустил глаза, затем снова поднял их на Римуса.
— Джеймс говорит, что я должен пойти и первым помириться с Мэри.
— Наверное, это хорошая идея.

573/1533
— Ты тоже так думаешь?
— Ну… да? — Римус был сбит с толку. — Ты… эм. Я думал, тебе нравится Мэри.
Сириус пожал плечами, снова посмотрел на Римуса, и его тёмные глаза

сверкнули серебряным отблеском. Его губы блестели и покраснели от питья, и
он ухмылялся своей вечной дерзкой усмешкой. Римус очень хотел отвернуться,
Сириус был таким потрясающим. Это не могло быть правильно — вот так вот
пялиться друг на друга. Это не могло закончиться хорошо.
— Мне правда нравится Мэри, — сказал Сириус, немного наклоняясь вперёд.

Римус чувствовал его дыхание на своей коже.
— Тогда иди и поцелуй её, идиот, — быстро сказал Римус и попытался отступить
назад, но врезался в стену за спиной. Это была такая идиотская узкая лестница
— будто они снова стояли в кладовой.
— Пойду, — сказал Сириус, слегка прикусив губу. О боже, подумал Римус. —

Пойду. Через минуту.
Римус сглотнул.
— Ты когда-нибудь целовался, Римус?
— Нет, ты же знаешь, что нет, — к этому времени врать было уже легко.
Сириус кивнул и снова посмотрел на него. Этот прямой знающий взгляд.
— Это правда не так страшно, как ты думаешь, — сказал Сириус.
Римус больше не мог этого выдержать.
Он никогда не поймёт, что на него нашло в этот момент. Для него это просто
было слишком, так что он схватил Сириуса за шею и притянул к себе,
прижимаясь губами к его губам. Это было так страшно — и потрясающе. И даже
ещё больше, когда Сириус начал целовать его в ответ, открывая рот и позволяя
Римусу проскользнуть языком внутрь. Это было одновременно пугающе,
невероятно и знакомо. Он не мог думать — будто все датчики в его мозгу
одновременно закоротило, сверкая и потрескивая, посылая искры повсюду. «Да»
было единственной мыслью в его голове: да-да-да-да.
Они одновременно опомнились и оторвались друг от друга. Римус отдёрнул

руку, и Сириус уставился на него, широко распахнув глаза. Римус первым отвёл
взгляд.
— Мне лучше… — Сириус отступил в сторону общей комнаты.
— …да, я просто… — Римус попятился вверх по лестнице.
Сириус растворился в шуме вечеринки, и Римус тяжело выдохнул, чувствуя, что

вот-вот упадёт на пол. Он провёл рукой по волосам и вытер рот. Протёр глаза и
подавил порыв проломить кулаком стену. Какого чёрта он натворил?! Сириус
решит, что он совсем свихнулся — или хуже. Римус никогда не делал ничего
574/1533
подобного раньше. Может, он действительно свихнулся.
Он должен извиниться. Он должен всё исправить, пока Сириус не рассказал

Джеймсу — пока они все не узнали.
Римус поправил рубашку и спустился по лестнице, надеясь поймать Сириуса и

извиниться перед ним — объяснить это как-нибудь. Он вернулся в общую
комнату, которая до сих пор стояла на ушах в свете и музыке, и увидел то, что
заставило его застыть на месте. Он сделал пару шагов назад, не в силах отвести
взгляд.
Сириус целовал Мэри.
Он прижимал её к мраморному камину, и та, похоже, прижималась в ответ с

такой же силой. Она обнимала его за шею, её тонкие тёмные пальцы играли с
его волосами. Все вокруг одобрительно кричали и свистели.
Римус развернулся на месте и вылетел из комнаты. Он проигнорировал Питера и

Джеймса, которые хотели спуститься на кухню, чтобы раздобыть ещё еды. Он
лишь молча покачал головой и поднялся в их спальню, задвинул занавески
вокруг своей кровати и лёг на спину со странным чувством.
Он закрыл лицо руками и подумал о Мэри и Сириусе вместе. Он думал о глазах

Сириуса и об изгибе бёдер Мэри, пока не провалился в беспокойный сон.
Пососушки можно прочитать от лица Сириуса —

https://ficbook.net/readfic/10388531/26734467#part_content
575/1533
Пятый год: Следующее Утро
Четверг, 11-е марта, 1976 год.
— Привет, Грант.
— Здоров, Римус.
— Как ты?
— Как я? Это ты как, придурок? Это же ты сейчас мысленно разговариваешь со

мной.
— Да, прости за это.
— Да ничего, я не занят. Я даже не настоящий.
— Ты настоящий, я просто не могу поговорить с тобой в реальной жизни. Я даже

не знаю, где ты сейчас.
— Я ничем не могу тебе с этим помочь. Чо как, чо случилось?
— Я поцеловал Сириуса.
— Ёбушки-воробушки!
— Что мне делать?
— А я откуда знаю? Я разве не говорил тебе этого не делать?
— Да, но… Он поцеловал меня в ответ. Мы целовались минимум минуту.
— Ты уверен, что ты это не придумал?
— Да…
На этом месте Римус сдался. Он лежал в своей кровати без сна с пяти утра, то
впадая в панику, то взлетая до небес от радости. Он наверняка свихнулся.
Чокнулся. Сошёл с ума. Спятил. Ебанулся. Он решил, что если поговорит с кем-
нибудь, это поможет — но с кем он мог поговорить в такую рань? Особенно
когда дело касалось секрета, из-за которого, как думал Римус, его могут
отчислить.
Не в силах найти решение в разговоре с воображаемым другом (с воображаемой

версией реального друга) он прибегнул к прежней, ещё менее конструктивной
тактике — мысленно возвращаться к тем трём минутам на лестнице с Сириусом
и не вспоминать о той последней минуте, когда они сбежали друг от друга.
Жалел ли он об этом? Сейчас было слишком рано об этом говорить. С одной

стороны, Римус мог разрушить лучшую дружбу, которая когда-либо случалась в
его жизни — и вряд ли случится впредь. С другой стороны, это был чертовски
охеренный поцелуй.
576/1533
По своему ограниченному опыту Римус не мог однозначно судить, но считал, что
если ты просто с ума сходишь по кому-то, это ещё не значит, что целоваться с
этим человеком будет так же охеренно, как ты себе представлял. И Римус знал,
что иногда его воображение бывает слишком буйным — но Сириус был
Сириусом. Это было как угодно, но явно не разочаровывающе. Вообще-то, это
было идеально.
Пока ты притворялся, что последней минуты не было.
Подавив стон, он отругал себя и попытался размышлять логически. Подойди к

этому, как к эссе, подумал он. Собери все факты и потом сделай выводы.
Итак, факты:
1. Римус Люпин поцеловал Сириуса Блэка взасос.
2. Сириус Блэк не разбил ему нос в тот же миг.
3. Сириус Блэк, вообще-то, поцеловал Римуса Люпина в ответ (несмотря на то,

что говорил воображаемый Грант).
4. Сириус Блэк также поцеловал Мэри Макдональд сразу после поцелуя с

Римусом Люпином и при этом с большим энтузиазмом.
5. Сириус Блэк не вернулся в их спальню. Вообще.
Блядь. Блядское ебучее блядь.
Римус вылез из кровати. Бесполезно было бездельно ворочаться туда-сюда. Ему

нужно было убраться из башни. Слева от него пустовала кровать Сириуса. Если
Сириуса не было в кровати, то он наверняка в общей комнате. Римус захватил
мантию Джеймса.
У него хорошо получалось двигаться тихо и не издавать лишних звуков, но ему

не нужно было переживать. Сириус отсутствовал для этого мира — он лежал на
диване навзничь, откинув голову, оголив идеальную линию челюсти. Мэри
прижималась к его груди, на них обоих кто-то набросил вязаный плед. Римус
быстро прошёл мимо, желая убраться как можно дальше.
Ванные старост были, наверное, одним из самых странных мест во всём замке.
Римус решил, что ребята постарше просто подшучивали над ним, когда дали ему
пароль в поезде, ещё в сентябре. Он ходил туда только один раз, ещё в первом
семестре, но не смог смириться с необходимостью раздеваться в таком
огромном помещении. Что, если кто-нибудь зайдёт?
Однако в это конкретное утро ванные были единственным местом, где его точно
не найдут — даже если мародёры решат использовать Карту, они не смогут
зайти и достать его без пароля.
Он дошёл до четвёртого этажа, прошептал: «Чистота до блеска» — перед

входом и вошёл. Там никого не было: слишком рано. Он не раз размышлял,
существует ли какой-то специальный механизм, чтобы не дать никому войти
внутрь, пока ты моешься — но пока не обнаружил никаких доказательств его
существования и решил поостеречься.
577/1533
Раздевшись до майки и боксеров, Римус открыл воду и добавил мыльных
пузырей в ванну размером с олимпийский бассейн. Затем, не раздеваясь дальше,
опустился в воду. Римус решил, что эта ванная — одно из самых красивых
помещений в замке: всё выложено белым мрамором, золотые краны блестят на
свету. Запотевшие витражные окна изображали множество великолепных
сверкающих морских существ. Приятный цитрусовый аромат поднимался от
пышных пенных волн, и Римус наконец начал расслабляться.
Он так никогда и не научился плавать — ребятам из приюта предлагали

бесплатные уроки плавания в местном городском бассейне, но Надзирательница
не разрешала ему ходить туда. Он не возражал: ему не хотелось, чтобы другие
парни видели его шрамы. Но теперь, став старше, он решил, что хотел бы
научиться. Сириус как-то рассказывал о семейном отпуске на юге Франции, где
море было таким тёплым, что в нём можно было мыться. Римус не мог себе этого
представить. Единственным морем, которое он видел, было в Саутенде — и
однажды в Маргейте. Оно было чертовки холодным, грязного серо-зелёного
цвета. Не кристально голубого, каким его описывал Сириус.
И всё же Римус мог лежать на воде. Он лёг на спину и уставился в потолок.
— Развлекаешься?
— Да не особо.
— В общем, если он поцеловал тебя в ответ, а потом сбежал и поцеловал Мэри, с

чем это нас оставляет?
— Я не знаю, ясно?! С этим-то ты и должен помочь мне разобраться!
— Ладно, ладно, не перевозбуждайся.
— Не говори так. Сириус так говорит.
— Слушай, я делаю всё, что могу. Говорил же тебе, я даже не настоящий.
— Может, я просто очень плохо целовался.
— Может.
— Знаешь, настоящий Грант гораздо приятней тебя.
— Да ну, а чья эта вина? Это ты тут разговариваешь сам с собой, чеканутый.
Найди себе кого-нибудь реального, чтобы поговорить.
Римус нахмурился и вздохнул. Могло такое быть, что ты плохо целуешься и не

знаешь этого? Наверное. У него было недостаточно опыта, чтобы знать
наверняка. Но в тот момент он не чувствовал себя плохо… Он чувствовал себя
так, будто они подходят друг другу.
Он поцеловал меня в ответ.
Глубоко внутри Римус знал, что дело было не в том, как он это сделал. Дело
было в самом факте, что он вообще это сделал.
578/1533
Он знал это — но не был готов думать об этом прямо сейчас. Даже перед
воображаемым человеком. Если быть честным с собой до конца, Римус знал, что
Сириус имел полное право сбежать — быть в шоке, недоумении или даже ужасе.
И Римус видел сумасшедшую логику Сириуса Блэка в том, чтобы пойти и
засосать первую девчонку на своём пути сразу после чего-то подобного.
И снова на Римуса напали воспоминания о Сириусе, который прижимал Мэри к

камину, об этих руках на её талии, которые всего несколько секунд назад были
на его талии… И он невольно дёрнулся, забыв, что нужно оставаться на плаву.
Фыркая и кашляя, Римус вынырнул на поверхность воды, пена ему куда только
не попала.
— Римус, это ты?! — эхом раздался в ванной девичий голос.
Он с трудом убрал мокрые волосы с лица, проморгался и разглядел

расплывчатую фигуру Лили Эванс в розовом халате. Он с силой потёр глаза,
нашёл ногами дно и прокашлялся.
— Привет, Лили.
— Боже, ты в порядке? Я уже думала, мне придётся нырять и доставать тебя!
— Потерял равновесие.
— Поверить не могу, что ты опередил меня в ванную, я думала, первая проснусь.

У меня голова раскалывается, — Лили потёрла лоб со страдальческим
выражением лица.
— Да, этот пунш был очень крепким, — ответил Римус, хотя чувствовал себя
нормально. — Я уже собирался уходить… э… можешь отвернуться?
— О, конечно, прости! — улыбнулась Лили и отвернулась.
Римус подошёл к краю бассейна и нехотя вылез из тёплой воды. Он чувствовал

себя глупо и по-девчачьи, попросив её не смотреть — Джеймсу или Сириусу,
наверное, было бы плевать. Он схватил полотенце, обернул его вокруг себя —
вокруг плеч, а не просто вокруг талии. Это тоже было не особо мужественно, но
вот только вопросов Эванс о его шрамах не хватало.
— Готово, — сказал он, спеша в раздевалку.
Он услышал, что Лили снова включила воду, и сладкий запах лаванды наполнил
комнату, пока он сушился и переодевался в школьную форму.
— Так куда ты пропал вчера вечером? — позвала Лили сквозь шум бегущей воды.
— Мы, наверное, тусили ещё до двух. Поттер так нажрался.
— Наверное, я тоже перебрал, — ответил Римус. — Пошёл спать в двенадцать.
— Слабак! — поддразнила его Лили. Он услышал, что кран закрылся, и Лили с

громким всплеском опустилась в воду. — И всё равно, — продолжила она, — хотя
бы Сириус с Мэри помирились, да?
579/1533
— Да, нам повезло, — подчёркнуто ровно ответил он, выходя из раздевалки.
Лили болталась в дальнем углу бассейна, окружённая морем фиолетовой пены,

рыжие волосы собраны в пучок. Она улыбалась.
— Я в библиотеку, — сказал Римус. Полностью одетый в тёплой влажной ванной,

он чувствовал себя неловким и неуклюжим.
— Естественно, — засмеялась она. — Куда же ещё? Ой, ты видел объявление в

общей комнате?
— Нет, — покачал он головой. В общей комнате он не смотрел ни на что, кроме

Сириуса.
— Появилось расписание встреч с Макгонагалл насчёт будущей карьеры — с

середины апреля.
— О, хорошо, — Римус почувствовал, как его конечности тяжелеют. — Спасибо.
Вырваться из душной ванной было облегчением, и вместо библиотеки Римус

решил ненадолго выйти на улицу. Может, до теплиц и обратно. Иногда там
можно было найти несколько пуффендуйцев, торгующих травкой, и хоть это был
будний день, и он ещё даже не завтракал, сейчас это казалось ему хорошей
идеей.
— Знаешь, это всё твоя вина, вообще-то.
— С чего вдруг?
— Если бы ты не поцеловал меня летом, я бы всё ещё был…
— В неведении? В недоумении?
— Нормальным.
— Это грязная ложь, и ты это знаешь. Единственное, что в тебе есть

нормального, так это желание присунуть кому-нибудь.
— Справедливо.
— Ты рад, что я тебя поцеловал. Тебе это чертовски понравилось.
— …да.
— Ты только злишься, потому что Сириус не отреагировал так, как ты.
— …да.
— Вопрос лишь в том — с какого хрена ты ожидал, что Сириус поведёт себя хоть
сколько-нибудь похоже на тебя?
Действительно. Почему.
580/1533
Это было первой полезной мыслью, которую ему подкинул воображаемый Грант,
и Римус зацепился за неё. Сириусу нужно было поступать так, как нужно было
поступать Сириусу. Не Римусу было принимать за него решения. Он поздравил
себя с тем, что решил по-взрослому подойти к этому вопросу. В конце концов,
подумал он, теперь это хотя бы сделано. Хотя бы знаешь, каково это. Можно ли
выживать всю жизнь, подумал он, на одном поцелуе?
К счастью, за теплицами на траве, и правда, сидели три пуффендуйца — две

девчонки и парень. Они улыбнулись ему глупо и дружелюбно и так медленно
поздравили с отличной вечеринкой, что Римус понял, что они сегодня начали
пораньше. Он сидел с ними, пока больше не смог игнорировать голод, и потом
быстро вернулся в замок.
— Вот он где! — расплылся в улыбке Джеймс, когда Римус сел на своё место за
столом.
Питер, который уронил голову на руки и выглядел зеленоватым, застонал.
— Можно не так, блядь, громко, Поттер, я тебя умоляю.
— Ой, поешь омлета, полегчает, — ухмыльнулся Джеймс. Римус навалил на свою

тарелку два жареных яйца, две сосиски, гору тушёной фасоли, три тоста, два
жареных помидора и три ленты бекона. Теперь он чувствовал себя очень
спокойно и комфортно. Он мог говорить себе, что дело было в ванной. Но,
естественно, это было не так.
— Я не могу понять, дело в похмелье или в твоём невероятном метаболизме, —

скривилась Марлин, глядя на его тарелку.
— Всего понемногу, — пожал плечами Римус и приступил к еде.
— И кое в чём ещё, — Джеймс пригрозил ему пальцем. — Уже был в теплицах с
утра, Лунатик? Вот так ты хочешь начать свой семнадцатый год?
— Да, — ответил Римус с полным ртом.
Конечно, Сириус тоже был там, но до сих пор ничего не сказал. Он сонно
подпирал голову ладонью, мучая в другой руке большую кружку молочного чая.
Римус пристально на него уставился с намерением встретиться с ним взглядом,
но тот не поднял головы. Мэри нигде не было видно.
— Макдональд просто тряпка, — объяснила Марлин. — Притворяется больной,

хотя вчера все видели, как она выдула целую бутылку «Ведьминого Варева» в
одну харю.
— Серьёзно? — удивился Римус. — Вау, впечатляет. Тогда она заслужила

хорошенько выспаться, — он говорил это абсолютно искренне.
— Но нам тут всем несладко, — сказала Марлин. — Эванс как минимум час рвало
перед сном.
— Она в порядке?! — встревоженно спросил Джеймс.
— Да, я видел её в ванной старост сегодня утром, — сказал Римус, прожевав. —

581/1533
Она в порядке.
— В ванной, значит? — поднял бровь Джеймс. — Тебе пора прекратить своё

развратное поведение, Римус, ты не оставляешь остальным ни единого шанса.
— О да, это про меня, — фыркнул Римус. — Казанова Гриффиндорской башни…
Он сказал это, только чтобы рассмешить Джеймса, но Сириус наконец резко

поднял голову, встретился взглядом с Римусом и совсем чуть-чуть, почти
незаметно, нахмурил брови. Он посмотрел на Римуса так, будто тот был
сложным заклинанием, которое он никак не мог правильно произнести. Римус
спокойно встретил его взгляд, позволяя ему этот анализ — он бы позволил
Сириусу что угодно. Ещё секунда, и всё закончилось. Сириус отвернулся и
ничего не сказал.
582/1533
Пятый год: Мёртвая Точка
So messed up, I want you here

In my room, I want you here
Now we're gonna be face-to-face
And I'll lay right down in my favourite place
And now I want to be your dog
Now I want to be your dog
Now I want to be your dog
Well, come on…
Сам не свой, хочу, чтобы ты был здесь,

В моей комнате, хочу, чтобы ты был здесь,
Теперь мы окажемся лицом к лицу,
И я лягу на своём любимом месте,
И теперь я хочу быть твоим псом,
Теперь я хочу быть твоим псом,
Теперь я хочу быть твоим псом,
Ну, давай же…
Ко времени следующего полнолуния стало понятно, что Римус и Сириус достигли

мёртвой точки. Римус пытался действовать скрытно — ловить взгляды Сириуса
за столом в Большом зале или редкими вечерами, когда они были вместе. Он
задерживался в их комнате, чтобы проверить, не задержится ли Сириус тоже.
Но всё было безуспешно. Глаза Сириуса никогда не встречались с его глазами, и
он всегда первым выходил из комнаты, в которой был Римус.
У Римуса больше не было вариантов, кроме как загнать Сириуса в угол (что он
отказывался делать). Мольбы об очередном телефонном разговоре с Грантом
были возвращены ему с запиской, в которой чётким, аккуратным почерком
Надзирательницы значилось: «Получатель больше не проживает по данному
адресу». Он был абсолютно один.
Однажды показалось, что он почти поймал Сириуса. Они выходили с урока чар,
Джеймс задержался, чтобы поговорить с профессором Флитвиком, а Питер
убежал в туалет, так что Сириус с Римусом оказались одни в коридоре, полном
людей. Он воспользовался возможностью и тихо сказал:
— Слушай, насчёт того вечера…
— Да, мы все так нажрались, да?! — Сириус громко засмеялся — достаточно

громко, чтобы люди вокруг обернулись на него. — С ума сойти. Я даже половины
вечеринки не помню!
— Эм… да, ладно, — сдался Римус.
Это было полнейшей ложью, и они оба это знали. Но это был один из тех
ужасных случаев, когда нельзя было дать понять, что они знают; и поэтому они
просто продолжали лгать. Сириуса нельзя было подтолкнуть дальше, чем он сам
хотел. А он явно не хотел… лезть в это.
583/1533
Ну и, конечно, нельзя было забывать о Мэри. Если бы Сириус действительно
хотел Римуса так же, как Римус хотел Сириуса, вся эта ерунда с Мэри, по-
любому, уже закончилась бы. Но нет, Римусу придётся смириться с тем фактом,
что «ерунда с Мэри» — это отношения его лучшего друга, и они не собираются
расставаться в ближайшее время. Мэри была везде, где был Сириус, и чаще
всего на его коленях.
Всё это время Римус подумывал научиться легилименции. Возможность читать

мысли Сириуса казалась очень привлекательной. Но он быстро сдался, когда
понял, что это гораздо сложнее, чем что-либо, за что он принимался в своей
жизни. К тому же, подготовка к экзаменам шла полным ходом, и в его голове
почти не оставалось места для новых заклинаний.
Сейчас, в ночь полной луны, Римус сидел в Воющей Хижине и ждал своих друзей,
гадая, придёт к нему два или всё-таки три человека. Вообще, у него развилась
небольшая паранойя, но Сириус был в этом не виноват. В попытках убежать от
действительности Римус всё больше и больше времени проводил в теплицах,
вдыхая и выдыхая расслабляющий дым травки. Не идеально. Но лучше, чем
алкоголь, думал он. Лучше, чем получать отработки за глупые розыгрыши.
Он покурил и сегодня, чтобы успокоить нервы перед полнолунием — и

проверить, окажет ли это какой-нибудь эффект на его трансформацию. Хотя бог
знает, что из себя представляет накуренный оборотень.
Острая боль прострелила лопатки, и он удивлённо вскрикнул. Похоже,

эксперимент не удался.
— Добрейший вечерочек, Лунатик, — дверь приоткрылась, и показалась голова

Джеймса.
— Уже началось, — Римус сжал челюсти. — Быстрее, заходите.
Джеймс быстро обратился и зашёл в комнату, сразу за ним большая коричневая

крыса и чёрный пёс. Римус с облегчением закрыл глаза.
Эта ночь ничем не отличалась от тех, что они уже провели вместе. Будучи
животными, они были менее сознательными или, может, просто менее
озабоченными человеческими проблемами. Волк хотел только бегать, охотиться,
кататься по траве, гоняться за Чёрным и игриво бороться с Большим.
Утром он чувствовал себя свежим и бодрым — или, по крайней мере, чувствовал

бы, если бы не кошмарная агония возвращения в человеческую форму.
Некоторые вещи никогда не меняются. Мародёры выскользнули из хижины
минут за двадцать до появления мадам Помфри, с которой Римус вернулся в
школу. В больничном крыле она, как обычно, дала ему сильнодействующее
снотворное, и он не открывал глаз до середины дня. Недавно он осознал, что это
всегда будет проблемой. Неважно, насколько улучшились его ночные
обращения, он всегда терял так много времени.
Он уже проверил, что майское полнолуние не совпадало со сдачей экзаменов.

Это показалось ему очень странным, но потом он понял, что Дамблдор и
Макгонагалл наверняка сделали это специально. Ему было немного стыдно из-за
этого. Неужели они знают, что ему приходится высиживать уроки с кипящей
584/1533
кровью и ноющими мышцами? Что он заканчивал свои эссе после двух
бессонных ночей с раскалывающейся головой и такой усталостью, что держался
на одном только адреналине? И даже так он всё равно был лучше половины
класса. Он справлялся. Они должны были оставить его в покое. Как он вообще
найдёт себе работу после школы, если ему всегда будут делать поблажки?
Когда Римус открыл глаза, было часа четыре дня, и он крайне удивился, увидев
перед собой Сириуса. Одного.
— Доброе утро, — ласково улыбнулся тот, но его лицо омрачал след тревоги. Это
могло быть и не из-за Римуса — в последнее время Сириус часто переживал.
Если у Римуса зловещей тенью был Снейп, то у Сириуса — Регулус. Похоже, даже
если тебя не связывало с семьёй Блэк ничего, кроме фамилии, от обязательств
это не освобождало. Или от вины. Наверное, с семьями всегда так, подумал
Римус. Откуда ему знать.
— Доброе утро, — кивнул он и сел прямо, откинувшись спиной на подушку. —

Хорошая ночь, да?
— Да, отличная, — кивнул Сириус, радуясь знакомой территории. — Поверить не

могу, что мы нашли этот водопад. Сохатый думает, что там за ним есть пещера.
Я сказал, что даже если есть, там наверняка живёт тролль. Им же нравятся
пещеры, да?
— Нравятся, да.
Это было не то чтобы неловко. Они постоянно так разговаривали. Но обычно им

не приходилось искать темы, чтобы поддерживать разговор друг с другом.
Вообще-то, совсем наоборот. Сириус посмотрел в потолок и вдруг неожиданно
спросил:
— У нас же всё нормально, да, Лунатик? — сдавленным голосом.
— Конечно, — поспешно ответил Римус.
— Потому что вы — ты, Джеймс, Пит. Вы мои лучшие друзья.
— Да. Ты мой лучший друг. Все вы.
— Ладно, хорошо, — Сириус, казалось, был этому рад, а Римус был рад, что дал
правильный ответ. Но затем лицо Сириуса снова помрачнело. — Сейчас… сейчас
у меня ещё Мэри.
— Мэри, — повторил Римус.
— Да, я пообещал встретиться с ней. Пит скоро придёт к тебе.
— А, конечно. Когда мадам Помфри придёт, она наверняка меня отпустит.

Тогда… увидимся вечером?
— Да, конечно, — ухмыльнулся Сириус. Сейчас он выглядел спокойней, чем во

всю прошлую неделю. Теперь мы друг друга понимаем. — Увидимся на ужине,
друг, — он произнёс последнее слово с чрезмерной напускной, «крутой»,
мужественностью, что было совсем на него не похоже. Римус даже удивился,
585/1533
что тот не пихнул его в плечо или не взъерошил ему волосы.
***
Среда, 14-е апреля, 1976 год.
Следующий месяц прошёл в череде перьев, пергаментов и книг. Римус не знал,

были ли они с Сириусом до сих пор не в ладах, потому что у него просто-
напросто не было времени думать об этом. Когда они видели друг друга — на
уроках, в коридорах, или зевая друг другу «спокойной ночи» со своих кроватей
— всё казалось совершенно нормальным.
Учебная группа Римуса выросла вдвое, и ему пришлось разделить её по разным

предметам на каждый день недели. Эти занятия по большому счёту
представляли собой повторение прошлогодних эссе, обмен ответами и
обсуждение ключевых моментов из учебника. Римусу казалось, что он учился
ровно в тех же пропорциях, что и учил — и ему это правда нравилось.
— Почему ты вообще не в Когтевране? — однажды спросил Кристофер, помогая

Римусу прибраться в пустом классе, где до этого они практиковали левитацию.
Здесь был такой беспорядок.
— Мой отец был в Когтевране, — улыбнулся Римус. Говорить об этом было уже
не так больно, как раньше. Теперь у него в жизни были вещи поважнее. — И
шляпа упоминала Когтевран на распределении, но… не суждено.
— Мне кажется, ты бы лучше вписался там, — сказал Кристофер, пока чинил

разбитую чернильницу и испарял чёрную лужу под ней.
— Может быть, — пожал плечами Римус. — Если бы ты меня лучше знал, ты бы

так не думал.
Они закончили прибираться, и Римус глянул на часы.
— Чёрт, мне надо идти… Крис, ничего, если ты дойдёшь до башни один?
— У меня чистокровная привилегия, — сказал Кристофер, неодобрительно

сморщив нос. — Меня не трогают. А ты куда?
— Эм-м… по личным делам. Прости. Спасибо за помощь!
В конце концов, ему пришлось бежать, чтобы вовремя успеть в больничное

крыло. Мадам Помфри слегка его пожурила:
— Никаких физических упражнений в день полнолуния! — сказала она,

застёгивая свою мантию. — Ты себя раззадоришь, а у нас выдался такой
хороший год. Не порть его.
— Всё будет нормально, — чересчур беспечно махнул он рукой. Может, стоит

попросить Сохатого слегка его поцарапать, чтобы было не слишком
подозрительно. Правда, Сохатый никогда на это не согласится.
Они вместе вышли из замка. Их путь был уже таким знакомым, что они могли
пройти по нему и во сне.
586/1533
— Теперь я могу ходить туда сам, — задумчиво сказал он. — Я хорошо знаю, как
всё работает. Тогда вам только останется забирать меня утром.
— Прости, дорогой, — покачала она головой. — Приказ Дамблдора. Я должна

следить, чтобы ты вовремя покидал замок — для безопасности.
— О. Конечно, — он попытался не выглядеть неблагодарным. Конечно, это их

беспокоило — что он может забыть или опоздать. А потом что? Всё будет
гораздо хуже, подумал он, когда ему исполнится семнадцать и придётся
регистрироваться в Министерстве.
Войдя в хижину, мадам Помфри вдруг взвизгнула.
— Что такое?! — Римус выхватил палочку.
— О, ничего, — она схватилась за сердце. — Я… я увидела крысу.

Отвратительные существа. Прости, дорогой, хотела бы я найти для тебя лучшее
место…
— Ничего страшного… увидимся утром.
Когда дверь закрылась, он резко развернулся.
— Пит? Это был ты?
— …Прости, Лунатик, — раздался сверху голос Питера. — Я должен был стоять

на стрёме…
Он спустился по лестнице, Сириус и Джеймс за ним. Они зевали и выглядели

так, будто только проснулись.
— Что вы двое здесь делаете?! — удивлённо спросил Римус. — Как же ваш

матч?!
— Мы спали с последнего звонка, — объяснил Джеймс. — Утром поспим ещё час

или два… и в обед, если сможем.
— Вы чокнутые, — Римус покачал головой. — Вы оба, — он посмотрел на Сириуса,

чтобы проверить, играли ли они до сих пор в эту игру со зрительным контактом.
— Что угодно для нашего Лунатика, — сказал Сириус, удержав его взгляд на
целых две секунды, затем отвернулся и неловко потёр руку. Это порадовало
Римуса, хотя он знал, что должен чувствовать себя виноватым. Он не знал,
почему ему так нравилось смотреть, как Сириус мучается.
— Мы рано, — сказал Питер, усаживаясь на маленький диван Римуса. — Да ведь,

Римус?
— Да, наверное, — он слегка потянулся, чтобы проверить боли и хрусты. — Да,

ещё есть время.
— О, хорошо, можно мне тогда поспать? — зевнул Сириус. Они с Джеймсом

устроились на полу, и Сириус положил голову Джеймсу на плечо. Пошёл на хуй,
587/1533
Джеймс, подумал Римус, прежде чем успел остановить себя. Он застенчиво
прислонился к стене.
— Эй, когда твоя встреча с Макгонагалл? — спросил Джеймс, сбрасывая с плеча

голову Сириуса.
— Эм… в следующую пятницу с утра. А что? — ответил Сириус.
— Что ты ей скажешь?
— О чём?
— О карьере, идиот.
— А, точно, — Сириус подавил очередной зевок, его глаза наполнились слезами

от усталости. — Уф, я не знаю. Мне вообще не нравится идея того, чтобы
работать. Отец хотел, чтобы я шёл в политику, так что… точно не это.
— Мама говорит, что сейчас лучше не идти в Министерство, — задумчиво сказал

Питер. — Но Деззи думает, что сейчас лучшее время для этого — когда война
кончится, мы будем в первых рядах, чтобы всё перестроить.
— Ну, если смотреть на это с такой стороны… — выгнул бровь Сириус и пихнул
Джеймса. — Давай, расскажи нам о своих планах.
— Хм? — невинно посмотрел на него Джеймс.
— Ой, да хорош ломаться, Поттер, только не говори мне, что у тебя всё не
продумано до мелочей. «Паддлмир»? «Холихэдс»? «Кэннонс»? Кто из них
проявил больше интереса?
— Чтоб ты знал, — с достоинством задрал голову Джеймс, — вообще-то, они все

мной интересовались, если верить Макгонагалл. Но я им всем откажу — по
крайней мере, пока что.
— О, правда? Хочешь взять академический год и жить на свои блестящие

миллионы?
— Нет, придурок. Я буду сражаться.
За этим последовала странная пауза. Сириус казался глубоко недоумевающим.

Римус прервал тишину:
— Что ты будешь делать, друг?
— Ну, — Джеймс выглядел непривычно нервным, — война не закончится, если

люди не будут сражаться. Мама с папой так упорно трудятся и… ну, каким бы
сыном я был, если бы не помог им, не думаете? Дамблдору нужны все люди,
которые могут бороться. К тому же, — он нервно засмеялся, — если Хвостик
хочет получить работу в Министерстве, значит, нам нужно убедиться, что
Министерство останется стоять на месте, да?
— Значит… когда ты будешь говорить с Макгонагалл, ты скажешь…
588/1533
— Что квиддич может подождать? Что я хочу сделать всё, что в моих силах,
чтобы обеспечить безопасность для всех в волшебном мире, а не только для
чистокровных? Да, как-то так, — просто закончил Джеймс, опустив взгляд на
свои руки.
Снова тишина. Наконец, Сириус пробормотал:
— Тогда я скажу то же самое.
— Брат, ты не должен…
— А что ещё мне делать? Уйти на пенсию с наследством от дяди и позволить

тебе забрать всё веселье? Да пошёл ты.
— Я тоже! — вдруг воскликнул Питер, не желая оставаться в стороне. — Я могу

помочь!
— Конечно, можешь, — улыбнулся Джеймс. — Ты же мародёр. Это лучшая

квалификация, какую только можно получить.
— Что насчёт тебя, Лунатик? — воодушевлённо спросил Питер, сверкая глазами.
— Я собираюсь… м-ф-ф-ф, — слишком поздно, началось. — Дерьмо…

Оборачивайтесь! Живо!
Они все вскочили, готовые трансформироваться в свои животные формы.
Последним, что Римус чётко увидел, были три его друга, которые стояли вместе
и размышляли о своём будущем.
Песня в начале — «I wanna be your dog» группы The Stooges.
589/1533
Пятый год: Неделя До
— Добрый день, мистер Люпин, — улыбнулась профессор Макгонагалл, когда он

зашёл в кабинет.
— Добрый день, профессор, — вежливо ответил он и опустился на стул напротив

неё.
— Готовы к экзаменам?
— Эм-м… думаю, да.
— Я в вас верю, — улыбнулась она — Макгонагалл улыбалась только тогда, когда

считала, что ситуация того стоит. Поэтому Римус улыбнулся в ответ.
Ведьма посмотрела на гору пергаментов перед собой. Наверное, записки от

других его учителей. Она прочистила горло, подняла взгляд и снова улыбнулась.
— Вы добились уверенно хороших результатов за время обучения в Хогвартсе.
— Так было не всегда, — пробормотал он, думая о потерянных месяцах первого

года.
— Вы — староста, — продолжила Макгонагалл. — В целом прилежный, разумный

молодой человек. Похоже, вы отличаетесь безупречной работой на чарах и
истории, и я слышала, что вы даже собрали собственную учебную группу?
— Я просто не против помочь другим, — смущаясь объяснил он. — Если кто-то

чего-то не понимает.
— Качество, заслуживающее восхищения, мистер Люпин.
— Эм-м… спасибо.
— Так что, — быстро сказала она, — учитывая все эти хорошие моменты, думали
ли вы о возможной карьере после окончания школы?
Он вдруг понял, что нервничает. Больше, чем ожидал. Он вытер влажные

ладони о штаны и с трудом встретился с ней взглядом.
— Мне придётся зарегистрироваться. В Министерстве.
Он увидел, как она поджала губы, но не перебила его.
— И… ну, я не особо много знаю, может, не так много, как должен бы, но…
война…
— Что «война», Люпин? — рявкнула она.
— Ну… люди… волшебники… им не нужно, чтобы такой человек, как я, с моими

проблемами, вообще нашёл работу, так что я подумал…
590/1533
— Мы не можем прогибаться под чужие низкие ожидания, Люпин. Вы добились
прекрасных результатов здесь, в Хогвартсе, и я уверена, что вы способны и на
более великие вещи.
— Может быть, — пожал он плечами. — Но у меня не будет на это шанса, если…

ну, наверное, если я не вмешаюсь.
— Вмешаетесь, — всякое выражение доброты и одобрения покинуло её черты.
— Ага.
— Мистер Люпин, — нахмурилась Макгонагалл. Она выглядела уставшей, будто

весь день решала серьёзную проблему. — Вы знаете, что я уже поговорила с
мистером Блэком о его планах на будущее.
— Да, — Римус не понимал, при чём тут это.
— И я уверена, вы прекрасно знаете, какие у мистера Блэка планы на будущее.
— Э-э… я могу предположить…
Ему не нужно было предполагать. Они обсудили это сегодня ночью на кровати
Джеймса, все четверо.
Джеймс всегда стоял во главе их группы — он был лидером. Внутренняя доброта

и дружелюбие сделали его лидером с самой первой встречи в Хогвартс-
Экспрессе. Но теперь казалось, по крайней мере Римусу, что он принял на себя
абсолютно новую роль — героя — в своём решении присоединиться к Дамблдору
и подставиться под удар Волдеморта.
Решительность Джеймса вселяла в них уверенность, что это решение

правильное. Сириус долго и эмоционально говорил о своём собственном
желании победить «их». У Римуса было такое чувство, что Сириус воспринимает
войну не как явление политическое, а как крайне личное. Волдеморт с тем же
успехом мог быть его матерью или отцом. Питер с радостью был готов пойти на
новое приключение, и Римус был вынужден признать, что впечатлён — обычно
Хвост первым отмечал все риски в подобных планах. Но Джеймс создавал
впечатление, что всё так легко, так просто.
Римус никогда даже не ставил это под сомнение. Насколько он мог представить,
у него не было других вариантов, и из всех его друзей ему меньше всего было
что терять. Последние пять лет эти три парня, с которыми он делил комнату,
были его жизненным приоритетом, и он не видел причин менять это после
окончания школы. И не мог отрицать, даже перед самим собой, что рассчитывал
держаться поближе к Дамблдору, так как это казалось кратчайшим путём,
которым можно было добраться до Сивого.
Естественно, ничего из этого он не сказал Макгонагалл.
Профессор поправила очки, потёрла глаза и закрыла лицо ладонями. Она

вздохнула, и этот звук на удивление больно отозвался в Римусе — он её
разочаровал.
591/1533
— Мистер Люпин, позднее сегодня у меня встречи с мистером Поттером и
мистером Петтигрю. Предполагаю, от них я услышу то же самое? Разве у вас нет
никаких карьерных устремлений, помимо этой ужасной войны?
Римус пожал плечами и опустил взгляд в пол. Она не сможет его переубедить.
— Для этого будет время, — пробормотал он. — После.
Она опустила руки, приспустила очки и посмотрела на него. Её глаза покраснели

и слегка опухли. Она не смотрела на него своим знаменитым «взглядом»,
которым нервировала учеников, чтобы те ответили как полагается. Выражение
её лица было совершенно другим — оно ей совершенно не подходило. Оно ему
не нравилось.
— Не для этого я становилась учителем, — очень тихо и напряжённо сказала

она.
Он не знал, что сказать. Ему было жаль — но он не хотел в этом признаваться,

чтобы у неё не было возможности надавить на него в попытке переубедить.
— Мне кажется, Питер хочет заняться чем-нибудь в Министерстве, — попытался

он. — После.
— Ну, это уже хоть что-то, — натянуто улыбнулась Макгонагалл, перебирая

бумаги. — А теперь, мистер Люпин, давайте поговорим о сдаче КОТОВ.
***
Четверг, 14-е мая, 1976 год.
Нетвёрдо держась на ногах, Римус поднялся на самый верх трибун. Он нашёл

друзей — Лили, Мэри, Питера и Дездемону — в нетерпеливом ожидании, вокруг
шумела толпа. Он сел рядом с Дездемоной, закутанной в красно-золотой шарф
Питера.
— Привет, Деззи, — улыбнулся Римус и помахал ей. — Эм-м… тебе холодно?
— Я пытаюсь смешаться с толпой, — усмехнулась она. — Пити думал, что

когтевранке не разрешат здесь сидеть.
— О…
— Разве ты должен сейчас быть здесь, Лунатик? — спросил Питер, глядя в

бинокль на выходящие команды. — Ты себя нормально чувствуешь?
— О нет, ты что, снова болел, Римус? — с сочувствием щёлкнула языком

Дездемона.
— О, эм-м, Римус просто был, эм-м… — запнулся Питер, осознав свою ошибку.
— Сидел у теплиц, — улыбнулся Римус. — Я накурился до безобразия.
Он был до безобразия трезвым, но Дездемона была из тех людей, которые не

заметят разницы.
592/1533
— О… понятно… — она вежливо улыбнулась, но слегка отодвинулась от него.
Он выскользнул, пока мадам Помфри была в своём кабинете. Ему было стыдно за
это, и позже он обязательно извинится, но он не мог пропустить игру своих
друзей. Они бы сделали для него то же самое. Сегодня был матч Гриффиндора
против Пуффендуя, и толпа напротив сверкала великолепным солнечным
жёлтым цветом одежды. Ночью прошёл дождь (Римус знал это, потому что
очнулся с мокрыми волосами и ногами), и небо было чистого весеннего голубого
цвета. Зная, что Джеймс посчитает это хорошим знаком, Римус улыбнулся про
себя и закричал вместе с друзьями.
Это была хорошая игра — отличная для Сириуса, который был в хорошей форме.
Он ни разу не упустил бладжер и один раз даже сделал впечатляющий поворот
в долю секунды и успел спасти третьего охотника Гриффиндора, так сильно
наклонившись вперёд, что Римус был уверен, что тот точно слетит с метлы.
— Если мы победим, мы же не будем устраивать очередную вечеринку, да? —

спросила Лили сквозь крики, когда Джеймс забил пятый гол. — Мне кажется, мы
не справимся с ещё одной так близко к экзаменам.
— Зная Джеймса, вряд ли будем, — сказал Римус. — Он не захочет зря выкинуть

всё то время, что уже потратил в библиотеке.
— В библиотеке?!
— Да, он почти каждый день туда ходит, — влез Питер. — Готовится изо всех
сил. Теперь он ещё больший ботаник, чем Лунатик.
— Я вам не верю, — подняла брови Лили.
— Уж поверь, — засмеялся Римус. — Теперь он даже соблюдает режим, чтобы

нормально высыпаться между экзаменами. Теперь никому нельзя издать ни
звука в комнате после восьми часов.
Пронеслась очередная волна криков — шестой гол Джеймса, двенадцатый у

команды Гриффиндора в целом.
— Ха! — закричал Питер. — Теперь им никогда нас не догнать!
Гриффиндор, конечно, победил — если Римус не ошибался, Джеймс ещё ни разу

не проиграл ни одной игры. Как только раздался последний свисток, все
гриффиндорцы высыпали на поле, чтобы поздравить свою команду. Мэри
бежала впереди всех, сорвавшись с места на пару минут раньше всех
остальных. Римус, как всегда, отставал.
Обычно он не возражал, но это было только-только после полнолуния, у него

ещё болело всё тело, и он хромал сильнее обычного. Он подумал, что будет
лучше, если он подождёт, пока остальные спустятся, чтобы меньше людей
заметили его походку. Мадам Помфри пару раз предлагала ему взять трость,
когда бедро болело особенно сильно, но он не хотел ничего об этом слышать.
Римус почти спустился по шатким деревянным ступеням, когда увидел на поле

посреди красного моря учеников Джеймса и Сириуса. Джеймс поднял глаза и
593/1533
помахал ему, Сириус увидел это и сделал то же самое. Римус широко улыбнулся,
надеясь, что они это видят, и поднял большие пальцы вверх, чтобы поздравить
их.
Сделав это, он поднял ногу, чтобы спуститься ещё на ступеньку вниз, и вдруг
ощутил, как что-то очень острое и горячее кольнуло его в щиколотку. Вскрикнув
от боли и удивления, Римус потерял равновесие и упал с лестницы, скатившись
на землю. А-у, подумал он.
— Блядь, — он приподнялся на содранных ладонях в попытке хотя бы встать на

колени. Проблема в том, что он слишком высокий, подумал Римус, и ему нужно
было поднять так много своего тела.
Ошарашенный, он порадовался, что большинство ребят стоят к нему спиной —

он пролетел, наверное, как минимум восемь ступеней. Затем он услышал это —
приглушённое хихиканье. Он повернулся — при этом движении боль
прострелила весь левый бок — и увидел три лица под деревянными стендами.
Мальсибер, Барти Крауч и Снейп.
— У-у-у-у-пси-пупси! — засмеялся Крауч, показывая ряд острых белых зубов,

слегка мелковатых для его рта. — Бедный малыш Люпин! — он держал в руках
что-то небольшое и металлическое.
— Уроды, — пробормотал Римус, и поднялся как можно быстрее. Он пошарил в

кармане штанов, ища палочку и молясь, чтобы она не сломалась. Нет, она была в
порядке. Он достал её и направил в пространство между ступенями. Щиколотка
до сих пор болела и чесалась, отвлекая его. — Что вы сделали?
— Не обвиняй нас в своей неуклюжести, полоумный Люпин! — прохладно сказал

Снейп, отступая в тень трибун. — И убери эту палочку от моего лица, пока я не
донёс на тебя за нападение на невооружённых учеников.
— В каком месте вы невооружённые?! — прорычал Римус, не опуская палочку. —

Экспеллиармус!
Но ничего не произошло. Они правда были не вооружены.
— Что я вам говорил, джентльмены? — ухмыльнулся Снейп своим дружкам. —

Полоумный Люпин сумасшедший и опасен для общества. Ударение на слово
опасен…
Крауч уже был вне себя, хохоча как безумный, он перебрасывал в руках в
странном подобии жонглирования небольшой металлический предмет. Это был
сикль? Нет, Римус чувствовал запах, пусть даже они пятились назад. Это
наверняка значок старосты. Серебряный.
— Эй! — воскликнул он, но те лишь засмеялись и продолжили уходить.
К тому времени, как Джеймс и Сириус — которые видели, как Римус споткнулся,
но не более того — подошли к нему, три слизеринца уже ушли.
— Чёрт возьми, Лунатик, ты в порядке? — спросил Джеймс и помог ему

выпрямиться, предложив свою руку.
594/1533
— Да, нормально… наверное, запнулся. Дурацкие длинные ноги… — попытался
улыбнуться Римус. Сириус был здесь, и Римус не хотел говорить в его
присутствии ни о каком нападении слизеринцев. Тот был слишком
нестабильным, слишком безрассудным в последнее время. Горячий злой зуд в
щиколотке сводил его с ума.
Он надеялся, что экстракт муртлапов поможет и с этим. Чёртов Снейп. Вот зачем
он это сделал? Ни один из них не был старостой, так откуда они вообще достали
значок? И в частности, почему чёртов значок?!
Девчонки тоже к ним присоединились и суетились вокруг него, убеждая Римуса

присесть и сделать несколько глубоких вдохов, спрашивая, что и как сильно
болит. Было бесполезно говорить, что ничего не болит, после того как он
свалился с лестницы вниз головой, и было бесполезно говорить, что болит всё,
но у него бывало куда хуже. И всё это время он не мог перестать думать о боли
в ноге и о слове, которое использовал Северус — опасен. Что он знает? Или что
он думает, что знает?
— Римус, ты правда ужасно бледный, — сказала Лили.
Марлин положила ладонь ему на лоб, и он раздражённо отмахнулся от неё.
— Всё нормально, — сказал он.
— Так, всё, разошлись, дайте ему подышать, бога ради! — вдруг выпалил
Сириус, который до этого момента ни слова не сказал, и растолкал всех рядом с
ним.
Римус поднял голову и посмотрел на него сквозь пряди непослушных волос. Он

увидел решительное выражение лица Сириуса. Тот положил руки на бёдра,
точно имитируя Джеймса, руководящего очередной проделкой.
— Идите в раздевалку, или в Большой зал, или ещё куда-нибудь. Лунатик, давай,
пойдём обратно в замок, мы пройдём через больничное крыло. Сохатый, возьми
с собой мою метлу.
Римус почти открыл рот, чтобы возразить — он не мог пойти в больничное

крыло, из которого сбежал только пару часов назад. Мадам Помфри ни за что не
отпустит его, если увидит, что он с собой сделал, сбежав от неё без разрешения.
Но Сириус предлагал ему способ вырваться отсюда, так что он им
воспользовался.
Он принял руку Сириуса и напряжённо поднялся. А-у, снова подумал он. Он

сильно ударился коленом, и бедро болело сильнее обычного. Он хромал, но
Сириус позволил ему слегка опереться на себя. Он до сих пор был в своей
красной с золотыми вставками форме для квиддича, но снял шлем, и его волосы
непослушно выбились из хвостика. Он немного пах потом, свежим воздухом и
травой.
— Я тоже пойду! — встряла Мэри и поднялась на ноги. Она очень серьёзно

относилась к своей роли дамы короля Гриффиндора.
— Нет, всё нормально, — ласково, но твёрдо сказал Сириус. — Нам не нужна

большая толпа, да, Лунатик? Пойдём.
595/1533
Он быстро поцеловал Мэри в щёку и повёл Римуса с поля для квиддича в сторону
замка.
Римус отстранился от него сразу же, как решил, что может идти без чужой
помощи, и Сириус позволил, но шёл довольно медленно, чтобы Римус за ним
успевал.
— Можем не идти к Помфри, если думаешь, что всё нормально, — быстро сказал
он. — Я просто решил, что ты захочешь убраться подальше от этой компании.
— Да… спасибо, — осторожно кивнул Римус.
— Я знаю, что ты терпеть не можешь, когда вокруг тебя бегают.
— Да.
— Лунатик? Как ты на самом деле упал? Ты никогда не спотыкаешься, даже

после полнолуний.
— О, не знаю. Не смотрел, куда шёл.
Сириус, похоже, решил принять такой ответ, хотя бы на сейчас, и они

продолжили идти. У них ушло почти полчаса, чтобы подняться в башню. Иногда
Римус хотел быть пуффендуйцем, чтобы было легче добираться до общей
комнаты. Наконец в комнате, Римус упал на кровать с болью во всём теле и
совсем без сил. Он ненавидел быть в таком состоянии перед Сириусом. Он не
хотел показывать своей слабости.
— Я хочу принять душ, это ничего? — тихо спросил Сириус. Римус кивнул и
закрыл глаза.
Как только дверь ванной закрылась, он достал из прикроватной тумбочки

экстракт муртлапов. Он поднял штанину и нашёл укол от значка. Уроды. Место
укола было опухшим и покрасневшим, как после укуса комара. Кожа вокруг
наливалась тёмным фиолетовым синяком. Экстракт муртлапов ничуть не помог.
Значит точно серебро.
Римус лёг обратно и попытался игнорировать боль, позволяя своим мышцам

расслабиться, а сну завладеть его сознанием. Он лежал в этом сонном, слегка
лихорадочном состоянии, когда Сириус вышел из ванной в клубах пара и с
лёгким запахом лосьона после бритья.
— Ты спишь? — ласково прошептал он.
— Почти, — пробормотал Римус, слегка приоткрыв глаза.
Сириус закрыл шторы, приглушив свет в комнате. Он стоял прямо рядом с

кроватью Римуса. Он поднял банку с экстрактом муртлапов.
— А это для чего? Порезался?
— Нет…
596/1533
— Лунатик, пожалуйста, расскажи мне, что случилось. Это явно не было
случайностью, — нахмурился Сириус. — Ты мне, что, не доверяешь?
— Естественно, я тебе доверяю, — нахмурился Римус в ответ. — Просто…

слушай, я не хочу, чтобы ты кому-то мстил, понятно? Это глупо, и тебе это
аукнется.
— Кто?
— Три слизеринца. Они меня уронили — укололи мою ногу сквозь ступени
трибун, вот и всё. Трусливые уроды, — лучше не упоминать серебро.
— Какие слизеринцы? — его голос стал очень жёстким.
— Не Регулус, — поспешно сказал Римус. — Снейп, конечно. Мальсибер и Крауч.

Сириус, — сказал он так строго, как только мог сейчас, — я в порядке, слышишь?
Пожалуйста, не делай всё хуже.
— Не буду, — сказал Сириус, хотя прозвучало неубедительно. Они помолчали.

Римус закрыл глаза, его веки были такими тяжёлыми. — Мне оставить тебя
спать? — спросил Сириус, его голос снова стал ласковым.
— Да, спасибо, — ответил Римус, расслабляясь.
— Я тоже валюсь с ног, — легко сказал Сириус с усмешкой. — После этого матча.
Немного завидую, что у тебя есть уважительная причина. Я почти хочу просто
лечь тут с тобой и не вставать до следующего утра.
Римус открыл глаза, чтобы посмотреть в лицо Сириусу, но тот смотрел в

сторону.
— Но лучше мне вернуться вниз на ужин. Не могу пропустить победную речь

Джеймса.
— Не подходи к слизеринцам, — попросил Римус. — Обещаешь?
— Обещаю, — кивнул Сириус.
Вскоре после этого он вышел из комнаты, и Римус уснул, довольный тем, что,
как бы сильно Сириус ни ненавидел Слизерин, он никогда не сделает ничего
настолько безрассудного, что Римус его не простит.
597/1533
Примечание к части В этой главе присутствует спойлер или напоминание (кому
как) к книге «Гарри Поттер и Орден Феникса», главе 28 «Худшее воспоминание
Снейпа».
Кто не помнит, в этой главе Гарри видит воспоминание Снейпа, в котором
Джеймс и Сириус издеваются над ним на глазах у всей школы, подняв его в
воздухе вверх ногами и смеясь, пока Лили не вмешалась.
Пятый год: СОВы
When I see you walking down the street

I step on your hands and I mangle your feet.
You’re not the kinda person that I even wanna meet
Oh baby, you’re so vicious!
Когда я вижу тебя на улице,

Я наступаю на твои руки и путаю твои ноги.
Ты не из тех людей, которых я даже хочу знать.
О, детка, ты так жестока!
Четверг, 3-е июня, 1976 год.
СОВы оказались в полной мере такими ужасающими и удовлетворительными,

как и ожидал Римус. Он пытался притвориться, что это обычные экзамены в
конце учебного года, но это было почти невозможно, когда, казалось, все вокруг
потеряли из-за них голову. Джеймс стал настоящим затворником, сидя в
библиотеке или за занавесками своей кровати и маниакально повторяя факты и
даты, которые игнорировал весь предыдущий год. Время от времени Питер
резко бледнел и с дрожью начинал пялиться в пустоту. Марлин взяла привычку
нападать на Римуса с разными интервалами в течение дня и требовать, чтобы он
проверил у неё те или иные ответы.
Лишь Сириус, казалось, сохранял спокойствие по этому поводу, что было

ожидаемо. Когда даже Джеймс перестал на него реагировать, он принялся
отвлекать Мэри. Что имело дополнительный бонус в виде отвлечённого Римуса,
и это было ужасно, но терпимо.
— Идите и найдите себе кладовую с мётлами, как все остальные! — закричала

Марлин на грани истерики и бросила в парочку тапку. Те сплелись друг с другом
на диване перед камином.
— Но идти-то некуда, — за день до начала СОВ со вздохом сказала Римусу Мэри.

— Сириус не разрешает мне подниматься в вашу комнату, а парни не могут
зайти в нашу… И я не хочу, чтобы нас поймали в какой-нибудь кладовке, не
тогда, когда весь замок кишит этими пародиями на Пожирателей Смерти.
— Что? — Римус наконец обратил на неё внимание. — Тебе что-то сделали, Мэри?
— О, постоянно, — она пожала плечами с усталой улыбкой. — Я уже к этому

привыкла. По крайней мере, я была готова к подобному с начальной школы,
потому что была там единственной темнокожей.
— Это кошмарно, Мэри, мне так жаль, — Римус сжал её ладонь, искренне
598/1533
сочувствуя. Мэри крепкий орешек, он знал это — рядом с ней можно было
ляпнуть что угодно и не получить за это. Она, может, и могла вспылить, но
быстро всё прощала и никогда не помнила обид. И всё же это было совсем
другое дело, и явно негативно на неё воздействовало.
— Ты такой милый, Римус, — она ласково улыбнулась и сжала его руку в ответ.
— Но не переживай за меня. У меня есть Сириус.
— М-м, — Римус отпустил её руку, вернулся к своей работе и через какое-то

время небрежно бросил: — Что он об этом говорит?
— О, ну, знаешь, что будет защищать меня до последней капли крови и что они
не могут сделать ничего, чтобы разделить нас… Честно говоря, мне кажется, у
него ярко выраженный комплекс рыцаря на белом коне.
— Ну, — Римус закрыл книгу и поднял на неё взгляд, — тебя точно не назвать
дамой в беде.
Губы Мэри расплылись в прекрасной улыбке. Она правда была очень красивой.
— Спасибо, Римус, я всегда знала, что могу рассчитывать на твою поддержку

женских прав. Так, ладно, давай снова повторим защиту от тёмных искусств?
Профессор Дротский намекнул, что на экзамене будет что-то либо о вампирах,
либо об оборотнях…
Римус не знал, были ли участившиеся нападки на маглорождённых —

следовательно, и на Мэри — причиной тому, что случилось после письменного
экзамена по защите. Раз или два он позволял себе мечтать, что то, что
случилось, было связано с нападением Северуса на Римуса, пусть даже Сириус и
пообещал не мстить. Позже он предпочитал думать, что Джеймс и Сириус
действовали из добрых намерений и чувства справедливости, что это был их
шанс показать, какую они выбрали сторону.
В действительности же дело было во множестве причин, и ни одна из них не

была благородной — высокое напряжение после СОВ, смешанное с облегчением
от сдачи экзамена. Напряжение росло и закипало весь год — вообще-то, уже
много лет — между Гриффиндором и Слизерином. Северус Снейп был просто-
напросто раздражающим кретином, Джеймс хотел впечатлить Лили, а Сириуса
просто разрывало от неуёмной агрессии по отношению к любому, кто хотя бы
намекал на верность стороне противника.
Если коротко, то ни один из них не был самим собой в тот день, к тому же было
жарко — эти два фактора с тем же успехом могли довести ситуацию до точки
кипения. В том, что Сириус вёл себя, как заскучавший аристократ и что Джеймс
хотел угодить ему, не было абсолютно ничего нового — и позже этот факт мог
быть объяснён самым обыкновенным противным подростковым поведением.
Кроме того, те, кто знал Сириуса и через что он прошёл, были склонны ему
потворствовать, позволять ему важничать — и Джеймс в особенности был
снисходителен к его замашкам.
А вот уровень жестокости определённо был новым, и его объяснить было уже не
так просто.
К сожалению, с годами Римус будет видеть всё больше и больше этой

599/1533
жестокости — не всегда от друзей, но от людей, которых он считал определённо
хорошими. Римусу всегда казалось, что этот день стал настоящим началом
войны, по крайней мере, для мародёров.
Конечно, Римус не считал себя невиновным. Он мог бы это остановить. Он

действительно отложил книгу по трансфигурации, когда Лили вмешалась — но
он решил, что он всё остановит, отчитает Джеймса и пойдёт дальше. Он уж
точно не ожидал, что Снейп скажет то, что он сказал, или того, что Джеймс
после этого сделает.
Какая-то его часть тоже этим насладилась. Какой-то его части нравилось
смотреть, как Северуса унижают и мучают, когда рядом не маячит Мальсибер,
чтобы ему помочь. Естественно, ужасно было видеть, как Лили оскорбляют, но
когда Джеймс по-настоящему взялся за дело, Римусу пришлось закусить губу,
чтобы не засмеяться и не засвистеть вместе со всеми. Он должен был это
остановить. Он должен был пойти наперекор своим друзьям, взять контроль и
быть выше этого. Но ему просто не хотелось.
Исправило бы или ухудшило его вмешательство ситуацию — или последующие

события — Римус уже никогда не узнает. Но он искренне жалел, что не
попытался.
***
— Теперь ты упустил все жалкие шансы быть с ней, брат, — засмеялся Сириус,
когда позже в этот же день Лили вылетела из зала, увидев Джеймса за столом.
— Да пожалуйста, — нахмурившись, фыркнул Джеймс. — Знаете что? Я потратил

слишком много времени, бегая за ней, и если она не хочет иметь со мной дела…
— Разве так не всегда было? — спросил Питер, угрюмо поливая соусом свою еду.
Ещё одно последствие ссоры со Снейпом — Питер и Дездемона, по всей
видимости, имели сильные разногласия по этому поводу. Она считала, что это
было издевательство; она не понимала, что плохого сделал Снейп.
— Заткнись, Петтигрю, — закатил глаза Сириус. Он обратился к Джеймсу: —

Забудь о ней, Сохатый, она всегда была сучкой.
— Эй, — пихнула его Мэри, — Лили моя подруга, если ты забыл. Хотя, Джеймс,
если честно, я тоже думаю, что тебе стоит ненадолго оставить её в покое. Она
сама не своя.
— Серьёзно? — спросил Римус виновато. Он должен был это остановить.
— Конечно! — ответила Мэри, ровно разрезая мясо на кусочки. — Не

спрашивайте, почему, но Нюниус был её лучшим другом с самого детства. Я
пыталась объяснить ей, какая он на самом деле гнида, но это было как об стену
горох. Мне кажется, ей его жалко. А он, естественно, влюблён в неё по уши.
— Фу, он же не нравится ей в ответ, да?! — Джеймс выглядел шокированным.
— Нет, — пожала плечами Мэри, — но они всё равно друзья. Ну, или, по крайней
мере, были ими. Теперь она с ним не разговаривает.
600/1533
Римус сделал мысленную заметку проверить, как она себя чувствует — ну,
конечно, если Лили с ним разговаривает. Её последняя вспышка гнева явно была
направлена на всех мародёров, а не только на Джеймса.
***
12-е июня, 1976 год.
На следующей неделе был письменный экзамен по трансфигурации, и Римус

хорошо подготовился к нему, даже чересчур. У него было жгучее желание
обойти хотя бы Джеймса, раз уж он не мог обойти Сириуса. Он думал, что
сможет стать лучшим на письменном экзамене, если на практическом не
выйдет. Они сдавали его три часа, и на это ушло огромное количество
концентрации.
Римус поднял голову только два раза, и только чтобы посмотреть на Сириуса. В
первый раз тот работал над своим эссе, его перо плавно двигалось, словно паря
по пергаменту, вместо того, чтобы скоблить по нему, как у Джеймса и Питера.
Во второй раз тот откинулся на спинку стула и пытался поймать взгляд
Джеймса. Римус вздохнул. Ближе к полнолунию было так трудно
сосредоточиться. Он чувствовал себя животным больше, чем обычно.
Он правда с нетерпением ждал ближайшего полнолуния, пусть и знал, что это

глупо. Оно будет последним в учебном году, и все четверо тихо планировали его
всю прошлую неделю. К этому времени экзамены закончатся, и они будут
практически непобедимы, и им казалось, что весь мир будет лежать у их ног.
Джеймс клялся, что краем глаза видел единорога в прошлый раз, и они читали
книги, чтобы узнать, как их отследить. Римус не знал, что может сделать волк,
встретившись с единорогом, но у него не было причин думать, что он атакует.
Вот кентавры были совсем другое дело — кентавры приводили волка в ужас.
Когда экзамен закончился, им приказали выстроиться вдоль стены в Большом

зале, пока Макгонагалл с помощью магии собирала их пергаменты в алфавитном
порядке (самым элегантным Акцио, которое Римус когда-либо видел) и
переставляла столы в привычное положение для ужина. Снейп с яростью
пялился на Джеймса через весь зал.
— Не знаю, чего ещё он хочет, — цокнул Джеймс. — Мы же получили отработки,

разве нет?
— Вас, что, видел учитель? — спросила Мэри, пока они шли к своим привычным
местам за столом.
— Не-а, чёртова Эванс, — простонал Сириус.
— Моя любимая подруга Лили, — твёрдо сказала Мэри.
— Да пофиг, — буркнул Сириус. — Но лучше ей не затягивать с этим до

завтрашнего вечера.
— Почему? — спросила Мэри и улыбнулась, когда на пустых тарелках перед

ними возник ужин. Спагетти болоньезе. — Наконец собираешься сводить меня в
хорошее место?
601/1533
— Мне кажется, женский туалет на шестом этаже — это хорошее место, — с
сарказмом ответил Сириус. — Всё равно, нет. У нас есть дела. Мародёрские.
— О, да, конечно, — вздохнула Мэри, как будто её только что смертельно

оскорбили. — Я забыла, что мне надо делить своего парня с его парнями.
Джеймс и Питер усмехнулись, но Сириус ощетинился как ёж.
— Да блядь, — огрызнулся он, убийственно на неё глядя. — Обязательно нести

подобное дерьмо? Злобная корова.
— Чистокровный выскочка, — невинно ответила она, наматывая спагетти на

вилку.
— Пожалуйста, — попросил Римус, у которого сильно болела голова, — на этой

неделе ругаются Питер и Дездемона. Ваша очередь на следующей.
Все засмеялись, и атмосфера слегка разрядилась. Римус был собой доволен. Он

действительно умудрялся осваиваться во всех этих отношениях и при этом не
состоять в них.
К окончанию ужина всё снова было хорошо, и когда Джеймс поднялся, чтобы
отправиться на отработку, Сириус сказал ему, что догонит позже.
— Хочу проводить Мэри до башни, чтобы всё было нормально, — объяснил он.
— Тебе не обязательно, — сказала она. — Я не буду одна, Римус же тоже идёт,

да, Римус?
— Да, — кивнул он, закидывая сумку с книгами на плечо. — Я наконец-то

почитаю что-нибудь с сюжетом, теперь, когда экзамены сданы.
— У тебя такая захватывающая жизнь, Лунатик, — ухмыльнулся Сириус. Он взял

Мэри за руку. — Всё равно хочу пройтись с тобой. Чтобы не волноваться.
— Как у тебя получается быть таким мудаком в одну секунду и таким милашкой
в другую? — вздохнула Мэри и поцеловала его.
Римус вежливо отвернулся. Да, это был хороший вопрос о Сириусе, подумал он.
Вот именно в это ты с ним впутывался.
— Ладно, только недолго, — сказал Джеймс. — Отработка с Филчем. Эванс

просто садистка, честное слово.
— Буду через пятнадцать минут, — успокоил его Сириус, и они втроём пошли в
башню. Римус всю дорогу держался чуть позади.
— О, да бога ради, — громко сказала Мэри, когда они дошли до портрета, и

Римус поднял голову, чтобы посмотреть, что происходит. А. Ну конечно. Снова
Снейп. Римус машинально потянулся за волшебной палочкой. — Слушай, она не
хочет с тобой разговаривать, так что вали отсюда! — огрызнулась она, всё ещё
держа Сириуса за руку.
— Блэк, — не спеша сказал Снейп, — скажи своей магловской сучке заткнуться.

602/1533
— Как ты меня назвал?! — воскликнула Мэри, а Сириус вытащил и поднял вверх
свою палочку.
Сейчас то самое время, подумал Римус, сейчас самое время быть старостой.
Сейчас самое время быть смелым. Сириус открыл было рот, но Римус вышел
вперёд и встал между двух парней.
— Прекратите сейчас же! — сказал он своим самым угрожающим голосом. —

Снейп, иди в свою общую комнату, или я назначу тебе отработку. Блэк, просто…
успокойся, ладно?
Сириус покраснел и не опустил палочку. Снейп поднял бровь:
— Послушай его, Блэк, даже полоумный Люпин знает, что ты не одолеешь меня
в дуэли.
— Это не то, что я сказал, — шикнул Римус. — Заткнись и отвали.
— Мне кого-нибудь позвать? — спросила Мэри, с тревогой наблюдая за лицом

Сириуса.
— Нет, всё нормально… Ты иди, — сказал Римус и посмотрел ей вслед, когда она
скрылась за портретом. Он развернулся обратно к Сириусу. — Давай, у тебя
сейчас отработка, пойдём…
— Ты не очень хорошо выглядишь, полоумный Люпин, — вдруг сказал Северус.

Римус в недоумении повернулся к нему. Какого чёрта?! — Приближается твоё
время месяца, не так ли?
Намёк был очевиден. Римус был лишён дара речи, шокирован. Он вдохнул и
нашёл силы заговорить:
— Ты… ты не знаешь, о чём говоришь!
Снейп улыбнулся, явно довольный такой реакцией, и перевёл взгляд на Сириуса.
— Вы все знаете, конечно. Ты, и Поттер, и этот маленький грызун, Петтигрю? Вы

знаете, что он такое? Я всегда гадал, почему три чистокровных волшебника
тратят своё время на такое грязное отродье, как он, но теперь я понимаю — он
ваша маленькая зверушка, правда, Блэк?
— Конфринго!
— Экспеллиармус!
Римус и Сириус выкрикнули свои заклинания одновременно, но Римус был

быстрее и схватил палочку Сириуса в свою руку, прежде чем тот успел
натворить дел. Потом он навис над Снейпом.
— Я не знаю, что ты там себе напридумывал, — очень низким голосом сказал он,
подойдя к слизеринцу и направив ему в лицо сразу две палочки. — Но что бы это
ни было — ты не прав. А теперь проваливай обратно в подземелье, пока я не
позвал Макгонагалл.
603/1533
Снейп слегка побледнел, почти незаметно кивнул и, обогнув гриффиндорцев,
поспешно ускользнул прочь по коридору. Римус не сводил с него палочек, пока
тот не скрылся, и не отдал Сириусу его палочку до самого последнего момента.
Тот выхватил её и злобно уставился на него.
— На хрена ты это сделал?!
— Сириус! Ты хочешь ещё одну отработку?!
— Ты, что, не слышал, что он сказал про Мэри?! Что он сказал про тебя?!
— Конечно, слышал, — Римус холодно сложил руки на груди. — И он полнейший

урод. Полнейший урод, которого ты унизил вчера и которому ты обещал не
мстить.
— Да, но…
— Ты обещал, Сириус, — Римус уставился на него сверху вниз. Он увидел его

взгляд — тот только что осознал, что они были совершенно одни и стояли
довольно близко, и элегантно отступил назад.
— Я знаю, что я сказал, — ответил он, его голос всё ещё был полон ярости. — Но
я не позволю ему распускать про тебя слухи! Он заслуживает испытать это на
своей шкуре.
— Сириус, — застонал Римус, — пожалуйста, просто… просто иди на свою

отработку и успокойся, ладно? Увидимся позже.
Спустя много лет Римус будет вспоминать этот разговор, уже зная последующие
события, и будет ругать себя за то, что оставил всё как есть. Но в то время они
ещё не были мужчинами, которыми станут, и как бы Римус ни хотел считать себя
зрелым и проницательным — он вот-вот узнает, что ни черта не знает о Сириусе
Блэке.
К тому же, у него не было на это терпения. Полнолуние приближалось.
Песня в начале — «Vicious» от Lou Reed.
604/1533
Пятый год: Неделя После
Anyone who ever had a heart

Wouldn’t turn around and break it
And anyone who ever played a part
Wouldn’t turn around and hate it.
Любой, у кого хоть когда-то было сердце,

Не отвернулся бы и не разбил бы его.
И любой, кто хоть когда-то играл эту роль,
Не отвернулся бы и не возненавидел бы её.
Воскресенье, 13-е июня, 1976 год.
Всё болит, было первой мыслью Римуса, когда он очнулся. Следующей мыслью
было — где они? Никто так и не пришёл. Было тепло, слишком тепло для июня, и
его сердце никак не могло успокоиться от остаточной злости волка. Он с трудом
поднялся на ноги и доковылял до дивана, капая кровью.
Это должно было стать их последней вылазкой, несчастно подумал он. Они
должны были гоняться за единорогами. Что случилось?
Он сразу же начал беспокоиться — наверное, произошло что-то ужасное, что-то

кошмарное, раз вообще никто из мародёров не пришёл. Любой из них мог хотя
бы посидеть с ним в знак поддержки. Даже Хвост.
— Доброе утро, дорогой, — быстро вошла мадам Помфри. Она нервничала

больше, чем обычно, он чувствовал это по запаху. Что-то случилось. Только он
не мог спросить, что именно, ведь так? — О, бедняжка, эта ночь просто полна
неприятных сюрпризов, да? — она начала исцелять его самые серьёзные раны.
— Что значит «полна сюрпризов»? — спросил он, пытаясь говорить не слишком

нервно.
— О… ничего, дорогой, тебе не о чем беспокоиться.
В больничном крыле он попытался не засыпать, но мадам Помфри стояла над

ним, пока не убедилась, что он выпил снотворное до дна, и он моментально
вырубился.
— Римус? … пс-с… ты не спишь?
Римус открыл усталые, сонные глаза и увидел расплывчатую фигуру Джеймса

перед собой. Вернее, голову Джеймса.
— Сохатый? — прохрипел он.
— Ш-ш, — прошептал Джеймс, едва двигая губами. — Помфри никого к тебе не

пускает, пришлось прокрасться под мантией. Ты в порядке?
— Не особо, — он уже чувствовал новые шрамы, даже не двигаясь. — Что

случилось? Вы не пришли.
605/1533
У его друга было странное непривычное выражение лица. Непривычное для
Джеймса. Это что, стыд?
— Мне очень жаль, Лунатик.
— Почему?! Что случилось? — снова спросил Римус более твёрдым голосом. — Я

ничего не помню.
— Это… Годрик, я не знаю, как тебе это рассказать.
— Попытайся.
Где Сириус? Почему он не с Джеймсом? Римусу хотелось прокричать эти

вопросы.
— Слушай, прошу, только не злись на него, ладно? Он идиот, чертовски глупый

идиот, но мне кажется, он не понимал… мне кажется, он не хотел…
О. Римуса мгновенно озарило.
— Джеймс. Что сделал Сириус?
За всё то время, что Римус знал Джеймса, тот ни разу никому не лгал. И всё же
история, которую он рассказал, была полна лжи во спасение — и Римус не знал,
было это ради него или ради Сириуса. Сириус не думал; он действовал
безрассудно; он не хотел ничего плохого.
Но это принесло много плохого, хотел он этого или нет — и он несёт

ответственность за многое другое.
— Он… рассказал Снейпу, — сказал Римус, пытаясь осознать случившееся,

чувствуя ужас и отвращение, которые скрутили живот и поднимались выше.
— Не… не совсем, — Джеймс моргнул и облизнул губы. — Он рассказал ему, как

работает Ива, и Снейп… ну, ты знаешь Снейпа.
— Я знаю Сириуса.
Джеймс кивнул, будто бы соглашаясь с этим утверждением.
— Никто не пострадал. Сириус рассказал мне в последний момент, и я успел

остановить Ню… Снейпа… пока он не подошёл слишком близко, но…
— Он увидел меня, — Римус подумал, что его сейчас вырвет. В ушах ужасно
шумело, будто он падал в тёмную яму без дна, каньон отчаяния. Он закрыл
глаза. — Можешь, пожалуйста, уйти, Джеймс?
— И мы бы пришли, мы с Питом, мы бы пришли, но Снейп пошёл к Дамблдору, и

ты был таким злым…
— Джеймс! Я хочу, чтобы ты ушёл! — шикнул он, не открывая глаз.
— Но, Лунатик…
606/1533
— Пожалуйста.
— …Ладно, брат. Ладно. Но я вернусь.
Римус ничего не сказал, даже не открыл глаза, пока не услышал шелест

занавесок и не понял, что остался один. Мадам Помфри наконец высунула
голову из-за угла.
— Здравствуй, дорогой, — ласково сказала она. — У меня тут ещё одно

снотворное… Я знаю, что ты не хочешь, но…
— Давайте сюда, — он моментально протянул ноющую руку. Что угодно, чтобы

это закончилось. Что угодно, чтобы больше не думать об этом.
Он должен был предвидеть что-то подобное, даже если Джеймс не предвидел.

Сириус находился в состоянии свободного падения с самого Рождества, и вопрос
был лишь в том, кого он раздавит, когда наконец приземлится.
***
Понедельник, 14-е июня, 1976 год.
Римус Люпин никогда — никогда — не простит Сириуса Блэка.
Это решение он принял почти тотчас, как проснулся во второй раз после этой
ужасной луны. Вес произошедшего раздавил его, и он чувствовал такую
чистейшую ярость, что она физически его жгла. Так вот как ощущается
предательство.
Он уже очень давно не чувствовал такой злости. В конце четвёртого года Римус
тихо и незаметно для окружающих ослабил оборону, стал мягче, расслабился —
по крайней мере, со своими друзьями. Держать всех на расстоянии вытянутой
руки — держать всех в лёгком страхе перед самим собой — было слишком
утомительным занятием.
Но теперь. Теперь Римусу давалось это очень легко. Он почти не говорил с

мадам Помфри, разве что потребовал от неё несколько дополнительных дней в
больничном крыле.
— Римус, конечно, отдых — это важно, но лежать в кровати весь день плохо для
здоровья. Тебе нужна физическая разминка.
— Я себя плохо чувствую, — повторял он из-под одеяла. Он вёл себя как ребёнок,
но она ему позволяла. Она знала о том, что произошло. Она его жалела.
Медсестра цокнула языком и разрешила остаться ещё на одну ночь.
Дамблдор был хуже всех. Как всегда глашатай плохих новостей, он пришёл к
нему на следующий вечер после происшествия, чтобы предложить собственный
бесполезный взгляд на ситуацию. Римус сел в кровати и сложил руки на груди,
не двигаясь и не дёргаясь.
— Мистер Снейп уже успокоился, возможно, это приятная новость, — сказал

Дамблдор. — Он, конечно, перепугался, но его убедили действовать в интересах
607/1533
школы и одноклассников.
Римус фыркнул. Дамблдор не отреагировал.
— Так что никто не пострадал. Ваш друг мистер Блэк…
— Не друг, — сказал Римус, не глядя на Дамблдора. Он смотрел только вперёд.
— Римус…
— Его отчислили?
— Нет, — тихо сказал Дамблдор. — То, что сделал Сириус, было невероятно
глупо, невероятно опасно. Но это было ошибкой. Я не сомневаюсь, что он
искренне жалеет об этом. Он получил ценный урок.
— О, великолепно, — снова фыркнул Римус и крепче сжал руки, будто они были
единственным, что удерживало его. — Ну, раз наследник дома Блэк получил
хороший моральный урок. Раз это пошло на пользу его личностному росту.
— Римус…
— Раз мы все можем оглянуться на это и подумать: «О, какая прекрасная

притча!» — спасибо Всевышнему, теперь мы знаем, что случается, когда
отправляешь своего врага к смертоносному, блядь, монстру!
— Римус!
Он замер. Его лицо горело. Он наконец посмотрел на Дамблдора. Холодные

светло-голубые глаза смотрели на него. Римус вспомнил их первую встречу.
Тогда он тоже был грубым и злым.
— Ты имеешь полное право чувствовать то, что сейчас чувствуешь, — как всегда
спокойно сказал Дамблдор. — И будь уверен, Сириус будет наказан.
Римус хотел ответить что-нибудь язвительное об эффективности отработок,

когда дело касается Сириуса Блэка, но промолчал. Дамблдор продолжил:
— А теперь я предостерегу тебя, как уже предостерегал однажды, когда

детская шалость вышла из-под контроля. Пыл — это важное качество, но мы все
должны уметь его контролировать.
— Немного поздно для этого.
— Тебя ужасно подвёл близкий человек, и мне очень жаль. Но ты не можешь

позволить этому инциденту…
— Близкие люди подводили меня с пяти лет, — горько сказал Римус. — Я привык
к этому. Да и вообще, — он опустился спиной на кровать, желая, чтобы
Дамблдор просто наконец ушёл и оставил его в покое, — мы не были так уж
близки.
— Очень жаль, — ответил Дамблдор и поднялся. — Потому что очень скоро мы

все будем нужны друг другу больше, чем когда-либо. Прощай и постарайся
608/1533
забыть, Римус.
Римус не попрощался, он лишь повернулся на бок и попытался уснуть.
***
Мадам Помфри не разрешила ему остаться на третью ночь подряд. Вместо этого
он пошёл прямо к профессору Макгонагалл. Он два раза постучал в дверь и
сразу ворвался внутрь.
— Римус! Вы в порядке?
— Отправьте меня обратно.
— Прошу прощения? — декан его факультета поднялась из-за стола.
— Отправьте меня обратно, — повторил он, сжимая руки в кулаки. — В приют.

Экзамены закончились, мне не нужно здесь оставаться.
— Римус, семестр не закончился. Я не могу никуда вас отправить, если вы не

болеете.
— Значит, я заключённый?
— Конечно, нет, глупый мальчишка. Сядь.
Римус был удивлён таким ответом и подумывал отказаться или вообще сразу же
вылететь обратно за дверь. Но она была такой строгой, и что-то внутри него, что
было вбито в очень раннем возрасте, заставляло подчиняться, когда старшие
женщины поднимают голос. Она тоже села, и её покрасневшее лицо слегка
вернуло нормальный цвет. Она взмахнула палочкой, и на столе появился
заварочный чайник с двумя чашками на блюдечках.
— Чаю, мистер Люпин?
— Давайте, — цыкнула она и всё равно налила ему чай. — Я знаю, что самые
неприятные разговоры могут стать приятней с правильными закусками.
Угощайтесь печеньем, — она кивнула на тарелку, которой не было ещё секунду
назад.
— Не хочу. Я просто хочу уехать, — сказал он самым спокойным голосом, на

который был сейчас способен.
— Да, вы чётко дали мне это понять, — она сделала глоток из своей чашки. — Но
я не отправлю вас обратно в приют Святого Эдмунда.
— Тогда скажите мадам Помфри, чтобы она разрешила мне спать в больничном
крыле.
— Я не стану этого делать. У вас есть совершенно приемлемая кровать в башне

Гриффиндора.
609/1533
— Я не могу туда вернуться.
— Гриффиндорцы не убегают от своих проблем, мистер Люпин.
— Да, но слизеринцы убегают от оборотней, — огрызнулся он и посмотрел на неё

пронизывающим взглядом, который, он был уверен, к этому времени довёл
почти до совершенства. — Меня бы арестовали. Отправили в Азкабан или, или…
или убили бы! Я бы даже не узнал, что сделал что-то — и это всё по его вине!
О нет, ему необходимо остановиться прямо сейчас. Он серьёзно рисковал

разреветься и не мог этого допустить. Ни при каких обстоятельствах Римус не
собирался реветь из-за этого.
Макгонагалл была добра и подождала, пока он возьмёт себя в руки. Он сделал

два быстрых вдоха, позволяя своим кудряшкам упасть на лицо, прежде чем
снова посмотрел ей в глаза.
— Я не могу спать в одной комнате с человеком, который это сделал.
— Это совершенно ожидаемо, — ласково сказала она.
Он моргнул.
— Что?
— У меня всё-таки есть сердце, мистер Люпин, — улыбнулась она. — Поверьте, я

понимаю, как вы, должно быть, сейчас себя чувствуете — по крайней мере, могу
представить. И я могу сказать вам, что лично провела серьёзную беседу с
мистером Блэком — он больше не играет в команде по квиддичу, отработки до
конца года, потеря сотни баллов… Но мы не можем провести никаких
значительных изменений по поводу ваших спальных мест, иначе все начнут
спрашивать почему.
Что-то щёлкнуло. Последние несколько дней Римус ставил свою боль в центр
вселенной. Он забыл, что больше никто в школе ничего не знал.
— О, — смог лишь выдавить он.
— Мне жаль, Римус, — сказала Макгонагалл. — Это чудовищная жестокость. Но с

этим придётся смириться.
— Кстати, это напомнило мне, — он поискал в кармане свой значок старосты. Он

снял с него трансфигурационные чары и завернул в салфетку, но тот всё равно
обжигал ему руки. Он положил его на стол. — Заберите. Отдайте его… не знаю,
отдайте его Джеймсу. Я больше не могу этим заниматься.
— Римус, — теперь Макгонагалл говорила грустно, умоляюще, — не позволяй

этому изменить себя. Поговори со своими друзьями.
Он пожал плечами:
— Могу я идти?
***
610/1533
Он пошёл в библиотеку. Куда же ещё? Мародёры смогли бы легко найти его,
если захотели бы, но, опять же, у них была и Карта. Ему негде было прятаться,
разве что в Воющей Хижине, но будь Римус проклят, если проведёт в этом месте
больше времени, чем строго необходимо.
К счастью, все остальные, похоже, наслаждались теплом и солнечным светом на

улице, благодаря чему библиотека была практически пустой. Он читал — ну, по
крайней мере, пытался. Нелегко сосредоточиться, когда всё время отвлекает
собственный мозг.
— Не надо было ваще с ним сосаться.
— Слушай, отвали, а? Я не в настроении.
— О, здрасьте приехали! Это же ты всё время пытаешься со мной поболтать.
— Я хочу поговорить с Грантом, а не с тобой. Ты дерьмовая замена.
— Ну, тогда тебе стоит спросить себя, что это говорит о тебе, не думаешь? Если
так хочется, найди себе кого-нибудь настоящего поговорить.
— …При чём тут поцелуй?
— О-о-о, это уже «поцелуй», да? С Грантом хорошо сосаться, но с великолепным

и несравненным Сириусом Блэком мы «целуемся», да-да-да!
— Либо помогай, либо проваливай.
— Я говорил тебе — или настоящий Грант говорил тебе — не целовать его. Ты

думал, что легко отделался, когда тот решил забыть об этом, но теперь
расплачиваешься.
— Ты говоришь, что я в этом виноват?
— Похоже на то.
— Не очень-то мило с твоей стороны.
— А я должен быть милым?
— Я скучаю по Гранту.
— Вот непруха.
***
В конце концов начало темнеть. Он пропустил ужин — думал, что всё равно не
сможет заставить себя поесть перед мародёрами. Он просто ждал. До конца
семестра оставалось только две недели. Он мог избегать их две недели, он уже
делал это раньше. Оставайся в библиотеке, вставай рано, ложись спать поздно.
Не жизнь, а сказка.
Его выгнали из библиотеки в девять часов, и он — умирая от голода к этому

611/1533
времени — решил совершить набег на кухню. Домашние эльфы были только
рады помочь и навалили ему на тарелку столько сэндвичей, картофеля фри и
сладостей, что хватило бы на весь класс. Римус съел всё до последней крошки и
не прочь был попросить добавки. Но пришло время стиснуть зубы и вернуться в
комнату.
Он шёл медленно, будто это что-то изменит, и столкнулся с Лили, которая

патрулировала коридоры.
— Здоров, — улыбнулась она. — Лучше себя чувствуешь?
— Да, гораздо, — кивнул он. — А ты как?
Она опустила взгляд и потеребила волосы.
— О, да знаешь. Нормально. Теперь Сев хотя бы перестал ошиваться перед

общей комнатой.
— Мне так жаль…
— Ты не виноват, — махнула она рукой. — Я правда думала, что… Ох, это глупо,
но я думала, что, может, однажды он поменяет своё мнение насчёт всей этой
ерунды о чистоте крови, и, когда это случится, я буду рядом. Будто всё, что я
должна была делать — это продолжать дружить с ним, и всё как-нибудь
решится само собой. Идиотка, — она покачала головой.
— Не такая уж и идиотка, — ответил он, потому что ему показалось, это

заставит её улыбнуться.
— Да ну. Могла бы избежать много боли, — стоически пожала она плечами. — А

ты что тут шатаешься вообще? Иди спать, ты же болел!
Он улыбнулся ей — он уже целую вечность не улыбался. Он почти развернулся и

продолжил идти, когда кое-что заставило его изменить намерения. Он
склонился и обнял Лили, крепко сжал. Она обняла его в ответ, и это заставило
его сжать её крепче, пока он не оторвал её от пола, она пискнула и засмеялась:
— Боже, ты сильнее, чем выглядишь, Люпин!
— Прости, — он покраснел и поставил её на место.
— Нет, это было приятно, — она улыбнулась и погладила его по плечу. — Ты в

порядке?
— Да.
Он не был в порядке, когда входил в общую комнату. К счастью, там было очень
тихо. У некоторых учеников ещё шли экзамены, другие просто были измотаны
долгим днём под жарким солнцем. Мародёров здесь не было, но ушли они
недавно.
Римус точно знал, что ему делать. Его озарило в библиотеке, и он думал о
первой встрече, словно о пьесе, которую ему нужно прорепетировать.
612/1533
Он поднялся наверх. Это было глупо, он знал, но с самого дня рождения он
ненадолго задерживался — всего на секунду — на той ступени на лестнице
каждый раз, когда поднимался спать или спускался на завтрак. Замок хранил
воспоминания — Карта Мародёров точно его этому научила. И эта ступенька
хранила самое лучшее воспоминание Римуса. Сейчас же он решительно
переступил её.
Он с силой распахнул дверь, напугав троих парней внутри. Они сидели на

кроватях. Питер был в своей пижаме и выглядел мрачным — Римус мог лишь
предположить, что это значило, что у них с Дездемоной ничего не изменилось.
Джеймс был полураздет и искал что-то в своей тумбочке. Сириус откинулся на
кровати и очевидно собирался с сарказмом что-то прокомментировать. Когда
вошёл Римус, он резко сел прямо.
Римус прошёл прямо к своей кровати и взял пижаму. Он ничего не сказал и

отправился прямиком в ванную, заперся там и наложил заглушающие чары
изнутри. Он не хотел их слышать, не знал, как на это отреагирует.
Он помылся. Он почистил зубы. Он надел свою ночную одежду. Римус был

прекрасно осведомлён, что теряет какую-то часть своей серьёзности, когда
надевает свои мешковатые пижамные штаны в сине-белую полоску и серую
майку, но у него было полно новых шрамов, и не хотелось раздеваться перед
ними. Он сделал глубокий вдох, вышел из ванной и быстро прошёл к кровати.
— Лунатик, я… — начал Сириус.
Римус проигнорировал его и повернулся к Джеймсу.
— Спасибо, что остановил Северуса, Джеймс, — ровно сказал он. — Ты спас

жизнь нам обоим.
— Э-э… — начал Джеймс, но Римус забрался на кровать и одним движением

задвинул занавески.
Ну, подумал он про себя, значит, на этом всё.
Песня в начале — «Sweet Jane» группы The Velvet Underground.
613/1533
Пятый год: Завершение
Вторник, 30-е июня, 1976 год.
— Прости меня, — сказал Сириус Блэк, глядя на Римуса в зеркало своими

большими беспокойными глазами, пока тот чистил зубы.
— Прости меня, — тихо пробормотал Сириус Блэк за завтраком, пока не пришла

Мэри.
— Прости меня! — умолял Сириус Блэк, когда Римус снова от него уходил.
— Прости меня… — шептал Сириус Блэк, когда Римус каждую ночь закрывал
занавески вокруг своей кровати.
Пусть страдает, говорила самая жестокая часть Римуса, та часть, которая

больше всего была ранена. Он отворачивался, он уходил, он закрывал двери, он
закрывал глаза. Одного «прости» недостаточно, говорил он каждым движением.
Я не знаю, чего будет достаточно.
Джеймс и Питер осторожно, краем глаза наблюдали за ними. Они знали, что им
лучше не вмешиваться — хотя Джеймс явно принимал на себя главный удар
переживаний Сириуса; ночные совещания возобновились с удвоенной частотой.
Девчонки заметили, что что-то не так, но не могли понять, что именно — Лили
думала, что он нервничает из-за возвращения в приют, Марлин думала, что он
нервничает из-за результатов СОВ. Римус с благодарностью соглашался со всеми
предположениями. В конце концов, он делал всё, что мог выдержать,
притворяясь, что всё нормально. Он сидел с мародёрами в Большом зале, он
сидел на своём обычном месте, он читал свои книги, он играл в шахматы с
Питером, в фигурки — с Джеймсом. По вечерам он поднимался по лестнице в
свою кровать.
Но он не говорил с Сириусом. За оставшиеся две недели июня Римус ни слова не

проронил в его сторону. Он даже не смотрел на него, если мог.
Спустя неделю у него создалось впечатление, что Джеймс, возможно, не совсем

одобряет такое поведение. Поттер был в ярости за Римуса, конечно — по
крайней мере, касательно этой ситуации — но Джеймс был крайне слеп, когда
дело касалось недостатков Сириуса, которые было бы трудно простить. Джеймс
простил бы Сириусу что угодно после первого же извинения.
Может быть, Римус был более слабым человеком. Но он больше не будет слабым.
Ему нужно вернуться к тому, кто он есть по-настоящему. Мы все можем вынести
из этого урок. Римус пытался быть мягким и открытым, как все его богатые
хорошо воспитанные друзья — и куда это его привело? Он взял и влюбился в
своего лучшего друга, а потом чуть не убился. Ему было стыдно за себя — за то,
что вот так пускал слюни на Сириуса. Оборотень пускает слюни. Сириус счёл бы
это смешным.
Поэтому он начал избегать ещё и Джеймса с Питером.
Он перестал ходить на уроки — это было первое, что он сделал. Конечно, их

614/1533
оставалось немного после сдачи финальных экзаменов. Вся школа уже
включилась в режим летних каникул. И всё же у него были вступительные уроки
по сдаче КОТОВ, карандашом вписанные в его расписание почти по каждому
предмету, кроме зельеварения — он не мог дождаться возможности избавиться
от зельеварения.
Хорошо было прятаться в теплицах. К концу года Римус обнаружил, что

потратил почти все свои с трудом сэкономленные деньги на сигареты и траву.
Он говорил себе, что в этом нет ничего страшного. Говорил себе, что ему не
понадобятся деньги, чтобы найти и убить Сивого, лишь правильный запах и
полная луна. Не то чтобы он много думал о Сивом. Он старался ни о чём долго
не думать; злость давала ему равнодушие, с которым легче было жить.
Когда он не мог быть на улице, он шёл в библиотеку и притворялся, что читает.

Ребята из его учебной группы время от времени подходили к нему, но он всегда
находил причину уйти как можно быстрее.
— Привет, Римус! — однажды из-за стеллажей вышел Кристофер. — Хорошо, что

я тебя поймал! Посоветуешь какие-нибудь книги на лето? В следующем году я
просто умру из-за СОВ!
— Что? — непонимающе нахмурился Римус. До этого он дремал, а теперь был

раздражён, что его разбудили. В последнее время он много спал, но почему-то
никогда не был бодрым. — О, боже, не знаю. Они отправят тебе список книг.
— Да, но я думал, может, у тебя будут хорошие советы! — продолжил

неумолимо жизнерадостный Кристофер. — Особенно по истории! По какой теме
ты писал своё финальное эссе?
— Эм-м… Гоблинский мятеж, — он поёрзал и попытался поудобней устроить

локти.
— Круто! Эй, может, я смогу писать тебе летом? Можем обмениваться записями
и…
— Слушай, Кристофер, не пойми меня неправильно, но можешь, пожалуйста,

отъебаться?
Он будет чувствовать себя виноватым из-за этого позже, но хотя бы его

раздражение ослабло.
Насколько он знал, мародёры никогда не пытались его найти, — он забрал Карту

при первой возможности и всё время держал в кармане. Это давало ему
дополнительный бонус: возможность держаться подальше от Снейпа.
Единственное, чего Римус хотел избежать больше, чем злобы на Сириуса, это
холодящего кровь ужаса при мысли о встрече с Северусом.
Снейп ненавидел Римуса и раньше — он был слишком близок с Лили, дружил с

Джеймсом, был ответственен, по крайней мере, за половину шуток над
слизеринцами. После этого инцидента его одержимость, казалось, только
усилилась. Он всё ещё шептался в Большом зале, не отрывая взгляда от Римуса,
с новой яростью в глазах, которая никогда не иссякнет. Если Сириус и вынес
урок из этой ужасной ночи, то Римус был уверен, что Снейп точно нет.
615/1533
Сириус был неудержим. Он извинялся снова и снова — он никогда не пытался
объясниться, и это было хорошо, потому что если бы он попытался, если бы он
попытался оправдать себя, Римус вряд ли смог бы сдержаться. У него и так
уходила каждая нервная клетка на то, чтобы не перескочить через стол, или
через спальню, или через общую комнату, и не встряхнуть, не ударить, не
закричать на Сириуса: «Ты сволочь, ты сволочь, ты сволочь»...
Он мог справиться с извинениями. Белый шум. Он не покупался на наживку. Не

то чтобы ему нечего было сказать — не то чтобы он не проигрывал монолог в
своей голове снова и снова, редактируя и совершенствуя, пока он не стал
мощным потоком — жалким оружием проигравшего — и кружил в его разуме,
подпитывая этот огонь внутри.
«Прости» для меня недостаточно. Твоей вины для меня недостаточно. Я хочу,
чтобы ты тоже это почувствовал. Я доверял тебе. Я доверил тебе все свои
секреты, я предложил тебе всего себя без остатка. И что у меня теперь
осталось? Я мог бы убить тебя. Я мог бы выбить твои зубы, чтобы ты ими
подавился, я мог бы сдавить руками твою шею, я мог бы разорвать тебя на
части, я мог бы, я мог бы, я мог бы поцеловать тебя, грёбаная ты сволочь.
В своих снах Римус говорил всё это и даже больше. И в его снах Сириус всегда
смотрел на него в ответ со спокойным раскаянием, снимал свою одежду и
прижимал Римуса к себе. Как оказалось, предательства было недостаточно,
чтобы убить желание, хотя благодаря предательству было легче его прятать. К
тому времени, как этот проклятый летний семестр закончился, единственным
человеком, которого Римус ненавидел больше Сириуса, был он сам. За то, что он
точно так же продолжал любить его.
***
— Привет, — ласково сказала Лили, просунув голову в дверь купе. — Я тебя

потеряла.
Римус тихо хмыкнул в ответ, что было ни дружелюбно, ни грубо. Лили вошла
внутрь.
— Что ты здесь делаешь совсем один?
Римус пожал плечами, затягиваясь своей сигаретой, будто она поддерживала

его жизнь. Он съёжился, когда она села напротив.
— Там слишком много людей, — сказал он, чтобы объяснить своё поведение.
— Я тебя понимаю, — ответила Лили. — …Макгонагалл сказала мне, что ты

отдал ей свой значок старосты.
— Ага, — он докурил сигарету. Зажёг следующую.
— Жаль. У тебя хорошо получалось.
— Врунишка, — ухмыльнулся он. Её лицо тоже озарилось.
— Ладно, хорошо, ты был ужасен. Но я буду скучать по патрулям с тобой.
616/1533
Они помолчали какое-то время, и затем Лили нахмурилась:
— Римус? Что бы ни происходило между тобой и остальными парнями, я

надеюсь, всё наладится. Ты выглядишь таким подавленным.
— Я в порядке.
— Блэк больше не в команде.
— Да?
— Что он сделал?
— Отстань, Эванс, просто уйди.
— Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной. Я знаю, каково это, когда тебя
подводит друг…
— Как у Нюниуса дела? — фыркнул Римус. Хотел бы он сказать ей, что она была
не виновата, что Римус не мог не вести себя как мудак — что если он не будет
себя так вести, то тогда он вообще не знает, как ему себя вести.
— Он… ну, я до сих пор с ним не разговариваю, насколько ты знаешь. Но он не

перестаёт пытаться. Он… эм-м… он рассказывал какие-то сумасшедшие
истории, вообще-то… о тебе…
Римус наконец поднял на неё взгляд. Она нервничала, сжимая руки на коленях.
Вообще-то, она выглядела так, будто немного боялась его.
— Я ему не верю! — вдруг сказала она.
— Разве? — он выгнул бровь. Мог бы и догадаться, что всё придёт к этому.
— Ну, в смысле, просто потому что ты… Ну, у тебя правда много шрамов —
прости — и ты правда очень часто болеешь, но это не значит, что… Я даже не
думала об этом, может, это просто странное совпадение, Сев всегда был
немного параноиком… и…
Он мог бы целую вечность смотреть, как она мучается, путается в извинениях и

незаданных вопросах. Но зачем. Он тоже мог быть безрассудным.
— Лили, — ласково сказал он, затушив последнюю сигарету, — тебе нельзя

никому рассказывать.
Она моментально замолчала и уставилась на него. Её большие зелёные глаза

распахнулись ещё шире, выражение удивления было таким смешным, что он мог
бы заплакать. Её дыхание сбилось, затем она кивнула, решительно и серьёзно.
— Не расскажу, — сказала она. — Обещаю.
617/1533
Лето 1976 года: Часть 1 (Лондон)
Just a perfect day

Problems all left alone
Weekenders, on our own;
It’s such fun.
Just a perfect day
You made me forget myself
I thought I was someone else
Someone good.
Просто идеальный день,

Все проблемы забыты,
Выходные сами с собой;
Это так весело.
Просто идеальный день,
Ты заставил меня забыть себя,
Я думал, я кто-то другой,
Кто-то хороший.
Среда, 11-е августа, 1976 год.
Этим летом терпеть приют было ещё труднее, чем обычно. Римус злился
практически постоянно. Здесь было очень жарко, и он скучал по Хогвартсу, и
скучал по своим друзьям, и больше всего он скучал по Сириусу, но при этом
ненавидел его. Это был полный пиздец. По Гранту он тоже скучал. Гранту,
который мог бы сделать его жизнь чуть лучше или хотя бы стал для Римуса
возможностью сбежать от реальности.
Но после бесполезного разговора с приютским парнем по имени Майк Римус

узнал, что Грант ушёл из приюта сразу после Рождества. По всей видимости,
теперь он жил в какой-то квартире в Майл-Энд, но это было всё, что смог узнать
Римус. …И вообще-то Грант говорил, что Римус может приехать, когда захочет.
По крайней мере, в этот раз я не граблю магазины и не нажираюсь регулярно до

отключки, думал он, планируя свой побег. На фоне его прошлых летних
приключений это, наверное, будет самым мирным и здоровым.
Он подождал, пока пройдёт второе полнолуние лета — десятого августа.

Одиннадцатого он дождался, пока мадам Помфри его отпустит, и потом просто
ушёл. Его мучили боль и усталость, но в то время ему казалось, что выбора нет.
Он собрал небольшую сумку, не взяв с собой ни книг, ни домашней работы, ни
волшебной палочки — вообще ничего, что напоминало бы ему о Хогвартсе.
Побудет маглом пару дней, почему бы и нет.
Римусу нужно было лишь выйти во двор и пролезть под забором за приютом, как
и все предыдущие годы, когда он выбирался в город. Там он просто пошёл к
ближайшему метро.
Станция Тейдон-Бойс была в пяти милях от него, но он, даже с больным бедром,
легко добрался до неё за два часа. Он не мог позволить себе билет, но с
лёгкостью протиснулся через турникет за группой бизнесменов в костюмах,
618/1533
спешащих на работу.
В поезде он занял место и притворился спящим, чтобы контролёр не беспокоил

его проверкой билетов. Он слушал стучащий, грохочущий рёв поезда, пока вагон
нёсся по рельсам, похожий на огромного червя, прорывающего ход под землёй в
сторону центрального Лондона.
Предвкушение трепетало в груди Римуса, когда он вышел из вагона на тускло

освещённую станцию Майл-Энд, выложенную зелёными и белыми плитами.
Во время войны на Майл-Энд упала бомба, и станция до сих пор не оправилась

от шока. Здесь было грязно, кругом обычный городской мусор из газет и
непонятных обломков, дети играли прямо на дороге, повсюду шумели. Угрюмая
анонимность Римуса была к месту. Кто будет искать его здесь? Кто сможет его
найти?
Он пошатался туда-сюда какое-то время, не зная, что делать дальше. В

информации, которая у него была, значилось только название здания, но не
адрес. Однако, спросив дорогу у продавца в газетном киоске и в буквальном
смысле положившись на своё чутьё, он нашёл нужное место.
Оказалось, что у Гранта на самом деле не было квартиры — в том смысле, что он
не был её хозяином или хотя бы арендатором. Насколько видел Римус, это был
обычный барак, который Грант делил с другими молодыми мужчинами и
женщинами. И Римуса он увидеть совсем не ожидал.
— Чёрт возьми! — воскликнул он, когда одна из девушек наконец-то позвала его
к двери. — А ты чо здесь делаешь?!
Римус почувствовал себя очень глупо. Он не знал, какого приветствия ожидал,

но точно не такого.
— Ты сказал, что я могу приехать…
— Да, прости, — Грант схватил его за плечо и затащил внутрь. — Прости, у меня
просто похмелье, подожди минуту.
Он провёл Римуса в помещение, которое должно было быть кухней. Здесь пахло
карри и сыростью. Обои вздувались пузырями, а жёлтый линолеум на полу зиял
дырами. Грант включил электрический чайник.
— Одна девчонка помогла нам с генератором, — объяснил он. — Она какой-то

механик или типа того. Чаю?
Римус кивнул. Чай обычно помогал.
Грант выглядел по-другому. Прошёл лишь год с тех пор, как Римус видел его в
последний раз, и его лицо значительно похудело. Глаза потускнели, светлые
волосы отросли; они всё ещё кудрявились, но их уже давно следовало помыть.
Похоже, в какой-то момент он успел сколоть себе зуб и получить тёмно-
коричневый синяк на левую щёку. И всё же он улыбался ему всё так же
дружелюбно. Грант передал Римусу дымящуюся чашку и поднял на него взгляд.
— Ты выглядишь… ну, дерьмово, — сказал он, делая глоток из своей чашки. —

619/1533
Бессонница?
— О нет, — Римус покачал головой. — Я приехал на метро из приюта.
— Ах да, как поживает Надзирательница? Вышвырнула тебя, да? Меня

вышвырнула, старая шлюха.
— Нет, совсем нет, — сказал Римус. — Я просто… хотел тебя найти. Посмотреть,
как ты.
— Майк сказал тебе, где я?
— Да… кто этот Майк? — Римус хитро ему улыбнулся из-за своей чашки.
— О, да знаешь, — ухмыльнулся Грант, — просто составлял мне компанию. Не

мог же я сохнуть по тебе весь год, правда, мажор?
— Он очень тупой.
— Правда? — Грант выглядел так, будто это его слегка забавляло. — Я не

замечал. Мы не особо много болтали.
Римус прыснул, и это было приятно. Благодаря Гранту он чувствовал себя таким
нормальным; он никогда не мог бы спокойно шутить о подобных вещах с
мародёрами, даже когда они всё ещё разговаривали.
Барак был на самом деле чище, чем на первый взгляд, но всё равно в довольно
плохом состоянии. Здесь в двух спальнях и гостиной жили шесть человек — что
было видно сквозь штору из бусин, которая служила в коридоре вместо двери.
Похоже, один парень даже спал в ванной, потому что здесь всё равно не было
водопровода; единственный рабочий кран находился на кухне.
— Во внутреннем дворе есть туалет, — объяснил Грант. — Иногда нам удаётся

сходить в душ в боксёрском клубе по соседству.
— Эй-эй, — ещё один парень проснулся на диване, — сделай и нам чашечку,

Грант, дорогуша. А это кто? — он был без рубашки, темнокожий и великолепный,
с таким же отрешённым взглядом, что и у Гранта сейчас.
— Мой друг из приюта, — сказал Грант. — Римус Люпин.
— Ни за что не поверю, что это настоящее имя, — уставился на него незнакомец.
— Прикинь, — ответил Грант за Римуса. — Он ходит в мажорскую школу и всё

такое. Римус, это Эдз.
— Хрена себе, — Эдз перевёл взгляд с Римуса на Гранта и обратно. — Он один из

нас?
Грант подал Эдзу третью кружку чая, окинул Римуса оценивающим взглядом с
головы до ног и слегка кивнул. Римус не был уверен, что понимал, что это
значит, но догадывался. Он подавил зевок. Грант сочувственно цокнул языком.
620/1533
— Да ты с ног валишься, — сказал он. — У тебя снова была тяжёлая ночка, да?
Иди приляг, если хочешь, я вышвырну всех из спальни, никто тебе не помешает.
Римус с благодарностью кивнул и прошёл за Грантом в сомнительную тёмную

комнату.
— Эй, вы, ленивые кретины, встали быстро. У меня тут другу нужно поспать.
Римус пристыжённо пробормотал извинения, пока четыре парня поднимались на

ноги и выходили из комнаты. Кровати, похоже, использовались по очереди,
поэтому никто не выглядел возмущённым таким поворотом событий. Один из
них даже подмигнул Римусу.
Три грустных матраса лежали на полу, укрытые старыми одеялами и

подушками. Они слегка пахли плесенью и сильно пахли немытыми телами.
Вместо разбитых стёкол был вставлен картон. Римус порадовался, что сейчас
лето, иначе тут было бы ужасно холодно. И всё же он легко уснул, с чувством,
что наконец-то вернул себе хоть какой-то контроль над ситуацией.
Грант разбудил его через несколько часов. Он выглядел чуть лучше — будто
хотя бы нормально поел. Желудок Римуса заурчал.
— Проснись и пой, — пропел Грант, держа в руках ещё одну кружку чая. Римус
сел прямо и потёр глаза. Его тело всё ещё ныло после полнолуния, но он
чувствовал себя лучше. Сейчас, должно быть, было около полудня, судя по
лучам палящего солнца, пробивающегося сквозь щели в картоне.
— Спасибо, — он взял кружку и отпил чай, а затем подвинулся, чтобы Грант сел
рядом.
Какое-то время они провели в уютной тишине, прислонившись спиной к стене и

вытянув ноги перед собой.
— Ну так что, — наконец сказал Грант, когда решил, что Римус окончательно
проснулся, выпив полкружки чая, — расскажешь, почему ты здесь?
— Просто в гости. Тошнит от приюта.
— Да, я хорошо знаю это чувство, — вздохнул Грант. — Но ты же возвращаешься

в школу через пару недель, нет?
— Да. Наверное, — он знал, что должен. Ему больше некуда было идти.
— От школы тоже тошнит, да? — Грант с добродушной усмешкой пихнул его

локтем в бок. — Давай, расскажи, что случилось. Тебе разбили сердце?
Римус удивлённо на него посмотрел. Грант засмеялся:
— Да, так и думал. И кто же он?
— Дело не… — Римус запнулся. — Дело не в этом, всё сложно. Мой друг просто…
подвёл меня.
621/1533
— Да, друзья всегда подводят, — глубокомысленно ответил Грант. — Но они
хуже всех, мажоры из частных школ, ха? Особенно с нами, с плебеями.
— Всё было совсем не так!
— Да, да, — Грант снисходительно махнул рукой. — Говори себе, что он не

такой, если хочешь. Но держись от них подальше, если хочешь моего совета —
мы для них просто развлечение. Держись рядом с такими, как ты.
— Дело не в социальных классах, — со злостью сказал Римус. Грант с жалостью

посмотрел на него, будто был гораздо старше и мудрее.
— Оглянись вокруг, Римус, — сказал он, обводя рукой сырую комнату, в которой
они сидели. — Мы британцы. Дело всегда в социальных классах.
Римус опустил взгляд на свою сколотую кружку сероватого чая. Грант, наверное,
был прав. Из-за чего ещё началась эта идиотская война? Он чувствовал, что
должен сказать что-то ещё — что-нибудь остроумное или саркастичное. Он
смотрел в чай и просто чувствовал грусть. Он может сорваться, если начнёт
говорить. Грант поставил свою кружку на деревянный пол и прикоснулся к его
руке.
— У тебя всё будет хорошо. Через какое-то время болеть перестанет.
— Я…
Нет, всё было плохо, Римус сорвался. Он шмыгнул пару раз, изо всех сил
стараясь не зареветь, но слёзы всё равно полились, и он был таким уставшим.
Грант обнял его одной рукой, и Римус опустил голову на его плечо, тихо рыдая и
икая время от времени, словно маленький ребёнок. Грант ласково поцеловал его
в макушку и прошептал в его волосы:
— Этого не надо стыдиться, — и Римус только сильнее заревел из-за этого.
Может, это было хорошо. Когда он наконец успокоился, то хотел лишь

хорошенько выспаться. Он вытер нос рукавом и сел прямо, пытаясь найти новую
тему для разговора.
— А здесь, что, все… эм-м… ну, знаешь…? — смущённо спросил он.
— Голубые? Да, большинство. Некуда больше идти. Копы нас не трогают, если
мы их не трогаем.
— Полиция? Но это же не преступление!
— Для человека твоего возраста — преступление, — поднял бровь Грант. —

Возраст согласия — двадцать один для нас, извращенцев.
— А, точно, да. Но я ещё не… в смысле, я не собирался…
Грант засмеялся и взъерошил его волосы.
— Останешься на ночь? У нас многие пойдут в один паб в Сохо. Тут достаточно
622/1533
безопасно.
— Значит, мне можно остаться? Ненадолго?
— Не вижу причин, почему нет. Пойдём, накормим тебя, — он встал, выглядя в

своих протёртых джинсах более худым, чем когда-либо. Он предложил Римусу
руку и помог подняться.
Обед состоял из тушёной фасоли на тосте — хлеб немного заплесневел, но они

соскребли самые зелёные куски. После они сидели в гостиной с соседями Гранта
и курили траву, слушая Боба Дилана. Всё казалось таким отчётливо магловским,
и Римус был этому рад. Здесь всё было так просто — никто не знал его, кроме
Гранта, который не так уж хорошо его знал. Если бы он захотел, мог бы с
лёгкостью исчезнуть, подумал Римус про себя.
После двух глубоких затяжек косяка Римус оказался спиной на слегка влажном
бежевом ковре, глядя на потолок в пятнах. Грант ласково подложил подушку
ему под голову. Он был таким добрым, словно старший брат — несмотря на то,
что они были практически одного возраста и всего год назад не слезали друг с
друга. Римус был полностью честен с собой и полностью готов к тому, что это
повторится, но всё же был бесконечно благодарен, что Грант ни разу даже не
намекнул на это.
— Блядская собака никак не заткнётся, — кто-то сказал на заднем плане, и

Римус медленно вышел из своего мечтательного состояния.
— Чья она? Бродяга? — кто-то спросил.
— Не знаю. Но просто огромная. Страшная чёрная псина.
— Кто-то только что сказал, что на улице чёрный пёс? — Римус медленно сел с
вдруг возникшей тянущей тревогой в животе. Нет, это точно не он.
— Ага, — ответил Эдз, который стоял у окна.
Римус поднялся и подошёл к нему. И точно, он был снаружи прямо перед ним.
Римус быстро отступил за штору, чтобы Сириус его не увидел. Как далеко видят
собаки?
— Мне, эм-м… мне надо в туалет, буду через минуту, — пробормотал Римус и
быстро вышел из квартиры. Он поспешно спустился по лестнице и вышел во
внутренний двор, где встал как вкопанный, уставившись на огромного чёрного
пса, по-прежнему лаявшего на окна.
— Здравствуй, Сириус, — тихо сказал он. Пёс развернулся и мгновенно замолчал.

— Джеймс с тобой?
— Здоров, Лунатик, — Джеймс вышел из-за мусорных баков. — У тебя тут

миленько.
— Слушай, я не в настроении, — Римус сложил руки на груди. От травы у него

слегка кружилась голова. — Чего тебе надо?
Сириус не обратился в человека, лишь сидел рядом и смотрел на него. Хорошо.

623/1533
Так Римусу было легче его игнорировать. Вместо него он обращался к Джеймсу.
— В смысле «чего тебе надо»? — Джеймс поднял бровь. — Мы волновались за

тебя! Твоя Надзирательница позвонила в магловскую полицию и сказала, что ты
сбежал, Дамблдор как-то узнал об этом и связался с моими родителями — они,
наверное, думали, что ты придёшь к нам. Сириус был уверен, что ты ушёл в
Лондон, он шёл по твоему запаху почти с самого приюта.
— Вы были в приюте?
— Да.
Римус пристыжённо скривился. Он никогда не хотел, чтобы его друзья узнали,

каково было жить там, где он жил. Вздохнув, он поднял руки, будто позволяя
себя осмотреть.
— Ну, вы нашли меня, — сказал он. — И, как ты видишь, со мной всё прекрасно. А
теперь уйди. И скажи своей собаке перестать лаять, — он не смог удержаться от
шпильки в сторону Сириуса. Очевидно, его желание сделать Сириусу больно
никуда не ушло. Бродяга слегка заскулил и опустил голову. Джеймс не обратил
на него внимания, сфокусировавшись на Римусе.
— Нет, с тобой не всё прекрасно. Подумаешь, мы находим тебя в какой-то

магловской развалюхе, и тебя при этом ищет магловская полиция, всего-навсего.
Мы должны вернуть тебя прямо сейчас. Дамблдор имеет право не извещать
министерство о твоём побеге только в течение двадцати четырёх часов, он сам
сказал. Они пошлют за тобой мракоборцев.
— Что?! Почему? — но внезапно Римуса озарило почему. Он не был просто

сбежавшим подростком, как Грант и его друзья. Он был опасным существом на
свободе. Внезапно он почувствовал себя очень и очень уставшим. — Блядь, —
пробормотал он, опустив голову.
— Пойдём с нами, Римус, — Джеймс протянул руку. — Папа сказал, ты можешь

остаться до конца лета.
— Я не простил его, — с яростью сказал Римус, глядя на Джеймса, потому что

просто не мог смотреть на Сириуса. Джеймс выглядел таким же уставшим,
каким себя чувствовал Римус.
— Я знаю, брат. Всё нормально, он это понимает.
Это ещё сильнее разозлило его, он не хотел, чтобы Сириус «понимал» это. Он
хотел… Ну, он не знал, чего именно хотел — чтобы Сириус молил на коленях о
прощении? Бродяга и так уже хорошо с этим справлялся.
Он вздохнул:
— Слушай, у меня здесь друг, я пойду и скажу ему, что ухожу.
Наверху он позвал Гранта из прихожей. Не хотелось прощаться на виду у всех.
— Всё нормально, Римус, друг? — спросил Грант с лестницы, глядя на Джеймса и

пса-Сириуса, ждущих внизу.
624/1533
— Да, нормально. Слушай, Грант, я… мне придётся уйти.
— Это друг? — Грант смерил Джеймса подозрительным взглядом. — С тобой всё

будет в порядке?
— Да, это друг из школы. Всё нормально. Может, я смогу тебе позвонить? — он
понятия не имел, как ему связаться с магловским бараком из волшебного мира.
— Ты можешь вернуться, когда захочешь.
— Спасибо. Серьёзно, Грант, спасибо за всё. Ты… ты лучший.
— Не заставляй меня краснеть, — Грант обнял своё тощее тело руками и опустил
взгляд. — Ты бы сделал для меня то же самое.
— Конечно, — кивнул Римус. Грант снова посмотрел вниз.
— Это его собака? Надо водить его на поводке.
— Да, наверное, — снова кивнул Римус, надеясь, что Сириус его не слышал.
— Он ведь не опасен, да? Я просто ненавижу собак.
— Он совершенно ручной, не переживай. Я буду на связи, ладно? — Римус

закусил губу, бросая взгляд в многолюдный барак через открытую дверь. — Ты
будешь в порядке… здесь?
Грант пожал плечами и ухмыльнулся.
— Не беспокойся за меня, дорогуша. Я всегда приземляюсь на лапы.
Римус сделал шаг вперёд и слегка толкнул Гранта за плечо в тень лестницы,
чтобы ни Джеймс, ни Сириус не могли их увидеть, и крепко обнял его. Грант так
замечательно и крепко обнял его в ответ. Они разорвали объятия, смущённо
улыбнулись друг другу и отступили назад.
— И что же в тебе такого, а? — Грант взъерошил волосы Римуса. — Не пропадай

надолго.
— Увидимся, — кивнул Римус.
Песня в начале — «Perfect Day» от Lou Reed.

В Великобритании возраст сексуального согласия для мужчин гомосексуалистов
оставался 21 год до 1994 года, затем был понижен до 18 лет, и только в 2000
году был уравнен с возрастом сексуального согласия на гетеросексуальный секс
(16 лет).
625/1533
Лето 1976 года: Часть 2 (У Поттеров)
Они сели в автобус «Ночной Рыцарь», чтобы добраться до Поттеров.

Римус впервые ехал на этом странном транспорте, но был таким рассеянным от
недостатка сна и не до конца выветрившегося действия травы, что начал
дремать прямо в удобном фиолетовом кресле. Всю дорогу Сириус оставался
псом, но Римус отказывался давать ему какие-то дополнительные баллы за это.
Джеймс потряс его за плечо, когда они приехали — уже наступил вечер. Римус
остановился перед главными воротами и нервно посмотрел на Джеймса.
— Дамблдор здесь?
— Думаю, ушёл, — ободряюще сказал Джеймс. — Эм-м… правда, Грюм,

наверное, мог зайти…
— Из-за меня?
— Эм-м… они встречаются с папой… Слушай, я не хотел ничего говорить в

автобусе, но это лето было плохим, ну, знаешь, я про войну. Мы проигрываем.
— Проигрываем?!
— Да… Давай поговорим об этом внутри. Бродяга, — Джеймс щёлкнул пальцами

псу. Сириус моментально обернулся в человека. Римус моментально отвернулся.
Значит, до сих пор великолепен. Сволочь ты, сволочь.
В доме к ним подбежала миссис Поттер.
— Римус! — она протянула руки и сжала его в объятиях.
— Юфимия! — крикнул грубый голос из гостиной.
— О… да бога ради, — пробормотала миссис Поттер. Она сделала шаг назад и

посмотрела Римусу в глаза. — Что мы с Монти подарили тебе на Рождество в
1973 году?
— Набор для шахмат, — быстро ответил Римус, опасливо косясь на дверной

проём, из которого раздался голос Грюма.
— Это он! — крикнула Эффи, снова раскидывая руки и обнимая его так крепко,
как могла позволить их разница в росте. — Мы все так за тебя переживали,
дорогой!
— Всё хорошо, — пристыжённо сказал Римус.
— Мы думали, что тебя… О, боги, я даже не могу думать об этом. Люди

пропадают… Тёмные метки… Я правда не… — она выглядела очень бледной и
выцветшей, словно в последнее время слышала слишком много плохих новостей.
Римус ужасно себя почувствовал от того, что добавил ей переживаний. — Это
неважно, — быстро сказала она и снова улыбнулась. — Поешь чего-нибудь? Или
сначала хочешь сходить в душ? Альбус прислал твои вещи, они наверху в твоей
обычной комнате.
626/1533
— Мои… мои вещи?!
— Из приюта, дорогой. Дамблдор прислал их ещё утром.
Всё происходило так быстро. Разве это было обязательно? Грюм вышел из
гостиной. Он осмотрел Римуса с головы до ног одним глазом — второй он,
похоже, недавно повредил, и сейчас его прикрывала плотная кожаная повязка.
Из-за этого Грюм выглядел более пугающим и жестоким, чем когда-либо.
— Люпин, — кивнул он. — На пару слов.
— Нет, Аластор, — миссис Поттер, похоже, всех удивила, когда развернулась и

встала между Римусом и Грюмом. — Он только-только приехал и, посмотри на
него — явно валится с ног. Это может подождать до завтра.
— Эффи, это дело министерской важности…
— Ой, а мне плевать на это, — цыкнула она, затыкая Грюма, и ткнула в него
пальцем. — Ему всего лишь шестнадцать, он несовершеннолетний, и он под
моей опекой, — она развернулась, и её голос снова стал ласковым. — Просто иди
наверх, ладно? Я попрошу Галли принести тебе еды, так что не спускайся, пока
не будешь полностью готов.
Римус моргнул в восхищении. Разве могло такое быть, что хоть один взрослый на
самом деле хотел оставить его в покое? Такого ещё никогда не было. Градус его
уважения к Юфимии Поттер поднялся.
— Спасибо, — пробормотал он и протиснулся между ними, избегая яростного

взгляда Грюма и игнорируя Сириуса и Джеймса. Он поднялся по лестнице так
быстро, как только позволяло больное бедро.
В комнате все его вещи были аккуратно разложены по ящикам и шкафам, как
будто он здесь жил. Он задумался, каково бы это было, называть подобное
место своим домом — место с личной комнатой, и домашним эльфом, и мамой.
Он достал из чемодана свою волшебную палочку и держал какое-то время,
просто чтобы прочувствовать это ощущение в руке.
Что за день. Римус ужасно себя чувствовал от того, что оставил Гранта, когда
тот был таким гостеприимным и готовым поделиться даже тем малым, что у
него было. В доме Поттеров было три пустых спальни. А Грант сегодня ночью
будет делить матрас на полу с другими бедолагами.
Он сел на кровать и пожалел, что она была такой удобной. Он мог бы с

лёгкостью снова уснуть, но был ещё и голодным и не хотел упустить Галли.
Будто по волшебству в дверь раздался стук.
— Войдите.
Джеймс просунул голову в щель.
— Здоров… Я предложил принести тебе еды сам, надеюсь, ты не возражаешь?
Римус сделал беспомощный жест. Джеймс выглядел смущённым.

627/1533
— Можно войти?
— Ладно.
— Можно… можно Бродяге?
— Нет.
— Ладно.
Джеймс исчез, и Римус услышал его шёпот: «Просто дай ему немного времени,
ладно?», и затем он снова вошёл с подносом, на котором была гора сэндвичей,
похоже, с ветчиной.
— Мама предложила суп, — объяснил он, опуская поднос на кровать, — но я

сказал, что тебе лучше чего-нибудь с мясом.
— Спасибо, — кивнул Римус, схватил один из сэндвичей и запихнул в рот. По

крайней мере, так ему не нужно будет говорить.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Джеймс, глядя на него полными

беспокойства глазами.
Римус кивнул с набитым ртом, чтобы показать, что у него всё прекрасно. Джеймс
кивнул в ответ. Вот так теперь всё и будет, мрачно подумал Римус, без Сириуса,
который нас бы объединял.
Джеймс с Римусом были очень хорошими друзьями — лучшими друзьями. Они

уже оставались вместе одни, у них были личные разговоры и общие секреты. Но
почему-то это было не тем же самым. Сириус всегда был их общим
знаменателем, который понимал их обоих — в некотором смысле заполнял собой
разницу.
— Слушай, — подал голос Джеймс, — можешь послать меня, если хочешь, и я

оставлю тебя в покое, но… мне нужно кое-что сказать тебе, это важно.
— Это касается Грюма? — сглотнул и спросил Римус.
— Да, — ответил Джеймс. — Да… Он хотел рассказать тебе, но мы с папой

решили, что лучше тебе услышать это от друга.
— Похоже, он тут по делу от Министерства, — осторожно сказал Римус, желая

понять всё, чтобы Джеймсу не пришлось ничего объяснять. — Он мракоборец,
так что… Произошло нападение?
— Да, — Джеймс выглядел так, будто ему было трудно держать зрительный
контакт, но он был смелым и делал то, что необходимо. — Вообще-то, этим
летом было несколько нападений. И некоторые люди пропали — люди с нашей
стороны. И… этой ночью произошло ещё одно нападение, Римус, — он сделал
ударение на эту фразу. Этой ночью. В полнолуние.
— Оборотень, — выдохнул Римус.
628/1533
Джеймс кивнул, сжав губы в тонкую мрачную полоску. Римус опустил сэндвич.
Его желудок протестующе заурчал, но это просто был волк, который, как
обычно, хотел больше, чем заслуживал. Ему придётся голодать.
— Я был в приюте, — отчаянно сказал Римус. — Всё время, взаперти — мадам

Помфри меня видела, я не мог сбежать, посмотри… — он поспешно поднял
рубашку, чтобы показать Джеймсу длинные и глубокие царапины на рёбрах.
Джеймс закрыл глаза и отвернулся. Римус вспомнил, что Джеймс редко видел
его шрамы. Это Сириус всегда ими восхищался.
— Я знаю, — ответил Джеймс, когда Римус опустил рубашку. — Мама с папой

тоже знают — Дамблдор всё объяснил, он сказал Грюму, что ты не мог быть к
этому причастен. Но он всё равно хочет с тобой поговорить.
— А… это нападение… Кто-то пострадал?
— Да. Несколько смертей. Несколько маглов и семья волшебников.
— Дерьмо.
— У меня, честно, нет для тебя ответа, Сохатый.
— Да уж. Прости.
— Как твоё лето? — спросил Римус, отчаянно желая отложить другие плохие
новости на потом. — Всё хорошо?
— Да, неплохо. Ну, война… Но, знаешь, много летал. Мэри тоже приезжала
ненадолго, чтобы увидеться с Сириусом… — Джеймс резко прервался. — Прости.
— Как Мэри?
— О, нормально. Ты знаешь Мэри. Он, эм-м… Он отправил её домой сегодня

утром, когда узнал, что ты пропал. Это он решил пойти тебя искать, он почти всё
сделал сам — даже накричал на Дамблдора, я поверить в это не мог.
— Ясно, — холодно сказал Римус. Джеймс нахмурился.
— Лунатик, он сожалеет.
— Я уже слышал.
— Он был сам не свой, когда услышал, что ты пропал, и о нападениях… Чего он

только не думал… Что тебя похитили, или убили, или ещё чего. Ты не можешь…
Ты не можешь хотя бы поговорить с ним? Ему очень плохо.
— Мне плевать, как он себя чувствует, — соврал Римус. — Я не хочу с ним

разговаривать.
— Он идиот, — сказал Джеймс. — Я первым могу это признать. Он, блядь, не

думает, просто делает то, что приходит ему в голову. Но… ну, ты должен
629/1533
помнить, что его семья… Как они обращались с ним, то, что случилось на
Рождество…
— Я знаю, что случилось на Рождество, — огрызнулся Римус. — Я тоже там был,

Джеймс.
— Да, я знаю, но…
— И мне было его жалко, действительно жалко. Мне было жалко его, когда мы
были детьми, и каждый раз, когда они делали ему больно, и когда они его
вышвырнули; я провёл так много времени, так сильно жалея его. Но это… это, —
он остановился. Слёзы всё испортят. Никаких слёз.
Джеймс затих.
— Я дам тебе отдохнуть, — наконец сказал он и поднялся, чтобы уйти из

комнаты.
***
Четверг, 12-е августа, 1976 год.
Римус не вышел из комнаты до конца дня, не считая ванной. Здесь было не

лучше, чем в приюте, подумал он, жалея себя. Конечно, еда получше, и магия, и
тишина, но… Ну, он всё ещё проводил всё время, пытаясь всех избегать, не так
ли?
Грюм до сих пор был в доме, Римус чувствовал его запах. Запах был странным —
смесь очень сильной, могущественной магии, тяжёлой и металлической, как
железо, и чего-то ещё… Горячих углей или обугленного дерева. Он не уйдёт,
пока не поговорит с Римусом, так что Римус сидел и не рыпался.
Запах Сириуса был слишком знаком и заполнял все комнаты в этом доме — даже
сильнее теперь, когда он был его настоящим домом. Он уж точно не хандрил всё
лето сам с собой — несмотря на слова Джеймса. У Сириуса были Поттеры, и
Мэри, и его лучший друг, которые все говорили ему, какой он замечательный и
бедненький. Бедный богатенький малыш. Наверняка ничуточки не скучал по
Римусу.
Разве что… Джеймс сказал…
Нет. Римус решительно себя одёрнул. Сириусу придётся заплатить, хоть ценой
станет всего лишь молчание Римуса.
На следующий день он спустился на завтрак, больше из вежливости по

отношению к хозяевам, чем по какой-то другой причине. Он изо всех сил
попытался улыбнуться маме Джеймса и поблагодарил, когда она подала ему
тарелку каши, но нахмурился, когда Сириус подвинул ему банку мёда. Он
проигнорировал её и впервые в жизни съел кашу не подслащённой. На вкус
было как дерьмо.
— Я думаю, мы сегодня съездим в Косой переулок, — сказала миссис Поттер,

ожидая, пока закипит чайник. — Ваши письма прибыли сегодня утром. Римус…
мне очень жаль, но тебе придётся остаться здесь, дорогой. Я куплю тебе книги.
630/1533
— Мне присылает книги Дамблдор, — вспыхнув, сказал Римус. — Из запасов
Хогвартса. У меня нет денег.
— О. Ну, мне не сложно, я всё равно буду покупать для Джеймса и Сириуса.
— Я верну вам деньги! — вскочил Сириус. — Как только исполнится семнадцать,

я обещаю!
— Я знаю, дорогой, — миссис Поттер ласково похлопала Сириуса по плечу.
— Я не могу вернуть вам деньги, — сказал Римус, разговаривая с миссис Поттер,

но зыркая на Сириуса и скрипя зубами. — Даже когда мне исполнится
семнадцать. У меня нет наследства.
Сириус убито опустил взгляд.
— Почему Римусу нельзя пойти с нами, мам? — быстро встрял Джеймс. — Он

никогда не был в Косом переулке.
— Боюсь, это небезопасно, дорогой, — вздохнула миссис Поттер. — Дамблдор и

Грюм, оба сошлись во мнении… после нападения.
Римус уронил голову на ладони. Вся его последующая жизнь развернулась у

него перед глазами — всё всегда будет так. Места, в которые он не сможет
пойти, вещи, которые он не сможет себе позволить, друзья, с которыми он не
сможет поговорить. Когда война закончится, ты так и останешься оборотнем-
педиком с мишенью на лбу. Этот противный голос снова вернулся.
— Погоди, — вдруг сказал Джеймс, — наши письма пришли?!
Римус в недоумении поднял взгляд. Миссис Поттер озорно улыбалась, её глаза

радостно блестели.
— Боже мой, — сказала она, доставая три толстых конверта из своего сарафана.
— Если до вас так долго доходит, то я очень беспокоюсь за результаты ваших
СОВ… — она передала каждому их конверты, и они сразу же их разорвали.
Римус уставился на буквы на пергаменте. Как ни странно, больше всего его

удивила оценка «удовлетворительно» за зельеварение. За это явно стоило
поблагодарить Лили Эванс. История магии — «превосходно», уход за
магическими существами — «превосходно», чары — «превосходно»… И
остальные — «выше ожидаемого». Он почувствовал восторг и трепет. Это были
чертовски хорошие результаты.
— Да, Лунатик, красавчик! — воскликнул Джеймс, заглядывая ему через плечо.
— К-как твои результаты? — смущённо спросил Римус. Джеймс передал ему свой
лист — у него почти по всем предметам стояло «выше ожидаемого» и два
«превосходно» — по защите от тёмных искусств и трансфигурации.
— Иди покажи папе! — сказала миссис Поттер, радостно поцеловав сына.

Насколько Римус знал, мистер Поттер ещё не выходил из своего кабинета.
Джеймс захватил ему тарелку с тостом.
631/1533
Сириус смотрел на Римуса со своего места, кусая губу.
— Значит, ты хорошо справился? — осторожно спросил он. Римус резко кивнул.
— Я вполне доволен, да, — он отчаянно хотел узнать результаты Сириуса — по

большому счёту, чтобы понять, обошёл ли тот его по истории магии. К счастью,
ему не пришлось спрашивать. Сириус передал свой пергамент по столу. Римус
наклонил шею, чтобы посмотреть на него.
Они набрали совершенно одинаковое количество СОВ по разным предметам.

Сириус получил «превосходно» за трансфигурацию, защиту от тёмных искусств
и — невероятно — магловедение. Римус попытался не улыбнуться на это. Вместо
этого прохладно глянул на Сириуса и сказал:
— Я обошёл тебя по истории.
***
Миссис Поттер и парни ушли вскоре после завтрака, и Римус остался один. Он
вышел в сад и сел на низкую стену веранды, глядя на акры зелёного
пространства перед собой. Он достал сигареты. Осталось только три. Может,
позже он сходит в деревню и купит немного — у него осталась пара монет в
заднем кармане джинсов. Теперь он уже стал слишком высоким, чтобы красть.
— Люпин.
Римус надеялся, что его плечи не сильно задеревенели при звуке этого грубого
голоса. Он медленно развернулся.
— Здравствуй, Грюм, — сейчас он был рад закурить. Так ему было за чем
спрятаться.
— Можно к тебе присоединиться?
Римус пожал плечами. Грюм сел на стену напротив него.
— Прекрасный день.
— Ага, офигенный…
— Не сомневаюсь, что мальчишка Поттеров уже всё вывалил про нападение

оборотней?
Римус кивнул, благодарный за прямоту Аластора. Давай уже покончим с этим.
— Ага, — медленно выдохнул он, делая кольцо из дыма. — Что вы хотите у меня
спросить? Вы знаете, я был заперт.
— Я говорил с Альбусом и Поппи, они оба подтвердили твоё местоположение.
— Ура-а-а, — с сарказмом протянул Римус. Грюм строго посмотрел на него своим

рабочим глазом.
632/1533
— Но у нас есть подозреваемые. Если точнее, один. Скорее всего, ты о нём
слышал.
Римус застыл на месте, руки начали дрожать. Он притворился, что стряхивает

пепел.
— Сивый? — спросил он нейтральным тоном.
— Сивый, — подтвердил Грюм. Римус затушил сигарету и вцепился в стену

обеими руками, будто мог упасть.
— Я не знал, что он… Давно не слышал, чтобы он на кого-то нападал. Думал, он

где-то за границей.
— Проводил своё собственное расследование, да? — сказал Грюм с ноткой

вызова в голосе. — Не могу не понять тебя, парень. Я бы тоже захотел узнать
всё, что только можно. Значит, он не пытался с тобой связаться?
— Нет! — Римус был шокирован. С какого хрена?!
— Если ты провёл хорошее расследование — а Дамблдор говорит, что ты умный

— тогда ты знаешь, что у Сивого есть особое пристрастие к детям?
— М-м, — Римусу пришлось сдерживать порыв прикоснуться к

одиннадцатилетней давности шраму на боку, к следам от клыков.
— Никогда не думал, почему?
— Он монстр, — твёрдо ответил Римус. Он повертел в руках пачку из-под сигарет

— ему нужна была ещё одна, чтобы оставаться спокойным. Чего бы он только ни
отдал за косяк.
— Монстр, — согласился Грюм. — Но и у него есть мотив, пусть с первого взгляда

и сумасшедший. У нас есть причина полагать, что ему нравится обращать
маленьких детей, чтобы он мог объявиться, когда они станут достаточно
взрослыми — и достаточно сильными — чтобы присоединиться к нему.
— Присоединиться к нему?!
— В его понимании он твой отец, — сказал Грюм, будто это было какой-то
ерундой. — Он захочет, чтобы ты… продолжил семейное дело, если можно так
выразиться.
— Это отвратительно, — чуть не прокричал Римус и поднялся на ноги.
— Отвратительно, — невозмутимо согласился Грюм. — Но ты должен быть в

курсе. Сивого не видели в Британии с того последнего раза, когда он обращал
детей, — на этом месте он многозначительно посмотрел на Римуса. — Но этой
ночью убили семью волшебников — всех, кроме самого младшего ребёнка,
который был укушен, но выжил. Над домом оставлена тёмная метка.
Значит, Сивый точно работает на Волдеморта. Просто шикарно.
— Поэтому мне нельзя пойти в Косой переулок?

633/1533
— Будет лучше, если какое-то время ты будешь держаться подальше от
многолюдных волшебных мест. Пока мы его не поймаем.
— Хогвартс?
— В Хогвартсе безопасно, — сказал Грюм. — Но не в Хогсмиде. Я попросил

Дамблдора за тобой проследить.
— О. Ладно.
— И больше никаких побегов.
— Это был не… дело было в другом, — вздохнул Римус. Затем он подумал кое о
чём. — Что случилось с ребёнком? С тем, которого укусили? — Он поднёс
сигарету к губам и затянулся — но потом осознал, что не зажёг её. Грюм
щёлкнул пальцами, и она мгновенно загорелась.
— В Святом Мунго, — ответил мракоборец. — За ним ухаживают. С ним всё будет

в порядке.
— О, правда?! — Римус мог бы засмеяться. Он снова перевёл взгляд на поля.

Сегодня был такой хороший день. — Разве что до следующего полнолуния.
— Нужные люди прибыли туда вовремя. Мы сделаем всё, что сможем.
Нужные люди. Римус задумался, было ли делом рук «нужных людей» то, что его
сдали в приют Святого Эдмунда.
— У нас есть общий друг, — неожиданно сказал Грюм.
— Хм? — нахмурился Римус.
— Лео Ферокс. Хороший человек.
— О, да… Вы его знаете?
— Мы вместе учились в школе. Иногда наши пути пересекаются по работе — и,

конечно, он работает на Дамблдора. Я слышал, что ты и твои товарищи тоже
планируете присоединиться, это правда?
— Да, — кивнул он. — Знаю, что я не Джеймс или… Но я неплохой дуэлянт, и

если я могу как-то помочь, то хочу помочь.
— Если ты хоть немного похож на своего отца, точно поможешь.
Римус угрюмо кивнул. И откуда ему знать, был ли он хоть немного похож на
своего отца? Что за идиотская фраза.
— Не знаю насчёт этого, — горько ответил он. — У меня есть некоторые

ограничения, которых не было у моего отца.
— Можешь смотреть на это с такой стороны, — наклонил голову Грюм. — А

можешь с другой. Как ты думаешь, много оборотней с нами заодно?
634/1533
Римус нахмурился, будто Грюм послал его. Так поэтому Дамблдор его
приблизил? Поэтому он не доложил в Министерство, как только он пропал? Он
не знал, было это лучше или хуже. Ну, хоть кто-то думает, что он может
пригодиться.
635/1533
Лето 1976 года: Часть 3 (Мирные Переговоры)
Римусу было непросто держать Сириуса на расстоянии вытянутой руки,

пока они жили у Поттеров. Дом был довольно большим, но в этой семье это не
имело особого значения; Римус ещё только учился этому. В первые пару дней
миссис Поттер старалась предоставить Римусу личное пространство, но потом
стало ясно, что она понятия не имеет о расколе между мародёрами и ожидает,
что три парня будут, как обычно, проводить всё время вместе.
Как бы им ни было неудобно по своим собственным причинам, никто не хотел

разочаровывать или беспокоить Юфимию. Так что они застряли в этом нелёгком
перемирии, в котором Римус проводил бо́ льшую часть времени, читая книги, но
при этом сидя достаточно близко к Джеймсу и Сириусу, чтобы это не выглядело
подозрительно.
Грант сказал, что не всегда будет так больно — и, хоть в его распоряжении не
было всех фактов об этой ситуации, Римус начинал ему верить. Он до сих пор
очень злился на Сириуса — но когда последние недели лета утекли, как потоки
солнечного света и голубого неба сквозь пальцы, болело уже меньше. По
крайней мере, он мог цивилизованно общаться с Сириусом, и тот казался
благодарным. Ну, хотя бы он перестал пытаться развести Римуса на разговор
каждые пять минут.
Кроме того, после беседы с Грюмом его мозг был занят другими вещами. Уже
несколько лет Римус жил, ошибочно полагая, что Сивый не знает о его
существовании, что у Римуса будет туз в рукаве в виде эффекта неожиданности.
Но сейчас всё оборачивалось так, что Сивый, похоже, тоже его ищет. Он не
собирался рассказывать об этом мародёрам, пока не узнает больше. Не было
смысла зря их волновать; если Грюм говорил, что в Хогвартсе безопасно, Римус
был склонен пока что ему верить. Поттеры явно ему доверяли, и приходилось
довольствоваться этим. И к тому же, он знал Ферокса.
Ферокс тоже был у Римуса на уме. В очередной раз его бывший профессор
оказался самым безопасным вариантом, когда дело касалось возникающих у
Римуса вопросов. Он понимал нужду Римуса узнать больше — пусть даже не до
конца понимал почему. И Римус не хотел волновать мистера Поттера, тот,
похоже, уже нёс на своих плечах вес всего мира. Он отправит Фероксу сову, как
только вернётся в школу — и как только «осядет пыль», вызванная его
последним открытием.
А пока — Питер приходил к ним каждый день, и они ходили летать на мётлах
или лениво болтались на лугу, курили сигареты, слушали проигрыватель
Сириуса или просто загорали. Римус стал полностью светло-коричневым, из-за
чего выглядел более здоровым, чем когда-либо, его волосы выцвели и стали
гораздо светлее.
В предпоследний день каникул они делали лишь это — двигаться было слишком
жарко, и они вчетвером вытянулись на траве, жарились на солнце. Римус лежал
немного в стороне от других, просто чтобы показать Сириусу, что ничто не
забыто. (А ещё потому что Сириус имел отвратительную привычку снимать
рубашку, и Римус пытался не смотреть.)
— Так, расскажите ещё раз, — зевнул Питер, закинув руки за голову. — Каково
636/1533
было ехать на «Ночном Рыцаре»? Всегда хотел на нём прокатиться.
— Мечтай о большем, Пити, — протянул Сириус.
— Да было не так уж и здорово, — ответил Джеймс. — Жду не дождусь, когда

мы научимся телепортироваться — уроки начинаются в январе.
— У меня по-любому не получится, — грустно сказал Питер. — Деззи читала

книги по теории, и я ни хрена не понял.
— Ну, это лучше, чем полагаться на этот дурацкий автобус, — Джеймс снял очки
и потёр глаза. — Всё ничего, когда тебе нужно в волшебное место, но водитель
постоянно терялся на пути к приюту.
Желудок Римуса сделал кульбит. Ему очень-очень не нравилась мысль, что

Джеймс и Сириус там были. Ему казалось, что они увидели личную часть его
жизни, которую он предпочёл бы скрыть от всех. Как в первый раз, когда он
трансформировался перед ними.
— Поверить не могу, что это я тоже пропустил, — вздохнул Питер. — Там было
много маглов? Как там было вообще?
— Пит, — сказал Джеймс, — ты же о доме Лунатика говоришь.
— Ничего, — сказал Римус.
— Это, наверное, так классно — жить с кучей людей твоего возраста, —

воодушевлённо сказал Джеймс. Великим сожалением жизни Джеймса было то,
что он рос единственным ребёнком в семье.
— Это… — Римус попытался найти подходящее слово. — Это шумно. Вы заходили

внутрь?
— Бродяга заходил, прополз через дыру под задним забором.
— Но не входил в здание, — сказал Сириус, перевернувшись на живот. Мышцы

на его спине гладко перекатывались под кожей, и Римусу пришлось приложить
усилия, чтобы не закусить губу. — Какая-то сука начала кидать в меня камни.
— Надзирательница, — подсказал Римус.
— Наверняка, — кивнул Сириус, очевидно довольный вниманием. — Если она

относится к людям так же, как к собакам, я понимаю, почему ты сбежал.
— Да дело было не в ней, — упрямо сказал Римус.
— Повезло, что Сохатый и Бродяга тебя нашли, да, Лунатик? — улыбнулся Питер
в блаженном неведении. — Иначе ты потерялся бы в магловском Лондоне!
— Я не потерялся, — холодно сказал Римус, наконец откладывая свою книгу. — Я

был с другом.
— Но Джеймс сказал…
637/1533
— Я сказал, что он был в каком-то бараке, Пит. Я не сказал, что он был один. Он
был с этим магловским парнем — прости, Римус, забыл его имя…
— Он не говорил нам, как его зовут, — вдруг сказал Сириус. Римус сел прямо и
взглянул на него. Сириус как-то странно смотрел в ответ, но это лишь взбесило
Римуса.
— Нет, — ответил он. — Не говорил, — он поднялся. — Я пошёл в дом, здесь

жарко.
Джеймс, похоже, почувствовал, что разговор принял неприятный оборот, и тоже

поднялся.
— Да, ты прав, Лунатик. Может, вернёмся в дом ненадолго? Попьём и помоем

посуду, мама уже давно просила. Она скоро вернётся.
Миссис Поттер ушла утром по делам, а мистер Поттер был на работе. Галли,
конечно, была где-то в доме, но она никогда не появлялась, пока не позовёшь.
Так что парни были одни.
— Я пойду, если посуду будешь мыть ты, — пропыхтел Питер, с трудом

поднимаясь. — Мне хватает посуды в своём доме.
— Не вешай нос, Хвостик, — Джеймс хлопнул его по потному плечу. — На кухне

есть пирожные. Если хочешь, можешь съесть то, которое с джемом.
Они пересекли лужайку и вошли в дом, по дороге сделав остановку в сарае, куда
Сириус с Джеймсом убрали свои мётлы. Питер сразу пошёл на кухню за
пирожным, а Римус задержался на веранде, чувствуя себя не в своей тарелке,
словно на иголках. Он снова сел на низкую кирпичную стену и прислушался к
шутливому спору Джеймса и Сириуса в сарае.
— Мне нужно снова отполировать ручку перед отъездом…
— Чёрт тебя дери, Сохатый, ты и так полируешь её два раза в день.
— Это называется приглядывать за своим снаряжением, Блэк.
— Я называю это сексуальной неудовлетворённостью.
— Пошёл на хрен!
Раздался шум, и Римус услышал счастливый смех Сириуса, пока они боролись.
— Вот подожди, вернёмся в школу, и я прокляну тебя так, что яйца отсохнут! —
засмеялся Джеймс.
— Даже не смей — некоторые из нас пользуются своими яйцами!
— Ты мудак! Мне надо… о, чёрт, осторожней…
— Ай! — воскликнул Сириус. — Блядь! Это было больно.
Они оба вывалились на солнечный свет, Сириус зажимал свою руку.

638/1533
— Что ты сделал? — спросил Джеймс, заглядывая через его плечо. Он
побледнел, увидев руку Сириуса, и отпрянул в сторону. — Прости, брат, ты
знаешь, как я реагирую на кровь…
— Фу, так много крови…
— Эй, отвали от меня!
— И что мне делать? Ждать, пока твоя мама вернётся домой?
— Другого выхода нет… Я не знаю никаких целительных заклинаний…
— Ауч, правда больно…
— Ой, да чтоб вас, — Римус поднялся и подошёл к ним. — Дай посмотреть.
Сириус и Джеймс оба развернулись и посмотрели на него. Взгляд Сириуса

метнулся на Джеймса, затем обратно на Римуса, и затем он подошёл, вытянув
руку вперёд. Порез был очень глубоким, кровь стекала по белой коже длинными
полосами до самого локтя.
Римус сглотнул.
— Это надо промыть, а то занесёшь заразу… Пойдём, у меня есть кое-что в

чемодане.
Он провёл Сириуса через кухню до ванной на первом этаже и открыл кран с

холодной водой. У него была перекись, которой ему частенько приходилось
пользоваться, чтобы обработать свои раны, когда рядом не было мадам Помфри.
Он взял её с собой, а ещё вату и марлю.
— Иди сюда, — сказал он, присев на край ванны, и показал рукой Сириусу сесть
на крышку унитаза напротив. Тот послушался, всё ещё держа руку на весу.
В ванной было гораздо прохладнее и стерильно, словно в больничном крыле.

Римуса это очень успокаивало. Сириус сидел тихий и послушный, глядя на
Римуса с абсолютным доверием в больших глазах, словно домашний питомец.
— Что это? — спросил он, когда Римус вылил немного жидкости на вату.
— Перекись, — сказал он. — Она очистит рану.
— Это магловская штука?
— Я уверен, она сработает ничуть не хуже, — поднял бровь Римус. Он взял

Сириуса за запястье и сжал его сильнее, чем было необходимо. Его кожа была
горячей от солнца. Римус чувствовал его пульс. — Будет больно, — сказал он и
прижал вату. Сириус дёрнулся, и Римус вспомнил тот раз после Рождества,
когда они сидели у Поттера в ванной и прокалывали Сириусу ухо.
— Будет больно? — запаниковал Сириус в последний момент, когда Римус уже

поднёс иголку к его уху.
639/1533
— Ну, ухо немного онемело, но да, наверное, будет, — по-деловому ответил
Римус. — Не будь такой девчонкой.
— Будь со мной ласков, Лунатик!
Они оба засмеялись, и Римус ласково потрепал его по плечу:
— Не дёргайся, ты, тряпка.
Он обработал рану и забинтовал руку, аккуратно завязав кончики.
— Наверное, немного поболит, — объяснил он. — Надо было крепко завязать.

Чтобы остановить кровотечение.
— Спасибо, Лунатик.
— Обращайся, — Римус собрался встать и положил обе ладони на холодный

кафель ванны, но Сириус внезапно протянул здоровую ладонь и взял его за руку.
— Прости меня.
— Ты это уже говорил, — ответил Римус.
— То, что я сделал… — Сириус нервно облизнул губы, всё ещё сжимая руку
Римуса, будто только это удерживало его на месте.
— Не надо, — нахмурился Римус, чувствуя, как ослабевает его решительность.
— Но мы должны поговорить…
— Мы не можем, — просто сказал Римус. — По крайней мере, я не могу. Нет

таких слов, чтобы загладить то, что ты сделал со мной.
— Да, — Сириус понурился. — Ты прав, — он отпустил его, но Римус не ушёл,

хоть и знал, что нужно. Сириус в отчаянии провёл раненой рукой по волосам. —
Я такой идиот, — сказал он. Римус не стал опровергать. Сириус продолжил: —
Это был довольно хороший год, да — пятый? Мы проводили полнолуния вместе,
и вечеринки… А потом я взял и всё испоганил.
— Ну, — смягчился Римус, — я тоже совершил кое-какие ошибки. Из-за меня…

я… всё изменилось после моего дня рождения.
— Что? Лунатик, нет! — Сириус распахнул глаза. Он выглядел таким серьёзным

и искренним, что Римусу моментально захотелось всё ему простить. — Я знаю,
что не был… Ты ничего плохого не сделал. Это… то, что случилось на твой день
рождения, это было…
Римус задержал дыхание, пока Сириус подбирал слова.
— …это было очень смело, — закончил Сириус.
Римус моргнул. Смело?! А это ещё что должно значить?! Сириус увидел его
реакцию и попытался объяснить:
640/1533
— Я просто хотел сказать, что тебе не нужно об этом беспокоиться. Это ничего…
это ничего не изменило, ладно?
— Ладно, — Римус опустил взгляд и затем — чувствуя себя смелее — снова

поднял его. — Мы так об этом и не поговорили.
— Ты мой лучший друг, Римус.
— Сириус, пожалуйста…
— И я знаю, что я сделал. Я не могу ничего сказать, да, поэтому заткнусь и

начну… Вместо этого я начну действовать, ладно? Я буду доказывать тебе, что
мне жаль, каждый день. Клянусь, я больше никогда в жизни не совершу
глупости, не подумав.
Римус слабо улыбнулся:
— Не гони.
Сириус тоже улыбнулся с облегчением:
— Ну да, ладно, может, слишком высоко поднял планку. Я больше никогда в

жизни не сделаю ничего, чтобы обидеть своих друзей, как тебе это?
Римус сделал глубокий вдох. Прощение было бы таким блаженным облегчением.
— Это начало.
641/1533
Шестой год: Сентябрь
— В этом году, парни. В этом году это наконец-то случится. Шесть лет ожидания
наконец окупятся.
— Ты же не говоришь про то, что я думаю, что ты говоришь, — Римус поднял

голову от своей книги.
— О да, — Джеймс улыбался как пьяный. — Лили Эванс определённо поймёт, что
она без ума от меня. Я это чувствую.
— Ты уверен? — ухмыльнулся Сириус. — У тебя уже бывало это чувство раньше.
— Бывало, — вежливо кивнул Джеймс. — Конечно, ты прав, Бродяга. Но в этот

раз кое-что изменилось. Я практически ощущаю этот вкус. Любовь практически в
воздухе.
— Или похоть, — пробормотал Римус, перелистнув страницу. — Ты, наверное,

просто уловил буйные гормоны, исходящие от этих двух идиотов, — он кивнул
на Сириуса и Питера, которые не переставая пялились в окно поезда в поисках
своих девушек.
— Кого ты назвал идиотом, Лунатик? — возразил Сириус. — Я ничего не могу

поделать с тем, что дамы сходят по мне с ума от желания.
— СИРИУС, МАТЬ ЕГО, БЛЭК, Я ТЕБЯ УБЬЮ! — яростный визг Мэри мог бы разбить
стёкла. Сириус подскочил чуть не на два фута в воздух.
Римус довольно кивнул:
— Ну, от чего-то уж точно сводишь с ума.
Джеймс заржал, чуть не подавившись драже всех вкусов от «Берти Боттс»,

которые он жевал.
Никто так не радовался воссоединению Римуса и Сириуса, как Джеймс. Он

ничего прямо не сказал, но как только осознал, что два его лучших друга
больше не держат друг друга на расстоянии вытянутой руки, начал улыбаться
от уха до уха, и к нему вернулось привычное озорное настроение. И
следовательно, он вернулся к пусканию слюней на Лили Эванс.
В этот момент в купе словно ураган ворвалась Мэри, а следом за ней вошла
Лили. Она улыбнулась Римусу и села на свободное место рядом с ним. Он
улыбнулся в ответ, и они приготовились наблюдать за шоу.
— Что я сделал?! — в недоумении спросил Сириус.
— Ты даже не знаешь, правда?! — Мэри стояла, уперев руки в бока с

выражением отвращения на лице. Она потрясающе выглядела, когда злилась,
золотые кольца в её ушах дрожали, подведённые глаза распахнулись от ярости.
— Косой переулок?! — она топнула ногой.
642/1533
Сириус вытаращил глаза:
— Вот дерьмо.
— Пошёл ты, Блэк! — Мэри развернулась и вылетела из купе. Сириус побежал за

ней, и в этот момент поезд наконец двинулся с места.
— Эй, Мэри, подожди! Прости меня!
Римус повернулся к Лили.
— Что он сделал?
— Забыл про день её рождения, — ухмыльнулась Лили. — По всей видимости,

они договорились встретиться в Косом переулке, и она ждала его два часа…
— О чёрт, — Джеймс хлопнул себя по лбу. — Я должен был ему напомнить…
— Вы друг друга стоите, — фыркнула Лили. — Годрик спаси тех глупых

девчонок, которые выйдут за вас замуж.
— Кто-нибудь видел Дездемону? — отрешённо спросил Питер. Лили покачала

головой, и парни пожали плечами. Питер поднялся. — Увидимся позже, ребят…
— и вышел из купе.
— Чёрт возьми, — сказал Джеймс. — Что случилось с мародёрами?
— Эй, я вообще-то прямо здесь, — сказал Римус, возвращаясь к своей книге.
— Мой единственный настоящий друг! — улыбнулся Джеймс. — Ты же никогда

не бросишь меня ради девчонки, правда, Лунатик?
— Абсолютно, — ответил Римус и перевернул страницу.
— Погоди! — воскликнула Лили, схватив Римуса за плечо. — Так вот почему они
называют тебя Лунатик?
Римус косо ухмыльнулся и слегка кивнул. Лили выглядела потрясённой.
— Поверить не могу, что я раньше не догадалась!
— Погоди, — нахмурился Джеймс. — Не догадалась о чём? Это же просто

внутренняя шутка, да, Римус? Глупая кличка, которую мы придумали, когда
были детьми, это не какой-то там страшный секрет или…
— Сохатый, — Римус засмеялся и покачал головой, — всё нормально, она знает.
Джеймс распахнул свои карие глаза и уставился на них. Лили усмехнулась,

дерзко глядя в ответ, и в этот момент Римус резко осознал, почему именно она
сводила Джеймса с ума.
— Ты идиот, Поттер. Но, по крайней мере, умеешь хранить секреты.
643/1533
— Ну, конечно, — Джеймс расправил плечи и выгнул грудь колесом. — Мы что
угодно сделаем для Лунатика.
Римус действительно был тронут этим, и ему пришлось поднять книгу повыше,
чтобы спрятать лицо. Он надеялся, Лили знает, что Джеймс говорил чистую
правду, а не просто выпендривался ради её одобрения. Дверь купе отъехала в
сторону, и внутрь вошла Марлин. Летом она подстриглась, сделав аккуратное
боб-каре, как у актрисы Мии Фэрроу. Ей это очень шло. Она улыбнулась, кивнула
друзьям и села рядом с Джеймсом.
— Сириус с Мэри орут друг на друга во всю глотку, просто с ума сойти, — она
посмотрела на Лили, затем на Джеймса, затем на Римуса. — Что я пропустила?
***
К тому времени, когда они приехали в Хогвартс, Мэри простила Сириуса, с

условием загладить свою вину, сводив её на целый день в Хогсмид. Римус был
рад — он мог сказать это искренне, от всей души, без какой-либо горечи. Он
чувствовал, будто в ванной Поттеров Сириус подвёл черту под их поцелуем, и
Римусу оставалось лишь с уважением относиться к этой черте.
Сириусу нравилась Мэри. Римусу просто придётся пережить это, вот и всё. И да,
ладно, хорошо, может, Римус иногда и фантазировал о том, как он целует
впадинку между ключицами Сириуса и чертит губами след от его горла до
живота — ну и что с того?! Это была сугубо личная проблема Римуса. Ему
придётся обратить своё внимание на что-нибудь ещё. Может, Кристофер за лето
стал невероятно привлекательным.
Пир и распределение были такими же величественными и успокаивающе

предсказуемыми, как и всегда. Друзья шумно обсуждали новые расписания
(Лили была крайне разочарована, узнав, что Римус бросил зельеварение, но он
пообещал сохранить их пари на деньги относительно чар), летние каникулы
(тактично не упоминая день рождения Мэри) и дамоклов меч предстоящих
КОТОВ. Всё было блаженно нормально, подумал про себя Римус, когда они доели
десерт, зевнули и поднялись, чтобы отправиться спать.
— Меня вырубает, — сказал Джеймс, потягиваясь. — Сегодня ляжем пораньше,

да, Марлин? С утра тренировка…
— О нет, даже не думай, Поттер, ты идёшь со мной, — строго сказала Лили. Он

моргнул так, будто не мог поверить своей удаче. Она нахмурилась. — Мы
должны отвести первогодок в общую комнату — ты уже забыл, что ты староста?!
— О, блядь, да… в смысле, дерьмо… в смысле… упс.
Лили цокнула языком и поднялась на ноги.
— Над твоим языком тоже поработаем. Пойдём, — она посмотрела на остальных.

— Пароль — «львиное сердце».
Они поблагодарили её и пошли к выходу, оставляя позади Джеймса, который

выглядел ничего не понимающим, но благодарным судьбе.
Сириус плюхнулся на самый большой и мягкий диван в общей комнате, заняв

644/1533
своим телом сразу три места. Мэри со снисходительной улыбкой присоединилась
к нему, устроив свои маленькие ступни на его коленях. Питер с Марлин начали
партию в шахматы на ковре перед камином, и Римус открыл свою книгу. Всё так,
как и должно быть, мирно улыбнулся он про себя.
Но спустя одну главу Сириус, очевидно, заскучал.
— Ну так когда наша первая вечеринка? — спросил он всех сразу.
— Наш первый матч в ноябре, — сказала Марлин с пола, не отрывая глаз от

игры. Когда играешь с Питером, нельзя отвлекаться ни на секунду — никто не
знал, как у него это получалось. — Можешь организовать победную вечеринку,
если хочешь, Блэк.
— Но до этого та-а-ак далеко, — промурлыкала Мэри. — Может, на Хэллоуин?

Близко к твоему дню рождения. Может, устроить после пира.
Желудок Римуса заурчал при упоминании пира, и он отложил книгу:
— Интересно, я ещё успеваю спуститься на кухню…
— Ты просто не мог уже проголодаться, — поднял бровь Сириус. — Ты съел три

добавки десерта!
— Да, наверное, ты прав, — вздохнул Римус и опять устроился в кресле. Он

поёрзал, забросил ноги на подлокотник, скинул свои грязные кроссовки и
вернулся к книге. Это был Диккенс — «Посмертные записки Пиквикского клуба»
— было смешно, но сухо, так что приходилось по-настоящему вчитываться,
чтобы найти смешное. К сожалению, полный желудок, длинный день и тепло от
камина этому не способствовали, так что вскоре Римус задремал.
Должно быть, прошло не более получаса, когда он резко проснулся от громкого

смеха.
— Не двигайся, Поттер!
— Я пытаюсь!
Римус пару раз недоумённо моргнул, огляделся и увидел, что Питер и Марлин
ржут, катаясь по ковру перед камином, Мэри стоит рядом с Лили у прохода за
портретом, где Джеймс, похоже, исполняет очень сложную и энергичную
ирландскую джигу. Римус сонно улыбнулся и сел прямо, спина немного ныла от
неудобного положения, в котором он уснул. Он повернулся влево, просто чтобы
хрустнуть суставами в шее, и поймал взгляд Сириуса, который смотрел на него с
мягкой неосознанной улыбкой. Римус поднял бровь, из-за чего, похоже, момент
был потерян, и Сириус моргнул и быстро отвёл взгляд.
— Что случилось? — спросила Мэри, уперев руки в бока.
— Этот идиотский кретин как обычно выпендривался. Его проклятие попало в

рыцарский костюм и отскочило в него же, — Лили едва сдерживала смех,
пытаясь зажать Джеймса в углу достаточно надолго, чтобы наложить на него
обратное заклятие.
645/1533
— Кого ты пытался проклясть?! — на этом Сириус поднялся и пересёк комнату.
— Чёртов Мальсибер, — сказал Джеймс, комично нахмурив брови, пока его ноги
бесконтрольно взлетали в разные стороны.
— Петрификус Тоталус, — сказал Сириус с зевком. Джеймс замер на месте и

упал на пол, задеревенев всем телом.
— Блэк! — вздохнула Лили.
— Что?! — ухмыльнулся Сириус. — Я просто пытался помочь!
Римус захихикал, всё ещё потягиваясь. Наверное, пора было спать. Он медленно
поднялся, пока Сириус, Мэри и Лили стояли над Джеймсом и спорили, какое
заклятие снять первым — танцевальное или замораживающее — и Сириус
склонялся к тому, чтобы просто пролевитировать его в кровать в том состоянии,
в котором был.
Когда Римус направлялся к спальням, он поймал взгляд Кристофера. Тот теперь

был пятикурсником, и на его груди гордо сиял серебряный значок старосты.
Кристофер за лето не стал невероятно привлекательным — вообще-то, даже
наоборот. Он явно побывал в каком-то жарком солнечном месте на каникулах, и
его бледная английская кожа была покрыта красными ожогами и уже начала
слезать на носу.
На секунду они уставились друг на друга, пока Кристофер не опустил взгляд в

пол и не ушёл, не сказав ни слова. Римус почувствовал укол вины. Когда-нибудь
ему придётся извиниться.
***
— Теперь, когда ваши СОВы позади, а до КОТОВ больше года, не стоит питать
ложные надежды, что этот курс будет лёгким. Шестой год закладывает базу для
ваших продвинутых экзаменов, и та работа, которую вы проделаете в этом году,
будет иметь ключевое значение для определения доступных вам возможностей
после окончания школы…
Римус пытался не зевнуть. Может, раньше он и нервничал, и переживал, хотел

действовать — это так и было. В первый раз, когда он услышал эту речь. Они
проучились половину первой недели шестого курса, и к этому времени все
учителя исполнили свой вариант этого посыла на своих уроках. Сегодня утром
читать лекцию выпало профессору Флитвику, следовательно, она была чуть
более интересной из-за его высокого писклявого голоса.
Римус выглянул в окно. Ночью ожидалось полнолуние, и он уже был

преисполнен энергии, которая мучила его в дополнение к другим ранним
признакам скорого обращения: привычному хрусту в суставах и приливам
адреналина. Это будет первая луна после той ужасной ночи в июне, которую он
проведёт с мародёрами. Это будет первая луна после нападения в августе —
после того, как он убежал из приюта.
Эти убийства тяжело сидели в его мыслях. Фамилия той семьи была Мандей —
646/1533
оба взрослых были маглорождёнными. Это попало в газеты, и Римус прочитал
всё, что только мог, пока был у Поттеров. Он выискивал упоминания Сивого,
фотографии, описания — что угодно. Если этот… человек… за ним охотился, ему
было необходимо вооружиться информацией. Но он ничего не нашёл. В прессе
не говорилось ничего сверх того, что ему уже рассказал Грюм.
Письмо Фероксу он написал уже почти неделю назад. Оно прожигало дыру в
заднем кармане джинсов Римуса. Он ждал подходящей возможности
ускользнуть в совятню незамеченным.
Дорогой профессор Ферокс!
(он знал, что Ферокс больше не был профессором, но не знал, как ещё его можно
назвать, а назвать его как-нибудь по-простому, типа «Лео», он просто не мог.)
Надеюсь, это ничего, что я вам пишу. У меня есть пара вопросов, и я не знаю, кто
ещё может мне на них ответить. Я поговорил с Аластором Грюмом этим летом,
пока жил у Поттеров, и он сказал, что с вами всё нормально. Надеюсь, вы сейчас
не в сильно опасном месте.
Грюм сказал мне, что семью Мандей убил Сивый. Он сказал, что Сивый может
попытаться найти меня и заставить присоединиться к нему. Я надеюсь, вы
знаете, что я ни за что не перейду на ту сторону. Но я правда хочу быть готов,
если он всё-таки придёт за мной. Вы не можете рассказать мне ничего
полезного? Я даже не знаю, как он выглядит.
Простите, что беспокою вас этим, но вы единственный человек, которого я могу

спросить, потому что вы знали моего отца и вы знаете меня.
Спасибо,
Римус Дж. Люпин.
Он знал, что письма нужно заканчивать словами «искренне ваш», или

«преданный вам», или как-то так, но это казалось таким глупым и официальным.
Он переживал, что Ферокс может подумать, что он слишком сильно старается
казаться взрослым.
— Лунатик? Проснись и пой! — Сириус потряс его за плечо.
— Что?! — Римус ошалело поднял взгляд, часто моргая. Сириус стоял над ним, а
все остальные собирали вещи.
— Урок закончился, соня. Куда ты снова улетел?
— Просто отвлёкся, — ответил Римус. Он поднялся, собрал в охапку свои перья и

пергаменты и отправил их в сумку.
Лицо Сириуса смягчилось. Он наклонился ближе и прошептал:
— Это из-за сегодняшней ночи? Ты нервничаешь?
Римус чуть пожал плечами и успокаивающе улыбнулся:
— Не больше, чем обычно.

647/1533
— У нас сейчас «окно», — прощебетал Сириус — он очень радовался своему
новому расписанию подготовки к КОТам после того, как отказался от четырёх
предметов. — Хочешь заскочить за теплицы?
— Не-а, — ухмыльнулся Римус, — всё нормально. Вообще-то… мне надо сходить

в совятню. Отправить письмо.
— О, да? Я пойду с тобой, у Джеймса очередное мажорное собрание старост.

Клянусь, ты никогда не ходил на столько собраний.
— Ну, я как бы скидывал их на Эванс, если честно, — усмехнулся Римус. —

Естественно, я же не пытался её впечатлить.
— Чертовски верно — хотя бы ты знаешь, как расставить приоритеты, Лунатик.

Кому письмо?
— Эм-м… можешь не спрашивать? — они вышли из класса, Римус опустил взгляд

и зашагал чуть более широкими шагами, чем обычно, так что Сириусу пришлось
идти быстрее, чтобы догнать его. Это был дешёвый трюк, но должен же он
извлекать хоть какую-то выгоду из своего роста.
— О, конечно, друг, — уважительно кивнул Сириус. — Не обращай внимания, мне

просто скучно, знаешь.
В последнее время он стал крайне сговорчивым, готовым услужить Римусу в

любой его прихоти. Настолько, что Римус уже даже думал, что ему сойдёт с рук
засосать Мэри на гриффиндорском столе, посреди Большого зала, Сириус лишь
даст ему своё благословение.
Они быстро направились к совятне — полная луна поднимала уровень энергии

Римуса до самых высоких отметок — и поднялись по узкой лестнице, ведущей в
башню.
Совятня была объективно красивым местом по любым стандартам (ну, если не

обращать внимания на запах помёта), отсюда открывался самый лучший вид из
всего замка. Это было светлое прохладное помещение с высокими балками,
наполненное мягкими звуками ухающих сов. Сириус послушно остановился на
приличном расстоянии от Римуса, пока он выбирал самую крепкую сову (он
понятия не имел, где сейчас был Ферокс, или как далеко он был, и хотел найти
птицу, которая справится с этим заданием). Он привязал письмо и отпустил сову
через большое панорамное окно.
Сириус выглядывал из окна с противоположной стороны, глядя на Запретный

лес.
— Как думаешь, как далеко мы зашли в прошлом году? — спросил он. — Как
минимум на несколько миль…
— Как минимум, — согласился Римус, присоединяясь к нему.
— Думаешь, мы можем добежать до тех гор? Там точно есть пещеры. Когда я
648/1533
был маленьким, я очень хотел жить в пещере. Мы с Регги планировали сбежать
из дома и стать обитателями пещер.
— Чокнутый, — Римус покачал головой. — Вы бы замёрзли насмерть.
— Ну да, но о таких вещах не думаешь, когда тебе семь, правда?
— Наверное. Честно говоря, я никогда не думал о том, чтобы сбежать. У нас

было полно парней, которые сбегали, но полиция всегда их возвращала.
Надзирательница обычно говорила, что если кто-нибудь из них пропадёт, то она
ничего не потеряет — ей всё равно заплатят в конце недели.
— Лунатик, это…
Римус засмеялся и отошёл.
— Давай, пойдём отсюда, я хочу есть.
Они начали медленно спускаться по винтовой лестнице, но остановились на

полпути, когда услышали поднимающиеся шаги. Желудок Римуса перевернулся,
когда он увидел, что это был Кристофер. Он немного оправился от солнечного
ожога, но кожа на щеках и носу до сих пор шелушилась. Он застыл, увидев
Сириуса и Римуса за его спиной.
Они прижались к противоположным стенам так сильно, как могли, чтобы дать
ему пройти.
— Привет, Крис, — вежливо улыбнулся Римус.
— Привет, — ответил Кристофер, не встречаясь с ним взглядом. Он явно до сих

пор был недоволен тем, как Римус поговорил с ним в конце прошлого учебного
года. Римус переживал из-за этого — но, наверное, он заслуживал такого
холодного приёма. Серебряный значок сверкнул на мантии Кристофера, и Римус
попытался не скривиться. Он чувствовал тошнотворное головокружение.
— Поздравляю со значком, — сказал он, пытаясь звучать дружелюбно и

одобрительно.
— Ага… спасибо, — кивнул Кристофер. Он до сих пор не посмотрел на него, но

хотя бы поднял глаза куда-то за плечо Римуса и слабо ему улыбнулся, проходя
мимо.
Такая близость с серебром была крайне неприятной, и голова Римуса поплыла.

Когда Кристофер прошёл мимо них, он качнулся вперёд и схватил Сириуса за
плечо, чтобы сохранить равновесие. Ему пришлось сосредоточиться на своём
дыхании, чтобы окончательно не потерять сознание, пока Кристофер не дошёл
до совятни. Он почти не заметил, что сильная рука Сириуса, поддерживая,
приобняла его за спину.
Когда он открыл глаза, головокружение миновало. Наверное, они стояли на

тёмной лестнице вот так, держа друг друга, всего пару секунд. (Надо
прекращать застревать с ним в ограниченных пространствах, выругалась
логическая часть мозга Римуса.) Он осознал, что довольно сильно сжимает
плечо Сириуса, и быстро отпустил его, отступил назад и поправил мантию.
649/1533
— Прости, — сказал он. — Я не ожидал этого.
— Всё нормально, — улыбнулся Сириус, развернулся и снова начал спускаться по

ступеням. — Ещё одна причина ненавидеть старост, да?
650/1533
Шестой год: Октябрь
— Уф, — Римус с трудом поднялся на ноги, когда трансформация завершилась, и

он окончательно вернул человеческий облик.
— Кажется, всё было не так уж плохо? — сказал Джеймс, сам только что
обернувшийся в человека.
— Зависит от того, что ты понимаешь под словом «плохо», — скривился Римус,

быстро натягивая штаны.
Джеймс вежливо отвернулся, уважая скромность Римуса, а Сириус, до сих пор в

собачьем обличье, подошёл к нему с его рубашкой в зубах и предложил её
Римусу, склонив голову.
— Спасибо, Бродяга, — улыбнулся Римус. Он хотел погладить пса по голове, но

был вынужден напомнить себе, что это Сириус.
— Слава Мерлину, сегодня суббота, — зевнул Джеймс, присаживаясь на побитый

молью диван. Тот страшно просел под ним, скрипя пружинами.
— Да уж, если мадам Помфри выпустит меня из больничного крыла, я всё равно
наверняка сразу лягу спать, — ответил Римус, прикрывая зевок рукой, и тоже
прилёг рядом на диван.
— Везёт тебе, — сказал Питер, из ниоткуда появляясь в дальнем углу комнаты.

— Я должен отвести Деззи в Хогсмид в одиннадцать. Сохатый, ты разве не
должен отводить третьекурсников?
— Не-а, — шумно зевнул Джеймс. — Теперь Эванс знает о маленькой пушистой

проблеме Римуса, так что даёт мне поблажки. Этот парень с солнечными
ожогами с пятого курса пойдёт с ней вместо меня.
— Эванс, что, больше никого не знает? — Сириус наконец тоже обернулся и

присоединился к ним на диване.
Джеймс покачал головой, откинулся на спинку и закрыл глаза.
— Эй, — пихнул его Сириус, — нам скоро идти, не спи.
— Вы, парни, идите, — пробормотал Римус. — Отдохните. Спасибо, что пришли, и

всё такое…
— Идёшь в Хогсмид, Лунатик? — спросил Сириус, поднимая Джеймса на ноги. —

В «Три метлы»?
— Не могу, — покачал головой Римус. — Я вам не говорил? Моё разрешение

обнулили. После нападений…
— Что?! — Сириус выглядел разъярённым. — Они не могут наказывать ТЕБЯ за

то, что сделали другие уроды!
651/1533
— Ш-ш-ш! — Римус нахмурился и махнул рукой. Мадам Помфри уже могла идти к
нему по тоннелю — и кроме того, у него болела голова. — Это не чтобы наказать
меня, это для моей безопасности. А теперь отвалите, вы все.
Они ушли в самый последний момент, мадам Помфри появилась в хижине спустя
пару минут. Она быстро его осмотрела и, довольная, отвела Римуса обратно в
замок. Она прописала ему пару часов сна в больничном крыле, чему он был
более чем рад. Все его друзья отправились в Хогсмид, так что он ничего не
пропустит.
Он проснулся в обеденное время с привычно урчащим желудком. Мадам Помфри

явно этого ожидала: на прикроватном столике стояла тарелка с холодной
вырезкой и хлебом, рядом миска фруктов и большой стакан тыквенного сока,
который он осушил в первую очередь.
Римус был таким голодным, что заметил письмо между двух яблок в миске с
фруктами, только когда доедал второй сэндвич. Оно было адресовано ему
почерком, который он прекрасно знал после сотен возвращённых эссе по уходу
за магическими существами. Он чуть не уронил тарелку с кровати и поспешно
открыл конверт.
Очень рад твоему письму, не возражаю ни в коей мере.
Я не могу раскрыть своего местоположения в данный момент, но могу уверить

тебя, что я в самом безопасном месте, которое сейчас для меня возможно. Рад
слышать, что у тебя всё хорошо — Дамблдор рассказал мне о результатах твоих
СОВ. Я невероятно тобой горжусь, Римус, знаю, что ты наверняка упорно для
этого трудился. Продолжай в том же духе, и я обещаю, что тебя ничто не
остановит.
Это совершенно естественно, что ты хочешь знать больше о Сивом. Я лишь

жалею, что не могу рассказать тебе много. Боюсь, в Министерстве я никогда не
работал с делами, связанными с оборотнями — и если моё мнение имеет
значение, то никто не сделал никаких значимых исследований в ликантропии
после твоего отца — и, как ты знаешь, он серьёзно ошибался во многих вещах.
Но я знаю, что Сивый был довольно могущественным волшебником до того, как

его укусили, и это один из самых жестоких людей, о которых я когда-либо
слышал — кроме самого Волдеморта. Совет освободил его против воли твоего
отца, они решили, что он всего лишь магловский бродяга. Могу предположить,
что это означает, что он плохо одет, а также что он умелый манипулятор.
Прости, что не могу больше ничего тебе сказать. Однако хочу подчеркнуть:
самое важное, что мы знаем о Сивом, это то, что он опасен. Если у тебя есть
хоть малейшее подозрение, что он знает, где ты сейчас находишься,
немедленно поговори с Дамблдором. Доверять можно только Дамблдору.
Удачи с предстоящей сдачей КОТОВ.
Ферокс.
652/1533
Римус дважды прочитал письмо, потом перечитал ещё раз первый абзац просто
ради ощущений. «Я невероятно тобой горжусь, Римус». Как это великолепно.
Конечно, в письме не было никакой полезной информации. Ничего такого, о чём
Римус ещё не думал — естественно, Сивый должен выглядеть бездомным: это
лучший способ не привлекать к себе внимания. И Римус последний человек,
которому надо говорить, что Сивый опасен. Но это письмо всё равно ощущалось
драгоценным. До этого ему писали только мародёры.
— Добрый день, дорогой, — из-за занавесок появилась мадам Помфри. У неё

точно было шестое чувство, которое помогало ей определять, когда он
проснулся.
— Здравствуйте, — улыбнулся он, до сих пор думая о добрых словах Ферокса.
— Ты в хорошем настроении, — улыбнулась она в ответ. — Хотя я тебя понимаю

— практически идеальная ночь! Ты свободен, как только захочешь уйти.
— Спасибо, — он сразу же скинул ноги с кровати и быстро поднял взгляд. — Эм-

м… мадам Помфри... Можно вас кое о чём спросить?
— Конечно, Римус, — ответила она, принимаясь расправлять кровать, с которой

он встал. Она делала это одним взмахом палочки, и это была одна из самых
элегантных и непринуждённых демонстраций магии, которую Римус когда-либо
видел.
— Я бы хотел научиться целительным заклинаниям. Просто какие-то базовые

вещи — у меня плохо с зельеварением, вообще-то, я бросил его.
— М-м, жаль это слышать, — ответила она, уже прибирая его прикроватный
столик. — Варка зелий — полезный навык.
— Да, но я просто хочу иметь возможность подлатать себя после полнолуний —

ну, знаете, когда школа закончится…
Мадам Помфри перестала делать, что делала, села на кровать и посмотрела на

него. Когда он был маленьким мальчиком, они сравнивались в росте, когда она
садилась на кровать. Теперь ей приходилось поднимать голову даже сидя,
потому что он возвышался над ней, и он впервые подумал, какой маленькой
женщиной была его медсестра. Он никогда не забудет то утро, когда она качала
его на руках и как безопасно он чувствовал себя рядом с ней. Наверное, теперь
он смог бы поднять её на руки, если бы захотел, но она по-прежнему давала ему
это чувство безопасности.
— Хорошо, Римус, — сказала она, посмотрев на него. — По вечерам вторников я

провожу уроки для небольшой группы ребят, чтобы научить их базовому
целительству. Ты можешь присоединиться, если хочешь и если это никак не
скажется на твоих КОТах.
— Я не знал про эти уроки!
Она ласково улыбнулась, поднялась и возобновила работу.
— Это для тех учеников, которые хотят учиться на целителей после окончания
Хогвартса. Могу предположить, что целительство не было твоим выбором
653/1533
карьеры, когда ты разговаривал с профессором Макгонагалл в прошлом году.
— А, да, точно… — он почесал затылок, слегка смущённый. Он никогда не думал

о целительстве — по большему счёту, потому что считал, что это подразумевает
кучу зельеварения, но ещё потому что, как он думал, никто не захочет нанимать
оборотня ухаживать за людьми в уязвимом положении.
Общая комната практически пустовала, потому что за окном был прекрасный

осенний день и сегодня все должны были идти в Хогсмид. Римус с шумом вошёл
в комнату, хлопнув дверью. Джеймс испуганно сел на кровати:
— Чёрт возьми!
— Ой, прости, — скривился Римус. — Я думал, вы в Хогсмиде!
— Мы собирались, — Сириус перевернулся на бок лицом к нему и зевнул, — но

наши кровати выглядели так маняще…
— Чёрт, я не хотел проспать так долго! — Джеймс встал и потянулся. — Я хотел

подбросить Розмерте немного монет за хэллоуинский огневиски.
— Не переживай, я попросил Питера это сделать, — ответил Сириус и лёг на

спину, демонстрируя, что не планирует вставать. — Уже время обеда?
— Ага, — ухмыльнулся Римус, довольный, что теперь друзья принадлежат ему на

весь день, хотя он думал, что будет скучать в одиночестве. — Пойдём вниз?
— Дайте мне сначала сходить в душ, — кивнул Джеймс и сонно поплёлся в

ванную. — Уф, и мне уже давно пора начать то эссе по защите от тёмных
искусств о Патронусе — кто-нибудь уже его закончил?
— Набросал, — сказал Римус, перебирая свою гору домашней работы. — Можешь

посмотреть, если хочешь, но мне кажется, ты всё равно знаешь про него больше,
чем я.
— У меня не было времени читать учебник, — прокричал Джеймс из ванной. Он

никогда не закрывал дверь и вёл себя так, будто их комната была раздевалкой
на поле для квиддича. — С предстоящей игрой и этими патрулированиями — не
то чтобы я жаловался… Но Патронусы выглядят реально классно, я хочу быть
первым, у кого он получится.
Римус ничего не ответил, хотя думал, что Джеймс действительно станет первым,
у кого получится Патронус. Не только потому что он был лучшим на курсе по
ЗоТИ, но — по крайней мере, согласно книгам, которые читал Римус — и потому
что им необходимо будет мгновенно вызвать у себя счастливое воспоминание.
Джеймс казался самым способным на это человеком. Римус думал, что у него,
наверное, тоже получится — но, возможно, не так быстро. Он сделал мысленную
заметку подумать об этом ещё перед практическим уроком.
— Так, мы решили с алкоголем, — сказал Сириус громко, чтобы Джеймс

расслышал его сквозь шум воды. — С едой легко — и всё равно это будет сразу
после пира, так что все будут сытыми, кроме Лунатика.
— Пошёл ты, — отрешённо сказал Римус, присев на кровать и всё ещё пытаясь
654/1533
придумать счастливое воспоминание.
— Декорации… — с улыбкой продолжил Сириус. — Ну, я попросил Авни с

Пуффендуя сделать что-нибудь креативненькое с тыквами, посмотрим, что из
этого выйдет… Так что нам нужна только музыка. Ты же займёшься этим снова,
да, Лунатик?
— Я могу, но в прошлый раз всё равно все ставили, что хотели.
Он не хотел признаваться, что был не особо рад предстоящей хэллоуинской

вечеринке. Не то чтобы ему не нравилось заливаться огневиски и смотреть, как
Джеймс корчит из себя придурка на танцполе. Но он не мог стряхнуть
воспоминание о последней вечеринке в общей комнате Гриффиндора, о том, как
она для него закончилась.
— Ничего страшного, — успокоил его Сириус. — Просто поставь пару первых

треков. Эм-м… что-нибудь, подо что можно танцевать на этот раз.
Римус ухмыльнулся и поднял бровь:
— Под «Пинк Флойд» можно танцевать, если постараться.
— Я знаю, что у тебя высокие стандарты, но… эм-м, Мэри спрашивала, может, ты
будешь придерживаться «АББА» в этот раз? — спросил Сириус, слегка
скривившись, будто вопрос причинял ему физическую боль.
— О господи, — Римус драматично плюхнулся на кровать и закрыл лицо руками.

— Пощади меня.
Сириус засмеялся, и даже «АББА» этого стоила.
— Чёрт! Мэри! — закричал Джеймс из ванной.
Сириус нахмурился.
— Что? — прокричал он в ответ.
Джеймс выбежал из ванной, весь мокрый, капая на пол, с полотенцем вокруг

бёдер.
— Мэри! — снова сказал он. — Ты должен был сводить её в Хогсмид, чтобы

загладить вину за день рождения!
— Ой, блядское всё, — Сириус раздражённо хлопнул себя по лбу. — Почему я всё
время забываю?!
— Ты не виноват, брат, — сказал Джеймс и схватил ещё одно полотенце, чтобы

вытереть волосы, создавая в процессе дополнительный бардак. — Ты был занят.
Римус подумал, что это было крайне щедро со стороны Джеймса и, вообще-то,
немного ложью. Сириус был занят меньше всех мародёров — он практически не
делал домашнюю работу, не играл в команде по квиддичу, у него не было
655/1533
никаких внеклассных занятий и было даже меньше предметов, чем у Питера.
Помимо отработок и розыгрышей Мэри была единственным настоящим
интересом Сириуса.
— Ох, ну она меня простит, — вздохнул Сириус. — Свожу её в следующий раз и

хорошенько отработаю на день Святого Валентина.
— До этого ещё несколько месяцев, — напомнил ему Римус.
Сириус пожал плечами. Джеймс покачал головой, надел очки и принялся

перебирать вещи в шкафу в поисках одежды.
— Это твои похороны, брат, — сказал он. — Ты потеряешь эту девчонку, если не
будешь осторожен.
Сердце Римуса пропустило удар.
656/1533
Шестой год: Хэллоуин
Посадка на Хогвартс-Экспресс в сентябре.

Слушать Дэвида Боуи.
Слушать Ти-Рекса.
Рождество у Поттеров.
Победить в шахматы.
Начать читать книгу.
Закончить читать книгу.
Голос Гранта по телефону.
Идеально удавшийся розыгрыш.
Обойти Сириуса по истории.
Хоть в чём-нибудь обойти Сириуса.
Бежать через лес со всех ног с Бродягой.
Улыбка Сириуса Блэка.
Целовать Сириуса Блэка…
— Уф, сфокусируйся! — со злостью пробормотал Римус самому себе, идя по

коридорам в сторону больничного крыла. Несколько слизеринцев с первого
курса отпрыгнули от его рыка и поспешили в противоположную сторону,
перешёптываясь между собой. О, ну прекрасно, подумал Римус, Снейп наверняка
уже всё рассказал им о полоумном Люпине. Разговоры с самим собой явно
помогут его репутации…
Он шёл на первое занятие с мадам Помфри и другими учениками, которые

готовились поступать на целителей, и по дороге составлял список своих самых
счастливых воспоминаний. Лишь одно конкретное воспоминание всё время ему
мешало. Если моим Патронусом окажется чёрный пёс, сказал он себе, мне
придётся навсегда покинуть Хогвартс и никогда больше не показывать здесь
своего лица.
— Привет, Римус! Что ты здесь делаешь?
Он уже дошёл до больничного крыла и увидел Марлин перед дверью, которая

улыбалась ему, прижимая к груди огромный учебник.
— Здоров, — улыбнулся он в ответ. — Я пришёл на урок по целительству.
— О, вау! Я понятия не имела, что ты хочешь быть целителем! — она расплылась

в улыбке.
— Эм… ну... да, мне просто интересно… А ты тоже?
— О да, я всегда хотела стать целителем! — гордо сказала она.
Римус попытался не выглядеть слишком удивлённым. Казалось бы, такие вещи

нужно знать о своих друзьях — но, опять же, Марлин всегда была более
скрытной, чем Лили и Мэри.
Римус втайне всегда чувствовал особую привязанность к Марлин. Она была

тихой и скромной, как и он, не такой резкой, как Мэри, и не такой властной, как
657/1533
Лили. Он помнил, как в момент растерянности в возрасте тринадцати лет решил,
что она будет ему нравиться. Теперь ему было стыдно за это, но у него было
ощущение, что если ей рассказать об этом, она отнесётся с юмором. Вообще-то,
теперь, когда он об этом думал, мог бы сказать, что у Марлин от природы
добрый нрав и рассудительность, которые наверняка подойдут целителю.
Потом на занятии мадам Помфри он понял, что Марлин явно была выдающейся
ученицей. Она, похоже, знала уже половину заклинаний, и медсестра
одобрительно сказала, что у неё врождённый дар целительства. Марлин
вспыхнула от гордости от этих слов, и Римус осознал, что впервые видит её
настолько уверенной в себе. До этого она всегда казалась такой неуверенной в
своих силах.
— Чёрт, мне нужно просто учиться у тебя! — сказал он позже этим вечером,
когда они выходили из больничного крыла.
— Ой, заткнись, — смущённо улыбнулась она. — Ты меня обскачешь, как только

освоишься.
— Сомневаюсь, — пихнул он её. — Значит, не хочешь стать профессиональным

загонщиком?
— Ага, без вариантов! — засмеялась она. — Ты не видел, в каком состоянии

находится мой брат, а он ушёл в профессиональный спорт всего пару лет назад.
Хотя я не против стать целителем «Кэннонов», или куда там занесёт Поттера —
тогда я смогу видеть вас после того, как школа закончится.
— Мы в любом случае будем видеться! — сказал Римус. — Ты не сможешь так

легко от нас отделаться.
— Ты милашка, Римус, — она пихнула его локтем. — Чёрт, я жду не дождусь

вечеринки — эй, кстати, а слухи правдивы?!
— Эм-м…
***
Хэллоуин 1976 года выпадал на субботу, и, благодаря празднику, ученикам дали

выходной в понедельник. Ситуация, по мнению Сириуса, не могла обернуться
лучше.
Вечеринки мародёров уже достигли статуса легендарных, и по всему замку

распространялись домыслы о том, что четверо парней могли придумать на этот
раз. Среди них упоминались море алкоголя, возможные фейерверки — и Римус
сам слышал, как один пуффендуец клялся, что мародёры тайно протащат на
вечеринку настоящую музыкальную группу, с инструментами и всем таким.
— Что они вообще себе думают? — смеялся Джеймс. — Что я прячу их под
кроватью? Э-э… правда, насчёт фейерверков они, возможно, правы…
— Джеймс! — застонал Римус. — Ты же староста!
— Точно, — ухмыльнулся тот, выпячивая грудь колесом. — И у меня есть

полномочия санкционировать любые праздники, которые захочу.
658/1533
Римус осторожно прощупал почву с Лили на эту тему — он не хотел, чтобы у
Джеймса были из-за него неприятности, и одинаково не хотел, чтобы она
попадала из-за него в унизительную ситуацию.
— Слушай, Римус, на шестой год я научилась просто плыть по течению, когда

дело касается вас, — сказала она, не поднимая глаз от своих таблиц по
арифмантике. — Если Поттер и Блэк хотят вечеринку, они получат вечеринку —
я только освежу навыки огнетушительных заклинаний и прослежу, чтобы никто
не пострадал. Кроме того, — теперь она подняла взгляд, — мне кажется, всем
нужно немного взбодриться. Ну, знаешь, война…
Значит, всё было решено. Если Лили Эванс была не против вечеринки, то ему,
наверное, тоже придётся с ней смириться. К тому же, это была вечеринка в
честь дня рождения Сириуса тоже, который выпадал на следующую среду. А
лишить Сириуса Блэка именинного праздника мог только тот, кто способен на
нечеловеческую жестокость.
У того не очень ладилось с Мэри, про которую он уже дважды забыл и которая
быстро теряла терпение по отношению к своему легкомысленному, легко
отвлекающемуся парню. Проблема была в том, что она, похоже, считала Римуса
самым подходящим человеком, чтобы жаловаться на это.
— Я не идиотка, — вздохнула она через несколько дней после того, как простила
Сириуса за его последний промах (и ещё не простила за то, что он заколдовал
все кубки на гриффиндорском столе, чтобы те внезапно выплеснули своё
содержимое ей в лицо). — Я знала, какой он, до того, как мы начали встречаться,
и моя тётя всегда говорит «нельзя изменить мужчину»…
— М-м, — ответил Римус, надеясь, что это звучит заинтересованно и понимающе.

По всей видимости, так и прозвучало, потому что Мэри продолжила говорить:
— И, знаешь, мне нравится, что он не следует правилам, и что ему плевать на

мнение других. Но я просто хочу, чтобы ему было не плевать на то, что думаю
я…
— Я уверен, что ему не плевать, — пробормотал Римус.
— Но он этого не показывает… и вообще-то, он не единственный

привлекательный парень в Хогвартсе, — она сказала это с хитрым выражением
лица, когда мимо прошёл высокий когтевранец с седьмого курса. Роман
Ротерхайд — Римус слышал, как многие девчонки перешёптывались о нём. У
него были светлые вьющиеся волосы до плеч, такой же длины, как у Сириуса, и
тёмные карие глаза.
Мэри облизнула губы, провожая его взглядом, пока он не вышел из библиотеки.

Римус громко захлопнул книгу.
— Пойдём отсюда?
***
Воскресенье, 31-е октября, 1976 год.
659/1533
В день вечеринки Римус лежал на своей кровати за закрытыми занавесками и в
сотый раз слушал Diamond Dogs, пытаясь игнорировать всю шумиху,
развернувшуюся внизу. Девчонки, похоже, объединили силы и превратили
обычно уютную, местами потёртую общую комнату Гриффиндора во что-то
среднее между гаражной распродажей и косметическим салоном. Даже со своей
кровати он буквально чувствовал запах парфюма, из-за которого у него чесался
нос.
Они «собирались», сказали ему Марлин и Мэри, хотя Римус не понимал, что это
означало — он знал лишь, что это понятие включало слишком много зеркал,
хихиканья и безбожное количество лака для волос.
Джеймс отбирал новых загонщиков в команду, и Римус решил, что Сириус пошёл
с ним. Питер помогал Деззи «выбрать платье» на вечеринку (хотя Римус
подозревал, что это была просто отговорка; мимолётный взгляд на Карту
Мародёров дал ему понять, что Питер Петтигрю и Дездемона Льюис сейчас
находятся одни в ванной для старост).
Оставшись один, Римус подумал было пойти в библиотеку — но там был

Кристофер, и он сидел близко к выходу (дилетантская ошибка — в конце зала, у
окон свет был гораздо лучше), что означало, что Римусу придётся
поздороваться, и Кристофер холодно ему ответит и пожмёт плечами, и в конце
концов Римусу придётся начать с этим разбираться, но прямо сейчас он просто
был не в настроении, мать его, понятно?!
Сильно жалея самого себя, он откинулся на кровати и поднял палочку, лениво

левитируя пластинку из обложки на центральную ось проигрывателя. Он
вытащил его с полки Сириуса и поставил на край своей кровати в надежде, что
за закрытыми занавесками сможет включить его достаточно громко, чтобы
заглушить болтовню, которая слышалась с лестничного пролёта.
In the year of the scavenger, the season of the bitch

Sashay on the boardwalk, scurry to the ditch
Just another future song for lonely little kids…’
В год падальщика, в сезон сук

Выплыла на набережную, поспешила в канаву
Лишь очередная песня будущего для одиноких маленьких детей…
— О, привет, — Сириус просунул голову между занавесками. Римус сел прямо.
— Привет, — неловко ответил Римус, немного смущённый, будто его поймали за

чем-то незаконным. — Ты хотел забрать проигрыватель?
— Не-а, — Сириус махнул рукой. Он открыл занавески чуть шире и к полнейшему

ужасу Римуса забрался внутрь на его кровать. Он лёг на спину рядом с Римусом
и начал слушать пластинку вместе с ним.
Они молчали долгое время, глядя на красную ткань над собой. Римус говорил
себе, что Сириус ведёт себя совершенно нормально. Он валялся на кровати
Джеймса всё время, это ничего не значило.
Наконец, к его большому облегчению, Сириус заговорил:
660/1533
— Расстался с Мэри.
А-а. Так вот в чём дело. Римус поднял брови:
— Правда? Мне так жаль, друг.
Он почувствовал, как Сириус пожал плечами рядом с ним.
— Да всё нормально. Не то чтобы я любил её или что-то типа того.
— В море полно рыбы.
— Точно, — тихо засмеялся Сириус. Они снова замолчали. Резкий голос Боуи
трещал между ними. Первая песня закончилась, и начался громкий раскат Sweet
Thing. — Люблю эту песню, — прокомментировал Сириус. Римус согласно
промычал.
If you want it, boys, get it here thing,

Cuz hope, boys, is a cheap thing, cheap thing
Если вы хотите этого, мальчики, то возьмите это,

Ведь надежда, мальчики — это дешёвая вещь, дешёвая вещь.
— Мы сделали это, — вдруг сказал Сириус. — Мы с Мэри.
— Сделали… о. Когда?
— Летом. Пару раз уже здесь в Хогвартсе.
— Ясно. Это… в смысле, она не из-за этого тебя бросила?
— Нет! — нахмурился Сириус. — Спасибо за веру в меня, но я не настолько

ужасен. Мы просто расстались, вот и всё.
— …И как оно?
— Расставание?
— Нет! … Как… это?
Сириус загадочно улыбнулся.
— Ах, да… Это было хорошо. Отлично. Не так, как я себе представлял, но… да,
хорошо.
— Ну… тогда хорошо.
— Она правда потрясающая. Мэри.
— Да, потрясающая.
Then let it be; it's all I ever wanted

It's a street with a deal, and a taste
It's got claws, it's got me, it's got you…
661/1533
Пусть всё будет, как есть; это всё, чего я когда-либо хотел,
Это улица со своими правилами и со вкусом,
У неё есть когти, у неё есть я, у неё есть ты…
— Помнишь, когда мы были детьми, мы были уверены, что Боуи волшебник? —

сказал Сириус.
Римус с нежностью улыбнулся воспоминанию:
— Да, я до сих пор как-то в это верю.
— Однажды, когда мы все будем жить в Лондоне, мы найдём его и тогда

спросим.
Римус рассмеялся.
— Что?! — улыбнулся в ответ Сириус.
— Ты не можешь просто найти такого человека, как Боуи!
— Не вижу причин, почему нет. Мы можем пойти к нему на концерт или просто
узнать, где он живёт. Немного воображения, Люпин — когда мы станем
совершеннолетними, мы сможем сделать что угодно.
Песня «Rebel, Rebel» («Бунтарь, Бунтарь») заиграла следующей. К этому

времени она уже была практически олицетворением Сириуса.
— Что угодно, — ухмыльнулся Римус. — Ты уже сейчас считаешь, что можешь

сделать что угодно.
— Называешь меня высокомерным? — Сириус прищурился и сел прямо. Он

улыбался. Римус улыбнулся в ответ.
— Собираешься это отрицать? — ответил он. — Твоё эго настолько большое, что
у него есть своя собственная орбита.
— Жестоко!
— Твоё эго настолько большое, — хитро продолжил Римус, — что когда ты

занимался этим с Мэри, ты наверняка закрывал глаза и представлял самого
себя!
— Ты ранил меня, Люпин! — Сириус дотянулся до подушки и начал бить ею

Римуса. Римус же пнул его в щиколотку и перевернулся, пытаясь остановить
нападение Сириуса, но тот был быстрее. Смеясь, он взобрался на Римуса, силой
возвращая его на место, и прижал его запястья над головой. — Ха! — победно
воскликнул он. — Извиняйся!
— Нет, — Римус выгнул бровь и попытался вырваться. Сириус сел на нём сверху,
вжался в Римуса, чтобы не дать ему освободиться, и вдавил его обратно в
кровать.
— Тебе не удастся сбежать! — сказал Сириус. — Я тебя поймал, Лунатик!

662/1533
Их глаза встретились, и всё мгновенно изменилось. Римус остро осознал, что
между ними совсем нет пространства, каждый изгиб и угол тела Сириуса
прижимался к его собственному. Он намеренно дёрнулся вверх, проверяя, и
Сириус отпрянул назад.
— Сириус, — осторожно прошептал Римус, слыша свой срывающийся голос. —

Что мы делаем?
— Ш-ш, — Сириус покачал головой. — Ш-ш, — повторил Сириус, наклонился

вперёд и отпустил запястья Римуса. — Просто это… просто… — он спрятал лицо
в подушке рядом с ним, Римус слышал его учащённое дыхание на начальных
нотах «Rock ‘n’ Roll with Me».
You always were the one that knew…

Ты всегда был единственным, кто знал…
— Ладно, — прошептал Римус. Мы сделаем это.
Если этого хочет Сириус, Римус не станет задавать больше никаких вопросов —
всё равно ему казалось, что в мозгах не осталось достаточно крови, чтобы
сформулировать связную мысль; он был напряжён, истощён желанием, и Сириус
прижимался к нему сверху, касаясь Римуса и там, где он больше всего жаждал
движения. Он протолкнул ладонь между ними и расстегнул пуговицы на их
джинсах. Сириус слегка замер, но позволил ему, позволил Римусу сделать всё.
Позволил Римусу прикоснуться к нему.
Он моментально засмущался своего тела — каким костлявым, должно быть, оно

казалось, какими неловкими были его руки. Но вскоре не осталось никакого
места для смущения, Сириус продолжал двигаться, и Римус потерялся,
полностью потерялся в этом странном способе познания другого человека и
потрясающем запахе волос Сириуса.
Всё закончилось почти так же быстро, как и началось. Для этого понадобилось
лишь оказаться под правильным углом к бедру Сириуса, и Римус схватил ртом
воздух, дёрнулся, искры вспыхнули у него перед глазами, и через секунду
Сириус тоже сдавленно вскрикнул в подушку.
Тихие секунды после этого они лежали напряжённо и не дыша. Затем Сириус
подтянулся, скатился с него и лёг на спину. Они ничего не сказали, пока
поправляли одежду и застёгивали джинсы. Римус отказывался быть первым, кто
заговорит.
— Меня немного унесло, — сказал Сириус, прочистив горло.
Римус моргнул.
— Да… — он сухо сглотнул.
— Прости.
— Что? Нет, всё нормально.
Сириус выглядел неловко — Римус никогда раньше не видел, чтобы ему было так
663/1533
некомфортно.
— Я пойду в душ. Скоро пир.
— Точно, — кивнул Римус, глядя, как Сириус осторожно сполз с кровати через
занавески. Он остановился и быстро обернулся с выражением лёгкой паники на
лице.
— Ты же никому не расскажешь?
Римус фыркнул и покачал головой:
— С чего вдруг.
Сириус кивнул и задёрнул занавески.
Римус откинулся обратно на кровать, его сознание всё ещё догоняло реальность.
Если бы он не был таким потерянным, он сейчас был бы в ярости.
664/1533
Шестой год: Вечеринки и Фурункулы
He's in love with rock'n'roll, woah

He's in love with gettin' stoned, woah
He's in love with Janie Jones, woah
He don't like his boring job, no
And he knows what he like to do
He knows he's gonna have fun with you
You lucky lady!
Он влюблён в рок-н-ролл, воу,

Он влюблён в травку, воу,
Он влюблён в Дженни Джонс, воу,
Ему не нравится его скучная работа, нет,
И он знает, чего он хочет,
Он знает, что он повеселится с тобой,
Ты везучая леди!
Воскресенье, 31-е октября, 1976 год.
Хэллоуин 1976 года в Хогвартсе был настолько ужасен, что первым порывом
Римуса после ужина было нажраться так, как это только человечески возможно.
Конечно, всё было ужасно не в плане организации. Еда была как всегда
великолепной: восхитительный золотистый запечённый кабан и яблочный пирог
с хрустящей корочкой, покрытый густым жёлтым заварным кремом, на десерт.
Всё было ужасно только для Римуса. Сириус не был грубым или холодным — и
даже не пытался его избегать. Именно его кошмарная верность нормальному
поведению делала всё таким ужасным. Он улыбался. Он смеялся. Он шутил. Он
называл Римуса «Лунатик» без всякого стыда. Римусу ничего не оставалось,
кроме как последовать его примеру — в конце концов, он пообещал, что никому
ничего не скажет.
Хотя, так, на заметку, он понятия не имел, как можно рассказывать о таком кому
бы то ни было.
— Эй, Джеймс, Сириус когда-нибудь забирался к тебе как бы в кровать, и потом

вы как бы начинали трогать друг друга?
О, господи, а что если такое правда было?! Конечно, ещё была Лили, самый
сопереживающий человек после Джеймса, которого знал Римус — хотя одна
мысль о разговоре с девчонкой о чём-то подобном казалась просто
унизительной. Мэри была самым сексуально опытным человеком, которого знал
Римус — и он абсолютно на сто процентов не мог поговорить с ней о Сириусе.
Не то чтобы она расстроилась бы. Когда вечеринка разгорелась (Римус осушил

три шота виски, как только ему представилась такая возможность), Мэри
спустилась из спальни девчонок, одетая на поражение в очень облегающее
красное платье, из-за чего Римус пялился на неё несколько секунд. Роман
Ротерхайд из Когтеврана первым предложил ей выпить, и они провели остаток
вечера, полностью поглощённые друг другом в том или ином смысле.
Римус недолго прятался за проигрывателем, нарочно ставя самые резкие,

665/1533
вызывающие пластинки, под которые невозможно было танцевать. Песня «We
Will Fall» от группы The Stooges, за которой быстро последовала «Sister Ray», и
затем ещё «Капитан Бифхарт», чтоб наверняка. В конце концов, верх одержали
девчонки с четвёртого курса, которые окружили его, сжимая в руках пластинки
Дэвида Кэссиди и группы Bay City Rollers. Отдав им бразды правления, он
посвятил себя миске с пуншем.
Сириус, естественно, отлично проводил время. Они с Джеймсом были как всегда
великолепными хозяевами вечеринки и общались со всеми как хорошие
чистокровные наследники, каковыми они и являлись. Общая комната всё
наполнялась и наполнялась учениками со всего замка, и в итоге стало так
душно, что Римус взял бутылку «Ведьминого Варева» вдобавок к виски и сел
один у окна, куря сигареты.
В какой-то момент подошла Марлин, чтобы проверить, что с ним всё в порядке, и
спросить, не начал ли Сириус уже встречаться с кем-то после расставания с
Мэри. Римус нахмурился в ответ на её полный надежды взгляд и сказал, что ему
похуй. Она нахмурилась, но оставила его в покое.
Где-то в девять часов всё по-настоящему начало расплываться. Последним, что

он запомнил, было безукоризненное исполнение Питером и Дездемоной песни
«Paradise by the Dashboard Light» (из всей магловской музыки в мире Питер
полюбил именно Meatloaf, как предсказуемо). Римус смутно помнил, как глупо
улыбался, пока эта парочка запускала друг друга по комнате, красные и
вспотевшие, веселясь при этом от души и изо всей силы голося дуэтом:
You gotta do what you can

And let mother nature do the rest
Ain't no doubt about it
We were doubly blessed
'Cause we were barely seventeen
And we were barely dressed…
Ты должен делать то, что можешь,

Позволь матери-природе сделать всё остальное,
В этом нет каких сомнений,
Мы были вдвойне благословлены,
Потому что нам едва ли было семнадцать,
И мы были едва ли одеты…
Следующим, что помнил Римус, было, как он склонился над унитазом в их

ванной комнате, выблёвывая свой желудок. Наверное, он добрался сюда
немного поздно, потому что его рубашка и штаны были мокрыми и воняли.
Комната кружилась и расплывалась, и он лёг на прохладный кафель под
заключительные ноты песни «Rebel Rebel» из общей комнаты.
— Эй, Лунатик! Проснись и пой, брат, — раздался громкий голос Джеймса в его
голове через несколько часов.
— М-м-м-ф-ф-ф.
— Чёрт возьми, — вздохнул Джеймс. — Скурджифай! Давай, поднимайся, теперь

очередь Бродяги блевать…
666/1533
Римус моргнул от яркого света и попытался подняться на четвереньки. Их
ванная была такой маленькой, в ней хватало места только для раковины,
унитаза и ванны. В ней точно не было места для троих долговязых
шестнадцатилетних парней, двое из которых были настолько пьяны, что едва
держались на ногах. Римус опёрся о раковину, а Сириус, бросившись к унитазу,
начал шумно блевать. К счастью, его волосы были завязаны на затылке.
Римус снова моргнул и какое-то время отрешённо на него смотрел, пока Джеймс
не поднял его осторожно за локоть.
— Давай, Лунатик, старина, пора в кроватку, а?
— М-м, — промычал он, чувствуя себя беспомощно и глупо. Он позволил Джеймсу

отвести себя из ванной прямо в кровать. Уф. Простыни до сих пор были
скомканы, и проигрыватель Сириуса лежал в ногах. Джеймс подвинул его, пока
Римус забирался под одеяло прямо в джинсах и носках.
— Пф-ф, ты должен был быть самым ответственным из нас, — шутливо выдохнул

Джеймс, закрывая занавески. — Спокойной ночи, Лунатик.
— Дже-е-е-е-мс… — заныл Сириус уже со своей кровати. Джеймс цокнул языком,

а Римус закрыл глаза.
На следующий день похмелье было таким ужасным, что Римус решил больше
никогда не пить.
***
Среда, 10-е ноября, 1976 год.
Всю последующую неделю Римус оказывался на грани каждый раз, когда Сириус
находился рядом. Они никогда не оставались одни вдвоём — и было трудно
понять, по воле ли Сириуса или же это просто результат жизни в частной школе.
Конечно, Римус не предпринимал никаких попыток застать его одного — кто
знает, чем это могло закончиться?!
Тому было множество объяснений, в этом он был уверен. Ему просто нужно было
об этом подумать. Возможно, на Сириуса просто что-то нашло — в конце концов,
они оба были подростками. Римус был доступен и не предпринял никаких
попыток сопротивления. Возможно, это просто было то, чем богатенькие парни
занимались в частных школах. Находили, обо что потереться. Может, это просто
было проявлением собачьей сущности Сириуса.
Хуже всего было то, что Римуса не волновала причина. Он просто хотел, чтобы
это случилось снова. Он знал, что должен чувствовать себя виноватым, но всё
равно каждую ночь он лежал в кровати и хотел, мечтал, что Сириус прокрадётся
в его кровать. Или что он, Римус, наберётся храбрости и сам подойдёт к Сириусу.
Но храбрость так и не набралась, и спустя неделю (которая включала в себя
день рождения Сириуса, поход в Хогсмид, Ночь Костров и полнолуние) Римус
просто-напросто попытался заставить себя смириться с реальностью.
Как обычно, когда он оказывался в кризисной ситуации, Римус составил

надёжный список, чтобы привести в порядок свои мысли. Этот назывался
«Причины забыть о ситуации с Сириусом».
667/1533
1. Сириус явно хотел притвориться, что этого никогда не случалось. Хороший
друг должен уважать желания своих друзей.
2. Римус хотел быть хорошим другом, потому что, в конце концов, потеря друга
была потенциально гораздо худшей перспективой, чем перспектива никогда
больше не прикоснуться к Сириусу. Ведь так?
3. Сириус всеми силами показывал своё глубокое и несомненное влечение к

девушкам. Всем девушкам. Любым девушкам.
Последний пункт был наиболее важным. Подкрепляющим фактором некрасивого

фиаско Римуса на хэллоуинской вечеринке были упорные заигрывания Сириуса с
каждой девчонкой старше пятнадцати лет. Крайне успешные попытки. К
следующим выходным все в замке знали, что Сириус несерьёзно встречается с
Авни Чаудри, девчонкой из Пуффендуя, которая заколдовала тыквы сиять в
темноте.
Это была привычная ситуация к этому времени, и Римус радовался хотя бы тому,
что он больше не староста и можно не опасаться столкнуться с Сириусом и Авни
в Астрономической башне. Хотя он начал избегать теплиц.
Жизнь продолжалась. Внеклассные занятия Римуса возобновились, когда его

ученики начали подходить к нему по одному в общей комнате или в библиотеке
и вежливо спрашивать, занято ли место рядом с ним, и потом — когда он
подтверждал, что место свободно — устраивались рядом и спрашивали, может
ли он кое-что для них проверить или высказать своё мнение по тому или иному
вопросу. Римус не возражал. Это его отвлекало и было полезнее, чем
накуриваться в теплицах. Кристофер не присоединился, но Римус думал, что тот
наверняка занят со своими СОВами.
Третья полная луна в этом году прошла точно так же, как и две предыдущие —
Джеймс клялся, что в этот раз по-настоящему, по-настоящему видел единорога.
И уроки с мадам Помфри оказались неожиданно интересными, до такой степени,
что теперь Римус мог самостоятельно исцелить незначительные кровоподтёки и
синяки. Больше никакой перекиси.
Так что правда, — продолжал говорить он себе, — у него, Римуса Джона Люпина,
не было вообще никаких причин быть несчастным. Всё было так, как и должно
было быть — даже Джеймс и Лили теперь могли разговаривать друг с другом, не
обмениваясь при этом проклятиями. Пустота была только внутри него — тогда
как внешний мир был полнее, чем когда-либо.
В свете всего происходящего он был удивлён, получив однажды тихим днём в

библиотеке письмо. Вообще-то, будет немного неверным сказать «получил
письмо». Бумажный самолётик прилетел ему в затылок, пока он пытался
сосредоточиться на преобразовании арифметического уравнения Агриппы в
Халдинскую форму. Он шикнул от боли и схватил самолётик, оглядываясь
вокруг. Он был один, но прекрасно знал, кого в этом винить. Двигательные чары
Джеймса были просто легендарными. Он развернул пергамент, разгладил его и
начал читать:
Мародёры, общий сбор! Мы были в спячке слишком долго!

Сегодня. В полночь. Гобелен с садом. Шалость.
668/1533
Он не мог не улыбнуться. Они не устраивали настоящий розыгрыш уже целую
вечность.
***
Четверг, 11-е ноября, 1976 год (полночь).
— Кто здесь?
— Это я.
— О, здоров, Лунатик, значит, ты нашёл мантию. Сириус с тобой?
— Я думал, что он с тобой!
— Не-а, я был на патруле.
— Что насчёт Хвоста?
— Он здесь, у меня на плече. По-другому мы не вмещались.
— От вас двоих столько шуму.
— Бродяга!
— Сохатый.
— Как ты пришёл сюда без мантии?
— Ногами, тупица.
— Повезло, что Филч тебя не увидел.
— Я родился везучим.
«Гобелен с садом» находился на первом этаже всего в нескольких метрах от

входа в подземелье. Поэтому Римус предположил, что розыгрыш будет нацелен
на слизеринцев. И он не ошибся. У Джеймса с собой была очень большая
деревянная коробка, которую он захватил с собой с помощью двигательных чар.
— Некоторые буботуберсы случайно скрестились с грибами-дождевиками, —

прошептал он, пока они спускались по лестнице в подземелье. — Профессор
Спраут попросила меня выбросить их в навозную кучу, но я решил, что это будет
просто напрасной тратой…
— Куда мы их положим? — восторженно прошептал Сириус в ответ.
— Ну, я не знаю пароль от общей комнаты Слизерина в этом году — а вы?
Они все покачали головами, кроме Питера, который — до сих пор сидя на плече
Джеймса — издал отрицательный писк. Джеймс вздохнул, лишь слегка
разочарованный:
669/1533
— Тогда я думал, что мы можем просто раскидать их вокруг — они вот-вот дадут
споры…
Когда они достигли тёмных, напоминающих пещеры, нижних уровней замка,

Питер обернулся человеком, и Джеймс поставил коробку на пол. Он поднял
крышку и продемонстрировал им как минимум сотню огромных желтоватых,
слегка пульсирующих грибов.
— Фу, — сказал Питер.
— Ага, — ухмыльнулся Джеймс, осторожно доставая один из коробки. Он был

размером с теннисный мяч. — Не сжимайте их, в них полно гноя, и они готовы
стрелять.
— Это будет просто охеренно, — ухмыльнулся Сириус, протянул руку и схватил

сразу два.
Они быстро начали раскидывать кругом эти странные фурункулы — за

светильниками, под дверьми, под коврами и внутрь рыцарских доспехов.
Гибриды дождевиков-буботуберсов неприятно пульсировали у них в руках, и
Римус решил, что Джеймс был прав: они вот-вот взорвутся, в любую минуту, и
покроют подземелье вонючим желтоватым гноем.
Они раскидали примерно половину коробки, когда уши Римуса начало как-то
покалывать — у него было странное ощущение, что за ним наблюдают.
Развернувшись на месте, он уставился в светящиеся жёлтые глаза миссис
Норрис, которая выглядывала из-за угла с этим своим самодовольным наглым
выражением морды.
— Дерьмо, — прошептал он. — Быстро, смотрите!
— О блядь! — сказал Джеймс. — Вы трое берите мантию и прячьтесь, я…
— Кто здесь? — рявкнул Филч.
— Быстро! — шикнул Джеймс и побежал в противоположную сторону.
Питер, Сириус и Римус посмотрели друг на друга и телепатически сошлись на

мысли нырнуть в ближайшую открытую дверь — которая оказалась женским
туалетом.
— Эта блядская кошка заточила на меня зуб, — пробормотал Сириус. — С

момента, как я стал анимагом.
— Кто бы говорил! — нервно ответил Питер, заламывая руки. Римус затащил

коробку с грибами вслед за ними и сейчас отчаянно искал место, чтобы её
спрятать.
— Подопри ею дверь! — предложил Сириус.
— Я не думаю, что это…
— Локомото!
670/1533
— Нет!
Сириус был не так хорош в этих чарах, как Джеймс. Он всегда вкладывал в это
заклинание слишком много силы. Римус только и успел пригнуться и закрыть
голову руками, когда ящик дождевиков-буботуберсов с грохотом врезался в
дверь ванной, и всё содержимое выплеснулось на стены с отвратительным
хлюпом.
Питер полностью исчез, сжавшись до размера крысы в самый последний момент,

и устремился к ближайшему сливу, чтобы спрятаться. Сириус, как всегда
уверенный в своих способностях, просто стоял на месте и выглядел глупо, пока
литры и литры гноя взрывались ему прямо в лицо, покрывая заодно всю ванную.
Иногда было очень просто не восхищаться Сириусом Блэком.
Текст в начале из песни «Janie Jones» группы The Clash.

Песня «Paradise by the Dashboard Light» группы Meatloaf.
671/1533
Шестой год: Границы
I can’t help from crying

Oh no, boy, you ain’t done nothing wrong
You just make me feel so good it hurts me
Cuz I’ve been without you so long
And now I got a good kinda hurt
I got a good kinda hurt
Oh boy, you make me, you really make me come alive
Я не могу не воскликнуть,
О нет, парень, ты не сделал ничего плохого,
Ты лишь делаешь мне так хорошо, что даже больно,
Потому что я провела без тебя так много времени,
И теперь у меня есть эта приятная боль,
У меня есть эта приятная боль,
О, парень, ты правда заставляешь меня оживать.
Естественно, их поймали — только Сириуса и Римуса. Быстрая соображалка

Питера вытащила его из неприятностей, а Джеймс, улучив момент, сбежал. Он
хотел сказать Макгонагалл, что это всё было его идеей, но Сириус ему не
позволил.
Декан отчитала их так, как не отчитывала уже несколько лет — ситуацию также
омрачало то, что она была в своей клетчатой ночной рубашке и халате, что
выглядело вовсе не забавно, а, наоборот, крайне устрашающе. Они стояли в её
кабинете, повесив головы и капая на пол гноем, пока она не отпустила их.
Двадцать баллов с факультета и отработки до Рождества. Ну, что ж.
— У вас обоих завтра есть свободный час перед обедом, — сказала она на
прощание. — Вы оба обязаны прийти в подземелье и всё за собой убрать. Без
магии.
Сириус был просто в ярости и после душа сразу отправился спать, не сказав ни
слова. Пит сидел на краю своей кровати, бледный и взволнованный.
— Мне очень жаль! — отчаянно прошептал он Римусу. — Я запаниковал, иногда я

просто теряю контроль, когда мне страшно…
— Ничего, — устало ответил Римус. — Это всего лишь отработки.
— В любом случае, — влез в разговор Джеймс со своей кровати, — они не нашли

те грибы, что мы спрятали, так что…
Джеймс был полностью прав, и, по капризу судьбы, дождевики-буботуберсы

взорвались на следующий день с утра пораньше, как раз когда большинство
слизеринцев выходили из подземелья на завтрак в Большой зал. Так что тот
вечер хотя бы не был потрачен впустую.
— Это были вы двое?! — в шоке уставилась Лили на Римуса, когда он рассказал

672/1533
ей, почему не сможет встретиться с ней в библиотеке перед обедом. — Не Блэк
и Поттер, а Блэк и ты?!
— Не обязательно так удивляться, — нахмурился Римус. — Я могу быть таким же

придурком, как и остальные.
— Нет, я просто думала, что вы с Сириусом поссорились.
— Почему ты так подумала?!
— Оу, эм-м, наверное, Мэри что-то упоминала…
— Что она сказала? — Римус почувствовал, как жаркая волна поднялась по шее
— Сириус, что, рассказал что-то Мэри? Проболтался как идиот, пока они
обжимались друг с другом?
— Не знаю, — Лили выглядела слегка удивлённой. — Спроси её, я не могу

вспомнить, просто помню, она говорила что-то о том, что вы не разговариваете.
В общем, можешь, пожалуйста, постараться больше не разрушать никаких
ванных комнат в этом году? У Гриффиндора уже и так меньше всех баллов, а
ещё даже не Рождество.
Джеймс чувствовал себя чудовищно виноватым, но благородство и честь

Сириуса встали на его пути, он так и не позволил Джеймсу признаться.
Конечно, позже в этот же день всё поменялось в противоположную сторону,

когда они с Римусом стояли перед загаженным туалетом и ждали Филча,
который должен был принести им швабры и вёдра.
— Чёртов Хвост, это всё он виноват.
— Нет, не виноват, — зевнул Римус и прислонился к стене. Он сегодня мало спал.
— Этот маленький говнюк сбежал, прямо как настоящая крыса!
— Эй, не груби, — нахмурился Римус. — Он сделал это только потому, что кое-
кто переусердствовал и взорвал те грибы.
— Я соображал на ходу, — Сириус, защищаясь, поднял подбородок.
— Ты вообще не соображал.
— Ну а ты вообще ничего не делал!
— Я пытался спрятать ящик! Если бы мы спрятали его под мантией, тогда никого
вообще бы не поймали!
— Ну, тогда ты этого не сказал! — рявкнул Сириус.
— Ты не дал мне времени ничего сказать!
— И всё равно ему необязательно было сбегать, — Сириус сложил руки на груди
и прислонился к противоположной стене.
673/1533
Уставший и от того сварливый, Римус огрызнулся в ответ:
— Джеймс тоже сбежал. И что-то я не вижу, чтобы ты поливал его дерьмом.
Сириус с яростью на него зыркнул. Да как вообще кто-то смеет говорить что-то
против Джеймса Поттера в присутствии Сириуса Блэка. Римус закатил глаза и
уставился в потолок, пока Филч не пришёл.
Аргус Филч был одним из самых неприятных взрослых, которых Римус встречал в
своей жизни. Он бы понравился Надзирательнице. Злобный, сварливый, жуткий
мужичонка, словно из средневековья, Филч был смотрителем и пронырой,
который, казалось, ненавидел учеников больше, чем должен любой человек,
работающий в школе. И это становилось особенно ясно, когда ему разрешалось
руководить отработками.
Он бросил два огромных деревянных ведра им под ноги со зловещей ухмылкой

на лице и распахнул двери. За ночь весь гной, похоже, засох и превратился в
желтоватую густую корку, покрывающую почти все поверхности в комнате.
Римус сморщил нос. Филч подал им швабры и жёсткие щётки для пола.
— Я вернусь всё проверить через два часа, — сказал он. — К этому времени
чтобы закончили. Никаких волшебных палочек и этих ваших шуточек, —
фыркнул он и оставил их один на один с гноем.
Римус посмотрел на Сириуса, который явно до сих пор на него злился. Тот
расправил плечи.
— Я начну там, — кивнул Сириус в дальний конец ванной. — Ты иди туда, — он

указал шваброй в противоположную сторону.
— Ладно, — пожал плечами Римус, поднял ведро и наполнил его водой в

раковине. Да, вообще-то, так будет лучше всего. Они начнут каждый со своей
стороны и разделаются с этим как можно быстрее.
Сириус, не разговаривая с ним, повернулся спиной и работал в тишине. Римус

последовал его примеру. В эту игру могли играть двое. Сириус значительно
облегчал ситуацию.
Римус бы никогда в этом не признался, но он был не против прибраться и,

вообще, находил этот процесс довольно приятным. Пусть гной и выглядел
просто отвратительно, но он легко отходил от белого кафеля с помощью мыла и
воды, так что работа не была физически утомительной, пока дело не дошло до
отмывания стен. Эта часть была сложнее просто из-за того, что приходилось
тянуться вверх, и поэтому он быстро уставал, а плечи болели.
К тому же гной буботуберсов не был настоящим гноем, согласно учебнику по

травоведению, который Римус мельком пролистал, перед тем как пойти его
отмывать — он не был грязным или токсичным. Вообще-то, у него даже было
несколько целительных свойств — и хоть эта дрянь произошла из-за случайного
смешения двух видов растений, скорее всего, она не могла причинить им
больше вреда, чем тыквенный сок.
В маленькой ванной комнате царила зловещая тишина, пока они молча

работали, её лишь время от времени нарушали всплески швабр и воды в вёдрах.
674/1533
Римус не имел ничего против такой холодной атмосферы — вообще-то, она
помогала ему сконцентрироваться. Он уже давно понял, что его чувства к
Сириусу никак не мешали его способности злиться на Сириуса.
К концу первого часа они сумели избавиться от всех следов беспорядка, и им

осталось лишь окончательно сполоснуть всё чистой водой. Римус промыл ведро
несколько раз и воспользовался возможностью помыть руки и лицо, потому что
ему уже стало жарко от физической работы. Сириус подошёл к соседней
раковине, но не заговорил.
— Почти закончил, — осторожно попытался начать Римус.
Сириус раздражённо фыркнул:
— Но не благодаря Хво…
— Заткнись уже со своим Хвостом, а?! — сердито воскликнул Римус. —

Повзрослей!
Сириус нахмурился и ничего не ответил. Он тоже вымыл руки и лицо. Римус

пытался не смотреть. Он развернулся к своей стене и начал поливать её чистой
водой, вытирая остатки мыльных разводов.
На его плечо упала тень, и он приготовился к продолжению ругани.
— Ты немного пропустил, — угрюмо выдохнул Сириус, отпихивая Римуса локтем

и принимаясь вытирать его стену сам.
Римус раздражённо нахмурился в ответ:
— Я думал, каждый моет свою часть ванной.
— Ага, а я думал, тебе можно доверить нормально всё помыть.
— Если бы ты не дышал мне в спину всё время!
— Какие мы чувствительные, — огрызнулся Сириус.
— Нет, просто ты ведёшь себя как урод, — Римус пихнул его локтем сильнее,
чем хотел.
Сириус толкнул его к стене, и Римус поскользнулся и схватился за Сириуса,

чтобы сохранить равновесие. Затем в ярости отпихнул его от себя.
— Кретин, — сказал он.
Сириус поцеловал его.
Сириус целовался как никто другой: дразняще, уверенно и неспешно. Римус

моментально ответил, сжимая в кулаках рубашку Сириуса и желая провести
пальцами по его волосам. Но Сириус разорвал поцелуй, прежде чем он успел
что-то сделать, и отступил назад с выражением ужаса на лице. Его розовые
губы были слегка приоткрыты и блестели. Римусу пришлось отвернуться.
675/1533
— Римус, я… блядь, прости меня. Я не знаю, что со мной происходит.
— Ничего… — сказал Римус, не встречаясь с ним взглядом.
— Ты знаешь, что я не…
— Да, — сказал Римус. — Да, конечно. Я тоже, — он сказал это быстро, даже не
думая. Он сказал это, чтобы Сириус не успел сказать это слово.
Они ещё немного помолчали. Сердце Римуса выпрыгивало из груди, он едва мог
думать трезво. Он протянул руку, сжал тонкую белую ткань рубашки Сириуса
между пальцами и легонько потянул на себя, наконец встретившись с ним
взглядом.
— Никто не узнает, — тихо сказал Римус, эхом повторяя слова, которые однажды
сказали ему.
Сириус вперился в него горящими глазами:
— Ты ничего не скажешь?
Римус покачал головой, и Сириус подошёл чуть ближе. Римус набрался

храбрости и продолжил:
— Не скажу. Нам… нам не обязательно останавливаться. Если ты не хочешь…
Сириус снова поцеловал его. Они оба знали, что пересекли черту, но теперь с
этим было уже ничего не поделать, это было так, так хорошо, и их тела были
твёрдыми друг напротив друга, и их руки слегка тряслись, расстёгивая ремни на
штанах, будто они с самого начала знали, что этим всё закончится.
Когда же всё закончилось, они, измотанные, держали друг друга долгие

секунды. Затем Сириус осторожно отстранился и сделал шаг назад. Римус сразу
же захотел притянуть его обратно и никогда не отпускать. Он прикоснулся к
волосам Сириуса в последний раз, притворяясь, что поправляет выбившуюся
прядь. Они смело и без стыда смотрели друг другу в глаза несколько секунд.
— Ты восхитительный, — очень тихо сказал Сириус.
Римус мог лишь ласково улыбнуться в ответ, он не знал, что сказать. В комнате
стало холодно.
— Давай, — Сириус начал застёгивать свои штаны, наконец отведя взгляд, —

надо закончить уборку.
Римус так же молча кивнул, не в силах сделать что-нибудь большее, чем

прислониться к стене и наблюдать, как Сириус снова моет руки и берёт свою
швабру. Картина, как он уходит от него прочь, была настолько знакомой, что
Римус выпалил:
— Ты же не… Не сбегай на этот раз.
Сириус обернулся с удивлением и чем-то ещё во взгляде.
676/1533
— Я никуда не сбегу, Лунатик, — так же тихо сказал он.
— О, ладно. Тогда хорошо.
— Мне было стыдно из-за этого. Из-за прошлого раза. Прости, — теперь он уже
был в другом конце комнаты, и, возможно, из-за этого говорить было легче. —
Но я думал, ты будешь злиться или что-то типа того. Не знаю.
— Нет, я не злился.
— Мы же всё ещё друзья, да?
— Конечно! Мы всегда будем друзьями, Бродяга.
Римус давал ему обещание, хотя его разум был слишком затуманен, чтобы по-
настоящему осознать это в тот момент.
Пусть и робко, но Сириус признал: что бы между ними ни происходило, это

наверняка произойдёт снова. Он взял на себя привычную роль — импульсивную,
ожидающую и безответственную. Со своей стороны, Римус принял свою
собственную эстафету — того, кто будет ответственен. Он будет хранить
секреты; он примет то, что ему дадут; он будет нести ответственность. Если ему
нужно это, решил Римус, тогда именно это я ему и дам. Это было такой ерундой.
Смелый, не так давно назвал его Сириус в другой ванной. Тогда Римус не знал
по-настоящему, был ли он действительно смелым, но ему понравилось это
слово, и ещё больше оно ему нравилось сейчас. Сейчас, со вкусом Сириуса на
губах и отголосками наслаждения, утихающими в теле.
Наблюдая, как Сириус заканчивает мыть противоположную стену, отжимая

излишки воды со швабры и время от времени поднимая голову, чтобы
улыбнуться ему, Римус осознал, что всё это время ждал, пока и Сириус станет
смелым. И сейчас словно гром среди ясного неба на Римуса снизошло осознание,
что он, Римус, мог быть смелым за них обоих.
Песня в начале — «Good Kind of Hurt» группы Pleasure Seekers.
677/1533
Шестой год: Новая Нормальность
Oh shadow love was quick and clean, life's a well-thumbed machine

I saw you watching from the stairs, you're everyone that ever cared
Oh lordy, oh lordy, you know I need some loving
I’m movin’, touch me!
John, I'm only dancing
She turns me on, but I'm only dancing
She turns me on, don't get me wrong
I'm only dancing…
О, тень любви была быстрой и чистой, жизнь — заезженная машина,

Я увидел, как ты глядишь с лестницы, ты единственная, кому было не всё равно,
О боже, о боже, ты знаешь, что мне нужна любовь,
Я двигаюсь, прикоснись ко мне!
Джон, я всего лишь танцую,
Она заводит меня, но я только танцую,
Она заводит меня, не пойми меня неправильно,
Я только танцую…
Середина декабря, 1976 год.
После того случая это часто происходило снова. Он никогда не делал первый
шаг; в этом не было необходимости. Сириус приходил к нему сам. Он просто
утягивал Римуса в пустой кабинет или их ванную — пару раз даже тихо
пробирался к нему в кровать, накладывал заглушающие чары и опускался на
Римуса, проводя руками по его телу и горя желанием. Но никогда под одеялом —
в таком случае это было бы по-педиковски. Он быстро убегал от него, как только
всё заканчивалось.
Почти всегда это происходило в спешке. Римус знал, что отчасти это было из-за
стыда. Но также он знал, что дело ещё было в том, что они слишком сильно
нуждались в этом — когда они были вместе, их тела просто вибрировали
желанием друг друга.
Каждый раз всё было по-разному. Иногда они были уверенными и дерзкими,
иногда — смущёнными, и им требовалось, чтобы второй брал инициативу на
себя. Иногда они даже не пытались кончить и просто целовались — или, по
крайней мере, целовались по-сириусовски, то есть жёстко, яростно и
неблагодарно. Дни напролёт губы Римуса казались обожжёнными, опалёнными.
Когда всё заканчивалось, они не говорили об этом, а просто — если время

позволяло — садились на расстоянии друг от друга и молча делили сигарету,
пока не были готовы медленно влиться в их привычную шутливую манеру
общения. В эти моменты Римусу казалось, что Сириус предпочёл бы оказаться с
кем-то другим. С девушкой или — ещё хуже — с Джеймсом.
Я не тот, кого он хочет, жалко говорил себе Римус, я лишь тот, кого он может
получить. Хуже всего, что самому ему этого было достаточно. Если Сириус
всегда будет приходить к нему только в темноте и тишине, так тому и быть. Это
было лучше, чем ничего. Что ещё такой, как я, может получить от такого, как
он?
678/1533
Естественно, ему приходилось делиться. Было ли дело в желании Сириуса
скрыть то, что происходило, или же он просто не был способен хранить
верность одному человеку, но после Авни были другие. Просто парад красивых,
ярких, весёлых девушек: Флоренс, и Дейзи, и Тесса, и Юнис. Римус сомневался,
что хоть одна из этих интрижек была серьёзной, и он никогда не упрекал
Сириуса за его развлечения, по крайней мере, в начале. Я не просил у него
ничего большего, говорил он себе.
И Римусу даже нравилось, что это было секретом. Он никогда не любил

внимание и считал, что даже если то, что происходило между ними с Сириусом,
никак не отличалось от того, что происходило между Сириусом и всеми этими
девушками, Римус всё равно предпочёл бы, чтобы Джеймс и Питер оставались в
неведении. Может, когда-нибудь он сможет всё-таки рассказать им о Гранте —
но не о Сириусе. Это было слишком сложно.
Ему нравилось знать, что они с Сириусом могут находиться в полной комнате
людей, и никто не будет даже догадываться, чем они занимались прошлой
ночью или даже двумя часами ранее. Ему нравилось, что это сходило с рук. Ему
нравилось видеть Сириуса с девушкой и думать — плевать, будущий он
принадлежит мне.
В конце концов, он имел право быть счастливым. Он имел право иметь хоть что-
то своё — особенно учитывая, что в других сферах жизни двери перед Римусом
только и делали, что закрывались, и у него всё отбирали.
В декабрьское полнолуние, которое в этом году выпало на начало месяца,

произошло ещё одно нападение оборотней. Свидетели описывали нескольких
существ — оборотни работали стаей. Министерство было переведено в
состояние повышенной готовности, и об этом говорила вся школа. Мародёры не
говорили об этом рядом с Римусом — даже Сириус. Он понимал их; он откусил бы
голову любому, кто попытался ему посочувствовать или выразить понимание.
Но всё же ему до сих пор приходилось мириться со всеми остальными: со всеми

остальными учениками в школе, которые начали носить украшения из серебра и
обсуждать лучшие способы отбиться от нападения оборотней.
— Их всех нужно загнать в угол! — однажды вечером услышал Римус

пятикурсника, убеждавшего всех, кто соглашался слушать. — Держать их под
замком, подальше от нормальных людей!
— Почему их не метят? — прошептала Авни на следующий день, когда она,

Сириус, Римус, Питер и Лили наблюдали за тренировкой команды Гриффиндора
по квиддичу. — Я хочу сказать, у них же уже есть Реестр, и они могут отследить
несовершеннолетних волшебников — почему они не отслеживают опасных
зверей?! Это нелогично.
— Они не звери, — шикнула Лили сквозь сжатые зубы. — Они люди.
Римус не отводил глаз от поля. Сириус тоже.
— Скажи это семье Мандей! — ответила Авни, поправляя юбку и бросая на Лили
снисходительный взгляд. — Скажи это той последней бедной семье, — она
прижалась к Сириусу и взяла его под руку.
679/1533
— Сириус, дорогой, я замёрзла…
— Тогда иди, — фыркнул он и стряхнул её руку, не сводя глаз с Джеймса,

который кричал что-то своему защитнику.
— Что, прости? — нахмурилась Авни.
— Ты меня слышала, — равнодушно бросил Сириус. — Вали.
После этого они больше не видели Авни.
Но это не остановило другие разговоры. Римусу пришлось раньше распустить

свою учебную группу, потому что все спрашивали, какие хорошие книги о
«выродках» и защите от тёмных существ он может посоветовать. В конце
концов, ему пришлось предложить им обратиться к учителю ЗоТИ и оставить его
в покое, если им не нужна помощь с настоящей учёбой.
Тем вечером Лили нашла Римуса в общей комнате, когда он допоздна пытался
нагнать всё то, что пропустил, пока лежал в больничном крыле после
полнолуния. Он был совершенно без сил, у него ныло всё тело, и он чувствовал
себя крайне сварливым, но она всё равно подошла и села рядом, положив голову
ему на плечо и обняв одной рукой. От неё приятно пахло, и она легонько сжала
его плечи, тихо выдыхая рядом с его ключицей. Она ничего не сказала, но Римус
всегда будет ей за это благодарен.
В середине декабря ситуация ухудшилась. Римус получил два письма.
Надеюсь, твой шестой год проходит успешно. Я ненавижу приносить плохие

вести, но, как ты уже наверняка знаешь, в прошлое полнолуние произошло ещё
одно нападение.
(Римус закатил глаза. Почему взрослые всегда думают, что подростки не читают
новости? Особенно когда война в самом разгаре и непосредственно их
касается?!)
Я не сомневаюсь, что профессор Макгонагалл скоро с тобой поговорит, но я

подумал, что лучше тоже с тобой свяжусь. Я говорил с Аластором Грюмом, и он
обеспокоен твоей безопасностью. Он сказал мне, что ты приезжаешь к Поттерам
на каждое Рождество. Поттеры замечательные люди, и я знаю, что Джеймс твой
близкий друг, но, Римус, на них нельзя полагаться в вопросе твоей защиты. Они
сделают всё, что могут — в этом я нисколько не сомневаюсь — но у меня есть
чувство, что если Сивый попытается тебя найти, то единственное место, где он
не сможет тебя достать, это Хогвартс.
Конечно, я не говорю тебе, что делать. Но умоляю тебя подумать о своей

собственной безопасности и безопасности окружающих тебя людей.
С наилучшими пожеланиями,
Л. Ферокс.
680/1533
Ну, Ферокс прямым текстом говорил ему, что делать, пусть даже просто
передавал указания Грюма. У Римуса упало сердце, когда он дочитал письмо, но
потом всё стало ещё хуже:
Мистер Люпин!
Доводим до Вашего сведения, что после Вашего семнадцатого дня рождения в

следующем году, Вы официально будете считаться совершеннолетним по
законам Вашего общества.
Хоть по законам Соединённого Королевства Вы всё ещё будете считаться

ребёнком, мы были проинформированы, что Ваши особые обстоятельства
превалируют над законом.
Таким образом, с 10 марта 1977 года Вы больше не будете находиться под

опекой учебно-воспитательного учреждения Святого Эдмунда для мальчиков.
Все личные вещи и финансовые средства, вверенные учреждению под Ваше имя,
будут возвращены Вам не позднее тридцати рабочих дней после указанной
даты. В Вашем возвращении на территорию учреждения не будет
необходимости.
Мы желаем Вам успехов в Ваших будущих начинаниях.
С уважением,
Миссис Дж. Оруэлл.
Блядь. Римус прочитал это письмо только один раз и закинул на самое дно
своего чемодана. Он сейчас не мог об этом думать.
Он рассказал мародёрам о первом письме — опуская упоминание о Сивом,

конечно. Ему пришлось рассказать: иначе он не смог бы объяснить, почему он не
поедет с ними в Лондон на Рождество. Больше времени на домашнюю работу,
говорил он себе. Может, он не единственный останется в школе; может,
семикурсники, которым нужно сдавать КОТОВ, тоже решат остаться, чтобы
воспользоваться пустой общей комнатой. Возможно, он сможет насладиться
вполне приятным Рождеством в библиотеке, если захочет. К тому же, от
рождественского ужина в Хогвартсе просто нельзя было воротить нос.
— Это несправедливо, чёрт возьми, — возмутился Джеймс, когда услышал об

этом. — Ты ни для кого не можешь быть опасен, следующее полнолуние будет
только в следующем году!
— Всё дело в стае, — ответил Римус, ослабляя галстук и падая на кровать. У него
был очень долгий день, полный уроков, и впереди ждало как минимум три часа
домашней работы. — Они боятся, что меня поймают, или что я присоединюсь к
ним, или что-то такое.
— Я думал, ты нравишься Фероксу, — нахмурился Сириус, небрежно кидая свою

сумку посреди комнаты. — Он должен знать, что ты ни за что к ним не
присоединишься.
— Он знает, — сказал Римус. — Но думает, что меня могут принудить к этому

или… Ну, никто из нас не знает, что может случиться, если я встречу такого же,
681/1533
как я…
Джеймс, Питер и Сириус обменялись неловкими взглядами. Римус стянул свой

колющийся школьный свитер, пока они думали. Взъерошенный, он снова
посмотрел на них и широко улыбнулся:
— Всё нормально, я не против. Мне не помешает немного тишины и покоя; я жду

не дождусь отдохнуть от вас, идиотов, хотя бы на Рождество.
Джеймс посмеялся и покачал головой, затем схватил свою бордовую спортивную

сумку для квиддича.
— Мы тебе не верим, Лунатик. Ладно, у меня сейчас тренировка, потом час

домашки, потом патрулирование с Эванс, — любой другой человек зачитал бы
этот список обязанностей с уставшей интонацией мученика. Но Джеймс
выглядел так, будто у него сегодня самый лучший день в жизни. — Пойдёшь,
Блэк?
— Не-а, давай без меня, Сохатый, — Сириус покачал головой. Он не отводил глаз
от Римуса с того момента, как тот расстегнул свою школьную рубашку. — Ты
иди, а я начну пораньше то задание по чарам…
— Окей, ладно, — ухмыльнулся Джеймс. — Кто это сегодня, снова Флоренс?

Увидимся, — он вышел из комнаты, насвистывая весёлую мелодию себе под нос.
Сириус повернулся к Питеру.
— Ты тогда иди и посмотри на него, Пит, если хочешь.
— Не-а, — Питер покачал головой. Он до опасного уютно устроился на кровати и

прислонился спиной к изголовью, разложив записи по чарам перед собой.
— А, точно, ты, наверное, пойдёшь к Деззи?
— Не-а, — он снова покачал головой и закусил кончик своего пера. — У неё

сегодня патруль. И она говорит, что нам нужно взяться за учёбу теперь, когда
мы готовимся к сдаче КОТОВ… Можно я буду делать домашнюю работу с вами?
Римус и Сириус посмотрели друг на друга. Сириус поднял бровь. Римус пожал
плечами. Сириус поднялся на ноги.
— Скажу тебе вот что — я забыл вернуть книгу в библиотеку. Лучше пойду и… О,
Лунатик, раз уж я начал, помнишь ты говорил мне про эту книгу…
— А, да, точно! — Римус быстро подскочил и надел чистый шерстяной свитер. —

Эм… там сложное название, лучше я сам помогу тебе её найти.
— О, значит, вы хотите пойти в библиотеку? — спросил Питер, наконец поднимая

взгляд от своих записей.
— Нет смысла, — сказал Сириус, когда они оба понеслись к двери. — Мы

ненадолго…
— Ненадолго?! — пробормотал Римус на лестнице.

682/1533
— Надо же было что-то сказать!
Они преодолели общую комнату без препятствий, но как только вышли в

коридор, слегка растерялись.
— Что насчёт женского туалета на четвёртом… — начал Сириус.
— Нет, — резко сказал Римус.
— Ладно. Эм-м… мне кажется, кабинет чар свободен. Флитвик заканчивает рано
по пятницам, и там нет никаких внеклассных.
— А ты откуда это знаешь?!
— Ой, заткнись и иди за мной, — ухмыльнулся Сириус.
Они наложили примитивные чары оповещения на дверь и подпёрли её столом,

чтобы наверняка — но пятничные вечера обычно были довольно безопасны; все
хотели притвориться, что учебных кабинетов не существует...
После они поправили одежду, пригладили волосы и сели на стол Флитвика,

закурив сигарету.
— Теперь нам всё равно придётся идти в библиотеку, — сказал Римус, выдыхая
цепь колец из дыма.
— Не-а, — Сириус покачал головой. — Просто скажи, что там не было этой книги.
— Ну, это, конечно, да, но я действительно планировал написать эссе по чарам

сегодня вечером…
Сириус закатил свои красивые глаза и тряхнул красивыми волосами. Римус

сдержал вздох.
Этот кабинет был с той же стороны замка, что и поле для квиддича. Они
слышали слабый, но пронзительный капитанский свисток Джеймса где-то внизу.
Сириус с сожалением выдохнул дым. Римус задумался, насколько сильно тот
скучает по квиддичу. Он задумался, может, ему стоит спросить, или это будет
уже слишком.
— Лунатик, ты сто процентов не приедешь на Рождество?
— Ага. Надо доверять Фероксу. Он знает меня и знал моего отца.
— Он знал твоего отца? Ты никогда не говорил нам.
— Я не обязан всё вам рассказывать, — Римус раздражённо дёрнулся и глубоко

затянулся сигаретой. — Он работал с ним, мы поговорили об этом пару раз, вот и
всё.
— Ну, если ты ему доверяешь.
— Доверяю, — Римус осознавал, каким тоном разговаривает, но ничего не

683/1533
сделал, чтобы успокоиться.
— Ладно! Я просто хотел сказать… — Сириус сглотнул. — Ну, я хотел сказать,

что тоже могу остаться. На Рождество. В Хогвартсе. Если ты не против.
— Оу, — Римус нахмурился, сбитый с толку, и повернулся к Сириусу. — Ты этого

хочешь?
— Ты не должен оставаться один, у Джеймса есть его семья — и Пит, если он

совсем отчается.
— Да, но разве они не ждут тебя? Родители Джеймса? Они же без ума от тебя.
Сириус улыбнулся на это — великолепная вспышка радости, которая заставила

сердце Римуса биться чаще.
— Они могут хоть раз провести Рождество своей семьёй без мешающего меня.
Что такое, Лунатик, не хочешь делить со мной общую комнату? Я буду паинькой
и дам тебе учиться спокойно, если ты этого хочешь.
Он застенчиво улыбнулся, и Римус затушил сигарету, наклонился и с чувством

поцеловал его. Он до сих пор не привык до конца к тому, что теперь может это
делать.
— Ага, конечно, — сказал он, оторвавшись от него, и насладился тёплым

румянцем на щеках Сириуса.
Песня в начале — «John, I'm Only Dancing» от Дэвида Боуи.
684/1533
Шестой год: Пирожки с Мясом
— Так, ладно, у меня, наверное, больше не будет на это времени до следующего

семестра, — сказал Римус своей учебной группе, бросив взгляд на ближайшие
старинные часы. Было уже почти девять вечера. Он перевёл взгляд на их
открытые лица, и ему пришлось снова опустить глаза — такое количество
внимания его нервировало. — Но я всё равно тут каждый вечер, поэтому, если у
вас будет какой-нибудь быстрый вопрос…
— Спасибо, Люпин, — ребята начали собирать вещи, чтобы пойти по своим

делам.
— Счастливого Рождества, — кивнул он, и все начали разбредаться по углам

общей комнаты либо по спальням.
Он тоже подумывал лечь спать пораньше. Шла последняя неделя семестра, и он

закончил почти всю работу, если учителя, конечно, не будут настолько
жестокими, чтобы задать им ещё домашней работы в последние дни перед
Рождеством. Он зевнул, потянулся и откинулся в кресле с закрытыми глазами.
— Кхм-кхм, — прочистил горло кто-то, до сих пор сидевший за столом. Римус

открыл глаза, пристыжённый, и сел прямо.
— О, прости… Я думал, все уже ушли.
— Извини, — ответил Кристофер, сжимая в руках книгу. — Я просто хотел

пожелать… счастливого Рождества.
Римус почувствовал странную смесь вины и облегчения в груди. Бедный

Кристофер.
— Спасибо… Тебе тоже счастливого Рождества. Большие планы?
Тот пожал плечами:
— Просто с семьёй. А у тебя?
— Останусь здесь.
— О. Не один?
— Эм… Сириус Блэк тоже остаётся.
— Конечно. Я слышал про ситуацию с его семьёй.
— М-м, — Римус совсем не хотел разговаривать с Кристофером о Сириусе, но ещё

меньше он хотел говорить о его семье. Кристофер тоже был чистокровкой и
наверняка знал больше, чем хотелось бы Сириусу.
— Ну, — Кристофер начал подниматься с места, — тогда, наверное, увидимся в

январе.
685/1533
— Подожди! — быстро сказал Римус, протягивая руку, но не прикасаясь к
Кристоферу. Тот поднялся, но снова посмотрел на Римуса полными надежды
глазами, и Римус опустил взгляд. — Прости за то, как я разговаривал с тобой
перед летом. Я был полным уродом.
Кристофер не стал этого отрицать, но улыбнулся:
— Ничего страшного. Надеюсь, это было не из-за чего-то, что я… сделал?
— Нет! — Римус твёрдо покачал головой. Ну почему Кристофер просто не сядет

обратно. — Нет, честное слово, у меня просто было гадкое настроение. У меня
были кое-какие проблемы, но я не должен был срываться на тебя.
— Ладно. Ну… спасибо, что сказал.
Римус улыбнулся, чувствуя себя немного лучше. Кристофер закусил губу и затем
сказал:
— Так, что… не хочешь сходить как-нибудь в Хогсмид в новом году? В январе в

книжном магазине будет распродажа, или можно просто выпить сливочного
пива.
— Прости, Крис, я не могу, — Римус снова почувствовал себя ужасно, увидев, как
поникло лицо Кристофера.
— Точно. Ты наверняка пойдёшь с Поттером, Блэком и… забыл его имя.
— Питер. Но я не… вообще-то, я не могу пойти в Хогсмид, мне запрещено.
— Оу. Правда?
— Правда, — серьёзно кивнул Римус, радуясь, что ему не пришлось врать.
— Это как-то связано с тем, что ты больше не староста?
— …Да, — ну ладно, это было враньём, но кому это навредит?
— Вау, ладно, — Кристофер поднял брови, и Римус не знал, был ли тот впечатлён
или просто обеспокоен.
— Луна-а-а-а-а-ти-и-и-и-и-и-ик! — раздался крик Сириуса сверху из их комнаты.

— Джеймс кидает в меня снежки, останови его-о-о-о-о-о-о-о-о!
Римус засмеялся и поднялся.
— Снежки? — удивлённо спросил Кристофер. — В вашей комнате?
— Они открывают окно и сгребают снег с крыши.
— Помоги нам, Лунатик! — закричал Питер. — Нам нужно подкрепление!
— Поверить не могу, что ты с ними дружишь, — сказал Кристофер с долей

негодования. — Они такие дети.
686/1533
— Я тоже, — пожал плечами Римус, закатал рукава и направился к лестнице. — Я
поднимаюсь, парни! — закричал он во всё горло.
***
Воскресенье, 19-е декабря, 1976 год.
Зима в этом году выдалась ужасно холодная, и снег очень рано завалил весь
замок. Мародёры извлекли из этого выгоду, и Джеймс до совершенства отточил
заклинание, заставляющее рыцарские доспехи, которыми было заставлено
большинство кабинетов и коридоров, плеваться снегом из всех отверстий.
Римусу нравился холод — или, возможно, ему просто нравилось укутываться в
тёплую одежду и сидеть у камина. По крайней мере, зимой никто не спрашивал
его, почему он постоянно носит одежду с длинными рукавами.
И он был в предвкушении — возможно, в большем предвкушении касательно

рождественских каникул, чем когда-либо раньше. Он любил Поттеров, любил их
дом и деревню, любил в кои-то веки наблюдать за настоящей семейной жизнью.
Но остаться с Сириусом наедине на целую неделю, это было чем-то, на что он не
мог даже надеяться всего два месяца назад.
Они проводили Джеймса и Питера до края территории — так далеко, как Римус
мог дойти.
— Ты уверен? — спросил Джеймс в последний раз. — Ферокс не говорил, что

тебе нельзя поехать, и мама с папой точно не будут против…
— Надеюсь, в следующем году приеду, — пожал плечами Римус. — Может, к

тому времени всё закончится. Я не смогу жить спокойно, если из-за меня с твоей
семьёй что-нибудь случится.
— Блэк? Ты серьёзно скажешь нет маминым мясным пирожкам?
— Но я не говорю им нет, мой дорогой Сохатый, — ухмыльнулся Сириус из-за

своего красно-золотого шарфа. — Она отправила их нам ещё сегодня утром. У
меня теперь целая миска пирожков.
— Везунчик, — ухмыльнулся Джеймс, обнял Сириуса, а потом Римуса, что было

удивительно. Он не помнил, чтобы они когда-либо до этого обнимались.
— Давай, иди уже на поезд, — Сириус пихнул его в плечо. — Эванс будет только
твоя…
Джеймс подмигнул ему и пошёл прочь, Питер поспешил за ним, помахав Сириусу
и Римусу рукой на прощание. Они постояли там какое-то время, наблюдая за
учениками в чёрных мантиях, которые пробирались по белому снегу и радостно
обсуждали свои планы на каникулы, ожидаемые подарки и желание снова
увидеть свои семьи.
— Увидимся, Римус! — улыбнулся ему розовощёкий Кристофер, проходя мимо. —

Хороших каникул!
— Тебе тоже, — кивнул Римус и улыбнулся в ответ. Теперь он чувствовал себя

687/1533
гораздо лучше, когда они поговорили.
— Снова этот парень, — пробормотал Сириус. — Кто он такой?!
— Я уже говорил тебе, он с пятого курса. Из моей учебной группы.
— Точно. Выглядит как полный кретин.
— Он хороший, — улыбнулся самому себе Римус, надеясь, что Сириус не заметит.
Из-за их спин раздался ехидный голос:
— Что случилось, Поттеры тебя тоже вышвырнули?
Римус достал палочку, пока они разворачивались, ожидая увидеть перед собой
Снейпа. Он был удивлён, увидев Регулуса Блэка с покрасневшим от холода
лицом.
— Нет, — горячо ответил Сириус. — Просто решил в этом году остаться здесь.
— Почему? — прямолинейно спросил Регулус. Он прищурил глаза на брата,

будто ожидая ответного удара.
— Это не твоё дело, вот почему. А теперь беги, малыш Регги, мамочка уже
заждалась.
Регулус цокнул языком и выгнул бровь, словно показывая Сириусу, что не

купится на его подначку. Римус возненавидел этот жест и сжал кулаки, и
Регулус либо увидел, либо почувствовал это, потому что бросил на Римуса
острый взгляд, и Римус знал, что тот вспомнил их последнюю стычку ещё в
январе. Регулус заметно собрался с духом и обратился напрямую к Римусу:
— Больше не староста, полоумный Люпин? Интересно, почему? Возможно, это

как-то связано с моим отбившимся от рук братцем? Конечно, этот грязный
полукровка Северус врал про тебя…?
Римус кинулся бы на него, если бы в тот момент не останавливал от этого же

Сириуса. Они столкнулись и начали бороться на снегу. Сириус гневно фыркал на
брата:
— Возьми свои слова назад, ты, маленький…
К счастью, Римус был сильнее. Регулус, посмеиваясь, направился в Хогсмид, на

поезд до Лондона.
— Я могу проклясть его отсюда, — прорычал Сириус, когда Римус его отпустил.
— Я бы этого не хотел, — ответил Римус. Он развернулся к укрытому снегом

замку. — Смотри, он практически полностью в нашем распоряжении.
— Да, — отрешённо согласился Сириус, по-прежнему кидая взглядом кинжалы в

спину брата. — Давай пойдём внутрь. Я себе сейчас яйца отморожу.
Его плохое настроение продержалось до самого обеда.

688/1533
— Чёрт, — сказал Сириус, оглядывая почти что пустой Большой зал, в котором
сидели за одним столом в начале зала только три ученика — слизеринец с
седьмого курса и два когтевранца с шестого.
— Думаю, это из-за войны, — прошептал Римус, пока они шли к столу. —
Родители хотят, чтобы дети приехали домой на Рождество.
— Значит, только ты и я, Лунатик, — ухмыльнулся Сириус. — Сироты

Гриффиндорской башни.
Несмотря на ничтожное количество учащихся, зал всё равно был украшен

серебряными и золотыми цветами, огромная рождественская ель словно
светилась изнутри, и несколько рождественских эльфов были зачарованы
кружить по залу и насвистывать рождественские песни. Римус подумал, что в
этом году Флитвик превзошёл самого себя.
Сириус сел рядом с ним, а не напротив, как обычно. Они не особо разговаривали
с остальными; два когтевранца маниакально проверяли друг у друга ответы по
арифмантике, а слизеринец был увлечён глубокомысленным разговором с
профессором Слизнортом.
— Помнишь первый год? — спросил Сириус, когда на столе появилась еда —

домашние эльфы явно не отдыхали на каникулах. — Тогда на Рождество мы
тоже были вдвоём.
— Да, — Римус улыбнулся пастушьему пирогу, согревшись этим воспоминанием.

Он проводил каждое Рождество с Сириусом с одиннадцати лет. — Electric
Warrior.
— Надо будет послушать попозже.
И они послушали. Они вытянулись на ковре перед камином, откинувшись на

спину, включив громкость на полную. Сириус проиграл «Monolith» дважды,
потому что знал, что это любимая песня Римуса, а Римус в ответ выдержал три
повтора «Jeepster» ради Сириуса.
You slide so good,

With bones so fair,
You’ve got the universe reclining in your hair,
Cuz you’re my babe…
Ты скользишь так хорошо,

Твои кости такие белые,
В твоих волосах запуталась вселенная,
Потому что ты мой малыш…
Сытый, согретый и довольный, Римус медленно погрузился в сон под звуки

красивого голоса Марка Болана и играющей гитары. Он проснулся чуть позже с
ноющей спиной, повернул голову и обнаружил, что он остался на ковре один, и
проигрыватель замолчал. Он сел и огляделся в поисках Сириуса: тот свернулся в
кресле неподалёку и шептал в своё карманное зеркало.
Римус расслабился, откинулся назад на локтях и с нежностью наблюдал какое-то

689/1533
время за ним, за тёплыми бликами огня на лице, смягчавшими острые, словно
выточенные из податливого греческого мрамора, черты. Он был ангельски
красив. Естественно, все это знали, красота Сириуса не принадлежала только
Римусу, но иногда ему казалось, что принадлежала. Сейчас это никак не было
связано с желанием, нет. Это было что-то гораздо большее. Это сводило Римуса
с ума.
Наконец, Сириус прошептал в зеркало прощание и захлопнул его. Он улыбнулся

Римусу и медленно потянулся в кресле, расправляя руки и ноги. Римус
неподвижно за ним наблюдал.
— Как Джеймс?
— Нормально, — ответил Сириус, посмотрев так, что Римус сразу понял, что
сейчас произойдёт что-то великолепное. Сириус поднялся с кресла и не спеша
подошёл к Римусу. — Скучает по мне, естественно.
— Естественно, — не слушая, повторил Римус, просто наблюдая. Сириус

наклонился над ним, теперь отблески огня сияли на его коже и отражались в
глазах, опустился на колени Римуса, оседлав его, и наклонился вперёд — не
слишком близко, так, что Римусу пришлось тянуться, чтобы преодолеть
расстояние между ними. Он не возражал. Это всегда стоило усилий.
Теперь они уже привыкли друг к другу. Римус думал, что всё было хорошо в
самом начале, в первый раз — но спустя месяц тайных исследований они
развили интимное знание тел друг друга, и Римус никогда бы не подумал
раньше, что можно так хорошо знать другого человека. Он чувствовал себя
настроенным на каждое движение и реакцию тела Сириуса, словно оно было его
собственным. Он знал язык каждого вздоха, каждого вздрагивания, код его
поцелуев и те фигуры, которые Сириус выводил на его покрытой шрамами коже.
Но из-за этого отрываться от него было ещё сложнее. Сначала Сириус молчал, и
Римус слушал его дыхание, вздохи переполняющего его спокойствия. И он ждал
этого.
Усмешки, дерзкой ухмылки, шлепка по ноге, чего угодно, что дало бы понять,
что всё кончено, и они возвращаются к нормальности.
— Хочешь пирожков с мясом? Я умираю с голоду.
Вот и оно. Сириус подскочил, схватил джинсы и поспешно натянул их, прежде
чем взмахнуть своей палочкой.
— Акцио миска, — большая тёмно-синяя миска прилетела с лестницы и с такой

силой врезалась в Сириуса, что чуть не сбила его с ног. — Уф-ф.
— Как изящно, — ухмыльнулся Римус, застегнув штаны и натянув футболку.

Слишком тепло для свитера.
Сириус бросил ему пирожок, снова сел в кресло и потёр колено, скривившись.
— Натёр ковром.
— Видел бы ты мою спину, — ответил Римус, будто они обсуждали погоду. Он

690/1533
уселся на диван напротив Сириуса.
Они молча ели свои пирожки. Доев, Сириус облизнул свои жирные пальцы и
стряхнул крошки с груди.
— Ты не собираешься надевать рубашку? — поинтересовался Римус, проглотив

пирожок в три укуса.
— Не-а. Тут никого нет.
— Да, но всё равно… — Римус беспомощно взмахнул рукой. Сириус ухмыльнулся.
— Ханжа.
Римус засмеялся и запустил в него салфетку.
— Потаскун.
691/1533
Шестой год: Двенадцать Ночей
I sing with impertinence, shading impermanent chords with my words

I borrowed your time, and I’m sorry I called, but the thought just occurred
That we’re nobody's children at all.
After all.
Я пою с дерзостью, бросая тень на непостоянные струны своими словами,

Я одолжил твоё время, и мне жаль, что я позвонил, но у меня просто возникла
мысль,
Что мы вообще ничьи дети.
В конце концов.
Сириус пел в душе. Римус не знал, было ли это новшеством, или же он делал это
уже давно, а Римус просто не замечал — обычно он старался не оставаться
поблизости, когда Сириус принимал душ. Как бы то ни было, пока Римус
одевался, он слушал и улыбался. Вообще-то, у Сириуса был неплохой голос —
ничего особенного, но он попадал в ноты. В настоящее время он был одержим
The Doors и предпочитал имитировать глубокий американский тембр Джима
Моррисона.
— Давай, давай, давай же, ПРИКОСНИСЬ КО МНЕ, ДЕТКАААА, — выл он,

перебивая шум воды. Это могло бы быть мило, даже соблазнительно, если бы он
не портил песню, изображая ещё и трубы. — БА-ДА ба-дааа!
Он вышел из ванной в клубах пара, раскрасневшийся, рубашка намокла от

влажных волос.
— Что? — он поднял бровь, глядя на Римуса. — Аплодисментов не будет?
Римус закатил глаза и открыл дверь комнаты.
— Поторапливайся, я умираю с голоду…
Покидать уединение Гриффиндорской башни было странно, ведь они уже

устроились тут как у себя дома, а теперь им нужно было выйти в остальной
замок, где всё оставалось по-прежнему. На завтрак они пришли рано, и два
когтевранца, парень и девчонка, в этот раз сели поближе к ним.
— Разве не глупо, что они готовят столько еды на пять учеников? — спросила
веснушчатая девчонка в больших очках в форме кошачьих глаз. — Это просто
трата впустую…
Тарелки перед ними были наполнены яичницей, беконом, сосисками, колбасой,

тушёной фасолью, запеченными помидорами и тостами — не считая каши,
хлопьев и фруктовых соков.
— Не-а, — ответил Сириус, глядя, как Римус наваливает гору еды на свою
тарелку. — Ты явно никогда не видела, как ест наш Лунатик.
692/1533
— Заткнись, — ответил Римус, уже набив полный рот.
И всё же когтевранка зачарованно смотрела на него, пока Римус не застыдился

настолько, что больше не мог есть. К счастью, в этот момент всех отвлекло
прибытие утренних почтовых сов. Одна приземлилась напротив Римуса. Три
напротив Сириуса.
— А ты популярен, — наклонился вперёд парень из Когтеврана. Он был

маленьким и худым, с горбинкой на носу.
— Не поощряй его, — сказал Римус. Посылка, предназначавшаяся ему, была

мягкой, завёрнутой в упаковку лавандового цвета. Без сомнения, она была от
Лили. Сириус получил пять или шесть ярких конвертов — ни одного красного, с
облегчением заметил Римус. В этом году никаких громовещателей от Вальбурги.
— Мы пойдём кататься на коньках перед обедом, — ярко улыбнулась девчонка-

когтевранка. — Всё озеро замёрзло. Пойдёте с нами?
— Звучит здорово, — кивнул Сириус, отбрасывая в сторону свою неоткрытую

почту. Римус собрал все конверты, когда они уходили с завтрака, и забрал их с
собой в комнату.
— Это всё рождественские открытки?! — спросил он, пролистывая их.
— Эм-м, да, наверное, — пожал плечами Сириус, открыл шкаф и порылся внутри,
выдвигая все ящики и доставая всю обувь, которую он больше не носил.
— От кого они?
— Какая разница.
Римус нахмурился, а потом поймал взглядом кое-что на его прикроватной

тумбочке. Ещё одна куча нераспечатанных конвертов. Он стал открывать их сам.
Сириус явно не был заинтересован.
«Дорогой Сириус, волшебного тебе Рождества, крепко целую, Имельда.»
Хм.
«Тому, кто украл моё сердце, счастливого Рождества от всего сердца, С.»
«Дорогой Сириус, пожалуйста, встреть меня в Хогсмиде под омелой для

поцелуя… и, может, чего-нибудь ещё? Эммелин.»
«Мой принц с волосами цвета воронова крыла, я не обрету покоя, пока не

окажусь в твоих руках…»
— Сириус.
— Что? — раздался приглушённый ответ. Тот уже наполовину залез в шкаф, стоя
на коленях и локтях.
693/1533
— Они все от девчонок…
— Ага! — наконец вылез Сириус, поднимая свои коньки на вытянутых руках. — Я

знал, что привозил их с собой в первый год.
— Хочешь сказать, что с одиннадцати лет твои ноги не выросли?
— На них наложены чары роста, — объяснил Сириус, смахивая пыль с коньков. —

Они становятся больше, чтобы подходить мне. Только лучшее для Блэков!
— Умно. Но эти открытки…
— А, эти? Зачем ты их открыл? Лучше тебе быть поосторожнее. Одно из них

прыснуло на меня духами. Духами, — он скривился.
— Это всё девчонки, с которыми ты…?
— Серьёзно, Лунатик, я польщён. Я, конечно, уверен, что моя выносливость

просто легендарна, но нет. Это всего лишь девчонки. Они всё время шлют мне
всякую хрень.
— Всё время?
— Ой, да ладно тебе, ты, что, ревнуешь? — Сириус взъерошил волосы Римуса. —
Это просто открытки.
— Наверное…
— А сейчас давай достанем коньки тебе…
— Я не хочу сломать себе шею.
— Всё с тобой нормально будет, я тебя научу.
Римус снова поднял и пролистал пачку писем.
— Здесь штук двадцать…
— Слушай, Римус, давай просто найдём тебе девушку, может, тогда тебя
перестанет так интересовать моя личная жизнь.
— Что?! — Римус уставился на Сириуса. Тот выглядел довольно искренним и

говорил с лёгким беспокойством на лице. У Римуса заныло сердце. Серьёзно?
— Да, мне кажется, ты нравишься той девчонке с веснушками из Когтеврана.

Или Марлин! Что насчёт Марлин? Она красивая, классная. Ты ей нравишься.
— Однажды она предлагала меня поцеловать, — сказал Римус, качая головой. —

Но это была шутка — я не нравлюсь Марлин. Мне не нужна девушка.
— Не отказывайся, пока не попробуешь, — подмигнул Сириус. — Ладно, давай

посмотрим, что можно сделать с твоими коньками…
Катание на коньках оказалось немногим лучше, чем полёт на метле. Озеро

694/1533
полностью замёрзло, но Римус не мог отделаться от мысли, что может
провалиться в любой момент, и постоянно хлопал себя по карману, чтобы
проверить, как быстро он сможет дотянуться до волшебной палочки в случае
чего. Сириус, естественно, будто был рождён для этого. Как и парень из
Когтеврана — Арнольд — и уже скоро они вдвоём наперегонки гоняли туда и
обратно по льду озера. Римус нервно за ними наблюдал, пытаясь удержать
равновесие.
— Иди сюда, — девчонка с веснушками — Тина — подкатилась к нему и ласково

улыбнулась. — Держись за мои плечи, если хочешь, и следи за моими ногами.
Он благодарно послушался, встал за ней, и она уверенно потащила его за собой

по кругу. Похоже, у него получалось.
— Интересно, как там спрут… — сказал он, когда между ними повисла тишина.
— Ой, я даже не думала об этом. Думаешь, он впадает в спячку? — Тина

пригляделась ко льду с интересом во взгляде. — Мне кажется, я никогда ничего
не читала про спрутов.
— Я тоже, — ответил Римус, отпустил её плечи и попытался преодолеть пару

метров самостоятельно. — Но профессору Фероксу он нравился, однажды я
видел, как он его кормил.
— Правда? — она посмотрела на него серьёзным и любопытным взглядом. — Чем

он его кормил?
— Понятия не имею. Чем-то противным.
— Я скучаю по Фероксу, — вздохнула она. — Он правда проводил классные

уроки. Я в итоге бросила уход за магическими существами. Вместо этого взяла
дополнительный курс по гоблинскому финансовому делу.
— Оу, звучит… эм… интересно.
— Да, — кивнула она без следа иронии. — Могу одолжить тебе учебник, если
хочешь?
— Э… спасибо…
После обеда Римус и Сириус вернулись в башню. Римус заметил, что гора
открыток исчезла, но никак это не прокомментировал. Он зажёг маленький
камин в их комнате и нашёл свой самый тёплый свитер.
— Всё ещё не согрелся? — зевнул Сириус.
— Я заледенел до смерти, — ответил Римус, натягивая вторую пару носков и

приближая руки к огню.
— Надо было больше двигаться, разогнал бы кровь. И всё же, — тон его голоса
изменился на хитрый и дразнящий, — ты хорошо поболтал с Веснушкой?
695/1533
— С Тиной. Ей нравится гоблинское финансовое дело.
— Супер, можешь жениться на богачке.
Римус кинул в него тапку.
— Эй! — засмеялся Сириус. — Я просто пытаюсь тебе помочь, Лунатик, должны

же быть у тебя другие интересы помимо этой твоей учебной группы.
— Мне кажется, если бы я начал встречаться с Тиной, я бы ещё больше учился. И

я не собираюсь этого делать, — Римус подышал на свои ледяные ладони и снова
приблизил их к огню. Холод, казалось, просочился внутрь и осел в его костях.
Он повернулся к Сириусу, который прислонился спиной к изголовью кровати и

смотрел на него. Его губы растянулись в хитрой ухмылке:
— В кровати тепло…
***
— Чёртов Регулус.
— Это было два дня назад, успокойся уже.
— Он такой мудак.
— Я знаю. Немного влево!
— Не могу влево, места больше нет.
— Осторожно! Не сюда…
— Упс. Всё равно ты должен был разрешить мне его ударить.
— Ты бы его не ударил, только разбил бы костяшки. Ты не умеешь бить.
— Умею!
— Нет, не умеешь. Слушай, давай ты, пожалуйста, сконцентрируешься? Ты

никак не можешь попасть.
— Я бил много людей! Упс… прости…
— Ты в шутку дрался с Джеймсом. Это не одно и то же.
— Ой, а ты-то умеешь бить, да, Лунатик?
— Да, вообще-то, умею… ага! Я победил!
— Это несправедливо. Давай подойдём поближе?
— Нет, так нечестно.

696/1533
— Ой, точно, я и забыл, что ты у нас паинька, староста Люпин…
Римус сложил руки на груди и позволил Сириусу чесать языком. Он победил

честно и справедливо. Они уже два часа играли в эту новую игру, и Римус пока
что выигрывал. Он ещё никогда ни в чём не побеждал Сириуса с первого раза.
Это было великолепное ощущение, и он собирался им хвастаться.
Игра заключалась в том, чтобы левитировать разные вещи, которые они нашли в
общей комнате — каменные фигурки, шоколадных лягушек, перья, тапочки — и
на скорости запускать их в «ворота», которые они соорудили, вырезав из
простыней Джеймса и Питера дыры разных размеров и развесив их по всей
общей комнате. (У Римуса были некоторые сомнения по поводу порчи от скуки
постельного белья своих друзей. Но Сириус аргументировал это тем, что резать
собственные простыни не вариант, потому что они на них спят.)
Лучшая часть заключалась в том, что им никогда не приходилось прибираться.

Когда они запускали все предметы через ворота, им нужно было лишь обойти
простыни с другой стороны и начать заново. Этим они сейчас и занимались,
проходя в ту половину комнаты, где был камин. Тут было уютно.
— Интересно, похоже ли это на кемпинг, — задумчиво сказал Римус.
— Никогда не ходил в поход, — ответил Сириус. — Джеймс решил, что это

смешно, что наша семья никогда не занималась ничем таким.
— Я всегда хотел, — улыбнулся Римус, левитируя стеклянный шар, который кто-

то неосмотрительно оставил под диваном. — Но опять же, я всегда хотел
оказаться где угодно, лишь бы не в приюте.
Он слегка нахмурился, удивив самого себя. Зачем он вспомнил приют? Он

никогда не упоминал приют, разговаривая с кем-нибудь в Хогвартсе. Сириус,
похоже, не увидел в этом ничего необычного.
— Я тебя понимаю, — сказал он, проследив взглядом за стеклянным шаром. — Ты

его разобьёшь.
— Нет, не разобью, я целюсь в большое кресло, — Римус продемонстрировал это,

взмахом палочки посылая шар через самую маленькую дыру на другую сторону
комнаты с тихим плюхом. Римус ухмыльнулся Сириусу, который недоверчиво
покачал головой:
— У тебя пугающе хорошо получается. Посадить тебя на метлу, и из тебя выйдет

чертовски хороший охотник.
— Нет, спасибо. Твоя очередь.
Сириус выбрал каменную фигурку. Их было легче левитировать, но гораздо

сложнее прицеливаться. Сириус кошмарно оценивал свои способности.
— Ты играл в эту магловскую игру в приюте? — небрежно спросил Сириус,

слишком сильно запуская фигурку, и в итоге полностью промазал мимо
простыни в пространство, ближе к потолку.
697/1533
— За поле, — сказал Римус. — Какую магловскую игру?
— Там, где надо бегать и пинать. Мы видели, как парни в неё играли, когда мы…
эм-м, летом.
— А. Футбол. Нет, он мне никогда не нравился. У меня и без него хватает

синяков.
— Да, прости, я не подумал. Конечно, — после этого Сириус как-то затих. Римус
достаточно хорошо его знал, чтобы понять, что тот собирался с силами, чтобы
сказать что-то — вопрос или заявление. А пока Римус начал запускать перья как
дротики через все дыры в простыне. Наконец, Сириус набрался необходимой
храбрости и подобрал подходящие слова: — Там правда ужасно живётся?
Римус опустил свою палочку. Он никогда не жаловался на приют — ни

мародёрам, никому, кроме Гранта, потому что Грант и так знал. Он собирался
сказать «да не, нормально, вообще-то» и пожать плечами — но что-то его
остановило. Это была ложь, а прямо сейчас у него не было необходимости врать.
— Там… не ужасно, но… шумно. Там всегда нужно быть начеку, и никому нет до
тебя никакого дела. Они должны следить, чтобы ты не умер, не попал в тюрьму
и не голодал или типа того, но по большому счёту им плевать.
У него пропало настроение играть. Он вытащил пачку сигарет из заднего

кармана и зажёг одну своей палочкой, затем бросил пачку Сириусу. Сириус
просто взял её в руки, провёл большим пальцем по отклеивающейся с краю
этикетке.
— Я знаю, каково это, — пробормотал он. И больше ничего не сказал, но в тот

момент этого было достаточно. Он быстро поднял взгляд и ухмыльнулся: —
Смотри, что я могу!
Он достал сигарету из пачки и зажал в зубах. На мгновение в его глазах

вспыхнула искра концентрации, затем он щёлкнул пальцами, и сигарета
зажглась. Его губы расплылись в улыбке вокруг сигареты, и он посмотрел на
Римуса, ожидая одобрения.
— Чёрт возьми, — улыбнулся Римус. — Какой молодец.
***
— Что ты делаешь?
— А на что похоже? — сердито ответил Римус из-за своего учебника. Он провёл

несколько спокойных часов в постели, пока Сириус не ворвался в комнату, неся
с собой запах снега и горячего шоколада. Он снова ходил кататься на коньках, а
Римус сумел отвертеться, желая побыть в тишине.
— Только не говори мне, что ты учишься в Рождество! — Сириус плюхнулся на

кровать рядом с ним с выражением праведного негодования.
— Сегодня не Рождество, даже не канун Рождества, просто обычный день. И я

698/1533
люблю читать, спасибо, что спросил, — с сарказмом бросил Римус, отсел от него
подальше, лёг на спину и поднял книгу над головой, чтобы продолжить читать.
— Как времена изменились, да, Лунатик? — усмехнулся Сириус, стягивая носки и

тёплый шерстяной свитер.
Этот свитер ему купили Поттеры — в этом году одежда Сириуса была гораздо
удобней и практичней, чем раньше — больше ничего пошитого на заказ и
мастерски выполненного. Он до сих пор оставался аристократом, по рождению и
воспитанию — это было видно по его поведению, по каждой вычурной фразе,
что он произносил. Но он был счастливее, и это тоже было ясно видно.
— Я помню парня, который ненавидел читать, и домашку, и…
— М-м, а я помню кое-кого, кому это всё нравилось и кто получал лучшие оценки
в классе… — наконец повернулся к нему Римус. — Что случилось, испугался
соревнования?
— Пф-ф. Я легко мог бы всех вас уделать, если бы захотел, — это не было
хвастовством. Сириус всегда выделялся, когда дело касалось интуитивной
магии, и он очень прилично проводил исследования — когда ему это было надо.
— Тогда почему не уделаешь?
— У меня есть другие дела, — пожал он плечами.
Разговор зашёл в тупик — такое редко происходило с Сириусом, только если ты

не упоминал его семью. А здесь явно были замешаны Блэки — или Сириус думал,
что замешаны. Они хотели, чтобы он попал в Слизерин, поэтому он попал в
Гриффиндор. Они хотели, чтобы он стал приличным чистокровным наследником,
поэтому он подружился с Поттером и сбежал из дома. Они хотели, чтобы он
получал лучшие оценки на экзаменах, доказывая, что чистокровные волшебники
лучше всех остальных — поэтому он применял все свои таланты там, где это
больше всего их разозлит.
Римус вернулся к своей книге. Спустя две строчки Сириус громко выдохнул:
— Мне скучно.
— Иди поиграй в шахматы с этой неутомимой парочкой, — ответил Римус,

перечитывая вторую строчку.
— Уф, не настолько скучно. Я с ними всё утро провёл. Они хорошие, но, Мерлин,
принимают всё слишком буквально.
— Тогда поговори с Джеймсом.
— Они поехали к родственникам или что-то вроде этого. Мы поговорим после

ужина. Всё равно я не в настроении разговаривать.
Римус опустил книгу.
— Да?
699/1533
— Но я не хочу тебя отвлекать, — невинно сказал Сириус, придвигаясь ближе.
— Книга подождёт.
***
— Покажи мне, как надо бить.
— Ты серьёзно?! — вздохнул Римус.
— Серьёзность — моё второе имя*, — пошевелил бровями Сириус. Римус

застонал. — Ой, да ладно тебе, — засмеялся тот. — Покажи мне! Научите меня
чему-нибудь, профессор Люпин.
Они лениво валялись в пижамах в общей комнате. В Гриффиндорской башне до

сих пор каждую ночь убирались домашние эльфы, но эти забавные маленькие
существа не трогали простыни-ворота, даже несмотря на то, что убрали все
вещи, которыми они старались в эти ворота попасть. В результате получилась
странная штора, которая закрывала окна на другой стороне, если не считать
пяти дыр, через которые лился холодный зимний солнечный свет.
— Ладно, но нужно найти что-нибудь для битья, чтобы ты не повредил руку.
В итоге они нашли свободный кусок стены и наложили на него смягчающие

чары. Сириус встал напротив с нетерпеливым выражением лица, ожидая
указаний Римуса.
— Сожми руку в кулак, — начал он. — Нет, нет, не так… Да, положи большой
палец сюда, чтобы не сломать его. Так, теперь подними на уровень плеч… да,
теперь… эм-м…
В итоге Римус сам продемонстрировал пару ударов на стене и затем поставил

руку Сириуса в правильное положение.
— Расставь ноги, не наклоняйся вперёд слишком сильно… так, ладно, теперь

попробуй…
Это заняло минут двадцать, но в конце Римус решил, что Сириус достаточно
компетентен, чтобы оставить хотя бы фингал.
— Где ты этому научился? — выдохнул Сириус, окрылённый своим успехом.
— В приюте.
— А, да… — он склонил голову набок.
— Нет, не в том смысле, — Римус быстро покачал головой, осознав, что Сириус
наверняка представил, как его зажимает в углу толпа огромных суровых маглов.
— Парни постарше научили меня пару лет назад. Они все были немного отбитые,
любили подраться, но со мной дружили.
— А, — глаза Сириуса вспыхнули озарением. — Это был тот год, когда ты

700/1533
подался в эту свою организованную преступность?
— В мою что?! А, ты про сигареты. Да, тем летом.
— Я никогда не забуду, как ты зашёл в купе в тех ботинках.
— Уф, не надо, — Римус закрыл глаза руками. Он кривился каждый раз, когда
вспоминал, как вёл себя тогда. — Я был таким придурком.
— Я так не думаю. В любом случае, у тебя были причины, — Сириус потёр свои
костяшки. Они покраснели от такого количества ударов о стену, и Римус
подавил желание взять его руку в свою и поцеловать каждый палец. — Ты… эм-
м… узнал что-нибудь ещё о Сивом? — осторожно спросил Сириус, спуская
Римуса с небес на землю.
— Да, понемногу, то тут, то там, — он не хотел эмоционально закрываться, но

всё равно сделал это — опустился обратно на диван и взял газету, просто чтобы
у него было, чем занять руки.
— Лунатик, я знаю, что ты ненавидишь о нём говорить. Об этом.
— Нет, всё нормально, — да кого он обманывал.
— Ты же не думаешь… те нападения за последние несколько месяцев…
Римус поднял взгляд, чтобы проверить выражение лица Сириуса. Тот выглядел
встревоженным, но не напуганным. По крайней мере, не Римусом.
— Да, — подтвердил он с лёгким кивком головы. — Это был он. Грюм рассказал
мне.
— Вот дерьмо.
— Да. Дерьмо.
— Ты же не думаешь, что он придёт за тобой?
— Не вижу на это причин, — такая явная ложь должна была бы шокировать его
или хотя бы вызвать укол вины. Но это было оправданно, сказал себе Римус, так
он защищал своих друзей. Он прикоснулся к шраму на боку поверх пижамы.
Ткань была тонкой, и если он прижимал руку, то чувствовал ямочки и шрамы на
своей коже, оставленные теми ужасными зубами. — Вряд ли он может сделать
мне что-нибудь сейчас. Самое худшее уже случилось.
— Лунатик.
Это не было ни вопросом, ни просьбой, и они оставили эту тему висеть в воздухе.
***
— У нас есть травка? — спросил Сириус, когда они возвращались с завтрака в

канун Рождества. Они отвертелись от очередного шахматного матча с
701/1533
когтевранцами. Римус, вообще-то, не возражал, но Сириус решил, что ребята
крайне скучные, и не собирался их терпеть.
— Когда ты говоришь «у нас», — с сарказмом ответил Римус, — ты имеешь в

виду у меня?
— Ладно, у тебя есть травка?
— Нет.
— Но ты знаешь, где её достать.
— Вот это мой малолетний преступник. Давай, покажи мне.
— Нам придётся пойти на улицу, к теплицам — и, наверное, выкурить её там же,

не хочу, чтобы домашние эльфы что-нибудь почувствовали. Но там слишком
холодно, я не хочу.
— Да ладно, Лунатик. Ты уже сто лет не выходил на улицу!
— Я знаю, так и было задумано.
— Давай, — Сириус уже тянул его за рукав, и Римус позволил ему, потому что
больше нечем особо было заняться, да и ему бы сейчас не помешал косяк. Они
призвали свои мантии и покинули замок, поспешно пробираясь по заснеженной
земле к теплицам. На задах была закопана завёрнутая в коричневую бумагу
оловянная банка с незаконной травой. Ему придётся заплатить тому, кому она
принадлежала — ну, конечно, если этот человек узнает, что это Римус её взял.
На крышах теплиц не было снега: внутри было тепло.
— Может, зайдём? — предложил Сириус, дрожа от холода.
— С ума сошёл? Спраут спускается сюда дважды в день, чтобы проверить

мандрагоры. Надо найти другое место.
— Хижина?
— Пошла она, — прорычал Римус, даже не думая. Сириус удивлённо посмотрел

на него, и Римус виновато покачал головой. — Я ненавижу это место.
Пожалуйста, давай найдём другое.
— Ладно, прости… эм-м… О-о, я знаю! — в этот раз он схватил Римуса за

запястье, его ладонь чудесным образом оставалась тёплой.
Римус понял, куда они идут, ещё до того, как они пришли — и это было
великолепной идеей. Они почти дошли до статуи горбатой одноглазой ведьмы,
когда из-за угла в другом конце коридора вывернул слизеринец с седьмого
курса. Они застыли на месте, наверняка с крайне виноватыми физиономиями.
702/1533
— Что вы двое тут делаете? — спросил он, наклонив голову и смерив их
взглядом.
— Просто вышли на прогулку, — высокомерно ответил Сириус. — Это свободный

замок.
— Ясно, — слизеринец скучающе закатил глаза. Он прошёл мимо них в

развевающейся за спиной мантией. Римус достал Карту, как только тот скрылся
из виду, и увидел, как маленькая точка с его именем направляется в сторону
библиотеки. Персей Флинт.
— Чёрт, — Сириус скривил лицо, когда увидел его имя. — Кажется, мы

родственники…
Они зашли в секретный проход, наложили освещающие чары и свернули мантии,

чтобы удобнее было сидеть на каменном полу.
— Надо было захватить проигрыватель, — сказал Сириус. — Тут можно хорошо

устроиться, даже не знаю, как мы раньше до этого не додумались.
— Ты и твои пещерные фантазии, — усмехнулся Римус, выкладывая все

принадлежности. Ему нравилось делать самокрутки, это был приятный процесс.
— Мы не станем проводить остаток Рождества здесь.
Но они провели там следующие несколько часов, обмениваясь идиотскими

шутками или напевая полузабытые песни. К обеду они уже умирали с голоду и
прохихикали всю дорогу до Большого зала. У Сириуса были красные глаза,
бледное лицо и сумасшедшая ухмылка, и Римус знал, что выглядит не лучше. Он
был лишь благодарен, что Дамблдора нет в замке: он бы моментально увидел их
насквозь.
После обеда, когда еда исчезла со стола, они решили поиграть в шахматы, и
Сириус поймал наконец соревновательный дух, борясь с Тиной, которая,
наверное, была чемпионкой в Когтевране. Сам Римус с трудом концентрировался
на игре и в итоге просто положил голову на руки и уснул прямо за столом.
Где-то через час его разбудили.
— Ты храпишь, Лунатик, — засмеялся Сириус.
— Ты в порядке? — спросила Тина, не отводя глаз от шахматной доски. Похоже,

она победила.
— Хм-м-м? О, да… — он попытался сесть прямо и почувствовал болезненный укол

в спине. — Простите, наверное, плохо спал сегодня ночью.
— Ты довольно бледный, — продолжила она, внимательно оглядывая его лицо.

— Может, приляжешь ненадолго? Сириус сказал, ты всё утро занимался
травологией, так что я не удивлена, что ты устал.
Сириус начал истерически хихикать, и Римус с силой ударил его по рёбрам

локтем.
— Да, пойду лягу, спасибо.

703/1533
Он медленно пошёл в башню, сначала на случай если Сириус решит пойти за
ним, а потом просто потому что бедро болело от сна в неудобном положении.
Голова прояснилась, и он решил принять горячую ванну и посмотреть, может,
это хоть как-то поможет. Он взял с собой в ванную учебник по арифмантике,
надеясь, что это помешает ему заснуть снова.
Он сидел в воде только десять минут, когда из комнаты раздался голос Сириуса:
— Лунатик?
— В ванной, — отозвался он. Дверь открылась, и он цокнул языком: — Я не

говорил, что тебе можно войти…
— Чего я там не видел, — игриво ответил Сириус. Римус моргнул — неужели

Сириус серьёзно сейчас упомянул недавние изменения в их отношениях, или это
был очередной комментарий невзначай? Возможно, он разговаривал с Джеймсом
в ванной. Римус бы этому не удивился. Сириус небрежно прислонился к
раковине. — Джеймс дал мне пароль от ванной старост, хочешь пойти туда?
— Мне и здесь хорошо, спасибо.
— Ладно. У меня есть идея.
— Это как-то связано с травкой в тоннеле?
— Да.
— Отлично.
— Но не только с этим — я хочу выйти в свет.
— Неужели? — ухмыльнулся Римус, закрыв глаза и откинувшись назад. Ну вот и

приехали…
— Что думаешь насчёт «Кабаньей башки»?
Римус открыл глаза.
— Звучит сумасшедше.
— Отлично! — ухмыльнулся Сириус. — Тогда выдвигаемся после ужина.
Римус предпринял вялые попытки заставить Сириуса передумать, но когда план

рождался у того в голове, он практически был высечен в камне. Особенно если
это включало в себя нарушение школьных правил.
— Мне нельзя выходить в Хогсмид…
— Лунатик, сегодня канун Рождества.
Так что они пошли. Выкурив один длинный косяк на двоих в тоннеле (уже у
«Сладкого королевства», конечно — Римус не хотел накуриваться перед
длинной дорогой по тоннелю), они заползли в магазин сладостей (походя
704/1533
прихватив парочку шоколадных лягушек) и вышли на тёмную пустую главную
улицу.
«Три метлы» было единственным местом, которое выглядело хоть сколько-

нибудь привлекательно — но Сириус решил, что Розмерта может сдать их
Макгонагалл, если увидит.
— И тогда нам конец, — фыркнул он. — Хотя мне, вообще-то, семнадцать, я могу
делать, что захочу.
«Кабанья башка» была далеко не такой привлекательной, как «Три метлы», но

атмосфера там всё равно была приятной. Посетители сидели компаниями,
увлечённые своими разговорами, и бармен был неприветлив, но без вопросов
обслужил Сириуса и Римуса, и им без труда удалось найти свободный стол и
пару стульев. У этого места был немного странный запах, который очень
нравился Римусу, но он не мог понять, чем именно пахнет. Запах пробуждал
какое-то странное желание в его теле, которое он пытался утопить в виски.
Они пили много и быстро, заражая друг друга взаимным возбуждением.
— Я не пил с Хэллоуина, — сказал Римус.
— Уф, мне было так плохо той ночью, — засмеялся Сириус. — Я даже половины
не помню.
— Я помню, — ощетинился Римус. Сириус поймал его взгляд, и улыбка сползла с

его лица. Он сдвинул брови и опустил взгляд в свой пустой стакан.
— Конечно, я помню эту часть, Римус.
Ему стало немного стыдно. Какая-то сторона Римуса до сих пор хотела наказать
Сириуса за всю боль, что тот ему причинил, даже несмотря на то, что сам он
хотел забыть об этом и просто быть счастливым. К счастью, алкоголь идеально
решал эту проблему. По крайней мере, Римус так думал. Он широко улыбнулся:
— Первый раз я напился, — он осушил свой стакан, — тем летом, когда достал
ботинки и всю ту одежду — так нажрался, что, казалось, реально умру.
— Я наклюкался на семейном приёме, когда мне было тринадцать, —

ухмыльнулся Сириус и заказал ещё два стакана щелчком пальцев. — Но не так
сильно, как на твоём дне рождения в тот год… Но всё равно матери было
плевать, и она достала свою палочку…
Он продемонстрировал широкое резкое движение своей палочкой и

сымитировал острый пронзительный голос своей матери:
— Наследник дома Блэк проявляет должное поведение в любой ситуации, —

вжух, вжух.
Римус зажмурился, думая о икрах Сириуса. Тот бросил на него мимолётный

взгляд посреди очередного взмаха рукой.
— Прости, — сказал он и опустил руки. В этот момент прибыли очередные

напитки. — Это не смешно, не знаю, зачем я это сделал.
705/1533
— Ты больше не там, — серьёзно сказал Римус. — Тебе больше никогда не
придётся возвращаться туда.
— Да, — промямлил Сириус в ответ и немного ссутулился. — Теперь это только

проблемы Рега. Мелкий говнюк — ты знаешь, сколько раз я брал его вину на
себя? Сколько раз я вставал между ним и… Он был настоящим плаксой, а мать
ненавидит слёзы, она считает, что мужчины не должны быть сосунками, что
плачущие мужчины — это просто… Ну, неважно, это всё равно чушь какая-то, но,
в общем, если Рег начинал реветь, то я брал и делал что-нибудь хуже, чтобы
отвлечь её, и тогда она делала то, что всегда делала, — вжух, вжух. Его глаза
блестели, щёки раскраснелись. — Знаешь, может, если бы хоть один из нас
просто научился не чувствовать, то… Хотя, наверное, Рег всё-таки научился, в
конце концов, хладнокровный поганец.
Он сделал большой глоток.
— Прости, не надо было ныть. Особенно тебе. Ты лучше всех знаешь, что у меня
нет самоконтроля.
Римусу потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что тот имеет в виду
инцидент со Снейпом. Он не хотел об этом говорить, разговор и так был уже
достаточно депрессивным, и он знал, что бывает, когда ты позволяешь алкоголю
добивать себя.
— Ничего, — пробормотал он. — Наверное, это даже хорошо. Я вот очень редко
реву, мне кажется, в какой-то момент я просто потерял способность реветь.
Может, я как Рег.
— Ты не как Рег, — яростно возразил Сириус, сжимая колено Римуса. Римус

улыбнулся ему, и Сириус быстро убрал руку и осторожно огляделся вокруг,
чтобы проверить, не заметил ли кто-нибудь этого действия.
— Ты чуешь этот запах? — спросил Римус, чувствуя себя очень пьяным. Он

потянулся как кот. Этот запах был таким знакомым, таким глубоким и
завораживающим — как добыча или… Нет, это было вне досягаемости.
— Выдохшееся пиво? Запах пота? — предположил Сириус, и сам этому

рассмеялся.
— Нет, это какое-то животное или что…
— Прости, друг, — пожал тот плечами. — Я могу обернуться в собаку, но мне

кажется, я слишком пьяный и не смогу обернуться обратно…
Вскоре после этого они ушли из паба. Этот запах, стойкий и насыщенно-
желанный, словно заразил Римуса, из-за него он чувствовал себя более, чем
просто пьяным — он чувствовал себя почти волком. Он излил эти чувства на
Сириуса и прижал его к стене в тёмной аллее, яростно целуя. В итоге Сириусу
пришлось отпихнуть его, применив больше силы, чем обычно.
— Эй, — прошептал он. — Не здесь, кто-нибудь увидит…
Они дотащили друг друга обратно до «Сладкого королевства», через дверь и в

706/1533
подвал — Римус был бы более чем счастлив начать прямо здесь, но Сириус не
прикоснулся к нему, пока они не оказались в тёмном сыром тоннеле. Раньше они
не были вместе в этом смысле в таком состоянии — и ни один из них не
додумался зажечь палочки, поэтому там было темно хоть глаз выколи, но Римусу
было жарко от виски, и Сириус хотел его так же сильно теперь, когда они
остались одни, только лучше, более рвано, резко и беспорядочно, и Римус
почувствовал всплеск храбрости, прежде чем отстраниться и опуститься на
колени, удерживая Сириуса на месте, и это было так страшно, но боже, это
стоило того, когда он услышал этот удивлённый вздох:
— Что ты…? О-о!..
***
Как и можно было ожидать, они оба проснулись рождественским утром с

невероятным похмельем.
— Скажи мне, что от этого есть средство, Лунатик, — простонал Сириус со своей
кровати. — Ты же ходишь на уроки по целительству…
— А ты ходишь на зельеварение, — пробормотал Римус из-под своей подушки. —

Боль — это по части зелий, я занимаюсь порезами и синяками.
— Бесполезно.
Но в этом уже не было смысла, он всё равно уже проснулся, и ни один из них
ничего не мог с этим поделать. Он выполз из-под одеяла с раскалывающейся
головой и поплёлся в ванную.
— Холодный душ, — бросил он в сторону кровати Сириуса. — Потом завтрак.

Яичница, поверь мне.
Они не могли сейчас открывать подарки и оставили их, отправившись поесть,

даже не расчесав волосы и не пытаясь выглядеть прилично. Дамблдор был в
зале и добродушно им улыбнулся, когда они сели за стол.
— Счастливого Рождества всем и каждому! — радостно воскликнул он, очевидно

не замечая, как скривились от громкого звука Сириус и Римус.
После завтрака стало немного лучше — они хотя бы набили желудки и после
этого с предвкушением вернулись в башню, чтобы открыть подарки. Римус, как
обычно, получил набор из перьев, шоколада, книг и вязаной одежды и был этому
очень рад. В этом году ничего не было от Надзирательницы — наверное, решила
сжечь все мосты пораньше, учитывая, что он не вернётся в приют после своего
дня рождения. Он отбросил эту мысль подальше и закурил сигарету.
Вскоре с ними через карманное зеркало связался Джеймс, и они пожелали ему
счастливого Рождества.
— У вас всё нормально? — нахмурился он из-за стекла. — Вы какие-то бледные.

707/1533
— Похмелье, — буркнул Сириус.
— Завидую, — ответил Джеймс.
— Ненормальный, — сказал Римус.
После этого он задремал, до сих пор вымотанный после предыдущей ночи, и

проснулся только к обеду — что, по мнению Римуса, было идеальным
рождественским днём.
***
День подарков, 1976 год.
— Почему это вообще называется днём подарков?
— Никто не знает, — зевнул Римус над своей кашей. — Это одна из величайших
загадок человечества.
— Наверное, что-то магловское. Я спрошу профессора по магловедению.
— Ты ходишь на магловедение? — слизеринец, Флинт, уставился на него с

другого конца стола.
Сириус показал ему два средних пальца и отвернулся, игнорируя его. Римус
продолжил есть, чувствуя, как растворяется на языке коричневый сахар. Их
колени касались друг друга под столом, и это было восхитительно.
Внезапно в зал с необычной срочностью влетели совы. Их было больше, чем

обычно. Римус осознал, что Дамблдора и Макгонагалл за завтраком не было.
Тина, которая сидела напротив, получила почту первой и сразу же её открыла.
— Это от мамы… — её глаза распахнулись, и она мгновенно встала из-за стола и

выбежала из зала. Флинт сделал то же самое, за ним Арнольд.
— Что происходит? — спросил Римус, и Флитвик тяжело вздохнул и покачал

головой. Он передал им с Сириусом сегодняшний выпуск «Ежедневного
пророка». Они склонились над газетой и начали читать.
НАПАДЕНИЕ НА МАГЛОВ В РАЗГАР РОЖДЕСТВА — гласило название статьи.
«Прошлой ночью, пока тысячи мирных жителей спокойно спали в своих кроватях
в рождественскую ночь, больше сотни маглов по всей Британии были атакованы
в своих домах. Этим утром отдел мракоборцев подтвердил, что нападения имели
магическое происхождение, и их целью было причинение вреда.
Нападения произошли одновременно во многих местах, их целью, как стало

известно, были семьи, связанные с волшебным миром: те, у которых были
родственники, владеющие магией или история магло-магических отношений.
Преступления варьируются от проклятий лёгкой тяжести до — в некоторых
случаях — использования непростительных заклинаний. В настоящее время у
Министерства нет подозреваемых. Министр магии должен сделать заявление
сегодня.»
708/1533
Профессор Макгонагалл прибыла, пока они читали, с Флинтом, Арнольдом и
Тиной за спиной. Тина выглядела так, будто плакала. Флинт тревожно хмурился.
— Вы все уже слышали новости, — сказала профессор более слабым голосом,

чем обычно, натянутым и уставшим. — Если ваши родители требуют вашего
возвращения домой, мы сразу же сделаем необходимые приготовления, чтобы
доставить вас в полной безопасности.
— Мы можем что-нибудь сделать, профессор? — поднялся Сириус,

нахмурившись. Флинт закатил глаза.
— Нет, мистер Блэк, спасибо. Просто сохраняйте спокойствие и продолжайте

проводить время как обычно.
— Пожалуйста, профессор Флитвик, — плакала Тина, — мне нужно уехать домой

сейчас, моя тётя… — Арнольд обнял её одной рукой и зашептал что-то
успокаивающее.
— Пойдём, Лунатик, — пробормотал Сириус. — Посмотрим, может, Джеймс что-

нибудь знает…
— Я ничего не знаю! — сказал Джеймс практически сразу же, как открыл

зеркало, отвечая на их призыв. — Папа уехал в Министерство с Грюмом, они
дали мне прочитать газету, на этом всё. Но все знают, кто это сделал —
Пожиратели смерти.
Сириус мрачно кивнул.
— Волдеморт? — спросил Римус. — Разве у него столько последователей? В

газете говорилось — больше сотни, по всей стране, за одну ночь…
— Видимо, больше, чем все думали, — сказал Джеймс.
— Ну, — Сириус сел прямо, сжав губы в тонкую полоску, — одна моя семья — это
уже как минимум двадцать человек.
— Они тебе не семья, — яростно сказал Джеймс. Они с Сириусом пялились друг
другу в глаза какое-то время, и Римус слегка отодвинулся, чувствуя себя
лишним. Сириус вот-вот сорвётся, и Римусу даже не нужно было иметь
сверхчеловеческие органы чувств, чтобы понять это.
— Если одним из них был Рег, то я…
— Блэк! — шикнул Джеймс. — Никто не знает, кто там был! Успокойся, ладно?
Лунатик, ты тут?
— Да, — Римус подвинулся обратно в поле обзора зеркала. Джеймс посмотрел на

него.
— Не разрешай ему вести себя как придурок из-за этого, ладно?
— А я-то что должен сделать?! — растерянно спросил Римус. Обычно семейные

кризисы Сириуса входили в область ответственности Джеймса. Роль Римуса
709/1533
была другой.
— Просто отвлеки его!
Лично Римус не думал, что это было отличной идеей. Проблема всё равно никуда
не уйдёт — и Джеймс точно не одобрит отвлекающие методы Римуса. Сириус
поговорил с Джеймсом ещё немного, и Римус оставил их. Он с жалостью
подумал о последнем косяке, который лежал в его прикроватной тумбочке
наверху. Наверное, сейчас это было неуместно.
***
Арнольд, Тина и Флинт уехали домой в день подарков, так что после этого они с
Сириусом остались одни (с учителями, конечно, но те, казалось, все находились
на непрекращающемся совещании, лицо Макгонагалл становилось всё более и
более уставшим каждый раз, когда Римус её видел).
Сириус хандрил. Он не хотел выходить на улицу, не хотел оставаться в замке.

Он не хотел курить, или есть, или пить, или играть в игры. Он лишь хотел
медленно закипать. Римус был бы рад оставить его в покое, если бы это не
влияло так сильно на атмосферу в замке.
Он попытался воспользоваться идеей Джеймса по отвлечению.
— Хочешь поиграть в ту игру?
— Нет, у меня хреново получается.
— Ну да, но у меня-то хорошо.
— Тогда ты в неё и играй, — он ещё больше ссутулился в кресле, сложив руки на

груди. Римус вздохнул.
— Хочешь полетать на метле? Я пойду с тобой и всё такое.
— У меня здесь нет метлы.
— Мы можем взять мётлы из сарая. Трюк не будет возражать.
— Не, мне не нравится пользоваться чужими мётлами.
— Мажор.
Никакого ответа.
— Шахматы?
— Скучно.
— Домашка?
На это лишь последовал мрачный взгляд.

710/1533
— Минет?
— Чёрт возьми, Лунатик!
— Что?! У меня кончаются идеи, господи. Просто пытаюсь тебя взбодрить.
— Я не хочу взбадриваться.
— Да, это я уже понял, — он потеребил торчащую из рукава нитку. — Ты хочешь

уехать к Поттерам?
Сириус поднял взгляд.
— Что?
— Я не против, — честно сказал Римус. — Если тебе нужно с ними увидеться.

Если тебе… нужен Джеймс.
Секунду Римус не знал, что Сириус сделает. Казалось, он задумался над этой
идеей, и Римус пожалел, что вообще это предложил. Но тот покачал головой.
— Не-а, — сказал он. — Каким бы другом я был, если бы оставил тебя тут одного?
Из-за этого Римус вспылил. Он потянул нитку и оторвал её от рукава.
— Ну, сейчас из тебя тоже не особо хороший друг, честно говоря. Я знаю, что ты
не в настроении, но…
— Я не не в настроении, — со злостью огрызнулся Сириус. — Я разозлён. Слушай,

ты не знаешь, каково это, когда у тебя есть семья, которая занимается Мерлин
знает чем — люди, с которыми я родственно связан, Лунатик.
— О боже, смени уже пластинку, а?! — простонал Римус, наконец подливая

масла в огонь. Прости, Джеймс, подумал он, я не ты. — Бедный Сириус Блэк,
маленький избалованный мальчик со злой семьёй.
— Эй, следи за языком.
— Ну прости меня, но мы уже шесть лет это слушаем. Нет, я не знаю, каково это,
потому что у меня вообще нет семьи, что уж говорить о злой или доброй.
Знаешь, что у меня есть? Стая грёбаных оборотней, которые ждут, пока я стану
совершеннолетним, чтобы я наконец мог присоединиться к остальным монстрам.
— Лунатик…
— У меня есть какой-то чокнутый серийный убийца детей, чтоб его, который
ждёт меня. И больше ничего нет, честно говоря. У меня нет Поттеров, нет дяди…
у меня даже нет будущего. Поэтому, если не возражаешь, я бы не хотел сидеть
здесь и слушать твоё нытьё о том, как тебе трудно живётся.
Только где-то в середине своей речи он решил, что вылетит из комнаты после,
но надеялся, что это не было слишком заметно. Он не позволял себе так злиться
уже давно — и как всегда в этом был виноват Сириус. Он направился в
711/1533
библиотеку, потому что ему больше некуда было идти и потому что Сириус
почти точно не пойдёт туда искать его. Было странно идти по пустым коридорам
и лестницам. Портреты перешёптывались между собой, пока он шёл мимо них, и
ему это не понравилось.
Когда он пришёл в библиотеку, то осознал, что не запланировал следующий

шаг. Он оставил всё своё домашнее задание в комнате, так что даже не мог
свериться с записями. Наверное, он мог бы призвать их — но это немного рушило
весь смысл его ухода.
Римус просто подошёл к ближайшей полке, взял первую попавшуюся книгу и сел
в самое удобное кресло, которое смог найти. Книга была про зелья. Просто его
везенье. Впервые за несколько лет Римус использовал Лектиункула Магна,
чтобы читать. Так было проще, да и его мысли сейчас находились в таком
беспорядке, что трудно было сосредоточиться. И всё же чтение его немного
успокоило.
— Римус.
Он закрыл глаза и сделал вздох, прежде чем поднять голову.
— Прости, что накричал, Бродяга.
— Прости, что я ныл, — пожал плечами Сириус.
— Ну, иногда злиться — это нормально, — улыбнулся Римус, откладывая книгу в

сторону. Он поднялся и подошёл ко входу в библиотеку, где Сириус стоял,
спрятав руки в карманы словно провинившийся ребёнок. — Но я повёл себя как
мудак, я не должен был говорить всего этого.
— Ну, это всё правда. Я испорченный богатенький кретин.
— Ага, — ухмыльнулся Римус, взъерошивая его идеальные волосы. — Но я не

против.
— Можем заняться чем-нибудь из того, что ты предлагал? Если ты всё ещё

хочешь…?
— Чем именно? Шахматами?
— О да, — выгнул бровь Сириус. — Определённо шахматами.
***
— Хочешь поговорить об этом? — спросил Сириус вечером. Он наконец позволил

Римусу взяться за домашнее задание и тихо сам с собою играл в карты, которые
нашёл. Римус ещё никогда не видел, чтобы Сириус занимался чем-то таким
тихим, и постоянно бросал на него взгляды.
— Хм? — он оторвался от книги по травоведению, притворяясь, что полностью

поглощён идентификацией лепестков.
712/1533
— Хочешь поговорить об этом? — повторил Сириус, продолжая тасовать карты.
— Обо всей этой истории с Сивым?
— А, об этом, — у Римуса пересохло в горле. — Нет, не хочу. Но спасибо.
— Если ты уверен… — сказал Сириус, поднимая карту и перекладывая в другую

колоду. — Просто ты говорил мне, что не думаешь, что он ищет тебя, но вчера
ты сказал…
— Да, я знаю, — сказал Римус, чувствуя, как ускоряется его пульс. — Просто… не
хочу об этом думать сейчас. Ладно?
— Ну ладно, — Сириус поднял голову и улыбнулся.
Римус улыбнулся в ответ и почувствовал такой прилив любви к Сириусу Блэку,

что у него закружилась голова.
***
— Промах! — радостно воскликнул Римус, когда тапка Питера пролетела поверх

линии ворот.
— Чёрт, — вздохнул Сириус. — Я знал, что это было слишком амбициозно.
— Надо оставить это висеть, — сказал Римус, поправляя простыни. — Представь,

каково будет играть с парнями.
— Эванс заставит нас убрать.
— Только после того, как сама попробует, отвечаю.
— Она тебе нравится, да?
Римус бросил на него резкий взгляд.
— Только не это снова…
— Что?! — ухмыльнулся Сириус, левитируя яблоко из миски с фруктами, которую

оставили эльфы.
— Ты одержим идеей найти мне девушку.
— А вот и нет. Я просто не хочу, чтобы ты что-нибудь упустил, — Сириус закинул

яблоко в самую большую дыру и вскинул руки вверх. — Да!
— Пять очков, — с сарказмом ответил Римус. — Ты всё ещё отстаёшь на

двадцать, — он прочистил горло. — И я ничего не упускаю.
— Я знаю, что ты думаешь, что не упускаешь, Лунатик, но я просто говорю…
— Не говори.
713/1533
— Не злись на меня.
— Я не злюсь, — Римус с такой силой запустил чернильницу в простынь, что

промазал и забрызгал ткань ярко-синими чернилами.
— Ты выглядишь довольно злым, — Сириус опустил свою палочку и повернулся к

Римусу. Римус не посмотрел на него в ответ.
— Я не хочу себе девушку, сколько раз надо повторять?
— Я знаю, что ты говоришь так, но… Я не могу не думать, что этому должна
быть причина… Мне кажется, я её знаю, — Сириус неловко поёрзал, и Римус
искоса на него посмотрел, чувствуя, что его сердце сейчас выскочит из груди. В
конце концов, когда-то это должно было случиться. — Это из-за того, что ты
оборотень, да? — сказал Сириус.
Римус открыл рот и снова его закрыл. Серьёзно? Серьёзно?! Он сел, уронил
голову в руки и попытался не засмеяться. Сириус неправильно это воспринял и
ласково сказал:
— Ты переживаешь, что девчонка узнает, да? Но, я хочу сказать, Эванс знает, и
она нормально к этому относится, так что не вижу причин не найти кого-нибудь
ещё… И твои шрамы не такие страшные, как ты думаешь.
— О, правда? — фыркнул Римус.
— Да, — серьёзно кивнул Сириус. — Они крутые. И ты… Ну, знаешь, ты очень
привлекательный. Ты высокий, и ты, эм-м…
Римус с любопытством поднял на него взгляд. Сириус Блэк покраснел.
Господи боже, подумал Римус, и во что мы только ввязались?
***
— Как ты думаешь, как далеко зашли Пит с Дездемоной?
— Фу, почему ты вообще об этом думаешь? — Римус сморщил нос в темноте.
— Не знаю, — ответил Сириус. — Не могу уснуть.
Римус повернулся на бок и посмотрел через комнату на кровать Сириуса. Он мог

с лёгкостью разглядеть его силуэт, как он лежит на спине, закинув руки за
голову, и смотрит на занавески над собой.
— Не устал? — спросил Римус. Они оба были в его кровати всего час назад. Он
остро чувствовал его отсутствие, но с этим ничего нельзя было поделать.
— Видимо, нет. Не могу перестать думать о завтрашнем дне.
— Завтрашнем дне?
714/1533
— Последний день этого года.
— Ага, — это также будет их последний день вдвоём. Все должны были
вернуться первого января, и тот пузырь, в котором они жили последние
одиннадцать дней, лопнет. — Даёшь себе обещания на будущий год? — спросил
Римус, зевая.
— Не то чтобы. Всё как обычно, — это звучало грустно. — Вещи, которые я

должен перестать делать.
— Ну, — быстро думал Римус, — почему бы тебе не подумать о том, что ты

хочешь cделать?
— В смысле?
— О, не знаю, — Римус подавил ещё один зевок. — Например, о том, что хочешь
съездить в Лондон, как ты всегда говоришь? Магловский Лондон. Как следует
съездить, я имею в виду, а не просто в какой-то сомнительный барак в Майл-
Энд.
— О да! — взбодрился Сириус. — Надо будет сделать это летом. Может, сходим
на Карнаби-стрит?
— Не вижу причин не сходить.
— Я хочу научиться играть на гитаре.
— Ну, конечно, хочешь…
— И заночевать в кемпинге.
— М-м-м.
— И увидеть Боуи на концерте.
Римус мягко улыбнулся и уснул, слушая мечты Сириуса.
***
— Ты знаешь какие-нибудь заклинания для шитья? — задумчиво спросил Римус,

попивая чай в своём любимом кресле и глядя на простыни, которые сегодня
придётся снять.
— Откуда мне знать заклинания для шитья? — спросил Сириус с пола. Перед ним
стоял котёл, рядом лежала открытая книга, и он пытался создать свои
собственные фейерверки на Новый год.
— Я просто думал о простынях…
— Пф-ф, — Сириус махнул рукой. — Они даже не заметят.
— Ещё надо починить тот стеклянный шар, который мы разбили.

715/1533
— Не.
— И ещё, наверное, надо поискать шахматные фигурки, которые… эм-м…

пропали, — пару дней назад они случайно вышвырнули весь набор из окна. Они
призвали большинство фигур обратно, но королева и два слона до сих пор
лежали где-то в кустах.
— Слушай, все знали, что на Рождество мы тут останемся с тобой одни, —

ответил Сириус, осторожно проводя рукой над котлом. — Это была их
ответственность — запереть всё, что не должно быть вышвырнуто в окно.
— А кровать Питера?
— Она уже не издаёт странные звуки.
— Да, но она до сих пор хихикает, если на неё сесть.
— Он разберётся, как её починить, или Дездемона ему поможет. Ты слишком

сильно беспокоишься.
*БУМ*
Содержимое котла взорвалось Сириусу в лицо, опрокинув его на спину и

заполняя всю комнату пеленой лаймово-зелёного дыма. Римус закашлялся и
побежал открывать окно, стараясь не смеяться над удивлённым лицом Сириуса,
заляпанным чёрной копотью.
— Говорил тебе, надо было спросить Флитвика.
Пыль осела, и вся комната оказалась покрыта светло-зелёной жидкостью.

Сириус усмехнулся.
— Оставь это домашним эльфам. Я иду в душ.
В конце концов, он пошёл к Флитвику, и крошечный преподаватель чар был

только рад дать несколько советов по созданию идеальных фейерверков — без
каких-либо странных зелий и котлов.
— Правда, он заставил меня пообещать, что я не расскажу Макгонагалл, что это

он меня научил, — засмеялся Сириус. — Он очень вырос в моих глазах, наш
старина Флитти.
— Поверить не могу, что ты пошёл без меня. Это я лучший в чарах, —

пробормотал Римус, выползая из окна спальни, чтобы сесть на широкий карниз
рядом с Сириусом.
— Ты спал! — игриво пихнул его тот.
— И всё равно, — буркнул Римус, складывая руки на груди от холода. Их ноги

опасно свисали за край, но он больше не боялся высоты. Не так сильно, как
когда-то. Спасибо за это неустанным тренировкам Джеймса. Он немного
задремал пару часов назад, чтобы быть уверенным, что дотянет сегодня до
полуночи — до которой оставалось буквально несколько минут.
716/1533
На улице было очень темно, и, если не замечать редких звуков животных из
Запретного леса или мягкого уханья сов из совятни, они могли бы быть
совершенно одни в мире. Они сидели в тишине, пока последние секунды 1976
года ускользали под холодное зимнее небо. Римус чувствовал себя глубоко
довольным. Это была горькая радость. Он с нетерпением ждал встречи с
Джеймсом, Питером и девчонками. Он с нетерпением ждал весеннего семестра.
Но всё же, когда завтра Хогвартс-Экспресс прибудет на станцию, всё, что они с
Сириусом делили эти двенадцать ночей, придётся убрать и запереть до
следующего безопасного момента.
Сириус достал свои карманные часы — Поттеры подарили ему на

семнадцатилетие. Он поднял их, чтобы Римус тоже видел время. Оставалось
пять секунд. Сириус улыбнулся и сжал его колено.
— Готов? — он поднял свою палочку.
Римус улыбнулся в ответ и кивнул.
— Готов.
Песня в начале — «After All» от Дэвида Боуи.
*слова оригинала — deadly Sirius.

Слова «serious» (серьезный) и «Sirius» (Сириус) звучат одинаково, поэтому
Сириус часто использует игру слов, чтобы шутить на эту тему. Самая известная,
наверное, шутка это:
— Are you serious? (Ты серьезно?/ Ты Сириус?)
— I’m always Sirius. (Я всегда серьёзен/ Я всегда Сириус)
К сожалению, я не додумалась, как интересно перевести шутку на русский с
сохранением игры слов, поэтому если у кого-то есть идеи — буду рада их
услышать
717/1533
Шестой год: Восход Плохой Луны
Gather 'round all you people

Watch me while you can
Been trawling too long, I've been losing out strong
For the strength of another man
I've been hasty, wasty standing on the backstep
Waiting for the phone to ring
But this semi-acoustic love affair
Is driving me to the brink
I'm just looking for a friend
I'm just looking for a friend
You don't have to be a big wheel, you don't have to be the end
I'm just looking for, looking for a friend
Собирайтесь, вы, люди,

Смотрите на меня, пока можете,
Я путешествовал слишком долго, я терял свою силу
Ради силы другого человека.
Я торопился, попусту простаивая на задворках,
Ожидая звонка,
Но эта полуакустическая интрижка
Подводит меня к краю.
Я просто ищу друга,
Я просто ищу друга,
Тебе не нужно быть большой шишкой, тебе не нужно быть тем самым,
Я просто ищу друга.
Вторник, 1-е января, 1977 год.
— А вот и они! — Сириус подскакивал на месте рядом с Римусом, пока они

наблюдали за повозками без лошадей, подъезжавшими к воротам замка.
— Спасибо вселенной, — пошутил Римус. — Хоть какие-то умные люди, с

которыми можно поговорить.
— Ой, заткнись, на самом деле ты меня любишь, — пнул его Сириус.
Люблю, жалко подумал Римус, я на самом деле, блядь, тебя люблю. Но,
естественно, Сириус совсем не это имел в виду.
Джеймс сошёл с волшебной повозки словно солдат, вернувшийся с войны. Они с

Сириусом заулыбались друг другу, и Римус подумал, что на самом деле эти двое
должны целоваться, а не он с Сириусом. Лили и Питер спрыгнули с повозки
позади, и Римус обнял её, а ему улыбнулся.
— Хорошо провёл Рождество? — спросила Лили. — Спасибо за шоколад!
— Спасибо за перчатки, — ответил он и помахал руками, чтобы показать их. —

Очень тёплые.
— Да, спасибо за перчатки, Эванс, — Джеймс помахал своими руками в

718/1533
шерстяных перчатках.
Лили ярко покраснела и пробормотала что-то о том, что не хотела никого

оставлять без подарка.
Чуть раньше Римус и Сириус шли по замку пустыми коридорами, по которым

эхом разносился шёпот портретов и бродили туда-сюда жуткие призраки. Но
когда они возвращались все вместе, школа изменилась за считанные секунды.
Во всех коридорах слышались разговоры воссоединившихся друзей, каждая
арка и лестница была заполнена учениками в чёрных мантиях. Римусу казалось,
что он просыпался от странного и тихого сна.
Это было просто невероятно, насколько быстро всё вернулось к нормальному

состоянию: Питер и Дездемона практически сразу начали ссориться, Лили
прокляла Джеймса уже на ужине, Мэри рассказывала истории про своего нового
парня, на которые Марлин только успевала глаза закатывать. Сириус, конечно,
не сводил глаз с Джеймса, но Римус не мог не заметить взгляды других
девчонок, устремлённые на Сириуса — все рождественские открытки,
оставшиеся без ответа, сейчас вернутся ему бумерангом.
— Ну так что, чем вы двое тут занимались? — спросил Джеймс с полным ртом
ростбифа. — Вы не особо много рассказывали, когда мы разговаривали…
Сириус и Римус переглянулись на долю секунды, которой было достаточно для

Римуса, чтобы заметить зарождающуюся панику в глазах Сириуса и
ухмыльнуться Джеймсу.
— Само собой, бо́ льшую часть времени я пытался не дать Бродяге натворить
дел.
Джеймс и Питер засмеялись, и больше никому ничего не нужно было объяснять.

Сириус опустил плечи и расслабился, Римус наблюдал за ним из-под опущенных
ресниц. У них ничего не получится. Это просто невозможно.
Прошлой ночью, как раз перед тем, как уснуть, Римус принял решение. Ему
нужно поговорить с Сириусом. Какая ирония, что после долгих дней, когда они
только и делали, что говорили, решением, похоже, станет только ещё больше
разговоров. Но на этот раз он заставит Сириуса послушать.
Ему лишь нужна была возможность, и он понимал, что это будет сложно.
Возможность и немного времени. Пока что он был недостаточно смелым. Пока
что каждая песня, что он слушал, напоминала ему о Сириусе, каждое сопливое
предложение в книгах. Может, он не был готов отказаться от всего этого.
Сириус определённо не был готов. Римус попытался поговорить с ним, когда

прошло уже несколько дней после возвращения ребят, и Сириус принял
приглашение в Хогсмид от Эммелин Вэнс.
— Ты не думаешь, что нам пора прекратить? Разве тебе не кажется это немного
запутанным?
— С чего вдруг это может быть запутанным? Это же не одно и то же, — в

искреннем удивлении поднял брови Сириус.
719/1533
— Оу, — тихо сказал Римус. Он порадовался, что в этот момент они находились в
тёмной кладовой. — Разве нет?
— Ну, нет. Она девчонка. Ты — Лунатик.
— А это ещё что значит?
— Это значит… ну, знаешь. Ты и я… мы не… а она… эм… Ой, да бога ради, — он
разозлился и решил даже не пытаться объяснить. — Я просто не вижу никаких
причин останавливаться, ясно? Это же весело, разве нет?
— Да, — вздохнул Римус.
— Слушай, если кто-нибудь позвал бы тебя на свидание, то, естественно, я бы не

имел ничего против.
— Ясно, — кивнул Римус. — Как мило с твоей стороны.
— Ой, да ладно тебе, не будь таким… — Сириус начал целовать его шею, и после
этого у Римуса уже не было желания спорить.
На самом деле, у него было полно возможностей. Но когда всё было сказано и
сделано, он оказывался таким же слабым, как Сириус.
К тому же, это просто было секретом. Как однажды сказал Сириус задолго до
того, как всё стало сложным: «Ты не Лунатик, если у тебя нет секретов». Он мог
хранить секреты. Вот только это становилось всё сложнее — особенно с
приближением полнолуния, когда его нервы сдавали и каждая эмоция горела
прямо на поверхности. Он видел Сириуса с той или иной девчонкой, смотрел, как
она убирает катышки с его школьного джемпера, или поправляет его галстук,
или обнимает его за талию, и моментально желал разорвать её на кусочки.
Иногда он думал, что это должно быть очень заметно. Естественно, все это
видели — естественно, Джеймс это замечал? Ведь Римус мог сидеть рядом с
ними, или идти рядом, или завтракать, и когда в какой-то момент их взгляды с
Сириусом пересекались, невозможно же, чтобы никто другой больше не ощущал
этого?
Из-за этого он чувствовал себя виноватым. Римус гадал, врал ли он Сириусу

больше, чем Сириус врал самому себе. Римус не был с ним откровенен в том,
чего он хочет, в том, как много это для него значит, и в результате видел, что
только ещё больше сбивает Сириуса с толку. Лучше всего — рассказать всю
правду и разбираться с последствиями.
Но не прямо сейчас. Может, после полнолуния.
***
Четверг, 6-е января, 1977 год.
Римус очнулся на улице. Это было очень неправильно. По голубому небу над ним
плыли пышные облака. Вокруг стояли деревья с чёрными изогнутыми ветвями.
Ветер холодил кожу, а опавшие листья смягчали землю под его спиной.
Неправильно, но гораздо более приятно, чем обычно. Он моргнул от утреннего
720/1533
света, огляделся вокруг и увидел своих друзей, которые внимательно за ним
наблюдали. Сириус быстро снял мантию и подал ему.
— Вот, здесь прохладно…
— Что случилось? Почему мы не вернулись в хижину? — нахмурился Римус,

набрасывая на себя мантию. Он заметил, что Джеймс тяжело дышит и неловко
держит свою руку. — Я тебя ранил, Сохатый?
— Не специально, — покачал головой Джеймс, явно пытаясь успокоить Римуса.

— Ты был… ты всё время пытался убежать от нас, вот и всё. Мы не могли
заставить тебя бежать за нами, как обычно, даже Бродяга.
— Я помню… — нахмурился Римус и поднялся на ноги. — Мы охотились?
— Ты охотился, — сказал Сириус, как-то странно глядя на него. — Ты очень

сильно хотел найти что-то. В Хогсмиде.
— В Хогсмиде?.. — его сознание затопили воспоминания, будто из ночного

кошмара. Этот запах. Впервые он почуял его в канун Рождества в «Кабаньей
башке», и даже тогда он знал, что это было. Как он мог быть таким идиотом? —
Уверен, что ты не ранен? — снова спросил Римус, поднимая взгляд на Джеймса.
Джеймс твёрдо кивнул, его растрёпанными волосами играл утренний ветер.
— Пойдём, — он дёрнул головой. — Нужно вернуть тебя в хижину, пока мадам

Помфри не пришла…
Он последовал за ними, осторожно ступая по веткам и камням босыми ногами.
— Мы не сильно далеко, — сказал Сириус, медленно идя рядом с ним. — Мы

смогли как бы… загнать тебя в нужную сторону… Но ты всё время пытался
удрать от нас.
— Вам всем нужно вернуться в замок, — сказал Римус, не в силах встречаться с

ним взглядом. — Мне кажется… мне кажется, что-то случилось сегодня ночью.
— Ничего не случилось, Лунатик, — сказал Питер. — Мы не выпускали тебя из

виду, честно.
— Это хорошо, — кивнул Римус. Хижина уже появилась в поле зрения. — Но вы

всё равно должны идти. Поверьте мне.
К счастью, они ушли; они все до сих пор были сами не свои от того, что
происходило перед трансформацией Римуса обратно в человеческий облик, что
бы это ни было. Римус зашёл в хижину, оделся и тихо сел на диван в ожидании
мадам Помфри. Она не пришла. Вместо неё практически через час после
рассвета дверь открыла Макгонагалл.
— Мистер Люпин, — сказала она с привычной строгостью, словно собиралась

назначить ему отработку.
— Где мадам Помфри? — спросил он, внезапно почувствовав сильный холод.
721/1533
— Сегодня у неё есть другие дела, в Хогсмиде, — сказала профессор с
беспокойным лицом. — Она попросила меня помочь вам. Вы ранены?
— Нет, всё нормально. Что случилось в Хогсмиде?
— Пойдёмте, Люпин, — она быстро развернулась и пошла по тоннелю. — Если вы

в порядке, мы должны вернуться в замок как можно быстрее.
— Пожалуйста, — ему пришлось быстро идти, чтобы догнать её, что довольно
непросто, когда твои кости до сих пор не встали на место. — Пожалуйста,
профессор, что случилось в Хогсмиде?
— Боюсь, я не могу…
— Это был оборотень, да? Нападение?
— Римус, — она развернулась и посмотрела на него. Теперь они были уже одного
роста, и он до сих пор не перестал расти, — откуда вы знаете? — резко спросила
она.
— Я чувствовал его запах… другого оборотня. Я знал, что он близко. Это был не
я! Я клянусь.
— Конечно, мы бы узнали, если бы вы сбежали, — она казалась очень уверенной

в своих словах, так что он не стал возражать.
— Всё плохо?
— …Да.
— Кто-то умер?
— Боюсь, что так. Так. Мне правда нельзя об этом говорить, так что давайте
просто вернёмся обратно в замок, хорошо? Я знаю, что обычно Поппи оставляет
вас на день или два отдохнуть, но, как думаете, сможете сегодня пойти на
уроки? Я думаю, будет лучше, если мы избежим любых подозрений.
— Конечно.
— Вы можете прийти ко мне, если почувствуете себя нехорошо.
— Всё будет хорошо, — его голос был низким и пустым. Он никогда не встречал
другого оборотня. А теперь он знал, что другой оборотень где-то рядом.
— Римус, — сказала Макгонагалл, очень строго глядя на него, — в этом не было

вашей вины. В этом не было ничьей вины. Вы это понимаете?
— Да, профессор, — чаще всего было лучше просто говорить взрослым то, что
они хотят услышать. Может, он сможет написать Фероксу или даже Грюму.
Римус отчаянно хотел поговорить об этом с Сириусом наедине, но, наверное, ему
придётся немного подождать.
Теперь он всё знал. На Рождество в Хогсмиде был другой волк, и он ждал полной
луны. Он, должно быть, был на стороне Волдеморта — на стороне Сивого —
722/1533
потому что, по крайней мере, по мнению Римуса, нужно быть злым, или
чокнутым, или и тем и другим, чтобы поселиться рядом с людьми в полнолуние.
Должен ли он был сказать кому-то, что почуял запах другого оборотня в канун
Рождества? Мог ли спасти чью-то жизнь? Он не знал наверняка и не хотел
попадать в неприятности из-за того, что ускользнул в Хогсмид.
За завтраком Большой зал жужжал новостями; совы летали туда-сюда. Лили

специально села рядом с Римусом и держала его за руку под столом. Он
благодарно сжал её руку в ответ и подумал, как просто было бы влюбиться в
неё, если бы он мог.
— Это ужасно, — сказала Марлин со слезами на глазах, читая газету через плечо
Мэри. — Эта бедная женщина убита в своей постели…
Жертвами стала молодая пара, которая переехала в Хогсмид в ноябре. Оба

владели магией, но она была маглорождённой. Её убили, а мужа покусали, и
сейчас он находился в Святом Мунго. Их свадебная фотография заняла всю
первую страницу «Пророка», и Римусу становилось плохо каждый раз, когда он
смотрел на неё.
— Зверь всё ещё на свободе? — спросил Римус, прижав свободную руку ладонью
к столу, чтобы никто не видел, как он дрожит.
— Похоже на то, — подтвердила Мэри, поглощённая статьёй. — Никто не смог

поймать его. Сегодня не полнолуние, и мы в безопасности ещё хотя бы месяц,
наверное… В этом вся проблема с оборотнями — если их не поймать в
полнолуние, то как вообще их тогда ловить?
— Должен быть какой-то тест или что-то такое, — нахмурилась Марлин. —

Идентифицирующее заклинание.
— Да, — задумчиво ответила Мэри. — Возможно… но тогда можно просто

поймать не того…
— Ну, похоже, что они все на стороне Сами-знаете-кого, так что какая разница…
— Давайте поговорим о чём-то другом, — громко сказала Лили.
— Да, — кивнул Джеймс. — У нас следующим уроком защита от тёмных искусств

— у кого-нибудь уже получилось что-нибудь с Патронусом?
Пока что только у Джеймса. Через полчаса весь класс с открытым ртом смотрел
на огромного серебряного оленя, который призраком проскакал по кабинету.
Учитель зааплодировал и велел всем тоже попробовать — и у всех получилось с
разным уровнем успеха. У Лили вышла какая-то вспышка, но пока что было
непонятно, чем она является. У Питера совсем ничего не получилось. Сириус (ко
всеобщему удивлению) наколдовал что-то, похожее на собаку, но без чёткой
ясности Патронуса Джеймса.
Римус не почувствовал даже лёгкого импульса энергии в своей волшебной

палочке. Он этому не удивился — в такое утро, как сегодня, было трудно
надолго удержать в голове счастливую мысль, да и к тому же он был истощён
после ночи полнолуния.
723/1533
— У тебя получится, Лунатик, — подбодрил его Сириус, неловко похлопав по
спине, когда они выходили из кабинета. — У тебя всегда получается.
Римус кивнул и задумался, какое же счастливое воспоминание выбрал Сириус.

Римус использовал различные кусочки из их совместного Рождества, хотя это не
принесло хороших результатов.
— Я сейчас думаю о другом, если честно, — тихо сказал он, чтобы только Сириус
мог его услышать.
— Конечно, — так же тихо ответил Сириус. — Это понятно.
— Я знал об этом, — быстро прошептал Римус, когда последние ребята вышли из

класса. Сириус остановился и посмотрел на него ужасным взглядом, которым
смотрел утром. Римус схватил его за руку. — Я хочу сказать, не то чтобы знал, я
не знал, что это случится, но…
Сириус закрыл дверь за последним учеником и прошептал заглушающее

— Но что?
— Помнишь, мы ходили в «Кабанью башку»? — быстро сказал Римус, по-

прежнему шёпотом, потому что он, похоже, просто не мог повысить голос.
Сириус кивнул. — Я почуял что-то.
— Я думал, ты просто напился…
— Да, — кивнул Римус. — Наверное, я тоже так думал… или думал, что это
было… эм… ну, ты, потому что я хотел… — он прочистил горло. — В общем, это
точно был другой. Оборотень. Мне кажется, это была самка.
— Значит, не Сивый, — сказал Сириус с явным облегчением.
— Нет, — сказал Римус.
— Ну, спасибо Годрику за это, — Сириус сжал плечо Римуса. Его лицо быстро
приняло обеспокоенное выражение. — Но Лунатик, если ты можешь учуять их,
то, значит, они тоже могут…
— Я не знаю. Наверное.
— Ладно. Ладно. Ну, они не пришли за тобой, так что… Всё будет хорошо, — он
до сих пор держал Римуса за плечо, удерживая его на месте, словно якорь.
Римус подумал, что сейчас ему это было отчаянно необходимо. Все его
инстинкты кричали бежать.
На секунду Римус подумал, что Сириус может поцеловать его, но им пора было
идти на следующий урок, и учитель ЗоТИ вернулся, непонимающе постучав в
свою собственную дверь. Сириус выглядел разочарованным (или, по крайней
мере, в глазах Римуса — возможно, он просто хотел так думать) и последний раз
сжал его плечо, прежде чем отступить назад.
— Не говори Джеймсу! — поспешно сказал Римус, когда они открыли двери. —

724/1533
Пожалуйста, никому не говори.
— Ладно, Лунатик, — медленно кивнул Сириус. — Всё, что захочешь.
Песня в начале — «Looking for a Friend» Дэвида Боуи.
725/1533
Шестой год: Выдавая Секреты
Пятница, 14-е января, 1977 год.
Римус крутился и вертелся под одеялом, не в силах найти удобное положение.

Его кровать в Хогвартсе была одной из самых удобных, в которых он когда-либо
спал — ну, уверенное второе место после кровати у Поттеров. У него редко
возникали трудности с тем, чтобы уснуть. Но последние несколько ночей были
абсолютно бессонными.
Он не мог перестать думать об оборотне в Хогсмиде, о бедной мёртвой женщине

и о мужчине, который очнётся в Святом Мунго и узнает, что его жизнь
полностью разрушена. Римус страдал от этого всю свою жизнь — а этому
мужчине придётся обращаться в оборотня впервые, наверняка одному,
наверняка до сих пор в состоянии траура. Это было невыносимо. Ужасное
чувство вины давило на него.
Так что Римус не спал. Бо́ льшую часть ночи он читал, до тех пор, пока больше не
мог держать глаза открытыми. А сегодня он не мог сконцентрироваться даже на
книге.
Он перевернулся на живот в надежде, что это поможет. Нет, так его лицо
оказывалось вдавлено в подушку. Он повернулся на бок, но так у него болело
бедро. На другом боку его уху было слишком жарко. Он мысленно застонал от
бессилия.
— Эй, Лунатик, — прошептал Сириус и открыл занавески, — что случилось? — он

тихо заполз на кровать, зажёг палочку чарами Люмос и прошептал
заглушающее заклинание. Он сел на колени с края кровати и посмотрел на
Римуса.
— Прости, я тебя разбудил? — Римус прищурился от лишней яркости.
— Да, но это ничего, — Сириус поёрзал и растянулся рядом с Римусом.
— Оу, — Римус пристыжённо поджал губы. — Слушай, я сейчас не в настроении

для…
— О, нет, я тоже! В смысле… ну, вообще-то, раз ты упомянул это… Но нет, я не

из-за этого к тебе пришёл.
— Ладно.
— Ну так что, в чём дело?
— Не могу уснуть.
— Я уже понял. Хочешь покурить?
— Кончились сигареты.
— Ничего, у меня есть немного от Эммелин. Давай, пойдём вниз? Уже поздно,
там никого нет, и Сохатый нас прикончит, если мы будем курить в комнате.
726/1533
— Ладно, — Римус притворился, что идёт за Сириусом с неохотой. Втайне он был
в восторге, потому что:
1. Сириус волновался за него;

2. Сириус хотел провести с ним время наедине и не будить Джеймса.
На тот факт, что предложенные сигареты принадлежали девушке Сириуса,

Римус готов был смотреть сквозь пальцы. Внизу они уселись на небольшом
диванчике у окна лицом друг к другу, поджав колени к груди, так что если бы
Римус немного двинулся, коснулись бы друг друга ступнями.
— Так что, — Сириус зажёг сигарету, затянулся и передал Римусу, прежде чем
прикурить для себя. Наверное, так он производил впечатление на девчонок.
Римус тоже был впечатлён, но не собирался это показывать, — какой план?
— План? — нахмурился Римус.
— Ты не спал последние три ночи, и у тебя даже нет плана?! Ты уверен, что ты
точно Лунатик?
— Я хочу вернуться в «Кабанью башку», — без заминки ответил Римус.
Сириус метнул на него острый взгляд, но всё же медленно обдумал эту новость.
Он выдохнул дым, перевёл взгляд на убывающую луну за окном и затем вновь
повернулся к Римусу, чтобы сказать:
— Ладно. Ладно, мне кажется, я могу это понять, — он глубоко затянулся

сигаретой. — Невидимым?
— Нет, — Римус покачал головой, делая короткие нервные затяжки. — Нет, если
он там… если она там, то я хочу встретиться с ней.
— Римус. Нет.
— Почему нет? — с жаром выдохнул он. Он был готов поспорить, если Сириус
хотел поспорить. Это будет приятно; это будет хоть что-то.
— Потому что это опасно?! Потому что ты никогда не встречал её раньше и

ничего не знаешь о ней, кроме того, что она убила женщину несколько дней
назад?! Потому что тебе нет даже семнадцати и, если тебе придётся
защищаться с помощью магии, тебя могут вышвырнуть из школы?
Сириус не отводил взгляда от Римуса, пока говорил это. Римус шокировано

моргнул. Он затушил сигарету и поднялся, используя свой рост в качестве
преимущества:
— Ты не можешь приказывать мне, что делать. Просто не вставай у меня на

пути.
— Не веди себя так! Слушай, я понимаю, как ты себя чувствуешь…
— Ха.
727/1533
— Ладно, я не понимаю, — Сириус нетерпеливо покачал головой, — но я хочу,
чтобы ты был в безопасности!
— Я буду… до следующего полнолуния ещё полно времени, у неё не будет

никаких преимуществ…
— Ты не думаешь, что это именно то, чего хочет Сивый?!
— Что ты хочешь сказать? — прорычал Римус. — Что я веду себя как идиот?
— Нет, не как идиот, просто… безрассудно.
— Сириус Блэк читает мне лекцию по безрассудству? Как смешно.
— Эй, — Сириус со злостью поднялся на ноги.
Да, вот и оно, сказало что-то внутри Римуса, давай, вперёд.
— Ну, просто очень лицемерно с твоей стороны говорить мне подумать о своей
безопасности, — продолжил Римус, прекрасно понимая, как жестоко ведёт себя
сейчас. — Что-то тебя не беспокоила моя безопасность полгода назад!
Вся злость мгновенно испарилась с лица Сириуса, он поник, и Римус увидел, что
сделал.
— Это… это несправедливо, Лунатик, — тихо сказал Сириус.
Жизнь несправедлива, хотел сказать Римус — но он знал, как по-детски и

капризно это прозвучит. В этом споре никто не победит, и он уже устал, он был
просто измождён всеми этими мыслями, и переживаниями, и представлениями, и
бессонницей.
— Я должен с ней встретиться, — наконец сказал он. — Мне кажется, иначе я

сойду с ума. Мне кажется, я уже схожу с ума.
— Ладно, — Сириус пришёл в себя и провёл рукой по волосам. — Ладно, что

насчёт Ферокса, ты пытался с ним поговорить?
— Я думал об этом. Он попытается остановить меня. Грюм тоже. Это ведь они
изначально запретили мне ходить в Хогсмид.
— Ладно… ладно, мы пойдём, хорошо? Вместе. Мы скажем Джеймсу и…
— Я не хочу, чтобы кто-то ещё знал, — с чувством сказал Римус. — Это личное.
— Чёрт возьми, Лунатик, как с тобой всё сложно…
— Всё и есть сложно! Это, блядь, очень сложно, понятно? Но я должен это
сделать!
— Ладно! — Сириус поднял руки в призывающем к миру жесте.
Мы ссоримся, подумал Римус, мы ссоримся, и это он пытается успокоить меня.

Из-за этого у него немного закружилась голова, и он опустился на ближайший
728/1533
диван. Он наклонился вперёд и спрятал лицо в руках.
— Прости, — слабым голосом сказал он. — Я знаю, что я… просто это всё…
— Я правда понимаю, Лунатик, — Сириус сел рядом с ним. — Я пытаюсь помочь.
— Ты не можешь помочь, — сказал Римус. — Я должен сделать это один, я не

могу кем-то рисковать, это должен быть я, я должен… — Римус начал говорить,
но у него вышло лишь бессмысленное бормотание из-за недостатка сна. — Если
я встречусь с ней, то, может… мне придётся встретиться с Сивым, однажды. Я
просто знаю, что мне придётся. И я хочу… не присоединяться к нему, ничего
подобного, просто… узнать его. И понять. Почему он сделал то, что сделал, и
почему… почему он сделал меня тем, кто я есть.
Слёзы полились из ниоткуда, и он стыдливо закрыл лицо. Сириус молчал рядом с

ним.
— Лунатик… — он легко и осторожно положил прохладную ладонь на плечо

Римуса, словно Римус мог оскалиться и зарычать на него, как дикое животное. —
Он не сделал тебя тем, кто ты есть.
— Он сделал меня тем, что я есть, — о господи, теперь он уже рыдал. Он

пожалел, что вообще начал этот разговор, пожалел, что Сириус сидит сейчас
рядом с ним.
В последний раз, когда он ревел в подобной ситуации, он сидел рядом с

человеком, которого любит, и говорил слова, которые причиняли ему боль. Грант
обнимал его и дарил ощущение, что всё будет хорошо. Римус знал, что у него не
было никакого права ожидать того же от Сириуса.
Когда плечи Римуса начали дрожать, Сириус слегка двинулся, но никуда не

ушёл. Римус слышал, как он издал странный слабый звук — который мог
означать сочувствие или просто недоумение, но он подсел ближе, сплёл их
пальцы вместе и крепко сжал его руку. Это было так жалко, но Римус сжал
ладонь в ответ, выплакивая всю свою злость из-за Сивого, из-за бедной убитой
женщины, из-за кошмарной несправедливости всего происходящего.
***
Римус проснулся на рассвете, свернувшись на диване, укрытый шерстяным

пледом из сундука, стоявшего в углу общей комнаты. Он нахмурился в лучах
утреннего солнца, недоумённо моргая, пока не вспомнил, где находится. Сириус
до сих пор был рядом на другом конце дивана, откинув голову на спинку и
открыв рот во сне. Естественно, Сириус не храпел.
Хотел бы Римус понаблюдать за ним подольше в приглушённом утреннем свете,

но он всю ночь спал в неудобном положении, и теперь ему срочно было
необходимо потянуться. Он осторожно двинулся, но его конечности заскрипели
словно ветви древнего тисового дерева. Сириус вздрогнул, слегка закашлялся и
открыл глаза.
— Доброе утро, — буркнул он, потягиваясь. — Сколько времени?

729/1533
— Почти семь, — ответил Римус, бросив мимолётный взгляд на большие
напольные часы.
— Джеймс сейчас проснётся на тренировку.
— Да.
Римус спустил свои босые ноги на ковёр и растёр затёкшую левую ногу.
— По крайней мере, я поспал, — ответил он. — Прости за вчера.
— Пф-ф, — Сириус зевнул и махнул рукой. — Ерунда. Я видел нервные срывы

похуже.
— Что вы, два кретина, делаете тут в такое время? — Джеймс сбежал по
лестнице с метлой в руке. Он посмотрел на них, на их пижамы и плед Римуса. —
Вы здесь спали?
— Пришлось, — ответил Сириус, до сих пор потягиваясь. — Что угодно, лишь бы

не слышать твоего храпа.
Джеймс ухмыльнулся и покачал головой.
— Чокнутые. Не хочешь пролететь со мной пару кругов по полю перед

тренировкой, Бродяга?
— Не-а, — снова зевнул Сириус. — Я иду спать. Сегодня же суббота, Поттер,

чокнутый здесь только ты.
— Сегодня Хогсмид, не проспи, — предупредил Джеймс. — Прости, Лунатик, —

бросил он виноватый взгляд на Римуса.
— Ничего, — ответил он. — Идите и повеселитесь. Мне надо делать домашку.

Как всегда. В общей комнате будет тихо и спокойно.
— Тогда увидимся с вами на завтраке? — спросил Джеймс, уже наполовину

преодолев комнату в желании прийти на поле первым.
Скоро общая комната наполнится народом — сначала явится команда

Гриффиндора по квиддичу, потом самые ответственные ребята, которые хотят
разделаться с домашкой перед походом в Хогсмид, запланированным на
сегодня. Римус посмотрел на Сириуса:
— Ты правда собираешься снова лечь спать?
Сириус выгнул бровь:
— Да. Хочешь присоединиться?
Впервые за несколько дней Римус засмеялся.
730/1533
***
— Привет, Римус, можно здесь сесть?
Римус поднял слегка недовольный взгляд, причиной которого больше была

сложная карта по астрономии, чем прервавший его человек. Он быстро
улыбнулся, как только увидел этого человека, и кивнул.
— Конечно, Крис, выбирай, — он указал рукой на пять свободных стульев за

столом. Кристофер сел через один стул от Римуса. — Не захотел идти в Хогсмид?
— О, ну, я знал, что ты не сможешь пойти, и мне надо наверстать пару тем, так
что… — Кристофер выглядел немного взволнованным. Он сидел, крепко сжимая
в руках свой ежедневник и свитки пергамента, и бросал косые взгляды на
Римуса.
— Эм… не хочешь достать свою работу? — подсказал Римус, немного забавляясь

этой ситуацией.
— Да! Прости… — Кристофер быстро и неуклюже начал раскладывать записи,

густо покраснев.
— Ты в порядке, Крис?
— М-м-м, хм-м-м, ага…
— Ладно. Ну, я делаю астрономию, и у меня совершенно ничего не выходит. У

тебя же хорошо со звёздами и всяким таким, да?
— Да. Ну, не идеально, конечно. Но да, ладно, эм… Хочешь, чтобы я посмотрел?
— Спасибо, — Римус придвинул ему свою карту.
— О, ясно, вижу, что пошло не так, у тебя карта смещена на пару градусов… —
Кристофер достал свой компас и начал вымерять новую траекторию Венеры.
Римус был очень рад позволить ему разобраться с этим и начал листать свой
ежедневник. Ему нужно было сделать историю, но он запланировал оставить её
напоследок в качестве десерта. Наверное, можно сказать это Кристоферу, чтобы
разрядить обстановку; Крис тоже занимался подобным. Сириус бы лишь
недоумённо покачал головой и назвал его зубрилой.
Он почти открыл рот, когда Кристофер его опередил.
— Я начал читать кое-какие магловские книги, — поспешно сказал он, как будто
уже какое-то время собирался с духом сказать. — В Рождество.
— Правда? — вежливо улыбнулся Римус. Он вечно говорил Кристоферу, что тот

ограничивает сам себя, не читая книги немагических авторов. — И как тебе?
— О, просто супер. Больше всего мне нравится поэзия… — это было довольно
безобидное заявление, но Кристофер выглядел так, будто выдавал свой самый
страшный секрет. Его щёки уже были бордового цвета, и он старался не
встречаться с Римусом взглядом. — Мне, эм… мне нравится Оскар Уайльд, очень.
731/1533
— Да? — спокойно ответил Римус, гадая, к чему тот клонит.
Вообще-то, ему казалось, что он прекрасно понимает, на что намекает

Кристофер, но ему нужно было потянуть время, чтобы решить, как на это
отреагировать. Естественно, они же не станут говорить об этом здесь и сейчас, в
три часа дня в субботу в полупустой общей комнате? Какие-то первогодки
играли в каменные фигурки на ковре, бога ради!
— Да, и… и Кристофер Ишервуд, — отважно продолжил Крис. Это действительно

было смело, решил Римус. Возможно, это было самым смелым, что он когда-либо
видел.
— Ясно, да… — он прочистил горло, пытаясь найти правильный ответ. —

Возможно, тебе ещё понравится Трумэн Капоте.
Кристофер посмотрел на него, полурадостно-полуиспуганно.
— Они, эм-м… значит, они тебе тоже по вкусу? — теперь Кристофер принялся
так сильно кусать нижнюю губу, что Римус испугался, что тот её прокусит.
— Эм-м… да.
Он не знал, как чувствует себя из-за этого. У него уже довольно давно были
подозрения — больше, чем подозрения — касательно Кристофера. Но такого он
никак не ожидал. Кристофер с огромным облегчением наклонился вперёд:
— И как давно ты понял? — прошептал он.
Римус отстранился, паникуя из-за лишних ушей. Он быстро оглянулся вокруг и

почесал затылок.
— Боже, — выдохнул он. — Мне очень нужна сигарета. Не хочешь прогуляться?
Наверное, сейчас было самое худшее время, чтобы обсуждать это. Но Кристофер
был в этом не виноват. Кристофер не знал о ситуации с оборотнем, или о Сивом,
или об абсурдном отношении Сириуса к своей ориентации, или даже о том, что
мародёры планировали пойти на войну уже через год. Кристофер знал только
одну вещь, а Римус знал, что ему нужен был друг.
Они пошли в Астрономическую башню, зная, что там наверняка будет пусто —
сегодня все парочки ушли в Хогсмид. Они сели снаружи, прислонившись спиной
к стене, и Римус курил, пока Кристофер нервно теребил свои пальцы.
— Как давно ты понял? — снова спросил он.
— С пятнадцати лет, — ответил Римус. — Два года назад. А ты?
— Эм-м… кажется, у меня всегда были подозрения. Но. Да, может, только
несколько месяцев назад.
— Всё будет нормально, слышишь, — сказал Римус, надеясь, что звучит

искренне. Это не было полной ложью — но он не знал наверняка.
— А остальные мародёры знают? Про тебя?

732/1533
Римус вздрогнул, вспомнив жар кожи Сириуса на своей ранее этим утром. Как
Сириус держал его за руку, пока он ревел. Как Сириус ушёл с завтрака
пораньше, чтобы встретить Эммелин. Он покачал головой:
— Не-а. Пока нет.
— Мои друзья тоже не знают. Ты единственный, кому я рассказал.
Римус не знал, что сказать. Наверное, не у всех был свой Грант. Он то ли

усмехнулся, то ли вздохнул:
— Прости, Крис. Хотел бы я дать тебе какой-нибудь совет или ещё что, но я сам
ничего не понимаю.
— Ничего страшного. Просто приятно знать, что есть кто-то ещё… с маглами
точно так же?
— Хм? Оу, ну… ну, такие маглы тоже есть, да. Очевидно, Оскар Уайлд и тот,
другой. Раньше за это могли посадить в тюрьму, но теперь это нормально. Ну.
Не нормально. Это не… В смысле, до сих лучше не быть таким, я думаю. Что
насчёт волшебников?
— То же самое, — угрюмо ответил Крис. — Лучше не быть.
Они молчали какое-то время. Римус закурил вторую сигарету. Это становилось
ужасной привычкой; теперь он уже не мог подняться по лестнице без одышки.
— Римус? — сказал Кристофер.
— Да?
— Я рад… эм-м, я рад, что раз уж есть кто-то ещё, кто… знает… то я рад, что это
ты.
Боже, подумал Римус, тебе обязательно быть таким чертовски милым?
***
В общем и целом, у него вышла очень занятая суббота. И она ещё не

закончилась, сказал себе Римус, лёжа без движения в темноте и ожидая, пока
дыхание друзей выровняется, и он поймёт, что они уснули. Он пытался лежать
тихо и неподвижно, чтобы обмануть Сириуса — он не мог позволить помешать
себе сегодня. Ему нужно было идти.
Да, ладно, он сказал Сириусу, что не пойдёт в «Кабанью башку». Или что, по
крайней мере, не пойдёт без него. Но, оправдывался перед собой Римус, это
было слишком важно, он должен пойти один. Он не мог взять на себя ещё
больше ответственности за безопасность других людей. И вообще-то, мрачно
подумал он, начиная тихо выползать из комнаты и пряча мантию Джеймса в
руках, кто Сириус вообще такой, чтобы требовать чего-то от Римуса? То, что
между ними происходит, по всей видимости, не значит, что у них теперь
появились какие-то особые права друг на друга. Сириус не может получить всё,
что хочет.
733/1533
Он накинул на себя мантию-невидимку в темноте лестничного пролёта, тихо
прошёл по пустой общей комнате и через проход за портретом. У него была его
Карта, его волшебная палочка и больше ничего.
Быстрее, чем ожидал, Римус добрался до статуи горбатой ведьмы и спустился в

тоннель, идя с необычной для себя скоростью. Ему не нужно было зажигать
палочку, как он обычно делал, когда остальные были с ним. Он просто уверенно
рассекал холодный воздух, а запах шоколада становился всё сильнее с каждой
минутой, и никогда ещё он не был таким неаппетитным.
Он без проблем вышел из главной двери «Сладкого королевства», хотя на

всякий случай захватил с собой украденную у Мэри шпильку. И вот совершенно
внезапно он оказался там: стоял совершенно один в Хогсмиде. Он продолжил
идти, это было единственным вариантом. Он уже чуял её запах, она всё ещё, или
совсем недавно, была здесь. Сердце Римуса тяжело забилось с бешеной
скоростью. Он ещё никогда в жизни так сильно не боялся — сильнее, чем в
прошлом году, когда очнулся и узнал, что сделал Сириус.
Рядом с «Кабаньей башкой» он наконец остановился, чтобы перевести дыхание.

Теперь запах был очень сильным. Свет просачивался сквозь грязные окна паба, и
Римус видел, что внутри мало народу, только несколько посетителей. Он снял
мантию и вдохнул холодный январский воздух.
За его спиной послышалось движение, звук, похожий на восторженный вздох.
— Вот ты где! И кто же этот красивый мальчик?
734/1533
Шестой год: Длинная Ночь
Она представляла собой совсем не то, чего он ожидал. Ну, он не знал,

чего ожидать — но явно не этого. Она была маленькой, но рядом с ней он
чувствовал себя ниже ростом. Острые, угловатые черты её лица казались ещё
чётче из-за бритой головы и огромных, будто затянутых пеленой серых глаз,
которые с сумасшедшим блеском смотрели на него. У неё был широкий рот с
разбитой губой, которая плохо заживала. Шрамы у неё тоже были; так же много,
как и у него, но они были почти незаметны под сложным кружевным узором
небольших кругообразных татуировок, украшавших её обветренную кожу в
непонятной последовательности.
— Римус Люпин, — произнесла она низким хриплым голосом. У неё была

ужасная, устрашающая улыбка. Она показывала сразу все зубы — в плохом
состоянии, пожелтевшие и неровные. — Я ждала тебя, мой дорогой.
Он мгновенно достал свою палочку и принял позу дуэлянта.
— Брось это! — рыкнула она и подняла руку — под её длинные, жёлтые,

изогнутые ногти забилась грязь.
Его палочка отлетела на землю, и Римус, схватив ртом воздух, застыл на месте.
Она стояла в нескольких метрах от него, и его палочка была в зоне
досягаемости, но он не мог пошевелить ни единым мускулом. Она засмеялась,
выдыхая в холодный воздух клубы белого пара.
— Я видела тебя здесь в канун Рождества, — сказала она и указала рукой на

тёмную аллею. — Я видела тебя там, с человеком. Я проследила за вами.
— Чего ты хочешь? — спокойно спросил он, пригвоздив её к месту взглядом. Она

была отталкивающей, грязной: по мантии, сшитой из густого меха какого-то
животного, ползали вши и другие паразиты. Она воняла лесом, гнилью, кровью.
Но, несмотря на это, что-то тянуло его к ней — что-то знакомое, безопасное,
долгожданное. Стая, прорычал откуда-то из глубины волк. Стая.
— Мы хотим тебя, брат, — сказала она и сделала шаг вперёд.
Она опустила руку, и Римус почувствовал, как его тело расслабилось, и

машинально отступил назад.
— Мы? — спросил он, набравшись храбрости и снова обретя способность

двигаться. Он подхватил свою палочку, и она позволила ему.
— Мы. Наши, — она подошла ещё ближе. Она переставляла одну ногу впереди
другой, словно животное, ступая по мостовой босыми ногами, чёрными от грязи.
— Кто «наши»? — спросил он, быстро бросая взгляд за спину. Он был почти у
дверей. Если он достаточно далеко отойдёт назад, то его будет видно из окон
паба.
— Наша семья, Римус Люпин.
— О, правда? — спросил он, увлечённый своим отступлением к пабу. Ему нужно

735/1533
подойти ближе к людям. — Ну, — он попытался улыбнуться, — если мы семья, я
должен угостить тебя…
— От тебя несёт человеческим страхом, Римус Люпин, — сказала она, склонив

голову набок.
— Прости, — пожал он плечами. — Так ты будешь пить или нет?
— Если ты этого хочешь.
— Отлично… — он с облегчением открыл дверь и зашёл в тусклый паб. Он

никогда не чувствовал себя особенно «безопасно» в «Кабаньей башке», но он
ещё никогда не был так счастлив находиться среди других волшебников, были
ли они тёмными или нет. Здесь сидели человек пять или шесть, включая
бармена с белой бородой. Несколько посетителей подняли взгляды из-под
капюшонов, когда два оборотня вошли внутрь — но если они и догадывались о
чём-то, то ничем этого не выдали.
Она села за стол, ни на секунду не сводя глаз с Римуса. Он не заказал выпить,

просто сел напротив и положил обе ладони на стол, чувствуя, что это был самый
безопасный вариант; надеялся, что она расценит это как знак, что он не
собирается нападать на неё.
— Так что? Ты знаешь моё имя. Скажешь своё? — он не знал, откуда вдруг
взялось его высокомерное отношение — было ли это секундное безумие или
результат его собственной глупости, но пока что оно сохраняло его в целости и
сохранности.
— Ливия.
— Ливия…? — переспросил он, ожидая услышать фамилию.
— Нам не нужны другие имена. Мы принадлежим стае.
— Ладно, ясно. Значит… тебя послала стая?
— Меня послал мой отец.
— Сивый?
Она не ответила, лишь продолжила пялиться на него своим странным жёстким

взглядом. Он чувствовал, что ей было не место в помещениях. Подол её мантии
был в грязи, как и её кожа, насколько он видел. Присмотревшись получше, он
понял, что её татуировки были не простыми кругами, а фазами Луны.
— Сивый действительно твой отец? — спросил Римус, не повышая голос.
— Он и есть наш отец, — сказала она.
— Заказывайте или уходите, — рядом с их столом возник высокий седой бармен.

Римус поднял на него взгляд в надежде, что тот умеет читать мысли:
— Эм-м… Сливочное пиво, пожалуйста.
736/1533
Ливия ничего не сказала, но бармен даже не обратился к ней, лишь щёлкнул
пальцами, и перед Римусом возникла бутылка. Он отошёл обратно за барную
стойку. Римус опасливо вытер горлышко и сделал глоток. Пиво было слишком
выветрившимся и недостаточно холодным.
— Ладно, — снова сказал он Ливии. — Ты в стае Сивого. Это, эм-м… наверное,

классно? Ты…
— Я звала тебя, Римус Люпин, — перебила Ливия, откидываясь на спинку стула.

Римус был уверен, что ещё ни разу не видел, чтобы она моргнула. — Я слышала,
как ты звал меня, ты так красиво пел.
— Ты имеешь в виду в полнолуние…
— Я ждала так долго, как могла, но добыча была слишком хорошей, а я

проголодалась… — она сверкнула взглядом, будто вновь переживая охоту. —
Почему ты не пришёл ко мне? Они не заперли тебя; я несколько дней после
этого следовала за твоим запахом.
— Я не убийца, — сказал он. — Я не охочусь.
Она засмеялась.
— Безумие. Что они сделали с тобой, мой бедный брат? Отец сказал, что ты
страдаешь в руках людей, но я не знаю, насколько сильно.
— Я не страдаю, — возмущённо ответил Римус. — Мне повезло. Они заботятся

обо мне.
— Бедный мальчик, — грустно сказала она. — Ты не знаешь. Но конечно, в этом

нет твоей вины. «Как могли они видеть что-то, кроме тени, если им никогда не
позволяли поворачивать голову?»
— Платон? — с любопытством спросил Римус, выпрямившись. — Сивый

разрешает вам читать магловскую философию?
— Мой отец не ставит мне никаких ограничений. Мой отец хочет, чтобы я была
свободной, сильной и мудрой.
— И убийцей.
— Волки не убивают. Ты знаешь это, Римус Люпин.
— Но ведь мы и не волки, правда? — прошептал он. — Не всё время.
— Мы те, кто мы есть, — ответила она. Ей нравился этот разговор, он видел это.
— Ты можешь носить эту форму и махать своей глупой палкой, но ты знаешь,
что со мной у тебя больше общего, чем с кем-либо в замке, — она облизнула
губы. — Я пришла, чтобы вернуть тебя домой, Римус Люпин.
— Почему сейчас?
— Время пришло, — она наклонила голову. — Отец предпочитает дождаться,

когда мы станем совершеннолетними — так мы приходим к нему с истинным
737/1533
пониманием нашего места в мире; места, которое людская грязь заставила нас
принять. Но теперь у нас нет времени ждать.
— Я не пойду с тобой, — сказал он. — Моё место здесь. Я волшебник.
Она снова зашлась низким смехом, который хрипом отдавался в её лёгких и

говорил о долгих холодных зимах, проведённых в беспощадно суровых условиях.
— Волшебник, — разочарованно выплюнула она. — Подумать только, что такой

величественный зверь, как ты, стремится быть подобным существом! Ты не
знаешь и половины той силы, которой обладаешь, Римус Люпин. И Дамблдор
тоже не знает.
— Я всё равно никуда не пойду.
— Отец подозревал, что с тобой будет сложно. Он очень хочет встретиться с

тобой.
Из-за этой фразы по спине Римуса пробежали мурашки. Она снова улыбнулась,
читая его, как книгу. Римус сухо сглотнул, невзирая на сливочное пиво.
— Я хотел бы с ним встретиться, — с трудом сказал он.
— В своё время, — кивнула она. — Как только ты поймёшь своё место.
— Какой он? — Римус почти выдохнул этот вопрос. Глаза Ливии засияли, и ему
показалось, будто она больше не видела его; она представляла себе что-то
потрясающее.
— Он изумительный.
— Ты так думаешь?!.. — Римус с невероятным трудом сдерживал эмоции. — Ты

называешь его своим отцом после того, что он с тобой сделал?
— Он возвысил меня, — шикнула она, снова сфокусировавшись на нём и сведя

брови. — Он подарил мне величайшее сокровище. И он подарил его тебе, Римус
Люпин. Твой отец зовёт тебя домой.
— И ты здесь именно за этим, ведь так? — он осмотрел её с головы до ног. Она

слегка пожала плечами.
— Мой отец надеялся, что я буду той, кто сможет убедить тебя. В канун
Рождества я поняла, что он ошибался — мы не знали, что у тебя другие желания,
— она снова облизнула губы, оценивая его взглядом. — Это не проблема, хочу
тебе сказать. Стая никого не дискриминирует. Ты найдёшь кого-нибудь себе по
вкусу.
— Я никуда не пойду, — повторил он. — Можешь передать ему. И я хочу, чтобы

ты исчезла до следующего полнолуния.
— Не льсти себе, мой дорогой брат, — она выгнула бровь. — Я здесь по приказу
отца. Я пришла поговорить с тобой, и больше ничего.
— Ты убила женщину!
738/1533
— Волки не могут убить, Римус Люпин. Я ждала тебя. Когда ты не пришёл, я
пошла за зовом природы. Это нелегко, я знаю. Понимание того, что мир не такой,
каким кажется, очень болезненно даётся. Но ты научишься. И ты придёшь к нам.
Она начала выстукивать ритм на пропитанном пивом столе своими

отвратительными ногтями, и Римус снова почувствовал себя обездвиженным.
Она улыбнулась и медленно провела чёрным пальцем по его руке. Это было
омерзительно, противно, отталкивающе, от этого у него по всему телу бежали
мурашки, но он не мог двинуться с места.
— Они запрут тебя точно так же, — прошептала она. — Посадят тебя в клетку,
скуют и свяжут, пока ты не свихнёшься от голода. Ты будешь разбитым и
преданным. Ты будешь один, будешь жить в страхе. Это обещание, Римус
Люпин.
Его сердце бешено стучало о его рёбра, от ужаса кружилась голова, но он не

мог двинуться, заговорить, отреагировать. Она впилась ногтями в его руку, и он
даже не мог воскликнуть, но слёзы боли навернулись на его глаза, когда тёмная
кровь выступила из разорванной кожи.
— И ты приползёшь к нам на коленях, разбитый, и твой отец примет тебя с

распростёртыми объятиями и любовью всей стаи. Ты больше никогда не будешь
одинок.
Раздался хлопок.
Кто-то телепортировался в паб и отвлёк на себя внимание Ливии. Римус не мог

повернуть голову и посмотреть, но она бросила взгляд в сторону, по-прежнему
сжимая руку Римуса изо всех сил, и её лицо стало злым и разочарованным.
— Аргентум крео! — закричал хриплый голос, и Ливия вскрикнула, отпустила

Римуса и закрыла лицо руками, когда заклинание метнуло на неё серебряную
цепь, которая обвилась вокруг её шеи и рук. Застонав от боли, она шепнула
Римусу:
— Скоро увидимся, брат! — и телепортировалась с оглушительным хлопком.
Серебряная цепь блестящей змеёй упала на пыльный пол, и Римус отпрыгнул,

наконец освободившись. Он отвернулся от своего освободителя, и его вырвало.
Рука пульсировала болью, а голова кружилась от близости серебра.
— Фините, — снова раздался хриплый голос, и цепь (и содержимое его желудка)

мгновенно испарилась. — Прости за это, Римус.
Лео Ферокс сел напротив него, там, где всего несколько секунд назад сидела
Ливия. Римус сморгнул слёзы и покачал головой, быстро вытирая рот рукой.
— Ничего… — выдавил он, чувствуя себя слабым и разбитым до мозга костей. —

Спасибо.
— Ты в порядке? — спросил Ферокс, и его голубые глаза наполнились

родительским беспокойством.
739/1533
— Думаю да, просто серебро… — Римус кивнул, сжал рану на руке и сделал
глоток сливочного пива, чтобы избавиться от горького привкуса во рту. — Да, —
он снова кивнул.
— Хорошо, — лицо Ферокса стало строгим. Он протянул руку через стол и дал
Римусу смачный подзатыльник. Римус вскрикнул и дёрнулся, больше от шока,
чем от боли. Он обиженно взглянул на Ферокса. Бывший учитель смотрел на
него в ответ. — Значит, ты сможешь сказать мне, какого чёрта ты о себе
возомнил!
— Я… она была…
— Я прекрасно знаю, кем она была. Мы выслеживали её неделями.
— Мы?
— Мы с Грюмом, — нетерпеливо ответил Ферокс, будто это было неважно. —

Разве я не говорил тебе, насколько опасен Сивый? Разве я недостаточно ясно
изъяснился?!
— Достаточно, — нахмурился Римус. — Но я могу самостоятельно принимать

решения.
— Я вижу, — фыркнул Ферокс.
Высокий седой бармен возник у Ферокса за спиной с бокалом огневиски. Ферокс

принял его и осушил одним глотком.
— Спасибо, Аберфорт, — кивнул он бармену, и тот кивнул в ответ и снова ушёл

за стойку. Ферокс покачал головой, явно до сих пор не остыв. — Тебе повезло,
что он тебя увидел. Тебе повезло, что он знает достаточно, чтобы обратиться к
Грюму, прежде чем к кому-нибудь ещё!
— Почему, кто это такой? — Римус повернулся посмотреть.
— Это неважно, — рявкнул Ферокс, снова привлекая внимание Римуса к себе. —

Но тебе чертовски повезло.
— Ладно, ладно! — Римус опустил взгляд на свои руки. Рана перестала

кровоточить, но очень неприятно болела. Кто знает, какая грязь была у неё под
ногтями. — Простите.
— Этого недостаточно, Римус! — глубоко вздохнул Ферокс. — Ты повёл себя

глупо и безрассудно, и тебя могли убить! Ты знаешь, чего они хотят? Ты знаешь,
зачем она тебя ждала?!
— Да, — грубо бросил он и сложил руки на груди, стараясь не задеть рану. —

Она рассказала мне.
Ферокс с яростью фыркнул:
— Они хотят сделать тебя одним из них!
— Я уже один из них! — закричал Римус и вскочил на ноги так быстро, что
740/1533
опрокинул стул на грязный пол и привлёк всеобщее внимание. Римусу было
плевать. Он понёсся к двери. Ферокс последовал за ним. Римус пошёл быстрее,
направляясь к «Сладкому королевству». — Вы мне не отец. Вы даже больше не
мой учитель, так что отвалите и оставьте меня в покое!
Его ужас так быстро превратился в злость, голова всё ещё раскалывалась от
серебра и от подзатыльника (прямо как чёртова Надзирательница, грёбаные
взрослые все, блядь, одинаковые), рука сильно болела и чесалась. Но Римус
даже в лучшие дни был не самым быстрым парнем. Ферокс легко догнал его и
схватил за плечо.
— Эй! Слушай, может, я немного погорячился, но… господи боже, Люпин! Ты нас
всех так напугал!
Римус остановился на этих словах.
— Всех?
Ферокс снова вздохнул:
— Пойдём. Лучше мне вернуть тебя в замок. Кое-кто уже ждёт.
Прежде чем они пошли к замку, Ферокс отправил Патронуса — огромную

длинноногую птицу — сообщив в Хогвартс, что они оба в порядке.
— Значит, Дамблдор знает, — вздохнул Римус.
— Боюсь, что так.
— Полагаю, Макгонагалл тоже.
— Тебя ждёт море отработок, Римус, не буду врать.
Римус фыркнул и впервые спокойно поднял глаза на Ферокса. Вообще-то, ему

больше не приходилось задирать голову. За те два года, что они не виделись,
Римус здорово вырос, и их глаза теперь были на одном уровне. У Ферокса до сих
пор были золотые волосы, он был притягательно красив и довольно потрёпан, но
он больше не был тем героем, которого Римус боготворил в тринадцать лет. Он
был обыкновенным человеком — солдатом на войне, как и все они.
— Мне правда жаль, — сказал Римус. — Я знал, что это глупо, даже не могу
объяснить это.
— О, ты не должен ничего объяснять, парень, — Ферокс хлопнул его по плечу. —

Это ожидаемо, учитывая всё, что ты знаешь про него.
— Я никогда не встречал другого… оборотня… до этого, — сказал он. — Они все

такие?
Ферокс искоса на него глянул.
— А ты как думаешь?
Римус подумал над этим, пока они шли, и в итоге покачал головой.
741/1533
— Нет, думаю, такого не может быть, — вздохнул он. — Люди бывают плохие и
хорошие. Волшебники бывают плохие и хорошие. С чего бы монстрам чем-то
отличаться?
— Римус, старина, если бы ты смог заставить всех остальных понять это, мне
кажется, у нас сейчас не было бы войны.
***
Его привели прямо в кабинет Дамблдора. Римус ещё никогда не бывал внутри, и
в плане тревожности это было сравнимо со встречей с Ливией. Это была
большая комната с высокими потолками, портретами по всем стенам, высокими
полками и шкафами, набитыми различными интересностями. К его ужасу,
Дамблдор был один, сидел за своим столом и писал что-то на длинном листе
пергамента. Римус стоял в тишине минимум пять минут.
— Мистер Люпин, — наконец сказал директор, — мы, похоже, всегда

встречаемся при самых неприятных обстоятельствах.
— Да. Справедливо, — кивнул Римус. У него выдалась слишком тяжёлая ночка,

чтобы переживать из-за того, что скажет Дамблдор. Я сказал, что буду
сражаться за твою правду, старик, чего ещё ты от меня хочешь?
Дамблдор пристально следил за его непринуждённостью.
— Сегодня ты совершил очень опасный поступок.
— Ага, — он поднял свою забинтованную руку.
— Ты знаешь, что я говорю не об этом.
— Знаю, — ответил Римус, опустив голову в попытке изобразить раскаяние. Если

бы у него не было возможности остыть благодаря разговору с Фероксом,
возможно, он мог бы сказать гораздо больше. Я знаю, профессор, что вы
говорили не о телесных повреждениях, которым я мог подвергнуться. Это,
очевидно, наименьшая из ваших забот, учитывая, что я разрывал себя на куски
восемь лет до того, как хоть кто-то решил вмешаться.
Естественно, Дамблдор ничего не знал о секрете мародёров. Возможно, он знал

о попытках мадам Помфри помочь Римусу, но даже если это и так, он не
проявлял никакого интереса.
Так что Римус заткнулся и принял своё наказание в надежде, что в конце концов
Дамблдор отпустит его, и он сможет просто вернуться в свою кровать. Его
ждала лекция об ответственности и зрелости. Суровое напоминание, что война
— это больше, чем он сам, и что его личные мотивы не имеют значения.
— Нам всем приходится идти на жертвы… — (ага, внутренне нахмурился Римус,

видимо, кому-то больше, чем другим). — Ты понимаешь, Римус?
— Да, директор.
После этого ему пришлось детально пересказать Дамблдору их разговор с

742/1533
Ливией. Там не было ничего полезного — Римус сам не мог не почувствовать
разочарования из-за того, как мало ему удалось узнать. Однако Дамблдор,
казалось, был доволен — он всегда казался довольным по тому или иному
поводу. Через несколько часов в одном из шкафов со стеклянными дверцами
начали бить большие часы, и Римус осознал, что уже три утра. Он подавил зевок.
— Да, — кивнул Дамблдор, будто Римус только что сделал весьма интересное
замечание. — Наверное, на сегодня достаточно. Вы можете идти спать, мистер
Люпин.
Римус сонно кивнул и поднялся, потирая бедро, которое болело от того, что он
весь вечер сидел на твёрдых деревянных стульях.
— Профессор? — позвал он перед уходом. Дамблдор вернулся к своему письму и,

казалось, не услышал Римуса, поэтому он просто продолжил: — Ливия сказала,
что я и половины не знаю о своей силе. И она была способна на магию без
волшебной палочки, и магию без слов, и…
— Её таланты не выходили за рамки привычного, мистер Люпин, — ответил

Дамблдор, не поднимая взгляда. — Она явно занималась тёмными искусствами
и, возможно, вполне себе талантлива. Не углубляйтесь в это.
— Ну ладно, — ответил Римус, ещё более разочарованный. — А… а профессор

Ферокс ещё здесь?
— Мистер Ферокс останется в Хогсмиде на несколько дней. Доброй ночи, Римус.
— Эм-м… доброй ночи, директор.
Профессор Макгонагалл ждала его в коридоре за дверью. Она выглядела

разъярённой, но ничего не сказала.
— Я уверена, вас достаточно отчитали для одной ночи, — строго заметила она.
— О, — вздохнул Римус. — Я могу ещё немного послушать, если вам от этого

станет легче.
Она подняла бровь и цокнула языком, но не остановилась. Когда они подошли к

портрету Полной Дамы, она остановилась и сказала:
— Два месяца отработок, каждый вечер, за исключением полнолуний. И

передайте этим мальчишкам, чтобы немедленно ложились спать.
Он заполз в общую комнату и обнаружил Джеймса, Сириуса и Питера в пижамах.

Джеймс мерил шагами ковёр у камина, Питер опирался на локоть в попытках не
заснуть, а Сириус, который сидел с совершенно прямой спиной в кресле, вскочил
на ноги в тот момент, как увидел Римуса.
— Ты, что, думаешь, это какая-то игра?! — закричал он, подлетая к Римусу. —
Сбегать вот так в одиночку!
— Пожалуйста, не надо, Бродяга, я валюсь с ног… — вздохнул Римус,

скривившись. К нему снова вернулась головная боль. Он просто хотел лечь спать
— достаточно разговоров на сегодня.
743/1533
— Ты имеешь хоть малейшее представление, каково было проснуться и узнать,
что ты сбежал?! — продолжал кричать Сириус.
Римус поднял бровь, глядя на него. Сириус моргнул, сделал шаг назад и опустил
взгляд:
— Для всех нас, я имею в виду.
— Могу представить, — ответил Римус. — И мне жаль, но можно я просто пойду

спать? Вы все сможете наорать на меня утром.
— Да, отвали, Блэк, — подошёл Джеймс и положил руку на плечо Сириуса.

Сириус непреклонно сбросил её. Джеймс вздохнул и снял очки. — Уже поздно,
мы все устали. Ты точно в порядке, Лунатик?
— В порядке, — кивнул Римус. Он был безумно, безумно благодарен Джеймсу

Поттеру.
744/1533
Шестой год: Переговоры
Следующим утром он проспал так долго, как только смог, чтобы отложить
неизбежный конфликт. Он не мог говорить с ними, ещё нет, не до тех пор, пока
его мысли не встанут на место. У них будет так много вопросов — на одни он не
мог ответить, на другие не хотел. Он мылся дольше обычного — что-то от Ливии,
казалось, прилипло к нему, и он вывернул кран до упора в попытке кипятком
смыть это ощущение. Раны от ногтей, которые она оставила на его руке, уже
заживали, но до сих пор чесались под шерстяным джемпером.
Умывшись и одевшись, Римус подошёл к своему чемодану, нашёл чистый свиток

пергамента и начеркал неаккуратное предложение:
«Если вы всё ещё в деревне, хочу снова с вами поговорить.»
Он поспешно свернул пергамент, спрятал в карман и направился в совятню. Все

мародёры сидели в общей комнате в таком же состоянии, что и ночью. Римус в
панике посмотрел на них, затем опустил голову и продолжил идти.
— Лунатик, подожди… — они пошли за ним, все трое, через проход за

портретом. Всё равно они не могли обсуждать это в открытую, он это знал, и они
это знали.
— Я иду в совятню, — сказал он, не замедляя шаг.
— Разве ты не хочешь позавтракать? — спросил Питер.
— Потом.
— Лунатик, давай поговорим о том, что случилось ночью? — спросил Джеймс

таким же уставшим голосом. Римус предположил, что он взял на себя бремя
разбираться со злостью Сириуса. Хорошо, пусть кто-нибудь другой ненадолго
этим займётся.
— Не здесь.
К сожалению, они пошли за ним в совятню — которая оказалась совершенно

пустой — если не считать сов, конечно, большинство из которых спали.
— Кому ты пишешь? — сразу спросил Сириус. Римус закрыл глаза, вздохнул и

начал привязывать свою записку к ноге ближайшей совы.
— Фероксу. Моему бывшему профессору.
— Зачем?!
Римус уронил верёвку, которую использовал, и цокнул языком из-за того, что ему
пришлось наклоняться за ней. Потом спокойно продолжил объяснять:
— Он в Хогсмиде. Я видел его ночью, но хочу увидеться снова.
745/1533
— Что он делал в…
Римус снова цокнул, в третий раз пытаясь привязать записку к ноге чересчур
подвижной совы. Сириус стоял слишком близко, нарушал его личное
пространство, требовал от него ответов, и Римус с трудом мог
сконцентрироваться.
— Он работает с Грюмом, и его призвали сюда, чтобы он вернул меня…
— Кто призвал?
— Да блядь, дай мне минуту, а?! — огрызнулся Римус.
Сириус отстранился с таким выражением лица, будто очень сильно хотел

сказать что-то ещё, но всё же прикусил язык. Джеймс снова положил руку ему
на плечо. Римус проигнорировал их обоих и привязал записку к сове — может,
чересчур крепко, потому что она со злостью клюнула его, перед тем как улететь
в сторону деревни. Может, ему стоит остаться здесь, это не займёт много
времени. Но его живот заурчал. Он повернулся и посмотрел на своих друзей:
— Ладно. Завтрак?
— Ты собираешься рассказывать…
— Да, Бродяга, хорошо. Давайте, эм-м… возьмём тосты или ещё что и пойдём на
улицу, ладно?
Это они и сделали. В Большом зале Римус намазал маслом по меньшей мере пять
тостов, завернул их в салфетку и запихнул в карманы мантии. Мародёры
последовали за ним, наблюдая исподтишка, потому что до сих пор не знали, как
с ним обращаться.
— Так, — сказал он, когда они вышли на улицу, — вы все заткнётесь и дадите
мне всё рассказать, ясно? Не перебивать.
Они серьёзно кивнули в ответ. Он увидел, что Сириус поджал губы. Хорошо, со
злорадством подумал Римус, хоть раз ты послушаешь меня. Так что он
заговорил.
Это оказалось гораздо легче, чем рассказывать Дамблдору — по крайней мере,

он знал наверняка, что мародёры на его стороне. Он попытался объяснить всё,
стараясь исключить из рассказа любые эмоции. Он знал, что поблизости был
оборотень. Он пошёл искать его, встретил Ливию, Ферокс вмешался.
— Грюм говорил со мной летом, — в конце объяснил он. — Он сказал мне кое-
что, из-за чего я… я просто начал думать, чем могу помочь, вот и всё. Я должен
перестать смотреть на свою маленькую пушистую проблему как… ну, как на
проблему. Если мы вступаем в войну с тёмными существами, то я как тёмное
существо обязан…
— Ты не тёмное существо, — вдруг сказал Джеймс. — Ты наш Лунатик.
Римус пожал плечами. Он бы не поставил на то, что Джеймс перебьёт его

первым, но сейчас он был довольно-таки рад этому. Между ними повисла пауза;
746/1533
больше ему нечего было рассказывать. Джеймс до сих пор смотрел на него,
немного сведя брови. Он поправил очки на носу, очевидно, глубоко в своих
мыслях. Питер, естественно, выглядел очень взволнованным. Он смотрел в пол и
ломал руки. Римус не смотрел на Сириуса. Вместо этого он начал искать свои
сигареты.
— Так, — сказал Джеймс, тяжело сглотнув, — теперь она ушла, да? Женщина-
оборотень?
— Ливия, — сказал Римус, зажав сигарету в зубах. — Да, мне кажется, Ферокс её
спугнул.
— Чертовски верно, — кивнул Джеймс, который чувствовал себя комфортней,

пока говорил. — Могу поспорить, что с Грюмом на хвосте она ещё не скоро
вернётся, да? Так что, у тебя большие проблемы? С Дамблдором?
— Я так не думаю, — вздохнул Римус и потёр больное бедро. — Мне кажется,

Дамблдор больше волновался из-за того, что я помешаю его шпионскому кружку,
чем из-за нарушения каких-то правил.
— Он бы не хотел, чтобы ты пострадал. Чтобы кто-либо из нас пострадал, —

искренне сказал Джеймс. Он смерил взглядом неловкую позу Римуса. — Пойдём,
там есть скамейка, сядешь и доешь свои тосты.
Они медленно пошли к краю озера, где стояло несколько каменных скамеек. На
улице было слишком холодно, чтобы кто-нибудь ещё вышел из замка в такое
время в воскресенье. Римус смотрел на утренний туман над тёмной
поверхностью воды и жевал остатки корочек. Сириус до сих пор ничего не
сказал, с самой совятни, и Римус пытался этого не замечать. Сириус чувствовал
себя преданным — Римус знал это так же уверенно, как знал своё имя.
Преданным, хотя у него не было права так себя чувствовать. Это никак тебя не
касается, хотелось ему одёрнуть молчаливого, печального Сириуса.
— Поверить не могу, что мы проспали самую интересную ночь в этом году, —

пихнул Джеймс Римуса, пытаясь привнести немного лёгкости в довольно
мрачную атмосферу.
— Она была не такой уж интересной, — ухмыльнулся в ответ Римус, давая ему

то, чего тот хотел. — Всё прошло дерьмово. Если бы не Ферокс… не знаю.
— Думаешь, она могла бы телепортироваться с тобой? — спросил Питер, до сих

пор выкручивая свои пухлые руки.
— Не знаю, — ответил Римус. — Мне кажется… по крайней мере, у меня

сложилось впечатление, что ей нужно было, чтобы я согласился. Будто это я
должен был принять решение, иначе они, наверное, просто могли бы загнать
меня в угол все вместе и похитить.
— Вот и хорошо! — воскликнул Джеймс, победно хлопнув себя по ноге. — В этом

нет проблемы, не так ли? Ну, я хочу сказать, даже вопроса нет.
— Нет, конечно, нет, — быстро сказал Римус. — Я никогда не присоединюсь к

Сивому.
747/1533
— Вот и хорошо, — довольно повторил Джеймс.
Римус посмотрел на свои руки, до сих пор жирные от тостов. Он вытер их о свои
штаны. Конечно, нет. Конечно, он никогда. Вот только.
— Лунатик? — позвал Джеймс, чувствуя его странное молчание.
— Я никогда не присоединюсь к нему, — осторожно сказал Римус. — И Ливия

была… она была ужасна, но, — он сделал вдох, — не всё, что она сказала, было
неправдой.
— А это ещё что значит? — взорвался Сириус. Римус до сих пор не смотрел на
него, ему стало жарко.
— Просто то, что… ну, волшебники очень несправедливо к нам относятся и… и…

ох, вам не понять.
Сириус вскочил на ноги, как будто раскалённый до предела. Он зыркнул на

Римуса, как будто собирался заорать на него. Затем развернулся и очень быстро
ушёл.
— Блэк! — поднялся Джеймс. — Эй!
— Ничего, — махнул рукой Римус. — Прости, не надо было ничего говорить, я не

могу объяснить нормально.
— В последнее время этого кретина так легко задеть, — вздохнул Джеймс, не

отводя взгляд от уходящего Сириуса.
— Иди за ним, если хочешь, — сказал Римус. — Серьёзно, ты лучше всех

разбираешься с ним, когда он такой. Мы с Хвостом найдём тебя позже, ладно?
— Ладно… — сказал Джеймс, срываясь с места. — Спасибо, Лунатик!
— Эти двое иногда так странно себя ведут, — сказал Питер, провожая Джеймса
взглядом. — Клянусь, я теперь никогда не знаю, о чём все говорят. Всё только о
войне, война то и война это…
— Да, немного достало, правда, — ответил Римус. Он сказал это с сарказмом, но

до бедного Питера всегда долго доходило.
— Да, ты меня понимаешь, да, Лунатик? Я просто думаю… нам шестнадцать,

разве нам нельзя подумать о чём-то другом, кроме как о том, чтобы «поступать
правильно» всё время? Раньше мы веселились.
Римус слушал его вполуха. Он потянулся и снова потёр бедро, чтобы проверить,
нормально ли оно двигается.
— Я, наверное, пойду спать, Пит. Или в библиотеку. Не хочешь пойти

встретиться с Деззи?
— Что? Ты не знал?! — недоверчиво уставился на него Пит, помогая ему

подняться на ноги.
748/1533
— Что знал? — спросил Римус, прогибаясь в спине ещё раз, чтобы наверняка.
— Она меня бросила.
— О, блядь, — моргнул Римус. — Прости, друг! Это тоже случилось сегодня

ночью?
— На прошлой неделе, — ответил Пит с нехарактерной для него прохладцей в

голосе.
— Прости! — снова пристыжённо сказал Римус. Ему казалось, что он особо не

разговаривал с Питером уже несколько недель — так сильно был занят
Сириусом, и стаей оборотней, и Сириусом, и Кристофером… Он решил, что
должен исправиться по отношению ко всем своим друзьям. В конце концов,
когда ему исполнится семнадцать, у него больше никого не останется. — Мне
правда стыдно, Хвост, — ласково сказал он. — Хочешь тогда лучше поиграть в
шахматы?
***
Римусу было искренне жаль, когда он узнал о Питере и Деззи. Она никогда не
была по-настоящему частью их компании, но была достаточно милой девушкой и
делала Питера счастливым — она давала ему что-то, чего не было у Сириуса и
Джеймса, и этот факт сам по себе был особенным. Причиной расставания,
предположительно, послужило изменение взглядов. Они встречались с
четырнадцати лет, а в шестнадцать, похоже, Дездемона захотела немного
расправить крылья.
— Может, она ещё передумает? — предположил Римус, пока они с угрюмым

Питером играли в шахматы.
— Сомневаюсь, — вздохнул тот. — Мне кажется, она втюрилась в этого Романа

Ротерхайда. Урод. Слон на Е3.
— Я думал, с ним встречается Мэри.
— Мэри встречается со всеми, — злобно фыркнул Питер. — Она как женская

версия Бродяги.
Ответ Ферокса пришёл вечером этого дня.
«Римус!
Боюсь, я не могу пригласить тебя в Хогсмид, но могу встретиться с тобой
вечером понедельника в замке. Встретимся у Большого зала в 6 вечера.»
Это его устраивало. То, что ему нужно было спросить, он мог спросить где
угодно. В понедельник Римус, как обычно, был на уроках, а в обед рассказал о
встрече мародёрам. Сириус снова начал с ним разговаривать, но не как раньше.
После каждого малюсенького шага вперёд они двое, похоже, делали три
огромных шага назад.
— Сегодня я снова встречаюсь с Фероксом, — объяснил Римус. — Так что

749/1533
увидимся позже вечером.
Он знал, что у Джеймса сегодня была тренировка по квиддичу, на которую

также придёт Питер, раз теперь у него нет девушки. Сириус сел прямее.
— Нам тоже пойти?
— Зачем? — спросил Римус, пришпилив его к месту холодным взглядом. Сириус

пожал плечами и опустил глаза на свой суп.
К тому времени, как наконец наступили эти шесть часов, Римус уже практически
мерил шагами коридоры. Он не хотел казаться слишком нетерпеливым, так что
ждал наверху и начал спускаться по главной лестнице только в 6:01. Это
оказалось своего рода ошибкой. К тому времени, как он подошёл к Большому
залу, профессора Ферокса уже нашла Мэри и завела с ним разговор.
— Римус! — улыбнулась она, пока он спускался. — Смотри, кто здесь!
— Я здесь, чтобы встретиться с мистером Люпином, — легко улыбнулся Ферокс и

пожал руку Римуса. Это ощущалось так по-взрослому.
— Я пытаюсь убедить его вернуться и снова нас учить, — радостно объяснила

Мэри. — Мы скучаем по вам, правда же, Римус?
— Эм… да, конечно, — кивнул Римус в ответ. Мэри улыбнулась и коснулась его
руки, прислоняясь к нему будто бы очень привычным жестом. Он не мог
вспомнить, чтобы она делала так раньше.
— Вы можете подождать здесь? — спросила она Ферокса, по-прежнему держа

Римуса. — Марлин спустится через минуту, она будет безумно рада вас увидеть.
— Боюсь, нам пора идти, — по-доброму сказал Ферокс. — Может, в другой раз,
мисс Макдональд. Римус, пойдём?
Римус последовал за Фероксом вверх по лестнице, а не в зал, оставляя Мэри

внизу.
— Я подумал, что нам не помешает немного приватности, — пробормотал

Ферокс. — Профессор Кеттлбёрн любезно позволил одолжить мой старый
кабинет.
Римус лишь один раз заходил в кабинет учителя ухода за магическими

существами — чтобы попросить о продлении срока сдачи эссе до конца
полнолуния. Кеттлбёрн был в некотором роде спартанцем, предпочитавшим
вовсе не украшать кабинет, но при этом по всему помещению были разложены
стопки бумаги. Ферокс аккуратно убрал всё взмахом палочки, прежде чем
призвать напитки и две тарелки для ужина. Еда появилась точно та же, что и в
Большом зале — сегодня ветчина, яйца и жареный картофель.
— Моё любимое, — улыбнулся Ферокс и жестом велел Римусу начать есть.

Несколько минут было тихо, они были заняты ужином, и Римус наслаждался
новизной трапезы наедине с другом, а не в компании сотни других людей.
— В общем, — сказал он, отправив картофелину в рот, — я хотел поговорить о

750/1533
Ливии.
— Посмотрите на него, — кивнул Ферокс. — Два года назад я не мог вытянуть из

тебя и двух слов о себе.
— Наверное, больше нет времени быть застенчивым. Идёт война.
— Я чертовски хорошо это знаю, — вздохнул Ферокс. — Ладно, начинай, парень.
— Ладно, — Римус сделал глубокий вздох. — Я не хочу присоединяться к ней — к

ним — к Сивому. Я не хочу быть частью их… их стаи или чего-то подобного.
Ферокс кивнул, но ничего не сказал. Римус, осмелев, продолжил:
— Но… я думаю, что с лёгкостью могу их найти. Думаю, они могут найти меня. И
они до сих пор хотят меня. Ведь именно этого хочет Дамблдор, правда? Чёрный
вход к оборотням. Я могу это сделать. Знаю, что мой поступок был глупым — и
не повторю его снова. Не повторю, пока я в Хогвартсе. Пока хотя бы не стану
совершеннолетним. Но… я знаю её, теперь знаю, какие они, я не боюсь. Я могу
это сделать.
— Понятно. Это Дамблдор сказал…
— Нет, но я не идиот, — пренебрежительно сказал Римус. — Он не просил меня

что-либо делать, потому что он никогда не просит. Просто следит за тем, чтобы
ты понял, чего он от тебя хочет. Но есть кое-что, чего хочу я.
— И что же это?
— Я не стану регистрироваться в Реестре после своего дня рождения, — твёрдо

сказал Римус. — Не раскрою себя Министерству. Я проверял информацию — если
я это сделаю, мне придётся приходить к ним на три дня каждый месяц. Они
запрут меня — это моё предположение, потому что информация, которую они
дают, не совсем конкретна. Таким образом, я не смогу выполнять свою миссию.
Если Дамблдору нужен шпион, значит, ему нужно, чтобы меня нельзя было
отследить.
— Понятно, — снова сказал Ферокс, — но…
— Я не закончил, — огрызнулся Римус. — После. Если мы победим. Я хочу

амнистии для оборотней. Даже для стаи Сивого. Естественно, не для Сивого, но
для его последователей.
— Римус, это абсолютно…
— Нет, — Римус сложил руки на груди. — Вы не знаете. Может, Ливия и

чокнутая, но она права. Выбор между свободой на стороне Сивого и
заключением на стороне Министерства совершенно прост.
Ферокс очень долго на него смотрел. Римус пил тыквенный сок, его горло
пересохло, его сердце билось так сильно, что он боялся, что Ферокс это
услышит.
751/1533
— Эти вещи не зависят напрямую от Дамблдора, — медленно сказал Ферокс.
— Херня, — Римус слишком сильно поставил стакан на стол.
— Я могу передать ему это, — сказал Ферокс со вздохом поражения. — Но я не

могу ничего обещать.
— Ну, — прохладно ответил Римус, — мне исполняется семнадцать через два

месяца. Это и будет крайним сроком.
— Чёрт возьми, — Ферокс почесал затылок. Он казался больше впечатлённым,

чем разозлённым. — Прямо сейчас ты даже наполовину не напоминаешь мне
Лайелла. Что случилось со вспыльчивым мальчишкой, который всегда попадал в
передряги?
— Я всё ещё вспыльчивый, — просто ответил Римус. — Мне кажется, Лайелл

тоже был таким. Не то чтобы я считаю, что Дамблдор может решить все мои
проблемы. Но я хотел выложить карты на стол.
— Справедливо, — кивнул Ферокс. — В любви и на войне все средства хороши,

да?
— А мне откуда знать, — ответил Римус.
Их тарелки вдруг испарились и затем появились вновь с большими кусками

шоколадного торта, украшенного фруктами. Они тихо принялись их есть, оба
погружённые в свои мысли, время от времени бросая друг на друга взгляды.
— Как всё идёт с Грюмом? — небрежно спросил Римус. — Думаю, вы не можете

мне ничего рассказать.
— Ты думаешь верно, — кивнул Ферокс. — Но с Грюмом всё хорошо. Он

совершенно чокнутый, но я рад, что он на нашей стороне.
— А Ахиллес?
— Ахиллес в порядке, — улыбнулся Ферокс. — Он сейчас с моей подругой. Кстати

говоря — как давно длится ваша любовь, а, Люпин?
— Что?! — Римус уставился на него распахнутыми глазами. Ферокс засмеялся:
— С мисс Макдональд? Я бы сказал, что тебе лучше подходит Марлин, но,

наверное, сердцу не прикажешь, да?
— О! — расслабился Римус. — Нет, Мэри просто подруга.
— Хм, — хмыкнул Ферокс, не особо ему поверив. — Тогда из-за чего твой
характер так изменился?
— Почему это должно быть из-за девчонки? Два года — долгий срок, —
раздражённо сказал Римус. — Не то чтобы я внезапно изменился. Слушайте, я
впервые сказал, что помогу Дамблдору сражаться, когда мне было
четырнадцать, — попытался объяснить он. — И потом в прошлом году Джеймс
752/1533
Поттер сказал нам, что планирует присоединиться, как только закончит школу,
и мы все сказали, что тоже это сделаем, и я… Я всегда собирался это сделать,
знаете, но просто потому что Сириус с Джеймсом так хотели. У меня самого
никогда по-настоящему не было на это причин.
— Мы все будем страдать, если победит Сам-знаешь-кто, — сказал Ферокс.
— Да, наверное, — дипломатично кивнул Римус. — Я знаю это. Но я имел в виду…

ну, раньше для меня никогда в этом не было ничего личного. Теперь, когда я
встретил Ливию, я вижу, что после школы меня не ждёт ничего хорошего,
неважно, кто именно победит. Теперь я хочу чего-то для себя. Если выживу.
— Ты не должен сравнивать себя с ними, Римус. Со стаей.
— Но у меня нет другого выхода, не так ли? Все остальные сравнят. Вы знаете
моего друга, Сириуса Блэка?
— Не особо, — ответил Ферокс. — Поттеры взяли его к себе, да? Зная его семью,
я думал, что это было немного странно.
— Вот именно! — с триумфом сказал Римус. — Сириус мой лучший друг, и

гриффиндорец, и Поттеры любят его — но для всех остальных он до сих пор
лишь член семьи Блэк. Он проведёт остаток своей жизни, пытаясь им не быть,
неважно, как много хороших поступков он совершит. Потому что люди никогда
не забывают подобные вещи — они думают, что то, что ты есть, делает тебя тем,
кто ты есть. Точно так же и со мной.
Теперь Римусу уже трудно было объяснить. Ферокс выглядел совершенно

растерянным. Он тяжело вздохнул:
— Простите, что пришлось действовать через вас. Вы единственный человек,

которого я знаю, кто общается с Дамблдором и кому я доверяю. Который
доверяет мне.
Ферокс снова посмотрел на него с твёрдым выражением лица:
— Я попытаюсь, Римус. Ты многого просишь.
Римус нахмурился. Он подумал о Ливии — о её босых ногах, потрёпанной

одежде; её ужасном кашле и пустом взгляде. Так жить нельзя.
Возможно, он многого просит. Но Римус никогда в жизни ни о чём не просил. Он

надеялся, что Дамблдор это помнит.
753/1533
Шестой год: Мэри, Мэри
Mary, Mary, where you goin' to?

Mary, Mary, can I go too?
This one thing I will vow ya,
I'd rather die than to live without ya,
Mary, Mary, where you goin' to?
Мэри, Мэри, куда ты идёшь?

Мэри, Мэри, можно мне пойти с тобой?
Это та вещь, в которой я тебе клянусь,
Я лучше умру, чем буду жить без тебя,
Мэри, Мэри, куда ты идёшь?
Пятница, 5-е февраля, 1977 год.
Остаток января пронёсся мимо одним большим размытым пятном, в то время как
Римус просто пытался вернуться к нормальному состоянию. Полная луна выпала
на начало месяца, и Римус пригрозил, что больше никогда не пустит мародёров к
себе в хижину, если они не пообещают на этот раз остаться внутри. Он понимал,
что в конце концов он сдастся и позволит им снова выпускать его в лес — но
считал, что они должны действовать осторожно, хотя бы в первое время.
Резкий разлад с Сириусом болезненно ему давался, и всё только усложнялось

тем фактом, что их отношения (какими бы они ни были) всё это время были
секретом. Римус вернулся к своей привычной тактике, закапываясь с головой в
учёбу, в то время как Сириус был полностью поглощён Эммелин. Он хандрил,
Римус знал это. И, возможно, впервые не винил его за это. Вся эта дурацкая
ситуация только доказала Римусу, что им нужно покончить с происходящим как
можно быстрее. Становилось всё труднее оставаться просто друзьями, тогда как
необходимо было быть друзьями прежде, чем кем-то ещё.
Проблема была в том, что Сириус ни разу не приходил к нему с той ночи, когда
они уснули в общей комнате. Римус ужасался от одной мысли, что это могло
значить, что всё уже и так было кончено — что Сириус самостоятельно пришёл к
этому выводу и попросту решил остановиться. Но Римус не позволит этому
случиться. Они не могли закончить, даже двух слов не сказав друг другу об
этом. Ведь так?
«Ты держал меня за руку, — хотел сказать он. — Ты видел, как я плачу».
На следующий день после февральского полнолуния Римус, как обычно, лежал в

больничном крыле и размышлял обо всём этом. На его руке зиял порез, и мадам
Помфри приказала ему потренировать свои целительные чары на самом себе.
Это было бы довольно просто, но он слишком устал после трансформации.
— Ты должен попытаться, дорогой, — без капли сочувствия сказала ведьма. —

Ты хотел самостоятельно ухаживать за собой после полнолуний, так что
придётся научиться находить для этого силы.
Он потрогал рану, которая уже всё равно начала заживать сама собой, и
предпринял ещё одну вялую попытку залечить её. Ничего. Шрамы, оставленные
754/1533
Ливией, теперь побледнели до нежно-розового цвета, и мадам Помфри думала,
что со временем они полностью исчезнут, потому что изначально не были
нанесены магией.
— Ты можешь идти, — крикнула она из своего кабинета. — Если ты просто

собираешься сидеть здесь и дуться… лучше иди и встреться со своими
друзьями.
Римус не стал заморачиваться и говорить, что как раз на друзей — или на

одного конкретного друга — и дулся. Но он никогда не думал дважды, если она
давала ему разрешение уйти, так что быстро встал, оделся и поспешно покинул
больничное крыло.
— Увидимся во вторник! — бросил по пути к выходу.
Время уже было послеобеденное, и у него всё равно оставался только один урок
— уход за магическими существами — для которого у Римуса не было особого
настроения. Он и без того опережал всех в классе, и никто не будет по нему
скучать. Какое-то время он просто бесцельно шатался по коридорам, думая о
Сириусе и Эммелин, о том, как он вообще собирался… погодите минутку.
Он остановился и нахмурился, глядя на ближайший портрет. Что-то в нём было

не так. На картине был изображён пожилой волшебник с жидкими волосами и
аккуратной небольшой бородкой, который смотрел в огромный золотой
телескоп. Почему-то на нём красовался криво сидящий объёмный ярко-красный
волнистый парик. Похоже, этот парик совсем не мешал волшебнику — он
продолжал настраивать телескоп, тихо бормоча что-то под нос. Римус фыркнул
и посмотрел на следующую картину.
На этой он увидел группу молодых, красивых, пышнотелых пастушек, пасущих

стадо — все они тоже были в красных париках. Так же дела обстояли и со
следующим портретом — ведьма несла огромное ведро фруктов, и её красные
волосы подпрыгивали на каждом шагу. И со следующим — довольно
устрашающим монахом, чей красный парик вообще был надет поверх капюшона.
Ни один изображённый субъект, похоже, не имел ничего против обновления
стиля, пока Римус зачарованно следовал за странными волосами до пролёта
третьего этажа.
— Бродяга! — воскликнул Римус, когда нашёл виновника.
Сириус, сунув руки в карманы, расслабленно болтал с портретом хихикающей

морской нимфы в огромной позолоченной раме. Увидев Римуса, она завизжала и
нырнула в морские волны.
— О, Лунатик, зачем ты её спугнул? — щёлкнул языком Сириус. — Я вот-вот

собирался наложить на неё заклинание.
— Это великолепно! — ухмыльнулся Римус, указывая рукой на вереницу картин,

мимо которых прошёл. — Почему ты не рассказал мне, что собираешься
сделать? Джеймс тоже в этом участвует?
— Да, на нём восточное крыло, — кивнул Сириус, переходя к следующей

картине. — Эта идея появилась у нас только сегодня утром, когда мы шли
обратно в комнату. Прости, я думал, ты ещё будешь спать.
755/1533
— Мадам Помфри меня отпустила…
— А, ясно. Ты, наверное, идёшь в библиотеку или что-то типа того? Я здесь почти
закончил, тебе не обязательно оставаться.
— Нет, я…
— О, чёрт!
Большие напольные часы в Большом зале начали отбивать секунды, значит

двери классов вот-вот откроются и все ученики начнут покидать кабинеты,
чтобы идти на следующий урок.
— Они узнают, что это мы! — сказал Сириус. — Быстро! — он достал из-под
школьной мантии мантию-невидимку и поднял как навес.
Римус поспешно забрался под неё и слегка присел, чтобы компенсировать

разницу в росте. Они прижались к стене и стали ждать. Двери начали
открываться по одной, и толпы учеников заполнили до этого тихие коридоры.
Они с Сириусом были невидимы, без шансов на отступление, и Римус осознал,
что это была лучшая возможность за несколько дней.
— Эй, — прошептал он Сириусу прямо в ухо и почувствовал, как тот напрягся. —

Ты всё ещё на меня злишься?
— Что ты…
— Ты избегаешь меня.
— Нет, не избегаю, — Сириус вдруг резко подался назад, когда какая-то

девчонка прошла слишком близко. Он врезался прямо в грудь Римуса, так что
теперь их тела практически полностью касались друг друга. — Джеймс сказал
дать тебе время, — пробормотал он. — И, между прочим, это ты не взял меня с
собой на миссию в «Кабанью башку», и это после того, как мы решили, что
пойдём туда вместе!
— Это была не миссия! — шикнул Римус, пытаясь говорить шёпотом. Люди уже
начали замечать испорченные портреты, указывали на них пальцами и
смеялись. — И я не соглашался идти вместе!
— Ну, ты дал мне понять, что тебе нужно время! — возмущённо ответил Сириус.
Он развернулся, чтобы тоже шептать Римусу на ухо. Они всё ещё касались друг
друга в некоторых местах, а в некоторых старались не касаться.
— Прости, ладно? — ответил Римус. — Я не думал, что ты так тяжело это

воспримешь!
— Я не тяжело это воспринял! — возмутился Сириус, смертельно оскорблённый.

— Ты говоришь так, будто я…
— Ты — что? — вызывающе бросил Римус.
Он почувствовал, что Сириус начал отстраняться, и просто поцеловал его. Да

756/1533
пошло оно. К счастью, Сириус поцеловал его в ответ, и пока коридоры снова
пустели, а шум постепенно стихал, они вдвоём, спрятанные у всех на виду под
мантией, совершенно не замечали ничего вокруг.
В конце концов, Сириус отстранился, и Римус ему позволил.
— Значит, теперь я снова тебе нравлюсь, — буркнул Сириус. — Я, блядь, за тобой

не успеваю.
— О чём ты вообще? Это ты меня избегал!
— Я думал, что ты этого хотел!
— Ну… ладно, хорошо, хотел, но мы могли хотя бы поговорить.
— Я не понимаю, о чём тут можно разговаривать, — Сириус сбросил мантию. Его

волосы мягко рассыпались по плечам, в то время как кудри Римуса
наэлектризовались и встали дыбом, пока он их не пригладил. — Мы либо
делаем… ну... это, либо нет.
Боже, я люблю спорить с тобой, подумал Римус, чувствуя, как жар поднимается
по его шее, и его влечение к Сириусу вот-вот прожжёт его насквозь. Я могу
спорить с тобой целую вечность.
— Так что?! — сказал Сириус, отходя от Римуса и возвращая его из тумана в

реальность. — Твой ответ?
— Ну знаешь, немного несправедливо спрашивать меня об этом прямо сейчас…
Сириус закусил нижнюю губу и выгнул бровь. Римус чуть не умер.
— Ну, тогда пойдём, — Сириус дёрнул головой и направился к ближайшей

лестнице. — Я прогуливаю прорицание, так что в комнате никого нет…
***
Четверг, 10-е февраля, 1977 год.
Как всё запутано. К концу следующей недели они практически вернулись к

началу. Никаких разговоров, никаких прикосновений. Сириус официально начал
встречаться с Эммелин, а по ночам пробирался в постель Римуса — конечно,
если горизонт был чист. Сириус был исключительно осмотрительным, по
крайней мере, когда дело касалось их отношений. Римусу же, наоборот, это
давалось труднее, чем когда-либо.
Пару месяцев назад это даже не было бы проблемой — это и не было проблемой.
Всего лишь очередной секрет в списке его секретов, очередная сторона его
жизни, которую он не мог себе позволить открыть другим. Но с тех пор
произошло много событий. Например, Лили узнала, что он оборотень — на
удивление, это стало громадным облегчением. Было приятно разделить с ней
секрет, это он мог сказать с полной уверенностью. Потом «произошёл»
Кристофер, такой храбрый в своей честности, а Римус мог предложить только
половину правды в ответ.
757/1533
Если так подумать, Римус мог встретиться лицом к лицу со злобной убийцей в
тёмной аллее, мог требовать чего-то от самого Дамблдора. Но не мог сказать
Сириусу нет. Всё так чертовски запутано.
Однажды, в момент полнейшей слабости, Римус чуть не сознался во всём

Джеймсу. Они были в библиотеке и искали какую-то редкую книгу по защите от
тёмных искусств, когда Поттер заговорил о Дне святого Валентина, что было
довольно удручающе.
— Естественно, я позову Эванс на свидание в Хогсмид на выходных, — радостно

сказал он. — Она скажет нет, чтобы не нарушать традиции, но я её завоюю, я
уже близок, я чувствую это.
— М-м, — вздохнул Римус, проводя пальцем по древним кожаным переплётам на

полке. Не то чтобы он хотел отметить День святого Валентина — это просто
глупый девчачий день, с которым он не хотел иметь дела — но он негодовал,
что все остальные хотели как-то его отпраздновать.
— А Хвост даже позвал на свидание Доркас Медоуз, — засмеялся Джеймс и

наклонился, чтобы проверить нижнюю полку. — Ты можешь в это поверить?
Иногда мне кажется, что у него яйца больше, чем у всех нас.
— Кто такая Доркас Медоуз?
— Ты же знаком с ней, разве нет? Девчонка с Пуффендуя нашего года.
— Я так полагаю, Сириус пойдёт в Хогсмид с Эммелин, — сказал он.
— Да, скорее всего, — ответил Джеймс, доставая книгу и проверяя содержание.

— Или ещё с кем-нибудь из его многочисленных восторженных фанаток, если
она бросит его до этого.
— Пф-ф.
— Что?
— Ничего, — покачал головой Римус, достав первую попавшуюся книгу и

притворяясь, что читает её.
— Ты же не осуждаешь его, а, Лунатик? — с ухмылкой подразнил Джеймс.
— Нет. Конечно нет! — Римус с трудом удержал нейтральное выражение лица. —

Бродяга может делать всё, что ему вздумается. Но… ты не думаешь, что он… не
знаю, это немного слишком, все эти девчонки. Как будто он рисуется.
— Не то чтобы там было так уж много девчонок. Он встречается с Эммелин с

декабря, разве нет?
— С января, — ответил Римус. — Он ни с кем не встречался на Рождество.
— Ну ладно. Ничего страшного. С остальными ничего серьёзного. Ему всегда

нравилось внимание.
758/1533
— Да, но…
— Слушай, просто дай Сириусу быть Сириусом. Иногда он немного придурок, но

ему нелегко пришлось. Дай ему развлечься, если он хочет, — Джеймс поднялся и
искоса посмотрел на него, будто оценивая. — Знаешь, Лунатик, ты не умрёшь,
если тоже немного развлечёшься.
— Ха, — фыркнул Римус.
— Ой, братан! — Джеймс наклонился через его плечо, чтобы прочитать название
книги, которую держал Римус. — Молодец, ты нашёл её!
«Немного развлечёшься». Так что, наверное, Римус мог обвинить во всём

Джеймса — в том, что случилось после.
***
Суббота, 12-е февраля, 1977 год.
Она уже целую вечность с ним флиртовала — теперь Римус уже прекрасно знал,
как выглядит флирт. То, как она улыбалась, слегка наклонив голову. То, как она
начала прижимать свою руку к его груди, когда он смешил её (что тоже явно
стало происходить чаще обычного). Это милое движение, которым девчонки
поправляют свои колготки. В итоге они оказались одни в общей комнате, когда
все ушли в Хогсмид перед Днём святого Валентина. Они закончили домашку и
сидели на диване, когда она просто предложила. Что само по себе было больше,
чем когда-либо сделал Сириус.
Римус и Мэри всегда были хорошими друзьями; она очень ему нравилась. Её
солнечная беззаботная натура всегда привлекала его собственную мрачную
сторону; её уверенность — его молчаливость. Он игнорировал её флирт, считая
его лестным, но совершенно неинтересным, пока она не решила остаться с ним в
замке, вместо того чтобы пойти в Хогсмид.
— Как так вышло, что ты не на свидании? — спросил Римус, когда они дописали
последние строки своих эссе по истории.
— Я хотела провести время с тобой, — улыбнулась она и уселась обратно на

диван, прикасаясь своей ногой к его. — Нельзя оставлять тебя здесь в
одиночестве.
— Могу поспорить, со мной не так весело, как с Романом Ротерхайдом, —

засмеялся Римус, до сих пор не до конца веря её намёкам. Она положила руку на
его колено. Она, что, собиралась её там оставить? О, чёрт, нет, она не
собиралась…
— Ну, не знаю насчёт этого, — сказала она низким голосом, наклоняясь ближе и
поднимая руку выше по его бедру. — Предпочитаю судить сама… — она
медленно моргнула, наклонилась ещё ближе и мягко поцеловала его в губы. Он
застыл. Она дерзко улыбнулась: — Ну? Что скажешь?
Она была очень красивой. Он не был так близок с ней, как с Лили, так что,
серьёзно, подумал он — кому это навредит? Что бы ни происходило между ним и
759/1533
Сириусом, это явно не значило, что они не должны смотреть по сторонам. И если
Сириус мог так поступать, значит, и он тоже. Это совершенно справедливо.
Он отвёл её наверх.
— Ты очаровательный, — прошептала она, лёжа на его кровати и глядя на него

тёмными глазами. Он провёл рукой по её нежной коже. Между ног она была
влажной, как тёплое масло.
После он не знал, как к этому относиться. Ему определённо не на что было

жаловаться — она была потрясающей, и пылающий жар её тела вокруг него
определённо был очень возбуждающим. Но это не шло ни в какое сравнение с
тайными тёмными ночами с Сириусом; в этом не было ни капли той богатой
многогранности, уверенного понимания. Мягкая грудь Мэри не могла заменить
твёрдую хватку Сириуса. Её сладкие вздохи не возбуждали его так же, как
горячие прерывистые стоны Сириуса.
Когда со всем было покончено, Римус был определённо рад, что испытал это на
собственном опыте, но не думал, что будет особо заинтересован в повторении.
***
Воскресенье, 13-е февраля, 1977 год.
Уже на следующий день после эксперимента с Мэри Сириус вернулся. Была

середина дня, но Джеймс с Питером ушли в библиотеку, чтобы подготовиться к
предстоящему экзамену по магловедению. Всё началось как обычно — в тишине
и молчании, в отчаянной нужде. Сириус хватался за Римуса и срывал с него
одежду — затем перевернулся и остановился. Он принюхался к подушке.
— Это…? Она пахнет как… — он снова вдохнул. — Духи Мэри?
— Да, — неловко ответил Римус. Он только что снял рубашку и чувствовал себя
слишком открытым, не уверенный — они остановились совсем или просто
разговаривают между делом? — Она была здесь. Вчера.
— О. Понятно. Вы с ней...?
— Ну… это вряд ли повторится. Это… ничего?
— Да, — взгляд Сириуса слегка затуманился, будто его мозг работал очень
быстро. — Да, конечно. Рад за тебя, друг!
— Я знаю, что вы с ней были… Но прошло уже столько времени, и ты сейчас с

Эммелин, так что…
— Конечно! Я рад за тебя, честно, Мэри замечательная!
— Да, замечательная.
Прошло несколько секунд тишины, и Римус подумал было надеть рубашку

обратно. Но затем Сириус прижался к нему, его лицо изменилось, словно буря
прошла стороной. Он прикоснулся к шраму, начинающемуся от ключицы Римуса,
и провёл по нему пальцем до живота. Римус задрожал.
760/1533
— Так что, как оно?
— Ч-что? — Римус хотел лишь закрыть глаза и расслабиться под длинными

пальцами Сириуса.
— Секс, — сказал Сириус.
Римус в недоумении открыл глаза. Он хотел знать?!
— Это было… хорошо. Она, эм… такая мягкая, знаешь. В смысле, ты же знаешь…
— Да, — выдохнул Сириус в его шею, уже почти оседлав его, расстёгивая ремень
на штанах Римуса.
После они сидели рядом, и всё, чего хотел Римус, это положить голову на
жаркую грудь Сириуса, закрыть глаза и просто быть. Но он не сделал этого. Он
посмотрел на своего друга, который уже зажёг сигарету, его кожа всё ещё была
раскрасневшейся и блестящей, и печально подумал про себя — этого всегда
будет недостаточно.
Песня в начале — «Mary» группы The Monkees.
761/1533
Шестой год: Heniokhos (Колесничий)
Пятница, 4-е марта, 1977 год.
— Так и свихнуться можно, — сказала Марлин одним вечером, когда библиотека

закрывалась. Она без сил прижала пальцы к опущенным векам. Её волосы
торчали в разные стороны из-за того, что она часто запускала в них руки, и из-за
этого была похожа на одуванчик. — А я ещё думала, что с СОВами было
сложно…
— В рифму сказала, — счастливо пропела Мэри, аккуратно сворачивая свой

пергамент.
— Спасибо, ты очень помогла, Макдональд, — закатила глаза Марлин.
— Это ты решила оставить зельеварение, — Мэри легонько дала своей подруге

подзатыльник свёрнутым эссе.
— Это обязательное условие при поступлении в колледж для целителей, —

вздохнула Марлин. — Хотела бы я от него отказаться.
— Я не понимаю, почему вы все так сильно его ненавидите, — зевнула Лили,

закидывая свою сумку на плечо. — Зельеварение интересное, там всё логично.
— О, заткнись, Эванс, — одновременно сказали Мэри и Марлин.
Римус засмеялся и ласково обнял рыжую за плечи.
— Бедняга Лили, — сказал он с притворным сочувствием. — Никто не понимает

твоего стремления к знаниям.
Она тоже засмеялась, и они все вместе вышли из библиотеки. Они сидели там
каждый вечер на этой неделе — кроме тех случаев, когда у Лили были
патрулирования, а у Марлин квиддич; в таких случаях они с Мэри были вдвоём.
Что было на удивление неплохо — Мэри опустила парочку мимолётных
дразнящих насмешек насчёт того вечера, но не дала понять, что хочет
повторить, и, похоже, снова начала встречаться с Романом Ротерхайдом. Римус
испытывал облегчение. Одной секретной интрижки ему и так хватало выше
крыши.
Готовиться к экзаменам было ещё рано, но они вчетвером решили возобновить в

этом году внеклассные занятия, чтобы разделаться с первой ступенью КОТОВ.
До выпускных экзаменов оставалось ещё больше года, но, по мнению Римуса и
Лили, нельзя быть чересчур подготовленным, особенно с приближением годовых
экзаменов, которые должны были состояться в июне.
— У меня больше нет сил, — сказала Мэри, когда они подошли к портрету
Полной Дамы (Флитвик убрал с неё красный парик только пару дней назад — она
очень сильно прикипела к нему). — Сделаем завтра перерыв?
— Если хочешь, — сказал Римус, заметив её зевок. — Я сказал, что проведу

длинное занятие для ребят в воскресенье, так что буду только рад отдохнуть.
762/1533
— Я не знаю, как ты это делаешь, Люпин, — неверяще покачала головой Мэри. —
Но было бы идеально, тогда вечер субботы будет свободным.
— У тебя снова свидание с Романом, да? — с лёгким раздражением спросила

Марлин.
— Да, Марлин, — закатила глаза Мэри. — Несмотря на твоё очевидное

неодобрение…
— Мне просто кажется, что тебе пора сбавить обороты, вот и всё! — огрызнулась
Марлин, снова проводя рукой по волосам.
— Ну, как мы уже обсуждали, тебя не касается, с кем я встречаюсь, понятно?! —

сказала Мэри, подняв бровь на свою подругу. Марлин странно порозовела и
опустила взгляд в пол. Римус с удивлением посмотрел на девчонок. До этого они
никогда не разговаривали так друг с другом — обычно они были самыми
лучшими подругами.
— Давайте, мы все устали, — сказала Лили, проходя вперёд. — Балабол, —

произнесла она Полной Даме, и та открыла для них проход.
— Эванс! — раздался крик Джеймса, когда они ещё даже не зашли в комнату.
— Да, да, вечер добрый, Поттер, — вздохнула Лили, качая головой. Римус
заметил её еле уловимую улыбку, хотя она пыталась скрыть её за своими
длинными волосами.
— И Лунатик! — продолжил Джеймс. — Где ты был?
— Страстно занимался со всеми нами сексом, естественно, — совершенно

серьёзно сказала Мэри, отпихнула Сириуса в сторону и села ближе всех к
камину.
— Это правда, — улыбнулась Лили, опускаясь на ковёр. — Он просто жеребец.
— Нас троих едва хватило, чтобы удовлетворить его! — воскликнула чуть

воспрянувшая духом Марлин.
— О боже мой, пожалуйста, заткнитесь… — простонал Римус, опускаясь в своё

привычное кресло. — Мы были в библиотеке, как будто ты не знаешь.
— О, конечно, — подмигнул Джеймс. — Ни слова больше, Казанова.
— Бр-р, — Мэри поднесла ладони к огню. — В этом замке просто ледник.
— Вся Шотландия — это ледник, — бесстрастно ответил Сириус. Он,

свернувшись в кресле, лениво левитировал бумажный самолётик по комнате.
— Ещё только март, — оптимистично сказала Лили. — Совсем скоро потеплеет. Я

уже жду не дождусь лета.
— Не-а, тогда будет слишком жарко, — вздохнула Мэри. — В нашей квартире

просто невыносимо, даже если открыть все окна. Хотя, наверное, в этом году
мне можно будет колдовать. Мне можно колдовать, если моя семья — маглы?
763/1533
— О, я колдую, — сказала Лили, закусив губу. — А нам, что, нельзя?
— Давай ты приедешь ко мне в гости, Мэри? — сказала Марлин. — В нашем доме

больше места, да и прохладней.
— Ну, мне не помешает отдых, — протянула Мэри, потирая ладони. — Я никуда

не ездила с того времени, как папу уволили. Раньше мы ездили на море каждый
год. В Маргейт или Скегнесс.
— О-о-о, я ездила в Корнуолл в прошлом году, — сказала Лили. — Было так

классно, мы разбили палатки прямо на берегу.
— Снова палатки, — пробормотал Сириус. — Не подбивай Поттера…
— Эванс, я когда-нибудь говорил тебе, что обожаю кемпинг? — безумно

заулыбался Джеймс со своего места около камина. Он играл золотым снитчем,
перебрасывая его из руки в руку. — Для меня это одно из лучших
времяпрепровождений в жизни.
— Я говорю о магловском кемпинге, Поттер, — цокнула языком Лили, смущённо

разглаживая юбку на коленях. — В магловских палатках — без всяких
роскошных увеличивающих чар…
— Несильно же они отличаются, — непоколебимо ответил Джеймс. — Эти двое

даже ни разу не были в кемпинге, — он кивнул на Римуса и Сириуса.
— В некотором роде были, на Рождество, — сказал Римус, бросая мимолётный

взгляд на Сириуса, и тот медленно заговорщически ему улыбнулся.
— Эй! — вдруг воскликнул Джеймс, высоко подбрасывая снитч в воздух и

протягивая руку, чтобы поймать его. — Мы все отправимся в кемпинг!
— Что? — сказал Сириус, сев прямо.
— Этим летом! — воодушевлённо кивнул Джеймс. — Это наше последнее лето

перед тем, как нам придётся стать взрослыми — и мы все уже будем
совершеннолетними, так что мы все должны пойти!
— Мы все? — спросила Марлин, глядя на Мэри.
— Мы все, — подтвердил Джеймс. — Что думаешь, Эванс?
— Ну… — Лили подняла на него взгляд. — Отдельные палатки для девочек и

мальчиков, да?
— Пф-ф, кайфоломщица, — ухмыльнулась Мэри. Лили пнула её с пола и

продолжила:
— Ладно, Поттер… с одним условием…
— Что угодно!
— Магловские палатки.
764/1533
— Оу.
***
Если Вам уже исполнилось семнадцать или исполнится семнадцать до 31-го

августа 1977 года, Вы имеете право пройти 12-недельный курс уроков
телепортации у телепортационного инструктора от Министерства магии,
который начнётся в понедельник 4-го апреля 1977 года.
Пожалуйста, оставьте своё имя ниже, если хотите записаться на курс.
Цена: 12 галлеонов.
Римус уставился на объявление, прикреплённое к гриффиндорской доске, и

вздохнул.
— Я одолжу тебе денег, — сказал Сириус, стоявший за его плечом.
— Я бы этого не хотел.
— Римус, у меня свихнуться сколько денег.
— Я прекрасно это знаю, — раздражённо огрызнулся он. Затем снова посмотрел

на доску. Римус хотел научиться телепортироваться практически всё время, что
учился в Хогвартсе. — Ладно, — кивнул он. — Но я отдам тебе деньги. Правда
отдам.
— Знаю, — Сириус игриво пихнул его бедром. — Однажды ты будешь

зарабатывать больше, чем все мы, громадный ты ботан.
— Ха, — фыркнул Римус. — Сомневаюсь, разве что Дамблдор начнёт

действовать.
— Дамблдор? А он тут при чём?
Римус опасливо огляделся вокруг. В общей комнате было не много народа, но и

пустой её нельзя было назвать.
— Я не могу рассказать тебе здесь, — сказал он. — Наверх?
Сириус склонил голову набок с притворно-невинным выражением лица, из-за

чего Римус рассмеялся:
— Не для этого. Вытащи свою голову из задницы, Блэк.
Они отправились в их комнату. Там было тихо и спокойно — Питер ушёл куда-то
на отработку с Филчем, а Джеймс патрулировал коридоры.
— Так что? — Сириус направился прямиком к кровати Римуса и сел на неё,

скрестив ноги. — Что там такое с Дамблдором?
765/1533
Римус сел напротив него, но не слишком близко.
— Я… помнишь, ужинал с Фероксом? После встречи с Ливией.
— …Да, конечно, — Сириус моментально стал серьёзным. Они не обсуждали это

после того, как помирились.
— Ладно, в общем, не злись на меня, но… я как бы предъявил несколько

требований. Дамблдору.
Сириус просто уставился на него в ответ. Римус тяжело сглотнул и продолжил:
— Я сказал ему, что если им нужно, чтобы я им помогал, если они хотят, чтобы я
был их шпионом среди оборотней, то я хочу кое-что взамен. Защиту для
остальных оборотней в стае Сивого, в первую очередь.
Сириус открыл рот и потом — очевидно, подумав дважды — закрыл его обратно
и продолжил слушать. Римус вновь заговорил, внимательно выискивая в его
лице любые признаки злости или неодобрения:
— И я попросил, чтобы меня не принуждали регистрироваться в Реестре после

дня моего рождения.
— Ну, это хотя бы справедливо, — выдохнул Сириус. — Но Грюм… с первым

требованием…
— Я знаю, — кивнул Римус. — Они убийцы, некоторые из них. Я это знаю. Но

они… Мне кажется, они не знают, как жить по-другому. Мне кажется, что если
мы хотим показать им, что у них есть другой выбор, лучшая жизнь, то… нужно
начать с доброты.
— С доброты, — повторил Сириус.
— Я не сказал, что с прощением, — быстро сказал Римус. — Я не говорю, что они

должны остаться полностью безнаказанными, но… Ну, я хочу сказать, ты
должен признать, что Министерство очень плохо справляется с вопросом
ликантропии. Когда мы победим в этой войне, у нас появится шанс сделать что-
то лучшее. Для всех волшебников. Даже для полуродков.
Сириус смотрел на него, слегка нахмурившись. Его глубокие голубые глаза были
такими серьёзными, словно он искал что-то в глазах Римуса. Затем слегка
кивнул:
— Это правда важно для тебя, да?
— Да, — ответил Римус без секунды промедления.
— Тебе придётся убедить многих людей.
— Я знаю.
— Но мы тебе поможем, — сказал Сириус, не разрывая зрительного контакта. —

766/1533
Я, Питер и Джеймс — Эванс тоже, скорее всего, эта девчонка боготворит тебя.
— Я не могу просить вас…
— Тебе не нужно, — Сириус покачал головой. Он наклонился вперёд и поцеловал

Римуса в губы так нежно, едва слышно прошептав: — Что угодно для нашего
Лунатика.
Позже в этот день Римус направлялся в кабинет профессора Флитвика — добрый

преподаватель чар позволил ему проводить там занятия с условием, что они
приберут всё за собой. В его сумке лежала карта южного побережья, и он
надеялся, что придёт на место достаточно рано, чтобы успеть изучить её. Если
они собираются отдохнуть этим летом, кому-то придётся всё организовывать.
Первое полнолуние лета выпадет на первое июля, и Римус надеялся, что он

сможет остаться на один лишний день в Хогвартсе для этого. Он уже спросил
Джеймса, сможет ли провести у Поттеров первую неделю каникул, и Джеймс,
естественно, с радостью согласился. После этого они отправятся в кемпинг, а
потом… Римус понятия не имел, каким будет его следующий шаг. Может,
обратно в Майл-Энд, если Грант до сих пор там. Он не сможет просто остаться
жить у Поттеров навсегда; не после семнадцати лет.
— Привет, Римус! — помахал рукой Кристофер, уже ожидая его около кабинета.
У Римуса упало сердце. Конечно, Кристофер пришёл рано. Он никогда не
упускал шанса застать Римуса одного.
— Доброе утро, Крис, — вежливо улыбнулся он. — Давай зайдём?
Они расставили парты в форме буквы П, чтобы выделить место для

практической демонстрации заклинаний, и затем уселись за стол, достав свои
книги.
— Чем будешь заниматься после? — слишком восторженно спросил Кристофер.
— Поужинаю, — спокойно ответил Римус, расправляя карту руками и принимаясь

искать Корнуолл. — Потом, боюсь, придётся идти на отработку. Допоздна, —
сегодня было полнолуние, хотя даже если бы и не было, он всё равно был бы на
отработке. Макгонагалл никогда не отменяла наказания.
— Жалко, — вздохнул Кристофер. — В последнее время ты постоянно на

отработках.
— Ага, — усмехнулся Римус. — Я отпетый беспредельщик.
Кристофер неловко посмеялся. Не хотелось его обидеть, но у Римуса сложилось

впечатление, что чувство юмора Кристофера редко совпадало с мародёрским. К
нему нужно было привыкнуть.
— Ты это читал? — Кристофер подвинул к нему книгу, закрыв пляж, который

изучал Римус. Он вздохнул и посмотрел на неё. «Колесничий».
— Не-а, — Римус покачал головой, поднял книгу и прочитал аннотацию.
После ранения в Дюнкерке Лори Оделла отправляют в госпиталь для ветеранов,

767/1533
чтобы поправить здоровье. Там он встречает Эндрю, отказника от военной
службы по соображениям совести, который работает санитаром. Но когда
Ральф, наставник ещё со школьных лет, снова появляется в его жизни, Лори
приходится выбирать между сладкими идеалами невинности и конкретными
удовольствиями опыта.
О, подумал Римус, это одна из таких книг.
— Это магловская книга, — восторженно объяснил Кристофер. — Очень хорошая.

Можешь взять почитать, я хочу узнать, что ты думаешь!
— Ладно, попробую, спасибо, — кивнул Римус и быстро спрятал книгу на дно

сумки, пока никто больше не зашёл в класс.
В этот момент раздался стук в дверь. Они с Кристофером повернулись и увидели

Эммелин Вэнс, сунувшую голову в приоткрытую дверь. Она была невероятно
красивой девушкой с копной золотых кудрей и огромными зелёными глазами.
Ещё одна с Когтеврана, она тоже училась на седьмом курсе и раньше
встречалась с самим Романом Ротерхайдом. Она улыбнулась и вошла.
— Привет, Римус, — поздоровалась она мягким девичьим голосом. Он попытался

ответить с той же вежливостью, но знал, что вышло у него очень холодно.
— Привет, Эммелин. Я не ждал тебя.
— О нет, я здесь не для твоего маленького учебного кружка, — она снова

улыбнулась и сморщила нос, что могло бы показаться милым и привлекательным
любому, кроме Римуса и Кристофера. — Я надеялась, что Сириус здесь.
— Не здесь.
— Да, я вижу! — она засмеялась низким голосом, перебрасывая волосы на одно

плечо. — Но он сказал, что встретит меня в Астрономической башне полчаса
назад…
Римус просто пожал плечами с каменным лицом. Она цокнула языком:
— Ну, если увидишь его, передашь, чтобы встретился со мной сегодня вечером,
после отбоя?
— Он занят сегодня вечером.
— Чем это?! Ох, он же не начал снова встречаться с этой Макдональд, нет?
— С Сириусом никогда не знаешь наверняка, — жестоко ответил Римус, пытаясь

не ухмыльнуться.
— Ну. Передай ему, что такими темпами он может меня потерять!
— О, я определённо передам.
Она закрыла дверь, и Римус фыркнул, качая головой.
— Ты на самом деле знаешь, где он? — спросил Кристофер, немного

768/1533
нахмурившись.
— Не-а, — ответил Римус. — Но могу предположить. Наверняка где-то с

Джеймсом.
— Эти двое, — вздохнул Кристофер. — Иногда они смешные, но от них слишком

много неприятностей. Понятия не имею, как Поттер умудрился стать старостой.
И Блэк, он просто…
— Он просто что?! — резко сказал Римус.
Кристофер испуганно моргнул.
— Я знаю, что вы друзья! Прости, я просто хотел сказать… что иногда он ведёт
себя как высокомерный выскочка.
— Да, — Римус расслабился и кивнул. Он подумал об обещании Сириуса, которое

тот дал ему чуть больше часа назад на его кровати. Если другие люди не видели
такого Сириуса, то это было их проблемой. По большому счёту… кем вообще
были Эммелин и Кристофер?
Не мародёрами; они не имели значения.
— Не могу с тобой не согласиться, — пожал плечами Римус. — Ладно, с чего

хочешь начать?
Роман «Колесничий» о гомосексуальных отношениях писательницы Мэри Рено

был опубликован в 1953 году.
769/1533
Шестой год: Семнадцать
Четверг, 10-е марта, 1977 год.
— С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, РИМУ!
Три огромных, шумных и чересчур восторженных парня запрыгнули на кровать

Римуса ни свет ни заря. Всё было совсем не так, как в то время, когда им было по
одиннадцать лет. Во-первых, ноги Римуса были гораздо длиннее; во-вторых, все
они стали гораздо тяжелее.
— Отвалите, вы, кретины, — буркнул Римус. — Который час?
— Время нематериально, — сказал Джеймс, нацепив на себя яркий праздничный

колпак. — Это же твой день рождения.
— Твой семнадцатый день рождения! — добавил Сириус, на котором косо сидел

праздничный колпак в горошек.
— Ты совершеннолетний! — сказал Питер и напал на Римуса с четвёртым

колпаком, зацепив резинку под его подбородком.
Римус уставился на них с каменным лицом.
— Вы заставите меня носить это весь день, ведь так?
Все трое кивнули в идеальный унисон, ленточки на их колпаках взметнулись и

блеснули в утреннем свете.
— Они водонепроницаемые, — радостно объяснил Сириус. — Так что ты можешь

даже мыться в нём, — он подмигнул, и Римус мог лишь надеяться, что не
покраснел. Сириус ушёл из его кровати только несколько часов назад после
совершенно иного занятия, и такие быстрые перемены давались Римусу всё
сложнее и сложнее.
Уже через полчаса Римус принял душ (с колпаком на голове), прочитал около
пятидесяти праздничных открыток с поздравлениями («Я не знал, что хотя бы
знаком с пятьюдесятью людьми!») и съел щедрый кусок шоколадного торта от
миссис Поттер.
— И ты получишь свой нормальный подарок позже, — загадочно сказал Джеймс.

— На вечеринке.
— Вы, ребята, чокнутые, — сказал Римус, пока они спускались в общую комнату.
— Не нужно было так заморачиваться.
— Заткнись, Лунатик, — по-доброму сказал Питер.
— С днём рождения, Римус! — пропели девчонки в Большом зале. Они тоже все
надели праздничные колпаки, явно благодаря убеждениям Лили.
— Умница, Эванс, — подмигнул ей Джеймс и легонько пихнул локтем в бок. — Я

знал, что ты не подведёшь.
770/1533
— О, отвали, Поттер, — она пихнула его в ответ с довольным выражением
порозовевшего лица.
Привычное троекратное «С днём рождения тебя» сопровождало завтрак Римуса,

и он уже настолько привык к этому, что даже встал и смущённо поклонился,
когда они закончили. Затем прибыли совы.
Он получил открытку от Ферокса, что было неожиданно — после их последней

встречи Римус не был уверен, разговаривают ли они до сих пор друг с другом.
Ещё он получил письмо от Дамблдора.
Сорвав красную печать под столом, он прочитал его как можно быстрее:
Мистер Люпин!
Поздравляю Вас с днём рождения и желаю Вам всего наилучшего.

Думаю, нам есть, что обсудить. Пожалуйста, подойдите к кабинету директора
сегодня в 4 часа дня.
С уважением,
Альбус Дамблдор.
— Началось, — еле слышно выдохнул он. Сириус, у которого была

отвратительная привычка читать через плечо, наклонился ближе.
— Хочешь, чтобы кто-нибудь пошёл с тобой?
Римус покачал головой, но улыбнулся Сириусу, пытаясь быть добрым.
— Не. Спасибо за предложение, но, мне кажется, лучше сделать это одному.
Сириус кивнул, но всё равно выглядел обеспокоенным.
День тянулся медленно, и встреча с Дамблдором маячила в конце словно

устрашающий паук. Римус пытался строить возможные сценарии у себя в голове
— придумать текст или хотя бы что-то связное, чтобы отстоять свои дикие
запросы. Ничего не придумав, в 3:45 он крайне медленно переставлял ноги по
направлению к кабинету директора.
Он свихнулся, когда предложил всё это. Никому другому не нужны были

причины помогать для победы в войне — Джеймс никогда бы так не поступил.
Но, с другой стороны, подумал Римус, Джеймс не хотел ничего из того, что мог
бы дать ему Дамблдор. Только если бы у него был ключ к вечной любви Лили
Эванс.
Он увидел, что лестница уже открыта, и поднялся так же медленно, только в

самый последний момент, вспомнив о праздничном колпаке, сорвал его с
головы.
— Добрый день, мистер Люпин. С днём рождения.
Дамблдор сидел за своим столом, как обычно. На этот раз он не писал писем; он
771/1533
терпеливо ждал с мягкой улыбкой на губах.
— Спасибо, — опасливо ответил Римус и опустился на стул напротив. Он подумал

пару секунд и сказал: — Вы не против называть меня Римус?
— Как пожелаешь, — кивнул Дамблдор. Похоже, он был в хорошем настроении.

— И каково это — стать совершеннолетним?
— Неплохо.
— У меня есть несколько вещей для тебя, мне отправила их миссис Оруэлл.
— Надзирательница?!
— Именно, — Дамблдор указал рукой на коробку из-под обуви, появившуюся из

ниоткуда на столе из красного дерева. — Я полагаю, там вещи, принадлежащие
тебе, которые были доверены руководству приюта на хранение.
— О, вау… — Римус осторожно прикоснулся к крышке коробки, но не стал её

открывать. Для этого он хотел остаться один.
— Также нам нужно обсудить твоё наследство.
— Моё что?!
— Твой отец оставил завещание. Он оставил твоей матери кое-какие

сбережения, а остальное тебе. Он не был богатым человеком, могу сказать, но,
тем не менее, его хранилище в Гринготтсе теперь принадлежит тебе, —
Дамблдор достал ключ из своего кармана и положил на стол перед Римусом.
Римус взял его в руку и подумал о Лайелле — который не приходил ему на ум

вот уже несколько месяцев.
— Спасибо, — сказал он, вспоминая о манерах.
— И также, как ты прекрасно знаешь, есть другие правовые вопросы, —

Дамблдор хлопнул в ладоши и переплёл свои длинные пальцы. Он ожидал
ответа.
— Реестр, — сказал Римус.
— Реестр, — согласился директор. Он достал свиток пергамента и также

положил его на стол. Это был бланк.
Министерство магии: Декларация о заражении ликантропией.
Римуса затошнило. Внизу была пунктирная линия, ожидающая его подписи. Он

спрятал руки под колени и посмотрел на Дамблдора.
— Что вы хотите, чтобы я с этим сделал?
— Лео Ферокс дал мне понять, что у тебя уже есть чёткое понимание того, что с
этим делать, Римус, — ответил старик с серьёзным взглядом. — Ты теперь
взрослый человек, я оставляю это в твоих руках.
772/1533
Римус сразу же взял пергамент, поднял его на уровень глаз и разорвал пополам.
Дамблдор снова улыбнулся.
— Превосходно исполнено.
— Но Ферокс не только это вам передал, — сказал Римус, пытаясь не разорвать

зрительный контакт, но это оказалось чрезвычайно сложно. Дамблдор был ни на
кого не похож — от него исходил такой же сильный запах магии, как от любого
другого волшебника или волшебницы. Но, кроме этого, от него ничем не пахло. У
него не было совершенно никаких уникальных определителей.
— В самом деле. Но думаю, ты наверняка предвидишь мой ответ.
Римус почувствовал, как что-то сдулось внутри него, освободив место

привычной ярости.
— Значит, нет, — безэмоционально сказал он.
Дамблдор склонил голову набок.
— Не совсем так. Возможно, это просьба о терпении.
— Со всем уважением, — Римус услышал твёрдость своего голоса, и она удивила

его, но придала смелости, — у меня нет времени на терпение.
— На него никогда нет времени, когда ты молод, — мягко ответил Дамблдор. —

Римус, я знаю, как всё это выглядит, поверь мне.
— Вы не видели её. Они страдают. Прямо сейчас.
— Многие страдают, Римус. Ты ещё не так много времени провёл в волшебном

мире…
— И чья это вина?! — яростно пробормотал Римус. Дамблдор посмотрел на него

так, что Римус замолчал.
— Но как только проведёшь, ты увидишь, поймёшь, почему подобное отношение

не изменится ещё долго. То, о чём ты просишь…
— Что насчёт того, о чём ВЫ просите?! — закричал Римус, вскипая до предела. —

И Ферокс, и Грюм, и Поттеры, и…
— Я прошу огромного доверия! — очень громко сказал Дамблдор — он не кричал,

это совсем нельзя было назвать криком — но его голос больше не был добрым. —
От многих людей. И продолжу просить, пока мы не победим в войне. Сейчас это
должно быть нашей главной целью.
— Я хочу победить в войне, — сказал Римус, пытаясь контролировать громкость

своего голоса. — Так же сильно, как и все. Но я хочу чего-то, что стоило бы
победы.
— Со временем. Когда у нас будут ресурсы. Когда у нас будут силы начать
другую борьбу.
773/1533
— Я хочу обещания.
— Я это понимаю, — сказал Дамблдор, его голос изменился почти незаметно, он

нахмурился. — Я не могу тебе его дать.
— Ясно, — Римус поднялся. — Тогда это я обещаю вам. Я не сдамся.
Он был в ярости, и Дамблдор имел наглость улыбнуться ему:
— Я не ожидал ничего другого от сына Лайелла Люпина.
Римус хотел послать его на хуй, но решил, что сегодня он уже чего-то лишился,
так что лучше попытаться избежать исключения из школы. Он схватил коробку
из-под обуви, развернулся и вылетел из кабинета.
Практически ослеплённый яростью, Римус сбежал по винтовой лестнице с

коробкой в руках, опустив голову, и налетел на Сириуса, который ждал его
внизу.
— Воу! — воскликнул Сириус, выставив обе ладони и упершись ими в грудь

Римуса в попытке остановить. — Что случилось, Лунатик?
— Что ты здесь делаешь? — рыкнул Римус.
— Просто жду тебя… Знаю, что ты хотел быть один, просто подумал…
— Ты, блядь, никогда не слушаешь! — огрызнулся Римус и прошёл мимо него.

Сириус схватил его за руку и никак не хотел отпускать, из-за чего Римусу
пришлось протащить его за собой по коридору.
— Я знаю, я ужасный, — говорил он, переходя на бег, чтобы не отставать от

широких шагов Римуса. — Никогда не делаю так, как говорят, правда? Давай,
покричи на меня, я это заслужил… Эй, хочешь ударить меня?
Римус остановился и посмотрел на его знакомую ухмылку. Ухмылка Сириуса

Блэка.
— Нет. Я не хочу ударить тебя.
— О, хорошо. Хочешь ударить стену?
— Нет, — Римус продолжил идти, но медленнее.
— Хочешь накуриться?
— Нет.
— Нажраться?
— …Может быть.
— Идеально! — сказал Сириус. Теперь они шли нормальным шагом в сторону

Большого зала. — Потому что, кажется, это то, чего хочет половина школы после
774/1533
ужина. Что в коробке?
— Там… — он взял коробку в обе руки. Она была не очень тяжёлой, там не могло
быть много вещей. Он чувствовал листы бумаги, передвигающиеся внутри. —
Просто пара вещей. Думаю, мне их оставил отец. Я открою её позже.
Сириус легко пожал плечами:
— Как скажешь.
***
Покладистость Сириуса продолжалась весь ужин — сосиски и картофельное

пюре с луковой подливкой — до самого десерта, когда появилась Эммелин.
Римус уже был на полпути к хорошему настроению, когда она возникла около их
стола и втиснулась Сириусу на колени. Потом долго и глубоко его целовала.
— С днём рождения, Римус, — вежливо улыбнулась она, когда они оторвались

друг от друга.
Он кивнул в ответ и опустил ложку на стол. Она, похоже, даже не заметила

этого.
— Не могу дождаться вечеринки, — сказала она им всем.
— Должно быть весело, — радостно сказал Джеймс. — Дни рождения Лунатика

всегда отменные.
— Почему все называют тебя Лунатиком? — спросила Эммелин, глядя на Римуса.
Он помрачнел:
— Не все. Только мои друзья.
Она моргнула и тоже нахмурилась, на мгновение омрачая свою красоту. Сириус

крепче обнял её за талию:
— Эй, Эм, давай встретимся позже? Нам нужно ещё кое-что сделать, чтобы
подготовиться.
— Ладно, — она снова улыбнулась. — Не забывай о своём обещании… — она

снова его поцеловала.
— Обещании? — спросил Римус в их комнате наверху через пятнадцать минут.

Питер и Джеймс занимались украшением общей комнаты внизу, а Сириус
придумал какую-то отговорку, чтобы не помогать. — Что ты ей пообещал?
— О, просто что провожу её до общей комнаты после вечеринки.
Римус поднял бровь:
— Через Астрономическую башню?
Сириус засмеялся, расстёгивая пуговицы на рубашке, чтобы переодеться.

775/1533
— Может быть. А что?
— Ничего, — Римус опустился на кровать. Закрытая коробка из-под обуви до сих

пор стояла на его прикроватной тумбочке. Он не станет заглядывать в неё
сегодня. Может, даже и завтра.
— Что насчёт вас с Мэри? — спросил Сириус, выбрав чистую чёрную рубашку из
своего бардака в ящиках шкафа. — Это уже закончилось или как?
— Да, — сказал Римус, наблюдая за ним. Вот и всё, подумал он, сейчас ты ему
скажешь. — Это просто был своего рода эксперимент... Ты понимаешь, что я хочу
сказать?
— Хм? — пробормотал Сириус, увлечённый застёгиванием своей рубашки. — Что,

не понравилось?
— Было неплохо. Не так хорошо, как… — он сглотнул и сказал это быстро: — Не

так хорошо, как когда мы с тобой вдвоём.
Сириус поднял голову от своих пуговиц и уставился на Римуса через комнату.

Римус был благодарен за расстояние. Выражение лица Сириуса было трудно
прочитать, так что Римус надавил:
— Для тебя это тоже так?
Сириус вернулся к своему шкафу, начиная искать джинсы. Он отвернулся от

Римуса и тихо ответил:
— Да.
— Что? — переспросил Римус, повышая голос.
Сириус вздохнул, но не обернулся. Он закрыл ящик, по всей видимости, решив,

что сойдут те джинсы, которые были на нём.
— Я сказал да. С тобой лучше.
— Понятно, — Римус был так удивлён ответом, что не нашёл других слов. К
сожалению, так у Сириуса появилась возможность продолжить говорить. Он
наконец повернулся к нему лицом, небрежно откидывая волосы назад.
— Наверное, это потому что мы знаем друг друга так хорошо, да? Ладно, мне
лучше спуститься вниз и помочь, пока Сохатый не пришёл за мной с проклятием
желейных ног! Мы отправим за тобой Питера, когда всё будет готово.
И Сириус исчез за дверями.
***
Через четыре часа Римус уже хорошенько и как следует напился. Даже не
напился, нажрался. В стельку. В дымину. Вусмерть. Он не мог вспомнить,
сколько он выпил, и ему было плевать. Он собирался хорошо провести время,
даже если умрёт после этого. В жопу Дамблдора. В жопу Сивого, Ферокса,
776/1533
Ливию, Эммелин и Сириуса, мать его, Блэка. Вечеринка была в самом разгаре,
все в комнате были в ярких праздничных колпаках и танцевали под грохочущую
музыку. Римусу было даже плевать, что это было диско.
Он шаткой походкой дошёл до своего кресла и плюхнулся в него с очередной

бутылкой прекрасного и крепкого алкоголя. Ему было очень тепло и очень
хотелось спать. Он лениво перевёл взгляд на Сириуса, который разговаривал с
кем-то возле проигрывателя, чуть выставив бёдра вперёд, и был таким… Римус
позволил себе понаблюдать за ним совсем чуть-чуть. Имел право. Их первый
поцелуй случился ровно год назад. Это было глупой, скромной годовщиной,
учитывая всё, что произошло между ними за этот год, но Римус всё равно
почувствовал лёгкое удовлетворение. Блядский мудак.
— Они с Эммелин уже встречаются какое-то время, — сказала Лили Римусу,

присев на подлокотник его кресла. Её глаза были широко открытыми и
расфокусированными, на губах играла лёгкая улыбка. Римус с усилием взял под
контроль своё лицо и улыбнулся в ответ, как будто ему было совершенно
плевать.
— Ты кажешься удивлённой.
— Ну, я удивлена немного. Никогда не считала его парнем, которому нужна

постоянная девушка.
Римус пожал плечами, потому что не мог сейчас открыть рот и не сказать
лишнего. Лили всё равно продолжила:
— И… возможн’, это прозвучит ужсн’, и я знаю, что он твой друг, так чт’ просто
заткни меня, но я как бы думала… ну, знаешь, что он встречается с ней, только
штоб’ позлить свою семью.
— О чём ты? — спросил Римус, делая очень длинный глоток огневиски из

бутылки.
— О-о-о, ну, знаешь, — промямлила Лили, которая, похоже, была даже пьянее
него. — Все знают, что Блэк ведёт странное прот’вст’яние против своей мамы…
никогда не встреч’тся с чисто…кровными дев’шками. У него была Мэри… — она
начала загибать свои пальцы, — она магл’р’ждённая… Эванджелин, Флоренс,
Авни… теперь Эм-м-м-м-мелин.
— Может, это просто совпадение, — Римус переживал, что больше не

контролирует голос; он становился кошмарно высоким и нервным.
— Пф-ф, — засмеялась Лили, проливая немного своего напитка. — С-с-с-с-с-с’рус

Блэк никогда нищ’го не делает случайна. Он о-о-о-о-о-очень пра-думанный, —
она снова посмеялась и поднесла бокал к губам. — Будь у нас в Хогвартсе
вампир, он бы и его трахнул.
Римус очень быстро поднялся, хрустнув костяшками. Лили чуть не слетела с

ручки кресла от испуга.
— Шштотакое? — непонимающе спросила она, глядя на него.
— Я… меня сейчас вырвет, — сказал Римус и осознал, что это правда. Он

777/1533
промчался вверх по лестнице в их комнату так быстро, как только мог, и
ввалился в ванную как раз вовремя, дотянув до унитаза.
Потом он откинулся назад в холодном поту. Он слишком перепил и теперь хотел

лишь лечь, уснуть и не думать ни о чём. Римус почистил зубы и умылся холодной
водой. Он чувствовал себя немного лучше, но ничуть не трезвее. Натянул
пижамные штаны и открыл дверь.
Сириус стоял с другой стороны, прислонившись к балке его кровати и спрятав

руки в карманы. Он выглядел совершенно, полностью самим собой. Их взгляды
встретились и сцепились. Сириус первым отвёл глаза.
— Я пришёл проверить, как ты.
Римус закрыл за спиной дверь и сделал шаг вперёд.
— Нормально, — осторожно ответил он. — Просто немного перепил, вот и всё.

Собираюсь спать.
— Слушай, о том, что я сказал, — начал Сириус. Римус приготовился, не зная,

чего ожидать. — Прости меня, правда, — беспомощно сказал Сириус. — Даже не
знаю, за что я извиняюсь, но… прости меня, ладно?
Он положил руку Римусу на плечо, видимо, извиняющимся жестом. Она была

горячей по сравнению с обнажённой кожей Римуса, но он её не стряхнул. Он
лишь надеялся, что они могут наконец разойтись, и он пойдёт спать. Сириус
вернётся вниз на вечеринку. Но вместо этого Сириус поцеловал его. Чувствуя
себя идиотом, Римус жадно поцеловал его в ответ, чувствуя вкус зубной пасты и
виски.
Сириус наклонился ближе, чуть запнулся и крепко прижался к Римусу, схватив

его за плечи. Римус отстранился, резко поняв, в чём проблема.
— Ты пьяный, — сказал он.
— Ага, — выдохнул Сириус и ухмыльнулся. — Ты тоже.
— Ага, — согласился Римус. Он сделал шаг назад, оставляя Сириуса

самостоятельно сохранять равновесие. Он провёл рукой по волосам. — Мне
кажется, нам не стоит… я думаю, ты об этом пожалеешь.
— С каких пор тебе есть дело? — промурлыкал Сириус, приближаясь. Римус

резко отпрянул и упёрся рукой в его грудь, удерживая на расстоянии.
— Нет, Сириус. Что насчёт Эммелин?
Сириус рассеянно покачал головой и нахмурился.
— На хуй Эммелин! — ответил он.
Римус закатил глаза.
— Ага, на твой, правда, Блэк? В этом-то и проблема.
778/1533
— Так что… — медленно сказал Сириус, пытаясь понять Римуса своим
затуманенным от алкоголя мозгом, — нам придётся закончить наши… встречи…
только из-за неё?
— Наши «встречи»?! Господи, Сириус, ты просто невероятен.
— Что?!
— Си-и-и-и-и-и-и-и-ри-у-у-у-у-у-у-у-у-ус, — раздался эхом пьяный голос Эммелин с

лестницы. — Где ты-ы-ы-ы-ы-ы-ы?
Они оба повернулись и посмотрели в темноту.
— Тебе лучше вернуться к ней, — сказал Римус, отойдя к своей кровати. Сириус
прошёл за ним словно потерянный щенок и просяще потянул за пояс штанов.
— Пожалуйста, давай просто…
— Нет!
— Си-и-и-и-и-и-ри-у-у-у-у-у-у-у-ус… я иду тебя искать!
Римус оттолкнул его в последний раз.
— Иди, не хочу её здесь видеть!
Сириус смотрел на него ещё какое-то время, алкоголь по-прежнему немного

тормозил его действия, делая его медленным и глупым.
— Ладно, но я вернусь… и мы поговорим…
— Нет, — повторил Римус. — Мы поговорили. Всё кончено. Спокойной ночи,

Сириус.
779/1533
Шестой год: Расставание
На следующее утро Римус проснулся с похмельем и чувством

громадного облегчения. Ему пришлось напиться, чтобы сделать это, но дело
было сделано. Никакой больше ревности, никаких больше переживаний, никаких
больше тревожных расспросов. Теперь, решил он, главное было держаться на
расстоянии и выстроить границы.
К тому времени, как он закончил принимать душ утром после своего

семнадцатого дня рождения, у Римуса уже появился план действий. Он закроет
дверь в их отношения с Сириусом, какими бы они ни были — и ничего страшного,
если он оглядывался на Рождество как на приятное воспоминание или
чувствовал себя чуть более одиноким, чуть менее целым — но это было
совершенно необходимо, как для его здоровья, так и для его вменяемости.
Вокруг Сириуса не вертелся весь мир, пусть иногда так и казалось.
Римус продемонстрировал это практически сразу. Выходя из ванной, он

столкнулся с Джеймсом — который выглядел так, будто не попробовал и капли
алкоголя прошлой ночью, хотя выпил ничуть не меньше всех остальных. Эта
бесячая поттеровская удачливость, по всей видимости, распространялась и на
похмелье.
— Доброе утро, Лунатик! — улыбнулся он, уже полностью одетый для квиддича.
Сегодня не было командной тренировки, но почему это должно останавливать
Джеймса? Он поднял метлу в воздух. — Хочешь пролететься по полю? — это
было старой шуткой — он всегда спрашивал, и Римус всегда кривил лицо.
Римус бросил взгляд на две заправленные кровати и две с задёрнутыми

занавесками, где (предположительно) до сих пор спали Сириус и Питер.
— Да, — сказал Римус. — Давай, пошли.
— А?! — Джеймс остановился как вкопанный.
Римус спокойно кивнул:
— Я пойду с тобой. Мне нужно научиться летать получше, может пригодиться,

когда закончим школу. У меня есть где-то твоя старая метла, дай мне её
откопать…
Нужно отдать Джеймсу должное, после минутного удивления он был руками и

ногами за эту идею и даже придержал язык, когда увидел состояние пыльной и
запущенной метлы Римуса. Он просто предложил отполировать её и затем отвёл
Римуса на поле, болтая о простых базовых упражнениях, чтобы «повысить
уверенность в себе».
И всё оказалось не так ужасно. Джеймс был очень терпеливым учителем, и

Римус чувствовал себя в надёжных руках — очкастый даже не смеялся над ним,
когда он в третий раз свалился с метлы. После этого Римусу даже показалось,
что он начал понимать Джеймса немного лучше. Это чувство заполняло его до
краёв, пока они шли в Большой зал на завтрак, голодные, потрёпанные и полные
энергии. На самом деле первый эксперимент прошёл настолько хорошо, что
780/1533
Римус решил соглашаться на всё, о чём попросят его друзья. Таким образом он
будет занят, а Сириус вернётся к тому, чем там он был до этого.
За завтраком их встретил ряд красноглазых бледных гриффиндорцев, сонно

подпирающих головы руками, а Мэри и Марлин даже сидели спина к спине,
поддерживая друг друга.
— Господи, — прищурилась Мэри на Римуса и Джеймса. — Не говорите мне, что

вы тренировались! Совсем чокнутые.
— Ты летал, Лунатик?! — Сириус поднял голову, скривился и потёр шею,

которую, видимо, прострелила боль.
Римус лишь вяло пожал плечами и отвернулся. Больше Сириус не пытался с ним
заговорить.
Они уже наполовину закончили завтракать — Римус, как всегда, съел половину
от собственного веса в виде жареного хлеба, яиц, тушёной фасоли и бекона; все
остальные вяло ковырялись в тарелках со страдальческим выражением или
просто томились с большими кружками чёрного кофе в руках — когда Лили
вдруг распахнула глаза и села прямо, будто её ударило током.
— Вот дерьмо! — сказала она и пнула Джеймса под столом. — Поттер! —

шикнула она. — Мы так и не подарили Римусу наш подарок!
Джеймс ухмыльнулся, а Римус поднял брови:
— Вы с Джеймсом приготовили мне подарок? Вместе?
— Мы все приготовили, — засмеялся Джеймс. — И не нужно меня бить, Эванс, он

у меня прямо здесь, — он достал из кармана мантии коричневую кожаную
коробочку. Она была размером с ладонь, с позолоченным кантом и выглядела
очень красиво и дорого. Выглядела, как одна из тех шкатулок, в которых
девчонки хранят дорогие украшения.
— Вы все…? — Римус опасливо принял коробку. — Надеюсь, вы не сильно

потратились, знаете же, что я не могу…
— Ой, да заткнись уже, Лунатик, — зевнул Питер, лениво ковыряя кашу. — Мы

всем предложили поздравить тебя — и почти все в Гриффиндоре захотели
скинуться тебе на подарок.
— И не только в Гриффиндоре, — улыбнулась Марлин. — Почти все, кого мы

спрашивали, даже некоторые учителя!
Теперь Римус просто смотрел на коробку, потому что знал, что наверняка весь
покраснел. Какой-то горячий болезненный комок чувств прожигал его горло,
поэтому он с силой сглотнул, но это не помогло.
— Открывай уже, Римус! — услышал он голос Лили и сделал, как было велено.
Коробка открылась одним приятно лёгким и гладким движением. Внутри она
была обита тёмно-синим бархатом, а посередине лежало самое красивое
сокровище, которое Римус когда-либо видел.
781/1533
Это были золотые карманные часы на длинной тонкой цепочке, отполированные
до такого блеска, что практически сияли. Корпус был украшен витиеватыми
изгибами и узорами вроде виноградной лозы, которая обвивала инициалы,
выгравированные в центре: Р. Д. Л.
Он с лёгкостью открыл их и увидел, что циферблат внутри перламутровый и

роскошно блестит под золотыми стрелками. На другой стороне, похоже, был
установлен компас.
— Я думал, они не работают в Хогвартсе? — пробормотал он.
— Этот особенный! — с готовностью сказала Мэри. — Он указывает не на север,

или на что там указывают нормальные компасы. Если произнесёшь имя кого-
нибудь, кого ты любишь, он укажет тебе в сторону этого человека!
— Попробуй, Лунатик! — подначил Джеймс.
Римус нервно посмотрел на своих друзей, затем быстро поднёс часы к губам и
прошептал:
— Лили Эванс.
Стрелка мгновенно двинулась с места и указала прямо напротив него. Лили

смущённо заулыбалась. Джеймс пнул его под столом:
— Чёртов дамский угодник.
— Вы все просто потрясающие, — сказал Римус, надеясь, что не выглядит

слишком растроганным. — Потрясающие, чёрт возьми.
В первую неделю новый режим Римуса показал себя довольно эффективным. Он

определённо не оставлял ему свободного времени. Он соглашался на всё:
радостно бросал всё, что делал в этот момент, чтобы помочь кому-то с домашкой
или собрать экстренное занятие со своей группой, когда весь класс по сдаче
КОТОВ по уходу за магическими существами запаниковал из-за сфинксов. Он
ходил с Лили патрулировать коридоры, обсуждал книги с Крисом, обсуждал
тактики для квиддича с Марлин и разыгрывал нескончаемые шахматные партии
с Питером (и проигрывал каждый раз). Он стал ангелом башни Гриффиндора.
И Сириус был не единственным, что игнорировал Римус.
Старая коробка из-под обуви, которую ему отдал Дамблдор, до сих пор лежала
под его кроватью неоткрытая и собирала пыль, как наверняка делала это уже
долгие годы — наверное, на какой-нибудь полке в кабинете Надзирательницы.
Почему это была именно коробка из-под обуви, гадал Римус, пока вертелся и
крутился в своей кровати каждую ночь. Это было чем-то таким повседневным,
таким обыденным. Из-за этого содержимое коробки пугало его ещё больше.
Такая бессердечная практичность была в духе Надзирательницы. Коробка была
даже не из хорошего магазина типа Clarks или Johnson’s. Это был экономбренд,
как и всё остальное, что он получал в приюте.
В коробке могло оказаться что угодно; и не то чтобы Римусу не было любопытно.

Не то чтобы он не пытался представить, что там было. Документы на дом, в
котором он мог бы жить, это было бы просто великолепно. Может, какие-то
782/1533
старые деньги. Фотографии. Письмо от его отца, объяснение — там могли быть
ответы на вопросы, которые он даже не додумался задать.
Но он не открывал её. Он понимал, что как только откроет, вся тайна исчезнет, и
он останется разочарованным. Потому что внутри не могло быть ничего, что по-
настоящему удовлетворило бы его.
Так что отсутствие свободного времени помогало; он изнурял себя каждый день,
чтобы вечером упасть на кровать и сразу уснуть, даже когда остальные парни
не спали и разговаривали допоздна, планируя шалости. Но Сириус тоже ему
помогал. По какому-то невероятному повороту судьбы он решил дать Римусу
личное пространство.
Даже если Сириус помнил жёсткие слова Римуса той ночью, он о них не говорил.
Он не пытался застать его наедине, но и не относился к нему с какой-то обидой
или прохладцей. Римус сделал вывод, что Сириус:
1. либо слишком сильно напился, чтобы что-нибудь понять;

2. либо услышал Римуса и решил тихонько отойти в сторону.
Перед надвигающимися экзаменами Римус больше предпочитал второй вариант,

так что решил в него и поверить.
Их расставание было таким спокойным и таким окончательным, что вскоре

Римусу было даже трудно поверить, что когда-то они вообще были близки.
Естественно, всем остальным, скорее всего, казалось, что ничего не изменилось.
Сириус оставался Сириусом — открытым, любящим девчонок, дерзким,
бунтующим, разрушительным. А Римус оставался просто Римусом — закрытым,
тихим, прилежным и многострадальным второстепенным мародёром.
Март неизбежно приблизился к своему окончанию, и вечеринка в честь дня

рождения осталась на недели в прошлом. За всё это время был только один
момент, когда ситуация достигла было критической точки, но быстро пошла на
спад с помощью неожиданного человека.
Был поздний праздничный вечер, и Римус проводил вводный практический урок

дуэли. На него пришёл Кристофер — в последнее время Кристофер никогда не
отходил от Римуса далеко — но большинство ребят в группе были новичками и
гораздо более юными. Они только-только начали осваивать кое-какие базовые
обезоруживающие и отвлекающие заклинания, когда дверь класса чар
открылась, но никто не вошёл. Все обернулись посмотреть, пробормотали:
«Пивз» — и вернулись на свои позиции. Римусу было виднее.
Он проследовал за запахом по комнате и увидел, как открытая дверь в кабинет

Флитвика слегка двинулась, словно кто-то задел ручку по пути внутрь. Флитвик
доверял Римусу и оставлял свой кабинет открытым на случай, если им
понадобятся какие-то вещи оттуда — у него было много толстых матрасов,
которые хорошо подходили для дуэлей, и аптечка первой помощи. Римус
прочистил горло:
— Отлично! Продолжайте тренироваться, не забывайте произносить слова

громко и отчётливо, чтобы я слышал… Я сейчас вернусь.
Он говорил это, идя по комнате, и затем зашёл в кабинет.

783/1533
— Сириус, — шикнул Римус, — убирайся отсюда, это не…
— Я просто прячусь от Филча! Сжалься, Лунатик! — Сириус сбросил мантию-

невидимку с привычной ухмылкой на губах. С ухмылкой, благодаря которой он
обычно получал всё, что хотел. Римус ощетинился:
— У тебя есть мантия, прячься где-нибудь ещё! Я всё равно почти закончил
здесь, они уйдут в любой момент.
— Ну, а что в этом страшного? Просто останусь здесь, пока все не уйдут. Может,
даже научусь чему-нибудь!
— Римус? У тебя всё в порядке? — раздался стук в дверь. Кристофер.
— Да, сейчас! — Римус бросил на Сириуса последний полный ярости взгляд и

подошёл к двери. Сириус ухмыльнулся и скрылся под мантией. Римус оставил
дверь открытой и знал, что Сириусу стало скучно и он вышел в класс. Римус
представил, как тот небрежно прислонился к стене и наблюдает с косой
усмешкой.
Римус продолжил учить так хорошо, как только мог, пытаясь не обращать на
него внимания и не отвлекаться. Он чувствовал себя словно на ладони, и это
было отвратительно, когда за ним вот так наблюдали, когда Сириус был так
близко. Когда урок наконец закончился, Римус быстро всех выпроводил, говоря,
что ему нужен класс для кое-чего ещё. Все ушли, воодушевлённо обсуждая
планы на выходные. Все, кроме Кристофера.
— Я помогу тебе прибрать, — с готовностью предложил он, когда последние

ребята попрощались с Римусом.
Вместе они быстро привели класс чар в порядок, расставив всё по своим местам.
Он чувствовал, что Сириус наблюдал за ними всё это время, и волосы вставали
дыбом у него на затылке.
— Ты прочитал ту книгу? — спросил Кристофер. — «Колесничий»?
Римус скривился, но кивнул:
— Да, мне понравилось.
Это была хорошая книга. Местами тяжёлая, потому что он узнавал свои
собственные переживания и испытывал их вновь. Но это же было и облегчением.
— О, я так рад, что тебе понравилось! — сказал Кристофер. Римус представил,

как Сириус скривил лицо из-за того, что Крис так восторгается чем-то настолько
скучным, как книга. — Что насчёт концовки?
— О, да, хорошая. Мне понравилось.
— Серьёзно? — Кристофер сморщил нос. — Мне нет. Я хотел, чтобы Лори выбрал
Эндрю, а ты нет?
Естественно, Крис видел себя Эндрю — милым, педантичным и невинным.

784/1533
— Мне понравился Ральф, — пожал плечами Римус. — Он, конечно, не был
идеальным, но он был более… не знаю. Классным?
Вообще-то, Римус считал, что Ральф действительно сексуален, мать его — но он

представлял его с внешностью Сириуса всё время, так что, возможно, дело было
в этом. Он очень надеялся, что если Сириус подслушивает — а он, конечно,
подслушивал, он же был Сириусом, в конце концов — то не понимает ни единого
слова из того, что говорит Кристофер.
— Я так и думал, что тебе он больше понравится, — сказал Кристофер с ноткой

грусти в голосе. Теперь он стоял рядом с Римусом, закинув сумку на одно плечо,
готовый уйти. Просто уйди, внутренне умолял Римус. — Он немного напомнил
мне твоего друга, Сириуса Блэка.
— О?! — это привлекло его внимание. И внимание Сириуса тоже, он практически

чувствовал, как тот вытянулся в струнку.
— Ну да, — застенчиво улыбнулся Кристофер. — Прости, но это довольно

очевидно, что ты запал на него.
Римус просто моргнул, лишившись дара речи. Кристофер тихонько засмеялся:
— Это пустая трата времени, Римус, разве ты этого не видишь? Да, он…
красивый и всё такое, но он же явно думает только о девушках. Ты должен… Я
хочу сказать, ты заслуживаешь кого-то, кто будет любить тебя так же, как ты
любишь его.
— Кристофер, я не…
Кристофер заткнул его поцелуем — он просто приблизился и поцеловал Римуса,

как будто это было так просто. Первым инстинктом Римуса было оттолкнуть его;
это было ничуть не похоже на то, чего он хотел. К счастью, это было лишь
мимолётное прикосновение к губам.
— О, Крис… — выдохнул Римус. — Я… ты такой хороший друг, и…
О чёрт. Не нужно было говорить друг. «Друг» было самым наихудшим из всех
возможных слов. Он практически увидел, как разбилось сердце Криса. Но только
на мгновение, прежде чем эта чистокровная стойкость характера взяла своё. Он
покачал головой и отступил назад.
— Ничего. Правда. Я лучше буду твоим другом, чем никем, если это всё, чем я
могу быть.
Римусу было больно.
— Пойдём, — Кристофер улыбнулся, словно ничего не случилось. — Сегодня на

ужин будет мясной пирог, твой любимый.
Они вышли из класса — только они вдвоём — и Римус тихо прикрыл за ними
дверь, чтобы избежать подозрений.
785/1533
Шестой год: Проявления
Сириус не появился на ужине. Эммелин подошла к ним и спросила

Джеймса, где он, но тот лишь пожал плечами в ответ.
— Прости, — сказал он. — Мы были на миссии до этого, но я потерял его.

Надеюсь, Филч его не поймал…
— И с чего вдруг Филчу искать Сириуса? — быстро спросила Лили. Опустив нож и
вилку, она прямо посмотрела на Джеймса.
— Э… я точно ничего не знаю, — так же быстро ответил Джеймс, опустив взгляд

в своё пюре, как будто оно было самой интересной вещью на белом свете. Через
двадцать минут всех старост созвали на экстренное собрание, чтобы обсудить
проблему на пятом этаже — все рыцарские доспехи запели оперные арии.
Всем ученикам приказали на остаток вечера отправляться в факультетские

общие комнаты, и когда Питер, Римус, Марлин и Мэри добрались до башни, они
нашли там Сириуса, который сидел перед камином и курил сигарету. «Откуда он
взял сигареты? — подумал Римус. — Обычно он просит у меня». Сириус Блэк был
не из тех, кто покупает сигареты сам: он был профессиональным
стреляльщиком.
— Всё нормально, Блэк? — радостно спросила Мэри.
— Да, нормально, — буркнул Сириус, не отрывая взгляда от огня.
— Не хотел есть? — спросила она.
— Не, — он затянулся и выдохнул дым, словно нервный дракон.
— А, — Мэри подняла бровь и посмотрела на остальных. — Ты снова хандришь,

понятно.
Тот ничего не ответил. Римус часто забывал, как хорошо Мэри знает Сириуса. Он
восхищался лёгкой и непреклонной манерой, с которой она с ним разговаривала;
его собственные инстинкты часто говорили ему поддаться и утешить. Ему нужно
кое-чему поучиться у Мэри, подумал он.
Когда Кристофер вернулся с собрания старост, Римус приклеился к нему словно

клеем до конца вечера. Отчасти из-за того, что понимал, что причинил ему боль
и хотел показать, что ничего не изменилось. А отчасти из-за того, что он знал:
Сириус даже близко не подойдёт, пока они вместе. Они сидели на подоконнике
в конце комнаты как можно дальше от камина. Это было то же самое место, на
котором Сириус сидел с Римусом всего пару месяцев назад, когда они
поругались, а потом помирились. Но он сейчас не думал об этом. Он слушал
пересказ Кристофера о собрании старост.
— …и все знают, что Поттер, скорее всего, как-то с этим связан, но, естественно,
ни у кого нет доказательств, потому что он практически профессиональный
вандал, и все его любят, так ему всё сходит с рук. Даже Лили Эванс сдалась, она
больше никогда не отчитывает его, как раньше.
786/1533
— О, правда? — Римус изобразил заинтересованность, наблюдая за спинкой
кресла, в котором сидел Сириус.
— Ага, — кивнул Кристофер. — Она даёт ему поблажки. Я даже спросил её, что
бы она сделала с виновниками, а она засмеялась! Сказала, что это, вообще-то,
довольно смешно и никому не станет хуже, если я немного расслаблюсь!
Знаешь, а ведь я, между прочим, раньше брал с неё пример.
— Может, тебе правда пора расслабиться, — вздохнул Римус. — Похоже, это

действительно смешно. Видит бог, нам всем сейчас не помешает немного
посмеяться.
— Старосты должны следовать всем правилам, — ответил Кристофер с нотками

Макгонагалл в голосе. — Не только весёлым. В любом случае, если ты так
думаешь, я вообще не понимаю, зачем с тобой разговариваю.
Он начал подниматься.
— Крис, — посмотрел на него Римус, — да ладно тебе, не веди себя так. Я

проверю у тебя руны, если хочешь.
— Нет, не хочу, — холодно ответил Кристофер. — Я пошёл спать, — он ушёл в

сторону спален. Римус снова вздохнул и потёр глаза. Он посидит пару минут и
тоже пойдёт спать. У него был довольно утомительный день.
Но, естественно, этим всё не закончилось. Когда Римус почистил зубы и

переоделся в пижаму, Сириус воспользовался этой возможностью. Он стоял
посреди комнаты, сложив руки на груди, и лицо было грознее тучи. Римус
чувствовал себя в невыгодном положении в пижаме и с босыми ногами, но всё
же попытался сохранить стойкость и кивнул головой.
— Привет, Сириус. Я иду спать, — он попытался пройти в свою часть комнаты, но

Сириус преградил ему путь.
— Ты действительно меня выбесил, ты это знаешь? — с яростью сказал он.
— Что, прости? — огрызнулся в ответ Римус, нахмурившись. Сириус продолжил,

почти сорвавшись на крик:
— Если ты пытался заставить меня ревновать, мне кажется, это было очень,
блядь, низко с твоей стороны, Римус.
Римус закатил глаза, зная, что это ещё больше разозлит Сириуса.
— О, ну конечно, — с сарказмом сказал он. — Ведь всё крутится вокруг тебя,

правда? Бога ради, тебя даже не должно было быть там! Почему ты просто не
свалил с остальными ребятами?!
— Я думал, ты захочешь пойти на ужин вместе! Откуда мне было знать, что ты
ходишь на секретные свидания с этим… с этим…
— Я не ходил на «секретные свидания» ни с кем, кроме тебя, ты, идиот, —

огрызнулся Римус. — И ты уже заставил меня об этом пожалеть. Кристофер мой
друг, и, в любом случае, это не твоё собачье дело, так что держись от меня
787/1533
подальше!
— Ладно! — закричал Сириус. — Если ты так хочешь!
— Я это и сказал, не слышал?!
Римус был в ярости. Он был таким злым, что знал: если останется ещё хоть на
минуту, то скажет что-нибудь, о чём пожалеет. Им обоим нравилось оставлять за
собой последнее слово в споре, это было одной из немногих их общих черт. Ему
было некуда идти, он толкнул Сириуса плечом по пути к кровати и задёрнул
занавески с такой силой, что почти сорвал их с карниза.
Через несколько секунд он услышал злые шаги Сириуса, когда тот вылетел
обратно на лестницу. Ну, подумал Римус, если до него не дошло раньше, то
точно дошло сейчас.
***
Понедельник, 4-е апреля, 1977 год.
К большому неудобству самый первый урок телепортации в этом году выпал на

апрельское полнолуние. Римус и так уже невероятно переживал — трясясь и
нервничая — из-за этих уроков, к этому добавились привычные попытки
удержать магию под контролем в дни, предшествующие полной луне, так что
теперь он был уверен, что это просто идеальный рецепт для катастрофы.
— Я могу оказаться на другом краю страны! — шёпотом сказал он Лили, стоя

перед Большим залом.
— Не можешь, — успокоила она его. — Я спрашивала профессора Макгонагалл,

они убрали антителепортационные чары только с зала, так что ты не сможешь
оказаться за его пределами.
— Правда? Ладно, это хорошо, — кивнул он, пытаясь успокоить себя. Было
бесконечно полезно, что Лили теперь знала о его маленькой пушистой проблеме.
У неё было гораздо лучше со здравым смыслом, чем у Джеймса и Сириуса.
— В общем, — прошептала она, — перестань вести себя так, будто твоя сила —
это что-то плохое. Я бы на твоём месте считала это превосходством, особенно у
такого умного человека, как ты.
Эти слова как-то странно на него повлияли. Никто раньше не предлагал ему
смотреть на эту проблему позитивно. Ну, не считая Ливии. Ты не знаешь и
половины своей силы, Римус Люпин.
В зале профессор Макгонагалл представила воодушевлённым шести- и

семикурсникам высокого тощего мужчину, который прибыл учить их
телепортации. Естественно, Римус немало прочитал на эту тему и уже знал о
«трёх Н», но он надеялся, что их обучат гораздо большему.
Однако дав слишком мало, по мнению Римуса, указаний, ученикам выдали

деревянные обручи и сказали просто «попробовать». Он встретился взглядом с
Мэри, пока она несла их обруч на свободное место. Она вытаращила глаза и
скорчила рожицу, и он засмеялся, получив за это строгий взгляд инструктора.
788/1533
Не желая производить плохое впечатление, Римус сосредоточился на обруче.
Но сосредоточиться очень тяжело, когда вокруг тебя все крутятся на одном

месте, спотыкаясь и шатаясь, будто щенки, обучающиеся делать кувырок. И всё
же Римус закрыл глаза и попытался.
Неторопливость. Лучше никуда не спешить, это как с полётом на метле.

Медленно и уверенно он победит в гонке.
Назначение. Он очень, очень хотел победить Сириуса.
Направление. Обруч был не так уж и далеко. Он и дальше телепортировался, в

тот раз с мистером Поттером.
Римус попытался вспомнить то ощущение. Магию, которая тянула его вперёд —

нет, скорее будто… будто его утягивало в тоннель, будто вода уходила в
водосток; если прижать пальцы к отверстию, можно почувствовать эту тягу…
Было немного похоже на это.
— ВОТ ДЕРЬМО! — раздался крик, из-за чего концентрация Римуса затрещала по

швам. Он вовремя открыл глаза и увидел, что Джеймс и Сириус в шоке сидят на
полу, непонимающе глядя друг на друга и потирая головы. О нет, подумал
Римус, они, что, уже это сделали?
— Идиоты, — засмеялась Мэри. Все остальные тоже смеялись, и Сириус

выглядел крайне сконфуженным, но всё равно поднялся на ноги и с
достоинством отряхнул свою мантию.
— Что случилось? — спросил Римус.
— Они оба одновременно прыгнули и столкнулись друг с другом, — фыркнула

Мэри. — Чёрт меня дери. Я ничего не чувствую, а ты?
Римус покачал головой. Он снова закрыл глаза и сосредоточился так сильно, как
только мог, пытаясь поймать ощущение, которое утянет его в нужную сторону.
Ему показалось, что он почувствовал, попытался повернуться, но ничего не
вышло. Ну, хоть не упал.
Что-то было не так. Всё было, как с этим дурацким Патронусом (у него до сих
пор ничего не получилось; он был одним из немногих, у кого не получилось.
Даже Питер наколдовал слабый серебряный туман). Только с Патронусом дело
было в счастливом воспоминании — и Римус смирился с тем, что счастливые
мысли не были его сильной стороной. Однако для телепортации нужна была
решительность. И разве он не был решительным?
Как раз в этот момент телепортационный инструктор, назначенный

Министерством, прошёл мимо него, и Римус почувствовал отголосок его магии.
Он был довольно сильным и своеобразным — вибрирующим — и напомнил ему о
старом телевизоре в общей комнате приюта, на котором показывали гудящие
помехи. Ребёнком Римус восторженно прислонял к экрану руки и чувствовал
странную потустороннюю энергию, будто мог вобрать её.
И тогда в голове Римуса что-то щёлкнуло, словно лёд треснул. Вот и оно! Римус
расслабился. Ему не нужно было искать нужный канал или пытаться его
789/1533
почувствовать — он уже его чувствовал. В зале было полно магии, густой, с
металлическим привкусом, горячехолодной на его зубах. Он всегда её
чувствовал, просто с годами научился не замечать. Это труднее сделать в
полнолуние, что в этом случае может и не быть недостатком, как сказала Лили…
Он закрыл глаза, сделал вдох и двинулся — это показалось ему только

крошечным поворотом, взмахом палочки или изгибом брови. Он позволил магии
сделать своё дело, и когда он открыл глаза, то уже стоял в обруче.
— Браво! — инструктор громко и радостно захлопал в ладоши.
— Молодец, Лунатик! — крикнул Джеймс, и Римус увидел огромный синяк,

наливающийся у него на лбу.
— Отлично, Римус! — воскликнули девчонки.
Римус опустил взгляд в пол, смущённый, но довольный.
***
К середине апреля у новообретённой уверенности Римуса, казалось, больше не

было границ. Конечно, он относился к этому с осторожностью — никому не
рассказал (задушить эту мысль в корне!), опасаясь, что остальные посчитают
его высокомерным или даже хуже — опасным. Но он знал, что что-то
изменилось. Уже много лет Римус считал ликантропию и неконтролируемые
чувства и реакции, которые из неё вытекают, ограничениями своей магии. Но
если судить по последним нескольким неделям — он был неправ.
Возможно, Римус допустил эту ошибку, потому что в волшебном мире

проводилось очень мало исследований об оборотнях. Или, возможно, Ливия была
права — всё это время Римус слушал не тех людей.
Теперь он сам тайком проводил различные эксперименты, начиная от простых

базовых заклинаний и заканчивая более сложными трансфигурациями и
мутациями. И все они получались гораздо проще, если он расслаблялся и просто
использовал ту магию, которая уже существовала в пространстве вокруг него.
До этого все заклинания давались ему таким трудом, будто для каждого он
поднимал воду из глубокого колодца внутри себя, по тяжёлому большому ведру.
После открытия на уроке телепортации он чувствовал себя так, будто всё это
время на самом деле стоял посреди озера — и ему нужно было лишь начать
пить. Он даже начал делать маленькие шаги в бессловесной магии.
В настоящее время ему нужно было готовиться к экзаменам, и хоть

обнаруженная сила отлично пригодится ему в практической части, Римусу
предстояли ещё несколько письменных тестов. В тот день он убедил Джеймса (а
значит, автоматически и Питера) готовиться вместе с ним. За окном был яркий
весенний день, и последние зимние холода растворились под тёплым солнцем,
так что они согласились, что неплохо для разнообразия выйти на улицу.
Они растянулись на траве с открытыми книгами. Джеймс читал, высунув кончик

языка между зубов и заткнув перо за ухо. Питер лениво просматривал свои
записи о водяных.
790/1533
— Это несправедливо, — заныл он. — В этом году нет СОВ или КОТОВ, почему
нам вообще нужно сдавать экзамены?
— Чтобы ты не потерял хватку, Хвостик, — ответил Джеймс, не отрываясь от

книги. — Смотри на это как на практику перед КОТами.
— Предпочёл бы этого не делать, — скривился Питер. — Лунатик, у тебя есть

записи по…
— Вторники, четверги и воскресенья, — спокойно ответил Римус, не отрываясь

от своего эссе по ЗоТИ.
— Что? — Питер непонимающе почесал голову.
— Вторники, четверги и воскресенья, — повторил Римус. — По этим дням я

провожу занятия, и по этим дням помогаю другим с их работой. Остальное время
мне нужно разбираться со своими собственными проблемами.
— О, но я же твой лучший друг, — заныл Питер. — Пожа-а-а-а-а-луйста, Лунатик?
— Будешь меньше сосаться с Доркас, будешь больше времени тратить на свои

записи, — ухмыльнулся Римус. Было очень легко притворяться
высоконравственным, когда ты не можешь целовать людей, которых хочешь
целовать. Кстати о них.
— Как дела, парни? — Сириус подошёл к ним развязной походкой, Эммелин

семенила за ним. Джеймс поднял голову и улыбнулся, Питер подвинулся, чтобы
освободить место.
— Где ты был? — спросил Джеймс. — В последнее время я тебя не вижу.
— Не моя проблема, что ты превратился в одного из них, староста Поттер, —

прохладно ответил Сириус. — Я был на отработке.
— Ты на отработках бываешь чаще, чем я делаю что-то как староста, — возразил

Джеймс, забыв про свою книгу и вернувшись в режим мародёра. Он кивнул
Эммелин, которая села рядом с Сириусом и поправила юбку. — Привет, Эм.
— Привет, Джеймс, — улыбнулась она в ответ. — Питер, Римус. Вы всё

готовитесь?
— К сожалению, — снова простонал Питер. — Только Лунатик мне не помогает.
— Ой, да хоть раз помоги уже себе сам, — огрызнулся Римус, теперь серьёзно, а
не в шутку.
— Мне кажется, это хорошая идея, — одобрительно сказала Эммелин. —

Разделаться с этим до похода в Хогсмид на выходных. Это так ответственно, да,
Сириус?
— Наверное.
— Кстати говоря, — продолжила она, игнорируя его нежелание говорить, — чем

791/1533
ты хочешь заняться в Хогсмиде? Мы встретимся там, или ты встретишь меня у
моей общей комнаты?
— Э, не знаю. Почему мы должны решать это заранее?
Питер, несмотря на предыдущие мучения, вдруг серьёзно заинтересовался

своими записями по ЗоТИ, спрятав лицо за свитком пергамента.
— Другие парни не возражают против того, чтобы планировать свидание со

своими девушками, — сказала Эммелин на грани визга. По всей видимости, для
них это была старая ссора.
Как и Питер, Джеймс и Римус сосредоточили всё своё внимание на книги и

записи, словно от этого зависела их жизнь. Сириус и Эммелин продолжили
ссориться, не обращая на них внимания.
— А я не другие парни, — прорычал Сириус. — Я думал, тебе это нравится.
— Я тоже так думала, — рявкнула она в ответ.
— Так что? Теперь я ужасный парень, потому что не хочу бегать за тобой как
какой-то слюнявый тюфяк?
— Я не этого от тебя прошу, и ты это знаешь!
— Тогда перестань ныть.
— Я не…
— А я это слышу. Нытьё, нытьё, нытьё.
Эммелин несколько раз открыла и закрыла рот, очевидно, желая сказать что-
нибудь в ответ, но чтобы это не звучало как нытьё. В итоге она просто
замолчала и уставилась в землю. Её глаза блестели ярче обычного, и Римус
наконец почувствовал, как немного смягчается по отношению к ней. Бедняжка.
— О, Мерлин, только не обижайся, — пожаловался Сириус на её молчание. —

Если ты злишься, давай поругаемся, если не злишься, давай пососёмся — только,
пожалуйста, не обижайся.
— Ах, а с тобой возможны только эти два варианта, да, Сириус?! — огрызнулась
Эммелин, поднялась на ноги и сложила руки на груди.
— Ага, — ответил он с этой ухмылкой Сириуса Блэка.
— Ах! — она вскинула руки, развернулась и рассерженно умчалась обратно в

замок.
Когда она ушла, между ними повисла неловкая тишина. Джеймс прочистил
горло.
— Как некрасиво, Бродяга, — сказал он из-за своей книги. — Ты её расстроил.
— Она всегда расстраивается, — заныл Сириус. — Что насчёт моих чувств?

792/1533
— Я не уверен, что они у тебя есть, — без промедления ответил Джеймс. — Что
ты думаешь, Лунатик?
Римус поднял взгляд от своей книги, надеясь, что выглядит недовольным и

незаинтересованным — как будто он даже не слышал их разговора.
— М?
— У Бродяги есть чувства?
Сириус поймал его взгляд. Римус расправил плечи и отвёл глаза.
— Определённо, нет.
Сириус молча поднялся на ноги и ушёл.
— Сириус? Эй! — Джеймс поднялся, но Сириус не обернулся. Джеймс почесал

затылок и расстроенно опустился обратно. Он подумал несколько секунд и
посмотрел на Римуса: — Лунатик… между вами что-то происходит?
Римус зыркнул на него.
— Спроси его!
— Я спрашивал. Он отказывается со мной разговаривать.
— …правда? — Римус был искренне удивлён. Он был наполовину уверен, что

Сириус рассказал Джеймсу каждую грязную деталь. Должно быть, ему по-
настоящему стыдно.
— Правда, — теперь Джеймс смотрел на него очень пристально. — Что

происходит?
— Я… я переспал с Мэри, — по крайней мере, это было правдой. Питер как-то

странно вздохнул рядом с ним, но Римус проигнорировал его. — Он узнал, вот и
всё.
— Ты… что?! — брови Джеймса взлетели вверх в неподдельном удивлении. Но

он быстро взял себя в руки и прочистил горло. — О, ну, я рад за тебя, брат. Я и
понятия не имел, что вы с ней…
— Это случилось только один раз, — поспешно сказал Римус.
— Ладно. Ясно, ну. Почему Сириус так себя ведёт из-за этого? Они с Мэри
расстались сто лет назад.
— Да, — угрюмо ответил Римус и вздохнул. — Ох, ладно, Пит, бери мои записи.
Где ты застрял?
793/1533
Шестой год: Коробка
Трибуны на поле для квиддича в воскресенье были одним из немногих

мест в Хогвартсе, гарантировавших немного тишины и покоя. Римус приходил
сюда каждую неделю со своего дня рождения, чтобы застать конец спартанских
тренировок Джеймса и полетать одному после.
Однако прихромав на трибуны тем утром, он увидел, что сегодня здесь не один.
— Привет, Лили, — удивлённо улыбнулся Римус. — Что ты здесь делаешь?
Лили быстро обернулась, моргнула и резко выдохнула, сложив губы в форме

буквы «о», будто больше никого не ожидала здесь увидеть. Она нервно метнула
взгляд на поле, затем снова на Римуса и смущённо улыбнулась:
— Привет! Эм-м… Просто смотрю, как Марлс тренируется. Моральная поддержка

и всё такое.
— А, точно. Можно к тебе присоединиться?
Она улыбнулась и подвинула свою сумку, будто чтобы освободить для него
место, хотя скамейки были абсолютно пусты. Какое-то время они сидели молча,
наблюдая за тренировкой. Джеймс занимался с охотниками и вратарями, так что
сегодня присутствовала только половина команды. Римус мимолётно вспомнил о
нововведении Джеймса с подобными «узконаправленными тренировками»,
которые принесли облегчение остальной команде Гриффиндора, ведь означали,
что не нужно тренироваться каждый день всем — только Джеймсу.
— Эм-м… Лили, — через какое-то время сказал Римус. — Ты знала, что Марлин не
тренируется сегодня?
Она опустила взгляд на колени, рыжие волосы занавесили лицо.
— Да, — прошептала она.
— Значит, ты здесь, чтобы посмотреть на…?
— Не заставляй меня говорить это, Римус, — её голос звучал убито. Она подняла
голову и заправила волосы за уши. — Давай, вперёд, начинай.
— Что?! — Римусу стало смешно. Староста Лили Эванс краснеет от стыда. Сириус
был бы в восторге.
— Смейся надо мной, дразни меня, скажи, что я полная дура… — вздохнула она,
глядя на поле. — Я уже знаю.
— Я не считаю тебя дурой только из-за того, что тебе нравится Джеймс, —
засмеялся Римус, игриво её пихая. — Но… ты должна признать, что это немного
смешно спустя столько времени.
— Уф, я знаю, — простонала она. — Я, чёрт возьми, не могу в это поверить.
— А он знает?
794/1533
— Нет! — она в ужасе на него уставилась. — Я тогда точно умру!
— Почему?! — Римус снова засмеялся. — Ты же не думаешь, что он серьёзно тебе

откажет? Именно на это он и надеется уже пять лет!
— Вот именно! — воскликнула она, эмоционально взмахнув руками, чтобы

продемонстрировать своё негодование. — Он хотел этого целую вечность, а я
хочу этого только… эм-м… ну, вообще-то, не так уж и давно… но точно даже не
близко так долго. Если я соглашусь сейчас, для меня это будет слишком. Я могу
разбить его сердце.
Она закусила губу, не отрывая взгляда от того, как Джеймс летает, свистит и
экспрессивно указывает на обручи ворот.
— Можешь, — согласился Римус. — Но я думаю, что Джеймс Поттер почтёт за

честь, если его сердце будет разбито тобой.
Она фыркнула.
— Римус, серьёзно, это звучит ничуть не лучше. Я не какая-то… не знаю,

идеальная «девушка мечты», которая просто впорхнёт в его жизнь и превратит
все её отстойные моменты в прекрасные. Это же не сказка. Я не сказка. Я очень
бесячая. Я просто невозможная по утрам — спроси Мэри, — и я ненавижу
проигрывать в спорах, и кричу, когда злюсь, и у меня течёт из носа, когда я реву.
Я ни черта не знаю о квиддиче, и узнавать не хочу.
— И что? — улыбнулся Римус. — Уверен, что он всё это знает. А если не знает, то
ничего с ним не будет, когда узнает. Да и вообще, ты, что, думаешь Джеймс
идеальный? Я знаю, как пахнут его носки.
Лили засмеялась:
— Спасибо, Римус.
— Скажешь ему?
Она сморщила свой веснушчатый носик:
— Не-а. Сначала хочу ещё немного об этом подумать.
— Собираешься просто часами смотреть, как он летает?
Она засмеялась и пихнула его.
— Если захочу! Его легко заметить, что я могу сказать? — она показала язык и
вернулась к тренировке. Римус улыбнулся и выдавил из себя единственный
стоящий совет, который у него был:
— Не затягивай надолго. Чем дольше ждёшь, тем потом будет труднее.
Лили с любопытством на него посмотрела, и Римус моментально пожалел, что

вообще что-то сказал.
795/1533
— О, да? — сказала она. — Ты ни с того ни с сего вдруг начал разбираться в
вопросах любви?
— Не-а, — убедительно, как он надеялся, засмеялся он. — Я просто много читаю.
***
‘I could have given you all of my heart,

But there’s someone who’s torn it apart.
And he’s taken nearly all that I have got,
But if you want I’ll try to love again…
Я могла бы отдать тебе всё своё сердце,

Но есть кое-кто, кто разорвал его на части.
И он забрал почти всё, что у меня было,
Но если ты хочешь, я могу попытаться полюбить заново…
— Блэк, в следующий раз, когда соберёшься разбить чьё-нибудь сердце, можешь

сделать это не в экзаменационный период? — простонала Лили, когда Сириус
зашёл в общую комнату, и все радио, проигрыватели и патефоны в радиусе
двадцати метров взорвались трагическим голосом П.П. Арнольд.
Baby I’ll try to love again, but I know…

The first cut is the deepest…
Малыш, я попытаюсь полюбить снова, но я знаю…

Первый порез — самый глубокий…
— А мне-то что с этим сделать?! — взорвался Сириус, проходя по комнате и

выключая каждый динамик в зоне видимости.
Это была болезненная, затянувшаяся мелодрама, но Сириус и Эммелин наконец

расстались. И, по всей видимости, никто не имел права так обращаться с
Эммелин Вэнс, поэтому в качестве мести она наложила на него очень сложное
проклятие, из-за чего каждый раз, когда он заходил в комнату, начинала играть
песня о расставании. Обычно это проклятие распространялось на музыкальные
плееры, но иногда, когда больше ничего не было в округе, портреты тоже
начинали взрываться песнями.
— Просто извинись перед ней и сними уже это чёртово заклинание! — ответила
Лили.
Cuz when it comes to being lucky, he’s cursed,

when it comes to lovin’ me, he’s worst…
Когда дело доходит до везения, он проклят,

Когда дело доходит до любви ко мне, он хуже всех…
— Мне не за что извиняться! — с яростью огрызнулся он. — Силенсио! Силенсио-

Силенсио-СИЛЕНСИО!
Музыка наконец замолкла. Кто знает, как надолго. Римус не вмешивался, он мог
только ухудшить ситуацию, да и Сириус ходил на взводе всю неделю.
796/1533
— Нужно отдать ей должное, — поддразнила Мэри, — она креативно к этому
подошла, — она сидела на Марлин, лежавшей на ковре на животе, пока Мэри
заплетала её длинные светлые волосы в косу. Каждый раз, когда она доплетала
косу, она распускала её, ласково расчёсывала волосы и начинала заново. Иногда
Римус думал, что вообще не понимает девчонок. И всё же Марлин, которая
обычно ненавидела, когда за ней ухаживают, похоже, наслаждалась этим и
выглядела довольно мирно.
— О да, давай, вставайте на её сторону, все вы. Чёртовы женщины, — Сириус

упал в кресло напротив Лили и скрючился в нём, глядя на огонь. — У кого-
нибудь есть сигареты?
У Римуса были, но он ничего не сказал.
— Я не удивлена, что она тебя бросила, — ухмыльнулась Мэри. — В последнее

время ты совершенно невыносимый придурок. Я ещё легко от тебя отделалась,
— она шутливо ему подмигнула, и он перестал так сильно хмуриться.
— Ты меня любишь на самом деле, — пробормотал он.
— Давайте поговорим о чём-нибудь ещё, — сказала Марлин с пола. — Не об

экзаменах или чёртовых отношениях. Поттер, как там обстоят дела с нашей
затеей с кемпингом?
— Всё готово — вам, ребята, надо только объявиться, — ухмыльнулся Джеймс. —

Со своими палатками, естественно.
— Папа сказал, мне можно взять наши с условием, что я их не сломаю, — сказала
Лили. — Две двухместные.
— Удобно, — с сарказмом сказал Сириус. — Учитывая, что нас семь.
— Восемь, — влез Питер. — Джеймс сказал, что я могу взять Доркас.
Римус внутренне застонал после этих слов. Не то чтобы ему не нравилась

Доркас; Доркас классная. Но он ждал летних каникул со своими ближайшими
друзьями, без всяких левых людей. Спасибо вселенной, что Мэри не собиралась
брать с собой своего последнего парня. Хотя с Мэри всё менялось слишком
быстро, чтобы строить какие-то долгосрочные планы.
— Ну, я, вообще-то, надеялась, что вы, мальчики, возьмёте свои собственные

палатки, — ответила Лили, бросая на Сириуса холодный взгляд.
— Мама писала в последнем письме, что в нашей деревне есть магазин для
магловского кемпинга, — быстро сказал Джеймс, как всегда играя роль
миротворца. — Так мы все пойдём и купим себе палатки, когда вернёмся домой.
Ты же точно приедешь этим летом, да, Лунатик?
— Да, это ничего? — взволнованно спросил Римус. У него всё ещё не было плана
Б. Может, Джеймс разрешит ему после забрать одну палатку. Боже, что за
депрессивная мысль.
— Конечно, — великодушно улыбнулся Джеймс, потирая ладони. — Это лето

будет офигенным.
797/1533
— А как мы доберёмся до Корнуолла? — спросила Марлин. — Телепортируемся?
— Если все сдадим, то да.
Они все виновато посмотрели на Питера. Он до сих пор не смог никуда

переместиться так, чтобы не расщепить себя.
— Я правда пытаюсь, — стыдливо сказал он. — Могу поехать на «Ночном

Рыцаре».
— Всё будет нормально, — радостно сказал Джеймс. — Обещаю. Самое лучшее

лето.
***
Mother
You had me
But I never had you
I wanted you
You didn’t want me
Мама,
Я был у тебя,
Но тебя у меня никогда не было.
Я хотел тебя.
Ты меня не хотела
И вообще, подумал Римус, уходя с последнего в этом семестре экзамена —

письменного, по уходу за магическими существами — спасибо вселенной за
нескончаемый оптимизм Джеймса. В последнее время они все выезжали только
на нём.
Экзамены оказались точно такими же, как и всегда — может, разве что немного
легче, по крайней мере, когда дело касалось практической магии. К счастью,
никто не ожидал от них Патронуса в этом году. Хотя было что-то успокаивающее
в этом расписании, и в крайних сроках сдачи, и упражнениях на время. Это всё
было совершенно обыденным и здравым и не поощряло никакой независимой
мысли. Римус всегда был благодарен за возможность выключить мозг. Особенно
установив себе свой собственный крайний срок.
Как только его экзамены закончатся (а сегодня был именно тот день), он
откроет свою коробку из-под обуви. Она лежала под его кроватью уже почти три
месяца, и он даже взгляда на неё не бросил. Что бы там ни было, оно будет
разрушительным, он знал это. Пусть даже там будут какие-то скучные заметки
от Надзирательницы, его старые школьные тетради или что-то другое, он знал,
что одна лишь мысль обо всей этой ситуации с приютом в конце концов утащит
его на самое дно. Он говорил себе, что это очень здравомысляще и зрело, ведь
ему нужна свежая голова для экзаменов.
Но сейчас был уже конец июня, и ему больше ничего не оставалось.

Естественно, ему всегда было, что делать — подготовка к сдаче КОТОВ начнётся
798/1533
по-серьёзному только в следующем году, но ему необходимо было начать
заранее. Ходили разговоры о вечеринке в честь окончания учебного года, можно
начать готовиться к ней. И ещё очень нужно перечитать записи с уроков
целительства мадам Помфри, он трагически отставал по теме синяков.
Сперва он пообедал. Неприятные вещи обычно легче встречать на полный

желудок. После обеда в расписании значились экзамены по магловедению и
прорицанию — Джеймс с Сириусом пойдут их сдавать.
— Лунатик, для чего нужны шары с горячим воздухом? Я всё ещё не понимаю…
— спросил Джеймс с отчаянием во взгляде.
— Всё будет нормально, — сказала Лили, наливая себе тыквенный сок. — После
продвинутой трансфигурации магловедение должно казаться тебе лёгким.
— Вау, спасибо, Эванс, — заулыбался Джеймс. Все посмотрели на Лили, которая

вспыхнула и вернулась к своему обеду.
— Я до сих пор так ничего и не увидел в кристальном шаре, — глубоко вздохнул

Питер.
— Скажи ей, что видишь Грима, — радостно сказал Сириус. — Лично я так и
сделаю.
— Почему Грима?
— У меня просто есть ощущение, что она реально может увидеть его завтра
днём около двух часов, — ухмыльнулся Сириус. Джеймс и Питер засмеялись к
большому недоумению девчонок.
Римус простоял около Большого зала со своими друзьями так долго, как только
мог, пока все не ушли на экзамен. Никому не помешает, если он отложит это
ещё на несколько минут…
Но в конце концов, настало время посмотреть в лицо неизбежному. Всё-таки чем

раньше он это сделает, тем больше времени у него будет наедине с собой, чтобы
всё обдумать. Даже если это окажется пустяком; даже если всего лишь
придётся справляться с очередным разочарованием. У него была книга на
примете и полный доступ к коллекции пластинок Сириуса, так что этот день не
может быть совершенно неприятным.
Он закрыл занавески вокруг своей кровати, хоть и был совершенно один в

комнате. Сдул пыль с крышки коробки и закашлялся.
— Скурджифай, — кашлянул он, направив палочку на одеяло, чтобы избавиться

от противной серой пыли. Теперь пути назад уже нет. И быстро, будто сорвав
пластырь, он открыл крышку.
На первый взгляд всё выглядело совершенно безобидно. Всё внутри было

плоским — предположительно, документы, спрятанные в аккуратные
коричневые конверты разных размеров, относительно старые и новые.
Документы на поступление в приют — Римус Джон Люпин, 5 лет и 3 месяца, дата

поступления — 07.12.1965. Отзывы от учителей из его начальной школы, все
799/1533
оценки —двойки. «Не проявляет никаких способностей к обучению, — было
написано в одном, — Не приспособлен к обучению. Пригоден к
неквалифицированному труду».
Грёбаные суки.
Его свидетельство о рождении. Оно было магловским — видимо, его мать

лежала не в госпитале Святого Мунго. Римус узнал, что из всех возможных мест
он родился в роддоме Бристоля. Его мать звали Хоуп, а отец был отмечен как
безработный. Всё это Римус просмотрел с прилежностью и терпением, словно
какой-то архивариус, разбирающий документы, относящиеся к древней истории,
а не к его собственной жизни. Но затем он наткнулся на фотографии.
Они были чёрно-белыми. Магловскими, неподвижными. На одной был изображён

пухлый ребёнок, одетый в белый вязаный свитер с пуговицами в форме
кроликов. Римус предположил, что это был он сам, на обратной стороне не было
подписи, лишь печать из фотостудии. Ещё была другая фотография, которую,
должно быть, сделали, когда его отдали в приют. На ней он мог отдалённо
узнать черты своего лица — тёмный опасливый взгляд и сердито искажённый
рот. Он смотрел куда-то вверх — предположительно на того, кто делал фото — и
выглядел напуганным.
Последняя фотография была самой плохой. На ней была семья, которой он не

помнил.
На ней был Лайелл, высокий, худой и долговязый, взъерошенные волосы и

маленькие очки в роговой оправе. Он улыбался — Римус никогда не представлял
его улыбающимся. Рядом с ним в кресле с цветочным принтом сидела невысокая
молодая женщина. У неё были безупречно белые, платиновые, волосы,
уложенные в настоящую «бабетту» шестидесятых, с начёсом, и на ней был
красивый топ без рукавов, подчёркивающий привлекательную фигуру. Её нос
был немного длинноват и приплюснут, но лицо было приятным. На её коленях
сидел маленький мальчик. Он смеялся, его лицо было освещено радостью. Она
смотрела на него, и её рот был открыт — что она говорила?
Римус отложил фотографию, чувствуя головокружение. Он осознал, что всё это

время задерживал дыхание, и выдохнул. Остался лишь один конверт. Почерк на
нём принадлежал не Надзирательнице. Хотя на нём не было сургучной печати,
так что, возможно, она видела содержимое. Может, поэтому и не отдала ему.
Снова взяв себя в руки и приготовившись к худшему, Римус достал из конверта
письмо. Оно было аккуратно сложено втрое, написано на хорошей бумаге с
цветочными узорами по краям. Почерк тоже был красивым.
Мой милый мальчик!
Я знаю, что у меня нет права оставлять тебе это письмо. Наверняка ты получишь
его только через несколько лет — если вообще получишь. Надеюсь, что всё-таки
получишь, и что, получив его, ты будешь достаточно взрослым. И всё же я не
жду прощения.
Я не могу придумать, что тебе сказать. Как объясниться? Ты был моим

прекрасным бесценным мальчиком с момента своего рождения. Нет — с
момента, когда я почувствовала, как ты двигаешься внутри меня. Мы с твоим
отцом очень сильно любили друг друга, и когда родился ты, наше счастье
усилилось в тысячу раз. Ты был любим, мой маленький Римус, я молюсь, чтобы
800/1533
ты этого не забыл. Но сейчас ты очень маленький, и я слышала, что иногда
забыть — самый лёгкий путь.
Когда произошла эта трагедия, я пообещала тебе, что сделаю всё возможное,
чтобы всё исправить. У меня была глупая уверенность, что одной моей любви к
тебе будет достаточно.
Затем, когда Лайелл оставил нас обоих, я пыталась ради тебя. Клянусь, что
пыталась. Но я никогда не была особо умной девушкой, и никогда не была такой
сильной и практичной, как твой отец. Тебе нужно было так много всего, а у меня
было так мало. Понимаешь, у меня больше не было семьи, когда я вышла за
него, мне сказали, что я должна сделать выбор. Мои родители не принимали
его, и даже после его смерти я знала, что они не примут тебя.
Не могу передать, как я сожалею, что вынуждена тебя отпустить. В своём

сердце я знаю, что это самый безопасный выбор и, в конце концов, самый
лучший для тебя. Я знаю, что никогда тебя не забуду, и знаю, что всегда буду
мечтать увидеть тебя снова. Я молюсь, что, когда время придёт, тебе не будет
слишком трудно меня найти.
Со всей моей любовью,

Хоуп Дженкинс
Римус положил письмо обратно в конверт и закрыл коробку. Он бросил её под

кровать, заполз под тяжёлое одеяло и свернулся калачиком, как делал раньше в
приюте. Ему казалось, что внутри него открылась дыра, большая засасывающая
пустота. Слёзы обожгли его глаза, и, раз уж он был один, он не стал их
сдерживать.
***
Суббота, 2-е июля, 1977 год.
Он никогда особо не думал о своей матери. По крайней мере, после того, как
приехал в Хогвартс, в котором, казалось, было так много Лайелла и всех его
достижений и ошибок. Очевидно, лучше было бы иметь мать, чем не иметь, но он
не знал, что именно в жизни потерял так рано. В Надзирательнице не было
материнских чувств, но ей платили не за то, чтобы она любила мальчишек, за
которыми присматривала.
Это окно в жизнь Хоуп — в его собственную жизнь — ужаснуло Римуса, и он

жалел, что вообще прочитал это дурацкое письмо. И всё же он прочитал его не
один раз. Он читал его каждую ночь до конца учебного года, словно мог,
прочитав слово «любим», по-настоящему его почувствовать. Он не мог.
Мародёры остались в Хогвартсе на два лишних дня ради Римуса. Первое летнее
полнолуние выпадало на 1-е июля, и было гораздо удобнее (даже не говоря о
том, что безопаснее для Поттеров), если Римус проведёт его в Воющей Хижине.
Ну, он должен был быть в Воющей Хижине, но, естественно, Хвост, Бродяга и
Сохатый были другого мнения. Разделавшись с экзаменами и предвкушая летние
каникулы, они провели одно из самых лучших полнолуний за очень долгое
время.
И всё же мадам Помфри настояла, чтобы Римус получил привычный отдых после,
801/1533
и вырубила его сильным снотворным зельем, чтобы убедиться, что он проспит
всё утро.
— Из-за путешествия с помощью дымолётного порошка тебя может затошнить,

даже когда ты хорошо себя чувствуешь, — предостерегла она. — Бережёного
бог бережёт.
Они должны были улететь этим вечером через камин в кабинете Макгонагалл.
Римус проснулся после обеда и увидел, что не один.
— Привет, Лунатик, — тихо сказал Сириус со своего стула около постели. Его
глаза были тёмными, и он выглядел так, будто тоже дремал.
— Привет, — ответил Римус, потянулся и сел прямо. — Ты должен быть в

кровати, ты ужасно выглядишь.
— Заткнись, я великолепно выгляжу, — ответил Сириус с зевком. — В любом

случае, Джеймс переворачивает комнату вверх дном в попытках собраться, так
что я всё равно бы не смог поспать. Есть хочешь?
— Как всегда.
— Хорошо, я должен тебя накормить, — он указал рукой на тарелку на

прикроватном столике, на которой было полно фруктов и сэндвичей. Римус взял
яблоко и жадно в него впился.
Какое-то время они оба молчали, Сириус забросил в рот пару виноградин. С
марта они отточили искусство пустых разговоров перед своими друзьями,
используя как можно меньше зрительного контакта и личной информации.
Можно было бы назвать это дружбой, если не знать, что было до этого.
— Мне немного стыдно, — неожиданно сказал Сириус, глядя на свою обувь.
— М?
— Мне немного стыдно за то, как я с тобой говорил тогда, несколько месяцев
назад. Насчёт твоего друга, э-э… Кристофера?
— Да, — Римус догрыз яблоко до черенка, положил его на столик и потянулся за

сэндвичем. Сыр и солёные огурцы. — Ты немного нагрубил, но ничего страшного.
Я не особо много об этом думал.
— Оу, это хорошо, — кивнул Сириус. Он посмотрел на Римуса, затем быстро

перевёл взгляд куда-то за окно. — Я думал, может… Думал, что он мог быть
причиной того, почему ты решил прекратить.
Римусу не нужно было спрашивать, что он имел в виду. Сириус изъяснялся

весьма понятно.
— Нет, — сказал Римус, подбирая слова очень осторожно. — Это не имеет к нему
никакого отношения. Я говорил тебе, он мой друг, и это всё.
Сириус храбро кивнул:
802/1533
— Да, я верю тебе. Я верю.
Он всё ещё не понимает, с грустью осознал Римус. Он до сих пор не знает,

почему они не могут продолжить делать то, что делали раньше. Глупый,
прекрасный, невозможный человек.
— Слушай, Сириус, — начал он так же осторожно, — я просто… у меня был

довольно дерьмовый год, честно говоря. Может, у меня дерьмовая жизнь, я не
знаю. Сейчас в моей жизни происходит много такого, что я не могу
контролировать. Так что я считаю… если есть что-то, что делает меня
несчастным, и что я могу контролировать, то…
— О, ясно. Понимаю.
— Да?
— Я ни за что не хочу делать тебя несчастным, Лунатик.
Это не то, что я имел в виду, подумал Римус. Это не то, что я хотел сказать. Но у
него больше не было энергии. У него больше не было ресурсов. И так сойдёт, по
крайней мере, до тех пор, когда всё не перестанет быть таким болезненным.
— Я, что, слышу там голоса? — мадам Помфри появилась из-за больничных

занавесок, весёлая и раскрасневшаяся. — Ну вот! Ты выглядишь гораздо лучше!
С нетерпением ждёте летних каникул, мальчики?
Песни:
— «First cut is the deepest» группы Cat Stevens (исполненный ПП Арнольд);
— «Mother» Джона Леннона.
803/1533
Лето 1977 года (Часть 1)
Television man is crazy, saying we’re juvenile delinquent wrecks,

Oh man! I need TV, when I got T.Rex!
Человек в телевизоре совсем чокнулся; говорит, что мы отбитые малолетние

преступники,
Блин, мужик! Нужен мне телевизор, когда у меня есть Ти-Рекс!
Римус чувствовал себя до странного безразличным, когда прибыл со всеми

пожитками к Поттерам и временно заселился в свободную комнату. Ему
придётся рассказать хоть кому-то о том, что случилось — и скоро. Если он
сможет застать мистера Поттера одного, то, может… Но родители Джеймса в
этом году были заняты как никогда, только и делали, что вбегали в дом и
выбегали из него, проводя секретные миссии, на которые детей никто не пускал.
— Но мы уже совершеннолетние, — возмущался Джеймс.
— Но ты же до сих пор мой малыш, — миссис Поттер поцеловала его в макушку,

убирая после завтрака тарелки со стола.
Джеймс выглядел крайне оскорблённым таким заявлением, а глаза Римуса

вспыхнули слезами, так что ему пришлось выйти.
У них осталась неделя, чтобы подготовиться к недельному походу, и в самый

первый день они отправились в деревню, чтобы купить палатки. Римус никогда в
жизни не был в кемпинге, но всё же оказался более подготовленным, чем
Джеймс, Питер и Сириус, которые по очереди постоянно отвлекались, приходя в
ужас или восторг от каждого предмета в магазине. На плечи Римуса был
возложен разговор с продавцом о таких скучных вещах, как матрасы, колышки и
крепления. В конце концов он выбрал две подходящие двухместные палатки
коричневого и оранжевого цветов, игнорируя мольбы Сириуса подумать над
психоделическими синим и зелёным.
На следующий день Римусу пришлось удостовериться, что у всех есть

надлежащая магловская одежда, учитывая, что едут они в магловский
палаточный лагерь, а затем они получили интенсивный курс по приготовлению
пищи от Галли, домашнего эльфа.
— Почему девчонки не могут готовить? — заныл Джеймс, когда противный запах

подгоревших яиц заполнил воздух. Миссис Поттер, которая до этого наблюдала
за ними и забавлялась, подошла и дала ему лёгкий подзатыльник.
— Вот этого мужчину я вырастила, — фыркнула она. — Если ты не можешь

приготовить девушке завтрак, не ожидай, что она останется на ночь.
— Ну мам! — скривился Джеймс в ответ, когда Сириус с Римусом от смеха

согнулись пополам.
Остаток времени они провели, планируя всё, что хотели сделать за каникулы, а
именно: посещать дневные сеансы в местном кинотеатре (там шёл фильм про
Бонда и «Аэропорт 77», который был любимым у Римуса) и, естественно, летать
804/1533
на мётлах. Сириус был очень впечатлён прокачанными навыками Римуса, и у них
даже получилось организовать мелкомасштабную игру по квиддичу (без снитча
и вратаря Питера).
Этим летом от Грюма не было ни слуху ни духу. Однажды за ужином мистер

Поттер объяснил, что защитные чары на их доме усилили, и Грюм вернулся в
офис мракоборцев, занимаясь проблемами там. Эта весть принесла Римусу
облегчение: в уме он связал Грюма и Ферокса вместе и смешал со встречей с
Ливией и жестоким эгоизмом Дамблдора. В общем и целом, после выпавшего на
его долю года, Римус не мог дождаться, чтобы провести пару недель
исключительно с ровесниками.
Было решено, что все они телепортируются в Корнуолл, кроме Питера, который
завалил тест. Миссис Поттер любезно предложила телепортировать его туда, а
потом телепортироваться самой обратно, но Питер настоял на том, чтобы
поехать на «Ночном Рыцаре». Таким образом он сможет по пути забрать Доркас.
В последний вечер перед отъездом Джеймс, Сириус и Римус вместе затолкались

в красную телефонную будку в конце улицы, где жили Поттеры, чтобы связаться
с теми, кого Сириус называл «женским контингентом».
— Можно мне нажать на кнопки, Лунатик? — спросил Джеймс, легко проводя

пальцами по серебристой кнопочной панели.
— А куда нужно говорить? — спросил Сириус, поднося телефонную трубку

близко к глазам.
— Ой, да бога ради, вы двое, успокойтесь… — Римус набрал домашний номер

Лили и отобрал чёрную телефонную трубку. Раздалось несколько гудков, Римус
надеялся, что трубку возьмёт Лили, а не её родители.
— Добрый вечер, семья Эванс, — ответила молодая девушка.
— Лили?
— Кто говорит, пожалуйста?
— Э-э… Римус Люпин.
После этого раздалось очень грубое лошадиное фырканье, и затем девушка на

том конце провода прокричала в другую от трубки сторону:
— ЛИЛИ! Это ТЕБЯ!
Римус подождал, переминаясь с ноги на ногу, пока Сириус и Джеймс с трепетом

на него смотрели.
— Спасибо, Пет, — раздался голос Лили в трубке.
— Только недолго, мне должен позвонить Вернон.
— Да? — чуть громче раздался голос Лили прямо в трубке.
— Привет, Лили, это Римус.

805/1533
— Привет, Римус! Прости, это была моя сестра. Вы все уже готовы?
— Вроде бы да. Мне кажется, Пит уже уехал. А вы?
— Мэри с Марлин приехали ко мне буквально несколько часов назад. Мы решили,

что встречаемся на месте в час дня, да?
— Да, час дня, сразу перед палаточным лагерем. Я попросил Джеймса взять
карту.
— О, хорошо. Кажется, мама разрешит мне взять «От А до Я».
— Клёво.
Джеймс начал дёргать Римуса за рукав. Он вздохнул.
— Эм-м, Лили? Джеймс и Сириус никогда не пользовались телефоном, можешь

поговорить с ними минутку, чтобы они оставили меня в покое?
Лили засмеялась:
— Да, давай, так Пет точно взбесится.
Римус прислонился спиной к стеклянной стене и просто смотрел, как Джеймс и

Сириус дерутся за телефон, потом по очереди выкрикивают что-то Лили и потом
прижимают трубку к ушам, чтобы восторженно послушать. Вокруг них начала
опускаться ночь, и если бы кто-нибудь прошёл мимо, то увидел бы троих
деревенских парней, которые беззаботно дурачатся в телефонной будке.
***
Первый раз, когда Римус телепортировался вне Хогвартса, мог бы пройти

чуточку лучше, но он хотя бы не очутился на дереве, в отличие от Джеймса.
Вообще-то, он очутился на километр южнее палаточного лагеря, на пляже.
Он уже бывал на море раньше, в летние поездки от приюта — три раза в

Маргите и один раз в Саутенде. Он не мог сказать, что ему пришлись особо по
душе эти вылазки — ну, по крайней мере, он точно так же насладился бы садом
приюта. Пляжи были людным и шумным местом, где было полно ревущих детей,
и лающих собак, и странных сладких запахов, и слишком ярких детских
аттракционов.
Этот же пляж был практически пустынным, если не считать пары детей —

которые были только точками вдалеке на самом деле — и они бегали с розово-
синим воздушным змеем. День был достаточно тёплым, небо голубым, а песок
мягким и жёлтым. Он знал, что ему уже нужно идти в сторону лагеря, чтобы
найти остальных, но вместо этого просто опустился на песок, чтобы посмотреть
несколько минут на море. Оно не было зелёным или ярко-голубым, как на
картинках в книгах — цвет больше напоминал тёмно-серый. Всё равно море
было красивым, сверкающим под лучами полуденного солнца. Очень далеко
Римус едва мог разглядеть длинную тёмную линию горизонта. Это была
806/1533
Франция? Возможно. Он мог притвориться, что Франция.
Римус не мог расслабиться у Поттеров. Он чувствовал себя гостем; кем-то, кому

там не место. Он не знал, где ему место. Теперь, когда ему исполнилось
семнадцать, он мог отправиться, куда захочет. Было бы хорошо жить здесь, в
Корнуолле? Совсем недавно он узнал, что родился в Бристоле, и теперь
задавался вопросом — каково там; Бристоль тоже располагался около моря.
Римус никогда не думал, что когда-нибудь будет жить не в Лондоне. Когда-то он
думал, что никогда не уедет даже из Эссекса.
В итоге он всё же почувствовал себя слишком виноватым за задержку и

отправился искать остальных. Прогулка его взбодрила, после года,
проведённого взаперти в Хогвартсе, было здорово иметь возможность просто
идти куда-то одному. Сам палаточный лагерь располагался выше пляжа, на
длинном участке низкой, аккуратно подстриженной травы. Несколько семей уже
разбили палатки, матери и отцы сидели снаружи на тёмных стульях, нежась на
таком редком английском солнце, с кружками чая и газетами.
Мэри, Марлин, Джеймс и Сириус сидели на скамейке около офиса

администрации лагеря, представлявшего собой обычную деревянную хижину.
Мэри и Марлин подскочили, увидев его:
— Мы думали, что потеряли тебя!
— Промахнулся, — объяснил он. — Приземлился на пляже — к счастью, не в

воду.
— Мы все немного облажались, — засмеялась Мэри, и они принялись наперебой

рассказывать о странных местах, в которых оказались. Кроме Лили, которая
прибыла именно туда, куда хотела. Сейчас она была в офисе и оформляла их.
Когда с этим было покончено, они отправились искать идеальное место для
палаток. Джеймс и Сириус решили, что им необходимо обустроиться как можно
ближе к пляжу. Затем пришлось перейти непосредственно к установке палаток,
и этот процесс оказался невероятно захватывающим для двух чистокровных
парней.
Лили взяла шефство, включив режим старосты, раздавала указания и

выкрикивала приказы.
— Нет, не эта петля, я сказала петля в углу… чёрт подери, Блэк, забивай
колышки специальным молотком, а не своим ботинком! Давайте, двигаемся,
двигаемся, мы не можем ждать весь день…
— Чёрт возьми, Эванс, — ухмыльнулся Джеймс, стоя с поднятыми руками и

удерживая одну из опорных стоек на одном месте, пока Мэри и Марлин
пытались натянуть тент над ней. — Ты когда-нибудь думала о карьере тренера
по квиддичу? Ты была бы бесподобна.
— Пожалуйста, не надо, — крикнула Марлин приглушённым голосом из-под

тяжёлой ткани. — Я уйду из команды, если вы оба будете свистеть на меня.
Им потребовалось почти два часа, но это было безумно весело, и все были
довольны собой, когда четыре палатки всё-таки были установлены в ровный ряд
807/1533
выходами к морю.
— Молодцы, ребята, — улыбнулась Лили, сидя на траве, скрестив ноги, пока они
ждали закипавшего чайника. — И совсем без магии. Вы уже можете сойти за
маглов.
Питер и Доркас прибыли вскоре, очень уставшие и потрёпанные после долгого

путешествия на «Ночном Рыцаре».
— Он два раза останавливался в Гернси, прежде чем мы вообще поехали на юг…

— объяснила Доркас немного раздражённо. Питер принял кружку чая и молча
сел, зевая.
Когда они немного отдохнули, Мэри решила, что пора идти на пляж. К тому
времени было уже три часа дня, но всё ещё очень тепло, и у них оставалось
несколько часов дневного света. Девчонки исчезли в своих палатках, чтобы
переодеться в купальники. Сириус и Джеймс были в таком восторге от
перспективы надеть настоящие купальные плавки, что и так уже носили их весь
день, а Римус — до сих пор в джинсах и толстовке с длинными рукавами — не
планировал снимать одежду ни при каких обстоятельствах.
Он всё же снял кроссовки и носки, когда они дошли до песка, но проигнорировал

уговоры остальных пойти с ними купаться. Он был вполне счастлив, сидя на
бревне, наслаждаясь тёплым солнцем на своей коже и слушая крик чаек над
головой. Девчонки тоже заверещали, ступив ногами в ледяную воду, и начали
играть, бегая туда-сюда от волны и подбадривая друг друга нырнуть. Джеймса
снесла волна, когда он стоял к ней спиной и не смотрел — был слишком увлечён
тем, что пялился на длинные обнажённые ноги Лили. Хотя нужно отметить, что
Римус поймал несколько её заинтересованных взглядов тоже. Эти мускулы было
довольно трудно игнорировать.
Сириус, как всегда, был вне всяких сравнений. Он вошёл в воду по пояс, словно
она была тёплой, как в ванне, рыбкой нырнул прямо под волны, плавно и
грациозно. Он сделал несколько длинных, неспешных гребков и вернулся более
счастливым, чем Римус видел его за долгое время.
Потом закутанные в полотенца девчонки показали чистокровным мальчишкам,

как нужно строить замки из песка без использования магии, и Джеймс с Питером
очень увлеклись строительством сложной системы орошения, чтобы ров вокруг
замка всегда был наполнен до краёв.
Вернувшись к палаткам, они приготовили ужин — к счастью, Марлин и Доркас

взяли это дело в свои руки и пожарили бекон с помощью небольшой газовой
горелки, которую дал Лили её отец. Джеймс с Лили ушли в магазин — якобы за
молоком — и вернулись с ящиком сидра.
— И алкоголь тоже магловский?! — воскликнул Сириус.
— Мы здесь, похоже, получим полноценный опыт, — засмеялся Джеймс. Лили

захихикала, покраснела и отвела взгляд.
Римус уже видел, куда клонится этот вечер, и отсел как можно дальше от
Сириуса. Они договорились, что Сириус и Джеймс будут спать в одной палатке,
а Питер с Римусом в другой, так что по крайней мере с этим не возникнет
808/1533
неловкой ситуации. Ему просто придётся следить за тем, сколько он пьёт.
Мэри разожгла костёр, используя магию, пока Лили не было («Не говорите ей
никто, ладно? Я не хочу сидеть здесь и отмораживать задницу, пока Поттер и
Блэк страдают хернёй и трут друг об друга свои палочки»). Марлин привезла с
собой беспроводное радио, так что, когда банки с сидром были розданы,
получилось действительно уютно.
— И как давно вы, ребята, встречаетесь? — спросила Доркас Джеймса и Лили. Те

сразу отпрянули друг от друга и обменялись виноватыми взглядами.
— Мы не встречаемся! — пискнула Лили и подсела к Римусу, словно желая

доказать свои слова. Мэри и Марлин обменялись взглядами, а Сириус в
недоумении посмотрел на Джеймса.
— Ой, простите! — искренне улыбнулась Доркас. — Я просто подумала… Но

ведь, Сириус и Мэри, вы-то раньше встречались, да?
— Расплачивалась за свои грехи, — громко засмеялась Мэри. Сириус показал ей

язык.
Марлин, читавшая путеводитель, купленный в информационном центре для

посетителей, громко прочистила горло:
— Здесь недалеко есть руины замка, можем сходить завтра, — что быстро
сменило тему разговора и свернуло обсуждение к планам на остаток недели.
Отдых в кемпинге, видимо, предполагал много ходьбы, осознал Римус. Он
надеялся, что его бедро с этим справится.
Всего несколько банок, и все значительно поглупели. Напиток имел ярко

выраженный вкус, и Римус знал, что это опасный знак, когда дело касается
сидра. Утром у всех будет раскалываться голова, если они сейчас не
притормозят. Но он ничего не сказал — все были такими счастливыми, зачем
переживать из-за последствий и всё портить?
Доркас прислонилась спиной к груди Питера, используя его в качестве кресла, и

тихонько подпевала в такт музыке. Тот пытался залезть рукой ей под футболку,
думая, что делает это незаметно. Мэри и Марлин шептались друг с другом,
время от времени начиная ржать. Джеймс и Сириус бросали камни в костёр —
это, по всей видимости, было каким-то соревнованием, но Римус не мог понять,
какие правила они придумали для этой игры.
Знакомая мелодия заиграла по радио — группа Mott the Hoople. Этой песне было
уже несколько лет, но она оставалась самой любимой на гриффиндорских
вечеринках.
Billy rapped all night about his suicide,

How he’d kick it in the head when he was twenty-five,
Speed jive, don’t wanna stay alive, when you’re twenty five…
Билли всю ночь трепался о своём суициде,

Как он откинется, когда ему будет двадцать пять,
Умрёт от передоза, никто не хочет жить, когда ему двадцать пять…
809/1533
— Сделай погромче! — Мэри пихнула Марлин, которая лениво взмахнула
палочкой в сторону радио и затем открыла очередную банку сидра. Все
замолчали, слушая, кивая в такт головами и легонько притопывая ногами по
траве. Когда начался припев, девчонки запели так мягко, едва слышно, как это
получается только у девчонок.
All the young dudes, carry the news…

Все молодые чуваки разносят новости…
Когда песня закончилась, они пьяно и счастливо захлопали, ликуя и посмеиваясь

друг над другом.
— Я люблю вас всех, чёрт возьми, — невнятно сказала Марлин. — Вы мои лучшие
друзья.
— Поддерживаю, Маккиннон, — ухмыльнулся Сириус, сидевший напротив неё, и

отсалютовал банкой.
— Ш-ш-ш! — она погрозила ему пальцем. — Я знаю, во что ты играешь, Блэк. Так
вот знай, ты не мой типаж.
Все засмеялись, даже Сириус.
— Когда же мы найдём тебе хорошую девчонку, а, Римус? — задумчиво сказала

Лили, прижимаясь к нему, чтобы согреться, и положила голову ему на плечо.
Римус слабо улыбнулся и ласково её обнял.
— Да, ты заслуживаешь немного повеселиться, Лунатик, — подмигнул ему

Джеймс.
Римус не ответил на неожиданный взгляд Сириуса, вместо этого вспомнил о

своей банке и сделал очередной глоток.
— Мне хватает веселья с вами, ребята, — ответил он.
— А у тебя когда-нибудь была девушка, Римус? — спросила Доркас. Она не

хотела сказать ничего такого; она даже не знала их так уж хорошо. Но, тем не
менее, всё равно наступила неловкая тишина. Или, может, Римус это только
придумал. Он хитро посмотрел на Мэри и улыбнулся.
— Не-а, — сказал он.
— О-о-о, — очень-очень пьяно сказала Доркас. — Как так?
И вдруг Римуса осенило. Марлин права — он любит этих людей, каждого из них.
Какой смысл что-то от них скрывать? Это не касалось Сириуса, это не касалось
никого, кроме него. Он сделал вдох и снова посмотрел на костёр.
— Я гей, — сказал он.
Питер подавился сидром. Краем глаза Римус увидел, как Джеймс провёл рукой
по волосам и сел прямо. Он увидел, как Мэри распахнула рот, и услышал, как
Марлин удивлённо икнула. Он не осмеливался смотреть на Сириуса. Его
810/1533
желудок сделал сальто, и он приготовился встать, уйти и телепортироваться
куда-нибудь. Куда угодно.
Но затем Лили подняла голову. Она поцеловала его в щёку, обняла его крепче и
снова опустила голову ему на плечо.
— Это не значит, что ты не заслуживаешь немного повеселиться, — решительно

сказала она.
Песня (наконец-то) «All The Young Dudes» — написанная Боуи и исполненная

группой Mott the Hoople.
«От А до Я» (A-Z) — популярная карта дорог в Великобритании.
811/1533
Sweet handsome friend, I can tell you truly

that I've never been without desire
since it pleased you that I have you as my lover;
nor did a time ever arrive, sweet handsome friend,
when I didn't want to see you often;
nor did I ever feel regret,
nor did it ever come to pass, if you went off angry,
that I felt joy until you had come back;
nor [ever].
Милый красивый друг, я могу сказать тебе честно,

что я никогда не жила без желания
с того момента, как тебе понравилось быть моим любовником;
также никогда не наступало такого момента, милый красивый друг,
когда я не хотела видеть тебя часто;
и я никогда не сожалела,
и никогда такого не было, что, если ты уходил со злостью,
я когда-либо чувствовала радость до твоего возвращения;
никогда.
Тибурж II Оранская (Тиборс де Сарном)
Два часа спустя…
Питер и Доркас сосались, катаясь по траве туда-сюда. Напились все, но они,

наверное, были самыми пьяными.
— Идите в палатку, если собираетесь этим тут заниматься! — Джеймс бросил в

них пустую банку из-под сидра.
— Ты не против, Лунатик? — обернулся Питер с красным лицом и мутными

глазами. — Если мы пойдём в нашу? Ты же можешь завалиться с Сохатым и
Бродягой, да?
— О, не переживай, — Римус махнул рукой. — Я найду место, — Сириус до сих

пор ни разу не посмотрел на него, и у Римуса было ощущение, что после
вечерних откровений его не особо-то там ждут.
Питер и Доркас исчезли, и из палатки раздалось приглушённое хихиканье, а

затем повисла звенящая тишина заглушающих чар.
— Спи с нами, если хочешь, Римус, — предложила Мэри, поднимаясь, чтобы уйти
в свою палатку. Лили кивнула:
— Да, наша палатка гораздо больше — заваливайся к нам.
— Спасибо, девчонки, — он благодарно улыбнулся. — Вы идите — я ещё не

устал. Я, наверное, пойду прогуляюсь.
Он поднялся, размял ноющие затёкшие руки и ноги и направился к морю. Вдали

от костра было уже по-настоящему темно, но Римус мог видеть в темноте. Был
прилив, и море шумело громко как никогда. Холодный бриз дул прямо в лицо,
812/1533
Римус порылся в заднем кармане брюк в поисках сигарет. Он закурил и глубоко
затянулся, закрывая глаза и чувствуя, что теперь он может нормально думать.
Он был рад, что сказал то, что сказал, и реакция остальных была неважна, но
всё же он подумывал уехать. Ладно, да, они не собирались его убивать, но кто
знает, как они поведут себя в холодном утреннем свете, ясном и трезвом. Было
это лучше или хуже, чем быть оборотнем?
Он мог телепортироваться, если хотел; может, пойти поискать Гранта? Римус

почувствовал укол вины. Он уже давно не вспоминал о Гранте — может, весь
год. Тот был так добр к нему, приютил и был готов заботиться о нём без
вопросов. И он дал Римусу отличный совет. Если бы только Римус ему
последовал… «Держись подальше от таких, как он».
— Ты как, Лунатик? — подошёл Джеймс. Римус обернулся. Сириус тоже был с

ним и выглядел пристыжённым. Похоже, Джеймс притащил его с собой силой,
против его воли. Римус не удивился.
— Нормально, — кивнул он. Предложил Джеймсу сигарету. Джеймс покачал

головой — нет.
— Просто… хотел убедиться, что у тебя всё нормально.
— Нормально, спасибо.
— Хорошо.
— Прости, если я всё испортил.
— Не испортил! — сказал Джеймс слишком быстро, с чрезмерной готовностью,

будто он надеялся, что Римус первым поднимет эту тему. Сириус скривился, но
только Римус заметил. — Серьёзно, брат, мы рады, что ты нам рассказал, честно.
Римус просто кивнул и снова повернулся к морю, делая ещё одну затяжку. Он
слышал, что за его спиной Джеймс пихает Сириуса, очевидно, пытаясь заставить
сказать что-нибудь подбадривающее или дружелюбное, но безрезультатно.
Джеймс снова заговорил:
— Только не сбегай, Лунатик, ладно?
Римус повернулся, подняв брови. Джеймс ухмыльнулся:
— Да, мы тебя знаем. Останься, ладно? Всё нормально. Даже Пит не так уж
сильно охренел.
— Пит, — фыркнул Римус. — Он слишком занят тем, чтобы кое-кому присунуть.
— Ну, его можно понять, — засмеялся Джеймс. Он положил руку Римусу на

плечо. — Хочешь поговорить об этом?
Римус покачал головой и опустил взгляд. Он затушил сигарету и сразу же

закурил вторую. Сириус тоже хотел, он чувствовал это. Но Римус был враждебно
настроен, так что если Сириус не попросит как нормальный человек, он ничего
813/1533
не получит.
— Спасибо, Джеймс, — с намёком сказал Римус, выдыхая дым. — Ты настоящий

друг.
— Мародёры навсегда, — устало улыбнулся Джеймс и зевнул. — Наверное, я

пойду спать. Идёшь?
— Я выкурю ещё одну после этой, — поднял Римус свою вторую сигарету.
— Я тоже покурю, — мрачно сказал Сириус. Джеймс кивнул, подавляя зевок, и

— Только не приходите, если будете вонять сигаретами, вы двое, — бросил он

через плечо, возвращаясь на возвышение к костру.
Римус снова посмотрел на море, но передал Сириусу пачку. Он слушал, как тот
достаёт сигарету, зажигает и затягивается. Он ждал.
— …Зачем ты это сказал? — спросил Сириус.
Римус закрыл глаза и мягко улыбнулся. Он не хотел ругаться, но был готов к

этому — всегда был готов.
— Потому что захотел. Мне просто нужно было узнать, что они думают, так или
иначе.
— Ты просто будто взял и перевернул весь мир вокруг меня с ног на голову, —
его тон не был обвиняющим. Он был грустным.
— Я не хотел, — ответил Римус.
— Ты ждал, что я тоже что-то скажу?
— Нет, я ничего не ждал, — огрызнулся Римус. — Вообще-то, это не имеет к тебе

никакого отношения.
— Ладно, ладно, — Сириус примирительно поднял руки, он по-прежнему

выглядел сконфуженным. — Просто… я просто думал, что ты мог бы сказать мне
сначала, вот и всё. Учитывая… обстоятельства.
Это застигло Римуса врасплох, и он наконец посмотрел на Сириуса:
— Ты хочешь сказать, что ты не знал?! Как ты мог не знать?!
— Ты сказал, что ты не… — Сириус пожал плечами. — И я тоже это сказал. Я

просто думал, что мы в одинаковом положении, вот и всё.
Римус почувствовал, что к нему возвращается злость. Типичный Сириус, никогда

не думает ни о чём, кроме собственного удовольствия, никогда не считается с
чувствами или мыслями других людей.
— Я помню, что мы сказали, — холодно сказал он. — Как бы то ни было, не

понимаю, какое значение это имеет теперь. Если ты переживаешь только из-за
814/1533
этого, то не стоит. Ты в безопасности, — отрезал Римус. — Я не собираюсь
никому рассказывать о нас с тобой, и я сомневаюсь, что хоть кто-нибудь тебя
подозревает, учитывая твою внушительную историю с девчонками. Не понимаю,
почему ты так сильно переживаешь из-за того, что я говорю людям.
— Я переживаю не только из-за этого. Мне не всё равно, — возмутился Сириус.
Римус закрыл глаза. Пару месяцев назад эти слова звучали бы просто
великолепно. Но боже, он так сильно устал.
— Римус?! — Сириус звучал наполовину раздражённо, наполовину испуганно. —

Я могу чувствовать что-то к тебе и не… ну, не кричать об этом со всех крыш.
— Если ты хочешь залезть к кому-то в штаны, это не значит, что у тебя есть к
нему чувства.
— Римус! Блядь, просто потому что я не… я ещё не готов к тому, к чему готов
ты… Это не значит, что я не чувствую того же… аргхх, да блядь! — Сириус
выругался на своё косноязычие.
— А все твои девушки? — цокнул языком Римус.
— Это… это другое.
— Ладно, — вздохнул Римус, его голос был пустым. Он хотел оставить всё как
есть. А Сириус нет.
— Ты не понимаешь.
Римус ничего не сказал на это. Он не видел, что должен понимать. Он просто

должен быть сильнее.
Сириус продолжил, вцепившись в руку Римуса:
— Когда я представляю себя с ними, я просто могу… увидеть это, понимаешь? Я

знаю, чем всё закончится. Я знаю, что должен делать. Когда я думаю о нас с
тобой… ну, знаешь, о настоящем мне с тобой. Я просто… не могу понять, как всё
закончится. Я пытался просто не думать об этом. Так что я знаю, что мудак, что
мог бы поступить лучше, но клянусь, я не хотел, чтобы всё закончилось вот так,
— теперь его дыхание стало поверхностным, Римус слышал, что его
сердцебиение учащалось с каждой секундой. — Если честно, я вообще не хотел,
чтобы это заканчивалось.
Римус кивнул. Он легко оттолкнул руку Сириуса, не отводя взгляда от моря. Он

знал, что Сириус смотрит на него, но не хотел к нему поворачиваться.
— Слушай, Сириус, я не хочу быть жестоким, я правда это понимаю, — он

действительно понимал — разве он сам не проходил всё это у себя в голове? — Я
знаю, что для тебя это непросто.
Сириус выдохнул с облегчением и слегка расслабился. Может, в кои-то веки они

к чему-то придут.
Римус продолжил давить:

815/1533
— Но… для меня это просто. Я гей, понятно? Я знаю, что когда всё начиналось, я
сказал, что это не так, и… Ну, не стоило мне этого говорить, потому что я гей. И
я не говорю, что ты тоже гей или что ты должен им быть, или ещё что-то такое,
но я не мог продолжать наши отношения, если ты не… Просто, не знаю, не
осознавал этого хотя бы.
Сириус очень пристально смотрел на него, пока Римус говорил, и усиленно

думал. Римус знал, как тот выглядит, когда думает; когда ищет решение какой-
то проблемы. Выражение его лица не было озорным, дерзким или саркастичным.
Оно было очень серьёзным и глубоким. Чертовски сексуальным, вообще-то, но
Римус попытался не обращать на это внимания.
Наконец, закончив думать, Сириус резко кивнул.
— Ну ладно, — просто сказал он.
— Что?! — нахмурился Римус.
— Осознал, блядь. Сообщение получено, — Сириус затушил свою сигарету в

мокром песке.
— Так… что? — удивился Римус. — Мы просто оставим всё как есть?
Сириус почесал за ухом и опустил взгляд. Это было таким странным смущённым
жестом.
— Я бы этого не хотел.
— Ты бы этого не хотел, — ошарашенно повторил Римус.
— Да. Ну, если ты хочешь, чтобы я пошёл и рассказал об этом всем, кого знаю, то
прости, но не все из нас такие смелые парни, как ты. Мне нужно больше
времени. Но… я могу попытаться.
— Ты можешь попытаться, — это было не то окончание разговора, на которое

Римус рассчитывал, когда этот разговор начинался. — Что ты имеешь в в…
Сириус перебил его, положив ладонь на щёку Римуса, повернул его лицо к себе и
нежно поцеловал в губы.
— Я имею в виду, что попытаюсь, — сказал он, отпрянув чуть назад. — Я скучаю
по тебе, Лунатик.
О, конечно, тебе нужно взять и сказать что-то подобное… Римус схватил его и
притянул к себе. Это ощущалось водой после засухи, укрытием в бурный шторм
— они были недвижимой точкой во вращающемся мире и каждым другим
идиотским клише, которое вы сможете вспомнить. Они целовались так долго,
что практически задыхались, хватая ртом воздух, когда наконец оторвались
друг от друга.
— Больше никаких девчонок? — спросил Римус, удерживая Сириуса на месте,

словно тот мог убежать.
816/1533
— Больше никаких девчонок, — согласился Сириус. — Давай сначала посмотрим,
как всё выгорит с тобой.
— О, как романтично, — отпустил его Римус, довольный.
— Заткнись, — Сириус, сунув руки в карманы, пихнул его плечом. — Пойдём

вернёмся в палатку, ладно? Я сейчас себе всё отморожу.
Они вернулись к палаткам и почти потухшему костру, а ветер дул им в спины.
— Мне кажется, я пьян, — слабо сказал Римус. Он чувствовал, как его

потряхивало. — Я принимаю плохие решения, когда пьяный.
Сириус засмеялся и быстро сжал его плечо:
— Я знаю. Обещаю, это не одно из них.
— Ладно, — я тебе доверяю…
К сожалению, они обнаружили, что все палатки были уже оккупированы. Та

палатка, которую Римус делил с Питером, судя по звукам, была давно и прочно
занята. Сириус скривился и наложил на неё свежие заглушающие чары.
— Дилетанты, — пробормотал он.
На палатке Сириуса и Джеймса тоже лежали заглушающие чары. Мэри высунула

голову из следующей палатки и захихикала:
— Там Джеймс и Лили!
— Ты серьёзно?! — Сириус открыл рот. — Чёрт возьми. В смысле… Вау, я хочу

зайти и пожать ему руку!
— У меня такое ощущение, что его руки сейчас заняты, — поднял бровь Римус.
— Хочешь завалиться со мной, Римус? — пьяно спросила Мэри.
— А как же Сириус?
— О, точно… Эм, ладно, я пойду к Марлс. Спокойной ночи, мальчики, — она

поползла по траве в палатку Марлин.
Сириус и Римус встретились взглядами на пару секунд, и Сириус залез внутрь

первым. Палатка девчонок была гораздо удобней, чем их, в ней был большой
мягкий матрас и куча одеял и подушек.
— Я знал, что надо было попросить маглорождённых устроить нам палатки, —

пробурчал Сириус, устраиваясь поудобней. Матрас был старым и слегка
проваливался в середине, из-за чего их смешно прижимало друг к другу. В итоге
единственным удобным вариантом для них стало лечь в обнимку.
— Так нормально? — спросил Римус, обняв Сириуса за пояс.
— Конечно, — ответил тот.

817/1533
— Мы можем просто поспать…
— Соноро Кваэсис.
— А, ну ладно…
Ну, прошло немало времени.
После, Римус чувствовал себя бодрее, чем когда-либо в жизни. Его мозг
разрывался от вопросов, признаний, мыслей, слов. Это ощущалось, словно он
переставал прятаться, словно он снимал маску, которую носил очень и очень
давно. Он хотел открыть каждую свою частичку Сириусу; он хотел, чтобы Сириус
увидел его.
— Сириус?
— М-м-м?
— Мне нужно сказать тебе кое-что ещё.
— О Мерлин, — простонал Сириус и сонно перевернулся на спину. — Сейчас что?
— Я, эм-м… Ну, я бездомный.
— Что?! — Сириус моментально распахнул глаза и посмотрел на него. — Что?
— С семнадцати лет. Ну, знаешь, я теперь совершеннолетний, так что…
— Так что они тебя вышвырнули?
Римус кивнул, счастливый тем, что поделился проблемой.
— Ага, так что, когда мы закончим Хогвартс следующим летом, мне будет
некуда идти…
— Уроды, — со злостью сказал Сириус. Он очень серьёзно посмотрел на Римуса.

— Ты можешь остаться со мной и Джеймсом, у Поттеров. Они не будут против, я
это знаю. Потом, когда школа закончится, мы найдём своё собственное жильё.
— Правда?! — Римус поднял брови.
— Да! — счастливо ответил Сириус, закинув руки за голову. — Всё будет так же,
как в школе — ты, я, Джеймс и Пит, все вместе.
— Оу, — Римус осознал, что тот имел в виду. — Да, звучит здорово. У меня есть
немного денег, которые мне оставил Лайелл.
— Пф-ф, — ответил на это Сириус. — У меня хватит денег на всех нас, не

переживай из-за этого.
— Ладно, — сказал Римус. — Не буду.
— Засыпай. А то завтра будешь никакой.

818/1533
— Ладно, — повторил Римус и закрыл глаза.
819/1533
Римус проснулся под ярким потолком палатки и потянулся. Сириус

легко дышал у него под боком. Было чересчур тепло, и они слегка вспотели, но
он бы не променял это ни на что на свете. Мирно лежать под одеялами, до сих
пор ощущать вкус соли на коже Сириуса, чувствовать его сердцебиение. Внизу
спального мешка их ноги переплелись.
Сириус пошевелился и немного скривился, прежде чем открыть глаза:
— Доброе утро.
— Доброе утро.
— Ебать, у меня так сухо во рту.
— Да, у меня тоже, — согласился Римус, проведя языком по зубам. Это всё сидр.
— Я могу принести воды из колонки.
— Да, пойдём вместе. Думаешь, остальные уже проснулись?
Римус внимательно прислушался и затем покачал головой. Он надеялся, что

Сириус не боится, что их поймают — никто же не посчитает странным, что они
спали в одной палатке? Что ещё им оставалось делать? Наверное, было ещё чуть
рановато расспрашивать Сириуса, поэтому Римус придержал язык, пока они тихо
и быстро одевались, роясь в мешке в поисках одежды, которая, похоже, каким-
то образом убежала от них ночью.
Выбравшись на улицу и проморгавшись от яркого дневного света, Римус решил,

что всё выглядит немного по-другому. Таким же, но не таким, как он помнил.
Более реалистичным, цельным и устойчивым.
Они побрели со своими флягами к колонке с водой. Не сговариваясь, они пошли

в ногу, и Римусу казалось, что его сердце взорвётся от счастья. Это было так
глупо на самом деле, такая незначительная мелочь. Палаточный лагерь был
красивым и приятным местом, над их головами между деревьями летали
воробьи, и редкие туристы высовывали головы из палаток и вежливо желали
«доброго утра» проходящим мимо парням.
Колонка с водой стояла около душа, и они быстро заскочили туда, чтобы
умыться, а затем наполнили свои фляги и фляги остальных ребят, которые
захватили с собой.
— В магазине продаются пироги, — задумчиво сказал Сириус, кивнув головой в

сторону небольшой деревянной хижины с навесом в синюю и белую полоску. —
Давай добудем завтрак и вернёмся в лагерь героями?
— Хорошая идея, — улыбнулся Римус.
Они купили слишком много корнуэльских пирожков, но они были прямо только-
только из духовки, пышные, масленые и тёплые, а Сириус не контролировал
свои импульсы.
820/1533
В лагере, по всей видимости, никто ещё даже не шевелился, так что Римус и
Сириус решили позавтракать на пляже. Они уселись бок о бок на песчаной дюне,
мирно жевали выпечку и облизывали пальцы.
— Я мог бы к этому привыкнуть, — сказал Сириус с улыбкой, вытирая руки о

джинсы, счастливо вздыхая и наслаждаясь видом. За ночь песок был начисто
вымыт волнами. Всё было идеальным и нетронутым. — Никогда раньше не был
на настоящем отдыхе.
— Я тоже.
Римус вытер руки о свои вельветовые штаны и нервно начал дёргать траву.
— Эй, — позвал Сириус. — Что такое, Лунатик? Мы же сказали, что не будем

беспокоиться.
— Прости.
— Я просто думал кое о чём. Это глупо, забей.
Они снова замолчали. Римус поёрзал ещё немного. Вздохнул.
— Почему я? — тихо спросил он.
— М-м?
— …почему я? Изначально? Почему не Джеймс или… вообще любой другой? Это

просто потому что… это потому что я позволил? Путь наименьшего
сопротивления?
— Естественно, нет, — нахмурился и фыркнул Сириус. — Что ты имеешь в виду —

почему не Джеймс? Мне не нравится Джеймс.
— Тебе… оу.
— Мне кажется, мы можем по крайней мере признать, что нравимся друг другу,
— Сириус выгнул бровь, поглаживая бедро Римуса большим пальцем. Римус
кивнул:
— Да. Я просто подумал. Не знаю.
— Мы никогда особо не касались друг друга.
— Что?
— До того, как это всё началось, — как бы между прочим сказал Сириус. —
Раньше я постоянно боролся с Джеймсом, и иногда мы спали в одной кровати и
всё такое. Но не с тобой. Ты держался вдалеке. Никаких прикосновений.
— Я был… скромным.
— Наверное, мне просто было любопытно. Однажды на Рождество, помнишь,

821/1533
когда к Поттерам приехала Андромеда? Я тогда реально нервничал, был уверен,
что моя мать придёт за мной в любую минуту, дёргался каждый раз, когда
стучали в двери.
— Я помню, — тихо сказал Римус. — Третий год.
— В общем, в дверь постучали, и я чуть не наделал кирпичей, мне кажется, мы

тогда были на лестнице. Ты как бы сжал немного моё плечо, и… Ну, это просто
было приятно. Это значило больше, просто потому что это был ты. Я чувствовал,
будто ты… Не знаю, выбрал меня или что-то такое. Я неделями не мог выкинуть
тебя из головы.
— Нам было четырнадцать!
— И что?
— Вы с Мэри начали встречаться совсем скоро после этого.
— Да, и посмотри, чем это обернулось, — со смехом фыркнул Сириус. Римус тоже
невольно засмеялся. — Потом, на твой день рождения, — продолжил Сириус, и
его голос чуть дрогнул, будто ему было трудно об этом говорить. — Ты… ты
поцеловал меня.
— Да, — спокойно ответил Римус. — Прости.
— Я не ожидал этого, это было так внезапно. Я всё время думал о тебе до этого,
но не знал по-настоящему… Я не знал, что думал об этом. И потом подумал…
что, может быть, виноват, может, я посылал тебе какие-то сигналы, не знаю,
типа дал тебе ложный намёк или что-то такое.
— Что?! Нет! Поверь, я очень сильно хотел тебя поцеловать.
— О. Хорошо. Потому что я так ужасно себя чувствовал из-за этого, знаешь — это
был твой первый поцелуй, а я взял и всё испоганил.
— Эм-м… — Римус вздохнул. — Слушай, раз уж мы тут откровенничаем, ты

должен знать, что… это был не первый мой поцелуй.
— Что?!
— Да… летом до этого я как бы встретил кое-кого. Я никогда никому из вас не

рассказывал. Не… я не хотел, чтобы вы знали, что я гей.
— Тот пацан, — вдруг сказал Сириус. — В том магловском бараке, в Майл-Энде.
— Его зовут Грант, — кивнул Римус.
— Ну, теперь я его ненавижу.
— Не стоит, он такой хороший, что даже не был бы против.
— Теперь я ненавижу его даже больше.

822/1533
— Я должен попытаться найти его этим летом. Он столько для меня сделал, ты
не знаешь даже половины всего.
— Я пойду с тобой, если хочешь.
— …спасибо, хочу.
— Лунатик, — тихо сказал Сириус.
— М-м?
— Мне правда стыдно за всё. Прости меня.
— Всё нормально.
— Нет, не нормально.
— Нет, не…
— Сириус! Чёрт возьми, ты даже не можешь извиниться, чтобы не начать

сраться. Говорю тебе — всё нормально. Я был несправедлив. Думаю… Думаю, я
требовал от тебя чего-то, чего сам до конца не понимал. Верности, или любви,
или ещё чего.
— Но я ведь правда люблю тебя, Лунатик. Я всех вас люблю: тебя, Джеймса,
Питера.
— Да, — вздохнул Римус. Он закрыл глаза, будто пытался обработать их

разговор. Когда он снова их открыл, Сириус смотрел на него с тревогой. Римус
успокаивающе улыбнулся. — Ждёшь седьмого курса?
— Не знаю. Немного страшно, да?
— Ты имеешь в виду войну?
— Войну, — согласился Сириус. — И всё остальное. Последний год перед тем,

как нам придётся повзрослеть.
Римус тихо усмехнулся:
— Не думаю, что ты когда-нибудь повзрослеешь, Бродяга.
— Я был таким эгоистом, — Сириус снова погрустнел.
— Я сказал, что всё нормально.
— Но ведь это не так, — его брови слегка нахмурились, пока он подбирал

нужные слова. Римус задержал дыхание, не зная, чего ожидать, но каким-то
образом понимая, что он должен это услышать. — У тебя столько секретов, и это
наверняка так дерьмово — хранить всё в себе, — начал Сириус, набираясь
уверенности с каждым произнесённым словом. — И я сделал всё только хуже,
823/1533
просто заставил тебя скрываться ещё больше…
Мне нравилось держать тебя в секрете, хотел сказать Римус. Ради тебя я
сохранил бы ещё тысячу секретов. Он знал, что подобные рассуждения только
сделают хуже, так что ничего не сказал. Сириус решился протянуть руку и
сжать ладонь Римуса в своей. Римус сжал руку в ответ.
— Дело не в том, что я стыжусь тебя или всего этого, дело в… миллионе других
вещей. Я хотел бы рассказать всем, хотел бы быть готовым. И я буду готов,
Лунатик, обещаю.
Сириус перевёл на него полные мольбы глаза. Римус простил его всем сердцем.
Ему больше не сложно было встретить его взгляд.
— Джеймс вроде… нормально отнёсся к моей ориентации, — тихо сказал Римус.

Ему было чуть стыдно, что он упомянул Джеймса — Джеймс принадлежал
Сириусу, Римус не должен был в это вмешиваться.
— Конечно, нормально, он же красавчик, — фыркнул Сириус. — Грёбаный принц

среди людей, правда? Я знаю. И знаю, что он, скорее всего, нормально отнесётся
даже к этому, — он сжал пальцы Римуса. — Но… он мой лучший друг, и я не хочу
пока что это менять. Не хочу, чтобы, оставшись со мной наедине, он начинал
думать… Даже если он не думал бы об этом, то я бы думал.
— Ладно, — сказал Римус. Он соглашался на всё, он знал, что это было глупо. Но
теперь это было так просто.
— Доброе утро, парни! — прокричала Мэри из лагеря, и Сириус быстро убрал

руку и бросил на Римуса извиняющийся взгляд. — Спасибо за пирожки!
Они обернулись и помахали ей. Сириус поднялся, протянул руку и помог Римусу
тоже встать на ноги.
— Пойдём, — сказал он, сверкая глазами. — Я жду не дождусь устроить

Сохатому адище за то, что он наконец пристроился, куда хотел.
— Только не перед Лили! — предупредил Римус. — Она проклянёт тебя так, что у
тебя член отсохнет.
— Ну, я не могу этого допустить, мне очень нравится мой член.
— Сириус...
— Римус?
— Это же не на одно лето, да?
Сириус посмотрел на него и ухмыльнулся:
— Я чертовски надеюсь, что нет.
К счастью, никому не было дела до того, чем этой ночью занимались Римус и
Сириус, потому что у всех остальных эта ночь была точно так же полна событий.
Питер как-то с опаской на него косился, но, вероятнее всего, дело было просто в
824/1533
похмелье. Мэри ухмылялась, словно кошка, которая добралась до сливок, пока
медленно ела свой пирог и пыталась поймать взгляд Лили.
Марлин же с лицом зеленоватого оттенка куталась в одеяло и время от времени

тихонько постанывала.
— Ты как, Марлс? — ласково спросил Римус.
— М-м-м-ф-ф-ф.
— Бедняжка, — цокнула языком Мэри и осторожно погладила белокурую голову

подруги. — Немного перебрала Old Rosie, да? И всё равно могло бы быть хуже.
Доркас до сих пор не вернулась из туалета.
Джеймс с Лили сидели рядом друг с другом, но не слишком близко. Лили

собрала волосы в тугой хвостик и упрямо смотрела в землю, медленно и
отрешённо жуя пирожок. Джеймс был в полнейшем экстазе, но старался не
слишком это показывать.
— Так что… — начала Мэри, с улыбкой окидывая всех взглядом, — давайте тогда
до конца недели спать так же, как сегодня, никто не против?
— Я не против, — равнодушно бросил Сириус.
— И я, — кивнул Питер с набитым ртом.
Марлин молча и слабо подняла вверх большой палец. Джеймс с Лили

переглянулись и тут же отвели друг от друга взгляд.
Когда все покончили с завтраком, девчонки организовали экспедицию в

душевые. Парни последовали их примеру с полотенцами под мышками, и Сириус
безжалостно подкалывал Джеймса всю дорогу.
— Нет, отойди от меня, я ничего тебе не расскажу, — смеялся Джеймс.
— Это исключительно из научных соображений, — настаивал Сириус. —

Это же историческое событие, и будущим поколениям будет крайне важно
узнать, какие чудесные подвиги ты совершил, чтобы наконец-то убедить Эванс…
— Мы просто разговаривали!
— А, так, значит, заглушающие чары были только для…?
Джеймс густо покраснел и исчез в душевой кабинке. Сириус победно засмеялся.
— А никто не хочет спросить о нас с Доркас? — невинно спросил Питер.
***
Руины замка находились примерно в пяти милях от лагеря, и, похоже, никто не

считал это расстояние слишком большим. Марлин немного взбодрилась после
душа и завтрака, и все решили, что свежий воздух — лучшее лекарство от
похмелья. Они собрали свои палатки, распихали ценные предметы по рюкзакам
— вместе с остатками пирожков и бутылками воды — и около одиннадцати
825/1533
отправились в путь.
Они пошли вдоль берега по тропинке, которая постепенно сворачивала и вела

дальше, на утёс. Вид с самого верха открывался просто завораживающий, но
Римус не особо успел им насладиться — его глаза постоянно были на мокром
месте, а нога горела от усилий, пока они взбирались вверх. Сириус, Марлин и
Мэри наперегонки побежали до вершины; Марлин пришла первой, несмотря на
своё похмелье. Джеймс удивил Римуса тем, что замедлился, подстраиваясь под
его жалкие шажки.
— Ты тут как, Лунатик? — бодро спросил он.
— Великолепно, — пытаясь отдышаться, ответил Римус, не зная, получилось ли у

него сказать это с сарказмом или же он выглядел очень плохим лжецом.
— Мы никуда не торопимся, расслабься.
— Хм-м-м.
— Бродяга вчера повёл себя как полнейший кретин, да? Обо всём этом… э… о
том, что ты рассказал нам?
Римус покачал головой, сосредоточился на дыхании и этом ужасном щёлкающем

звуке, которое издавало его бедро на каждом новом шаге.
— Хорошо, — с облегчением выдохнул Джеймс. — Я просто переживал, что он

может что-нибудь выдать. Ну, знаешь, учитывая мнение его семьи о подобных
вещах. Честно говоря, я не был уверен, стоит ли оставлять тебя с ним вдвоём, но
решил, что ты просто врежешь ему, если он начнёт нести херню.
— Всё нормально, — прохрипел Римус. — Не волнуйся.
— Хорошо, — повторил Джеймс и остановился, потому что Римус остановился.

Всего на секундочку.
Остальные шестеро уже перешли через холм и скрылись на другой стороне. Они
шли всего двадцать минут, мрачно подумал Римус. Он подумал, может ли просто
телепортироваться вперёд — но выбрать «направление» будет трудновато,
учитывая, что у Римуса не было карты и он даже никогда не видел место
назначения раньше. Ему было стыдно, что Джеймс остался здесь с ним, но хотя
бы это был не кто-то из девчонок.
— Прости, — сказал он, вытирая пот со лба. — Обычно всё не так плохо, когда до
Луны так далеко.
— Ничего страшного, — пожал плечами Джеймс. — Мы же на отдыхе, а не на

параде.
— Может, ты догонишь Лили? Я тут сам справлюсь.
— Я решил дать ей немного личного пространства. Мне кажется, ей стыдно.
— Но ты ей правда нравишься, — подбодрил его Римус. — Она мне сказала.
826/1533
— Я знаю, — улыбнулся Джеймс, уставившись на вершину утёса этим своим
мечтательным затуманенным взглядом. — Поверить не могу своему чёртовому
везенью, — он прочистил горло. — Но мы просто разговаривали, понятно? Это
официальная версия, ничего не говори Блэку.
Римус засмеялся и выпрямился.
— Не скажу, — он медленно пошёл вперёд. Солнце уже стояло в зените, сияя

над ними так ярко, что приходилось щуриться или смотреть под ноги.
— Мы говорили о тебе, вообще-то, — сказал Джеймс. — Ну, Лили говорила. Я

слушал.
— Да?
— Да… Ничего ужасного, клянусь! Мне кажется, просто сидр сделал своё дело, и
мы трепались о том, какой ты хороший друг, и потом она сказала что-то о
храбрости, о том, что не нужно прятать свои чувства и надо жить честно, или…
О, я не знаю, был слишком занят тем, что пытался осознать сам факт того, что
она со мной разговаривает.
Римус улыбнулся Джеймсу и захотел обнять его за Лили.
Они добрались до замка два часа спустя, отстав от основной группы на все
полтора часа, которые те ждали их на месте.
— Прости, — сказал Сириус, когда они подошли достаточно близко. — Я не

подумал.
— Всё нормально, — улыбнулся Римус, пытаясь не показать своей усталости. — У

меня был Сохатый.
— Обратно вниз ходит местный автобус, он останавливается у лагеря, я

проверял, — благородно сказал Сириус. — Можем поехать на нём обратно, если
хочешь.
Замок представлял собой красивые руины из серого камня, сверкающего на

солнце, на фоне бескрайнего моря в сотнях футах под ними. Римус не мог
поверить, что здесь кто-то жил до этого — узкие винтовые лестницы
рассыпались и вели в никуда, высокая трава и яркие жёлтые одуванчики
захватили помещение, которое раньше могло быть огромным обеденным залом.
В остатках стен виднелись бойницы, граффити украшали парапеты, где когда-
то давно, тысячу лет назад, скучал какой-нибудь солдат. Возможно, он был даже
не особо старше них. Война всегда одинакова.
Джеймс, Питер и Сириус затеяли битву «на мечах» какими-то палками, которые
нашли в траве, а Римус сел на кучу камней и скручивал сигареты, наблюдая за
ними.
— Ты не попадал бы в больничное крыло так часто, если бы не портил свои

лёгкие этим дерьмом, — цокнула языком Марлин.
827/1533
— Я здесь, чтобы провести время хорошо, а не правильно, Марлс, — с сарказмом
ответил он, облизнул край бумаги и аккуратно скрепил сигарету.
Он сделал четыре или пять, просто чтобы занять себя, и аккуратно сложил их в
старый спичечный коробок, который сохранил специально для этого. Он
посмотрел на Сириуса, который играл роль рыцаря против дракона Питера, и
засмеялся, когда Джеймс взял Лили в плен — которая, по всей видимости,
теперь была принцессой — с лёгкостью забросил её на плечо и побежал к
воротам замка. Она засмеялась и игриво постучала кулаками по его спине, и
когда он поставил её на землю, выглядела такой счастливой в его руках.
В конце концов, других туристов начали раздражать восемь придуривающихся

подростков, так что они решили, что пришло время возвратиться на пляж и
охладиться в море.
На этот раз группу возглавляли Лили и Джеймс, взявшиеся за руки и счастливо

болтавшие друг с другом, как будто были близки уже долгие годы. Римуса
прострелил укол зависти. Не то чтобы он хотел держать Сириуса за руку. Во-
первых, для этого было слишком жарко, во-вторых, Сириуса невозможно было на
долгое время заставить пребывать в одном положении.
— Вы, ребята, идите вперёд, — крикнул Сириус. — Мы с Лунатиком остановимся

на перекур.
Марлин снова цокнула и побежала вперёд, чтобы догнать остальных.
Римус и Сириус уселись на каменную стену и закурили.
— Там внизу есть паб, — Сириус кивнул дальше по дороге. — Увидел его по пути
наверх, там даже есть сад. Хочешь пойти и оторваться от остальных ещё на
дольше?
— Да, — с удивлением сказал Римус. Звучало просто идеально. — Но разве ты не

хочешь догнать Джеймса?
— Джеймс меня больше не любит, — драматично вздохнул Сириус, взметнув

тыльную сторону ладони ко лбу, словно женщина в возрасте, готовая упасть в
обморок. — Его сердце украла другая.
Римус засмеялся и осмелился сказать:
— Ну что ж. У тебя есть я.
— У меня есть ты, — с улыбкой кивнул Сириус и спрыгнул со стены. — Тогда

пойдём. Я бы сейчас выпил пинту.
Паб оказался небольшим белёным коттеджем с ярко-жёлтыми ставнями,

красной черепичной крышей и аккуратным рядом красной герани в горшках
перед входом. Внутри помещение было тёмным, сырым и напоминало пещеру;
Римусу пришлось наклониться, проходя под низким потолком. Неприветливые
работники за стойкой бара повернулись, когда они вошли, и на секунду Римус
решил, что это всё-таки было плохой идеей.
И всё же Сириус заказал две пинты светлого пива, и они вышли с ними в сад и
828/1533
сели за стол в тени букового дерева. Когда они направились к выходу, угрюмый
бармен и недружелюбные местные жители вернулись к своим напиткам, по всей
видимости, решив не обращать внимания на парней. Римус был уверен, что
услышал, как кто-то из них пробормотал «чёртовы богатенькие детишки», и он
принял это близко к сердцу, хотя, конечно, их могли назвать куда хуже. Всё
равно, в саду они были одни, и у них было то уединение, которого они искали.
Сириус был невосприимчив к отношению других — может, он не заметил, может,

просто считал, что о маглах не стоит беспокоиться.
— Здесь классно, — сказал он, набросившись на тёплое пиво. — Думаешь, мы

сможем поселиться здесь, когда всё закончится?
— Мне нравится Лондон, — ответил Римус. — Я привык к нему.
— Помнишь, ты обещал, что мы сходим на Карнаби-стрит, — сказал Сириус,

играя со спичечным коробком Римуса. — Этим летом. Я поймал тебя на слове.
— Когда я такое говорил?
— На Рождество.
— А, точно. Ладно, сходим.
— Поверить не могу, что ты забыл.
— Ну, ты тоже провёл половину Рождества, пытаясь убедить меня найти себе
девушку, так что…
— У-у-у-ф, — простонал Сириус с очевидным стыдом. — Прости. Я думал, это

может помочь мне, эм-м… не чувствовать к тебе такой привязанности. Звучит
немного глупо теперь, когда я думаю об этом…
— Теперь это звучит глупо, — Римус легко пнул его под столом.
— Логические мыслительные процессы не моя сильная сторона, мистер Лунатик,

— засмеялся Сириус, аристократически склонив голову. — Тебе придётся
смириться с этим, если мы начнём… эм-м… если мы начнём…
— Встречаться… — тихо подсказал Римус. Сириус посмотрел на него с

извиняющейся улыбкой.
— Встречаться, да, — согласился он. — Прости.
— Привыкнешь со временем, — как бы невзначай сказал Римус, отпивая от своей

пинты.
И после этого лёд сломался, и они начали разговаривать. И разговаривать, и

разговаривать. Вот так вот просто, после долгих месяцев безуспешных попыток
нормально поговорить друг с другом, словно какие-то ворота распахнулись
настежь. Получилось так, что как только они начали, уже не могли
остановиться. Римус рассказывал о каком-нибудь предположении, которое
делал насчёт Сириуса; свой взгляд на какой-нибудь давний разговор и то, что
это могло значить в то время. А Сириус качал головой в ответ, широко раскрыв
829/1533
искренние глаза, и говорил:
— Но Лунатик, это же было совсем не так.
Если смотреть на ситуацию с позиции сухих фактов, Римус обнаружил, что

причиной большей части своих страданий был он сам; что в большинстве
случаев Сириус не хотел сделать ему больно и зачастую даже не подозревал,
что причинил Римусу боль — вся проблема была лишь в какой-то идее, которую
он сам себе придумал. Они даже поговорили о Мэри.
— Она мне правда нравилась, — сказал Сириус. — Наверное, именно это сбило
меня с толку в самом начале. Понимаешь, не то чтобы мне совсем не нравились
девчонки в этом плане… И она была такой уверенной в себе.
— Я думал, что ты встречался с ней, просто потому что не хотел быть со мной.
— Нет, — твёрдо сказал Сириус. — Это ужасная мысль. Это было из-за неё, не из-
за тебя, — он посмотрел на него. — Прости.
— Ха, не извиняйся. От этого даже легче, вообще-то.
— Кстати говоря, — ухмыльнулся Сириус, — что насчёт вас с Мэри?
— О боже, — Римус спрятал лицо в руках. — Не начинай. Мне так стыдно.
— Ничего страшного. Мне понравилось, — Сириус поднял бровь, бросая на

Римуса такой похотливый взгляд, что в некоторых странах его наверняка
арестовали бы.
— Я заметил, — покраснел он. — Значит, это не помогло тебе не чувствовать ко

мне привязанности?
— Как видишь, нет.
— Я не мог поверить, что ты не имеешь ничего против. И при этом, когда ты

узнал о Крисе…
Сириус выпрямил спину с недовольным выражением лица.
— Этот! — прорычал он.
— Между нами ничего нет. Мы просто друзья.
— А… тот парень… Грант? Он был… — Сириус поёрзал, ему, очевидно, было

трудно выговорить это слово, — …твоим парнем?
— Не совсем, — легко ответил Римус. — Это трудно объяснить. Он… мой друг. Он
мне важен точно так же, как ты, и Джеймс, и Питер, и девчонки.
— Ещё один секрет, Римус, — Сириус устало провёл рукой по волосам. — Я уже
не могу за всеми уследить, не знаю, как ты это делаешь. Ты можешь перестать
скрывать всё о своей жизни? По крайней мере, от меня?
— Не знаю, — тихо сказал Римус. — Это будет нелегко.

830/1533
— Но ты можешь попытаться, — Сириус улыбнулся. Римус усмехнулся и кивнул
головой.
Они допили пиво и решили вернуться обратно в лагерь.
— Я научу тебя плавать, — предложил Сириус.
— Отъебись, пожалуйста, — фыркнул Римус.
— Есть что-нибудь ещё, что ты скрываешь, а, Риму? — пихнул его Сириус, пока
они неторопливо спускались с холма. Путь обратно был гораздо легче, но они
всё равно шли очень медленно.
— Не-а, — засмеялся Римус. Ему было невероятно легко; это было похоже на
наркотический кайф — когда тебе нечего было скрывать. — Гей, неграмотный,
бездомный, оборотень… — он загибал пальцы на каждое слово. — Кажется, это
всё. О, и ещё моя мама.
— Твоя мама?!
— Я прочитал письмо из той коробки с депрессивными вещами от Дамблдора.

Фотографии и письмо — извинение.
— О, чёрт возьми, ладно. И что там…
— Нет, я не хочу пока об этом говорить. Прости.
— Ладно, — Сириус пожал плечами. — Давай договоримся, что мы можем

говорить обо всём на свете, кроме наших матерей.
— Идеально, — кивнул Римус.
«Old Rosie» — марка сидра.

Корнуэльские пирожки — английское национальное блюдо.
Воспоминание Сириуса, когда он начал интересоваться Римусом, взято из главы
«Третий год: мужчина, который кричал: «Волки!».
831/1533
Остаток недели в Корнуолле прошёл в полнейшем блаженстве, если

говорить о Римусе и Сириусе. Долгие жаркие дни они проводили на пляже и
холмах, бродя по старым маленьким деревушкам, исследуя пещеры и выпивая в
саду паба. Они ели пироги, рыбу с картофелем и мороженое, а по ночам — о,
ночи были лучше всего на свете.
В течение дня, если друзья были рядом, они гоняли мяч туда-сюда по песку, или
же Римус соглашался немного поплескаться в воде — задрав джинсы, но не
снимая кофту с длинными рукавами. Если же они были только вдвоём, то он мог
закатать рукава до локтей, открывая старые шрамы, а Сириус обращался в
Бродягу и бегал за палками или собственным хвостом. А вдвоём они оставались
частенько, потому что все остальные постоянно ускользали куда-нибудь в
уединённые места.
Лили с Джеймсом были хуже всех — когда они не спорили, они целовались,
очень раскованно и откровенно.
— Вы же должны быть старостами! — закричала на них Мэри после третьей

ночи, когда нашла их у костра практически в горизонтальном положении.
— Ой, как будто я не ловила тебя сотню раз на своих обходах! — засмеялась
Лили, тем не менее, поднимаясь и поправляя одежду. — И тебя, Блэк, так что
кончай прожигать меня взглядом.
— Чего? — невинно моргнул Сириус.
Он вернулся с тазом помытой посуды из душа, что Римуса невероятно удивляло:

все эти дни Сириус сам вызывался мыть посуду («Мне нравится делать это по-
магловски, — признался он. — Мать раньше иногда заставляла нас делать
работу домашних эльфов в качестве наказания, но, честно говоря, меня это
только расслабляло»).
— Не втягивай меня в ваши грязные авантюры, — строго ответил Сириус,

поставив таз на землю. — Я весь отдых вёл себя как настоящий джентльмен.
— Я убеждена, что время от времени ты находишь время ускользнуть в деревню

к какой-нибудь магловской девчонке, — сказала Марлин. Она лежала на
полотенце в нижнем белье и загорала. Её тело было очень длинным и бледным.
— Да как ты смеешь, — Сириус шлёпнул её мокрым полотенцем, из-за чего та

взвизгнула и нахмурилась. — Я послушно шёл в кроватку рано вечером каждый
божий день, разве не так, Лунатик?
Римус подавился печеньем, которое уминал в этот момент, и Джеймсу пришлось

пару раз хлопнуть его по спине, прежде чем он смог отдышаться. Позже ты за
это заплатишь, Блэк, уставился он на Сириуса, смахивая слёзы.
Когда Джеймс наконец достаточно успокоился из-за «События с Лили Эванс»

(как это называл Сириус за его спиной), чтобы иметь возможность думать
трезво, он удивился, что Сириус и Римус теперь спят в одной палатке, и с
подозрением отнёсся к этому факту, неверно его истолковав.
832/1533
— Вы же не начнёте ссориться снова, да, вы двое? Вы же знаете, что начинаете
бесить друг друга только в непосредственной близости…
— Ты совершенно прав, Сохатый, — радостно сказал Сириус. — Давай тогда ты

завалишься с Лунатиком, а я с Эванс.
После этого Джеймс больше не открывал рот на эту тему, но его внезапная
чрезмерная опека в отношении Римуса никуда не делась. Это было приятно — он
явно не собирался на это жаловаться — но немного непривычно. У Римуса
никогда в жизни не было никого, кого он мог бы считать своим старшим братом
— если не считать Стива или Крэйга, которые научили его воровать, бухать и
драться — но теперь Джеймс, похоже, решительно настроился сделать для него
всё возможное (неуклюже и от всего сердца). Спустя половину недели, к
удивлению Римуса, никто даже не упомянул признание, которое он совершил в
первый вечер. Не то чтобы он хотел, чтобы они поднимали из-за этого шум или
говорили что-нибудь язвительное или двусмысленное, но… всё равно. Вообще
ничего? Он заговорил об этом с Сириусом, когда выдалась тихая минута, и тот
засмеялся:
— Ну, если Сохатый двинул ту чёртову речь ещё перед кем-то, то я не удивлён.
— Речь?
— Да, он оттащил меня в сторону и сказал, что если я начну обращаться с тобой
как-то по-другому, то он меня отпиздит. Наверное, девчонкам сказал что-то
другое — может, Лили пообещала их отпиздить вместо него, — Сириус
потянулся, лёжа на животе.
Они убивали время одни на пляже, на тихой полоске песка, которую пока никто
больше не нашёл. Сириус был в своих пляжных шортах, так что Римус
пользовался возможностью и пялился на него сколько душе угодно, да так
откровенно, как ему хотелось. Время от времени он набирал в кулак
шелковистого жёлтого песка и высыпал на кожу Сириуса, просто чтобы
посмотреть, как песчинки обтекают мышцы его спины, словно вода.
— Ты прикалываешься, — лениво сказал Римус, не веря Сириусу.
— Хотел бы я прикалываться. Клянусь, мне стоило огромных усилий просто не

засмеяться ему в лицо и не рассказать всё, — он перевернулся, небрежно
смахивая с себя песок. — Мне придётся пойти искупаться, чтобы смыть с себя
всё это, если ты не перестанешь.
— На то и расчёт, — ухмыльнулся Римус. Вид Сириуса в море был теперь его

любимым видом Сириуса.
Римус до сих пор не до конца верил ему, пока не наступил самый последний
день каникул. Они пытались упаковать свои палатки — которые просто
отказывались вмещаться в те сумки, в которых сюда прибыли — и в итоге Римус
взял руководство процессом на себя, потому что Питер, Сириус и Джеймс,
казалось, просто не понимают саму концепцию инструкций. Девчонки разобрали
свой лагерь меньше чем за час, и парни уже немного стыдились.
— Так, этот колышек нужно достать первым, после этого нужно снять верхний
833/1533
тент, иначе у нас всё запутается… — сказал Римус, почёсывая затылок. Джеймс
и Сириус успешно с этим справились и начали сворачивать коричневую ткань.
— Что бы мы без тебя делали, Лунатик, — засмеялся Джеймс.
— Да, — поддакнул Питер с земли, где он собирал колышки. — Кто бы мог

подумать, что ты разбираешься в таких вещах.
— Ну, я всегда был самым разумным, — пробормотал Римус, слушая их краем уха
и изучая следующие несколько пунктов в буклете. Потом он осознал, что все
вокруг затихли, а Джеймс уже навис над Питером.
— Что ты имеешь в виду «в таких вещах»?
Питер поднял недоумевающий взгляд и потёр ладони:
— Ну, знаешь, в технических вещах — пацанских вещах. Я не хотел сказать…
— Пит. Отойдём-ка, — сказал Джеймс странно твёрдым и бесцветным голосом,

превращаясь в Юфимию Поттер в строгом настроении. Он пошёл в сторону
пляжа, и Питер нервно поспешил за ним, всё ещё заламывая пальцы.
— Пацанских вещах, — пробормотал Сириус, он тоже слегка побледнел и

казался выбитым из колеи.
— Что тут только что произошло?! — спросил Римус, подбирая колышки, которые
собрал Питер.
Сириус покачал головой и больше ничего не сказал, пока Питер и Джеймс не

вернулись. Питер был сам не свой. Римус хотел сказать что-нибудь, но ему
казалось, что это только ухудшит ситуацию.
Когда пришло время прощаться, никто не хотел уходить. Римус угрюмо пялился
на четыре жёлтых квадрата травы, на которых стояли их палатки, пока Джеймс
с Лили прощались, вцепившись друг в друга.
— Ты вернёшься в Эссекс, Римус? — беззаботно спросила Мэри.
— Останусь с Поттерами ненадолго, — ответил Римус, пытаясь немного

взбодриться.
— Везунчик! — сказала Мэри. — Мне придётся вернуться в Кройдон — Марлин

пригласила меня в гости, но мама сказала, что она и так меня совсем не видит.
— Это мило, — улыбнулся Римус. — Приятно, когда по тебе скучают.
Питер и Доркас уехали первыми, отправившись на главную дорогу, чтобы найти

укромное местечко в ожидании «Ночного Рыцаря». Римус помахал им на
прощание, и всё казалось нормальным, но, возможно, такое впечатление
создавало лишь присутствие Джеймса. Девчонки телепортировались, когда
Лили наконец отцепилась от Джеймса, пообещав приехать в гости до конца
лета, пообещав писать и заставив Джеймса пообещать звонить. Она обняла
Римуса и потом, возможно, просто в момент слепого счастья, обняла и Сириуса.
834/1533
Джеймс, Римус и Сириус телепортировались обратно к Поттерам с чуть бо́ льшим
успехом, чем в первый раз. Римус каким-то образом очутился на заднем дворе, а
Сириус вообще где-то в деревне, но миссис Поттер было на это плевать, она
точно так же была рада видеть их и полна решимости наконец-то нормально
накормить.
— Помочь тебе связаться с твоим приютом, Римус? — невзначай спросил мистер

Поттер за ужином. — Ты же не сбежал от них снова, нет? Не хочу, чтобы нам
снова звонила магловская полиция.
— Оу… эм, нет, я… эм… — Римус запнулся над своей варёной картошкой — что
он мог сказать, чтобы они перестали спрашивать? Что поможет ему выиграть
больше времени? Сириус пнул его под столом и многозначительно посмотрел.
Давай, Лунатик, словно говорил он, скажи правду. Римус посмотрел на мистера
Поттера. — Вообще-то, теперь, когда мне семнадцать, мне больше нельзя в
приют.
— О, хорошо, — радостно улыбнулась миссис Поттер. — Теперь мы получим тебя

на целое лето, замечательно!
Вот так легко.
— Я тебе говорил, — прошептал Сириус, проскользнув в кровать Римуса после

полуночи. — Поттерам только бы приютить какую-нибудь бродяжку.
— Что ты здесь делаешь? — тревожно прошептал Римус в ответ. — Что насчёт

Джеймса?
— Храпит на весь дом, я слышу его через стену.
Римус не стал давить дальше — в конце концов, он хотел, чтобы Сириус был с
ним. После недели, проведённой вплотную с Сириусом в палатке, он чувствовал
себя странно в большой двухместной кровати. Когда кто-то спит рядом с тобой,
это даже успокаивает. Когда этот «кто-то» ещё и Сириус, это гораздо лучше.
— Молодец, что сказал им, — тихо сказал Сириус, взяв Римуса за руку под
одеялом. Он часто это делал, но только в кровати, в темноте. Римус не
возражал.
— Да, на этой неделе я прямо всё и всем рассказываю, — засмеялся Римус.
— Нет ничего плохого в том, чтобы просить помощи, Лунатик. Людям нравится
помогать своим друзьям.
— Я знаю, — Римус поцеловал Сириуса в макушку — это было одной из многих

привилегий, которые он теперь мог себе позволить. Сириус любил спать,
закутавшись в одеяло, словно какой-нибудь зверь в спячке. Из-за этого он
казался меньше, чем был, и Римусу хотелось его защищать. Ещё одно чувство,
на которое он теперь имел право.
— Сириус?
— М-м?
835/1533
— То, что сказал Хвост, это правда тебя расстроило?
Он почувствовал, как Сириус рядом с ним напрягся, и мгновенно пожалел, что

вообще про это вспомнил. Он попытался замять сказанное:
— Просто… ты же знаешь Пита, иногда он может быть идиотом, но он просто

глупый, а не жестокий. Он привыкнет к этому. Привыкнет ко мне. Он забудет
про это, когда ему в следующий раз понадобится моя домашка.
— Просто я уже слышал подобные слова, вот и всё, — очень тихо сказал Сириус,
так что Римусу с его идеальным слухом — даже лучше, чем идеальным —
пришлось прислушаться. — О том, что значит быть настоящим мужчиной. Ну, ты
понял, о чём я.
— От твоей матери?
Сириус ничего не ответил, но его голова легко двинулась, и Римус воспринял это
как кивок.
Мы не говорим о наших матерях. Римусу пришлось напомнить себе. Он лишь

сжал руку Сириуса и сказал единственное, что в этот момент пришло ему в
голову:
— В таком случае ты знаешь, что это всё полная херня.
***
Джеймс Поттер был не настолько умным, насколько считал его Римус. Прошло
уже две недели с их возвращения из Корнуолла. Джеймс звонил Лили из
телефонной будки в конце улицы четырнадцать раз. И именно четырнадцать раз
Римусу приходилось сопровождать Джеймса до телефонной будки, опускать
монеты в аппарат, набирать для него номер и показывать, как класть трубку в
конце разговора.
Обычно их телефонные разговоры длились около часа, в течение которого

Сириус и Римус сидели на скамейке у кирпичной стены и курили. Время от
времени они прохаживались туда-сюда по улице, но по большому счёту просто
ждали, пока Джеймс наговорится.
— Чёртов идиот, — вздохнул Римус, выходя из телефонной будки в

четырнадцатый раз. — Как может быть сложно запомнить несколько простых
шагов? Он же сдавал магловедение, разве там не объясняют такие вещи?
— О-о-о, он просто в таком восторге, что не может ничего запомнить, —

засмеялся Сириус. — Посочувствуй этому влюблённому придурку.
— Нет. Я буду безрадостным и несчастным на веки вечные, — пробурчал Римус,

мучая в руках зажигалку.
— О, хорошо, люблю, когда ты такой мрачный и угрюмый.
— Отъебись.
836/1533
— М-м-м, о-о-о да, а теперь назови меня пустоголовым кретином, меня это так
заводит… — подначивал Сириус, зажав в зубах сигарету и блестя глазами. Римус
пихнул его так, что тот отлетел от стены со смехом.
— Ты и есть пустоголовый кретин.
— Только с тобой, — Сириус затушил сигарету. Вдалеке раздался низкий грохот,

и лицо Сириуса озарилось. Он схватил Римуса за руку. — Смотри! Вот он, без
опозданий!
Римус закатил глаза. У Сириуса была своя личная причина потакать Джеймсу.
Каждый вечер, пока они ждали, чтобы влюблённые пташки наговорились по
телефону, происходила чудесная вещь — по крайней мере, в глазах Сириуса. По
деревне проезжал мотоцикл — скорее всего, какой-нибудь престарелый хиппи
ехал домой со своей скучной офисной работы, с раздражением думал Римус.
Это был мотоцикл марки Triumph Bonneville T120 (и Римус ненавидел тот факт,
что он знает эту информацию, но, когда они увидели мотоцикл в первый раз,
Сириус затащил его в газетный киоск, чтобы купить все журналы для
мотоциклистов, которые они смогли найти, пока не увидели именно эту модель)
с бензобаком цвета тёмной вишни, каждый сантиметр металла которого был
отполирован до сияющего серебра. Сириус был без ума от любви, Римус был без
ума от ревности.
Когда байк проехал мимо них, Сириус удовлетворённо выдохнул, затем забрался
обратно на стену и какое-то время просто наблюдал за Римусом. Теперь он часто
так делал. Римусу приходилось мириться с этим — находиться под микроскопом.
Сириус склонил голову набок:
— Это из-за луны? Ты такой ворчливый?
— Скорее всего, — пожал плечами Римус. — Обычно из меня прёт энергия.
— Да, я заметил прошлой ночью, — подмигнул Сириус.
— О боже мой, заткнись, несносный мудак.
Сириус ухмыльнулся и показал свой острый розовый язык.
Римус действительно переживал из-за луны. Это будет его первая луна, которую
он проведёт вне стен Хогвартса или приюта. (Хотя предположительно была ещё
одна такая, однажды очень давно, с его мамой). Мистер Поттер отвёл его в
сторону, когда было решено, что Римус останется у них до конца лета, и
разъяснил ему план действий.
Не то чтобы Римусу была какая-то разница: запертая комната есть запертая

комната. На этот раз это будет чердак, и Грюм предложил охранять дом
снаружи, чтобы убедиться, что семья в безопасности. Мистер и миссис Поттер
(даже не говоря о Джеймсе и Сириусе) несколько раз убедительно успокоили
Римуса, что они ничуть не боятся и что ему тоже не нужно переживать. Но,
естественно, он всё равно переживал.
Сириус хотел пойти с ним — и Джеймс тоже, но у Джеймса хотя бы хватало

837/1533
здравого ума, чтобы понимать, что это невозможно. Никто не сможет пробраться
мимо Грюма — у которого теперь был новый жуткий глаз, пугающе
зачаровывающий ярко-голубым светом.
— Уже имел дело с оборотнями, — хмуро сказал он, пока вёл Римуса на чердак
вверх по лестнице. — Всегда давал хорошие результаты с минимальными
потерями.
Римусу от этого не стало легче, но он и не думал, что Грюм его утешал.
Ночь выдалась плохой. Может, дело было в присутствии Грюма. Может, волк
боялся высоты. Может, он чуял запах своих друзей, Сохатого и Бродяги, и
чувствовал себя одиноко. А может, волк просто ненавидел Римуса, кто знает.
Как бы то ни было, когда он очнулся, комната вокруг него была разнесена на
кусочки; ошмётки штор лежали на расцарапанном полу. В итоге волк в отчаянии
сжевал свои собственные лапы.
Истекая кровью, окружённый кусками собственной кожи, Римус лежал в

темноте, и ему казалось, что сердце точно выпрыгнет из груди. Он ждал, пока
боль утихнет или пока кто-нибудь не поднимется к нему и не поможет; что
угодно.
Миссис Поттер залатала его и сделала это хорошо, но он всё равно с трудом мог
держать свою палочку ещё несколько дней, пока кожа нарастала обратно.
Метлу он тоже держать не мог, так что ему оставалось только смотреть на
тренировки Питера, Сириуса и Джеймса, как в старые добрые времена.
Но Римус нашёл другие способы времяпрепровождения. Он обнаружил

телефонный справочник и провёл слишком много времени, чтобы это могло
считаться здоровым, в поисках каждой Дженкинс в Бристоле. Их там было
довольно много, но ни одной Хоуп. Безнадёжно. Это не имеет значения, пытался
говорить он себе. Он ведь прожил без неё двенадцать лет.
— Расскажи мне секрет, — шептал ему Сириус поздно ночью — потому что
каждую ночь он приходил к Римусу. — Расскажи мне что-нибудь, что никто не
знает.
И Римус рассказывал — потому что это делало Сириуса счастливым, и одно это
было абсолютно стоящей причиной — на самом деле, Римус начал осознавать,
что делать Сириуса счастливым, возможно, единственное стоящее занятие до
конца его жизни.
— Это я сказал Филомене Петтигрю сбежать в Америку.
— Не может быть!
— Может, в ванной в канун Рождества.
— Коварный говнюк. Девчонки в очередь выстраиваются, чтобы поговорить с

тобой, как ты это делаешь, а? В чём твой секрет?
— Может, они доверяют мне, потому что знают, что я не пытаюсь затащить их в
постель.
838/1533
— Интересная мысль. Расскажи мне ещё один секрет.
— Эм-м… Не знаю, я всё тебе рассказал, — всё, что не причинит тебе боль,
добавил он про себя.
— Неправда, — сказал Сириус и прижался губами к губам Римуса, после того как
заполз на него и запустил ладони под его футболку. Он провёл языком по его
нижней губе. — Но однажды я узнаю о тебе всё, обещаю.
Римус глубоко поцеловал его, веря каждому слову.
839/1533
1977 and we are going mad

It's 1977 and we've seen too many ads
1977 and we're gonna show them all
Apathy's a drag.
Это 1977-й, и мы сходим с ума,

Это 1977-й, и мы видели слишком много рекламы,
Это 1977-й, и мы им всем покажем,
Апатия — это обуза.
После второго полнолуния на каникулах Римус очнулся в чуть лучшем состоянии,

чем после первого, но не в состоянии шевелиться. Грюм приковал его к кровати
(которую поставили на чердаке специально для этой цели) с помощью какой-то
продвинутой магии. Ему не было больно, но больно было его гордости, потому
что это довольно унизительно — лежать совсем без одежды и ждать, пока
освободят. Сириус сильно возражал против этой идеи, но, как и было сказано,
боли удалось избежать, альтернатива была куда хуже. И Римус плевал на то, что
об этом думает волк.
— Вёл себя слишком шумно, — сказал Грюм, освобождая его. — Но этого можно
было ожидать.
— А что делают остальные? — спросил Римус, быстро натягивая джинсы, желая,

чтобы Грюм ушёл или хотя бы отвернулся. — Те оборотни, о которых знает
Министерство?
— Либо справляются с этим дома, как мы сегодня — с мракоборцем, который

проверяет всё до и после — или приходят в специализированные комнаты в
Министерстве. Я принесу тебе буклет, если хочешь.
У Римуса было смутное ощущение, что Грюм не одобряет его нежелание

регистрироваться в Реестре.
Внизу, на его нормальной кровати, миссис Поттер разложила для него одежду —
не школьную форму, а обычную повседневную, какую Джеймс и Сириус носили
вне школы. Он надеялся, что это чья-то чужая одежда; он понятия не имел, как
отплатит им, если они начнут покупать ему вещи.
— Это одежда на выход, — объяснил Джеймс, когда Римус спросил об этом. —

Сегодня идём в Косой переулок!
Первый школьный день приближался, и было решено, что парни останутся в

Косом переулке на несколько последних дней лета. Мистер и миссис Поттер
уедут на несколько недель — очевидно, по какому-то делу для Дамблдора, хотя
они ни подтверждали, ни отрицали этого. Даже Грюм не мог возразить против
того, чтобы в этот раз и Римус отправился в Косой переулок.
840/1533
— Теперь там всё кишит мракоборцами — под прикрытием, конечно, вы никогда
их не узнаете.
— И мне уже семнадцать, — резко сказал Римус. — Так что я могу идти, куда
пожелаю.
— Вполне, — устало сказала Юфимия.
Их письма из Хогвартса прибыли только неделю назад, и, ко всеобщему

удивлению, Джеймса назначили старостой школы, что подтверждал новенький
золотой значок, вложенный в конверт.
— Чтоб меня! — воскликнул Джеймс.
— Какого хера?! — нахмурился Сириус.
— Следите за языком! — цыкнула миссис Поттер на них обоих.
Она, естественно, очень гордилась сыном, но Джеймс думал только о Лили и

моментально побежал отправлять ей сову, чтобы поделиться новостью —
меньше чем через полчаса они узнали, что она тоже стала старостой школы.
— Это судьба! — объявил Джеймс. — Так было суждено!
Они воспользовались дымолётным порошком, чтобы добраться до «Дырявого

котла» — уютного старомодного волшебного паба — который, насколько мог
судить Римус, одновременно являлся и гостиницей, и местом встреч, и
своеобразным центром переулка. Джеймс забронировал две одинаковые
комнаты с двумя кроватями, и после того, как их поприветствовал странный
горбатый трактирщик, четыре мародёра забросили свои чемоданы наверх и
начали распаковываться. Римус делил комнату с Питером, потому что ни он сам,
ни Сириус не смогли придумать достоверную причину, чтобы поселиться вместе.
Комнаты были смежными, что немного утешало, но как-то не особо.
Косой переулок был совершенно не похож на Хогсмид, как предполагал Римус;

здесь было гораздо больше народу, более шумно, суетливо — каких только
волшебников тут не было. На улицах роились толпы учеников, и все магазины
были забиты под завязку.
Первым делом все направились в Гринготтс, и Римус всюду следовал за

Джеймсом и Сириусом по роскошному чертогу, напоминающему дворец, онемев
от новизны обстановки. Римус никогда раньше не бывал в магловском банке, но
даже это наверняка не смогло бы подготовить его к Гринготтсу: к гоблинам,
секретным проходам и горам золота. Джеймс и Сириус расхаживали по банку
как ВИП-персоны — хотя стоит заметить, что они наверняка ими и были. Гоблины
копошились у них под ногами, от чего Римус чувствовал себя крайне
некомфортно, но не мог ничего сказать по этому поводу. Хотел бы он, чтобы с
ним сейчас была Лили или Марлин с Мэри — кто угодно, более приземлённый.
Римус узнал, что ему принадлежит около четырёхсот галлеонов в хранилище,

которое когда-то числилось за Лайеллом Люпином. Римусу это казалось
невероятной суммой — пока он не поймал на себе жалостливый взгляд Сириуса.
Он молча взял достаточно денег на учебники и новую мантию и захватил
841/1533
немного, чтобы обменять на магловские деньги.
Римус был настолько разбит после полнолуния, и дымолётного порошка, и этого

банка, что, забрав деньги, был вынужден вернуться в комнату в «Дырявом
котле» и завалиться спать. Остальные пообещали, что отложат шоппинг до
следующего дня и проведут оставшееся время, разглядывая мётлы и товары для
квиддича. Римус слишком устал, чтобы переживать, так что упал на свою
одноместную кровать, чтобы умереть для всего мира как минимум на
пятнадцать часов. Он не проснулся, даже когда остальные, весело болтая,
вернулись в полночь, оглушительно воняя виски, громко шикая друг на друга и
хихикая.
На следующий день приехала Лили, и шопинг перед последним учебным годом

начался вовсю. Она и Римус одинаково методично подходили к тому, что
касалось чётких заданий, и возложили на свои плечи разработку плана действий
на всё утро, прежде чем начать командовать остальными парнями. Римус жалел,
что не смог провести больше времени во «Флориш и Блотс», но учитывая, что
они покупали книги в последнюю очередь (потому что это были самые тяжёлые
покупки в списке), Джеймс, Сириус и Питер к этому моменту остались
совершенно без сил, и ситуация могла дойти до бунта, если бы они в скором
времени не поели мороженого.
Так что они отправились обратно в «Дырявый котёл», чтобы забросить свои
обновки и пообедать («Да чёрт тебя дери, Джеймс, нет, тебе нельзя мороженое,
пока не поешь нормальной еды, это даже не обсуждается!»), потом в кафе-
мороженое Флориана Фортескью, где Сириус попытался купить Римусу по
шарику каждого возможного вкуса («Да ладно тебе, Лунатик, по-другому нельзя,
ты же никогда их не пробовал; как ты будешь знать, какой твой любимый?!»).
Когда со всем этим было покончено, Римус снова остался без капли энергии в
теле, и это всего в два часа дня. Он подумал было подремать, но это был их
последний день в Лондоне, и ему очень нужно было перед отъездом сделать
кое-что ещё.
Спустя некоторое время, выкроив тихую минутку в туалете кафе-мороженого

Флориана Фортескью, Римус воспользовался возможностью достать свои
карманные часы. Он открыл их — точно таким же приятным движением, как и в
первый раз — и прошептал туда, где находился компас:
— Грант Чепмен.
Он ожидал, что стрелка начнёт указывать на восток, но к его большому испугу,

она начала бесконтрольно крутиться по кругу, всё быстрее и быстрее. У Римуса
не было инструкции к компасу, но возникло отвратительное ощущение, что он
только что получил подтверждение тому, что и так уже давно знал: Грант в
беде, Гранту нужна помощь.
***
I live off you!

And you live off me!
And the whole world lives off of everybody
See we gotta be exploited!
See we gotta be exploited!
842/1533
By somebody by somebody by somebody…
Я живу за твой счёт!

И ты живёшь за счёт меня!
И весь мир живёт за счёт других,
Видишь, нас будут использовать!
Видишь, нас будут использовать!
Другие, другие, другие…
Римус поспешил обратно за небольшой столик во внешнем дворике, где сидели

четверо его друзей и кричали из-за чего-то, что Питер только что сделал со
своим молочным коктейлем.
— Всё хорошо, Лунатик? — улыбнулся Сириус, когда Римус оказался в его поле
зрения. — Эти ребятки хотят пойти посмотреть какие-то
достопримечательности, но это так скучно, так что, может, ты хочешь наконец
прогуляться по Карнаби-стрит?
— Да, супер! — ответил Римус, выдавив улыбку. Он сделал большие глаза, глядя
на Сириуса, в надежде, что тот поймёт намёк. К счастью, у Сириуса были
превосходные навыки понимания тайных сигналов, поэтому он сразу же к нему
подошёл.
— В чём дело? — прошептал он. — Ты выглядишь странно.
— Мне нужно найти Гранта, — взволнованно сказал Римус. — Смотри! — он

показал Сириусу стрелку компаса, которая крутилась как сумасшедшая.
— Прямо сейчас? — нахмурился Сириус. — Но мы же собирались…
— Сейчас, — сказал Римус. — Я не могу объяснить, мне просто нужно найти его,
я знаю, что нужно. Можешь сказать что-нибудь Джеймсу и Питеру? Я не знаю,
что — просто, если они спросят.
— Что? Нет, я иду с тобой!
— Сириус…
— Римус, — Сириус включил свой строгий голос и поднял бровь.
Римус вздохнул. Наверное, это была одна из тех ситуаций, когда он не должен
обходиться без Сириуса. Он проглотил свою злость и сдался:
— Ладно, хорошо.
— Может, просто расскажем остальным, куда уходим?
— Нет. Не спорь со мной, — он не хотел, чтобы кто-то ещё знал о Гранте.
Сириус, очевидно осознав, что Римус не поддастся ни на какие уговоры, кивнул

и не стал испытывать удачу. Они сказали, что пойдут на Карнаби-стрит погулять
по магазинам, заплатили и поспешно ушли, не оглядываясь.
843/1533
Сначала им пришлось пойти переодеться в магловскую одежду, затем, как
только они покинули Косой переулок, отправились на станцию Чаринг-Кросс и с
пересадкой добрались до Майл-Энда, потому что Римус решил, что лучше всего
будет начать оттуда. К тому времени, как они туда доехали, было уже почти
четыре часа дня.
Римус не знал, было ли дело в годе пренебрежения или просто его воспоминания
были искажены, но ветхий дом теперь выглядел гораздо менее дружелюбным,
чем прошлым летом. Запах сырости стал гораздо сильнее, часть линолеума,
похоже, была содрана с пола, открывая взгляду грязную, потрескавшуюся
плитку. День был тёплым, но внутри всё равно пробирало холодом. Эдз, с
которым Римус познакомился год назад, был единственным оставшимся из
прошлой компании.
— Грант? — он почесал голову, сфокусировавшись на Римусе. — Да кажись, он

упёр куда-то на запад, когда здесь запахло жареным. Может, в Хаммерсмит. На
следующей неделе эту шалашовку сносят, я уеду в Брикстон.
— Хаммерсмит?! — воскликнул Римус. — Это же на другом конце города!
— Да вроде он там завёл каких-то друзей. Грант всегда легко заводит друзей,
когда ему это удобно.
Он сказал это немного резко, Римусу это не понравилось, и он машинально

выпрямился в полный рост и расправил плечи. Эдз раздражённо смерил его
взглядом с головы до ног и огрызнулся:
— Слушай, если он не хочет, чтобы его нашли, то так и будет.
Так что они вернулись на Центральную линию и проехали через весь город.
Когда проезжали Тоттенхэм-Корт-Роуд, Римус почувствовал себя виноватым за
то, что испортил Сириусу день в магловском Лондоне, и про себя пообещал
загладить свою вину в следующий раз, когда им выпадет шанс. И всё же Сириус,
на удивление, довольно хорошо проводил время: эскалаторы и турникеты
завораживали его точно так же, как Гринготтс Римуса.
Они сделали пересадку на станции Ноттинг-Хилл и затем пошли пешком, потому

что Римус понятия не имел, куда идти, и опирался только на свой нос и компас,
стрелка которого крутилась уже не так яростно и сейчас, похоже, уже начала
неуверенно указывать какое-то направление.
— Это потрясающе, — сказал Сириус, пялясь на дома вокруг, пока они шли,
заглядывая в витрины магазинов и останавливаясь, чтобы посмотреть на
двухэтажные красные автобусы, пролетающие мимо. — Я живу в Лондоне
бо́ льшую часть своей жизни, и я никогда не видел его таким.
— Рад, что тебе весело, — отвлечённо бросил Римус. Они уже зашли в район
Шеперд-Буш, он практически не сомневался в этом. Была уже половина
седьмого, и он начал замедляться. Бедро болело из-за трясучки в метро; икры
ныли от долгой ходьбы, а спина — от ужасного связывающего заклинания
Грюма.
— Давай присядем на минутку, ладно? — встревоженно спросил Сириус. —

Смотри, там есть парк.
844/1533
Это был парк Шепердс-Буш-Грин — по крайней мере, теперь Римус знал, где они
находятся. Он согласился отдохнуть только чуть-чуть — по большему счёту он
переживал, что, как только сядет, больше не сможет встать.
— Тогда я тебя понесу, — сказал Сириус.
— Да иди ты, понял? — фыркнул Римус, опираясь локтями на свои колени и

наклоняясь вперёд. Он достал компас, чтобы ещё раз проверить. — Чёрт, он
снова сходит с ума! — простонал он. — Я думал, уже близко…
— Возможно, это из-за того, что ты переживаешь, — осторожно предположил

Сириус. — Эм-м… ну, знаешь, потому что он питается от твоих чувств по
отношению к тому человеку, которого ищешь. Так что, может, если ты…
— Ты говоришь, что мне нужно успокоиться? — нахмурился Римус.
— Это может помочь, — ровно ответил Сириус. — Давай ты расскажешь мне что-
нибудь о Гранте? Что-нибудь хорошее?
— Раз ты думаешь, что это поможет… — у них не было на это времени, он был
нужен Гранту прямо сейчас… Но к этому моменту Римус был согласен
попробовать что угодно. Даже если это просто была уловка Сириуса, чтобы
получить больше информации. — Эм-м… Его зовут Грант Чепмен. Я встретил его
в приюте Святого Эдмунда в 1975 году. Ему нравится та же музыка, что и мне,
он весёлый, эм-м…
— Как он выглядит?
— Ты его видел.
— Довольно плохо, я был собакой. Да и всё равно нам нужно, чтобы ты начал
думать о нём.
— Я только и делаю, что думаю о нём! — рявкнул Римус. Он закрыл глаза и

сделал вдох. — Светлые волосы. Кудрявые. Эм-м… Вроде бы голубые глаза? Да,
голубые. У него передний зуб сколот. В последний раз, когда я его видел, он был
ещё более худой… — в его горле поднялась волна тревоги. — Эм-м… — он
запнулся.
— Продолжай, — подбодрил Сириус. — Вам нравится одинаковая музыка?

Значит, Боуи? Т.Rex?
— Да, и ему нравится, эм-м… Deep Purple.
— Классно, ладно, значит, так вы с ним подружились?
— Да, — кивнул Римус, чувствуя себя немного лучше, пытаясь сосредоточиться

на хорошем. — Он был единственным парнем в Святом Эдди, который не был
полным маньяком или преступником — ну, у него была пара приводов, но не так,
чтобы… несерьёзные. Потом однажды он, эм-м… ну, он просто поцеловал меня,
и вот так я узнал… — Римус быстро бросил взгляд на Сириуса, чтобы убедиться,
что можно продолжать. Улыбка Сириуса стала слегка напряжённой, но он снова
кивнул. — Он хороший друг и без этого, — объяснил Римус. — Он никогда не
845/1533
осуждает меня, не заставляет стыдиться. Он никогда не заставляет меня
чувствовать себя странным или каким-то не таким.
— Похоже, он и правда отличный друг, — вежливо сказал Сириус.
— Да. И он что угодно для меня сделает. Поэтому мне нужно… — он опустил
взгляд на компас и увидел, что теперь стрелка указывала на запад — немного
неуверенно, но достаточно чётко для Римуса.
Они поднялись и пошли по следу. Теперь время уже перевалило за семь, они не
ели с обеда, и солнце начинало садиться. Лили, Джеймс и Питер по-любому их
потеряют. Сириус не жаловался, продолжал молча следовать за Римусом, пока
тот бормотал себе под нос, не сводя взгляда с маленькой золотой стрелки на
ладони и принюхиваясь к густому лондонскому воздуху.
Шепердс-Буш был не приятнее Майл-Энда и, похоже, славился яркой ночной

жизнью. Пабы и клубы вокруг них были полны подростков и молодых людей всех
субкультур; диско-ребята в ярком атласе и блёстках, мрачные скинхеды в
подтяжках и тяжёлых ботинках, рокеры старой закалки с сумасшедшими
причёсками и панки в кожанках с шипами и с пирсингованными лицами.
Наконец, когда они выходили на Лэтимер-Роуд, Римус остановился как
вкопанный.
— Здесь, — сказал он и указал пальцем через тёмную улицу на здание с

закрытыми окнами и ступенями, ведущими в подвал. Громкая музыка
выливалась оттуда на улицы — какая бы группа это ни была, она не особо
переживала за состояние своих инструментов и уж тем более — за барабанные
перепонки слушателей. — Он здесь, — уверенно сказал Римус. Компас только
подтвердил это, указывая прямо перед собой.
Сам подвал выглядел немного более оживлённым, чем предпочёл бы Римус.

Вдобавок к «музыке» из здания раздавались громкие крики и шум, голоса с
восточным акцентом, буйствовали какие-то подростки. Тощие панки с жёлтыми
зубами стояли небольшими группами снаружи, у них были острые зелёные
ирокезы и тяжёлые цепи на одежде. Римус чувствовал себя ужасно
некомфортно в своих поношенных коричневых вельветовых брюках и растянутой
«дедушкиной» рубашке, но Сириус ещё больше не вписывался в обстановку
своими длинными волосами хиппи и бьющей наотмашь аурой выходца из
богатой семьи.
— Ну что, зайдём внутрь? — спросил он без тени волнения.
— Эм-м, — замялся Римус. Он собирался предложить Сириусу подождать

снаружи, когда вмешалась судьба.
— Отъебись от меня, ты, грёбаный педик, — закричал вышибала на молодого

человека, который вывалился из клуба, опустив голову и спрятав руки в
карманы. Его светлые волосы были грязными и спутанными. Да и этот запах
Римус не спутал бы ни с чьим другим.
— Грант! — Римус кинулся к нему, перебегая дорогу, даже не посмотрев по

сторонам.
Грант не услышал его, продолжая медленно идти вниз по улице, практически

846/1533
согнувшись пополам. Что-то в его походке было сильно не так, она была
дёрганой и шаткой. От него разило дешёвым джином, хотя он был в нескольких
метрах от Римуса. Панки у клуба смеялись над ним и кричали в спину
отвратительные оскорбления, прогоняя. Грант обернулся и огрызнулся в ответ,
показывая два средних пальца и издавая какие-то несвязные звуки.
— Грант! — снова позвал Римус, догоняя его под жёлтым уличным фонарём.
Грант наконец остановился и прищурился на него. Стена за его спиной была
исписана лозунгами:
«СОЖРЁМ БОГАЧЕЙ»
«ПАРНИ ПОД КАЙФОМ И ДЕВЧОНКА В ОКНЕ НЕ ХОТЯТ ИГРАТЬ В ВАШЕЙ

ХОЛОДНОЙ ВОЙНЕ»
«В ЖОПУ ВОЕННУЮ СЛУЖБУ»
— Господи боже. Ты-то что тут делаешь? — Грант дёрнулся и потерял

равновесие, явно пьяный, ему пришлось опереться о стену и схватиться за бок,
как будто у него что-то болело.
— Тебя ищу! — Римус подошёл, пытаясь разглядеть его лицо, скрытое в тени.
— Ну да, понятно… Чёрт возьми, и как тебе это удаётся каждый раз?! — Грант
покачал головой.
Он выглядел очень плохо. Он выглядел просто ужасно. Он был худым, слишком

худым, чтобы быть нормальным, чтобы быть здоровым. Его волосы сильно
отросли и выглядели так, словно их уже давно не мыли. Его лицо с одной
стороны покрывала россыпь синяков, уродливых, фиолетовых, которые исчезали
под вырезом футболки.
— Что с тобой случилось?
— Ёбаный панк случился, разве не видно? — засмеялся Грант ужасным рваным

смехом, снова пошатнулся и сел на асфальт. — Прости, друг, я пьян, — он
попытался проблеваться, но ничего не вышло, так что он просто сплюнул.
Римус опустился рядом с ним, чувствуя, как дрожат руки.
— Кто это сделал? Это произошло в клубе?! — он наклонился ближе, пытаясь

нормально рассмотреть бедное побитое лицо Гранта.
Это определённо точно был Грант, но он изменился практически до

неузнаваемости. Исчезли ярко-голубые джинсы и дерзкая ухмылка, которую
помнил Римус. Вместо них появились рваные чёрные брюки, пустые
безжизненные глаза, явно не стерильный пирсинг в носу, в брови, в губе.
— Отвали, — Грант пьяно и резко дёрнулся в сторону. Он бы не ударил Римуса,

да и было бы не больно, если бы и ударил, но Сириус моментально кинулся
вперёд.
— Эй, не распускай руки!
847/1533
Грант моргнул и перевёл взгляд на Сириуса, поднимая руку, чтобы заслонить
глаза от света фонаря. Он нахмурился и затем фыркнул.
— А ты ещё кто, блядь, такой? Отъебись, будь добр, я тут с другом

разговариваю, — он повернулся к Римусу. — Хочешь выпить? — и попытался
вновь подняться на ноги. Римус помог ему, крепко схватив за руку.
— Мне кажется, тебе хватить пить на сегодня… Может, поужинаем?
Искра трезвости промелькнула в чертах лица Гранта:
— Есть деньги?
— Да, конечно, — кивнул Римус, пытаясь увести его с этой ужасной улицы. —
Пойдём, я куплю тебе поесть, что ты хочешь?
— О, ты же знаешь меня, я согласен на всё, — Грант рассмеялся, но позволил

себя увести.
Сириус пошёл за ними, и ему явно было некомфортно. Грант не замечал его,
пока они не дошли до ближайшей забегаловки выше по дороге. К этому времени
он немного протрезвел, но по-прежнему опирался на Римуса, и Римус слышал
хрипы в его дыхании, которые означали, что Гранту больно.
— Сюда? — Римус вопросительно повернулся к Сириусу. Тот бросил

неприязненный взгляд на подсвеченное окно, дешёвые пластиковые стулья
внутри, но всё же пожал плечами:
— Наверное, мы не найдём здесь ничего лучше.
— Снова ты! — буркнул Грант. — Я думал, что сказал тебе съебаться.
— Грант, — спокойно сказал Римус, — это Сириус, мой школьный друг.
Грант снова посмотрел на Сириуса и прищурил глаза (или один глаз, потому что
только один открывался нормально).
— Ебать меня кирпичом, — пробормотал он, качаясь на месте. — Вот это

красавчик.
Сириус выглядел смущённым, так что Римус затащил Гранта в кафе и усадил за
стол, затем заказал три кружки чая, пирог, картофель фри и курицу с грибами.
— Мне не нужны здесь неприятности, — сказал неприветливый мужчина из-за

стойки, ставя перед ними кружки с сероватым чаем. — Я знаю таких, как вы.
— Отъебись, ты, вонючий старик, — протянул Грант. — Спорю, ты бы заплатил за

это, если бы мог.
— Что ты сказал?!
— Слушайте, — Римус быстро поднялся, — он уже трезвеет, он не будет шуметь,

обещаю. Я заплачу сразу, он замолчит, когда начнёт есть…
848/1533
Огромный мужик окинул его оценивающим взглядом, затем посмотрел на
Сириуса, затем на Гранта и снова на Римуса.
— Откуда вы вылезли, из какой-то христианской церкви?
— Типа того, — кивнул Римус, пытаясь казаться религиозным. Ещё бы знать, как
это выглядит. В любом случае этого было достаточно владельцу кафе, и он
вернулся обратно за свою стойку, наверное собираясь разогреть им еды.
— Боже мой, — засмеялся Грант в свой чай, — ты становишься всё напыщенней

из года в год, мать твою, Римус, старина.
— Пожалуйста, просто перестань на пять минут со всеми сраться, ладно?
Грант издал смешной звук языком и захихикал.
Когда прибыла еда, он набросился на неё так, словно не ел несколько недель.

Римус надеялся, что это было не так, но судя по состоянию его костлявого тела,
ситуация была страшной. Пирог и картофель были сметены за считанные
минуты, и Римус заказал ещё кусок сладкого миндального тарта и побольше чая.
— Где ты живёшь сейчас? — спросил он, надеясь, что его голос не звучит грубо
или обвиняюще. — Что ты делал в этом клубе?
— Нажирался, естественно, — пробормотал Грант. Теперь он стал спокойней,

когда поел, медленней и покладистей.
— Ну, этого ты добился. Твои синяки…
Грант вдруг поднял взгляд на Римуса. Он казался абсолютно трезвым, его глаза
были большими и серьёзными, как будто Римус был зеркалом, и он увидел себя
впервые в жизни. Он коснулся грязными пальцами изуродованной стороны лица.
— Ввязался в драку пару дней назад, — сказал он. — Да пошло оно, я уеду
завтра, уеду в Брайтон. Меня уже тошнит от этого сраного Лондона. Тошнит от
этого грёбаного мерзкого Лондона. Всем нужно до тебя доебаться, наебать тебя,
как только смогут. Ты меня понимаешь?
— Да, — выдохнул Римус. Он чувствовал себя таким беспомощным. Он хотел

было посмотреть на Сириуса в поисках поддержки, но это почему-то казалось
неуважением к Гранту.
— Как дела в школе, мажорчик? — спросил Грант, хлюпая чаем.
— О… да нормально, знаешь. Хорошо. А что в Брайтоне? Есть где жить? Работа?

Как ты вообще туда доберёшься?
— Есть друзья, — Грант пожал плечами и сразу скривился. У него сломано ребро,
осознал Римус и отругал себя, что не заметил раньше.
— Тебе нужно в больницу? Сколько времени ты уже в таком состоянии?
— Никакой больницы, — буркнул Грант, уязвлённо скукожившись. — Они

подумают, что я наркоман. Наверное, я так и выгляжу, да?
849/1533
— Я был в Майл-Энде, видел Эдза.
— Этого ублюдка? Он может ебаться конём. Слушай, одолжи мне десятку, а? Я

верну, дай мне свой адрес, и я всё верну.
— Не дам, если ты просто пропьёшь их снова.
— Ой, нашёлся мистер Праведность! Чтобы ты знал, я заслуживаю хорошенько

нажраться. У меня разбито сердце. Ты помнишь, каково это.
Он многозначительно посмотрел на Сириуса. Нужно отдать Сириусу должное, он

никак не отреагировал, просто опустил взгляд на сахарницу. Кто-то затушил
сигарету прямо в сахар.
— Мне очень жаль, Грант, — искренне сказал Римус. — Слушай… где ты ночуешь
сейчас?
— Дальше по улице.
— Там безопасно?
— Потерял ключ.
Ну, подумал Римус, по крайней мере, там есть замок. Он уже почти решил
тайком притащить Гранта обратно в Косой переулок и просто разбираться с
последствиями, если их поймают.
Они заказали ещё чая, и Грант ещё поел. Когда он закончил, стал явно сонным,
пьяным уже от полного желудка. Сириус и Римус помогли ему вернуться в
комнату на странной террасе эдвардианской эпохи, которая выглядела так,
будто годы была заброшенной. Хотя внутри было уютней, чем в том обречённом
здании в Майл-Энде. Молодая девушка выглянула из соседней комнаты. У неё
было острое лицо в веснушках, которое странно смотрелось в соседстве с её
грязным зелёным ирокезом.
— Грант! Божечки, ты снова нажрался? Я говорила тебе, что водка — это тебе не
обезболивающее, мать его, сходи уже к грёбаному врачу! — она перевела взгляд
на Римуса. — А ты кто?
— Его друг, просто хочу убедиться, что он в порядке…
— Всё будет нормально, у него такое бывает.
Сириус молча наложил чары на замок и открыл дверь в комнату Гранта. Римус
затащил его внутрь и как можно бережней уложил на узкий матрас на полу.
Комната была маленькой, с одним крошечным окном. Здесь не было мебели,
только куча газет в углу и лампочка под потолком, рюкзак с одеждой, ржавое по
краям зеркало и угол для умывания — кусок мыла, зубная щётка и пустой таз.
Грант свернулся на матрасе и тихо захрапел. Римус нахмурился и опустился

рядом с ним на колени. Девчонка-панк стояла в дверях, сложив руки на груди, и
оглядывала Сириуса с головы до ног.
850/1533
— Он сказал, что собирается уехать в Брайтон завтра, — сказал ей Римус. — Это
правда?
— Если он нашёл деньги на билет на поезд, — пожала та плечами. — Он сказал,

что у него всё украли на прошлой неделе. Он встречался с одним парнем,
настоящий ублюдок, тот обращался с ним как с дерьмом. Бедняжка.
— У него будут деньги, — уверенно сказал Римус. — Можешь убедиться, что он

уедет? Там будет безопасно?
— Я ему не нянька, — она снова пожала плечами, идя на попятную. — У меня

своих проблем достаточно.
— Как мило, — сказал Сириус, подняв бровь, когда та скрылась в своей комнате.
— Закрой двери, — попросил Римус и достал волшебную палочку. Он хотел

подлатать Гранта, как сможет, пока тот спит. Он вспомнил все целительные
заклинания, которые знал — пока что он практиковался только на себе, но
выходило не так уж плохо…
— Какого чёрта ты творишь?! — Сириус подошёл к нему, когда Римус направил

палочку на грудь Гранта. — Что насчёт Статута о секретности?!
— В пизду его, — рыкнул Римус. — Я не могу его оставить в таком состоянии.
Сириус отошёл назад и просто наблюдал за ним, пока Римус прилагал все
усилия, чтобы залечить рёбра Гранта и убрать синяки и фингал. Потом он
отстранился, быстро соображая. Он повернулся к Сириусу.
— Так, кажется, мне нужно сегодня остаться здесь, — сказал он. — Я могу
оставить ему денег, но… думаю, будет лучше, если я сам отправлю его в
Брайтон завтра, если он всё ещё будет этого хотеть, когда протрезвеет.
— Ладно, — кивнул Сириус. — Но нам нужно успеть на Кингс-Кросс…
— Да, я буду вовремя. Я могу просто телепортироваться от станции Виктории.
— Ладно, — снова кивнул Сириус. Он сел на пол, прислонившись спиной к стене,

затем снял куртку и свернул её, чтобы сесть сверху.
— Что ты делаешь? — спросил Римус. — Тебе нужно вернуться в Косой переулок.
— Нет, не нужно, — пожал плечами Сириус. — Я могу остаться.
— Но Джеймс…
— Ах да, точно, подожди… — Сириус запустил руку в карман и достал карманное

зеркало. Римус посмотрел с завистью. Хотел бы он себе такое. Он отдал бы его
Гранту и никогда больше его не потерял. — Эй, Поттер, ты здесь? Сохатый? —
заговорил Сириус в зеркало. — Здоров… Слушай, мы тут с Лунатиком пошли на
концерт, так что вернёмся поздно… Не говори никому, ладно? Увидимся завтра…
да… да… да, я обещаю. Ладно. Спасибо, — он закрыл зеркало и посмотрел на
Римуса. — Готово.
851/1533
— Ты не обязан был это делать. Если ты не хочешь оставлять меня здесь с ним...
Я обещаю, просто хочу убедиться, что с ним всё будет в порядке.
— А я хочу убедиться, что всё будет в порядке с тобой, Римус, — прохладно

ответил Сириус. — Я не собираюсь оставлять тебя одного в этом доме. Давай,
иди сюда. У нас тут полно места на полу.
Чувство вины стало ещё сильнее, когда Сириус ярко ему улыбнулся и протянул
руку навстречу. Это его последняя ночь перед школой, и он проводит её на полу
в какой-то магловской развалюхе и даже не жалуется. Римус сел рядом с ним и
устроился под его рукой. По крайней мере, они вместе. Сириус поцеловал его в
макушку, и они оба посмотрели на Гранта, который спал как ребёнок.
— Прости меня, — безумно устало сказал Римус. — Он не… Я не хочу, чтобы ты

думал, что он всегда так себя ведёт. У него явно выдался не лучший период в
жизни.
— Что с ним случилось? — очень тихо спросил Сириус. — Что случилось, что он
оказался здесь, вот так?
— Его вышвырнули из приюта два года назад, — зевнул Римус, чувствуя, как
слипаются глаза. — Некуда было идти… Не мог найти работу, потому что не
сдал экзамены в школе. Он даже нигде не прописан.
— Римус?
— М?
— Этого никогда не случится с тобой, слышишь? Потому что у тебя есть мы.
— Да, — сонно пробормотал он, слушая только вполуха. — У меня есть ты,
Бродяга. Не переживай за меня.
В этой главе две песни группы X-ray Spex — «I Live Off You» и «Paper Bag».
От лица Гранта — https://ficbook.net/readfic/10388531/26985373#part_content
852/1533
Седьмой год: Снова в Школу
На один ужасный миг после пробуждения Римус забыл, где находится.

Он осознал, что в комнате душный воздух со слабым запахом сырых газет, пота
и мочи. Он осознал, что лежит на твёрдом полу, от которого за ночь
всевозможные боли в теле усилились. Затем он открыл глаза и увидел Гранта,
который лежал на матрасе напротив и смотрел на него. Он выглядел немного
лучше.
— Доброе утро, — беззвучно сказал Грант одними губами.
— Доброе утро, — ответил Римус, шевельнувшись рядом с Сириусом, который

крепко спал, прислонившись затылком к стене. Он осторожно отлип от него и
прошептал Гранту: — Не переживай, он спит как убитый. Я скоро его разбужу.
— Я почти ничего не помню, — прошептал Грант, переворачиваясь на спину и

поправляя подушку под головой, которая выглядела старой и грязной. — Прости,
если я вёл себя как мудак. Мне кажется, в последнее время я немного стал
мудаком.
— Ты был нормальным, — покачал головой Римус. — Просто… грустным,

наверное.
Грант, похоже, расстроился из-за его слов, так что Римус сменил тему.
— Туалет? — спросил он.
— На первом этаже. Я покажу тебе, — Грант осторожно поднялся на ноги, и на

его лице появилось искреннее удивление. — Чёрт подери, — сказал он, хлопая
себя по боку. — Наверное, в конце концов это был всё-таки просто синяк. Я знал,
что не надо мне ни к какому врачу.
Римус поджал губы и последовал за Грантом из комнаты. Первый этаж уже

бурлил активной деятельностью, несмотря на ранний час. Этот дом, похоже, был
чем-то вроде коммуналки, полной самых разнообразных персонажей. Туалет
стоял позади дома, в саду (больше похожем на двор, который пытались
обустроить), как и уличный душ, который наверняка был тем ещё испытанием
зимой.
И всё же люди здесь были дружелюбными, и все поздоровались с ними, пока они
шли на улицу — что и прокомментировал Римус:
— Тут все кажутся вполне нормальными.
— Ничего такие, — ответил Грант из туалета. — Я здесь только пару дней. Уеду,
как только смогу.
— В Брайтон? Ты говорил об этом вчера…
— О, правда? Ну, да, по крайней мере, я планировал… — Грант вышел на улицу с

пристыжённым лицом. — Хотя, скорее всего, придётся отложить на следующий
месяц.
853/1533
— А там что? Друзья?
Грант кивнул:
— Да… один хороший парень из того дома в Майл-Энде. И ещё там живёт тётка
— последняя из Чепменов, кто меня не ненавидит. У неё есть свой паб, она
сказала, что наймёт меня туда, если я смогу завязать с этим дерьмом и оплатить
билет на поезд, — он тяжело вздохнул, пока мыл руки и затем лицо в ведре
воды, которое набрал из большой зелёной бочки у задней двери. — Я должен
«доказать, что я серьёзно настроен».
— Звучит не особо… — что Римус хотел сказать? По-семейному? По-доброму?

Грант очевидно не видел в жизни ни того, ни другого.
— Да не, она права, — ответил Грант и пошарил по карманам, но ничего не

нашёл. Римус подал ему свой контейнер с самокрутками и зажигалку. Грант
благодарно кивнул и продолжил объяснять, закуривая. — Я уже подводил её
пару раз до этого. Обычно, если приходилось иметь дело с дедом — ты знаешь, я
не могу ему угодить.
Римус кивнул, пытаясь казаться понимающим. У Гранта была огромная семья —

ирландские католики, сказал он однажды — но отношения с ними были очень
натянутыми, особенно когда дело касалось его патриархального деда.
— Не пойми меня неправильно, — говорил Грант, — я правда собирался поехать

на этот раз, честно… просто всё снова пошло по пизде. Много чего пошло по
пизде, честно говоря.
Римус хотел обнять его, но Грант выглядел таким худым, таким взвинченным и
колючим, что Римус боялся.
— Сколько стоит билет? — спросил он, начиная рыться в карманах. — У меня

есть немного денег, мне отец оставил, ты можешь взять на проезд, я провожу
тебя на станцию сегодня.
— Я не могу этого сделать, — Грант поднял ладони в воздух.
— Не просто так, естественно, — поспешно сказал Римус. — Ты будешь мне

должен. Слушай, мне ещё нужно отучиться в школе один год, потом я снова
тебя найду — ты же будешь работать в пабе у своей сестры, да? Тогда сможешь
отдать мне деньги — сколько? Десятка?
— Четыре, — вздохнул Грант. — У меня было четыре фунта на той неделе, но я…

я их потерял. Я не пропил их, клянусь.
— Четыре фунта?! Я могу одолжить их тебе. Ничего страшного.
— Ты серьёзно?! — Грант уставился на него, часто моргая.
— Конечно, — кивнул Римус, слегка нахмурившись. — Почему нет? Ты бы сделал

для меня то же самое.
— Я… — Грант покачал головой и затем прижал ладони к глазам, будто

переполненный эмоциями. — Спасибо, Римус. Ты такой хороший друг.
854/1533
— Ты бы сделал для меня то же самое, — повторил Римус.
Он впервые осознал, что они с Грантом, вообще-то, ровесники. Грант всегда был
таким мудрым, он понимал законы улиц и защищал Римуса, так что,
естественно, Римус считал его старше, более взрослым и зрелым. Но ему тоже
было всего семнадцать лет, и жизнь относилась к нему ничуть не лучше, чем к
Римусу. Возможно, даже ещё хуже, потому что Римус всегда в глубине сердца
знал, что не останется без крыши над головой, никогда не будет один, пока с
ним мародёры. Ему пора перестать ставить других людей на какие-то
пьедесталы; перестать ожидать чего-либо от других.
Тогда он сделал шаг вперёд и обнял Гранта, аккуратно уклоняясь от его

сигареты, чтобы не обжечься.
— Когда ты вообще заделался таким высоченным? — приглушённо засмеялся

Грант в плечо Римуса.
— Не надо, — усмехнулся Римус, отстраняясь от него. — Сириус и так меня всё

время подначивает.
— Сириус, — Грант потрясённо покачал головой. — Сириус и Римус. Чёрт возьми.

Это он? Тот мажор, что разбил тебе сердце?
— Эм-м… ага. Но сейчас всё нормально.
— Уж надеюсь, Римус, дружище.
***
Грант собрал скромные пожитки, а потом они все вместе отправились

завтракать в маленькое кафе на станции Виктория.
— Из-за тебя я растолстею, — сказал он Римусу, запихивая в рот второй сэндвич

с беконом.
— Это нереально, — ответил Римус, тыча его в рёбра.
Сириус молчал всё утро — но, с другой стороны, он никогда не функционировал

нормально, если не высыпался. Он выглядел немного потрёпанным, но только
немного. Его волосы были чуть менее блестящими, чем обычно, взгляд слегка
затуманен. Римус был уверен, что тот до сих пор зачарован видами и звуками
магловского Лондона — только, естественно, не мог объяснить этого Гранту.
Грант обращался с Сириусом с похожей осторожностью. Он извинился за своё

поведение прошлым вечером и попытался объяснить, что они застали его в
«плохое время». Он вёл себя мягче перед Сириусом, был не таким дерзким —
возможно, относился к Сириусу как к кому-то, кто был выше по социальному
статусу и, следовательно, опасен. Римус прекрасно помнил, какими чужими
когда-то казались ему Поттер и Блэк.
— Вам двоим ещё надо успеть на свой собственный поезд, да? — сказал Грант,
метнув взгляд на Сириуса, затем на Римуса и обратно.
855/1533
— Да, но у нас есть ещё время, — сказал Римус. — Вот, я хотел отдать тебе это…
— он передал Гранту обрывок бумаги, на котором был написан адрес Поттеров.
— Я живу там, когда я не в школе. Пришлёшь мне письмо, когда со всем
разберёшься? Открытку? Пообещай.
— Да, ладно, — кивнул Грант и спрятал бумагу. — Предупреждаю тебя, мой

почерк — срань, а в словах ошибка на ошибке.
— Мне плевать на это. Просто в следующий раз я хочу знать, где ты будешь.
Тебе нужны марки? Надо было купить тебе марки…
— Я могу достать марки, — Грант прикоснулся к его руке. — Ты уже достаточно

для меня сделал. Честно.
Они снова обнялись на перроне. Грант пожал Сириусу руку, что было странно,
но вежливо с его стороны.
— Я приеду в гости, может, на Рождество, может, следующим летом, — сказал

Римус.
— И я, блядь, тебе верю — похоже, я просто никак не смогу от тебя отделаться,

да? — ухмыльнулся Грант. Его первая искренняя улыбка с момента встречи — от
этого Римусу стало как-то легче. — Мы как магниты, ты и я, да? Всегда
склеиваемся обратно друг с другом.
Эти слова так повлияли на Римуса, что он просто должен был обнять Гранта
снова, пока тот не засмеялся и не оттолкнул его:
— Ладно, ладно… У меня тут вообще-то поезд, знаешь ли…
И, естественно, у Сириуса и Римуса тоже был поезд. Как только Грант исчез в
дверях вагона, они метнулись к мужскому туалету, чтобы телепортироваться на
Кингс-Кросс. Внутри Сириус наконец заговорил. Он прикоснулся к руке Римуса,
там, где всего несколько минут назад к нему прикасался Грант.
— Ты чуть ли не с ног валишься. Давай я это сделаю, возьму тебя с собой.
— Серьёзно? — Римус мог бы сказать, что Сириус устал точно так же, как и
Римус, который пережил ровно столько же, сколько и Римус, но… это было бы
ложью. Он был слишком уставшим, чтобы даже спорить.
— Серьёзно, — кивнул Сириус, беря его за руку.
— Спасибо, что остался со мной. Спасибо, что помог ему.
— Не говори глупостей, — Сириус слабо улыбнулся. — Он очевидно… Он тебя

любит.
— Он… — но у Римуса не было шанса закончить свою мысль; он уже вертелся в

круговороте пространства, шума и цветов, пока они с Сириусом покидали
Викторию и приземлялись — довольно грациозно — прямо перед станцией
Кингс-Кросс.
Им пришлось бежать на перрон — там они увидели Джеймса, который

856/1533
высовывался из дверей поезда и махал им как сумасшедший.
— Чёрт возьми, чтоб вас! Где вы оба вообще, блядь, были?!
— Следи за языком! — голова Лили высунулась из соседнего окна. — Ты теперь

староста школы, ты должен подавать другим пример!
— Я и подаю пример — тем, что отчитываю этих имбецилов! — ответил Джеймс,

в то время как Сириус и Римус заскочили на поезд, как раз когда раздался
последний свисток.
— Следи за языком! — снова сказала Лили. — Серьёзно, Джеймс, тебе правда

пора начать взрослеть в этом году, ты теперь совершеннолетний, пора начать
вести себя как…
— Ну разве она не потрясающая?! — Джеймс расплылся в улыбке и посмотрел на

Римуса, который теперь сидел на полу вагона, пытаясь отдышаться. Сириус
согнулся пополам, опираясь руками о колени, и выглядел шокирующе не по-
сириусовски: лицо раскраснелось, волосы растрепались. Джеймс сложил руки на
груди и смерил обоих взглядом. Золотые значки старосты школы и капитана
команды по квиддичу сверкали на его тёмной мантии. — Так где вы были?
— Я же говорил тебе. На концерте, — фыркнул Сириус.
— Что за группа?
— Ты их не знаешь. Магловская группа.
— Почему вы не вернулись вчера? Где вы вообще спали?!
Сириус бросил на Римуса нервный взгляд, и Римус видел, что тот был уже на
грани того, чтобы всё вывалить. Он быстро поднялся на ноги.
— Мы не спали. Он длился всю ночь. Мы позавтракали и телепортировались

прямо сюда.
Сириус уставился на него в изумлении и затем кивнул в подтверждение. Джеймс

— Чокнутые. Это же опасно. Серьёзно, парни, не делайте так больше.
— Не будем, — пробормотал Сириус и опустил взгляд в пол.
Лили появилась в коридоре, уперев руки в бока. Она выглядела красиво и

пугающе.
— Поттер, — сказала она, — мы должны провести собрание.
— Ты совершенно права! — улыбнулся Джеймс, забывая о двух своих

выдохшихся друзьях, и последовал за рыжей в вагон для старост. — Увидимся
позже, парни! — отрешённо бросил он через плечо.
— Ты очень хорошо врёшь, — сказал Сириус Римусу. Может, дело было в

депривации сна, может, в боли в бедре, но это заявление сильно задело Римуса.
857/1533
— Это ещё что значит?! — огрызнулся он.
— Ничего, — Сириус снова опустил взгляд. — Давай найдём Пита.
Питер сидел с Мэри, Марлин и Доркас в купе, из которого недавно вышла Лили.
Он был немного растерян из-за такого численного превосходства, потому что
девчонки обменивались советами, как укрепить лак для ногтей.
— Мы думали, вы не успеете на поезд! — воскликнула Марлин, когда Римус и

Сириус вошли.
— Ты же меня знаешь, Маккиннон, — Сириус ухмыльнулся так чарующе, как

только умел. — Я люблю появляться эффектно.
— И теперь ты тащишь за собой на дно бедного Римуса, — засмеялась Мэри. —

Иди садись с нами, Люпин, я защищу тебя от этого хулигана, — она немного
потеснилась, чтобы освободить Римусу место у окна. Римус с благодарностью
принял её предложение.
— Где вы были? — спросил Питер. — Вы оставили меня одного с Лили и

Джеймсом. Я с тем же успехом мог превратиться в призрака.
— На концерте. Остались допоздна. Не спали, — с зевком махнул рукой Сириус.

Он сел напротив Римуса, сложил руки на груди и устало прислонился к окну.
Поезд начал двигаться, и Римус закрыл глаза — потому что он был выжат как
лимон, но ещё потому что так ему больше не придётся отвечать на вопросы о
том, где их носило. Девчонки начали разговаривать тише, и в итоге он задремал.
А когда проснулся, они уже были в Шотландии, и тёмные холмы за окном

проносились мимо, пока капли дождя били по стеклу.
Сириус свернулся на сидении напротив него, полностью спрятавшись под

мантиями других. Римус слышал, как тот ровно дышит: Сириус крепко спал.
Мэри открыла дверь в купе, когда Римус потягивался, и он сонно помахал ей

рукой. Она улыбнулась и помахала в ответ, но её глаза были серьёзными.
Марлин нахмурилась:
— Что случилось?
— Я только что видела Лили, — прошептала Мэри. — Там что-то случилось в

вагоне старост, — она бросила взгляд на Сириуса, который представлял собой
кучу под горой мантий, и ещё больше понизила голос, так, что Римусу и Марлин
пришлось наклониться ближе, чтобы расслышать. — Джеймс и Регулус
подрались. С ними всё нормально, но ситуация довольно дерьмовая… Как я
поняла, Регулус нёс какую-то хуйню, очень обидел Лили.
— Он один из них, — прошептала Марлин с беспокойством в глазах. — Семья

Блэк самые верные последователи Сами-знаете-кого, все это знают.
— Ш-ш, — быстро шикнул Римус. — Мы не знаем, в чём там было дело. Это могло
быть что угодно.
858/1533
После этого девчонки замолчали, но обменялись обеспокоенными взглядами, и
Римус понимал, что они считают его наивным.
Он откинулся на спинку сидения и какое-то время смотрел в окно, слушая

спокойное сердцебиение Сириуса, переживая за Гранта и желая больше всего
на свете, чтобы самое плохое осталось уже позади.
859/1533
Седьмой год: Буря
Ни Римус, ни Питер — который тоже находился в купе — ничего не

сказали Сириусу про рассказ Мэри. Питер наверняка держал язык за зубами,
потому что не знал, насколько ценной была эта информация. Римус держал язык
за зубами, потому что он был трусом и, если было нужно рассказать плохие
новости, предпочёл бы, чтобы это сделал Джеймс.
Как и ожидалось, Джеймс встретил их на перроне с заплывшим глазом и в очень

помятой школьной форме.
— Что с тобой случилось? — недоумённо зевнул Сириус.
— Расскажу позже, — пробормотал Джеймс и побежал к Лили, которая собирала

в кучу первогодок и показывала им правильное направление.
На улице до сих пор шёл лёгкий дождь, и небо уже начинало темнеть — Римус
был очень рад, что ему не придётся плыть по озеру. И всё же это была радость с
долей горечи — в самый последний раз забираться в повозку без лошадей с
Сириусом, Мэри и Марлин (Питер решил присоединиться к Доркас и её друзьям).
Когда они добрались до территории замка, Римус поднял взгляд на
возвышающиеся над ними каменные башни и задумался, станет ли это его
последним воспоминанием о прибытии в Хогвартс. Возможно, они все вернутся
сюда на встречу выпускников через десять лет. Это было приятной мыслью, хотя
сейчас 1987-й год казался невообразимо далёким.
Римус пытался внимательно следить за церемонией распределения, очередью

крошечных нервничающих первогодок, за побитой старой шляпой, за строго, но
заботливо присматривающей Макгонагалл. Он пытался запечатлеть каждый
момент в своей памяти — но это было непросто, его отвлекало столько разных
вещей.
Во-первых, побитый Джеймс, который до сих пор ничего не объяснил. Во-вторых,

Регулус, который очень подозрительно отсутствовал на церемонии. В-третьих,
как всегда мрачный Снейп, чей взгляд приклеился к рыжему затылку Лили
Эванс. В-четвёртых, Кристофер, который всё время пытался поймать взгляд
Римуса. В-пятых, Сириус, который не догадывался о происходящем и просто
наслаждался возвращением в Хогвартс, в свой настоящий дом. Римус же
пытался не наслаждаться хорошим настроением Сириуса слишком явно, чтобы
не выглядеть так, будто он пялится. Это было настоящее искусство.
Как только Дамблдор объявил о начале пира, в конце зала распахнулись двери.
Все повернули головы, чтобы посмотреть — кроме Римуса, которому было
достаточно увидеть увядающую улыбку Сириуса, чтобы понять, кто там.
Регулус не торопился занять своё место, как наверняка сделал бы Римус,

смущающийся от внимания к себе. Нет, Регулус был Блэком от начала и до конца
и плыл к своему столу в привычной королевской ауре, медленно и уверенно,
подняв голову. Внешне не было никаких следов того, что Джеймс как-то
навредил ему, но Римус считал, что Рег выглядит ещё бледнее, чем обычно, а
под его глазами залегли тёмные тени, как будто в последнее время он совсем
мало спал. Слизеринцы с шестого курса очень демонстративно подвинулись и
освободили для него место, как для почётного гостя, а не простого
860/1533
одноклассника. Даже Снейп переключил на него внимание: наклонился через
стол и пожал руку Регулуса.
Это представление заняло всего пару минут, но произвело неизгладимое

впечатление на семикурсников из Гриффиндора, которые с опаской покосились
на Сириуса.
— Брат, — очень тихо сказал Джеймс, — мне нужно тебе кое-что рассказать,
попозже. Лично, — он бросил взгляд на Римуса и Питера, давая им понять, что
это относится и к ним тоже.
Сириус лишь кивнул и не поднимал глаз до конца пира, едва ли что-то поев. У
Римуса болело за него сердце, но он ничем не мог ему помочь. Ощущение
расстояния между ними только усиливалось из-за Джеймса и Лили, которые не
переставая держались за руки под столом. Римус же не знал, когда им с
Сириусом в следующий раз выпадет возможность побыть наедине.
После ужина было практически невыносимо ждать, пока Лили и Джеймс

разделаются со своими обязанностями старост школы. Римус старался не уснуть
в кресле, не в силах сконцентрироваться на тесте по уходу за магическими
существами для сдачи КОТОВ, его веки становились всё тяжелее и тяжелее.
— П-с-с, Лунатик, — Джеймс наконец разбудил его, легко потрепав за плечо. —

Давай, пошли наверх.
Римус моргнул и удивлённо огляделся вокруг себя — общая комната была

практически пустой.
Наверху в их комнате уже стояли их чемоданы, кровати были заправлены

свежим бельём, и сверху лежали пижамы. Дождь до сих пор бил по
подоконнику, и Римус чувствовал запах приближающейся бури — воздух был
слишком густым из-за наэлектризованности и давления.
Сириус мерил шагами комнату, и хотя окно было открыто, вся комната
провоняла сигаретным дымом, потому что он курил одну за другой. В какой-то
момент он успел принять душ, волосы всё ещё были влажными на кончиках и
оставляли мокрые пятна на бордовой футболке, в которой он обычно спал.
Питер как раз выходил из ванной, он уже надел пижаму и пах зубной пастой.
— Ты меня не разбудил, — ровно сказал Римус Сириусу. Тот безразлично пожал

плечами и уселся на свою кровать.
— Хотел дать отдохнуть. Решил, что тебе не помешает немного поспать, — он

повернулся к Джеймсу. — Ну?
— Это насчёт Регулуса, — сказал Джеймс, не став ходить вокруг да около.
— Это он с тобой сделал? — Сириус кивнул на глаз Джеймса, вокруг которого

уже сформировался отчётливый фингал.
— Да, — кивнул Джеймс. Он выглядел злым — непривычное выражение для

Джеймса. — Да, мы обменялись парочкой ласковых в вагоне старост…
— Ласковых.
861/1533
— Ага, — Джеймс скрипнул зубами, его шея побагровела. Он сжал кулаки. —
Похоже, Регулус и его дружки недовольны тем, что Эванс теперь староста
школы.
— О нет, — сказал Питер, осознавая, что произошло. — Джеймс, он же не…
— Он умеет только болтать, — сказал Джеймс.
— Но ты нет, — сказал Сириус. Он так и не встал с кровати, его плечи поникли.
— Сохатый! — нетерпеливо выдохнул Римус. — Ты же не напал на него первым?!

Ты же знаешь, что эти ублюдки именно этого от нас дожидаются. Нужно было
просто проигнорировать его.
— Это было не так-то легко, — огрызнулся Джеймс, до сих пор на взводе. — В

любом случае, не утруждайся, я уже выслушал всё это от Лили.
Интересно, что ему сказала Лили — Римус не мог представить, чтобы Лили особо
хорошо отнеслась к тому, что Джеймс опять выставил себя рыцарем в сияющих
доспехах. Но с другой стороны, Мэри ведь сказала, что Регулус очень обидел её.
— Всё равно я не сделал ему ничего серьёзного, — продолжил Джеймс. Теперь,

когда Сириус перестал мерить шагами комнату, это начал делать он. — Я просто
хотел, чтобы он заткнулся — я собирался использоваться Силенсио, или, может,
Скорджифай на его рот, знаете… Но маленький ублюдок увернулся и попытался
ответить мне, так что я использовал Желейные Ноги. В этот момент на меня
кинулся Мальсибер, а Эванс обездвижила всех троих. Только на пару минут. Но
всё равно я попал в Регулуса, так что ему пришлось идти в больничное крыло, и
об этом все узнали.
— У тебя теперь будут неприятности? — спросил Питер, кусая ногти.
— Не-а, — Джеймс махнул рукой. — Было много свидетелей, которые сказали,

что Рег сам напросился, и в итоге всё снова сошлось к Гриффиндору против
Слизерина, так что Макгонагалл и Слизнорт решили дать нам ещё один шанс
вести себя «цивилизованно», — на этих словах он скорчил недовольное лицо.
— Но Рег в порядке? — тихо спросил Сириус.
— Да, нормально, — кивнул Джеймс. Он перестал ходить и неловко почесал

затылок. — Но есть ещё кое-что…
Сириус поднял взгляд. Руками он обнимал себя по бокам, но не недовольно — а

больше чтобы защитить себя.
— Что?
— Регулус… когда Лили обездвижила его, он упал на пол, и нам пришлось

поднять его на сидение. Он закатал свои рукава перед дуэлью, и когда я двигал
его, увидел… я увидел… на его руке…
— Сохатый? — Сириус смотрел на своего друга с таким пожаром во взгляде, что

его зрачки превратились в два одинаковых огня — он выглядел отчаявшимся,
862/1533
как будто не хотел, чтобы Джеймс говорил ему.
— Он принял метку.
Питер издал странный звук и резко опустился на кровать. Римус закусил губу и
замер, потому что не мог придумать, что ещё можно сделать и не выглядеть при
этом подозрительно.
Сириус сглотнул — Римус видел, как двигается его кадык, — затем опустил
взгляд, затем поднял обратно на Джеймса. Вот теперь он выглядел
недовольным. Он снова пожал плечами, что, скорее всего, должно было
выглядеть безразлично, только вот он до сих пор обнимал себя руками, так что
просто выглядел как капризный ребёнок.
— В таком случае, — сказал он, — теперь мы точно знаем, что моя семья делала
этим летом. Ну и ладно. Всё нормально. Он выбрал свою сторону. Я выбрал свою,
— он кивнул, как будто соглашаясь с самим собой. — Ладно, — повторил он.
— Бродяга, — Джеймс потянулся к своему другу, — я злюсь на Рега, ладно? Я

не… Это никак тебя не касается, все знают, что ты не один из них.
— Я знаю, — чуть ли не жестоко ответил Сириус. — Всё нормально, — он ещё

сильнее сжал ладони вокруг своих плеч, и у Римуса закружилась голова от
потребности подбежать к нему и крепко обнять. — С Эванс всё в порядке?
— Да, всё нормально, — сказал Джеймс. — Ну, мне кажется, ей обидно, но… Ну,
она сильнее меня. Хладнокровней под давлением.
— Хочешь, чтобы я поговорил? С Регом, я имею в виду?
— Я бы не стал, брат, — Джеймс покачал головой. — Макгонагалл и Слизнорт

теперь всё знают, ты сделаешь только хуже.
— Всё? — Сириус снова поднял взгляд. Его глаза покраснели — но это могло
быть просто от усталости.
— Не всё, — признал Джеймс. — О метке — нет, я хотел, чтобы ты сам решил…
— …Ладно, — он снова опустил взгляд. Они долго молчали, пока Джеймс

героически не попытался заговорить снова:
— Хочешь поговорить об этом?
— Нет, — ответил Сириус. — Я просто хочу лечь спать.
— Да, хорошая идея, — сказал Джеймс, проводя рукой по волосам.
Он делал то, что всегда делал Джеймс — брал всё в свои руки, оценивал и
разбирался с тем, что всегда делал Сириус, — но сегодня явно был не его день.
Он не знал, что ему делать. Хотел бы Римус сказать ему с помощью телепатии:
он знал, что именно нужно сделать. Но это было плохой идеей. Не нужно
добавлять ещё и свою ложку дёгтя в общую бочку. Ему просто придётся
подождать.
863/1533
Они все в тишине стали укладываться спать, распаковали основные вещи,
вернули всё на свои привычные места в ванной, превратили комнату в
привычный и уютный мир, который они делили на четверых всё своё детство.
Римус быстро принял душ, чтобы смыть с себя Лондон, затем почистил зубы и
переоделся в пижаму.
Когда он снова открыл двери, занавески были задёрнуты уже вокруг всех
кроватей, кроме его. С кровати Питера раздавался тихий храп, но Джеймс и
Сириус до сих пор не спали. Если Римус хорошенько прислушивался, он даже
чувствовал, как именно они лежали (Джеймс на спине, подбрасывая золотой
снитч снова и снова, Сириус на боку) и насколько расслабленными были (ни
хрена не расслабленными). Но это ощущалось, как нарушение личного
пространства, так что он как можно тише прокрался к своей кровати, с
нетерпением предвкушая наконец-таки нормальный отдых.
Естественно, зря.
— Римус, — голова Сириуса высунулась из-за занавесок. Римус повернулся.
— Сириус, — прошептал он в ответ.
Сириус чуть раздвинул занавески, и — быстро взглянув на другие кровати —

Римус заполз к нему так осторожно, как только мог. Внутри была кромешная
темнота, но он всё равно видел силуэт Сириуса на коленях перед собой. Он
взмахнул палочкой:
— Соноро Кваэсис.
— Джеймс ещё не спит, — предупредил Римус. — Ты уверен, что хочешь, чтобы

я…
— Да, — ответил Сириус. — Пожалуйста, останься, совсем ненадолго, — он взял

Римуса за руку и крепко сжал. Римус сдался и наконец обнял Сириуса, прижимая
его к себе. Это принесло такое безграничное облегчение.
— Мне так жаль насчёт Рега.
— Он даже не совершеннолетний!
— Я знаю.
Они отстранились друг от друга и сели лицом к лицу, скрестив ноги. Сириус
склонил голову, и волосы закрыли его лицо. Он наверняка помнил, как хорошо
Римус видит в темноте.
— Я не могу в это поверить… Знаю, что это глупо, должен был знать с самого
начала, что он это сделает, но… Не знаю, наверное, я просто надеялся, что он…
— Это не глупо, — сказал Римус. — И мы не знаем, присоединился он к ним по

своей воле или нет. Вспомни, что они сделали с тобой, когда хотели, чтобы ты
присоединился к ним.
Сириус вздрогнул, но не отодвинулся.
864/1533
— Да, — пробормотал он. — Но я сомневаюсь, что с Регом всё зашло так далеко.
Он всегда… Он всегда хотел этого больше, чем я. Всего этого цирка: одобрения
наших родителей, уважения, которое тебе оказывают чистокровные, просто
потому что ты родился Блэком. Нам нравится быть популярными и
могущественными. Это всё совершенно логично. Поэтому все мы слизеринцы.
— Ты не слизеринец.
— Нет, не слизеринец, — слабо выдохнул Сириус. — Я раньше думал…
— Что?
— Я раньше думал, что… возможно, меня распределили в Гриффиндор не

потому, что я храбрый или благородный, как Джеймс. Может быть, меня просто
не пустили в Слизерин, потому что у меня не было достаточно амбиций.
— Амбиций?! — Римус в шоке на него уставился. — Сириус, то, что делает Рег,
это не… это не то, чем можно гордиться. Это трусость; он делает именно то, для
чего его растили, не думая, не задавая вопросов.
— Да, но…
— А ты самый храбрый человек из всех, кого я знаю.
— Серьёзно, — Римус сказал это настолько искренне, что Сириус замер на месте.
— Спасибо, — улыбнулся он. Он снова протянул руку, сжал ткань штанов Римуса
и громко шмыгнул. — Я думал, что самым сложным в этом году будет молчать о
нас с тобой, — сказал он. — Я забыл об этой идиотской войне.
— Да уж, — Римус не знал, что на это ответить. Хотел бы он тоже забыть о

войне. Сириус поднял на него взгляд, чувствуя его нерешительность.
— Мне всё равно тяжело, — сказал он. — Молчать об этом, — его пальцы
продолжали теребить край штанины Римуса. — Мне кажется, мы так далеко
друг от друга, когда другие рядом.
— Сейчас мы довольно близко, — сказал Римус, надеясь немного его взбодрить.

Это сработало. Сириус принял это как приглашение и встретился с ним
взглядом, ухмыльнувшись. Он наклонился, их губы встретились, и Римус
приказал себе забыть обо всём остальном, хотя бы ненадолго.
Когда всё закончилось, они заползли под одеяло, чтобы согреться, сонные и
довольные.
— Мне не стоит тут особо комфортно устраиваться, — зевнул Римус. — Надо

вернуться в свою кровать.
— Ещё чуть-чуть, — смущённо прошептал Сириус.
— Ладно, — хотя его веки были очень тяжёлыми. Он серьёзно рисковал уснуть
здесь.
865/1533
— Римус?
— М?
— Расскажи мне секрет, — Сириус переплёл их пальцы.
— Эм. Я не знаю.
— Ну давай. Что-нибудь хорошее. Радостное.
— Эм… — возможно, сейчас пришло самое время. Ему не нравилось вспоминать

семью Блэк, но, в конце концов, это не касалось Регулуса или Вальбурги. — Я
могу рассказать тебе кое о чём, что я сделал на втором курсе, но только если ты
не будешь злиться…
— Что ты сделал?
— Пообещай, что не будешь злиться. Это было немного… Ну, просто помни, что
мне было тринадцать и я хотел тебе помочь.
— Мерлин, Лунатик, да рассказывай уже!
— Нарцисса, — сказал он. — Я, эм-м… подсказал ей идею использовать

непреложный обет. Ну, знаешь, чтобы разорвать ту помолвку.
«Ту» помолвку, не «вашу» помолвку, потому что это до сих пор было слишком
болезненно.
Сириус молчал. Римус закусил губу и повернул голову на подушке, чтобы

посмотреть в его лицо.
— Мне очень жаль, что я влез не в своё дело… Но ты тогда дал мне заклинание
для чтения и был таким… Я просто думал, что ты такой потрясающий, и умный, и
смелый, я просто хотел хоть один раз тебе чем-то помочь.
— Но при этом ты не хотел мне об этом рассказывать?
— Я, эм… нет, не хотел. Сначала я не хотел хвастаться. А потом прошло так

много времени, что просто того не стоило.
— Лунатик! — Сириус громко выдохнул — на этот раз немного недовольно. —

Серьёзно, ты со своими секретами!
— Прости меня!
— Не извиняйся, — засмеялся Сириус, снова зевнул и устроился поудобней. —

Мне ведь нужна была помощь. И… это было чертовски впечатляюще. Я бы не
смог додуматься до этого в тринадцать лет.
— Ну, ты и не додумался, — ухмыльнулся Римус.
— Значит, ты реально пошёл и поговорил с моей сестрой?
866/1533
— Да. Это было безумно страшно.
— Она до сих пор такая, — фыркнул Сириус. — Они все страшные.
— Не думай об этом сейчас, — одёрнул его Римус. — Иначе мне снова придётся
поднимать тебе настроение, но у меня больше не осталось для тебя секретов.
— Есть и другие способы… — хитро ответил Сириус. Римус засмеялся, надеясь,

что заглушающие чары до сих пор не выветрились.
— Развратник.
867/1533
Седьмой год: В Магазин за Перьями
— Семь лет. Семь лет в этой школе. И я ни черта не выучил, — сказал Римус,
лихорадочно пытаясь найти необходимую главу в книгах по истории.
В настоящий момент перед ним лежало двенадцать открытых книг, и он никак

не мог вспомнить, в какой из них он находил лучший контраргумент против Акта
по переселению пикси 1382 года. Семь из них лежали на столе, поэтому на нём
практически не оставалось свободного места. Ещё пять парили в воздухе на
уровне глаз, чтобы он мог сверяться с ними по ходу дела.
— Если ты ни черта не выучил, на что тогда вообще надеяться нам? — мирно

улыбнулся Кристофер со своего места на полу. Он сидел, скрестив ноги и так же
разложив книги перед собой.
— Я не выучил ничего полезного, — нетерпеливо ответил Римус, всё ещё

пытаясь найти ответ.
— И как мы определяем полезное?
— Что угодно, что поможет мне сдать КОТОВ.
— Ну да, потому что ты действительно завалил своих СОВ… — с сарказмом

цокнул языком Кристофер.
— КОТы — это совершенно другое дело, — возразил Римус. Он наконец нашёл

необходимую главу, но теперь потерял своё перо. — Колдовское
Околообморочное Тестирование… — он нашёл своё перо (у себя за ухом, что
было довольно унизительно), но теперь… — Блядь.
— Что? — поднял взгляд Кристофер.
— Я потерял свою чернильницу…
— Тебе нужно купить то невысыхающее перо. Мы можем поискать в Хогсмиде в

следующий раз, если захочешь.
— Да, почему нет… — Римус продолжил поднимать свои книги.
— Вот, держи, у меня есть карандаш, если тебе нужно только сделать заметку…
— теперь Кристофер залез под стол, чтобы найти свою сумку. В этот момент
Римусу стало стыдно, что он занял всё свободное место.
— Прости, — сказал он, на секунду выходя из состояния безумия. — Ничего

страшного. Всё снова будет нормально, когда мы снова соберём нашу
подготовительную группу…
— Разговариваешь сам с собой, Лунатик? — вдруг рядом с ним появились

Джеймс и Сириус в мантиях для квиддича (Сириус до сих пор официально не
входил в состав команды, но это не мешало ему пользоваться полем по
выходным, и это его хотя бы отвлекало).
868/1533
— Морщинистая мошонка Мерлина, — выругался Сириус, уставившись на стол
Римуса. — Не может быть, чтобы у тебя было столько домашки после первой
учебной недели?!
— Я готовлюсь к истории, — ответил Римус, снова раздражаясь.
— Держи, Римус, — Кристофер снова появился из-под стола, протягивая ему

карандаш.
— Спасибо! — Римус принял его и начал быстро делать пометки на листе

пергамента.
— О, здравствуй, Блэк, — вежливо кивнул Кристофер.
Римус поднял голову, продолжая писать. Сириус смотрел на Кристофера с

выражением скучающего пренебрежения на лице.
— Здравствуй, — кивнул он. Посмотрел на Римуса. — У вас же тут учебная

группа, да?
— Нет, просто обычная домашка сегодня, — объяснил Римус. — Но я как раз

говорил, что нужно снова собрать группу — если люди до сих пор хотят
заниматься.
— Конечно, хотят! — с энтузиазмом сказал Кристофер. — Половина из нас сдали

СОВ только благодаря тебе.
— Да, — неожиданно влез Сириус. Он казался задумчивым, что было опасно. —

Да, может, я присоединюсь к вам в этом году. Что думаешь, Сохатый?
Джеймс, полировавший свою метлу, сидя на диване, поднял взгляд:
— Брат, у меня и без этого дел по горло! Прости, Римус.
Римус пожал плечами и посмотрел на Сириуса.
— Тебе не понравится в нашей группе.
— Ну, я никогда не узнаю, пока не попробую, ведь так? Да ты и сам всегда

говоришь, что это такой важный год.
— М-м, ну, вообще-то, я уже три года это говорю…
— И до меня наконец дошло! — ухмыльнулся Сириус. Ухмылка Сириуса Блэка...

Несмотря на всё то, что между ними сейчас происходило, она по-прежнему его
обезоруживала. — Кроме того, — продолжил Сириус, теперь глядя на
Кристофера, — я могу передать часть и своей мудрости.
Римус больше не стал с ним спорить. Он выучил урок: Сириусу нельзя указывать;
ему нужно просто позволить самому во всём разобраться. И да, он наверняка
хотел присоединиться к ним только из-за Кристофера. Но, в конце концов, это
Сириус решил держать их отношения в секрете; это Сириус решил притворяться,
что на самом деле он просто хочет делать домашку вместе. Римусу же просто
869/1533
придётся плыть по течению.
В настоящее время и сам Римус чувствовал, что с трудом хромает через первый
семестр учебного года. Занятия не отбирали у него столько сил с самого первого
курса. Всё казалось как минимум в десять раз сложнее, чем в прошлом году, и
требования к эссе увеличились по меньшей мере на десять дюймов. Теперь он
чувствовал себя крайне виноватым за то, что всё лето расслаблялся и отдыхал,
пока время, как песок, утекало сквозь пальцы.
Даже без зельеварения, астрономии и травоведения у него до сих пор

оставались арифмантика, история, чары, трансфигурация, защита от тёмных
искусств и уход за магическими существами, и, когда этот последний учебный
год набрал полный ход, каждый из предметов, казалось, достиг апогея по
уровню сложности. И это ещё не считая дополнительных уроков с мадам
Помфри.
Уже не в первый раз Римус порадовался, что больше не был старостой, так что
всё свободное время он прятался в глубинах библиотеки и с пылью в волосах
корпел над древними текстами. Он учился во время «окон», в обеденных
перерывах и довольно часто оставался до тех пор, пока мадам Пинс не
прогоняла его спать.
В итоге, он безумно обрадовался первой встрече со своей группой, просто хоть

какому-то человеческому общению.
— Вот ты где! — в четверг после уроков Кристофер встретил его рядом с

кабинетом чар. Профессор Флитвик оказался достаточно добр, чтобы одолжить
им свой кабинет ещё на один год.
(«Я ничуть не сомневаюсь, что однажды у вас будет свой собственный кабинет,
юный Люпин!» — радостно пискнул крошечный профессор. Римус вспыхнул и
ничего не ответил. Однажды его секрет станет известен всем; все узнают,
почему он не может быть учителем, да и вообще находиться в школе, и тогда
что?)
— Вот я где, — с улыбкой ответил Римус Кристоферу. — Ты меня искал?
— Не то чтобы, просто практически не видел тебя на этой неделе. Даже в общей

комнате.
— В общей комнате я читаю по часу каждый вечер, — ответил Римус. — …Но

только после того, как закрывается библиотека, — и до того, как в час ночи
Сириус спускается, зевая, и говорит ему идти спать.
— Самоотверженность, достойная восхищения, — кивнул Кристофер. Они вошли

в кабинет и начали переставлять вещи, как им нужно. — Только не
переусердствуй, ладно? Попытайся хоть немного насладиться последним годом!
— Я наслаждаюсь учёбой, — твёрдо сказал Римус, доставая свои книги. Это не

было ложью, но он знал, что прозвучало раздражённо.
Правда была в том, что он знал, что работает усердней, чем это необходимо,
гораздо больше времени. Но это было лучше, чем лежать всю ночь без сна и
переживать из-за различных проблем, которые его грызли. Он до сих пор не
870/1533
получил вестей от Гранта — хотя в этом могла быть виновата магловская почта.
Он до сих пор не размышлял как следует о своей матери, хотя понимал, что
надо бы. За лето поступило три известия о нападениях оборотней, и даже
произошло одно задержание. По сути дела, сдача КОТОВ была единственной
вещью, с которой Римус мог справиться в этот момент.
И он на самом деле не считал, что кто-нибудь правда скучает по нему — в конце

концов, все остальные тоже были заняты. У Лили и Джеймса была целая куча
новых обязанностей: в довершение к сдаче КОТОВ Лили сдавала продвинутое
зельеварение, у Джеймса был квиддич. Питер и Доркас то сходились, то
расходились, и это, похоже, отнимало у него кучу времени, а Марлин работала
старательно как никогда, чтобы подготовиться к экзаменам для поступления в
академию целителей. У Мэри, естественно, был новый парень, который занимал
всё её время.
— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Кристофер, усаживаясь рядом с Римусом,

будто его правая рука. — Вот и всё.
— Ладно, — кивнул Римус, будто действительно к нему прислушается.
Кристофер мог позволить себе отдыхать, он был чистокровным. Даже если он не

будет работать так усердно, для него уже наверняка готово прекрасное
местечко в Министерстве, которое только и ждёт, когда он закончит школу. А
вот если Римус будет работать каждый час каждого дня и сдаст всех КОТОВ на
«превосходно», он всё равно не увидит другого будущего, кроме какой-нибудь
работы на неполный рабочий день и помощи своих друзей. И это ещё если до
него сперва не доберётся Сивый, или Министерство не запрёт его в клетке.
Стали приходить остальные ребята, так что они перестали говорить об этом. В
этом году группа стала меньше, но их всё равно набралась ровно дюжина. И
наверняка будет больше, потому что нельзя было ожидать, что все соберутся на
первой неделе. Сириус в самом деле пришёл, к большому удивлению Римуса и
большой радости девчонок.
— Садись здесь, Сириус! — помахала ему Марта Эриксон, девчонка с пятого

курса Пуффендуя.
Сириус вежливо улыбнулся и послушался, садясь прямо напротив Римуса. Римус

кивнул ему и попытался не задерживать на нём взгляд, вместо этого прочистил
горло и обратился к слушателям:
— Привет всем, — улыбнулся он, оглядываясь вокруг. — Рад видеть всех вас
снова. Эм. Давайте начнём с того, что выберем предмет? У кого-нибудь есть
проблемы с чем-нибудь?
Все пятикурсники страдали из-за астрономии, и Кристофер вызвался помочь им

с теориями Евдокса о планетарном движении. Трое с шестого курса застряли на
эссе по истории, а второкурсникам нужно было помочь с трансфигурацией.
— Ладно, — сказал Римус шестому курсу. — Если вы, ребята, подождёте

немного, сначала объясню этим двоим трансфигурацию…
— Я могу это сделать, — вдруг предложил Сириус.
871/1533
— Серьёзно? — спросил Римус, скептически выгнув бровь.
— Серьёзно, — прохладно ответил Сириус. — Я всё равно лучше тебя в

трансфигурации.
— Оу, ну, тогда ладно…
Второкурсники казались очень довольными, что заполучили себе Сириуса Блэка,

чья репутация школьного бунтаря и сердцееда опережала его, а Марта Эриксон
выглядела слегка расстроенной.
Занятие, рассчитанное на два часа, по мнению Римуса, прошло очень хорошо. Он

пытался не слишком явно следить за Сириусом, хотя из его угла кабинета
раздавалось слишком много смеха и шума. К концу все, казалось, достигли того,
чего хотели, и Сириус даже задержался, чтобы помочь прибрать в кабинете.
— Ты тут справишься? — спросил Кристофер Римуса. — Мне нужно идти на

патруль с Лили.
— Мы тут справимся, — сказал Сириус с очень милой (по его мнению) улыбкой,
которая на самом деле граничила с маниакальной.
— Ладно, хорошо, — Кристофер бросил на него высокомерный взгляд и снова

обратился к Римусу. — Увидимся в субботу, чтобы пойти в магазин?
— Да, отлично, встретимся в общей комнате после завтрака, — кивнул Римус,

помогая Сириусу поставить парту на место.
— До встречи!
Как только дверь закрылась, Сириус перестал делать, что делал, нахмурился и
упёр руки в бока:
— Ты идёшь с ним в Хогсмид?!
— Я пообещал ему, — нахмурился Римус, озадаченный. — Мне нужно новое перо.

В чём проблема? Я же могу встретиться с вами после того, как мы сходим в
магазин, нет?
— Но я думал, что мы с тобой… Я почти не видел тебя на этой неделе.
— Мы всё равно не будем одни, Джеймс с Питером тоже там будут. Не то чтобы
моя встреча с Крисом как-то повлияет на твои планы.
— Лили с Джеймсом будут вдвоём. И Питер с Доркас, скорее всего, тоже, —

теперь Сириус уже реально был близок к тому, чтобы начать дуться. Римус знал,
что обид нужно пытаться избегать во что бы то ни стало.
— Можешь пойти с нами, если хочешь, — сказал он. Сириус скривился:
— В магазин за перьями?
— Тебе тоже нужны перья. Единственная причина, по которой у меня никогда

нет перьев, это потому что ты всегда у меня их таскаешь.
872/1533
— Но Лунатик…
— Ты же не ревнуешь, правда?
— Естественно нет, — Сириус покачал головой и вернулся к партам, используя

свою палочку, чтобы привести всё в порядок. Он тяжело вздохнул. — Тогда я
тоже пойду в магазин за перьями.
Римус почувствовал укол вины.
— Я посмотрю, может, получится избавиться от Криса позже. Или можем найти

других и пойти куда-нибудь выпить?
— Не надо делать мне одолжения, я не девчонка, — мрачно сказал Сириус с

ноткой юмора в голосе. Римус улыбнулся и хлопнул его по плечу:
— Хорошо. А то ты перестал бы мне нравиться.
— Как будто это возможно, — Сириус взял его за запястья и притянул ближе,
чтобы глубоко поцеловать.
Оу, подумал Римус, мы давненько этого не делали. Тогда он почувствовал себя

действительно виноватым. Возможно, Сириус был прав — он был так увлечён
всем остальным, что забыл о единственном, что могло сделать всё вокруг чуть
лучше.
Они оторвались друг от друга, и Сириус бросил взгляд на дверь, облизывая

губы.
— Тебе сейчас нужно бежать в библиотеку или ещё куда-нибудь?
Римус покачал головой. Сириус ухмыльнулся:
— Хорошо. Коллопортус.
Замок на двери закрылся с щелчком.
***
— Ты что, заколдовал свои занавески, чтобы они не открывались, ты, чокнутый?!

— разбудил Римуса и Сириуса голос Джеймса в субботу, в день похода в
Хогсмид.
Римус сел прямо, словно его ударила молния, и распахнул глаза. Он уставился
на занавески, которые тряслись, пока Джеймс пытался забраться внутрь. Сириус
же отнёсся к этому более спокойно, лишь перевернулся на бок и застонал:
— Отъебись, Поттер.
— Ты пропустишь завтрак!
873/1533
— Спущусь через пару минут.
— Сегодня Хогсмид, не забыл? Чтобы был в общей комнате ровно в десять.
— Отъебись, Сохатый!
— Как мило, — пробормотал Джеймс, после этого занавески перестали трястись,

и через несколько секунд послышались его удаляющиеся шаги, которые затихли
где-то на лестнице.
Римус выдохнул. Он положил руку на сердце, чувствуя бешеное сердцебиение

под пальцами, и приказал ему успокоиться.
— Господи, — еле слышно сказал он.
— Ты какой-то дёрганый, Лунатик, — ухмыльнулся Сириус, перевернулся на

спину и закинул руки за голову.
— Мне правда пора перестать засыпать здесь.
— Да всё нормально. Заклинание выдержало, ведь так?
— У вас с Джеймсом серьёзные проблемы с понятием личного пространства, —

Римус потянул тяжёлую ткань одеяла с себя.
— Возможно. Эй, не уходи! — Сириус взял его за руку.
— Завтрак! — настоял Римус, пытаясь найти свои трусы.
Они приняли душ, оделись и поспешили в Большой зал, как раз чтобы успеть на
последние несколько тостов и пару ложек каши.
— Я ожидала такого от Блэка, но на тебя это не похоже, Римус — пропустить

завтрак, — прокомментировала Лили, пролистывая свой «Ежедневный пророк».
— Читал допоздна, — сказал Римус. — Могу позволить себе выспаться в субботу,

если хочу…
— Я и не говорила, что не можешь, — щёлкнула языком она, как будто он

слишком остро реагировал, и опустила газету на стол. — Вчера вечером я ходила
патрулировать с Кристофером Барли. Он сказал, что вы сегодня вместе идёте в
Хогсмид…
— М-м-ф? — Римус, набивший полный рот тостом с мёдом, поднял на неё

недоумённый взгляд.
Это ещё что за хрень? Теперь вдруг все начали смотреть на него с разной
степенью любопытства. Он сглотнул.
— Ну да. Просто в магазин Писарро. Мне нужно новое перо.
— Вы с ним довольно хорошо общаетесь, да? — невинно спросила Лили.
— Мы вместе учимся…
874/1533
— Это он пригласил тебя, Римус? — присоединилась Мэри.
— А это-то тут причём?
— Ой, да ладно тебе, — ухмыльнулась она. — Крис же явно… ну, ты знаешь:

«такой». Такой манерный.
— Разве? — спросил Римус, чувствуя себя некомфортно. — Я не замечал. Мы

просто хотим купить перья, ничего больше.
— Но если ты ему нравишься…
— Мерлин, да оставьте вы его в покое, ясно?! — вспылил Сириус, бросая

испепеляющие взгляды на девчонок. — Только потому что Кристофер… в общем,
это не значит, что Лунатик автоматически должен начать с ним встречаться. Он
не настолько отчаялся.
— Эй, — воскликнул Римус, радуясь вторжению. — Кто сказал, что я вообще

отчаялся?!
— Вот именно, — кивнул Сириус. — Видите? Ему это неинтересно.
— О, но Крис такой хороший, — сказалa Лили. — Я подумала, что из вас вышла

бы хорошая пара. У вас похожие интересы и всякое такое.
— Может, Лунатик не хочет встречаться с кем-то похожим, — снова влез Сириус

и поставил свою кружку с кофе на стол чересчур сильно.
Римус тайком положил руку ему на колено под столом в попытке успокоить.
Сириус глянул на него и опустил взгляд в тарелку. К счастью, он понял намёк.
— Не нужно реагировать на подобные вещи, — прошептал ему Римус по дороге в

общую комнату, как только остальные вышли из зоны слышимости.
— Это ты должен на них реагировать, — ответил Сириус, до сих пор взведённый.
— Да, но тебе придётся научиться скрывать это, если мы собираемся…
— О, и мы снова к этому вернулись, — тяжело вздохнул Сириус. — Прости уж

меня, если я не настолько хорош во всей этой скрытной херне, как ты.
— Чего?! — уставился на него Римус. Сириус спрятал руки в карманы и

пробормотал:
— Ничего, — он ускорился и догнал Джеймса, оставляя Римуса одного.
— Всё в порядке? — Лили наоборот замедлилась, когда Джеймс с Сириусом

впереди них принялись беззаботно болтать.
— Нормально, — ответил Римус.
Теперь у него было дерьмовое настроение. Да кем себя Сириус возомнил —

жаловаться на то, как сложно хранить секреты, когда это изначально было его
875/1533
идеей — держать их отношения в тайне?! Надо просто пойти с Крисом и забить
на Сириуса до конца дня — пускай получит то, что заслуживает.
— Что он сказал? — спросила Лили.
— М?
— Сириус, — Лили кивнула на две чёрные макушки впереди. — Он снова ведёт

себя как придурок? Потому что я дам Джеймсу разрешение надрать ему
задницу, если он не может нормально отнестись к тому, что ты…
— О, нет, это тут совсем ни при чём, — Римус махнул рукой и выдавил улыбку. —
Это было другое. Всякие глупости, не переживай.
Кристофер ждал его в общей комнате, смущённо улыбаясь. Римус улыбнулся в

ответ и подошёл к нему.
— Готов? — дружелюбно спросил он.
— Да, — счастливо кивнул Крис. — Я ещё взял с собой список книг, которые
хотел поискать… если ты не против. В смысле, если у тебя будет время до того,
как ты уйдёшь к своим друзьям…
— Ты тоже мой друг, Крис, — сказал Римус, надеясь, что Сириус его услышит.
Это был хороший день, удивительно солнечный для позднего сентября, с лёгким
прохладным ветерком, что означало, что к тому времени, как все доберутся до
деревни, будет достаточно тепло, чтобы снять плотные мантии. Только не
Римус, потому что он вообще редко что-то с себя снимал, а вот Крис скинул
свою, как только они дошли до первого магазина.
— О-о-о, посмотрите на него! — раздался резкий свист у них за спинами. Они оба
развернулись и увидели неподалёку Барти Крауча и Регулуса Блэка, которые зло
усмехались.
— Не обращай на них внимания, — пробормотал Крис Римусу. — Мы с ними

вместе учимся на зельеварении, они придурки.
— Пойдём, — сказал Римус. — Давай посмотрим, что там в твоём списке…
Они приятно провели следующие пару часов вместе, не отвлекаясь ни на кого

другого. Римус купил себе невысыхающее перо и ещё одно, запасное. После
этого они пошли в книжный магазин, и Кристофер накупил столько книг, что ему
пришлось наложить на сумку облегчающие чары, просто чтобы дотащить её
обратно.
— Мой чемодан и так уже забит почти под завязку, — засмеялся он. — Со всеми
этими магловскими книгами, которые я привёз с собой. Ты читал «Другие голоса,
другие комнаты»?
— Нет, я вообще практически не читал этим летом…
Всё шло вполне хорошо, пока они не решили пойти в «Три метлы» в качестве
последней остановки. К этому времени Римус был практически готов простить
876/1533
Сириуса, потому что он успокоился, хотя ему не особо хотелось видеть
остальных, пока он был с Кристофером.
— Лили сказала, что ты рассказал ей, что мы вместе идём в Хогсмид… —

мимоходом сказал Римус. Кристофер нахмурился:
— Да, наверное, как-то зашёл об этом разговор.
— Ты же знаешь, что она из моих лучших друзей, — сказал Римус, надеясь, что
это не звучит так, будто он обвиняет Криса в чём-то. — Поэтому… она знает, что
я гей…
— М-м, про меня тоже знает, — сказал Кристофер. — Ну, по крайней мере, я
думаю, что знает. Мне кажется, большинство людей вокруг меня поняли это ещё
до меня. Но Лили очень хорошая.
— Да, конечно, — кивнул Римус. — В общем, дело в том, что она, кажется,
подумала, что… эм… ну, знаешь, что мы идём в Хогсмид как пара. Так что…
просто, если мы встретимся с моими друзьями, они могут вести себя немного
странно.
— Оу, — сказал Кристофер с недоумением. — Эм… ладно? Ты не хочешь, чтобы

мы шли в паб, на случай, если они там будут?
— Нет! — поспешно возразил Римус — он знал, что объясняется как полный

кретин. — Я просто хотел сказать…
— А вот и они! — снова перебил их гнусный голос. Они как раз завернули за
угол, когда путь им преградили два слизеринца с шестого курса.
— Ой, отвалите, а? — нетерпеливо вздохнул Римус. — Идите найдите кого-

нибудь другого, до кого можно докопаться.
— Поосторожней, полоумный Люпин, — усмехнулся Регулус. — Крисси ведь у нас

тот ещё педик!
Крис густо покраснел и опустил взгляд в пол. Вспыхнув гневом, Римус достал
свою палочку и принял позу дуэлянта.
— Отъебись, Блэк! — крикнул он. — Или я расскажу твоей мамочке, что ты до сих
пор играешь в квиддич!
Регулус нахмурился и тоже достал палочку.
— Да, — добавил другой голос. — А я расскажу всем твоим ненормальным

дружкам о том, что ты мочился в кровать до десяти лет! — Сириус появился за
его плечом. Римус засмеялся:
— Это правда?
— Ага.
— Заткнись! — со злостью закричал Регулус. Он не краснел, когда его унижали,

он бледнел. — Флэгранте!
877/1533
— Протего! — закричал Сириус, вовремя отражая проклятие.
— Ну подожди, — прорычал Регулус, пятясь.
— Что ты сделаешь, заставишь отработать? — засмеялся Сириус. — Дрожу от

страха. Убегай, братишка, убегай.
Регулус сжал кулаки.
— Ты мне не брат! — выплюнул он, развернулся и помчался прочь. Барти пошёл

за ним с недовольным выражением из-за того, что ему не довелось
повеселиться.
— Я не против, — тихо сказал Сириус себе под нос. Он повернулся к Римусу и

Крису. — В «Три метлы»?
878/1533
Седьмой год: Мозговой Центр
То, что Сириус объявился в самый нужный момент, не могло быть

простым совпадением, но Римус чувствовал такое облегчение, что не стал
поднимать эту тему. Сириус был так приветлив по отношению к Крису, что Римус
даже не хотел начинать разборки. Что бы ни произошло сегодня утром,
очевидно, было просто всплеском плохого настроения, сейчас всё хорошо, все
счастливы.
— Я поверить не могу, что ему до сих пор разрешают быть старостой

факультета, — с яростью сказала Лили, когда услышала, что произошло между
ними с Регулусом. — В этом году он ведёт себя хуже, чем когда-либо — и я даже
не стану ничего говорить про этого Крауча, меня от него в дрожь бросает, — она
поёжилась, и Джеймс обнял её за плечи как настоящий джентльмен.
Кристофер нервно пожал плечами:
— Ничего страшного, я справлюсь с этими придурками.
По просьбе Кристофера, они не стали упоминать, что именно сказал Регулус,

когда пересказывали произошедшее. Но тот всё равно выглядел немного не в
своей тарелке, сидя с четырьмя мародёрами и старостой школы Лили Эванс в
«Трёх мётлах». Обычный круг общения Кристофера был небольшим и в целом
гораздо более тихим.
— Надо преподать ему урок, — сказал Сириус, жестом попросив у Розмерты ещё
один круг сливочного пива.
— Ещё один, — выдохнул Римус себе под нос.
— И о чём ты думаешь, Бродяга? — с энтузиазмом наклонился к нему Джеймс.
— Мне нужно очень хорошо подумать, — ответил Сириус, задумчиво потирая

подбородок, словно пожилой профессор.
— Мы уже сто лет никого не разыгрывали, — сказал Питер с горящими глазами.

— С самых… эм…
— С дождевиков-буботуберсов, — сказал Римус, потягивая своё пиво.
— Будет лучше, если ты просто закроешь уши, Кристофер, — саркастически

посоветовала Лили. — Их невозможно остановить, когда они в режиме
планирования.
Римус показал ей язык. Хотя это было правдой: он уже чувствовал эти знакомые
бабочки в животе, которые всегда появлялись, когда мародёры выходили на
новую миссию.
— Вы же не сделаете ничего… плохого, да? — Крис нервно посмотрел на

Джеймса и Сириуса, которые снова общались друг с другом с помощью
телепатии, улыбаясь друг другу как сумасшедшие и подёргивая бровями.
— А что ты на нас-то смотришь?! — подмигнул Сириус. — Кто из нас по-

879/1533
настоящему опасен, так это Лунатик.
— Да как ты смеешь, — ответил Римус с усмешкой. — Все знают, что это вы трое
сбили меня с верного пути. Да и всё равно, мы учимся здесь уже седьмой год —
так что сделали всё, что только было возможно.
— Включи воображение! — сказал Джеймс. — Поверить не могу, что слышу это

от парня, который однажды в буквальном смысле изменил время просто забавы
ради.
— Это был ты?! — воскликнул Крис с выражением шока. Римус щёлкнул языком:
— Я ничего этого не делал «буквально». Мы просто переводили часы.
— Когда тебе было одиннадцать, — сказал Сириус, — ты единолично

организовал и провёл полноценное нападение на слизеринцев с чесоточным
порошком.
— С листьями шиповника, — поправил Римус.
— И! — добавил Питер, восторженно подпрыгивая на стуле. — Это ты наложил

чары на мыло, когда мы взорвали все туалеты в конце второго года!
— Ну да, ладно, с этим я помог… Но это были совместные усилия!
— Римус, а разве не ты создал то заклинание, меняющее слова, чтобы

слизеринцы больше нас не оскорбляли? — невинно спросила Лили, мило ему
улыбаясь, и игриво закусила кончик языка.
— О, это мне понравилось! — Крис немного воспрял духом.
— Я его не создал, — сказал Римус. — Я просто… эм… провёл исследование.
— Вот видишь, — сказал Джеймс Кристоферу, — Лунатик — наш мозговой центр.

Без него мы бы не стали такими легендарными, какими являемся сегодня.
Кристофер уставился на Римуса, очевидно увидев его в новом свете. Римус

тяжело вздохнул:
— Я вас всех ненавижу.
— Значит ли это, что ты поможешь нам со следующим розыгрышем?
— …Да.
— Я тоже помогу! — вдруг подал голос Крис, который теперь выглядел

счастливей, чем несколько последних часов.
— Да бога ради, — простонала Лили. — Видимо, кому-то придётся

присматривать за вами, придурками, ради вашей же собственной
безопасности… Я в деле.
— Превосходно, — улыбнулся Джеймс.
880/1533
Римус улыбнулся им всем в ответ, пытаясь не обращать внимания на тревогу,
нарастающую в груди.
***
Понедельник, 3-е октября, 1977 год.
Прости что не написал раньшэ я был очень занят. И ещё прости за мой ужасный
почерк. Я в пабе моей тёти Вэл в Хове и тут очень клёва. Она разрешила мне тут
работать и жить в свободной комнате но я начну жить отдельно кагда скоплю
немного денег. Надеюсь ты приедеш в гости кагда сможеш. Если хочеш можеш
звонить на номер который написан внизу.
Надеюсь у тебя в школе всё нормально. Надеюсь Сери Сиреус Сере твой друг с
длинными волосами заботиться о тебе так же как ты заботился обо мне.
С большой любовью, Грант Чепмен.
P.S. Ты слышел, что Марк Болан умер? В авиокатострофе. Я подумал о тебе кагда
услышел, надеюсь ты не слишкам сильно растроился.
Римус прочитал письмо, написанное на мятом листе, вырванном из школьной

тетради, и вздохнул с облегчением. Он аккуратно сложил его и спрятал в
карман, улыбаясь самому себе. Грант был в безопасности. Грант был в
— От кого это? — спросил Джеймс, увидев улыбку Римуса.
— От друга из приюта, — легко ответил Римус. Сириус поднял взгляд, и Римус

едва заметно кивнул. Сириус тоже улыбнулся. Римус прочистил горло и
вернулся к своему завтраку. — Марк Болан умер.
— О нет! — одновременно воскликнули Мэри, Лили и Сириус.
— Кто… — начал Джеймс.
— Певец из группы T.Rex.
— О, точно! Это же та группа, которой вы были одержимы на первом курсе!
Мэри цокнула языком и закатила глаза.
— Чёртовы чистокровки.
— Эй, — сказал Сириус, пихнув её локтем. — Это реально плохие новости. Ой, я
знаю, что мы должны…
— Нет, — вдруг сказала Лили. — Я знаю этот взгляд, Блэк!
— Что? — он нацепил своё самое невинное выражение лица. Но Лили было не

провести:
881/1533
— Никаких вечеринок.
— Ой, да ладно, Эванс, это же для…
— Я скажу тебе то же самое, что сказала Джеймсу, — она покачала головой. —

На дни рождения можно, но только не во время экзаменов и не так рано в
учебном году!
— Сохатый?! — Сириус перевёл взгляд на друга. Джеймс выглядел

пристыжённым:
— Прости, брат, я правда на это согласился… Ну, понимаешь, я староста школы

и всё такое…
— Предательство! — драматично возвестил Сириус и ткнул в его сторону

пальцем. — Вероломство! Измена! Нож в спину!
— Ладно, ладно, успокойся… — Лили поднялась на ноги. — Я же не запрещаю

тебе отмечать день рождения, нет?! Оставь Джеймса в покое.
— Ты уходишь? — Джеймс поднял на неё взгляд.
— Зельеварение, — ответила та. — Надо прийти пораньше, чтобы спросить кое-

что у Слизнорта.
— Я тебя провожу, — Джеймс с готовностью вскочил. Сириус нахмурился, но

Джеймс ничего не заметил. Он взял Лили за руку и бросил парням, не отрывая от
неё взгляда: — Скоро увидимся, Бродяга? И с тобой на обеде, Лунатик…
— Увидимся, — кивнул Римус и потянулся за очередным тостом.
Сириус проводил парочку взглядом, пока они не вышли из зала, счастливо

склонившись друг к другу и болтая.
— Ты можешь в это поверить?
— Во что? — Римус намазал тост маслом и как раз сравнивал все плюсы и минусы
мёда и варенья.
— Сохатый не хочет устраивать вечеринку!
— Ну, сейчас действительно только начало учебного года…
— В это же время в прошлом году он был руками и ногами за. Это всё она.
— О, дорогой, — засмеялась Мэри. — Я знаю, в чём твоя проблема, мистер Блэк.
— У меня нет никаких проблем, я такой же, как и всегда, это всё…
— Вот именно! — она выгнула бровь. — Ты никогда не меняешься. Ты ревнуешь.
— Пф-ф-ф, — Сириус сложил руки на груди и опустил плечи. Он вытянул ноги

под столом и прижал их к ногам Римуса. — Как будто я буду ревновать к нему.
882/1533
— Не к нему, — закатила глаза Мэри. — Ты ревнуешь к Лили. Она забрала твоего
лучшего друга, и теперь ты чувствуешь себя забытым, ведь так?
Сириус притих. Он опустил взгляд, затем снова поднял его на Мэри.
— Нет, — категорично сказал он и встал из-за стола. — Я пошёл на

зельеварение, — пробормотал он и вылетел из зала. Мэри глубоко вздохнула,
как всегда вздыхают девчонки, когда думают, что парни особенно
непробиваемы.
— Серьёзно, — щёлкнула языком она. — Ты-то со мной согласен, да, Римус?
Римус пожал плечами. Он просто хотел спокойно доесть свой завтрак. Мэри
цокнула языком и на него.
— Мальчишки, — с негодованием сказала она. — Все вы просто эмоциональные

калеки. Ладно, у меня всё утро свободно, пойду в библиотеку. А ты?
— Тоже, но сначала нужно кое-что сделать.
— Как знаешь, — она улыбнулась, тоже поднялась и ушла.
Оставшись наконец один, Римус начал усиленно думать и формировать зачатки

идеи. Не то чтобы он был не согласен с Лили — вечеринки очень сильно
отвлекали, и это было несправедливо по отношению ко всем остальным. Но, с
другой стороны, он ненавидел видеть, как радость Сириуса угасает, особенно
если причиной тому Джеймс, который всегда привносил в его жизнь только
позитив.
Он не мог не чувствовать себя обязанным сделать что-то, чтобы взбодрить

Сириуса. В конце концов, он уже делал куда более чокнутые вещи. Но что же
сделать…
Чтобы отвлечься, заканчивая есть, он перечитал письмо Гранта и затем написал

короткий ответ:
Дорогой Грант!
Спасибо за письмо. Я так рад, что у тебя с тётей всё вышло хорошо.
Я хотел бы приехать к тебе на Рождество, а если не получится, то, может,

летом. Я постараюсь позвонить, как только выпадет возможность — надеюсь, в
первые выходные ноября.
Плохие новости о Болане! Спасибо, что сказал мне, а то у нас здесь совсем
никаких новостей.
Скоро поговорим,
Римус.
Сначала он отправит его Поттерам. Но до сих пор он не нашёл решения

проблемы с Сириусом. У Римуса было сильнейшее ощущение, что он должен
сделать что-то — какой-то жест. Не совсем романтичный, но… драматичный. Он
хотел сделать что-нибудь самостоятельно, что-нибудь, что заставило бы
883/1533
Сириуса гордиться им. Это не должен быть секрет, сказал себе Римус, не в
обычном понимании этого слова. Это должен быть сюрприз. Подарок. Но что?!
Как раз когда Римус поднимался, чтобы уйти из зала, Эммелин Вэнс прошла
мимо в облаке светлых волос и сладкого парфюма. Что-то щёлкнуло у Римуса в
голове, и он поспешил ей вдогонку.
— Эй! Эй, Эммелин! Можно попросить тебя об одолжении…?
***
У Римуса со всеми этими уроками и домашней работой ушла целая неделя, но

наконец он закончил всё вовремя, к утру пятницы. Это было немного безумно —
и именно поэтому он никому об этом не рассказал. Они могут подумать, что это
слегка странно, что он из кожи вон лезет, чтобы угодить Сириусу. Но в то время
это казалось самым стоящим делом — сделать Сириуса счастливым.
Указания Эммелин были относительно чёткими, но Римус добавил своих

собственных хитростей для верности. Он отплатил ей остатками своего табака и
потребовал сохранить всё в тайне, хотя она сказала, что всё равно ничего не
расскажет, потому что ей очень понравилась его идея — она тоже любила Марка
Болана. В следующие несколько дней он готовился в библиотеке, прячась за
своим любимым столом у большого окна, где свет был лучше всего.
Утром пятницы он проснулся рано — даже раньше Джеймса — взял мантию-

невидимку и убедился, что всё на своих местах. Он сделал мысленную пометку
улучшить навыки заклинаний для отсчёта времени, зевая по дороге в коридорах,
прикасаясь ко всем портретам, статуям и доспехам своей палочкой.
К тому времени, как все остальные начали просыпаться, Римус уже закончил и
дремал в кресле в общей комнате.
— Доброе утро, Лунатик! — радостно разбудил его Джеймс, полностью одетый в

форму для квиддича, с метлой в руке.
— М-м, утро…
— Увидимся на чарах! — крикнул он через плечо перед выходом из комнаты.

Римус сел прямо и внимательно прислушался.
Тишина… шаги… насвистывания Джеймса… затем… Да! Полная Дама запела

высоким фальцетом:
Ride it on out like a bird in the sky ways

Ride it on out like you were a bird
Fly it all out like an eagle in a sunbeam
Ride it on out like you were a bird…
Оседлай его, как птица в небе,

Оседлай его, как будто ты сам птица,
Пролети на нём, как орел в лучах солнца,
Оседлай его, как будто ты сам птица…
884/1533
— Какого хрена?! — воскликнул Джеймс.
Римус ухмыльнулся и вскинул руку в воздух в победном жесте. Сработало!
Остаток утра прошёл в великолепном хаосе. Все портреты в замке пели песню
Ride a White Swan на повторе — и не только портреты. Все радиоприёмники,
проигрыватели, плееры и статуи — что угодно, что могло издавать звук, не
переставало петь самый великий хит Марка Болана.
И лучше всего было то, что практически все маглорождённые ученики тоже
подпевали, потому что это была довольно известная песня.
В конце концов шум стал настолько невыносимым, что Макгонагалл объявила об

отмене всех уроков в этот день, пока учителя не придумают, как остановить
пение — Римус добавил защитные чары, из-за чего простое Силенсио лишь
прибавляло звуку громкости.
Сириус, естественно, был в восторге.
— Как думаете, кто это сделал? — радостно спросил Питер за завтраком.
На заднем фоне какие-то девчонки подпевали под низкий баритон рыцарских

доспехов:
Wear a tall hat like a druid in the old days

Wear a tall hat and a tattooed gown
Ride a white swan like the people of the Beltane
Wear your hair long, babe you can't go wrong…
Носи высокую шляпу, как друид в старые времена,

Носи высокую шляпу и вытатуированное платье,
Катайся на белом лебеде, как люди из Белтана,
Отрасти длинные волосы, детка, ты не можешь ошибиться…
— Мне не нужно думать, я знаю, — самодовольно ухмыльнулся Сириус.
Римус улыбнулся. Мэри наклонилась ближе:
— Кто?!
— Сохатый, естественно! — сказал Сириус. — Наверняка пытается так

извиниться передо мной за вечеринку.
У Римуса упало сердце. Вот идиот.
— Чёрт возьми, — сказала Мэри. — Джеймс? Всё это сам? — она выглядела
недоверчиво. Старая добрая Мэри.
— Это просто восхитительно, да? — не успокаивался Сириус. — Я и подумать не

мог, что Джеймс вообще знает что-нибудь о T.Rex!
885/1533
— М-м, — с раздражением бросил Римус. — Как забавно, да?
— Что с тобой такое? — пихнула его Мэри. — Я думала, тебе нравится T.Rex!
— Нравится, — ответил Римус, поджав губы, и затем поднялся на ноги. — Если

уроки отменили, то я, наверное, пойду займусь домашкой.
Сириус поднял на него недоумевающий взгляд:
— Я думал, мы с тобой… эм… поиграем в шахматы?
— Нет настроения, — он быстро вышел из зала, прежде чем его недовольство

успело стать слишком очевидным.
Естественно, он действительно пошёл в библиотеку (это было единственным

тихим местом в замке), но не мог ни на чём сосредоточиться — к тому же кто-то
осмелился занять его любимое место. Они были всего лишь второкурсниками и к
тому же гриффиндорцами — он мог бы воспользоваться своим статусом
мародёра и с лёгкостью их прогнать. Но у него было настроение страдать в
одиночестве, так что он просто выбрал другой стол.
Кто-то вырезал на столешнице слова — кто знает, как давно. В этом чёртовом
замке всё было таким древним. Это было стихотворение — пару строк
подростковой херни:
Не целуй любимого, пока включен свет,

Не забывай — любовь слепа, а соседи нет!
Римус фыркнул против своей воли. Глупо. Можно было бы придумать рифму
получше.
— Всё нормально, Унылатик?
Римус поднял взгляд и увидел, что к нему приближается Сириус, грациозно

обходя все столы на своём пути. Группа девчонок за спиной Римуса шумно
затрещала между собой. Римус ещё сильнее съёжился и сложил руки на груди.
— Я занят, — буркнул он и открыл ближайшую книгу на случайной странице.
— М-м, ну да, выглядишь занятым, — Сириус схватил стул, развернул его к себе
и уселся, сложив руки на спинку и улёгшись подбородком на руки. Он уставился
на Римуса этим раздражающим взглядом с этой раздражающей ухмылкой на
губах.
— Уйди, — сказал Римус, опуская взгляд в книгу.
— Лунатик, — улыбнулся Сириус, — это же был ты, да?
Римус пожал плечами. Сириус фыркнул:
— Ты кретин, почему ты сразу просто мне не сказал?!

886/1533
— Как-то не хотелось.
— Понятно…
— Я не знаю.
— Быть может, вдобавок к тому, что ты унылый ворчун, ты ещё и окончательно

чокнулся?
— Отъебись, — Римус начинал улыбаться. Он ненавидел Сириуса за то, что тот

всегда мог заставить его это сделать. Сириус тихо вздохнул:
— Знаешь, Лунатик, если тебе так хочется постоянно хранить секреты, то

недопонимания неизбежны…
— Я знаю, — Римусу было неудобно. Он не привык к тому, чтобы Сириус был

голосом разума. — Прости, — он опустил плечи и нервно отвёл взгляд. — Но тебе
понравилось?
— Естественно, мне понравилось, ты, придурок! — воскликнул Сириус и хлопнул

ладонями по столу. — Это невероятно, Римус. Спасибо тебе. Я… — Сириус слегка
покраснел, — я очень люблю твои идеи.
— Правда? — Римус поднял на него взгляд.
— Правда. Я всегда любил твою магию. Она такая… твоя.
— Заткнись, — Римус почувствовал, что краснеет. Теперь было ещё труднее не

улыбаться, все мускулы его лица сговорились против него.
Он пнул Сириуса под столом. Сириус пнул его в ответ.
887/1533
Седьмой год: Опускается Тьма
Пятница, 4-е ноября, 1977 год — 2 часа ночи, башня Гриффиндора.
— Мне кажется, идея с изменением цвета не так уж плоха, — пробормотал

Джеймс, используя свой кубок, чтобы подкрепить слова действиями. К счастью,
он был пуст, так что ничего не пролилось.
— Не, это будет слишком очевидно, — Сириус покачал головой, он был так же
пьян, как и Джеймс, но в кои-то веки вёл себя довольно прилично.
— Кроме того, — зевнула с пола Лили и кивнула головой, лежавшей у Джеймса

на колене, — что нам менять? Их мантии?
— Все их комнаты! — предложила Мэри, которая единственная до сих пор

танцевала, медленно водя руками над головой и виляя бёдрами под медленный
трек Нины Симон. — Полное обновление! В ярко-розовый!
— И почему в розовый? — сказал Сириус. — Некоторым людям нравится розовый.
— Ха, разве что тебе, Блэк! — скривилась Марлин. Она лежала в кресле спиной
на сидении, свесив ноги через спинку, и её длинные светлые волосы касались
пола. Она не отрывала взгляда от Мэри, танцующей перед камином.
Они были одними из немногих, кто ещё оставался в сознании после вечеринки в
честь восемнадцатого дня рождения Сириуса, которая, как всегда, получилась
шумной и грандиозной. Единственным человеком не с седьмого курса был
Кристофер, который, похоже, с трудом держал глаза открытыми, но стойко
записывал идеи для розыгрыша слизеринцев, обсуждаемые в этот момент.
— Как бы мы вообще достали их мантии? — спросил Питер, пытаясь оторвать

этикетку со своей бутылки пива. — У нас была та же проблема на первом курсе,
помните? С чесоточным порошком.
— О да, — кивнул Джеймс. — Точно — было проще проскользнуть в их общую

комнату, чем выяснить, как домашние эльфы организовывают стирку…
— И как вы туда проскользнули? — нахмурилась Марлин. — Вы не могли

научиться заклинанию невидимости в одиннадцать лет…
— Не задавай нам вопросов, и мы не станем тебе врать, Маккиннон, —

подмигнул ей Сириус. Он тоже наблюдал, как танцует Мэри, его глаза блестели
от алкоголя. — В любом случае мы решили этого не делать.
— Ты решил, — поправил Джеймс.
— Это мой день рождения!
— Уже нет, вообще-то, — Питер бросил в него подушку. Сириус бросил её

обратно, затем Джеймс кинул ещё одну, и они устроили бой подушками, пьяно
хихикая.
— Ладно, — засмеялась Марлин после того, как отбила большую круглую

888/1533
бархатную думку. — Я пошла спать, — она упёрлась руками о ковёр и грациозно
перевернулась на пол. Встала, отряхнула джинсы и, немного шатаясь,
отправилась в спальню девчонок.
— Не-е-ет, — Мэри обхватила её за талию. — Не уходи, Марлс, потанцуй со мно-о-

о-ой!
Марлин легко засмеялась, но Римус заметил странную вспышку раздражения на

её обычно спокойном лице, пока она аккуратно выпутывалась из хватки Мэри и
отходила.
— Уверена, кто-нибудь из парней согласится, — резко сказала она. — Спокойной

всем ночи!
— Спокойной ночи! — прокричали они в ответ. Римус мимолётно задумался, что

происходило между двумя лучшими подругами, но был слишком пьяным и
сонным, чтобы думать об этом слишком долго.
— Я, наверное, тоже пойду, — Кристофер уже поднялся на ноги, как будто

только и ждал, пока кто-нибудь объявит о поражении, чтобы не быть первым. —
Только не решайте ничего без меня!
— Я правда сомневаюсь, что кто-нибудь сможет сформировать сегодня какой-

либо план, — снова зевнула Лили. — Увидимся завтра, Крис.
— Спокойной ночи, — тот помахал всем с привычной неловкостью.
— Если никто не хочет со мной танцевать, — вздохнула Мэри и выключила

проигрыватель, — тогда я, наверное, тоже пойду спать.
— И я, — Питер встал и осушил остатки своего пива.
— И я… — Лили начала подниматься, но Джеймс схватил её, притянул к себе на

колени и крепко обнял:
— Не уходи пока…
— М-м-м… — она сонно к нему прижалась, и они превратились в одно целое,

свернувшись в большом кресле. Римус моргнул и в очередной раз поразился, что
они шутили над Джеймсом долгие годы из-за его уверенности, что они с Лили
созданы друг для друга. Забавно, как всё обернулось.
— Какая гадость, — Сириус цокнул языком и скривился при виде сладкой

парочки. — Что ж, если вечеринка сводится к этому, то я последую примеру
Хвоста… Идёшь, Лунатик?
— Ага, — Римус поднялся с дивана, на котором они сидели вдвоём (сохраняя

приличную и неподозрительную дистанцию, как и весь вечер до этого).
Они последовали за Питером наверх и увидели, что он занял ванную, где громко
чистил зубы и полоскал горло. У Римуса совершенно не было сил, и он сел ждать
на край кровати, зевая и потирая глаза.
— Доволен днём рождения? — спросил он Сириуса.

889/1533
— Ещё как, — ухмыльнулся Сириус.
— Хорошо.
— …Если дождёмся, пока Питер уснёт…
— Плохая идея, Бродяга, особенно если Джеймс ещё не поднялся. И я всё равно
валюсь с ног, — он снова зевнул, как будто пытаясь подтвердить свои слова. — В
другой раз, — это было немного ложью. После стольких раз, когда их чуть не
ловили, Римус старался ограничить свои вылазки в постель Сириуса. Это
казалось таким подлым и нечестным занятием.
— В другой раз, — вздохнул Сириус. — Просто… Сегодня мой день рождения, и я

практически не вижу тебя.
— Я был с тобой весь день! — конечно, это было правдой — это было правдой для
всех мародёров и Лили.
— Ты знаешь, что я имею в виду, — Сириус нетерпеливо покачал головой.
Римус знал, но у него не было ответа, который понравился бы Сириусу. Одна и та

же проблема постоянно всплывала между ними, и, сказать по правде, Римус был
уже сыт по горло. Особенно учитывая то, что они не могли решить эту проблему,
пока Сириус не примет решение. Устав и начав терять терпение всё больше и
больше с каждой секундой, Римус поднялся и принялся быстро переодеваться в
пижаму.
Сириус тоже поднялся и подошёл к нему, пересекая лунный свет,

проливающийся через окно на деревянный пол.
— Ты же не избегаешь меня, нет? — спросил он.
— Нет! — ответил Римус. — Я просто занят. У меня много дел, — он говорил это
уже тысячу раз.
— Ладно, — медленно сказал Сириус. — Просто, знаешь. Лили и Джеймс тоже

заняты, но они всё равно находят время на…
— Но мы ведь не Лили и Джеймс, правда?! — выгнул бровь Римус. Ну серьёзно.
Сириус выглядел обиженным.
— Нет… но…
— Это было твоё решение, — сказал Римус, натягивая футболку. — Что ты там
сказал? Не «кричать об этом со всех крыш». Я думал, это то, чего ты хочешь.
— Я… — Сириус выглядел потерянным.
Римус раздражённо закатил глаза.
— Ты сказал, что тебе нужно время. Я даю тебе время. Какого хрена ты тогда
продолжаешь ныть из-за этого?
890/1533
Сириус отступил. Римус знал, что победил, но в этой победе не было никакой
радости.
К счастью, Питер выбрал этот момент, чтобы выйти из ванной. Он прошёл

прямиком к своей кровати, лениво махнув им рукой по пути:
— Спокойной ночи, парни…
— Спокойной ночи, Пит! — радостно ответили они в унисон.
***
Теперь они легко могли пережить подобные мелкие ссоры — оба были готовы
проснуться на следующее утро и начать с чистого листа. По крайней мере, до
следующей ссоры. В конце концов, их чувства друг к другу — по большей части
их дружба — были достаточно крепкими, чтобы пересилить любые разногласия.
Позже Римус поймёт, что это было состояние и чувство, которые они очень зря
принимали как должное.
Вдобавок ко всему, в волшебном мире шла война, что многое объясняло. Все
теперь были напряжёнными, и у всех без исключения сдавали нервы. Заголовки
газет тоже не помогали:
МИНИСТЕРСТВО ОБЫСКИВАЕТ ТРИ ДОМА В ПОИСКАХ ЗАПРЕТНЫХ АРТЕФАКТОВ
ТРЕТЬЕ НАПАДЕНИЕ ВАМПИРОВ ЗА ДВЕ НЕДЕЛИ
В СВЕТЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЙ МИНИСТР ДЖЕНКИНС ПОДАЁТ В ОТСТАВКУ
РЕЕСТР ДЛЯ ОБОРОТНЕЙ «ОРГАНИЗОВАН НА ОПАСНО НИЗКОМ УРОВНЕ»,

РАЗГЛАШАЕТ НАШ ИНФОРМАТОР В МИНИСТЕРСТВЕ
И это были газеты только за эту неделю. Ещё и со слизеринцами происходило

что-то странное — худшее, чем их классическая идеологическая херня. За лето
— или, возможно, даже раньше — похоже, сформировалась новая иерархия,
которая разделила всех на чёткие группы на самом неоднозначном факультете
Хогвартса.
Естественно, Регулус Блэк как всегда имел особое влияние. Наследник самого
благородного, привилегированного и богатого чистокровного дома был
популярен среди амбициозных сверстников с самого первого учебного дня в
этой школе. В свою очередь, он окружил себя исключительно чистокровными
учениками, которые, казалось, становились всё отвратительней с каждым
годом. Возможно, за исключением Барти Крауча-младшего, который даже в
одиннадцать лет был крайне отвратительным.
Теперь, будучи шестикурсником, Регулус ничего не делал, чтобы опровергнуть

слухи о том, что он не только Пожиратель смерти, но и находится в кругу
приближённых к самому Лорду Волдеморту. На самом деле, Регулус, казалось,
наслаждался своей возрастающей властью, которую (если верить Кристоферу,
который посещал вместе с ним несколько уроков) отметили даже некоторые
891/1533
учителя. Он преподносил себя по-новому. Ходил с прямой осанкой, подняв
подбородок, и на его бледном лице, похоже, навсегда застыла наглая ухмылка.
Римус едва мог узнать нервного, зашуганного мальчика, которого Сириус когда-
то называл «Регги».
Регулус не был глуп. Он ни разу не получил ни одной отработки за всё время

обучения и ничуть не отставал от старшего брата в том, что касалось
интеллекта. И всё же со всеми, кто находился вокруг него, происходили
неприятные вещи. Пуффендуец с четвёртого курса, который (если верить
слухам) опрокинул чернильницу на стол Регулуса, пока тот занимался в
библиотеке, через два дня был найден в запертом шкафу в подземелье, бледный
как смерть и не в состоянии вымолвить ни слова. Его отправили домой
восстанавливаться, и больше его никто не видел.
Однажды тренировка команды Когтеврана по квиддичу задержалась на полчаса

из-за какой-то накладки с расписанием — из-за чего тренировку команды
Слизерина пришлось перенести на другой день. В следующий раз, когда игроки
Когтеврана собрались на тренировку, её пришлось полностью отменить и ещё и
перенести их предстоящий матч с Гриффиндором, потому что никто не мог
прикоснуться к своим мётлам и не получить сотни мелких заноз под кожу,
которые могла извлечь лишь мадам Помфри.
Слова «Убирайтесь, грязнокровки!» были магически вырезаны на доске в

кабинете магловедения, так что уроки пришлось перенести, пока учителя
разбирались с этим делом.
Очевидно, никто никогда не допрашивал Регулуса и ничто не могло быть

доказано, ведь у этих преступлений не было никаких свидетелей. Но при этом
все знали, кто это был. Все, кому было что терять в этой войне. Возрастающая
жестокость и масштаб подобных атак бросали на весь замок такую тень,
которую сейчас чувствовали все ученики до единого, если не чувствовали её
ещё в прошлом году.
Это могло быть причиной того, что столь многие хотели помочь мародёрам
спланировать следующую шалость. Хотя также это имело прямое отношение к
Кристоферу.
— Ты что, всем рассказал?! — недовольно вздохнул Римус, когда парень с

третьего курса, краснея и улыбаясь, выскочил из кабинета, после того как
предложил свою помощь в их деле («Я всё время всё взрываю на зельеварении!»
— объяснил он без тени иронии. Римус пообещал, что Джеймс и Сириус будут в
восторге от его предложения).
— Я просто рассказал одному другу… — пристыжённо ответил Кристофер. —

Понимаешь, очень много людей точит зуб на Слизерин, и хорошо, когда можно
задействовать широкий диапазон способностей…
— Мародёры не разглашают свои проделки, — высокомерно фыркнул Римус,

когда они возвращались в свою башню.
— Я ничего не разглашаю, — возразил Кристофер. — Это… эм-м…

сотрудничество.
— Мы ни с кем не сотрудничаем!
892/1533
— А почему нет! Разве не за это мы должны бороться? Не за интеграцию?
— Интеграцию, да. Равноправие, да. Сотрудничество при планировании

шалостей? Нет.
Кристофер фыркнул с усмешкой. Римус улыбнулся. У Кристофера был дурацкий

смех, как у осла. Великолепное зрелище.
— Так что? — выдохнул Кристофер, переводя дыхание. — Какие у тебя планы на

Рождество? Снова останешься здесь?
— М-м, может быть… Или отправлюсь к Поттерам. Всё зависит от того, решит ли
Джеймс провести праздники с семьёй Лили.
— О, Мерлин, не начинай, — скривился Кристофер. — Мне, кажется, больше

нравилось, когда они ненавидели друг друга. Теперь собрания старост такие
скучные, они всё время расхваливают друг друга. От этого блевать тянет.
— Мне кажется, это мило, — сказал Римус. — Джеймс с ума сходил по Лили со
второго курса, и если он наконец может сказать, какая она превосходная, ей, а
не нам, то так только лучше.
— Да, наверное, ты прав. Вот бы всем нам так везло, — вздохнул Кристофер.
После этого они затихли ненадолго и просто молча шли вместе. Они повернули
за угол, и Римус осознал, что они уже долгое время никого не видели в
коридорах. Конечно, была суббота, но сегодня не назначался поход в Хогсмид, и
погода была слишком плохой, чтобы кто-нибудь выходил на улицу.
Наконец, им навстречу, из арки, ведущей к восточному крылу, выбежала

первогодка. Она подняла большие испуганные глаза на них с Кристофером.
— О-оу, — пискнула она. — Не ходите туда, там ужасно! — и пробежала мимо

них, предположительно, в свою общую комнату.
Крис и Римус переглянулись. Крис облизнул губы, затем выпрямил плечи и сжал
челюсть:
— Я староста… так что я…
— Я пойду с тобой, — похлопал его по плечу Римус. Кристофер кивнул, глянув на

него с облегчением. Римус пожалел, что с ними не было Джеймса — или Сириуса.
Они прошли сквозь арку бок о бок и оказались окружены кромешной тьмой.
Была середина дня, и Римус знал, что в этом коридоре были окна, и даже ночью
здесь не было настолько темно. Что-то явно было не так.
— Люмос, — одновременно прошептали они, зажигая кончики своих палочек и

поднимая их перед собой. Белый свет пролился на серые каменные плиты,
гобелены кроваво-красного цвета и блестящие рыцарские доспехи. Казалось,
тут было пусто. Кристофер храбро выступил перед Римусом и прочистил горло.
— Здесь кто-нибудь есть? — позвал он.

893/1533
Никакого ответа, полнейшая тишина. Кристофер обернулся посмотреть на
Римуса, прищурился и поднял руку, чтобы заслонить глаза от света его палочки.
— Может, сходишь приведёшь учителя?
— Я…
Впереди раздался какой-то шум. Неприятный, скользкий хлюп прямо за спиной

Кристофера. Они оба повернулись на звук и направили на него палочки, но
увидели лишь пустой коридор. У Кристофера бешено билось сердце, от него
исходил сильный запах адреналина и страха.
— Там что-то есть… — испуганно прошептал он.
— Пойдём, — сказал Римус. — Нужно привести кого-нибудь…
— Мне кажется, оно там… — Кристофер снова вышел вперёд, и Римус потерял
его из вида, из-за чего ему пришлось идти на запах. Это особенно приводило в
замешательство — Римус никогда не встречал такой тьмы, что даже он ничего
не видел.
— Крис?.. — он протянул руку вперёд, чтобы осветить путь.
— Я нашёл это… это… нет! О Мерлин, нет! Нет! — начал кричать Кристофер где-
то дальше по коридору.
Не думая, Римус бросился вперёд, следуя на ужасные крики.
— Крис!
Он чуть не споткнулся об него. Кристофер свернулся на полу и закрыл голову

руками, качаясь туда-сюда и рыдая.
— Что?..— спросил Римус, сам уже дрожа от страха. Кристофер указал вперёд.
Римус использовал палочку, чтобы проследить за движением трясущейся руки
друга, наконец освещая их врага. Римус сам чуть не закричал от страха.
Труп — ужасный, гниющий, разлагающийся труп хромал им навстречу из

непроглядной тьмы. Он прыгнул вперёд и тяжело ударился об пол, протягивая
руку в сторону Кристофера. Его глаза были целыми, жёлтыми и красными —
пустыми и голодными одновременно. На нём до сих пор сохранилась бо́ льшая
часть кожи, гротескная палитра серых и тёмно-бордовых пятен. Сквозь его
кривые жёлтые зубы вырвался хриплый, воющий стон.
Римус поднял палочку и встал перед Крисом. Он практически запустил в труп

проклятие, отправляющее в нокаут, — единственное, до которого он смог
додуматься за такое короткое время, — когда труп перевёл свой пустой взгляд
на него. Через секунду он испарился.
Римус моргнул, захватил ртом воздух, и вдруг коридор заполнился бледным

молочным светом, и прямо перед собой он увидел полную луну. Крик застыл у
него в горле, потому что его охватил ужас — как это возможно?! Полнолуние
наступит только через неделю! Он должен бежать, он должен убраться
894/1533
подальше от Кристофера, но… Подождите-ка минутку.
— Я знаю, что ты такое! — ужас Римуса перерос в облегчение, и он поднял

палочку в очередной раз и с уверенностью прокричал: — Ридикулус!
Луна начала раздуваться и трансформироваться — на этот раз в большой белый

пляжный мяч, который запрыгал по коридору, ударяясь о стены, прежде чем
взорваться облаком мыльных пузырей. Римус засмеялся — так громко, как мог,
учитывая обстоятельства — и боггарт отступил. Он воспользовался
возможностью и схватил Кристофера — который до сих пор сидел на полу,
скукожившись и крепко закрыв глаза — и как можно быстрее потащил его
обратно к арке.
Они вылетели на другую сторону коридора, хватая ртом воздух и щурясь на

свету. Кристофер крепко хватался за мантию Римуса, его лицо было серым как
пепел.
— Блядь, — пробормотал Римус, чувствуя себя не менее разбитым.
— Эт-эт-эт-это был боггарт?! — заикался Кристофер.
— Да, да, боггарт… Я раньше никогда их не видел, а ты?
Крис покачал головой. Римус похлопал его по руке, желая, чтобы тот его
отпустил.
— Эй, всё нормально. Это было не по-настоящему, помнишь? Пойдём, нужно

рассказать, пока кто-нибудь ещё на него не наткнулся…
— Я пойду, — сказал Крис, собирая остатки воли в кулак. — Я пойду сейчас… Ты

не против подождать здесь? На случай, если кто-нибудь пойдёт мимо?
— Конечно, — кивнул Римус. — Мимо меня никто не пройдёт, — он улыбнулся,

пытаясь разрядить атмосферу, но Кристофер до сих пор был слишком напуган.
Он мрачно кивнул и отправился прочь, всё ещё сжимая палочку в кулаке.
Оставшись один, Римус сунул руку во внутренний карман мантии и достал Карту
Мародёров. Он носил её с собой уже некоторое время, боясь, что однажды
Джеймс может заглянуть в неё и увидеть, что они с Сириусом проводят вместе
куда больше времени, чем говорят другим.
— Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость, —

прошептал он, прикоснувшись палочкой к пергаменту.
Карта моментально вернулась к жизни, и чернила растеклись во все стороны,

словно по венам. Римус поднёс её к глазам и лихорадочно начал искать глазами
коридор с боггартом. Он нашёл его, и он нашёл себя — «Римус Люпин» был
отмечен на одном из концов коридора.
Он провёл пальцем по всей длине коридора, который оказался полностью

пустым; по всей видимости, боггарты не отмечались на карте, возможно, для
этого в них было недостаточно материи. Он достиг конца коридора, на другой
стороне которого была такая же арка, он это помнил, скрытая за гобеленом. За
ней ждали три человека, стоявшие довольно неподвижно. Барти Крауч-
895/1533
младший, Гаррик Мальсибер и… У Римуса упало сердце, хотя он был совсем не
удивлён. Доказательство было прямо перед ним, чёрным по белому. Регулус
Блэк.
После этой главы и перед следующей можно прочитать пять дополнительных

драбблов — https://ficbook.net/readfic/10388434
896/1533
Седьмой год: Рождество (Часть 1)
По несчастливой прихоти судьбы полная луна декабря 1977 года

выпадала на рождественский день. Все мародёры решили до этого остаться в
Хогвартсе и отправиться к Поттерам в день подарков. Лили взяла с них
обещание, что они встретятся как можно быстрее в Косом переулке.
— Это единственное место, куда родители отпустят меня одну, — объяснила она
Римусу. — Я тоже хотела приехать к Поттерам, но родители переживают за меня
и ещё не знакомы с Джеймсом.
— Почему ты не хочешь пригласить Джеймса к себе? — предложил Римус. Лили

закусила губу и пожала плечами:
— С этим немного сложно. Может, на Пасху.
Вообще, это было довольно печальное Рождество. Джеймс скучал по Лили,

Питер явно хотел бы быть дома, а не торчать в школе, Сириус нервничал и
дёргался каждый раз, когда они с Римусом находились в комнате с кем-то ещё, и
сам Римус был угрюмым и раздражительным в ожидании прихода луны.
Они не занимались ничем особенно рождественским, только сходили на

рождественский обед вместе с другими оставшимися учениками. Они пообещали
миссис Поттер, что не будут дарить друг другу подарки, пока не приедут домой.
— Я чувствую себя ужасно, — вздохнул Римус, наматывая на шею шарф и

собираясь идти в хижину вперёд друзей. — Вы все должны сейчас быть дома. Я
мог бы остаться один — или просто снова воспользоваться твоим чердаком,
Сохатый.
— Не говори глупости, — Джеймс мужественно покачал головой. — Я знаю, как

тебе плохо там, на чердаке, связанным всю ночь. Хижина — это лучшее место,
мы хотя бы можем немного побегать все вместе.
И он был прав, конечно. Им всем нужно было размять ноги, и утром Римус
очнулся, посмотрел на румяные лица своих друзей и понял, что им всем стало от
этого лучше.
Разумеется, они не могли уехать сразу после, мадам Помфри ни за что бы его не
отпустила. Она прописала Римусу его привычный утренний сон, и он надеялся,
что остальные мародёры воспользовались возможностью выспаться.
Когда он проснулся в больничном крыле, Сириус сидел рядом на стуле с улыбкой

на лице и двумя чемоданами в ногах.
— Мы готовы, когда ты готов! — радостно сказал он, и Римус снова почувствовал

укол вины. Сириусу нужно было повидаться с Поттерами так же сильно, как и
Джеймсу.
— Ты собрал за меня вещи? — Римус сел прямо, часто моргая. — Ну ты даёшь.
— Конечно нет, — фыркнул Сириус. — Это Сохатый. Но я убедился, что он

положил книгу с твоей тумбочки.
897/1533
Римус открыл рот, чтобы начать говорить, но Сириус поднял руку:
— И ту, что у тебя под подушкой. Не переживай, Лунатик, мимо меня ничто не
проскользнёт.
— Спасибо, — улыбнулся Римус. — Тогда просто дай мне одеться…
— Ты уверен, что нормально пролетишь по порошку? — спросил Сириус, когда

Римус сполз с кровати, встав босыми ногами на холодный каменный пол. Он
чувствовал лёгкую слабость и головокружение, но не хуже, чем обычно. Он
кивнул:
— Да. Уже однажды телепортировался после полнолуния, помнишь?
— Ладно. Но ты скажешь, если тебе будет плохо?
— Скажу. Подай джинсы.
Сириус сдался. Римус медленно оделся, проверяя своё тело каждым поворотом,
чтобы убедиться, что всё работает, как должно. Он умирал от голода, но был
согласен дождаться еды миссис Поттер.
— А где остальные? — спросил Римус и нагнулся, чтобы завязать шнурки.
— В общей комнате, — ответил Сириус. Он поднял своё серебряное карманное

зеркало. — Я должен дать Джеймсу знать, когда мы пойдём в кабинет
Макгонагалл. Они нас встретят.
— Отлично, — кивнул Римус. Он остановился на секунду, снова почувствовав

головокружение, и притворился, что просто потягивается.
— Лунатик?
— М-м-м? — Римус начал завязывать второй ботинок, тщательно

сосредоточившись.
— Я собираюсь рассказать Сохатому на Рождество.
— Что?! — он выпрямился так резко, что ему пришлось схватить Сириуса за руку,
чтобы не упасть навзничь. Голова поплыла, и он моргнул несколько раз, пока
мир вокруг не вернулся в равновесие. — Расскажешь… Сохатому?
— Да, — Сириус побледнел, его глаза казались больше. — Ты не против? Мне

кажется, я должен.
— Конечно. Да. В смысле. Вау. Почему сейчас?
Сириус пожал плечами.
— Это нужно когда-то сделать. И я без ума от тебя.
У Римуса загорелось лицо, он опустил взгляд и пихнул Сириуса носком ботинка.
898/1533
— Никогда, — Сириус показал ему язык. — Значит, ты не против?
— Нет. Конечно, не против. Ты мне скажешь… когда?
— Конечно. Я хочу выбрать правильный момент.
— Ладно.
— Я пойду за Помфри, хорошо?
— Спасибо, — и после этого Сириус вскочил и исчез за занавесками. Римус

неподвижно сидел пару минут в абсолютном шоке. Что ж. Люди никогда не
перестают удивлять.
***
День подарков у Поттеров стал приятной сменой обстановки. Юфимия хотела

знать абсолютно всё о Лили, а Флимонт хотел знать об успехах нового состава
команды Гриффиндора по квиддичу. Это привело к очень долгому и
эмоциональному спору между Питером, Сириусом, Джеймсом и его отцом, пока
они жаловались на новую охотницу — кто-то там Эриксон — и размышляли,
станет ли это концом шестилетней череды побед для Гриффиндора.
В итоге Римус и Юфимия оставили их одних и отправились на кухню, чтобы

помочь Галли с мытьём посуды. Миссис Поттер поставила для Римуса стул рядом
с раковиной и сказала:
— Ты просто посиди здесь, дорогой мой, можешь вытирать посуду. Я не хочу,

чтобы ты провёл весь вечер на ногах, а то завтра вообще не встанешь. А
мальчики, похоже, много чего запланировали.
Какое-то время они работали в приятной тишине, Римус попытался использовать

несколько заклинаний для сушки, прежде чем сдаться и взяться за полотенце.
Может, он никогда не будет хорош в домашних чарах.
— Приходит с практикой, — улыбнулась Юфимия. Её лицо было таким мягким в

волшебном свете, и хотя она выглядела уставшей и старше, чем Римус помнил,
также она выглядела уютно и спокойно. Именно так, как должна выглядеть
мама в представлении Римуса.
— Миссис Поттер?
— Да, дорогой?
— Вы же знали моего отца, да?
— Лайелла? Немного, не очень хорошо. Монти знал его лучше, их пути

пересекались один-два раза в Министерстве… И, могу полагать, несколько раз
они могли разделить пару пинт пива вечером пятницы в «Дырявом котле», —
цокнула она языком.
— А что насчёт Хоуп?

899/1533
Юфимия поставила на стол тарелку, которую хотела передать, и посмотрела на
него. Он сглотнул:
— Хоуп Люпин. Вы знали мою мать? Она была маглой.
— Да, знаю, дорогой. Я встречала её только раз.
— Но вы встречали её, — он в шоке уставился на маму Джеймса. Почему раньше

это не приходило ему в голову?
Она сняла ярко-жёлтые резиновые перчатки и села на стул рядом с ним.
— Нас только представили друг другу. В то время мы обе были беременны, это
единственная причина, по которой я её помню. Она была гораздо моложе меня и
— как ты и сказал — маглой. Наверное, у нас были совершенно разные круги
общения. Лайелл был довольно закрытым человеком.
— Какой она была?! — отчаянно спросил Римус. — Она была… приятной?
— О, Римус, — Юфимия взяла его за руку. Её ладонь была очень холодной из-за
мокрой посуды и ощущалась чересчур близко. Но Римус не хотел расстраивать
её, так что не отстранился. — Она была очень приятной, насколько я помню.
Такая крошечная, блондинка, с прекрасной улыбкой. Помню, что подумала —
какая же она маленькая, хотя рядом с Лайеллом все казались маленькими. Не
помню, что это было за событие, но в то время мы обе были с огромными
животами, помню, она сказала, что должна родить в марте. Я сказала ей
связаться с нами, если ей будет что-нибудь нужно, но, боюсь, она так этого и не
сделала. Возможно, просто не знала как.
Римус опустил взгляд. Если бы с ним не произошло всего этого в детстве,

возможно, его мама смогла бы завести больше друзей. Возможно, она
подружилась бы с миссис Поттер. Возможно, сейчас они бы отмечали Рождество
вместе.
— Мне дали письмо, — медленно сказал Римус. — Когда мне исполнилось

семнадцать. Она написала его — Хоуп — перед тем, как отдать меня в приют.
Она написала в нём… она сказала, что я могу попытаться найти её.
— Ты бы хотел этого?
— Не знаю. Может, она уже передумала насчёт этого.
— Римус, — с чувством сказала Юфимия, — я могу пообещать тебе, что она не

передумала. Если ты хочешь найти свою маму, просто скажи мне. Монти может
найти её в мгновение ока.
Римус наконец поднял взгляд и улыбнулся:
— Спасибо.
Он рано ушёл спать, и его разбудил Сириус, который заполз к нему под одеяло.
В доме уже было тихо, а за окном темно.
900/1533
— Прости, — прошептал Сириус. От него слегка пахло бренди. Он обвил Римуса
руками, и ему стало так тепло. — Не х’тел тебя будить.
— Да, хотел, — сонно пробормотал Римус. — Значит, ещё не рассказал Сохатому?
— Не-а, — Сириус покачал головой рядом с рукой Римуса, пряча лицо под одеяло.
— Я думаю завтра. После Косого переулка, до ужина.
— Ладно, — Римус вздохнул, закрыл глаза и приготовился спать дальше. Прямо

перед тем, как снова уснуть, он прошептал: — Тогда тебе лучше поставить
какой-нибудь будильник, чтобы уйти в свою кровать до того, как… — но нет.
Сириус уже крепко спал.
***
Вторник, 27-е декабря, 1977 год.
— ДАВАЙТЕ, ДАВАЙТЕ! СКОРЕЕ! — кричал Джеймс снизу, пока Римус лихорадочно

искал свою шерстяную шапку.
— Успокойся, чокнутый, мы почти собрались! — прокричал ему Сириус в ответ с

верхнего этажа, где он заново укладывал пробор на своих волосах, глядя в
большое зеркало в полный рост.
— В доме не кричать, мальчики! — крикнула Юфимия из кухни.
— Я не могу найти, ты положил её в чемодан? — выдохнул Римус, выглядывая из

дверного проёма.
— Я говорил тебе, что вещи собирал Сохатый. ЭЙ, СОХАТЫЙ! ТЫ ЗАБЫЛ ШАПКУ
ЛУНАТИКА, ПОДОНОК!
— Я ПРОСИЛ ТЕБЯ ПОМОЧЬ МНЕ! — прокричал в ответ Джеймс. — ТЫ ОТВЕТИЛ,

ЧТО У ТЕБЯ ВСЁ ПОД КОНТРОЛЕМ!
— Я ДУМАЛ, ЧТО ТАК И БЫЛО!
— ПРОСТИ, ЛУНАТИК!
— НИЧЕГО, СОХАТЫЙ! — присоединился Римус, немного смущённый. — Пойду без

неё, — сказал он. — Не так уж и холодно.
— Возьми мою, — пожал плечами Сириус и снова взмахнул волосами, не отрывая

взгляда от своего отражения. — Я всё равно не хочу портить причёску. Акцио
шапка.
Красная шерстяная шапка Сириуса с эмблемой льва вылетела им навстречу из

мусорки, которую Сириус называл своей комнатой, и Римус поймал её в воздухе
и натянул на голову.
— Ладно. Пойдём!
— Ну наконец-то! — Джеймс встретил их внизу лестницы, где ждал уже полчаса.
901/1533
— А где Хвост?
— Отправил сову, по всей видимости, ему не хочется никуда ехать. Ленивая

крыса.
— Да уж. Ну, я могу понять, почему ему не хочется лететь по дымолётному

порошку в Лондон в такой холодный зимний день, просто чтобы посмотреть, как
вы с Эванс сосётесь, — поддразнил Сириус.
— Мы не только этим занимаемся! — уши Джеймса ярко покраснели. — И

вообще, если это правда, зачем тогда вы с Лунатиком согласились?
— Мне нужны новые книги, а он вуайерист, — пожал плечами Римус. — Давайте

пойдём уже.
На этот раз Римус не забыл держать свои глаза и рот закрытыми и пытался
верить, что приземлился в камине «Дырявого котла» хоть с каким-то
достоинством, пусть даже и запнулся о железную перегородку. К счастью, он
упал прямо в руки Лили, которая уже с нетерпением ожидала их прилёта.
— О-ой! — воскликнула она, пошатнувшись, но сохранив равновесие. —

Приветик, Римус!
— Привет, — засмеялся он, тоже восстанавливая равновесие. — Моя героиня!
— Слишком поздно, Сохатый, — сказал Сириус, отряхивая себя от пепла и

грациозно вышагивая из камина. — Ты уже потерял её, она нашла себе кое-кого
получше.
— Наверное, это было неизбежно, — ухмыльнулся Джеймс, последовав за

Сириусом. Лили сразу же отпустила Римуса и бросилась на Джеймса, который
светился как лампочка.
Они сумели найти свободный столик в людном пабе и заказали четыре

сливочных пива.
— Шумно тут, да? — сказал Римус, повышая голос, чтобы его расслышали,
пробираясь через толпу покупателей со своими напитками.
— Скидки, — не удивилась Лили. — На Оксфорд-стрит так же плохо, я ездила

туда с мамой сегодня утром.
— Здесь есть кто-нибудь знакомый? — спросил Сириус и огляделся вокруг.
— Эм… не то чтобы… оу, эм, чуть раньше я видела Фрэнка — вы помните Фрэнка
Долгопупса? Он был старостой школы в наш первый год, — сказала Лили и,
наклонив голову, сосредоточилась на своём пиве — и на руке Джеймса, которая
уже лежала на её ноге и начала путешествие под её зелёный шерстяной свитер.
Когда они допили пиво, были только рады выйти из шумного, душного паба на
свежий воздух. Однако на улице было ничуть не меньше народу. Римусу
казалось, что всё волшебное население Британии собралось на этих узких
изогнутых улочках. Все кутались в тяжёлые зимние мантии и несли в руках
пакеты, сумки и коробки, радостно желая друг другу счастливого Рождества или
902/1533
же грубо прорывались сквозь сутолоку к необходимому магазину.
— Только держитесь вместе! — бросил Джеймс через плечо Сириусу и Римусу и

быстро растворился с Лили в толпе.
— Давай просто купим всё, что надо, и найдём их позже, — недовольно фыркнул
Сириус. — Ты говорил, тебе нужны книги?
— Да, — отвлечённо кивнул Римус. — Ты чувствуешь этот запах?
— Какой запах? — спросил Сириус и потянул Римуса за мантию в сторону

магазина «Флориш и Блоттс». Римус пошёл за ним, но не переставал втягивать
носом воздух. Проблема была в том, что он не мог описать этот запах — даже
Сириусу, чьи животные качества иногда проявлялись, даже когда он был в
человеческом обличье.
— Не знаю, — жалко ответил он. — Просто сегодня запах отличается от

прошлого раза. Запах магии. Наверное, это из-за всех этих людей…
— Ты чувствуешь запах магии?!
— Оу. Да, чувствую.
— Чёрт возьми.
В книжном магазине творилась анархия, но Римусу это не мешало. Он был бы

рад ходить между полок весь день, ряд за рядом, пролистывая книги, читая
описания и поглаживая обложки. Это был лучший день за долгое время, пока его
не отвлекли.
— Так-так. Посмотрите, кто тут у нас, — Римус поднял взгляд и увидел Снейпа
всего в паре метров от себя. От него несло запахом серебра, так что Римус не
стал приближаться.
— Чего тебе надо, Нюниус? — цыкнул он, притворяясь, что ему плевать, и
вернулся к книге, которую держал в руках.
— Может, ты и твоя маленькая группа отбитых преступников считаете, что вам

принадлежит школа, полоумный Люпин, — фыркнул Северус, — но ты не имеешь
никаких прав на Косой переулок. Я могу покупать вещи там, где захочу.
— Ну тогда отвали от меня и покупай вещи, — пожал плечами Римус и

отвернулся. Его уже начало тошнить, и он хотел, чтобы Снейп свалил вместе с
тем, что он прятал у себя под мантией.
— Ты загораживаешь мне проход, — Снейп прищурил холодные чёрные глаза. Он

начал подходить к Римусу и протягивать руку к книге по зельеварению над его
плечом. У Римуса затряслись руки, так что он поставил книгу на место и отошёл
в сторону, сунув руки в карманы. Куда делся Сириус?
— Ты нормально себя чувствуешь, полоумный? — со злостью улыбнулся Снейп.
— На хрена тебе столько серебра с собой, ты ненормальный? — Римус схватил

ртом воздух и прислонился спиной к полке, его глаза заслезились.
903/1533
— С этим делом нельзя быть слишком осторожным, — протянул Снейп. — Здесь
какого только отребья не встретишь.
— Как дела, Нюниус? — раздался голос Сириуса. Римус выдохнул с облегчением,

а Снейп отпрянул назад, выглядя так, будто его поймали на воровстве. Сириус
вышел из-за книжной полки, сложив руки на груди. — Заблудился по пути к
Лютному, да? Или просто выбрался в город для своей ежегодной помывки
головы?
— Отъебись, Блэк.
— О, прошу, после вас, — Сириус наклонился, вежливым жестом указывая

Северусу в сторону выхода, и тот умчался прочь, бормоча что-то себе под нос.
Римус слабо засмеялся.
— Спасибо, — сказал он.
Хм. Лучше не беспокоить его рассказом о серебре. Наверняка Снейп просто

ведёт себя как идиот, всё как всегда.
— Порядок, — улыбнулся он. — Пойдём, давай найдём ребят, ладно?
— Ты не хочешь купить книги?
— Не, — Римус покачал головой. — Я только хотел записать названия и

попросить Пинс заказать книги в школьную библиотеку. Так это будет
бесплатно.
— Логично. Ладно, тогда пойдём, здесь не протолкнуться.
Им пришлось проталкиваться к выходу, и, когда они оказались на улице, Римусу

пришлось перевести дыхание и опереться о стену в переулке рядом с
магазином.
— Ты уверен, что нормально себя чувствуешь?! — спросил Сириус, нервно теребя

локон своих волос.
— Нормально! — выдохнул Римус, снова кивая. Теперь чувство тошноты стало

пропадать, ему просто нужно было передохнуть минуту. — Наверное, это из-за
луны. Всё ещё чувствую слабость.
— Чего хотел Нюниус?
— О, всё как всегда, — скривился Римус. — Мне кажется, он случайно со мной

столкнулся. Что такое Лютный?
— Это вон там, — Сириус кивнул головой через дорогу в сторону другой улицы,
которая была чуть шире той, на которой они сейчас стояли, и которая явно вела
к другим магазинам. — Там водятся подозрительные личности. Тёмные
волшебники, банши под прикрытием, вампиры. Всякое подобное.
904/1533
— Оу, — и оборотни. Римус мгновенно это понял. Оттуда исходил слабый запах,
теперь Римус чувствовал его, когда знал, что искать. Кто-то был там совсем
недавно. Не Ливия.
— Папа Джеймса говорил мне, что они планируют облаву на несколько

тамошних магазинов в новом году — они думают, что в них продают незаконные
вещи. Могу поспорить, именно туда ускользнул Нюниус.
Римус смотрел на Лютный переулок какое-то время, пока переводил дыхание.

Каким бы ни был этот странный запах, он исходил оттуда. Он уже чувствовал
такой запах раньше: от Грюма. Тёмная магия — с запахом гари по краям,
запахом обугленной плоти. По его телу прошла дрожь.
— В «Качественные товары для квиддича»? — предложил он. — Если мы где-то

можем найти Джеймса, так это там.
— Хорошая идея! — кивнул Сириус. — Тогда пойдём.
Они вышли из тенистого переулка на яркий зимний солнечный свет. В этом году
ещё не было снега, но воздух всё равно был морозным, а небо — чистым, и на
улице было свежо и холодно. Когда они медленно пошли по дороге — мимо
групп ведьм, вышедших на шоппинг со своими детьми, мимо волшебников,
которые просто хотели хорошо провести время, мимо домашних эльфов,
бегающих по поручениям своих господ, — атмосфера слегка изменилась. Из-за
этого волосы у Римуса на спине встали дыбом, как будто он чувствовал
приближение хищника. Он напрягся и оглянулся вокруг. Он увидел Лили и
Джеймса, которые смотрели на последнюю модель метлы в витрине магазина
«Качественные товары для квиддича». Он собирался обернуться и позвать
Сириуса, когда это случилось.
*БУМ*
Дверь в «Дырявом котле» вынесло взрывом, и изнутри клубами повалил плотный

кроваво-красный дым; кирпичи, остатки брёвен и стекла посыпались на улицу.
На миллисекунду все на улице застыли в шокированной тишине, затем начались
крики, вой боли, и ужаса, и шока. Хаос обрушился на них разбивающей
тяжестью, словно огромная волна.
*ХЛОП! ХЛОП! ХЛОП!* — люди вокруг них начали телепортироваться, многие

покидали переулок, но некоторые прибывали на место трагедии. Именно эти
люди заставили что-то тёмное внутри Римуса рычать и вставать на дыбы.
*БУМ*
Ещё один магазин, дальше по улице, взорвался, затем ещё один, и ещё один…
— На землю! — Сириус бросился на Римуса и повалил его на землю, и они оба

закрыли головы руками, когда магазин «Качественные товары для квиддича»
взорвался и утонул в клубах дыма.
905/1533
Земля затряслась, и Римус крепко зажмурился, лёжа животом на

холодной каменной дороге. Он видел только, как Лили и Джеймс обернулись, а
потом магазин взорвался прямо перед ними — и всё стало совершенно
размытым, либо слишком медленным, либо слишком быстрым. Римус понял, что
реагирует заторможенно — слишком слаб, напуган, рассудок помутнён. Он
чувствовал себя окаменевшим.
Они подняли головы — они с Сириусом — слишком поздно, когда всё затихло, и
люди вокруг них уже начали вставать и теперь уже кричали и плакали. Кто-то
определённо точно плакал, женщина. Этот звук был самым громким. И кто-то
другой вдалеке смеялся высоким резким звуком, полным чистейшей радости.
Косой переулок теперь выглядел как поле боя. Разрушенные магазины казались
сломанными зубами в открытой пасти; странно голубели куски неба там, где
должно было что-то стоять. С уровня земли было трудно что-то рассмотреть, но
они прищурились, сквозь оседающую пыль глядя в сторону Гринготтса, откуда
исходило больше всего шума.
— Вы двое! — шикнула женщина, подойдя к ним со спины с поднятой палочкой,

пробираясь сквозь обломки. — Отойдите! Встаньте за меня! — она прошла
вперёд. Её мантия была тёмно-бордового цвета, форма мракоборцев.
— Джеймс! — Сириус хватанул ртом воздух. Голос был странным, пронизанным

страхом, мантия вся в пыли, волосы торчали в разные стороны. Он торопливо
доковылял до дыры в небе, где всего минуту назад стоял магазин товаров для
квиддича.
— Сириус, нет… — слабо кашлянул Римус и последовал за ним, чувствуя себя

глупым и тяжёлым.
— Джеймс?! — кричал Сириус, но вокруг них кричали слишком много людей.
— Сириус! — снова закашлялся Римус, с трудом поспевая за ним, но он

приземлился прямо на больное бедро, когда падал, в ушах стоял звон, перед
глазами всё расплывалось, и он пытался вытереть слёзы пыльными запястьями.
— Сириус…
— УБИРАЙТЕСЬ, ГРЯЗНОКРОВКИ!
Римус упал на колени, закрывая уши, и он был не единственным. Этот голос,

казалось, раздавался прямо у него за спиной — в его голове, повсюду вокруг.
Наконец толпа затихла, все озирались вокруг, моргая и пытаясь найти
владельца этого ужасного зловещего голоса.
Что бы ни происходило, это происходило где-то дальше — теперь Римус

чувствовал запах магии, видел вспышки огней, которые прожигали облако пыли
вокруг Гринготтса. Он чувствовал запах Грюма и… Ферокса? Может быть, это
был он. И Пожиратели смерти. Кого-то из них он узнавал, кого-то нет… Но они
были здесь, и их было много. Куда делся Сириус? Руины магазина до сих пор
истекали кровавым дымом, и Сириус отправился прямиком туда, идиот.
906/1533
Римус сжал зубы и через боль снова поднялся на ноги. Он должен найти их.
Крики битвы становились всё громче, всё отчаяннее; женщина, которая

приказала им с Сириусом прятаться за ней, тоже присоединилась к бою, совесть
Римуса твердила, что он обязан помочь им. Но Джеймс, и Лили, и Сириус…
— Морсморде! — заговорил тот же самый голос, близко и далеко одновременно.
Дым, заполняющий улицы, казалось, стал ещё гуще, темнее и начал извиваться,
разрастаясь и закручиваясь вверх, чтобы сформировать в небе огромную змею,
обвивающую кричащий чёрный череп с пустыми глазницами.
— Это он! — закричал мужчина рядом с Римусом. — Это Сами-знаете-кто!
— Силенсио! — кто-то другой заставил его замолчать. Странная тишина, и ещё

больше вспышек — синие, зелёные, жёлтые, красные, и затем…
*ХЛОП ХЛОП ХЛОП*, и они отступают!
В первый раз Римус вспомнил о своей палочке и попытался найти её в мантии.

Пока он шарил, его пальцы задели что-то — гладкое и тяжёлое. Он сомкнул
ладонь вокруг своих карманных часов и вытащил, чтобы быстро открыть и
сказать вслух:
— Сириус Блэк.
Стрелка даже не дрогнула, а мгновенно твёрдо указала прямо перед ним, и

Римус пошёл к руинам магазина.
— Сириус?! Сириус?!
— Лунатик! — чья-то рука схватила его за плечо, и он отчаянно развернулся на

месте.
— Джеймс!
Джеймс крепко обнял его, и Римус даже не подумал о том, насколько

непривычно это было, он просто чувствовал такую, такую, такую сильную
благодарность и облегчение, что просто так же крепко обнял его в ответ. Лили
появилась у него за плечом, её лицо было бледным, волосы выбились из
хвостика, одежда покрылась слоем пепла. Прямо под линией её волос был порез,
тёмная кровь стекала вниз по левой брови. И Сириус тоже был там, спасибо
господи спасибо господи спасибо господи.
— Я потерял тебя, — хрипло сказал Римус, когда Джеймс отпустил его. Одна из
линз его очков была разбита.
— Прости, — сказал Сириус, и его голос звучал всё так же кошмарно.
— Надо пойти помочь, — сказал Джеймс, положив руки им на плечи. — Битва

уже…
— Закончилась, — сказал Римус. — Они сбежали. Телепортировались,

большинство из них. Как вы двое...? — он уставился на Лили и Джеймса, до сих
907/1533
пор не в силах поверить своим глазам.
— Фрэнк, — сказала Лили голосом гораздо тише, чем Римус привык от неё
слышать. Джеймс обнял её рукой. — Фрэнк теперь мракоборец. Он бросил
заклинание, которое сбило нас с ног, прямо перед тем как магазин взорвался, и
потом Протего, мне кажется. Я не… я не знала, что делать, — её глаза
наполнились слезами, и Джеймс обнял её второй рукой тоже, полностью
скрывая в объятии.
— Я тоже не знал, — сказал Римус, как будто это могло чем-то помочь. — Я даже
не достал палочку.
А вот Сириус крепко сжимал в руке свою. Он выглядел ужасно: яростный как
дьявол, с глазами, полными ненависти.
— Я всё равно пошёл. Им может понадобиться помощь, — сказал он.
Римус схватил его за плечо, удивляя даже себя своей силой.
— Даже. Не. Смей, — прорычал он, встречаясь с Сириусом взглядом. Что-то

отчётливо животное промелькнуло между ними, и Римус был уверен, что они
сейчас по-настоящему подерутся, и это было бы даже неким облегчением. Но,
естественно, Джеймс вмешался.
— Лунатик прав, — сказал он. — Нам надо…
*ХЛОП*
— Мальчики!
— Папа!
Флимонт Поттер телепортировался прямо рядом с Джеймсом. Он схватил сына,

затем Сириуса, затем Римуса — который теперь восстановился достаточно,
чтобы снова чувствовать себя некомфортно в объятиях — и затем в ужасе
уставился на то, что осталось от Косого переулка. Его густые брови сошлись на
лбу, нахмурившись, он обратился к Джеймсу:
— Вы все в порядке? Мама хочет, чтобы вы немедленно вернулись домой, её

вызвали в Святой Мунго, иначе она тоже телепортировалась бы со мной.
— Разве не нужно остаться и помочь? — спросил Джеймс, который выглядел

взволнованным; он до сих пор крепко прижимал Лили к груди. Что за чёртов
герой, подумал Римус. Он сам продолжал держать Сириуса за плечи, крепко
сжимая пальцы, потому что не мог обнять его.
Флимонт посмотрел на Джеймса и, казалось, стал гордиться сыном ещё немного

больше. Он улыбнулся:
— Нет, сынок, всё под контролем — Грюм здесь, и Дамблдор скоро будет. Я
просто хочу, чтобы вы были дома и в безопасности, пока ещё что-нибудь не…
— Никто никуда не уйдёт! — прокричал какой-то мужчина, важно прокладывая

путь сквозь обломки. — Не до тех пор, пока их не допросят… О, привет, Монти. Я
908/1533
не знал, что ты здесь.
— Амос, — мистер Поттер кивнул представителю Министерства. — Прибыл сюда,

как только смог. Я заберу мальчиков домой, они были в магазине и видели это
всё.
— Правда? — мужчина — Амос — подошёл и посмотрел на них. — Имена?
— Амос, неужели это действительно необ…
— Имена? — повторил он более жёстким тоном.
— Ну, ты знаешь Джеймса, ты знаешь его с пяти лет, бога ради… — цокнул
языком Флимонт. — А это мисс Эванс, я так понимаю? — он посмотрел на Лили,
которая уже перестала плакать, но всё ещё выглядела напуганной.
— Да, — пискнула она. — Лили Эванс.
— Эванс? — Амос выглядел задумчивым. Он достал из кармана какой-то лист

пергамента. — Эванс, Эванс… Имена родителей?
— Вы их не знаете, — сказала она, переводя взгляд с Джеймса на мужчину и

обратно. — Я маглорождённая.
Амос снова присмотрелся к ней и затем бросил на Джеймса взгляд,

неодобрительно подняв бровь:
— Ясно. Ну хорошо. А вы двое? О-хо-хо! Я знаю тебя! Ты Сириус Блэк!
— Был им, — пробормотал Сириус. Он сбросил руки Римуса, и Римус спрятал их в

карманы. Теперь Сириус был в том угрюмом тихом и раздражительном
настроении, которое всегда находило на него, когда кто-нибудь упоминал его
семью. Хотел бы Римус сказать, чтобы он так не делал. Из-за этого он не
выглядел менее виноватым.
— Он тоже идёт домой с нами, — поспешно сказал Флимонт. — Сириус живёт у

нас уже больше года и…
— Да ладно, Монти, — сказал Амос. — Наследник Блэков? Я не идиот, и ты тоже.

Его необходимо допросить.
— Ни за что, — повысил голос Флимонт. Римус никогда раньше не слышал, чтобы

он кричал — это было ещё страшней Чёрной Метки. — Они школьники, бога
ради!
— На их стороне полно школьников, насколько я слышал! — сказал Амос. — И

полно Блэков, к тому же.
— Мне это не интересно. Можешь поговорить с Дамблдором, если хочешь, но я

отвечаю за этих мальчиков и заберу их домой прямо сейчас.
— Что насчёт тебя? — Амос вдруг повернулся к Римусу, и он моргнул. Иногда он

забывал, что Поттеры считали, что несут ответственность и за него тоже.
909/1533
— Р-Римус, — сказал он, пытаясь быть смелым, но жалко провалил эту попытку.
Что если этот человек что-то знает? Что если он знает, что он оборотень? —
Люпин.
— Хм-м, — Амос сделал пометку, но больше не стал задавать вопросы. — Вы

должны ждать здесь, пока я не поговорю с Дамблдором, — высокомерно сказал
он.
— Да чёрта с два, — фыркнул Флимонт. — Если хочешь пойти и оторвать Альбуса

Дамблдора от расследования террористической атаки ради пары напуганных
подростков, тогда…
— Амос! — кто-то — это, что, правда, был Фрэнк? — крикнул издалека. — Куда
ты пропал, чёрт возьми?! Ты нужен нам здесь — это Лео!
Мужчина резко обернулся, бросил последний недовольный взгляд на Сириуса и

побежал на голос. Мистер Поттер не стал тратить время и испытывать судьбу:
— Быстрее, мальчики… Вы все можете телепортироваться? Мисс Эванс, я думаю,

будет лучше, если вы сейчас отправитесь с нами.
Лили кивнула, и Джеймс поцеловал её, они телепортировались вместе, рука в

руке. Флимонт кивнул Сириусу и Римусу и тоже испарился с громким хлопком.
Римус посмотрел на Сириуса. Сириус тоже посмотрел на него, до сих пор злой,
до сих пор полный жажды мести.
— О нет, — твёрдо сказал ему Римус и, даже не думая об этом, схватил его за
локоть и приготовился телепортироваться вместе с ним.
Сириус попытался вырваться посреди процесса — этот глупый идиот мог

запросто разрезать их, пытаясь остановить заклинание Римуса и желая остаться
на поле битвы. Но Римус был сильнее — наэлектризованный воздух пестрел
остатками магии, и Римус черпнул из этой магии и одолел Сириуса одной силой
своей решительности.
Они приземлились на крыльце дома Поттеров с такой силой, что столкнулись

головами и отпрыгнули друг от друга, пытаясь отдышаться и чувствуя себя
обожжёнными.
— Чтоб тебя, Лунатик, блядь! — захлебнулся воздухом Сириус и схватил себя за

локоть там, где его прежде сжимал Римус.
— Должен был… остановить тебя… идиот… — Римус наклонился вперёд,

опершись руками о колени. Он чувствовал себя полностью истощённым, но
дрожал от адреналина; его нервы просто горели огнём.
Джеймс открыл дверь.
— Давайте внутрь, — сказал он. — Быстро.
Сириус прошёл мимо Римуса, не глядя на него.
Лили осталась ещё на час, выпивая чай, чашку за чашкой, пока Галли бегала
туда-сюда, тревожно заламывая руки и грустно качая головой. Мистер Поттер
910/1533
извинился перед Лили и выразил надежду, что вскоре они познакомятся
поближе в куда более приятных обстоятельствах — и затем заперся в своём
кабинете. После этого бо́ льшую часть времени они сидели в тишине; только
время от времени то Джеймс, то Сириус взрывались эмоциями.
— Снейп! — обвинял Сириус, меряя шагами комнату. — Мы видели его в

книжном магазине, он угрожал Лунатику — он наверняка как-то в этом
замешан!
— Ты этого не знаешь, — сказала Лили дрожащим голосом, разглядывая узор на

своей чашке.
— Но кто-нибудь видел их вообще?!
— Нет, — Джеймс покачал головой. — Я пытался найти укрытие.
— Нет, — Лили покачала головой.
— Нет… — сказал Римус. Сириус посмотрел на него:
— Лунатик. Ты что-то почуял. Ты сказал мне, помнишь? Ты знаешь, кто…
— Римус, ты можешь чуять людей?! — Лили посмотрела на него, отчасти

шокировано, отчасти с любопытством. — Как запах?
— Не то чтобы… это просто… это от волка. Инстинкт. Я не… я не… — Римусу

хотелось просто провалиться сквозь землю.
Он мог рассказать им. Но не хотел говорить об этом Сириусу вот так; не когда
они злились друг на друга и были напуганы, и Лили с Джеймсом сидели рядом.
— Лунатик, — сказал Сириус низким тёмным голосом, который никто из них не

слышал раньше, — скажи мне. Кто?
Римус отчаянно посмотрел на Джеймса в поисках поддержки, но тот глядел на

него с таким же ожиданием. Лили тоже перевела глаза на него, немного
приоткрыв рот. Он снова посмотрел на Сириуса и попытался удержать его
взгляд:
— Мне кажется, там был Регулус. Но там было много людей, Сириус…
Сириус вскинул руки и вышел из комнаты в полной тишине. Лили очень устало
вздохнула.
— Джеймс, — сказала она, — мне, наверное, лучше вернуться домой. Мама с

папой будут переживать.
Джеймс настоял, чтобы телепортироваться вместе с Лили и затем вернуться

одному. Римус хотел бы, чтобы он остался. Он не хотел оставаться один. Потому
что когда он остался наедине с самим собой, мысли заполнили голову словно
яркий экран кинотеатра. Этот шум, этот дым, этот чистейший ужас. И стыд. Он
бездействовал. Его первый шанс проявить себя перед Дамблдором, перед
Грюмом, да даже перед Нюниусом, доказать, что он до сих пор был на
правильной стороне и готов за это сражаться. Но он не ожидал, что это будет
911/1533
вот так. Он никогда не думал, что, когда придёт время и ты окажешься на поле
боя с единственными людьми, которых любишь в этом мире, — ты будешь хотеть
лишь найти их и убраться оттуда подальше.
Когда Джеймс вернулся, он нашёл Римуса меряющим шагами комнату по тому

же участку ковра, что и Сириус чуть раньше.
— Ты в порядке, Лунатик? — нервно спросил он, медленно приближаясь с

выставленными вперёд руками, как будто Римус был диким животным.
— Я ничего не сделал, — пробормотал Римус, не останавливаясь. — Я просто…

не мог пошевелиться. Не мог думать.
— Римус… — Джеймс продолжил говорить с ним ровным дружелюбным тоном.

Это успокаивало его больше, чем Римус хотел бы признавать. — Никто не мог.
Это было ужасно; это самое страшное, что когда-либо случалось.
Римус застыл на месте и посмотрел на Джеймса. Тот слабо улыбнулся и пожал

плечами:
— Никто из нас не знал, что делать.
— Сириус знал, — возразил Римус. — Он был единственным, кто поднялся. Он

хотел помочь…
— Но Сириус никогда не думает, Лунатик, ты же знаешь это.
— Эй, пошёл в жопу, Поттер, — Сириус вдруг появился в дверном проёме,

сложив руки на груди. Его глаза слегка покраснели, но он больше не выглядел
злым. Римус с надеждой улыбнулся ему за спиной у Джеймса. Сириус
успокаивающе улыбнулся в ответ.
— Я собирался сказать, — засмеялся Джеймс, — это то, что делает тебя таким
смелым, ты, кретин. Ты просто хочешь броситься на помощь, даже если это
самая худшая идея на свете.
— Да, ладно, это была не лучшая идея, — сказал Сириус и сел на диван рядом с
Джеймсом.
— По крайней мере, ты хоть что-то сделал, — сказал Римус. — По крайней мере,

ты поднялся.
— Ты тоже поднялся, Римус, — тихо сказал Сириус.
— Только после тебя! — возразил Римус. — Я был просто жалок, я был… Как мы
собираемся победить в этой войне, если все битвы будут заканчиваться вот
так?! Если мне слишком страшно, чтобы…
— Мне тоже было страшно, — сказал Сириус, поднимая взгляд. — Я не настолько

отбитый. Мне было безумно страшно, в смысле. Чёрт возьми.
— Не надо, — сказал Джеймс, проводя рукой по волосам, которые до сих пор

были покрыты пылью. — У меня ушло столько времени, просто чтобы понять, что
произошло. И я мог думать только о том, как увести Лили куда-нибудь в
912/1533
безопасное место. Я думал, что сделаю всё на свете, чтобы она была в
— Ну вот и всё, — твёрдо сказал Сириус. — Вот так мы и победим.
***
Миссис Поттер не возвращалась из Святого Мунго всю ночь, но Флимонт вышел

из своего кабинета, чтобы сообщить им, что говорил с ней и что с ней всё в
порядке, и затем попросил Галли сделать ему сэндвич и снова закрыл за собой
дверь.
Питер пришёл к ним, белый и дрожащий — он услышал новости, его двоюродная

сестра работала в «Ежедневном пророке». Но никакой полезной информации у
него не было. Никакого числа погибших, их ещё не посчитали. Питер остался на
ужин, но Джеймс единственный был в состоянии поддержать нормальный
разговор, и в итоге Питер ушёл. Когда Римус сказал, что хочет лечь спать
пораньше, Сириус и Джеймс пожали плечами и тоже отправились наверх.
Приняв душ, смыв пыль и дым со своих волос, он почистил зубы в холодной,
тихой ванной комнате, пытаясь не думать о том, как странно было делать что-то
столь обыденное в такой день. Он слышал, как Джеймс и Сириус тихо
переговариваются в соседней комнате серьёзными, напряжёнными голосами. Он
решил не подслушивать.
Через несколько часов Римус очень сильно жалел о своём решении. Он не мог
уснуть. Он всё ждал и ждал, пока придёт Сириус, но потом осознал, что тот
наверняка до сих пор сидит с Джеймсом и может вообще не прийти сегодня.
Римус лёг на спину и попытался заглушить свои громкие мысли. Вот это война,
не мог перестать думать он. Вот на что ты согласился. Ты обещал Дамблдору. Ты
обещал своим друзьям.
В итоге, в предрассветные часы, когда его уже тошнило от усталости и первые

розовые лучи солнца начали пробиваться сквозь занавески, дверь в его комнату
открылась. Сириус крался по комнате с грацией кота.
— Римус? — прошептал он в изножье кровати. Римус повернулся:
— Я здесь.
Сириус практически бросился на него, забрался под одеяло и спрятал лицо. Они
крепко обняли друг друга, и всё вокруг успокоилось. Римус наконец-то
успокоился. Через несколько секунд Сириус слегка отстранился и прошептал:
— Расскажи мне секрет? Какой-нибудь хороший.
Римус замер. Он поцеловал Сириуса в макушку:
— Я тоже без ума от тебя.
913/1533
Следующие полторы недели стали одними из самых тёмных на памяти Римуса.

Когда на следующий день после атаки миссис Поттер наконец вернулась домой,
она была бледной как смерть и совершенно измотанной. Она обняла свою семью
так крепко, словно думала, что никогда больше их не увидит.
— Около пятидесяти погибших, насколько я слышала, — мрачно сказала она. —

Но ещё больше получили травмы. Несколько сотен раненых.
— Кто-нибудь… кто-нибудь из наших? — спросил мистер Поттер. Он выглядел

так, как будто не спал ни минуты — и Римус знал, что он действительно не
ложился этой ночью.
Юфимия кивнула, закрыв глаза.
— Потом, — сказала она, бросив беглый взгляд на парней. Джеймс сразу же

возмутился.
— Нам можно рассказать, — сказал он. — Мы совершеннолетние и были там,

когда это произошло!
— Да, я знаю, что вы там были! — закричала миссис Поттер высоким резким
голосом. Джеймс захлопнул рот и пристыжённо опустил глаза. Миссис Поттер
поднялась. — Мне надо прилечь.
Она вышла из комнаты, и они остались сидеть в тишине.
— Прости, пап, — пробормотал Джеймс.
— Ничего страшного, — Флимонт снял очки и помассировал переносицу. — Всем

тяжело. Нам с твоей мамой нужно, чтобы вы, мальчики, нас слушали и делали
так, как вам скажут, пока не придёт время возвращаться в школу, вы это
понимаете?
Они все неохотно кивнули, и Римус увидел, как Сириус сжал челюсть. Проявляя
уважение к мистеру Поттеру, он не стал возражать.
— А сейчас, — продолжил Флимонт, — следующие несколько дней в этом доме

будет очень многолюдно, вы увидите много важных людей, которые занимаются
важной работой. Не задавайте много вопросов и не путайтесь под ногами.
— Мы можем как-то помочь? — серьёзно спросил Джеймс.
— Да, — кивнул Флимонт. — Будь вежливым хозяином и не перечь матери.
— Ладно, папа, — вздохнул Джеймс и снова опустил взгляд, явно

разочарованный.
— Джеймс… — начал Флимонт и положил ладонь на руку сына.
914/1533
Римус и Сириус восприняли это как знак покинуть комнату и отправились ждать
на кухню, чтобы без особого энтузиазма помочь Галли мыть посуду.
— Я не понимаю, из-за чего все поднимают такой шум, — бурчал Сириус, стоя по
локоть в мыльной пене. — Если бы они знали хотя бы половину того, на что мы
способны… Мы можем реально помочь.
— Нам ещё представится возможность, — ответил Римус, глядя в окно и вытирая

посуду. В саду было очень темно, и прохладный туман завис в воздухе, из-за
чего было практически невозможно разглядеть что-то дальше веранды. Он мог
увидеть очертания обручей ворот для квиддича на поляне, где обычно
тренировался Джеймс, тусклую убывающую луну. Ему не нравилось, когда он не
мог разглядеть ничего вдалеке, из-за этого ему было некомфортно.
— Тебе легко говорить! — продолжал жаловаться Сириус. — Ты уже проявил

себя.
— Что?! — Римус недоумённо посмотрел на него, моментально отвлекаясь от

окна.
— С той женщиной-оборотнем, которую ты встретил в прошлом году. Ты уже

встречался с врагом лицом к лицу и показал Дамблдору, что тебе можно
доверять.
— Видимо, я недостаточно хорошо всё объяснил, если ты так думаешь… —

сказал Римус. — Ливия была не… Это не имело ничего общего с войной.
— Дамблдор так не считает. И Грюм тоже. Они постоянно говорят об оборотнях

— каким полезным ты будешь, если сможешь убедить тёмных существ не
присоединяться к Сам-знаешь-кому.
— Мы можем поговорить о чём-нибудь другом?
— Ладно.
Они ни о чём не поговорили. Они мыли посуду в полной тишине. Римус смотрел в
окно на черноту двора Поттеров и искал глазами… что-то.
Наконец, когда они как раз убрали на место последнюю тарелку, на кухню
зашёл Джеймс.
— Всё нормально, брат? — жизнерадостно спросил Сириус.
— Да, — Джеймс пожал плечами. Он выглядел как-то мудрее, старше. — Просто

отцовские разговоры, знаете.
Сириус и Римус переглянулись, и Римус знал, что они оба испытывали

одинаковую горькую зависть. Каково было иметь такого отца, как Флимонт
Поттер? Вообще иметь отца?
— Я сказал, что позвоню Лили, если вы не против сходить в деревню?
— Почему нет, — сказал Сириус и повесил полотенце на кран.
915/1533
— О, Лунатик, папа сказал отдать тебе это, — Джеймс передал ему обрывок
бумаги. Римус быстро развернул его и бросил взгляд на имя и адрес, написанные
аккуратным почерком. Джеймс с любопытством склонил голову:
— Что там?
— Ничего. Название книги, о которой я спрашивал, — Римус спрятал бумагу в

карман. — Пойдёмте. После шести звонить дешевле.
Джеймс наконец-то научился пользоваться телефонной будкой без его помощи,

так что Римусу ничего не оставалось, кроме как прислониться к забору вместе с
Сириусом и ждать. Он скручивал сигареты, чтобы убить время; в ноябре он для
этого обрезал пальцы своих перчаток.
— Я не имел в виду тебя, — тихо сказал Сириус, — когда сказал «тёмные

существа».
— Знаю, — Римус облизал бумагу и разгладил срез. Он передал законченную

сигарету Сириусу, и тот заложил её за ухо. Римус начал новую.
— Ты должен как-нибудь научить меня это делать, — пробормотал Сириус,

наблюдая за ним. — Мы по-любому сможем придумать заклинание, чтобы делать
это мгновенно.
— Наверное, — вздохнул Римус, выравнивая табак, — но мне нравится делать

как обычно.
Они снова замолчали. Римус закончил вторую и зажал её между большим и

указательным пальцами, раздумывая, покурить или нет. Миссис Поттер не
нравился запах, и он бы ни за что не хотел добавлять ей неприятностей. Но, с
другой стороны, ему совсем не помешает успокоить нервы. И Сириусу тоже,
если судить по непрекращающемуся постукиванию его ноги. И ещё он грыз
ногти.
Римус зажёг сигарету щелчком пальцев и затянулся. Сириус последовал его

примеру. Его нога остановилась.
— Но это правда, — сказал Римус на выдохе.
— Что?
— Я тёмное существо, как ты и сказал.
— Лунатик, нет…
— Да, — кивнул Римус, не отрывая взгляд от полей перед собой и дорогой за

ними. — Поэтому когда ты говоришь о том, как хочешь проявить себя, я правда
понимаю, что ты имеешь в виду. Люди доверяют оборотням так же, как
сыновьям тёмных волшебников.
— Я знаю это. Я не хотел вести себя как…
916/1533
— Как будто ты единственный, кому есть, что терять в этой войне?
— Да, так. Прости меня. Я не хотел.
— Я знаю, — улыбнулся Римус и, наконец, перевёл на него взгляд. — Мне жаль

насчёт Регулуса.
— Ну, — Сириус пнул ботинком щебёнку под ногами, — по большому счёту, я уже
это знал. Естественно, он там был.
— Я собираюсь разработать самую лучшую шалость над слизеринцами, когда мы

вернёмся в школу. Это будет мой лучший шедевр.
Сириус резко засмеялся, откинув голову назад.
— Годрик, Лунатик, — широко улыбнулся он, — когда ты говоришь подобные

вещи, мне хочется зацеловать тебя до смерти.
— Ха, — фыркнул Римус. Он бросил взгляд на Джеймса внутри красной

телефонной будки, который беззаботно болтал с широкой улыбкой на лице. —
Может, не прямо сейчас…
Сириус снова погрустнел:
— Я расскажу ему, просто не теперь, когда на нас навалилось всё это,

понимаешь?
— Понимаю, — кивнул Римус. Он правда понимал. Он не хотел, чтобы Сириус

знал это, но представлять, что Джеймс наконец-то всё о них узнает, было куда
страшнее, чем он предполагал. Зачем снова всех беспокоить?
— Римус? Если я задам тебе вопрос, можешь сказать мне правду?
— Ладно, — желудок сжался, но он попытался взять себя в руки.
— Что было в той записке от отца Джеймса? Это было не название книги, да?
— Да, — согласился Римус, — не название, — он запустил руку в карман и достал

клочок бумаги, на секунду задержал его в своей ладони и затем передал
Сириусу.
Сириус быстро его развернул и прочитал.
— Хоуп Дженкинс? — прочитал он, нахмурившись. — Что это значит?
— Это имя, — поспешно сказал Римус. — Имя моей матери. И адрес.
— Оу! — воскликнул Сириус и снова перечитал слова. — Твоя мама, — он

произнёс это слово так, как будто он никогда даже не предполагал, что у
Римуса может быть мать.
— Ага, — ответил Римус и забрал записку, чтобы спрятать её в карман. — Я знаю,

что мы договорились, что будем говорить обо всём, кроме матерей, но… Ну.
Дамблдор дал мне письмо, которое она мне написала после смерти Лайелла.
917/1533
Она сказала, что я могу попытаться найти её, когда стану совершеннолетним,
так что… Видимо, мистер Поттер нашёл её.
— Что ты будешь с этим делать? Напишешь ей?
— Да, наверное, напишу.
Сириус положил руку на забор, легонько прикасаясь к пальцам Римуса.
— Ну. Надеюсь, ты найдёшь её.
***
Мистер Поттер оказался прав — в следующие несколько дней в их доме было

больше народу, чем Римус видел с рождественской вечеринки 73-го года. Ну,
конечно, кроме того, что на этот раз веселья было мало. Это были люди из
ближнего круга Дамблдора — многие из них работали в Министерстве, но все
без исключения были преданы в первую очередь лично ему и только потом всему
остальному. Они были на передовой боевых действий.
Некоторые из них были ему знакомы — Грюм, естественно, который обычно

находил время на резкий кивок головы в сторону трёх подростков, которые
теперь проводили целые дни, наблюдая за камином в ожидании
новоприбывших. Ещё среди них был Фрэнк Долгопупс, такой же приятный и
добродушный, каким его помнил Римус. Довольно часто он приходил со своей
девушкой Элис, которая заслонила собой Сириуса и Римуса в день атаки.
Братья близнецы Пруэтты стали ещё одним сюрпризом — Джеймс и Сириус из

кожи вон лезли, чтобы поболтать с ними и рассказать про каждый злобный план,
который они воплотили в стенах Хогвартса с момента выпуска старших парней.
Они оба выросли очень красивыми, широкоплечими и заматеревшими
мужчинами после всех своих приключений — но до сих пор сохранили лёгкий
нрав и отличное чувство юмора. Они частенько приводили с собой рыжую сестру
и её мужа с точно такими же рыжими волосами.
Все эти гости останавливались поболтать с Джеймсом, Сириусом и Римусом

лишь на пару минут и затем либо исчезали в кабинете мистера Поттера, либо
уходили в сад, чтобы телепортироваться (по всей видимости, Грюм сделал дом
Поттеров не только
ненаносимым на карту, но недоступным для телепортации и даже отслеживания
телепортационного следа с помощью магии). Это послужило причиной тому, что
гостиная и холл при входе теперь ощущались как платформа девять и три
четверти.
По вечерам миссис Поттер возвращалась домой, с лицом измождённым, но

полным решимости. Она до сих пор находила силы улыбаться всем вокруг и была
готова принять любых гостей, которые оставались в доме на ужин. Она как
всегда была абсолютно потрясающей.
В последнюю ночь перед тем, как парни должны были вернуться в Хогвартс,
Грюм, Фрэнк и Элис ужинали вместе с ними — говяжьим рагу с клёцками. Они
хорошо проводили время, Фрэнк и Римус очень эмоционально обсуждали
защитные чары, а Элис с парнями (включая Флимонта) спорили о том, какая
команда победит в Лиге по квиддичу в этом году.
918/1533
Слева от Римуса Грюм наклонился к миссис Поттер и прошептал:
— Я слышал, что завтра выпускают Ферокса?
— Выпускают?! — Римус развернулся на месте, перебивая Фрэнка на полуслове.

— Выпускают откуда?
Грюм поднял бровь, из-за чего его волшебный глаз гротескно выпучился на
Римуса:
— А у тебя чертовски хороший слух, парень. Из тебя вышел бы хороший

мракоборец.
Римус нетерпеливо покачал головой:
— Профессор Ферокс?
— Да, дорогой, — спокойно объяснила Юфимия. — Лео Ферокс пострадал в атаке

на Косой переулок. Сейчас его состояние стабильно, и он какое-то время
поживёт у своей бабушки, пока полностью не восстановится. Прости, я уже
забыла, что он преподавал в Хогвартсе. Ты его хорошо знал?
— Можно и так сказать. Он был моим любимым учителем, — ответил Римус,

ощущая, как его внутренности переворачиваются. — Он… что случилось? Он был
в каком-то из магазинов?
— Он сражался вместе с нами, — сказал Фрэнк. — Был в самом пекле. К его

технике не придраться, он выстреливал заклинаниями лучше, чем кто-либо, но у
всех бывают плохие дни.
— С ним всё будет в порядке? — Римус опустил вилку на стол, чувствуя, что
больше не сможет ничего съесть.
— После надлежащего отдыха, — кивнула миссис Поттер, слабо улыбнувшись.
Весь ужас, который Римус пытался игнорировать последние пару дней, теперь
обрушился на него новой волной. Он вцепился в свой стул, уставившись в
тарелку, и думал о Фероксе, который без сознания лежал в руинах Косого
переулка. Такой хороший и сильный человек, подбитый в бою. Римус
почувствовал укол злости, который вернул ему трезвость рассудка. Он станет
лучше, неважно, что для этого потребуется. Он станет ещё быстрее, смелее. В
следующий раз, когда он окажется посреди битвы, он будет готов.
919/1533
Седьмой год: Обязательства
В эти рождественские каникулы, в последнюю ночь перед школой, Римус

написал три письма. На два из них нужно было наклеить магловские марки и
бросить в красные почтовые ящики компании «Роял Мейл» в конце улицы,
прежде чем они отправятся на Кингс-Кросс. Третье могло подождать, пока они
вернутся в Хогвартс и он отправит его с одной из школьных сов.
Первое предназначалось Хоуп:
Дорогая мисс Дженкинс!

Меня зовут Римус Люпин. Моим отцом был Лайелл Люпин, и, насколько я знаю, я
Ваш сын.
Мне уже семнадцать лет. Мне передали письмо, которое Вы написали в 1965
году. Надеюсь, Вы не возражаете, что я пишу. Если Вы захотите прислать мне
ответ, я был бы этому очень рад.
Искренне Ваш,
Римус Джон Люпин.
(Он решил, что лучше подписаться полным именем, хотя он бы очень удивился,
если бы в Великобритании нашёлся ещё один Римус Люпин. Также он решил, что
лучше написать кратко и по делу. Может, она будет благодарна за это, если
решит проигнорировать его письмо.)
Второе письмо было для Гранта:
Дорогой Грант!
Надеюсь, ты хорошо провёл Рождество. Очень жаль, что у меня не вышло
приехать, но я был с семьёй своего друга, и было трудно уехать.
Надеюсь, у тебя всё хорошо. Как новая работа? Ты уже накопил на съёмную
квартиру? Мне скоро тоже придётся начать об этом думать. Это мой последний
семестр в школе, самый последний, и уже в июне мне придётся жить в реальном
мире. Надеюсь, тогда я с тобой увижусь.
Пожалуйста, напиши мне как можно быстрее и расскажи, как у тебя дела.
Твой Римус.
(Он не хотел писать «искренне твой», потому что это казалось глупым и
чересчур официальным. Он не хотел писать «с любовью», потому что это
казалось слишком эмоциональным. Так что в итоге просто «твой» показалось
ему самым простым и честным способом закончить письмо.)
— Значит, осталось отправить только письмо Фероксу? — спросил Сириус, когда

они уселись в своём привычном купе в Хогвартс-Экспрессе. Они были
совершенно одни: Питер отправился на поиски Доркас, которая во время
рождественских каникул написала ему очень грозное письмо, а Джеймс и Лили
920/1533
ушли в вагон старост.
— Только Фероксу, — кивнул Римус, похлопав себя по карману. Сириус сел рядом
с ним, откинулся назад и вытянул ноги, положив их на колени Римуса и сложив
руки за головой. Римус ласково фыркнул: — Устраивайся поудобней,
пожалуйста.
— Спасибо, не возражаю, — дерзко ухмыльнулся Сириус. — Так что, — начал он,

— ответа на какое письмо ты ждёшь больше всего?
— Какого ответа я жду больше всего? — с сарказмом поднял бровь Римус. — Ты

имеешь в виду между моим бывшим покалеченным в битве учителем, бывшим
парнем-хулиганом и матерью, которая бросила меня?
— Ну, когда ты так об этом говоришь, — цокнул языком Сириус. — Серьёзно,

сколько всего ты не договариваешь…
— Ты бы предпочёл, чтобы я всё время ныл тебе? — вздохнул Римус, кладя

поверх ног Сириуса и открывая книгу, которую взял с собой в дорогу.
— Нет, — усмехнулся Сириус, задумчиво глядя в потолок купе. — Но я хочу

сказать… Но если бы у тебя не было меня, чтобы поговорить о всём этом, я бы
серьёзно переживал, что у тебя взорвётся голова.
— Она бы не взорвалась, спасибо большое, — Римус слегка шлёпнул его по

колену книгой в мягкой оранжевой обложке. — Ты такая королева драмы. Я
прекрасно со всем справлялся, пока ты не решил вмешаться.
— Как?!
— Ну, — Римус пожевал нижнюю губу, — я, эм… ты подумаешь, что это глупо.
— Что?
— Я… составляю списки в своей голове. Преимущества и недостатки. И иногда

проигрываю в голове придуманные разговоры, знаешь, чтобы попытаться найти
решение проблемы…
— Чёрт возьми, Лунатик, — Сириус сел прямо. — Ты полный псих.
— Да, ладно. Может, это немного странно.
Сириус спустил ноги с колен Римуса и придвинулся ближе к нему:
— Ты когда-нибудь придумывал разговор со мной?
— Нет! — ответил Римус и закрыл глаза, когда почувствовал дыхание Сириуса на

своей шее. — Я мысленно разговариваю только с разумными людьми.
— Ну, может, именно в этом твоя ошибка… — Сириус начал целовать Римуса,
очень легко, прямо за мочкой уха. Римус зажмурился, книга упала на пол.
921/1533
В этот момент дверь громко начала отъезжать в сторону, и из коридора
раздался смех. Римус и Сириус мгновенно отскочили друг от друга, ровно в тот
момент, когда Марлин и ещё одна девчонка зашли внутрь.
— Оу! — Марлин удивлённо распахнула глаза, начиная краснеть. — Я думала, в

этом купе никого нет…
— А вот и есть, — Сириус откинулся назад, забавляясь ситуацией. Он окинул

Марлин взглядом с очень озорным огоньком в глазах и подмигнул девчонке за
её спиной — высокой шестикурснице с тёмными волосами, которую Римус
смутно узнавал. — Патил, — кивнул Сириус.
О боже, подумал Римус, неужели у Сириуса есть какие-то бывшие, о которых я

ничего не знаю?!
— Римус, ты знаешь Жасмин? — спросила Марлин, усаживаясь напротив них. —

Она наш новый защитник.
— А, да, точно, привет, — кивнул Римус и неуклюже помахал ей рукой.
— Без Мэри? — Сириус поднял бровь в сторону Марлин, как будто что-то знал.
Римус просто находился в недоумении и лёгком возбуждении.
— Без Мэри, — ответила Жасмин с похожей усмешкой.
— Она говорит со старостой из Когтеврана, — поспешно ответила Марлин. — Не

то чтобы мы намеренно её избегаем или что-то такое! — Марлин выглядела…
Она, что, покраснела?! Почему все вдруг начали вести себя так странно? Римус
поёрзал на месте, чувствуя странную атмосферу в купе.
— Хм, — хмыкнул Сириус, самодовольно ухмыляясь Марлин. — И чем тогда вы

двое занимались?
Жасмин цокнула языком и посмотрела ему прямо в глаза с дерзкой усмешкой.
— Ничем. А чем вы двое занимались? — она с сарказмом подняла бровь, и Римус

практически подпрыгнул от удивления. Она знает?! Кто вообще такая эта
Жасмин?
— Ничем! — Сириус сел прямо.
— Ну что ж, — пожала плечами Марлин и устроилась на своём месте с таким

выражением лица, будто только что выиграла очень сложную партию в
шахматы. — Тогда оставим эту тему, идёт?
— Идёт, — Сириус тоже вновь откинулся назад и сложил руки на груди. Жасмин
захихикала, а Римус просто почесал затылок.
— Что именно мы оставляем и как? — спросил он Сириуса позже этим вечером.

Они медленно шли в совятню незадолго до отбоя. Он много съел за ужином и
теперь немного жалел об этом.
— Лунатик, серьёзно, — засмеялся Сириус, — такой наблюдательный человек,

как ты, не заметил никаких изменений в Марлин за последнее время?
922/1533
— Я не знаю, о чём ты говоришь, — с трудом выдохнул он, как всегда тяжело
поднимаясь по винтовой лестнице.
Римус не хотел признавать, что даже если он и был наблюдательным, то

наблюдал он исключительно за Сириусом. Обычно он считал девчонок полной
загадкой и практически никогда не знал, что с ними происходит, только если
они не говорили ему прямо. Лили и Мэри делали это гораздо чаще, чем Марлин,
которая всегда была довольно закрытым человеком.
— О, да ладно тебе, Лунатик, — продолжал смеяться Сириус. — Марлин и Жас?

Не говори мне, что ты этого не видел — они же практически залезли друг на
друга, пока не заметили, что в купе есть кто-то ещё.
Римус встал как вкопанный — отчасти из-за того, что ему нужно было
передохнуть, и отчасти из-за того, что он не мог поверить в то, что говорил
Сириус.
— Ты хочешь сказать, что Марлин…?
— Ага.
— И Жасмин…
— Ага.
— Чёрт возьми.
— Ага, — глаза Сириуса блестели озорством. — Поверить не могу, что ты сам до

сих пор этого не понял!
— Ну, — громко выдохнул Римус. Теперь они были почти наверху. — Я очень
впечатлён, что это понял ты. Учитывая, что ты понятия не имел обо мне, хотя мы
целый год спали друг с другом.
— Это был не целый год, — возразил Сириус, быстро огляделся и вошёл в пустую
совятню.
Римус последовал за ним и попытался найти подходящую сову. Путешествие не

будет долгим, он так думал. Кажется, он помнил, Ферокс говорил, что его
бабушка живёт в Ливерпуле. Написать письмо было не трудно, а необходимо,
учитывая, что они расстались не на самой приятной ноте. Он просто высказал
надежду, что с Фероксом всё хорошо, и добавил несколько несущественных
деталей о своей подготовке к сдаче КОТОВ.
— Значит, если Марлин знает… — задумчиво сказал Римус, привязывая письмо к

лапке выбранной совы.
— Да, знаю. Джеймс следующий, — вздохнул Сириус.
— Я не пытаюсь постоянно напоминать тебе об этом… — извиняющимся тоном

сказал Римус, выпуская сову из ближайшего окна. Он проследил взглядом за её
полётом.
923/1533
— Нет, я обещал тебе, что сделаю это, — Сириус вскинул руки в воздух. — Но
этот семестр и без того будет сплошным кошмаром, с этими КОТами и войной…
Лучше не добавлять никому переживаний.
— Ты нервничаешь?
— Боюсь до усрачки.
— Как мило, — закатил глаза Римус. — Я могу помочь?
— Если ты собираешься предложить мне мысленно поговорить с Сохатым, то

нет.
— Не понимаю, почему нет, — пожал плечами Римус. — Ответы Сохатого легко

предсказать. С ним всегда всё ясно.
— Ага, в отличие от некоторых, — пробормотал Сириус. — Да всё равно я

переживаю не из-за того, что он скажет. Я знаю, что он скажет. Всё будет так
же, как когда ты… эм…
— …признался, что гей… — подсказал Римус. Сириус пристыженно кивнул:
— Я знаю, что он, как всегда, будет геройствовать. Я больше переживаю из-за
того, что он не скажет…
— Ну, — сказал Римус, отворачиваясь от окна, — с этим ты ничего не сможешь

поделать.
— Блэк?! Блэ-э-э-э-э-э-э-эк? Эй, Бродяга! — карман Сириуса начал кричать на

него. Сириус ухмыльнулся, достал своё карманное зеркало и распахнул его.
— Помяни дьявола.
— Ты где, кретин? — раздался громкий голос Джеймса из зеркала.
— В совятне.
— Лунатик с тобой?
— Ага.
— Его ищет Дамблдор.
— Прямо сейчас?! — Сириус посмотрел на Римуса, и у него упало сердце. Это не

могло значить ничего хорошего.
***
Один час спустя.
Римус не удивился, увидев, что все три мародёра (и Лили, которая к этому
моменту с тем же успехом могла обзавестись собственной кличкой и получить
доступ к Карте) ждали его около кабинета Дамблдора. Он был им благодарен —
он был в таком состоянии, что, если бы ему пришлось возвращаться в башню
924/1533
одному, наверняка бы заблудился.
— Ну? — спросил Сириус, как всегда нетерпеливо желая услышать всё первым.
— Эм-м, — сказал Римус.
— Ничего, — Лили ласково взяла его за руку. — Ты не обязан говорить, мы

просто хотели убедиться, что всё в порядке.
— Естественно, он обязан сказать нам, — нахмурился Сириус. Римус бросил на

него предупреждающий взгляд.
— Давайте уйдём куда-нибудь, где не будет лишних ушей? Не в общую

комнату…
— В нашу спальню? — предложил Питер.
— Ладно, — кивнул Римус.
Он не заговорил, пока они не пришли в комнату, и использовал это время, чтобы

придумать, как именно объяснить им всё, чтобы не ранить хотя бы чувства
Сириуса, чёрт уж с гордостью Джеймса. Дамблдор не говорил ему, что нельзя
ничего рассказывать. Лишь — быть осторожным с тем, кому он рассказывает.
Для твоей и их безопасности, зловеще предупредил старик. Римус до сих пор
серьёзно сомневался в том, что Дамблдор озабочен его безопасностью, но всё
же прикусил язык. В его положении приходилось быть осторожным с тем, что ты
говоришь.
Наконец они все забились в комнату мародёров — даже Лили, что было немного
странно, особенно когда она уселась на кровать к Джеймсу, как будто делала
это уже сотню раз. Римус сел на крышку своего чемодана. Он даже не успел
разобрать вещи.
— Ну что?! — снова нетерпеливо спросил Сириус, прислоняясь к балке своей

кровати. — Чего хотел Дамблдор?
— Он дал мне задание, — Римус смотрел на стёртый ковёр, пока говорил это, не
встречаясь ни с кем взглядом. Он сам до сих пор не мог до конца поверить.
— Он — что?! — Джеймс удивил Римуса тем, что заговорил первым. — Он дал

тебе… Не кому-то из нас?
— Джеймс, — резко сказала Лили, прикоснувшись к руке своего парня, — это

явно что-то, с чем лучше всего справится Римус.
— Оборотни, — сказал Сириус. Римус поднял голову и встретил его взгляд. Тот
выглядел грустным, так что Римус улыбнулся:
— Точно. Уже делал это, не так ли?
— Уже делал… — в шоке уставилась на него Лили и покачала головой, как будто
передумав спрашивать об этом. — Что ему от тебя нужно? Почему сейчас?
— Они думают, что в Хогсмиде сейчас есть оборотень, — медленно объяснил

925/1533
Римус. — Кентавры сказали ему или типа того, — эти детали ускользнули от
него, потому что, когда Дамблдор объяснял, Римус пытался сконцентрироваться
на том, чтобы не проблеваться от нервов. — Дамблдор хочет, чтобы я… эм-м…
«проявил своё местонахождение» в следующий раз, когда буду в деревне.
Посмотреть, может, он… эм-м… заглотит наживку.
— Наживку?! — практически прокричал Сириус.
— Это просто такое выражение, — ответил Римус.
— Не самое лучшее, — нервно сказал Питер, грызя свои ногти.
— Простите, — пожал плечами Римус. — Не переживайте за меня, если там есть

оборотень и если он из стаи Сивого, то вряд ли мне угрожает какая-то
опасность. Он же хочет, чтобы я присоединился к нему, помните?
— Да, и я прекрасно помню своё приглашение на ту сторону, — с дрожью в теле

сказал Сириус. Римус пожалел, что поднял эту тему. Последней картинкой,
которая нужна была ему сейчас в голове, так это воспоминание о том, как
Сириус без сознания выпал из камина у Поттеров той ночью.
— Всё будет не так, — твёрдо сказал он. — Может вообще ничего не произойти,
может, этот оборотень вообще там не из-за меня. И в прошлый раз всё кончилось
нормально, разве нет?
— Только потому что Ферокс объявился! — Сириус забыл, что они были не одни,
и уже настроился на настоящую ссору.
— Я знаю, но теперь я совершеннолетний… Я знаю, чего ожидать, — Римус

пытался говорить ровно, надеясь, что это напомнит Сириусу следить за собой.
— Это же так опасно, Римус! — воскликнула Лили.
— Я тоже это знаю, но не то чтобы мне дали выбор! — огрызнулся он. Она
опустила голову и поджала губы. Он не хотел повышать на неё голос, но жалеть
об этом он будет позже. Сейчас это всё было уже слишком.
— Когда? — спросил Сириус уже спокойнее, чем раньше.
— В следующий поход в Хогсмид.
— Это через две недели, — сказал Джеймс. — Перед следующим полнолунием…
— Естественно, они повысят защиту в деревне, — сказал Римус. — После

прошлого раза.
— Так, ладно, вам придётся мне кое-что объяснить… — сказала Лили, глубоко
— Джеймс, объяснишь? — попросил Римус. — Кажется, мне нужно просто пойти

спать…
— Да, конечно, — кивнул Джеймс, мгновенно принимаясь за дело. — Мы можем

обсудить это всё завтра, когда все хорошенько об этом подумают.
926/1533
— Спасибо, — слабо ответил Римус и поднялся с чемодана, думая лишь о том,
чтобы почистить зубы, с предвкушением ожидая эти несколько минут уединения
в ванной комнате, чтобы он смог взять себя в руки.
— Лунатик? — быстро позвал Джеймс, когда все остальные тоже поднялись. — Я

не хотел сказать, что тебе не нужно было поручать задание, или что ты не
можешь с ним справиться, или что-то подобное…
— Я знаю, — кивнул Римус и похлопал его по плечу. — Поверь мне, если ты или
Сириус могли бы сделать это вместо меня, Дамблдор ни за что бы меня не
выбрал. Видимо, мне просто повезло, да?
Внутри закрытой ванной он прижался спиной к двери и попытался выровнять

дыхание. Теперь, когда друзья знали об этом, всё стало гораздо реальнее для
него. Мысль, которая грызла его с того момента, как Дамблдор объяснил ему
задание, наконец полностью дошла до него. Ты никогда на самом деле не
думал, что он об этом попросит, ругал себя Римус. Ты никогда на самом деле не
думал, что можешь быть полезен. Будь осторожен со своими желаниями,
полоумный Люпин.
Его била дрожь, голова кружилась, но он прижался ухом к двери. Все покинули
комнату. Все, кроме одного. Он без раздумий распахнул дверь и оказался лицом
к лицу с Сириусом.
— Ты в порядке? — спросил тот, его холодные голубые глаза были полны

беспокойства. Римус покачал головой.
— Нет.
Сириус протянул руку, и Римус вцепился в него.
927/1533
Седьмой год: Подготовка
Strange it is to be beside you, many years and tables turned

You'd probably not believe me if told you all I've learned
And it is very very weird, indeed
To hear words like «forever» plead
Those ships run through my mind I cannot cheat
It's like looking in the teacher's face complete
I can say nothing to you but repeat
what I heard;
That love is just a four letter word.
Странно это — быть рядом с тобой, времена и обстоятельства изменились,

Ты наверняка не поверишь мне, если я расскажу всё, что узнал,
И это действительно очень странно
Слышать такие слова, как мольба «навсегда»,
Эти корабли плывут по моему разуму, который я не могу обмануть,
Это похоже на то, как смотреть в лицо учителя,
Я ничего не могу сказать тебе, только повторять то,
Что я услышал;
Что любовь — это лишь слово из шести букв.
— Ладно, Лунатик, — на следующее утро Джеймс ворвался в Большой зал с

такой огромной стопкой книг, что его едва было видно из-за неё. Он шумно
опустил их на стол перед Римусом посреди тарелок, отвлекая от каши, в которой
он ковырялся. Почему-то совершенно без аппетита.
— Для чего книги? — он протянул руку и взял верхнюю. «Защитные заклинания

повышенной сложности».
— Поттер, — Лили расправила плечи и выглянула из-за горы книг с

насмешливым выражением, — ты, что, был в библиотеке?! С утра пораньше?!
Вместо того, чтобы полетать?!
— Нам нужно подготовить Лунатика, Лили!
— Но… ты же говорил, что утро — это священное для тебя время! — сказал
Сириус.
— Ты говорил, что тебе нужно воздавать дань уважения богам поля для
квиддича! — ухмыльнулся Питер.
— Я могу пропустить одно утро, — небрежно бросил Джеймс.
— Сохатый! — Римус схватил его за руку, драматично воздев на него глаза. — Я

тронут!
— Отвали, — Джеймс выхватил руку из хватки Римуса, его уши начали краснеть.
— Хватит уже ржать надо мной. Am I the only one taking this seriously?! (Я, что,
единственный, кто серьёзно к этому относится?!)
928/1533
— Эй! — ухмыльнулся Сириус. Римус и Питер простонали в ожидании того, что
сейчас будет. — Я всегда Сириус! (Сириус — созвучно со словом serious/серьёзно,
поэтому его ответ звучит как «я всегда серьёзен». — Примечание переводчика).
Питер и Римус стыдливо прикрыли глаза руками, но Лили, похоже, впервые

услышала эту шутку, потому что она так резко и громко фыркнула от смеха, что
чай брызнул у неё из носа. Это было самым смешным, что мародёры видели за
тысячу лет, так что они все истерически смеялись целых пять минут — каждый
раз, когда кто-нибудь из них наконец находил в себе силы остановиться, Лили
снова фыркала, или Джеймс шевелил бровями, и они снова ничего не могли
поделать со своим истерическим смехом.
Когда все наконец успокоились, Римус с интересом открыл первую книгу и

решил, что всё-таки съест свою кашу.
Они отправились на уроки с новообретённым чувством появившейся цели, и

Джеймс предложил всем встретиться в библиотеке после уроков, чтобы начать
готовить Римуса ко всему, что его может ожидать впереди. Они делали это
каждый день всю следующую неделю, захватив блок из шести столов за
книжными полками в углу библиотеки, где могли быть совершенно одни,
сдвинув эти столы вместе. Они штудировали учебники по техникам сражений и
дуэлей, защитным заклинаниям и проклятиям. Питер даже создал пугающий
знак, на котором было написано «Военный Совет Мародёров: Не Беспокоить».
Знак работал в качестве защитных чар (наверняка потому что чары на него в
буквальном смысле накладывала Лили), и благодаря ему они могли оставить всю
работу на месте и вернуться к ней, когда захотят.
Римус бросил свою учебную группу, попросив Кристофера занять его место,
Джеймс передал Марлин руководство над двумя следующими тренировками по
квиддичу, и даже Лили перестала посещать встречи в Клубе Слизней на этой
неделе (хотя она всё же попыталась взломать кабинет Слизнорта, чтобы украсть
немного Феликс Фелицис — жидкой удачи — для Римуса, но ей не повезло, и её
чуть не поймали). Короче, они впятером проводили всё время, какое только
могли, работая на одну цель: подготовить Римуса к заданию.
До сих пор Римус подначивал Джеймса, но он действительно был тронут, только

у него практически не было времени, чтобы обдумать это, потому что каждый из
них занимался так усердно, как ещё никогда прежде. Римус лишь благодарил
свои счастливые звёзды за то, что Джеймс был так хорош в защите от тёмных
искусств: учителя по этому предмету не задерживались в школе дольше одного
учебного года, так что знания Римуса были довольно отрывочными. Совместные
усилия Джеймса и Лили помогли ему изучить за одну неделю больше материала,
чем за всё время со сдачи СОВ.
— Ты хорош в чарах, а это уже полдела! — ободряюще сказал Джеймс как-то

вечером, когда они стояли в пустой общей комнате. — Остальное лишь за
быстрым мышлением и решительностью.
— И мы знаем, что этого тебе не занимать, — также подбодрила Лили, прибирая

бардак, который они устроили, пытаясь заставить диванные подушки застывать
в воздухе.
— Этот раз будет не похож на Косой переулок, — успокоил Сириус, хлопнув его
929/1533
по спине, — потому что ты знаешь, что тебя ждёт. У тебя есть время
подготовиться.
— Легко сказать… — закусил губу Римус. — Я справляюсь с большинством

заклинаний здесь, с вами, но если дело дойдёт до настоящей защиты… И я до
сих пор не могу вызвать Патронуса.
— Не переживай из-за этого сейчас, просто сфокусируйся на чём попроще, —

посоветовал Джеймс, потирая подбородок. — Патронус придёт — дело не в том,
что у тебя недостаточно сил: тебе телепортироваться — как два пальца об
асфальт.
— Это легко, — вздохнул Римус. — Это то же самое, что думать. А Патронус —

это чувства.
— Кто-нибудь может меня уже спустить? — позвал Питер, висевший над их

головами в воздухе.
***
Спасибо за твоё письмо. У меня было хорошее Рождество. Я никогда раньше не
пробовал индейку, было вкусно.
Квартиру ещё не нашол но я пытаюсь. Всё ещё живу с тётей как ты видишь по
адресу, но мне тут нравится. Мне нравиться море, может я научусь плавать.
Я начал встречаться с одним парнем тут, но он не такой умный как ты. Но

класное тело.
Скучаю по тебе очень сильно.

Твой Грант. ххх
***
Спасибо за твоё письмо, я был очень рад услышать о тебе.
Я бы хотел начать с того, что я прекрасно себя чувствую после событий в Косом
переулке на Рождество. Мне было очень грустно узнать, что ты и твои друзья
тоже были там в тот день — я надеялся, что война уже давно закончится к тому
времени, как вы будете готовы покинуть школу.
Я останусь со своей бабушкой ещё на какое-то время, но надеюсь вернуться к

работе не позже Пасхи. Я не сомневаюсь, что ты поймёшь, почему я не могу
сказать тебе ничего больше.
Большой удачи со сдачей КОТОВ.

Л. Ферокс.
***
930/1533
К следующим выходным они определённо начали справляться куда лучше, и
Римус чувствовал себя уверенней, чем когда-либо — пока не думал слишком
много о невероятной способности Ливии к магии без волшебной палочки. Он
пытался убедить себя, что подготовился даже чересчур хорошо, если уж на то
пошло, что Дамблдор попросил его просто показаться в Хогсмиде, проверить,
заметит ли его другой оборотень (если там вообще есть этот другой оборотень).
Возможно, ему вообще не придётся использовать ничего из того, чему научил
его Джеймс.
Да, конечно — говорил этот мерзкий голос на задворках его сознания, всегда по
ночам, когда все остальные уже спали, и он был в своём самом одиноком
состоянии — как будто тебе когда-нибудь так везло.
Они провели всю субботу в библиотеке, все пятеро, но в воскресенье Лили

пришлось решать спор между старостами, а Питеру пришлось идти на отработку
из-за мятой формы, так что бо́ льшую часть дня в их маленьком укромном уголке
библиотеки работали только Римус, Джеймс и Сириус.
Сириус и Джеймс были в чёрном списке по доступу к запретной секции, так что
Римус отправился туда один и вернулся с самой большой книгой по проклятиям,
какую смог найти.
— С другой стороны зала стоят какие-то второкурсники и делают ставки,

готовимся мы к сдаче КОТОВ или же планируем самую великолепную шалость,
которую Хогвартс когда-либо видел, — сказал он, положив огромный том поверх
трёх других.
— Я так горжусь нашим наследием, вы тоже, мистер Сохатый? — ухмыльнулся

Сириус над книгами, из которых он делал выписки.
— Вполне, мистер Бродяга, вполне, — ответил Джеймс, сканируя взглядом

содержание. — Ага! — он с триумфом схватил книгу и начал листать страницы.
Сириус поднял взгляд:
— Нашёл что-то стоящее?
— Может быть… — пробормотал Джеймс, быстро бегая глазами по тексту.
Римус начал просматривать содержание книги с проклятиями. Названия глав

были действительно кошмарными, и он надеялся, что ему никогда не придётся
использовать эти заклинания.
— Так, ладно, — сказал Джеймс. — Посмотрите на это, — он закончил читать и

перевернул книгу вверх ногами, чтобы показать Римусу и Сириусу, которые
сидели на другой стороне стола. — Мне кажется, подобные штуки играют тебе
на руку, Лунатик. Это всё завязано на интуиции, это твоя сильная сторона, ты
так же создаёшь розыгрыши.
Сириус и Римус оба встали и склонились над книгой, над столом. Плечи Римуса
до сих пор ныли после последнего полнолуния — безболезненные дни между
полными лунами, казалось, становились всё короче и короче с возрастом; его
сухожилия ощущались узлами на верёвке, которая тёрлась о его кости. Он
потянулся и размял особенно больную точку на шее, пока читал, прижимая к ней
931/1533
пальцы и резко вдыхая из-за лёгкой боли.
Сириус приблизился к нему и — возможно, даже не задумываясь — протянул

руку, чтобы помассировать больное место своими длинными пальцами. У него
это получалось куда лучше, чем у Римуса, который почувствовал волну
облегчения, пока Сириус выводил небольшие успокаивающие круги на его коже.
Он устало вздохнул.
Римус первым дочитал страницу и поднял взгляд на Джеймса. Но тот не смотрел

на текст вместе с ними. Джеймс смотрел прямо на них. А именно на то место,
где рука Сириуса касалась шеи Римуса. Его рот слегка приоткрылся, и в глазах
застыл вопрос.
Римус двинулся, чтобы привлечь внимание Сириуса, и тот наконец посмотрел на

своего друга. Мгновенно осознав, что сделал, он просто уставился на Джеймса в
ответ, застыв на мгновение. Римус практически ожидал, что тот отступит от
него, отдёрнет руку. Но Сириус этого не сделал. Вместо этого Сириус обнял
рукой Римуса за плечо и сжал ладонь, очень намеренно, всё это время
удерживая взгляд Джеймса.
Джеймс закрыл рот, снова посмотрел на них обоих и молча кивнул. Римус
расправил плечи, из-за чего рука Сириуса упала.
Он должен был оставить их одних, это было очевидно. Он прочистил горло:
— Эм-м. Я вспомнил, что читал одну книгу, в которой глубже раскрыта эта тема.
Мне кажется, она у нас в комнате, я эм-м… тогда пойду и принесу её… Увидимся
где-нибудь через час, может?
Сириус и Джеймс кивнули, по-прежнему глядя друг на друга. Римус поспешно

ушёл из библиотеки, радуясь, что народу в ней почти нет. Ему было
одновременно жарко и холодно, его терзало чувство, похожее на вину, пусть
даже он знал, что не должен этого чувствовать. На полпути к башне он
столкнулся с Лили.
— Здоров, Лунатик, — ухмыльнулась она. — Видел Поттера?
— В библиотеке, — ответил Римус. — Но я… не пошёл бы туда на твоём месте.

Они разговаривают с Сириусом.
— О, я могу влезть в разговор… — она пошла было, но Римус быстро прикоснулся

к её руке.
— Лили, нет, — он закусил губу. — Прости, но я правда думаю, что тебе стоит
дать им немного времени. Это очень нужно Сириусу, ладно?
— Что случилось?! — Лили была напугана его серьёзностью.
Римус тяжело вздохнул. Ну, всё равно она скоро обо всём узнает, и он имеет
такое же право рассказать об этих отношениях, как и Сириус.
— Эм-м… Пойдём со мной, давай выйдем на улицу?
— Ладно… — Лили прошла за ним с выражением любопытства, смешанного с

932/1533
обеспокоенностью. Её веснушчатый лоб хмурился в недоумении.
На улице в морозном зимнем воздухе всё казалось немного радостнее. Римус

попытался собраться с духом, но его желудок словно делал сальто внутри него.
Ему приходилось всё время напоминать себе, что он хотел этого, хотел честно
обо всём рассказать. Только теперь это было бесконечно страшно. Они подошли
к озеру. Римус уставился на гладкую поверхность, щурясь от бликов солнечного
света на воде.
— Римус? — позвала Лили. — Ты меня пугаешь!
— Прости! — моргнул он. — Эм-м… это о нас с Сириусом.
— О вас с Сириусом? О нет, что вы натворили? Только вы двое могли наворотить

дел в первую учебную неделю.
— Нет, дело не в этом! — невольно засмеялся Римус. Он почесал затылок,

пытаясь подобрать правильные слова. — Слушай, помнишь, ты всегда говоришь,
что я должен… найти кого-то?
— Да… — Лили снова нахмурилась, изучая его лицо.
Римус выгнул бровь и подождал, пока до неё дойдёт. Это заняло больше
времени, чем он ожидал, но всё же её глаза наконец распахнулись:
— О боже!
Она закрыла рот руками и резко опустилась на ближайшую каменную скамью.

Римус медленно сел рядом с ней, с трудом согнув колени.
— Сириус?! — сказала она.
— Сириус, — кивнул он.
— О боже.
— Да… прости.
— Нет, Римус, не извиняйся, я просто… Вау, ладно, дай мне минуту.
Он терпеливо подождал, глядя на озеро. Он не смотрел на неё, потому что это

не имело значения. Лили нормально к этому отнесётся, Лили воспримет это
спокойно.
— И он чувствует то же самое? К тебе? Ты в этом уверен, Римус?
— Насколько можно быть уверенным, — улыбнулся Римус — ему вдруг стало

очень легко улыбаться. Он отогнул мантию и воротник свитера в сторону, чтобы
показать ей фиолетовые синяки, оставленные там губами Сириуса пару ночей
назад.
— О боже! — повторила она. Он прикрыл засосы, краснея, но всё же улыбаясь. —

А Джеймс знает?
933/1533
— Он узнаёт об этом прямо сейчас. Поэтому я хотел, чтобы ты дала им немного
времени.
— Да, конечно, — кивнула она. — Я понимаю.
— Я так давно хотел тебе рассказать.
— Давно? И как давно вы…?
— С лета. Ну. Всё стало серьёзно летом. Но… мы, эм… Ну, в общем, всё началось
ещё до этого. После того, как Сириус расстался с Мэри.
— Охереть, — она снова покачала головой. — Так что? Сириус — твой парень? Ты
его любишь?
— Вау, — Римус моргнул и слегка поёрзал на месте. — В смысле, не торопись

так! Давай просто, эм-м… Слушай, я рассказал об этом, и этого достаточно.
Лили смерила его долгим оценивающим взглядом. Затем она кивнула:
— Ну ладно.
Римус поднял брови:
— Ну ладно?!
— Но ты сказал, что это серьёзно. Он не просто… эм-м… Это всё не просто

развлечение?
— Нет. Определённо нет. Я знаю, что это неожиданно…
Лили покачала головой и посмотрела на него большими серьёзными глазами:
— Ты счастлив?
— Да, — без колебаний.
— Тогда ладно, — живо сказала она, возвращаясь в своё привычное состояние.

Она наклонилась и поцеловала его в щёку. — Слушай, я не учила прорицание,
потому что это полная хрень, но я уверена, что нас очень скоро ждёт очень
хреновое время.
— Боже, ты говоришь, как Джеймс, с каждым днём всё больше, это просто
смешно, — фыркнул Римус. Она легко шлёпнула его по колену:
— Послушай меня! Нам будет тяжело. И это происходит быстрее, чем я ожидала.
Нам будет страшно всё время, долгое время. Но если мы сможем продолжать
быть счастливы вместе, делать друг друга счастливыми, то… тогда хорошо.
Великолепно. Если для тебя это Сириус, а для него ты, тогда великолепно.
— Господи, Эванс, — Римус спрятал лицо в её волосах и крепко обнял.
***
934/1533
Лили и Римус прождали ещё полчаса или около того, прежде чем вернуться в
библиотеку, где они узнали, что книги забрали, а Сириуса и Джеймса нигде нет.
У Римуса не было с собой Карты, но, к счастью, Лили знала Джеймса, так что они
направились прямиком на поле для квиддича.
И, как и следовало ожидать, две знакомые фигуры гоняли наперегонки по

воздуху между обручами ворот на своих мётлах. Джеймс обходил друга, но
ненамного — Римус видел в позе Сириуса, что тот выжимал из метлы всё, что
мог — он не видел, чтобы тот так концентрировался на полёте с того времени,
как его вышвырнули из команды.
Лили и Римус уселись на нижних трибунах и стали ждать, отрабатывая

несколько базовых защитных заклинаний.
— Так что в последний раз, когда я встретил оборотня… — говорил Римус.
— Я до сих пор не могу поверить, что это случилось… — в шоке покачала головой
Лили.
— …объявился Ферокс и выстрелил в неё какими-то серебряными цепями, так

что она довольно быстро телепортировалась. Я мог бы попытаться это сделать,
но я не так хорош в трансфигурации, и что, если серебро отстрелит и заденет
меня?
— Должно быть зелье, которое поможет решить проблему с серебром, — Лили

пожевала своё перо. — Я спрошу Слизнорта. Но в ином случае это не стоит
риска.
— Справедливо…
Рядом с ними с глухим звуком опустились две пары ног. Джеймс и Сириус
выпрямились, потные и тяжело дышащие, сжимая свои мётлы. Лили накрутила
прядь волос на палец и склонила голову набок, и Римусу пришлось побороть
себя, чтобы не сделать то же самое.
— Всё нормально, парни? — сломала она лёд между ними. Они кивнули.
— Нужно было сделать перерыв, — извиняющимся тоном объяснил Сириус. —

Сменить обстановку.
Римус нервно посмотрел на Джеймса.
— Всё нормально, Сохатый? — спросил он, сумев скрыть дрожь в своём голосе.
Джеймс посмотрел сначала на Сириуса, потом на Римуса. Он покачал головой,

опустил взгляд, затем протянул руку и поднял Римуса на ноги.
— Иди сюда, ты, придурок, — улыбнулся он и притянул его в медвежье объятие.
Песня в начале — «Love is just a Four Letter Word» Боба Дилана.
935/1533
Разговор Сириуса и Джеймса —
936/1533
Седьмой год: Инстинкт
— Ты рассказал ему! — Римус поцеловал Сириуса, как только они

остались одни и Римус затолкал его в их комнату.
— Ну, он сам всё понял… — со смехом сказал Сириус. Лили с Джеймсом должны
были провести собрание старост, а Питер до сих пор торчал на отработке. Римус
затащил Сириуса наверх так быстро, как только мог, позабыв про боль в теле.
— Но ты рассказал ему! — настоял Римус, проводя языком по горлу Сириуса,

ключице и мочке уха. Сириуса пробила дрожь. Его ноги врезались в кровать,
Римус полуигриво-полуотчаянно толкнул его назад, и они вместе рухнули на
постель.
— Мерлин, — Сириус схватил ртом воздух, пока Римус продолжал свои

посягательства, забравшись сверху и расставив колени по его бокам. — Если бы
я знал, что ты так отреагируешь, я бы рассказал Сохатому сто лет на…
— Закрой. Рот, — Римус глубоко поцеловал Сириуса в губы, добравшись руками

до его ремня. Тот подчинился.
Римус тоже был немного удивлён. Кто бы мог подумать, что признание так его
заведёт? Если бы он не был осторожным, рассказал бы каждому встречному.
— Так что, — спросил он полчаса спустя, сидя у окна в своих боксерах и зажигая
сигарету. Сириус до сих пор лежал на кровати, немного ошарашенно глядя на
него, — всё прошло хорошо?
— Хм? — Сириус очень медленно моргнул, как будто его веки отяжелели. Римус
ухмыльнулся и выдохнул дым, пытаясь направить его в трещину в окне.
— С Джеймсом. Что он сказал?
— Мне кажется, первым, что он сказал, было: «Какого хуя ты творишь, по-
твоему?!», но после этого всё стало лучше, — фыркнул Сириус.
— Он задавал много вопросов?
— Можно и так сказать. Но ничего такого, чего я не ожидал. Что насчёт Эванс?
— Она раз сто сказала «о боже», но довольно быстро успокоилась.
— Сохатый тоже. Только вот этот кретин отказывается рассказывать Хвосту за

нас, говорит, что мы должны сами это сделать.
— Ну. Справедливо, — Римус снова сделал затяжку и затем выдохнул дым в

комнату, глядя, как он заполняет пространство между ними. — Какие вопросы
он задавал?
Сириус закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
— Ничего особенного. Как давно, когда это началось, почему я не рассказал

ему… Всякое такое.
937/1533
— Что ты сказал?
— Я сказал правду. Скрути нам косяк?
Римус уже скрутил. Он протянул руку. Сириус перевернулся на живот и

протянул свою длинную бледную руку сквозь дым, чтобы взять, и затем зажал
косяк между зубами и щёлкнул пальцами. Он затянулся, перевернулся на спину
и выдохнул со вздохом.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Римус, не в силах отвести взгляд. Это

казалось восьмым чудом света: Сириус Блэк, голый, в моей чёртовой постели.
— Прямо сейчас? Просто охуительно, — подмигнул Сириус. — Насчёт Сохатого?

Нормально. Хорошо, наверное, — он потянулся и запустил руку под подушку. —
Что это?
— О! — Римус покраснел и соскочил с подоконника. — Я получил пару писем. С

Фероксом всё в порядке. И с… эм-м…
— С Грантом, — Сириус поджал губы и взял почтовую открытку, которую Грант

прислал из Брайтона. Это было цветное фото пирса, море было голубым, и
солнце сияло в небе. Римус был так рад, что Грант отправил её. Было приятно
представлять Гранта в таком ярком, радостном месте. Сириус продолжил читать
открытку. — Он встречается с парнем с классным телом, но скучает по тебе?!
Римус заскочил на кровать и выхватил открытку, поднимая её высоко над

головой, чтобы Сириус не дотянулся.
— Он встречается с парнем с классным телом и скучает по мне. Два разных

утверждения.
— Ну, — Сириус лёг на спину и сложил руки на груди, продолжая дымить

косяком, — надеюсь, ты написал ему о моём великолепном теле.
— Естественно, — засмеялся Римус, снова ложась рядом с ним на кровати. Они

оба уставились на бордовую ткань над ними. — Ты же не ревнуешь взаправду,
да? — осторожно спросил Римус.
— Пф-ф, нет, — Сириус легонько пихнул его локтем. — Просто любопытно…
— Что…?
— Что ты думаешь? О вас с ним? Ты никогда не рассказывал мне никаких

подробностей…
— Нам было по пятнадцать лет, там не было никаких подробностей. Мы просто

целовались, — щёлкнул языком Римус. — Серьёзно, нашёл что спросить.
— Джеймс спросил про нас.
— Пиздишь!
— Ну, не прямо спросил, но я видел, что ему хотелось.

938/1533
— Нет, не хотелось, это просто ты видишь во всём пошлости, — Римус
наклонился, чтобы потушить окурок в чашке холодного чая на прикроватной
тумбочке. Сириус поймал его за бедро и притянул к себе. Римус закрыл глаза и
позволил себе притянуться.
— Спасибо Годрику, что у меня была с собой Карта, иначе я бы… МОШОНКА
МЕРЛИНА! — дверь распахнулась, и Питер встал в проходе с открытым ртом, а
потом быстро закрыл глаза руками.
Римус подпрыгнул на кровати, как будто Сириус загорелся, и начал лихорадочно

искать свои штаны на полу, одновременно крича:
— Прости, Пит! Прости, Пит! Вот дерьмо! Вот дерьмо! Вот дерьмо!
— Какого хуя?! — закричал в ответ Питер, не открывая глаз.
Сириус накинул на себя одеяло, уставившись на них обоих, и затем разразился

смехом:
— Хвостик, нам нужно тебе кое-что рассказать.
***
Пятница, 20-е января, 1978 год.
Питеру потребовалось немного времени, чтобы привыкнуть к этому, но в итоге

все привыкли, правда — даже Римус и Сириус. Они всё время забывали, что
теперь мародёры знают, да и они уже настолько привыкли подсознательно
избегать друг друга на людях, что теперь было до странного неловко проявлять
любые признаки внимания перед другими. Естественно, продолжал напоминать
себе Римус, всё равно лучше не высовываться: остальная школа до сих пор жила
в неведении.
— Но ты можешь рассказать Кристоферу, — сказал Сириус, когда они покидали

библиотеку в последний раз перед походом в Хогсмид. Уже была почти полночь,
и мадам Пинс их вышвырнула, не позволив остаться ещё немного, даже когда
Лили и Джеймс попытались пустить в ход свои значки старост школы.
— О, ты запомнил его имя, — с сарказмом сказал Римус и зевнул, прижимая

книги к груди — просто чтобы хоть за что-то держаться.
— Я просто говорю, — Сириус заразился зевком и прикрыл рот ладонью, но

продолжил говорить: — Он уже и так почти всё знает, что такого в том, чтобы
рассказать ему всё до конца? Несправедливо позволять ему сохнуть по тебе,
когда у него нет ни единого шан…
— Сириус Блэк, ты что, ревнуешь?! — засмеялась Лили, которая сейчас смеялась

от всего на свете от усталости.
— Нет, — фыркнул Сириус, вздёрнув нос. — Я просто хочу избежать любых

недопониманий.
— Ну, если я переживу завтрашний день, то подумаю об этом, — снова зевнул

939/1533
Римус.
Все затихли, и он пожалел, что сказал это. Они вернулись в общую комнату в
мрачном молчании. В Гриффиндорской башне было тихо и практически пусто —
несколько второкурсников, оставшихся внизу после отбоя, разлетелись по своим
комнатам, как только увидели Лили и Джеймса, и мародёры заняли свои
привычные места у камина. Римус устроился в кресле и сразу же вернулся к
книге, которую читал до того, как Пинс так грубо его прервала.
Сириус взмахнул палочкой в сторону чайника, висевшего над камином, а Лили

призвала несколько чистых чашек из буфета, но всё равно никто не заговорил,
пока вода не закипела и не заварился чай в заварочном чайнике.
— Лунатик, — тихо позвал Сириус, — отложи книгу, ладно? Мы уже так много
сделали.
— Не думаю, что этого достаточно, — ответил Римус, чувствуя себя недовольным

и злым. — Я знаю, что что-то упускаю.
Все продолжили пялиться на него, и к этому моменту он уже не знал, дело ли в

их удивлении (или отвращении) из-за всей этой истории с Сириусом, или же они
просто убеждены, что он сейчас сорвётся с места и убежит присоединяться к
оборотням.
— Этого полно, — сказал Джеймс, наполнив чашку и передав Римусу блюдце. —

Серьёзно, ты сейчас знаешь достаточно, чтобы сдать любой экзамен по защите
от тёмных искусств. Ты можешь просто больше не ходить на уроки до конца
года.
— Это не экзамен, — огрызнулся Римус. Чашка и блюдце задрожали у него в

руках, так что он поставил их на подлокотник кресла. У него было ощущение,
что Сириус заметил это, но надеялся, что больше никто.
— Но Лунатик, — Питер шумно отхлебнул из своей кружки, — ты же уже делал

это раньше. В прошлом году.
— Вот именно, — ободряюще кивнул Джеймс.
Римус вздохнул и больше ничего не сказал. Какой был смысл: нытьё ни к чему не
приведёт. Он отпил чай, заставляя свою руку твёрдо держать чашку. Это было
самое худшее время месяца для потенциальной миссии, не мог перестать
думать он. Всего четыре ночи до полнолуния, и его магия ощущалась более
сильной и менее предсказуемой, чем когда-либо. Он не находил себе места, по
коже бегали мурашки, нервы были оголены, он был на пределе. Он знал, что что-
то забыл. Просто знал. Тёмное чувство предзнаменования, которое говорило, что
ему не хватит всех проклятий мира.
Он резко поднялся на ноги, столкнув чашку с кресла. Сириус двигался быстро и

поймал её в полёте взмахом палочки. Римус не обратил на это внимания.
— Я иду спать, — сказал он, хрустнув суставами.
— Ладно, Лунатик, — оптимистично кивнул Джеймс. Он бросил взгляд на Лили.

— Мы, наверное, останемся здесь ещё ненадолго.
940/1533
Питер посмотрел на Сириуса, потом на Римуса с выражением лёгкого ужаса.
— Всё нормально, Хвост, я правда просто иду спать. Увидимся со всеми завтра.
Он не спал. Его мозг просто не позволял ему. Он ненавидел Дамблдора,

ненавидел Сивого, ненавидел войну, и часы становились всё короче и короче, и
он ненавидел Питера тоже.
Но при этом он не ненавидел другого оборотня: того, кто не был Сивым. Точно
так же, как он не ненавидел Ливию, хоть она и приводила его в ужас. Чем
больше Римус думал о том, что его ожидало, тем меньше чувствовал себя
готовым к этому.
Да, теперь он знал больше проклятий, чем Регулус и Северус вместе взятые
(наверное), но чем дольше он вспоминал их встречу с Ливией, тем более
бесполезными они казались. Разве она не говорила этого сама? «Ты можешь
носить эту форму и махать своей глупой палкой, но ты знаешь, что у тебя
больше общего со мной, чем с любым в этом замке». Он знал, что она была
сильнее его; она могла ранить его, если бы захотела — но не ранила, не по-
настоящему. Вместо этого он вспоминал ту жалость, которую чувствовал в тот
вечер сразу после их встречи. Он помнил желание помочь ей и разговоры с
Фероксом и Дамблдором.
Когда за окном занимался рассвет, Римус по-прежнему лежал без сна, и мысли
проносились в его голове со скоростью света, сердце билось так сильно, в
желудке застыл почти восторженный трепет. Если ему придётся идти на войну,
то пожалуйста. Но это была его битва, и она пройдёт на его условиях.
***
It was an April morning when they told us we should go

As I turned to you, you smiled at me
How could we say no?
Oh, the fun to have
To live the dreams we always had
Oh, the songs to sing
When we at last return again
Slipping off a glancing kiss
To those who claim they know
Below the streets that steam and hiss
The devil's in his hole
Это было апрельским утром, когда они сказали, что мы должны уйти,
Когда я повернулся к тебе, ты улыбнулась мне,
Как мы могли отказать?
О, как прекрасно жить,
Проживать мечты, которые всегда у нас были,
О, петь эти песни,
Когда мы наконец вернёмся снова,
Посылать мимолётный поцелуй тем,
Кто утверждает, что всё знает,
Под улицами, что дымятся и шипят,
941/1533
Дьявол прячется в своей дыре.
Завтрак тем утром был совершенно безрадостным. Римус умирал с голоду, но

остальные, похоже, ничего не ели. Сириус сидел с чёрным кофе и уже начинал
дёргаться из-за него: практически скакал вверх-вниз на одном месте. Мэри и
Марлин единственные вели себя хоть сколько-то нормально, потому что ни одна
из них не знала о задании Римуса.
— Встретимся в «Трёх мётлах» позже? — радостно спросила Мэри.
Лили и Джеймс кивнули, пытаясь улыбнуться, но им удалось лишь натянуть

слегка безумные маски. Они снова держались за руки под столом, и Римус,
пытаясь не думать об этом, потянулся за добавкой бекона.
— Можно мне привести Жас? — спросила Марлин Мэри. Та выгнула бровь:
— Ну, наверное, можешь…
— Отлично, — улыбнулась Марлин. Мэри дёрнула уголком губ, но ничего не

сказала.
Дорога в Хогсмид казалась более долгой, чем когда-либо. К счастью, у Лили и

Джеймса были свои обязанности, так что, по крайней мере, они не ходили за
Римусом по пятам, просто ожидая. К несчастью, у Сириуса было достаточно
нервной энергии на троих, и Римус чувствовал, как она волнами исходит от него.
— Где будем ходить? — пробормотал он так тихо, чтобы только Римус и Питер
услышали его.
— Да везде, наверное.
— Будет лучше, если я буду Бродягой?
— Если хочешь.
— Мне тоже обратиться? — спросил Питер.
— Если хочешь.
Римус был не в силах наскрести в себе хоть сколько-то заинтересованности. Он

был слишком занят тем, что пытался понять, пах ли Хогсмид как-то по-другому
или до этого он как человек просто игнорировал любые запахи.
Они заглянули в магазин на аллее, и Питер с Сириусом обернулись за какими-то

мусорными баками. Хвост заполз на ладонь Римуса, и он посадил его себе на
плечо. Его вес немного успокаивал, пусть даже усы щекотали Римусу шею. С
Бродягой было тоже хорошо, тот был большим, чёрным и весёлым, бегал рядом
как верный товарищ. Да. Гораздо лучше, когда твои друзья не люди, по мнению
Римуса. По крайней мере, не прямо сейчас.
Они прошли дальше. Римус намеренно избегал главной улицы, бродя на задах
942/1533
домов. Сколько человек жили в Хогсмиде? Сколько человек находились в
потенциальной опасности, даже не осознавая этого? Он пытался понюхать
воздух, и это было похоже на разработку мышцы, которой он давно позволил
атрофироваться.
Некоторые запахи были сильнее. Бродяги, естественно, и Хвоста. Мусора из

мусорных баков, перегноя с задних дворов и магии — когда до полнолуния
оставалось так мало времени, этот тяжёлый металлический привкус патокой
оседал на его языке. Другие ученики, приторно-сладкий аромат «Сладкого
королевства» и успокаивающий запах пергамента из магазина пишущих перьев
на любой вкус Писарро.
Лес. Он чувствовал запах леса, если прилагал усилия. Он ненадолго закрыл

глаза и сделал вдох. Зелёный, густой, плотный, изобилующий жизнью… и
магией. Сперва этот запах казался ему легкомысленным капризом, просто идеей
того, что ему сильно нравится этот запах и хочется подобраться ближе. Но чем
дальше они шли и чем ближе к лесу подходили, тем значительнее становился
запах. У Римуса сложилось впечатление, что что-то притягивало его в ту сторону
уже какое-то время.
Запретный лес нависал над небольшой деревней огромным массивом, долгими

милями темноты и опасности на фоне серо-голубых вершин снежных гор. В
первый раз (по крайней мере, в человеческом обличье) у Римуса появился порыв
войти туда — исследовать.
Бродяга скулил рядом, когда они покидали Хогсмид и деревенскую дорогу. Он

задался вопросом, чувствует ли и Сириус этот запах, но от него невозможно
было добиться никакой вразумительной реакции, когда тот был в собачьем
обличье. На мгновение Римус попытался отключить рассудок — была ли в этом
какая-то причина, или же он просто чересчур много об этом думал?
Магия в лесу отличалась от магии в Хогвартсе: она была нечеловеческой, у неё

не было этого металлического порохового запаха, который Римус теперь
ассоциировал практически со всеми волшебницами и волшебниками, которых
знал. Она была более органической; не такой чёткой; источающей пьяняще
неприятный запах земли и разложения. Там таилась сила. Он знал это на
инстинктивном уровне — головокружительная, огромная, переворачивающая всё
с ног на голову сила. Когда-то это напугало бы его. Но чем ближе подходил
Римус, тем увереннее он становился — эта сила может принадлежать ему, если
он этого захочет. Ему лишь нужно впустить её. Тогда проявился ещё один запах:
животное, кровь. Римус почувствовал, как внутри него дёрнулся волк, и
противиться соблазну войти в лес стало практически невозможно.
Бродяга резко гавкнул и выбежал вперёд. Огромный чёрный пёс повернулся

мордой к Римусу, встав на дыбы, и низко зарычал. Римус моргнул и пришёл в
себя. Хвост пищал и дрожал на его плече — может быть, уже несколько минут.
— Сириус, — нахмурился Римус, — отойди.
Бродяга продолжил рычать. Хвост снова пискнул и юркнул по мантии Римуса в

его карман. Римус злился, ему было жарко — как будто что-то, чего он хотел,
сейчас отбирали. Что-то, в чём он нуждался. Он снова двинулся вперёд, и Сириус
обернулся собой.
943/1533
— Куда ты собрался?! — воскликнул он, преграждая ему дорогу. — Разве ты не
чуешь этот запах?!
Римус прекратил попытки пройти мимо и посмотрел на Сириуса.
— Ты его чуешь? — прошептал он, не веря в это.
— Там что-то плохое. Это наверняка волк.
— Это волк, — с энтузиазмом кивнул Римус. Разве для Сириуса это было не
очевидно?!
— Но я не уверен, — нахмурился Сириус.
— Я уверен, — ответил Римус. — Пропусти меня.
Сириус снова двинулся, не давая ему пройти.
— Нет, — сказал он. — Ты сделал то, что пообещал сделать. Мы знаем, что он
там. Теперь пойдём обратно.
— Я… — Римус уставился поверх плеча Сириуса на лес, на тёмные, мрачные

дебри. Он так сильно этого хотел. Больше, чем чего-либо другого в своей жизни;
разве что… может быть… парня, который сейчас стоял рядом. — Я должен, —
закончил он. Это было отвратительное объяснение, но он был способен только
на это.
— Вот вы где! Где Пит?
Намертво сцепившиеся взгляды Сириуса и Римуса были разорваны радостным

криком Джеймса. Они развернулись и увидели, что он быстро идёт к ним от
деревни, и Лили семенит рядом с ним.
— Что вы вообще здесь делаете? Я думал, вам надо оставить запах по всей
деревне или что-то такое.
— Да, мы как раз возвращались, — сказал Сириус — что, по мнению Римуса, было
довольно дерзко, если не самонадеянно.
— Вы все можете возвращаться, — сказал Римус. — Я не собираюсь.
— Что не собираешься? — непонимающе переспросила Лили. — И где Питер?
Римус чувствовал тёплый вес пушистого маленького тельца Хвоста в своём

кармане, но ничего не сказал. Джеймс месяцами ходил в агонии, пытаясь
решить, когда рассказать своей девушке, что они анимаги, и сейчас явно было
неподходящее для этого время.
— Я не собираюсь возвращаться вместе с вами. Я должен пойти туда, — он

указал в сторону леса, осознавая, насколько безумно это звучит.
— Ты что?! — лицо Джеймса мгновенно изменилось. Его взгляд машинально

метнулся на Сириуса, что только больше разозлило Римуса. Сириус ему не
нянька, бога ради.
944/1533
— Волк там, — объяснил Сириус. — И Лунатик совсем свихнулся и решил, что
обязан пойти туда и встретиться с ним прямо сейчас.
Римус снова повернул голову к Сириусу, в ярости, чувствуя себя преданным.
— Я не свихнулся, ты, кретин! — яростно сказал он. Как он мог объяснить, что
это просто должно случиться? Что он знал это глубоко в своём мозгу, самой
своей сутью. — Вы все либо возвращайтесь, либо ждите здесь. Вам не понять.
— Помоги нам понять, Римус, — ласково сказала Лили, выходя вперёд. — Это не
похоже на тебя, рваться в драку…
Римус практически засмеялся ей в лицо. Разве все забыли, кто он такой? Что он
такое?
— Я не собираюсь ни с кем драться, — сказал он. — Просто хочу поговорить с

ним. Это то, что я должен сделать.
Они все просто смотрели на него, так и не поняв. Его злость вновь вспыхнула
внутри, и возникла очень неприятная мысль — что он может очень легко пройти
мимо них, если захочет. Магии в лесу было больше, чем достаточно; она
помогала ему чувствовать свою силу. Он мог заставить своих друзей остаться на
месте и даже не запыхаться, ему наверняка даже не понадобится палочка. Это
осознание загорелось в нём с такой ясностью, что напугало его.
Он снова посмотрел на Лили, отказываясь смотреть на Сириуса и Джеймса.
— Мы ошибались — это не битва. И я не оружие против оборотней, — попытался

объяснить он. — Я… не знаю, я — способ наладить контакт. Им нужно знать, что
я не причиню им зла.
— Но Римус, если они на стороне Сам-знаешь-кого…
— Они не на его стороне! — огрызнулся Римус. — Не все из них.
Лили не выглядела убеждённой, и Сириус яростным взглядом практически

выжег дыру на затылке Римуса. Римус провёл рукой по своим волосам. Как они
могли понять? Он сам едва понимал.
— Слушайте, — сказал он, — это важно, и мне нужно, чтобы вы все мне
доверились.
Это была не просьба, и никто не воспринял это как просьбу. Джеймс с Лили
посмотрели друг на друга, затем на Сириуса. Джеймс кивнул:
— Ладно, Лунатик.
Сириус издал возмущённый звук, но Римус зашёл уже слишком далеко, чтобы
переживать из-за этого. Он сможет загладить вину позже, когда снова будет
мыслить трезво; когда все инстинкты в его теле перестанут твердить ему
бежать в лес со всех ног.
— Ладно, — кивнул он. — Ждите здесь.

945/1533
Он почувствовал всплеск магии где-то в грудной клетке, и магия взяла верх —
он никогда не узнает, создал он этот барьер специально или нет, и в тот момент
ему попросту было плевать.
Он развернулся и быстро пошёл к лесу, его длинные ноги делали широкие шаги,
а друзья остались позади, застыв на месте, не в силах последовать за ним.
Песня в середине — «Achilles Last Stand» группы Led Zeppelin.
946/1533
Седьмой год: Кастор
Было проще не думать, по крайней мере, следующие несколько минут.

Римус не замедлился и не устал так быстро, как обычно — даже его бедро
перестало болеть. Если не считать ноющего чувства вины, которое ему
приходилось держать на задворках сознания, он уже несколько месяцев не
чувствовал себя так хорошо. Запах становился тем сильнее, чем дальше он
уходил в глубину леса, и вот на него упали тёмные тени, Римус ловил их
движение краем глаза.
Он не думал. Было уже слишком поздно думать, он зашёл слишком далеко.
«Чёрт возьми, — из ниоткуда раздался голос в его голове. — Когда ты идёшь в

отрыв, ты по-настоящему идёшь в отрыв, да, дорогой?»
Грант. Римус не хотел заниматься этим сейчас. «Заткнись», — приказал он

своему сознанию.
«О, как мило! — засмеялся голос Гранта. — Вот он я, просто пытаюсь помочь.
Разве я не пытаюсь всегда тебе помочь?»
«Мне не нужна помощь».
«Если бы это было так, меня бы здесь не было, — возразил голос Гранта. — Я мог
бы быть кем-нибудь другим, если хочешь. Можешь выбрать из множества
разумных людей. У меня здесь есть Ферокс, хочешь поболтать с ним? Или Лили,
хотя она немного зануда, если тебе интересно моё мнение… Дамблдор? Ха, тот
ещё мудак. О-о-о, что насчёт твоего мажорчика? А, «Лунатик»?»
«Закрой рот», — повторил Римус и пошёл быстрее, тяжело дыша.
«Да уж, — хитро согласился голос Гранта, — я понимаю, почему ты не хочешь

говорить с ним после того, что только что сделал».
«Я должен был, — настоял Римус. — Никто из вас не поймёт».
«Ну, теперь уже точно нет, ты, чокнутый».
Римус проигнорировал голос. На это не было времени; просто позже ему

придётся разбираться с последствиями. Он знал, что теперь дороги назад нет,
больше нет.
«Надеюсь, ты любишь лес, Римус, — шептал теперь Грант, — потому что после
такого никто в цивилизованном мире больше не захочет тебя видеть».
«Заткнись, заткнись, заткнись», — кричал Римус внутри своей головы, словно

сумасшедший, словно невменяемый. Возможно, идти одному было ошибкой.
Возможно, он правда свихнулся, а друзья лишь пытались защитить его…
Нет. Он снова почуял запах, который словно вывернул его наизнанку: Римусу
казалось, что он, как марионетка, просто идёт вперёд, не в силах противостоять
этой силе. Раньше он связывал это чувство только с трансформацией, но в
человеческом обличье мог контролировать его ничуть не лучше, чем в волчьем.
947/1533
Это был он — другой волк, где-то там. Римусу нужно было найти его, иначе… Ну,
он не был уверен, но этот вариант даже не стоило рассматривать.
Что-то двинулось прямо впереди, и Римус застыл. Различные запахи леса начали
наваливаться со всех сторон, и ему приходилось концентрироваться, чтобы
идентифицировать и проанализировать каждый из них. Здесь была магия. И
здесь был какой-то другой… Не волк, самка — или, по крайней мере, кто-то
женственный и точно не в волчьем обличье.
Он недоумённо пошёл навстречу этому кому-то. Оно было очень близко, но он не

мог ничего разглядеть. Римус оказался в чаще серебряных берёз — призрачных
стройных белых деревьев с тонкой корой, которая словно сияла во тьме леса.
Запах был сильным, но он до сих пор ничего не нашёл — и потерял след волка.
Римус нетерпеливо достал палочку и наложил разоблачающие чары.
— Апарекиум, — его палочка, казалось, подпрыгнула в руке, настолько сильным

был порыв магии.
Яростный вой разрезал воздух, и дерево, которое стояло ближе всех к Римусу,
вдруг перестало быть деревом, а обернулось молодой женщиной. Дриада. Она
была красивой — по-своему. Стройной и высокой, как и деревья, которые она
оберегала, её кожа сияла, как и серебряная кора, а в волосы было вплетено
множество мелких берёзовых листьев. Она кинулась на него, показывая острые
жёлтые зубы, и он в шоке отскочил назад.
— Пошёл вон, грязное отродье, — шикнула она, прищурив глаза. Они были цвета
молодых весенних листьев, ненатурально яркими и яростными. — Я разобралась
с другим и с тобой разберусь.
— С каким ещё другим?!
— Другим полузверем, — прорычала она. Дриада была по меньшей мере на

голову выше него, неумолимо наступала, а корни деревьев оживали у неё под
ногами и тоже устремлялись к пятящемуся Римусу. Но какая бы страшная и
опасная она ни была, Римусу нужно было сосредоточиться на своей цели.
— Я ищу его — другого. Тебе я зла не желаю, как и твоим… эм-м… деревьям.
— Волшебникам здесь не место, — продолжила хмуриться она. — Даже

волшебникам-полузверям. Убирайся.
— Уберусь, как только…
— Отвратительные, жестокие, злые создания, омерзительные,

противоестественные, не место здесь, слишком опасные…
— Ещё даже не полнолуние, — настаивал он. — Я не собираюсь обращаться,

клянусь!
— Не волк, — захватила она ртом воздух, уже стоя очень близко к нему, ветви и
листья ползли по земле прямо к нему, оплетая обувь. — Волшебник. Волку здесь
всегда рады. Волк — это естественно.
948/1533
— Оу… — Римус не мог ничего на это ответить, и ветви уже обвивали его ноги,
причиняя боль по мере сжатия. У него всё ещё была его палочка. Он помнил все
проклятия, которые практиковал прошедшие две недели. Но теперь, когда
пришло время применить их на деле, Римусу не позволяла совесть.
Дриада делала только то, что должна была делать: защищала свои деревья.
— Пожалуйста! — воскликнул Римус, поднимая руки и надеясь, что выглядит

почтительным. — Обещаю, что не причиню вреда вам или кому-либо ещё — мне
просто нужно найти другого… другого волка. И потом я уйду, правда уйду!
— Лживые, лицемерные, грязные…
— Я клянусь!
— А что насчёт мелкого?
— Что?! Кого?!
Вблизи он видел, что её лицо не гладкое, как человеческая кожа, а

исполосованное и шершавое, как кора, угольно-чёрная под бумажно-белым
верхним слоем. Она снова резко завыла и подняла свою палочку. Римус
дёргнулся, но она не тронула его — вместо этого яростно задрожал его карман,
оттуда вылетел Хвост и с мягким шлепком упал на сырую землю перед ним.
Блядь, подумал Римус. Чёртов Питер!
Дриада снова подняла руку, и Питер обернулся человеком, дрожа и не

поднимаясь с земли.
— Пожалуйста, пожалуйста, ничего мне не делайте! — завыл он, закрывая лицо

руками. Римус поспешно встал перед ним. Из всех людей, кто мог бы оказаться с
ним в подобной ситуации…
— Обманщик! — победно зашипела дриада, шелестя лиственными волосами. —

Лживые, поганые волшебники…
Теперь она воздевала уже обе руки, и её глаза потемнели до цвета сосновых
шишек. Сейчас Римус был полностью уверен, что она хотела серьёзно им
навредить, скаля свои маленькие острые зубы. Он не мог обезоружить её, у неё
не было палочки. Он даже не был уверен, сработают ли на ней обычные
защитные заклинания. Римус решил использовать простое сбивающее с ног
проклятие, чтобы выиграть немного времени, когда…
— К-к-конфринго! — пискнул Питер за его спиной, высовывая свою короткую

толстую палочку из-за его плеча.
О господи боже… подумал Римус и рефлекторно увернулся в сторону. К счастью,

Питер был либо слишком напуган, либо просто бездарен, и это взрывное
проклятие не возымело своего обычного разрушительного эффекта. Но всё же
его хватило, чтобы нанести серьёзный урон некоторым деревьям за спиной
дриады и поджечь листья. Она завыла разрывающим сердце болезненным воем
и мгновенно развернулась, чтобы кинуться латать повреждённые деревья.
Питер и Римус воспользовались шансом и побежали, порвав ветки, которыми
были опутаны ноги.
949/1533
Питер следовал за Римусом, но ни один из них не был отменным бегуном, и к
тому времени, как они решили, что уже можно остановиться, оба уже едва
переводили дух.
— Чёрт… возьми… Пит… — выдохнул Римус, наклоняясь вперёд и опираясь

одной рукой о ствол дуба.
— Я не знал, что делать! — ответил раскрасневшийся Питер, его мокрые

блёклые волосы прилипли ко лбу. — Давай вернёмся, Римус, пожалуйста… — он
тревожно огляделся вокруг. Теперь они зашли ещё глубже в лес, и помимо их
тяжёлого дыхания вокруг царила мёртвая тишина.
И всё же Римус покачал головой и расправил плечи.
— Нет, — сказал он, — я должен найти его. Она что-то ему сделала.
— И что?! — со злостью ответил Питер. — Мы не должны быть здесь!
— Слушай, мне жаль, что ты оказался ввязан во всё это, — нетерпеливо

нахмурился Римус. Теперь, когда они уже избежали неминуемой опасности, его
желание найти другого волка вернулось. Он чуял кровь, он был в этом уверен. —
Но я должен. Ты можешь вернуться, если хочешь — иди найди остальных.
Питер оглянулся и затем снова посмотрел на Римуса большими блестящими

глазами.
— Один? — его голос дрожал, и внезапно Римус больше всего на свете захотел,
чтобы Питера здесь не было, на случай, если страх был заразен.
— Я дам тебе свои часы, так что ты не заблудишься, — предложил Римус.
— Нет, — Питер закусил губу. — Я пойду с тобой.
Его сердцебиение было практически оглушительным, и Римусу стало жаль его.
— Всё нормально, — прошептал он. — Если что-то случится, ты просто

обернёшься и пойдёшь расскажешь остальным, ладно? Ты лучше найдёшь
дорогу в форме крысы.
— Я тебя не оставлю, Римус, — дрожащим голосом прошептал Питер. — Я могу

быть смелым, я знаю это.
Римус сжал его плечо.
— Ладно. Пойдём туда. Иди как можно тише.
Спасибо вселенной, дриада не стала их преследовать. Римус не помнил всего о

защитницах деревьев, но был вполне уверен, что они не могут покидать свои
корни. Или это наяды? Он не мог вспомнить, в чём между ними разница.
Но теперь это было неважно, теперь он как следует взял след. Он чуял
изумительный, богатый металлический запах, от которого его живот заурчал. До
полнолуния оставалось несколько дней, но волку внутри Римуса, похоже, было
950/1533
на это наплевать, и он царапал стены своей клетки, отчаянно воя, пытаясь
вырваться на свободу.
— Уже близко, — прошептал Римус Питеру, пока они пробирались через тугие
заросли, наверняка оповещая всех существ в округе о своём прибытии.
Неподалёку Римус услышал ещё одно сердцебиение, и оно тоже звучало

напуганно. Ещё несколько шагов, и Римус уже слышал тяжёлое дыхание, как
будто кто-то давно прилагал усилия и мучился, и теперь начинал уставать. Ещё
ближе, и он почуял запах пота — и ярости — из-за этих усилий. Это была такая
сильная смесь эмоций и энергии, что Римус моментально потерялся в этом
тумане, слишком ошарашенный, чтобы ясно видеть направление. Затем всё
изменилось — внезапно застыло. И вдруг раздался грубый голос, пронзивший
лесную тишину, так что птицы улетели из своих гнёзд:
— Римус Люпин!
Питер резко вскрикнул от ужаса и на фут подскочил на месте, после чего

обернулся и учесал подальше от Римуса. Неважно. Римус расправил плечи.
— Я здесь, — прошептал он в ответ.
— Иди ко мне.
Это тянущее ощущение в груди Римуса вернулось, и он последовал за ним,

позволяя вести себя вперёд к небольшой опушке с редкими деревьями.
Посередине стояло древнее тисовое дерево, и к его стволу был привязан
молодой человек. Дриада связала его длинной жёсткой ветвью ежевики. Шипы
вонзались в его поношенную кожаную мантию и прокалывали насквозь кожу на
его шее. Его руки были выпрямлены по бокам, и, несмотря на очевидные
попытки освободиться, коричневые толстые ветви были непоколебимы.
Хотя теперь мужчина не пытался выбраться. Он просто смотрел на Римуса

своими тёмными загадочными глазами, склонив голову вперёд. Его голова была
бритой, как у Ливии, и его одежда была поношенной и сто раз залатанной, но на
этом сходство заканчивалось. Он был высоким, таким же высоким, как Римус, и,
возможно, лишь на пару лет старше. Кожа была загорелой, он был невероятно
привлекательным. Он медленно улыбнулся, показав ряд ровных белых зубов.
— Римус Люпин. Освободи меня.
— Кто ты такой? — Римус не двинулся с места, сжав палочку в кармане мантии.
— Я Кастор. Освободи меня. Я твой брат.
Римус склонил голову. Тот был связан. Полностью в распоряжении Римуса. Он

почувствовал, как к нему возвращается отвага.
— Мой брат, говоришь? Сивый тебя прислал?
— Да.
— Что ж, — Римус прислонился к ближайшему дереву и сложил руки на груди, —

тогда тебе придётся назвать мне уважительную причину, чтобы освободить
951/1533
тебя, не думаешь?
Кастор в ярости зарычал и снова попытался вырваться, разрывая одежду и ещё

глубже пронзая шипами свою шею. Широкоплечий, с развитыми мышцами, он
явно был очень силён.
— О нет, — задумчиво цокнул языком Римус. — Похоже, ты никуда отсюда без

меня не уйдёшь.
Позже он сам себе поразится, откуда в нём взялась эта странная дерзость. В
конце концов, ситуация, в которой сейчас оказался Римус, была точно так же
опасна, как и нападение на Косой переулок, которое вывернуло его мозг
наизнанку. Возможно, всё дело было в лесе и в той силе, которую он чувствовал
в своих венах. Возможно, дело было в голосе Гранта, который до сих пор звучал
у него в ушах. А возможно, дело было просто в том, что ситуация была ему
знакома. Римус с шести лет имел дело с уродами, которые считали себя умнее
его.
— Так что? — с улыбкой спросил он. — Хочешь поболтать?
— Меня отправили поговорить.
— Правда? Просто поговорить?
— Просто поговорить. Освободи меня.
— М-м, — Римус задумчиво поиграл своей палочкой, как будто ему было
совершенно плевать. — Видишь ли, мне трудно поверить тебе, Кастор, дружище.
Учитывая, что в прошлый раз, когда Сивый прислал человека «просто
поговорить» со мной, погибла невинная женщина.
— Мой отец признаёт свою ошибку за то, что послал Ливию, — серьёзно сказал
оборотень. Теперь он немного успокоился и, очевидно, наблюдал за Римусом,
желая посмотреть, куда всё это зайдёт. — Поэтому на этот раз прислал меня.
— Этим меня тоже не обманешь, знаешь, — дерзко улыбнулся Римус. — Решил,

что привлекательный парень сможет… эм-м… зажечь мой интерес, ведь так?
Кастор продолжал смотреть на него, прищурив глаза. Римус пожал плечами и

продолжил:
— Я хочу сказать, не пойми меня неправильно, Кастор, я тронут и уверен, что ты

замечательный, но всё равно не заинтересован. И я, должен сказать, пока не
особо впечатлён. Значит, ты не так хорош в магии, как твоя подружка Ливия?
Она бы телепортировалась прямо из этой ловушки, не моргнув глазом.
— Эта древесная сука! — прорычал Кастор, снова пытаясь вырваться. — Что бы

она ни сделала, эти ветки… я не могу использовать магию…
— А, понятно! — кивнул Римус. — Ну, надо не забыть поблагодарить её в нашу

следующую встречу.
— Ливия рассказала мне про тебя, — сказал Кастор. — Она сказала, что ты
домашний питомец Дамблдора, щенок. И мухи не обидишь, даже кролика не
952/1533
задерёшь в полнолуние.
— Я ничей не домашний питомец, — ответил Римус, сжав зубы. — И ты тоже не

должен им быть. Что такого замечательного в Сивом, а? Что, вы думаете, с вами
случится, когда мы победим Волдеморта?
— То же самое, что всегда происходит с такими, как мы, — ответил Кастор, с

жалостью глядя на Римуса. — Нас будут отлавливать и гнать.
— Разве вы не хотите это изменить? — надавил Римус, делая шаг вперёд. —

Разве у вас нет семей в реальном мире? Разве вы не хотите иметь свою
собственную семью когда-нибудь?
— Мы — стая. Мы — всё.
— Ты не понимаешь. Он врёт вам. Я знаю, что есть способ сделать нашу жизнь
лучше, по-настоящему изменить то, как с нами обращаются, но это не его путь,
разве ты не видишь?
Кастор презрительно фыркнул:
— Как и сказала Ливия. Щенок. Говорил отцу, что ты ещё не готов. Говорил ему,
что ещё слишком рано.
— Слишком рано для чего?
— Для большой ночи, естественно, — Кастор снова улыбался зловещей

ухмылкой, от которой Римуса мутило. Оборотень продолжил, видя непонимание
Римуса: — В ночь следующего полнолуния стая выйдет на охоту. Это будет
охота, какой мир не видел с тёмных веков.
— Зачем ты мне это говоришь? — теперь голос Римуса начал срываться, как бы
сильно он ни пытался это скрыть. — Ты же знаешь, что я пойду прямо к
Дамблдору.
Кастор засмеялся пустым звуком из глубины своей груди:
— Идеально.
*ХЛОП*
Римус скривился, когда воздух вокруг них словно замерцал, и на пару шагов
отошёл от фигуры, которая появилась в пустом пространстве между ним и
Кастором. Фигура тихо зашипела себе под нос, переводя холодный взгляд
между Римусом и Кастором. Ливия.
— Сестра! — воскликнул оборотень, снова начиная вырываться. — Освободи

меня!
— Ты подвёл нашего отца, — ответила она. — Тебя ожидает наказание.
— Нет! — возразил Кастор. — Это всё дриада, я не мог…

953/1533
Ливия подняла руку, и Кастор замолк, не в силах двинуться или издать звук.
Внутренности Римуса застыли, когда она повернулась к нему.
— Здравствуй, любовь моя. Ты готов?
Римус достал палочку, наставил на неё, принимая позу для дуэли, и прирос
ногами к земле. На этот раз она его не получит. На этот раз он знал, чего
ожидать.
— Я никуда не пойду, Ливия.
— На это нет времени, луна уже близко, — сказала она и пошла к нему, такая же
дикая, и грязная, и потрёпанная, какой он её помнил. — Опусти эту глупую
палку, — она подняла руку и согнула её в воздухе, как будто поворачивая
дверную ручку. Римус почувствовал силу, которой она раздвигала его пальцы, и
палочка начала гореть в ладони, но он не бросил её. Он сжал зубы и собрал
каждую крупицу магии из окружающего его леса:
— Нет.
— Римус Люпин, — прорычала она, — ты пойдёшь с нами.
Теперь она подняла обе руки, щёлкнула пальцами и раздвинула их веером.

Деревья вокруг Римуса моментально загорелись ярким пламенем от корней до
верхушек, превратившись в пылающие колонны. Он был в ужасе, но не
собирался опускать палочку.
— Нет, — повторил он, медленно отступая назад. Он побежит, если придётся,

пускай с ними разбираются дриады — или даже кентавры, если на то пошло.
Нельзя было просто объявиться в этом лесу и начать жечь деревья.
Тогда Ливия снова щёлкнула пальцами и мгновенно освободила Кастора от его

оков. Он зарычал и присоединился к ней, теперь их было двое, их глаза горели
как горячие угли, отражая пламя.
— Время пришло, Римус Люпин, — одновременно сказали они, когда чёрный дым
начал заполнять воздух запахом горящей сосны.
— Нет, — сказал он снова, хотя теперь не видел способа сбежать. — Мордео! —

прокричал он, наставив на них палочку и отходя назад. Кастор с рыком
отпрянул, но Ливия лишь засмеялась и снова взмахнула рукой, смахнув
проклятие, как будто оно было не больше, чем паутиной перед её носом.
Вот и всё. Сейчас они заберут его — бог знает куда — и сделают одним из них.
Он больше никогда не увидит своих друзей, никогда не увидит Сириуса. Он был
таким идиотом, когда заставил их остаться. Теперь больше некому его
защитить.
«Есть ты».
Римус не узнал этот голос. Это был не Грант и не кто-то, с кем он «говорил»
раньше. Но, возможно, голос был прав. Было одно заклинание, о котором он и не
подумал, потому что так и не овладел им, но сейчас он находился в отчаянном
954/1533
положении, и в его распоряжении было больше силы, чем раньше.
Под градом горящих листьев и обжигающих углей Римус собрал все ресурсы, что
у него оставались: свою силу, свою ярость и всю радость своего сердца. Ему
придётся бежать, как только произнесёт заклинание. Если не получится, у него
вообще не будет времени, чтобы уйти.
Он сделал осторожный вдох и — прямо перед тем, как произнести заклинание —

вспомнил глаза Сириуса, и губы Сириуса, и улыбку Сириуса. «Я без ума от тебя».
— Экспекто Патронум! — практически прокричал он, вытянув руку, и в это

мгновение из конца палочки вырвался огромный серебряный зверь и помчался
навстречу Ливии и Кастору, широко открыв огромную пасть и оскалив клыки. За
долю секунды перед рывком он увидел, как те зажмуривают глаза и
отворачиваются, когда огромный зверь прыгнул на них.
Но у него не было времени стоять и наслаждаться своим успехом. Он бросился

бежать к краю леса, обратно в Хогсмид, в волшебный мир, к друзьям. Римус
бежал так быстро, что ноги горели, а бедро болело так, будто в него воткнули
копьё, но он не остановился, лёгкие были наполнены дымом, глаза слезились, но
он продолжал бежать, пока деревья не поредели и он не увидел свет.
***
Питер и Сириус до сих пор были там. Сириус отрывисто мерил шагами
небольшой участок дороги. Питер сидел на обочине, поджав колени к груди, и
неотрывно смотрел на лес. Он выглядел так, будто недавно ревел.
Римус проковылял на дневной свет и был готов свалиться прямо там. Питер
поднялся, неверяще глядя и вытирая глаза, и Сириус бросился к нему, но его
вдруг отбросило назад, словно он наткнулся на невидимую стену. Он яростно
зарычал сквозь сжатые зубы. Римус почувствовал, как узел внутри ослабевает, и
невидимый барьер исчез. Хрипло дыша, он захромал к своим друзьям.
— Прости, — пробормотал он.
К его большому удивлению, Сириус бросился ему на шею и крепко прижал к

себе. Его сердце бешено билось напротив сердца Римуса, и он обнял его в ответ,
измождённый и благодарный.
— Мы не могли прийти к тебе на помощь, — сказал Сириус хриплым и пустым

голосом. — Что ты там сделал… Мы не могли пойти за тобой.
— Прости, — повторил Римус.
— Пожалуйста, прости меня, Римус! — вдруг закричал Питер, снова заливаясь

слезами. — Прости меня!
— Всё нормально, — Римус протянул руку, чтобы похлопать его по плечу, но

Сириус отказывался его отпускать. Наконец Римус пришёл в чувство и аккуратно
выпутался из объятий. — Мне нужно увидеть Дамблдора, прямо сейчас. Где
остальные?
— Им пришлось вернуться, — объяснил Сириус. — Комендантский час. Они

955/1533
сказали, что расскажут Макгонагалл.
— Хорошо, — кивнул Римус. — Ладно, пойдёмте, нужно идти, — хромая, он

пошёл в сторону деревни.
— Лунатик, ты в порядке? — Сириус поспешил за ним, подставив ему плечо для

поддержки.
— Просто устал, — сказал Римус.
— Ты весь покрыт… это сажа?
— Там был пожар…
— Хвост сказал, что тебя кто-то звал.
— Я не могу… пока не могу ничего объяснить, пожалуйста, не спрашивай меня.
— Ладно, — в голосе Сириуса слышался холод, который не понравился Римусу,

но он продолжал поддерживать его, продолжал идти рядом, так что пока
придётся это проигнорировать. Одна проблема за один раз.
Макгонагалл ждала их у ворот школы, сложив руки на груди и глубоко

— Профессор! — закашлялся Римус, до сих пор выдыхая дым. — Простите, что

мы пропустили комендантский час, но мне нужно увидеть директора прямо…
— Да, конечно, Люпин, идите за мной, — быстро кивнула Макгонагалл и

подставила ему плечо вместо Сириуса. Она прищурилась на них с Питером: — Вы
двое идите в башню и ничего не говорите. И я не хочу ничего слышать, вы меня
поняли?
Парни были так растеряны этими грубыми указаниями, что просто кивнули и
сразу же ушли. Сириус лишь бросил последний взгляд на Римуса, обернувшись.
Он рассказал Дамблдору практически всё. Он рассказал ему о запахе, и о

дриаде, и о Касторе. О пожаре, о планах Сивого на стаю, о Ливии. Он не
упомянул барьер, который каким-то образом создал у леса, чтобы не пустить
туда своих друзей. И также не объяснил, что знал, насколько опасно это будет, и
что он проигнорировал все крупицы здравого смысла, чтобы найти Кастора.
Но Дамблдор всё равно выглядел очень довольным.
— Всё, что ты рассказал мне, невероятно полезно, Римус, — сказал старик,

улыбаясь ему через стол и глядя на него с гордостью — в первый раз на памяти
Римуса. — Ты был очень смелым и превосходно справился с заданием.
— Я… серьёзно? Несмотря на то, что я пошёл в Запретный лес?
— Ты последовал за своим чутьём. И не вижу, чтобы ты как-то пострадал? Ты

явно выдающийся волшебник, как и твой отец.
Римус почувствовал слабый укол удовольствия от этих слов и слегка

956/1533
расслабился.
— Но это нападение… охота, которую они планируют…
— Орден с этим разберётся, — Дамблдор покачал головой, положил руки на стол

и поднялся на ноги. — Ты сделал достаточно — больше, чем кто-либо мог
ожидать от семнадцатилетнего волшебника.
— Да, но если я могу…
— Мне жаль, что я попросил тебя о таком, Римус, — Дамблдор обошёл стол и
положил руку ему на плечо. — Надеюсь, мне больше никогда не придётся
просить о подобном.
— Я на вашей стороне, — ответил Римус, чувствуя, что должен напомнить об

этом. — Я сделаю то, что необходимо.
Глаза Дамблдора триумфально засияли, и он крепче сжал плечо Римуса.
***
Пожар в лесу потушили ниады, по словам Макгонагалл, проводившей его из

кабинета Дамблдора до больничного крыла. Там не было найдено никаких
следов Ливии и Кастора, и было решено, что они телепортировались.
Мадам Помфри поохала над ним, очистила от сажи и приготовила

обезболивающее зелье. К этому времени он уже снова начал нормально дышать
и очень хотел покурить, хотя ей этого не сказал. Еду принесли прямо туда,
потому что он уже пропустил ужин, и он приятно поел в тишине в небольшом
уютном кабинете мадам Помфри.
К счастью, ему разрешили вернуться в Гриффиндорскую башню одному. Друзья

ждали его — не на своих обычных местах у камина, а в более тихом уголке
рядом с одним из дальних окон. Они разговаривали приглушёнными серьёзными
голосами и моментально повернули головы, когда он появился в проходе за
портретом.
Он подошёл к ним, немного шатаясь из-за принятого зелья, и они подвинулись,

чтобы пустить его на подоконник между Лили и Сириусом, который на
мгновение сжал его руку и отпустил. Они все уставились на него в ожидании,
пока он заговорит, так что он заговорил.
Он рассказал им всё, что мог — и немного из того, что не рассказывал даже

Дамблдору. К счастью, Питер уже поведал о дриаде, и, по всей видимости,
мародёры провели бо́ льшую часть вечера, объясняя Лили всю эту чехарду с
анимагами. И всё равно она в ужасе закрыла рот рукой, когда Римус
рассказывал о встрече с Кастором, и о невероятных способностях Ливии, и о
пожаре… Сириус рядом с ним практически дрожал от ярости, но держал язык за
зубами, позволяя Римусу говорить.
— Чёрт возьми, — сказал Джеймс, когда Римус закончил рассказ. — Но ты просто

молодчина, что вызвал Патронуса, брат.
— Спасибо, — Римус слегка покраснел. Джеймс в любой истории найдёт что-

957/1533
нибудь похвальное.
— Ты разглядел, какая у него форма?
— Нет, — поспешно сказал он. — Всё случилось слишком быстро.
После они не сидели долго, один за другим с застывшими лицами разбрелись по

кроватям. Римус осознал, что был не единственным, у кого выдался очень
утомительный день. Он быстро принял душ, чтобы смыть с себя запахи леса, и
почистил зубы, не глядя на своё отражение, слишком боясь того, что он может
там увидеть. Сириус до сих пор не попытался заговорить с ним или наехать из-за
ужасного предательства у края леса, но Римус был уверен, что всё впереди. И
хоть он знал, что это будет нелегко, с нетерпением ждал возможности
объясниться и вернуть всё как было.
Он несколько часов лежал в кровати, ожидая и надеясь. Сириус всегда приходил

к нему подобными ночами, если что-то случалось. Сириус всегда знал, когда
Римусу нужно поговорить; даже когда Римус не хотел, Сириус мог вытащить из
него всё и снова всё исправить. Римус ждал очень долго. «Давай же, — думал он
про себя. — Ты мне нужен. Где же ты?»
«Он не умеет читать мысли, дорогой», — снова разбил тишину весёлый голос
Гранта.
«Но он меня знает».
«О, правда? А ты ему это когда-нибудь говорил?»
Римус не стал отвечать, потому что это больше не было необходимо. Разбирать
проблемы в своей голове с помощью воображаемых ролевых игр было прекрасно
и замечательно. Но он делал это, когда чувствовал себя одиноко. Когда он
думал, что ему не к кому обратиться. С неприятным чувством стыда он осознал,
каким идиотом был. Не тратя больше ни секунды, он выскользнул из кровати и
пересёк комнату. Он раздвинул занавески вокруг кровати Сириуса и прошептал
в темноту:
— Сириус?
— Что? — Сириус тоже лежал на спине, сложив руки на груди, словно изваяние
на могильном камне. Его холодность заставила Римусa заколебаться, но он
проглотил свою гордость.
— Ты мне нужен.
Сириус сразу же повернул голову. Он вздохнул и откинул одеяло:
— Залезай.
Римус с готовностью забрался к нему. Они улеглись рядом, лицом к лицу, глядя
друг на друга.
— Ты меня ненавидишь? — спросил Римус.
— Нет, — ответил Сириус пустым голосом.

958/1533
— Прости меня, правда. Я просто хотел защитить вас.
— Я знаю. Джеймс сказал то же самое, — голос Сириуса слегка оттаял и теперь

был больше капризным, чем злым.
— Но это не оправдание, — продолжил Римус. — Я просто… Я не был собой. Ты

понимаешь?
Сириус пожал плечами, из-за чего одеяло сползло с его плеча и оголило
ключицу. Римус попытался не сильно отвлекаться на это и облизнул губы, снова
встречаясь с Сириусом взглядом.
— Я всё тебе расскажу, — сказал он.
— Ты уже рассказал нам, — раздражительно бросил Сириус.
— Не всё, — ответил Римус. — Есть кое-какие вещи, о которых я не хочу никому

рассказывать. Но. Я хочу, чтобы ты знал. Ты не против?
Сириус уставился на него, будто не мог поверить своим ушам. Лёгкая улыбка
тронула его губы, и он очевидно пытался подавить её.
— Ну тогда рассказывай.
И он рассказал. Он рассказал ему обо всех чувствах этого дня: непреодолимой

тяге в лес, грубой силе настоящего леса, ужасной вине. К тому времени, как он
закончил говорить, он почувствовал, что Сириус протянул ладонь и нежно
гладит его по руке, чтобы успокоить.
— Почему ты решил вызвать Патронуса?
Римус легонько фыркнул:
— Это глупо. Из-за голоса в моей голове.
— А-а.
— Но это был не обычный голос. Обычно это кто-то знакомый.
— Может, в этот раз это был просто ты.
Римус подумал об этом. Из-за этого он как-то странно себя почувствовал. Сириус
до сих пор смотрел на него, до сих пор гладил по руке. Римус вспомнил кое-что
ещё:
— Это волк. Мой Патронус. Я не хотел, чтобы другие знали, не хочу, чтобы они
думали…
— Они никогда не будут думать о тебе плохо, Лунатик, они слишком хорошо
тебя знают.
— Разве? После сегодняшнего дня… я просто чувствую себя таким глупым. Я сам
загнал себя в тупик, не знал, что мне делать. Я только заходил всё глубже и
959/1533
глубже.
— Но в конце ты поступил правильно, — твёрдо сказал Сириус, сжимая его руку.

— Это единственное, что имеет значение, — он придвинулся ближе и нежно
поцеловал Римуса в губы, успокаивая. — Ты вернулся к нам.
— Я… — Римус опустил взгляд, понизив свой голос практически до шёпота. Он

снова посмотрел на Сириуса и встретился взглядом с этими идеальными
голубыми глазами. — Я вернулся к тебе.
Сириус поцеловал его снова, на этот раз глубже, и не останавливался ещё

долгое время.
960/1533
Примечание к части Интерлюдия — небольшая вставная секция для связки
между частями либо для иллюстрации контраста и варьирования между тем, что
было до или после.
AC-DC — сленг 70-х, означающий бисексуальность.
Седьмой год: Интерлюдия
You look so self-possessed

I won't disturb your rest
It's lovely when you're sleeping
But wide awake is best.
Wake up and make love with me
Wake up and make love
Wake up and make love with me
I don't want to make you
I'll let the fancy take you
And you'll wake up and make love
Ты выглядишь такой хладнокровной,

Я не потревожу твоего покоя,
Ты прекрасно спишь,
Но бодрствуешь ещё великолепней.
Проснись и займись со мной любовью,
Проснись и займись любовью,
Проснись и займись со мной любовью,
Я не хочу заставлять тебя,
Пусть желание завладеет тобой само,
И ты проснёшься и займёшься любовью.
7:50
Джеймс разбудил их утром во вторник, позвав из-за занавесок:
— Эй, Бродяга, вставай! Уже почти восемь часов, ты, ленивая задница.
— У меня день самостоятельного обучения, козёл, отвали, — простонал Сириус в

ответ и спрятал голову под подушку.
— Ты пропустишь завтрак!
— Уф-ф-ф.
— Ладно, тогда умирай с голоду, — ответил Джеймс. И затем: — Ты видел

Лунатика? Его кровать заправлена — не думаешь, что его не стоит оставлять
одного?
— Э-э-э… — Сириус поднял подушку с лица и посмотрел на Римуса,

вопросительно подняв бровь.
961/1533
Римус в панике уставился в ответ. Ладно, да, Джеймс знал, но до сих пор у них
получалось избегать прямых столкновений между ним и их отношениями. Римус
подходил к этому делу очень скрупулёзно: он не хотел, чтобы на него
таращились. Он хотел доказать, что ничего не изменилось, а значит, то, что
происходит между ним и Сириусом, должно оставаться… ну, между ним и
Сириусом. Он щепетильно относился ко сну в одной постели, постоянно
просыпаясь пораньше, чтобы тихонько вернуться в свою кровать или же просто
смять на ней одеяло и отправиться прямиком в душ. Но наступила полная луна,
и он был медленнее обычного.
— Наверное, уже ушёл на завтрак, брат, — сказал Сириус в ответ и пожал

плечами, глядя на Римуса.
— Да, наверное… — согласился Джеймс. — …Ой, подожди, я проверю Карту, он

оставил её на тумбочке!
Римус хлопнул себя по лбу, шокированный собственной глупостью.
— Я здесь, Джеймс! — поспешно крикнул он, чувствуя, что его щёки горят от
стыда.
— О! — они услышали, как Джеймс застыл на месте прямо за занавесками. —

Оу… эм-м, ясно, конечно! Прости, я… эм-м… не подумал… — его шаги быстро
удалились в сторону двери. — Простите, парни… эм-м… увидимся позже, ладно?
— дверь шумно захлопнулась.
Сириус фыркнул со смехом, а Римус заполз под одеяло, как будто там он мог
скрыться от унижения.
— Ой, да ладно тебе, — засмеялся Сириус, пытаясь стянуть с него одеяло. — Всё
было не так уж плохо…
— Всё было ужасно, — ответил Римус, закапываясь ещё глубже. — Я больше

никогда не смогу посмотреть ему в глаза!
Сириус тоже заполз под одеяло в попытке догнать его.
— Мы даже ничего не делали — ты до сих пор в пижаме!
— Сохатый этого не знает! — возразил Римус и сел лицом к Сириусу, скрестив

ноги. Теперь они как будто сидели в своей собственной крошечной палатке, и
это напомнило Римусу о кемпинге. Это было настолько приятное воспоминание,
что он немного успокоился. Даже лучше: Сириус держал его за руку, когда они
вот так прятались, и вот сейчас — он начал играть длинными пальцами Римуса,
испещрёнными шрамами, так, словно они были бесценным сокровищем.
— Я не понимаю, в чём проблема, — улыбнулся Сириус, переплёл свои белые

пальцы с пальцами Римуса, затем выпрямил их и потряс, словно это была какая-
то детская игра. — Я уверен, что он уже предполагает… всякое.
— Вот видишь! Ты тоже не можешь сказать это вслух!
— Ну. Я джентльмен, — ухмыльнулся Сириус, подняв на него глаза. Даже в

темноте Римус чувствовал огонь его взгляда. Тот тоже кусал губу. Римус тихо
962/1533
вздохнул, и Сириус поднял бровь. — По крайней мере, теперь мы знаем, что вся
комната в нашем распоряжении… — он положил руки на колени Римусу и
наклонился ближе.
Римус поцеловал его, но потом оттолкнул:
— Ни за что, если мы не спустимся прямо сейчас, Джеймс точно подумает, что

мы…
— Трахаемся?
— …что у нас интимная близость, — пафосно вышел из положения Римус.
Сириус снова заржал и откинулся на кровати.
— О, Лунатик! Ты меня убиваешь. Что случилось с тем быдлятским мелким

гопником, которого я знал?
— Один мажор научил его читать, — с сарказмом ответил Римус, откинул одеяло
и провёл рукой по своим наэлектризованным кудрям. — Ладно. Быстро в душ, и
мы спускаемся, — он спрыгнул с кровати и зажмурился от яркого солнечного
света, наполняющего комнату.
— Мне нравится твоё предложение! — крикнул Сириус с кровати, пока Римус

шёл в сторону ванной. В дверях он развернулся и бросил на Сириуса свой самый
строгий взгляд.
— Я сказал спускаемся. Извращенец.
***
8:30
Джеймс не мог смотреть им в глаза, когда они спустились — что очень

забавляло Сириуса. Питер, тоже повесив голову, тихо запихивал в рот кашу, и на
один ужасный момент Римус задумался, а не рассказал ли тот Джеймсу, что
именно он увидел в их спальне всего лишь несколько дней назад. Это было бы
уже слишком, Римус знал это.
Он отвлекал себя тем, что слушал болтовню Мэри, это всегда было просто.
Сейчас она встречалась с игроком в квиддич из команды Пуффендуя и
расхваливала его достоинства, одновременно жалуясь на недостатки отношений
со спортсменом. Римус не мог не подумать, что Мэри сотрясает воздух впустую,
ведь Лили и (если верить Сириусу) Марлин тоже встречаются с игроками в
квиддич.
— Я хочу сказать, он, естественно, в отличной спортивной форме. Имею в виду…

как Адонис, — она мечтательно прикрыла глаза. — Уже молчу про его
выносливость…
Марлин закатила глаза, а Джеймс неотрывно смотрел на чашку чая, пока Лили
хихикала в свою ладонь. Мэри, как всегда, находилась в блаженном неведении.
— Но после этого у него хватает смелости ныть, что чёртова метла натирает ему
963/1533
бёдра! — засмеялась она.
Уши Джеймса густо покраснели, и Сириус с маниакальной ухмылкой попытался

поймать его взгляд.
Мэри продолжила:
— Я сказала ему, если он считает это дискомфортом, я посмотрела бы на него,

если бы пять дней в месяц у него шла кровь из влагалища.
Питер практически подавился кашей, Лили закрыла лицо руками, а Марлин

громко хлопнула ладонями по столу:
— Блядь, Мэри! Тебе обязательно это делать?!
— Что? — Мэри невинно похлопала глазами, будто ангелочек.
— Ну, для завтрака ты рассказываешь чересчур много деталей, — дипломатично

заметила Лили.
— Мы все взрослые, разве нет? — выгнула бровь Мэри. — Мы достаточно

взрослые, чтобы говорить о сексе.
— Ладно, я лучше пойду! — Джеймс неуклюже, что было на него не похоже,

вскочил на ноги, пошатнув стол. Лили удивлённо посмотрела на него:
— Куда ты пошёл?
— На зельеварение!
— Но оно только через пятнадцать… Ладно, стой, я пойду с тобой, — она

поднялась, немного удивлённо глядя на своего парня, и они ушли вместе.
— Не знала, что Джеймс такой недотрога, — отметила Мэри.
— О, дело не в тебе, Макдональд, — объяснил Сириус и закинул руки за голову,

отбросив свои длинные волосы назад. — Малыш-Сохатик просто увидел
небольшой сюрприз сегодня утром… Ай!
Римус резко пнул его под столом. Марлин, попивая чай, смотрела на них
понимающим взглядом. К счастью, в этот момент в Большой зал влетели
почтовые совы, и крупная коричневая сова бросила на стол перед тарелкой
Римуса два письма. Он с готовностью схватил их.
В одном была открытка от Гранта — переданная ему Поттерами — с

неприличной картинкой, на которой мужчина, стоя на берегу моря, держал у
своей промежности огромный красный леденец. На обороте было написано:
«Увидел это и подумал о тебе. Со следующей недели начинаю искать квартиру!
Люблю».
Римус расплылся в улыбке и передал её Сириусу, который в ответ комично

нахмурился. Второе письмо прислал профессор Ферокс, и в нём был список книг,
которые Римус просил посоветовать по истории классификации магических
существ. Они переписывались с Рождества; похоже, Ферокс на своей
964/1533
реабилитации скучал, оставшись без дела.
Сириус наблюдал, как Римус читает письмо.
— Что-нибудь от…? — спросил он, многозначительно посмотрев на Римуса. Римус

покачал головой. Ничего от его матери. Сириус попытался приободрить его
улыбкой. — Ещё есть время.
Римус лишь пожал плечами.
— Пойду в библиотеку, поищу что-нибудь из этих книг перед историей магии, —

он приподнял письмо от Ферокса. — Увидимся позже, девчонки, — он кивнул
Мэри и Марлин.
— Увидимся в больничном крыле сегодня вечером? — с надеждой спросила

Марлин.
О, вспомнил Римус, сегодня вторник. Он уже несколько недель не посещал

занятия по целительству, к которым его любезно подключила мадам Помфри —
был слишком занят, запоминая проклятия. Он не особо хотел идти сегодня,
учитывая, что ночью будет полнолуние, но он посмотрел на Марлин и
почувствовал себя виноватым.
— Конечно! — кивнул он. — Увидимся там.
Сириус счастливо потопал за Римусом, когда тот отправился в библиотеку,

мысленно пытаясь составить распорядок дня. К счастью, у него сегодня было
только три урока, но он ещё пообещал встретиться с Кристофером и хотел
написать ответы Гранту и Фероксу, и ему пора было сдавать эссе по
арифмантике…
— Луна-а-а-а-а-тик? Земля вызывает Лунатика…! — перебил Сириус его мысли.
— Хм?
— Мы только что прошли мимо библиотеки, если ты туда собирался…
— Ой! Чёрт, — Римус развернулся на сто восемьдесят градусов и пошёл назад, и

Сириус за ним по пятам.
— Не хочешь поделиться?
— О, ничего такого. Просто думаю.
— Не переживаешь, надеюсь? Насчёт сегодня?
— М-м, немного, — они вошли в библиотеку и замолкли, проходя мимо стола

мадам Пинс.
Вообще-то, он пытался не думать о приближающемся полнолунии — в конце

концов, Дамблдор сказал ему не волноваться. Он сказал, что Орден разберётся с
этим, и Римус мог только надеяться, что это значило, что Аластор Грюм
возьмётся за это дело, из-за чего он чувствовал себя немного лучше. И всё же
предупреждение Кастора звенело у него в ушах с субботы, это было невозможно
965/1533
забыть.
— Мне кажется, нам не стоит выходить сегодня из хижины, — прошептал Римус.

— Если что-нибудь случится…
— Не случится, Дамблдор разберётся с этим, — ответил Сириус, небрежно

прислоняясь к ближайшей книжной полке, пока Римус искал необходимые книги.
Римусу пришлось сдерживаться, чтобы не цокнуть языком. У Джеймса и Сириуса
было столько веры в Дамблдора, что он часто гадал, что он упускает, раз не
видит в директоре того, что в нём видели парни. Но, с другой стороны, за свои
почти восемнадцать лет Римус доверял очень малому количеству людей, и не
просто так.
— Я знаю, — спокойно сказал он. — Но хочу, чтобы ты уважал мои желания, если
тебе без разницы, где быть.
— Эй, не начинай, — дружелюбно упрекнул Сириус. — Конечно, не выйдем. Что

угодно для нашего Лунатика.
Римус нашёл три книги из списка Ферокса и слегка приободрился. Он отнёс их к

мадам Пинс и затем начал засовывать в свою сумку.
— Я возьму их, — предложил Сириус, протянув руки. — Зачем тебе таскать их с

собой весь день, я всё равно сейчас пойду обратно в комнату.
— О, спасибо, — передал ему книги Римус. — Ты собираешься начать эссе по

арифмантике?
— Нет, если я хоть как-то смогу этого избежать, — скривился Сириус. —

Увидимся на обеде? Ты же свободен после, да?
— Эм… да, но я должен встретиться с Кристофером… и ещё написать это эссе,

которое ты не собираешься писать, и урок целительства. И я хочу написать
ответ Фероксу сегодня, если смогу, мне кажется, ему нравится получать письма,
учитывая, что ему мало что сейчас позволено делать.
— Мерлин, Римус, — Сириус покачал головой. — Ты должен быть в хижине в

шесть часов!
— Я это знаю, — небрежно ответил Римус, поправляя сумку на плече. Ей не

помешает ещё одно ремонтирующее заклинание: швы начинали расходиться,
если держать её неправильно.
— Ты вообще планируешь есть?! — продолжил Сириус.
— Я когда-нибудь забывал поесть? — Римус показал ему язык. — В общем, мне

пора бежать — история. Увидимся на обеде!
***
13:50
Несмотря на обещания, Римус очень сильно опоздал на обед и не увидел никого,

кроме Сириуса, который дождался его.
966/1533
— Прости! — выдохнул Римус, подбежав к столу и едва переводя дыхание. Он
опустился на скамью. — Задержался, чтобы поговорить с Кеттлбёрном, потом
вспомнил, что забыл свои записи в кабинете профессора Бинса. История тоже
была той ещё тратой времени, мы проходили всё то, что я уже читал… О,
спасибо!
Сириус пододвинул ему тарелку с пюре и сосисками. Римус набросился на еду,

жуя и разговаривая так быстро, как мог — у них оставалось только десять минут
до окончания обеда, и потом школьный хор потребует зал для своих
еженедельных занятий.
— В общем, в конце всё равно всё вышло нормально, я использовал это время,
чтобы написать письма Фероксу и Гранту, так что хотя бы с этим покончено…
Что это?
Сириус подвинул ему по столу лист пергамента. Римус осушил стакан

тыквенного сока и посмотрел на него.
— Арифмантика?
— Твоё эссе, — небрежно бросил Сириус. — Закончил своё как прилежный

мальчик, так что решил закончить твоё тоже.
— Ты — что? — Римус ещё раз пробежал по листу глазами. Сириус до безумия

хорошо писал пером и идеально подделал его кривой почерк. — Я тебе не верю!
— Сколько раз ты делал это для Хвостика? Или Джеймса, раз уж на то пошло —
кстати говоря, он до сих пор ходит как с занозой в заднице после сегодняшнего
утра и не хочет говорить со мной об этом — как бы то ни было, теперь с этим
тоже покончено, и с письмами, так что ты сейчас свободен!
— Спасибо огромное, Бродяга, серьёзно, это потрясающе… Но я обещал

встретиться с Кристофером, и…
— Не-а, — Сириус улыбался как кот, который наелся сливок. — Только что его
видел. Сказал ему, что тебе нехорошо, так что ты не сможешь с ним увидеться.
— Сириус!
— Но тебе же нехорошо, — невинно ответил Сириус. — Перед сегодняшней

ночью тебе нужно отдохнуть.
— Со мной всё будет в порядке, когда я поем, — резко ответил Римус, глядя на
свою еду и забирая остатками пюре последнюю подливку с тарелки. Если бы он
был достаточно бесстыжим, то вылизал бы тарелку: в полнолуния он всегда
хотел есть. Когда он закончил, поднял взгляд и увидел, что Сириус смотрит на
него большими глазами, в которых плещется сожаление:
— Злишься на меня?
— Нет, — Римус вытер рот рукавом и оттолкнул от себя тарелку вовремя, чтобы
она испарилась вместе с остальной посудой на кухню. — Но ты не можешь вот
так перепланировать мою жизнь по своему желанию…
967/1533
— Я сделал это не для себя! — в шоке выпрямил плечи Сириус. — Я просто… У
тебя всегда столько дел, это просто с ума сойти. Я хочу сказать, это
потрясающе, потому что ты потрясающий, и ты, конечно, можешь с этим
справиться, но ты не обязан.
— Ладно… — Римус нахмурился и поднялся из-за стола. Он не совсем понимал,

что Сириус имеет в виду. Он всегда пытался занять себя по полной. Ему
нравилось быть занятым и полезным людям.
— И ты сделал столько заметок для этого эссе, что оно практически само себя
написало, — продолжил Сириус, когда они вышли из Большого зала и
направились в Гриффиндорскую башню. — И мы можем пойти и найти
Кристофера, если хочешь, он наверняка в библиотеке…
— Сириус… — с нежностью вздохнул Римус.
— Иди, я отправлю письма за тебя, увидимся на раннем ужине…
— Сириус… — он удостоверился, что горизонт чист — все были на уроках, и Пивз

не летал в зоне видимости. Пустой коридор — редкость в Хогвартсе.
— О, чёрт! — Сириус хлопнул себя по лбу. — Я не могу поужинать рано, у меня

отработка с Филчем. Но только на час, я освобожусь вовремя, чтобы…
— Сириус!
— Что?! — он наконец перестал говорить, и Римус без предупреждения

поцеловал его в губы.
— Заткнись, ты, идиот, — улыбнулся он. — Я гораздо больше хочу провести день
с тобой, чем учиться с Кристофером.
— Оу, — Сириус залился румянцем с довольным выражением лица.
***
14:15
Меньше чем через двадцать минут Римус уже был в нирване, лёжа на спине с
проигрывателем в ногах и головой Сириуса на здоровом бедре. Боуи пел и
бренчал на своей шестиструнной, и они передавали друг другу косяк, который
Сириус выманил у одного когтевранца пару дней назад.
— А волк тоже накуривается? — спросил Сириус, протягивая руку в свою

очередь. Римус покачал головой, глубоко затянулся и передал косяк.
— Разве что становится голоднее, — ответил он высоким голосом.
— Хм-м, — пробормотал Сириус.
Римус выдохнул и закрыл глаза, устраиваясь поудобней на куче подушек. Ему

казалось, что он проваливается в тёплую патоку. Он позволил своим мыслям
улететь.
968/1533
— Можно спросить кое-что? — пробормотал он.
— Дерзай, Лунатик.
— О чём сегодня с утра говорила Мэри?
— Про выносливость пуффендуйского защитника? Мне кажется, она просто

чесала языком, сказать по правде.
— Не это, — засмеялся Римус. — Про кровь… кровь из её… эм-м… Что она имела
в виду?
Сириус задрал голову на ноге Римуса и посмотрел на него со смехом в глазах.
— Она говорила про… ну, знаешь, «эти дни»… — он выгнул бровь, как будто
Римуса должно было каким-то образом осенить.
— Что это? — нахмурился Римус, искренне недоумевая.
— Римус… ты серьёзно?!
— Что?
— Ну, знаешь! Девочки отличаются от мальчиков…
— Ну, это я знаю, — ощетинился Римус, теперь чувствуя необходимость

защищаться.
— Ладно, в общем, у девчонок каждый месяц бывает такая штука… — начал

объяснять Сириус. К концу его рассказа Римус был в чистейшем ужасе.
— Это самое отвратительное, что я когда-либо слышал, — бесцветно сказал он.
— Это естественно, — пожал плечами Сириус. — Я попрошу Лили объяснить

тебе, я наверняка рассказал неправильно. Чёрт возьми, тебе почти
восемнадцать, как ты мог не знать?!
— Да, давай, смейся над парнем из приюта, — цокнул языком Римус. — Я вырос в
общежитии для мальчиков! Откуда мне знать хоть что-нибудь о девчонках?!
— Это многое объясняет, — с сарказмом сказал Сириус. Римус резко щёлкнул его
по уху. — Ай!
— За что ты вообще получил отработку? — спросил Римус, снова устраиваясь на

подушках.
— Проклял Крауча.
— Ну конечно.
— Они с моим дорогим братцем мучили каких-то второкурсников — но,

естественно, ему ничего не сделали, потому что он староста, — мрачно
пробормотал Сириус.
969/1533
Он больше никогда не называл Регулуса по имени, лишь «мой дорогой братец» с
этим жёстким, слишком явным акцентом, который, как думал Римус, должен был
высмеивать высокомерие Регулуса. Только вот (и Римус никогда не скажет этого
вслух) первые несколько лет, что Римус знал Сириуса, у того был точно такой же
акцент.
— Ты должен игнорировать их, насколько можешь, — посоветовал Римус. — Я

знаю, что он бесит тебя, но лучше держаться от него подальше. Школа скоро
кончится.
— Я знаю, — сказал Сириус и забрал у него косяк.
Римус протянул руку и схватил его запястье. Боже, как же он любил запястья
Сириуса. Косточки в этом месте были такими аккуратными, вены как голубые
ленты под полупрозрачной кожей. Его пальцы с лёгкостью оборачивались вокруг
него. Он прижал пальцы Сириуса с зажатым косяком к своим губам, чтобы
сделать ещё одну затяжку и после этого отпустить.
Сириус лишь ухмыльнулся. Музыка остановилась, и ему пришлось подняться,

чтобы перевернуть пластинку.
— Наверное, я просто не хочу, чтобы он портил кому-нибудь жизнь, — вздохнул

он, устраиваясь обратно.
— Это не твоя работа, — нахмурился Римус.
— А кажется, что моя, — Сириус потянулся. — Ты не знаешь, каким он был, когда

мы были детьми. Он не был… он не… я не знаю. Просто не хочу, чтобы он сделал
что-нибудь, о чём потом пожалеет.
Римус подумал об этом очень тщательно — что было немалым достижением с

полными дыма лёгкими.
— Рассказать тебе кое-что? — сказал он.
— Секрет? — с готовностью воспрял Сириус и выпрямился рядом с ним.
— Эм… типа того. Но это о Регулусе. Возможно, ты не захочешь этого слышать.
Сириус затих, застыв, но всё же кивнул:
— Давай.
— Помнишь боггарта, которого мы встретили с Крисом перед Рождеством?
— Как такое забыть? — ответил Сириус с ноткой зависти в голосе. — Хотел бы я

быть там, я никогда не видел боггарта.
— Оборотни тебе больше не так интересны? — поднял бровь Римус. — В общем…

Я проверил Карту сразу после того, как Крис ушёл за помощью, и… ну, я почти
уверен, что это Регулус запустил туда боггарта. Они с Барти были неподалёку.
Римус слегка склонился, чтобы видеть лицо Сириуса и то, как тот воспримет
970/1533
новости. Его губы сжались в одну полоску. Он выглядел больше усталым, чем
злым. Он покачал головой.
— Тупой придурок, — пробормотал он. — Это всё она, знаешь. Он, конечно,
идиот, что хочет угодить ей, но это всё равно она во всём виновата.
— Твоя мать?
Сириус кивнул. Римус не знал, что ему сказать. Они уже давно решили, что
могут разговаривать обо всём, кроме своих матерей. И так оно и было, по
крайней мере, со стороны Сириуса. И Римус тоже не хотел сейчас лезть в эту
степь. Всё было так хорошо и тепло, и он хотел побыть в этом состоянии ещё
чуть дольше, и потом это будет таким хорошим воспоминанием, чем-то, что он
будет хранить внутри всю свою жизнь.
Он протянул руку и погладил Сириуса по щеке, по этой идеальной, идеальной

линии челюсти. Тот сел прямо и повернулся к нему лицом.
— Давай забудем обо всём этом дерьме, — сказал Римус. — Это скучно.
Сириус поцеловал его.
***
16:00
На ранний ужин в четыре часа Римус отправился один, потому что Сириус
отправился на отработку. Было так рано, что Римус был там совсем один, не
считая Марлин, которая тоже должна была идти на занятие по целительству к
мадам Помфри.
— Я рада, что ты идёшь, — улыбнулась она ему. В последнее время Марлин

часто улыбалась. — Я толком не видела тебя с самого Рождества!
— Да уж, прости! — ответил Римус, принимаясь за вторую добавку лазаньи,

которая была в два раза больше, чем первая. — Я так занят со всеми этими
КОТами…
— Я очень хотела поговорить с тобой насчёт того, что произошло в поезде…
— Оу!.. Эм-м… — Римус уставился на неё, не донеся вилку до рта. С этой

шумихой вокруг Кастора и полнолуния Римус мог избегать разговора об их
странной встрече с Жасмин и Марлин в поезде. Он снова почувствовал себя
виноватым. Марлин очевидно много думала об этом.
— Подожди, — сказала Марлин и потянулась за своей палочкой. — Муффлиато!

— пробормотала она.
Шум в зале вокруг них, казалось, приутих.
— Что это было? — спросил он низким голосом.
— Так нас не подслушают, — объяснила Марлин. — Лили научила нас. Мэри

раньше постоянно сплетничала на чарах.
971/1533
— Вау, — впечатлился Римус.
— В общем, — Марлин наклонилась ближе, поставив локти на стол и сверкая

глазами, — ты и Сириус! Кто-нибудь знает?!
— Оу! — Римус наконец положил вилку и нож на стол, хотя с радостью

продолжил бы есть. — Да, вообще-то. Джеймс и Питер, Лили тоже.
— Серьёзно?!
— Ага, — кивнул он, проверяя, что их действительно никто не слушает. —

Правда, узнали они только недавно. Что насчёт вас с Жас?
— Никто, — твёрдо сказала она.
— И даже Мэри?
— Особенно Мэри! — с горечью сказала Марлин. Римус решил не расспрашивать

дальше. На один день ему было достаточно открытий, касающихся Мэри.
— И как давно это происходит? У вас двоих? — спросил он. — Я понятия не

имел…
— Прости, — Марлин покраснела и опустила взгляд. — Я знала, что я… другая,

наверное, уже давно, и правда хотела сказать что-нибудь тебе, особенно после
лета, но… Я не знаю, как вообще о таком заговорить?
— Кому ты это говоришь, — с энтузиазмом согласился Римус.
— Мы с Жас начали встречаться ещё до Рождества. Она невероятная, — Марлин

снова улыбнулась, и Римус практически чувствовал счастье, исходящее от неё.
Он ласково прикоснулся к её руке.
— Я очень рад за тебя.
— Спасибо, — она сжала его руку в ответ. — Но что насчёт тебя?! Или,
конкретнее, что насчёт Сириуса?!
— Что насчёт него?
— Я просто не могу в это поверить, правда. Он, правда, гей или больше AC-DC?
— Эм-м… ты знаешь, я не спрашивал. Мы вообще-то не разговариваем о

подобных вещах.
— Нет? — она как-то странно на него посмотрела. — Разве тебе это не

интересно? Как же его история с девчонками?
— Нет, — Римус почувствовал, как ему становится жарко под мантией. Именно
такие вещи он не хотел обсуждать. Ни с кем. — Это неважно.
— Ладно, — пожала плечами Марлин, хотя не выглядела особо убеждённой. —

Если вас всё устраивает.
972/1533
Он ничего не ответил на это, и в итоге чары Муффлиато выветрились, и они
закончили есть и затем пошли на занятие к 16:30.
Марлин сказала, что планировала рассказать Мэри, когда время будет

подходящее. Римус прекрасно знал это оправдание, но не считал, что имеет
какое-то право давать советы. Было приятно хотя бы знать, что есть кто-то ещё,
кто чувствует то же самое, что и ты — пусть даже чуть-чуть.
Занятие по целительству тянулось очень медленно. Римус понял, что до сих пор
довольно сильно обдолбан да ещё и сыт, так что ему сильно хотелось спать. Он
пытался слушать лекцию мадам Помфри про заклинания для диагностики
сердечно-сосудистой системы, но его мозг постоянно куда-то утекал,
возвращался обратно в кровать, к Сириусу. Добрая медсестра решила, что дело
было в полнолунии, и не упрекнула его, как могла бы — он должен был
чувствовать себя виноватым из-за этого, но был слишком счастлив, витая в
облаках, чтобы слишком сильно переживать.
***
18:30
Римус остался в больничном крыле и тихо сидел в кабинете мадам Помфри, пока
та прибиралась после занятия, и потом они вместе пошли в хижину. После этого
останется только четыре полнолуния в Хогвартсе, осознал Римус. Он знал, что
будет скучать по Поппи Помфри больше, чем мог бы сказать ей. Она всегда
будет первым человеком, который попытался сделать его жизнь лучше; первым
человеком, который захотел помочь.
Она попрощалась с ним и, как всегда, пообещала вернуться на рассвете. Он

нацепил такое же храброе выражение лица, как в одиннадцать лет, и
оптимистично помахал рукой на прощание, когда она закрывала дверь.
Оставшись один, Римус какое-то время смотрел в пол, пытаясь вспомнить весь
сегодняшний день и подавить нарастающий в груди ужас. Он поднялся на ноги и
начал мерить комнату шагами в поисках какого-нибудь занятия.
В условленное время дверь снова скрипнула, и Джеймс сунул голову в проём. Он

окинул комнату взглядом, перед тем как войти, и выглядел при этом так же
неуклюже, как и сегодня утром.
— Здоров, Лунатик, — сказал он, нервно поправляя очки на носу, пока заходил
внутрь. — Хвоста ещё нет?
— Мне кажется, он пишет предложения с Макгонагалл, — сказал Римус, снова

опускаясь на диван.
— Понятно, — кивнул Джеймс и прислонился плечом к стене.
Они сохраняли полное молчание целых три минуты. Римус пытался не ёрзать на
месте, но эта тишина была практически невыносимой — им с Джеймсом никогда
раньше не было неловко вместе. Даже после того, как Римус рассказал о своей
ориентации, Джеймс был первым, кто поклялся, что это ничего не изменит. Но,
естественно, теперь что-то всё же изменилось; что-то, что сдвинулось и
испортило динамику. Обычно Джеймс умел держать удар, но, похоже, давал
973/1533
слабину, когда дело касалось Сириуса Блэка.
— Лили теперь хочет стать анимагом, — вдруг сказал Джеймс, пытаясь разбить
повисшее напряжение.
— Ну естественно, — ласково сказал Римус. — Держу пари, она сделает это в два
раза быстрее, чем вы.
— Не могу сказать, что ты неправ, — благодарно засмеялся Джеймс.
Но эта тема тоже зашла в тупик, и тишина снова заполнила пространство между
ними. Римус сглотнул и посмотрел на Джеймса, который смотрел себе под ноги.
Он только-только решился заговорить — пошутить как-нибудь или спросить про
квиддич, — когда Джеймс вдруг поднял взгляд и посмотрел ему в глаза.
— Слушай-Лунатик-прости-меня-за-сегодняшнее-утро, — сказал он одним

словом, как будто всё это время задерживал дыхание. Римус моргнул:
— Ты извиняешься?!
— Да, я должен был догадаться… ну, знаешь, вы двое. Эм-м. Вместе.

Встречаетесь. В общем, я не должен был так удивляться…
— Всё нормально, Сохатый, — сказал Римус. — Это ты меня прости — мы

пытались никому ничего не показывать, клянусь, этим утром между нами ничего
не было, я просто сплю там иногда.
— Видишь, об этом я и говорю: вы не должны прятать это! — выпалил Джеймс. —

Серьёзно, это не проблема! Ты должен спать там, где ты хочешь спать!
— О… ладно, спасибо, — кивнул Римус.
— Не хочу, чтобы всё было неловко, — беспомощно сказал Джеймс.
— Я тоже! — настоял Римус. — Это последнее, чего я хочу — и Сириус тоже. Я

просто хотел держать всё в секрете, потому что… Ну, он твой лучший друг, и то,
что мы встречаемся, не значит, что…
— Я никогда так не думал! — поспешно сказал Джеймс. Теперь он пересёк

комнату, его врождённое добродушие взяло верх, и он сел на диван рядом с
Римусом. — И ты тоже мой лучший друг, Римус.
Римус смущённо посмотрел на свои руки.
— Господи, Поттер, — ухмыльнулся он. — Тебе обязательно всегда быть таким

идеальным?
— Я таким родился, — пожал плечами Джеймс, отражая ухмылку Римуса. — Иди

сюда, придурок, — он притянул его в объятие. Римус наконец расслабился. Всё
было хорошо.
В этот момент дверь снова распахнулась, и Сириус заплыл в комнату с Питером

за спиной.
974/1533
— Эй! — рявкнул Сириус, указывая пальцем на Джеймса. — Руки прочь от моего
мужика.
Песня в начале — «Wake up and Make Love With Me» группы Ian Dury & The
Blockheads.
975/1533
Седьмой год: Жертвы
Вой. Скулёж. Запахи — звери, магия, плесень. Он обязан выбраться.

Охотиться. Стая. Стая. Большой зверь пытался остановить его. Чёрный повалил
на землю. Но он обязан выбраться. Он такой голодный. Такой голодный…
— Римус?! Римус? Очнись!
Его глаза распахнулись, когда Сириус грубо потряс его за плечи.
— …‘то?
Он лежал на спине на пыльном полу хижины. У него шла кровь, но он не знал,

откуда. У Сириуса тоже шла кровь. Римус попытался сесть прямо и скривился:
голову и спину прострелило болью.
— Что произошло? — он хватанул воздух саднящим от воя — или крика —

горлом.
— Давай, — Сириус помог ему подняться и провёл до дивана. Он достал кубок —

Римус не знал, где тот его взял — и прошептал: — Агуаменти.
У Сириуса дрожали руки, пока вода выливалась из палочки, и он протянул кубок

Римусу, который жадно осушил его, пролив немного себе на грудь. Он знал, что-
то было не так; он чуял запах крови, и страха, и восхода солнца, но
человеческим мыслям вернуться было сложнее, чем обычно. Как будто он
проснулся до сих пор пьяным и ожидал прихода похмелья.
— Что случилось? — нахмурился он. — Ты пострадал?
— Всё нормально, — покачал головой Сириус. Он был очень бледным — не своей

привычной аристократической бледностью, а болезненной, тревожной, потной
бледностью. — Ты просто цапнул меня пару раз — ты всё время пытался
вырваться наружу.
— Я — что…?! — Римус резко схватил его за рубашку и притянул к себе. Тот

аккуратно оттолкнул его обратно на диван, прикрыл пледом и покачал головой.
— Нет, мы удержали тебя здесь. Ты не выходил отсюда, клянусь.
— А где остальные?
— Им пришлось уйти — мадам Помфри скоро придёт. Когда ты обернулся

человеком, всё было по-другому — сложнее, чем обычно, наверное. Ты никак не
приходил в себя, так что Джеймс оставил мне мантию. Я не хотел оставлять тебя
здесь.
Римус откинулся на спину, и мысли начали проноситься в его голове очень и

очень быстро. Он пытался вспомнить, но всё было таким рваным. Он знал точно
только одно.
976/1533
— Случилось что-то очень плохое, — прошептал он. Теперь его голос начал
дрожать, а в животе застыл холодный ужас, от которого его замутило. Сириус
ничего не ответил. Он лишь сжал его руку.
Он спрятался под мантию, когда появилась мадам Помфри, она влетела внутрь с
кошмарным серым лицом. Римус сел прямо, хотя все мышцы в его теле завопили.
— Поппи! — воскликнул он. — Что произошло? Пожалуйста, скажи мне!
— Сперва скажи, как ты себя чувствуешь? — спросила она, подошла и потрогала

его лоб. — Ты весь горишь.
— Я нормально себя чувствую, — соврал он, нетерпеливо уворачиваясь от её

руки. — Произошло нападение, да?
Она безмолвно кивнула. Его сердце заколотилось в груди.
— Кто? Сколько?
— Я не знаю, — очень тихо сказала она. Он ещё никогда не слышал у неё такого
голоса. Какое-то время она даже не могла посмотреть ему в глаза. Она всегда
смотрела ему в глаза.
— Пожалуйста, — повторил он. Она резко качнула головой.
— Я ничего не могу тебе сказать. Всё напишут в утренних новостях.
— Я должен поговорить с Дамблдором!
— Он не в школе, — она выпрямилась. — Так, ты можешь идти? Профессор

Макгонагалл сказала, что сегодня ты должен пойти на уроки как обычно, если
ты нормально себя чувствуешь. Нам не нужно, чтобы кто-нибудь спрашивал, где
ты. Я дам тебе что-нибудь обезболивающее.
Они молча прошли по тоннелю, и невидимый Сириус последовал за ними. Мадам

Помфри разобралась с самыми худшими его ранами — в основном от Бродяги,
но, к счастью, решила, что он сделал это сам — и сказала ему идти по своим
делам. Он принял зелье, что она дала, но голова до сих пор раскалывалась, а
тело ныло. Как только она завернула за угол, Сириус скинул мантию и положил
руку на плечо Римуса.
— Почему ты притворяешься, что с тобой всё нормально? — шикнул он, помогая

ему подняться по лестнице обратно в их комнату. — Ты едва можешь идти!
— Всё будет нормально через минуту, — ответил Римус сквозь зубы. — У неё и
без этого достаточно проблем. Уф, блядские лестницы.
— Джеймс сказал, что он сразу же отправит сову отцу, — сказал Сириус, пока
они медленно взбирались по мраморным пролётам. — Если кто-нибудь знает,
что произошло, так это Поттеры.
— Да, — прохрипел Римус и кивнул. — Хорошо… — но он знал, что в этом не было

смысла. То, что случилось, уже случилось, и это было именно так ужасно, как
Кастор и обещал. Это был конец надежд на нормальное отношение к оборотням.
977/1533
В их комнате Джеймс всё ещё ждал ответа от родителей. Римус тяжело
опустился на кровать, его грудь вздымалась, каждый сантиметр тела болел,
кожа пылала.
— Вы можете просто прогулять, — неловко сказал Сириус, глядя на них. — Мы

постоянно так делаем.
Римус покачал головой. Он поднял себя на ноги, опираясь на балку кровати для
поддержки.
— Не могу рисковать. У нас первым арифмантика, там будет Снейп — если все
газеты будут писать о нападении оборотней и меня не будет на уроке, хотите
поспорить, какие слухи он начнёт распускать в первую очередь? Я в душ на пару
минут.
Он слышал громкий шёпот троих мародёров даже из-за двери, но у него не было
энергии фокусироваться на чём-то, кроме того, как пережить следующие
несколько часов. Он выкрутил кран и позволил шуму воды заглушить их голоса.
***
АТАКА ОБОРОТНЕЙ — МАГИЧЕСКОЕ СООБЩЕСТВО ТРЕБУЕТ ДЕЙСТВИЙ!
Сотни людей пострадали от череды жестоких атак, совершённых оборотнями в

минувшую ночь полнолуния, в результате чего пятнадцать волшебников
оказались убиты и по меньшей мере пятеро пропали без вести и считаются
похищенными. Ответственные за это существа до сих пор не были
идентифицированы, и отдел мракоборцев посоветовал всем находиться в
состоянии повышенной боевой готовности и обращаться к указанному ниже
руководству Министерства по вопросам идентификации и обращения с
оборотнями, которые классифицируются в категории ХХХХХ и считаются крайне
опасными.
Временно исполняющий обязанности министра магии был раскритикован за

неспособность организовать Реестр оборотней, разработанный Ньютом
Скамандером в 1947 году. От лица оппозиции сегодня с заявлением рано утром
выступил Абраксас Малфой:
«Нападения прошедшей ночью являются лишь очередным подтверждением

необходимости реформы Министерства, и от лица древних и законопослушных
магических семей Великобритании мы требуем более строгих санкций к
полулюдям и другим нежелательным и потенциально опасным личностям».
Это заявление спровоцировало серьёзные возмущения во «всё более и более

разваливающемся», как называют его наши источники, Министерстве…
— Никаких имён, — мрачно пробормотал Джеймс. — Это нехорошо.
— Защищают семьи жертв? — предположил Сириус.
— С каких это пор «Ежедневный пророк» заботится о подобном? — ядовито

прошипела Лили. — Да и Министерство?!
978/1533
— Осторожней с тем, что говоришь! — прошептал Питер, распахнув глаза. — Моя
двоюродная сестра из «Пророка» говорит, что им отправляют очень строгие
требования к тому, что можно писать — про Министерство, про войну, про всё —
и повсюду шпионы, которые следят за ними и проверяют, чтобы никто не был
слишком критичен.
Все замолчали, и Лили нервно оглянулась, кинув взгляд через плечо. Это не
имело значения: все в Большом зале, похоже, говорили только об одном,
собравшись в группы над газетами и перешёптываясь друг с другом.
— Не то чтобы мы не согласны с тем, что пишут в газетах, — прошептала

Марлин, наклонившись вперёд. — Я ненавижу политику Малфоев точно так же,
как и все полукровки, но он прав насчёт бесполезности Реестра. Оборотней
нужно держать взаперти, иначе подобные вещи всегда будут происходить, с
Тёмным лордом или без него!
— Это полная хуйня! — нахмурился Сириус. — Подобные организованные

нападения происходят только в тех случаях, если за ними кто-то стоит. Этого
никогда бы не произошло, если бы их не направлял Волдеморт.
Все за столом скривились, когда он произнёс его имя. Римус заметил, что это
стало происходить всё чаще и чаще по мере увеличения списка пропавших
людей, все доверяли друг другу всё меньше и меньше.
— Они всё равно опасны, — ответила Марлин. — Я не понимаю, почему мы

притворяемся, что это не так — это написано прямо здесь, — она ткнула пальцем
в чёрно-белую газету. — Категория ХХХХХ. Я знаю, что они в этом не виноваты,
они могли бы быть совершенно нормальными, если бы не это, но факт остаётся
фактом.
Никто ничего на это не ответил.
Римус изо всех сил пытался игнорировать всех. Он был занят тем, что писал
письмо профессору Фероксу, который был единственным человеком в кругу
Римуса, кто этой ночью находился в потенциальной опасности. Ливия его знала,
однажды он напал на неё, и, по мнению Римуса, она казалась одной из тех, кто
помнит все обиды. Кроме того, благодаря письму он мог отвлечься от того,
насколько ужасно себя чувствовал. Римусу было больно, его трясло. Он знал, что
и выглядит ужасно, и решил, что будет лучше держать голову опущенной.
— Она не знает, о чём говорит, — прошептала ему Лили по пути из зала. —

Марлс просто видит весь мир чёрно-белым. Не принимай это близко к сердцу.
— Всё нормально, — устало ответил Римус. — Не переживай за меня.
И всё же он ужасно боялся ухода за магическими существами, который стоял в

расписании в этот день и где ему придётся сидеть вместе с Марлин. Он нанёс
косметические чары, чтобы скрыть свои новые шрамы, и всё же не мог скрыть
того, что бесконечно измотан. И это ещё не говоря о разрывающем чувстве
вины, которое терзало его из-за этих нападений. Он знал, что это случится. Он
сказал Дамблдору, но этого было недостаточно, он обязан был сделать больше.
Арифмантика прошла не так уж плохо, здесь у него были Сириус, Джеймс и

979/1533
Лили, они сформировали вокруг него защитный пузырь, когда они заняли свои
места в конце класса. Делать упражнения было практически невозможно, Римус
понял, что его разум как-то странно надломлен и не в состоянии удержать
надолго ни одной мысли. Джеймс и Сириус принялись за свои привычные
клоунские придурковатости, создавая необходимую диверсию каждый раз,
когда учитель бросал взгляд на Римуса. Он был так им благодарен, особенно
учитывая то, что они тоже не спали всю ночь.
После этого Сириус проводил его на уход за магическими существами, потому

что у него был свободный час, и у Римуса не было энергии отказать. В коридорах
шаталось слишком много народу, чтобы он мог прислониться к нему для
поддержки, поэтому они просто медленно шли.
— Сбеги с урока? — умолял Сириус, глядя, как Римус с трудом спускается по

третьему пролёту. — Ты показал своё лицо, Нюниус тебя видел…
Римус лишь покачал головой и продолжил свой шаткий путь. Когда они
спустились до конца, несколько парней с третьего курса пробежали мимо, крича
друг на друга и смеясь. Один из них пихнул Римуса своей сумкой, что было бы
полнейшей ерундой в хороший день, но в этот момент было сродни катастрофе.
От удара Римус отлетел на перила. Он закусил губу, когда впечатался левым
боком в твёрдый камень, но не смог сдержать тихий вздох боли.
— Сиртис-корпиус! — закричал Сириус, достав палочку и выстрелив проклятием

в пробежавших парней. Те вскрикнули, когда мраморная лестница под ногами
превратилась в зыбучие пески и начала засасывать их. Сириус остановил это,
только когда они вошли в песок по пояс, и их ноги уже болтались с другой
стороны. — Смотрите, куда идёте! — злорадно бросил он и помог Римусу
спуститься с последних нескольких ступеней.
Никто не вмешался — никто не вмешивался, когда в деле был замешан Сириус —

а Римус был слишком занят тем, чтобы успеть на свой урок вовремя.
— Обещай мне, что ты вернёшься и освободишь их? — попросил он, когда они
почти подошли к кабинету. — Нам не надо, чтобы ты ещё и отработку получил
до кучи…
— Если кто-нибудь другой не найдёт их до этого, — пожал плечами Сириус. — Я

только преподал им урок, любой староста сделал бы то же самое.
В обычной ситуации Римус посчитал бы это забавным, но сейчас ему казалось,

что он сам проваливается в зыбучий песок, его конечности двигались медленно
и тяжело, вокруг всё стало затуманенным и размытым.
— Ладно, — сказал Сириус. — Я вернусь через час и заберу тебя.
— Меня не надо забирать, я не ребёнок, — пробормотал Римус.
— Нет, — Сириус мимолётно сжал его руку. — Ты мой Лунатик.
Римус сделал мысленную заметку сохранить эту фразу на будущее, когда он

будет один и сможет погреться в мысли о том, что является для Сириуса кем-то
особенным. Прямо сейчас он ненавидел себя слишком сильно, чтобы позволить
кому-то другому быть добрым к нему.
980/1533
Уход за магическими существами прошёл хуже, чем он мог себе представить.
Его температура поднялась ещё выше от перегрузки организма, и он постоянно
утирал пот, волосы прилипли ко лбу. Несмотря на то, что завтрак был лишь час
назад, его желудок ощущался пустым, бесконечно растущим гротом. Голова
раскалывалась, перед глазами всё плыло, но он сидел с прямой спиной и
неотрывно смотрел на доску.
Они должны были проходить драконов — определять различные виды и их

индивидуальные качества. Кеттлбёрн начал урок, как и всегда — с ужасающей и
привычно душераздирающей истории о его встрече с тем существом, которое
они проходили. Сегодняшний день ничем не отличался, и израненный профессор
был в ударе — он потерял две конечности из-за драконов.
Несмотря на оживлённую историю, только половина класса уделяла ей

внимание (это можно было понять по выражению лёгкого ужаса на лицах, с
которым они делали заметки). Остальная половина — Марлин и Мэри в их числе
— были заняты тем, что читали главу в учебнике, где говорилось об оборотнях.
— Есть что-то сексуальное в идее полузверя-получеловека, — прошептала Мэри

через Римуса, у которого начала кружиться голова.
— Мэри! — со злостью шикнула Марлин. — Это абсолютно бестактно, люди

погибли!
— Я же просто сказала!
— Всё равно, ты бы так не думала, если бы встретила оборотня в реальной

жизни! Летом я говорила с Сиан Болш; в прошлом году она поступила на
целителя и проходила практику у одного целителя в отделе ликантропии в
Святом Мунго. Они ужасно негигиеничны, большинство из них, потому не могут
жить около нормальных волшебников и выживают практически только на
подачках и благотворительности…
— Ну, в таком случае, мне жаль их! — огрызнулась в ответ Мэри. — Это звучит
просто ужасно, волшебники такие бессердечные.
— Ты сейчас специально делаешь вид, что не понимаешь! Они опасны…
— Прошу прощения, профессор Кеттлбёрн, — весь класс повернулся на голос

Макгонагалл, которая стояла в дверях. У Римуса упало сердце — она пришла за
ним? Министерство наконец пришло за ним?!
Декан факультета Гриффиндора выглядела очень серьёзной, она держала в

руке письмо, но не смотрела на Римуса.
— Я прошу прощения за то, что прерываю. Марлин Маккиннон, могу я поговорить

с вами?
Марлин нахмурилась и поднялась, опуская своё перо обратно в чернильницу.

Она бросила удивлённый взгляд на Мэри и Римуса и затем вышла за
профессором Макгонагалл из кабинета. Дверь закрылась, и все уставились на
неё в молчании.
981/1533
— У неё не может быть неприятностей, — прошептала Мэри Римусу. — Она такая
пай-девочка.
Римус пробормотал что-то в ответ, но его голод превратился в тошноту, и он не

хотел открывать рот. Хотел бы он сейчас снять мантию, в комнате было так
жарко и душно; он так вспотел под мышками и на спине.
— Ты в порядке, дорогой? — обеспокоенно спросила Мэри. — Ты выглядишь так,

будто тебя сейчас вырвет, это из-за этих жутких историй Кеттлбёрна?
— М-м-м-ф-ф-ф, — слегка кивнул Римус, и боль прострелила его шею от этого

движения. Он опустился лбом на руки, надеясь, что выглядит так, будто просто
интересуется собственными записями.
Но у Мэри больше не осталось времени, чтобы допрашивать его. Из-за дверей

кабинета раздался кошмарный взвизг, за которым последовал леденящий кровь
крик, полный отчаяния. Мэри мигом вскочила на ноги и вылетела из кабинета к
подруге. Римус успел уловить лишь мгновение, как дверь открылась и
закрылась, Марлин, рыдающая на коленях, и рядом наклонившаяся
Макгонагалл, гладящая её по плечу.
Даже Кеттлбёрн затих на несколько секунд, прежде чем вернуть себе

самообладание и прочистить горло.
— Мы живём в тяжёлые времена, — сказал он, что было на него не похоже. — Я

призываю вас всех быть добрыми друг к другу, особенно в преддверии вашего
ухода из Хогвартса.
После этого урок продолжился, но на гораздо более приглушённых тонах, и у

Римуса, оставшегося за партой в одиночестве, уходили все силы на то, чтобы не
упасть в обморок. За пятнадцать минут до окончания урока в дверь снова
постучали.
— Войдите! — рявкнул Кеттлбёрн. Дверь открылась, и вошла Лили.
— Доброе утро, профессор, я пришла за вещами Марлин.
Кеттлбёрн кивнул и указал на их парту, где до сих пор лежали её вещи, и сумка
висела на спинке стула. Лили подошла и начала быстро всё собирать. Она
бросила взгляд на Римуса и подняла бровь.
— Простите, профессор — можно попросить Римуса дойти со мной? Я не знала,

что Мэри тоже оставила свои вещи…
— Конечно, конечно, — отвлечённо кивнул учитель, рисуя диаграмму драконьих

гнёзд на доске. — Главы с восемнадцатой по двадцатую к следующему уроку,
пожалуйста, мистер Люпин.
— Да, сэр, — прохрипел Римус и взял сумку Мэри. Спасибо вселенной, что она
была нетяжёлой. И спасибо вселенной за Лили Эванс.
Как только они вышли в коридор, Римус тяжело прислонился к стене и закрыл
глаза.
982/1533
— О, Римус, — тревожно сказала Лили, прижимая прохладную руку к его лбу. —
Ты ужасно выглядишь!
— Я в порядке, — неубедительно пробормотал он, не открывая глаз. — Просто

дай мне секунду… Как Марлин?..
— Она уехала домой, — Лили понизила голос, хотя они были совершенно одни. —
На её брата, Дэнни, напали ночью. Святой Мунго начал публиковать имена.
У Римуса поплыла голова; он открыл глаза, увидел перед собой чёрные точки и
снова закрыл их на случай, если потеряет сознание.
— Он…?
— Он жив. Но… говорят, всё очень плохо.
Чувство вины переполняло Римуса и терзало его внутренности. Как ему теперь
смотреть Марлин в глаза?
— Пойдём, — Лили взяла его руку и положила себе на плечи. Это было очень
удобно, но Римус не решился слишком сильно на неё опираться. — Я отведу тебя
в башню, ты не можешь учиться в таком состоянии. Скажу, что ты помогаешь
мне собирать вещи Марлин.
— Кто-то должен сказать… — он собирался сказать «Жасмин», но осознал, что

это до сих пор секрет, — …мадам Помфри, — глупо закончил он. — Марлин не
придёт на урок целительства.
— Я уверена, что она уже знает, — резко ответила Лили. — Давай, пойдём.
Отказать ей было гораздо труднее, чем Сириусу.
983/1533
Седьмой год: Воскресный День
— Лунатик?
— М-м-м?
— Уже почти вечер…
— И что?
— Я подумал, может, ты хочешь встать?
— …нет, спасибо.
— Можно мне к тебе?
— …нет.
— …ладно, — Сириус начал уходить, и желудок Римуса сделал кульбит.
— Прости, — сказал он достаточно громко, чтобы Сириус услышал и

остановился. Римус наконец выполз из-под одеяла. — Я хочу, чтобы ты был
здесь, просто не знаю, что сказать.
Он слышал, как Сириус переминается с ноги на ногу и дышит. Наконец:
— Нам не обязательно говорить.
Римус вздохнул. Он был в ужасном состоянии: не мылся нормально со среды и

вылезал из кровати только в туалет. Парни кормили его, передавая еду через
щёлку между занавесками, и если бы они этого не делали, Римус сомневался,
что вообще бы что-нибудь ел. Он был в худшем состоянии, чем когда-либо в
своей жизни. Но он скучал по Сириусу.
— …тогда ладно.
Занавески раздвинулись, и Римус прищурился от яркого света, но Сириус быстро

залез внутрь и закрыл их обратно. Он посмотрел на Римуса, но рассеянно, затем
быстро устроился возле него и обнял.
— Спасибо, — выдохнул он в волосы Римуса, — что впустил меня.
— Я, наверное, воняю.
Сириус сделал глубокий вдох, тем самым пощекотав лоб Римуса и заставив его
скривиться.
— Не, ты пахнешь как Лунатик.
— Отвали, придурок, — Римус отстранился от него.
984/1533
— Скоро собираешься подниматься? Все переживают. И теперь они смотрят на
меня, как будто я знаю, что делать, потому что все о нас знают, и это странно и
довольно сильно давит, вообще-то.
Римус усмехнулся, чувствуя себя странно, но приятно. И всё же ему нужно было
поддерживать меланхолический настрой.
— Я ещё не хочу вставать.
— Ладно, тогда тебе надо разрешить мне прятаться здесь с тобой, потому что я
не собираюсь возвращаться туда.
— Сириус.
— Римус, — комически нахмурился на него Сириус, стараясь выглядеть глупо.
— Прекрати это, — Римус сложил руки на груди, понимая, что начинает вести
себя как капризный ребёнок.
— Не прекращу, — Сириус пихнул его под рёбра. — Давай, я знаю, что ты

чувствуешь себя как дерьмо из-за всего этого, но тебе в голову не приходила
мысль, что не обязательно держать всё в себе? Что, может, если ты поговоришь
со своими друзьями, всё перестанет казаться тебе таким беспросветным?
Римус нахмурился в ответ, продолжая держать руки скрещёнными:
— Может, мне это помогает…
— То есть тебе помогает вот такое состояние?
Римус сжал губы в полоску. Они пялились друг другу в глаза с минуту. Римус
начал думать, что был бы рад надрать Сириусу задницу прямо сейчас, как они
обычно делали в полнолуния; просто потому что это был весёлый способ
расходовать энергию. Затем он заметил кое-что. Он втянул носом воздух.
— У тебя идёт кровь? Я чувствую запах крови.
— Это, наверное, твоя. После луны.
— Нет, я уже вылечился, открытые раны никогда не держатся у меня дольше,

чем один день.
— Чёрт возьми, — легко засмеялся Сириус. — Как ты вообще можешь

становиться ещё круче?!
— И это твоя кровь. Я это знаю.
— И вот опять! Ты практически супергерой.
— Сириус!
— Ладно, ладно, — он сел прямо и провёл рукой по волосам. — Ты цапнул меня

пару раз в полнолуние, я тебе это говорил, мы с тобой дрались. И ты не можешь
обратить меня в оборотня, когда я собака, мы тестировали это тысячу раз.
985/1533
— Но у тебя до сих пор идёт кровь?! Прошла уже практически неделя! Ты
должен сходить к мадам Помфри!
— Ага, и сказать, что мой парень-оборотень поцарапал меня, пока я был собакой,
потому что я нелегальный анимаг?!
— Господи, — простонал Римус, заставив себя подняться, схватил Сириуса за

руку и потащил за собой с кровати.
— Куда мы идём?!
— Мне нужен нормальный свет!
Он распахнул дверь ванной и с грохотом опустил крышку унитаза.
— Садись, — приказал он. Сириус послушался, легко улыбаясь.
Римус открыл небольшой зеркальный шкафчик над раковиной, вытащил

экстракт муртлапов и продезинфицировал бинты и вату. (За годы опытов и
ошибок он выяснил, что комбинация магловских и магических средств работает
лучше всего. Как практически и со всем остальным.) Он достал палочку из
кармана пижамных штанов и встал перед Сириусом.
— Ладно. Покажи мне.
Сириус опустил голову, больше не наслаждаясь новообретённой мотивацией

Римуса. Он тяжело вздохнул и поднял рубашку, говоря при этом:
— Всё не так уж плохо…
Всё действительно было не так плохо, как Римус боялся, но его желудок всё
равно болезненно сжался, когда он увидел. Три тёмно-красные полосы на рёбрах
Сириуса. Они начинали заживать, но он знал, что может исцелить их
относительно легко. Он сделал глубокий вдох, встретил взгляд Сириуса и
потянулся за антисептиком. Затем за своей палочкой. Теперь Римус довольно
хорошо исцелял порезы, и воспаление и краснота моментально исчезли. Они
превратились лишь в белые полоски.
— Мне так жаль, — печально сказал он. — Это была магическая рана. Теперь у
тебя останутся шрамы до конца жизни.
Сириус посмотрел на них, затем снова на него.
— Ничего страшного, Римус, — тихо сказал он.
***
Итак, Римус вернулся к группе после провокаций Сириуса, и все были достаточно
добры, чтобы притвориться, что он просто плохо себя чувствовал, а не избегал
их. Новости за прошедшие пару дней были печальными. Сперва «Пророк»
опубликовал список погибших и их фотографии. Затем они опубликовали список
людей, которые «предположительно были укушены», и их фотографии, что
спровоцировало волну протестов среди некоторых особенно либеральных
986/1533
комментаторов и разожгло жаркие дебаты по поводу обязательной регистрации
всех оборотней.
Имя Сивого нигде не упоминалось, как и ни одного другого оборотня, о котором

знал Римус. Создавалось впечатление, будто эти ужасающие преступления
просто были совершены однажды ночью, и все виновные испарились в воздухе.
От Марлин тоже никто ничего не слышал, хотя имя Дэнни Маккиннона было
названо в газете.
Ему посвятили целых четыре дюйма текста по причине его известности, ведь он
был загонщиком в команде «Чадли Кэннонс». У менеджера команды взяли
интервью и процитировали его слова о том, что, пока его не известят о
подробностях состояния Дэнни, «Кэннонс» будут придерживаться политики
«абсолютного неприятия» любых «гибридов и опасных существ» и будут
разбираться с любыми обвинениями в заражении соответственно. Джеймс
поклялся, что больше никогда не посмотрит ни одной игры «Чадли Кэннонс», но
Римусу было просто жалко Дэнни.
Они попытались оставить горе позади, и отправились на воскресный обед (и

спасибо вселенной: обычно это был любимый приём пищи Римуса за всю неделю,
и было бы ещё грустнее, если бы он пропустил его), и провели остаток вечера,
устроившись в общей комнате перед камином. Римус даже согласился на
партию в шахматы с Питером, который был безумно этому рад.
— Знаете, к чему нам пора начать относиться серьёзно? — улыбнулся Сириус,

перебирая свою коллекцию пластинок.
— К сдаче КОТОВ? — с надеждой спросил Римус, пока Питер захватывал его

коня.
— К вакансиям? — сказала Лили с кресла, где сидела на коленях у Джеймса и

читала журнал.
— К Кубку квиддича? — предположил Джеймс.
— Господи боже, — цокнул языком Сириус. — Мне стыдно называть вас всех
мародёрами.
— Что?! — оскорблённо нахмурились все трое. Питер засмеялся:
— Он говорит про великий розыгрыш над слизеринцами. Ну, помните, который

мы начали планировать до Рождества.
— Малыш Хвостик, ты, без всяких сомнений, мой самый любимый любимчик, —
широко улыбнулся Сириус. Питер фыркнул:
— Отвали, — и быстро захватил королеву Римуса.
— Уф. Я даже не знаю, зачем стараюсь, я не могу победить тебя с тринадцати

лет, — вздохнул Римус и откинулся на локтях. Он поднял взгляд на Сириуса. —
Так что? У тебя есть план?
— Может быть. Что бы мы ни сделали, мне кажется, мы должны направить атаку

на подземелье.
987/1533
— Давайте не разбрасываться такими словами как «атака», — поспешно сказала
Лили. — Это же просто розыгрыш, да? В чистейшем духе безобидного
межфакультетского соперничества?
— Как скажешь, — пожал плечами Сириус, практически проигнорировав её

замечание. — В общем, Лунатик, я думал, мы задействуем в этом твою учебную
группу? Какой смысл во всех твоих приспешниках, если ты не можешь заставить
их на тебя работать?
— О боже мой, в последний раз: они не мои «приспешники»! — закатил глаза

Римус. — Да и вообще, мы ни разу нормально не собирались с ними в этом
семестре. Я был слегка занят.
— Ну, раз в планах ни у кого из нас по расписанию не стоит смертельная

опасность в ближайший месяц или около того, — ответил Сириус, — то мне
кажется, мы обязаны начать работать. Никому сейчас не помешает немного
смеха, да? Общий сбор наших войск! Проведём встречу на этой неделе.
— В любое время, пока это не мешает квиддичу, — зевнул Джеймс, — и я буду

там. Ладно, я пошёл спать, завтра трансфигурация с утра.
Все глянули на часы, начали зевать вслед за Джеймсом и последовали его

примеру. Гриффиндорцы уже всё равно начали разбредаться из общей комнаты,
и они оставались одними из последних.
Римус только переоделся в пижаму и почистил зубы, когда вспомнил, что

оставил внизу книгу. Обычно это не имело бы значения, но это был «Морис» Э.М.
Фостера, и пусть по обложке было не понять, о чём книга, он был немного
обеспокоен, что если кто-нибудь возьмёт её и прочитает описание, то брови
этого кого-то непременно взлетят.
Вздохнув, он вышел из ванной и поспешил вниз, пробормотав:
— Оставил книгу, — Сириусу, который был следующим в очереди в ванную.
Он только схватил книгу и собирался вернуться наверх, когда услышал звук

открывающегося портрета. Он повернулся и увидел Мэри. На ней было короткое
блестящее серебряное платье, и она споткнулась на входе, но сохранила
равновесие и захихикала.
— Привет, — сказал он.
Она подняла взгляд, немного прищурившись в тусклом свете.
— Приветик, красавчик, — ухмыльнулась она и прошла к нему нетвёрдой

походкой. Возможно, дело было в её четырёхдюймовых каблуках. А возможно, в
«Ведьмином Вареве», запах которого Римус почуял ещё за несколько метров от
неё.
— Отдыхала где-то? — он подошёл к дивану, желая убедиться, что с ней всё в

порядке, прежде чем уйти наверх.
— Пф-ф-ф, — она махнула рукой, упала в ближайшее кресло и раскинула ноги.

988/1533
Её короткое платье задралось на бёдрах, но её это, похоже, не волновало. —
Просто пропустила пару кубков в общей комнате у когтевранцев.
— Я думал, ты встречаешься с пуффендуйцем?
— М-м, он тоже был там, — с улыбкой выдохнула она, склонила голову набок и
закрыла глаза. На её веках блестели золотые тени, а глаза были аккуратно
подведены чёрным. Она выглядела как египетская королева в коктейльном
платье. — Но там было много людей.
Это прозвучало грустно. Римус сел в кресло напротив неё, прижимая книгу к
коленям.
— Ты в порядке, Мэри?
— О. Порядок, — она медленно открыла глаза и улыбнулась. Она была не так уж

пьяна, осознал он, но выглядела уставшей и глубоко несчастной. — Просто
всякие мысли. Парни козлы. Бедная Марлин.
— Ты говорила с ней?
Мэри покачала головой и затем села прямо, часто моргая:
— У тебя нет сигаретки, дорогой? Обычно я не курю, но сейчас мне очень

хочется.
— Да, — Римус достал из своего кармана коробку для спичек, где хранил
сигареты, которые он скручивал сам. — Нормальные или весёлые?
— О-о-о, весёлые, пожалуйста, — промурлыкала она и протянула руку. — Может,

поможет мне уснуть.
— Эм-м, насчёт Марлин, — сказал Римус, зажигая себе тоже. — Мне тут пришла
мысль, эм-м… Ты знаешь её подругу Жас? Ты её не видела в последнее время? Я
не знаю, сказал ли ей кто-нибудь…
— Я сказала, — ответила Мэри, выдыхая дым и глядя на Римуса и сквозь него из-
под своих тяжёлых золотых век. — Я сказала ей.
— Оу! — Римус удивлённо моргнул. — Это хорошо.
— М-м-м, я подумала, лучше ей рассказать, — улыбнулась Мэри, наматывая

прядь волос на мизинец. — Не хотелось бы, чтобы она решила, что Марлс к ней
остыла.
Римус резко затянулся сигаретой и слегка нахмурился:
— Что ты имеешь в виду?
Мэри засмеялась и откинулась обратно в кресло, показывая свои жемчужные

зубы. Она отпустила локон, и он кудряшкой вернулся на место словно пружина.
— Ой, да ладно, Римус, — она покачала головой. — Я знаю.
989/1533
— Ты… она рассказала тебе?
— Нет, — признала Мэри со вздохом. — Но я не тупая, несмотря на слухи об

обратном. По крайней мере, я знаю, как выглядит влюблённость, — она выгнула
бровь. — Я не такой тугодум, как Джеймс, например. Сколько времени у него
ушло, чтобы понять?
— Он не знает насчёт Марлин, — ответил Римус. — Наверное, они не говорят об

этом в команде.
— Я говорю не про Марлин. Я говорю про тебя.
— Меня?!
— Он хорошо целуется, да? — она подмигнула ему. — Но, с другой стороны, ты

тоже, я помню.
— Как…?!
— М-м, я уже подозревала какое-то время. Это заметно по мелочам. Всё время,
что вы проводите вместе. То, что он уже давно ни с кем не встречается. Я не
была уверена на сто процентов, но ты сам только что всё подтвердил.
— Вот блядь.
Она снова засмеялась прекрасным тёплым звуком.
— Глупышка, — она тепло улыбнулась ему, вновь принимаясь играть со своими

волосами, пока курила, и посмотрела на него более сфокусированным взглядом.
Когда она заговорила, её голос был серьёзным. — Ничего страшного, если ты не
хочешь об этом рассказывать. Я собиралась подождать, посмотреть, может, ты
сам мне расскажешь — то же самое я делаю с Марлс. Но. Я просто хотела, чтобы
ты знал… Я знаю, что у меня репутация той ещё сплетницы, но я могу хранить
секреты, ладно? Особенно секреты моих друзей. И если… — она закусила губу. —
Если ты хранишь в секрете что-то ещё, Римус, то ты можешь довериться мне,
ладно? Это ничего не меняет.
Для одного вечера в жизни Римуса произошло слишком много открытий. Он

глубоко затянулся сигаретой и почти пожалел, что не закурил травку, как и
Мэри.
— Что ты хочешь сказать? — очень осторожно спросил он. — Ты считаешь, что

знаешь что-то… ещё?
— Римус, — она села прямо. — Твои шрамы? Тебе плохо каждое полнолуние? Мы
вместе учим уход за магическими существами.
— Ты не можешь никому рассказать, — сказал Римус очень тихим голосом,

несмотря на то, что они были совершенно одни. — Пожалуйста, Мэри… мы с
Сириусом — это одно, но это… Меня могут вышвырнуть из школы. Меня могут
арестовать!
— Эй! — Мэри быстро поднялась и села на подлокотник его кресла. — Я никому

не расскажу! Это я и пытаюсь объяснить, — она обняла его за плечи. — Для меня
990/1533
это ничего не меняет, клянусь.
— Правда?
— Честно, — она поцеловала его в щёку и сжала его плечи. — Поэтому не

принимай то, что случилось с братом Марлин, близко к сердцу, ладно? Это не
имеет к тебе никакого отношения.
— Она никогда не простит меня, если узнает… — с грустью сказал Римус. Мэри
передала ему остатки своего косяка, и он с благодарностью затянулся.
— Не переживай из-за этого, — небрежно ответила она. — Она подтянется. Она

знает тебя настоящего. И, может, ты мог бы помочь? Ты мог бы даже написать
Дэнни — не сомневаюсь, ему сейчас не помешает друг.
— Это… — Римус собирался сказать, что хоть это и хорошая идея, это
практически невозможно, учитывая, что он не зарегистрирован и ему нельзя
привлекать к себе внимание.
— Лунатик, ты где? — раздался жалобный голос Сириуса сверху. — Я чувствую

запах травки даже здесь, ты не особо скрываешься… О! Здоров, Макдональд.
— Блэк, — кивнула Мэри, сидя на подлокотнике кресла Римуса. — Прости, я тут

пытаюсь соблазнить твоего парня.
— Ага, конечно, можешь попы… Так, погоди, моего кого?!
Она лишь показала ему язык. Он посмотрел на Римуса:
— Мы теперь всем рассказываем?!
— Эй! — Мэри спрыгнула с кресла. — Я не «все»! Высокомерный мудак. Не

забывай, что я поимела вас обоих первая.
Римус не смог не засмеяться от выражения лица Сириуса и смущённо встал с

кресла, до сих пор сжимая «Мориса».
— Прости, я сейчас поднимусь, мы просто болтали, — он посмотрел на Мэри. —

Ты будешь в порядке?
— Я в порядке, — кивнула она с улыбкой. — И тоже пошла спать. Спокойной

ночи, парни!
— Спокойной ночи!
Наверху в тёплом свете их комнаты Питер уже тихо храпел за занавесками, а

Джеймс сидел на своей кровати, скрестив ноги и листая свой ежедневник по
квиддичу.
— Мы думали, что потеряли тебя, Лунатик, — с улыбкой прошептал он, когда они
с Сириусом вошли.
— Встретились с Мэри, она была на какой-то вечеринке у когтевранцев.
991/1533
— Видишь, вот что происходит, когда ты связываешься с двумя старостами
школы, — вздохнул Сириус, садясь на свою кровать. — Всё веселье происходит
где-то в другом месте.
— Ой, перестань ныть, — ухмыльнулся Джеймс, закрывая свой дневник. — У нас

ещё будут вечеринки, и ты это знаешь. А сейчас ложись спать как прилежный
мальчик.
— Ладно, — зевнул Сириус и драматично упал на спину, из-за чего его торс
скрылся за бордовыми тяжёлыми занавесками.
— Ну, тогда спокойной ночи, — сказал Римус и направился к своей кровати, но

Сириус резко протянул руку и схватил его за запястье.
— Лунатик… — мягко прошептал он из тени за занавесками. Римус закусил губу

и бросил взгляд на Джеймса, который неуклюже отвёл взгляд и начал задвигать
свои занавески. Ну что ж. Да пошло оно.
— М-м-м… ладно… — Римус позволил Сириусу затащить себя внутрь.
992/1533
Седьмой год: День Святого Валентина 1978 года
You think I'm a lame duck

But I don't give a blue fuck
So you leave me like crazy
Drive me to be lazy.
I love you, you big dummy!
I love you, you big dummy!
Ты считаешь меня придурком,

Но мне на это совершенно плевать,
Так что ты кидаешь меня,
Заставляешь меня быть ленивым.
Я люблю тебя, такая ты тупица!
Я люблю тебя, такая ты тупица!
Понедельник, 13-е февраля, 1978 год.
— Знаешь, — зевнула Лили, — другие парни за день до Святого Валентина

планируют что-то приятное для своих девушек, а не нападения на других
учеников.
— А я думал, мы называем это безобидным розыгрышем, Эванс? — подмигнул

Сириус. — И вообще, откуда ты знаешь, что делают другие парни? Мы
единственные парни, которых ты знаешь, и мы делаем это.
— Туше, — Лили показала ему язык, сидя по-турецки на кровати Джеймса.
— И, — добавил Джеймс, который сидел перед кроватью Римуса, заклеивая

конверты, как только Римус наполнял их, — откуда ты знаешь, что я уже не
спланировал что-нибудь приятное для тебя?!
— Откуда у тебя на это время? — пожала плечами она. — Когда ты не со мной,

ты играешь в квиддич.
— Я могу делать несколько вещей за раз, — высокомерно сказал он с дерзким

огоньком в глазах.
Римус бросил на него косой взгляд. Он тоже не мог ничего утверждать насчёт
времени Джеймса, но Джеймса Поттера нельзя было недооценивать.
— Что насчёт тебя, Пит? — спросила Мэри, которая сидела с другой стороны от
Джеймса, складывая конверты, которые он передавал ей, в аккуратную стопку и
ставила галочки в списке с именами. — Большие планы на завтра?
— Не, — мрачно ответил Питер. Он лежал на своей кровати на животе и

лихорадочно дописывал эссе по чарам, которое нужно было сдавать завтра. Он
несколько раз намекнул Римусу, чтобы тот дал ему списать, но Римус
притворился, что ничего не понял, и в конце концов Хвост бросил эту идею и
просто смирился с тем, что у него будет плохая работа.
— А что насчёт Доркас? — надавила Мэри.

993/1533
— Бросила меня.
— О, бедняжка, — утешила она. — По крайней мере, я буду не единственная

одиночка.
— Правда? — Питер с надеждой поднял на неё взгляд.
— Ага, я бросила этого идиотского пуффендуйца, — кивнула Мэри, склонившись

над своей работой.
— О, ну, если ты хочешь поужинать, может… — начал Питер, но Мэри покачала

головой.
— О нет, прости, Пит, у меня и так уже назначено три свидания; это будет
просто чудо, если ни один из них не столкнётся с другим.
— Оу, — Питер вернулся к своей домашней работе и теперь выглядел ещё более
грустным, чем прежде. Лили подавила смешок, но Мэри, казалось, ничего не
заметила.
— Не вешай нос, Пит, мы всё равно тебя любим, — утешил Римус, наполняя
последний конверт и передавая его Джеймсу. — Мы с Бродягой с тобой
поужинаем.
— Так что, в общем и целом, всё будет точно так же, как и в любой другой вечер,
— усмехнулся Сириус.
— Значит, вы ничего вдвоём не планируете? — как бы между прочим бросила

Мэри. И всё равно её вопрос ощущался с подвохом, и Римус заметил, что все
друзья обменялись взглядами. Он посмотрел на Сириуса и очень твёрдо сказал:
— Даже не думай об этом.
Губы Сириуса расплылись в улыбке:
— Мне кажется, ад для Лунатика выглядит как День святого Валентина.
— Вот именно, — торжественно кивнул Римус. Пускай цветы и сердечки

остаются девчонкам. У него и без того полно дел, спасибо большое.
— О-о-оу, мне кажется, зря вы так, — сказала Мэри, вычёркивая из списка

последнее имя, вытянула ноги на ковре и откинулась на локтях. — День святого
Валентина может быть очень приятным, если провести его правильно.
Римус улыбнулся ей. «Провести его правильно» для Мэри значило получать
любовные приношения от своих многочисленных поклонников; это фантазия, в
которой она была Афродитой, а все остальные воздавали ей должное.
— Не-а, неинтересно, — сказал он, протягивая свои затёкшие ноги. — Это просто
обычный день.
— Сириусу он нравится, — хитро сказала Мэри. — Он всегда был романтиком до

мозга костей.
994/1533
— Когда мы не срались, — вставил Сириус. Римус посмотрел на него и осознал,
что никогда даже не задумывался, заинтересован ли его парень в праздновании
этого дня. Он просто предположил, что они на одной волне.
— В любом случае, это было другое, — ухмыльнулся Питер, грызя своё перо и
пачкая губы чернилами.
— Что было другое? — спросила Мэри.
— Когда Бродяга встречался с тобой, — ответил Питер. — Естественно, тогда он

делал всю эту сентиментальную фигню.
— Естественно? — заговорила Лили. Римус скривился. Он видел, куда это всё

идёт. Рыжая разозлилась. Это случалось нечасто, но если случалось, то всегда
заканчивалось лекцией. — Что ты имеешь в виду, Питер?
Питер тоже понял, к чему всё идёт, но всё же попытался объясниться, помилуй
его боже.
— Я не хотел сказать ничего плохого, — сказал он. — Просто… ну, это же не

одно и то же, да?
— Это одно и то же! — нахмурилась Мэри.
Джеймс тоже был очевидно зол. Римус мысленно вздохнул. Он посмотрел на

Сириуса, и тот пожал плечами в ответ. Римус протянул в его сторону руку, и
Сириус спрыгнул со своей кровати, взял её и поднял Римуса на ноги. Римус
прочистил горло:
— Вы закончили обсуждать между собой наши отношения?
Все подняли на них пристыжённые взгляды.
— Прости, Лунатик.
— Прости, Римус.
— Забудьте об этом, ладно? — поднял бровь Римус и прислонился к балке

кровати, спрятав руки в карманы. Он кивнул на стопку запечатанных конвертов.
— Нам нужно раздать их завтра как можно быстрее. Наверное, лучше всего
сделать это после завтрака, чтобы они смешались с обычной почтой. Так это не
будет выглядеть подозрительно.
На это ему ответили лишь общим согласным бормотанием.
— И не забывайте, чернила станут видимыми, только когда нужный человек

скажет своё имя, — продолжил Римус. Он подошёл к своей прикроватной
тумбочке за футляром для спичек и открыл, чтобы достать сигарету.
— Это такая классная идея, поверить не могу, что вы сделали это так быстро, —
сказала Мэри. Она не знала, что использованное ими заклинание было тем же
самым, что и на Карте Мародёров, и они не собирались ей рассказывать.
995/1533
— Ты присутствуешь при демонстрации Нашего Великолепия, Макдональд, —
сказал Сириус, забирая у Римуса сигарету, как только он зажёг её. Римус
вздохнул и достал другую.
— По крайней мере, откройте окно, если вам так необходимо курить здесь, —
вздохнул Джеймс.
— Нам необходимо курить здесь, — сказал Сириус, взмахнул палочкой и

распахнул окно. — Потому что наш идиотский староста школы запретил курить в
общей комнате.
— Между прочим, за это проголосовали все старосты, — сухо сказала Лили.
— Видишь, Лунатик, — Сириус пихнул его бедром. — Вот поэтому тебе нужно
было остаться старостой, ты мог бы стать голосом оппозиции.
— Истинная трагедия, — выдохнул дым Римус.
— Ладно, тогда я пошла спать, — сказала Мэри, поднялась с пола и с помощью

левитации положила письма на чемодан Джеймса. — Я жду не дождусь этого,
будет приятно подумать о чём-нибудь другом для разнообразия.
— Я пойду с тобой, — сказала Лили и тоже поднялась.
— Давай я провожу вас? — вскочил на ноги Джеймс. Обе девчонки захихикали,

как будто он сказал что-то очаровательное, а не глупое.
— Я сберегу её на опасном путешествии через общую комнату, Поттер, —

усмехнулась Мэри.
И всё же Лили и Джеймс провели ещё пять минут, прощаясь друг с другом, что
включало в себя долгие обжимания. Когда Мэри наконец умудрилась оттащить
свою подругу, Лили краснела и улыбалась.
— Люблю тебя! — крикнула она по пути к лестнице.
— Я тоже тебя люблю! — крикнул Джеймс.
Сириус начал издавать рвотные звуки, из-за чего Питер начал смеяться, но
Римус не отрывал глаз от глупого выражения лица Джеймса. Он раньше не
слышал, чтобы они говорили «я люблю тебя». Вообще-то, он, кажется, вообще
никогда не слышал, чтобы кто-то это говорил, по крайней мере, из тех людей,
которые были ему дороги. Он видел эти слова в письменном виде. В книгах и в
письме Хоуп. Но те слова никогда не ощущались такими реальными, как эти. Как
давно они уже произносили их? Так давно, как их чувствовали? Сложно было
сказать в первый раз? Римус думал, что, должно быть, сложно. Как вызывать
Патронус.
Он докурил сигарету в задумчивом настроении, пока остальные двигались

вокруг него, заканчивали домашку и переодевались перед сном. Наверное, он
мог спросить Сириуса о всей этой «любви», но сомневался, что ему хочется
открывать эту банку с червями. Они были счастливы с тем, что было, ведь так?
Сейчас всё только-только начинало устаканиваться после того, как их друзья
узнали. К тому же после двух лет несчастной любви и почти года секретных
996/1533
отношений Римус просто хотел насладиться тем, что у них есть, без всей этой
приписной херни над их головами.
Римус по собственному опыту знал, что лучше противостоять искушению

разбирать подобные вещи на винтики. Особенно что-то такое ценное и трудом
заработанное, как их с Сириусом отношения. Проблема в том, что как только ты
начинаешь, ты можешь уже и не вспомнить, как оно было изначально.
Он почистил зубы, весь в своих мыслях, и побрёл к кровати Сириуса, чтобы сесть
и дождаться его.
— Закончил! — воскликнул Питер, победно взмахнув пером. — Наконец-то.
— Молодец, Пит, — зевнул Джеймс, забираясь на кровать.
— Но я не особо вам помог, — сказал Питер, грустно глядя на стопку конвертов.
— Ничего страшного, это только подготовка, — успокоил его Римус. —

Настоящее планирование начнётся в среду.
— Именно, — с энтузиазмом кивнул Джеймс. — И вообще, не переживай, Бродяга

тоже не помогал.
— Эй! — в этот момент Сириус вышел из ванной. — Я написал эти чёртовы

приглашения! Где бы вы оказались без моего идеального почерка? И я не помню,
чтобы миссис Сохатая тоже что-нибудь делала.
Он начал называть так Лили между ними (он бы не осмелился называть её так в
лицо), прекрасно понимая, что это бесит Джеймса. Сохатый лишь перевернулся
на кровати и показал Сириусу средний палец. Сириус засмеялся и забрался на
кровать. Римус тоже забрался, до сих пор задумчивый.
— Спокойной ночи, парни! — крикнул Сириус, задвигая занавески.
— Спокойной ночи! — крикнули в ответ Питер и Джеймс.
В темноте Сириус взял Римуса за руку, и они сонно улыбнулись друг другу.
— Ты какой-то тихий, — прошептал Сириус. — Всё нормально?
— Да, — прошептал Римус в ответ. — Просто думаю. О розыгрыше.
— Хорошо.
— …Сириус?
— Римус.
— Ты знаешь День святого Валентина?
— Слышал про него.
— Ты хотел… эм-м. Что Мэри сказала…
997/1533
— Я знал, что ты будешь грузиться из-за этого. Я практически видел, как твой
мозг начал перегреваться.
— Завали, — Римус пнул его по ноге. — Я просто спрашиваю.
— Мэри любила всё это — подарки, цветы, открытки и всю эту херню. Мне
нравилось делать это для неё, это делало её счастливой. Ты бы возненавидел
это всё, так что я ничего не буду делать.
— Это просто так публично, — сказал Римус.
— Я знаю. Не переживай об этом.
— Ладно.
—…
—…
— Римус.
— Что?
— Перестань переживать!
— Ладно, ладно, я верю тебе!
— И вообще, это даже не настоящий праздник, — задумчиво сказал Сириус. —

День святого Валентина. Я читал про него.
— Но он реальный для маглов, нет? — нахмурился Римус. Он не мог сказать, что

много об этом думал.
— Жил один парень по имени Валентин, но в его жизни не было ничего особо
романтичного. Но я нашёл кое-что другое про римлян.
— Почему ты не можешь применить эту жажду знаний к школьной программе?!
— Уф, не будь занудой. В общем, ты что-нибудь слышал о Луперкалии?
У Римуса возникло тянущее ощущение внутри, он отпустил руку Сириуса.
— Я не хочу говорить о волках сейчас.
— Так ты слышал об этом! — Сириус звучал довольным.
— Нет. Я просто знаю, как будет «волк» на латыни, потому что это моё грёбаное
имя.
— А, точно… Это не то, что ты думаешь, это праздник!
— Ладно.
— И он очень классный, на него нужно делать кровавые жертвоприношения, а

998/1533
ещё бегать голыми и…
— Я ложусь спать.
— Но тебе нравится история.
— Заткнись, Бродяга, он хочет спать, — закричал Джеймс на всю комнату. — И я

тоже!
— Да! — поддакнул Питер.
— Не лезьте не в своё дело! — крикнул в ответ Сириус.
— Соноро Кваэсис! — пробормотал Римус, создавая пузырь тишины внутри их

кровати. Но он всё равно шептал, когда говорил, потому что в темноте было
странно говорить в полный голос. — Я же сказал, что не хочу говорить о волках,
господи.
— Я просто пытался отвлечь тебя от Дня святого Валентина.
— Я и не зацикливался на нём!
— Ладно, прости, я неправильно тебя понял, — Сириус тоже шептал, но громко,

очевидно разозлённый. — Ты не переставал думать об этом, и я хотел тебя
ободрить. Я думал, ты завидуешь Лили и Джеймсу.
— Завидую?!
— Это неправильное слово. Ты просто… Я видел, ты смотришь на них, как они

целуются, и тискаются, и всё такое. И я знаю, что ты ненавидишь публичные
проявления чувств, но не знаю. Не то чтобы у нас вообще был выбор…
Римус моргнул в темноте и перевернулся, чтобы посмотреть Сириусу в лицо.
— Ты переживаешь из-за этого, да? — должно быть, всё дело в этом, потому что
раньше Римус даже о таком не думал. Внезапно он осознал, в чём заключалась
вся проблема.
— Может быть, немного, — честно ответил Сириус. Римус снова нашёл его руку
под одеялом.
***
Вторник, 14-е февраля, 1978 год.
Следующим утром Джеймса и Сириуса нигде не было — Римус решил, что они
ушли на тренировку по квиддичу пораньше; за окном был светлый солнечный
день, несмотря на холодный воздух. После нескольких минут глубоких раздумий
Римус порылся в своём ящике в поисках последней шоколадной лягушки и
спрятал её в карман, прежде чем направиться вниз.
В общей комнате гриффиндорцы увидели, что ночью домашние эльфы украсили

всю её гирляндами из красных и розовых бумажных сердец — и это, похоже,
разделило всех учеников на два лагеря.
999/1533
— Это неприемлемо для школы, — пробурчал Кристофер, встретив Римуса и
Мэри по пути из прохода за портретом.
— О-оу, мне кажется, это так мило, — сентиментально вздохнула Мэри. Она
оделась для праздника: повязала волосы красной лентой, на уши прицепила
блестящие красные клипсы.
Кристофер мрачно покачал головой:
— Если бы это был нормальный праздник, как Рождество, или Пасха, или ещё
что-то…
— Но почему волшебники празднуют эти праздники? — задумчиво влез Римус,

пока они спускались к Большому залу. Все коридоры также были увешаны
красной и розовой бумагой, и повсюду звучала музыка. — Среди знакомых мне
чистокровок вообще нет христиан, они даже ничего не знают об Иисусе, или о
пасхальном кролике, или…
— О ком пасхальном?! — Кристофер уставился на него, как на сумасшедшего.
— Не загоняйся, Римус, — засмеялась Мэри. — Мы с Лили пытались выяснить что-

нибудь ещё в первый год. Мы не должны спрашивать.
Настроение Кристофера не улучшилось, когда они пришли в Большой зал,

тонувший в розовом сиянии свечей, паривших внутри красных стеклянных
фонарей. Каждый стол был украшен свежими цветами, и розовые конверты
перелетали туда-сюда над головами учеников — валентинки искали своих
адресатов.
— Да бога ради, — пробормотал Кристофер, опустился на скамью и налил себе

кружку чёрного кофе.
— Это только на один день, — сказал Римус, поднимая заварочный чайник,

который теперь тоже был розовым.
Как только они уселись, на колени Мэри посыпалась куча розовых конвертов,
она запищала от восторга. Римус тоже заулыбался. Он достал свои конверты,
прошептал заклинание и подбросил их в воздух, чтобы они смешались со всеми
остальными.
— Держи, Крис, — Римус протянул ему один конверт по столу. — Это не

валентинка, я обещаю.
— Оу. Эм-м… что это? — Кристофер с опаской взял в руки чистый конверт.
— Это приглашение, — подмигнул Римус. — Скажи ему своё имя, но никому не

рассказывай, ладно?
— Эм-м… ладно…
— Доброе утро! — появилась более счастливая, чем обычно, Лили, сжимая в

руках учебник по продвинутому зельеварению. — Кто-нибудь видел Поттера?
1000/1533
— На поле для квиддича? — поднял голову Римус.
— Не-а, — пожала плечами Лили. — Я тоже так подумала, но сегодняшнее утро

забили когтевранцы.
— Их с Бродягой уже не было, когда я проснулся, — сказал Римус.
— Именно этого я и боялась… — ответила Лили, садясь за стол.
Она добавляла сахар себе в кашу, когда вдруг над их головами раздался
громкий хлопок, все подняли глаза, а затем многие начали прятаться под
столами и охать да ахать, когда очень красивый фейерверк вспыхнул у них над
головами. Яркие вспышки приняли форму гигантских сверкающих сердец, и
падающие искры превращались в белые и розовые цветы.
— Лилии! — радостно воскликнула Мэри, когда один цветок упал на её гору

валентинок.
— О нет! — закричал Кристофер. — У меня аллергия! — он чихнул, поднял

палочку и выдохнул: — Протего! — чтобы защитить себя от падающих цветов.
— Я не могу в это поверить… — Лили вспыхнула сильнее, чем когда-либо на

памяти Римуса. Он улыбнулся:
— Боюсь, ты сама напросилась.
— Я была бы рада простой валентинке! — шикнула она, пока гасли последние

вспышки фейерверка, и последние лилии устлали пол словно большие розовые
снежинки, наполняя помещение своим прекрасным запахом.
— Ой, заткнись, Эванс, — цокнула Мэри. — Это просто невероятно с его стороны.
— Спасибо, Макдональд, — Джеймс возник у Лили за плечом на пару с Сириусом.
— Ты полнейший идиот! — Лили вскочила, бросилась Джеймсу на шею и

поцеловала его. Но Римус не смотрел на эту картину; он смотрел на Сириуса,
который взмахнул своей палочкой у Джеймса за спиной.
Цветы, которые устилали стол (по крайней мере, те, от которых Крис не
попытался избавиться), снова начали двигаться, чтобы собраться в букет перед
тарелкой Лили. После этого с очередным тихим хлопком они обратились в
большую коробку, тоже украшенную лилиями.
— Что это? — повернулась Лили и наклонилась, чтобы рассмотреть как следует.
— Открой и увидишь! — Джеймс улыбался от уха до уха, очевидно крайне

довольный собой.
Кристофер снова чихнул и высморкался, но был проигнорирован, потому что

Римус и Мэри тоже поднялись, чтобы посмотреть. До сих пор краснеющая и
улыбающаяся Лили аккуратно открыла крышку коробки, и все склонились
ближе. На красной бархатной подушке сидел крошечный угольно-серый котёнок
с огромными глазами и бантом на шее.
1001/1533
— О-о-о! — запищала Лили, моментально схватив мяукающее существо и прижав
его к груди. — Серьёзно, Поттер?! Ты подарил мне котёнка?! Я люблю его! Или…
её?
— Его, — кивнул Джеймс. — Я знаю, что ваш домашний кот умер в прошлое
Рождество, и Хагрид сказал мне, что на прошлой неделе в деревне родились
котята, так что…
— О, он такой милый! — Мэри протянула руку и погладила котёнка по голове.
— Ох, да бога ради… — Кристофер поднялся, прижимая к носу платок. — У меня

на котов тоже аллергия! Кретинский день… — с этим он ушёл от них, чтобы
сесть за стол чуть дальше.
— Какая жалость, — ухмыльнулся Сириус, садясь на его освободившееся место.

— Доброе утро, Лунатик.
— Доброе утро, Бродяга, — улыбнулся Римус.
Остаток завтрака они провели, умиляясь новому котёнку Лили и пытаясь

выбрать для него имя. Римус держал вежливую дистанцию, просто на всякий
случай. В прошлом у него был плохой опыт общения с котами, и ему что-то не
хотелось сегодня получать новые царапины, неважно, насколько маленькими
были у него лапки.
Вскоре все начали подниматься, чтобы пойти на занятия (и при этом споря, кто
будет присматривать за котёнком этим утром), и Сириус пошёл в ногу с Римусом.
— Проводить тебя до истории? — предложил он.
— О, мне не нужно идти, — хитро ответил Римус. — Сегодня дополнительный

урок по КОТам.
— Но ты всегда ходишь на занятия, Лунатик, — ответил Сириус. — Даже на

дополнительные.
— Я знаю, но ты всегда говоришь мне расслабиться, так что… — Римус скрытно

достал футляр с сигаретами из кармана мантии и постучал по ней пальцем.
Сириус выгнул бровь:
— Я, конечно, очень люблю накуренного Лунатика, но… что за бунтарство на

тебя сегодня нашло?
— Разве должна быть какая-то причина? — пожал плечами Римус. Он быстро

огляделся вокруг, чтобы убедиться, что никто их не слышит — но все остальные
были заняты своими валентинками и подарками. Он положил шоколадную
лягушку Сириусу в карман. — С Днём святого Валентина, придурок.
Он никогда не видел, чтобы Сириус Блэк так краснел.
Песня в начале — «I Love You, You Big Dummy» группы The Buzzcocks (изначально
1002/1533
написанная группой Captain Beefheart & His magic Band).
Дополнительная порция милоты —

1003/1533
Седьмой год: Мародёрский Межфакультетский
Кооператив Планирования Шалостей
Среда, 15-е февраля, 1978 год.
— Поверить не могу, что ты держишь эту штуку здесь, — взволнованно сказал

Кристофер, пока Римус открывал кабинет чар.
— Лучший способ избежать отработок. Флитвик всегда разрешает мне

пользоваться своим кабинетом, — ответил Римус.
— Именно! Это такая наглость! — пристыдил его Кристофер, когда они вошли.
— Наглость — наше второе имя! — радостно объявил Джеймс, следуя за ними.
— Твоё второе имя — Флимонт, придурок, — фыркнул Сириус. — И это место

просто гениально, никто никогда ничего не заподозрит. Я знал, что твои
ботанские уроки нам когда-нибудь пригодятся, Лунатик.
— Между прочим, многие считают учебную группу Римуса очень полезной, —

высокомерно сказал Кристофер, сложив руки на груди и прислонившись к стене.
— О, Крис, он просто шутит, — засмеялся Римус, опуская свою сумку на стул, и

посмотрел на карманные часы. — Мы пришли рано, Джеймс, что у тебя на
повестке дня?
— На чём? — Джеймс отвернулся от доски, где он палочкой управлял мелом,

заставляя его рисовать огромного льва с подписью «Гриффиндор рулит ЙОУ».
— Забей, — вздохнул Римус.
— Так кто ещё получил приглашения? — спросил Кристофер поверх кучи книг
(которые, казалось, материализовались из ниоткуда — Кристофер был
единственным знакомым Римуса, кто, как и он сам, в любую свободную минуту
мгновенно погружался в чтение).
— Человек двадцать или тридцать, наверное, — сказал Римус. — Кто выразил

интерес до Рождества и кто казался заслуживающим доверия.
— Вообще-то, это был крайне жёсткий отбор, — сказал Джеймс, уже стоя на
столе Флитвика и пытаясь достать пальцами до потолка.
— Да, мы практически передумали брать Хвоста, — расхохотался Сириус, стоя у

окна, где он курил, прислонившись к подоконнику. Римусу очень хотелось
подойти и обнять его со спины, украсть сигарету (которая всё равно по-любому
была одной из его, ворюга) и поцеловать в шею... Но скоро должны были прийти
остальные, и подобные мысли были совершенно сумасшедшими.
— Почему вы все так называете Питера? — спросил Кристофер.
— Просто кличка, — одновременно ответили они.
1004/1533
После этого пришёл Питер, за ним Мэри, Лили и Жасмин. За ними последовали
шести- и семикурсники из группы Римуса и Доркас, с которой Питер, по всей
видимости, до сих пор оставался дружен. Новый парень Мэри, когтевранец по
имени Джонти Симмонс, который выглядел так, будто не мог поверить своему
счастью. И наконец, к большому неудовольствию Римуса, в кабинет заплыла
Эммелин Вэнс (опоздав на две минуты) с Романом Ротерхайдом.
Теперь в комнате стало тесно и шумно. Большинство имели самое общее

представление, зачем они пришли, некоторым было любопытно, но все были в
восторге от мародёров.
Естественно, Сириус и Джеймс наслаждались вниманием и незамедлительно

заняли центр сцены.
— Итак, мы все знаем, почему мы здесь, — начал Джеймс тоном капитана

команды по квиддичу.
Рука Эммелин Вэнс моментально взлетела в воздух:
— Простите, но я не…
Римус нетерпеливо фыркнул, и Кристофер, который сидел рядом, бросил на него

странный взгляд.
— И я тоже! — Доркас тоже подняла руку, и двое других шестикурсников из

группы Римуса последовали её примеру.
— Тогда зачем вы пришли?! — спросил Сириус, подняв брови. Стайка девчонок

на последних партах захихикала. Римус сделал мысленную заметку. Он пытался
не приглашать слишком много членов фанклуба Сириуса, но этого было
практически не избежать, ведь в него входило полшколы.
— Мы здесь, чтобы спланировать… организованный протест, — сказал

Кристофер, чуть краснея, потому что не привык говорить перед большим
количеством людей. — Против Слизерина.
— Да! — крикнул ещё один шестикурсник. — Я слышал, вы, ребята, планируете

свою величайшую шалость!
— А я слышала, что вы знаете, как выпустить монстра из Тайной комнаты!
— Я слышал, что вы планируете взорвать подземелье! — пискнул один

пуффендуец.
— Воу-воу-воу, — Джеймс вскинул руку в защитном жесте. — Не всё так

драматично…
— Ну, если вы собираетесь отплатить слизеринцам за всё, что они вытворяют, то

я с вами, — решительно сказала Эммелин, тряхнув своими роскошными
светлыми кудрями. Римус громко цокнул языком, и Крис бросил на него
очередной взгляд.
— Именно это и было нашей задумкой. И именно поэтому нам нужно, чтобы вы
все молчали об этом, — сказал Джеймс. — Это наш последний год в школе, и мы
1005/1533
приглашаем всех вас помочь нам спланировать наш последний розыгрыш.
— Это сделает нас мародёрами? — снова пискнул пуффендуец, что вызвало

восторженное бормотание в зале.
— Нет, — пылко сказал Питер, хотя никто не обратил на него внимания.
— Это скорее сотрудничество, — задумчиво сказал Джеймс.
— Межфакультетский кооператив! — добавил Сириус.
Все были вполне довольны. По крайней мере, это звучало впечатляюще и

достаточно официально.
— Точно, — Джеймс хлопнул в ладоши и улыбнулся. — Теперь, когда с этим

разобрались, у кого-нибудь есть идеи?!
Двадцать рук взлетели в воздух.
— Эм-м, — подала голос Лили. — Мне кажется, прежде чем мы перейдём к этому,
может, стоит установить несколько правил?
— Например? — мрачно сложил руки на груди Сириус.
— Например, что мы никому не причиняем настоящего вреда. Это просто для

веселья, понятно? Это не месть за всё, что сделали слизеринцы, — она
использовала тон старосты школы, и несколько человек опустили руки.
— Справедливо, — сказал Джеймс и мирно выставил обе ладони перед собой,

вставая между Сириусом и Лили. — Мы не подразумеваем никакого физического
вреда. И как я уже сказал раньше, никаких разговоров об этом за пределами
этого кабинета. Под страхом смерти. Это шутка, Эванс! — он увернулся, когда
она попыталась дать ему подзатыльник.
После начальных организационных проблем все, похоже, вошли во вкус. У

многих были идеи — от экстремальных (Лили наложила вето на вызов банши в
подземелье) до незначительных (Эммелин знала заклинание, которое
превращало правый ботинок в левый — она сказала, что опробовала его летом
на своей сестре, и у той ушло три дня, чтобы осознать, в чём дело).
В конце концов время подошло к концу, так что Джеймс задал всем «домашнее
задание» — потребовав вернуться через неделю с новыми идеями.
— Тогда и выберем лучшую, — объявил Сириус.
— Кто будет выбирать? — Мэри прищурилась.
— Я, Джеймс, Пит и Лунатик, естественно, — высокомерно задрал подбородок

Сириус.
— Можно и нам проголосовать? — спросил шестикурсник.
— Да, это кажется как-то посправедливей, — кивнула Мэри. — Раз уж все мы

рискуем из-за вас вылететь из школы.
1006/1533
— Вылететь из школы?! — Кристофер закусил губу. — Мы же не… мы же не
собираемся заходить так далеко?..
— Но у нас будут неприятности? — снова поднял руку пуффендуец. Все

посмотрели на него.
— Не особо, — пожал плечами Сириус. — Пара отработок ещё никого не убивала.
— Нет, прости, я говорил не об отработках, — парень нервно покачал головой. —

Я говорил о… ну, знаете, о слизеринцах. Они не станут… они же не скажут
Пожирателям смерти напасть на нас, да?
Сириус выглядел так, будто готов был рассмеяться, но передумал, потому что
атмосфера в кабинете изменилась. Несколько человек выглядели так, будто им
стало очень некомфортно, некоторые начали перешёптываться. Римус
почувствовал запах настоящего страха, разнёсшегося по кабинету; все,
казалось, немного напряглись.
Естественно, Сириус и Джеймс не переживали из-за подобных вещей. Это всё

являлось лишь частью кампании тотального хаоса, которую они проводили с
одиннадцати лет. Даже Римус спустя рукава относился к этой шалости. Но
теперь он увидел, что для всех собравшихся это было чем-то бо́ льшим. Джеймс,
Сириус и Питер были здесь единственными чистокровными волшебниками. Если
не считать Кристофера, у которого были свои личные тёрки со слизеринцами.
Джеймс за столом Флитвика встал в полный рост.
— Определённо, нет. Никто в этой комнате не пострадает из-за этого

розыгрыша.
Некоторые расслабились — в конце концов, Джеймс Поттер, наследник

огромного богатства, капитан команды по квиддичу и главный озорник школы
был человеком, которому доверяло большинство. Римус верил ему всем сердцем
— даже если бы этот вопрос не подняли, для Джеймса было бы делом чести
защитить того, кто слабее. Лили тоже улыбалась ему, и Сириус выглядел очень
довольным, как будто это всё решало.
— Ладно, — Лили хлопнула в ладоши, снова привлекая внимание к себе. —

Тогда, наверное, увидимся на следующей неделе. Думаю, будет лучше, если мы
разойдёмся небольшими группами, чтобы не привлекать внимания…
Потом кабинет медленно вернулся в обычное состояние, пока ребята

восторженно обменивались идеями розыгрыша и проклятий, которые они хотели
бы попробовать в деле. Лили тоном старосты школы начала делить людей на
группы по три-четыре человека и выпускать из кабинета через короткие
промежутки времени. Мародёры собрались в глубине класса, чтобы обсудить
ситуацию.
— Чёрт возьми, — пробормотал Джеймс так, чтобы его не услышали другие. —

Это было напряжно.
— А чего ты ожидал? — цокнула языком Мэри, запрыгнув на парту и сев нога на

ногу. — Это ни для кого не игра — многие люди хотят мести.
1007/1533
— Тогда мы это им и дадим, — пылко сказал Сириус. Его глаза сияли так, что
Римус сразу понял: в следующие несколько часов друг будет совершенно
невыносим. План вступил в стадию разработки, и ничто не могло остановить
радостное возбуждение Сириуса.
— Успокойся, Блэк, — усмехнулась Мэри. — Вы школьники, а не военные

генералы.
— Ненадолго, — мрачно ответил он.
— Ладно, ребята, — Лили повернулась к ним. В кабинете остались только они

семеро. — Уходим двумя группами, потому что никто не поверит, что вы четверо
не задумали что-то…
Мэри, Джеймс, Лили и Питер ушли первыми, велев Римусу, Сириусу и

Кристоферу дать им десять минут форы. Римус не особо хотел ждать, но не мог
об этом сказать. Просто не мог не вспомнить, что произошло в последний раз,
когда он, Сириус и Кристофер остались вместе одни. Хотя, конечно, тогда
Кристофер не знал о присутствии Сириуса, и Римус никогда ему об этом не
скажет.
Они прибрали парты, стёрли льва Джеймса с доски и какое-то время просто
неловко стояли и ждали.
— Давайте поиграем в правду или действие, — ухмыльнулся Сириус.
— Зачем? — вздохнул Римус, прислонившись к парте. Вот и приехали…
— Чтобы занять время.
— Или мы просто можем поговорить как нормальные…
— Кристофер хочет поиграть, да, Кристофер?
— Э-э…
— Отлично, ты будешь первым. Правда или действие, что ты выбираешь?
— Эм-м, — Крис нервно перевёл взгляд с Сириуса на Римуса и обратно. — Я не…

эм-м… правда?
— Великолепно! Начнём с простого, если ты играешь в первый раз, — с

энтузиазмом кивнул Сириус. — Хм-м-м, дай-ка подумать… а! Ладно, почему ты
решил поучаствовать в розыгрыше?
— Что?
— Ну, знаешь. Зачем ты пришёл сегодня?
— Крис участвовал в этой проделке с самого начала, Бродяга, ты это знаешь, —

цокнул языком Римус.
— Точно, точно… Тогда почему ты решил поучаствовать с самого начала?

1008/1533
— Если тебе так важно знать, — довольно холодно сказал Кристофер, — то это
из-за твоего брата.
Сириус, нужно отдать ему должное, даже не дрогнул.
— Справедливо, он тот ещё засранец, — кивнул он. Облизнул губы, бросил

взгляд на Римуса, затем снова на Криса. — Уверен, что это единственная
причина?
— Уверен.
— Я следующий, — поспешно сказал Римус. — Крис, можешь загадать мне

действие, — он никогда не выбирал правду, это было слишком опасно.
— Эм-м-м… — Кристофер закусил губу, до сих пор немного растерянный от всей

этой затеи. — О, не знаю, я отстой в подобных вещах.
— У меня есть хорошее действие! — моментально сказал Сириус. Он подмигнул

Римусу, затем наклонился и прошептал что-то Крису на ухо. Тот распахнул глаза
и засмеялся, прикрыв рот рукой.
— Ладно, Римус, — Крис по-прежнему краснел, но теперь выглядел довольным.

— Ладно, ты должен нарисовать что-нибудь грубое на доске и не стирать
рисунок.
— Я был более конкретен, — пожаловался Сириус.
— Я не буду говорить такое вслух! — засмеялся Кристофер, краснея ещё

сильнее. Римус с лёгкостью мог угадать направление мыслей Сириуса. Он лишь
выгнул бровь, как будто ему это не нравилось.
— Ладно, хорошо, я сделаю это…
Он подошёл к доске, взял в руку мел, подумал пару секунд.
— Насколько грубое? — как бы невзначай спросил он.
— Очень, — сказал Кристофер, смущённо улыбаясь.
— Ну, если таковы правила игры, тогда… — Римус начал рисовать, наслаждаясь
смехом за спиной, пока он ловко выводил первую грубую вещь, что пришла ему в
голову.
Он сделал шаг назад, любуясь своей работой. Сириус и Кристофер встали по обе
стороны от него, ухмыляясь словно чокнутые.
— Ну? — спросил он.
Сириус хлопнул его по спине:
— Лунатик, старина, твой хуй самый большой из тех, что я когда-либо видел.
— О, какое облегчение, — ухмыльнулся Римус, забывая, что Кристофер тоже

1009/1533
здесь. Тот, кажется, ничего не заметил — или просто предположил, что это
типичный мародёрский юмор (отчасти это он и был).
— Превосходно, — кивнул он, его щёки порозовели.
— Ладно, пойдёмте, — Римус положил мел на место. — Прошло достаточно

времени, уже можно идти. В общую комнату?
— Эй, теперь моя очередь! — Сириус сложил руки на груди.
— Какой в этом смысл? — покачал головой Римус. — Ты всегда выбираешь

действие, и я не смогу придумать ничего такого, над выполнением чего ты хотя
бы подумал дважды.
— Ты хочешь сказать, что я самый смелый…
— Самый глупый скорее, — подразнил Римус, пихая его локтем в бок. — Давай,
пойдём.
Они покинули кабинет и отправились обратно в башню Гриффиндора по тихим

коридорам. Уже было довольно поздно, и до отбоя оставалось всего несколько
часов, так что они были практически одни, не считая портретов, которые
наслаждались тишиной и покоем.
— Ты дочитал «Мориса», Римус? — спросил Крис, как всегда возвращаясь к

прочитанному.
— Почти, — ответил Римус. — Осталась только одна или две главы. Ты

обещаешь, что там счастливый конец?
— Определённо, — кивнул Крис. — Тебе понравится. Я просто думал… если ты

свободен в субботу, мы можем обсудить его в «Трёх мётлах». Мне очень хочется
узнать, что ты думаешь.
— Да, может быть… — Римус разрывался, не желая разочаровывать Кристофера

(что он, казалось, делал всегда) и прекрасно осознавая изменчивое настроение
Сириуса. — Не вижу, почему нет.
— Это та магловская книжка, которую ты читаешь? — спросил Сириус. — Значит,

она хорошая?
— Да, ничего, — осторожно кивнул Римус.
— Отлично. Тогда я тоже, может, прочитаю. К субботе закончу, я читаю быстрее

тебя.
— Неправда! — оскорблённо нахмурился Римус.
— Ну, у меня всё равно больше времени, чтобы прочитать её.
— Только потому что ты не ходишь даже на половину уроков, — фыркнул Римус.
— Я сомневаюсь, что тебе понравится такое, Сириус, — заговорил Кристофер.

Они оба посмотрели на него. Тот пожал плечами. — Ну, просто не понравится, и
1010/1533
всё! Скажи ему, о чём она, Римус.
— Эм-м…
Но было уже слишком поздно, Сириус уже рылся в сумке с книгами, которая
висела у бедра Римуса, и быстро нашёл нужную книгу. Римус поборол порыв
выхватить её из его рук, ведь он подчеркнул в ней некоторые отрывки, просто
потому что они очень сильно понравились, и теперь ему было за это стыдно.
(Я думаю, что ты красивый. Единственный красивый человек, которого я когда-

либо встречал. Я люблю твой голос и всё, что с тобой связано, до твоей одежды
и комнаты, в которой ты сидишь. Я люблю тебя.)
К счастью, Сириус не стал листать страницы, лишь посмотрел на обратную

сторону обложки и слегка нахмурился.
— Разве это не моего дяди? — спросил он.
— Да, ты сказал, что я могу её взять… — Римус почесал затылок.
— Она пошлая?
— Нет.
— Жаль. Но я всё равно прочитаю, — Сириус показал ему язык. — Это будет
моим «действием».
— Как смело, — Римус выхватил книгу и запихнул обратно в сумку.
— Но она про… — нахмурился Кристофер. Они почти дошли до портрета Полной

Дамы, и Сириус остановился, из-за чего они с Крисом тоже остановились. Сириус
посмотрел на Римуса, поднял бровь и кивнул на Кристофера:
— А этот парень любит делать предположения.
Римус был удивлён тем, что его собственные щёки тоже начали нагреваться. Он
пожал плечами:
— Он не очень хорошо тебя знает.
— Эй, Кристофер? — Сириус бросил на него очень дерзкий взгляд. — Спорим, я

засосу Лунатика?
— Чт… э…?! — Кристофер был в полнейшем недоумении, как будто чувствовал,

что где-то здесь спрятана шутка, но не мог понять, где именно.
Сириус не тратил больше ни секунды. Он резко притянул к себе Римуса и

наклонил его голову для поцелуя. Римус поддался. Это было немного грубо, но
он не мог сопротивляться. Если это было проверкой верности или Сириус просто
забавлялся, ему придётся подыграть ему.
— О, да бога ради! — раздался голос дальше по коридору, Сириус и Римус

отскочили друг от друга. — Стоило мне уехать на неделю, и в замке тут же
оргия!
1011/1533
Все трое обернулись и увидели Марлин, которая стояла посреди коридора в
уличной мантии с большой сумкой на плече. Она понимающе ухмыльнулась:
— Что за кучка педиков.
Книга — «Морис» от Э.М. Форстер, автор фика её рекомендует.
1012/1533
Седьмой год: Игры Разума
Разумеется, все были безумно рады видеть Марлин. Сириус протащил

её через портрет Полной Дамы так быстро, как мог, и провозгласил о её
прибытии всей общей комнате, как будто сам наколдовал её из ниоткуда.
Лили и Джеймс подбежали, обняли её и забрали из рук сумку и мантию, после

чего отвели к камину, где Мэри обняла её так сильно, что Марлин практически
запищала.
— Мы скучали по тебе! — воскликнула Мэри, когда наконец отпустила свою

подругу.
— Да, я вижу! — выдохнула раскрасневшаяся Марлин. — Неужели вам было

настолько скучно без меня?
Римус стоял немного поодаль. Они с Марлин всё равно не особо часто
обнимались, так что он решил, что это останется незамеченным. С опаской
наблюдая за ней, он сел в самое дальнее кресло, пытаясь не привлекать к себе
внимания. В какой-то момент Кристофер тоже вошёл и теперь, наверное,
направлялся в свою комнату. Краем сознания Римус надеялся, что Крис не
злился на него, но отложил эту мысль на потом. С возвращением Марлин он
снова начал переживать из-за слишком многих вещей.
— Как Дэнни? — спросила Мэри, понизив голос.
— Он… поправляется, — кивнула Марлин, её глаза были серьёзными. — Он

сейчас дома, мама, как всегда, сводит его с ума. Он не станет… он не станет
возвращаться в «Кэннонс», — она сглотнула и опустила взгляд на свои руки.
— Это просто невероятно, — Джеймс ударил кулаком по подлокотнику кресла. —

Будь я их менеджером, я бы…
— У него всё равно слишком серьёзные травмы, — Марлин покачала головой,

быстро вытирая слёзы под глазами. — Он в любом случае был снят с игры до
конца сезона; пройдёт не один месяц, прежде чем он снова сможет сесть на
метлу. Так что. С тем же успехом можно и уйти совсем.
— Всё равно дерьмово, — пробормотал Джеймс.
— Да, но... — Марлин стоически подняла взгляд, — я не могу их винить. Знаю,

что я бы на их месте… в общем, не важно. Теперь нет смысла думать об этом.
Римуса тошнило от напряжения. Все, сидящие здесь, знали, чем он был, — все,
кроме Марлин. Чувство вины, которого он успешно избегал всю неделю, сейчас
обрушилось на него холодным душем. Это была его обязанность —
предупредить всех о нападении. Он сказал Дамблдору, но этого было
недостаточно: он их подвёл. И теперь доказательство его ошибки сидело прямо
перед ним с бледным худым лицом и тёмными от переживаний глазами.
Марлин прочистила горло и сверкнула храброй улыбкой:
— Я поговорю с мадам Помфри, как только смогу: может, она порекомендует

1013/1533
что-нибудь. Целители в Святом Мунго были бесполезны, их больше заботило, как
бы запереть его, вместо того, чтобы помочь ему. Практически никто не мог
ответить на мои вопросы про трансформации, или про последующий уход, или
про облегчение боли… Было похоже, что им вообще не хотелось говорить о нём,
как будто хотелось притвориться, что его вообще нет…
Её голос становился всё выше и напряжённей, пока она говорила это, её душили
слёзы. Она снова прочистила горло.
— Я хочу сказать, я знаю, что он такое, не поймите меня неправильно. Знаю, чем
он станет. Но он, блядь, всё ещё мой брат!
— Конечно брат, — сказала Мэри, сжав плечо Марлин. Она посмотрела на

Римуса, и Римус опустил взгляд. Нет. Никак нет. Определённо нет.
Никто ничего не сказал, но у всех было одинаковое выражение на лице. Они

сейчас думают обо мне, подумал Римус. Они винят меня? Гадают ли они, на что я
способен?
— Ладно, — Марлин снова покачала головой. — А здесь что происходило? Это

твой кот, Лили?
— Подарок на День святого Валентина, — улыбнулась Лили, поглаживая

мурчащий комочек у себя на коленях. — Его зовут Иероним.
— Броско, — фыркнула Марлин с улыбкой. — Молодец, Поттер, ты большой

душка.
— Ты же всё ещё в команде, да? — спросил Джеймс, наклонившись вперёд. —

Мой звёздный загонщик?!
— Разумеется, — закатила глаза Марлин. — Могу предположить, время

тренировок не изменилось?..
— Завтра с самого утра, — улыбнулся Джеймс.
— И ещё мы планируем огромный… — с энтузиазмом начал Питер, но его

перебили.
— Эй, Маккиннон.
Они все повернулись и увидели Жасмин у дивана, которая упиралась руками в

бока и широко улыбалась. Она очевидно собиралась ложиться спать, её волосы
были в полном беспорядке, и на ней была футболка оверсайз команды
«Холихедских Гарпий» и широкие мужские пижамные штаны в полоску.
— Привет, Патил, — ответила Марлин. Римус не видел её лица, но знал, что она
улыбается. Она обернулась на диване, встала на колени, и девчонки крепко
обнялись.
Такое можно делать, осознал Римус, если вы девушки. Никто не считает это
странным. Интересно, думал ли сейчас Сириус об этом же. Он надеялся, что нет.
После этого все разговоры про оборотней закончились, что принесло облегчение.
1014/1533
Римус лишь надеялся, что сможет избежать их и позже, когда они с Сириусом
останутся наедине. Тот стопроцентно захочет узнать, что Римус чувствует и
какие у него мысли… И да, ладно, хорошо, Римус понимал, что общение — это
важно и бла-бла-бла, но… им теперь обязательно обсуждать каждую
болезненную мелочь в скрупулёзных деталях?!
Да бога ради. Он уже начинал психовать из-за того, что ещё даже не произошло.
Он размял шею, затем плечи, заставляя себя расслабиться. Он до сих пор был на
взводе из-за этого поцелуя в коридоре, осознал он. Он не был уверен,
подразумевал ли это Сириус или просто хотел устроить шоу ради Кристофера,
но это разбудило что-то в Римусе и теперь ощущалось… каким-то
незавершённым делом. Он немного поёрзал на месте и это тоже попытался
игнорировать.
Мэри тактично пересела на другой конец дивана и теперь безмятежно красила

ногти и болтала с Лили, которая играла с Иеронимом своим пером.
Жас перелезла через спинку дивана, чтобы занять её место, и они с Марлин,
склонив головы, тихо и быстро переговаривались. Римус почувствовал спёртый
запах заклинания Муффлиато, которое ощущалось более странным снаружи,
чем изнутри — как будто все их слова были размыты. Они сидели так близко
друг к другу, что их ноги соприкасались, Жас закинула руку на спинку дивана
прямо за головой Марлин, и на их позу многие бы как минимум подняли брови,
если бы хотя бы одна из них была парнем.
Джеймс с Сириусом эмоционально обсуждали предстоящий матч с Когтевраном,

Питер время от времени встревал со своими тактическими замечаниями. Римус
достал свою книгу и попытался читать. Бесполезно: он не мог
сконцентрироваться, когда столько людей разговаривали вокруг.
Последняя открытка от Гранта была спрятана в обложку «Мориса», и он снова её

перечитал. На этот раз на лицевой стороне красовалась фотография
полураздетой девушки в бикини, плескающейся в море. Даже Сириусу
понравилась эта открытка. На обратной стороне написано было немного — Грант
был немногословным человеком, когда доходило до письменного общения.
Работаю усердно, развлекаюсь хорошо. Надеюсь у тебя всё хорошо.

Люблю.
И снова это слово. По всей видимости, Грант мог сказать его. Или написать. Он
не мог написать фамилию Римуса одинаково два раза, но «люблю» было лёгким
словом. Чёрт. Всего полчаса назад Римус был практически полностью
беззаботным: окружённый друзьями, Сириусом и идиотским представлением,
что всё будет хорошо, если они просто придумают действительно хорошую
шалость.
Но теперь на него упала тень, и неважно, куда он смотрел, Римус везде видел
проблемы и свои собственные неудачи. Он со злостью захлопнул книгу на
открытке, чуть сильнее, чем было необходимо. Все подняли на него взгляд.
— Всё нормально, Лунатик? — ласково спросила Лили.
— Нормально. Простите, — кивнул Римус. Он сунул руку в карман за сигаретой и

быстро достал спичечный коробок.
1015/1533
— Только не в общей комнате, пожалуйста! — Лили за долю секунды
переключилась в режим старосты школы.
— Ладно, ладно, прости… — он неуклюже поднялся на ноги, зажав сигарету в

зубах. — Я поднимусь наверх.
— Мы тоже пойдём в кровать, — сказала Марлин, но запнулась и покраснела. —

В смысле, наверх. Спать. Эм-м. Ну, знаете — раз уж у нас тренировка с утра
пораньше…
Жас едва удерживала нейтральное выражение лица, пока махала всем на

прощание и поспешно уходила наверх вслед за своей девушкой. Мэри с Римусом
обменялись понимающими взглядами, но Джеймс и Лили сидели в блаженном
неведении.
— Спокойной ночи, — кивнул Римус всем, забросил на плечо сумку и направился

к противоположной лестнице, ведущей к комнатам парней.
Это было ошибкой. Когда он остался один, ничто больше не отвлекало его от
мыслей — и они были жестоки. И довольно правдивы, по мнению Римуса. Раз
семья Маккиннон больше никогда не забудет о последствиях его ошибки, то
почему ему должны давать какие-то поблажки? И это были лишь те люди, о
которых он точно знал, что подвёл их — но по всей стране, вдоль и поперёк её,
сейчас были люди, которым предстоит пережить первое в своей жизни
полнолуние. Хорошо, что его отец мёртв, а мать умыла руки. По крайней мере,
он не мог причинить им ещё больше боли.
Он сел на подоконник, позволив холодному ветру омыть кожу, курил и

размышлял, ругая себя, пока не начал думать, что лучше просто выброситься с
этого подоконника. Но то была лишь мимолётная слабость. Римус был слишком
большим трусом, чтобы сделать то, что необходимо; это уж он знал наверняка.
И всё же чувствовал сильную потребность сделать что-то. Что-то радикальное.

Жестокое. Волку внутри понравилась бы долгая хорошая пробежка, но уже
скоро наступит отбой. В ящике его комода в одном из носков была спрятана
травка, но она сделала бы его лишь более угрюмым. Кто-то прятал в комнате
бутылку огневиски, Римус чувствовал его запах, но это наверняка хранилось к
его предстоящему дню рождения, и он не мог нарушить планы своих друзей.
Может, включить проигрыватель и расслабиться немного? Но он никогда особо
не любил танцевать, и его, как всегда, мучило бедро.
Шаги Сириуса на лестнице прервали его мысли. Римус облизнул губы, вспоминая
их поцелуй чуть раньше. Всегда оставался вариант «А». Абсолютное отвлечение.
Приняв решение, он потушил сигарету и поднялся на ноги, чтобы решительно

пересечь комнату. Он открыл дверь, как раз когда Сириус потянулся к ручке с
другой стороны — лучше даже не давать ему шанса.
— Как оно, Лунатик, просто пришёл проверить, вдруг ты…
Он заткнул его резким поцелуем, столкнув их губы и притянув к себе за бёдра

так, что они оказались крепко прижатыми друг к другу.
1016/1533
— Оу, ладно… — выдохнул Сириус, когда наконец выкарабкался из его объятий.
Он пнул дверь за собой, чтобы закрыть её, и Римус протащил его к кровати.
Это было хорошо. Действительно, действительно хорошо. Яростная жажда

Римуса встретилась с равной страстью Сириуса, и, сливаясь, они терялись друг в
друге в лучшем из возможных смыслов. Терять себя в алкоголе или наркотиках
было ничто по сравнению с потерей себя в Сириусе Блэке. К этому времени они
занимались этим достаточно долго, чтобы знать, как далеко можно зайти.
— Блядь, — простонал Сириус, когда всё было кончено, окна запотели, и в небе
поднялась растущая луна. Римус снова потянулся за сигаретами, до сих пор
дрожа, его горячая кожа словно вибрировала. — Блядь, — повторил Сириус,
лёжа на спине и пялясь вверх. В прекрасном беспорядке. — С чего это вдруг?
— Просто из-за тебя, — ответил Римус, выдыхая дым. — Просто хотел этого.
— Не могу пожаловаться.
Римус устроился обратно на кровати и тихо закурил. Это было хорошо. По

крайней мере, лучше всего, что он мог представить. Но он до сих пор не
вымотался. Немного устал, но нервозность и беспокойство никуда не делись. Он
мог повторить. Он мог бы заниматься этим всю ночь, лишь бы заглушить
собственные мысли. Подумав об этом, он взглянул на дверь — они не задёрнули
занавески, и каким-то чудом это сошло им с рук.
— Где остальные?
— М-м? — Сириус уже закрыл глаза, но послушно открыл их, услышав голос
Римуса. — О, эм-м… у Пита был третий раунд шахмат с каким-то злым гением со
второго курса, когда я уходил, Мэри пошла спать, а Сохатый и его миссис пошли
в ванную для старост. Они думают, что они такие незаметные, — он тихо
засмеялся себе под нос.
— Я пошёл чистить зубы, — сказал Римус и поднялся с кровати. В ванной мысли

снова накинулись на него, и он не мог смотреть на себя в зеркало.
Когда он вернулся в комнату, Сириус немного проснулся и сидел на кровати. Он

улыбнулся Римусу:
— Эй, я просто хотел спросить, как ты себя чувствуешь из-за Марлин и всего
этого.
— Нормально, — небрежно кивнул Римус, залез обратно в кровать и закрыл

занавески. — Хорошо, что она вернулась.
— М-м, надеюсь, ты не переживаешь из-за…
— Нам обязательно об этом разговаривать? — Римус подполз к нему, оседлал его

бёдра и начал целовать шею Сириуса, медленно покачиваясь на нём.
— Чёрт возьми, снова? — Сириус сказал удивлённо, но не то чтобы недовольно.
— М-м-м… — промычал Римус, крепко сжимая его запястья. Такие прекрасные,

прекрасные запястья.
1017/1533
— М-м-м… ну, ладно, но если ты переживаешь…
— Заткнись, Блэк, — прорычал Римус, отстранился и посмотрел ему в глаза.

Сириус так и сделал, закусив губу. Римус улыбнулся. — Так гораздо лучше.
Никаких больше разговоров сегодня.
***
На самом деле, эксплуатировать склонность Сириуса следовать прямым

приказам было жестокой затеей. Но это сработало, и Римус получил своё мирное
состояние хотя бы на одну ночь. Следующий день был труднее, но уроки и
библиотека в очередной раз сыграли роль неплохого барьера между ними, а
ещё бессменный пузырь из друзей, который окружал их, куда бы они ни шли.
Более мудрый и смелый человек использовал бы это время, чтобы разобраться в

себе, проанализировать чувства вины, стыда и отвращения к себе и, возможно,
найти способы измениться к лучшему.
Римус же предпочитал притворяться, что всё совершенно нормально.
И Сириус, казалось, собирался позволить ему делать это, по крайней мере, пока.
Они до сих пор проводили вместе практически всё время и не то чтобы
ссорились. Даже если Сириус и удивлялся, почему либидо Римуса выстреливает
каждый раз, когда он пытается завести серьёзный разговор, то он ничего не
говорил. И в итоге предпринял другую тактику.
В выходные, за неделю до очередной полной луны, они возвращались в школу из

Хогсмида, и Римусу снова пришлось отстать от остальных из-за своего грёбаного
бедра. Сириус и Джеймс болтали, идя впереди всех, но Кристофер задержался,
чтобы пойти вместе с Римусом.
Они вместе, большой группой, были в «Трёх мётлах», а Кристофер всегда

смущался говорить в подобных ситуациях. Поэтому он воспользовался шансом
сейчас.
— Я рад, что тебе понравилась книга, — сказал он, сунув руки в карманы. — У
неё такой хороший конец, да?
— Да, отличный, — выдохнул Римус, пытаясь растереть своё бедро, чтобы

заставить его двигаться.
— Морис — персонаж — немного напоминает мне тебя.
— Что? Ну нет, — он вспотел от усилий, несмотря на холодный февральский

воздух. Он вытер лоб рукой, когда они принялись подниматься по холму. Сириус
и Джеймс быстро уходили вперёд, смеясь о чём-то. Кристофер проследил за его
взглядом. Он сжал губы в тонкую полоску.
— Вы с ним…? — он не мог подобрать слова, и Римус знал это ощущение,

поэтому просто дал ему прямой ответ. Не было смысла увиливать.
— Да.
1018/1533
— Оу, — Кристофер говорил расстроенно, как будто до сих пор думал, что они
над ним просто подшутили. — И каково это?
— Не знаю. Хорошо. Отлично.
— Хотел бы я… — это прозвучало грустно, он так и не закончил предложение.

После долгого времени и ещё бо́ льших усилий не отставать от остальных Римус
ласково прикоснулся к его плечу:
— Для каждого есть свой человек, Крис.
— Эй, Лунатик! Догоняй! — закричал Сириус. Они уже почти добрались до

школы, и Сириус остановился под каменной аркой входных ворот, чтобы
подождать его.
— Увидимся позже, ладно, Римус? — пробормотал Кристофер и поспешил прочь

забавной семенящей трусцой. Римус сделал последний рывок и наконец
добрался до ворот замка. Теперь его бедро просто орало на него, суставы
горели, боль простреливала всю длину ноги сверху донизу. Он кивнул Сириусу, у
него не было дыхания на разговоры. Он опёрся одной рукой о каменную стену,
надеясь, что Сириус не против подождать ещё немного, пока он соберёт себя по
частям.
— Прости, — наконец выдохнул он. — Ненавижу этот блядский холм.
— Ты в порядке? — спросил Сириус, как-то странно на него глядя. — Прости, не

хотел оставлять тебя вот так.
— Ничего, — ответил Римус. — Ты меня знаешь, я просто немного хромой, — он

выпрямился, скривился и снова принялся тереть бок.
— Твоё бедро? — теперь Сириус упёр руки в бока и оглядывал его с ног до
головы взглядом, уж слишком напоминающим мадам Помфри после плохого
полнолуния.
— Да, — пожал плечами Римус. — Оно всегда немного выёбывается.
— Когда ты говоришь «немного выёбывается», ты имеешь в виду, что тебе

больно?
— Просто ноет, — раздражённо бросил Римус.
— Значит, больно, — выгнул бровь Сириус. Римус ненавидел этот

снисходительный взгляд. — И как давно оно болит?
— О, даже не знаю, — Римус со злостью вскинул руки в воздух — какой в этом

допросе смысл?! — С тринадцати лет.
— Ты сейчас шутишь?!
— Временами болит, временами нет.
1019/1533
— Что говорит мадам Помфри?
— Да блядь, я не ною ей из-за подобного дерьма! — Римус осознавал, что

говорит всё громче, и несколько проходящих мимо третьекурсников уже
обернулись и посмотрели на него, а затем убежали, хихикая между собой.
— Ты просто невероятен, — Сириус сложил руки на груди и тряхнул волосами. —

Она медсестра, она должна лечить тебя. Как бы ты отреагировал, если бы я
сказал тебе, что мне больно уже пять лет?!
— Это не одно и то же!
— О чём ты вообще?
— Ты не грёбаный обор… — он вовремя остановил себя. Они оба поспешно

оглянулись, проверяя, не услышал ли их кто. Римус отчитал себя. Прошло уже
много времени с тех пор, когда он последний раз позволил себе выйти из себя
из-за кого-то.
Сириус наклонился ближе, напряжённо уставившись на него.
— Ты не заслуживаешь страдания, чёрт тебя дери, — пробормотал он.
Это было больно. Он не понимал, почему, но эти слова ударили Римуса так
резко, что выбили из него дух, так что глаза защипало от слёз. Он расправил
плечи, прилагая все усилия, чтобы сохранить невозмутимое лицо. Он высоко
поднял подбородок и встретил взгляд Сириуса в упор.
— Я больше не собираюсь об этом разговаривать. Пойдём, а то пропустим ужин,

— и пошёл вперёд, закусывая губу от боли в половине тела.
1020/1533
Седьмой год: Мученик Римус
I was born with a plastic spoon in my mouth

The north side of my town faced east, and the east was facing south
And now you dare to look me in the eye
Those crocodile tears are what you cry
It's a genuine problem, you won't try
To work it out at all you just pass it by, pass it by
Substitute me for him
Substitute my coke for gin
Substitute you for my mum
At least I'll get my washing done.
Я родился с пластиковой ложкой во рту,

Северная часть моего города смотрела на восток, а восток выходил на юг,
И теперь ты имеешь смелость смотреть мне в глаза
И плакать этими крокодильими слезами,
Это реальная проблема, и ты никак
Не попытаешься решить её, ты просто проходишь мимо, проходишь мимо.
Замени его мной,
Замени мой джин колой,
Замени мне мать,
Так, по крайней мере, кто-нибудь наконец постирает мои вещи.
Среда, 22-е февраля, 1978 год.
Тупиковая ситуация между ним и Сириусом длилась до конца выходных. В

воскресенье прошла игра между Гриффиндором и Когтевраном, и то, что они не
говорили друг с другом, немного отошло на второй план. Они сидели вместе на
трибунах, радостно кричали, когда это было уместно, и неодобрительно
свистели каждый раз, когда когтевранцы забивали гол.
— И-и-и... Гриффиндор зарабатывает очередные десять очков! — раздался голос

комментатора в громкоговоритель. — Теперь капитан команды Джеймс Поттер
забил опережающие шестьдесят очков команде соперников, что совсем не
удивительно — фанаты начинают переживать, что же случится с бравыми
львами в следующем году, когда они больше не смогут надеяться на своего
золотого мальчика — о-о-о, осторожней с бладжером, Симмс!.. Великолепный
поворот! Хотя, вынужден признаться, что я увернулся бы влево, но, видимо, не
всех выбирают за ловкость, иногда нужно давать шанс любому, несмотря на
способности…
— Кто разрешил Локонсу комментировать? — буркнул Сириус. — Этот кретин ни

черта не знает о квиддиче.
— Он сказал мне, что его приглашали играть в «Паддлмир», — сказал Питер. — И

единственная причина, по которой он не играет за Когтевран, это потому что
тренер сказал ему, что он не должен растрачивать свои таланты на школьных
играх.
— Ты такой доверчивый, Пит, — пихнул его Римус. — Даже я лучше разбираюсь в

квиддиче, чем этот идиот.
1021/1533
— Ага, при том что Лунатик разбирается в квиддиче так же, как ты в людях, —
добавил Сириус чересчур резким тоном.
Римус покраснел от злости. Отлично, если Сириус хочет вести себя пассивно-
агрессивно, то пожалуйста.
— Ну, Бродяга, — с холодом в голосе ответил он, — если тебе так хочется, то иди
и поговори с Макгонагалл. Мне кажется, ты идеально подойдёшь на эту роль.
— Ты… что? — Сириус уставился на него. Римус выгнул бровь.
— Ну да, ты единственный человек в этой школе, который несёт больше херни,

чем Локонс.
Лили с Мэри рассмеялись, прикрывая рты руками. Сириус нахмурился.
— Пошёл ты, — пробормотал он.
Игра закончилась со счётом 280 очков в пользу Гриффиндора, но Сириус не

радовался.
Матчи по квиддичу обычно отнимали весь день, который начинался ранним

утром на завтраке с напутствия Джеймса и заканчивался неизбежной
вечеринкой в общей комнате. Сириус остался на вечеринке допоздна, чтобы
никто не заметил, что они спали не вместе.
К понедельнику они уже были более вежливы друг к другу — или дело было в
том, что они просто не хотели, чтобы друзья знали, что они ссорятся. Римус с
головой погрузился в подготовку к сдаче КОТОВ — если он был не один в
библиотеке, то продлевал занятия со своей группой на час позже каждый раз.
Наступила неделя полной луны, и он был полностью измождён, но так хотя бы
легче засыпалось.
Разумеется, ему приходилось избегать и Марлин. Он намеренно пропустил урок

целительства мадам Помфри во вторник на случай, если тема оборотней снова
высунет свою уродливую голову. Марлин была из тех людей, которые переменят
весь ход урока, если им кажется, что где-то была какая-то несправедливость.
К удивлению Римуса, Златопуст Локонс, скользкий комментатор из Когтеврана,

стал гостем на его занятии в среду. Локонс был на год младше и пока что ни
разу не попадал на радар мародёров. Он был раздражающе высокомерным и
слишком громко смеялся в Большом зале, но это всё, что Римус мог о нём
сказать.
Он подсел к Римусу со своей смехотворной копной золотых локонов. К тому же

от него несло лосьоном после бритья.
— Мне нравится эта идея, — улыбнулся он. — Помогаешь другим добиться чего-
то, это великолепно!
— Эм-м, ну да, наверное, — ответил Римус, роясь в своих записях.
— Я решил помочь тебе, — Локонс снова улыбнулся во все тридцать два. — Я сам
1022/1533
довольно неплох, знаешь ли. Чары, трансфигурация, зельеварение — назови что
хочешь.
— Эм-м. Отлично. Спасибо, — кивнул Римус. — Сегодня я пообещал

третьекурсникам разобрать с ними Антивеликанский законодательный акт, но
ты можешь поговорить с Крисом, — он быстро отодвинулся, оставив Кристофера
разбираться с ним.
Среда также была днём второй официальной встречи группы по планированию

розыгрыша, так что Римус с Крисом остались в кабинете чар после внеклассного
занятия. У Криса, прислонившегося к столу Флитвика, было слегка ошарашенное
выражение лица.
— Прости насчёт этого, — сказал Римус, зажигая сигарету, когда Локонс наконец
ушёл. — Я не знал, что с ним делать.
— О, ничего страшного, у нас с ним половина уроков совместные, так что я

привык, — ответил Крис, но всё же выглядел неважно.
— Чего он хотел?
— Потребовалось время, чтобы понять это, — нахмурился Кристофер. — Он всё

время говорил, как он хорош по всем предметам… Но, мне кажется, ему нужна
была помощь с чарами.
Римус презрительно фыркнул.
Собрание по планированию розыгрыша прошло быстрее, чем неделей раньше —

оказалось, что ни у кого до сих пор не было никаких приличных идей.
Когтевранцы с четвёртого курса отрыли какие-то ужасающие проклятия,
которыми им не терпелось поделиться, но Лили вмешалась и напомнила о
правиле, что никто не должен был пострадать.
Они снова разбились на группы, чтобы по очереди вернуться в общие комнаты, и

Римусу пришлось выбирать между Марлин с Жас и Сириусом с Мэри. В итоге он
решил, что лучше знакомое зло, и выбрал Сириуса с Мэри. Она говорила всю
дорогу, и единственный неловкий момент наступил, когда парни вернулись в
свою комнату.
Римус подошёл к своей кровати и расправил одеяло.
— Значит, будешь спать там? — неожиданно спросил Сириус. Римус нахмурился

и повернулся, чтобы посмотреть на него. Он даже не думал, что были сомнения
— они практически не разговаривали друг с другом, с какого хрена им спать
вместе? И с какого хрена Сириус решил обратить на это внимание всех
остальных?!
— Да, — кивнул он и развернулся обратно. — Завтра полная луна. Нам всем

нужно выспаться, насколько это возможно.
— Да, логично, — ответил Сириус. Римус заполз внутрь и задвинул занавески без
лишних слов.
— Всё в порядке? — очень громко прошептал Джеймс. Сириус что-то буркнул в

1023/1533
ответ, и на этом всё.
***
Четверг, 23-е февраля, 1978 год.
В день полнолуния Римус был больше на нервах, чем обычно. Он всё равно плохо
спал, думая о семье Маккиннон и о Сириусе и пытаясь найти решение хоть
одной из проблем.
На завтраке ему показалось, что у Марлин тоже выдалась трудная ночь. Её глаза
покраснели, волосы были в беспорядке. Жас и Мэри сидели по обе стороны от
неё и соперничали за звание той, кто успокоит её больше.
— Я не могу просто перестать думать о нём, — покачала головой Марлин, глядя

в свою миску хлопьев. — Я прочитала столько книг и рассказов, и во всех них
говорится, что это очень больно…
Римус перестал есть и теперь просто потягивал чай, пытаясь скрыть свой
дискомфорт.
— Я тоже про это читал, — сказал Сириус. — Но уверен, если Дэнни попросит так
необходимую ему помощь, то с ним всё будет в порядке, — с намёком сказал он.
Римус попытался игнорировать его, тихо закипая под своей рубашкой.
— Маме пришлось отвести его в Министерство, — несчастно продолжила

Марлин. — Там, видимо, есть специальные клетки. Мы спрашивали, будут ли там
присутствовать целители, но никто не мог нам ничего сказать.
— Я уверена, что это лучшее возможное место, — Жас ласково сжала её руку.
Никто не поддакнул ей. Мэри поджала губы.
— Он этого не заслуживает! — Марлин всё же расплакалась. — Он не

заслуживает быть заперт там совершенно один! Он мой любимый брат, а не
какой-то… не какое-то животное.
Тошнота от чувства вины угрожала пересилить Римуса, и он ушёл как можно

быстрее. Весь остаток дня он едва мог обращать внимание на свои уроки. Как бы
ненормально это ни было, но с тех пор, как мародёры стали анимагами, Римус
стал с радостью ждать полнолуний в Хогвартсе. Прошло много времени с того
времени, когда он так сильно боялся этой ночи.
Когда он пришёл в кабинет мадам Помфри этим вечером, то увидел, как она
хмурится, читая одно из кучи писем на её столе. Раньше он никогда не видел,
чтобы она занималась бумажной работой.
— О, здравствуй, дорогой, — она устало ему улыбнулась. — Готов идти?
Он кивнул и терпеливо подождал, пока она наденет уличную мантию. Она

увидела, как он смотрит на письма.
— Большинство из них от бывших учеников, — объяснила она. — От тех, кто

1024/1533
пострадал от нападения. У некоторых из них есть члены семьи, кому предстоит
встретить свою первую луну, и они хотят узнать, могу ли я им чем-нибудь
помочь.
— Оу.
— Я немного рассказала о последующем уходе, но мы с тобой прекрасно знаем,

как мало по-настоящему полезной информации можно найти, — продолжила
она, пока они шли. Римус ничего не ответил. — Бедная мисс Маккиннон
приходит ко мне почти каждый день. Вы же с ней дружите, да?
— Да, — у Римуса дрогнул голос. Мадам Помфри осторожно погладила его по

плечу.
— Тебе сейчас, должно быть, очень нелегко, мой дорогой.
— Ты знаешь, что ты всегда можешь поговорить со мной, если хочешь.
— Спасибо, — он слышал голос Сириуса в своей голове, который дразнил я же

говорил тебе…
Но Сириус ошибался. Физическая боль была наименьшей из проблем Римуса, и с

какими-то вещами придётся смириться, если необходимо. Это служило ему
напоминанием о том, чего он заслуживал.
Несмотря на опасения, полнолуние стало для него облегчением. Римус даже не

кричал от боли трансформации, он просто позволил ей поглотить себя. Как бы
это ни было стыдно, ему было приятно на несколько часов стать чем-то другим;
снять со своих плеч груз контроля и уступить его кому-то другому. По крайней
мере, волк хотя бы был в хороших отношениях с Бродягой, и они могли бегать, и
играть, и охотиться без этих сложных человеческих проблем между ними.
Но это продлилось недолго.
***
Пятница, 24-е февраля, 1978 год.
К этому времени рутина стала стандартной. Римус обратился в человека,

остальные убедились, что он в порядке, и ушли, мадам Помфри забрала его, он
провёл утро под действием снотворного зелья, проснулся к обеду и вернулся в
свою собственную кровать на остаток дня.
Ещё неделю назад Сириус пришёл бы забрать его из больничного крыла, если бы
расписание позволило. (Вообще-то, даже если бы расписание не позволяло, он
бы всё равно пришёл — Сириус пользовался любой возможностью сбежать с
уроков.) Естественно, учитывая то, как вёл себя Римус, он не ожидал, что Сириус
придёт за ним в этот день.
Но Сириус всегда был полон сюрпризов.
— Принёс тебе лягушку, — сказал он, терпеливо ожидая, пока Римус завяжет
1025/1533
шнурки. Он передал ему коробку с шоколадной лягушкой, которую Римус
принял. Его злость немного остыла; возможно, ему просто нужен был хороший
долгий сон.
— Спасибо.
— Можно, у нас снова всё будет нормально? — спросил Сириус, и звучало это
так, будто он искренне сожалеет обо всём. — Можно, мы просто признаем, что
оба наговорили херни, но теперь всё закончилось?
Римус долго смотрел на него, чтобы помариновать немного. Затем улыбнулся:
— Ладно, можно.
Они пошли обратно в башню в осторожно-счастливом состоянии, хотя Римус

прилагал больше усилий, чем обычно, пытаясь не хромать и не показывать
никаких признаков дискомфорта.
— Марлин в порядке? — спросил Римус, когда они подходили к общей комнате.
— Да, вроде бы да, — кивнул Сириус. — Утром она получила письмо от мамы,
сказала, что Дэнни в порядке. Немного поревела, но теперь уже успокоилась.
— Хорошо. Это хорошо.
Они прошли через портрет Полной Дамы и общую комнату.
— Я, наверное, пойду сразу спать, — сказал Римус, направляясь в комнату. — Ты

не против?
— Конечно! — чересчур вежливо кивнул Сириус, когда они подошли к последней

лестнице. К этому времени Римус серьёзно устал, но будь он проклят, если
позволит Сириусу увидеть это.
— Ты устал? — спросил Римус.
— Не, — ответил Сириус. — Спал всё утро. Питер тоже.
— О, хорошо, — Римус наконец добрался до своей кровати и сел. Даже не думая,

его рука потянулась потереть бедро. Он остановился, как только осознал это, но
взгляд Сириуса мгновенно метнулся туда. Он с укором посмотрел на Римуса:
— Ты поговорил с мадам Помфри?
— Мы прекрасно поболтали, спасибо, что спросил, — задеревенел Римус,

мгновенно ощетинившись. — О всех её бедных бывших учениках, которым
пришлось трансформироваться в первый раз этой ночью. Это был очень
радостный разговор.
Сириус цокнул языком.
— Но ты поговорил с ней о своём бедре?!
— Нет, — выдохнул Римус, ложась на спину.

1026/1533
— Римус, прекрати упрямиться! Ты видишься с ней каждую неделю! Просто
упомяни об этом… Или давай я сделаю это, если хочешь.
— Господи боже, только не об этом снова! Оставь меня в покое! — Римус снова
сел прямо.
— Нет! — так же запальчиво возразил Сириус. — Я не понимаю, почему ты не

хочешь рассказать ей, я уверен, что она может помочь.
— Боже мой, почему ты не можешь забыть об этом? Я сказал, что не хочу

беспокоить её подобной хернёй. Ты раздуваешь проблему из ничего! — Римус
поднялся на ноги, волк внутри него хотел иметь превосходство в росте,
утвердить доминирующее положение.
— А ты снова убегаешь от своих проблем! — злился Сириус. — Ты постоянно так

делаешь, и это пиздец как выматывает! Ты считаешь себя таким взрослым, да?
Держишь всё в себе. Это глупо! Ты просто делаешь из себя мученика, как будто
хочешь быть несчастным!
— Ой, да иди на хуй, Блэк! — закричал в ответ Римус. — Тебе-то легко гнать на
меня, да?! Почему нам всегда обязательно говорить о моей дерьмовой жизни,
а?! Мистер Расскажи-мне-блядский-секрет?!
Сириус в шоке моргнул, и Римус почувствовал прилив энергии: он явно задел

его. Зажал Сириуса в своей челюсти и не отпустит, пока не почувствует кровь.
— Что насчёт тебя, Сириус?! Почему мы никогда не говорим о твоей ебанутой

семейке, с твоим братцем-Пожирателем смерти и твоей сумасшедшей сестрой?!
А давай немного поговорим о твоей боли, о твоих шрамах и посмотрим, как тебе
это понравится?!
— Блядь, Римус…
— О, нет, я знаю! Давай поговорим о твоей матери? — Римус нанёс смертельный

удар, и это было даже эффективнее, чем он ожидал. Сириус изменился в лице:
застыл, тело напряглось, будто его ударили.
Римус практически пожалел, что не ударил его на самом деле, потому что тогда
Сириус хотя бы мог ударить его в ответ, и они бы подрались, и на этом бы всё
закончилось. А вот это было несправедливо, и он не мог забрать свои слова
назад.
Сириус посмотрел на него потрясённо, с обидой и затем моментально перешёл в

режим гнева.
— Пошёл ты на хуй, Люпин, — огрызнулся он и вылетел из комнаты.
— Да, отлично, проваливай на хер, — закричал Римус вслед захлопнувшейся

двери.
Он тяжело дышал, лицо горело. Он хотел, чтобы Сириус вернулся и поорал на

него ещё немного, чтобы он мог наорать в ответ, но ему пришлось справляться
сигаретами и The Sex Pistols. Пошли все на хуй.
1027/1533
Сириус не вернулся. Римус не знал, у кого сейчас Карта, поэтому не мог найти
его.
В конце концов дверь их комнаты снова открылась, и внутрь вошли Лили с

Джеймсом, которые прижимались друг к другу и счастливо перешёптывались.
— О, привет, Лунатик! — Джеймс остановился, увидев хандрящего Римуса на

подоконнике. Он выглядел немного пристыжённым. — Прости, мы думали, ты до
сих пор в больничном крыле.
— Нет. Обычно она отпускает меня после обеда, — бесцветно ответил Римус. Он
поднялся с подоконника. — Я не буду вам мешать.
— Нет, нет, Римус, не надо! — покраснела Лили. — Мы просто хотели немного

тишины.
— Серьёзно? — Римус с сарказмом поднял бровь, и Лили с Джеймсом ещё больше

покраснели и отвели взгляды.
— Где Бродяга? — Джеймс прошёл к своей кровати и сел.
— Не знаю.
— Что?
— Не знаю. Мне плевать, — Римус достал очередную сигарету из спичечного

коробка и прикурил её от предыдущей.
— Вы, что… поругались?
— Слушай, не лезь не в своё дело, Поттер, — огрызнулся Римус.
У Джеймса упало лицо, и он посмотрел на Лили, та лишь пожала плечами в

ответ.
Именно в этот момент в открытое окно влетела сова, как будто призванная,
чтобы снизить напряжение, и она удивила их всех. Она была от Поттеров, и
Джеймс отвязал два письма от её ноги. Он посмотрел на одно и протянул его
Римусу.
— Это тебе, Лунатик.
Раздражённо цокнув языком, Римус снова слез с подоконника и выхватил

конверт из протянутой руки Джеймса. Он открыл его, пробежал глазами по
короткой записке от миссис Поттер, которая таким образом любезно передавала
ему почту.
Он ожидал новую открытку от Гранта, но это был аккуратно сложенный лист. Он

не узнал ровный почерк и синие чернила, но марка на конверте была
магловской.
Он посмотрел на обратный адрес, написанный мелким почерком на задней

стороне.
1028/1533
Если не будет доставлено, просьба вернуть:
Мисс Хоуп Дженкинс, Отделение Спэрроу, Кардиффская Городская Больница,
Кардифф.
Песня в начале — «Substitute» группы The Who.
1029/1533
Седьмой год: Хоуп
They fuck you up, your mum and dad.

They may not mean to, but they do.
They fill you with the faults they had
And add some extra, just for you.
But they were fucked up in their turn
By fools in old-style hats and coats,
Who half the time were soppy-stern
And half at one another’s throats.
Man hands on misery to man.
It deepens like a coastal shelf.
Get out as early as you can,
And don’t have any kids yourself.
Твои родители испортят жизнь тебе.

Может, и не со зла, незнанием губя,
Взрастят в тебе все собственные недостатки,
Добавив парочку ещё, лишь только для тебя.
Но жизнь их так же полна ядовитой пыли
От предков-идиотов в старомодных шмотках,

Что половину времени сюсюкались или жестоки были,
Вторую половину сидя друг у друга в глотках.
Людское горе порождает то же горе.
Оно растёт, словно ущелье, всё длинней.
Ты прочь беги, чтоб избежать повтора,
И никогда не заводи ты собственных детей.
Мисс Хоуп Дженкинс.
Римус закашлялся от дыма и, уронив сигарету, прожёг в штанах дыру. Он

вскрикнул от боли и вскочил с подоконника, хлопая по обожжённому бедру.
— Римус! — Лили в шоке уставилась на него. — Ты в порядке?!
— Да, да… — он подобрал сигарету и выкинул в окно, в другой руке сжимая

небольшой конверт. Затем, смяв, запихнул в карман. — Просто… нужно в туалет.
Он поспешил в небольшую ванную комнату и, с силой захлопнув дверь,

попытался выровнять дыхание. Ладно. Ладно. Он должен был ожидать этого. В
конце концов, это он написал ей.
Римус достал письмо из кармана и разгладил. Он не мог открыть его перед Лили
и Джеймсом; там могло быть что угодно, а он ни к чему не был готов. Он закусил
губу. Очень сильно хотелось закурить очередную сигарету, но он только что
выкинул в окно последнюю. Как это похоже на него.
Он медленно открыл конверт, аккуратно следя за тем, чтобы не порвать, как

будто это имело значение. Бумага была такой тонкой, и он бережно развернул
её. Теперь почерк был более узнаваемым. Он узнал его по тому письму, которое
было написано столько лет назад, только теперь он был гораздо резче;
значительно более рваным, будто её рука дрожала.
1030/1533
Мне так жаль, что я долго тебе не отвечала. Боюсь, в последнее время я не
очень хорошо себя чувствую, и меня не было дома, чтобы забрать почту.
Я была так рада получить от тебя письмо. Прости, что не могу написать больше,
дорогой мой, но я безумно хочу узнать, как ты живёшь. Пожалуйста, напиши
снова по адресу ниже.
Люблю, мама.
Теперь у Римуса тоже дрожали руки. «Люблю, мама». Какого хера это значит?!
Он почувствовал, как изнутри поднимается волна ярости, готовая поглотить его

с головой. Ссора с Сириусом растворилась до уровня ничтожности; теперь он
был в истинной ярости. Это была та злость, которая долго спала, но она всегда
была в нём, в самой глубине его души. Эта злость не имела направления или
цели, кроме как заполнить его красной обжигающей манией. Возможно, её туда
вложил Сивый. Возможно, это сделала Хоуп, когда бросила его. В этот момент
ему было похуй.
Не в силах контролировать себя, он пнул дверь ванной. Пнул с такой силой, что
разбил на щепки, пробив в ней дыру.
— Блядь, — пробормотал он. — Ай, — он надеялся, что не сломал палец.
— О боже, Римус?! — снова раздался голос Лили.
— Простите, — сказал он практически на автомате, пытаясь достать ногу из

обломков дерева. Он открыл дверь.
Джеймс стоял прямо перед ним, вытаращив глаза, а Лили была за его спиной,
будто он заслонял её от Римуса.
— Какого хера ты творишь?! — воскликнул Джеймс резким голосом. — Слушай,

если вы закусились с Бродягой, то разбирайтесь между собой, но не надо
крушить комнату!
— Простите, — повторил Римус, чувствуя себя очень маленьким. Джеймс ещё

никогда не отчитывал его; это было страшнее, чем он ожидал.
— Римус? — Лили нетерпеливо отпихнула своего парня в сторону. — Что

случилось?
Он покачал головой и опустил взгляд на письмо в руках. Его плечи поникли. Он

до сих пор дышал слишком тяжело, чтобы быть способным подать голос. Он
передал ей письмо.
Лили посмотрела на него с вопросом, но взяла из его рук лист бумаги. Пока она
читала, её глаза становились всё больше и больше, а рот открывался. Джеймс
прочитал письмо поверх её плеча, и вскоре выражения их лиц стали
одинаковыми. Римус не мог взять своё дыхание под контроль; он не понимал,
что происходит. Его грудь очень сильно сжалась, как будто из комнаты
1031/1533
высосали весь воздух. Внезапно ему стало очень жарко, голова закружилась, и
перед глазами вспыхнули звёзды.
Он пошатнулся и вцепился в раму двери что было сил.
— Римус?! — голос Лили теперь был для него лишь эхом, как будто он сидел на
дне глубокого колодца. Её мягкие руки легли ему на плечи, и она слегка
надавила, чтобы опустить его на пол — что было хорошо, потому что ноги вдруг
просто отказались функционировать. Она начала медленно разминать ему плечи
и очень успокаивающе заговорила: — Дыши глубоко, Римус, ты меня слышишь?
Вдохни ртом и выдохни носом, ладно? Давай, вместе со мной: один… два… три…
Он не знал, что это была за магия, но она работала. Уже после десяти глубоких
вдохов и выдохов он начал чувствовать себя лучше. Его зрение прояснилось, и
он поднял взгляд. Лили сидела рядом с ним на пыльном полу их спальни.
Джеймс стоял над ними с обеспокоенным лицом. Он держал письмо в руках.
— Спасибо, — сказал Римус с отдышкой. — Простите, я не знаю, что только что

произошло.
— У моей сестры постоянно случаются подобные приступы, когда ей тревожно,

— объяснила Лили. — У тебя есть что-нибудь сладкое? Обычно она ест печенье,
когда худшее позади.
— Эм… да, — Римус опустил руку в карман за шоколадной лягушкой, которую

ему дал Сириус чуть раньше. Он открыл её и быстро откусил ей голову. Рот
наполнился обильной сладостью, и ему действительно стало гораздо лучше.
Он попытался встать, и Джеймс моментально подал ему руку, чтобы помочь

подняться.
— Прости, что я накричал, Лунатик, — сказал он с тревогой в голосе. — Я повёл

себя как мудак.
— Нет, не надо было ломать дверь… — ответил Римус, осторожно отряхнул свои
штаны и прошёл сесть на свою кровать.
— О, это ерунда, — Лили поднялась и достала свою палочку. — Репаро. Вот и всё,
видишь? — дверь починилась и стала как новая.
— Можешь отдать мне письмо? — слабо спросил Римус.
— Да, прости! — Джеймс поспешно передал ему бумагу. Римус снова его
прочитал. Его желудок сжался, но на этот раз голова не закружилась. Люблю,
мама. — Я не знал, что ты отправил ей письмо, — сказал Джеймс. — Даже не
знал, что ты знаешь, где она.
— Твои родители мне помогли, — ответил Римус, перечитывая письмо. — Я

сказал об этом только Сириусу.
— О, родной, — Лили села рядом с ним и сжала его руку. — Ты собираешься

написать ей ответ?
Римус поднял взгляд, глядя прямо перед собой. Он принял решение.

1032/1533
— Нет. Я собираюсь увидеться с ней.
— О! — пискнула Лили. — Да, конечно… эм-м… Макгонагалл наверняка

согласится организовать это на выходных, может…
— Нет, — Римус покачал головой. — Я отправляюсь прямо сейчас.
— Что?! — воскликнул Джеймс.
— Я достаточно долго ждал, — сказал Римус. — Теперь у меня есть адрес. Я

выдвигаюсь.
— Римус, ты не хочешь сперва хорошенько это обду… — начала Лили.
— Нет, — перебил Римус и убрал руку из её руки.
Этим движением он случайно задел ожог от сигареты на своей ноге. Блядь. Где
ему теперь взять новые штаны? Лучше попробовать заклинание для починки,
когда он немного успокоится. Он поднялся и прошёл к своему чемодану, чтобы
найти чистые джинсы. Не может же он встретиться со своей матерью в
прожжённой сигаретой одежде, да?
— Никаких раздумий, — сказал он Лили. — Она в больнице, бог знает почему, но,
возможно, у меня мало времени.
Он разделся, даже не думая. Лили быстро отвернулась и покраснела, но ему

было плевать.
— Сохатый, — сказал он, — можно взять твою мантию?
— Разумеется, — без колебаний кивнул Джеймс.
— Спасибо. Наверное, я попытаюсь телепортироваться из «Сладкого

королевства». Не должно занять весь вечер, я, скорее всего, смогу вернуться до
отбоя.
— Хороший план, — кивнул Джеймс.
— Как ты собираешься оказаться в «Сладком королевстве»?! — спросила Лили с

глубоким недоумением на лице. Римус с любопытством посмотрел на Джеймса.
Тот смущённо усмехнулся и поправил очки на носу.
— Эм-м… ну, существует что-то вроде секретного прохода…
Меньше, чем через полчаса, они прошли мимо статуи Горбатой ведьмы и вышли
на дорогу в Хогсмид. Они поспешно надели магловскую одежду, Лили
предложила это практически в последнюю минуту. Джеймс хотел рассказать
Сириусу и Питеру, но Римус отказался. Питер всё равно не мог
телепортироваться, и в голове Римуса сейчас не было места для Сириуса. К
счастью, Джеймс уважал его желания.
— Сколько у вас, парни, ещё секретов?! — прошептала Лили, оглядываясь

кругом, пока они шли по тёмному тоннелю.
1033/1533
— Она знает про Карту? — невинно спросил Римус.
— Какую карту?! Поттер! Какую карту?
Они не ругались по-настоящему. Для Лили и Джеймса споры были лишь частью
развлечения. Они провели столько лет, занимаясь этим, что теперь просто не
знали, как остановиться. Римусу это нравилось. Это отвлекало его от всего
остального.
Потому что теперь он успокоился, и рациональные мысли начали

подкрадываться к нему исподтишка. Куда ты идёшь? С чего ты взял, что после
стольких лет она захочет тебя видеть? Тебя поймают за территорией замка и
исключат, и ты потащишь за собой на дно Лили и Джеймса.
И Сириус. Он больше всего на свете хотел, чтобы Сириус сейчас был рядом с
ним, если бы они только не ругались. Возможно, он сам навлёк это на себя,
когда вспомнил мать Сириуса. О боже, что, если Хоуп окажется как Вальбурга?!
Но он упрямо продолжил идти, потому что зашёл слишком далеко. Вскоре они
оказались в погребе «Сладкого королевства», запомнили адрес больницы и
приготовились телепортироваться.
Это было просто. Римус настолько был переполнен эмоциями и адреналином, что
едва ли дёрнул головой, оказавшись в водовороте пространства, путешествуя по
потоку магии в сторону Кардиффа. Лили с Джеймсом приземлились рядом через
секунду, держась за руки.
— Значит, вот он — Уэльс, — сказала Лили, оглядывая тихую городскую улицу,

на которой они оказались. — Никогда не бывала здесь раньше.
— Я тоже, — одновременно ответили Римус и Джеймс.
— Так, давайте найдём больницу, — улыбнулась она, отпустила руку Джеймса и

вместо неё взяла руку Римуса, практически ведя его за собой к концу дороги.
Они перепрыгнули две или три улицы. Главное здание было старым и красивым,
из красного кирпича, всё остальное — серый бетон 60-х. Вокруг царила особая
холодная атмосфера государственных учреждений, напомнившая Римусу приют
Святого Эдмунда.
— Ладно! — радостно сказала Лили, подойдя к огромной карте здания под

указателем, стрелки которого указывали в разных направлениях. — В адресе
было отделение Спэрроу, ведь так… так что это… вот здесь.
Она снова зашагала, и Римус был так рад, что она с ним, потому что сама его
суть твердила развернуться, уйти и никогда не оглядываться. Отделение
Спэрроу находилось в одном из бетонных зданий. Они остановились прямо
перед входом.
— Эм-м… Лили? Джеймс? — сказал Римус, остановившись. — Вы не против… если

я пойду один? Просто… хочу сделать это сам. Простите.
— Конечно, — ответила Лили, погладив его по плечу. — Мы подождём тебя

1034/1533
здесь, да, Джеймс?
— Ладно, — осторожно кивнул Джеймс. — Лунатик, ты уверен, что не хочешь,

чтобы я привёл…
— Он не придёт, — сказал Римус с абсолютной уверенностью. — Ты был прав, мы

поругались. Я сказал кое-что ужасное, реально дерьмовое. Он злится и имеет на
это полное право.
— Да, но всё равно…
— Всё нормально, Сохатый, — успокоил его Римус. — Я в порядке. Ладно, я

пошёл.
— Удачи! — улыбнулась Лили. Он мрачно кивнул и подошёл к вращающимся

дверям.
Внутри больницы было ещё больше знаков, указывающих в разные стороны, и

Римусу три раза пришлось возвращаться к началу, из-за того что он повернул не
туда или сел не на тот лифт. Это место было ужасным: оно воняло болезнью,
мочой и антисептиками, которыми пытались замаскировать кровь и смерть.
Решительность Римуса таяла с каждой секундой.
Наконец, он прошёл в двери с надписью «Спэрроу», выведенной голубыми и

белыми буквами. За ними оказался более тихий коридор со стойкой регистрации
в конце и открытыми светлыми палатами, где люди лежали на кроватях
ровными рядами.
Римус подошёл к регистратуре, чтобы прочитать имена пациентов на доске

объявлений, висящей на стене.
— Кого ты ищешь, милый? — спросила его пухлая медсестра с доброй улыбкой.
— Эм-м. Хоуп Дженкинс… — промямлил Римус.
— А! Родственник, да?
— Да. Я её сын.
— О, она так обрадуется! Она всё время говорит о своих детях, эта Хоуп. Иди за
мной, милый.
У него не было времени осознать это новое открытие, что у его матери были
«дети», множественное число. Не в силах вымолвить ни слова, Римус последовал
за медсестрой по скрипящему зелёному линолеуму в палату с шестью или
восемью кроватями. Она привела его к дальнему окну, из которого лился яркий
солнечный свет.
— Хоуп, милая, у тебя посетитель! Твой мальчик пришёл повидать тебя, разве он
не лапочка?
Медсестра подозвала его жестом руки, и он беспомощно остановился в изножье

кровати. Женщина, лежащая на ней, выглядела так, будто дремала до этого,
хотя находилась в полусидячем положении. Теперь она дезориентированно
1035/1533
моргала и слегка хмурилась.
— Кто? — в недоумении спросила она тихим хриплым голосом, но потом её

тёмные глаза остановились на Римусе. Светлые брови взлетели вверх. — О, —
выдохнула она.
— Привет, — помахал он рукой, чувствуя себя глупо.
— Оставлю вас вдвоём, — сказала медсестра и задвинула бледные больничные

занавески вокруг кровати. — Принести кому-нибудь чаю?
— Нет, спасибо, — в один голос ответили они, до сих пор пялясь друг на друга.
Она была очень маленькой и очень хрупкой. Даже тощей; сквозь кожу
проступали косточки и суставы. Она выглядела гораздо старше, чем
представлял Римус; но, возможно, всё дело было в болезни. Её лицо было
осунувшимся, болезненно худым. Он помнил, какой красивой она была на
фотографии, и представлял, какой красивой она могла бы быть до сих пор, будь
она здорова.
Теперь она смотрела на него гораздо бодрее, мокро и жадно блестевшими

глазами, словно поглощала каждый сантиметр его долговязого силуэта. Он
недвижно стоял и просто позволял ей смотреть.
— О, — снова хрипло выдохнула она. Её глаза наполнились слезами. — О, ты

выглядишь точь-в-точь как он.
Значит, вот она — его мать. Он смотрел на неё и совершенно ничего не

чувствовал.
Он прочистил горло.
— Я получил твоё письмо, — он не знал, что ещё сказать. Он пожалел, что

вообще пришёл сюда.
— Ты не обязан был приезжать, — тихо ответила она. — Я не осмелилась просить

тебя. Но хотела увидеть тебя. Я хотела увидеть тебя… так много лет, — она
закрыла глаза, и слёзы побежали по худым щекам.
Он прикусил язык. Самые разные отвратительные и ужасные вещи кипели у него

в горле, желая вырваться наружу. Но какой в этом смысл? Она умирала, это
было очевидно, он чувствовал запах смерти. Злые слова ничего ему не дадут.
Она снова заговорила:
— Ты сейчас в Хогвартсе?
— Да, — кивнул он. — Последний год.
— Он был бы так рад. Лайелл. Твой отец.
Снова тишина. Римус не хотел смотреть на неё слишком долго. Она выглядела
такой грустной, такой слабой и больной.
— Ты хочешь у меня что-нибудь спросить?

1036/1533
Римус пожал плечами. Это было ещё более кошмарно, чем он мог себе
представить. Она тихо засмеялась:
— Знаешь, ты меня не обидишь. Это может быть твой единственный шанс.
Она сглотнула, когда он всё равно не заговорил.
— Ну, тогда ладно, я просто скажу тебе. Прости меня за то, что я сделала. Я не
горжусь этим. Я любила твоего отца больше, чем… ну, я любила его всем своим
сердцем. Он был всем для меня, жаль, что ты не знал его. Когда ты пострадал, а
он умер… я просто не знала, что делать. Я была так молода, так одинока. Свою
семью я не видела уже несколько лет и даже не знала соседей, потому что
Лайелл говорил, что мы должны держать всё в секрете.
Она была из Уэльса, теперь он слышал акцент. То, как она произносила имя его
отца двумя краткими слогами — Лай-елл. Он чувствовал себя идиотом, что не
осознал этого раньше, учитывая, что сейчас они были в Кардиффе, но всё же.
Никто раньше не говорил ему, что она была из Уэльса. Видимо, для всех, кроме
него, это была незначительная информация.
— Слушай, — сказал он, — всё нормально, тебе не нужно объяснять.
— Я думала о тебе, — отчаянно сказала она. — Каждый день. О моём мальчике, о

моём бедном маленьком мальчике.
— Не надо, — сказал он, чувствуя себя неловко — даже испуганно. — Всё

нормально, пожалуйста, не надо…
Он опустился на твёрдый больничный стул рядом с её кроватью. Он не протянул

руку, не взял её ладонь, это было бы слишком.
— Я думала, так будет лучше, — плакала она, и слёзы скатывались на подушку,

на которой она лежала. — Я не смогла бы позаботиться о тебе, ты был таким
сильным, даже когда был совсем маленьким. Мне приходилось запирать тебя,
ты так боялся и звал меня, но я не могла зайти…
Ему казалось, что у него в животе образовался тяжёлый кусок льда. Он хотел,
чтобы она перестала говорить, он не хотел это слушать.
— Ты поступила правильно, — сказал он. — Правильно. Ты сделала всё, что

могла, я никогда не винил тебя.
Это была правда. Он винил своего отца снова и снова в своей голове, яростно
ненавидел его годами. Но почему-то он сочувствовал своей матери, магле,
которая оказалась точно в такой же ситуации после смерти Лайелла, что и он.
— Это… до сих пор происходит? — спросила она, глядя на него большими

глазами. Они были такими же каре-зелёными, как у него. Он кивнул.
— Всё не так плохо, — соврал он. — У меня есть помощь. Там безопасней.
Это, казалось, стало для неё облегчением, что порадовало его.
1037/1533
— А школа? Я уверена, ты такой же умный, как твой отец!
— Мне нравится школа, — сказал он. — Я довольно хорошо справляюсь, — он не

знал, что ещё сказать про Хогвартс. — У меня, эм-м… у меня его палочка.
Лайелла.
Она улыбнулась, бледные тонкие губы растянулись на мраморном лице.
— А у тебя… есть кто-нибудь? В твоей жизни. Кто присматривает за тобой?
— Я… — он подумал о Лили и Джеймсе, о Питере и Гранте, о мадам Помфри, о

Мэри и Марлин, даже о профессоре Макгонагалл. И о Сириусе. — Да, есть. У
меня есть друзья.
Он бросил взгляд на проигрыватель на её прикроватном столике и небольшую

стопку пластинок на стуле. Группы The Beatles, Cliff Richard, The Kinks.
— Это твои пластинки? — впервые спросил он с искренним любопытством.
— О, да, — кивнула она. — Я люблю немного потанцевать, люблю. Лайелл любил

книги, но мне больше всего нравилась хорошая поп-музыка. Он всегда
подшучивал надо мной.
Её акцент был милым, говорила она красиво и дружелюбно, с какой стороны ни

посмотри. Он радовался, что она не была пафосной; он надеялся, что не
выглядит слишком простецким для неё.
— Я тоже люблю музыку, — тихо сказал он. Он не мог заставить себя говорить
громче, но она не возражала. — Больше всего Дэвида Боуи.
— Видимо, этим ты пошёл в меня, — сонно сказала она, улыбаясь. — Мой

неугомонный малыш. Раньше я сажала тебя на одеяло, пока занималась
домашними делами, и включала свои пластинки. Тогда ты начинал прыгать и
махать руками, будто танцевал. По радио играла Love Me Do, когда ты сделал
свои первые шаги.
Она снова прослезилась, говоря это, голос сорвался.
— Мне кажется, я это помню, — поспешно сказал он. Это было ложью, но должно
обрадовать её. Он не хотел, чтобы она грустила, не из-за него. Не думая, он
наклонился и взял её за руку, так аккуратно, будто она могла разбиться. У неё
была очень маленькая ладонь — она вообще была очень маленькой женщиной.
— Я люблю Beatles, — сказал он. — Всегда любил.
Она расплылась в улыбке. Даже с этими впалыми щеками и тёмными от болезни

глазницами, её улыбка была прекрасна. Хоуп сжала руку сына и улыбнулась ему,
и им было комфортно в таком положении довольно долгое время. Римус
почувствовал, как что-то в нём начинает тянуться к ней — что-то тёплое, старое
и знакомое.
В итоге, он предложил поставить для неё какую-нибудь музыку.
— О, проигрыватель сломан, — ответила она.
1038/1533
— Серьёзно? Давай посмотрю… — Римус достал из кармана палочку и
прикоснулся к чёрной деревянной коробке. Он сделал это, не отпуская её руки, и
она издала тихий гордый звук радости, увидев, что он использует магию.
Пластинка начала крутиться, звук был чистым и приятным. Это была пластинка
группы Fairport Convention; раньше Римус никогда особо не слушал их: для него
они были слишком хиппи. Но она улыбнулась, когда звонкий голос Сэнди Денни
разлился по комнате. Так что он начал слушать.
Across the evening sky, all the birds are leaving

But how can they know it's time for them to go?
Before the winter fire, I will still be dreaming.
I have no thought of time.
For who knows where the time goes?
Who knows where the time goes?
По вечернему небу улетают птицы,

Но откуда они знают, что им пора улетать?
Перед пожаром зимы я всё ещё буду мечтать.
У меня нет ни единой мысли о времени.
Ведь кто знает, куда идёт время?
Кто знает, куда идёт время?
Они сидели и тихо слушали музыку, и Римус заметил, что, похоже, часть своей
застенчивости он перенял от неё. Она не могла удержать зрительного контакта
слишком надолго и ни разу не надавила на него, чтобы он заговорил. У Римуса
было ощущение, что они могут сидеть в такой уютной тишине часами и
понимать друг друга так же хорошо, как если бы они только и делали, что
болтали.
Через какое-то время вернулась медсестра. Она сказала, что время для
посещений уже прошло и скоро придёт заведующая. Римус не хотел уходить, и
Хоуп не хотела отпускать его.
— Ты вернёшься? — спросила она просящим тоном, снова прослезившись.
— Вернусь, — пообещал он. — Как только смогу, я вернусь.
Она притянула его руку к своим губам. Она была очень слаба, но он позволил ей.
Она поцеловала его костяшки, покрытые шрамами.
— Я люблю тебя, мой дорогой.
Что-то внутри него сломалось, когда он осознал, что не может сказать этих слов
в ответ. Он не знал, как сказать их и действительно иметь это в виду.
— Скоро увидимся, — снова пообещал он, надеясь, что она не против.
Он покинул палату в каком-то тумане, и это было просто чудом, что он вообще
сумел найти выход из больницы. Должно быть, на это у него ушло вдвое больше
времени, чем по пути сюда.
На улице уже стемнело. Лили сидела на скамейке, и рядом с ней сидел большой
1039/1533
чёрный пёс. Она поднялась, уличный фонарь за её спиной осветил её волосы и,
казалось, зажёг их огнём; галогенный нимб.
— Всё нормально, Лунатик? — спросила она, глядя на него серьёзными глазами.
Он безмолвно пожал плечами. Лили сразу же шагнула вперёд и обвила его

руками за пояс, положила голову ему на грудь и крепко обняла. Он с
благодарностью обнял её в ответ и склонил голову, чтобы вдохнуть прекрасный
яблочный аромат её волос. У него бежали слёзы, и Сириус тоже был здесь, но
ему было плевать, он просто позволил Лили сжать его. Ему казалось, будто
только она не давала ему рассыпаться на кусочки. Он слышал, как Бродяга
скулит и ёрзает на месте. Наконец, он отстранился и потёр глаза.
— Прости, — смущённо сказал он.
— Не говори глупостей, — она сжала его руку, её зелёные глаза уже блестели. —
Хочешь пойти домой?
— Вообще-то, — шмыгнул Римус, — я хочу очень сильно нажраться.
Бродяга гавкнул в ответ.
Стихотворение — «This Is The Verse» Филипа Ларкина. Перевод оригинальный.

Песня — «Who knows where the time goes» исполнителя Сэнди Денни.
Римус узнал, что сладкое помогает, от Лили, которая узнала это от Петуньи, и
впоследствии он сказал об этом Гарри, то есть косвенно Гарри узнал об этом от
Петуньи, от которой вообще никогда доброго слова не слышал, и я снова плачу,
ребята!
Имя Хоуп означает «надежда».
1040/1533
Седьмой год: Пьяницы
Better get yourself together darling

Join the human race
How in the world you gonna see
Laughing at fools like me
Who on earth d'you think you are
A superstar?
Well, right you are
Well we all shine on
Like the moon and the stars and the sun
Well we all shine on
Ev'ryone come on
Лучше возьми себя в руки, дорогая,

Присоединись к человеческой расе,
Как же ты проживёшь в этом мире,
Смеясь над такими дураками, как я?
Кем ты вообще себя возомнила,
Суперзвездой?
Ну, ты права.
Что ж, мы все сияем,
Как луна, и звёзды, и солнце.
Что же, мы все сияем,
Давайте, все, зажигаем.
— Ладно. Тогда в паб? — снова по-деловому спросила Лили. — Мне кажется, нам
лучше вернуться в Хогсмид, не думаешь? Я не хочу испытывать удачу и
телепортироваться обратно в Шотландию пьяными…
— Да, хороший план, — кивнул Римус, вытирая нос рукавом, до сих пор шмыгая.
— …а где Джеймс?
— Ну, мы подумали, что будет слишком подозрительно, если оба старосты

школы пропадут одновременно, — засмеялась Лили. — Так что он вернулся,
чтобы прикрыть нас. Он, эм… прислал Сириуса. Мы оба подумали…
— Всё нормально, — кивнул Римус. Он наконец повернулся и обратился к псу,

который терпеливо сидел рядом. — Сириус?
Он моментально обратился в человека и встал рядом, неловко потирая одну

руку второй.
— Привет, Лунатик, — тихо сказал он.
— Привет, — кивнул в ответ Римус, внезапно резко засмущавшись.
— О, Римус, я совсем забыла! — Лили разрядила напряжение, протянув ему

небольшую квадратную картонную пачку. Это были сигареты Silk Cut. — Идея
Джеймса, — пожала плечами она.
— Спасители, спасибо! — Римус с благодарностью её принял.

1041/1533
— На самом деле, лучше мне пойти и связаться с ним, — продолжила Лили,
переводя взгляд между ними. — Блэк, дай мне своё зеркало? Я скажу ему, где
нас встретить.
Сириус передал ей зеркало, и она улыбнулась им обоим, прежде чем отойти

подальше — чтобы оказаться вне зоны слышимости.
Римус опустился на скамью, открыл пачку сигарет зубами и достал одну. Он

протянул её Сириусу.
— Прикури для меня? Я так нервничаю, что наверняка просто взорву её себе в
лицо.
Сириус щёлкнул пальцами, и цилиндр задымился. Римус затянулся. Сириус

опустился рядом с ним.
— Лунатик, я…
— Сириус…
Они оба заговорили одновременно, затем робко улыбнулись друг другу.
— Сириус, — сказал Римус, — прости меня. Я повёл себя как мудак.
— Это точно, — кивнул Сириус, доставая себе сигарету. — Но я не могу сказать,

что ты был неправ.
— Ты тоже, — вздохнул Римус. — Не знаю, что со мной не так.
— С тобой всё так, Римус, — Сириус ласково прикоснулся к его колену и

посмотрел в глаза. Он был в магловской одежде, что было приятным
разнообразием, подумал Римус. Чёрные джинсы и чёрная кожаная куртка. Римус
— Ты очень хорошо выглядишь.
— И что в этом нового? — показал ему язык Сириус. Но после этого снова стал
серьёзным. — Я поверить не мог, когда Сохатый рассказал мне про письмо. Я
чувствовал себя таким дерьмом за то, что наорал на тебя, я просто хотел, чтобы
с тобой всё было в порядке, а потом он сказал, что ты ушёл к ней…
— Прости, — повторил Римус. — Я просто должен был сразу пойти туда, я даже
не думал.
— Я бы тоже не думал, — признал Сириус. — Хотя, вообще-то, не уверен, что

бросился бы к своей матери.
Римус фыркнул без энтузиазма, и они оба немного помолчали, думая о своих
матерях.
— Какая она? — наконец спросил Сириус.
Римус тщательно подумал над этим вопросом, прежде чем ответить. Он

1042/1533
попытался вспомнить её голос, глаза, ощущение её руки в своей.
— Хорошая, — сказал он. — Думаю, она мне нравится.
— Вы там как, готовы? — вернулась Лили, по всей видимости решив, что они
помирились.
— Да, — хором ответили оба с улыбкой.
***
В итоге все впятером — Джеймс притащил с собой из замка Питера — они

оказались в «Трёх мётлах». Три огневиски, и Римус стал чувствовать себя
приятно, тепло и расслабленно, он глупо улыбался, пока друзья поднимали ради
него шум.
Никто не задавал вопросов, и это было идеально; они просто в кои-то веки пили,
смеялись и разговаривали как нормальные подростки.
— Эта карта состоит из лучших видов магии, что я когда-либо видела, —

восхищалась Лили после изучения Карты. — И вы используете её только для
шалостей?!
— А для чего ещё нам её использовать? — поднял бровь Сириус.
— Тут даже отмечены движущиеся лестницы! — воскликнула Лили в полном

восторге.
— Это я сделал, — с гордостью сказал Римус.
— Ты всё сделал, — сказал Сириус. — Это всё было вашей идеей, мистер
Лунатик.
— Да, но вы вложили в это столько работы…
— Что вы собираетесь сделать с ней в конце года? — спросила Лили.
Четверо парней переглянулись с ноткой грусти. Карта станет бесполезна для

них, если они покинут Хогвартс. Лунатик, Хвост, Бродяга и Сохатый больше не
будут главными отпетыми шалунами этой школы. Джеймс пожал плечами:
— Передадим младшему поколению, наверное? Может, кому-нибудь из

кооператива.
Римус возненавидел эту идею и осушил свой четвёртый бокал.
— Розмерта! — позвал Сириус, подняв руку. — Ещё один круг, дорогая!
— Будет прямо сейчас, хороший мой… — ответила она.
— Подлиза, — пихнул его Римус под столом.
— Я пытаюсь тебя напоить, — высокомерно ответил Сириус. — Как ты и просил.
1043/1533
— Я уже напилась, — пробормотала Лили, с трудом моргая глазами. — Не знаю,
как пойду обратно в школу…
— Я тебя понесу, — благородно предложил Джеймс, хотя сам уже явно шатался.
— Не хочу, чтобы это заканчивалось, — печально сказал Питер.
— Успокойся, Хвостик, мы ещё никуда не уходим, — сказал Сириус, когда

Розмерта возникла у их стола с подносом напитков. Римус схватил очередной
бокал огневиски и осушил залпом. Ему нравилось это обжигающее ощущение;
казалось, что оно помогало.
— Я не имел в виду сегодня, — сказал Питер и неуклюже стукнул своим пухлым

кулаком по столу. — Я имел в виду школу, имел в виду всё.
— Школа — это не всё, — ласково погладила его Лили.
— Не всё, — вздохнул он. — Но всё изменится, ведь так? Мы не будем видеться

всё время, у нас у всех будут работы.
— Говори за себя, — засмеялся Сириус. — Некоторые из нас богаты независимо

от всего. Да и вообще, естественно, мы будем видеться каждый день, идиот, мы
же будем жить вместе!
Лили и Джеймс посмотрели друг на друга, вдруг резко протрезвев. Сириус

прищурил глаза:
— Что?
— Брат, — неловко начал Джеймс, — эм-м... Мы с Лили разговаривали, что…

может, мы будем жить вместе после лета.
— Да, — кивнул Сириус, — мы все будем жить вместе и…
— Бродяга, — Римус положил руку ему на колено, — он имеет в виду только их

двоих.
— Что? Почему?!
— Давайте не будем говорить об этом сейчас! — поспешно сказала Лили. —

Ничего ещё не решено!
Но все видели, что это было не так.
— Что там с нашим розыгрышем? — сказал Джеймс, не отрывая глаз от Сириуса.

— Что мы будем делать, если никто не придумает ничего хорошего?
— Мы придумаем, — сказал Римус. — У нас ещё есть время. Это только для меня
идея массовой левитации начинает звучать здорово?
— О, отлично, ты уже нажрался, — ухмыльнулся Сириус. — Каким хуем мы

собираемся поднять в воздух двести учеников? И зачем нам это делать?
— Чтобы посмеяться, — пожал плечами Римус и захихикал. В этот момент ему

1044/1533
казалось, что все будут смеяться над чем угодно.
— У нас достаточно людей, — сказал Джеймс. — Если все сконцентрируются, мы

с лёгкостью сможем поднять их в воздух.
— И что мы будем с ними делать?! Розыгрыши должны иметь какой-то смысл! —

настоял Сириус. Все начали смеяться над ним. Тот надменно покачал головой и
сделал глоток своего сливочного пива.
— Ты не пьёшь? — вдруг заметил Римус.
— Эм… нет, — Сириус застенчиво опустил взгляд. — Решил, что кому-нибудь

лучше остаться в адекватном состоянии и взять на себя ответственность за
доставку ваших тел до замка в целости и сохранности.
— О-о-о-у, — пьяно протянула Лили. — Так тебе не всё равно, Блэк! Ты на самом
деле мягкий и пушистый, правда?
— Я просто не хочу, чтобы кого-нибудь исключили из школы до того, как мы

сдвинем этот розыгрыш с мёртвой точки!
— Сдвинем с мёртвой точки! Так ты согласен с идеей левитации! — рассмеялся

Джеймс.
— О мой бог… — закатил глаза Сириус. — Я пошёл в туалет, — он встал и

оставил их смеяться между собой.
Римус воспользовался этой возможностью, чтобы пойти покурить. Он мог бы

покурить в пабе, и, возможно, Лили с Джеймсом даже не стали бы пилить его за
это, но он хотел минуту побыть наедине с собой. На улице было приятно и
прохладно, воздух был чистым. Он закурил и начал выдыхать дым, обнимая себя
руками, чтобы сохранить тепло. Он был очень пьян. Ему пришлось прислониться
к стене, просто чтобы остаться в вертикальном положении. Ему было хорошо; не
нужно было ни о чём переживать, пока он пьян. Никто не будет от него этого
ожидать.
Он откинул голову на стену, прислонившись затылком к прохладному камню, и

поймал краем взгляда бледный полумесяц, который светил сквозь редкие
облака. Он подумал о Ливии, как часто делал, когда видел луну. О Касторе. Он
подумал об их предупреждении и том, как в конце концов оно оказалось таким
бессмысленным. И почему? Затуманенный из-за виски разум Римуса наткнулся
на что-то — что-то, о чём он ещё не думал. Но как эта мысль всплыла, так же
снова и пропала. Он слабо покачал головой.
— Всё нормально? — Сириус вышел к нему и встал рядом.
— М-м-м, — кивнул Римус, широко улыбаясь.
— Пьяница, — ухмыльнулся Сириус.
— Эй! — игриво возмутился Римус. — Я могу себя контролировать, если тебе так
интересно. В отличие от некоторых.
— Значит так? — подыграл ему Сириус, тоже прислоняясь к стене. Он взял

1045/1533
Римуса за руку и переплёл их пальцы.
— Да, — с готовностью кивнул Римус. — Помнишь мой пятнадцатый день

рождения? Вы с Питом так нажрались, тебя вырвало прямо в тоннеле.
— Годрик, как я могу забыть, — засмеялся Сириус. — Просто кошмар.
— Не-е, — счастливо вздохнул Римус, сжимая пальцы Сириуса. — Всё было

классно. Ты уснул на моём плече и сказал, что я волшебный.
— Правда?
— Правда.
— Это действительно звучит классно. Я, видимо, реально нажрался, — снова

засмеялся он. — Не то чтобы я не думал, что ты волшебный, Лунатик.
Но разум Римуса уже начал уплывать. Его сигарета затухла, и он выбросил её.
— Хотел бы я уметь говорить такие вещи.
— Какие вещи? — нахмурился Сириус.
— Хорошие вещи.
— Ты говоришь много хороших вещей, Лунатик.
Римус нахмурился и покачал головой. Этого было недостаточно.
— Мне нужно ещё выпить.
— Ладно, пойдём…
В пабе Питер уже практически спал на своём локте, а Лили уселась Джеймсу на
колени. Похоже, она пыталась достать своим языком его гланды.
— Чёрт возьми, — простонал Сириус. — Расцепитесь уже, вы двое.
Римус фыркнул и осушил свой виски. Так-то лучше.
— Кто бы говорил! — Лили показала ему язык. — Марлин сказала мне, что
поймала вас целующимися в коридоре!
— И что, если так? — чопорно ответил Сириус. — Мы были одни, пока она не
вмешалась.
— Там был Кристофер, — вставил Римус. Лили засмеялась и указала на Сириуса

пальцем:
— Ха! Эксгибиционист!
— Она права, — пьяно кивнул Римус. — Ты экс-гиб-ист. Помнишь, я постоянно

ловил вас с Мэри, когда был старостой.
1046/1533
— Ну, это была Мэри, вы же знаете Мэри…
— Римус! — сказала Лили, хихикая и краснея. — Ты не поверишь, что Мэри

рассказала мне про тебя в прошлом году!
— Что?
— Это было до того, как ты признался, так что сейчас она наверняка сознается,
что всё выдумала, но она сказала нам с Марлин, что вы с ней… ну, понимаешь…
— Занялись сладкой гетеросексуальной любовью? — подсказал Сириус, уже не в

силах подавлять свой смех.
— О! — сказал Римус. — Да, это, вообще-то, правда.
— Что?! — Лили уставилась на него с открытым ртом.
— Это было давно…
— Вообще-то, в прошлом году, — поправил Сириус. — Всё нормально, Лили, он

просто хотел заставить меня ревновать.
— Высокомерный кретин, — фыркнул Римус.
Питер начал храпеть. Джеймс посмотрел на него, затем на свои карманные

часы.
— Наверное, нам пора возвращаться назад?
***
Римус настоял на том, чтобы допить не только свой напиток, но и напитки всех
за столом. Он хотел хорошенько надраться, чтобы сразу уснуть без всяких
тяжёлых мыслей, которые мучали его с возвращения Марлин. К тому же, пусть
он и не признавался в этом Сириусу, но со всем этим огнём в венах бедро болело
не так сильно.
Джеймс был верен своему слову и протащил Лили на спине до «Сладкого

королевства». Римус посмотрел на Сириуса и дёрнул бровью. Тот засмеялся в
ответ:
— Я могу понести тебя левитацией, если хочешь, но не собираюсь тащить.
— И кто сказал, что романтика мертва, — зевнул Питер, потирая глаза и пытаясь
поспевать за ними.
К тому времени, как они спускались по ступеням в погреб магазина сладостей,

Римус был уже не так рад всей этой затее. Возможно, последние несколько
бокалов были плохой идеей. Его голова начала болезненно пульсировать, зрение
поплыло, конечности стали такими тяжёлыми, словно тонули в темноте тоннеля,
и он уже просто хотел свернуться и уснуть прямо там.
— Никто нас не потеряет, — пробормотал он, пока Сириус осторожно тянул его
вперёд. — Завтра выходной.
1047/1533
— Не думаю, что ты будешь рад проснуться здесь, Лунатик, — ласково
приструнил его Сириус. — Поверь мне.
— Я верю тебе, — ответил Римус. Его рот был полон слюны.
Питеру было хорошо. Он обратился в крысу и уснул в кармане у Лили.
— У него это так хорошо получается, — восхитился Сириус. — Я не могу

обращаться, когда пьяный.
— А я могу! — восторженно закричал Джеймс и мгновенно трансформировался

— к сильному испугу Лили.
— Господи боже, — выдохнула она. — Я никогда к этому не привыкну.
Сохатый склонил свою рогатую голову и опустился на одно колено, чтобы Лили
залезла ему на спину. Она с улыбкой схватила его за шею и восторженно
закричала, когда Джеймс галопом понёсся вперёд по тоннелю.
Римус и Сириус уставились им вслед, пока они не растворились в темноте.
— Очаровательно, — фыркнул Сириус.
— Почему ты не такое полезное животное? — буркнул Римус, тяжело опираясь

на него.
— Не то чтобы мы могли выбирать…
— Уф-ф, — простонал Римус. — Меня сейчас вырвет.
— Ох, тогда давай сюда… — Сириус схватил его за плечи и развернул в нужный
момент.
К счастью, Римус немного съел за сегодня, но ощущения были просто ужасные.

Желудок болезненно сжимался, и его выворачивало, пока глаза не залило
слезами и ему не стало казаться, что он задыхается. Он быстро убрал волосы с
лица. Сириус подал ему кубок холодной воды.
— Откуда ты его достал? — выплюнул Римус и вытер рот.
— Ношу с собой для полнолуний, — пожал плечами Сириус. — Использую чары

невесомости. Наверное, забыл в кармане. Эй, только глоток, а то снова вырвет.
Римус послушался. Он снова прополоскал рот и сплюнул.
— Прости, — слабо сказал он. — Это отвратительно.
— Считай это расплатой за твой пятнадцатый день рождения, — засмеялся

Сириус. — Давай, пойдём дальше?
Римус кивнул и положил руку ему на плечо, чтобы сохранить равновесие.
— Не надо было так нажираться, — пробормотал он.

1048/1533
— Ты заслужил это, — просто ответил Сириус. — После такого-то дня. Или
недели…
— Я был козлиной, — теперь на Римуса нашла меланхолия, ему стало жалко

себя. Сириус не собирался это слушать.
— Хватит, мы уже говорили об этом.
— Но я правда козлина.
— Нет. Ты чудесный, — настоял Сириус.
— У меня нет никаких чувств, — потух Римус.
— О чём ты говоришь? Естественно, у тебя есть чувства. Смотри, мы уже почти

пришли. Чёрт, эти кретины ушли без нас. Эй, как думаешь, Сохатый разобрался,
как обратиться обратно?
— Она сказала, что любит меня, — сказал Римус, уткнувшись лбом в плечо
Сириуса.
— Что? Кто? …Оу… ясно… — Сириус остановился, чтобы убедиться, что с ним всё
в порядке. Он попытался утешить его. — Ну, это же хорошо, да? Такое приятно
слышать.
— Я не сказал этого в ответ.
— О, Лунатик, этого можно было ожидать. Это не значит, что у тебя нет чувств!
Я знаю, что ты решительно настроен считать себя монстром, но это не так, уж
прости, что разочаровываю.
— Не мог сказать это, — упрямился Римус приглушённо. — Мне кажется, я

никому не могу этого сказать. Даже если хочу.
Сириус сразу затих и замер на месте. Теперь они стояли у входа в тоннель, через
несколько секунд они окажутся снова в замке. Сириус быстро обнял Римуса и
нежно погладил его по волосам. Он отстранился и крепко сжал его руку в своей.
— Ничего страшного, Римус, — прошептал он, хотя они были совсем одни. — Это
не страшно, потому что это чувство не нуждается в словах. Это чувство нужно
показывать. Понимаешь?
— Понимаю, — кивнул Римус. Его глаза были на мокром месте, он был пьяным в
стельку, но ему стало как-то спокойней.
— Хорошо, — Сириус снова улыбнулся. — А теперь давай вернём тебя в кровать,

ладно?
— М-м, — согласился Римус. И когда Сириус начал отодвигать статую ведьмы в

сторону, Римус прикоснулся к его руке. — Сириус?
— Да?
1049/1533
— Ты волшебный.
Песня в начале главы — «Instant Karma» Джона Леннона.
1050/1533
Седьмой год: Блестящие Идеи
Суббота, 25-е февраля, 1978 год.
Римусу казалось, что он ещё никогда в жизни не ненавидел огневиски так

сильно. Когда он проснулся на следующее утро, в горле была пустыня, руки и
ноги ныли, голова пульсировала от боли. Он лучше лишний раз переживёт
полнолуние, чем похмелье. По крайней мере, после полнолуний ему все
сочувствовали.
— У-у-у-у, — простонал кто-то. Потом раздались громкие шаги, и этот кто-то

убежал в ванную, и, захлопнув дверь, начал громко блевать.
— Очаровательно, — раздалось бормотание Сириуса с подушки рядом с Римусом.
— Ты там как, Пит? — прокричал Джеймс. Ответом ему стали лишь громкие
звуки рвоты из глубины ванной. — Хороший завтрак тебя исцелит, —
посоветовал Джеймс.
Римус услышал, что Джеймс опустил ноги на пол. Он начал насвистывать

весёлую мелодию. Грёбаный идеальный Поттер и его иммунитет к похмелью.
У Римуса заурчало в животе. Завтрак казался ему хорошей идеей, несмотря на

острую боль за глазными яблоками. Сириус поднял голову на этот звук и
— Ты как, Лунатик?
— М-м, — слабо кивнул он. — Пить. Есть.
— Похоже, я не отосплюсь в эту субботу… — с наигранным трагизмом вздохнул

Сириус. Он отбросил одеяло, раздвинул занавески и встал с кровати.
Римус медленно сел прямо.
— Пижама? — буркнул он, шаря рукой под подушкой.
— Ах да, ты решил немного повозмущаться на этот счёт, — засмеялся Сириус,

потягиваясь и зевая. — Сказал, что тебе слишком жарко. Ты запустил её на
другой конец комнаты, и я сдался.
— Слабак, — ответил Римус и выполз из кровати в своих боксерах, чтобы найти

пижаму. Ему придётся идти в общий туалет в коридоре, потому что Питер,
похоже, не собирается выходить в ближайшее время. Его глаза болели от яркого
солнечного света, и он наклонился, пытаясь на ощупь найти свои штаны и
футболку, словно слепой гиббон.
— Доброе утро, парни, — сказала Лили с кровати Джеймса.
— Чёрт! — Римус подскочил от удивления, прикрыл пах первым попавшимся

журналом по квиддичу и затем прыгнул обратно за занавеску. — Какого чёрта
ты тут забыла?!
1051/1533
— Я здесь спала, — ответила Лили с ухмылкой в голосе. — Не знала, что вы двое
спите вместе.
— Не знал, что вы двое спите вместе, — возмущённо ответил Сириус. Он бросил

Римусу пижаму. — Держи, Лунатик, прикрой срам.
Римус собирался убить Джеймса. Какого хрена он себе возомнил — приглашать

девчонок в их комнату? Должно же существовать какое-то негласное правило на
этот счёт?! У них нет ничего святого?! Он натянул пижаму как можно скорее и
выскочил из комнаты.
— Я ничего не видела! — со смехом крикнула Лили ему вслед.
Господи.
***
Спасибо вселенной, что сегодня была суббота. Они приплелись на завтрак в

Большой зал, и даже Питер в итоге спустился, хотя был очень бледным и тихим
и просто сидел, потягивая чай.
Римус же, в свою очередь, навалил на тарелку такую гору, что не видел узоров
на фарфоре. Завтраки по выходным были самые лучшие: жареные яйца, толстые
камберлендские сардельки, тёмные жареные грибы, бекон, золотые тосты с
маслом, тушёная фасоль, запечённые помидоры, кровяная колбаса… он будет
очень серьёзно скучать по еде в Хогвартсе.
— Почему Римус завтракает как с похмелья? — спросила Мэри, наливая себе

апельсинового сока. — И куда вы все подевались вчера вечером?!
— Похоже, ты сама ответила на свой вопрос, Макдональд, — подмигнул ей

Сириус.
— Вам всегда достаётся всё веселье, — буркнула она.
— Не веселье, — ответил Питер, уронив голову на сложенные руки. — Плохое

время. Тёмное время.
— Поешь чего-нибудь, Хвост, — посоветовал Римус с набитым ртом. — Тебе

станет лучше.
— Мне кажется, он боится, что ему за это откусят руку… — ухмыльнулся Сириус,
когда Римус потянулся за очередной порцией бекона.
— Да, это был последний тост, Лунатик! — пожаловался Джеймс.
— Да бога ради, тарелки всё время пополняются, разве нет? — закатил глаза
Римус.
— Всегда интересовалась, как это происходит, — улыбнулась Мэри, наблюдая,

как тарелка из-под тостов магически заполняется заново.
— Всё не так уж сложно, — сказал Сириус. — Базовое телепортационное

заклинание — у домашних эльфов стоят точно такие же столы на кухне под
1052/1533
нами; они накрывают их и затем отправляют еду на соответствующие тарелки
здесь наверху.
— Как магический кухонный лифт, — кивнул Римус, сооружая себе громоздкий

сэндвич.
— Звучит сложно для меня, — сказала Мэри. — Я бездарна в этом, мне пришлось
трижды пересдавать тест на телепортацию.
— С неодушевлёнными предметами легче, — сказал Римус, выдавливая щедрую

порцию кетчупа. — И они отправляют прямо наверх, это не отбирает столько
сил.
— Однажды я пытался использовать этот приём, чтобы прибраться в комнате, —

сказал Сириус. — Я просто перенёс все грязные вещи в комнату над моей. Разве
что после этого я не получил их обратно: моя мать запирает чердак
неприступным замком. И ещё я случайно телепортировал свою кровать, так что
это мало кому понравилось…
Джеймс и Римус прыснули. Питер поднял голову.
— Хм, — сказал он.
— Что? — спросила Лили. — Ты же не собираешься снова блевать, нет?
— Нет, я просто подумал…
— Мерлин! — пошутил Сириус. — Лучше дайте ему обезболивающее зелье…
Питер добросовестно проигнорировал его, уткнувшись взглядом в свою тарелку.
— Можно сделать это в большем масштабе? — спросил он. — Эту штуку с

телепортацией?
— Имеешь в виду забирать еду с кухни сразу в нашу комнату? — спросил Римус.
— Не думаю, мне кажется, только домашние эльфы так могут. Хотя было бы
здорово.
— Нет, — Питер нахмурился и покачал головой. — Я больше про то, что говорил
Сириус — с кроватями, и чемоданами, и мебелью…
— Да, наверное, — пожал плечами Сириус. — Мне кажется, именно так все наши
вещи оказываются в поезде в конце семестра. Но это довольно сильная магия —
у меня ушла половина дня, чтобы прибраться в комнате. Хотя, прошу заметить,
мне было всего четырнадцать…
— Но у нас много людей, — сказал Питер, с ухмылкой подняв взгляд на Джеймса.

— Мы могли бы сделать это.
— Питер, — теперь Джеймс тоже начал улыбаться, — ты, что, только что
придумал лучшую чёртову идею за все семь лет розыгрышей?
Питер разулыбался в ответ, и Римус сто лет не видел его таким счастливым.
1053/1533
— Срочное собрание кооператива! — воскликнул Джеймс и поднялся на ноги. —
Сообщить всем!
***
Проблема планирования шалости с тридцатью людьми, а не с четырьмя,

заключалась исключительно в логистике. Между тренировками по квиддичу,
кружками, КОТами и СОВАми и доступностью кабинета было практически
невозможно созвать срочное собрание. В итоге его перенесли на воскресенье,
потом на понедельник, а после — к большому недовольству Джеймса — по
расписанию на среду.
— У нас полно времени, — успокаивала его Лили. — И мы можем начать

готовиться уже сейчас, чтобы показать группе готовые заклинания.
— Наверное, — пробормотал Джеймс, шаркая ногами по каменным плитам пола,

когда они возвращались в общую комнату.
— У меня завалялось несколько грязевых бомб, если хочешь немного спустить

пар сегодня… — Сириус забросил руку Джеймсу на плечо.
— Да!
— Я не могу это слушать… — Лили закрыла уши руками и убежала вперёд, чтобы
догнать Мэри.
На подходе к портрету Полной Дамы Римус остановился.
— Вы, парни, идите, я буду через минуту, — он замер перед кабинетом

профессора Макгонагалл.
Сириус бросил на него взгляд и понимающе кивнул, прежде чем уйти с

Джеймсом и Питером, громко рассуждая о лучших местах, куда можно положить
грязевые бомбы.
Римус с опаской постучал в двери.
— Войдите, — раздался голос изнутри.
Он приоткрыл дверь и засунул голову внутрь, чтобы нервно оглядеться, прежде

чем войти.
— Здравствуйте, профессор, — поздоровался он, подходя к её столу.
Макгонагалл проверяла какие-то эссе, лежавшие перед ней ровной стопкой, её

красное перо аккуратно двигалось по пергаменту, пока она читала. Она подняла
взгляд и улыбнулась ему:
— Люпин, рада вас видеть. Прошу, садитесь.
Он осторожно сел, и это странным образом напомнило ему о самом первом разе,
когда он оказался в её кабинете, и какой высокой и пугающей она казалась ему
тогда. Он искренне считал, что будет её ненавидеть, она так напоминала ему
Надзирательницу в приюте. Теперь же он мог спокойно смотреть ей в глаза и
1054/1533
улыбаться в ответ, будто она была настоящим другом.
— Чем могу помочь? — спросила она, когда красное перо замерло в чернильнице
рядом с эссе.
— Я… я хотел попросить вас об одолжении, — осторожно начал он. Он запустил

руку в карман и достал письмо матери. Он положил его на стол и подвинул в её
сторону. — На Рождество Поттеры помогли мне найти маму. Я написал ей, и она
ответила. Она сейчас в магловской больнице, в Уэльсе. Я бы хотел получить
разрешение навестить её.
Макгонагалл лишь мимолётно посмотрела на письмо и снова подняла на него

взгляд.
— Разумеется. Мы можем организовать это, когда будет угодно.
— Серьёзно?! — он был поражён, как легко это оказалось.
— Серьёзно, — ответила она. — Мистер Люпин, это школа, а не тюрьма.

Ученикам позволено видеться со своей семьёй.
— О. Ну, отлично. Я подумал, может, во время следующего похода в Хогсмид?
— Договорились, — она открыла свой ежедневник и что-то записала. —

Подойдите ко мне с утра, и я напишу вам разрешение.
— Спасибо.
— Хотите взять кого-нибудь с собой?
— Эм… нет. Спасибо, но нет, — уже сделав это в первый раз, он осознал, что
должен сделать это один. Не очень-то он хотел представлять, как будет
говорить это Сириусу, но ничего не поделаешь.
— Я очень рада за вас, Римус, — снова улыбнулась Макгонагалл. — Вы знаете,

что мои двери всегда открыты, если вам нужно поговорить. Хотя я знаю, что у
вас хватает друзей.
— Спасибо, — он смущённо опустил взгляд.
— Как идёт подготовка к экзаменам, мистер Люпин?
— Хорошо, спасибо, — кивнул он, радуясь, что она перешла на более лёгкую
тему.
— Лучше, чем просто хорошо, насколько я слышала, — продолжила она,

улыбаясь. — Все ваши учителя отлично отзываются о ваших достижениях. Вы
справляетесь лучше своих сверстников с большинством предметов, и я слышала,
что не только работаете сами, но и успеваете помогать другим, верно?
— Наши внеклассные занятия — это общее дело… — неловко сказал Римус.
— И всё же, — профессор Макгонагалл покачала головой. — Я горда, что вы

учитесь на моём факультете, мистер Люпин.
1055/1533
Он не знал, что ответить, поэтому просто опустил взгляд на руки.
— Мистер Люпин, — продолжила его декан, — я вынуждена попросить вас об

одолжении…
— Об одолжении? — Римус удивлённо посмотрел на неё. Какого чёрта?
— Увы, но да… — Макгонагалл выглядела немного смущённо и слегка

придвинулась ближе. — Я уверена, вы знаете, что финальный матч по квиддичу
в этом году состоится в апреле, прямо перед экзаменами.
— Да, Джеймс вывесил расписание в нашей комнате и наколдовал таймер до

считанных секунд и всё такое.
Макгонагалл тепло улыбнулась.
— Джеймс — просто подарок, за время своей учёбы он принёс Гриффиндору

рекордную череду побед. Команда, которую он создал, намеревается выиграть
шестой кубок подряд… что подводит к моей проблеме.
— Эм-м… Вы хотите, чтобы я помог вам с проблемой по квиддичу?!
— Именно. Итак, не могу вдаваться в подробности, но вынуждена признаться,

что наш загонщик, Александр Гордон, уезжает домой до конца года. Разумеется,
я сообщу об этом Поттеру в понедельник, мы должны найти замену как можно
скорее, из-за чего я хотела поговорить сперва с вами…
— Профессор, но я ужасно играю в квиддич! — воскликнул Римус, его прошиб

холодный пот.
Макгонагалл несколько секунд смотрела на него с недоумением, а потом (что

было довольно непривычно) засмеялась. Она прикрыла рот рукой извиняющимся
жестом.
— Боже мой, Люпин! Даже не думала предлагать… хоть я и уверена, что вы

довольно неплохо обращаетесь с метлой, но думала не о вас.
— Оу! — с облегчением выдохнул Римус. — О, хорошо. Эм… тогда как я могу

помочь?
— Ну, — Макгонагалл снова стала серьёзной, — у нас в Гриффиндоре уже есть

довольно хороший загонщик. Но, насколько вы знаете, его исключили из
команды два года назад.
— Сириус.
— Я не намерена оправдывать его поведение или преуменьшать серьёзность

инцидента, который произошёл на пятом курсе…
— Да… — Римус сглотнул, обнаружив, что у него пересохло во рту. Он не любил

думать об этом, не мог. Как и в случае с его бедром, это была боль, которая
иногда всплывала, но ему приходилось игнорировать её, чтобы продолжать
жить.
1056/1533
— И я не отменяю наказание, которое он получил, — продолжила она. — Но… ну,
его только выгнали из команды, необратимого запрета на возвращение не было.
— Понятно, — кивнул Римус. — Значит, он снова может играть, если захочет.
— Римус, я не позволю этого, если вы не согласитесь, — сказала Макгонагалл,

положив руку на стол между ними. — Это вас Сириус поставил в опасное
положение, и если вам кажется…
— Нет, — перебил Римус. — В смысле, да. В смысле… примите его обратно в

команду.
— Вы уверены? — она пристально смотрела на него сквозь очки, будто пытаясь

прочесть выражение его лица.
— Абсолютно! — Римус выдавил улыбку. — Конечно. Это было два года назад.
Макгонагалл не отрывала от него взгляда ещё какое-то время и затем

улыбнулась, заметно расслабившись. Значит, он поступил правильно. Сделал то,
чего она хотела.
— Спасибо, мистер Люпин, — кивнула она, снова отклоняясь назад. — Я всё

скажу Поттеру завтра.
— Отлично, — кивнул Римус и поднялся на ноги. — Спасибо, профессор,

увидимся в понедельник.
Теперь я не могу перестать представлять Александра Гордона из

«Мужское/женское» на метле на поле для квиддича
1057/1533
Седьмой год: Звезда Звезда
Конечно, он мог бы сразу же рассказать обо всём Джеймсу и Сириусу,

если бы захотел. Мог сыграть роль героя, насладиться вниманием, стать
причиной их радости. Но не стал. Он говорил себе, что не хочет раскрывать
секреты Александра Гордона или что он уважает намерения Макгонагалл. Но
правда была в том, что он просто не хотел иметь к этому никакого отношения.
Естественно, он хотел, чтобы Сириус был счастлив. Естественно, не хотел быть

препятствием на его пути к счастью. И естественно, хотел, чтобы Гриффиндор
победил Слизерин на финальном матче; хотел, чтобы Джеймс получил свою
минуту славы. Он не хотел смотреть, как Сириуса вечно наказывают за ошибку,
совершённую в шестнадцать лет. Он не хотел, чтобы предательство висело над
ними, не хотел вспоминать об этом снова. И всё же, оно напомнило о себе само.
Римус простил Сириуса в ванной комнате у Поттеров два года назад; освободил
от этой тяжести искренне раскаявшегося парня с печальными глазами и кровью
на руках. Это было до того, как они начали понимать друг друга, до всех этих
хороших воспоминаний, хороших моментов, которые изменили их дружбу. Но
Римус не забыл, что чувствовал тогда. Сириус мог полностью разрушить его,
даже не пытаясь. И если уж на то пошло, то сейчас Римус был ещё более уязвим
перед ним, чем в шестнадцать лет.
Нет, сказал себе Римус. Между искуплением и местью есть разница. Сириус
заслужил это.
В понедельник утром Джеймс получил записку от Макгонагалл, чтобы он

встретился с ней перед тренировкой по квиддичу. Он поспешил на встречу,
даже не закончив свой завтрак — финальный матч был самой важной вещью в
мире. Марлин и Жас начали гадать, в чём могло быть дело, и Питер с Сириусом с
энтузиазмом склонились над столом, чтобы присоединиться к ним. Римус же
просто ждал, с одной стороны чувствуя себя довольным, а с другой каким-то
ещё. Ближе к концу завтрака из нагрудного кармана Сириуса раздался
приглушённый голос Джеймса.
— Бродяга! Бродяга! Поле для квиддича! Сейчас же!
— Как думаешь, что ему от меня надо? — почесал затылок Сириус, когда они
поднимались из-за стола.
— О, мне кажется, тебе это понравится, — загадочно ответил Римус. — Давай,

иди, кажется, у Джеймса был радостный голос.
— Ты знаешь, в чём дело, да? — с подозрением посмотрел на него Сириус.
— Ты, что, не хочешь, чтобы я провожал тебя до ухода за магическими

существами?
— Сам справлюсь. Давай! Иди уже!
В следующий раз Римус увидел Джеймса и Сириуса только за обедом, они

1058/1533
сидели, улыбаясь от уха до уха. Джеймс разложил перед собой расписание по
квиддичу и отмечал дополнительные дни для тренировок, чтобы Сириус мог
быстрее догнать остальных игроков.
— Ты был прав, — Сириус улыбался и практически подпрыгивал на месте, когда

Римус подошёл к нему. — Мне действительно это понравилось.
Римус лишь улыбнулся в ответ. Ему было достаточно видеть его счастливым; и
если любовь в самом деле проявлялась в поступках, он надеялся, что этого
поступка было достаточно.
— Чему ты так радуешься? — спросила Марлин, которая сидела напротив них.
— Поздоровайся с вашим новым загонщиком, — выпалил Сириус.
Джеймс засмеялся и кивнул.
— О! — Марлин счастливо улыбнулась. — Великолепно! Эм-м… а что случилось с

Гордоном?
— Уехал домой, — ответил Джеймс. — Мы не должны спрашивать.
— Оу. Ну, как бы то ни было, — Марлин покачала головой, — новости просто

шикарные, я скучала по временам, когда ты прикрывал мне спину на поле. Но
как Макгонагалл разрешила? Я думала, тебя вышвырнули за что-то совершенно
непростительное…?
— О да, — добавила Мэри, посыпая тёртым сыром картофельный суп. — Я тоже

помню что-то такое, что ты тогда натворил?
Сириус заметно изменился в лице и распахнул глаза.
Римус помрачнел. Неужели это впервые пришло ему в голову? Римус, что,
мучился из-за воспоминаний о событии, о котором Сириус даже не вспомнил?!
Но он всё равно решил спасти его.
— Ха, вы не можете ожидать от Сириуса, что он будет запоминать все выходки,

из-за которых попадает в неприятности, — со смехом сказал он.
Девчонки приняли этот ответ, и обед продолжился, но Римус чувствовал взгляд

Сириуса на протяжении всей трапезы. Видимо, до него наконец дошло. Ну,
подумал Римус, по крайней мере, сейчас у него уходит на это всего несколько
часов. В это же время в прошлом году на это ушли бы месяцы.
На всех последующих уроках этого дня инстинкты Римуса твердили ему быть
уклончивым; быстро сбежать после последнего урока и спрятаться в библиотеке
допоздна, а затем сразу пойти спать без единого слова.
Но если честно — пытался он переубедить себя — разве это не было лишь

очередным способом наказать Сириуса? Это уж точно не демонстрировало
прощение. Он не забыл их последнюю ссору, и как Сириус назвал его «пиздец
каким выматывающим». Вообще-то, это довольно сильно задело его тогда, и он
знал почему: потому что это было жестокой правдой.
1059/1533
Поэтому… на этот раз он попробует поступить по-сириусовски.
— Не хочешь прогуляться после ужина? — беззаботно спросил он, постукивая

пальцем по спичечному коробку, в котором хранил сигареты и — иногда — что-
то более веселящее.
— Да, — удивлённо улыбнулся Сириус. — Звучит неплохо.
На столе возник десерт. Джеймс делал заметки о принципах работы

телепортации и убирал со стола тарелки, как только они пустели, чтобы
проверить, появится еда заново на них или же прямо на столе.
— Поттер, если ты уронишь хотя бы один кусок пирога, я тебе голову оторву… —
пригрозила Лили.
***
Этим вечером они легко от всех улизнули и побрели в сторону Астрономической

башни, потому что теперь, когда зима пошла на спад, вечера были довольно
тёплыми и там точно никто не орал бы на них за курение.
Они спугнули парочку пятикурсников, которые обжимались на парапете, и

воспользовались своей привилегией старших, чтобы отправить их восвояси.
— Серьёзно, когда мы были в их возрасте, мы никогда… — неодобрительно

цокнул языком Сириус.
— Уверен, что хочешь закончить это предложение? — саркастически выгнул

бровь Римус.
Они уселись. Римус свернул свою мантию, чтобы использовать её как подушку, и
они прислонились спинами к стене и начали крутить сигареты.
— Я правда рад за тебя, — начал Римус после первой затяжки. — Насчёт

квиддича. Ты это заслужил.
— Спасибо, — с облегчением выдохнул Сириус и кивнул. — Я, правда… эм-м. Я

спросил Джеймса, и он сказал, что Макгонагалл спрашивала тебя, как ты к
этому относишься.
— Это так, — согласился Римус ровным голосом. — Естественно, я сказал, что

нормально к этому отношусь. Естественно.
— И я правда благодарен за это. Ты не обязан был, я бы понял.
— Правда? — Римус наконец посмотрел на него.
— Конечно, — серьёзно сказал Сириус. — Я заслуживал исключения из команды;

я заслуживал исключения из школы за то, что сделал. Заслуживал отправиться в
Азкабан. Я легко отделался и знаю это.
— Я никогда не хотел, чтобы ты страдал, — сказал Римус. — Я ненавидел тебя за

это — не буду врать. Но простил тебя тогда и не держу на тебя зла. Ты загладил
свою вину, как и обещал.
1060/1533
У него немного кружилась голова от произнесённых им слов. Это было немного,
но он знал, что для них обоих эти слова много значили. Сириус всегда пытался
понять его сильнее, чем кто-либо другой.
— Всё равно, — ответил Сириус, накрыв своей ладонью руку Римуса. — Если ты
до сих пор злишься из-за этого, это нормально. Я до сих пор чувствую себя
виноватым. Это худшее, что я когда-либо делал.
— Нам не обязательно об этом говорить… — Римус поёрзал, чувствуя

дискомфорт. Он совсем не хотел об этом разговаривать.
— Я просто хочу, чтобы ты знал, что я на самом деле до сих пор чувствую
ответственность. Не виню никого, кроме себя — не виню даже Нюниуса. Даже…
даже её.
— Кого? — Римус растерянно нахмурился.
Он почувствовал, как нога Сириуса задеревенела рядом с ним, его рука на

секунду дёрнулась.
— Мою мать, — тихо сказал он. Его дыхание было поверхностным, и он говорил
так тихо, что даже Римусу приходилось напрягать слух, чтобы слышать. — Ты
помнишь, что случилось на Рождество? Когда меня выгнали из дома…
Римус кивнул. Как он вообще мог забыть? Это была одна из худших ночей в его
жизни, а его жизнь была не сказать что сладкой.
Сириус продолжил, глядя на свои колени и сжимаясь сильнее на каменном

парапете:
— До этого она всякое делала — ну, ты знаешь обо всём этом: резала, отнимала
голос, испарила мои волосы в тот раз. Но — и я знаю, что это звучит странно — я
никогда не думал, что она сделает… это. Она постоянно угрожала выгнать меня
из дома, да чем только не угрожала. Но пока они не связались с Волдемортом
по-крупному, я никогда не верил ей по-настоящему.
Он остановился, чтобы сделать несколько глубоких вдохов, и затем храбро

продолжил:
— Это всегда было самым важным, когда я рос — семья. Верность семье. Я знаю,
что они отказались от Андромеды, но мать знала, что мы всё равно
поддерживаем связь, и никогда не пыталась остановить это. Поэтому я думал —
ну, наверное, они планируют простить её когда-нибудь. Вернут обратно, потому
что она семья. Это было довольно высокомерно с моей стороны, но я серьёзно
никогда не думал, что это случится со мной.
Он пристыжённо глянул на Римуса, как будто сказал что-то глупое и ожидал, что
его высмеют. Римус ничего не сказал, лишь сжал его ладонь. Сириус вздохнул.
— Но потом это произошло на самом деле — они наказывали меня столько раз
до этого, я думал, что знаю, чего ожидать. Но не ожидал такого. Я никогда… мне
никогда не было так страшно, — теперь его глаза были уже на мокром месте, и
он со злостью смотрел вперёд. — Я ненавидел это чувство, и когда лежал в
1061/1533
кровати у Поттеров, мог думать только о том, что ты или Джеймс повели бы себя
лучше, чем я. Вы были бы смелее или смогли бы вырваться и дать отпор. Я даже
не пытался, потому что… потому что они были моей семьёй.
— Сириус… — Римус пытался говорить ласково, но Сириус покачал головой и

быстро вытер глаза.
— Нет, не надо, я говорю это тебе не для того, чтобы ты пожалел меня, не
пытаюсь оправдаться. Этому не может быть оправданий. Я просто… не знаю,
пытаюсь объяснить. В общем, это случилось на Рождество, и после этого я стал
жить у Поттеров, так что у меня всё хорошо, да? Хочу сказать… я был в
безопасности, мне нечего было бояться. Но мне всё равно казалось, что она
доберётся до меня. Мне всё время снились кошмары об этом проклятии. Прости,
я знаю, что это глупо.
— Это совсем не глупо!
— Всё равно. Мне казалось, что я должен сделать что-то, но мои идеи не всегда
были самыми лучшими. Ты знаешь, каким я был — меня было слишком много, вёл
себя как кретин. Мы с Джеймсом постоянно соревновались, пытались обскакать
друг друга, да? А к Снейпу было так легко прикапываться, потому что он
отвратительный и такой гадкий. Годрик, такой гадкий. Он пытался напасть на
Мэри, а потом они с Регом попытались до тебя тоже докопаться, помнишь? И он
не собирался останавливаться, что бы мы ни делали. И я просто… не то чтобы
Снейп похож на мою мать или что-то такое — между ними разница, наверное,
минимум в шесть оттенков зла — но из-за него я чувствовал себя так, как
чувствовал себя из-за неё. Не мог себя контролировать. Я просто хотел напугать
его; хотел, чтобы он тоже это почувствовал, может, тогда он бы остановился.
Это не оправдание, и мне так жаль, Лунатик.
Римус не отпустил руку Сириуса. Внутри него происходило что-то странное.

Чувство, которое редко просыпалось, если на небе не было полной луны.
Яростное и переполняющее желание защитить парня, сидящего сейчас рядом с
ним. Сделать так, чтобы он больше никогда в жизни не боялся. Он притянул
Сириуса к себе, забрал его сигарету и сомкнул их губы.
— Это прощено, — сказал он. — Серьёзно.
Сириус ничего не сказал, лишь посмотрел на него благодарно и счастливо, и

Римус подумал, что если он запомнит этот взгляд, то больше никогда в жизни не
будет испытывать трудностей с Патронусом.
— И ты можешь винить в этом свою мать, если хочешь, — сказал Римус, чуть
отстранившись. — Она та ещё сука.
Сириус фыркнул и спрятал лицо на плече Римуса.
— Придурок, — радостно засмеялся он. — Я так сильно, блядь, тебя л…
— Кто здесь?! — на цыпочках вышла Мэри из-за угла. — О, — выдохнула она,

увидев их. — Я надеялась, что вы Марлин и Жас, я уже сто лет пытаюсь их
поймать и наконец покончить со всей этой хернёй с прятками.
Сириус откинулся спиной на стену и быстро вытер глаза.

1062/1533
— Привет, Макдональд, — ухмыльнулся он, посмотрев на неё.
— О-о-о, это то, что я думаю? — Мэри поймала взглядом косяк в руках Римуса. —
А ну делитесь!
***
Пятница, 10-е марта, 1978 год — за несколько минут до полуночи.
— Лунатик! Куда ты пропал? Они собираются разрезать твой торт, пока Джеймс
окончательно не нажрался… — раздался голос Сириуса с лестницы.
Римус пьяно улыбнулся самому себе. По его мнению, Джеймса уже всё равно
было не спасти. Он скакал по всей мебели в общей комнате под Jean Genie уже
полчаса.
— Да, спущусь через секунду! — крикнул в ответ Римус.
Он искал что-то, что можно было бы использовать вместо вазы, и наконец решил
трансфигурировать старый резиновый сапог, который, наверное, Питер носил
ещё на первом курсе.
— Агуаменти, — пробормотал он, и вода из палочки слегка расплескалась из-за

сидра в его организме. Он решил, что сидр будет лучше, чем виски, но, похоже,
он сделал его ещё глупее, чем обычно.
Он опустил букет тюльпанов в резиновую вазу и улыбнулся себе.
— Что ты тут делаешь? — зашёл Сириус. Он тоже был пьян, нашёл где-то
лиловую шляпу с широкими полями и напялил набекрень. — Цветы? —
недоумённо спросил он.
— Эм-м, да. От девчонки с Пуффендуя, из моей учебной группы.
— Кто она?!
— Миранда О’делл. Четвёртый курс.
— Но почему?!
— Потому что я её попросил, — ухмыльнулся Римус, наслаждаясь игрой.
Сириус вскинул руки в воздух:
— Лунатик! Я слишком пьян для твоих загадок!
— Это для Хоуп, — Римус показал ему язык. — Я увижусь с ней завтра, помнишь?
— О да! — Сириус снова улыбнулся, его глаза были практически фиолетовыми от

оттенка его идиотской огромной шляпы. — Ты рад?
— Знаешь, даже да. По крайней мере, мне не хочется проблеваться, как в

прошлый раз.
1063/1533
— Прогресс! — Сириус снова вскинул руки вверх. Музыка внизу стала ещё
громче на несколько децибелов, звуки гитары снова разнеслись по комнате, и
они услышали голос Джеймса:
— A small Jean Genie snuck off to the city, strung out on lasers and slash-back blazers,
ate all your razors while pulling the waiters…
(Малыш Джин Джини ускользнул в город, растянувшийся линией лазеров, где то

и дело мелькают блейзеры, выпил всё вино с марихуаной, пока тянулся к
официанткам…)
— Джеймс реально любит эту песню, да? — ухмыльнулся Римус, сунув руки в
карманы и наслаждаясь мгновением тишины вдали от основной вечеринки.
— После долгих лет Боуи наконец достучался до него, — ответил Сириус, делая
пару осторожных шагов в сторону Римуса и прислоняясь к балке кровати в этой
своей сногшибательно-беззаботной манере. — Нравится вечеринка? — он чуть
склонил голову, задавая этот вопрос и флиртуя большими глазами, прямо как
девушка.
— Очень, — кивнул Римус и улыбнулся в ответ.
— Кто-то пригласил Локонса, уроды.
— Да?
— Да, почему он такой вообще?!
Римус лишь пожал плечами, следя за тем, как Сириус неосознанно качает
бёдрами туда-сюда под басы, которыми вибрировали доски пола. Когда они
окончат школу, Римус купит ему сто пар чёрных джинсов и не разрешит носить
ничего другого.
— Хочешь получить свой подарок? — вдруг спросил Сириус, поймав его взгляд.
— Ты уже подарил мне подарок! — возразил Римус. Годовой запас шоколадных

лягушек — хотя Римус был уверен, что он может заточить всё к тому времени,
как экзамены закончатся.
— Мне позволено дарить тебе больше одного подарка, — дерзко ответил Сириус.
Он отошёл от кровати, расставил ноги на ширину плеч и игриво взмахнул

руками словно магловский фокусник. Затем с драматичным поклоном одним
пафосным движением снял с головы шляпу, запустил в неё руку и достал что-то
небольшое металлического цвета.
Он передал это Римусу, который по запаху почувствовал чистое золото. Это был
прямоугольный контейнер чуть больше его ладони с такой же витиеватой
гравировкой, как на его карманных часах, его было приятно держать в руке. Он
открыл его и увидел аккуратный ряд из восемнадцати сигарет. На внутренней
стороне крышки тоже был рисунок, и тонкие линии блестели, когда на них
падал свет. Это было ночное небо с большой луной в углу и созвездием
Большого Пса, сверкающим на перламутровой поверхности.
1064/1533
— Сириус, — тихо сказал Римус, не отрывая взгляда от подарка.
— Чтобы ты наконец избавился от этой мерзкой старой коробки из-под спичек.
— Спасибо… это очень красиво.
— Эй вы, двое, поторопитесь, а то Хвост начнёт есть торт без вас! — закричал
Джеймс снизу, игнорируя попытки Лили заткнуть ему рот.
Римус с Сириусом ухмыльнулись друг другу и направились вниз, держась за руки

до самой последней ступени.
Общая комната находилась в невероятном состоянии, практически

неузнаваемом. Цветные гирлянды свисали со всех балок, воздушные шары
летали туда-сюда словно странные медузы, рыцарские доспехи время от
времени извергали невоспламеняющиеся фейерверки, и каждый сантиметр
ковра занимали либо люди, либо пустые бутылки.
— Jean Genie! Lives on his back! Jean Genie! Loves chimney stacks! He’s outrageous,
he screams and he bawls…
(Джин Джини! Он тот ещё гей! Джин Джини! Любит кокаин! Он возмутителен,
кричит и рвёт глотку…)
Большинство любителей электронной музыки скакали по комнате с грацией и

величием на больших прыгающих ходулях, и их возглавляли Джеймс, Питер,
Лили и Мэри, которые прыгали активнее всех. Джеймс остановился, увидев
Римуса, и вскинул руки в воздух.
— Луна-а-а-а-а-а-а-а-ти-и-и-и-и-и-и-к!
— Торт! — начал скандировать Питер. — Торт-торт-торт!
Все присоединились к нему, и толпа разошлась, открывая их взору Кристофера и

Марлин, которые несли огромный прямоугольный торт размером с набитую
подушку. Когда его поднесли к Римусу, он со вспышкой удовольствия осознал,
что торт украшен шоколадной глазурью в форме гигантской книги в кожаном
переплёте.
— Две мои любимые вещи, — засмеялся он, игнорируя Сириуса, который пихнул
его в бок.
Он задул свечи, разрезал торт, оба раза загадав одно и то же желание. После
этого Джеймс запустил череду тостов, что поддержали Сириус и Питер, и
каждый следующий был более замысловатым и сложным, чем предыдущий. Это
означало как минимум ещё две пинты сидра и «Ведьминого варева» от Мэри,
когда это закончилось.
Последним воспоминанием Римуса о вечеринке в честь своего восемнадцатого

дня рождения стало то, как какой-то сумасшедший решил включить Goats Head
Soup — который был его самым нелюбимым из альбомов у Rolling Stones, но он
был пьян, и ему было плевать. Скачки и крики продолжились, и в комнате было
жарко, и громко, и душно, и все раскраснелись и улыбались — и Римусу даже
1065/1533
было всё равно, что Лили и Джеймс начали показывать на него пальцами и
смеяться, когда заиграл последний трек, и все в комнате завопили изо всех сил:
If I ever get back to New York, girl

Gonna make you scream all night
Yeah! You're a star fucker, star fucker, star fucker, star fucker, star!
Yeah, a star fucker, star fucker, star fucker, star fucker, star!
A star fucker, star fucker, star fucker, star fucker star!
Если я когда-нибудь вернусь в Нью-Йорк, малышка,

Я заставлю тебя кричать всю ночь.
Да! Ты трахаешь звезду, трахаешь звезду, трахаешь звезду, трахаешь звезду,
звезду!
Да, ты трахаешь звезду, трахаешь звезду, трахаешь звезду, трахаешь звезду,
звезду!
Ты трахаешь звезду, трахаешь звезду, трахаешь звезду, трахаешь звезду,
звезду!
Песни этой главы — «Jean Genie» Дэвида Боуи, «Star, Star» группы The Rolling
Stones.
Самой яркой звездой в созвездии Большого Пса, которое изображено на новом
портсигаре Римуса, является звезда Сириус.
Также в этой главе много воспоминаний, так что вот отсылки к главам для тех,
кто хочет освежить память:
Сириуса выгнали из дома в Рождество на пятом курсе, это описывается в

следующих главах:
— «Пятый год: Ночь Перед Рождеством»
— «Пятый год: Непростительное»
Инцидент со Снейпом произошёл в конце пятого года обучения в следующих

главах:
— «Пятый год: Неделя До»
— «Пятый год: СОВы»
— «Пятый год: Неделя После»
Первый поцелуй Римуса и Сириуса произошёл между этими событиями в главе

«Пятый год: Сладкие Шестнадцать».
Римус простил Сириуса летом 1976 года в главе «Лето 1976 года: Часть 3
(Мирные Переговоры)».
1066/1533
Седьмой год: Визиты в Больницу
Ей понравились тюльпаны. Ей понравилась герань. Ей понравились

маргаритки, и герберы, и розы, и нарциссы — ей понравились все цветы, что он
приносил ей. Он всегда пытался принести что-нибудь. Цветы ничего не стоили,
пока мадам Спраут не замечала пропажу, а у Хоуп не было особого аппетита,
так что от шоколада не было бы толку.
За весну 1978 года они встретились ещё шесть раз, и Римус навсегда запомнит
каждую из этих встреч по цветам, которые приносил ей. И разумеется, по их
разговорам — но цветы, казалось, увековечивают эти воспоминания, придают
каждой встрече свой особенный цвет.
Тюльпаны возглавляли вторую встречу. Они были оранжевыми, розовыми и

жёлтыми, с прочными тёмно-зелёными стеблями и роскошными бархатными
лепестками. Очень щедрый цветок, подумал Римус.
На этот раз она подготовилась: вымыла и уложила волосы, и они блестели

холодным платиновым блондом на фоне розового больничного постельного
белья. Ещё она слегка накрасилась, хотя Римусу было стыдно, что он заметил
это, потому что, казалось, ему должно быть плевать, как она выглядит.
— Я попросила свою сестру откопать несколько фотографий, — с энтузиазмом

сказала Хоуп, похлопав коричневый конверт на своей кровати, когда Римус
поставил на стол странную вазу, которую трансформировал пьяным.
— Что на этих фотографиях? — с опаской спросил он, пододвинув стул к её

постели. Он не хотел, чтобы что-то болезненное застало его врасплох.
— На некоторых ты маленький, — она улыбнулась блестящими коралловыми

губами. — На некоторых мы с твоим отцом.
— Лайеллом, — поспешно сказал Римус.
— Мы с Лайеллом, — вежливо поправила она себя.
Хоуп бы из кожи вон вылезла, чтобы Римусу было комфортно рядом с ней; это
было очевидно с самого начала. Он понял, что это выбивает его из колеи: очень
мало людей так сильно заботились о его чувствах.
Он взял конверт в руки и просто подержал какое-то время.
— Ты не обязан смотреть. Мы можем отложить это, — сказала Хоуп с дрожью

страха в голосе. Он не хотел пугать её. Он хотел сказать, чтобы она не
переживала; что он не собирается убегать или исчезать навсегда; что он хочет
быть здесь, с ней, хочет узнать её. Но это было слишком, так что он просто
открыл конверт и улыбнулся:
— Нет, я хочу посмотреть.
К счастью, фотографий было немного — но он с удивлением обнаружил, что

больше половины из них волшебные, и картинки двигаются в его руках словно
киноплёнка.
1067/1533
— Мне пришлось их прятать, — призналась Хоуп. — Лайеллу никогда не
нравились обычные фотографии; он говорил, что они слишком плоские.
— Сколько ему здесь лет? — Римус поднял фото, на котором были изображены
его родители в чьём-то саду. На Лайелле был магловский костюм, и они оба
щурились против солнца, но улыбались. Он обнимал Хоуп за талию.
— Оу, мне кажется, мы встретились всего за пару недель до этой фотографии, —

ответила она, забирая снимок, чтобы рассмотреть получше. — Ему здесь,
наверное… тридцать, думаю.
Римус снова посмотрел на фото. Он знал, что похож на Лайелла, ему говорили об
этом несколько раз, и в какой-то степени он был с этим согласен. Они оба были
долговязыми; высокими, худыми, с плохой осанкой. Но Лайелл выглядел куда
более расслабленным, чем Римус когда-либо себя чувствовал в своём слишком
длинном теле; его движения на фотографии были уверенными.
Она разрешила ему забрать снимки в школу, и он с трепетом показал их своим

друзьям. За семь лет в Хогвартсе ему показывали много семейных фотографий.
Питер и Джеймс даже вешали их в рамках на стенах у кроватей и вокруг
шкафов. У Лили был целый альбом, который она листала, когда скучала по дому,
Мэри хранила в коробке из-под обуви кучу фотокарточек с отдыха, и с
Рождества, и фотографии своих двоюродных братьев и сестёр с Ямайки. Так что
это оказалось удивительно приятным опытом, думал Римус, иметь возможность
поделиться собственной скромной коллекцией.
— Это они, — смущённо сказал он, когда они уселись рядом с камином. — Мои
родители.
— Римус, ты точь-в-точь твой отец! — сказала Лили, подразумевая под этим что-
то хорошее.
— Вау, ты только посмотри на её волосы! — улыбнулась Мэри. — Какой

гламурный объём!
— А-а-а! — Джеймс выхватил другое фото и помахал всем. — Посмотрите на

маленького карапуза Римуса!
Это было глупо, Римус знал это, но всё-таки немного возгордился, показывая
свою семью. Доказательство того, что когда-то он был нормальным, прямо как
его друзья. Это то, кто я есть. Откуда я родом.
Однажды он даже вернулся в коридор Когтеврана, чтобы посмотреть на

дуэльный трофей с именем Лайелла. Он не изменился, но от него больше не
исходила загадочная тоска, которую он чувствовал на втором курсе.
Кристофер и Марлин прошли мимо, пока он смотрел на него.
— О, «Люпин»! — удивлённо сказал Кристофер, заглядывая за витрину, чтобы

прочитать надпись на трофее. — Это твой папа? Круто!
— Спасибо, — Римус спрятал руки в карманах, внезапно засмущавшись. Марлин

дружелюбно прикоснулась к его плечу, успокаивая. Он благодарно улыбнулся. —
1068/1533
Недавно я познакомился со своей мамой, — объяснил Римус Кристоферу. — И это
просто навело меня на мысли.
— Ты познакомился со своей мамой? Я думал, твои родители умерли, —

Кристофер почесал затылок. Серьёзно, если это не касалось книг, иногда он мог
быть действительно непробиваемым.
— Только Лайелл, — спокойно сказал Римус, кивая в сторону трофея.
— Так если с твоей мамой всё в порядке, почему ты жил в приюте?
— Заткнись, Крис, — цыкнула Марлин. Она скользнула рукой через локоть

Римуса и взяла его под руку. — Пойдём, дорогой, скоро ужин, — она начала
уводить его.
— Я не хотел тебя обидеть! — сказал Кристофер, догнав их.
— Всё нормально, — успокоил его Римус, поспешно пытаясь придумать ответ. —

Моя мама в больнице, она была не в состоянии заботиться обо мне, — это не
было ложью, просто не всей правдой.
***
— Каким он был? — спросил Римус Хоуп в следующий раз, когда увидел её. На
этот раз он принёс герань в горшке, ярко-красную и безвкусную, с красивыми
широкими листьями, напоминающими китайские веера.
— Лайелл? — переспросила она.
Он кивнул и приготовился выслушать ответ.
— Он был самым умным человеком, которого я когда-либо встречала, —

решительно сказала она. — Я никогда не понимала и половины того, что он
говорил, но я любила слушать — а он любил говорить.
— Звучит немного… высокомерно? — с неловкостью сказал Римус. Хоуп

засмеялась:
— О, он был высокомерным, ещё каким! И он знал это. Ему всегда нужно было
быть правым, всегда оставлять за собой последнее слово. Иногда мы ругались
из-за этого как кошка с собакой, — она заметила разочарованный взгляд Римуса
и поспешила поправить себя. — Но я любила его за это. Любила его уверенность,
его надёжность. Он никогда не подводил меня.
Нет, подводил, с горечью подумал Римус. Она забывала подобные вещи —

возможно, это была её болезнь или просто следствие того, что её жизнь явно
близилась к концу. Она была неиссякаемо оптимистична, просто не умела
видеть недостатки в любимых людях.
Она рассказывала об их встрече так, будто это была сказка.
— Однажды я возвращалась домой с работы — тогда я была оператором

телефонной станции. И решила срезать путь от главной городской остановки
автобусов через небольшой перелесок, как я всегда делала. И вдруг из ниоткуда
1069/1533
на меня напал мужчина — бомж какой-то, подумала я, или, может, беглый
заключённый. Я закричала, и меня спас Лайелл. Ну, я полюбила его в тот же
момент, как он меня обнял; он был моим героем. Конечно, позже он сказал мне,
что это был всего-навсего боггарт, но это всё равно было очень смело, правда?
Римус отрешённо кивнул.
— Я знаком с людьми, которые знали его, — сказал он. — Говорят, он был

вспыльчивым.
— Что? Нет, — нахмурилась она. — Иногда он заводился — ну а кто нет? Но

всегда был добрым и ласковым с нами. Он ненавидел жестокость.
— Ясно, — кивнул Римус. Он никогда не знал, что думать о Лайелле. Ничто в нём
не казалось реальным, потому что ничто из того, что мог узнать Римус, не могло
нивелировать того, что он сделал.
Разговоры с Хоуп не всегда были тяжёлыми. Зачастую даже очень приятными.

Они разговаривали о мелких несущественных деталях: что нравится и не
нравится, любимая еда, любимые фильмы и песни.
Ей нравились The Beatles и Fairport Convention — и больше всего она любила

Simon and Garfunkel. Ей нравились грустные песни. Она подпевала песне The
Only Living Boy in New York, когда она играла на проигрывателе, но America была
её любимой, потому что она заставляла ее плакать. I’m empty and aching and I
don’t know why. (Я пустой, мне больно, и я не знаю, почему.)
Иногда ей было очень плохо, и она засыпала, то приходя в сознание, то снова

уплывая. Он просто сидел рядом и читал книгу, пока не приходило время
уходить. Пару раз она даже просила почитать ей.
— Мне не важно, о чём, мне просто нравится твой голос, — улыбалась она, глядя
на него из-под тяжёлых век. Ему нравились эти моменты: тогда ему
действительно казалось, что они одно целое.
— Ты уже спрашивал её почему? — спросил его Сириус одним вечером, когда он

вернулся после дня, проведённого в больнице.
— Спрашивал почему что? — зевнул Римус, потягиваясь и укладывая ноги на

колени Сириусу. Он решил, что им сойдёт это с рук — это было не слишком
интимно, и в общей комнате было относительно тихо.
— Ну, знаешь. Почему она никогда не писала тебе.
Римус нахмурился. Он опустил голову на подлокотник дивана и уставился в

потолок.
— Нет, — сказал он. — Не вижу смысла спрашивать.
— Я бы хотел знать, — сказал Сириус, играя со шнурками ботинок Римуса.
— Ну, — с холодком ответил Римус. — Я не ты.
— Ладно, — сказал Сириус. — Прости.

1070/1533
Римус почувствовал укол вины. Сириус был невероятно тактичен в отношении
Хоуп, позволяя Римусу самому выбирать время, когда он хочет обсудить эту
тему, так что огрызаться было несправедливо.
Но правда была в том, что он был в ужасе. Он так сильно хотел знать, что
именно Хоуп делала все эти тринадцать лет, но знал, что ни один вариант его не
удовлетворит. Они никогда не говорили о других детях, которых упомянула
медсестра в его первый визит, и на ней не было обручального кольца. Вокруг её
кровати не было фотографий, никаких признаков того, что кто-то навещает её.
И Римус был эгоистом. Ему нравилось, что Хоуп принадлежит только ему;
нравилось притворяться, что в мире не было больше никого другого. Пока что
они могут общаться только так, решил он: отрезать любой шум от других людей
и просто быть самими собой — вместе.
— Это большая книга, — улыбнулась она, когда проснулась посреди его

следующего визита. Маргаритки на этот раз; большие, радостные, дружелюбные
цветы. — О чём она?
— Повторяю историю, — объяснил он, осторожно закрывая книгу теперь, когда

она проснулась. — У меня скоро выпускные экзамены.
— Умный мальчик, — пробормотала она, пытаясь не закрывать глаза. — Какой

предмет у тебя любимый?
— Эм… История, наверное, — ответил он. — Но я хорош в чарах, и мне очень

нравится уход за магическими существами.
— Прямо как твой отец, — улыбнулась она, всё же закрыв глаза. Её лицо было
очень бледным в тот день, и он не стал исправлять её, она очевидно была
истощена. — Может, однажды ты спасёшь хорошенькую девушку от боггарта, —
тихо засмеялась она.
— Да, может быть, — ответил он. И после этого добавил, потому что не хотел
врать: — Ещё мне нравится трансфигурация, но мой друг Сириус лучший в
классе — он может обратиться в собаку и всё такое.
Она улыбнулась:
— Сириус — красивое имя.
— Да. Сириус Блэк, — сказал Римус. Он был рад, что она закрыла глаза, так было
легче. — Он мой лучший друг… в смысле, у меня много друзей, но он самый…
Мы, наверное, будем жить вместе, когда школа закончится.
— Это здорово… — она снова уснула. Римус поёрзал немного, чувствуя себя
тревожно, но затем вернулся к чтению. Он разбудил её, только когда пора было
уходить.
— Увидимся на следующей неделе? — она сжала его руку с удивительной силой.
— Нет, прости, — покачал он головой. — Я… в следующую пятницу полнолуние,

так что я не смогу перемещаться в субботу.
1071/1533
— Полнолуние… — пробормотала она. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы
понять. Когда туман развеялся, в её глазах проявилась острая паника, Римус не
мог этого вынести.
— Может, я смогу прийти в воскресенье. Посмотрим, — он наклонился и

поцеловал её в щёку, очень легко. Она начала плакать, и ему пришлось уйти. Он
был в середине коридора, когда услышал её тихое бормотание:
— Будь ты проклят, Лайелл Люпин, мерзавец.
Строчка из песни «America» дуэта Simon and Garfunkel.

Впервые Римус узнаёт о трофее за дуэли в главе «Второй год: Что в Имени Тебе
Моём?».
1072/1533
Седьмой год: Срыв
If I seem a little jittery I can't restrain myself

I'm falling into fancy fragments
Can't contain myself
I gotta breakdown, breakdown, yeah
I gotta breakdown, breakdown, yeah
Я кажусь слегка дёрганым, я не могу взять себя в руки,

Я рассыпаюсь на красочные фрагменты,
Не могу сдержать себя,
Я скоро сорвусь, сорвусь, да,
Я скоро сорвусь, сорвусь, да.
3:00
Римус снова перевернулся на другой бок. Он не мог уснуть: ему было слишком
жарко с одеялом, слишком холодно без него. Ноги всё время путались в
простыне, подушка казалась комковатой, и где-то в башне Гриффиндора капал
кран, что просто сводило его с ума. Вдобавок ко всему, он просто не чувствовал
себя уставшим.
Он тяжело вздохнул и снова перевернулся. Сириус застонал рядом с ним:
— Лунатик, ты мой лучший друг, и я, скорее всего, заслоню тебя собой от

проклятия, но если ты разбудишь меня ещё хоть раз, я за себя не отвечаю, — он
сказал это, даже не открыв глаз.
— Прости, — прошептал Римус. — Мне кажется, это из-за луны. Я не могу уснуть.
— Мф-ф.
— Прости.
Он вылез из кровати. Не было смысла им обоим не спать.
В тусклом свете раннего утра Римус какое-то время постоял у окна их комнаты.
Ночь была ясной, и луна была практически полной. Не доставало лишь одной
доли; он задумался, видел ли когда-нибудь полную луну человеческими глазами.
Возможно, он был слишком маленьким, чтобы помнить.
Лес под луной превратился в одну сплошную чёрную тень, и Римусу казалось
невероятным, что всего через несколько часов он и его друзья будут бегать
между этих мистических деревьев, словно этот лес был их собственной игровой
площадкой. Прямо сейчас он выглядел ужасающе: огромная чёрная яма, которая
могла поглотить тебя с головой.
Осталось только четыре луны в Хогвартсе. А что потом?
Он отложил эту мысль на другое время.

1073/1533
Римус без восторга посмотрел на свою пустую кровать. Занавески вокруг неё не
задвигались уже неделями, потому что он никогда не спал там; теперь он там
только делал домашнее задание. В результате постель была завалена книгами,
сломанными перьями, обёртками из-под шоколада, скомканными листами
пергамента. Даже если бы там было прибрано, постельное бельё почему-то
выглядело холодным и неуютным в лунном свете. Он бы вздохнул снова, но не
хотел шуметь.
В общей комнате осталось печенье. Миссис Поттер прислала им жестяную

коробку. Если он возьмёт книгу и сигареты, то ему удастся провести несколько
приятных часов внизу, пока он наконец не уснёт или же просто не пойдёт на
завтрак. Его живот заурчал и принял за него решение. Он натянул тёплые носки
(они принадлежали Питеру, вообще-то, но тот никогда не возражал, если они
одалживали его вещи), взял свою палочку и книгу и прокрался в общую комнату,
предусмотрительно не наступив на скрипящую ступень по пути вниз.
Открыв дверь в общую комнату, Римус осознал, что поздно — он не один. В

камине горел огонь, и вокруг дивана тепло светили лампы. На самом большом
красном бархатном диване, свернувшись калачиком, лежала фигура, укутанная
в тёплое коричневое одеяло, из которого выглядывала лишь длинная чёрная
коса. В кресле сидела Марлин, сжимая в руках кружку тёплого какао и
неотрывно глядя на огонь. Она подняла взгляд, когда он вошёл, и у Римуса не
было другого выхода, кроме как приветливо улыбнуться и подойти к ней.
Подойдя ближе, он заметил, что её взгляд был тёмным и тяжёлым, а

заплаканные щёки залиты румянцем.
— Привет, — сказал он тихо, чтобы не разбудить Жас.
Она ответила ему слабой отстранённой улыбкой, слегка расслабилась и вытерла

щёки:
— Привет.
— Всё нормально? — он стоял достаточно близко. Он не хотел знать ответ. Он

жалел обо всём, и каждой клеткой своего существа хотел сейчас вернуться в
кровать к Сириусу, где тот пинал его каждый раз, когда он вертелся.
Марлин печально покачала головой, снова глядя в камин, и её глаза

наполнились слезами. В последнее время это была привычная картина, и не
только у Марлин. Плохие новости стали обычным делом. Члены семьи попадали
в больницу, или гибли, или — что было хуже всего — пропадали без вести.
— Я сказала, что он может связаться со мной через камин, если захочет

поговорить, — прошептала она хриплым, как у старухи, голосом. — Я про Дэнни.
Завтра полнолуние. Ну, наверное, уже сегодня, — она бросила взгляд на
большие напольные часы.
— О, правда? — Римус сказал это так нейтрально, как только мог.
Марлин кивнула, не отрывая глаз от огня:
— Понимаешь, у нас есть время только сегодня; завтра он поедет в

1074/1533
Министерство, и они запрут его в клетку. Я хотела вернуться домой, но он
говорит, что я всё равно ничем не могу ему помочь.
— Наверное, он прав, — у Римуса так сильно сжался желудок, что хотелось

согнуться пополам, он нервничал и дёргался. — С ним всё будет в порядке… —
попытался успокоить он её самым добрым голосом, на который был сейчас
способен.
— Он выживет, — горько сказала она. — Но не думаю, что с ним будет всё в

порядке. Каждый раз это забирает какую-то часть тебя. Я видела их в Святом
Мунго. И… он рассказал мне. Каково это.
— Зачем?!
— Я спросила, — пожала плечами она. — Мадам Помфри говорит, что я

любопытная Варвара, поэтому стану хорошим целителем. Я хотела знать, чтобы
помочь. Но ему было так плохо после прошлого полнолуния, он был таким
слабым.
— Я уверен, что твоя поддержка ему помогает, — сказал Римус.
Марлин снова вытерла глаза рукавом.
— Мне просто не кажется, что этого достаточно, — тяжело вздохнула она и,

казалось, слегка пришла в себя. Она впервые за их разговор нормально на него
посмотрела. — Прости, дорогой, у тебя всё в порядке? Почему ты не спишь?
— О, просто не мог уснуть, — он поднял книгу в руке в качестве объяснения.
— Я тоже. Я знала, что Дэнни наверняка не выйдет сегодня на связь, но не могла

лечь спать, просто на всякий случай. Бедняжка Жас держалась так долго, как
могла, — она бросила на спящую девушку ласковый взгляд. — Она слишком
хороша для меня.
— Лично я не считаю, что хоть кто-нибудь достаточно хорош для тебя, — сказал
Римус — хотя это были не совсем его слова — слова Сириуса. Он начал замечать
за собой, что всё чаще говорил, как Сириус, и даже не был против. Кроме того,
это заставило Марлин снова улыбнуться.
— Какой ты милый, — тихо сказала она. — Садись уже. Я нервничаю, когда ты

нависаешь надо мной.
Он неуклюже опустился на диван напротив Жас. Марлин выпрямилась и

потянулась, как будто у неё болела спина. Когда она высунула ноги из-под себя,
с кресла на пол упало её перо.
— Упс, — она наклонилась, чтобы поднять его. — Я собиралась попытаться

написать ему письмо. Но не знаю, что сказать, — она вытащила пустой лист
пергамента из-за подушки на кресле.
Римус задеревенел с книгой на коленях.
— Они правда сажают его в клетку? В Министерстве? — спросил он, не в силах

сдержать своё любопытство. Она поднялась на ноги, продолжая потягиваться, и
1075/1533
кивнула:
— Да. Мама сказала. Он не хотел говорить со мной об этом — значит, всё было
плохо. Мама сказала, чем меньше знаешь, тем крепче спишь…
— М-м, — Римус прикусил язык, не доверяя себе. Марлин с сочувствием склонила

голову на бок:
— О, Римус, прости, я даже не подумала. Теперь мне стыдно, что ною тебе об
этом, учитывая твоё положение.
— Что?! — он уставился на неё, и его сердце пропустило удар.
— Ну, у тебя же мама в больнице, — с зевком ответила Марлин и положила

пергамент и перо на кофейный столик между ними. — Неудивительно, что ты
тоже не можешь уснуть.
— А, да… — он приказал себе успокоиться. — Да. Но всё нормально, я всё

понимаю.
— Можно мне посидеть с тобой немного? Ты можешь почитать, я не буду

мешать, — спросила она, закусив губу. — Я просто не хочу сидеть тут одна.
К его удивлению, она не опустилась обратно на кресло, а присоединилась к

нему на диване. Она устроилась поудобней и натянула одеяло до подбородка.
Он притворился, что делает то же самое, открывая книгу и опираясь на
подлокотник.
— Готовишься к экзаменам? — спросила она и легла щекой ему на плечо.
— А что ж ещё? — ответил он. — Продвинутая арифмантика.
— О, Римус, — она снова зевнула, — как захватывающе, — она немного

расслабилась и положила руку ему на колено. Он легонько приобнял её.
— Ты меня знаешь, — тихо сказал он, отвечая сарказмом на её сарказм, —

опасность — моё второе имя.
Она тихо усмехнулась и закрыла глаза. Он читал, чувствуя её спокойное

сердцебиение, её ровное дыхание, и уже через несколько минут она крепко
уснула, свернувшись и оперевшись на него. Он не возражал; это было приятно.
Римус перестал читать, когда Марлин уснула. Он аккуратно закрыл книгу и

просто размышлял какое-то время. Он чуял запах тревоги в её крови и соли,
высыхающей на её щеках. И он не мог выкинуть из головы Дэнни в
воображаемой клетке в Министерстве магии — наверняка под землёй,
наверняка пустой, и тёмной, и холодной…
Боль наверняка была для него настоящим шоком, учитывая, что он никогда не
испытывал её раньше, подумал Римус. Он мог отлично представить, что вторая
луна будет даже ещё хуже; потому что ты знаешь, чего ожидать.
Неудивительно, что Дэнни не хотел об этом говорить.
1076/1533
Если Марлин говорила правду, то её брату было не с кем поговорить, спросить о
чём-то. Никто не мог сказать ему, что если пытаться бороться с
трансформацией, если сжиматься и противостоять ей, то боль будет лишь
сильнее. Экстракт муртлапов больше всего подходил для свежих ранений, но
если использовать ещё и магловские антисептики, то кожа срастётся гораздо
аккуратнее. И ещё были такие вещи, касательно которых Римус был не уверен,
знал ли их вообще кто-нибудь ещё — о запахе магии и о том, как черпать из неё
силы. Как она делает тебя сильнее, если направить её куда следует. Что
сущность оборотня привносит в жизнь много разных вещей, и не все из них
ужасны.
Сна не было ни в одном глазу, так что Римус взял лист пергамента и перо со
стола и начал писать.
***
I feel my brain like porridge coming outta my ears

And I was anticipating reverie
Taken leave of my senses and I'm in arrears
My legs buckle over, I'm living on my knees
I gotta breakdown, yeah
You gimme breakdown, yeah
I'm gonna breakdown, yeah, uh-huh
Я чувствую, как мои мозги вытекают из ушей, как каша,

И я ожидал мечтаний,
Я лишился чувств, и я весь в долгах,
Мои ноги подкашиваются, я живу, стоя на коленях,
Я скоро сорвусь, да,
Ты подводишь меня к срыву, да,
Я скоро сорвусь, да, ага.
17:30
— Тебе не обязательно провожать меня, — раздражённо огрызнулся Римус. — Я

знаю, где находится больничное крыло.
— Я знаю, — радостно ответил Сириус, всё равно вскакивая.
Джеймс, Питер и Лили уткнулись в свои тарелки.
— Ты не закончил ужин, — нахмурился Римус.
— И ты тоже.
— Это потому что я не хочу заблевать себя, когда начнётся болезненная агония,
— мрачно пробормотал Римус.
Сириус бросил взгляд на друзей, которые упрямо пялились в свои пустые

тарелки.
1077/1533
— Давай, Лунатик, пойдём… — чуть более ласково сказал он.
Римус спрятал руки в глубоких карманах мантии и быстро вышел из большого

зала, Сириусу пришлось бежать, чтобы догнать его.
— Эй! — крикнул он ему вслед.
Римус не сбавил шага, пока они не оказались на полпути к больничному крылу.
— Ладно, я понял, ты снова в этом своём мрачном настроении, — фыркнул

Сириус.
— Я всегда в мрачном настроении, — цокнул языком Римус. — Тебе надо бросать

курить. Как мы победим Слизерин, если у тебя не хватает дыхания догнать даже
меня?
— Кто бы говорил, — расправил плечи Сириус. — Это первый раз за несколько

недель, когда я увидел тебя без сигареты во рту. И вообще, что случилось?
— Серьёзно? Тебе надо спрашивать? — Римус снова ускорил шаг.
— Ладно, ладно, — Сириус схватил его за руку, чтобы заставить замедлить шаг.
— Ты не спишь по ночам и даже не смог поужинать, хотя на десерт было
печенье с карамелью и шоколадом, которое ты любишь… Понимаю, я бы тоже
ворчал.
— Я не «ворчу», — возразил Римус.
— Тогда бесишься.
— Пошёл на хер, — практически прорычал Римус. — Оставь меня в покое, если

собираешься вести себя как мудак.
— Я просто пытаюсь объективно смотреть на ситуацию!
— Ты не понимаешь.
— Ну так объясни!
Они уже приближались к больничному крылу, вся школа ужинала, так что
коридоры опустели — и это было хорошо, потому что Римус не стал проверять,
прежде чем окончательно выйти из себя.
— Мне объяснить тебе?! — взорвался он. — Блядь, ладно, давай по-твоему. Я

объясняю тебе, что я готов лезть на грёбаные стены от нервов, от стресса и…
это всё КОТы, и эта блядская луна, и моя мама, которая плачет, потому что я не
могу прийти к ней завтра, потому что мой грёбаный отец не мог контролировать
себя, и теперь я… И Марлин ревёт из-за своего брата, и это даже не моя, мать
её, вина, но я всё равно чувствую себя чертовски виноватым, и школа почти
закончилась, и где-то там идёт война, и этот матч по квиддичу, и этот большой
розыгрыш, и у меня болит бедро, и я просто устал, и я очень, очень, ОЧЕНЬ хотел
это печенье!
1078/1533
Он почувствовал себя так глупо, когда закончил, но также немного лучше. Как
будто всё это время в его груди надувался воздушный шар, и теперь он наконец-
то лопнул, и у него снова появилось место, чтобы дышать. Он просто стоял и
смотрел на Сириуса в ожидании его реакции.
— Боже милостивый, — сказал портрет на стене напротив них. Это была очень
строгая на вид ведьма, сидевшая на высоком деревянном стуле. — Я ещё
никогда не слышала такой отвратительной речи.
— Ой, пошла ты, старая уродливая шлюха, — крикнул на неё Сириус, очень
хорошо пародируя Римуса. Он снова посмотрел на Римуса и расплылся в улыбке.
— Не хочешь присесть ненадолго? Мне кажется, это самая длинная твоя речь за
раз.
Римус выдохнул и слабо улыбнулся в ответ:
— Прости.
— За что? Пойдём, а то мадам Помфри начнёт рвать на себе волосы… — они

продолжили идти, пар был выпущен, и мир вокруг уже не казался таким
мрачным. И всё же Римус ненавидел Сириуса за то, что ему придётся уйти; зная,
что в следующий раз, когда они увидят друг друга, ни один из них не будет
собой.
— Вот что я тебе скажу, — сказал Сириус, всё такой же радостный после всего
услышанного, — если я побегу обратно в Большой зал со всех ног, успею взять
последнее печенье с карамелью и спрятать тебе на завтрак. Есть что-нибудь
ещё, чем я могу помочь?
— Иногда ты такой кретин.
— Ага.
— Вообще-то, есть кое-что…
— Что угодно.
— Эм-м… можешь отправить это за меня? — Римус передал ему заклеенный

конверт. Сириус взял его с недоумённым взглядом.
— Ты уверен?
— Нет. Но так будет правильно.
— Ладно. Я сделаю это прямо сейчас.
— Спасибо.
— Что угодно для нашего Луна…
Римус заткнул его поцелуем.
***
1079/1533
Whatever makes me tick
It takes away my concentration
Sets my hands trembling, gives me frustration
Breakdown, yeah. I’m gonna breakdown yeah.
I hear that two is company,
For me it's plenty trouble
Though my double thoughts are clearer
Now that I am seeing double
Breakdown, yeah
То, из-за чего у меня нервный тик,

Отнимает у меня способность концентрироваться,
Заставляет мои руки дрожать, злит меня.
Сорвусь, да. Я скоро сорвусь, да.
Я слышал, что двое — это компания,
Но для меня это много проблем.
Хотя теперь мои сомнения проясняются,
Когда я вижу вдвое больше.
Сорвусь, да.
Трансформация оказалась не такой плохой, как он ожидал — возможно, потому

что ничего не могло быть настолько плохим, когда ты искренне ожидаешь
самого плохого. И сама ночь была волшебной; он бегал, и бегал, и бегал, пока
Сохатый и Хвост не потерялись в милях позади, и остались только волк и пёс,
которые игриво дрались друг с другом и дразнились.
Утром, когда Римус выломался и выгнулся обратно в человека, у него было

чувство, что вместо костей у него спагетти, настолько он был измождён. Он
дополз до больничного крыла в полусонном состоянии с помощью мадам Помфри
и был счастлив свалиться на свою любимую койку у дальнего окна и проспать
всё утро. Это было блаженством — не волноваться, не ёрзать, не сжимать
челюсти, не пытаться отвлечь себя.
Время уже перевалило за полдень, когда Марлин наконец услышала о письме.
Римуса разбудил шум её спора с мадам Помфри. Он проснулся, резко вздрогнув,

его сердце забилось чаще от звука громких голосов. Первым он увидел Сириуса,
который крепко спал на стуле рядом с ним, сложив руки на груди, свесив голову
на грудь и положив ноги на раму кровати. На прикроватном столике стояла
тарелка с как минимум двадцатью карамельно-шоколадными печеньками.
Глаза Сириуса распахнулись на пару секунд позже Римуса, и он удивлённо

моргнул и нахмурился.
— Это Маккиннон?!
— ПУСТИТЕ МЕНЯ К НЕМУ, ПОППИ!
— МИСС МАККИННОН, Я НЕ ДОПУЩУ ПОДОБНОГО…
— Я ЗНАЮ, ЧТО ОН ЗДЕСЬ!

1080/1533
— Я ПОЗОВУ ПРОФЕССОРА МАКГОНАГАЛЛ!
— РИМУС?! РИМУС ЛЮПИН!
— Я здесь, Марлин, — Римус начал вставать с постели, готовый расхлёбывать то,

что заварил. Если это конец, то он всё равно протянул семь лет. Он всё равно
имел законное право пользоваться магией, даже если его исключат. — Всё
хорошо, мадам Помфри, — крикнул он, пока Марлин летела к нему через всю
палату и затем открыла занавеску, скрывавшую его.
— Это правда?! — её волосы растрепались и упали на лицо, когда она ворвалась,

глаза были огромными и дикими.
Она уставилась на него, и Римус знал, что она впервые видела его по-
настоящему и анализировала. Прирождённый целитель Марлин бросила взгляд
на постель, на Сириуса, на шрамы и помятость Римуса, и он знал, что она
вспоминала каждый раз, когда он уставал, или пропускал занятия, или приходил
с новым шрамом. Свет правды загорелся в её глазах, и она разревелась.
— Ты грёбаный мерзавец.
Песня — «Breakdown» группы The Buzzcocks.
1081/1533
Седьмой год: Решения
Her phobia is infection

She needs one to survive
It's her built-in protection
Without fear she'd give up and die
He's a germ free adolescent
Cleanliness is her obsession
Cleans her teeth ten times a day
Scrub away, scrub away, scrub away
The S.R. way.
Её фобия — это инфекция,

Она нужна ей, чтобы выжить,
Это её выстроенная защита,
Без страха она сдастся и умрёт.
Это подросток без единого микроба.
Её одержимость — это чистота.
Она чистит зубы десять раз на дню,
Вычисти дочиста, вычисти дочиста, вычисти дочиста,
Чтобы наверняка.
— Ты грёбаный мерзавец.
— Эй! — Сириус мгновенно вскочил на ноги.
— Всё нормально, — сказал Римус, не совсем понимая, с кем именно говорит; с

Сириусом, который моментально переключился в режим защиты, или с Марлин,
которая зло рыдала перед ним.
— Мерзавец! — снова сказала она, вытирая глаза.
— Мисс Маккиннон! — рядом возникла непривычно возмущённая мадам Помфри.

— Я заставлю вас уйти, если не можете вести себя прилично.
— А вы! — повернулась к ней Марлин. — Вы сказали мне, что ничего об этом не

знаете! Вы сказали, что никогда не работали с оборотнями!
— Не вини её, Марлин, пожалуйста… — сказал Римус и снова опустился на

кровать, чувствуя лёгкое головокружение. — Она лишь пыталась защитить
меня!
— И как давно?! — Марлин развернулась и снова уставилась на него.
— …с пяти лет.
— Мерзавец!
— Марлин, пожалуйста…
Она бросила лист пергамента на кровать. Это было письмо, сложенное в

несколько раз и немного потрёпанное по краям. Римус взял его дрожащими
1082/1533
руками. Марлин просто стояла рядом с каменным лицом и ждала, пока он
прочитает.
Он развернул его, опустил взгляд и приложил все усилия. Теперь в большинстве

случаев он спокойно мог читать всё, что угодно. Но он до сих пор был очень
уставшим и нервничал так сильно, что внезапно снова почувствовал себя
одиннадцатилетним пацаном, и буквы начали смещаться и прыгать по бумаге,
пока он пытался понять хоть что-то.
— Прости, — он покачал головой. — Прости, у меня болит голова, что тут… эм-
м…?
Сириус забрал у него письмо и демонстративно встал между ним и Марлин. Он

прочистил горло и слегка нахмурился:
— Это от Дэнни Маккиннона… Чёрт возьми, Лунатик, что ты сделал?
— Пожалуйста, просто скажи мне, что там, — покачал головой Римус,

наклоняясь вперёд и пряча лицо в своих ладонях. У него действительно болела
голова. Марлин нетерпеливо стучала ногой, и мадам Помфри всё ещё стояла
неподалёку, очевидно не понимая, разгонять их или нет.
Сириус просканировал взглядом текст, явно чувствуя себя гораздо комфортней,

когда внимание обращено на него.
— Он говорит «спасибо», — сказал он.
— Что?! — Римус поднял прищуренный взгляд.
— Ну, это если вкратце… — ответил Сириус, всё ещё читая, — …Он получил
письмо, когда приехал домой сегодня утром, оно было от друга Марлин, который
«утверждает, что он оборотень». В нём было много полезных советов, и он хочет
с ним встретиться. Он говорит, что никому не расскажет и всё равно понятия не
имеет, кто это.
— Он, но не я, — сказала Марлин. Она уже перестала плакать, её голос стал

немного спокойней, но Римус чувствовал жар эмоций, волнами исходивших от
неё.
— Да, — кивнул Римус затёкшей шеей. — Я знал, что ты обо всём догадаешься.
— И ты всё равно отправил письмо? — она на секунду показалась сбитой с толку.
— Я хотел помочь, — пожал он плечами.
После этого возникла долгая пауза. Римусу хотелось прилечь, но он понимал,

что это вряд ли будет воспринято хорошо.
— Дамблдор знает об этом? И Макгонагалл? — теперь Марлин говорила гораздо

тише, как будто не могла в это поверить.
— Да.
— Это так опасно, — прошептала она. — Ты мог убить кого-нибудь.

1083/1533
— Нет, — сказал Сириус, уперев руки в бока. — Всё было совершенно безопасно с
самого первого года, ведь так, Поппи? Римус никогда никому бы не навредил.
— Римус нет, — Марлин встретилась с ним взглядом. — Но волк мог бы.
— Я ни разу ни на кого не нападал, — Римусу казалось, что он должен

подтвердить это вслух. — Мы сделали всё возможное.
— Ты зарегистрирован?! — огрызнулась она.
— Эм-м… ну, почти всё возможное, — признал он.
— И ты… ты просто хотел помочь Дэнни? Ты не пытался… я не знаю, переманить

его на другую сторону?
— О какой ещё стороне ты говоришь, Маккиннон?! — Сириус угрожающе

выступил вперёд. — Лунатик на нашей стороне. Он твой друг.
— Я тоже так думала, — ответила Марлин. Она не боялась Сириуса; она могла
обыграть его на поле для квиддича в любой день, и мадам Помфри стояла прямо
за ними.
— Мне пришлось держать это в тайне, Марлин, — молил Римус, напряжение

было практически невыносимым. — Мне пришлось, иначе я бы вообще не смог
учиться в Хогвартсе. Ты знаешь, каково это, когда ты немного… другой. Ты
знаешь людей.
Он встретился с ней взглядом, говоря это, и увидел страх в её глазах, когда она
поняла, о чём он говорит.
— Да как ты смеешь, — сказала она. — Как ты смеешь.
— Нет, я не хотел… — он поднял руки, но было уже слишком поздно.
— Держись подальше от моей семьи! — рявкнула она, развернулась и вылетела

из дверей так же быстро, как ворвалась сюда.
Римус выдохнул. Он не боялся, хотя понятия не имел, что Марлин будет теперь
делать. Краем сознания он подумал, сможет ли сдать КОТОВ дистанционно — и
разрешат ли ему Поттеры остаться у них без Джеймса и Сириуса. Но в данный
момент его голова слишком сильно напоминала лужу, чтобы он мог составить
чёткий план, и он решил, что лучше просто поспит, пока может.
Он лёг обратно на кровать под взглядами мадам Помфри и Сириуса.
— Я в порядке, — сказал он. — Честно. Просто немного отдохну.
— Я пойду и поговорю с профессором Макгонагалл прямо сейчас, — наконец

сказала мадам Помфри.
— Мне кажется, — сонно сказал Римус, закрывая глаза, — что вам лучше
поговорить с Марлин, когда она успокоится. Она уважает ваше мнение. Не
нужно её наказывать, она не сделала ничего плохого.
1084/1533
Мадам Помфри очень ласково на него посмотрела, подошла, чтобы немного
поправить постельное бельё, и нежно прикоснулась к его руке, прежде чем
уйти.
— Не сделала ничего плохого… — пробормотал Сириус, шаркая ногами по

каменному полу. — Она ведёт себя как тупая лицемерная корова.
— Что не редкость, когда дело касается этой темы, — вздохнул Римус. — Я с тем
же успехом могу начать привыкать к этому.
— Мне надо пойти и…
— Нет, — резко перебил Римус. — Оставь её в покое.
— Но тогда она…
— Сначала она поговорит со своими друзьями, — твёрдо сказал Римус. — С Лили

и Мэри. Я предпочту, чтобы она поговорила с ними. Они лучшие люди в этой
ситуации, — зевнул он.
— Чёрт возьми, Лунатик, — покачал головой Сириус. — Как ты можешь

оставаться таким спокойным?!
— У меня просто нет сил, — ответил Римус. И это было последним, что он сказал
в следующие несколько часов.
***
Дело было в том, что, куда бы он ни пошёл, Римус всё равно не видел для себя
будущего в Хогвартсе. Разумеется, он был благодарен за всё, что Дамблдор,
Макгонагалл и мадам Помфри сделали для него. Он любил каждый из своих
предметов (ну, не считая зельеварения), и, прежде всего, у него были друзья,
которые были ему дороже, чем любая семья. Но это хорошее останется
хорошим, даже если ему придётся уйти.
Возможно, у него будет больше времени, чтобы провести его с Хоуп. Больше
времени, которое можно посвятить победе в этой ужасной войне. Римус всё
равно больше не узнавал ничего нового на уроках, чего не мог бы узнать из
книг. Ему нужен был практический опыт; он хотел по-настоящему испытать
себя. Для этого ему не нужно сдавать КОТОВ, хватило бы хорошей библиотеки и
самодисциплины. Теперь у Римуса было всё необходимое, чтобы сделать то, что
он хотел сделать практически всю жизнь.
Если Марлин заставит его бросить школу, Римус наконец-то сможет выследить
Сивого.
Эта идея жила в нём с того самого момента, как он узнал его имя. И той ночью,
когда он написал Дэнни, ему всё было предельно ясно.
Это было то, для чего он рождён. Как будто он унаследовал эту задачу от
Лайелла.
Неуклюжий, незначительный, второсортный Римус Люпин никогда не победит

1085/1533
кого-то настолько зловеще ужасного и могущественного, как Лорд Волдеморт.
Но волк внутри него знал, что у него был шанс с Фенриром Сивым. Римус знал,
что это может убить его, но если он пойдёт ко дну, то непременно потащит за
собой этого ублюдка, чёрт возьми.
Он ничего не сказал об этом Сириусу. Как бы близки они ни были, Римусу было
стыдно за свою глубокую жажду мести; за неспособность приручить эту
безрассудную ярость. Сириус обращался к нему за самоконтролем, за
рассудительным, выверенным ответом, и Римус не собирался разбивать эту
иллюзию и рисковать сломать их устоявшиеся отношения.
Да и всё равно, теперь Римусу уже исполнилось восемнадцать, и он, магл или
волшебник, мог сам принимать решения, и неважно, насколько опасные. И если
ему требовалось расстроить Марлин, чтобы запустить этот механизм, то, по
крайней мере, он сумел хоть как-то помочь её брату. В этот момент в его голове
всплыла одна из судьбоносных броских фразочек Надзирательницы: «Ни одно
доброе дело не остаётся безнаказанным». Хотя он очень сомневался, что она
когда-нибудь совершала какие-то добрые дела.
Когда он проснулся во второй раз, время шло к ужину. Сириуса уже не было
рядом, но под подушкой он нашёл Карту Мародёров, развернул её и увидел, что
все мародёры сидят в общей комнате вместе с Мэри и Лили. Рядом с его
кроватью стояла тарелка с куриным пирогом, который с помощью магии
оставался тёплым. Римус ещё не понял, как это работало — может,
зачарованная тарелка?
Он решил, что сначала поест, так что этим он и занялся молча, думая со
скоростью света, как будто мозг пытался компенсировать всё то время, что он
проспал. Он поискал на Карте Марлин. Она была в спальне девчонок с Жас.
Он не знал, хорошо это или плохо. К нему ещё не пришли гневные толпы с
заточенными вилами, так что это было хорошим знаком. К нему пришла лишь
мадам Помфри, как раз когда он доедал второе печенье, добытое Сириусом.
Густая карамель очень его успокаивала.
— Как ты себя чувствуешь, дорогой? — спросила она, хмурясь.
— Хорошо! — радостно сказал он и протянул ей тарелку. — Хотите? Я ни за что

не съем столько один, — это была неправда, и они оба это знали, но мадам
Помфри вежливо пошла ему навстречу.
— Ну… раз сегодня в палате больше никого нет, — улыбнулась она, усаживаясь
на стул рядом и принимая печенье. Она наколдовала две чашки на блюдцах и
налила из своей палочки горячего чаю, и всё было так уютно, но Римус
чувствовал приближение Серьёзного Разговора.
— Теперь я уйду, — сказал он. — Оставлю вас в покое.
— Ты никогда мне не мешаешь, Римус, — по-доброму ответила она, дуя на свой

чай, чтобы остудить его. — Ты хорошо себя вёл, даже когда был маленьким
мальчиком.
— В первый год я был той ещё занозой в заднице, — возразил он. Она
улыбнулась и покачала головой:
1086/1533
— Совсем нет. Просто неогранённый алмаз.
— О, — выдохнул он, чувствуя как нагреваются щёки. Любому другому он сказал

бы заткнуться или пойти на хер, но он никогда и ни за что не скажет грубого
слова мадам Помфри.
— Последние два года пролетели так быстро, — вздохнула она. — Я помню,

каким ты был крошечным и тощим, одни глаза. Ты вырос прекрасным молодым
человеком.
Он хотел, чтобы она остановилась, как бы приятно ни было это слушать; он не

знал, что делать с этим.
— И заслуживаешь всех успехов, Римус, слышишь меня? — продолжила она. —

После школы тебе будет нелегко — и знаю, что ты это знаешь.
Он кивнул.
— Со мной всё будет в порядке.
— Верно, — улыбнулась она, и в её глазах заблестели слёзы. — И если тебе

когда-нибудь будет нужно что-то, ты знаешь, где меня найти.
— Конечно.
— Знаешь, я была знакома с Дэнни Маккинноном, — сказала она, прочистив

горло. Вот и оно, подумал Римус. Но она специально ошарашила его приятными
словами, так что теперь пришлось лишь сжать зубы и терпеть.
— Да? — беззаботно сказал он, принимаясь за следующий кусок пирога.
— Да, когда он учился здесь. Он приходил сотню раз, чтобы я его подлатала —
он был гриффиндорским загонщиком, как и Марлин. Хотя чуть более открытым
ребёнком.
— Ну не знаю, — с сарказмом ответил Римус. — Не скажу, что она скромная

девочка-ромашка.
Мадам Помфри ухмыльнулась против воли.
— Да, согласна. Ей присуща эта маккинноновская настойчивость и острое

чувство справедливости.
— Это правда, — вздохнул он. Ему всегда нравилось это в Марлин, её

прямолинейность. — И я знаю, вы скажете, что всё не так просто, что не бывает
лишь чёрного и белого и что не важно, что люди думают о тебе, потому что
лишь то, что ты делаешь, имеет значение…
— Ну… да.
— Я знаю всё это, всё хорошо. Я знал это, когда писал Дэнни, и даже знал, как
отреагирует Марлин. Но в конце концов это не имеет значения. Единственное,
что имеет значение, это то, что я помог ему.
1087/1533
— Я горжусь тобой, Римус.
Это выбило его из колеи. Горло сжалось, и он практически задохнулся, пытаясь

проглотить остаток пирога, и сахар превратился в кислоту по пути в желудок.
Он подавился, закашлялся и потянулся за чаем, чтобы запить всё это. Мадам
Помфри с улыбкой поднялась на ноги и похлопала его по плечу:
— Я оставлю тебя в покое.
Ему потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Он стряхнул

крошки с одеяла и заправил кровать, хоть и знал, что это было необязательно.
Остатки печенья он завернул в пергамент и аккуратно положил в сумку. Они
могут понадобиться ему позже.
Римус был удивлён своим спокойствием. В нём преобладало чувство

завершённости, приближения к неизбежному концу. Кто-нибудь всё равно
должен был узнать, говорил он себе. Он был идиотом, считая, что они сумеют
вечно скрывать что-то настолько значимое. И они прекрасно справились, но это
было лишь удачей, они слишком часто рисковали. По крайней мере, это решение
самого Римуса; он контролировал всё, насколько это было возможно. Таким
образом мародёры останутся в безопасности. Никто не узнает, что они были
причастны к этому каждое полнолуние.
Он медленно возвращался в Гриффиндорскую башню. Всё его тело затекло от

целого дня сна, и он был благодарен за возможность размять ноги. Сириус уже
какое-то время не поднимал вопрос о его бедре, но Римус видел, как он
поджимает губы или хмурится, когда замечает, как Римус хромает или потирает
ногу.
— Балабол, — сказал он пароль Полной Даме, которая даже не подняла на него

взгляд, потому что красила ногти.
Он вошёл в общую комнату и моментально почувствовал на себе пять пар глаз.

Приготовившись и нацепив беззаботную улыбку, он подошёл к друзьям, которые
сидели на своих привычных местах, занимая два дивана и кресло.
— Лунатик! — Сириус перестал валяться на диване, чтобы освободить ему

место. — Я как раз собирался спуститься и проверить, проснулся ты или нет.
— Я проснулся, — кратко ответил он, усаживаясь на диван.
— Сириус рассказал нам, что ты сделал, — сказал Питер, как будто не мог
сдержаться. Он теребил в руках шахматную фигуру — партия была в разгаре, но
Римус не мог понять, с кем Питер играет.
— Хорошо, — кивнул Римус. — Эм-м… Кто-нибудь говорил с Марлин?
— На нас наорали, — вздохнула Мэри, указывая на себя и Лили. — Мне кажется,

ей больше обидно, что она узнала об этом последней.
— М-м.
— Она мало что сказала. Заперлась в комнате с Жас.

1088/1533
— Ясно.
— Слушай, Лунатик, — наклонился Джеймс с серьёзным взглядом, — мы тут

разговаривали, ты помнишь пятый курс? Дамблдор не дал Снейпу ничего
рассказать. Если дело дойдёт до этого, то он может остановить Марлин.
— Он может, — кивнул Римус, хотя не был так уж в этом уверен. Теперь он

может пригодиться Дамблдору вне стен школы больше, чем в шестнадцать лет.
Особенно учитывая связи, которые Римус успел установить. — Но пока не нужно
впутывать его в это, ладно?
— Зачем ты это сделал?! — спросил Питер, по-прежнему сжимая шахматную

фигуру.
— Чтобы помочь Дэнни, — удивлённо ответил Римус. Он оглядел их всех. — Он

был один, никто не помогал ему, Марлин сама мне сказала.
— Но Римус… — сказала Лили, — ты знал, как она отреагирует на это. Ты знал,

что она не поймёт.
— Я знал это. Но сделал это для Дэнни, — твёрдо повторил Римус.
Они все пообещали подождать какое-то время и посмотреть, что Марлин решит
делать дальше. Лили и Мэри поклялись, что сделают всё возможное этой ночью
в их комнате, что они объяснят и попытаются убедить её. Римус поблагодарил,
потому что знал, как сильно они переживают за него.
Они провели тихий вечер. Римус играл в шахматы с Питером и проиграл, затем с
Сириусом, и у них вышла ничья. Джеймс с Лили поспрашивали друг друга по
ингредиентам для зельеварения, пока Мэри усердно искала работу, перебирая
вакансии.
— Одна половина — скучные магловские секретарские штуки, чтобы угодить

маме, и вторая половина — скучные штуки в Министерстве магии, чтобы угодить
Макгонагалл, — вздохнула она.
В итоге, они все пошли спать, один за другим, и хоть Римус был в сознании лишь
три часа за этот день, он всё равно поднимался по ступеням, зевая. Сириус был
очень терпелив. Он до сих пор не сказал ни слова, и Римус знал, как тяжело ему
это даётся. Поэтому, когда они, наконец, легли в кровать и остались настолько
одни, насколько это было возможно в Хогвартсе, он тихо лёг на спину, уставился
на занавески и позволил Сириусу говорить.
— Я не позволю ей это сделать, — прошептал Сириус ему на ухо и сжал его руку.
— Я поговорю с ней, Мэри и Лили поговорят с ней, мы заставим её понять.
Макгонагалл и мадам Помфри — они помогут, и она послушает их, даже если не
станет слушать своих друзей. Или Дамблдора. Джеймс может вышвырнуть её из
команды — что угодно. Мы не потеряем тебя, Лунатик, ты слишком усердно
работал, тебя не исключат только потому, что ты пытался помочь этой
неблагодарной, высокомерной, нетерпимой…
— Всё будет хорошо, Бродяга, — сказал Римус.
1089/1533
— Вот именно! — кивнул Сириус, его волосы разметались по подушке. — Вот
именно, потому что мы остановим её.
— Нет, я хочу сказать… неважно, что случится: всё будет хорошо. Уеду я через
три месяца, или мне придётся уехать завтра — всё равно всё будет хорошо.
— Но ты не сдашь КОТОВ!
— Ну, да, я хотел полностью уничтожить тебя по истории и чарам…
— И арифмантике, я у тебя весь год списываю.
— И арифмантике, — засмеялся Римус. — Но… ну, это не так важно, сдам ли я

КОТОВ. Я всё равно не смогу пройти никакие программы профессиональной
подготовки, если не зарегистрируюсь как оборотень — а я не собираюсь этого
делать, никогда. Я не уверен, что вообще хочу работать в подобной сфере. Чего
я действительно хочу, так это начать менять что-то. Прежде всего именно
поэтому я написал Дэнни.
— …хочешь сказать, ты хочешь, чтобы тебя исключили?!
— Я не думаю, что до этого дойдёт. Мне кажется, Марлин не поступит так, даже
если злится. Но она может попросить меня уйти, и, если она этого захочет, так я
и сделаю.
— И пойдёшь на войну, — закончил Сириус. Его голос был странным. Не злым,

Римус знал, что тот понимает.
— Да, наверное, можно и так сказать, — кивнул Римус.
— Тогда я пойду с тобой. Мне тоже не нужно сдавать КОТОВ, я — Блэк.
— Я не могу просить тебя об этом.
— Я знаю. Но я уйду с тобой. Мы уйдём вместе.
Римус не хотел признаваться, но в глубине души он был в восторге. Возможно,

так реагировала его гриффиндорская часть, но это звучало так невероятно
привлекательно — оставить детство позади и броситься с головой в
неизвестность со своим лучшим другом. Это будет только их заслуга, вдали от
Хогвартса и расписаний, вдали от всей вражды и ссор в этих стенах. Они могли
сделать так много, он знал это. Разве они не одерживали победу во всём, что
начинали? Разве они не были героями всех историй этого замка? Это будет
такой ерундой для них. Они могут покончить с этой войной и начать по-
настоящему жить своей жизнью.
— Спасибо, — он перевернулся и поцеловал Сириуса. Он поцеловал его в губы,

запустил руки под его футболку и продолжил целовать его губы, шею, скулы. —
Спасибо, спасибо…
Песня в начале — «Germ Free Adolescents» группы X-ray Spex.

1090/1533
Седьмой год: То, Чего Нам Не Хватает
Это были красивые обещания, но их не суждено было выполнить.

Римусу не представилось шанса загадочно и доблестно покинуть Хогвартс
раньше времени, и у Сириуса не было возможности доказать, что он последовал
бы за Лунатиком куда угодно.
Позже — когда война закончится, и со всем остальным тоже будет покончено,

Римус будет гадать, сложилось бы всё по-другому, если бы они с Сириусом тогда
бросили школу. Возможно, им удалось бы удержать друг друга рядом. Или
удалось бы обезопасить других людей, покинув их.
В любом случае, этого не случилось, и не было смысла гадать об этом.
Годы спустя, когда стихнет агония всех этих похорон, и некрологов, и

мемориалов, и прощальных речей, Римус останется с воспоминаниями о
последних месяцах в Хогвартсе, когда они были так глупы, наивны и неописуемо
счастливы, и даже не осознавали этого.
Выходные прошли тихо; им нужно было закончить домашнее задание, не забыть

про тренировку по квиддичу и организовать невероятно сложный план, и
Марлин не сделала шага ни в одну из сторон.
Сириус и Джеймс доложили, что она пришла на тренировку и играла так же

хорошо, как и всегда, но с ними не разговаривала. Мэри сказала, что она до сих
пор злится, но ещё не решила, рассказывать кому-то или нет.
Следующая неделя вовсю шла, когда Марлин наконец подошла прямо к Римусу.
Она поймала его одного — что было редкостью в последнее время.
Он прибирал кабинет чар после подготовки к экзаменам со своей группой перед

обычной встречей их «Межфакультетского-кооператива-по-планированию-
розыгрыша» в среду. Обычно ему помогал Крис, но тот простыл и весь день
лежал у себя в комнате. Римус даже думал полностью отменить сегодняшнее
занятие с группой. Всё казалось таким бессмысленным: учёба, учёба, учёба — а
для чего? Чтобы сдать экзамены, получить хорошую оценку, а потом что? Если
Сивый не убьёт его до двадцати лет, то он всё равно будет безработным. Но
всем, казалось, нравились их занятия, и он не хотел никого подводить.
Она вошла в комнату и принесла с собой запах трав из теплиц — розмарина,

шалфея и чернозёма. Он повернулся и неосознанно прижался спиной к стене.
— Привет, — сказал он.
Какое-то время она просто стояла и молча смотрела на него, прежде чем
ответить.
— Привет. Я просто в ярости.
— Знаю, — кивнул он, пытаясь быть понимающим. — Наверное, это объяснимо.

1091/1533
Ты… эм-м... готова поговорить об этом?
— Нет, — она сложила руки на груди. Её взгляд был пронизан злостью, и он

отвёл глаза, будто прося этим прощения. Он слышал, как она немного поёрзала
на месте и нетерпеливо вздохнула. — Но Дэнни сказал, что я должна.
Римус специально не улыбнулся, но не мог ничего поделать с потоком

облегчения, нахлынувшим на него после этих слов. Он приободрился и поднял
взгляд.
— Значит, ты нормально с ним поговорила?
— Да. Он сказал, что попробовал экстракт муртлапов с магловским

антисептиком и теперь исцеляется быстрее. И ты был прав насчёт снотворного
зелья.
— Я на себе проверил, что это лучше всего. Для исцеления, — опасливо ответил
Римус, снова пряча глаза. Из-за неё он так стыдился себя.
— Все знали, кроме меня, — сказала Марлин. Теперь она прислонилась к

противоположной стене; между ними была целая комната, куча стульев и парт.
— Даже Мэри.
— Она сама догадалась, я не говорил ей.
— Я всегда думала, что ты странный, потому что гей.
Он немного нахмурился. Он странный? Он ничего не сказал, потому что не мог

придумать, что сказать в ответ.
— Ты правда ранил мои чувства, Римус, — продолжила Марлин. — Ты врал мне

годами. Я думала, мы друзья, я рассказывала тебе то, что больше не знает
никто.
— Мы друзья! — возразил Римус. — По крайней мере, я твой друг.
Он тяжело вздохнул. Неужели всегда всё будет так, когда люди будут узнавать?
— Слушай, я не мог рассказать тебе, в этом было замешано слишком много

людей… Мадам Помфри и даже Дамблдор. Я должен был молчать об этом и ради
них тоже. И… в прошлом ты довольно ясно высказывалась о своём отношении к
таким людям, как я.
— Ты должен был рассказать мне.
— И что бы ты сделала? — теперь Римус начал злиться. — Пожаловалась бы?

Рассказала бы всем? Вышвырнула бы меня из школы?
— Может и нет, — она закусила губу и отвела взгляд. Чем менее уверенной она
становилась, тем больше раздражался Римус.
— Ну, не особо-то мне хотелось идти на такие риски! — сказал он. — У меня нет
семьи, у меня нет настоящего дома, в который я могу вернуться, если ты вдруг
забыла. У меня вообще ничего нет за пределами этой школы, так что уж прости
1092/1533
меня за то, что я делал всё возможное, чтобы остаться здесь.
— Я понимаю это, — она быстро подняла взгляд и выставила ладони вперёд, —

…и я бы ни за что не навредила тебе, но Римус, разве ты не видишь, как это
опасно…
— Мне было одиннадцать! Я был ребёнком, а потом этот старик просто приходит
ко мне и говорит, что я отправляюсь в волшебную школу — что бы ты сделала на
моём месте?!
— Не кричи на меня! — нахмурилась она, чуть съёжившись. — Я пришла не для

того, чтобы кричать.
— Прости, — пробормотал он. — В прошлый раз до меня не дошла очередь.
— Мне стыдно за это.
— Хорошо.
После этого они затихли и опустили взгляды в пол, не зная, куда деть руки.
Римус слышал, как сердце Марлин тревожно бьётся.
— Слушай, — сказал он низким и ровным голосом, разжав кулаки, — если ты

хочешь, чтобы я уехал из Хогвартса, я уеду. Если ты пообещаешь, что не будешь
вмешивать в это остальных, я не буду спорить.
— Но тебе нужно сдать КОТОВ…
— В этом не будет смысла, если ты расскажешь всем, насколько я опасен.
— Ты говоришь как Дэнни.
Снова тишина. Римус устало и горько покачал головой. Попытался применить

другую тактику:
— Как он сейчас? В письме он сказал, что хочет встретиться со мной?
— Он в порядке, — кивнула она, и её глаза посветлели. — Мне кажется, он

немного взбодрился, когда узнал, что кто-то ещё переживает то же самое.
— Да, — кивнул Римус. — Я хотел бы знать о подобном. Джеймс, Сириус и Пит…

они всегда делали всё возможное, чтобы я не оставался один. Так что я знаю,
что это значит.
Марлин кивнула и вытерла глаза.
— Я злюсь, — устало сказала она. — Но не уверена, что злюсь на тебя. Ты

просто… это было таким шоком, и я даже не знаю, сколько ещё шоков я смогу
выдержать.
Он засмеялся и даже не знал почему.
Она слабо улыбнулась.
1093/1533
— Я ничего не скажу. Я не хочу, чтобы ты уезжал. Дэнни говорит… он говорит,
что нам нужно думать о наших схожестях, а не различиях. Сейчас ещё больше,
чем когда-либо. Лили и Мэри сказали то же самое. Я знаю, что они правы, просто
это труднее, чем я ожидала.
— Я не смогу, если ты будешь меня ненавидеть, — осторожно сказал он.
— Я не ненавижу тебя.
— Ненависть к тому, что я такое — это то же самое.
— Я пытаюсь, Римус, — она сморгнула слёзы. — Клянусь, что попытаюсь.
— Спасибо, — кивнул он.
На долю секунды он почувствовал себя разочарованным; он был так готов к

переменам. Теперь знание того, что ему придётся ждать чуть дольше, укололо
на мгновение, но быстро прошло, словно дверь закрылась. И на этом всё. Он
закончит школу и обойдёт всех по истории — и по арифмантике, скорее всего,
тоже — и посмотрит финальный матч квиддича, а потом выпьет слишком много,
празднуя со своими друзьями. Сивый его подождёт.
— Можно помочь тебе тут? — Марлин указала рукой на бардак в кабинете. —

Поттер, Блэк и их шайка злоумышленников придут сюда с минуты на минуту,
чтобы обсудить свой рейд на слизеринцев…
— Да, ладно, — кивнул Римус, и они вдвоём начали двигать парты. Разговор,
похоже, закончился, и они были оба удовлетворены его результатом. Он был
рад: не дружить с Марлин было просто ужасно.
Обычно Римус и Крис использовали магию, чтобы поставить мебель в классе на

места, но Марлин никогда не была хороша в двигательных заклинаниях, так что
она просто поднимала и передвигала вещи. Римус не хотел выпендриваться
теперь, когда их отношения были такими хрупкими, так что он делал всё
возможное, чтобы поспевать за ней.
— Я хочу поговорить с Мэри, — вдруг сказала Марлин, поднимая стул и задвигая

его за парту. — Жас этого хочет. Я уже рассказала Дэнни.
— Это хорошо, — одобрительно улыбнулся Римус. — Я уверен, Мэри хорошо

отреагирует. Она самый неосуждающий человек, которого я знаю.
— Да, наверное, ты прав, — Марлин задумчиво смотрела на него, пока он ставил

последнюю парту на место. — Римус?
— Хм?
— Ты хромаешь из-за трансформаций?
— Я хромаю? — Римус слегка выпрямился, засмущавшись.
— Иногда сильнее, иногда слабее, — как бы между прочим ответила она. — Я

всегда думала, что это связано… с твоим детством. Кто-то сделал это с тобой.
1094/1533
Он покачал головой.
— Когда мне было лет тринадцать, кажется, что-то встало на место немного
неправильно, — пожал он плечами. — Затекает время от времени. Сейчас я
практически не думаю об этом.
— М-м, — ответила она с таким же задумчивым выражением лица.
— … сколько раз мне повторять?!
Дверь распахнулась, и в кабинет вошла гневная Лили, Джеймс семенил за ней,

Питер и Сириус ухмылялись за их спинами.
— Мы сказали, никаких розыгрышей до конца года! Мы не должны привлекать к

себе внимание, ты староста школы!
— Да ладно тебе, Эванс, — протянул руку Джеймс. — Это была ерунда, даже не
розыгрыш, а так… эм-м… — он бросил потерянный взгляд на Сириуса.
— Влияние момента! — помог тот.
— Влияние момента! — с ухмылкой согласился Джеймс.
— Все зеркала в ванных вдруг начинают показывать в отражении лица троллей,

и это «влияние момента»?! — зашипела на них Лили.
Бесполезно, трое парней лишь рассмеялись на это.
Римус тоже фыркнул: он сделал половину исследований для этой шалости. На

прошлой неделе он часами прочёсывал книги по истории династии троллей,
чтобы в точности перенять все черты с портретов. Он надеялся, что у него
получится посмотреть на эти отражения, пока Флитвик не снимет чары, которые
они использовали.
— Вы чокнутые, — хитро ухмыльнулась Марлин.
— Марлин! — воскликнула Лили.
Они все развернулись и посмотрели, открыв рот, сначала на неё, затем на

Римуса. Он специально ярко улыбнулся им всем, расслабив плечи и хлопнув в
ладоши:
— Давайте скорее! Это собрание само себя не проведёт…
***
Разумеется, у Сириуса всё равно было своё собственное мнение о Марлин. Римус
отказывался его слушать. Он хотел, чтобы эта тема была закрыта, хотел жить
дальше. И хотел встретиться с Дэнни как можно скорее. Впервые в жизни, к
лучшему или к худшему, Римусу казалось, что у него в мире где-то есть союзник.
Кто-то, похожий на него, но на их стороне. Он написал ещё одно письмо, затем
перечеркнул его и попытался снова. И снова, и снова. Римусу нужно было
столько всего сказать, что он не знал, с чего начать.
1095/1533
— Зачем ты хочешь поговорить с ним? — как-то ночью зевнул Сириус в кровати,
когда Римус отчаялся в очередной попытке нормально рассказать о себе. — Ты
больше него знаешь, каково быть оборотнем, он не скажет тебе ничего нового.
— Дело не в этом, — зевнул Римус в ответ, потушил свет своей палочки и залез
под одеяло. Он почесал костяшки и размял пальцы на правой руке. Иногда ему
казалось, что он вообще не выпускает перо: постоянно что-то пишет, если не
заучивает свои заметки к КОТам, потом делает сложные вычисления для
большого розыгрыша, потом пишет Гранту, или Фероксу, или Дэнни...
— Тогда подожди, пока школа не закончится, — посоветовал Сириус. — Так

будет безопасней для вас обоих.
— До этого момента пройдёт ещё три луны, — ответил Римус, пытаясь

устроиться поудобнее. На кровати Сириуса простыня всегда перекручивалась,
неизвестно, как это ему удавалось.
— Я знаю, — нетерпеливо ответил Сириус. — Но ты ничего не можешь с этим

поделать, разве нет?
— Наверное, нет.
— И ты ничем ему не обязан.
— Я знаю, — Римус тщательно подбирал слова, — но я обязан себе самому

поступить правильно, ведь так?
— Так вот что ты вбил себе в голову, — Сириус хмурился, Римус это чувствовал.
Тянущее ощущение в животе говорило ему, что дело идёт к ссоре, и он может
избежать её, если просто сменит тему прямо сейчас.
— Что ты имеешь в виду под «вбил себе в голову»?! — рявкнул Римус.
— Когда ты написал Дэнни в первый раз. Ты должен признать, что это было
немного безрассудно.
— Что, прости?!
— Ну, для человека, который провёл семь лет, пытаясь сохранить любую
информацию о себе в полном секрете, это было немного ненормально — просто
взять и отправить письмо незнакомцу…
— …брату моей подруги…
— …и выложить ему всю правду…
— Не всю!
— …но если это всё было под предлогом того, чтобы поступить правильно, тогда,
конечно, всё просто прекрасно.
— Слушай, если ты злишься на меня, просто так и скажи, это саркастичное

дерьмо тебе не идёт, Блэк, — Римус повернулся к нему спиной.
1096/1533
— Я не злюсь, — сказал Сириус.
— Хорошо.
Римус знал, что они ещё не закончили. Он подождал, практически взрываясь от

напряжения.
— …Я просто думал, вот и всё, — наконец сказал Сириус. Римус ухмыльнулся и

снова повернулся к нему, нахмурившись:
— Что?
— Ты как будто хотел уйти или типа того.
— Естественно, я хотел уйти, — прошипел Римус, с головой ныряя в

продолжение ссоры. — Я говорил тебе. Это бессмысленно. Сдача КОТОВ,
переживания из-за этих идиотских экзаменов, и учебных групп, и розыгрышей,
когда настоящие вещи происходят за стенами школы прямо сейчас. У меня
появился шанс помочь, и я им воспользовался. И что с того, если мне было
плевать на последствия?! Называешь меня безрассудным?! Я думал, ты-то
поймёшь! Что случилось с твоим желанием отомстить своей семье? Что
случилось с твоим желанием остановить это всё?
— Я хочу этого… — сказал Сириус тихо.
— Ну, оно и видно. Ты больше переживаешь из-за этого идиотского матча по

квиддичу, чем из-за войны. Может, для тебя это одно и то же.
— Мерлин… — слабо ответил Сириус. — А ты не остановишься, пока не

почувствуешь вкус крови, да?
— Видимо, это во мне от волка, — резко бросил Римус.
Он снова повернулся к Сириусу спиной и закрыл глаза.
1097/1533
Седьмой год: Суперэго
Oh mine eyes have seen the glory of the theories of Freud,

He has taught me all the evils that my ego must avoid.
Repression of the impulses results in paranoid
As the id goes marching on.
О, мои глаза видели величие теорий Фрейда,

Он показал мне все пороки, которых должно избегать моё эго.
Подавление порывов выльется в паранойю
С развитием своей идентичности.
Суббота, 1-е апреля, 1978 год.
— Здоров!
— Привет.
— Ой-ой, выше нос, солнце! После всего, через что я прошёл, чтобы поговорить с
тобой!
— Прости! Я правда очень-очень рад с тобой связаться.
— Господи, ты становишься пафоснее день ото дня.
Римус невольно засмеялся. Звук его смеха эхом раздался в трубке телефона, и
он подумал о голосе Гранта, который путешествовал по всем этим телефонным
проводам из самой задницы Англии прямо к нему в горы Шотландии. Маглы на
самом деле тоже были совершенно волшебными.
— Как ты? — спросил он. — Всё так же наслаждаешься морским побережьем?
— Зима была полнейшей жопой, — ответил Грант, приятно начиная разговор.

Римус слышал, что в зубах у него зажата сигарета, а также щелчок и вспышку
зажигалки. Он хотел увидеть его, посмотреть в лицо, наблюдать за сменой
выражений. — Дождь. Ледяной, мать его, ветер — он прилетает с моря и долбит
по окнам сильней, чем в Святом Эдди. Хотя должен признать, студенты всё
компенсировали.
— Студенты?
— Из художественного колледжа и брайтонского политехникума. В

художественных школах полно таких, как мы. Я встречался с инженером, поэтом
и художником.
— Это три разных человека или один очень умный? — с сарказмом спросил
Римус.
— Нахальный ты проныра. Всё-то тебе надо знать, — фыркнул Грант. — А ты

вообще как? Как поживает твой красавчик?
Римус фыркнул в ответ:

1098/1533
— Нормально?
Грант громко выдохнул:
— Боже, очередная ссора, что ли? Вот что я тебе скажу, дорогуша, тебе пора
взять под контроль эти свои перепады настроения.
— Какие перепады?! — нахмурился Римус. Грант засмеялся.
— Ты самый непостоянный чел, которого я знаю, хуже, чем девчонка в красный

день календаря, когда тебя что-то бесит. И тебе палец в рот не клади, всю руку
отгрызёшь. Мне после сломанных рёбер было не так больно, как после
некоторых твоих слов.
— Ты никогда не говорил…
— Нет, слушай, я спускал тебе всё с рук, потому что это легче, чем начинать
сраться. Да и ты не виноват в этом. Я такой же, разве нет? Мы все такие,
институционализированные детишки.
— Институционализированные?!
Это было невероятно огромное слово для Гранта, но ему казалось грубым
говорить это прямо. Боже, подумал Римус про себя, когда я стал таким снобом?
— Ага, как я понял, это про нас. Это мне поэт сказал — он пытался впихнуть в
меня курс психологии. Сказал, что я боюсь оставаться с одним человеком
надолго, «потому что меня слишком часто бросали, когда я был маленьким».
Ясен пень, я бросил его после этого.
— Я уже целую вечность с Сириусом, — возмущённо ответил Римус. — Кроме

него, у меня никого не было.
— Но у тебя та же проблема, — ухмыльнулся Грант, как будто они просто вели

светскую беседу. — Когда ты в последний раз позволял кому-нибудь хорошо
обращаться с собой и не говорил гадостей в ответ?
Римус поджал губы.
— Я так не делаю, — сказал он, хотя уже знал, что Грант был прав. Скотина.
— Как скажешь, — беззаботно согласился тот. — Как у тебя вообще там дела?
— Я познакомился со своей мамой.
— Чёрт меня дери.
— Ага. Она хорошая.
1099/1533
— Это поэтому ты такой ворчливый?
— Нет. Может быть.
— Я бы понял, если так. Я неделями хожу бешеный, когда вижу свою. Она любит
говорить мне, как сильно меня ненавидит, — он всегда звучал, будто улыбался,
даже когда говорил такое. Из-за этого слышать такие слова было ещё
неприятней.
— Ну. Моя так не говорила, — сказал Римус. — Вообще-то, она сказала, что
любит меня.
— Тогда хорошо.
— Да.
— Ты не должен говорить это в ответ, знаешь. Она бросила тебя, чёрствая

корова, она не имеет права ожидать от тебя этого.
Римус опешил от этих слов.
— У неё были свои причины. Да и вообще, не то чтобы я ничего к ней не

чувствую. Мне просто сложно это сказать. Наверное, твой друг-психолог сказал
бы, что это говорит во мне «институционализированная» часть.
— Наверное, да.
— Но у тебя никогда не было проблем. С... эм-м… проявлением чувств.
Грант снова засмеялся радостным гоготом.
— Если не считать проблемой то, что я сплю с каждым парнем, который на меня
посмотрит.
— Я просто хотел сказать, что ты более открытый…
Римус не смог продолжить, его слова утонули в смехе Гранта.
— Прости! — прохрипел тот. — Чёрт, я забыл, какой ты смешной.
— Я думал, я ворчливый.
— Ты непростой человек, Римус, мать его, Люпин. За что я тебя и люблю.
Римус застонал. Грант снова засмеялся:
— Не переживай, не в гейском смысле.
Теперь засмеялся уже Римус, и после этого несколько минут по длинным милям
телефонных проводов между ними слышался только смех.
***
Римус возвращался в Хогсмид с гораздо более лёгким сердцем, чем шёл из него
1100/1533
час назад. Просто поговорить с кем-то вне Хогвартса, кем-то из внешнего мира,
не задетого войной, было таким облегчением.
(«Жаль, что в школе нет телефона, — виновато сказал он. — Я бы постоянно тебе
звонил». — «Когда станем эксцентричными миллиардерами, — усмехнулся
Грант, — сможем платить кому-нибудь, чтобы носили за нами телефон, куда бы
мы ни пошли. Инженер сказал, что такие телефоны создадут уже к
восьмидесятым». — «Я не могу представить, как это возможно, — нахмурился
Римус. — А где взять розетку?» — «Это ты из нас двоих учишься в школе для
мажоров, ты мне скажи».)
Он пообещал остальным встретиться с ними в «Трёх мётлах» после звонка,

который он планировал уже несколько недель. Сириус ничего не сказал, когда
Римус направился в сторону телефонной будки — может, пару недель назад он
предложил бы проводить его, но они до сих пор не разговаривали друг с другом
нормально. Они не злились, но и не были счастливы. Это изматывало, но
уступить казалось ещё труднее.
Римус пару минут собирался с мыслями, перед тем как войти в паб. Он покурил,
прислонившись к стене под вывеской. Сегодня был ясный весенний день, и это
был первый выходной за долгое время, не расписанный поминутно. Он наблюдал
за кипящей на главной улице жизнью, счастливыми учениками, которые ходили
туда-сюда с друзьями с пухлыми пакетами из магазинов и радостными улыбками
на лицах. Насколько он отличался от них? Был ли он чем-то меньшим?
Не для своих друзей, уверенно подумал он. Не для Сириуса.
Вдруг ветер принёс ему знакомый запах, и Римус нашёл взглядом Криса,
спешащего по дороге мимо него.
— Эй! Эй, Кристофер! — позвал его Римус.
Тот остановился, увидел, кто кричит, и подошёл к нему — чуть неохотно.
— Привет, Римус, — кивнул он, глядя на него тревожными глазами. С ним не

было привычной сумки с книгами, и одет он был аккуратнее, чем обычно. И пах
тоже немного по-другому — новое мыло или… не мог же это быть одеколон?!
— Здоров, сто лет тебя не видел, — улыбнулся ему Римус.
— Да, я был так занят… и потом ещё простыл, помнишь? — говоря, Кристофер
избегал его взгляда. Он покраснел, но Кристофер всегда краснел, так что Римус
не придал этому особого значения.
— О да, тебе уже лучше?
— Да, спасибо.
— Заходи, остальные внутри…
— О… нет, спасибо, Римус, эм-м. Я должен кое с кем встретиться…
— О! — Римус оглядел его с ног до головы. Ну, теперь всё стало чуть более
понятно. — С кем?
1101/1533
— Эм-м. Ты его не знаешь… прости, но… ты не против, если я пойду? А то
опоздаю.
— Конечно! Извини… — немного недовольно ответил Римус. Кристофер никогда

раньше не отмахивался от него вот так. Он проследил взглядом за тем, как тот
поспешно прошёл по улице дальше и скрылся за углом.
Ну и ладно.
Римус затушил сигарету в горшке красной герани на ступени в паб, открыл

дверь и вошёл. Джеймс, Лили, Мэри, Питер, Марлин и Жас сидели на диванах в
дальнем углу, на столе было полно пустых стаканов.
Он улыбнулся и пошёл к ним, наклонив голову под низкой балкой потолка и

подняв руку в приветствии.
— Лунатик! — улыбнулся Джеймс, помахав ему в ответ. Питер и Мэри

подвинулись на бархатном зелёном сидении, чтобы освободить ему место.
— Как поговорил? — радостно спросила Лили.
— Хорошо, спасибо, — кивнул Римус. — Чем вы тут занимались?
— Планировали вечеринку в честь окончания школы, — улыбнулась Мэри.
— Мои родители сказали, что отмечать можно у нас, — сказал Джеймс. — Мы

пригласим весь наш курс. Ну, почти весь…
— Звучит здорово, — улыбнулся в ответ Римус.
Они все общались немного неловко, потому что было предельно ясно, что они с
Сириусом в ссоре. Лили пыталась подходить к этому практично и вести себя так,
будто была выше всего этого, но Джеймс вечно метался между двух огней и
никогда не знал, куда смотреть.
— Ладно, налетайте! — Сириус внезапно появился за плечом Джеймса с

подносом пива в руках. Он поднял взгляд, увидел Римуса, и улыбка потухла на
его губах.
Все смущённо отвели взгляды, и Римус почувствовал, как что-то сжимается у

него в груди. Поток язвительных колкостей пронёсся в его голове, злобных и
острых фразочек. Ему пришлось приложить огромные усилия, чтобы заглушить
их. Он не хотел, чтобы ему было легче быть жестоким, чем добрым. Он
отказывался быть таким человеком. Приют не мог остаться всем, что он есть.
— Здоров, — улыбнулся он и склонил голову, из-за чего волосы упали на глаза, и

ему пришлось забрасывать кудряшки назад. Он был просто невозможен, пора
уже подстричься.
— Привет, — Сириус шумно опустил поднос на стол. — Я вернусь и возьму тебе…
— Римус может взять моё, — сказала Мэри, вставая с дивана. — Самюэль из

группы по чарам весь день бросает на меня многозначительные взгляды…
1102/1533
Садись на моё место, Блэк, — она силой потянула его вниз, и Сириус с опаской
сел рядом с Римусом.
— Увидимся позже! — прощебетала Мэри и полетела через паб к группе парней

из Когтеврана.
Марлин ухмыльнулась и покачала головой, Жас засмеялась и сжала её руку

прямо поверх стола. Сердце Римуса пропустило удар, и он опасливо огляделся.
Никто на них не смотрел — угол, где они сидели, был довольно скрыт от
посторонних глаз, вдали от окон, в тусклом свете ламп. Несомненно, они
выбрали это место именно из-за этого, теперь Римус заметил, что у всех его
друзей были розовые щёки и стеклянные от пива глаза. Лили сидела
практически у Джеймса на коленях, и его правая рука исчезла у неё под
свитером.
— Как поговорили? — нейтрально спросил Сириус, глядя на своё пиво.
— Хорошо, — тихо ответил Римус. — Действительно хорошо. Он казался

счастливым.
— Это хорошо.
Римус сделал большой глоток пива для храбрости. Питер обсуждал квиддич с
Марлин и Жас, Джеймс и Лили не замечали никого, кроме друг друга. Он
посмотрел на Сириуса и повернулся на своём месте.
— Я такой мудак, — сказал он.
— Ага, — Сириус тоже отпил пива, до сих пор не глядя на Римуса, хотя уголки
его губ слегка поднялись, и он откинул голову назад. Он глотнул, и движение
белой кожи на его шее привлекло внимание Римуса. Он придвинулся ближе к
Сириусу.
— Прости меня, — прошептал он так, чтобы только Сириус его услышал.
— Иногда я ни о чём не могу поговорить с тобой без того, чтобы ты не откусил

мне голову, — пробормотал Сириус. — На тебя просто что-то находит, и я не
могу до тебя достучаться.
— Знаю… — сказал Римус, пытаясь не сильно отвлекаться на движение кадыка

Сириуса, или на пульс в ямке между его ключицами, или на его прекрасные
тонкие запястья, как бы он хотел быстро сжать их и…
Римус снова осмотрелся вокруг, просто на всякий случай, и наклонился ещё

ближе, убрал волосы Сириуса за спину и поцеловал его красивую шею,
поднимаясь языком прямо до мочки его уха. Он услышал, как Сириус резко
втянул воздух, и кровь так быстро побежала в его венах, что чуть не оглушила
Римуса, и его собственная температура начала подниматься.
— Мне правда жаль, — продолжил он. — Я виноват, и я исправлюсь.
— Исправишься? — пробормотал Сириус, наклонив голову так, что волосы упали

ему на лицо.
1103/1533
— Исправлюсь. Прости меня. Я выхожу из себя, когда кто-то говорит мне, что
делать, но я попытаюсь.
Сириус наклонил голову в его сторону, и Римус отстранился немного, чтобы

посмотреть ему в глаза. Сириус больше не злился и не закрывался от него, что
принесло облегчение.
— Ну, наверное, я и не должен говорить тебе, что делать… — сказал Сириус, так
легко идя ему навстречу. Он не мог держать обиды в себе, разве что, может, на
свою семью. Он был слишком хорошим для этого, хорошим с головы до ног.
Римус почувствовал очередной укол вины, и это укрепило его решимость. Он
сделает всё возможное, чтобы измениться; чтобы заслужить эту слепую
верность Сириуса.
— Не должен, но мне не обязательно вести себя как мудак из-за этого, —

возразил Римус, отстраняясь ещё немного, чтобы взять пиво. — Я заглажу свою
вину, я обещаю.
— О, да? — Сириус выгнул бровь. Всё было прощено, и его мозг очевидно
вернулся к привычному образу мыслей.
— Позже, — ответил Римус и легонько шлёпнул его по бедру.
— Так что сказал Грант? — Сириус устроился поудобней на своём месте.

Неприятная часть осталась позади, его тело расслабилось, он поставил ногу на
ближайший свободный стул и опёрся на колено.
— О, ничего особенного, — сказал Римус, делая глоток пива. — Он всё ещё

работает в Брайтоне, у него есть своя квартира; хочет купить машину для уик-
эндов.
— Мы можем съездить туда, когда школа закончится, — предложил Сириус. —

Если хочешь? Если у нас будет время на отдых.
— Может быть, — кивнул Римус и снова сделал глоток. Никто из них не знал, что
будет, когда закончится школа; не мог знать. Даже Джеймс и Лили планировали
всё довольно размыто.
— …так что я сказала ему, что прокляну его яйца, если он ещё раз попробует
подойти ко мне, — говорила Жас, и Марлин смеялась и закрывала лицо руками.
— Ты кошмарна!
— Ну, надо же преподать ему урок!
— Кому? — одновременно спросили Джеймс и Сириус, потому что ни один из них

не хотел упускать сплетни.
— Уф, Локонсу, — Жас высокомерно подняла голову, махнув при этом хвостиком.
— Он снова вас донимает? — нахмурился Джеймс. — Я сказал ему держаться

подальше от моей команды! Я скажу Флитвику…
1104/1533
— Не переживай, на этот раз он всё понял, — засмеялась Марлин. — Жас умеет
убеждать.
— Чего ему надо? — спросил Сириус.
— Он просто не может перестать совать нос не в своё дело, пытается узнать,

что мы задумали, — вздохнул Джеймс, качая головой. — Думает, что мы
оставляем его в стороне. Он как будто более ухоженная версия Снейпа на пятом
курсе.
Лили пихнула его локтем по рёбрам, из-за чего Джеймс только рассмеялся.
— Оставляем в стороне от чего? — нахмурился Римус. — Он даже не играет в

квиддич, и он когтевранец — они проиграли в последнем матче.
— Лунатик! — воскликнул Сириус. — Ты что, только что продемонстрировал

какие-то познания в квиддиче?!
Все засмеялись над ним, и Римус в шутку надулся и отпил ещё пива.
— Трудно не знать этого, когда живёшь в нашей грёбаной комнате, — не остался

в долгу Римус.
— В общем, ему всё равно интересна не команда по квиддичу, — Джеймс с

улыбкой покачал головой. — Ему интересно другое, — очень загадочно сказал
он, сведя брови вместе и с подозрением оглядывая паб. А, подумал Римус, он про
розыгрыш.
— Меня он не спрашивал, — пожал плечами Римус.
— Это потому что ты всех водишь за нос, — ответила Марлин. — Каким-то

образом вся школа считает тебя самым хорошим в этой компании.
Римус очень мило ей улыбнулся.
— Ты, что, намекаешь, что это не так? — он поднял бровь, продолжая ей

улыбаться.
Рядом с ним Сириус издал краткий напряжённый звук из глубины горла. Его
пульс до сих пор не вполне успокоился.
— Ладно, — сказала Лили, допив своё пиво и вытерев губы рукавом. — У нас два
часа до того, как нужно будет собирать старост, и мне ещё нужно зайти в
магазин перьев, пока он не закрылся. Поттер?
— Да, иду, — Джеймс быстро осушил свой бокал.
— Нам обеим нужен лак для метлы, хочешь с нами, Пит? — ласково сказала
Марлин. В последнее время Хвоста часто оставляли за бортом; даже Доркас
игнорировала его.
— Отлично! — тот охотно поднялся с дивана и встал рядом с Джеймсом.
— Блэк? — Марлин посмотрела на Сириуса. — Тебе вроде были нужны новые

1105/1533
перчатки?
— Закажу из «Ежемесячного», — ответил он, не глядя на неё.
— Как знаешь, — пожала она плечами. Потом последовало немного копошения,

пока все собирали вещи и оплачивали счёт, но вот Римус и Сириус наконец
остались одни. Римус медленно повернулся к нему, пытаясь нацепить невинное
выражение.
— Чем тогда хочешь заняться? Прогуляться? Дойти до «Сладкого королевства»?
— Когда наша комната точно будет свободна как минимум два часа?! — Сириус
облизнул губы.
— Скорее, полтора часа, учитывая время на дорогу…
— Тогда двигай задницей.
— Эй, — ухмыльнулся Римус и поднялся с дивана, сунув руки в карманы. —

Кажется, я говорил: мне не нравится, когда мне указывают, что делать.
Они прошли через паб, и Римус открыл для Сириуса дверь. Проходя мимо, тот
слегка прижался к нему и прошептал:
— Тогда тебе придётся указывать, что мне делать.
Римус ухмыльнулся.
Песня в начале — «Psychotherapy» от Melanie.
1106/1533
Седьмой год: Ночь и День
God save the queen.

The fascist regime.
They made you a moron;
A potential H bomb.
God save the queen.
She ain’t no human being
And there’s no future
And England’s dreaming…
Боже спаси королеву.

Фашистский режим.
Они сделали тебя придурком;
Потенциальной водородной бомбой.
Боже спаси королеву.
Она никакой не человек,
И будущего нет,
И Англия видит сны…
— Римус… Римус, блядь, просыпайся…
— Отъебись, — буркнул разбуженный Римус. — Середина ночи.
— Ты снова скрипишь зубами, — пожаловался Сириус.
— Я это не контролирую. Ложись спать.
— С твоим скрежетом, храпом Сохатого и постоянными ночными хождениями

Хвоста каждые пять минут?!
— Эй! — раздался голос с другого конца комнаты. — У меня раздражение

мочевого пузыря!
— Просто не надо столько пить перед сном! — шикнул в ответ Сириус.
— Прости, мамочка, — обиженно ответил Питер. — Я и не знал, что ты следишь

за привычками моего организма.
— Ты спотыкаешься о свою грязную одежду каждый раз, когда встаёшь!
— Вообще-то, это были книги Лунатика!
— Это не мои! — крикнул Римус. — Это для розыгрыша!
— Заткнитесь вы все! — закричал Джеймс.
Минуту они молчали.
— Чёртов Хвост, — пробормотал Сириус в подушку, поворачиваясь лицом к

1107/1533
Римусу.
— Супер, теперь мне надо в туалет… — буркнул Римус и выбрался из кровати,

спустив ноги на холодный пол.
Он не стал включать свет в ванной, пытаясь остаться в полусонном состоянии,

но ничего не вышло. К тому времени, как он поднялся, пересёк комнату, отлил и
помыл руки, Римус уже полностью проснулся. И у него болела челюсть, так что
Сириус, видимо, был прав насчёт скрежета. Причиной этому была та же причина,
по которой Питер всю ночь бегал в туалет и наверняка по которой Сириус не мог
уснуть. На следующей неделе они начинали сдавать КОТОВ.
Он вышел из их небольшой ванной, а Питер пронёсся мимо него внутрь, по

дороге пытаясь включить свет в ней, но в итоге попал по другому выключателю.
Римус зажмурился, показалось, что глаза выжгло ярким искусственным светом в
комнате.
— Хвост, урод! — прорычал Сириус с кровати. Римус оставил слишком большую

щель в занавесках, и свет ударил его по лицу словно луч лазера.
— Прости, прости! — сказал Питер, переминаясь с ноги на ногу, пока копошился

с выключателями на стене. — Я хотел нажать другой…
— Жду не дождусь, когда мне не придётся жить с тобой в одной комнате,

мелкий ты грызун, — рявкнул Сириус, сев на кровати. — Ты никогда не думаешь
ни о ком, кроме себя?!
— Заткнись, кретин, — сонно и расстроенно сказал Питер. — Думаешь, мне

нравится жить с вами с Лунатиком?!
— А что насчёт «нас с Лунатиком»?! — резко бросил Сириус.
— Иди уже в туалет, Питер, — вздохнул Римус, включил свет в ванной, выключил
свет в комнате, и они снова погрузились в темноту. Питер хлопнул дверью и
закрылся изнутри.
— Мелкий тупой говнюк… — пробурчал Сириус себе под нос.
— Сириус! — рявкнул Римус специальным властным голосом, который всегда

срабатывал. — Хватит ныть.
Сириус сразу поджал губы и замолчал, подняв взгляд на Римуса.
— Хороший мальчик, — ухмыльнулся Римус. Он почесал затылок и бросил взгляд

на часы у кровати Питера. Половина четвёртого. — Я пошёл вниз, не усну уже, —
сказал он. — Оставлю тебя в покое.
Они уже несколько дней спали в кровати Римуса, хоть и огромной, но всё-таки
не предназначенной для двух взрослых парней. К сожалению, выбора у них
больше не было, потому что кровать Сириуса исчезла ещё в начале недели. Они
тренировались для розыгрыша, но с основным заклинанием вышла загвоздка.
Сириус сохранял оптимистичный настрой и верил, что в конце концов кровать
где-нибудь объявится, но Римус не был так уверен.
1108/1533
Он тихо спустился по лестнице с книгой под мышкой.
Римус любил общую комнату, когда в ней никого не было; она была наполнена
самыми счастливыми из его воспоминаний о Хогвартсе.
Он пересёк комнату и открыл большое окно. Ему всегда было слишком жарко, но
обычно все вопили, если он открывал окна, чтобы проветрить комнату — однако
сейчас вокруг не было никого, кто мог бы пожаловаться. Римус вдохнул запах
леса и замка; ночного неба и снега с горных вершин; гладкой поверхности воды
в озере и каждой травинки с поля для квиддича. Хогвартс. Интересно, сможет ли
он ещё где-нибудь почувствовать это ощущение дома.
Римус покачал головой, осознав, какими сентиментальными и глупыми были его

мысли. Он оставил окно открытым и вернулся вглубь комнаты, чтобы усесться на
большом бархатном диване и открыть книгу. Он взмахнул палочкой в сторону
чайника над огнём, и тот начал нагреваться. Он листал книгу, пока чай
заваривался, пытаясь найти то место, где остановился.
Где он будет брать книги после Хогвартса? Записаться в магловскую библиотеку

было довольно легко — но были ли они у волшебников? Очередной вопрос для
Сириуса — или, может, для Криса, когда Римус увидит его снова. С той встречи в
Хогсмиде Кристофер был очень закрытым.
Как раз когда чайник начал закипать, на лестнице послышались знакомые шаги,
и Римус навострил уши. Он улыбнулся про себя и, даже не оборачиваясь, просто
призвал вторую кружку из буфета, готовясь налить чай.
— Я думал, ты хочешь спать, — сказал он, когда Сириус притопал к нему,

завёрнутый в одеяло, и уселся на нагретое Римусом место.
— Сохатый до сих пор храпит, — зевнул Сириус, плотнее закутываясь и

принимая у Римуса чай. — Чёрт возьми, тут просто ледник.
— Я закрою окно…
— Нет, не надо. Я согреюсь.
Римус уселся обратно со своим чаем и пробормотал «Левио либер» на свою

книгу, чтобы можно было читать её. Одной рукой держа кружку чая, другой он
обнимал Сириуса, сонно прижавшегося к его плечу. «Вот так всё и будет? —
подумал Римус. — После Хогвартса? Ночи на диване, где нам никто не будет
мешать».
— Что ты читаешь? — спросил Сириус, глядя на тяжёлую книгу, парящую над

коленями Римуса.
— О, я нашёл книгу по легилименции.
— А? — Сириус поднял голову, немного нахмурившись. — Зачем?
— Просто интересно, — ответил Римус. — Хотел почитать что-то кроме

учебников для КОТОВ, так что подумал — чтение мыслей, круто. Кто бы не
захотел?
1109/1533
— Мне кажется, это должно быть незаконно, — сказал Сириус, непонятно почему
резко ощетинившись. — Это вторжение в личную жизнь — практически тёмная
магия.
— Ну, я просто читаю об этом, — осторожно сказал Римус.
— Я не говорю, что ты станешь… — вздохнул Сириус, снова устраиваясь на его

плече. Видя, что расстроил его, Римус опустил книгу на место и ласково
погладил по волосам, потому что Сириусу всегда это нравилось, даже если он
притворялся, что это не так. Тот расслабился и затем сказал странным голосом:
— Прости, я не хотел ворчать. Просто моя мать может это делать. Она
легилимент.
— О…
— Поэтому она всегда знала, что мы задумывали — «кому мы были верны».
— Мне так жаль, Бродяга, — Римус сжал его руку. Это желание защитить снова
вернулось, холодное и приятное, как адреналин.
— Не стоит. Эта чокнутая старая сука ни черта мне не сделает. И к концу я как
бы научился немного ей противиться. Она так бесилась из-за этого, — он глухо
засмеялся.
— Ты научился окклюменции? — вскинул брови Римус. — Это невероятно!
— Не совсем… — Сириус снова нахмурился, но на этот раз Римус знал, что это
просто из-за того, что тот усиленно думает. Он сел прямо, отстранился от
Римуса и наклонился, чтобы поставить чашку на кофейный столик.
— Это больше похоже на… ты просто учишься не думать то, что ей не нравится.
Знаешь, когда мы стали подростками, всё стало ещё хуже, она стала
переживать из-за «нечистых мыслей». Toujours pur. Так что я просто… отвлекал
её, думая о чём-то другом.
— Чтобы она не узнала о вас с Мэри? — спросил Римус. — Или о других

магловских девчонках?
— Эм-м, — Сириус нервно размял пальцы на руках и отвёл взгляд. — Да, про это.
И… ну, не важно, про всё, что я не хотел ей показывать. Проблема в том, что в
итоге ты начинаешь обманывать сам себя. Как будто завязываешь свои
собственные мысли в узлы. Трудно потом развязать… боишься, что получишь за
это, если позволишь себе думать.
После этих слов он встретился с Римусом взглядом и посмотрел на него с таким

стыдом и сожалением, что Римус сразу понял, о чём тот говорит. Неужели
поэтому всё было так трудно в самом начале? Поэтому Сириус так упорствовал в
том, чтобы притворяться, что между ними ничего не происходит?
Римус поставил свой чай на стол и крепко обнял Сириуса. Он ненавидел её. Он
ненавидел войну и ненавидел себя, за то что не мог сказать правильных слов.
Это была одна из тех ситуаций, когда они могли бы по-настоящему помочь.
— Сириус… — сказал он, когда наконец отпустил его с бешено бьющимся

1110/1533
сердцем, — я так…
— Всё нормально, Лунатик. Всё уже закончилось, — храбро улыбнулся ему

Сириус.
— Я знаю, но хочу, чтобы ты знал, хочу сказать тебе… я очень сильно… я…
— Знаю, — Сириус нежно поцеловал его, снова обнимая и крепко прижимая к

себе. — Я тебя тоже.
***
Well we got no choice

All the girls and boys
Makin' all that noise
'Cause they found new toys
Well we can't salute ya can't find a flag
If that don't suit ya that's a drag.
Ну, у нас нет выбора,

Все девчонки и мальчишки
Шумят так сильно,
Потому что они нашли новые игрушки.
Ну, мы не можем салютовать вам, не можем найти флаг,
Если вам это не подходит, то это ваши проблемы.
Пятница, 5-е мая, 1978 год.
— Я завалила, — разминая пальцы, прошептала Марлин, когда они вышли из

экзаменационного зала.
— Ничего ты не завалила, — Мэри обняла подругу за плечи одной рукой.
— По крайней мере, всё закончилось, — вздохнула Марлин.
— Не надо, а то я сейчас расплачусь, — засмеялась Мэри. — А ты как, Люпин? —

она взяла его за руку и переплела их пальцы, пока они втроём шли по
коридорам школы.
— Расплачусь ли я сейчас? — спросил он, выгнув бровь.
— Как ты сдал экзамены? — пояснила та. — Я знаю, что ты парень-кремень.
— Мне кажется, нормально. Немного завис на вопросе про василиска, но вроде

бы в целом справился.
— Парень-камень да ещё и скромняга, просто мужчина моей мечты, — вздохнула

Мэри.
— Мне нужно идти, — сказала Марлин, когда они завернули за очередной угол.
— Простите, я сказала, что встречусь с…
— Жасмин, — закончила за неё Мэри слегка недовольно. Она выпустила Марлин

1111/1533
из объятия. — Ну, тогда беги.
— Ревнивая овца, — показала ей язык Марлин. — Ты знаешь, я всегда буду

любить тебя.
— Сама овца, — скривила нос Мэри. — Увидимся на ужине.
— Пока, Марлин, — вежливо попрощался Римус. Они снова были друзьями, но им

до сих пор было немного неловко.
— Увидимся!
Мэри не ослабила хватку на руке Римуса, лишь подняла на него взгляд.
— Ты же не собираешься бросать меня ради черноволосого игрока в квиддич,

как это только что сделала Марлин? — спросила она. — Серьёзно, вы как будто
вступили в одну секту.
— Ой, заткнись, — засмеялся он. — И — нет. Он сдаёт экзамен по магловедению.
— Значит, ты только мой?!
— Только твой, — кивнул он. Она заулыбалась и поцеловала его в щёку. В

поисках солнечного света они продолжили идти на улицу.
— Мне кажется, я завалила вопрос про василиска, — улыбнулась Мэри. —

Никогда не могла относиться к ним настолько всерьёз, чтобы нормально
изучить, ну потому что — вы серьёзно?! Полудракон-полукурица?! Какой же это
бред. Но всё равно мне кажется, что я нормально сдала.
— Не сомневаюсь, — сказал Римус. — Ты упорно трудилась — как и все мы.
— Трудилась упорней, когда Ферокс преподавал, — ухмыльнулась Мэри.
— Боже, я тоже, — беззаботно бросил Римус, и Мэри рассмеялась. Он любил

удивлять её; чаще всего это было трудно. Стоит отметить, что она спокойно
принимала любые новости.
Когда они завернули за последний угол, она встала как вкопанная с

выражением неприязни на лице:
— Чёрт, этот Ротерхайд.
Римус проследил за её взглядом. Они стояли прямо у последней арки, ведущей

на улицу. Там был солнечный, но слегка прохладный день, и после дождливого
начала года все ребята, у которых не было уроков или экзаменов, наслаждались
погодой вне стен замка. Роман Ротерхайд, сердцеед-когтевранец с седьмого
курса, прохлаждался со своими друзьями прямо перед ними. Они с Мэри годами
то сходились, то расходились, и если судить по её лицу, прямо сейчас они
определённо были в стадии «расходились».
— Что он сделал? — спросил Римус.
— Ничего, просто бесит меня, — сказала Мэри. — Иногда они все меня бесят.
1112/1533
— Парни?
— Волшебники.
— Справедливо. Пошли, давай просто пройдём мимо.
— Поцелуй меня! — повернулась к нему Мэри. — Давай, он с ума сойдёт! Быстро,

он смотрит!
— Мэри! — засмеялся Римус, отстраняясь от неё. — Нет!
— Пожалуйста!
— Нет!
— Уф, вот такой вот ты друг, — буркнула она. — Ну тогда пойдём…
— Ты чокнутая, — Римус покачал головой, следуя за ней. Он вздохнул и взял её

за руку. — Вот, так сойдёт?
— Мой герой, — улыбнулась она ему, сжав его руку в ответ, и принялась
размахивать их сцепленными ладонями туда-сюда, чтобы Роман точно заметил.
Они уселись под большим буковым деревом у озера. Римус лёг на спину, закинув
руки за голову, и смотрел на качающиеся ветви над головой, пока Мэри красила
ногти.
Сириус взял с Римуса обещание, что он не начнёт готовиться к другим

экзаменам сразу после окончания ухода за магическими существами, и Римус в
кои-то веки не стал спорить. Он находился прямо в золотой середине между
полнолуниями, когда чувствовал себя наиболее человечным и здоровым — к
тому же, уроки закончились навсегда, что означало — больше никакой
домашней работы, так что в последнее время все были в хорошем настроении —
ну и зачем тогда запираться в библиотеке?
— Боже, жду не дождусь, когда это всё закончится, — сказала Мэри. —

Естественно, я буду скучать по вам всем, но эта школа у меня уже поперёк
горла.
— Ты знаешь, что будешь делать потом? — спросил Римус, закрывая глаза и

рассматривая красные точки на обратной стороне век.
— Мама хочет, чтобы я прошла курсы машинописи, нашла «нормальную работу».
— Ты можешь, если захочешь, — улыбнулся Римус. — Ты легче лёгкого очаруешь

печатную машинку.
— Ха, придётся. Чтобы доказать маме. Да всё равно, по её словам, я наверняка

залечу ещё до девятнадцати, и придётся выходить замуж. А после этого только
кухня, стирка и церковь до конца жизни.
— Какое светлое будущее, — фыркнул Римус.
1113/1533
— Лили сказала, что вы, парни, собираетесь помогать Дамблдору, — вдруг
сказала Мэри.
Римус открыл глаза и повернулся к ней, прищурившись от яркого света. Она

надела солнечные очки в форме кошачьих глаз с белой оправой, так что он не
видел её глаз, но губы были серьёзными, она больше не улыбалась.
— Всё верно, — сказал он.
— Так… что? Вы все собираетесь закончить школу и отправиться спасать мир?
— Ну, — спокойно сказал Римус, — начнём с того, что выиграем войну.
— Римус, пожалуйста, не надо.
Он недовольно сел прямо.
— Зачем ты заговорила об этом?
— Потому что Лили потеряла все мозги, когда начала встречаться с Поттером.
Поттер и Блэк в любом случае думают, что они неприкосновенны, а Питер не
умеет думать сам за себя. Ты единственный разумный человек среди них.
— Ага, сто раз.
— Я просто… думаю об атаках на Рождество. О брате Марлин. О том, как люди

теперь смотрят друг на друга. Я боюсь до ужаса. И всё станет только хуже.
— Да, так и есть, — твёрдо сказал он. — Только если кто-нибудь это не
остановит.
— Но почему это должен быть ты? Вы все?! Пусть Дамблдор воюет, раз он такой
могущественный, если верить всем вокруг. Зачем ему нужны дети для этого?
— Мы не дети. Мэри, тут дело не в Дамблдоре и даже не в Волдеморте, дело в…

дело во всём волшебном мире. В этом обществе; дело в том, что мы должны
создать мир, в котором мы все…
— Римус, ты никогда не станешь одним из них.
— Что, прости?
— Слушай. Ты знаешь, почему моя семья оказалась в Британии? Мой дед

сражался на войне. У него есть медали и вся эта хрень, «благодарность
империи». Все говорили, что они не смогли бы победить Гитлера без
Содружества наций. Хочешь знать, что случилось с этой благодарностью, когда
война кончилась? Когда он переехал сюда в поисках лучшей жизни? Ты знаешь,
как они называли его? — она со злостью покачала головой. — Ничего не
меняется из-за глупого героизма. Люди не меняются. Даже если мы выиграем
войну, даже если этого жуткого так называемого Тёмного Лорда посадят за
решётку, или убьют, или ещё что. Поттер и Блэк получат свои победные парады,
но никто не станет… Ты всегда будешь изгоем. Только посмотри на то, как
обращаются с Дэнни.
1114/1533
— Мэри, — сказал Римус очень холодно. Как они вообще пришли к этому? Они
никогда не ругались. — Я больше не собираюсь обсуждать эту тему.
— Не злись на меня, — сказала она. — Я просто пытаюсь…
— Я знаю. Но меня это не интересует.
— …Римус, я…
— Давай лучше потренируем какие-нибудь чары? У нас экзамен через два дня, —
он поднялся и достал свою палочку. Мэри осталась сидеть на траве. Она подняла
на него взгляд, сдвинула очки на нос и взглянула с укором, поджала губы и
затем легко пожала плечами:
— Ладно. Только дай мне докрасить ногти.
Песни:
1. «God save the Queen» The Sex Pistols
2. «School's Out» в исполнении Элиса Купера.
1115/1533
Седьмой год: Финальный Матч
Arseholes, bastards, fucking cunts and pricks

Aerosole the bricks
A lawless brat from a council flat, oh oh
A little bit of this, and a little bit of that, oh oh.
Dirty tricks.
From the Mile End Road
To the matchstick Becontree
Pulling strokes and taking liberties…
Уроды, ублюдки, конченые мрази и кретины,

Срите кирпичами,
Мерзавец-преступник с муниципальной квартиры, оу, оу,
Немного этого, немного того, оу, оу,
Грязные трюки.
От Майл-Энд Роуд
До спички Беконтри
Тянут одеяло на себя и многое себе позволяют…
О, блядь. Вот дерьмо. Как это вообще произошло?! Как он позволил этому зайти
так далеко?! У Римуса пересохло в горле, ладони вспотели, и лучше вообще
ничего не говорить о том, что происходило с его внутренностями. Он хотел бы,
чтобы рядом был Сириус или хотя бы Джеймс, чтобы успокоить его. Но сейчас
ему никто не мог помочь. Он был совершенно один.
Макгонагалл повернулась к нему.
— Готовы, мистер Люпин?
Он тяжело сглотнул и кивнул. Пришло время стиснуть зубы и терпеть.
Блядь. Это всё Кристофер виноват.
***
Всё началось четыре дня назад. Мародёры сидели в библиотеке и готовились к

последнему экзамену, арифмантике. Ну, Питер не сдавал арифмантику, но всё
равно сидел с ними, якобы для моральной поддержки, но больше для
пропитания. Он был даром божьим, в особенности для Римуса, потому что
каждый час совершал набеги на кухню и возвращался со сдобными котелками,
пирожками, бутербродами с беконом и пирожками с повидлом.
— Уже половина одиннадцатого, — зевнул Сириус. — Пойдёмте, кажется, мой

мозг сегодня уже больше не может воспринимать информацию.
— Кажется, твой мозг никогда не мог воспринимать никакой… ау! — скривился

Джеймс, когда Сириус пнул его под столом.
— Пойдёмте, — повторил он. — Всё равно скоро отбой.
— С нами староста школы, нам плевать на отбой, — ответил Римус, делая записи
1116/1533
так быстро, как только позволяло перо.
Но Джеймс уже заметил зевок Сириуса, а значит вопрос был решён. Он снял очки
и потёр глаза, отстраняясь от стола.
— Не, Бродяга прав — мы тут сидим уже несколько часов. Давайте заканчивать,
повторим всё завтра утром?
Питер с надеждой посмотрел на Римуса, очевидно уже устав сидеть тут с ними.
Римус нахмурился:
— Вы идите, парни, если хотите, но я не прощу себе, если потрачу время

впустую — это же наш последний экзамен!
— И это ты называешь тратой времени впустую? — сказал Сириус. — В этом

семестре ты столько времени провёл в библиотеке, что они должны поставить
здесь памятник в твою честь.
— Это необходимо, — сказал Римус. — Я хочу обойти Снейпа.
— Обойдёшь, — успокоил его Сириус. — Давай, у тебя уже синяки под глазами.
— О нет, — с сарказмом вздохнул Римус, собирая свои записи. — Моя

ослепительная красота… похерена…
— Заткнись, красавчик, — Сириус легонько пихнул его в бок.
Они собрали оставшиеся книги, как можно тщательней стёрли крошки со стола
и направились к выходу из библиотеки. Вокруг до сих пор сидело много учеников
на разных стадиях стресса.
— Не могу дождаться, когда это всё закончится, — прошептал Питер. — Только

представьте! Больше никакой домашки, никогда!
Римус, видимо, выглядел настолько шокированным этим заявлением, что Сириус

расхохотался и закинул руку ему на плечо (это было братским жестом, решил
Римус, так что позволил делать это при всех).
— Ну, у тебя всё равно будут дедлайны, — усмехнулся Джеймс, снова зевая,
когда они вышли в тускло освещённые коридоры замка. — Если хочешь работать
в Министерстве. Папа постоянно жалуется на них.
— Сомневаюсь, что я когда-нибудь буду настолько важным, как твой папа, —

ответил Питер, пряча руки в карманы.
— Как вообще идут дела с вакансиями? — спросил его Джеймс.
— Оу. Нормально. Мама говорит, что мой отчим, наверное, сможет замолвить за
меня словечко… Ну, знаете, если никто не ответит на моё резюме.
— Ты будешь в этом не виноват, Хвостик, — сказал Джеймс. — Сейчас везде всех

сокращают — из-за войны. Сейчас всем тяжело.
— Только не игрокам в квиддич, — пробормотал Питер.

1117/1533
Сириус неодобрительно покачал головой, но ничего не сказал на это.
— Я не собираюсь становиться игроком в квиддич, — легко ответил Джеймс. —

Уж точно пока война не закончится.
То, что оставалось недосказанным, подумал Римус, заключалось в том, что

Джеймсу, вообще-то, не нужна была настоящая работа, война или нет, есть у
него талант или нет. Точно так же ситуация обстояла и с Сириусом, который был
настолько богат, что вообще никогда не говорил о деньгах. Хоть Римус и не был
согласен с этой горечью, он всё же сочувствовал Питеру: семья Петтигрю
относилась к уверенному среднему классу, и пусть у Питера всегда будет
довольно-таки комфортная жизнь, от него ожидают, что он начнёт зарабатывать
как можно скорее. Римус же, который едва ли дотягивал до пролетариата даже
в хорошие дни…
Его мысли прервал странный шум впереди, и он остановился как вкопанный.

Остальные сделали то же самое.
— Что случилось? — спросил Сириус. — Забыл что-то?
Римус покачал головой и прислушался. Он прошептал своим друзьям:
— Прямо за углом кто-то стоит, — он слышал дыхание этого человека, но тот не

двигался — не шёл ни вперёд, ни назад, что было крайне подозрительно,
учитывая позднее время.
— Филч? — прошептал Джеймс.
Римус покачал головой.
— Мне кажется, это… — он прошёл вперёд и завернул за угол. — Крис!
— О, привет… эм-м… Римус? — Кристофер отрешённо улыбнулся.
Он ничего не делал. Просто стоял на месте, опираясь на стену и глядя в пустоту.
— О да, — снова убеждённо кивнул Кристофер. — Всё очень хорошо, спасибо.

Очень хорошо. В самом деле, просто прекрасно.
— Он, что… накурился? — Сириус уже стоял рядом с Римусом и оглядывал Криса
с головы до ног, чуть неприязненно и насмешливо.
— Мне так не кажется… — нахмурился Римус. Он протянул руку и легко

прикоснулся к руке Криса, медленно говоря: — Кристофер? Что ты здесь
делаешь? Уже скоро отбой, ты, что, патрулируешь?
— Патрулирую? — Кристофер непонимающе уставился на него, затем моргнул,

затем улыбнулся и снова кивнул. — Да! Да, наверное, всё дело в этом!
— Он проклят, — сказал Джеймс. — Кристофер? Сегодня кто-нибудь накладывал

на тебя какие-нибудь чары? Или рядом с тобой, и, может, они просто случайно
1118/1533
прилетели в тебя?
— Может, он сделал это с собой сам, — предположил Хвост. — Помните, я

однажды так сделал?
— Нет, Крис бы не стал никого проклинать, — покачал головой Римус. — Крис,

кого ты видел последним?
— Хм? О, эм… это же был… ты?
— Нет, — Римус положил руки на плечи Кристофера, встретился с ним взглядом

и попытался удержать его внимание. — Нет, не я. Сконцентрируйся. До того, как
я тебя нашёл, чем ты занимался?
— Разве я не патрулировал?
— Нет, я хочу сказать… Ой, ладно, давайте просто отведём его обратно в башню,
а? — Римус продолжил удерживать плечи Кристофера и начал легко, но
уверенно направлять его дальше по коридору, бросая тревожные взгляды на
остальных парней.
— Может, нужно позвать кого-нибудь? — спросил Сириус Джеймса. — Или… я не

знаю, может, отвести его к мадам Помфри?
— Я не заболел! — радостно вставил Кристофер свои пять копеек.
Джеймс провёл рукой по волосам и пожал плечами:
— Я не знаю. Мы спросим Лили, она всегда знает, что делать.
Лили не знала, что делать. Она упёрла руки в бока, нацепила на лицо
скептическое выражение и задала ему несколько вопросов, но осталась в таком
же недоумении, как и все. Крис сидел в кресле рядом с ней, довольный и
счастливый, и улыбался ей в ответ. Похоже, он не возражал, что его
расспрашивают, и хоть он не мог дать никакой ценной информации, он отвечал
на все вопросы с той же радостной и пустой вежливостью. Лили сдалась и
цокнула языком:
— Ну, в смысле, он выглядит нормально… и не кажется расстроенным…

Кристофер? Ты сегодня ссорился с кем-то? Может, дрался?
— Я так не думаю, — задумчиво сказал Кристофер, его голос был низким и

мечтательным. Он зевнул. — Я, наверное, пойду спать, если вы, ребята, не
возражаете.
Римус, Джеймс и Лили беспомощно переглянулись. Затем Лили повернулась к

Джеймсу.
— Проводи его до комнаты, ладно? Просто убедись, что он не потеряется по

дороге.
Джеймс кивнул, радуясь возможности заняться делом, и хлопнул Кристофера по

спине:
1119/1533
— Ну, тогда пойдём, друг, давай отведём тебя в комнату…
Лили, Римус, Сириус и Питер проследили взглядами, как те исчезают на

лестнице.
— Как странно, — сказала Лили. — И вокруг больше никого не было?
— Я никого не видел, — сказал Римус. — Но кто знает, как долго он там стоял.
— Ну, сегодня вечером он должен был патрулировать коридоры, — сказала она,

доставая свой небольшой кожаный ежедневник, чтобы проверить расписание. —
Хотя я всегда говорю старостам ходить парами, поэтому он не должен был быть
один. Обычно на него всегда можно положиться. Я поговорю с ним утром,
возможно, к тому времени он немного придёт в себя.
— Но с ним же, кажется, всё нормально, — беззаботно сказал Питер, листая

старый журнал «Еженедельного квиддича». — Может, он напился, или
накурился, или ещё что и просто пытался не спалиться.
Римус с ним не согласился — это было совсем на него не похоже. Но с другой

стороны, в последнее время он редко виделся с Крисом, оба были так заняты. Он
вспомнил, как столкнулся с ним в Хогсмиде какое-то время назад — тогда Крис
тоже вёл себя странно, но Римус просто решил, что тот встречался с кем-то и не
хотел, чтобы Римус знал об этом. И если уж кому-то и уважать секреты других
людей, так это Римусу.
Джеймс вернулся и сказал, что с Крисом всё в порядке, и он в своей комнате.

Больше они особо не говорили об этом тем вечером. Это стало лишь очередным
событием того дня. В школе, полной подростков, которые учатся использовать
магию, подобные инциденты не редкость.
Вскоре их разговор вернулся к предстоящему матчу по квиддичу между

Гриффиндором и Слизерином — финальному матчу этого года и финальной игре
для Джеймса и Сириуса в школе. Римус немного отключился, пока три его друга
разговаривали об этом. Втайне он не мог дождаться, чтобы квиддич уже
закончился: какими бы счастливыми он их всех ни делал и как бы сильно он ни
хотел, чтобы Гриффиндор победил, всё же слушать эти разговоры было
невероятно скучно. Он взял книгу по арифмантике и продолжил готовиться,
усевшись в самом удобном кресле.
— Лунатик, давай, пойдём, пора в кроватку, — разбудил его Сириус где-то через
полчаса. Чёрт возьми.
Римус сонно моргнул и посмотрел на свой учебник. Он даже не дочитал первый

параграф, как уснул, зажав перо между пальцев.
— Вот блядь, — пробормотал он, закрыл книгу и потянулся.
— Говорил тебе, что на сегодня уже достаточно.
Римус лишь зевнул и поднялся на ноги. К этому времени в общей комнате уже
практически никого не осталось, кроме Джеймса и Лили, которые «прощались»
1120/1533
друг с другом на диване. Обычно это занимало какое-то время, поэтому
остальные три мародёра оставили их и направились наверх в свои кровати.
***
На следующее утро Римус проснулся из-за Сириуса — или, скорее, из-за

отсутствия Сириуса. Тот как раз выбирался из кровати и пытался сделать это
тихо.
— М-м-м, останься… — Римус сонно протянул руку, пытаясь затянуть того

обратно. Его ладонь пробежалась по руке Сириуса. У него была фантастическая
кожа, она была такой гладкой и безупречной везде, кроме задней стороны его
ног. Он постоянно говорил, что хочет сделать татуировки, и эта мысль
приводила Римуса в ужас.
— Прости, Лунатик, — ухмыльнулся Сириус, аккуратно выпутываясь из его

хватки. — Большая игра через два дня, надо тренироваться.
— Сколько времени?
— Чуть больше пяти.
— Уф, — Римус плюхнулся обратно на кровать и накрыл голову одеялом. — Вы

все чокнутые.
— Ага, — засмеялся Сириус. — Засыпай обратно, увидимся позже.
Он тихо ушёл, закрыв за собой занавески. Римус перевернулся и уткнулся в

тепло, которое оставил Сириус после себя, вдохнул запах его подушки и быстро
заснул снова.
Он проснулся как раз вовремя, чтобы успеть на остатки завтрака, и затем

вернулся в библиотеку, где встретился с Лили, чтобы ещё немного позаниматься
арифмантикой.
— Я так устала от цифр! — простонала Лили, потирая глаза. Они занимались уже
несколько часов, и скоро должен был быть обед.
— Я буду по этому скучать, — ответил Римус. — Мне нравятся таблицы, они

расслабляют.
— Ну, я лишь рада, что в зельеварении нет ничего подобного.
— Джеймс сказал, что ты ищешь работу в фармацевтике?
— Может быть, — пожала плечами Лили. — Я бы хотела чего-нибудь подобного.

Возможно, буду проводить исследования для Святого Мунго. Слизнорт
предложил написать для меня рекомендации. Но мне кажется, что какое-то
время всё будет сложно. Джеймс настроен оптимистично, но…
— Да уж, — кивнул Римус. — Придётся подождать и посмотреть, как всё

сложится.
— Давай спускаться на обед? — она закрыла книгу и отбросила волосы за плечо.

1121/1533
— Мальчики скоро закончат, можем встретиться с ними.
У Римуса заурчал живот, и он уступил.
— Ну пойдём.
Как раз когда они поднимались, чтобы уйти, двери библиотеки распахнулись, и
мадам Пинс завизжала:
— Не бегать!
— Лили! Римус! Мне нужна ваша помощь! — Кристофер подбежал к ним так
быстро, что врезался в стол, и все книги упали вперёд.
— Что случилось?! — спросила Лили, распахнув свои изумрудные глаза.
— Я не могу объяснить, вы должны сами всё увидеть…
— Увидеть что? — спросил Римус, заново выстраивая стопку из книг.
— Я… я сделал кое-что глупое. Пожалуйста, просто идите со мной! — попросил

Крис. Его лицо было красным и блестящим от бега, и пусть он выглядел гораздо
более бодрым, чем прошлым вечером, он явно был искренне расстроен из-за
чего-то. Поэтому они пошли за ним.
Кристофер провёл их в коридор, где находился кабинет чар, и всю дорогу болтал
о том, что это была просто случайность и что он не хотел, чтобы так получилось.
Лили пыталась выбить из него какую-нибудь полезную информацию, но он не
сказал ничего конкретного.
Наконец, он остановился перед закрытыми дверями кабинета чар. Профессору

Флитвику действительно пора начать запирать его, подумал Римус про себя,
когда Кристофер повернулся к ним лицом, бледный и дрожащий. Он потеребил
рукава своей мантии и опустил взгляд.
— Так, ладно… пожалуйста, не паникуйте… это была случайность…
— Кристофер, просто покажи уже нам, ладно?! — огрызнулась Лили,

нетерпеливо стуча ногой по каменным плитам пола.
Кристофер слегка вздрогнул от повелительного тона, которым она обычно

говорила с непослушными учениками, но всё же сделал глубокий вдох и открыл
дверь, позволяя войти, и быстро закрыл её за ними изнутри.
— Какого… — выдохнула Лили, когда они увидели.
То, что стояло перед ними, было невероятно огромным, дрожащим, блестящим
синим желе. Оно было размером со стол Флитвика и стояло прямо посередине
кабинета, полупрозрачное и вибрирующее. Римус подавил смешок. За семь лет в
Хогвартсе это определённо была самая нелепая вещь, которую он видел.
Кристофер опустил голову.
— Он напал на меня, это была самозащита!

1122/1533
Римус перестал смеяться и снова посмотрел на желе.
— Это человек?! Крис! Какого хуя?!
— Римус, следи за языком, — пихнула его локтем Лили. — Кристофер, кто это?
— Это Злат. Златопуст.
— Локонс?
— У меня из-за этого будут проблемы? — Крис моргнул на них огромными

испуганными карими глазами.
— Что ты… Как ты?! — выдохнула Лили.
— Это было проклятие желейных ног. Я просто немного его расширил — Римус
меня этому научил!
Лили зыркнула на Римуса, который поднял ладони в защитном жесте:
— Джеймс научил меня! И у нас никогда не получалось такого результата.
— Но зачем ты это сделал, Крис? — спросила Лили, снова уставившись на желе.
— Он собирался снова меня проклясть!
— Погоди, что? Это был Локонс?
Кристофер кивнул, немного сжавшись от тона Лили. Ему было стыдно, Римус это
видел. Он опустил взгляд себе под ноги.
— Он сделал это вчера, но оно отлетело рикошетом, мне кажется, я пытался

увернуться от него. Может, он уже делал это раньше, не знаю.
— Но почему?
— Он был… он переживал, что я расскажу…
— Расскажешь что?!
— Он был… мы… он…
— Кристофер, да ради бога! — Лили рассерженно сложила руки на груди. Римус

почувствовал укол сочувствия, когда щёки Криса приняли самый глубокий
оттенок красного, который он когда-либо видел.
— Слушай, Лили, сейчас это неважно, ладно? — сказал он, повернувшись к ней,
пытаясь отвлечь её внимание от Кристофера. — Нужно позвать кого-нибудь на
помощь Локонсу для начала…
Он не знал, как ему удалось, но в итоге он убедил Лили привести мадам

Помфри, пока они с Кристофером остались сторожить желейного Локонса.
1123/1533
Как только она ушла, Крис, казалось, начал нервничать ещё больше.
— Меня теперь исключат!
— Нет, не исключат, — Римус беззаботно прислонился к стене и достал свой

портсигар. Он предложил Крису сигарету, но тот лишь покачал головой,
продолжая ёрзать и теребить свои рукава. — Джеймс и Сириус делали гораздо
худшее, чем это.
— Я даже отработку никогда не получал раньше!
— Серьёзно?! — Римус поднял брови, закуривая. — Ну, всё не так уж плохо. Ты

это переживёшь. Так что… хочешь рассказать мне, что тут произошло?
Кристофер посмотрел на него, и его щёки снова потемнели.
— О, да он просто… мы просто…
— Могу предположить, что это с ним ты встречался в Хогсмиде в тот раз? —

подсказал Римус, пытаясь облегчить Крису задачу.
Тот снова опустил взгляд и кивнул.
— Ладно, — Римус выдохнул струю дыма. Естественно, он был удивлён и даже

больше — заинтригован, но ему пришлось не показывать этого, чтобы вытянуть
из Криса больше информации. — Значит, ты встречался с ним несколько раз? —
ещё один кивок головой. — И потом… — Римус пытался сложить кусочки пазла
вместе, — что-то пошло не так? Вы поссорились?
— Можно и так сказать. Я… эм-м…
Боже, это просто пытка какая-то.
— Слушай, Крис, мне всё равно, ладно? Он мудак, который так и так это
заслужил, и если вы с ним… ну, это просто неважно, понятно?
— Я не хочу, чтобы ты думал, что я идиот, или… или наивный, или ещё что. Он
мне даже не так уж сильно нравился, клянусь, мы просто… просто целовались, и
я просто… ну, знаешь, он проявил интерес, я подумал — ну, это может быть мой
единственный шанс.
— О… — сердце Римуса болезненно сжалось. Он прикоснулся к плечу Криса и

слегка сжал ладонь, надеясь хоть немного поддержать его этим жестом. —
Естественно, это не твой единственный шанс. У людей не бывает только одного
шанса…
— Ну, это не важно, — сказал Крис, глядя куда-то за плечо Римуса, но намеренно
не на Римуса. — Наверное, тут всё дело в удаче. В общем, он вёл себя как мудак.
Оказалось, что на самом деле он просто хотел узнать правду о нашем
розыгрыше. Он думал, что мы с тобой… думал, что я могу рассказать ему всё о
розыгрыше.
— Ну, ты мог, — ответил Римус. — Ты делал половину работы со мной, ты знаешь

больше, чем Сириус.
1124/1533
— Я не рассказал, — сказал Крис. — Я ничего ему не рассказал.
— Хорошо. Я знал, что ты бы не рассказал.
Крис улыбнулся и впервые прямо встретил взгляд Римуса.
— Я сказал ему не лезть в чужое дело. Он разозлился и назвал меня ужасными

словами. После этого уже я разозлился и сказал ему, что всем расскажу, чем мы
с ним занимались, и он, наверное, запаниковал, — Крис тяжело вздохнул. — Я бы
ничего не рассказал, клянусь. Я не такой человек. Просто разозлился, вот и всё.
— Я знаю, друг, — успокоил его Римус. — Поэтому он попытался затуманить тебе

голову, чтобы ты никому не рассказал?
Крис кивнул.
— У меня есть только один вариант произошедшего, что я пытался увернуться от

проклятия, и это ослабило его действие. Наверное, поэтому я вёл себя так
странно вчера.
— А это… — Римус указал рукой на желе-Локонса.
— Когда я проснулся сегодня утром, казалось, что память немного вернулась ко

мне. Я понял, что он сделал, и пошёл поговорить с ним. Я… эм-м… немного
вышел из себя.
— Ну, — Римус затушил свою сигарету, — не могу винить тебя за это.
А вот у Лили было другое мнение на этот счёт. Она вернулась с мадам Помфри и
профессором Макгонагалл. К тому времени Римус уже придумал, что будет
делать.
— Пожалуйста, кто-нибудь объясните, что здесь произошло? — сказала декан их

факультета, глядя острым взглядом. Римус был уже немного выше неё, но
Макгонагалл каким-то образом всегда казалась больше, чем все окружающие,
особенно когда она собиралась тебя отчитать.
— Без понятия, — быстро ответил Римус, игнорируя взгляды Лили из-за плеча
Макгонагалл. — Крис просто нашёл его в таком состоянии, правда же, Крис?
Кристофер с отчаянием посмотрел на Римуса, затем на Макгонагалл, открывая и

закрывая рот, как рыба. В итоге, он просто кивнул.
— Серьёзно, мистер Люпин? — Макгонагалл выгнула тёмную бровь.
— Ага, — кивнул он, спрятав руки в карманы и пытаясь выглядеть беззаботно.
— Мистер Барли просто-напросто наткнулся на мистера Локонса в таком… — она

указала рукой на огромное желе, вокруг которого в это время медленно
кружила мадам Помфри и бормотала себе что-то под нос, — … изменённом
состоянии?
— Ага, — снова уверенно кивнул Римус. Он бы сейчас не отказался от ещё одной

1125/1533
сигареты, но был не настолько дерзким.
— Тогда объясните, пожалуйста, — уголки губ Макгонагалл слегка

приподнялись, — как мистер Барли узнал, что это мистер Локонс?
— Эм-м, — Римус бросил взгляд на большую голубую массу. — Ну. Выглядит как
он, разве нет?
— Это не займёт много времени, Минерва, — радостно сказала мадам Помфри. —

Никакого непоправимого урона не нанесено, но ещё несколько дней он не
сможет двигаться, — она начала взмахивать своей палочкой и бормотать
— И тем не менее, я очень серьёзно отношусь к нападениям на учеников, —

ответила Макгонагалл. — Неделя отработок, мистер Барли. А что касается вас,
мистер Люпин, учитывая, что это ваш последний месяц в школе, мне кажется,
отработка не возымеет должного эффекта.
Это не принесло Римусу облегчения. Она до сих пор улыбалась, что значило
лишь то, что она придумала лучший способ наказать его, и он ему точно не
понравится.
— Назначьте мне отработку, если хотите! — поспешно сказал он.
Макгонагалл засмеялась и покачала головой:
— Нет, мне кажется, я знаю как раз то, что нужно. Раз мистер Локонс вышел из
игры, по всей видимости, у нас освободилось место комментатора для игры в
квиддич.
Римус практически почувствовал, как его лицо моментально побелело. Эта

женщина явно была злым гением. Что угодно, только не это. Лили ухмыльнулась
за плечом Макгонагалл.
***
Разумеется, Джеймс и Сириус, после того как закончили материть Локонса,

решили, что всё произошедшее гомерически смешно. Они просто влюбились в
идею, что Римус — который знал о квиддиче столько же, сколько знал о футболе
или квантовой физике — будет комментировать их финальный матч.
— Я просто не буду этого делать, — продолжал настаивать Римус. — Буду

сидеть с закрытым ртом, никто ничего не сможет мне сделать.
— Не говори ерунды! — пихнул его Сириус. — Ты будешь петь нам дифирамбы!
— На самом деле тебе надо просто следить за квоффлом, — сказал Джеймс. —

Если сможешь уследить за ним, то всё будет хорошо.
— Эй, не забывай о загонщиках! — крикнула Марлин.
— И о вратаре! — добавила Жасмин.
Питер не особо его подбадривал и весь остаток вечера хандрил в углу комнаты,
1126/1533
дуясь над своей шахматной доской.
— Мне жаль, Пит, — попытался навести мосты Римус после нескольких часов
игнорирования со стороны друга. — Я знаю, что ты мечтал бы комментировать
матч, но для меня-то это наказание.
— Я бы очень хорошо с этим справился, — пробормотал Питер, сложив руки на

груди. — Я всё знаю о нашей команде, а ты даже не ходил на тренировки.
— Знаю, ты был бы просто великолепен, — заверил его Римус. — Сможешь мне

помочь?
— Помочь? — Питер подозрительно на него посмотрел. — Как помочь?
— Натаскай меня, — попросил Римус. — Хоть раз в жизни дай мне свои записи.
— Да… да, наверное, я могу.
— Я даже спрошу Макгонагалл, может, она разрешит тебе сидеть со мной на

месте комментатора, — сказал Римус. — Чтобы ты мог помочь мне, если я
напортачу.
— Ладно! — кивнул обрадованный Питер. — Да, тебе придётся столько всего

выучить… Начнём прямо сейчас, Лунатик, я тебя не подведу!
В итоге, Питер предоставил ему больше записей о финальном матче 1978 года
Гриффиндора против Слизерина, чем по всем своим урокам за семь лет
обучения. Он исписал пачки и пачки пергаментов с диаграммами, списками
игроков и их номерами, принципами полёта и детализированным объяснением
того, что, похоже, в квиддиче было эквивалентом офсайда. Он даже приготовил
небольшой список фраз, которые Римус может использовать, если затупит.
Так что даже после экзамена по арифмантике (который он сдал просто

идеально, Римус был уверен в этом, всё прошло как по маслу) у него остался
тест, к которому нужно было готовиться.
И всё же ничто не могло подготовить его к тому, что он чувствовал, сидя в самой
высокой башне над полем, а ряды учеников в красных и зелёных мантиях,
сидевших под ним, ждали, когда он заговорит.
Его тошнило, он пожалел, что столько съел на завтрак. К тому же он хряпнул

стопку огневиски (благодаря Джеймсу) и выкурил полкосяка на пару с Мэри до
начала игры в надежде, что это поможет ему успокоиться. К сожалению, это,
похоже, возымело прямо противоположный эффект, невероятно бесполезный
совет Сириуса «представить всех голыми» застрял в его голове, и теперь Римус
не знал, куда смотреть.
— Мистер Люпин, — снова сказала Макгонагалл, — вы готовы?
Римус опустил взгляд на записи Питера и перелистал их. Он сглотнул и кивнул.
У Питера был очень аккуратный почерк, красивый и округлый, но у Римуса всё

плыло перед глазами — огневиски сначала заострил его внимание, но после
косяка он чувствовал себя тепло и расслабленно. Он ущипнул себя за запястье,
1127/1533
чтобы голова прояснилась.
— Мистер Люпин, — прошептала Макгонагалл, придвинув к нему микрофон, —

игроки уже вышли на поле.
— О! Простите! — он испуганно моргнул, выглянул на траву внизу и прочистил

горло. Потом внимательно вчитался в текст лежавшего перед ним пергамента.
— Здравствуйте… эм, в смысле… всем добро пожаловать на финальный матч
Кубка Хогвартса по квиддичу 1978 года…
Его голос звучал так странно, разносясь эхом по овальному стадиону, но,
заговорив, он услышал подбадривающие крики, и почувствовал себя немного
смелее. Он бросил взгляд на Макгонагалл, и та улыбнулась ему и одобрительно
кивнула. Римус снова сфокусировался на поле перед собой и попытался начать
комментировать.
— Ладно, эм-м. В общем, поехали… Команды вышли на поле. В красном команда

Гриффиндора — капитан Джеймс Поттер, а в зелёном команда Слизерина —
капитан Кернеса Смит. Эм… ну, тут особо не поболтаешь на самом деле, пока
они не взлетят… — он снова посмотрел в записи Питера: «Представь игроков и
их сильные стороны». — О, ладно, так, игроки… Ну, естественно, Джеймс. Он у
нас охотник… я слышал, что он хорош. В смысле, я слышал это от него самого…
Толпа засмеялась. Римус улыбнулся, снова сглотнул и продолжил:
— Эм. Вратарь Гриффиндора, Жасмин Патил, тоже очень хороша, наверное, ну, в
смысле, насколько я знаю, я не эксперт… Сириус Блэк и Марлин Маккиннон,
загонщики — хорошие загонщики… Ну, вся команда довольно хорошая, давайте
остановимся на этом.
Он услышал стон Питера, который сидел за ним, и очередную волну смеха от

толпы. Макгонагалл цинично на него смотрела, но он смог лишь беспомощно
пожать плечами в ответ и представить игроков из Слизерина с такой же
некомпетентностью.
(Однако ему было безумно приятно объявить: «Ловец Слизерина, Регги Блэк» —
он был уверен, что увидел, как тот скривился на это и поджал плечи.)
— О, отлично, похоже, они собираются начинать, — продолжил Римус,

устраиваясь поудобнее. — Ага, мы слышим свисток, и — никого это не может
удивить — Поттер захватывает квоффл. Чёрт возьми, а он быстрый, вы только
посмотрите на него! И-и-и-и-и-и это гол! Десять-ноль в пользу Гриффиндора!
Молодчина, Сохатый!
Толпа закричала, и Джеймс пролетел по всему полю, подняв руки в победном

жесте. Он показал Римусу большой палец, пролетая мимо комментаторской
башни, затем дал Сириусу пять прямо посреди полёта и снова
сконцентрировался на игре.
Всё не так уж плохо, подумал Римус; ему нужно было только смотреть, что
происходит на поле, и просто говорить это вслух. Даже идиот бы с этим
справился.
— Теперь Слизерин захватили квоффл… эм… мне кажется, это Тимоти

1128/1533
Булстроуд… ага, ладно… хм, а он не такой быстрый, как Джеймс, да? Ладно,
неважно, он почти на месте — а-а-а-а! Нет, отбит бладжером от Маккиннон,
отлично, Марлин, похоже, это было больно!
— Мистер Люпин, поменьше предвзятости, если позволите.
— Простите, профессор… Так, ладно, Поттер снова ведёт квоффл, передаёт его
Эрикссон… Эрикссон летит только так, она практически... мать его. Слизерин
снова захватили квоффл.
— Не выражайтесь, мистер Люпин!
— Простите! Теперь Булстроуд направляется к обручам ворот… О, да ладно,

даже я летаю быстрее… Он запускает мяч и... ОТБИТ гриффиндорским вратарём,
Патил! Видите, говорил вам, что она хороша!
С одной стороны толпы раздались одобрительные крики, с другой стороны

освистывание. Жас сделала победный круг с улыбкой, и Сириус пролетел мимо
комментаторской башни, улыбаясь Римусу. Римус был вынужден признаться, что
квиддич более увлекательный, чем он полагал.
— Теперь Эрикссон вернула себе квоффл, передаёт его Поттеру, Поттер летит
по полю — видишь, Булстроуд?! Вот как надо летать, чёрт тебя дери... простите,
профессор.... ГОЛ! Двадцать-ноль в пользу Гриффиндора!
— Регулус! — пискнул Питер за спиной Римуса, указывая пальцем на младшего

Блэка в зелёной мантии, который действительно стремительно ускорился с
выражением крайней сосредоточенности на лице, направляясь к пустой части
поля.
— Похоже, слизеринский ловец Блэк увидел снитч, — поспешно сказал Римус в

микрофон в надежде, что гриффиндорский ловец его услышит. — Да, он
определённо точно заметил что-то, он набирает скорость, он... упс, вот неудача,
сбит бладжером от гриффиндорского загонщика Блэка.
Римус ухмыльнулся и мог бы поклясться, что Сириус подмигнул ему через всё
поле. Регулус, которому пришлось остановиться и резко нырнуть, уходя от
бладжера, был просто в ярости, как и вся команда Слизерина. После этого всё
стало довольно грязным — и в игре, и в комментариях Римуса.
— Эрикссон снова принимает квоффл, передаст ли она его Поттеру…? Нет,

похоже, она решила попытаться забить гол сама — ДАВАЙ, ЭРИКССОН! О БЛ... в
смысле, БЛАЖЕННЫЙ ГОСПОДЬ! Это было очень грязно! Эрикссон сбита
бладжером Эйвери — квоффлом сейчас владеет Слизерин в лице Нотта.
Эрикссон выглядит нехорошо… она, что… а, нет, показывает большой палец,
молодчина!
— Мистер Люпин, следите за матчем, пожалуйста…
— Точно, в общем, квоффл у Нотта… он запускает… десять очков Слизерину —

но игру до сих пор ведёт Гриффиндор! Квоффл переходит Поттеру, он летит…
он почти на месте, он... ДЕРЬМО, ОСТОРОЖНО, ДЖЕЙМС!
Кернеса Смит, загонщик Слизерина, на полной скорости летела в бок Джеймса,

1129/1533
но в последнюю секунду её сбила Марлин, которая, в свою очередь, на полной
скорости влетела в капитана Слизерина.
— Чёрт возьми! — закричал Римус. — Вот это ход, Марлин! Эта девчонка просто
монстр — о, да ладно, Трюк, это же очевидное пенальти для Гриффиндора,
подними задницу и начни судить этот грёбаный матч! О нет, похоже, малыш
Регги Блэк снова увидел снитч…
— Мистер Люпин! — снова рявкнула Макгонагалл. — Я заберу у вас микрофон!
— Да пожалуйста, — предложил он и мило ей улыбнулся. Та лишь цокнула

языком и покачала головой. Римус вернулся к игре. — Значит, теперь у нас… что
там? А, точно, шестьдесят-двадцать в пользу Гриффиндора — что лишь
доказывает, что грязная игра никогда не окупается — я надеюсь, ты это
слышишь, Блэк — разумеется, я имею в виду младшего Блэка…
— Римус! — шикнул Питер за его спиной. — Успокойся! Ты должен давать

сбалансированный… о Мерлин!
— Сраный боженька, это было близко! — завопил Римус, когда Регулус и

гриффиндорский ловец оба одновременно потянулись к снитчу, но тот, лишь
подразнив, ушёл у них из-под носа, из-за чего игроки отлетели к трибунам.
Регулус был немного быстрее гриффиндорского ловца, но оба каким-то чудом
остались сидеть на мётлах.
— Римус! — снова зашептал Питер. — Слизеринцы только что забили…
— Они что? Они… дерьмо, простите, ребята! Слизеринцы снова забили, видимо,
я это упустил…
Римус извинился перед кричащей толпой, половина из них смеялась, другая

половина освистывала его.
— Больше не повторится! — радостно заверил он. — Итак, Поттер продолжает

преследовать квоффл, уворачивается от бладжера Эйвери — господи, ну и
жестокая же это игра — Блэк — тот, который умеет играть — догоняет бладжер
и запускает его в… Да, и Регулусу Блэку вновь приходится уворачиваться! К
счастью, он привык находить способы увильнуть от неприятностей, так что…
— Отработка, Люпин, — бормотала Макгонагалл. — Ты будешь ходить на

отработки до конца своих школьных дней.
— ЕБАТЬ МЕНЯ! — заорал Римус в микрофон, когда оба — и Сириус, и Марлин —

запустили бладжеры в слизеринского загонщика, по пятам летавшего за
Регулусом, из-за чего она так низко нырнула, что практически задела землю.
— Вы тут все чокнутые! — воскликнул Римус. — Я серьёзно понятия не имею,

почему кто-то вообще играет в эту... А, но всё справедливо, это достаточно
отвлекло Регулуса, чтобы… погодите… Да! ДА! ДА, ЧЁРТ ВОЗЬМИ! ЭТО ЖЕ
ГРИФФИНДОР СО СНИТЧЕМ! МЫ ПОБЕДИЛИ, МАТЬ ЕГО! БОЖЕ МОЙ, БЛЯДСКИЙ ТЫ
БОЖЕ, СПАСИБО, Я ТАК…
— Достаточно! — Макгонагалл наконец отобрала у него микрофон.
1130/1533
Он снова улыбнулся ей, слишком опьянённый победой, чтобы переживать из-за
каких-либо неприятностей. Питер тоже скакал рядом с ним как ненормальный,
что явно не помогало.
— Простите… — начал он.
— Я в полнейшем шоке, — строго сказала Макгонагалл. — Я ожидала бы

подобного поведения от Блэка, но не ожидала от бывшего старосты! Жду от вас
письменных извинений команде Слизерина и мадам Трюк.
— Да, профессор, — Римус повесил голову и попытался нацепить выражение

сожаления, но не смог спрятать улыбку. Он не мог дождаться, когда увидит
Сириуса. Он бы сейчас бежал со всех ног в раздевалку, если его бедро (и его
комплексы) позволило бы.
К счастью, если Макгонагалл и любила что-то больше, чем соблюдение

школьных правил, то это побеждать в квиддиче.
— Естественно, после окончания празднования, — сказала она.
— Спасибо, профессор! — Римус снова с улыбкой поднял взгляд.
— Серьёзно, — засмеялась она, качая головой, — ты ещё никогда так сильно не

напоминал мне Лайелла.
Комплимент это был или оскорбление, Римусу было плевать. В кои-то веки даже
упоминание отца не могло испортить его хорошее настроение.
Песня «Plaistow Patricia» Ian Dury and the Blockheads.
1131/1533
Седьмой год: Наследие (Часть 1)
And as we wind on down the road,

Our shadows taller than our souls…
И на извилистой дороге
Наши тени выше, чем наши души…
— Ты можешь стащить его, это по-любому не сложно, — сказал Сириус, стоя за

спиной Римуса у витрины с трофеями. — Просто испари стекло на секунду.
— Профессор Флитвик заметит, — Римус поднял бровь, отвлёкшись на

призрачное отражение Сириуса в стекле. — Или кто-нибудь из Когтеврана.
— Не, — тот встретился с ним взглядом и ухмыльнулся, сверкнув жемчужно-

белыми зубами. — Никто не будет по нему скучать.
— Мне кажется, — ответил Римус, облизнув губы, и снова посмотрел на

небольшую золотую статуэтку на вершине трофея, — что Лайелл предпочёл бы,
чтобы она осталась на месте. Так в Хогвартсе навсегда останется частичка него.
— О-оу, ты что, размяк, потому что это последняя неделя? — поддразнил его
Сириус. Римус спокойно улыбнулся:
— Да, немного.
Сириус засмеялся и доверительно наклонился к нему:
— Я тоже.
Римус состроил смешную морду:
— Давай пойдём, я хочу есть. Обед.
Они пошли по коридорам к Большому залу. Если не считать потока отработок

Римуса после матча по квиддичу, у них выдалась довольно расслабленная
неделя, и им нечего было делать, кроме как строить планы на будущее. Что,
естественно, значило, что они не строили никаких планов на будущее.
— Мы ничего не оставим после себя, — задумчиво сказал Римус, пока они шли.
— А? — спросил Сириус, отвлёкшись на группу девчонок, которые со смехом

прошли мимо них. Римус щёлкнул его по уху. — Эй! — Сириус увернулся. — Они
смотрели на тебя, Римус «Ебать-Меня-Мы-Победили» Люпин. Так что ты говорил?
— Мы ничего не оставим после себя, типа трофея Лайелла.
— Мы с Джеймсом на Кубке квиддича. И Сохатый староста школы, разве это где-

нибудь не записывается? И Питер победил в шахматном турнире.
— А, да. Видимо, тогда только я, — несчастно вздохнул Римус.
1132/1533
— Эм-м… что насчёт Гремучей ивы? — предложил Сириус.
Римус лишь нахмурился на него. Ну, подумал он, вот что ты получаешь, когда
пытаешься оставаться незамеченным. Он оставался в глубоких раздумьях весь
обед — который состоял из рыбы, картофеля и выбора между гороховым пюре и
цельным горошком (Римус поэкспериментировал с комбинацией того и другого).
— Всё нормально, Лунатик? — спросил Джеймс во время еды. — Ты такой тихий.
— Он переживает за своё наследие, — объявил Сириус. — Хочет себе трофей.
— Заткнись, не нужен мне трофей, — покраснел Римус.
— Если тебе интересно моё мнение, твоё комментирование заслуживает медали.

За особые заслуги перед школой, — засмеялась Мэри. — Куда ни пойди в этом
замке, везде услышишь «сраный боженька, это было близко!». Просто
великолепно.
Римус ухмыльнулся, почувствовав себя лучше. Он тихо наслаждался своими

пятнадцатью минутами славы и получил достаточно сигарет и шоколада в
подарок, чтобы хватило на всё лето. Что было очень кстати, решил он, ведь
всего через пару месяцев придётся самому себя обеспечивать.
— Не переживай, Риму: если сам-знаешь-что пройдёт в пятницу как надо, —

прошептал Джеймс, наклонившись ближе, — то никто не забудет нас так
быстро.
— Я думал, весь смысл в том, чтобы никто не знал, кто это сделал? — поднял
бровь Римус.
— О, да ладно, — фыркнула Лили. И она была права.
И всё же Римус не мог не переживать. Он не хотел, чтобы единственным

напоминанием о нём оставалась Гремучая ива или эта богом забытая хижина.
— Как появляются призраки? — задумчиво спросил он, глядя на Почти

Безголового Ника, который проплывал мимо и болтал с Толстым Монахом.
— Мерлин, Лунатик, взбодрись, блядь, уже, — простонал Сириус с полным ртом

картофеля. — Тебе нужно умереть, чтобы стать призраком. И, наверное,
придётся умереть здесь, прямо на территории школы.
Римус пожал плечами. Вряд ли он умрёт в Хогвартсе, только если что-то пойдёт
крайне не так в следующие несколько дней.
— Тогда портрет, — сказал он. — …Вообще-то, нет. Я не хочу разговаривать сам

с собой, это жутко.
— И они очень дорогие, — сказал Джеймс. — Наша семья никогда даже не

заморачивалась.
— Типичные Поттеры, — высокомерно сказал Сириус. Его тарелка уже опустела,

он положил вилку и нож ровно посередине, и вскоре они испарились. — Само
собой, все члены семьи Блэк сохранены для будущих поколений в семейной
1133/1533
галерее.
— Даже ты? — посмотрел на него Римус.
— Не я, — покачал головой Сириус с лёгкой улыбкой. — Я был не там, когда стал

совершеннолетним. Хотя, наверное, портрет Регги уже готов. Этот идиот.
— Римус! — Марлин подбежала к их столу. Она раскраснелась и была явно

воодушевлена чем-то.
— Да? — Римус сел прямо и выжидающе посмотрел на неё.
— Можно тебя на минутку? У меня для тебя кое-что есть! — она прыгала с ноги
на ногу, очевидно желая рассказать ему что-то.
— Эм… ладно… — Римус нервно оглянулся по сторонам. Ему не нравились

сюрпризы, но он доверял Марлин, а она казалась такой счастливой.
— Пойдём со мной, — она схватила его за руку и потащила за собой.
— Мне тоже…? — начал Сириус, но Марлин покачала головой.
— Это личное! Пойдём, Римус! — она практически вытащила его из зала, по всей
видимости, наплевав на то, что теперь Римус пропустит десерт.
— Уф, притормози, а, — запыхался он, чувствуя, как щёлкает его бедро, когда
они начали подниматься по первому лестничному пролёту.
— Прости, я просто так хочу показать тебе!
— Что показать?!
— Это личное!
Он вздохнул и просто сосредоточился на том, чтобы не отставать от неё. Иногда

у Римуса создавалось впечатление, что его всю жизнь таскали по этому замку
люди, гораздо спортивнее него. Когда они дошли до общей комнаты
Гриффиндора, Римус вопросительно посмотрел на неё, и она вдруг засмущалась
и начала кусать ноготь на большом пальце.
— Что? — сказал он. — Недостаточно лично?! — он обвёл рукой пустую комнату

— все сейчас были на ужине и наверняка наслаждались десертом. Он уже сто
лет не ел яблочный пирог, это будет просто типичная удача Римуса, если его
подают сегодня, а он это пропустит.
— Наверное, лучше подняться к тебе в комнату, — сказала Марлин, снова

отправляясь в путь. — На всякий случай.
— Господи боже, Марлс, в чём дело? — Римус прошёл за ней вверх по лестнице.
— О, я просто резко решила, что мне нравятся парни, так что заманила тебя
сюда, чтобы соблазнить, — беззаботно бросила она через плечо.
— Ты проводишь слишком много времени с Мэри, — с сарказмом ответил он.

1134/1533
Когда они зашли в их комнату, она закрыла дверь, и Римус присел на свою
кровать, потому что у него болела нога. Она с опаской огляделась по сторонам.
— Почему здесь только три кровати?
— Приёмочные испытания для розыгрыша прошли немного не по плану, —

пожал плечами Римус.
Марлин лишь покачала головой, будто усталая мама вредных детей. Она
запустила руку в карман, достала оттуда небольшую банку и протянула её
Римусу.
— Снимай штаны, — сказала она.
— Что, прости?!
— Это для твоей ноги! — она, сияя глазами, с энтузиазмом открыла банку. — Я
сделала это для тебя, и Дэнни протестировал и всё такое!
— Что… что это даст? — он с опаской заглянул внутрь. То, что было внутри,
своей полупрозрачной, густой и липкой консистенцией походило на вазелин.
— Я думала о твоих словах, что совмещение магловской и волшебной медицины

помогает лучше, — объяснила она. — И решила поэкспериментировать. Я
попробовала валериану, и окопник, и куркуму… Оказалось, что имбирь сработал
лучше всего, кто бы мог подумать. После этого я просто смешала его с
необходимым количеством противовоспалительной припарки, а, и ещё немного
бадьяна для дополнительной силы. Давай уже! Втирай!
— Эм-м. Ладно… — сказал Римус, взял банку и ушёл в ванную, заперев за собой
дверь. Какое-то время он подержал банку в руках, принюхиваясь к
содержимому. Оно пахло имбирём, довольно приятно и не слишком резко.
— Не бери много, — крикнула Марлин через дверь, он вздрогнул и отошёл так

далеко от двери ванной, как только мог. — Просто вотри в кожу в том месте, где
болит.
— Ладно, — хрипло ответил он. Это было странно. Но он был обязан попробовать
ради Марлин, если это было предложением мира.
Он аккуратно поставил банку на край ванны. Потом расстегнул штаны,

приспустил до колен вместе с боксерами и забрал немного смеси — размером с
виноградину — чтобы тщательно размазать по голому бедру.
Сперва кожу немного защипало, а затем нога начала прогреваться — но

приятно. Он чувствовал, как тепло распространяется по поверхности кожи,
затем вглубь, до суставов, хрящей и костей, успокаивая все мышцы по пути. Это
было чувство, которое он давно уже позабыл. Это было облегчение.
— Марлин! — крикнул он.
— Что?! Всё нормально?! — тревожно крикнула она в ответ.
1135/1533
— Если ты всё ещё хочешь соблазнить меня, — ответил он, — то сейчас я
наверняка сделаю всё, что ты захочешь.
Он услышал, как она смеётся с другой стороны двери.
— Значит, это сработало?
— Это просто чудо, чёрт возьми!
— Это просто магия, чёрт возьми, идиот, — ответила она. — Ну тогда выходи!
Он быстро натянул и застегнул штаны, затем прошагал к двери и распахнул её.

Нога даже не дрогнула.
Его бедро болело так долго, что он практически не помнил, каково было ходить
и не думать о своих ограничениях. Он заулыбался Марлин, схватил её за талию и
закружил на руках.
— Спасибо! — повторял он снова и снова.
Она запищала:
— Люпин, ты, придурок, отпусти меня!
Он поцеловал её в щёку и поставил на место.
— Ты гораздо сильнее, чем выглядишь, — засмеялась она, покраснев, и

заправила прядь волос за ухо. — О, я так рада, что это сработало! Я так много
раз хотела попросить помощи у мадам Помфри, но решила, что ты бы не хотел,
чтобы я об этом распространялась.
— Спасибо, — повторил он. — Ты… ты потрясающая! Хотел бы я чем-нибудь

отплатить тебе!
— Ты уже отплатил, — покачала она головой. — Ты помог Дэнни, хотя даже ни

разу не встречал его и знал, как это опасно. И… ты помог мне тоже в конце
концов. Теперь я знаю, чем хочу заниматься. Мы собираемся победить в этой
войне, и когда она закончится, я начну заниматься настоящими исследованиями
ликантропии, знаешь, я хочу открыть настоящие клиники, чтобы люди могли
получить необходимую помощь. Если все остальные увидят то, что я вижу в тебе
и моём брате, тогда, возможно… я не знаю, возможно, всё будет лучше.
Она смущённо смотрела себе под ноги, говоря это, но Римус не мог перестать
улыбаться, переминаясь с ноги на ногу, просто чтобы доказать себе, что ему
больше не больно. Ничего не болело. Он должен рассказать Сириусу.
— Ты будешь невероятным целителем, Марлс, — он снова обнял её. — Можно

мне это оставить? — он вернулся в ванную за банкой и показал Марлин.
— Конечно, можешь! — кивнула она. — Я не знаю, как долго длится эффект…

если тебе не будет трудно, можешь отмечать каждый раз, когда будешь втирать
заново? Было бы неплохо знать…
— Да, да, что угодно, — ответил он, тщательно закрывая крышку.

1136/1533
— Я пойду найду Жас — она понятия не имеет, где я была целый день, сказала
ей, что это для розыгрыша, но, кажется, она мне не поверила…
— Они все уже в общей комнате, только вернулись с ужина, — отрешённо

ответил Римус, до сих пор в восхищении глядя на банку.
— Откуда ты это знаешь?
— Эм-м… — он неловко поднял взгляд. — У меня хороший нюх… ну, очень

хороший.
Она распахнула глаза и неверяще покачала головой:
— Мне ещё столько нужно узнать…
— Пойдём, — засмеялся он, похлопав её по плечу. — Не всё сразу…
***
Сириус повёл себя как истинный джентльмен, когда Римус рассказал ему
новости о лекарстве Марлин, и даже ни разу не сказал: «А я тебе говорил». Он
был слишком счастлив, слушая болтовню Римуса о том, насколько лучше он себя
чувствует.
— Я даже не знаю, что сделал, — вздохнул Римус, когда они легли спать позже
этой ночью.
— Что ты имеешь в виду? — зевнул Сириус.
— Ну, знаешь. Ты придумал Лектиункула Магна для меня ещё на первом году. И
Лили тоже создала для меня лист для чтения, и ты, Питер и Сохатый все стали
анимагами, просто чтобы проводить со мной время.
— К чему ты ведёшь?
— Я не знаю, что сделал я, — ответил Римус, пожав плечами, — чтобы заслужить

всё это.
— Лунатик, — Сириус странно на него посмотрел, — ты снова этим занимаешься.
— М?
— Мы твои друзья! Друзья помогают друг другу! Как будто ты никогда ничего не
делал для Лили, и Марлин, и Хвоста, и Джеймса, и меня… Мерлин, для меня
больше, чем для кого-либо другого.
— Я знаю, — ответил Римус, всё ещё улыбаясь. — Я знаю. Наверное, я просто

чувствую себя таким везучим.
— Ты реально размяк в последнее время, — ухмыльнулся Сириус, сложив руки за

головой. — Значит, вот как это будет — жить с тобой? А я-то всегда думал, что
ты такой крепкий орешек.
1137/1533
— Всё равно крепче, чем ты, — Римус искоса на него посмотрел.
У Сириуса были закрыты глаза, но он улыбался. Лучше момента уже не будет.
— Ты серьёзно хочешь жить со мной? — спросил Римус.
— Конечно, хочу, — ответил Сириус, не открывая глаз.
— Я имею в виду… не только с родителями Джеймса. В нашем собственном

доме.
Сириус открыл глаза.
— Естественно. Это и был наш план, разве нет?
— Я… — Римус постарался подобрать правильные слова. Теперь ему было

достаточно комфортно рядом с Сириусом, и он мог сказать что угодно. Но
иногда это по-прежнему было старой доброй борьбой. — Я не был уверен. Ты
знаешь, у меня немного денег…
— А ты знаешь, что я в них купаюсь, — пожал плечами Сириус, шурша

простынями. — Всё, что моё — твоё, и я не хочу, чтобы ты переживал из-за
подобной скучной херни.
— Это скучно только для тебя, потому что тебе никогда не нужно было думать
об этом.
— Ну, теперь тебе тоже не нужно об этом думать. Понятно?
— Ладно, — кивнул Римус. Может, это что-то, что он сможет вспомнить позже,
когда над ними не будет нависать война, и они смогут разговаривать о
нормальных, обыденных вещах. А пока, если они не говорили о войне, Сириус
предпочитал мечтать. Римус снова устроился на спине. — Тогда где мы будем
жить?
— В Лондоне, — твёрдо сказал Сириус. — В магловском Лондоне.
— В большом доме?
— Нет, — покачал головой Сириус, слегка нахмурившись. — Мне не нравятся

большие дома: слишком много пустых комнат. Если мы будем жить только
вдвоём, нам не нужно столько места.
Это было весьма разумное замечание, но Римус ничего не сказал. Он понимал.

Но если уж они вели себя разумно…
— Я хочу, чтобы ты познакомился с Хоуп, — сказал он. Сириус открыл глаза.
— Что?
— Она умирает, — спокойно сказал Римус. — Рак лёгких — это магловская

болезнь. В общем, это не лечится, и мне кажется, ей осталось не больше года.
— Лунатик, мне так жаль… я понятия не имел.

1138/1533
— Ничего, — ответил Римус. — Я знал с самой первой нашей встречи. Знал, что у
нас немного времени. Она не идеальна, но любит меня. Хочу, чтобы она увидела,
что у меня кто-то есть. Что я не один.
— Знаю, знаю, — засмеялся Римус. — Я снова размяк…
— Нет, — Сириус протянул руку и положил её Римусу на грудь. — Просто это

одна из самых приятных вещей, которые я когда-либо слышал.
Римус тоже повернул голову, и они какое-то время смотрели друг на друга,
улыбаясь в темноте тихой ночи. Когда его глаза защипало, Римус снова
засмеялся и отвёл взгляд.
— Боже, — сказал он. — Только послушай нас, мы хуже, чем Поттер и Эванс.
— Только никому не говори! — засмеялся Сириус и быстро вытер глаза. — У нас

ещё три дня школы, нам надо поддерживать репутацию.
Слова в начале из песни «Stairway to Heaven» Led Zeppelin.
1139/1533
Седьмой год: Наследие (Часть 2)
So here we are…
With freedom within our sweaty, greedy, grasps.
So remember this, boys and girls,
When your freedom comes along…
Don't
Pish
in the water supply,
Just because… school is out for the summer…
И вот мы здесь…
Со свободой в наших потных жадных вдохах.
Так что запомните это, мальчики и девочки,
Когда приходит ваша свобода…
Не
Плюйте
В колодец;
Просто потому что… школа закончилась на лето…
— Нам повезло с погодой, — отметил Римус, глядя в чистое голубое небо. —

Было бы просто кошмаром выводить всех на улицу в дождь.
Он не будет скучать по шотландскому «лету».
Они с Кристофером были одни в совятне и ждали. Всё могло начаться в любой
момент.
— Не смейся надо мной, ладно? — прошептал Кристофер, глядя вниз на землю

из высокого окна. — Но это самая классная вещь, которую я делал в жизни.
Римус ласково улыбнулся и быстро сжал его руку.
— Уверен, что это только начало. Ты сделаешь столько всего интересного, я

знаю это.
— Я не знаю… Без вас, ребята, тут будет тихо, — ответил Крис, продолжая
глядеть на лужайку внизу. — Они по-любому сделают Регулуса старостой
школы… О-о! Это сигнал!
Фонтан золотых искр вспыхнул из-за теплиц, и Римус услышал, как сердце
Кристофера забилось быстрее от восторга.
— Тогда давай начинать! — пихнул его Римус.
Они оба повернулись к совам, на балках вдоль стен башни до самого потолка
сидели сотни птиц. За ними лежала стопка писем — все пустые, кроме адреса. И
адрес у них всех был один и тот же.
Крис выглядел так, будто был готов взорваться от восторга, и Римус отступил в
сторону, позволяя ему всё сделать самому.
1140/1533
— Ты знаешь заклинание, давай.
— Правда?!
— Да, — ухмыльнулся Римус. — После этого останется ещё достаточно

хулиганства…
— Ладно! — он закатал рукава и облизнул губы. Проговорив заклинание, широко

обвёл палочкой всю башню. Низкое уханье, шелест перьев и затем… полнейший
хаос, когда все пятьсот сов внезапно взметнулись со своих балок и полетели
вниз на них с Крисом, так что они бросились врассыпную в укрытие.
Римус ещё никогда не видел ничего настолько потрясающего: каждая сова

Хогвартса расправила крылья и вылетела из окна, каждая из них, вылетая,
схватила по письму с адресом. Наверное, ушло целых две минуты, чтобы все они
покинули башню, и когда всё закончилось, Римус и Кристофер подлетели к окну,
чтобы посмотреть, как птицы разлетаются по лужайке перед замком через арки
к месту своего назначения.
— Вау! — всё время повторял Крис словно восторженный маленький щенок. —

Вау-вау-вау!
Римус лишь ухмылялся и думал о Джеймсе и Сириусе, которые были где-то в

замке и ожидали этого сигнала. А Мэри, Марлин и Жас уже были готовы к своей
собственной части розыгрыша, и все в замке ожидали — ожидали того, что они
планировали с самого Рождества.
— Пойдём! — сказал Римус, хватая Криса за руку. — Посмотрим, как все

выбегают на улицу.
Если пять сотен сов, которые внезапно заполонили подземелье, никого не

всполошили, то Римус был уверен, что взрыв всех унитазов в замке,
обеспеченный Джеймсом и Сириусом, точно справится с этой задачей.
Они вместе сбежали по винтовой лестнице (Римус перепрыгивал через две

ступеньки за раз, до сих пор наслаждаясь своей новообретённой подвижностью)
и выскочили в главный коридор, где царила полнейшая вакханалия.
Все портреты в замке вопили изо всех сил — начиная с магловских поп-песен и
заканчивая волшебными песенками для детей (всё, что пришло в голову
третьекурсникам, когда они накладывали чары, понял Римус). Серебряные
рыцарские доспехи покинули свои постаменты и начали преследовать учеников
по пятам. Римус надеялся, что это было не слишком устрашающе — они ведь
ничего такого на самом деле не делали, просто имитировали движения людей.
Это была идея Джеймса — короля двигательных чар.
— Я сделал это, Римус, я сделал это! — четверокурсник из Когтеврана выбежал к

ним из ближайшей ванной, весь заляпанный густой розовой пеной. — Я всё там
взорвал!
— Молодчина! — Римус хлопнул его по спине и поздравил с этой маленькой

победой.
— Не могу дождаться большого финала!

1141/1533
— Лучше поторопись, — посоветовал Римус. — Уже скоро начнётся.
Четверокурсник кивнул и побежал на улицу, а розовая пена заполняла холлы.
— Ты стольких людей научил вещам, которые они никогда не узнали бы без

тебя, — восхищался Кристофер, пока они шли дальше. Большие часы около
главного зала вертели стрелками как безумные и издавали громкие тикающие
звуки — как и все остальные часы в замке, если чары шестикурсников сработали
как надо.
— О да, — фыркнул Римус. — Взрывать туалеты и левитировать парты. Очень

полезно.
— Не забывай про защитные заклинания, — нахмурился Кристофер. — У меня

снова отобрали бы память, если бы не ты.
Они следовали за потоком учеников, которые выбегали из здания. Римус лишь

надеялся, что они устроили достаточно хаоса в достаточном количестве мест
замка, чтобы на лужайку выбежали абсолютно все. Будет совсем не так весело,
если половина школы пропустит главное событие.
— Как Локонс? — небрежно спросил он.
— Вроде бы нормально. Не лезет ко мне больше, во всяком случае.
— Хорошо. Но ты сможешь с ним справиться, если он снова начнёт доёбываться?
— Да, — к этому моменту они добрались до выхода из замка и теперь уже

видели главную лужайку. Кристофер прищурился в ярком летнем солнечном
свете и посмотрел на Римуса, остановившись на секунду. — Но я буду очень
скучать по тебе.
— Ты остаёшься здесь только на один год, — ответил Римус. — И будешь

слишком занят своими КОТами, чтобы думать о чём-то ещё, поверь мне.
— Нет, я всё равно буду скучать по тебе, — уверенно ответил Крис. — Но не

брошу учебную группу — только всё будет совсем по-другому. Ты всем так
сильно нравишься, ты со всеми терпелив.
Римус не знал, что на это ответить, поэтому не стал ничего говорить. У него в
горле всё равно встал странный комок.
— Давай, — он снова потащил Кристофера за руку через траву. — Не хочу ничего

пропустить!
Больше половины школы уже собрались на огромной лужайке перед

Хогвартсом, все увлечённо переговаривались между собой о разных шалостях,
которые нарушили распорядок их сегодняшнего утра.
— Вы видели всех этих сов?
— Большой зал затоплен! Затоплен!
1142/1533
— Дверная ручка в общей комнате Когтеврана теперь говорит на гоблинском
языке и отказывается кого-либо впускать.
— Статуя рыцаря на пятом этаже кинула в меня воздушный шар с водой!
— Думаете, это были мародёры?
— Определённо.
— Нет! Я видела, как Эммелин Вэнс накладывала чары на портреты — и

несколько шестикурсников раскладывали грязевые бомбы. Не могли же это всё
сделать мародёры.
— Но не могли же это сделать все…
Это обсуждение было прервано, когда последние слизеринцы — Регулус, Барти

Крауч, Мальсибер и Снейп — к большому удовольствию Римуса — выплыли из
замка. Они все были обляпаны зелёной слизью. Неожиданные сопливые бомбы
Лили сработали без сучка без задоринки. Римус сделал мысленную заметку
поздравить её позже. Она уже совсем настоящий мародёр.
— Ты! — Снейп подлетел к нему, капли густой зелёной жижи капали с его волос
и с кончика носа. Он ткнул своим длинным пальцем в Римуса, его лицо было
искажено яростью. — Ты это сделал! Ты и твои грязные мелкие дружки!
— А в чём дело, Нюниус? — прохладно спросил Римус, ничуть не переживая. — В

твоей внешности что-то изменилось?
— Ты! Ты! — от злости Снейп начал заикаться, и вокруг послышались смешки

младших учеников, смотревших на него.
— Скорджифай, — Регулус наложил очистительные чары на себя, вернув одежду

и волосы в привычный безукоризненный порядок. Он бросил на Снейпа
скучающий взгляд. — Где твоя гордость, Северус? Не нужно вестись на эту
жалкую уловку.
— Эй, Сохатый, смотри, они уделали Нюниуса! — в толпе появился Сириус с

улыбкой на лице, и за ним последовали Джеймс и Питер. — Охеренно!
— Тебе идёт этот образ, если хочешь знать моё мнение, — ухмыльнулся Джеймс,
похлопав Римуса по плечу в знак приветствия.
При виде Сириуса Регулус закатил глаза и отошёл в сторону, чтобы

присоединиться к группе слизеринцев, которые сбились в кучку, как стая
стервятников, у края озера и бормотали между собой.
— Когда Дамблдор узнает, что за этим стояли вы, он… — продолжал беситься
Снейп.
— Что? — выгнул бровь Сириус, небрежно опираясь на плечо Джеймса, как будто
они просто вели светскую беседу. — Исключит нас? В последний школьный
день?!
— Вы за это заплатите! — прорычал Снейп. Он развернулся и пошёл к школе, с

1143/1533
его мантии капала жижа.
— Не торопись так, Нюниус! — крикнул Питер, не в силах сдержать свой восторг.

— Ты же не хочешь пропустить большой финал!
— Хвост! — шикнул Сириус и пнул его по ноге. — Ш-ш-ш!
— Пойдёмте, уже почти пора, — сказал Римус, пытаясь отвлечь их всех от

Снейпа. Тот совершенно очевидно был вне себя, и Римус не хотел, чтобы
остальные доводили его до крайности.
Его немного тревожило, что они оказались слишком близко к Регулусу и его
шайке около озера — но вокруг уже собралось много народу, и стоять было
особо негде. Римус никогда не был большим фанатом публичных проявлений
чувств, но сейчас ему очень хотелось взять Сириуса за руку, хотя бы просто для
того, чтобы не дать ему наделать глупостей.
Но ему не повезло.
— Малыш Регги, — приветливо кивнул Сириус брату, озорно сверкая глазами.
— Серьёзно? — ответил Регулус, не глядя на него и высоко подняв голову. Он

был похож на гипсовую статую, холодную мраморную версию своего пылкого
брата. — Я надеялся, что с возрастом ты оставишь эти детские игры позади, —
протянул Регулус своим обычным скучающим тоном. — Глупые шалости и
розыгрыши не помогут тебе, когда победа в войне будет одержана. Тёмный
Лорд требует порядка.
— В жопу твоего старого тупого Тёмного Лорда, — цокнул Сириус и сложил руки
на груди. Римус осознал, что братья зеркалят язык тела друг друга.
Вокруг озера собиралось всё больше и больше учеников; оставалось лишь

несколько секунд. Римус воспользовался возможностью оглянуться на знакомые
лица — рядом был Кристофер, который увлечённо разговаривал с группой своих
друзей с шестого курса и в который раз рассказывал о том, что сделал в
совятне. Марлин, Мэри и Жас смеялись между собой, и чуть дальше от них
стояла Эммелин Вэнс, всё такая же идеальная ледяная красотка, которая сейчас
флиртовала с Романом Ротерхайдом. Несколько учеников помладше из его
учебной группы практиковали чары, которые собирались наложить все вместе,
рядом с Римусом Лили и Джеймс с палочками наготове держались за руки.
Хогвартские часы громко пробили полдень, и Джеймс свистнул, привлекая

всеобщее внимание. Время пришло!
Римусу показалось, что на несколько секунд все люди вокруг задержали

дыхание, и он сжал свою палочку крепче и быстро ухмыльнулся Сириусу, прежде
чем снова сосредоточить своё внимание на озере — и на том, что лежало под
ним.
Все люди сработали как один, члены мародёрского межфакультетского

кооператива розыгрышей подняли свои палочки и собрали всю силу в крике:
— Аттоло Магна!
1144/1533
У Римуса подкосились колени. Они практиковали это заклинание несколько раз,
лишь они четверо в своей комнате (когда Сириус испарил свою кровать), но
никогда со стольким количеством людей — никогда с таким количеством магии
одновременно. Он почувствовал, как будто сунул правую руку в улей: магия
начала гудеть и вибрировать вокруг него, заполняя его рот и ноздри, словно
кислота, и расплываясь внутри него. Сила. От неё у него кружилась голова; он
был практически опьянён ею. Он затуманено покачал головой, пытаясь
сохранить фокус и удержать палочку — он понятия не имел, что случится, если
он отпустит.
В это время на озере начало происходить что-то. Поверхность забурлила и

начала подрагивать; странный стонущий или трещащий звук раздался где-то в
миле от них и затем… затем… *БАМ*. Заклинание сработало с практически
комичной своевременностью. Римус почувствовал, как что-то сильно сжалось
внутри него — что не было неприятно, но всё же ощутимо, из-за чего он резко
захватил ртом воздух.
Они это сделали, ребята вокруг начали смеяться и указывать пальцами,

слизеринцы вскрикивали один за другим, ошалев от шока. Даже у Регулуса
упала челюсть.
Всего в нескольких метрах над поверхностью воды, прямо над тем местом, где
находилось подземелье, прямо в воздухе парили все кровати и чемоданы из
комнаты слизеринцев. Это было великолепно. Абсолютно идеально в любом
смысле этого слова. Структура комнат и вещей в них сохранила свою
неизменность; им нужно было лишь перенести все вещи примерно на милю
вверх. Защитные чары (идея мягкосердечной Лили) тоже работали хорошо — это
означало, что никакие вещи не находились в настоящей опасности намокнуть.
Им просто придётся найти обратное заклинание, и всё вернётся в нормальное
состояние — если, конечно, все слизеринцы будут работать сообща.
Это была идея Пуффендуя.
У Римуса дрожали все мышцы от того, что он проводил через себя всю эту
магию. Он был оголённым проводом; статическое электричество гудело на
кончиках его пальцев. К счастью, очень мало людей это заметили, все были
слишком заняты тем, что кричали и смеялись тому, что видели перед собой. В
этот момент над кроватями и чемоданами слизеринцев взорвались фейерверки,
образуя в небе слова:
Хорошего вам лета, Слизерин! От: Гриффиндора, Когтеврана и Пуффендуя!
— Всё нормально, Лунатик? — Сириус посмотрел на него и протянул к нему руку.
— Не трогай меня! — рявкнул Римус, отступая назад и поспешно сбрасывая с

себя руку Сириуса. Он не знал, что случится, но ему казалось, что находиться
рядом с ним сейчас небезопасно.
Сириус помассировал свою руку с обиженным выражением лица.
— Прости, — выдохнул Римус и снова покачал головой. — Просто дай мне

минуту…
— ТЫ! — о нет. Северус снова появился перед ними и теперь нёсся навстречу
1145/1533
мародёрам с поднятой палочкой и красным лицом. Похоже, он уже успел снять с
себя большее количество слизи.
— Воры! — прошипел он, глядя на Джеймса и Сириуса. — Верните мои вещи!

Опустите их ПРЯМО СЕЙЧАС!
Сириус и Джеймс разрывались от смеха, что не помогало успокоить Снейпа, но

тот правда сам на это напросился. Никто, кроме него, не орал и не размахивал
палочкой как сумасшедший.
Лили попыталась вмешаться, отойдя от Джеймса:
— Северус, это не то, что ты думаешь, это довольно легко…
Но было уже слишком поздно. Снейп повернулся к озеру и направил свою

палочку на свою кровать. Он попытался использовать базовое заклинание
левитации, но, разумеется, оно не сработало — мародёры разработали это
заклинание специально, чтобы предотвратить подобные действия.
— Нет, не надо! — крикнула Лили и закрыла глаза.
Конечно, Снейп никогда никого не слушал; уж точно не когда он чувствовал себя

уязвлённым. На одну секунду показалось, что его заклинание сработало; одна из
кроватей немного дрогнула и закачалась на месте. Но только на одну секунду. В
следующий момент она перестала держаться в воздухе и камнем рухнула в
сверкающую воду под собой с громким всплеском.
Северус уставился на то место; его губы сжались в прямую линию, чёрные

грязные волосы упали на глаза.
Он развернулся с поднятой палочкой, и Римус почуял запах — запах, который он

чувствовал до сих пор лишь дважды: словно горела плоть. Тёмная магия.
Проклятие. Его внутренности снова сжались, и на этот раз это было гораздо
менее приятно, и Римус почувствовал изменения внутри себя.
— Сектумсемпра! — воскликнул Снейп.
Римусу даже не понадобилась волшебная палочка; сейчас у него было вполне

достаточно сил, и он, не думая, встал перед Джеймсом и поднял руку, когда
Северус бросил в него проклятие.
Казалось, весь мир затуманился странной красной дымкой, и ветер засвистел в

ушах Римуса, так что он очень отдалённо услышал крик Лили и вскрики
Джеймса и Сириуса:
— Лунатик!
Проклятие ударило Римуса — но он ничего не почувствовал. Казалось, оно

просто рассыпалось, как только прикоснулось к коже, и оставило лишь лёгкое
ощущение солнечного ожога. И всё же теперь он был слабее, чем две минуты
назад. Как будто сила защитного барьера, который он создал перед собой,
забрала у него всю остальную магию.
Он моргнул, и всё вернулось в нормальное состояние. Снейп до сих пор стоял

1146/1533
перед ними с выражением ужаса пополам с яростью на лице. Сириус схватил его
руку, а Джеймс уже нёсся навстречу Северусу.
Римус медленно опустился на траву, оставшись без сил. Он скрестил ноги,

Сириус присел рядом.
— Лунатик?!
— Какого хуя это было?! — отчаянно прошептал Сириус, его голос был
напуганным.
— Я… я не знаю, — прошептал Римус в ответ и склонил голову.
— Это было просто защитное заклинание! — вдруг крикнула Лили, и Римус

понял, что она обращается к ученикам, которые с любопытством собрались
вокруг. Эта девчонка всегда отличалась быстрой реакцией. — Снейп попытался
проклясть Поттера, вы все это видели! Люпин просто поймал его вовремя.
— Ты можешь подняться? — спросил Сириус и потянул его за локоть. — Мы

пойдём к мадам Помфри…
— Нет, — Римус покачал головой и поднялся на ноги сам. — Всё в порядке.

Серьёзно. Я просто удивил сам себя. Бессловесная магия или что-то такое, я ещё
сам в этом не разобрался.
— Ладно… — Сириус с опаской смотрел на него. Лили разгоняла толпу, а

Джеймс, похоже, уже прогнал Снейпа — или же тот пошёл к Слизнорту, чтобы
написать официальную жалобу на этот розыгрыш.
Равновесие было восстановлено. Римус улыбнулся Сириусу своей лучшей

улыбкой и аккуратно сжал его руку, чтобы показать, что всё в порядке. Сириус
немного расслабился и кивнул.
Слизеринцы постарше, стоявшие чуть ближе к озеру, сейчас переговаривались

между собой. Похоже, неудача Снейпа пошла на пользу его товарищам по
факультету. По крайней мере, теперь они знали, что это не сработает.
— Это даже приятно, правда? — подошла Мэри с широкой улыбкой на лице,

совершенно не заметив того, что только что произошло. — Смотреть, как они
пытаются работать вместе. Мы даже можем добиться факультетского единства!
— Не рассчитывай на это, — ухмыльнулась Марлин прямо за её спиной.
Слизеринцы начали громко ругаться.
Они все остались, чтобы ещё немного посмотреть на драму, развернувшуюся

перед ними. Одна из попыток восстановить порядок вылилась в то, что каждая
вторая кровать поднялась ещё на два метра выше. Другое заклинание привело к
тому, что они по какой-то неизвестной причине все повернулись на запад. Когда
прошёл целый час, несколько когтевранцев заинтересовались и начали
подкидывать больше идей отчаявшимся слизеринцам.
1147/1533
К этому моменту Римус уже чувствовал себя совершенно нормально, что
означало лишь одно.
— Я хочу есть, — объявил он.
— Пир будет через полчаса, — сказала Лили, отвлечённая спрутом, который

играл с тумбочкой какого-то бедного слизеринца и пытался расколотить её
своим самым длинным щупальцем.
— Я тогда пойду наверх и переоденусь, — сказала Мэри.
Все с ней согласились. Пусть слизеринцы сами с этим разбираются.
Пока они шли обратно к замку, улыбаясь и смеясь вместе, Римус чувствовал на
себе взгляд Сириуса, но до сих пор не мог предложить ему никакого
объяснения. Что бы с ним ни произошло, до этого такое случалось только один
раз — в тот день в лесу с Кастором и Ливией. И это было совсем не приятным
воспоминанием ни для него, ни для Сириуса.
— Эй, Блэк, — сказала Марлин, появившись рядом с ним. — А ты вернул себе

свою кровать?
— Хм? — нахмурился Сириус. — А, нет, не вернул. Это уже безнадёжно,

наверное, она теперь пытает удачи на большой дороге. В добрый путь, старая
кроватка, — сентиментально вздохнул он.
Римус фыркнул.
— А ты не беспокоишься, что школа заставит тебя заплатить за неё? — спросила

Марлин.
Он пожал плечами. Марлин цокнула языком:
— Избалованный мажор.
— А ты вообще пытался вернуть её? — спросила Лили.
— Ну, мы не знаем, куда она делась, — ответил Римус, смеясь от этого

воспоминания.
— И даже не пробовали обычное призывное заклинание?
— Нет, мы даже не…
— Акцио кровать! — закричал Сириус изо всех сил и взмахнул палочкой.
Раздался слабый отдалённый гул.
— Вот дерьмо… — пробормотал Сириус.
Озеро за их спинами снова начало бурлить, и они все вовремя повернулись,

чтобы увидеть, как кровать Сириуса поднимается из глубин, словно большая
подводная лодка из красного дерева. Увешанная водорослями и тяжёлыми,
пропитанными водой бархатными занавесками, она поднялась в воздух и
1148/1533
полетела к ним навстречу так быстро, что им пришлось отпрыгнуть в сторону и
броситься на траву, прикрывая головы руками. Она упала на то место, откуда её
призывал Сириус, с грохотом и скрипом, и тут же развалилась на несколько
частей.
Несколько секунд после этого царила тишина, пока Лили, Марлин, Мэри, Жас,
Джеймс, Питер, Римус и Сириус поднимали голову и в шоке вставали на ноги.
Затем пространство вокруг них взорвалось смехом — особенно со стороны
слизеринцев, до сих пор стоящих у озера.
Сириус просто стоял и чесал затылок.
— Хм, — сказал он. — Значит, всё это время — на дне озера?
С кровати стекала вода. Бельё позеленело от тины, песка и камней, лежащих

сверху матраса.
— Эй ты, придурок! — сказал Джеймс, приблизившись к спасённой кровати и

схватив в руки прямоугольный кусок какой-то сероватой массы. — Это мой
журнал по квиддичу?!
— Эм… возможно… — ухмыльнулся Сириус, но поймав убийственный огонёк в

глазах Джеймса, на полной скорости рванул в замок, и Джеймс бросился за ним.
— Наверное, лучшего момента уже не будет, — прошептал Питер Римусу. — Но,

эм-м… Филч недавно поймал меня с Картой. Он её забрал.
— Что?! — Римус со злостью развернулся к нему. Это была его Карта! Его идея,
его магия!
— Не злись на меня, Лунатик! — скривился Питер. — Она была под запретными

чарами и всё такое, я обещаю! Никто не откроет её, если только не задумает
шалость — и к тому же, им придётся вломиться в кабинет Филча!
Римус замер на этих словах. Питер был прав. В конце концов, любой человек,
который преодолеет оба этих препятствия, определённо будет достоин Карты. И
он же хотел оставить что-то после себя, настоящее наследие. Возможно, таким
образом Лунатика, Хвоста, Бродягу и Сохатого когда-нибудь вспомнят.
Он посмотрел вдаль на двух парней, гоняющихся друг за другом с громким

смехом. Он посмотрел на четырёх девчонок, которые сцепили руки все вместе и
вприпрыжку возвращались в замок, радостно и беззаботно болтая друг с другом.
На что Римусу Люпину было злиться? О чём ему было беспокоиться? Его сердце
распирало от гордости, и он вспомнил то, что Сириус сказал ему пару месяцев
назад. Любовь — это то, что ты делаешь, а не то, что говоришь; и каждый из
этих людей доказал ему это.
— Ладно, Хвостик, — Римус забросил руку Питеру на плечо и улыбнулся. — Ты

прощён. Пойдём, давай догоним их.
1149/1533
Песня в начале — кавер группы The Sensational Alex Harvey Band's на песню
«School's Out» Элиса Купера.
1150/1533
Война: Июль 1978 года
All our times have come

Here but now they're gone
Seasons don't fear the reaper
Nor do the wind, the sun or the rain,
(We can be like they are)
Come on baby, (don't fear the reaper)
Baby take my hand, (don't fear the reaper)
We'll be able to fly, (don't fear the reaper)
Baby I'm your man.
Наши времена пришли,

Но сейчас они ушли,
Сезоны года не боятся жнеца смерти,
И ветер тоже, и солнце, и дождь,
(Мы можем быть как они)
Давай, детка, (не бойся смерти)
Детка, возьми мою руку, (не бойся смерти)
Мы сможем улететь, (не бойся смерти)
Детка, я твоя любовь.
Воскресенье, 2-е июля, 1978 год.
— Давай скорее, Поттер! — Римус долбанул кулаком по стеклу двери

телефонной будки. — Не тебе одному здесь нужно позвонить, знаешь ли!
Джеймс довольно грубо повернулся к нему спиной, сгорбившись и продолжив

эмоционально говорить в трубку.
— Оставь его в покое, Лунатик, — пробормотал Сириус, тяжело прислонясь к

забору. На нём были очень тёмные солнечные очки, и выглядел он бледнее
обычного. — И перестань уже долбить в дверь, ладно?!
— Прими ещё одно обезболивающее зелье, — огрызнулся Римус. — У тебя просто

похмелье, ты сам виноват, что так нажрался.
— Я был душой вечеринки, чтобы ты знал, — не остался тот в долгу, сложив руки
на груди, когда Римус сел рядом с ним.
Накануне в доме Поттеров состоялась вечеринка в честь окончания школы для

всех выпускников Хогвартса и их друзей. Жас и Крис тоже пришли, хоть им ещё
оставалось год учиться. Несколько членов Ордена Феникса тоже были — не
Дамблдор, но Ферокс, и Грюм, и Фрэнк Долгопупс, и его красивая девушка
(сейчас, по всей видимости, уже невеста). Грюм несколько раз подзывал к себе
Римуса, но его всё время отчитывала миссис Поттер.
— Это же вечеринка в честь выпуска из школы, Аластор! — прошипела она после

четвёртого раза. — Дай ему пять минут насладиться жизнью, прежде чем начать
созывать чёртов военный совет!
Она сказала это так резко, что все опешили — Римус тоже был немного
1151/1533
шокирован. Это было самое близкое к мату, что он слышал от миссис Поттер.
Во всём остальном вечеринка напоминала их обычные вечеринки в общей

комнате Гриффиндора — но в то же время полностью от них отличалась. Римус
пытался не грустить. Он представлял, что однажды найдётся ещё какое-то
место, которое он будет считать домом в той же мере, что и Хогвартс.
Лили, Мэри и Марлин пришлось уйти в полночь — они пообещали своим

родителям, что останутся с ночёвкой у Лили. По всей видимости, их семьи
решили, что семи лет частной школы с них хватит.
Что вернуло Римуса обратно в настоящее, и он посмотрел на Джеймса через

стекло телефонной будки, где тот разговаривал со своей девушкой, с которой в
буквальном смысле попрощался всего восемь часов назад.
— Так несправедливо, что он заставляет нас бежать сюда наперегонки — как

будто я когда-нибудь смогу обойти Джеймса «живу без похмелья с 73-го года»
Поттера, — буркнул Римус. — И к тому же, это было совершенно не этично. Он
знает, что я инвалид.
— Я думал, что твоей ноге стало лучше от той штуки Марлс? — нахмурился
Сириус, приспустив солнечные очки на нос.
— Лучше, — ответил Римус. — Я про то, что я курю.
Где-то вдалеке раздался низкий гул. Сириус резко сел прямо и сорвал с глаз
очки:
— Это то, что я думаю?!
— Похоже на то, да…
Через несколько секунд мимо них по деревне рыча пронёсся соседский

мотоцикл. Сириус с восхищением проводил его взглядом. Когда мотоцикл
превратился в крошечную блестящую точку вдали, он снова прислонился к
забору и улыбнулся сам себе.
— Ох, я скучал по ней.
— Естественно, это «она», — пробормотал Римус, сложив руки на груди.
— Поттер! — теперь Сириус поднялся, чтобы постучать в дверь телефонной

будки. — Выметайся оттуда сейчас же! — он повернулся к Римусу. — Ты, блядь,
перестанешь ворчать, если уже наконец позвонишь?!
— Да, — капризно сказал Римус и опустил взгляд себе под ноги.
После этого последовало ещё пять минут «пока» и «скоро поговорим», прежде
чем Римус наконец добрался до телефона. Он с энтузиазмом набрал номер и
накрутил резиновый провод вокруг пальцев, ожидая окончания гудков.
— Что?
1152/1533
— Это так ты отвечаешь на телефон?!
— Римус?
— Здоров!
— Вот чёрт! Я не ожидал тебя услышать, мы договаривались?
— Нет, — Римус покачал головой, улыбаясь как сумасшедший. — Я закончил

школу — теперь я могу звонить, когда мне вздумается!
— Отлично!
Он услышал какой-то шум на другом конце провода и решил, что Грант

устраивается поудобнее. Хорошо. Сириус и Джеймс могут подождать, сколько
ему будет нужно.
— Так когда ты приедешь ко мне в гости, а? — спросил Грант.
— Скоро! — машинально ответил Римус. Он мог телепортироваться в Брайтон за

считанные секунды, вдруг осенила его эта мысль. Но это будет совсем не
правдоподобно. — На следующей неделе?
По крайней мере, тогда будет золотая середина между полнолуниями.
— Работаю в субботу, — ответил Грант. — Допоздна в пабе. Коплю деньги на

отпуск… эм… в августе?
— Оу. Эм. Ну, ладно, — немного разочарованно сказал Римус.
— Прости, просто я уже сто лет жду нормального отпуска, я даже полечу на
самолёте и всё такое…
— Нет, нет, в августе прекрасно!
— Хорошо, я запомню, что нужно купить молока. Так где ты теперь живёшь?
— У своего друга Джеймса. У него очень хорошие родители.
— Значит, не съехался со своим красавчиком?
— Он тоже живёт здесь, — объяснил ему Римус, зная, как странно это звучит. —
Но мы начнём искать собственное жильё уже скоро. Надеюсь, в Лондоне.
— Значит, он богатый? — фыркнул Грант. — Мог бы догадаться. Он ведь даже

выглядит как мажор, да?
— Наверное.
— Говорю тебе. У него эта хорошая осанка. Эй, давай я расскажу тебе про парня,
которого встретил пару дней назад… — сказал Грант и начал рассказывать
очень длинную и практически невероятную историю о встрече с рыбаком
(«самый настоящий, мать его, рыбак, клянусь»), который сделал кое-что очень
1153/1533
странное в ванне Гранта, прежде чем поспешно свалить с утра пораньше. К
концу истории Римус сложился пополам в телефонной будке, хрипя от смеха, и
слёзы стекали по его щекам.
— Что такого смешного?! — Джеймсу и Сириусу не терпелось узнать, когда он

наконец-то вышел на улицу.
— Не могу вам рассказать, — ответил Римус, икая. — Магловский юмор.
— Думаете, стоит сходить и проверить, как там Пит? — спросил Джеймс, когда
они шли обратно домой.
— Не, ты же знаешь, какие у него похмелья, — ответил Сириус, так и не сняв

свои солнечные очки.
— Ладно, но нельзя забывать про него, — сказал Джеймс, открывая ворота сада.
— Мне кажется, он переживает, чувствует себя лишним…
— Да, да, — зевнул Сириус. — Эй, как насчёт квиддича?
— Да! — ухмыльнулся Джеймс. — Дай мне только переодеться…
— Я тогда пойду возьму книгу… — закатил глаза Римус, хотя на самом деле он
не возражал. Они проведут эти выходные как настоящие каникулы, решили они.
Реальная жизнь могла начаться уже в понедельник.
Они втроём пошли к лестнице наверх, и Джеймс захлопнул дверь в свою

спальню, чтобы найти одну из своих многочисленных форм для квиддича.
Римус и Сириус были немного медленнее.
— Брайтон в августе? — тихо спросил Римус, когда они остались одни. У Сириуса
озарилось лицо, и он снял очки.
— Значит, ты хочешь, чтобы я поехал с тобой? Да! Круто!
— Естественно, — кивнул Римус, преодолевая последние ступени.
— Привет, мальчики, — улыбнулась миссис Поттер, выходя из комнаты Римуса.

Он немного вздрогнул — не привык, чтобы взрослые входили в его комнату без
приглашения, даже несмотря на то, что это была не его комната, а всего лишь
гостевая.
— Здравствуйте, миссис Поттер, — вежливо ответил он в надежде скрыть свой

дискомфорт.
В руках она несла кучу его одежды, что было ужасно стыдно — в приюте он сам
стирал свою одежду с десяти лет.
— Я смотрю, Сириус так напился, что уснул в твоей комнате, Римус, —

засмеялась миссис Поттер, закидывая джинсы Сириуса себе на руку. —
Серьёзно, дорогой, тебе надо было просто вышвырнуть его.
— О! — Римус почувствовал, как его уши начинают гореть, и уставился на неё

1154/1533
распахнутыми глазами.
— Вообще-то, — Сириус поднялся по лестнице после него, — мы с Римусом

предпочитаем спать вместе. Если это… эм-м. Ну, нам просто так нравится,
ладно?
Миссис Поттер посмотрела на него, затем на Римуса, который до сих пор

краснел, но сумел всё-таки пролепетать:
— Да!
— Ну, если хотите, — медленно кивнула она. — Думаю, кровать достаточно

большая для двоих. Главное, чтобы вы были счастливы, дорогие мои, — она
ласково потрепала Римуса по плечу и поцеловала Сириуса в щёку, проходя мимо
них по пути вниз.
Вот так просто.
***
Среда, 5-е июля, 1978 год.
У них выдались более долгие каникулы, чем они ожидали — на целых два дня
дольше. Приглашения пришли во вторник поздно вечером: записка для каждого
от Дамблдора, в которой требовалось их присутствие в секретном месте, про
которое знал только папа Джеймса и до которого можно было добраться лишь
посредством портключа. Записки испарились, как только они их прочитали,
попросту растворившись в их руках.
Они все ожидали чего-то подобного, но Римус удивился, как сильно он вдруг
начал нервничать. И он был не единственным. Они с Сириусом молча
переоделись в спальное, и, как только они оказались под одеялом, Сириус
прижался к нему, спрятав лицо у Римуса под рукой.
— Расскажи мне что-нибудь, — тихо пробормотал он. — Что угодно.
— Я очень боюсь завтрашнего дня, — прошептал Римус. — Теперь это кажется

таким реальным. Но я думаю, что это нормально — бояться. Мне кажется, любой
на нашем месте боялся бы.
Сириус издал какое-то недовольное фырканье. Римус сжал его крепче и

попытался применить другую тактику.
— Но знаешь, что пугает меня ещё больше?
— Хм?
— Тот факт, что мы с тобой планируем съехаться, и ни один из нас не умеет

готовить.
Сириус начал смеяться, и в итоге они оба, должно быть, крепко уснули. Когда
проснулись, по-прежнему лежали в объятиях друг друга, и их обнажённая кожа
вспотела там, где они соприкасались, и эти места красными пятнами оставались
на теле Римуса до тех пор, пока он не принял душ.
1155/1533
До портключа пришлось немного пройти, и он оказался ярко-жёлтой резиновой
уткой, которая лежала посреди высокой травы на краю одного из полей вокруг
деревни. Римус не возражал, ему нравилось разминать ноги теперь, когда
ничего больше не болело.
— Поверить не могу, что мы всего в нескольких милях от Лондона, — восхитился

он, глядя на ясное летнее небо и округлые зелёные холмы.
— Сады Англии, — ухмыльнулся Джеймс.
Флимонт торжественно поднял резиновую утку и протянул на вытянутой руке,

чтобы они все могли за неё взяться.
— Все взяли свои палочки? — резко спросил он, и они молча кивнули, тяжело
сглотнув. Питер потел и выглядел так, будто его мутило — Римус надеялся, что
его не вырвет, пока они не прибудут в место назначения.
Они все взялись за утку и вдруг закрутились во времени и пространстве с

невероятной скоростью. Это было хуже телепортации, но лучше, чем
дымолётный порошок, решил Римус.
Через несколько секунд они впятером оказались в очень маленькой бедной

гостиной. Толстый ковёр был нежно-розовым, диваны обтянуты уродливым
желтоватым кожзаменителем, а на обоях блестел на свету просто
отвратительный цветочный узор с металлическими полосками.
— Флимонт? — высокий худой мужчина с рыжими волосами вошёл в комнату,

как только они вернули себе равновесие.
Римус чудом не грохнулся на стеклянный кофейный столик, уставленный

мисками с ароматическими смесями.
— Артур! — радостно ответил папа Джеймса и протянул руку для рукопожатия.
— Прости, Монти, — поднял палец Артур. — Но Грюм никогда не простит меня,

если я нарушу протокол. Так, дай подумать… Что было у последней совы,
которую я тебе отправил?
— Это была открытка с благодарностями, — быстро ответил мистер Поттер. —

Эффи отправила Молли несколько старых вещей Джеймса для Билла и Чарли.
— Отлично, — Артур улыбнулся и наконец вернул рукопожатие мистеру Поттеру.
— Мальчики, вы помните Артура Уизли? — сказал Флимонт, подзывая их всех,

чтобы они тоже пожали руки. — Это мой мальчик Джеймс, Сириус, Питер
Петтигрю и Римус Люпин.
— Привет всем, а это что? — Артур смотрел на резиновую утку-портключ,

которую до сих пор сжимал Римус.
— Эм-м. Резиновая утка, — ответил Римус, опуская на неё взгляд.
— Понятно, понятно, и для чего она нужна? — подошёл к нему Артур,

1156/1533
приглядываясь к жёлтой игрушке с искренним любопытством.
— Эм… это просто резиновая утка, — пожал плечами Римус. — Хотите? — он

протянул руку. Артур разулыбался и принял утку.
— Лучше не говори Молли! Она уже и так думает, что я сумасшедший.
Римус вежливо улыбнулся и мысленно согласился с этой Молли.
— Как Молли? — спросил Флимонт. — И мальчики? Я слышал, это близнецы?
— Да, им уже три месяца, — счастливо кивнул Артур. — Я задумывался, может,

стоит остановиться на пяти, но Молли всё же хочет девочку; бедняжка уже и так
будет в численном меньшинстве.
Говоря всё это, он вывел их из чересчур женственной гостиной и провёл по

узкому коридору на крошечную кухню с небольшой оранжереей в конце
комнаты. Фрэнк и Элис тоже были там и выстраивали линию из кружек на
кухонной стойке.
— Привет, — улыбнулась Элис. — Чаю?
Она выслушала пожелания каждого, пока Фрэнк раскладывал заварку по

заварочным чайникам, и всем сказали пройти в оранжерею на собрание.
— Чей это дом, пап? — спросил Джеймс.
— Мы знаем немного, так лучше, — ответил мистер Поттер. — Давайте, пойдём,

они все уже ждут.
После приглушённого света узкой кухни 1930-х годов оранжерея казалась

ослепительно светлой и невероятно тёплой. Пол был выложен немаркой
керамической плиткой и укрыт ковриком ручной вязки. Застеклённые стены
выходили на милый ухоженный сад, в котором стояли двое качелей и детская
горка; крыша тоже была сделана из стекла и устлана старыми прелыми
листьями, оставшимися с зимы. Римус чувствовал сильный запах удобрений и
гераней, которые стояли в горшках по всей комнате на полках и столах.
Сперва Римус ничего этого не заметил, потому что комната была под завязку
забита людьми. Здесь было человек двадцать или тридцать волшебников и
волшебниц, которые с важным видом сидели за огромным деревянным столом,
или просто стояли, или сидели на садовых стульях по углам оранжереи. Хагрид
был выше всех — Римус никогда не видел его за пределами Хогвартса, который
был таким огромным, что как бы компенсировал большие пропорции лесничего.
В этой маленькой жаркой комнате, залитой солнечным светом, он едва ли
казался реальным.
Кроме него, Римус увидел ещё несколько знакомых лиц: близнецы Пруэтты,
Грозный Глаз Грюм, профессор Ферокс, Тед Тонкс, Эммелин Вэнс и Доркас
Медоуз — Дамблдора не было, но, к счастью Римуса, Лили, Мэри и Марлин
жались в углу и выглядели такими юными и робкими в этой огромной толпе. Они
поприветствовали парней с радостным облегчением. Мэри очень крепко обняла
Римуса за шею.
1157/1533
— Ты здесь! — удивлённо сказал он.
— Я всё равно никогда не была особо умной, — печально улыбнулась она.
— Римус! — подошла к нему Марлин. — Это Дэнни!
Прямо за её спиной стоял высокий парень. У него была улыбка Марлин, её

румяные щёки и волосы песочного цвета.
— О, привет, — кивнул Римус, вдруг резко засмущавшись. Сириус встал рядом с

ним, чтобы они стояли плечом к плечу.
— Привет! — с улыбкой сказал Дэнни. На его ключицу из-под мантии выползал

свежий шрам, но лицо было нетронутым, пока ещё нет. Он протянул Римусу
руку. — Я так хотел с тобой познакомиться, я стольким тебе обязан…
— Дэнни Маккиннон! — вдруг выпалил Джеймс. Наконец достаточно

наздоровавшись с Лили, он только-только заметил эту неловкую встречу и сразу
подошёл к ним. — Можно мне просто сказать, что ты абсолютно, без всяких
сомнений, самый лучший загонщик, который когда-либо был у Кэннонс?!
Дэнни дружелюбно засмеялся:
— Спасибо. Я слышал, ты чертовски хороший охотник — ты ведь Джеймс Поттер?
— Да, и я хотел бы…
— Не хочется отвлекать ваш кружок по интересам, джентльмены, — крикнул

Грюм, — но мы тут ради дела собрались.
После этого все заткнулись и собрались вокруг стола с очень серьёзными

лицами. Собрание началось с нескольких представлений, хотя большинство
людей тем или иным боком знали друг друга. Когда было произнесено имя
Сириуса, раздался приглушённый шёпот со всех сторон, но тот лишь смело
посмотрел на всех в ответ. Римус гордился им — пускай все увидят, что нельзя
судить книгу по обложке, а человека — по его имени.
После этого кто-то зачитал протокол прошлого собрания — Римус ни черта там
не понял. Казалось, они все говорят каким-то странным шифром для взрослых, и
никто даже не собирался объяснять что-то, как это было в школе. Было
упомянуто много имён людей в разных уголках страны, которые сражались на их
стороне — или которые перешли на другую сторону. Различные меры,
продвигаемые сейчас в Визенгамоте, способы влияния на голосование; как
привить людям убеждения Ордена.
Римус осмелился бросить взгляд на Сириуса, Джеймса и Питера и с облегчением

увидел, что они точно так же озадачены. После этого был зачитан список
пропавших, и все прекрасно поняли эту часть. Элис предложила минуту
молчания, и все с ней согласились.
После этого последовали ещё какие-то объявления — все хотели знать, чем
занимается Дамблдор и какого прогресса он смог добиться. В чём именно
прогресса, Римус не имел ни малейшего понятия. Также были выданы задания —
Фрэнк и Элис должны были находиться в Эйнджелси на следующей неделе
1158/1533
ровно в шесть вечера. Человек по фамилии Бруствер должен был встретить
«нашего общего друга» в пятницу, «вы знаете, где». Близнецы Пруэтты
дежурили по очереди, защищая ту или другую локацию. Все кивали головами,
когда Грюм обращался к ним.
Наконец, Грюм объявил конец обсуждений.
— Те, кому нужно идти, идите, — угрюмо буркнул он. — Я разошлю сообщения о
нашей следующей встрече по нашим обычным каналам. Всем, кому нужно
поговорить со мной сейчас, придётся немного подождать, — он поднялся на
ноги и положил руки на стол.
И вдруг эта маленькая оранжерея перестала быть тихой и официальной, потому

что все начали разговаривать с людьми рядом с собой, с энтузиазмом
соглашаться на что-то или просто обсуждать свои дела. Римус моргнул. И на
этом всё?! Он нахмурился и посмотрел на мистера Поттера, который
проталкивался к ним через комнату.
— Идите за мной и Хагридом, — сказал он их группе. — Вы тоже, дамы, мы вас

всех просветим, ладно?
Римус наконец расслабился. Спасибо за это вселенной. Быть настолько не в теме

было глубоко некомфортно. Он чувствовал себя невероятно юным и наивным.
— Не ты, парень, — Аластор Грюм тоже подошёл к ним и хлопнул своей

мозолистой ладонью по плечу Римуса. — Мы с Фероксом хотим поговорить с
тобой. И с тобой, Маккиннон — с Дэниелем, я имею в виду, — добавил он, увидев
испуганное выражение Марлин.
Римус распахнул глаза и молча начал молить Сириуса о помощи, но в этот

момент к ним со смехом присоединился Ферокс.
— Не нужно так бояться, Люпин, я обещаю, что мы не собираемся пытать вас.
Римус слабо засмеялся и смирился со своей судьбой. Они с Дэнни пошли за

Грюмом и Фероксом из оранжереи обратно в дом, через тесную кухню и по
коридору, вверх по лестнице, устланной коричневым ковром, которая тяжело
скрипела под ногами.
Они вошли в небольшую комнату, которая явно была детской. В углу стояла
маленькая кровать, заправленная одеялом со звёздами и космическими
кораблями. Вся мебель в комнате была маленькой, пастельного голубого цвета,
а на потолке сияли звезды.
— Садитесь, ребята, — кивнул Ферокс в сторону маленькой кровати. Дэнни и

Римус подчинились. Грюм остался стоять, нависая над ними обоими и
принимаясь вертеть своим искусственным голубым глазом по сторонам.
— Я думаю, никому не нужно объяснять, о чём мы хотим поговорить, — сказал

он.
Римус ничего не ответил, потому что он не считал, что от них ждут ответа, но
Дэнни подал голос:
1159/1533
— Про оборотней.
— Точно, — сказал Ферокс, усевшись на маленький стул и уперев локти в колени.
Римусу он казался всё таким же красивым. По-прежнему широкоплечий и

приятный «человек дела». Его золотая грива была такой же густой и блестящей,
как в то время, когда Римусу было четырнадцать лет, лишь только, может быть,
с парой седых прядей. Старое приятное тепло разлилось внизу живота Римуса —
влюблённость, о которой он даже не догадывался в своё время, теперь казалась
ему такой невинной. Он наконец улыбнулся, чувствуя себя более спокойно.
— Я не уверен, что могу вам помочь, — сказал Дэнни. — Я никогда не видел

оборотня до той ночи, — он слегка пожал плечами.
— А вот Люпин видел, — сказал Грюм и уставился обоими глазами на Римуса.
— Правда? — Дэнни посмотрел на Римуса и с удивлением смерил его взглядом.
Разумеется, Римус понимал, что видит Дэнни; все видели одно и то же: тощего
неуклюжего восемнадцатилетнего парня со слишком длинной шеей, копной
растрёпанных русых кудряшек, острыми коленями и множеством шрамов. Он
сглотнул, чувствуя себя маленьким глупым ребёнком в комнате, полной мужчин.
— Да, правда, — сказал он, опуская взгляд на свои руки. — Двух членов стаи
Сивого, Ливию и Кастора.
— Сивого?! — сказал Дэнни в восхищении. — Чёрт возьми.
— Римус не новичок в операциях подобного рода, — сказал Ферокс. Его голос

был таким гордым, но Римус посмотрел на него просящим взглядом, потому что
да, он был новичком, он был абсолютным новичком во всём этом — шпионаже, и
секретных собраниях, и военных действиях. Ему не нравилось это ощущение.
Все ожидали от него слишком многого.
— Я только говорил с ними, — сказал он. — Они не причинили мне вреда, потому
что Сивый им не разрешил, я так думаю. Они делают всё, что он говорит, они
верны ему.
— Как армия, — с кивком сказал Ферокс, как будто понимал. Римус бросил на
него долгий взгляд.
— Нет, — сказал он. — Как семья.
— Это опасный культ, — резко сказал Грюм. — Мне не важно, как мы его
называем. Нам нужно присматривать за ними. Изнутри.
— Так что вы от нас хотите? — спросил Римус, расправив плечи. Сейчас он

чувствовал себя более-менее в своей тарелке. Ферокс до сих пор смотрел на
него, но теперь с настоящим уважением.
— Да, что мы можем сделать? — спросил Дэнни.
Лицо Грюма искривилось в косой ухмылке:
1160/1533
— Вы когда-нибудь слышали о Лютном переулке?
Песня — «Don’t Fear The Reaper» группы Blue Oyster Cult.
1161/1533
Война: Внедрение
Whatever happened to
All of the heroes?
All the Shakespeare-os?
They watched their Rome burn.
Whatever happened to the heroes?
Whatever happened to the heroes?
No more heroes any more
No more heroes any more
Что же случилось
Со всеми героями?
Шекспировскими персонажами?
Они смотрели, как их Рим горит.
Что случилось с героями?
Что случилось с героями?
Больше героев нет.
Больше героев нет.
Понедельник, 17-е июля, 1978 год.
Первый раз Римус прибыл в Косой переулок один, воспользовавшись магловским

транспортом. Ну, вообще-то, бо́ льшую часть пути он телепортировался, но
проехал две остановки на метро, просто чтобы это было убедительно. Грюм
запретил ему пользоваться дымолётным порошком Поттеров на случай, если за
их каналами следят, и Римус согласился.
Он вошёл в переулок через кирпичную стену за «Дырявым котлом» и направился

прямиком в паб. Дэнни уже сидел там и ждал его с бокалом огневиски в руках.
Он смущённо улыбнулся Римусу.
— Мне нужно было набраться немного датской храбрости.
— Понимаю тебя, — мрачно кивнул Римус. Он заказал то же самое у горбатого

трактирщика.
Они отошли от барной стойки и нашли тихий угол. Римус наложил чары
Муффлиато для верности. Они быстро обменялись новостями — Марлин начала
проходить курс целительства в Святом Мунго и была всем довольна, Дэнни
ничем особо не занимался.
— Понятное дело, у меня есть сбережения; не то чтобы я едва сводил концы с

концами, — вздохнул он. — «Кэннонс» довольно хорошо платили, я мог бы уже
уйти в отставку, если бы захотел. Просто не ожидал, что это случится так скоро.
Римус не знал, что сказать, потому что идея о какой-либо работе до сих пор
казалась ему невероятно далёкой. Дэнни постоянно бросал взгляды на его
шрамы.
— Прости, — сказал он, когда заметил, что Римус это видит. — Я просто… ну,
знаешь. Никогда не видел…
1162/1533
— Я знаю, — ответил Римус, пытаясь немного расслабиться. Он прикончил свой
виски и достал портсигар. — Всё нормально. У тебя есть…?
— Только один или два, — ответил Дэнни. — Наверное, будет больше. О, ну, и
укус, конечно, — он огляделся вокруг, проверяя, не подслушивает ли их кто.
— Конечно, — кивнул Римус, закуривая и отчаянно затягиваясь сигаретой. — Ты

знаешь, кто это сделал?
— А это имеет значение?
— Возможно, — пожал плечами Римус. — Я думаю, это важно для них. Мне
кажется, тот, кто обращает тебя… после этого они связаны с тобой. Ты можешь
узнать их запах. Они могут узнать твой.
Дэнни с отвращением сморщил нос.
— Откуда ты всё это знаешь?
— Что-то просто из опыта. Что-то из книг. Ты что-нибудь читал об этом?
— Нет, — отвёл взгляд Дэнни. — Никогда не любил читать. Всё равно в Святом
Мунго сказали даже не пытаться. Не то чтобы от этого можно вылечиться.
— Нельзя, — нахмурился Римус, почему-то недовольный таким образом мысли. —

Да, вылечиться нельзя, но… ну, всё равно можно много чего узнать. Это же не
просто заболевание, знаешь. Это то, кто мы есть.
— Это не то, кто я есть, — со злостью бросил Дэнни, сжав кулаки на столешнице.
Римус пристыжённо отвёл взгляд. Дэнни не был к этому готов, осознал он. До
сих пор отрицал случившееся. Дэнни поднял руку и попросил у Тома за барной
стойкой ещё один бокал. Римус задумался, как много тот уже выпил.
Спрашивать казалось грубым: Дэнни был старше него и в Ордене состоял
дольше.
— Так что, — сказал Дэнни деловым тоном, — какой у нас план? Зайти и задать
несколько вопросов?
— Нет, я так не думаю… — осторожно сказал Римус, осознав, что Дэнни совсем
не готов. — Мне кажется, нам нужно быть более… эм-м… незаметными.
— Нам нужно, чтобы они узнали, кто мы такие.
— Они узнают, кто мы такие, как только мы войдём туда. По запаху.
— Фу, — Дэнни снова сморщил нос и осушил свой бокал.
— Слушай, может, ты останешься здесь? — попытался предложить Римус. —

Серьёзно, я уже делал это раньше, справлюсь. Я подам тебе сигнал, если
возникнут проблемы.
Дэнни покачал головой.

1163/1533
— Я обещал Фероксу и Грюму, что сделаю это.
— Они не узнают, я ничего не скажу, — надавил Римус. — Правда, всё

нормально, если тебе неприятно, они не должны заставлять тебя…
— Я сказал, что сделаю это! — Дэнни ударил кулаками по столу.
У Римуса возникло странное желание завыть. Было бы гораздо проще

разобраться с этим по-волчьи: он мог бы просто утвердить себя лидером, и
Дэнни пришлось бы подчиниться или получить хорошую трёпку. Он ограничился
тем, что встретился с Дэнни взглядом и строго удержал его. Это возымело
желаемый эффект.
— Прости, — со вздохом сказал тот, и его напряжённые плечи поникли. — Я

просто на взводе, в четверг будет полнолуние.
— Я понимаю, — ровно сказал Римус. — Но там тебе придётся держать себя в

руках, ладно?
— Да. Ладно, — кивнул Дэнни. Он смешался, бросая на Римуса оценивающий

взгляд. — Марлс сказала, что ты самый умный парень на вашем курсе.
Римус почувствовал, как загорелись уши.
— Едва ли, — ответил он.
— Но она тебе доверяет. Наверное, мне стоит сделать то же самое, —

подчинился Дэнни. Римус расправил плечи, по его телу пробежала волна
животной гордости.
— Спасибо, — кивнул он. — Ладно, они узнают нас, когда мы войдём. По запаху
— я знаю, тебе это не нравится, но, клянусь, это одно из самых полезных умений,
которое у тебя сейчас есть, так что не игнорируй его, хорошо?
— Это сбивает с толку, — с отчаянием сказал Дэнни. — Половину времени я даже

не знаю, что такое я… чую.
— Что насчёт меня? — спросил Римус. — Ты можешь узнать меня по запаху?
Дэнни молча посмотрел на него и сконцентрировался. Его ноздри слегка

вздрогнули. Он кивнул.
— Хорошо! — воодушевлённо сказал Римус — раньше он ни с кем не мог об этом

поговорить. — Это как будто… будто что-то знакомое, да? Что-то, что ты очень
хорошо знаешь. Со временем ты станешь различать запахи лучше, если
перестанешь их игнорировать. Я понял, что если расслабляюсь, то становится
немного проще — на самом деле, практически не приходится прилагать усилий,
через какое-то время получается само собой, — затем он вспомнил кое-что ещё,
что Дэнни нужно было знать, но он не совсем понимал, как это объяснить. — Эм-
м… может, ты заметишь, что, эм-м… самки пахнут по-другому. Эм-м. Более
приятно.
— Ясно, — снова кивнул Дэнни, чуть побледнев.

1164/1533
Римус опустил взгляд, прочистил горло и продолжил:
— Те, которых я встречал… которые из стаи Сивого… они сильные. У них очень
могущественная магия, им даже не нужны палочки. Так что лучше не пытаться
нападать на них, потому что это не будет дуэлью — их движения трудно
предугадать.
— Мерлин, — выдохнул Дэнни.
— Не переживай, — быстро сказал Римус. — Они не станут с нами сражаться. Ну,

я так думаю, по крайней мере. Это бессмысленно: они хотят переманить нас к
себе.
Дэнни фыркнул с издёвкой:
— Сто раз.
— Попытайся быть понимающим, — сказал Римус. — Слушай их — нам нужно,

чтобы они думали, что мы заинтересованы, ясно?
— Ясно. Конечно. Только вот мы не заинтересованы, — Дэнни снова как-то

странно на него посмотрел.
— Ясное дело, что нет, — огрызнулся Римус. — Но мы пойдём туда, чтобы

наладить контакт. Мы пойдём туда, чтобы поговорить, а это значит, что
придётся слушать.
— Это не то, что я понял из слов Грюма, — сказал Дэнни. — Это разведка, а не
мирные переговоры.
— Ну, Грюм ни черта об этом не знает, — сказал Римус. — Дэнни, послушай меня.
Перестань считать их своими врагами, потому что это не так. Тот, кто тебя
укусил — он был неправ, ладно? Его нужно арестовать, его нужно наказать. Но
кто-то когда-то укусил его. И из-за этого вся его жизнь изменилась, никто
больше не смотрел на него как на человека. Ты же это понимаешь, правда?
Дэнни смотрел на дно своего пустого бокала. Он не ответил, но Римус знал, что
он слушает.
— Они как мы, — твёрдо сказал Римус. — Только им не так сильно повезло. У нас
с тобой есть люди, которые заботятся о нас, которые хотят уберечь нас, которые
знают, что мы больше, чем просто какие-то… монстры. А те, которых мы
встретим… возможно, у них никогда никого не было. Может, Сивый был
единственным человеком, которому было не всё равно.
— Человеком, — Дэнни практически выплюнул это слово. — Как ты можешь так

говорить. Как тебе может быть не похуй, что с ними случится? Как ты можешь
быть таким спокойным?!
— Я достаточно времени злился, — прохладно ответил Римус. — Теперь я готов

что-то с этим сделать.
Они заказали ещё по бокалу и после этого ушли.

1165/1533
Дэнни сказал, что ещё ни разу не был в Лютном переулке, а Римус, конечно,
знал, как он выглядит — и как пахнет. Аура тёмной магии парила вокруг: едкий
дым, кислое молоко. Это была тусклая мощёная улица с кривыми дорожками,
петляющими во все стороны. Окна магазинов были грязными и демонстрировали
зверский ассортимент тёмных и опасных артефактов.
Найти паб было легко. На балке перед входом в «Голову мантикоры» висел
ужасный болтающийся на цепях знак с изображением окровавленной головы
мантикоры на тарелке. У создания была мужская голова, но густая львиная
грива. Его глаза закатились, рот открылся в молчаливом болезненном стоне. Из-
за него по телу Римуса пробежала дрожь. Он был похож на Ферокса.
Он зашёл внутрь первым, Дэнни был вполне счастлив идти у него за спиной. Он
открыл дверь и в тот же момент, как перешагнул порог, почувствовал запах. Он
резко ударил его, поджёг его кожу, заставил все волосы на теле встать дыбом.
Пять оборотней. Он узнал каждого из них, прежде чем увидел. Трое сидели за
столом в дальнем углу. Двое за барной стойкой. Кроме них, были и другие:
существа, о которых Римус слышал, но никогда не видел. Вампир. Две банши.
Целая группа гоблинов.
Дэнни напрягся у него за спиной, Римус мысленно приказал ему успокоиться: это
было слишком очевидно. Но теперь им не оставалось ничего, кроме как зайти
внутрь; Римус услышал стук захлопнувшейся за ними двери.
Внутри было относительно темно; окна закрыты потёртыми бархатными

занавесками. Мрачные панели из красного дерева на стенах и столешницы были
покрыты странной липкой пылью, которая кое-где блестела. За барной стойкой
висели огромные зеркала с множеством полок, на которых стояли бутылки
разных размеров, форм и цветов, и в свете огней они блестели, как
драгоценные. В камине горел огонь, но всё же в зале было странно прохладно.
Римус подошёл к барной стойке как можно беззаботней. Фигура за ней была
одета в тяжёлую мантию, капюшон натянут низко на лицо, так что Римус не мог
ничего увидеть.
— Два огневиски, пожалуйста, — сказал он и моментально пожалел о своей

вежливости. Он проводит слишком много времени у чёртовых Поттеров.
Бармен развернулся и потянулся к бутылке. Римус пошарил в мантии в поисках

денег. Дэнни подошёл ближе и огляделся.
Два оборотня у стойки смотрели на них. Естественно, этого они и ожидали,

этого они и хотели. Всё шло по плану Грюма — Римус и Дэнни были неоценимы
для Ордена, как он сказал. Парень, которого обратил сам Сивый, в котором был
заинтересован сам Сивый, и парень, который был недавно обращён и кого
остальные будут считать уязвимым.
Римус осторожно кивнул им. Дэнни остался неподвижен, но ничего страшного —

было очевидно, что лидер — Римус. Те кивнули ему в ответ. Римус почуял
любопытство, но не опасность. Он более уверенно расправил плечи.
Они были самцами, примерно одного роста, буквально на несколько сантиметров

1166/1533
ниже Римуса. Один — коренастый, с грязными светлыми волосами, квадратной
челюстью, в любых других обстоятельствах даже привлекательный. Другой был
из стаи Сивого. Его волосы были сбриты практически наголо, на одной щеке —
грубый шрам и, естественно, тату на руках и шее — все лунные фазы.
Бросив взгляд за их спины, Римус попытался прочитать троих в углу. Две самки,
один самец, все из стаи Сивого. Не Ливия и не Кастор, что было облегчением.
Их виски прибыли, и Римус быстро осушил свой, не разрывая зрительный

контакт с оборотнями у стойки — или хотя бы с тем, который принадлежал
Сивому. Дэнни последовал его примеру. Человек Сивого слегка склонил голову и
протянул руку. У него были длинные толстые ногти, чёрные от грязи. Римус
ответил на рукопожатие.
— Добро пожаловать, братья, — сказал тот, пожимая руку и Дэнни тоже. Дэнни
явно был в ужасе от этого, но Римус решил, что это наверняка выглядит как
обычная нервозность. И кто мог бы его за это винить. — Я Гай. Садитесь с нами.
Римус бросил взгляд на Дэнни, тот кивнул, и они оба прошли за Гаем к столу в
углу. Сиденья выглядели как древние церковные скамьи, и сидеть на них было
очень неудобно. Римус попытался невзначай сесть рядом с Дэнни, но Гай уселся
между ними, отделяя их друг от друга. Ничего не поделать; Римус лишь
надеялся, что Дэнни умеет телепортироваться.
Запах всех собравшихся вместе оборотней был совершенно ошеломительным.

Римус был начеку, полон энергии — но также чувствовал себя в безопасности,
очень комфортно. Неудивительно, что оборотней так легко переманивать,
подумал он. Люди порой тратили целую жизнь, чтобы обрести подобное чувство,
и это было чувство, которое он хорошо знал. У него было это чувство с тех пор,
как мародёры стали анимагами. Стая. Семья. Дом.
— Братья, сёстры, — начал Гай, — это Джереми, — он указал рукой на красивого

светловолосого мужчину, с которым он говорил у стойки. — А это…
— Дэниэль, — напряжённо сказал Дэнни. Он отпил из своего бокала, озираясь

вокруг. Он не мог перестать бросать взгляды на женщин, и Римус понимал,
почему. Гай кивнул и затем с ожиданием посмотрел на Римуса.
— Римус Люпин, — спокойно сказал он.
Атмосфера вокруг заледенела, две женщины склонились ближе, сверкая

глазами и оскалив зубы в подобии улыбки.
— Римус Люпин, — сказал Гай. — Волчонок, который напал на нашего брата

Кастора и нашу сестру Ливию.
— Я защищался, — сказал Римус, подняв подбородок. Любой признак слабости

будет использован против него.
— Мы считали, что Римус Люпин сделал свой выбор, — сказала одна из женщин
низким хриплым голосом.
— Я хотел закончить школу. Теперь я это сделал, — спокойно ответил Римус. — Я

рассматриваю все возможности.
1167/1533
Женщины продолжили смотреть на него, очевидно не веря ни единому его
слову. Но Гай поднял руку.
— Наш отец милостив и щедр, — с улыбкой сказал он. — Он принимает всех

своих детей.
— Брат, — сказала женщина, — ему нельзя доверять! Он щенок Дамблдора!
— Он был возвышен самим Сивым, — резко огрызнулся Гай, после чего повернул
голову, взмахнул рукой и изогнул запястье. Женщина, которая говорила, вдруг
замерла, широко распахнув глаза, как будто её прострелила острая боль. — Так
что придержи. Свой. Язык, — сказал Гай, снова поворачивая руку.
Женщина расслабилась и тяжело задышала. Все слышали её частое

сердцебиение. Римуса затошнило.
Гай улыбнулся всем остальным за столом.
— Братья, — сказал он трём новичкам, — наш отец, Фенрир Сивый, принимает

вас в свою стаю. От нас отказались, прямо как и от вас, нам отказывали в
убежище, в дружбе, в защите. Наш отец вернёт вам это всё — и гораздо больше.
— Как? — спросил Римус в надежде, что интонация его голоса была приятной и
вопросительной.
Гай бросил на него взгляд. Римус вернул его. Это было странно. Он знал, что
правильным поступком — правильным поступком для миссии, для его
безопасности и безопасности других оборотней — будет опустить голову,
выглядеть подчинённым, держать язык за зубами. Он должен был заслужить их
доверие.
Но он не мог этого сделать. Возможно, дело было в нервах, или в силе их запаха
и в мощи так близко от него, или же в этой старой агрессивности Лайелла
Люпина, но Римус обнаружил, что делает прямо противоположное. Он поднял
голову выше, пользуясь преимуществом своего роста, ведь он был выше всех
остальных даже в сидячем положении. Он встретился с ним взглядом и сказал:
— Я просто хочу знать, как Сивый планирует обеспечить нам убежище, дружбу и
защиту.
— Со временем ты увидишь.
— Ясно, ну, это не очень-то убедительно, — пожал плечами Римус. — Звучит, как
одни лишь обещания, но никакого конкретного плана, а что вы двое думаете? —
он посмотрел на Дэнни и Джереми, блондина.
Дэнни лишь шокировано уставился на Римуса. Джереми пожал плечами, не

понимая, что происходит.
— Мне плевать, как он это делает, главное, чтобы делал. Всё равно больше
некуда идти, моя семья меня вышвырнула.
— А что, если бы тебе было, куда идти? — быстро сказал Римус. — Что, если бы
1168/1533
существовало безопасное место, и тебе не нужно было бы выбирать чью-то
сторону в войне…?
— Римус Люпин, ты заблуждаешься, — сказал Гай, повышая голос. — Для нас не

существует подобных мест. Люди предельно ясно нам это показали.
— Люди… — осторожно сказал Римус, быстро соображая. — Они не правы, я

согласен с тобой — Министерство магии нуждается во многих реформах — но
изменения могут произойти, только если…
— Им это не интересно. Им интересно лишь убийство наших братьев и сестёр; им

интересно лишь запирать нас, подавлять волка.
— И что с этим собирается делать Сивый? — настаивал Римус.
Он знал, почему у Дэнни участился пульс, почему он с отчаянием поднимает

брови за плечом Гая, но в тот момент Римус не мог думать об этом. Это казалось
безумием, вот так давить на Гая, когда он очевидно подавал знаки опасности,
но Римус не мог остановиться.
— Когда ты встретишь моего отца, — прорычал Гай, — ты всё поймёшь.
— Я бы хотел его встретить, — с готовностью сказал Римус.
Гай улыбнулся:
— Для этого будет своё время. Когда ты докажешь, что заслуживаешь доверия,
— он посмотрел на остальных. — Когда вы все покажете себя достойными, вы
получите право называть его отцом.
— И как нам это сделать? — спросил Римус, наклоняясь вперёд в желании

сосредоточить внимание Гая на себе. Он знал, что Дэнни никогда не
присоединится к оборотням, но этот парень — Джереми — был в серьёзной
опасности.
Вся поза Гая изменилась: он вдруг стал казаться больше, его плечи шире, он
нахмурился.
— Три полнолуния со стаей, — сказал он, вперившись в него взглядом.
— Отлично, — кивнул Римус. — Да, ладно, я хочу встретиться с ним, давай

сделаем это? Можешь сказать мне, где…
Мучительная прожигающая боль прострелила его тело; его кости начали

плавиться, кожа кипеть, он бы заорал, но его челюсти сомкнулись намертво.
Яростные глаза Гая не отрывались от Римуса, и внезапно он начал слышать его,
слышать голос Гая у себя в голове.
Римус Люпин, ты глупец.
Прошипел он.
Мой отец желает, чтобы ты жил, но только ты. Ты будешь послушным,

иначе я убью всех в этом пабе. Я убью…
1169/1533
Римус ощутил странное чувство в своей голове и понял, что делает Гай. Он
попытался сопротивляться, но боль так сильно его отвлекала, у него не было
сил. Гай наткнулся на что-то, и его глаза злобно загорелись.
Я убью… Джеймса Поттера и Лили Эванс… и Питера, и Марлин, и Мэри,

и… я убью Сириуса Блэка…
Волна ярости поднялась внутри Римуса, и этого оказалось достаточно — только

лишь достаточно, едва-едва — чтобы вырваться из железной хватки Гая,
которой были сцеплены его разум и тело. Он зарычал и дёрнул руками и ногами,
потому что его мозг был слишком затуманен, чтобы сделать что-то ещё. Он
покачал головой, будто желая сбросить с себя ужасные мысли Гая, и бросился на
него, уронив его спиной на скамью и навалившись сверху, быстро схватил его
руками за горло и с силой сжал.
Другие три оборотня — оборотни Сивого — попытались вмешаться, но в Римусе

было столько злости и жестоких эмоций, что ему даже не пришлось подумать об
этом, как они уже застыли на месте.
— Это ты имел в виду под тем, чтобы показать себя достойным, Гай? —
прошипел он, сильнее сжимая руки, и лицо того налилось кровью, вены вздулись
на висках. — Теперь я заслужил твоё грёбаное уважение?!
Гай отчаянно вцепился в Римуса, но он отпустил только тогда, когда его тело
начало слабеть и расслабляться. Он быстро отступил назад.
— Дэнни! — резко сказал он. — Нам нужно идти.
Они должны были уйти первыми; нельзя было допустить, чтобы их прогнали, это
будет похоже на то, что они сбегают. О блядь, подумал он, о блядь, зачем я это
сделал?! Что он скажет Фероксу? Грюм ему яйца оторвёт!
Последним, что увидел Римус, перед тем как телепортировался с Дэнни, было
испуганное лицо Джереми.
***
— Мерлин! — закричал Дэнни, как только они вырвались оттуда. — Какого хуя?!
Они были в поле в многих милях от Лондона. Отсюда они должны были дойти до
автобусной станции, где их будет ждать Грюм для отчёта.
— Прости! — пытался отдышаться Римус, качая головой. — Я… я вышел из себя.
— Да ладно, блядь, а то я не видел! — кричал Дэнни. — Я бы не разрешил тебе

пить огневиски, если бы знал, что ты съедешь с катушек и пойдёшь на всю
армию Сивого в одиночку!
— Это была не вся его армия, — едко ответил Римус, вытирая пот со лба. Его
тело до сих пор дрожало от той агонии, через которую провёл его Гай.
— А это была не наша, мать его, миссия, тебе так не кажется?! — не остался в
долгу Дэнни. — Ты сказал, что мы должны действовать незаметно! Ты сказал,
1170/1533
что нам надо их слушать!
— Я осознал, что это не сработает, — попытался объяснить Римус. — Они стая;

необходимо подавлять лидера, необходимо показать им, что…
— Ты даже говоришь, как они! — вдруг сказал Дэнни.
— Что?
— Ты! Всё это дерьмо про «особые умения». Ты хочешь быть таким, да? Ничем не
отличаться от стадного животного? Ёбаным зверем?!
Римус уставился на него. Он не знал, что сказать, у него слишком сильно

кружилась голова, его мысли были в полном беспорядке.
— Слушай, — сказал он, до сих пор не подавив дрожь, — давай просто найдём
Грюма.
— Ладно, — согласился Дэнни, раскрасневшись. — Чем быстрее мы это сделаем,

тем быстрее я избавлюсь от тебя.
Римус не ответил, лишь двинулся вперёд. Его голова просто раскалывалась, на

глаза давила мигрень, яркое летнее солнце пронзало его словно кинжалами
после прохлады «Головы мантикоры». Его мысли неслись со скоростью света.
Как он это объяснит? Как кто-нибудь может выслушать это и довериться ему
когда-либо снова? И больше всего его беспокоило то, что его первым инстинктом
было соврать.
Дэнни шёл быстрее него, но, опять же, его разум никто не разрывал всего
несколько минут назад… о, блядь. Неужели Дэнни был прав? Неужели Римус в
глубине души был точно таким же?
Они дошли до автобусной станции — давно заброшенной, покрытой жёлтой

пыльцой и граффити. Грюм, как всегда пунктуальный, уже ждал их. Он смотрел
на них, дико кружа голубым глазом между ними.
— Что произошло? — сразу спросил он.
Римус посмотрел на Дэнни. Дэнни посмотрел на Римуса и опустил взгляд. Римус

сглотнул и стиснул зубы.
— Я допустил ошибку, — сказал он. — Вышел из себя.
Грюм долго на него смотрел. Его было совершенно невозможно прочесть, и хоть
Римус знал, что тот не читает его мысли — теперь он знал, каково это — ему
казалось, будто его всё равно медленно разбирают на части.
— Расскажи мне всё, парень, — наконец сказал Грюм.
Римус сделал всё, что мог. Он не стал упоминать виски. Он не стал упоминать
ощущение потери контроля ещё до того, как Гай начал причинять ему боль. И,
разумеется, он не повторил ничего из того, что Гай шептал в его голове. Он
рассказал только то, что Дэнни мог бы рассказать. И это сработало.
1171/1533
— Похоже, это было самозащитой, — по-деловому сказал Грюм, как будто
подобные вещи происходили ежедневно.
— Я зашёл слишком далеко, — сказал Римус. Сейчас ему было легко

подчиниться, вести себя вежливо и уважительно по отношению к кому-то. — Я
поступил… я плохо себя повёл. Я подверг Дэнни опасности.
— Не нужно так себя корить, Люпин, — сказал Грюм практически добрым тоном.
— Ты оказался в сложной ситуации. Вы оба выбрались оттуда. Тебе нужно к
целителю? Ты знаешь, что это было за проклятие?
— Это была бессловесная магия, — покачал головой Римус. — И всё нормально.

Всё было даже не так плохо, как в полнолуния.
Это было ложью. Он до сих пор чувствовал остатки проклятия, его голова
раскалывалась, нервные окончания горели. Но это всё пройдёт. Боль часто
проходила, или же ты просто учился жить с ней.
Грюм хрипло засмеялся:
— Молодец, парень. Ладно, Маккиннон, что-нибудь ещё?
Дэнни покачал головой. Он больше молчал, пока Римус объяснялся, лишь пару
раз подал голос, чтобы подтвердить, что сказанное было правдой. Он до сих пор
не смотрел на Римуса, и Римус мог его понять. Грюм никак не прокомментировал
эту странную атмосферу, если что-то и заметил. Он хлопнул в ладоши:
— Ладно, тогда я думаю, сейчас можно телепортироваться. Люпин, я отправлюсь

с тобой, у меня ещё одна встреча. Маккиннон, сможешь добраться сам куда-
нибудь в безопасное место?
— Да. Без проблем, — ответил Дэнни пустым голосом. — Увидимся, — и пошёл

обратно в поле.
Римус посмотрел на Грюма.
— Он злится на меня. Мне кажется, нам не стоит больше работать вместе вот
так вот.
— Не будете, — резко сказал Грюм.
У Римуса упало сердце. Значит, вот и всё. Грюм ему больше не доверял.
Мракоборец начал уходить в противоположную от Дэнни сторону по тихой
деревенской дороге. Римус поспешил за ним. Земля казалась какой-то странной
под ногами, будто губка.
Грюм резко остановился, по всей видимости, решив, что тёмное укрытие

деревьев, где они сейчас стояли, достаточно подходило для телепортации. Он
бросил взгляд на Римуса.
— У Маккиннона кишка тонка, это очевидно. Мы поставим его на роль связного

или отправим охранять штаб-квартиру. В следующий раз сможешь отправиться
один?
1172/1533
— Я… что?!
— Сегодня ты показал им, кто ты такой, — сказал Грюм, посмотрев на Римуса

обоими глазами. — Это хорошо. Это дойдёт до стаи. Взбудоражит их. Нам нужно,
чтобы Сивый отвлёкся.
— Я не совсем понимаю, — нахмурился Римус.
— Разве нет? — Грюм выгнул пушистую бровь. — Мне кажется, ты гораздо

смекалистей, чем показываешь, Люпин. Ладно, пойдём, у меня встреча с
Флимонтом.
И на этом всё. Больше никаких вопросов. Через несколько секунд они оказались
на заднем дворе дома Поттеров, ответили на уточняющие вопросы Юфимии, и
после этого всё вернулось на круги своя; они вернулись в реальность,
окружённые знакомой тёплой обстановкой кухни. Это было похоже на
пробуждение от ночного кошмара, и оставалось только продолжать напоминать
себе, что теперь всё в порядке.
Грюм ушёл в кабинет мистера Поттера, а Джеймс и Сириус выбежали из

коридора, чтобы встретить Римуса. Сириус выглядел практически сумасшедшим,
и на секунду они оба остановились, глядя друг на друга широко распахнутыми
глазами, полными слов. Наконец, Сириус шагнул к нему, сжал в объятии и
спрятал лицо у него на плече.
— Ты в порядке, — прошептал он.
— Я в порядке, — сдавленно сказал Римус, крепко сжимая его в ответ. И он

хотел сказать это, о боже, он очень, очень хотел сказать это. Но у него совсем
не осталось сил, так что он просто поцеловал его, и Джеймс стоял прямо там, и
миссис Поттер тоже, но Римус знал, что это было единственным, что могло
передать Сириусу то, что ему нужно было сказать прямо сейчас.
Он отложил на потом ярость, страх, чувство вины и отчаянную необходимость

мести. Для этого будет своё время. Но не сейчас.
Песня — «No More Heroes» группы The Stranglers.
1173/1533
Война: Тыловой Фронт
Позднее лето 1978 года.
Он перевернулся в сотый раз, простыня прилипала к разгорячённой коже. Он

нехорошо себя чувствовал после полнолуния. Может, даже ещё раньше. Он спал
всего пару часов за сутки, и сейчас было уже почти четыре часа утра, а сна ни в
одном глазу.
— Не можешь уснуть? — Сириус тоже повернулся на бок.
— Да, — вздохнул Римус и сел прямо. — Прости. Я пойду в другую комнату.
— Пожалуйста, не надо, — сказал Сириус, потирая глаза. — Всё нормально, я

тоже уже проснулся, побуду с тобой.
— Я сейчас не в настроении разговаривать.
— Ничего страшного. Я буду говорить, я всегда в настроении разговаривать.
Римус улыбнулся, даже несмотря на то, что не хотелось. Чёртов Блэк.
— Ну давай, — пробормотал он и медленно опустился обратно в кровать. Его

спина болела с последней луны, и перед сном он намазал немного мази Марлин,
но она уже теряла свою силу. Сириус повернулся к нему лицом, положил руку на
Римуса и сонно заговорил ему на ухо.
— Не могу дождаться завтрашнего дня, — пробормотал он. — Не могу

дождаться, когда ты уже наконец посмотришь квартиру. Раньше у меня никогда
не было чего-то только своего.
— У меня тоже, — ответил Римус, закрывая глаза.
Сириус купил квартиру на прошлой неделе, пока Римус восстанавливался после

полнолуния. Это было — само собой — импульсивным решением, но Римус думал,
что это нестрашно — слишком многое в его голове мешало помочь Сириусу, да и,
в конце концов, это были не его деньги.
Квартира находилась в Лондоне, и даже в магловском районе. После

первоначального удивления Поттеров решению парней, Флимонт настоял на
том, чтобы убедиться, что все стандартные защитные чары на месте, прежде
чем разрешить им переехать, так что Римус ещё даже не видел её.
— Расскажи мне про неё, — сказал Римус, поворачиваясь к Сириусу и

сворачиваясь в клубок. Он редко съёживался — в конце концов, он был больше
Сириуса, и это казалось глупым. Но прямо сейчас, от недосыпа и тревоги, ему
было приятно уткнуться лицом в ночную футболку Сириуса.
— Она маленькая, — сказал Сириус, положив подбородок Римусу на макушку. —

Одна спальня, одна кухня, одна ванная.
— Звучит охеренно, — ответил Римус. И он действительно так думал. Он никогда

не представлял, что будет жить в подобном месте, ни за что в жизни.
1174/1533
— Можем сделать там всё, что захотим: мебель, обои, что угодно.
— Я оставлю вопросы внутреннего дизайна тебе.
— Ладно. Ты сможешь поставить книжные шкафы.
— Книжные шкафы? — Римус поднял голову. Он не подумал об этом.
— Ага, книжные шкафы, — ответил Сириус с улыбкой в голосе. — И место для

коллекции пластинок, само собой. И ещё недалеко есть гаражи, которые я,
может, смогу арендовать…
— У нас будет машина?! — Римус был немного встревожен этим; он только-

только согласился взять старую метлу Джеймса, чтобы добираться по делам
Ордена, и ему совсем не хотелось ещё и учиться водить.
— Не машина… — уклончиво сказал Сириус. — Но я просто думал… ну, было бы

реально полезно, если бы у нас был ещё какой-то транспорт.
— Есть метро, — сказал Римус. — Автобусы. Знаешь, Лондон вообще-то знаменит

ими.
— Да…
— Ты уже купил его, да? — Римус отстранился, чтобы посмотреть Сириусу в

лицо.
— Эм…
— Сириус!
— Что?! — дерзко ухмыльнулся тот. — Это мой подарок на день рождения

самому себе!
— Твой день рождения через несколько месяцев!
— Тогда на новоселье. Я тебе тоже что-нибудь куплю!
— Серьёзно, — засмеялся Римус, снова обнимая Сириуса, — ты невозможный.

Избалованный мажор.
— Приютское быдло, — со смехом ответил Сириус, его голос был приглушён

плечом Римуса.
Какое-то время они лежали тихо и неподвижно, просто так. Римус немного
расслабился, но спать не собирался. Всё равно скоро уже рассвет. Время от
времени ему казалось, что он слышит пение птиц в саду. В Лондоне такого не
будет. Лишь гремящие молочные грузовики, мусоровозы, шипящие автобусы,
возможно, только старые голуби. Он уже не мог дождаться.
Он обнял Сириуса чуть крепче. В последнее время они много обнимались.

Контакт казался жизненно необходимым: он напоминал Римусу о том, что он
человек.
1175/1533
— Всё нормально? — тихо спросил Сириус.
— Да. Просто не могу уснуть.
— Всё ещё не в настроении поговорить об этом?
— Не-а.
— Ладно, — Сириус легко вздохнул. Затем повернул голову на плече Римуса,

чтобы поцеловать его в шею, и медленно опустил руку ему на бедро. — А для
чего-нибудь другого в настроении?
***
Римус как бы ждал, что впервые увидит свою новую квартиру вдвоём с
Сириусом. Как же глупо: он и забыл, что даже вне стен Хогвартса Джеймс и
Сириус шли в паре. А куда шёл Джеймс, туда же обычно шли Питер и Лили. Так
что следующим утром они впятером сели на поезд до Лондона.
Сириус практически вибрировал от восторга всю дорогу, не в силах сидеть

спокойно. Он скакал по купе, бегал по эскалаторам в Ватерлоо и прыгал с одной
ноги на другую на станции метро. Они все надели магловскую одежду, так что
на нём была кожаная куртка, чёрные джинсы и высокие ботинки. Римусу
нравилось отмечать подобные детали, потому что если они были маглами,
значит сегодня они не были на войне.
Квартира располагалась недалеко от Лестер-сквер, в китайском квартале. Это

была бедная часть города, но это не беспокоило Римуса, и для Сириуса тоже,
казалось, не представляло никаких проблем. В этом районе было шумно и тесно,
запах китайской еды, сигарет и открытых канализаций наполнял воздух.
Телефонные будки были увешаны рекламой эскортов, и они прошли мимо как
минимум двух стриптиз-баров.
— Я люблю Лондон, — улыбнулся Римус сам себе. Сириус сверкнул ему улыбкой.
Они вошли в нужное здание друг за другом через дверь с улицы позади
алкогольного магазина, Питер громко отметил, какое здесь всё маленькое и
какие маглы странные. Затем — вверх по небольшому лестничному пролёту,
после которого они вышли на бетонную лестничную площадку с ярко-жёлтой
дверью. Номер 9.
— Дом! — сказал Сириус, вставляя ключ в замок и улыбаясь им.
Квартира была маленькой. Она была обыкновенной, просто обставленной.

Совершенно обычной. Она была абсолютно идеальной.
Они ступили прямо в гостиную, что было очень современно, без холла у входа.
Слева была дверь, ведущая в кухню, где было светло и солнечно, небольшое
окно располагалось над блестящей металлической раковиной. Лили прямиком
прошла к холодильнику — она очень любезно взяла с собой бутылку белого
вина, чтобы отпраздновать.
Римус вернулся в гостиную и вышел в коридор, где было две двери — одна вела
1176/1533
в ванную комнату — зелёная плитка 60-х годов с розовыми фарфоровыми
деталями — другая вела в спальню. Два чемодана — одежда, которую они
собрали и отправили заранее — стояли около шкафа. Кровать тоже была там,
уже аккуратно заправленная бордовым одеялом. Никаких четырёх балок,
никаких секретных тёмных занавесок вокруг. Просто идеально-обычная
двуспальная кровать.
— Ну? — нервно спросил Сириус, заходя в комнату вслед за ним. — Я знаю, тут
очень по-магловски, но я не хотел перебарщивать с деньгами… и её гораздо
легче защитить, Монти даже посоветовался с Грюмом насчёт некоторых
щитовых чар…
— Тут… отлично, — кивнул Римус. Он был так счастлив. Он просто улыбнулся,

оглядываясь вокруг. — Тут… — у него не было слов.
К счастью, Сириус тоже улыбнулся, глядя на него.
— Я всегда знаю, что если ты не комментируешь что-то с сарказмом, то это

хорошо, — подмигнул он. — Пойдём, ты даже не посмотрел гостиную!
Римус пошёл за ним обратно. Лили разливала вино по стаканам («Надо подарить
вам нормальные бокалы для вина на новоселье!»), и они все громко заликовали,
поднимая их.
— Брат, ты должен показать мне, как работает эта электрическая штука…

духовка, — сказал Джеймс, расширив глаза. — И брат-арея.
— Батарея, — закатила глаза Лили. — Серьёзно, как ты получил

«удовлетворительно» по магловедению?!
Питер смотрел на маленький кирпичный камин, который был вообще не к месту

в современной гостиной с кремовым ковром и жалюзи.
— Значит, у вас есть дымолётная связь? — спросил он.
— Ага, — кивнул Сириус. — Для дел Ордена, конечно. И для вас. Грюм сделал её
неотслеживаемой. Вся квартира ненаносима на карту.
Римус не мог не чувствовать себя немного некомфортно из-за камина. Даже если
это было необходимо, ему не нравилось, что члены Ордена имеют доступ к их
квартире в любое время дня и ночи. От мысли о голове Аластора Грюма в их
гостиной его бросало в дрожь. Сириус, который до сих пор внимательно смотрел
на Римуса, легко пихнул его в бок.
— У меня есть кое-что ещё, — он указал рукой на диван.
Они все повернули головы.
— Ты купил тилли-фон! — вдруг закричал Джеймс, от восторга практически

проливая своё вино и указывая пальцем на аппарат, стоявший на столе около
дивана.
— Успокойся! — одёрнула его Лили.
1177/1533
— Телефон! — Римус в шоке уставился на него. — Здесь есть связь?
— Ага, — с гордостью кивнул Сириус. — Просто подними трубку и набери номер

— чтобы мне больше не пришлось торчать рядом с телефонными будками…
Он не договорил, потому что Римус практически сбил его с ног, обвил руками и
затем — потому что, в конце концов, они сейчас были в своём собственном доме
— взял его лицо в ладони и длинно и крепко его поцеловал.
Лили и Джеймс снова возликовали, Питер осушил свой стакан и налил себе ещё
вина.
***
— Я нормально выгляжу? — спросил Сириус, внимательно глядя на своё

отражение в зеркале ванной. Он не мог перестать застёгивать и расстёгивать
рубашку. — Стоит надеть галстук?
— Нет, — засмеялся Римус, который стоял у него за спиной и натягивал обычную

серую футболку через мокрую голову. — Прекрати волноваться, ты нормально
выглядишь.
— Просто нормально?!
— Прости, — ответил Римус с невозмутимым лицом. — Ты невероятно

выглядишь.
— Спасибо, — Сириус самодовольно ухмыльнулся ему в отражении. — Я просто

не хочу подводить тебя, я никогда не знакомился ни с чьими матерями.
— А что насчёт миссис Поттер?
— Поттеры не считаются, они мне как родные родители, мне не нужно их

впечатлять.
— Ты будешь стоять рядом со мной, — Римус натянул кардиган, чтобы закрыть

руки. — Она будет впечатлена.
— Не говори так, — цокнул Сириус. — Я уверен, она думает, что у тебя из

задницы светит солнце.
— Ты готов?
— Готовее уже не буду.
Они вышли из ванной и затем из квартиры. Они жили здесь только полторы
недели, и повсюду до сих пор стояли коробки, но для Римуса эта квартира уже
ощущалась домом. Он любил связку ключей у себя в кармане; любил ощущение,
возникающее, когда он закрывал входную дверь от всего мира; любил иметь
полностью своё место. Маленькая городская квартирка ничуть не напоминала
огромный Хогвартс, но Римусу здесь уже нравилось больше, чем где-либо ещё в
жизни.
(Грант выразился лучше всего — Римус позвонил ему сразу, как только смог:
1178/1533
«Свой собственный адрес, значит? Чёрт возьми, а мы ведь реально поднялись в
этой жизни».)
Они телепортировались с лестничной площадки, что уже стало привычкой: она

была достаточно закрыта, чтобы никто их не увидел. Через несколько секунд
они оказались на тихой улице Кардиффа, где как раз — естественно — начинал
идти дождь.
— Прости, надо было предупредить тебя, — засмеялся Римус, когда Сириус

завизжал и начал задирать рубашку, чтобы прикрыть волосы. — Уэльское лето
не особо отличается от шотландского.
Они быстро дошли до больницы, и Римус провёл Сириуса в отделение Спэрроу

гораздо более уверенно, чем в первый раз, когда встретился с Хоуп. Он
улыбнулся и помахал медсестре на посту, прежде чем пройти в конец коридора,
чтобы увидеть маму.
Занавеска вокруг кровати была наполовину задёрнута, так что сперва он

аккуратно заглянул внутрь, чтобы проверить, не спит ли она. Но нет, она сидела,
подперев спину подушками, и листала модный журнал. Он прочистил горло, и
она подняла взгляд. Её губы растянулись в широченной улыбке, открывая
жемчужные зубы.
— Римус!
— Привет, — смущённо склонил он голову и подошёл поприветствовать её.
Он легко поцеловал её в щёку. Он делал так уже три раза, сделав значительный
прогресс после того, как она поцеловала его руку. Прогресс шёл медленно, но
каждый шажок казался колоссальным.
— Я надеялась, что ты придёшь сегодня! — она взяла его за руку и жадно

оглядела, пока он устраивался на пластиковом оранжевом стуле рядом с её
койкой.
— Прости, что так давно не был, — извинился он. — Я закончил школу, и потом я
переехал… Эм-м... Я привёл кое-кого познакомиться с тобой, — он посмотрел на
Сириуса, который до сих пор стоял за занавеской и нервно смотрел на Хоуп. —
Мама, — (это был второй раз, когда он назвал её так в лицо), — это Сириус Блэк.
Сириус подошёл к изножью кровати, вытянув руки по бокам. Он выглядел так,

будто очень сильно пытался не дёргаться.
— Очень рад познакомиться с вами, миссис Люпин, — вежливо сказал он.
Она не исправила его, когда он произнёс фамилию, лишь дружелюбно

улыбнулась в ответ:
— Здравствуй, Сириус. Ты друг Римуса из школы?
— Да, — кивнул тот.
— Мы с Сириусом живём вместе, в Лондоне, — сказал Римус, прощупывая почву.

Он следил за выражением её лица, но оно было нечитаемым. Она без проблем
1179/1533
могла бы стать мракоборцем.
— Ну разве это не здорово? — сказала она, её глаза уже были на мокром месте.
— Твой папа всё время возил меня в Лондон, я так любила кататься на
двухэтажных автобусах.
А, у неё было настроение поговорить о Лайелле. Подобные визиты были далеки

от идеальных, но он позволял ей говорить, потому что это, казалось, делает её
счастливой. Она начала долгую и сбивчивую историю о всех случаях, когда
Лайелл возил её в Лондон, где они осмотрели все достопримечательности и ещё
другие разнообразные места, которые он ей показывал — Эдинбург, и Блэкпул, и
Аберистуит. Римус пытался не слушать слишком внимательно. Он не хотел
начинать гадать, возил бы их Лайелл туда обоих, сложись всё по-другому.
В итоге, когда Хоуп так и не показала никакого желания останавливаться, Римус

указал Сириусу рукой сесть рядом, и тот подвинул себе стул от соседней пустой
кровати. Пока он усаживался, Римус заметил чемодан возле кровати. Обычно его
там не было. Неужели ей наконец разрешили уехать домой?
— …и я в самый первый раз попробовала карри в небольшом ресторане в

Уэмбли… — говорила она.
— Мы в китайском районе, — сказал Римус.
— Замечательно, — улыбнулась она, хотя явно понятия не имела, где это. Она
всё больше и больше начинала вести себя как ребёнок, подумал он, наверное,
дело в лекарствах, которые она принимала. Это должно было раздражать, но на
самом деле лишь помогало ему больше ей сочувствовать. — И ты скоро узнаешь
результаты экзаменов, да?
— Мы уже их узнали, — ответил Римус. — Я всё сдал.
— Он стал лучшим в школе по трём предметам, — неожиданно сказал Сириус. —

По истории, уходу за магическими существами и арифмантике — и по всем
остальным получил отличные оценки!
Римус покраснел. Это было не совсем правдой. Ну, ладно, он получил

«превосходно» по большинству предметов, но по трансфигурации у него вышло
только «выше ожидаемого».
— Вот это мой умный мальчик, — сонно заулыбалась она. — Прямо как твой папа.
— Ты куда-то уезжаешь, мам? — спросил Римус, недоумевая из-за чемодана.
— О да, — кивнула она и положила голову на подушки, которые поддерживали

её в сидячем положении. — Да, завтра я уеду в хоспис.
У Римуса всё заледенело внутри. В горле пересохло. Нет, подумал он, нет. Мне
нужно больше времени.
— Завтра? — выдохнул он. Она сжала его руку, её взгляд стал острым.
— Я готова, любимый мой. Время пришло.
1180/1533
— Но… — он не знал, что сказать. Он мог зареветь, но не хотел расстраивать её.
Сириус сидел с недоумевающим лицом. Он не знал, что это значит.
— Я прослежу, чтобы всё было сделано, как надо, — по-деловому сказала Хоуп
внезапно более взрослым голосом, чем обычно. — Если оставишь мне свой адрес,
я прослежу, чтобы все вещи оказались там, где надо. И, естественно, похороны
— я сказала Гетину оповестить тебя как можно быстрее, и что ты будешь сидеть
в первом ряду. Не позволяй им сажать тебя назад, как какого-то бедного
родственника. Ты мой сын, и я нисколько не стыжусь, ты меня понял?
— Мама, пожалуйста… — Римус отвёл взгляд, шокированный тем, насколько

разбито он себя чувствовал. — Я не… просто… ещё не сейчас, ладно?
Её лицо смягчилось. Она вздохнула:
— Хорошо, дорогой мой. Прости меня.
«Кто такой Гетин, блядь?! — хотелось ему закричать. — Сколько ещё сюрпризов
мне ждать, когда ты умрёшь?» Он знал, что это случится, но, всё равно, это были
самые плохие новости в его жизни. Он не мог отделаться от ощущения
предательства. Они только-только нашли друг друга.
Сириусу стало некомфортно в наступившей тишине. Он не понимал общей

неспособности Хоуп и Римуса говорить о важных вещах; Сириус никогда не
понимал, почему никто просто не говорит того, что чувствует, в ту же секунду,
как почувствовал это. Но он уважительно относился к их личному пространству
и поднялся на ноги.
— Я пойду возьму стакан чая, Римус, — ласково сказал он. — Тебе взять?
Римус кивнул.
— Столовая дальше по коридору, — сказал он, опустив взгляд в пол, по-

прежнему сжимая руку Хоуп. — Я скоро приду к тебе туда.
— Вам что-нибудь принести, миссис Люпин?
Она покачала головой.
— Нет, спасибо, дорогой. Было очень приятно познакомиться с тобой.
Он галантно наклонил голову с вежливой улыбкой — боже, он мог быть таким

очаровательным даже в самых отчаянных ситуациях — и затем быстро ушёл.
Римус отпустил руку Хоуп и спрятал лицо в ладонях. Блядь. Ну неужели он не

мог ничем наслаждаться хотя бы пять минут без какой-нибудь трагедии?
— Он очень хороший молодой человек, — радостно сказала Хоуп.
— Да, — выдохнул Римус с безрадостным смешком, нервно почёсывая затылок.
— Я понимаю, почему он тебе нравится, — подтолкнула она.
1181/1533
Видимо, она хотела покончить с неприятной частью. Может быть, снова хотела
поговорить о Лайелле. Ну, больше он ей этого не позволит. Она была не
единственной, кто умел сбрасывать бомбы на голову.
Он посмотрел на неё, стараясь удержать её взгляд.
— Слушай, мне кажется, я должен объяснить тебе кое-что, эм-м. Насчёт

Сириуса. Насчёт нас с Сириусом.
Хоуп закрыла глаза с ласковой улыбкой на губах и покачала головой.
— Не нужно, милый. — Она взяла его руку в свою и нежно похлопала. — Я всё
поняла в ту же секунду, как увидела вас вдвоём.
— Ты… правда? — уставился на неё Римус. Он никогда не говорил об этом с кем-

то старше себя.
— У меня уже какое-то время были подозрения. Я не стану притворяться, что это
совсем не имеет значения, — ответила она, тщательно подбирая слова. — Но это
не меняет того, кто ты есть, мой дорогой мальчик.
Она снова потянулась за его рукой, и он сжал её в ответ. Она ласково погладила
его костяшки большим пальцем.
— Ты его любишь, да?
— Я… — Римус почувствовал знакомую панику при упоминании этого слова, но

раз уж здесь были только они вдвоём, ему казалось, он обязан быть честен с
нею. Он кивнул. — Да.
— И он тоже тебя любит.
— Наверное. Да, любит.
— Значит, это всё, что мне нужно знать, — снова улыбнулась она и глубоко
вздохнула. — Любовь. Знаешь, это единственное, что ты сможешь забрать с
собой.
1182/1533
Война: Осень 1978 года
Stop your messing around (ah-ah-ah)

Better think of your future (ah-ah-ah)
Time you straighten right out (ah-ah-ah)
Creating problems in town (ah-ah-ah)
Прекрати творить херню (а-а-а)

Лучше подумай о своём будущем (а-а-а)
Пришло время тебе всё разрулить (а-а-а)
Все проблемы в городе (а-а-а)
Римус выглянул из-за своей книги в окно кафе, чтобы проверить, не изменилось
ли что-нибудь на улице. Он посмотрел на часы, висевшие на грязной стене. Ещё
пять минут, если Пит не опаздывает.
Римус снова опустил взгляд в книгу. Он почти не читал, слишком отвлекался. В

последнее время он редко был в настроении учиться между встречами Ордена,
странными и недостаточно объяснёнными заданиями и встречами с Хоуп в
хосписе — что он теперь старался делать каждые два дня.
Вдобавок ко всему, Римус и Сириус теперь учились ухаживать за собой

самостоятельно. После недели выживания на доставке еды Римус признал
поражение и попросил у миссис Поттер книгу рецептов. Пока что результаты
были неоднозначными. Сириус же в это время достиг состояния нервного срыва
из-за состояния ванной и посвятил несколько вечеров на поиск и отработку
чистящих заклинаний.
Они поссорились по поводу того, покупать телевизор или нет (Сириус до

странного подозрительно относился к магловским технологиям, не видел в них
смысла), и потом снова поссорились по поводу мотоцикла (Римус ненавидел всё,
что его касалось, но больше всего ненавидел невероятно опасные чары полёта,
которые изучал Сириус).
Помимо этого всё шло довольно хорошо. Ну, настолько хорошо, насколько этого
можно было ожидать.
Часы продолжали тикать. Римус поднёс сколотую чашку чая к губам, отпил и
скривился. Ледяной. Он сидел там как минимум час, но не то чтобы ему было
куда идти.
После той неудачи в Лютном переулке в июле Римус заметил значительное

изменение в характере его миссий. Теперь его часто ставили в пару с Питером и
в основном посылали на «мягкие» задания — передача сообщений, сбор
отслуживших портключей, — пару раз ему приходилось делать сэндвичи для
гостей в доме Поттеров.
А удача Сириуса и Джеймса тем временем завела их в абсолютно другое

направление. Они оба проводили бо́ льшую часть времени с Фрэнком и Элис или с
близнецами Пруэттами, занимались всевозможными интересными вещами типа
продвинутой защиты и охраны, были даже одна или две полуночные облавы.
1183/1533
Сириус переживал лучшее время жизни. Римус был несчастен, но ничего не
говорил. Другими словами, всё было как обычно.
Наконец, Римус поднял взгляд и увидел движение. Это был конец рабочего дня,
и мужчины в строгих шляпах и костюмах начали заполнять улицы. Если
присмотреться внимательно, можно было заметить, что некоторые мужчины и
женщины были одеты менее консервативно, чем остальные. В Министерстве
магии тоже закончился рабочий день.
Римус быстро поднялся и случайно ударился ногой о стул рядом. Он зашипел от

боли и, слегка прихрамывая, дошёл до выхода из кафе. На улице было душно —
не солнечно, но довольно жарко; погода головной боли. Густые грозовые тучи
нависали над серыми зданиями, от мусорных баков возле кафе невыносимо
воняло, старая еда разлагалась в нехарактерной для сентября жаре.
Римус задержался на мгновение в ожидании, не желая, чтобы его увидели.

Высокий красивый молодой человек в чёрной мантии и жилете тёмно-зелёного
цвета прошёл мимо него. У него были острые скулы и платиновые волосы, хотя
он был молод — Римус сразу же узнал Люциуса Малфоя, человека, ради свадьбы
с которым Нарцисса рискнула своей жизнью. Римус проследил за ним взглядом и
отрешённо отметил великолепный вкус двоюродной сестры Сириуса.
— О, привет, Лунатик.
Римус подпрыгнул. Каким-то образом Питер до сих пор мог подкрадываться к

нему незаметно — практически всегда он появлялся неожиданно.
— Боже, Питер, ты напугал меня.
— Ну, если бы ты не пялился на задницу Малфоя, как какой-то извращенец…
— Заткнись, — у Римуса и без того уже было плохое настроение, ещё не хватало,
чтобы над ним подшучивал Питер Петтигрю.
— Не ожидал тебя увидеть, — сказал Питер, бросив взгляд на свои карманные

часы, и спрятал их обратно в карман брюк.
На нём была твидовая куртка и глупая маленькая шляпа-котелок горчичного

цвета. Он выглядел как несуразный лепрекон.
Римус мысленно отругал себя, устыдившись своей зависти: несмотря на

скромные отметки за КОТОВ, его друг сумел без проблем получить должность в
Министерстве — на испытательный срок.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Римус. — Я же вовремя, разве нет?
— Ты что, не получил сообщение от Артура? — невинно посмотрел на него

Питер. — Всё отменилось. Они отправили Карадока.
— Оу, — Римус поджал губы.
— Так что мы можем пойти домой! — радостно сказал Питер. — Спасибо

Годрику, я так устал. На работе сегодня было не присесть, я просто с ног валюсь.
1184/1533
— А, ясно, — кивнул Римус, его плечи поникли.
А он не вылезал из кровати до обеда. Да и потом только прочитал газету,

покурил и съел полбулки хлеба — который Сириус купил буквально вчера утром.
Это был самый длинный его разговор с другим человеком за весь день.
— Ты уверен, что мы им не нужны? — с надеждой сказал он. — Может, мы всё

равно пойдём…
— Лучше не надо, — покачал головой Питер. — Ты же знаешь, как Грюм

относится к протоколу. И вообще, я умираю с голоду, у меня даже не было
времени пообедать.
— Правда? Хочешь, сходим перехватить что-нибудь в «Дырявом котле»?
— Прости, я обещал маме прийти домой. Ну, понимаешь, она переживает.
— Оу. Конечно.
— Бродяга же дома, разве нет?
— Да, он уже должен был вернуться.
— Увидимся на следующей встрече, Лунатик!
— Да, увидимся.
Они разошлись в разные стороны, Питер пошёл к ближайшему дымолётному

камину (он до сих пор не научился телепортироваться), а Римус к ближайшей
тихой аллее, чтобы испариться спокойно.
Он попытался немного взбодриться, пока стоял перед дверью их квартиры.

Покачал головой, пытаясь её прочистить, и натянул на лицо улыбку. Открыл
дверь.
— Ты рано! — раздался с кухни голос Сириуса, и этого оказалось достаточно,

чтобы снова вернуть Римусу плохое настроение. Ему это показалось обвинением.
— М-м, — буркнул он, закрыл дверь и снял кардиган, его руки чесались и
кололись от жары. Из-за этого шрамы ощущались колючей проволокой.
— Как дела? — показался Сириус. Он недавно принял душ, и его волосы до сих
пор блестели. — Что-то случилось?
Римус фыркнул и сбросил обувь, запуская её под кофейный столик.
— Ничего не случилось. Всё отменилось. Или они отправили кого-то другого. Да

неважно, это всё равно была какая-то ерунда.
— Конечно, нет, — цокнул языком Сириус. — С чего бы Дамблдору поручать тебе

какую-то ерунду?
— Потому что мне нельзя доверить что-то другое, но они всё равно хотят
оставить меня под присмотром, чтобы я вдруг не перешёл на сторону зла.
1185/1533
— Лунатик… — Сириус упёр руки в бока.
Римус вздохнул и махнул рукой.
— Забудь об этом. Как твой день?
— День был… трудный. Длинный, — осторожно ответил Сириус, очевидно

пытаясь не спровоцировать Римуса снова. — Всё как обычно, знаешь.
— Я не знаю, — пробормотал Римус. — Это ты целые дни проводишь с

мракоборцами. Лучшее, что достаётся мне — это Хвост.
— Не говори так, — Сириус сел рядом с Римусом на диван. — Ты всё равно

делаешь кучу полезных вещей. И они отправили тебя на ту миссию в начале
лета, это было серьёзно!
Римус ничего не ответил. Он не рассказал Сириусу, что тогда произошло, как он

снова потерял контроль, и как Грюм, очевидно, больше ему не доверял, а Дэнни,
скорее всего, ненавидел его.
Сириус щёлкнул языком в последовавшей тишине:
— Слушай, если ты в таком настроении, то я не буду тебе мешать. У меня тоже

был не самый лучший день.
— Окей, — резко ответил Римус.
Всё было не окей. Одна его сторона хотела схватить Сириуса, поцеловать его,
затащить в спальню и извиниться за то, что ведёт себя как мудак. Другая
сторона хотела полноценной ссоры с громкими криками и матом. Ни в одном
случае он не хотел, чтобы Сириус куда-то уходил.
Сириус вздохнул и поднялся на ноги.
— Ну и окей, — он взял свои ключи по пути к выходу. — Пойду повожусь с

мотоциклом, — сказал он. — Куплю хлеба по пути обратно, раз уж он снова
закончился.
Римус фыркнул в ответ, предпочитая лучше смотреть на дыру в своём носке, чем
Сириусу в глаза. Они помирятся позже, они всегда мирятся.
***
Проблема жизни вне Хогвартса заключалась в том, что Римус никогда понятия
не имел, где находятся остальные. Он безумно скучал по Карте Мародёров, и на
него находили приступы тревоги, когда он думал о Сириусе, Джеймсе и Питере в
большом мире, лицом к лицу чёрт знает с чем.
Теперь, когда школа закончилась, это было типичным чувством Римуса по

отношению ко всему. В Хогвартсе у него всё было под контролем, было своё
место, определённый статус. В реальном мире он был никем и ничем;
возвращался обратно на самое дно.
1186/1533
Как взрослый и образованный молодой человек он знал, что ему нужно
мужественно относиться к этим испытаниям судьбы, начать доказывать, что он
чего-то стоит, как Джеймс и Сириус — и даже Пит. Но Римус ничего не делал. Он
хандрил.
После отменившейся миссии с Питером состоялась ещё одна длинная и

непонятная встреча с Орденом, где практически никто даже не глянул в сторону
Римуса. Ни Грюма, ни Ферокса там не было, так что Римусу даже не к кому было
подойти и спросить, не было ли каких-нибудь движений со стороны Сивого.
Было приятно увидеться с девчонками: Лили проходила интернатуру в научно-

исследовательском отделе зельеварения в Святом Мунго, и они с Марлин завели
кучу новых друзей в больнице. Мэри поступила в магловский колледж
делопроизводства и — как и Римус — не особо была довольна заданиями Ордена.
— Видимо, они не хотят, чтобы моя грязная кровь сорвала чьё-нибудь

прикрытие, — закатила она глаза. Он фыркнул. Старая добрая Мэри.
После той встречи Римус практически всё время проводил один. Он спал
допоздна, слушал радио, спускался в магазин на углу за сигаретами и
притворялся, что читает. Он сказал Сириусу, что изучает защитную магию, но не
видел смысла в исследованиях без всякой на то причины.
Однажды Римус, растянувшись на диване, решал кроссворд в бесплатной

газете, которую где-то достал. Ну, он не столько «решал кроссворд», сколько
пытался написать в пустых клетках самые странные ругательные слова, которые
он только мог придумать. Он застрял на слове номер двенадцать по вертикали
«_ _ _и _ _ _ _ ф», когда зазвонил телефон.
Он подпрыгнул: у них никогда не звонил телефон.
— А… алло? — хрипло сказал он и осознал, что был час дня, а он впервые

заговорил за весь день.
— Как дела, сладенький?
— Грант?
— Кто-то ещё называет тебя сладеньким? Вот ты шлюшка.
Римус засмеялся, разулыбался от уха до уха.
— Придурок конченый. Где ты пропадал?
— Тут и там. Прости, у меня выдалось занятое лето… эм… значит, ты дома?
— Да.
— Отлично, я в пяти минутах от тебя.
— Что?!
— Скоро увидимся! — звонок оборвался.
1187/1533
Не зная, чем ещё заняться, Римус в шоке пошёл в ванную, чтобы проверить свой
внешний вид. На нём была мятая футболка, и он натянул свитер, валяющийся на
полу, чтобы закрыть свои покрытые шрамами руки. Его волосы, казалось,
никогда не менялись, неважно, что он делал, так что он просто провёл пальцами
по кудряшкам, и они лишь спружинили обратно в привычное состояние. Он
пожалел, что не принял душ с утра, но сейчас было уже слишком поздно.
Раздался стук в дверь, и Римус поспешил открыть, проходя мимо двери на

кухню, он взмахнул волшебной палочкой в сторону чайника, чтобы включить его.
Его пульс участился, и он осознал, насколько рад был увидеть кого-то, не
вовлечённого в войну.
Он распахнул дверь сильнее необходимого, так что она практически

впечаталась в стену.
— Здоров, — в дверях, широко распахнув глаза, но улыбаясь, стоял Грант. Его

лицо было таким же круглым и солнечным, как в пятнадцать лет, и весь он, со
своим сколотым зубом, яркой одеждой, и вообще всем, что было правильно в
этом мире.
— Привет! — выдохнул Римус и отошёл в сторону, чтобы пустить Гранта внутрь.

— Я так рад тебя видеть!
— Чёрт возьми, — Грант пихнул его кроссовкой, заходя в квартиру. — Если бы я

знал, что меня так будут встречать, я объявился бы сто лет назад.
Он остановился посреди гостиной, уперев руки в бока, и в восхищении

огляделся. Он низко присвистнул и сказал:
— А ты здесь нехило устроился, да? Вообще неплохо.
— Да, наверное, — почесал в затылке Римус. Здесь было немного грязно,

повсюду валялись старые газеты и стояли полупустые кружки чая, не говоря
уже о переполненных пепельницах. Внезапно ему стало очень стыдно.
— А на хрена вам камин? — засмеялся Грант. — Я думал, во всех современных

квартирах есть центральное отопление?
— М-м, — промямлил Римус. — Будешь чай?
— Зашибись.
Римус пошёл на кухню и воспользовался бессловесной магией, чтобы поторопить

чайник, и затем принёс две кружки в гостиную, где Грант изучал книжные
полки. Он так хорошо выглядел. Его одежда была чистой и добротной — на нём
даже была рубашка с широким воротником и запонками.
Римус подал ему чай и немного прибрался, прежде чем сесть на диван.
— Поверить не могу, что ты здесь, — сказал он. Грант засмеялся:
— Я тоже, если честно. Давно не виделись, да?
— Как прошёл твой отпуск?

1188/1533
— Оу, эм… — Грант вдруг покраснел. Его уши ярко вспыхнули. — Я его, вообще-
то, придумал… Не хотел ничего сглазить.
— Что сглазить? Чем ты занимался?
— Я, эм-м... Слушай, только не смейся надо мной, ладно? Я ходил в вечернюю

школу. Ну, знаешь, чтобы получить аттестат о среднем образовании, — он
опустил взгляд.
— Это великолепно! — сказал Римус. Грант осторожно посмотрел на него, как

будто ожидал какого-то сарказма или насмешки.
— Лучше поздно, чем никогда, наверное. Сегодня я сдавал экзамен по

математике в Рассел-сквер. Чертовски сложно, но мне кажется, всё-таки сдал.
Блядский Пифагор был тем ещё гондоном, да?
— Но ты молодчина! С чего вдруг решил?
— Не хочу всю жизнь работать в пабе, — пожал плечами Грант. — После всех
этих студентов у меня открылись глаза. Не хочу всю жизнь быть тупым.
— Ты не тупой, — твёрдо сказал Римус, бросая на него строгий взгляд.
— Ну, вот и посмотрим, — махнул рукой Грант, снова засмущавшись. — Если

сдам математику и английский — а мне кажется, английский я тоже нормально
сдал, ты обязан увидеть мою орфографию, она в сто раз лучше теперь — тогда,
надеюсь, смогу в январе сдать экзамены для аттестата о полном среднем
образовании. Думаю поступить на психологию.
— Психологию, — восхищенно сказал Римус.
— Ага, — усмехнулся Грант. — Рики — один студент, с которым я встречался —

сказал, что мне лучше идти в политику, но, честно говоря, у меня уже в горле
сидит этот Троцкий. Он был коммунистом.
— Троцкий?
— Рики.
— А, ясно, — задумчиво сказал Римус, отпивая чай. Все чем-то занимались. У всех
было направление в жизни. А он просто сидел рядом и наблюдал, всё как всегда.
Внутри него снова поднялась волна ненависти к себе.
— Так… как Сириус? — вежливо спросил Грант.
— Да, хорошо. Он вышел недавно. Эм-м… на лекцию в универ.
— Классно. А… твоя мама? Как она?
— Умирает, — буркнул Римус.
1189/1533
— Вот облом.
Римус практически подавился чаем от смеха. Грант ухмыльнулся.
— Эй, а ты слышал новости о Святом Эдди?
— Какие новости? — нахмурился Римус.
— Закрывают. Видимо, это последняя исправительная школа в Британии —

теперь они все будут «детские дома».
— Что стало со всеми парнями?
— Кого-то отправили в исправительные дома. Остальных разбросали по другим

приютам. Они снесут Эдди, будут строить там квартиры.
— Никто не будет по нему скучать, — мрачно ответил Римус.
— Я выпью за это, — фыркнул Грант и поднял свою кружку чая. Они поболтали
ещё немного, вспоминая прошлое. Грант ни с кем не встречался серьёзно и не
знал, на сколько ещё останется в Брайтоне. Он скучал по Лондону, но знал, что
нужно скопить ещё денег, если он хочет вернуться и начать нормальную жизнь.
Он изменился с последнего раза, когда Римус видел его.
— Да хрен со мной, с тобой-то что? Ты тоже в универе?
— Со мной, вообще-то, ничего интересного, — вздохнул Римус. — Сейчас трудно

найти работу. Так что по большому счёту я просто сижу здесь.
— Повезло, что у тебя всё устроено, да? — Грант обвёл рукой вокруг себя,
поднял пачку сигарет со стола и потряс ею. Римус кивнул и взял себе тоже.
— Да, повезло, — угрюмо сказал он, закуривая.
— Тебе нужно больше выходить из дома, дорогой, — сказал Грант серьёзным

голосом.
— Что?
Грант щёлкнул языком, выдохнул дым и окинул Римуса взглядом с головы до

ног.
— Посмотри на себя, несчастный ты придурок. Знаешь, я вообще-то не слепой.

Заперся здесь и жалеешь себя, ведь так?
— Нет, я…
— Римус, — вздохнул Грант, качая головой, — я не пытаюсь тебя обидеть, просто

говорю. Помнишь, когда я ушёл из приюта и жил в том бараке?
— Да… — Римус хотел бы забыть это, но воспоминание было выжжено в его

голове. Грязные матрасы, голые деревянные полы, плесень.
— Сначала я думал, что всё отлично — никакой больше школы, никакой больше
1190/1533
надзирательницы, которая указывает мне, что делать, только я один на один со
своей жизнью, — он покачал головой и поджал губы. — Мне нравилось убегать. Я
постоянно это делал, когда был ребёнком. Сбегал от мамы, сбегал от деда —
этого уёбка — сбегал из любого места, где меня пытались удержать. И дело в
том, что мне всегда это позволяли. Надзирательница никогда не звонила в
полицию, мама никогда не пыталась найти меня. Вообще, ты был единственным,
кто когда-либо попытался найти меня.
— Я… — Римус не знал этого.
— Не знаю, как ты это сделал, — засмеялся Грант, почёсывая подбородок. —

Может, у тебя есть волшебная палочка или ещё что. Но ты нашёл меня. Я много
думал об этом за последний год.
— Я просто хотел убедиться, что с тобой всё нормально.
— Знаю, — ласково улыбнулся Грант. — Именно это меня и поразило. Вот этому
парню — этому умному, смешному, роскошному парню — не насрать на меня,
когда всем остальным насрать. Из-за этого я почувствовал себя чего-то стоящим.
Так что я решил, что лучше мне сделать что-то стоящее.
Римус не знал, что сказать. Он поставил кружку на стол.
— Вот поэтому я хотел дождаться окончания экзаменов, чтобы увидеться с

тобой, — продолжил Грант. — Даже если завалю их, я просто хотел сказать тебе,
что я сделал это, что пытаюсь стать лучше.
— Тебе не нужно ничего мне доказывать, — серьёзно сказал Римус.
— Знаю, — кивнул Грант. — Я сделал это для себя, правда. Сделал это, потому
что вечно убегать и избегать херни, из-за которой я чувствовал себя дерьмом,
было, в конце концов, бессмысленно. Если ты хочешь, чтобы люди думали, что
ты стоишь чего-то, то надо начать показывать, что ты этого хочешь.
Римус безрадостно засмеялся.
— Звучит так, будто ты уже учишь психологию.
— Я много читаю, — подмигнул Грант. — Значит, ты понимаешь, что я хочу тебе

сказать?
— Да, — вздохнул Римус. Делай что-то стоящее. Прекрати жалеть себя.
— Хорошо, — радостно сказал Грант. — Потому что если тебе здесь не нравится,
то я с радостью с тобой поменяюсь. Хорошая квартира, куча книг, шикарный
парень…
Римус снова засмеялся и игриво пнул Гранта по ноге.
— Никогда. Ладно, мне пора идти, надо успеть на поезд — я приеду обратно где-
то через месяц, если получу нормальные результаты по экзаменам.
1191/1533
— Получишь, — уверенно сказал Римус. — Я знаю, что получишь.
— Спасибо. Ты ведь будешь звонить мне, да?
Они обнялись у двери, и Римус смотрел, как тот спрыгивает по лестнице через
две ступеньки за раз, насвистывая какую-то попсовую песню.
Римусу стало легче, щёки болели от улыбок. Он закрыл дверь и окинул взглядом
бардак в гостиной. Ему захотелось помыть посуду. Затем он, наверное, сбегает в
магазин и купит чего-нибудь на ужин. Сириус не был дома весь день, ему
захочется прийти домой к горячему ужину.
А завтра Римус может как следует заняться всем остальным. Ему нужно так
много сделать.
Песня — «A message to you Rudy» группы The Specials.
Грант назвал приют Святого Эдмунда исправительной школой, потому что так
назывались специальные заведения для несовершеннолетних преступников,
куда их отправлял суд, однако некоторые дети могли оказаться там из-за того,
что родители просто-напросто не справлялись с ними. Именно поэтому Римус и
Грант оказались в подобном месте.
Грант сдал экзамены, которые до 1988 года были обязательными в Британии для
детей 16-ти лет, закончивших школу, если они хотели продолжить обучение. Он
бросил школу в 15, поэтому не сдавал эти экзамены в своё время. Дальше он
планирует сдать более сложные экзамены, которые сдавались в возрасте 16-18
лет перед университетами. В принципе, можно провести аналогию с
российскими ОГЭ и ЕГЭ.
1192/1533
Война: Зима 1978-1979 годов
Rows and flows of angel hair

And ice cream castles in the air
And feather canyons everywhere
I've looked at clouds that way
But now they only block the sun
They rain and snow on everyone
So many things I would have done
But clouds got in my way
Струящиеся пряди волос ангела,

И замки мороженого в воздухе,
И невесомые каньоны повсюду —
Вот так я видела облака.
Но теперь они лишь заслоняют солнце,
Они поливают всех дождём и снегом.
Я могла бы сделать так много,
Но облака встали на моём пути.
— Господи боже, — простонал Римус, продирая глаза.
Он поискал рукой на прикроватном столике стакан с водой и обнаружил его

пустым.
— Агуаменти, — выдохнул он, держа трясущейся рукой свою палочку.
Стакан наполнился водой, и он жадно выпил её до дна в три глотка. Он лёг

обратно на спину, прижал ладони к векам в надежде смягчить головную боль,
уже грызущую его мозг. Он слегка повернул голову и обратился к телу под
одеялом:
— Ты спишь?
Из-под одеяла раздался какой-то стон и бормотание. Римус цокнул языком. В

спальне было слишком жарко для декабря. Он поднялся и подошёл к окну, чтобы
открыть его нараспашку. Он прижался лбом к холодному стеклу и позволил
прохладному воздуху остудить горячую кожу.
Вчера вечером они все пошли в «Дырявый котёл» — на предрождественскую

попойку. Мародёры и Лили проведут само Рождество у Поттеров, но у всех, кто
работал, уже начались праздничные дни, и Мэри предложила в кои-то веки
спустить пар без старших членов Ордена Феникса.
Как это бывало со многими идеями Мэри, всё вышло замечательно. Марлин
пришла и привела Жас, которая гостила у Маккиннонов, потому что её семья всё
равно не отмечала Рождество. Фрэнк и Элис заскочили, чтобы поздороваться, и
Сириус и Джеймс настояли на том, что будут покупать каждый второй раунд
напитков.
1193/1533
После последних заказов те, кто ещё держался на ногах, забились в такси и
поехали к Римусу и Сириусу, у которых могло не быть молока и хлеба, но чей бар
всегда был набит под завязку.
После этого всё как-то расплылось. У Римуса было ужасное ощущение, что они с
Лили в какой-то момент начали петь магловские рождественские песни.
Он громко застонал:
— Зачем ты позволил мне так нажраться?!
— Эй, не вини меня! — внезапно из-под одеяла появилась голова Лили, её

пушистые рыжие волосы торчали во все стороны словно одуванчик, когда она
вылезла на свет.
Римус подпрыгнул, развернулся на 180 градусов и обхватил себя руками в

защитном жесте.
— Блядский боже, Эванс, какого хера ты здесь делаешь?!
— Не могла заставить Джеймса уйти, — зевнула она. — А на диване я спать не

собиралась, они там строили крепость.
— Это уже второй раз, когда ты без приглашения заявляешься ко мне в спальню,
Эванс, что подумают люди? — Римус начал искать свою футболку.
— И уже во второй раз я ловлю тебя в трусах, — засмеялась она. — Ой, да ложись
ты обратно, недотрога ты наш, всё равно ещё рано.
Так он и сделал, но только потому что в комнате теперь было холодно, и ему не
хотелось идти проверять, что Джеймс и Сириус сделали с гостиной. Он надел
футболку и заполз под одеяло, Лили обвила его руками за пояс, её длинные
волосы щекотали ему подбородок, прямо как волосы Сириуса. Он погладил её по
плечам. Она была такой уютной и маленькой.
— Как думаешь, если бы я согласился встречаться с тобой на четвёртом курсе,

вот такой была бы теперь наша жизнь? — задумчиво спросил он.
— О боже, — застонала она и закрыла лицо руками. — Тебе обязательно

напоминать мне об этом?!
Он засмеялся:
— Не понимаю, чего ты стыдишься, это ведь я ни черта не понял.
— Я была по уши в тебя влюблена!
— Ш-ш, — засмеялся он. — Джеймс неделями не мог простить меня, мне

пришлось поклясться под сывороткой правды, что у меня нет никаких злобных
намерений на твой счёт.
— Вот идиот. Я люблю его.
— М-м.
1194/1533
— Я так рада, что уже Рождество, — вздохнула она. — Нам всем не помешает
отдых, да?
— Да.
— Сегодня я должна собрать вещи, вечером поедем к родителям Джеймса — вы

там будете?
— Может быть, Сириус, — сказал он. — Я поеду к маме. Ты знаешь, она… эм-м.
Она теперь в хосписе.
— О, конечно! — Лили обняла его. — Мне так жаль, родной. Как она?
— Мне кажется, никто не ожидал, что она дотянет до Рождества. Но она

держится.
— О, Римус, — грустно вздохнула Лили.
— Всё нормально, — он отстранился, решив, что уже можно подниматься. —

Ладно. Мне нужна кружка чая и сигарета, — сказал он, вылезая из кровати и
принимаясь натягивать джинсы.
— Фу, вам двоим реально пора бросать это дело, — сказала Лили, садясь прямо.
— Это одеяло просто воняет.
— Только вот не говори мне, что ты никогда не выкуривала ленивую сигаретку

после, Эванс? — подмигнул Римус по пути к двери.
— Сигаретку после чего…? Боже мой, Римус!
Ухмыляясь, он зашёл в гостиную, которая выглядела так, будто здесь

разорвалась бомба. Диван почему-то стоял посреди комнаты, все подушки
лежали на полу. Джеймс крепко спал там же, на каком-то огромном бежевом
матрасе. Сириус свернулся в его ногах, подсунув себе под голову свитер Римуса.
Римус протиснулся на кухню и поставил чайник. Вся поверхность стола была

залита чем-то липким и алкогольным; всё было уставлено стаканами и
кружками, некоторые наполовину полные, в некоторых плавали окурки. Римус
скривился, почувствовав, как сжимается желудок, так что он открыл окно, чтобы
впустить свежий воздух. Очень не хотелось блевать, так что он изо всех сил
пытался это предотвратить.
Мэри написала на холодильнике «Счастливого Рождества, Осквернители Рода!»

своей ярко-розовой помадой и добавила три больших поцелуя «XXX» внизу. Она
собиралась провести остаток праздников на Ямайке — это будет первый раз,
когда она побывает на родине своих дедушек и бабушек. Римус был рад этому.
Рождество не может быть хорошим, если его отравляет война, и он чувствовал
себя немного лучше, зная, что Мэри будет так далеко от опасности, как только
возможно.
Он не особо радовался празднованию Рождества у Поттеров, хотя чувствовал

себя виноватым за такие мысли. Сириус даже не думал о том, чтобы провести
праздник где-то ещё, так что, разумеется, Римус пойдёт ему навстречу — и дело
1195/1533
было совсем не в мистере и миссис Поттер, которые сделали для него гораздо
больше, чем любая настоящая семья. Дело было в войне, и в Ордене, и в
грёбаном Грюме, который, сто процентов, тоже будет там.
— Это что, чайник? — застонал Сириус из гостиной.
— Ага, — крикнул Римус в ответ. — Две секунды.
— Ты герой среди людей, Лунатик, — сказал Джеймс, когда Римус зашёл в

гостиную с подносом, полным кружек чая с молоком.
— О, я знаю, — кивнул Римус, отпивая свой чай. Он уселся на подлокотник

дивана. — Какого хуя вы сделали с моей мебелью?
— Офигенно, правда? — улыбнулся ему Сириус, скрестив ноги на гигантской

диванной подушке. — Идея Поттера — мы использовали увеличивающие чары.
— Помочь вам двоим прибраться? — спросила Лили, выходя из спальни. Она

взяла кружку чая и опустилась рядом с Джеймсом, сонно прислоняясь к его
плечу.
— Сначала завтрак, — быстро сказал Римус. — Фрай-ап?
— Фрай-ап, — в один голос согласились все.
Они отправились в ближайшую забегаловку и заказали по полному английскому

завтраку на всех, другими словами — фрай-ап, который, как обычно, состоял из
яичницы, мяса (бекон, колбаса) и овощей (помидоры, грибы, тушёная фасоль),
после чего все были более-менее готовы встретить этот день. После завтрака
Лили, Сириус и Джеймс начали прибираться в квартире, пока Римус (как
настаивал Сириус) собирался к Хоуп.
Он не стал надевать костюм: это было бы слишком даже для Рождества, но

приложил усилия и погладил свою самую чистую рубашку и надел коричневый
вельветовый пиджак, который нашёл на рынке Портобелло. Он даже почистил
свои туфли.
Сириус предложил пойти с ним, но Римус хотел пойти один. Ему было легче,
когда он мог анализировать их с Хоуп разговоры наедине с собой, и он надеялся,
что Сириус это понимает. Да и вообще. Никому бы не хотелось застрять в
здании, полном умирающих людей, за два дня до Рождества.
Сам хоспис находился на другой стороне Кардиффа. Он не особо отличался от

больницы, разве что палаты были не общими и обставлены чуть лучше. Теперь у
неё каждый день были свежие цветы, что было здорово. Римус принёс
пуансеттию, комнатное растение с ярко-красными листьями, похожими на
цветы, потому что Лили сказала ему, что оно считается рождественским, а Хоуп
больше не ела никакой твёрдой пищи, так что шоколад отпадал.
Кто-то намотал серебряную и золотую мишуру вокруг изголовья её кровати и

прикрепил рождественские открытки к стене. Их было так много, что казалось,
будто это специальные праздничные обои.
— Она сказала, что если ты придёшь, когда она будет спать, то я должна сразу
1196/1533
же её разбудить, — сказала радостная дежурная медсестра.
— Спасибо, я разбужу, — улыбнулся он.
Мама лежала на огромной больничной кровати и дремала. Он задумался, какого

бы роста она была, если бы встала. Довольно невысокая, представил он — если
судить по её фотографиям с Лайеллом и крошечным рукам. Он видел её только в
лежачем положении и сейчас осознал, что может никогда не увидеть её как-то
по-другому.
Он ласково прикоснулся к её руке и слегка сжал пальцы. Её веки дрогнули, она

нахмурилась, боль была очевидна в чертах её лица. Она повернула голову,
увидела его, и её лоб моментально разгладился.
— Привет, дорогой мой, — с трудом сказала она, как будто её рот был полон
ваты.
— С Рождеством, мам, — сказал он, усаживаясь рядом.
— Nadolig llawen, — сказала она на идеальном валлийском языке, что означало

«счастливого Рождества».
— Как ты?
— Лучше теперь, когда увидела тебя, — улыбнулась она. — Я так рада, что ты
пришёл.
— Само собой, — серьёзно сказал он. — Скоро ведь Рождество.
Они не говорили о том, чтобы он навестил её в сам рождественский день. Они

затронули было эту тему, и Римус решил, что она хочет провести его со своей
настоящей семьёй.
Но сейчас она спросила:
— Где ты будешь? С Сириусом в вашей квартире? — было странно слышать его

имя, произнесённое её голосом со слишком твёрдым «р».
— У родителей нашего друга, — ответил он. — У Поттеров — ты однажды

встречала миссис Поттер, она мне рассказывала. Юфимия.
— Я уже не вспомню, — покачала головой та. — Я бы пригласила тебя сюда, но,

боюсь, здесь тебе будет не особо весело.
— Как ты захочешь, мам, — сказал он, надеясь, что его голос не звучит
разочарованно.
— Тебе будет лучше со своими друзьями, — сказала она будто самой себе.
— Мистер Поттер знал Лайелла, — надавил Римус чуть сильнее, желая

поговорить о чём-то более существенном. — Они вместе работали в
Министерстве и иногда ходили в паб, и Джеймс — его сын — родился в марте,
так же, как и я…
1197/1533
— Я не помню, — сказала Хоуп более твёрдо в этот раз. — Прости, Римус, я не
помню. Лайелл всегда разделял такие вещи. Зачастую так лучше всего, ты
поймёшь со временем.
Он подумал об этом. Подумал о том, что бо́ льшую часть жизни так мало знал о
своих родителях, и в результате так мало знал о себе. Он подумал о Сириусе и
том, как они постоянно ругаются из-за того, что он недостаточно открыт. Как
его секреты причиняли боль другим, пусть даже он и пытался этим защитить их.
— Я не согласен, — просто сказал он. — Мне кажется, постоянно всё скрывать —

это плохая идея.
— Ну что ж, — сказала Хоуп. Она отвернулась и забрала у него свою руку.
Римус осознал, что она недовольна им. Это было странное ощущение, новое в их
отношениях. Он не знал, как реагировать. Если бы он знал её всю свою жизнь,
знал бы, что делать; это было бы привычно — препираться со своей мамой.
Злость поднималась в нём все выше, чем больше он думал об этом — это всё
было её виной: его идиотская эмоциональная недостаточность, полнейшая
неспособность чувствовать себя комфортно с другими людьми, а она
отворачивалась, избегая его.
Он хотел её внимания и знал только один способ получить его.
— Миссис Поттер — мама Джеймса — она потрясная, — сказал он. — У неё

лучшие в мире мясные пирожки, да и вообще весь рождественский ужин, и ещё
она всегда дарит мне подарки, хотя я даже не её ребёнок.
Хоуп поджала губы, но так и не подняла глаз.
— Звучит здорово, — сказала она тихим напряжённым голосом.
Римус не собирался останавливаться.
— Да, Джеймсу очень повезло. У меня даже ни разу не было нормального

Рождества, пока я не попал к Поттерам.
— А вот и было!
Она вдруг подняла на него взгляд, и он увидел отражение собственного гнева в

её глазах.
— Было! — сказала она. — Мы праздновали замечательное Рождество, когда ты

был маленьким! — она глядела на него, будто он сошёл с ума, будто это он из
них двоих был болен, а не она.
— Разве ты не помнишь ёлку с золотым ангелом и рождественскими игрушками?

Один раз я испугалась, что ты проглотил младенца Иисуса, но ты спрятал его
под подушку, потому что я рассказала тебе про злого старого короля Ирода, и
ты хотел защитить его — ты был таким милым. И мы купили тебе ту деревянную
лошадь и фигурки животных — тебе нравились домашние животные, маленькие
розовые поросята, я вечно находила их в саду. И перчаточные куклы, и
игрушечный танк — ты помнишь свой танк? Я сказала Лайеллу, что ты ещё
слишком маленький, ты был таким ранимым мальчиком, я не хотела, чтобы ты
1198/1533
играл в войну, но ты так полюбил его, и папа всегда двигал его с помощью
магии, и вы с ним играли вместе часами…
Она затихла, очевидно расстроенная. Римус в шоке уставился на неё.
— Я ничего этого не помню, мам, — сказал он. Он снова нашёл её руку и слегка
сжал. — Но я хотел бы помнить. Звучит очень здорово.
— Я думала о тебе каждый год, — сказала она со слезами в голосе, слегка

срываясь. — Каждую ночь я зажигала рождественскую свечу и думала о тебе,
Римус, и я говорила о тебе… и Сиан я тоже про тебя рассказывала.
Это сразу же привлекло его внимание. Она с опаской смотрела на него, как
будто боялась, что он может вспылить. Понимая это, он удержал свой голос на
нейтральном тоне.
— Не могла бы ты рассказать мне немного про Сиан?
Хоуп покусала нижнюю губу. Она выглядела такой уставшей от всей этой боли, и
лекарств, и ёбаного рака, что он начал чувствовать себя виноватым. Но у них
практически не осталось времени.
— Ей восемь, — наконец сказала она. — Будет девять в феврале.
— И она твоя дочь от… от Гетина? — спросил Римус, чувствуя, словно весь воздух
высосали из комнаты.
Хоуп кивнула и закрыла глаза. Из-под ресниц вниз по щекам потекли слёзы.
— Я не вышла замуж во второй раз — после Лайелла. Но я влюбилась. Я родила

Сиан.
— Только Сиан?
Она снова кивнула. Римус нахмурился.
— Когда я пришёл к тебе в первый раз, медсестра сказала мне, что ты постоянно
говоришь о своих детях — я думал, у тебя больше одного ребёнка.
— Конечно, больше, — она с недоумением посмотрела на него, смаргивая слёзы.

— Ты и Сиан.
— Оу, — он чувствовал себя кошмарно. Всё это время он считал, что был одним
из грязных секретов Хоуп.
— Я никогда не стыдилась, — сказала она со строгой ноткой в голосе. — Не

своего любимого мальчика. Никогда.
— Мам… — ему казалось, будто его ударили в живот. И вдруг ни с того ни с сего
он тоже разревелся, отчаянно сжимая её руку.
— Иди сюда, — она протянула к нему руки, и он аккуратно сел на край кровати и
наклонился, чтобы она могла крепко обнять его. Он положил голову ей на плечо,
пытаясь не давить слишком сильно на хрупкое тело, но она была сильнее, чем
1199/1533
он думал, и держала его очень крепко.
— Прости меня, мам, — сказал он приглушённо в мягкую ткань её ночной

сорочки. Она пахла тальком, лавандой и семьёй. Она погладила его по волосам.
— Тебе не за что извиняться, родной. Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — рыдал он.
I've looked at clouds from both sides now

From up and down, and still somehow
It's cloud illusions I recall
I really don't know clouds at all
Теперь я видела облака с двух сторон,

Снизу и сверху, и каким-то образом до сих пор
Я вижу облачные иллюзии,
Я на самом деле совершенно не знаю облаков.
***
Moons and Junes and Ferris wheels

The dizzy dancing way you feel
As every fairy tale comes real
I've looked at love that way
But now it's just another show
You leave 'em laughing when you go
And if you care, don't let them know
Don't give yourself away
Луны, и июни, и колёса обозрения,

Это головокружительное танцующее чувство в твоей груди,
Пока все сказки становятся явью —
Вот так я видела любовь.
Но теперь это просто очередное шоу,
Ты уходишь от них со смехом,
И если у тебя есть чувства, не показывай их,
Не открывайся людям, не растрачивай себя.
Он оставался в хосписе дольше обычного, и к тому времени, как

телепортировался к входным воротам Поттеров, у него уже совершенно не было
сил. Он чувствовал себя только что выстиранной одеждой, прокрученной и
вывешенной на сушилке, слабой, тяжёлой, пустой.
Джеймсу нужно было расспросить его у входа — это уже вошло в привычку.
— Какой фильм мы смотрели летом 1974 года?
— «Великий Гэтсби», — мрачно ответил он.
Джеймс увидел выражение его лица и моментально отступил в сторону.
1200/1533
— Всё нормально, Лунатик? — спросил он, кладя руку Римусу на плечо.
— Да, — сказал Римус, надеясь, что он выглядел просто уставшим. — Я не хочу

вести себя некрасиво, но ничего, если я просто пойду прилягу? Эм-м. Передай
родителям, что мне очень жаль, но я просто…
— Да, конечно, брат! — с готовностью ответил Джеймс. — Ты поднимайся, я

скажу им, что ты валишься с ног.
— Спасибо, — улыбнулся Римус. Он поднялся по знакомой лестнице в спальню.

Он очень надеялся, что миссис Поттер не будет против — утром он будет в
порядке, но сейчас он просто не уверен, выдержат ли его нервы встречу с ней.
Она тоже всегда его обнимала, но сегодня он мог вытерпеть только одно
материнское объятие.
Естественно, довольно скоро Сириус просунул голову в дверной проём.
— Я оставлю тебя одного, если хочешь, — сказал он, занося в комнату поднос,
нагруженный сыром, солёными огурцами, ветчиной, печеньем и, конечно,
фирменными мясными пирожками миссис Поттер. — Я просто подумал, что ты,
наверное, голодный?
— Умираю от голода, — улыбнулся ему Римус. — Спасибо.
Явно довольный собой, Сириус более уверенно пересёк комнату и поставил

поднос на кровать между ними. Какое-то время они сидели в тишине, скрестив
ноги поверх одеяла, Римус ел, Сириус притворялся, что не смотрит на него.
Когда он закончил, Сириус убрал поднос в сторону, и Римус лёг на кровать,
вытянув свои больные конечности.
— Мне уйти? — спросил Сириус.
— Нет, — сказал Римус. — Просто… не ожидай слишком многого, ладно?
— Ладно, — он лёг на спину рядом с Римусом.
— Как твоё похмелье? — спросил Римус, вспомнив состояние, в котором они все
были утром.
— Нормально, — фыркнул Сириус. — Эванс со своими зельями.
— Супер.
Римус закрыл глаза, позволяя событиям дня улечься в голове. Хорошо, что
Сириус рядом, решил он. Остаться одному сейчас было бы просто ужасно. Если
бы он только мог сказать это и не напортачить.
— У меня есть сестра, — наконец сказал он. — Ей восемь лет.
— Вау.
— М-м, — он протянул руку и взял ладонь Сириуса в свою. — Ей потребовалось

много месяцев, чтобы рассказать мне. Чёрт его знает, сколько ещё всего я не
знаю. Я бы хотел, чтобы у нас было больше времени вместе.
1201/1533
Сириус с сочувствием сжал его ладонь в ответ. Римус облизнул губы и внутренне
собрался, прежде чем сказать:
— Я бы хотел, чтобы у нас было больше времени, но ещё… ещё я хотел бы, чтобы
она была более открытой. Это очень больно — знать, что у неё от меня есть
секреты.
— Оу? — Сириус отлично справлялся с тем, чтобы сохранить спокойное

выражение лица. Если бы Римусу не было так грустно, было бы даже смешно.
— Да, — сказал он. Он повернулся к нему лицом. Сириус тоже повернулся и

взглянул в ответ. — Поэтому прости меня, — нервно сказал Римус, — если ты
когда-нибудь чувствовал то же самое из-за меня.
— …просто я переживаю, понимаешь, — поспешно сказал Римус, — что ты не…

если ты узнаешь некоторые вещи…
— Ты ничего не можешь сказать мне такого, что изменит мои чувства, — сказал
Сириус.
Это лишило Римуса дара речи. Но это было хорошее чувство. Даже счастливое,
учитывая обстоятельства. Он больше не мог смотреть на Сириуса, так что просто
лёг на бок. К счастью, Сириус понял и, последовав его примеру, лёг и обнял его
одной рукой. Римус медленно вдохнул.
— Та миссия, на которую меня отправили ещё летом... Она прошла очень плохо,
— сказал он, уже чувствуя, как с сердца падает груз.
— Так и думал, что что-то случилось, — сказал Сириус. — Продолжай.
— Я… ты помнишь, каким я стал в последний раз, когда рядом были оборотни?

Таким… очень настойчивым и практически не думающим? Это снова случилось.
Никто не пострадал, но я почти что уверен, что Дэнни теперь считает меня
опасным психом.
— С ним этого не случилось?
— Мне кажется, он почувствовал это. Но мы повели себя по-разному. Я как бы…

принял на себя роль лидера. Не специально, просто в тот момент это казалось
естественным.
— Это логично, — сказал Сириус. — Ты всегда так делаешь в полнолуния, нам

приходится позволять тебе быть лидером.
— Да уж, я не думал об этом с такой стороны.
— Так… если никто не пострадал, то что случилось?
— Один оборотень попытался напасть на меня, но я одолел его, — сказал Римус.

— Я должен был собрать информацию, но только разозлил их.
1202/1533
— Что Грюм сказал об этом?
— Он… не особо много сказал. Мне не кажется, что он разозлился. Он спросил,

не против ли я пойти в следующий раз один — без Дэнни. Но он больше не
отправлял меня ни на какие миссии, на серьёзные миссии, а уже прошло
несколько месяцев…
— Они по-любому берегут тебя для чего-то, — сказал Сириус. — Я знаю, что так и
есть — Джеймс всё время говорит Фрэнку и Элис, как ты хорош в защитной
магии, но они говорят, что не могут ничего сделать без приказа сверху.
— Может быть, — вздохнул Римус.
— Он правда сказал, что тебе придётся идти одному в следующий раз?
— Он не сказал, что мне придётся… просто спросил, не против ли я. Да и, мне

кажется, у меня нет выбора: Дэнни больше не будет со мной работать, он
слишком сильно испугался. Так что, наверное… да, в следующий раз я пойду
один.
Сириус крепче сжал руки вокруг Римуса.
— Ненавижу это.
У Римуса не было ответа, но Сириус, похоже, и не ждал его, так что они просто
лежали какое-то время в тишине, пока Римус не уснул.
***
День подарков, 1978 год.
Как Лили и предсказывала, Рождество 1978 года стало приятной передышкой от

всеобщих проблем. Вообще — возможно из-за того, каким трудным выдался этот
год — Римус всегда вспоминал это Рождество как одно из самых приятных и
счастливых из тех, что они провели вместе.
Мистер и миссис Поттер немного сбавили обороты — Юфимия сказала, что ей не

хочется устраивать обычную большую вечеринку, да и вообще Министерство
предостерегало всех от многолюдных общественных мероприятий. Мистеру
Поттеру пришлось провести время вне своего кабинета — Джеймс и Сириус
украли ключ — но он отнёсся к этому с юмором и всецело погрузился во
всеобщее празднование.
Римус заметил, что в этом году настоящими хозяевами вечеринки были Джеймс
и Лили. Главным образом она занималась готовкой, украшением дома,
написанием открыток; а он следил, чтобы у всех были полные бокалы, чтобы все
сыграли в обычные рождественские игры и чтобы дом был полон веселья на
протяжении всего вечера.
Что касалось подарков, то всё было совершенно как всегда — сладости, орехи,
цукаты, новые носки и нижнее бельё, и даже пижама от Лили в качестве шутки
(«чтобы я больше не видела тебя в трусах!»), а также великолепная блестящая
новая пара мартенсов от Сириуса.
1203/1533
К удивлению Римуса, в этом году ему даже пришёл подарок от Гранта, и он
чувствовал себя виноватым, что ничего ему не послал. Он засмеялся, когда
открыл коробку — обычный органайзер. Грант написал свой адрес и номер
телефона на первой странице, а на самой последней: «Обещания на новый год:
1. Остановиться и понюхать розы».
Когда с Рождеством было покончено, Джеймс с Лили отправились к её

родителям на день подарков (Джеймс был в полном ужасе, потому что уже
дважды встречался с сестрой Лили и ни разу не смог ей понравиться). Так что
Сириус и Римус вернулись домой, чтобы спокойно начать готовиться к Новому
Году. Сириус даже хотел устроить вечеринку в их квартире, и Римус был готов
пойти ему навстречу, если они пригласят только знакомых им людей.
— Сколько человек вообще влезет в эту квартиру, как думаешь? — спросил

Римус, когда они открыли дверь. — Не то чтобы у нас тут был целый бальный
зал, у нас только один диван!
— Надо снести стену на кухню, чтобы была одна большая комната, — ответил
Сириус, когда они зашли внутрь. Зазвонил телефон, и он поднял трубку. — Да?
— нахмурился он и затем протянул телефон Римусу. — Кажется, тебя?
Римус взял трубку. Разумеется, это звонили ему — Сириус не знал никого, кто бы
пользовался телефоном.
— Алло?
— Алло? Это Римус Люпин? — это был мужчина с низким голосом и сильным
уэльским акцентом. У Римуса всё заледенело внутри, и он опустился на
подлокотник дивана, внутренне подбираясь.
— Да, всё верно…
— Э, хорошо. Э-э... Меня зовут Гетин Рис.
Римус сглотнул, потому что у него пересохло в горле.
— Она… её больше нет, да?
На другом конце провода последовала долгая тишина, и Римус заплакал.

Наконец, Гетин заговорил, и его голос тоже звучал сдавленно.
— Мне очень жаль, парень. Похороны в следующую среду.
I've looked at love from both sides now

From give and take, and still somehow
It's love's illusions I recall
I really don't know love at all
Теперь я видела любовь с двух сторон,

Была той, кто отдаёт, была той, кто принимает, и каким-то образом до сих пор
Я вижу иллюзии любви,
Я на самом деле совершенно не знаю любовь.
1204/1533
***
Tears and fears and feeling proud

To say «I love you» right out loud
Dreams and schemes and circus crowds
I've looked at life that way
But now old friends are acting strange
They shake their heads, they say I've changed
Well something's lost, but something's gained
In living every day.
Слёзы, и страхи, и чувство гордости,

Говорить «я люблю тебя» вслух,
Мечты, и планы, и цирковая публика —
Вот как я видела жизнь.
Но теперь старые друзья ведут себя странно,
Они качают головами и говорят, что я изменилась,
Что ж, что-то я теряла, что-то получала
В жизни каждый день.
Среда, 3-е января, 1979 год.
Римус вздохнул, глядя в окно спальни, по стеклу которого стекали капли дождя.
Когда он был маленьким, и на улице шёл дождь, он садился на самый большой
подоконник, который только мог найти в приюте, выбирал две капли и
притворялся, что они бегут наперегонки до самого подоконника. Эту идею он
нашёл в книге; может, это Хоуп читала ему, а он забыл.
В фильмах на похоронах всегда идёт дождь. В символике это называется

антропоморфизмом, Римус прочитал об этом в старом учебнике по английскому
для экзаменов на аттестат о полном среднем образовании. Конечно, если
похороны проходят в январском Уэльсе, то вероятность дождя весьма высока.
Было бы странно радоваться этому, но дождь, казалось, соответствовал
ситуации. Солнечный день был бы невыносим.
— Готов? — очень мягко спросил Сириус, заходя в комнату.
Римус поднял на него взгляд, совершенно ничего не чувствуя, и кивнул. Сириус

выглядел просто роскошно в чёрном костюме, с убранными назад волосами.
Римус чувствовал себя нелепо, хотя они были одеты одинаково, но Сириус
просто лучше умел носить одежду. Римус хотел коротко обрезать волосы, чтобы
они выглядели более ухоженными, но в конце концов его убедили этого не
делать. И всё же желание сделать что-то кардинальное осталось.
— Не торопись, — сказал Сириус. — У нас ещё час или около того.
Римус снова кивнул. Служба должна была начаться в одиннадцать, но Гетин

сказал, что если он хочет прийти пораньше и пообщаться с близкими Хоуп, то он
будет ему рад. Римус до сих пор не принял решение.
Сириус закрыл дверь спальни и сел рядом. Он взял его за руку и тоже посмотрел
в окно.
1205/1533
— Ты когда-нибудь бывал на похоронах? — в итоге спросил Римус.
— У дяди Альфарда, — ответил Сириус. — Но я был совсем маленьким. Девять

или десять лет. Я ничего не помню. Я никогда… не терял никого близкого.
— М-м, — Римус склонил голову, не отрывая взгляда от капель на фоне серого

неба. — Я не уверен, что хорошо знал Хоуп. Я даже года не был с ней знаком.
— Мне кажется, это неважно.
— Мне тоже, — кивнул Римус.
Он не собирался снова реветь, вряд ли он сможет. Сперва это было приятно,

большой всплеск эмоций. Но после этого — ничего. Лишь пустота и глухое
чувство, которого раньше он никогда не испытывал.
Сириус снова сжал его руку.
— Я всё время буду с тобой.
Римус посмотрел на него и слабо улыбнулся.
— Спасибо. Ладно, думаю, я готов, — он поднялся, наконец собравшись к

действию. — Вот дерьмо! — воскликнул он, хлопнув себя по лбу. — Цветы!
Бродяга, я забыл забрать грёбаные цветы!
Сириус положил руку ему на плечо.
— Я попросил Хвоста забрать цветы, он всё сделает. У Лили есть адрес церкви,
так что мы не потеряемся — Сохатый приготовил еду для поминок, его мама
послала немного пирожков со свининой и сосисок в тесте, а я раздобыл зонты.
Тебе нужно лишь телепортироваться, обо всём остальном мы позаботимся,
хорошо?
Переполненный чувствами Римус схватил его и крепко обнял.
— Спасибо, — сказал он.
Сириус обнял его в ответ.
— Что угодно для нашего Лунатика, помнишь?
Продолжая цепляться за него, Римус улыбнулся и вдохнул запах его волос, его
кожи. Слова возникли в его голове практически из ниоткуда, и сказать их
наконец-то, наконец-то, было так просто.
— Сириус, — прошептал он, не разжимая рук.
— Да?
— Люблю тебя.
Сириус поцеловал его в щёку и выдохнул с усмешкой, которая звучала как

облегчение.
1206/1533
— Тоже тебя люблю.
Они вышли в гостиную рука об руку. Джеймс и Питер тоже надели костюмы, а
Лили — простое чёрное платье, её обычно яркие волосы были убраны в
аккуратный пучок. В руках она держала огромный букет цветов. Они все
осторожно улыбнулись Римусу с сочувствием, к которому он к этому моменту
уже начал привыкать. Он с благодарностью кивнул в ответ.
— Ладно, — сказал Сириус, принимая командование на себя. — Давайте сделаем

это.
Деревенская церковь на окраине родного города Хоуп была совсем маленькой,

— в ней её крестили, и, если бы она вышла замуж за магла, здесь бы проходила
церемония венчания. Из их коротких разговоров Римус знал, что Хоуп была не
особо религиозна, но её семья ходила в церковь, так что по традиции и она
тоже.
Здание было очень симпатичным — или, по крайней мере, было бы симпатичным,

если бы дождь не стоял стеной. Светло-серый гранит с колокольней и острым
шпилем на крыше, простые, но красивые витражные стёкла. Как церковь из
книжек. На кладбище было полно древних могильных плит и каменных крестов,
но, по желанию Хоуп, её должны были кремировать.
Мародёры и Лили медленно подошли по мокрой тропинке к церкви, чтобы

присоединиться к группе скорбящих у дверей. Римус сразу же заметил Гетина,
который стоял у дверей и пожимал руки каждому заходившему в церковь. Он
был высоким как Лайелл, но не таким тощим. У него были тёмные волосы, густые
чёрные брови и довольно слабый подбородок. Он выглядел совершенно
сломленным, и Римус моментально стал гораздо меньше нервничать перед
встречей с ним.
Лили, Джеймс и Питер задержались поодаль, пытаясь найти место для еды,
которую они принесли на поминки, запланированные в церковном зале на
заднем дворе. Римус и Сириус молча дождались своей очереди войти внутрь.
— Здравствуйте, — сказал Гетин, практически не посмотрев на Римуса. —

Спасибо, что пришли…
— Я Римус, — сказал Римус, пожимая протянутую руку. Гетин сразу же поднял

взгляд и поморгал. Их глаза были практически на одном уровне.
— Римус, — Гетин слабо пожал его руку, оглядывая Римуса тёмными глазами. —
Хоуп постоянно о тебе говорила. Жаль, что мы знакомимся при таких
обстоятельствах.
— Да, — кивнул Римус.
Некоторое время они неловко стояли и смотрели друг на друга, прежде чем
Гетин пришёл в чувство.
— Проходи, — указал он внутрь церкви. — Твоя мама хотела, чтобы ты сидел в

первом ряду, но решай сам…
1207/1533
— Спасибо, — снова кивнул Римус.
— Увидимся после, ладно? — Гетин похлопал его по плечу.
— Да. Хорошо, — сказал Римус, понимая, что говорит односложными словами.
В итоге Сириусу пришлось подтолкнуть его к церкви, потому что он, похоже,
забыл, как двигаться. Они медленно прошли к первому ряду и уселись. Римус
слышал, что люди перешёптываются о нём; некоторые знали, кто он такой, и
реакции были смешанными. Он их игнорировал. Он пришёл сюда ради Хоуп и
только ради неё.
Сама служба прошла одним размытым пятном, и он практически не слушал. Он

лишь смотрел на аналой в форме орла и пытался наскрести достойное
воспоминание о своей матери.
Ей не пели гимн, вместо этого включили песню Джони Митчелл. Хоуп никогда не
говорила Римусу о Джони Митчелл, но, по всей видимости, она что-то значила
для неё. Это была болезненная мысль. У них было так мало времени.
Несправедливо.
Сиан тоже была там, само собой. Римус сразу её нашёл — она была
единственным ребёнком на службе. На ней было кремовое платье с чёрным
атласным поясом, и она лежала головой на коленях у пожилой женщины,
которую Римус не знал — он решил, что это была мать Гетина, бабушка Сиан.
Она не могла перестать плакать, и Римуса это почему-то успокоило. Хоуп,
должно быть, была замечательной матерью.
После службы его ноги будто налились свинцом; он прирос к месту. Он не

поднялся с другими членами семьи, чтобы выйти на улицу (гроба не было —
видимо, её тело уже увезли в крематорий), и дождался, пока в церкви никого не
останется, чтобы выйти. Сириус подождал вместе с ним.
Когда церковь опустела, он прошептал:
Римус кивнул.
Сириус легко прикоснулся к его колену, но не более.
— Это было очень грустно. Если ты устал, хочешь пойти домой?
— Нет, всё нормально, — покачал головой Римус. — Я должен идти. Я сказал

Гетину, что пойду. Просто. Ещё пять минут.
В конце концов, им пришлось выйти: смотритель хотел прибраться внутри.
Церковный зал, очень маленький, был под завязку набит людьми и их эмоциями.
Некоторые смеялись, вспоминая что-то. У других до сих пор были красные носы и
печальные лица. Комната была довольно простой и нуждалась в ремонте;
деревянный пол в некоторых местах был сколот в щепки, на стенах висели доски
объявлений с рисунками учеников воскресной школы и ещё одна доска местной
группы бойскаутов.
1208/1533
Три раздвижных стола ломились от еды, которую принесли люди — горы
сэндвичей, пирожки с мясом, картофель, шпажки с сыром и ананасом,
фруктовый торт, карри с индейкой, ломтики ветчины и другая холодная нарезка.
Это были безалкогольные похороны, и пожилая женщина в углу наливала
слабый чай с молоком. В кои-то веки Римусу не хотелось есть.
Хуже всего был стол с фотографиями в рамках и альбомах. На большинстве из

них была изображена Хоуп, и, кроме пары фотографий из её детства, там не
было ни одной фотографии раньше 1965 года. Римус посмотрел их все, пытаясь
отпечатать эти изображения в своей памяти — здоровой счастливой женщины,
которая всегда делала всё, что могла, даже когда люди подводили её.
— Она была бы так рада, что ты пришёл, — Гетин появился рядом с ним. Он
протянул руку и погладил стекло на одной из фотографий. Чёрно-белое лицо
Хоуп улыбалось ему, безжизненное и неподвижное.
— Я должен был, — тихо сказал Римус. Сириус стоял с другой стороны от него,
готовый ко всему. Римус посмотрел на Гетина. — Хотел бы я быть с ней. Чтобы…
ну, попрощаться.
— Это было очень тихо, прямо как она сама, — сказал тот. — Она проснулась
рождественским утром и снова уснула после обеда. Ей не было больно.
Римус даже не подумал о том, было ли ей больно. Он пожалел, что Гетин

заронил эту мысль в его голову.
— Я знаю, о чём ты думаешь, — сказал Гетин, кивая головой в сторону одного из

фото. — Ни одной фотографии с тобой. Это не специально — она убрала все
фотографии с тобой в коробку, чтобы я отправил их тебе, только вот я потерял
адрес…
— Они мне не нужны, — покачал головой Римус.
— Римус, — тихо сказал Сириус, — не принимай сейчас никаких решений.
— Есть ещё разные мелочи, — продолжил Гетин, с некоторым недоумением

глядя на Сириуса, и затем снова повернулся к Римусу. — Я буду хранить их у
себя, сколько ты захочешь.
— Мелочи? — непонимающе посмотрел на него Римус.
— Вещи, которые она хотела тебе отдать, — сказал Гетин. — Не деньги, не что-
то такое…
— Мне плевать на деньги! — резко сказал Римус.
Гетин нахмурился, он выглядел оскорблённым. Его глаза были красными, под

ними тёмные синяки, похожие на смазанную угольную пыль. Римус поджал губы
и сделал шаг назад, качая головой.
— Простите. Я не могу быть здесь. Простите, — и после этого он развернулся и

1209/1533
сразу же вышел из зала.
К этому времени дождь уже закончился, но трава до сих пор была мокрой,
повсюду царил приятный запах земли. На скамейках у церкви сидели какие-то
старики. Они ослабили галстуки и расслабленно курили, передавая по кругу
запрещённую флягу чего-то очень крепкого. Римус цокнул с отвращением и
продолжил идти, желая убраться подальше от всего этого.
— Римус! — Сириус догнал его по мокрой тропинке, Лили, Джеймс и Питер за

ним.
— Я хочу уйти, — сказал Римус.
— Можем вернуться к моим родителям, если хочешь, — предложил Джеймс. —

Мама сказала, что приготовит нам ужин.
— Нет, — Римус покачал головой, схватил Сириуса за руку и посмотрел на него с

мольбой. — Пожалуйста, давай просто вернёмся в нашу квартиру? Только мы с
тобой?
— Конечно, давай, — Сириус накрыл своей спокойной рукой отчаянную руку

Римуса, и он почувствовал, как его сердцебиение начинает успокаиваться.
Так они и поступили, Римус дал себе обещание извиниться перед Поттерами и
своими друзьями в другой раз.
Но если он надеялся отдохнуть от всего остального мира, запереться с Сириусом

внутри и притвориться всего на один момент, что всё остальное не имеет
значения, то его ждало разочарование.
Когда они вошли, увидели, что на камине сидит сова, и к её лапе привязана
записка.
Римус.
Мои соболезнования.
Пожалуйста, приходи на встречу в офис мракоборцев в понедельник в 9 утра.
А. Грюм.
***
I've looked at life from both sides now

From win and lose and still somehow
It's life's illusions I recall
I really don't know life at all
Теперь я видела жизнь с двух сторон,

Как победитель и проигравший, и каким-то образом до сих пор
Я вижу жизненные иллюзии,
Я на самом деле совершенно не знаю жизнь.
Песня этой главы — «Both sides now» Джони Митчелл.

1210/1533
Война: Офис Мракоборцев
— Пожалуйста, разреши мне пойти с тобой? — последнее, что сказал Сириус,

когда Римус покидал квартиру ранним утром понедельника.
— Со мной всё будет нормально, — покачал головой Римус, пытаясь

успокаивающе улыбнуться Сириусу. Он не сказал, о чём думает, потому что
думал: «Как это будет выглядеть?!». Уже то, что его вызвали в официальный
офис Грюма в Министерство, было достаточно плохо; что тот подумает, если
Римус приведёт с собой своего парня для моральной поддержки?
И всё же Римус был вынужден признать, что тем утром ему было очень трудно
покидать их маленький уютный дом. Вернувшись с похорон, он практически не
выходил из спальни, что уж говорить о том, чтобы одеться или выйти на улицу.
Чтобы отправиться в Министерство, ему пришлось впервые со школьных времён
надеть мантию, что немного ему помогло — по крайней мере, он сумеет слиться
с толпой.
Вход для посетителей в Министерстве магии находился примерно в двадцати

минутах ходьбы от Сохо, и Римус с удивлением обнаружил, что ранняя утренняя
прогулка оказалась более приятной, чем он ожидал. На улице был морозный
январский день, и его дыхание на зимнем воздухе превращалось в белый пар.
Питер встретил его у входа.
— Здоров, Лунатик, — улыбнулся Хвост и неловко похлопал его по руке. — Как

ты держишься?
— Ну, знаешь, как могу, — пожал плечами Римус. Скорбь забавная штука. Он
даже не знал, правильно ли скорбел.
— Жду не дождусь субботы!
— Да, я тоже.
Полнолуние выпадало на тринадцатое число. Всё время, прошедшее с окончания

Хогвартса, мародёры безнаказанно телепортировались (беря с собой Питера) в
самые отдалённые места из возможных и трансформировались там. К этому
времени они побывали в национальных парках Брекон-Биконс и Дартмур, на
внешних Гебридских островах и даже в лесу Дин. Никто из Ордена об этом не
говорил, но Римус считал, что все уверены, что он зарегистрирован в Реестре.
Питер и Римус вошли в Министерство через телефонную будку. Питер должен

был встретить его, потому что Римус объяснил, что ему нужно. Небольшой
серебряный бейджик для посетителей выпал из разъёма для монет, Хвост
быстро его поднял и пробормотал заклинание, чтобы сделать оловянным,
прежде чем отдать Римусу.
Они спустились в министерский атриум, который просто кишел людьми. Это был
огромный зал, больше, чем Гринготтс, с длинными рядами каминов у стен.
Зелёные огни, не прекращая, вспыхивали то тут, то там: волшебники и
волшебницы прибывали на работу.
1211/1533
Питер провёл Римуса через охранный пункт, где его палочку изучил
недовольный волшебник с длинной бородой. Римус был бесконечно благодарен,
что с ним друг, и втайне радовался, что этим другом оказался тихий и
дружелюбный Питер, а не Сириус, который имел склонность перебарщивать с
защитой Римуса, когда дело касалось волшебного сообщества.
После они прошли в другой зал с разнообразными лифтами и зашли в

ближайший.
— Тебе нужно на второй уровень, — прощебетал Питер. — А мне в

администрацию дымолётной сети на четвёртый. Тебе показать, где находится
офис мракоборцев?
Римус подумал, что ему не помешала бы помощь Питера, если бы только Питер
не так очевидно наслаждался тем, что в кои-то веки знает что-то лучше.
— Нет, — улыбнулся он. — Я справлюсь. Спасибо, друг.
Питер доброжелательно улыбнулся, покидая лифт. Римус кивнул в ответ, и

двери плавно закрылись. Вскоре громкоговоритель объявил: «Уровень Два,
Департамент Магических Правоохранительных Органов, в том числе Офис
Некорректного Использования Магии, Офис Мракоборцев и Административные
Службы Визенгамота».
Римус протолкался из лифта в коридор. Двери закрылись за его спиной с тихим

кликом, и несколько секунд Римус просто стоял на месте, немного
ошарашенный. В коридоре было очень много людей, волшебники и волшебницы
носились туда-сюда, некоторые были погружены в беседы, другие поспешно
делали пометки на листах пергамента — и что-то бормотали себе под нос. Над
головой по всему коридору пролетали вперёд-назад фиолетовые бумажные
самолёты, находя двери нужных офисов.
Теперь он пожалел, что был слишком горд, чтобы попросить Пита отвести его в
нужный офис. Где-то здесь должен быть указатель…
— Люпин! — раздался знакомый громкий голос. Римус с облегчением

развернулся и улыбнулся, увидев направлявшегося к нему Ферокса с поднятой в
приветствии рукой.
— Здравствуйте, — сказал он.
— Потерялся? Иди за мной!
Римус шёл за Фероксом по коридору, минуя один офис за другим, пока они не
дошли до необычной двери с резной деревянный рамой. Офис мракоборцев.
— Нервничаешь? — искоса посмотрел на него Ферокс. Римус посмотрел в ответ.
— Это так очевидно?
Ферокс засмеялся и хлопнул его по плечу:
— Я был бы обеспокоен, если бы ты не нервничал. Давай, не переживай, это

1212/1533
всего лишь Грюм, — и после этого открыл дверь одной рукой, второй продолжая
сжимать плечо Римуса, будто пытаясь не дать ему убежать.
В детстве у Римуса был опыт общения с магловскими правоохранительными

органами. Но только из-за глупостей типа побега из приюта или когда его
ловили за «нарушение общественного порядка» — что обычно означало, что он
находится в общественном месте, где другие люди не хотят его видеть.
Полицейские обходятся очень жёстко, когда понимают, что ты пацан из Святого
Эдмунда, они кошмарно обзываются и грубо запихивают в машину или угрожают
физическим насилием, если ты не делаешь так, как тебе говорят. Поэтому Римус
никогда не чувствовал себя в безопасности рядом с правоохранительными
органами, даже теперь, считаясь мажором.
Он не знал наверняка, насколько похожи мракоборцы и магловские

полицейские. До сих пор он был знаком только с Грюмом, Фрэнком и Элис. Грюм
приводил его в полнейший ужас, но Римус уже знал его достаточно долго, чтобы
привыкнуть. Элис и Фрэнк были безумно милыми и очень искренними людьми —
но, с другой стороны, они не знали, чем он на самом деле является.
В офисе, между длинными рядами рабочих столов, разделёнными на офисные

кабинки, также было много людей. На стенах висели доски объявлений с
фотографиями преступников, зачарованными картами и какими-то
распечатанными списками, по помещению туда-сюда летали записки. Но самой
поразительной вещью для Римуса оказался невероятно концентрированный
запах сильной магии — и тёмной магии в том числе.
Ферокс, который до сих пор держал его за плечо, подтолкнул его к столу в
тёмном углу, который располагался в самом выгодном положении относительно
хаоса, царившего в офисе.
Стол Грюма и полки вокруг него были уставлены самыми странными и

поразительными магическими приспособлениями: крутящимися телескопами,
светящимися кристаллами, странными гудящими сферами. Сам Грюм склонился
над большой картой. Позабыв о своих нервах, Римус заглянул через его плечо —
интерес к картографии так никуда и не исчез — и Грюм рявкнул:
— Никогда не подкрадывайся со спины к мракоборцу, Люпин.
Римус испуганно отпрыгнул назад, Грюм с ухмылкой повернулся. Его

искусственный глаз вертелся в глазнице словно сумасшедший.
— Лео, — Грюм пожал руку Фероксу, затем Римусу. — Приятно видеть такую
пунктуальность, присаживайся.
Он указал рукой на длинное бархатное сиденье рядом вдоль стены его кабинки,
которого не было там всего пару секунд назад. Римус и Ферокс уселись, и Грюм
наложил чары, приглушающие окружающий шум и создающие пузырь
спокойствия вокруг стола. Эти чары чем-то напоминали заглушающие чары
Джеймса и Сириуса.
Римус с облегчением воспринял тишину, но чары Грюма не могли смягчить

переполняющий запах силы, который заполнял его нос, заливался в глотку и
наполнял грудь великолепной, богатой, густой магией. Он попытался
расслабиться, дать ей улечься в нём, вместо того чтобы сопротивляться ей, но
1213/1533
всё равно чувствовал себя немного пьяным ею.
— Опять же, Люпин, — сказал Грюм, усаживаясь на свой стул, который выглядел
как плюшевое обтянутое зелёной кожей кресло на одной ножке. — Сочувствую
твоей потере. Я не знал Хоуп лично, но…
— Всё нормально, — поспешно сказал Римус. — Я тоже практически её не знал.
Он очень не хотел, чтобы его мама всплывала в каких-либо разговорах сегодня.

У него не было сил на две вещи сразу, и если Грюм хотел дать ему миссию, то
ему придётся сосредоточиться на ней.
Грюм — который был либо великолепным легилиментом, либо же просто-

напросто крайне проницательным и чутким человеком, понимающе кивнул и
продолжил.
— Тогда перейдём сразу к делу, — сказал он, — хороший парень, — он слегка

наклонился на своем стуле, чтобы взять в руки карту, на которую он смотрел до
этого, и передать её Римусу.
Римус с готовностью взял и посмотрел. Это была карта Британии и Ирландии, но

она была совсем не похожа на те карты, которые он видел раньше — на ней не
было никаких дорог, никаких деревень или городов, лишь лесные пространства,
отмеченные тёмно-зелёными чернильными пятнами. Некоторые из них,
казалось, слегка блестели и переливались, как будто под ветвями деревьев
прятались звёзды.
— Взял её из офиса по Контролю за магическими существами, — объяснил Грюм,

— благодаря Фероксу. Ты знаешь, что это, парень?
— Это… — Римус присмотрелся внимательней, — это леса, в которых есть магия?

Или магические существа?
— Именно, — кивнул Грюм, явно довольный его ответом. — Мы заметили, что

большая часть появлений оборотней за последние несколько лет происходила в
зачарованных лесах. Лесах с плотным населением магических существ.
Следовательно, это может значить только то, что они либо держат ухо востро
для Сам-знаешь-кого, либо же есть ещё какие-то существа, которые работают с
ними…
Или просто запах естественной магии слишком хорош, чтобы сопротивляться

ему, подумал Римус, его собственная кровь уже пузырилась, как шампанское,
всего лишь из-за двадцати, или около того, могущественных волшебников
поблизости. Естественно, он не сказал об этом вслух ради своей же
— …И в последние несколько полнолуний в этих местах повысилась активность,

— Грюм указал своим испещрённым шрамами пальцем в куда-то в Срединную
Англию.
— Почему вы говорите мне об этом только сейчас? — спросил Римус. — Если вы

уже несколько месяцев за ними следите?
— Время пришло, — сказал Грюм и перевёл на него тяжёлый взгляд, один глаз
1214/1533
голубой, другой — карий. — Сивый вернулся в страну впервые с шестидесятых
годов; эта информация подтверждена.
— О, — Римус поджал губы, чтобы удержать внутри ярость, которая шипела, как
кобра, и показывала свои зубы. Где он?! Отведите меня к нему сейчас же! —
Понятно.
— В последний раз, когда ты контактировал с оборотнями, ты вернулся с

хорошей информацией, — продолжил Грюм. — Те, кто хочет присоединиться к
Сивому, должны обратиться вместе со стаей три раза, это верно?
— М-м, — кивнул Римус. Он хотел подняться и начать мерить шагами комнату

или просто сделать что-нибудь со своим телом, но не мог позволить, чтобы
Ферокс и Грюм узнали, что с ним что-то не так.
— И следующее полнолуние будет в субботу?
Римус кивнул. Он посмотрел на Ферокса, затем снова на Грюма.
— Вы уже хотите отправить меня туда? Начать… начать…
— Только на полнолуния, — сказал Грюм, тщательно подбирая слова. — У нас

есть три месяца, чтобы всё спланировать.
— Ладно.
Римус не знал, что ещё сказать. Его голова была забита, нервы оголены, он
чувствовал, что вот-вот взорвётся, но по какой-то странной причине просто
сидел на месте, как прилежный школьник, и слушал, как Грюм объясняет ему
план действий.
Ему дали много инструкций. Ему придётся идти одному. Он сможет взять с собой
палочку, но больше ничего. Ему нельзя никому об этом рассказывать, даже
членам Ордена, даже своим лучшим друзьям. Ферокс начал предлагать разные
варианты того, что он сможет сказать или сделать, чтобы стая начала доверять
ему, но Римус проигнорировал это. Он прекрасно знал, что делать.
— Я провожу тебя на выход, хорошо, Люпин? — наконец сказал Ферокс с

отеческой добротой в голосе.
— Спасибо, — сказал Римус и быстро поднялся на ноги.
— Ты немногословный человек, Люпин, — сказал Грюм, тоже поднимаясь, и

снова протянул Римусу руку для рукопожатия, — но я полностью в тебя верю. Я
отправлю тебе координаты накануне субботы. Убедись, что будешь дома, чтобы
получить их.
Римус лишь кивнул в ответ и пожал протянутую руку. Ферокс вывел Римуса из
штаба мракоборцев так же, как завёл.
— У тебя всё нормально, парень? — спросил Ферокс, как только они вышли за
двери. Теперь в коридоре было намного тише, чем в девять утра.
— Да. Нормально.
1215/1533
— Если тебе нужно что-нибудь, если ты хочешь попросить у Грюма что-нибудь,
что может помочь тебе, ты можешь просто…
— И как это поможет? — вдруг спросил Римус, останавливаясь посреди

коридора. Он шевельнул пальцем и наложил чары Муффлиато, вообще не
прилагая никаких усилий. Ферокс удивлённо моргнул.
— Что как поможет?
— Моя встреча с Сивым? Я уже встречался с тремя членами его стаи, и каждый
раз всё становилось только хуже.
— Это неправда. Ты достал нам очень ценную информацию.
— Даже если так, — сказал Римус, — тогда я хочу знать, для чего вы её
используете.
— Для того, чтобы выиграть эту войну, Римус, — покачал головой Ферокс.
— Когда я встретил Кастора в прошлом году, — сказал Римус почти шёпотом, но

больше от злости, чем из желания не быть услышанным, — он сказал мне очень
ясно, что они планируют нападение. Я рассказал об этом Дамблдору, и что
случилось? Ничего. Нападение прошло, как планировалось. Поэтому я спрошу
ещё раз. Если я собираю информацию для Ордена, если рискую для этого своей
жизнью, то хочу знать, для чего я это делаю. Потому что это явно не спасает
ничьи жизни.
— Римус, та ситуация была крайне сложной…
— Тогда объясните.
— Мы не могли предпринять никаких действий, мы не могли дать оборотням

понять, что ты что-то рассказываешь Дамблдору, мы должны были сохранить
твою связь с ними…
— Что?! — уставился на него Римус. — Люди погибли! Жизни многих людей были
полностью разрушены! И всё из-за меня?!
— Ты не можешь думать об этом так.
— А вы как бы думали об этом?! Я доверял ему! Я думал, что поступаю

правильно!
— Римус, успокойся!
Римус осознал, что не может успокоиться. Хотел бы он просто

телепортироваться здесь и сейчас, но ничего не произошло, когда он попытался,
поэтому он просто резко пошёл в сторону лифта.
— Не ходите за мной, — прорычал он Фероксу, который придержал дверь лифта,

чтобы он не смог уехать.
— Тебе нужно привести свою голову в порядок, парень, — очень серьёзно сказал
1216/1533
Ферокс. — Это война. Она не благородна, и дело не всегда в том, чтобы спасать
жизни. Тебе придётся привыкнуть к этому до субботы.
— Не переживайте, — Римус повернул голову, глядя на кнопки панели. Римус

решил проверить свою магическую силу против физической силы Ферокса, и с
громким скрипом двери снова начали закрываться. — Я буду готов.
Двери закрылись, в самую последнюю секунду Ферокс успел отдёрнуть свои

пальцы, и Римус поехал наверх, обратно в реальный мир.
***
Римус едва успел выйти из телефонной будки, служащей входом для

посетителей, как очутился перед своей собственной входной дверью — теперь у
него в запасе было столько неистраченной энергии, что он чувствовал себя
батарейкой с полным зарядом, и ему нужно было лишь подумать о чём-то, как
магия делала всю остальную работу. Он вспомнил проклятие, которое Снейп
бросил в Джеймса, и которое Римус отбил в последний день школы. Это было бы
полезным умением, если бы он всегда мог на него рассчитывать.
Он был полон не только магии: теперь, когда он вернулся домой, его злость
тоже достигла точки кипения. Это было особенное чувство — оно было схоже с
моментами перед трансформацией, прямо перед тем, как боль отнимала у него
всякую способность мыслить. Воющее цепляющее животное желание. Боже, ему
нужно… ему нужно…
— Сириус?! — он ворвался в дверь с криком. Безуспешно, квартира была пуста.

Римус со злостью зарычал и пнул стену, пробивая дыру в панели. — Блядь, —
пробормотал он. Сириус, иди сюда.
Он опёрся ладонями о стену и вытолкнул из себя какую-то часть магии. Дыра в

стене моментально срослась, спасибо вселенной. Но этого было недостаточно. У
него было ещё, ему нужно было истратить её, выпустить из себя. Он снял с себя
мантию, затем свитер и бросил их на диван, принимаясь мерить комнату шагами
в одной футболке и штанах. Он может пойти на пробежку. Он может
телепортироваться в парк Лейк-Дистрикт на несколько часов и просто бегать
там как сумасшедший. Он может превратить стену в губку и начать бить её,
пока у него не иссякнет энергия. Он может напиться до забытья. Главное
сделать хоть что-то.
— Лунатик?!
Входная дверь открылась, и в квартиру вошёл Сириус.
— Ты здесь!
— Да, это очень странно, — Сириус закрыл за собой дверь. Он пах бензином, и
машинным маслом, и кожей, и Римус моментально почувствовал, как его тело
замерло в предвкушении. О. Это сработает. — Я копался с мотоциклом недалеко
от дома и потом… Я не знаю, могу поклясться, что услышал твой голос. Но если
ты только-только вернулся, то этого не может быть…
Римус больше не мог терпеть, он пересёк комнату в два длинных шага и прижал
Сириуса к стене, глубоко целуя. Сириус поцеловал его в ответ, как всегда
1217/1533
полностью в его распоряжении. Римус прижался сильнее, взял Сириуса за его
прекрасные белые запястья, запачканные маслом, сжал их и раздвинул коленом
его ноги. После он начал целовать шею Сириуса, прикусывая мягкую кожу, и
Сириус резко схватил ртом воздух.
— Чёрт возьми, с тобой всё нормально?
— М-м-м, — простонал Римус. — Просто хочу…
Сириус слегка двинул бёдрами, вжимаясь в тело Римуса — это ощущалось будто
разряд электричества, и Римус практически полностью потерял самоконтроль,
крепко сжимая запястья Сириуса и закрывая глаза, пытаясь сдержаться. И он
был не единственным, кто почувствовал это.
— Блядь, — тяжело дышал Сириус, беспомощный в хватке Римуса. — Это был ты?
Ты чувствуешь… что… что это…
— Магия, — сумел пробормотать Римус, не открывая глаз и будто в тумане

опуская лоб на плечо Сириуса. — Её было так много… я просто… эм-м…
И внезапно Сириус перехватил контроль, он перевернул всё с ног на голову, и

теперь уже он тащил Римуса в спальню, и спасибо вселенной, что их квартира
была маленькой, и спасибо вселенной, что им больше не нужны были
заглушающие чары и какая-либо секретность, потому что для этого попросту не
было времени.
— Ты мне нужен, — неразборчиво говорил Сириус, снимая свою рубашку и затем

стягивая футболку Римуса, трогая его повсюду своими чёрными грязными
пальцами. — Нужно чувствовать тебя везде…
— Да, — опьянённо ответил Римус. — Да, да, да…
Что бы он ни чувствовал, он знал, что Сириус тоже это чувствует, пока он

лучится магией, заполняя ею комнату, поджигая каждое прикосновение.
Римус застонал, когда их обнаженная кожа наконец соприкоснулась, и Сириус

закрыл глаза и содрогнулся. Сжатые пальцы, сжатые зубы. Любые тревоги или
стыд были забыты в этом жаре, взорвавшемся между ними. Римус поддался ему
и не думал ни о чём, когда эгоистично вжался в Сириуса, который не мог
перестать лихорадочно шептать:
— Лунатик, Лунатик… — снова и снова. Это ощущение лишь нарастало и

нарастало, пока мир не взорвался вокруг, и на несколько блаженных секунд всё
вокруг стало совершенно белым.
Этого было мало. Им пришлось пойти ещё на два захода, прежде чем Сириус
остался доволен, но Римус до сих пор чувствовал себя так, будто может
пробежать целый марафон.
— Если ты планируешь снова идти в офис мракоборцев, — хрипло выдохнул

Сириус, — предупреди меня заранее.
— Про… — начал Римус, но Сириус с ухмылкой закрыл его рот ладонью.
1218/1533
— Даже не смей извиняться. Я хочу сказать… ёбанный в рот.
Римус засмеялся и лениво махнул рукой в сторону окна. Оно распахнулось,

запустив в комнату прохладный зимний воздух.
— Вау, — Сириус поднял брови. — И как долго это будет длиться?
— Это уже уходит, — сказал Римус, закрывая глаза. Это было правдой, он
чувствовал, как сердцебиение замедляется, мышцы расслабляются. — В
последний раз проклятие Снейпа всё высушило, так что, наверное, любая
контрмагия сделает то же самое.
— Ну, я предпочитаю это, а не проклинать тебя… — Сириус повернулся на бок и

погладил Римуса по бедру.
— М-м, — согласно промычал Римус, не открывая глаз.
— Так что… — сказал Сириус, его рука замерла, голос стал более серьёзным, — в
Министерстве всё прошло либо очень хорошо, либо очень плохо?..
— И так, и так, — Римус закрыл лицо руками. — Нам обязательно об этом

разговаривать?
— Да, думаю, обязательно.
Римус тяжело вздохнул. Он сел прямо и потянулся за сигаретами.
— Сивый вернулся в Англию, — начал он.
Сириус моментально сел прямо и нахмурился. Он взял сигарету, протянутую

Римусом, зажал между губ, поджёг и очень серьёзно посмотрел на Римуса.
— Расскажи мне всё.
И Римус всё ему рассказал.
1219/1533
Война: Стая
Once upon a sunshine,

Before the final bell,
I told my story to big boy,
With connections straight from Hell.
His fiddle was his sweetheart,
He was her favourite beau,
And hear me saying was all he playing
Them songs from long ago.
And then I told my story to the cannibal king
He said baby, baby, shake that thing.
Однажды солнечным днём

Пред последним колоколом
Я рассказал свою историю большому мальчику,
У которого были связи прямиком из Ада.
Его лира была его любовью,
Он был её любимым ухажёром,
И играл он только
Песни из далёкого прошлого.
И затем я рассказал свою историю королю каннибалов,
Он сказал малыш, малыш, потряси-ка этой штукой.
Первое Полнолуние
— Я это всё ненавижу, — сказал Сириус, выкуривая одну сигарету за другой.
— Знаю, — ответил Римус. Он помассировал виски пальцами. У него начиналась

головная боль, привычная для полнолуния.
— Я хочу сказать, что серьёзно это всё ненавижу, — фыркнул Сириус, глядя в
окно. Он стоял, одной рукой обнимая себя за узкую талию, согнув другую в локте
и поставив на подоконник, чтобы держать сигарету у губ. Он вытягивался на
цыпочках, чтобы выдыхать дым в щель окна — всё равно было слишком холодно,
чтобы открывать его. Каждый раз, когда он приподнимался, футболка
задиралась практически до пупка, обнажая мягкую кожу и полоску тёмных
волос.
Римус лежал на диване с холодной тряпкой на лбу и наблюдал, как Сириус

вдыхает, вытягивается, выдыхает. Великолепное, великолепное существо. И как
Римусу вообще могло так повезти?
— Это просто сумасшествие, отправлять тебя туда в одиночку. Почему мне

нельзя пойти с тобой? Я могу пойти в теле Бродяги.
— Нет, — вздохнул Римус. — От тебя всё равно пахнет человеком. Они разорвут
тебя на кусочки.
— А что, если они разорвут тебя на кусочки? — резко ответил Сириус. Он

1220/1533
выглядел совершенно несчастным, его щёки порозовели, что было просто
невероятно для его фарфоровой кожи.
— Меня? — фыркнул Римус, пытаясь звучать беззаботно. — Блудного сына

Сивого? Сомневаюсь.
— Что значит блудный сын?
— О, да это, эм-м... Это просто значит, что меня примут с распростёртыми

объятиями. Гай приказал им ничего со мной не делать. Ливия называла меня
братом.
— Можно мне пойти с тобой хотя бы ненадолго? До того, как они все появятся?
— Это небезопасно, Бродяга, — ласково ответил Римус.
Сириус со злостью потушил сигарету о подоконник. Хотел бы Римус, чтобы он

перестал так делать, или им скоро придётся чинить его — но сейчас было не
время читать нотации.
— Давай ты поедешь к Поттерам? — предложил он. — Не спи здесь один.
— Мне плевать, где я буду спать, — Сириус упал в кресло.
— Ну, а мне нет, — цокнул языком Римус. — Мне надо знать, куда идти, когда
полнолуние закончится.
— Дерьмо, точно, — Сириус сел прямо и отбросил волосы назад. — Ладно, пойду
к Поттерам — если тебя нужно будет подлатать, Юфимия поможет. Блядь, а что,
если ты не сможешь телепортироваться? Что, если ты…
— Я отправлю Патронуса.
— Но если у тебя не будет на это сил…
— Будет, — просто ответил Римус. Он отправлялся в зачарованный лес, если

судить по координатам, отправленным Грюмом. Если там есть хотя бы половина
той магии, что была в Запретном лесу Хогвартса, Римус не видел никаких
проблем в том, чтобы выбраться оттуда. Только если кто-нибудь с такой же
силой не попытается остановить его, но он старался не думать об этом.
Слабый звон раздался из-за стены. Они до сих пор толком не познакомились со
своими соседями — только смущённо махали руками в знак приветствия в
коридоре — но знали, что у тех есть напольные часы, потому что они били
каждый час и делали это так громко, что они слышали в своей гостиной.
Наступило четыре часа, за окном была середина зимы, а значит, закат был
близок.
Римус медленно сел и убрал тряпку со лба. Его спина болела, все мышцы ныли,
крича о наступающем полнолунии.
— Мне пора идти, — сказал он.
Сириус убито уставился на него. Римус цокнул языком, поднялся и, подойдя,

1221/1533
поцеловал его в лоб.
— Отправляйся к Поттерам. Со мной всё будет в порядке. Серьёзно, ты же

постоянно ходишь на миссии.
— Но не на такие! Оборонительные задания, охрана квартир, передача

сообщений, а не…
— Кто-то должен это сделать, — пожал плечами Римус. — Предпочитаю, чтобы

это был я.
Он снова подумал о Дэнни и скривился, качая головой, чтобы избавиться от

неприятного воспоминания. Эти мысли начали постоянно всплывать у него в
голове с тех пор, как он узнал правду о том, по чьей вине Дэнни обратили в
оборотня. Боже, Маккинноны имели полное право ненавидеть Римуса.
Он надел кроссовки, тщательно завязал шнурки, хоть и знал, что совсем скоро
ему придётся их снять. Он надел магловскую одежду — это предложил Ферокс.
Оборотни понятия не имели, где живёт Римус и как он живёт. Если Римус
сможет убедить их, что волшебный мир просто выплюнул его, было бы здорово.
Они обнялись у дверей, кожа Римуса уже начала гореть, Сириус прижимался к
нему так крепко, что Римус уже было подумал, что всё-таки придётся взять его с
собой.
— Я люблю тебя, — сказал Сириус в его плечо. Они не говорили этих слов после
похорон Хоуп, но у Римуса не возникло никаких проблем, чтобы моментально
ответить:
— Я тоже тебя люблю. Всё будет хорошо. Мы скоро увидимся, обещаю.
Потом он вышел, телепортировался и открыл глаза уже совершенно один.
***
Он находился где-то в регионе Дербишир. По крайней мере, он так думал.

Темнело стремительно, и густая чаща леса делала всё только темнее. Ночной
воздух был очень холодным и чистым, но Римусу уже было очень тепло, и он
сразу начал раздеваться. Он был один, в конце концов, некого было стыдиться.
Только вот он не был один; не совсем. Этот лес определённо был магическим, он
чувствовал этот вкус в ветре, слышал этот звук в шелесте ветвей.
Луна начала подниматься в небе, и Римус почувствовал, как его тело меняется.
Он прислонился к ближайшему дубу и впился ногтями в кору, пальцы ног
утонули во влажной опавшей листве.
Казалось, деревья сочувствовали ему. Земля вставала на дыбы ему навстречу,

сырая почва остужала горящую кожу, совы, и лисы, и летучие мыши, и все
ночные существа кричали в ответ на его крики, когда кожа разорвалась, кости
переломались, зубы заострились, и вот он уже перестал быть Римусом и завыл
на луну вместе с ними.
Волк зарычал и завилял хвостом. Он не понимал, где он находится и почему

один. Куда подевались другие? Где чёрный? Он принюхался к воздуху и
1222/1533
почувствовал кого-то поблизости. Он закинул голову и снова завыл, исполняя
песню для луны.
И впервые в жизни волк пел не один. Симфония прекрасных голосов

присоединилась к нему, отвечая на зов, и он понёсся к ним навстречу со всех
ног. С каждым стуком своего волчьего сердца он трепетал: «Дом, дом, дом.
Теперь я дома».
***
Кашляя и хватая ртом воздух, Римус пришёл в чувство. Он вернулся обратно

часть за частью, ничего не понимая, совершенно без сил и с болью во всём теле.
Он открыл глаза и прищурился на холодное жёлтое утреннее солнце, которое
светило на него сквозь ветви деревьев. Повсюду вокруг он слышал звуки других
просыпающихся существ; чей-то рваный плач, резкие вздохи, женский смех. Их
запах был таким вкусным, таким безопасным и успокаивающим.
Римус поднялся на локтях, мёртвые листья прилипли к его влажной бледной

коже. На правом бедре зияли длинные царапины от когтей — три разрыва,
истекающие кровью. Вокруг него на земле лежали и медленно приходили в себя
шесть или семь обнажённых человек.
— Брат! — раздался хриплый женский голос.
Римус повернул голову и увидел, что к нему на четвереньках, виляя бёдрами,

ползёт Ливия с сумасшедшей ухмылкой на лице. В дневном свете её татуировки
были похожи на окрас животного, они покрывали каждый сантиметр тощего
тела большими размашистыми спиралями.
— Я знала, что ты придёшь!
Она встала на колени перед ним, и он попытался отодвинуть от неё свои ноги,
но она резко схватила его за лодыжку.
— Ты был прекрасен, Римус Люпин, прекрасен, — промурлыкала она, наклоняясь

вперёд и ведя ладонью вверх по его ноге.
— Отцепись от меня, Ливия, — прорычал он и попытался отпихнуть её — но она

крепко его держала.
— Ш-ш-ш, — игриво сказала она и наклонилась ещё ближе, поднимая руку выше.
— Просто расслабься, мой любимый, мой дорогой брат…
Она вытянула руку и провела тремя пальцами по царапинам на его ноге. Это
было так странно. Всё его тело, казалось, закололо и задрожало, он
почувствовал тепло и — что испугало — приближение сексуального
возбуждения. Тогда он всё-таки отстранился, отпрянул назад на всех четырёх
конечностях словно большой краб. Ливия засмеялась над ним и поднесла свои
пальцы, выпачканные в его крови, к лицу и облизала их один за другим,
ухмыляясь и удовлетворённо бормоча что-то.
В отвращении, он быстро поднялся и обнаружил, что что бы ни сделала Ливия,

1223/1533
это помогло исцелить рану. На её месте остался лишь серебряный шрам.
Остальные оборотни тоже поднялись и приблизились к нему, пройдя между

деревьями, их глаза горели любопытством, они жадно принюхивались к воздуху.
Некоторые были ранены или поцарапаны, но все исцеляли друг друга одним
касанием руки, просто проводя через себя естественную магию, окружавшую их.
Многие из них были с бритыми головами и уже начали покрывать свою кожу
такими же тату, как у Ливии. Остальные, скорее всего, были более новыми
членами стаи, с более длинными волосами и чистой кожей.
Римус хотел призвать свою одежду, а в идеале и палочку, но это казалось

немного грубым, когда у всех остальных тоже не было одежды. К тому же, ему
не было холодно, по крайней мере, пока что. И страшно ему тоже не было, что
казалось странным. Он посмотрел вокруг, на эти чужие лица. И всё же голос
глубоко внутри сказал: «Стая, стая, дом».
— Гай, — вдруг сказала Ливия, поднимаясь на ноги. Гай мгновенно возник рядом
с ней. Он улыбнулся Римусу и облизал губы.
— Добро пожаловать, брат.
— Добро пожаловать, брат! — эхом поддакнули остальные один за другим, это

звучало как будто перезвон колоколов. Римус почувствовал всплеск адреналина
из-за этой сильной неоспоримой связи.
— Мы так рады, что ты смог присоединиться к нам, — сказал Гай. Ливия

повернулась к нему и начала зализывать его раны, будто это было самой
естественной вещью на свете.
Кастор тоже был там, но держался поодаль. С их последней с Римусом встречи

Кастор получил рану через всё лицо, длинный шрам, проходящий по носу. Он
уже зажил, но навсегда испортил его когда-то красивое лицо.
Римус вспомнил, что может говорить.
— С меня хватит, — сказал он, подняв подбородок. — С меня хватит этих людей,
я хочу посмотреть, что ещё у меня может быть.
Глаза Гая распахнулись, и Ливия тоже подняла взгляд, её губы и зубы были
окровавлены.
— Наш отец будет так доволен, — сказали они в один голос.
— Так доволен! — повторила вся группа.
— Я хочу с ним встретиться, — сказал Римус. — Вы передадите ему это?
— В своё время, Римус Люпин, — сказали Ливия и Гай.
— В своё время…
Но что-то начало происходить, стая начала отступать. Они отошли назад,

обратно за деревья, и растворились в чаще прямо как самые настоящие
хищники, которыми они и являлись. Он хотел пойти за ними; он не хотел терять
1224/1533
их так быстро.
— Куда вы уходите? — спросил он Ливию, когда она тоже повернулась уйти.
— Увидимся в следующем месяце, Римус Люпин, — сказала она, и её лицо как-то

смягчилось — оно выглядело практически добрым, если не обращать внимания
на кровь, высыхающую в уголках её губ. — Ждать не так долго.
— Но я…
Гай и Ливия отвернулись от него и ушли, не оглядываясь.
Вот теперь Римусу стало холодно. Холод, казалось, начал разрастаться внутри
него. Он чувствовал ужасную пустоту, одиночество, которого в нём не было
раньше. Их запах исчез, исчезло это ощущение семьи, безопасности, которую
они представляли собой. Господи боже, Лунатик, шикнул он на себя. Возьми
себя в руки, ты же не один из них по-настоящему!
Он быстро призвал одежду и крепко сжал палочку в руке. Ощущалась она как-то
странно: как бесполезная. Было гораздо проще призвать силу из собственного
тела, она была в самих кончиках его пальцев — ему не нужна была эта дурацкая
палка. Он нахмурился. Он не чувствовал себя самим собой. Лучше быстрее
телепортироваться к Поттерам, прежде чем он совершенно одичает.
Он телепортировался к задней двери и слабо постучал в стекло больших окон. К

этому времени он чувствовал себя гораздо более уставшим; возможно, усилия
телепортации забрали у него остатки энергии, возможно, дело было просто в
том, что он был далеко от леса, снова в повседневной жизни. Миссис Поттер
была на кухне, мгновенно подошла к двери и открыла.
Она заулыбалась, и вокруг её глаз появилось много морщинок.
— Римус, дорогой, — сказала она очень тихо — остальные, должно быть, до сих
пор спали. — Мне нужно спросить у тебя что-нибудь… дай подумать… ох, у меня
это не очень хорошо получается… А! Куда вы с мальчиками отправились на
каникулы перед седьмым курсом?
— В Корнуолл, — сразу же ответил Римус, благодарный за напоминание о том

великолепном лете. — Недалеко от Труро.
— Отлично, — она широко распахнула дверь. — А теперь скажи мне, ты в

порядке? Ты ранен?
— Нет, всё хорошо, — сказал он и ступил на кухню, протягивая руки вперёд,

будто желая доказать ей, что он совершенно здоров. О боже, теперь, когда он
зашёл в дом, он чуял запах Сириуса, и каждая клеточка его тела моментально
начала проситься к нему.
— Отлично, — повторила миссис Поттер, устало ему улыбаясь. — Ну, тогда я,

наверное, пойду обратно спать, до завтрака ещё несколько часов. Мальчики до
сих пор спят, Сириус в своей комнате, но если ты хочешь тишины и покоя, я
заправила ещё одну кровать.
— Спасибо, миссис Поттер! — сказал Римус, практически взлетая по ступеням в

1225/1533
комнату, где спал Сириус. Он опомнился, только когда готов был распахнуть
дверь настежь, но вместо этого аккуратно приоткрыл её и заглянул внутрь.
Внутри было довольно темно, плотные шторы закрывали ранний солнечный свет.
— Ты спишь? — прошептал он — что было лишним, потому что он знал, что

Сириус не спит.
— Лунатик! — Сириус моментально сел прямо.
Римус быстро подошёл к кровати и остановился только в последний момент,

потому что нет, теперь он не был волком; он был человеком, и ему придётся
вести себя подобающе.
— С тобой всё хорошо?!
— Да, — решительно кивнул он. — Всё прошло нормально; ничего особенного.

Мы просто охотились.
— Охотились?! — у Сириуса распахнулись глаза.
— На кроликов, — пояснил Римус. Он до сих пор чувствовал вкус дикой плоти

между зубами. Его желудок сделал сальто, и он снова почувствовал жар. —
Серьёзно, всё было нормально. Легко.
— Я так переживал за тебя, даже не смог уснуть… Ты хочешь лечь? — он

откинул одеяло.
— Эм-м… — Римус помялся, не двигаясь. — Я немного… на взводе.
Сириус нахмурился в недоумении. Римус прочистил горло.
— Ну, понимаешь. Как пару дней назад...
— Оу! — Сириус протянул руку и легко прикоснулся к руке Римуса. Он закусил

губу, приятно задрожав всем телом, начиная чувствовать то же самое. — Так
ты… эм…
Он положил ладони на бёдра Римуса, забрался пальцами под пояс его джинсов и
потянул на себя.
— Всё нормально, я могу поспать потом…
Они в самом деле поспали потом, они оба, и к счастью, Джеймс, Лили и Поттеры
их не беспокоили. Когда они проснулись в пять часов вечера, Римус чувствовал
себя самым худшим гостем в мире, хотя, конечно, Сириус чувствовал себя
совсем как дома.
Римус попытался объяснить события этой ночи Сириусу, но не мог не умолчать о

некоторых вещах. О том, как Ливия исцелила его тем интимным способом. Его
желание остаться, последовать за ними. Это не было ложью. Он был настолько
честен, насколько считал безопасным.
Позже, когда он рассказывал всё Грюму и Фероксу, его версия прошла ещё
1226/1533
бо́ льшую цензуру. Они не стали спрашивать о деталях, сказать по правде, и
Римус не видел причин выдавать им всю подноготную. Он хотел сохранить
личности других оборотней в тайне как можно дольше, и они пока хотели знать
только о Сивом.
Что касается Римуса, он подошёл как никогда близко к тому, чего хотел с самого
детства. Скоро он встретится с человеком, который разрушил его жизнь. И он
собирался убить его.
***
Воскресенье, 11-е февраля, 1979 год.
Второе Полнолуние
В промежуточный месяц Римус пытался сохранить видимость нормальности. Он

посещал встречи Ордена и встречался со своими друзьями — частенько навещал
девчонок в их обеденный перерыв: Лили и Марлин в Святом Мунго, а к Мэри
можно было быстро приехать на автобусе до Кенсингтона. Он созванивался с
Грантом, если Сириуса не было дома, и ему становилось одиноко, слушал
пластинки, читал книги.
Но он не мог игнорировать то, каким изменившимся чувствовал себя. Иногда это

заставало его врасплох: какое-то воспоминание всплывало перед глазами или
запах, и вот уже пальцы на ногах поджимались, и он жадно облизывал зубы.
Теперь практически всегда ему снился лес, и вой, и прохладный, мягкий лунный
свет.
Во второй раз он был подготовлен лучше, хотя нервничал не меньше. Он

телепортировался в то же место, что и в первый раз, на случай, если они захотят
встретить его — но они не захотели, и он обратился в одиночку.
В этот раз волк нашёл свою стаю даже быстрее. Они завыли и обнюхали его в
качестве приветствия, альфа-самка прикусила его за ухо и потёрлась об него,
более юные волки склонили головы в знак подчинения. И затем началась охота.
Волк не мог вспомнить, чтобы когда-либо раньше он испытывал такое
чистейшее наслаждение, даже с той своей другой стаей. Прежняя ярость,
прежний страх и голод ускользнули прочь с дуновением ветра в его шерсти, с
запахом стада, которое они преследовали.
Когда они наконец поймали оленя, Римус, Гай, Ливия и Кастор первыми
разделили добычу; они поймали большого самца. Остальные последовали их
примеру и приблизились к вырывающемуся зверю. Волк прыгнул вперёд и
впился когтями в плоть, наслаждаясь паническим сердцебиением своей жертвы.
Он вцепился зубами и оторвал кусок плоти, горячая густая кровь полилась ему в
глотку.
Когда Римус проснулся, он не чувствовал голода.
На этот раз он позволил Ливии зализать свои раны начисто, слишком

удовлетворённый и расслабленный, чтобы думать о каком-то подтексте в этом
действии.
— Я встречу Сивого в следующем месяце? — спросил он, прежде чем Кастор и

1227/1533
Ливия успели раствориться в тенях.
— Наш отец ждёт встречи с тобой, Римус Люпин, — сказала Ливия. — Ты должен
потерпеть ещё немного, брат мой.
— Я достаточно проявил себя?
— А вот это решать не нам.
Он задержался в лесу дольше обычного — возможно, дело было в обычной лени.

Даже в одиночку он чувствовал себя лучше здесь, чем где-либо ещё. Хотел бы он
просто свернуться в клубок и уснуть под этими деревьями. Когда Римус наконец
вернулся и встал перед задней дверью Поттеров, они уже вовсю завтракали.
Лили, Джеймс и Сириус сидели с осунувшимися и обеспокоенными лицами,

баюкая в руках огромные чашки чая с молоком. Миссис Поттер внимательно
смотрела в окно и подпрыгнула, когда Римус телепортировался обратно. Она
распахнула дверь.
— Вот ты где!
— Простите, — пробормотал он, шатаясь на слабых ногах.
— О боже, Лунатик, ты в порядке?! — Лили тоже очутилась у двери, она в ужасе

указывала пальцем на него. Он опустил взгляд и увидел кровь — она спускалась
с его шеи и подбородка, собиралась в небольшую лужицу в углублении между
ключиц и высохла там, а он даже и не заметил.
— Дерьмо, — он пристыженно вытер рот рукой. — Это не моя, это не…
После неё к двери подошёл Джеймс, и Римуса вдруг затошнило из-за того, что
он был покрыт кровью оленя, которого съел всего пару часов назад. Он выставил
руку вперёд и опёрся о стену, потому что закружилась голова.
— Пойдём, Лунатик, — Сириус протиснулся между Джеймсом и Лили и легко

прикоснулся к его руке. — Давай умоем тебя…
Римус с благодарностью позволил отвести себя наверх в ванную. Сириус набрал

тёплую ванну и затем стоял, прислонившись к раковине, пока Римус отмокал и
глупо моргал на круги цвета ржавчины, расплывающиеся на поверхности воды.
— Это не человек, — сказал он дрожащим голосом.
— Я знаю, — сказал Сириус. — Это олень, я чувствую запах.
— Правда? — Римус поднял на него взгляд. Сириус сморщил нос.
— Для этого приходится концентрироваться, но да. Я говорил с Сохатым об

этом, чем дольше мы живём как анимаги, тем больше странных вещей
замечаем. Надеюсь, я не стану скоро дальтоником, ха?
Римус попытался засмеяться в ответ на эту попытку разрядить атмосферу, но он

был слишком разбит.
1228/1533
— Всё было плохо? — ласково спросил Сириус, понизив голос, как будто Римус
был инвалидом.
Нет, подумал Римус про себя. Это было бесподобно. Я был счастлив. Я был
нормальным. Его тошнило от самого себя. Что со мной происходит?
Он посмотрел на Сириуса и кивнул:
— Да. Всё было плохо.
***
Третье Полнолуние
— Я не хочу возвращаться к Поттерам на этот раз, — сказал Римус перед тем,

как уйти на третье полнолуние со стаей.
— Что? — Сириус вышел с кухни, где мыл посуду. Он медленно, но верно

становился всё более и более хозяйственным — или, может, просто выпускал
нервную энергию: война становилась жарче абсолютно для всех, не только для
Римуса.
На нём были ярко-жёлтые резиновые перчатки для мытья посуды, которые

Римус купил ему в качестве шутки, но Сириусу они так сильно понравились, что
теперь он надевал их каждый раз. Мокрые, они блестели, капая пеной на ковёр.
— Я сказал, что не хочу возвращаться к Поттерам, — повторил Римус. — Я имею

в виду утром. Ты, разумеется, можешь остаться там, но я… просто не приду,
ладно? Не знаю, насколько это безопасно, не хочу, чтобы кто-то проследил за
мной.
— Пока что с нами ничего подобного не случалось…
Сириус часто теперь так делал: говорил «мы», когда речь шла только о Римусе.
— Мне кажется, мы ведём себя опрометчиво, — пожал плечами Римус. — Я не

собираюсь рисковать ими снова.
— Ладно, — кивнул Сириус. Он медленно снял перчатки. — Тогда куда ты хочешь

пойти?
— Я не знаю. Подумал, может, в Корнуолл? В тот разрушенный замок, в который

мы ходили все вместе, помнишь?
— Конечно, помню. Тогда встретимся там?
— Дождись моего сигнала. Я хочу, чтобы всё было безопасно, — Римус

переминался с ноги на ногу. Он хотел размять ноги; его спина снова болела, уже
пора было уходить, но он остался на месте, чтобы не волновать Сириуса.
— Лунатик, если это не безопасно, я предпочёл бы быть там, чтобы помочь, если
понадобится. Я знаю, что Сохатый, и Хвост, и Эванс скажут тебе то же самое…
1229/1533
— Нет, — Римус повысил голос. — Нет, пожалуйста.
— Но Лунатик…
— Слушай, мне пора идти, — он практически вылетел за дверь, даже не надев

пальто.
Он даже не попрощался как следует. Он даже не сказал «я люблю тебя», что

теперь они говорили каждый раз, когда разлучались, просто на всякий случай.
Но, естественно, Римус считал, что вернётся. Он ничего не мог знать о планах
стаи.
***
На этот раз разорвать его человеческий облик и передать ответственность за

свои действия кому-то другому на несколько часов было настоящим
облегчением. Они бегали и играли, дрались и выли на луну всю ночь, распугивая
на своём пути по следам разных запахов всех фей под кустами.
Когда луна начала опускаться, волк замедлился и начал несчастно скулить,

почувствовав, как его тело вновь сжимается в жалкий человеческий облик.
Другие тоже остановились и приблизились к нему.
Ливия набросилась на него первой, и Римус, получеловек-полуволк к этому

времени, попытался отбиться, но она крепко удерживала его, когда её лапы
превратились в цепкие ладони. Кастор и Гай тоже прижали его к земле, и Римус
простонал и сжал зубы от остаточной боли трансформации.
И затем он снова стал человеком, прижатым к земле собственной стаей,

сплетением сильных горячих конечностей. Он поднял голову и закричал:
— Что вы делаете?! Отпустите меня!
Ливия засмеялась, сидя сверху, и откинула голову назад, и затем это произошло.
Это странное тянущее, сдавливающее ощущение, когда они телепортировались
все вчетвером. Римус был беспомощен и мог лишь держаться за них и молиться,
чтобы его не разнесло на части.
Внезапно земля под ним стала твёрдым холодным камнем, мелкая галька больно
впилась в обнажённую спину. Остальные наконец слезли с него, и он
лихорадочно поднялся на ноги, оглядываясь вокруг дикими глазами. Они были в
каком-то помещении, в комнате с высоким потолком, похожим на… Это что,
церковь?! Здесь было холодно и воняло стаей и древней магией. Остальные
стояли вокруг него и улыбались как чокнутые.
— Куда вы, блядь, меня… — начал Римус, но резко остановился, когда Ливия
отступила в сторону, и он увидел высокую тёмную фигуру, приближавшуюся к
нему. Римус знал этот запах, он знал эти горящие жёлтые глаза. Он застыл на
месте, парализованный ужасом. Сивый встал перед ним и оскалил зубы в
подобии жестокой улыбки.
— Добро пожаловать домой, волчонок.
1230/1533
Песня в начале — «Shake that Thing» группы The Sensational Alexander Harvey
Band.
1231/1533
Война: Пленник
As they pulled you out of the oxygen tent

You asked for the latest party.
With your silicone hump and your ten-inch stump
Dressed like a priest you was; Todd Browning freak you was.
Crawling down the alley on your hands and knees
I’m sure you’re not protected for it’s plain to see,
The diamond dogs are poachers and they hide behind trees.
Hunt you to the ground, they will,
Mannequins with kill appeal.
Когда они вытащили тебя из кислородной палатки,

Ты попросил последнюю вечеринку.
Со своим силиконовым горбом и десятидюймовым обрубком
Ты был одет как священник; ты был фриком из фильмов Тода Браунинга.
Ты полз вниз по аллее на четвереньках,
Я уверен, что у тебя нет защиты, это ясно как день,
Бриллиантовые собаки — это браконьеры, они прячутся за деревьями.
Они загонят тебя в угол, будь в этом уверен,
Манекены с убийственной привлекательностью.
— Добро пожаловать домой, волчонок.
Римус ничего не ответил. Ему пока что нечего было сказать. Он просто хотел
хорошенько его разглядеть.
Фенрир Сивый. Римус ожидал, что он будет выше. Он не был объективно

низкорослым, но когда Римус встал прямо, их глаза оказались на одном уровне.
Это было хорошо. Это придаст ему немного смелости.
Может, он и не был выше Римуса, но Сивый определённо был больше него во

всех других смыслах: могучие широкие плечи, широкая короткая шея,
мускулистые руки. У него были длинные жёлтые ногти, тёмные вьющиеся
волосы покрывали его руки и выглядывали из-под воротника его плаща,
переходя в тёмную бороду, больше похожую на шерсть, а не на волосы. Его
глаза были опасными, не человеческими.
Магия, исходящая от него волнами, не походила на магию волшебника; по

крайней мере, такой Римус ещё никогда не встречал. Она обжигала, прямо как
полная луна. Запах, пусть и отвратительно родной, ничуть его не привлекал.
Со стаей Римус чувствовал себя как дома; он чувствовал, будто нашёл своё
место. Но только не с этим человеком. Этот человек был врагом и всегда им
будет.
— Нравится то, что видишь? — улыбка Сивого стала шире, обнажив острые зубы
хищника, длинные жёлтые клыки.
Римус невозмутимо продолжал смотреть, не открывая рта.

1232/1533
Он понял, что Сивому это не понравилось. Тот ожидал, что Римус заговорит —
начнёт умолять, или злиться, или даже паниковать. И Римус прекрасно знал, что
делать с обидчиками, которые хотели получить какую-то реакцию.
Он склонил голову набок, нацепил на лицо беззаботное выражение и пожал

плечами:
— Ничего так, наверное. Эй, а можно вернуть мне одежду?
У Сивого расширились зрачки, а может, Римусу это просто показалось. Но в

любом случае, тот быстро пришёл в себя, продолжая неловко улыбаться.
— Действительно, где же мои манеры... Кастор! — он щёлкнул похожими на

клещи пальцами.
Закутавшийся в шерстяной плащ Кастор с прямой спиной моментально возник

рядом, в руках у него была охапка одежды. Ливия тоже была здесь и с
обожанием глядела на отца. В старой церкви, где они стояли, не было потолка, и
в розовом утреннем свете Римус впервые хорошо разглядел лицо Кастора. Одну
щёку пересекали три длинных розовых шрама — следы от когтей, розовые и
мягкие, словно ожоги.
Сивый заметил, что он разглядывает Кастора.
— Это большая досада, — сказал он, протягивая руку и начиная гладить Кастора
по щеке своим грязным пальцем. Кастор даже не дрогнул. — Жаль было портить
такое хорошенькое личико, но он выучил свой урок, ведь так, волчонок?
Кастор кивнул, глядя прямо перед собой, словно солдат.
— Хороший мальчик, — Сивый вновь погладил его изувеченную щёку. — И всё

равно он красивый, да, Римус?
Римус ничего не ответил и с отвращением отвёл взгляд.
— А я-то думал, что ты ценитель красоты, — цокнул языком Сивый с напускным

разочарованием. — Именно поэтому послал к тебе своих самых хорошеньких
детей.
На этих словах Ливия отчётливо задрожала от удовольствия и с гордостью

подняла голову.
Кастор протянул Римусу одежду, и он принял её и стал не спеша одеваться. Он

постарался нащупать в кармане джинсов свою волшебную палочку, но её там не
оказалось.
— А, — прорычал Сивый. — Не это ищешь?
Он достал длинную тонкую палочку из своего грязного плаща. Римус

почувствовал острое желание забрать её.
— Боюсь, мы не позволяем пользоваться здесь этими глупыми человеческими

игрушками, — ухмыльнулся Сивый. Он взял палочку Римуса двумя руками и
1233/1533
резко сломал прямо посередине.
Римусу пришлось приложить все усилия, чтобы не закричать. Это была палочка
Лайелла. Вообще-то, это было единственной хоть чего-то стоящей вещью,
которую ему передал Лайелл. Римус с силой прикусил свою щёку изнутри.
Сивый передал части палочки Ливии, и та радостно начала играть с ними,

словно с жезлами. Римус вызывающе поднял подбородок.
— Чего ты от меня хочешь?
— Я хочу того, чего всегда хотел, волчонок, — Сивый шагнул ближе, и Римус
почувствовал кислый запах его дыхания, их носы теперь находились на
расстоянии нескольких дюймов друг от друга. — Я хочу позаботиться о тебе.
Он положил руку на плечо Римуса, и ему потребовалось собрать все крупицы

своего самообладания, чтобы не дёрнуться или не отшатнуться. Длинные
пальцы Сивого по-отечески сжали его — но находились слишком близко к горлу,
чтобы это могло его успокоить.
— Я пришёл присоединиться к тебе, — выдохнул Римус, изо всех сил сохраняя

хладнокровие.
Сивый закинул голову назад и засмеялся. Это был грубый хрипящий звук из
глубины его груди.
— Мои дети говорят мне то же самое. «Римус Люпин присоединился к нам, —

говорят они, — он оставил людской мир позади»… Но мне интересно… — он
облизнул губы и похотливо окинул Римуса взглядом с головы до ног. — Мне
интересно, изменился ли Римус Люпин по-настоящему…
— Я же здесь, разве не так? — возразил Римус. — Я провёл три луны со…
— А где ты был между этих лун? — перебил его Сивый. Он принюхался к воздуху
между ними. — От тебя несёт человеческим сбродом.
С этими словами он отпустил плечо Римуса и с силой оттолкнул его назад. Римус
больно упал на каменный пол и вскрикнул от неожиданности, когда в спине
вспыхнула боль. Сивый отошёл, его стая расступилась, чтобы пропустить его.
— Кастор, Ливия, — рыкнул он, — присмотрите за нашим гостем. Посмотрим,

сможет ли он отскрести с себя этот человеческий смрад.
Римус скованно поднялся на ноги и пошёл вслед за Сивым, но Ливия и Гай

заслонили ему дорогу собой. За их плечами он увидел, что Сивый покидает
церковь через открытую арку и исчезает в ярко-зелёной чаще за ней.
Оставшись один и без волшебной палочки, Римус с опаской отстранился от

других. Он подумал было телепортироваться, но не осмелился — да и в конце
концов, это же и было его миссией, не так ли? Он достиг того, чего хотел: он
внедрился в стаю Сивого. Заталкивая все мысли о доме и друзьях поглубже,
Римус повернулся лицом к своим похитителям. Теперь пришло время быть
храбрым.
1234/1533
Ливия первой подошла к нему, откинув части его сломанной палочки в сторону,
схватила его за руки и грубо скрутила у него за спиной. Кастор подошёл
следующим с такой же стоической маской на лице. Он распутывал длинную
верёвку, держа её перед собой.
— Эй! — Римус попытался вырваться из хватки Ливии. — Отцепись, не надо меня

связывать!
— Это ненадолго, брат, — прошипела Ливия ему на ухо. — Это необходимо, —

затем она облизнула его — провела своим длинным языком по его шее и
практически до самой линии волос. Он содрогнулся от отвращения и ещё
сильнее попытался вырваться, но та лишь засмеялась над ним — она была такой
сильной.
Они крепко связали его верёвкой и повели вперёд, Кастор шёл впереди и тянул
за собой верёвку, обмотанную вокруг рук и торса Римуса; Ливия подталкивала
его в спину.
Он неуклюже шёл по церкви, запинаясь до сих пор слабыми после недавней

трансформации ногами.
Его пихнули вперёд на какую-то штуку, которая раньше, должно быть, была
алтарём. За ним находилась старая арка с тёмными ступенями, ведущими в
подземелье, напоминающее могилу. Они начали спускаться, и Римус
почувствовал усиливающийся запах влажной земли.
— Где мы находимся? — попытался спросить Римус.
— Мы дома, — ответил Кастор, даже не оглянувшись.
Ливия больно пихнула его в спину, и он больше не стал задавать никаких

вопросов.
Они дошли до самого низа, и Римус увидел перед собой склеп со сводчатым
потолком, под которым он едва-едва мог стоять прямо.
Здесь практически ничего не было. Странный молочный свет заполнял комнату,

но, похоже, у него был естественный источник. С обеих сторон располагались
углубления за решётками, когда-то предназначавшиеся для гробов,
предположил Римус, но теперь пустующие. На их месте лежали одеяла, старые
грязные подушки и шкуры животных.
Римус с трудом моргнул, привыкая к освещению, и прежде чем он успел понять,

что происходит, его бросили в одну из клеток. Ливия прорычала какое-то
заклинание, и железные решётки с грохотом закрыли выход, тяжёлые чёрные
цепи крепко обвили замок.
— Эй! — Римус резко бросился на решётку. — Какого хуя?!
— Сядь, — рявкнула Ливия. Колени Римуса согнулись под ним, и он против своей
воли опустился на пол. Она улыбнулась. — Отдыхай, брат. Терпение.
— Я пришёл сюда, чтобы присоединиться к вам, вы не можете обращаться со

мной, как…
1235/1533
— Не надо заставлять меня затыкать тебе рот, — шикнула она.
Он закрыл рот — по своей воле. Возможно, будет лучше подождать и

посмотреть, что будет дальше, хотя бы пока что. Ливия облизнула губы.
— Постарайся отдохнуть.
Она ушла. Кастор остался один, нечитаемо глядя на Римуса, по-прежнему

замерев всем телом. Римус уставился на него в ответ. Его бедное лицо. Это тоже
случилось из-за Римуса? Неужели его наказали за ту последнюю встречу в
Запретном лесу? Его тёмные глаза надолго вперились в Римуса, даже не моргая,
пока Римус не нахмурился:
— Что?!
— Римус Люпин пришёл сюда, чтобы присоединиться к стае? Подчиниться

нашему отцу?
— А ты как думаешь?! — Римус поднял подбородок, хоть и знал, что выглядит

совсем не благородно, сидя на грязном полу со связанными руками.
— Я думаю… — Кастор слегка наклонил голову, как будто никто никогда раньше
не спрашивал его мнения, — … я думаю, Римус Люпин ещё не знает, что он будет
делать.
На это у Римуса не было ответа. Очевидно, ему бы не хотелось считать это

правдой, он хотел бы думать, что его воля железна, несокрушима. Но прямо
сейчас, в плену и без оружия, совершенно без сил, он не мог наскрести
достаточно гордости.
Кастор, похоже, не возражал. Он лишь едва заметно кивнул головой и тоже

отошёл назад.
— Отдыхай, Римус Люпин, — сказал он и отвернулся от него.
Склеп начал наполняться людьми — прибывали другие оборотни. Они заполняли

помещение своим запахом, своей энергией. Римус забился в угол, прижал колени
к груди и наблюдал за ними из тени. Их возраст лишь слегка разнился — Римус
решил, что никто из них не был старше тридцати лет. Все были в разной степени
раздетости, и Римус видел, что все тощи и покрыты шрамами, некоторые и
татуировками. Никто из них не отличался особенной чистотой.
И всё же, когда все устроились по местам, по всей видимости, чтобы отоспаться
после событий полнолуния, Римус не мог не чувствовать себя в каком-то смысле
безопасно и тепло. Он всё ещё привыкал находиться в окружении себе
подобных, но нужда устроиться поудобней на полу, как делали все они,
становилась всё сильнее. Их сердца бились как одно; все они были частями
одного тела, и теперь пришло время ложиться спать.
Ливии нигде не было, и Сивого тоже, так что Римус нашёл некое успокоение в
этом факте. Тёмные покои становились всё теплее, пока вся стая тихо
готовилась ко сну, бормоча и перешёптываясь между собой, укладываясь на
пол. Веки Римуса налились тяжестью, конечности стали такими мягкими, и в
1236/1533
итоге усталость догнала его, и он уплыл в страну сна.
***
— Где ты, маленький гадкий зверёныш?! — вопила Надзирательница своим

низким голосом, бегая туда-сюда по пустынным коридорам, цокая каблуками
словно хищник когтями. — Когда я доберусь до тебя, буду лупить всю неделю!
Римус ещё больше свернулся в своём укромном местечке, закрыв уши ладонями
и крепко зажмурившись. Она никогда не найдёт его; он очень хорошо умел
прятаться и был очень-очень маленьким.
Он лежал под чьей-то кроватью. Он знал, что не должен быть в этих комнатах,
его уже били раньше, если находили здесь, но он умел не издавать ни звука. Он
научился этому в первые несколько дней жизни в приюте, но теперь он прожил
здесь какое-то время, и его доставали, только если он по-настоящему вставал у
кого-нибудь на пути.
Римус плохо себя чувствовал. Всё тело болело, кожа была такой горячей и
влажной.
Он хотел к своей мамуле, но не знал, куда она подевалась. Может, уехала к

папуле, и совсем скоро они вернутся за ним. Может, они уехали наказать того
плохого человека, который обидел его.
Римус сильно ущипнул себя. Он не хотел думать об этом страшном дяденьке. Он

практически ничего не помнил, кроме своего сильного испуга. Когда он щипал
себя, это помогало, только вот теперь боль во всём теле усилилась. Кости ног
заныли, и он отчаянно захотел вытянуть их, но тогда его мог кто-нибудь
заметить.
Наконец, он больше не смог терпеть, и очередная волна боли заставила его

вытянуться и воскликнуть:
— Ау-у-у…
— Ага!
О нет. Надзирательница. Внезапно вокруг его щиколотки обвилась цепкая рука

и одним рывком вытащила его из-под кровати.
— Вот ты где, маленькое чудовище! Иди со мной, ты знаешь, что тебе нужно
идти в свою комнату.
— Нет… — простонал он, когда она подняла его за шкирку и потащила за собой,
держа под локоть. Только не эта комната. Он ненавидел свою комнату: в ней
было так страшно. — Отпусти меня! — он начал лупить кулаками по боку, но она
практически не чувствовала этого и продолжала нестись по коридору, вниз по
лестнице, навстречу его клетке.
— Отпусти меня! — кричал он, начиная реветь, сопли и слёзы текли по его лицу.
— Я хочу к мамуле! Я хочу к мамуле!
— Её здесь нет, — рявкнула Надзирательница. Открыла дверь и толкнула его

1237/1533
внутрь, после чего резко захлопнула у него перед носом. Он услышал, как
закрываются замки, и заревел ещё сильнее.
Здесь было так темно.
После того плохого человека он боялся темноты, и мамуля всегда разрешала

ему спать со светом в коридоре. Но Надзирательница была совсем не похожа на
его мамулю; она никогда не делала ничего хорошего, только ужасное, потому
что он так плохо себя вёл. Может, он попал сюда, потому что плохо себя вёл?
Может, мамуля больше не хотела его, и папуля ушёл от них?
Он рыдал и кричал, но никто не пришёл. Там было так страшно, и слишком

темно, и всё болело, болело, болело… Кошмарное рычание заполнило его голову,
и внезапно Римус вспомнил, почему он плохо себя чувствовал, и почему его
нужно было запирать в этой комнате.
Римус резко проснулся. Его лицо было мокрым от слёз, он пропотел насквозь.
Ему потребовалось несколько долгих секунд, чтобы вспомнить, что ему
девятнадцать, а не шесть, и что он больше не заперт в той комнате в приюте
Святого Эдмунда.
Он не думал о приюте уже давно — и старался лишний раз не ворошить эти

воспоминания. Сердце стучало у него в ушах, адреналин бежал по венам, и он с
трудом взял свои эмоции под контроль.
На него смотрели. Это был Джереми — тот молодой человек, которого вербовал
Гай ещё в «Голове мантикоры». Он прислонился к решётке и глядел на Римуса.
— Плохой сон? — спросил он хриплым голосом, как будто очень серьёзно

простыл. Он стал ещё более тощим, чем помнил Римус.
Римус попытался выпрямиться, потянулся вытереть лицо рукавом и обнаружил,

что его верёвки странным образом испарились. Неужели кто-то заходил, чтобы
развязать его? Может, Ливия как-то это сделала?
Помещение за спиной Джереми сейчас пустовало; они были только вдвоём.
— Всё нормально, — не спеша сказал Джереми. — У меня тоже были плохие сны,
когда я только пришёл сюда. У всех у нас. Нам говорят, что вся старая херня из
подсознания всплывает на поверхность; воспоминания, которые нам не нужны.
Когда они уходят, мы можем начать новую жизнь со стаей.
— Вас всех так вот запирали? — спросил Римус сухим горлом. Он хотел пить, но
не хотел показаться слабым.
— Нет, — пожал плечами Джереми. — Только тебя. Они переживают из-за тебя.
После того, что ты натворил в пабе. Я слышал о тебе много историй. Про тебя
тут иногда разговаривают.
— Кто? Ливия? Кастор? Сивый?
Джереми снова апатично пожал плечами.
— Да. Эта компания. Они тут главные. Сначала Ливия, потому что её обратил
1238/1533
Сивый. Тебе достаётся всё самое лучшее, если ты прямой потомок.
Римус фыркнул. Интересно, знал ли Джереми, что его тоже обратил Сивый?
Можно ли было считать «самым лучшим» то, что тебя связывают и бросают в
клетку.
Джереми начал кашлять с глубоким грудным хрипом, который согнул его

пополам. Он укутал свою худощавую фигуру плотнее в шерстяной плащ, и Римус
наконец почувствовал что-то ещё, кроме страха и злости — сочувствие.
— Вы все живёте здесь, в этом месте? — тихо спросил он, оглядывая тёмный
подвал. — Между лунами?
Джереми кивнул.
— Здесь лучше, чем там, где я был раньше, — сказал он. Затем, будто ему
наскучил разговор, просто отступил назад. — Хочу есть, — прямо объявил он. —
Я скажу кому-нибудь, что ты проснулся. Увидимся.
И Римус снова остался один. Он осторожно поднялся на ноги, проверяя, не было

ли что-то сломано, растянуто или ушиблено. Нет, вообще-то, он чувствовал себя
лучше, чем обычно после полнолуний — даже когда за ним ухаживала мадам
Помфри. Если бы ещё он не был заперт. Если бы только они не уничтожили его
палочку. Он запустил руку в карман джинсов и обнаружил, что ему хотя бы
оставили карманные часы.
Римус взял тяжёлый круглый предмет в руку и дождался, пока металл не станет
тёплым от его кожи. Он подумал о Сириусе — хоть и знал, что не должен; он не
знал, слушал ли кто-то его мысли, да и даже если никто и не слушал, Сириус всё
равно был слабостью.
Переживал ли он? Должен переживать, сказал себе Римус. Ведь в этом,

безусловно, и заключается любовь.
Отправился ли он на руины замка в Корнуолле, где они договорились

встретиться? Ждал ли он там, ждал и ждал, гадая, куда же запропастился
Римус, что с ним стало? Возможно, он поднял тревогу: сначала сказал Поттерам,
затем связался с Грюмом или даже с Дамблдором. Римус сомневался, что хоть
кто-то из них собирается ему помогать. Насколько они знали, Римус сейчас
находится в одной из трёх ситуаций:
1. Мёртв.
2. Заканчивает свою миссию, внедряясь в стаю оборотней.
3. Оказался двойным агентом и на самом деле присоединился к оборотням.
И с точки зрения Грюма, какой бы вариант ни оказался правдой, Римуса лучше

было оставить там, где он есть. Он лишь только надеялся, что никто не сказал
этого Сириусу.
Уже чувствуя, как начинает сыпаться его решимость, Римус затолкал мысли о
Сириусе на задворки сознания. Ему ничего не оставалось кроме того, чтобы
довести миссию до конца, остаться в живых и вернуться к нему. Это должно
быть его целью.
1239/1533
Он сделал несколько кругов по клетке. Она была небольшой: может, пять шагов
в длину, три в ширину. Шкуры на полу принадлежали оленям, медведям и кому-
то ещё, кого Римус не узнавал. Не волкам. Не британским животным. Он
прикоснулся к решётке; прутья были странно тёплыми и, казалось, гудели под
его пальцами. Магия.
Почувствовав внезапное озарение, Римус отступил назад и закрыл глаза. Он был

немного рассеян и зажат после сна, но вся магия была прямо здесь, в этой
комнате. Остатки от магии стаи и связывающих чар Ливии. Он попытался
собрать немного в себя. Это было очень трудно сделать без волшебной палочки,
и его нервы были на пределе.
Он тянул и вбирал атмосферу вокруг себя, но это было похоже на попытки

курить незажжённую сигарету. Ничего не получалось, он только запыхался.
Магия, похоже, была неподвластна его хватке.
— Впечатляющие попытки, дорогой мой.
Римус открыл глаза и вздрогнул, увидев Ливию прямо посреди комнаты. Она
ухмыльнулась в ответ на его недовольство и указала рукой на Джереми,
который спускался по лестнице за ней с большим оловянным кувшином и
тарелкой еды в руках. Хлеб и мясо — оно пахло кроликом, и Римус надеялся, что
им оно и было. Его пересохший рот мгновенно наполнился слюной.
Ливия щёлкнула пальцами, и кувшин с тарелкой исчезли из рук Джереми и с

хлопком возникли на полу клетки Римуса. Итак, подумал он, значит, можно
телепортировать предметы через решётку. Это значило, что он может
выбраться отсюда, если хорошенько попытается.
— Ешь, мой дорогой, — промурлыкала Ливия. — Отец желает, чтобы мы были

сильными.
— Спасибо, — сказал Римус. Он встретился с ней взглядом и попытался не

разорвать зрительного контакта. Это сработало с Гаем — и случайно с Дэнни. В
итоге они подчинились ему.
Ливия вернула его взгляд и улыбнулась, очень довольная им.
— Вот это мой мальчик.
— Где Сивый?
— Прояви немного уважения, — её глаза вспыхнули, и Римус почувствовал

острую боль, раскалывающую череп. Он захватил ртом воздух и прижал ладонь
ко лбу. — Он наш отец, — шикнула Ливия.
— Ладно! — закричал он. — Где наш… наш отец? — его затошнило от этих слов.
— Это не твоё дело.
— Я хочу поговорить с ним!
— В своё время. Когда ты проявишь себя.
1240/1533
— Как я должен проявить себя, если я заперт здесь?! — взбесился Римус,
отчаявшись. Ливия лишь улыбнулась ему в ответ.
— Римус Люпин найдёт способ. До свидания, брат. Не забудь поесть чего-нибудь.
Она развернулась и вышла из склепа, по пути щёлкнув Джереми пальцами. Он

поспешил за ней вверх по лестнице, быстро обернувшись по пути к Римусу и
произнеся одними губами слово «прости».
Римус смотрел, как они, поднявшись до конца, исчезли, и затем услышал низкий
скрипучий звук, когда что-то тяжёлое закрыло выход. Странный свет, который
наполнял комнату всё это время, вдруг погас, словно кто-то щёлкнул
выключателем, и Римус остался один, запертый в темноте.
Песня в начале — «Diamond Dogs» Дэвида Боуи.
1241/1533
Война: Подчинение
Oh! You silly thing

You've really gone and done it now
Oh! You silly thing
You really gone and done it now
Оу! Ты глупыш,
Ты действительно взял и сделал это.
Оу! Ты глупыш,
Ты действительно взял и сделал это.
Воскресенье, 25-е марта, 1979 год.
Римус сходил с ума.
Это было единственным возможным объяснением.
Время текло медленно, каждая секунда тянулась как неделя — а затем часы
вдруг начинали проноситься мимо как ракеты, выбивая из него дыхание.
Ему приносили еду, и теперь это было единственным способом, по которому он

мог отмечать проходящие дни. Никто не говорил с ним; возможно, им приказали
не делать этого. Возможно, это было частью его задания проявить себя. Но они
смотрели на него. Они пялились.
Каждую ночь стая возвращалась на ночлег — иногда Ливия, Гай и Кастор тоже
приходили со всеми. А иногда нет. Сивый не приходил никогда, хотя иногда
Римусу казалось, что он чует его запах — но это тоже могло быть лишь частью
его сумасшествия. После двух дней в темноте он больше не доверял своим
органам чувств.
Через неделю он больше ничему не доверял.
Ему никогда не было комфортно, он всегда был таким беспокойным и

измождённым, мерил клетку шагами, пока на ногах не появились синяки. Он
спал часто и мало; ловил сон между прерывистыми вспышками беспамятства и
бессонницы. И ему снились ужасные сны. Все плохие воспоминания нашли
способ выбраться на поверхность его сознания. По большому счёту, это были
воспоминания о Святом Эдмунде, но иногда ещё о том лете после пятого курса,
когда он чувствовал себя как никогда одиноким и ненавидел Сириуса.
В нём росла паранойя, убеждение, что это всё дело рук других — что они каким-
то образом контролируют его разум; заставляют его видеть то, чего он не хочет
видеть; то, чего на самом деле не существует.
Иногда ему снилось, что Сириус умер. После, когда этот сон выворачивал его
наизнанку всеми оттенками ужаса, ему снилось, как умирают все его друзья,
один за другим. Их призраки навещали его, они рыдали, они были в ярости.
Когда он просыпался, всегда чувствовал, что они до сих пор здесь.
Иногда Римус гадал, может, на самом деле это он умер, и просто находится в
1242/1533
очень оригинальном и специфическом аду.
К концу первой недели он потерял всякое чувство стыда. Он рыдал, выл, скулил.
Он смеялся как маньяк или же сворачивался в клубок в углу и шептался сам с
собой. Он пытался вести разговоры в своей голове, но это было совсем не так,
как раньше. Успокаивающий голос Гранта трансформировался в Ливию, Сириус в
Кастора, и у Римуса совершенно не осталось никакого выхода.
В моменты здравомыслия он пытался призвать к себе магию, но это было

бесконечно трудно, и он был бесконечно слаб.
Иногда он думал, что может сделать это. Кто-нибудь из остальных мог

наложить чары (всегда без использования палочки; они никогда не
пользовались способами волшебников), чтобы призвать что-нибудь или осветить
помещение — и Римус чувствовал эту старую просыпающуюся силу. Но она
никогда не длилась достаточно долго.
В конце концов, Римусу явились родители — в его голове, но также и в клетке.

Хоуп плакала — она до сих пор была больна, даже после смерти лицо оставалось
исхудавшим и измученным. Она была укутана белым саваном, в светлых волосах
запутались комки земли — хотя Римус знал, что её кремировали.
Но Лайелл был ещё хуже; возможно, потому что у Римуса не было никаких
реальных воспоминаний о нём, кроме пары бездушных фотографий. Этот
Лайелл, которого выдумало его воспалённое воображение, был бессердечно
жесток, у него был аристократический акцент людей высшего класса и
холодные голубые глаза.
— Позволил этому животному уничтожить мою палочку, не так ли? — шептал

тощий призрак ему на ухо. — Нужно было избавить тебя от мучений много лет
назад.
Пока другие призраки стыдили его, заставляли чувствовать себя маленьким и

виноватым, Лайелл лишь злил Римуса. Он бесился как чокнутый на своего отца,
бросался на стены своей клетки.
— Успокойся, брат, — Кастор возник у решётки, когда Римус неистовствовал уже

какое-то время. — Это неверный путь.
— Отъебись! — зарычал Римус, хватаясь за голову и пытаясь вернуться в

реальность.
Кастор отступил назад. Римус продолжил страдать. Он свернулся на полу и

прикрыл голову, словно раненый пёс. Это заставило его подумать о Сириусе.
В голове возникли глупые мысли вроде: где сейчас живёт Сириус? У Поттеров? В
их квартире? Римусу не нравилось думать, что Сириус сейчас совсем один. Ест
ли он как следует? Курит ли слишком много? Упал ли уже со своего идиотского
мотоцикла и свернул себе шею?!
Кто-нибудь хотя бы ищет Римуса?
Он закрыл глаза и попытался притвориться, что находится в другом месте.

Дома, в своей крошечной квартирке в Лондоне, читает газету. Или в своей
1243/1533
старой кровати в Хогвартсе с закрытыми занавесками вокруг.
По ночам Римус слышал в склепе остальных членов стаи, как они дышат, храпят,
ворочаются. Некоторые из них плакали, может, когда они думали, что все
остальные уже спят. Большинство кашляли, что было результатом сырости.
Через неделю Римус тоже простыл и чувствовал себя таким ослабевшим.
Он никогда не был громоздким, так сказать — он всегда был очень худым, даже
через семь лет питания в Хогвартсе. Но теперь Римус едва узнавал собственное
тело — тазовые кости заострились, джинсы постоянно соскальзывали с бёдер,
рёбра выступали словно ветви деревьев, его кожа высохла и загрубела,
потрескавшись в некоторых местах.
Эта физическая слабость лишь усугублялась отчаянием Римуса — кем он себя

возомнил, присоединившись к идиотской повстанческой армии сразу после
школы? Разве ни одна из сотен прочитанных им книг не вбила в него хоть
немного здравого смысла?!
Естественно, он не мог пойти против Сивого — сама идея была смехотворной.

Такой смехотворной, на самом деле, что Сивый даже не собирался убивать его.
Римус просто не стоил усилий. Он просто истощится до пустоты в этой клетке, и
никто ничего даже не узнает.
— Ты не стараешься, — сказал Кастор, возвращаясь, чтобы посмотреть на него.
Может, прошло лишь несколько часов с первого раза, как он пытался

достучаться до Римуса. Может, прошло несколько дней.
Наверное, сейчас был день, потому что в склепе больше никого не было.
— Выпусти меня! — пробормотал Римус, вцепившись в прутья решётки. —

Пожалуйста!
— Выпусти себя сам, — холодно ответил Кастор.
— У меня нет палочки!
Кастор цокнул языком. Он вытянул открытую ладонь, и над ней появилось

кроваво-красное пламя. Оно отбрасывало мягкое привлекательное свечение на
черты его лица, размывая острые края шрамов и снова делая его красивым.
— Нам не нужны палочки, Римус, мы не пользуемся магией как простые люди.
— У меня её недостаточно, — простонал Римус, опустив плечи.
— Идиот, — сказал Кастор, закрывая пламя второй рукой и сжимая его в кулак.
— Ты переполнен магией, она разрывает тебя. Ты до сих пор думаешь как
человек. Как ты считаешь, зачем он посадил тебя сюда?
— Чтобы посмотреть, как я умираю.
— Идиот, — повторил Кастор, с раздражением качая головой.
— Тогда зачем?! — прорычал Римус.

1244/1533
Кастор скрытно оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что они одни. Подошёл
ближе. Его запах стал ещё сильнее, когда он встал прямо рядом с прутьями
решётки, и Римус почувствовал невольное притяжение к нему. Кастор понизил
голос:
— Тебя проверяют, ты, идиот. Ты всего лишь четвёртый ребёнок Сивого, который
вернулся к нему — ты хоть понимаешь, в какое положение это тебя ставит?!
Какую власть это тебе даёт?! Ты видел Ливию и Гая, ты знаешь, на что ты
способен.
— Но почему…
— Ты напал на Гая. Прошлым летом. Теперь Сивый беспокоится за тебя — он не

говорит этого, но это так. Никто не пытался пойти против этих двоих, никто.
— Я не хотел ни против кого идти, он первым напал на меня, и я…
— Ты повёл себя как волк, — победно сказал Кастор, его мягкие губы
приподнялись в уголках. — Именно это ты и должен сделать сейчас.
— Зачем ты говоришь мне это? — с подозрением оглядел его Римус. Потому что
теперь это казалось странно логичным, как будто Кастор его разбудил.
— Потому что в этой клетке ты не принесёшь мне пользы, — сказал Кастор,

прожигая его тёмными глазами. — Год назад Римус Люпин говорил мне об
изменениях. О лучшей жизни. Я не забыл это.
— Я, кажется, помню, как ты смеялся мне в лицо, — горько ответил Римус. —

«Стая — это всё», разве не это ты мне сказал?
— Стая и есть всё, — с чувством сказал Кастор. — Это не изменилось. Но

изменилось кое-что другое. У тебя здесь есть союзники.
— Если тебе так сильно нужна моя помощь, тогда вытащи меня отсюда, —
Кастор выгнул бровь и окинул Римуса долгим оценивающим взглядом.
— Будет лучше, если ты сделаешь это сам. Остальные должны увидеть, как ты
одерживаешь победу.
Римус собирался задать ещё один вопрос, когда атмосфера вокруг изменилась —
Ливия приближалась. Кастор быстро отошёл назад и больше ничего не сказал.
Римус наблюдал за ним с расстояния, его мозг наконец начал работать.
***
Ему нужна была магия. Нужна была сила и хорошая сильная эмоция, чтобы
заставить всё это работать. К счастью, сильных эмоций у Римуса всегда было в
изобилии. Сильных эмоций и терпения.
Воодушевлённый интригующим предложением Кастора, Римус вдруг осознал,

что концентрироваться стало гораздо легче, а ещё легче оставаться спокойным.
1245/1533
Теперь, когда он знал, что не совсем один, игнорировать призрачные видения
стало куда проще.
И он начал замечать разное. Например, то, что другие оборотни не такие

одинаковые, как ему казалось сначала. Они все были относительно молоды —
очевидно, у Сивого был определённый типаж: на первый взгляд, здесь не было
никого старше двадцати пяти. Они все были тощие, покрытые шрамами.
Но чем больше Римус наблюдал, тем больше замечал различия. Друзей и

союзников, обиды и вражду, симпатии и антипатии.
Благодаря пристальному вниманию, Римус мог даже различить, как долго

каждый из них был оборотнем — это было очевидно по иерархии. Компания
помоложе разбивалась на два лагеря: фанатиков, которые боготворили Ливию и
Гая, и тех, кто был менее уверенным, кто чувствовал себя менее комфортно в
этом странном подземном образе жизни. Эти водились с Кастором, спали на
одной стороне склепа, разговаривали только внутри своей группы.
Гай, в частности, казался недовольным этой группой. Каждый вечер он ходил по

склепу, требуя от всех тишины, приказывая им ложиться дальше друг от друга.
С первой встречи в «Голове мантикоры» Римус знал, что у Гая вспыльчивый
характер, и как только вспомнил это, понял, что просто обязан придумать, как
воспользоваться этой слабостью.
В конце концов, помощь пришла с неожиданной стороны. Джереми, одному из

самых молодых членов стаи и пока единственному, кто разговаривал с Римусом,
кроме Кастора и Ливии, очень быстро становилось скучно. У него был озорной
характер, напоминавший Римусу Джеймса и Сириуса: он часто рассказывал
шутки, чтобы повеселить остальных, и громче всех жаловался на бытовые
условия.
Само собой, он невероятно бесил Гая, и тот никогда не упускал возможности

поставить его на место.
Однажды вечером, когда все укладывались спать, Джереми настиг особенно

сильный приступ кашля. По мнению Римуса, он нарочно его усиливал, хотя бы
отчасти, потому что приступ явно длился дольше обычного.
— Контролируй себя, брат, — прошипел Гай, мгновенно подскакивая и пересекая

склеп, чтобы встать напротив Джереми, оскалив зубы.
— Про-сти, — продолжал кашлять Джереми, саркастически хмуря брови. — Я не

могу ничего с этим поделать, здесь так сыро!
— Твои братья и сёстры, кажется, достаточно хорошо справляются, — скучающе

возразил Гай.
Джереми фыркнул. Гай поднял руку, будто собираясь наложить заклинание.
— Возможно, тебе нужно напомнить, как нужно вести себя.
Джереми нервно облизнул губы и затих. Кастор, который сидел неподалёку,

поднялся на ноги. Он положил ладонь на плечо Гая.
1246/1533
— Я поговорю с ним, брат. Не утруждайся.
— Наш отец требует подчинения, — шикнул Гай. Глаза Кастора вспыхнули.
— Я прекрасно знаком с требованиями нашего отца.
Гай очевидно хотел что-то ответить, но, увидев огонь в глазах Кастора,
отказался от намерения и отступил, исчезнув в глубине склепа и рявкнув по
пути на трёх девушек, которые жались друг к другу, следя за происходящим.
Кастор наклонился и прошептал Джереми:
— Не провоцируй его.
— Он гондон! Он не Сивый, он не может нам указывать!
— Не провоцируй его, — повторил Кастор с предупреждением в голосе. Это не

было услышано.
— Я кашлял! Я не мог ничего с этим поделать! Не то чтобы я насвистывал

весёленькую мелодию!
Со стороны девушек раздалось хихиканье.
— Спокойствие, — сказал Кастор.
После этого все, казалось, успокоились; порядок и тишина были восстановлены.

Римус сидел, прислонившись спиной к стене и обнимая руками колени. В одной
руке он сжимал свои карманные часы, которые стали уже горячими и
скользкими от того, что он держал их так долго.
Внезапно откуда-то раздался долгий низкий свист. Римус распахнул глаза, его
желудок сделал кульбит. Да он псих.
Девушки рядом с Джереми снова захихикали, когда он начал насвистывать

лёгкую мелодию — Римус подумал, что она звучала как детская песня «У Мэри
был ягнёнок», но он не особо хорошо разбирался в детских песнях.
Она длилась всего несколько нот — Гай подлетел к нему уже через несколько
секунд и с рыком сомкнул руки на горле Джереми. Тело молодого парня было
твёрдым как доска, и Римус моментально почувствовал запах угольно-чёрной
магии, которую использовал Гай, чтобы приструнить его.
Это было похоже на слабое покалывающее ощущение; все волоски на его руках
встали дыбом. Римус закрыл глаза и сделал вдох, начиная пить эту магическую
энергию, как будто он умирал от жажды. Великолепный вкус был усилен
кошмарной яростью Гая; его пылающим желанием сделать больно.
Вот и оно. Вот и оно! Римус чувствовал себя пьяным от возбуждения, когда все
частички встали на свои места.
— Брат, — раздался голос Ливии. Она плавно подошла к Гаю, ловкая как кошка.
— Оставь щенка в покое. Он беспокоен и энергичен, вот и всё.
1247/1533
Гай отпустил Джереми, и тот упал на пол, кашляя сильнее прежнего. Римус
чувствовал запах соли от его слёз. Кастор опустился перед ним на колени и
ласково положил руку на плечо.
Римус начал быстро соображать. Он дерьмово умел свистеть — он мог издавать

только свист, которым парни обычно освистывали привлекательных девчонок,
он назывался волчьим (и Сириус просто обожал иронию этого факта) — но он не
мог насвистеть мелодию. Что ещё могло бы вывести из себя? Ему нужно было
привлечь внимание Гая — ему нужна была его ярость.
Он прочистил горло.
— Still dunno what I was waiting for… — попытался напеть Римус своим хриплым от
долгого молчания голосом.
(До сих пор не знаю, чего я ждал…)
Он почувствовал лёгкое движение, ощущение навострившихся ушей, как будто

все хотели посмотреть, что он задумал. Он пел ужасно, не попадая в ноты, но
это была единственная песня, у которой он помнил все слова.
Римус сглотнул и запел ещё выше, вставая на ноги и приближаясь к решётке:
— And my time was running wild, a million dead end streets, and… — теперь чуть
больше движения, несколько молодых ребят начали садиться прямо и
прислушиваться к нему. — Every time I thought I’d got it made, it seemed the taste
was not so sweet…
(И моё время летело как сумасшедшее, миллион тупиков и… Каждый раз, когда
я думал, что всё получилось, казалось, вкус был не таким уж сладким…)
Пара смешков. Кто-то прошептал:
— Он наконец свихнулся.
— So I turned myself to face me… — Римус закрыл глаза и запел во весь голос,
прислоняясь лбом к прохладной решётке. — Though I’d never caught a glimpse of
how the others must see the faker…
(Так что я обернулся и посмотрел на себя, хоть я так и не уловил то, как другие,
должно быть, видят притворщика…)
— Тишина! — раздался резкий голос Гая.
— I’m much too fast to take that test…

(Я слишком быстрый, чтобы пройти этот тест…)
— ТИШИНА!
Римус закинул голову назад и сделал глубокий вздох.
— CH CH CHANGES! TURN AND FACE THE STRANGE CH CH CHA-ANGES!

(ПЕ-ПЕ-ПЕРЕМЕНЫ! ОБЕРНИСЬ И ВСТРЕТЬ СТРАННЫЕ ПЕ-ПЕ-ПЕРЕМЕ-Е-ЕНЫ!)
— Римус Люпин! — Гай поднялся на ноги и подлетел к нему, подняв одну руку в
1248/1533
воздух. — Прекрати это СЕЙЧАС ЖЕ!
— DON’T WANNA BE A RICHER MAN… — продолжил Римус, чувствуя яростную

энергию Гая, которая наполняла пространство между ними, словно высокая
волна горячего воздуха, омывающая его, затапливающая его. Он сжал
карманные часы крепче в ладони и начал вытягивать магию из них тоже,
наполняя свои кости, сам костный мозг.
(НЕ ХОЧУ БЫТЬ БОГАЧЕ…)
Римус открыл глаза, и прутья решётки испарились словно дым. Он ухмыльнулся

и сделал шаг вперёд, чтобы пересечь склеп перед собой. Он был свободен.
— Time may change me… — полупел-полусмеялся он над Гаем, стоявшим перед

ним с отвисшей челюстью.
(Время может изменить меня…)
— Зайди обратно! Ливия! Кастор! Помогите мне…
— Закрой рот, Гай, — Римус поднял руку, практически даже не думая об этом,
просто позволяя магии сделать всю работу. Гай замолк. Его рот открылся и
закрылся несколько раз, глаза распахнулись от ужаса. Римус почувствовал
всплеск удовольствия. Да! Бойся меня. — Хороший мальчик, — ухмыльнулся он.
— А теперь, беги внутрь…
Он отошёл в сторону и с помощью магии сильно пихнул Гая в клетку, после чего
щёлкнул пальцами и снова поставил решётку на место. К Гаю вернулся голос, и
он яростно зарычал:
— Выпусти меня!
Римус засмеялся. Он собирался обернуться и обратиться к остальным членам

стаи — теперь они перешёптывались между собой с разной степенью тревоги и
восторга. Он почувствовал руку на своём плече. Ливия появилась с левой
стороны от него, Кастор с правой. Они оба улыбались, их глаза сияли от
гордости.
— Брат мой, — прошептала Ливия, — наконец-то! Отец будет так горд.
Песня в начале — «Silly Thing» группы The Sex Pistols.
Песня, которой Римус бесил Гая — «Changes» Дэвида Боуи.
1249/1533
Война: Пехотинцы
I count the corpses on my left,

I find I’m not so tidy.
So I’d better get away, better make it today
I’ve cut twenty-three down since friday.
But I can’t control it.
My face is drawn, my instinct still emotes it.
Я считаю трупы с левой стороны от себя,

Я считаю, что не так уж чист.
Так что лучше мне убраться отсюда, лучше сделать это сегодня.
Я вырезал двадцать три с пятницы,
Но не могу это контролировать.
Моё лицо осунулось, мой инстинкт до сих пор наполняет его эмоциями.
Горячий поток силы в теле Римуса растворился не так быстро, как раньше —
возможно, просто потому что он всегда был внутри — только теперь он знал, как
настраиваться на него. Или, возможно, это был защитный механизм, потому что
инстинкт подсказывал ему, что будет дальше.
Все в склепе чувствовали это. Некоторые нервно поднялись на ноги. Ливия

закрыла глаза и с удовольствием сделала вдох.
Из церкви над ними послышались и эхом разнеслись быстрые тяжёлые шаги.

Адреналин затопил Римуса, когда бетонный заслон, закрывающий вход в склеп,
отъехал в сторону.
Сивый спустился. Он выглядел иначе. Теперь он не защищался. Он улыбался, его

поза и запах говорили о его расположении к нему. Он был дружелюбен.
Сердце Римуса пропустило удар.
Сивый улыбнулся, его глаза были тёмными и загадочными словно лес.
— Римус Люпин, — сказал он, — думаю, пришло время поговорить.
Римус ошалело кивнул.
Сивый тоже кивнул, продолжая улыбаться, развернулся и стал подниматься по

ступеням. Римус последовал за ним, даже не оглянувшись. Наконец-то, наконец-
то, это был его шанс. Шанс на что? Он ещё не знал. В этот момент Римус знал
только то, что его отец пришёл за ним, что его возвысили.
Воздух стал свежее и чище, когда они поднялись в разрушенную церковь, Римус
сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Близился вечер; было прохладно и тихо.
Под тускло-освещёнными облаками лес вокруг трансформировался из дневного в
ночной, и ночные животные зевали и потягивались, выползая из своих нор и
укрытий.
Сивый провёл Римуса по церковному проходу и через арку вывел из церкви, они
прошли — не очень далеко — мимо тонких буковых саженцев, мимо могучих
1250/1533
английских дубов, вниз по узкой скрытой дорожке, которая вела в нечто вроде
пещеры у подножия холма. В берлогу.
Не оглядываясь назад, Сивый вошёл внутрь, лишь мимолётно пригнувшись у

входа, прежде чем выпрямиться в полный рост, потому что проход в берлогу
оказался шире и выше, чем ожидал Римус по её внешнему виду. Он последовал
за ним, потому что больше ничего не оставалось.
Внутри пахло домом. Землёй, лесом, мясом, волком.
Хоть здесь и не было естественного источника света, как только Сивый вошёл,
несколько факелов на стенах туннеля зажглись сами собой, создавая уютную
доброжелательную атмосферу. Здесь даже был костёр с оловянным котлом над
ним, в котором бурлило что-то густое и солёное, судя по запаху. Деревянный
стол рядом с костром был уставлен разнообразной едой — недавно убитой и
освежёванной дичью, мисками с орехами и ягодами, грибами, травой и хлебом.
Полки и углубления, вырезанные в стенах пещеры были полны книг и свитков

пергамента. В помещении стояли несколько деревянных стульев, и Сивый
жестом велел Римусу сесть.
Римус сел, оглядываясь по сторонам. В глубине пещеры он чувствовал запах

скрытой в тени кровати — или, по крайней мере, того места, где спал Сивый.
Но ещё больше его отвлекал запах рагу. Всю прошедшую неделю Римус ел в
полутьме только холодную пищу. Вкусный запах горячей еды грозил
переполнить его.
Он смотрел, как его захватчик взял фарфоровую миску с полки и поварёшкой

положил в неё немного рагу из котла, затем взял ложку и принёс всё ему. Сивый
протянул миску, и Римус принял её, не в силах отвести глаз от мужчины.
Его фигура заполняла проход, твёрдая, мускулистая, недвижимая. Его жёсткие

тёмные волосы были завязаны в хвост, жёлтые глаза вперились в Римуса с
любопытством и с вызовом одновременно.
Несмотря на тяжёлую, подавляющую энергетику, в его ауре была и какая-то

тишина, какую Римус видел только в диких животных. Недвижимая тишина,
грозившая чем-то более зловещим, словно ожидающий капкан.
Сивый сел на стул напротив, положил руки на колени и кивнул на миску с рагу,
которая грела руки Римуса.
— Ешь, — сказал он.
Без промедления — Римус ещё не знал, следует ли приказу, потому что обязан,
или просто потому, что хочет этого сам — он зачерпнул еду ложкой и запихнул в
рот. В этот момент он мог бы разреветься. Рагу казалось самым вкусным, что он
когда-либо пробовал в жизни, полным аромата — какое-то тёмное мясо и острый
лук. Он пожевал, как и было приказано, и затем с трудом проглотил.
Сивый облизнул острые зубы.
— Хороший волчонок.
1251/1533
Римус проигнорировал его и продолжил есть, внезапно почувствовав
невероятный голод. В его голове, словно предупреждение, возникло когда-то
прочитанное стихотворение:
Though the goblins cuffed and caught her,

Coaxed and fought her,
Bullied and besought her,
Scratched her, pinched her black as ink,
Kicked and knocked her,
Mauled and mocked her,
Lizzie uttered not a word;
Would not open lip from lip
Lest they should cram a mouthful in.
Хоть гоблины её поймали и сковали,

Победили её, завлекали,
Заклинали её, задирали,
Царапали её, чёрные как чернила синяки на ней оставляли,
Били её и пинали,
Калечили её, гнобили,
Лиззи ни слова не обронила;
Упрямо сжатых губ не растворила,
Иначе полную ложку мигом получила б.
Разумеется, то гоблины. Нельзя есть то, что дают тебе феи или гоблины — но он
не читал ничего подобного об оборотнях. Но, с другой стороны, что он вообще
знал об оборотнях?
Сивый понаблюдал за ним ещё немного, как будто они просто ужинали вместе,
как старые друзья. Он подождал, пока Римус почти закончил есть, чтобы
заговорить.
— Выбрал Гая в конце концов, да? Это интересно. Я думал, возможно, Кастора.
— Он вёл себя жестоко, — ответил Римус.
— Он хороший волчонок. Красивый волк, могущественный. Но ему ещё нужно

узнать кое-что о предводительстве, это я могу признать. Что ты думаешь о
других моих детях, а?
Римус закончил есть. Он сглотнул и задумчиво облизал ложку, прежде чем

опустить её в пустую миску. Он посмотрел Сивому прямо в глаза.
— Мне их жаль.
— Жаль?
— Из-за того, как они живут. В этом нет никакого благородства.
Глаза Сивого блеснули.
— Благородство. Какое же ты замечательное существо, Римус Люпин. Да,

благородство. Именно это слово и нужно. Именно оно, — Сивый задумчиво
1252/1533
погладил свою бороду. — Конечно, это временная ситуация. Когда в этой войне
будет одержана победа…
— Когда в этой войне будет одержана победа… — спокойно сказал Римус, —

оборотней будут бояться и ненавидеть ещё больше прежнего. Из-за того, что вы
сделали. Из-за ваших преступлений.
Сивый запрокинул голову назад и засмеялся, показывая длинные жёлтые зубы.
— Воистину замечательный волчонок. Я переживал, что такое долгое время в

клетке смягчило тебя, но…
Сивый поднял пушистые брови, и Римус почувствовал неприятное копошение у

себя в голове, как будто кто-то проводил пальцами по его мыслям. Он
скривился, и Сивый издал глубокий низкий смешок из глубины горла:
— Нет. До сих пор не сломлен. Мой хороший, сильный волчонок.
Римус уставился на него. Неприятное ощущение прекратилось.
— Ты имеешь в виду, — выдохнул он, — ты не хотел сломить меня?
— Конечно, нет, — с презрением выплюнул Сивый. — Так вот что ты думаешь?

Вот такую гнусную ложь распространяют обо мне? С чего бы отцу желать зла
своим детям?
Римус склонил голову набок.
— Это ты мне скажи. С чего бы тебе нападать на пятилетнего ребёнка? С чего бы

запирать меня?
— Пустяки, — Сивый пренебрежительно махнул рукой с длинными ногтями. —

Это не те вопросы, на которые ты хочешь получить ответы, не притворяйся.
— Откуда ты знаешь, чего я хочу?! — Римус почувствовал, что начинает злиться,

и постарался взять себя в руки. Он попытался удержать ощущение силы,
которое получил от Гая, напитаться магией, которую он чувствовал в земляных
стенах берлоги.
— Я всё о тебе знаю, Римус Люпин, — он снова посмотрел на него острым как
бритва взглядом, и Римус вновь почувствовал неприятное копошение в своих
мыслях.
— Нет, так нечестно, — Римус покачал головой, пытаясь выстроить стену против
Сивого. — Ты используешь легилименцию!
— Пф. Фокусы волшебников. Волки не читают мысли. Волки смотрят в душу.
Римус не видел никакой разницы. Губы Сивого в очередной раз приподнялись в

подобии жестокой улыбки.
— Нет, Римус Люпин. Разница есть. Мы можем изменить свой разум, в конце
концов. Римус Люпин может сочувствовать своей стае сегодня, а завтра уже
травить её сам. Это всё дело разума. Но вот душа Римуса Люпина…
1253/1533
Сивый закрыл глаза и сделал вдох, как будто Римус особенно вкусно пах.
— Прекрати это!
— Заставь меня.
Римус попытался. Он очень-очень сильно попытался, заставляя магию внутри

него выплеснуться через свои глаза, через свои мысли. Казалось, это сработало.
Его разум успокоился, и Сивый отстранился с довольным выражением лица.
Римус совершенно ничего не понимал — он не хотел радовать Сивого, ни за что в
жизни.
— Знаешь, это совершенно нормально, что ты ненавидишь меня, — сказал

Сивый, вытягивая руки и расправляя плечи, как будто готовился пойти спать —
или драться. — Это совершенно естественно, идти против своего отца.
Ты мне не отец, подумал Римус той частью своего разума, где до сих пор
чувствовал себя самим собой. У меня никогда не было отца, и мне никогда не
нужен был отец.
— Ответь на мои вопросы, — сказал Римус так строго, как только сумел. — Если
ты так сильно переживаешь за меня… как… как отец, тогда зачем ты обратил
меня?!!! Зачем выслеживал меня годами, а потом запихнул в клетку в ту же
секунду, как я объявился?!
Сивый снова засмеялся над ним, рядами и рядами зубов, длинным красным
языком.
— Ты можешь поблагодарить Лайелла Люпина за свою трансформацию.
— Конечно, — Римус закатил глаза. — Это же так по-человечески, тебе не

кажется?! Месть?
— Самосохранение, — возразил Сивый, спокойно почёсывая себя за ухом. — У

Лайелла имелись идеи о том, как следует обращаться с моей семьёй.
Безграмотные идеи. Ему нужно было преподать урок.
— Тогда почему не атаковать его…
— Потому что он был слаб, — одёрнул его Сивый. — Я чувствовал от него запах
слабости. Совершенно бесхребетный лицемер. И он доказал мне это. Хороший
человек не бросил бы своего щенка и свою суку. Хотя, возможно, мне стоит
поблагодарить его. Он разрушил себя, прежде чем эта слабость успела
перебраться к тебе, — он облизнул губы. — Это стало моим девизом. Доберись
до них раньше, вырасти их сильными.
Римусу казалось, что его сейчас вырвет. Он ненавидел Сивого так яростно, что
ему казалось, будто его внутренности превратились в желчь.
— Если ты веришь в это, — стойко продолжил он с полным слюны ртом, из-за

чего его речь стала смазанной и неясной, — то зачем ждал так долго, чтобы
найти меня? Ты мог в любое время выкрасть меня из приюта.
1254/1533
— Я думал об этом, — кивнул Сивый, задумчиво склоняя голову набок. — Я взял
Ливию, когда она едва могла говорить. Кастора и Гая, когда они ещё не пошли в
школу. Но ты — совершенно другое дело. Дамблдор вцепился в тебя своими
когтями ещё до того, как Лайелла успели похоронить. Я знаю, о чём думал этот
старый пень — его собственный домашний оборотень, его собственный
приручённый зверь, выдрессированный и напичканный доверху фокусами
волшебников и их ложью. Образованный монстр, — он облизнул губы. — Я знал
всё это и подумал… а почему бы и нет? Пусть волчонок придёт ко мне, когда
наступит время, пусть он получит всё, что сможет, от волшебного мира, и тогда
посмотрим, чья сторона в нём победит.
— Сторона? Ты имеешь в виду… ты или Дамблдор?
— Природа или воспитание, — фыркнул Сивый. Римус с отвращением отпрянул.
— Значит, я просто эксперимент?!
— Можно и так сказать.
Римус наконец оторвал от него взгляд, больше не в силах смотреть в

пронизывающие глаза Сивого. Он заметил книжную полку с правой стороны от
себя. Там стояла одна классика. «Странная история доктора Джекилла и
мистера Хайда», «Остров доктора Моро», «Граф Монте-Кристо».
— А клетка? — спросил он дрожащим голосом, глядя на золотые буквы на

кожаных переплётах книг. — Тоже часть эксперимента?
— Было очевидно, что ты слишком привык полагаться на фокусы, которым тебя

научил Дамблдор, — сказал он, как будто это было совершенно очевидно. — Ты
был взаперти ровно столько, сколько было необходимо, чтобы убедиться, что
твои истинные таланты достаточно сильны, чтобы засиять сквозь всё это. И ты
доказал это, волчонок. Посмотри на себя сейчас; сила просто разрывает тебя.
Римус наконец посмотрел на него, снова встречая эти жёлтые волчьи глаза. Ну
ладно. Если он такой уж могущественный, то может использовать эту силу. Его
прожигала эта горькая кислотная ненависть, так что Римус снова вытолкнул
магию из себя и направил её в тело Сивого так резко, как только мог.
Сделай его слабым, сделай ему больно.
Сивый выпрямился на своём стуле и закрыл глаза, ухмыляясь, как будто Римус
гладил его, а не бил из всех своих орудий. Затем оборотень поднял руку — и
Римус увидел, что она дрожит, очень слабо. И всё же Сивый был невероятно
силён, и Римус чувствовал, как его магия блокируется и не достигает цели. Но
попытаться стоило.
— Очень хорошо, Римус Люпин, — сказал Сивый после продолжительного

времени, его голос был чуть более хриплым, чем до этого. — Очень хорошо,
волчонок… — он вздохнул. — Достаточно на сегодня, я полагаю. Мы ещё
поговорим.
Римус быстро поднялся, чувствуя, как будто всё это время его прижимало к
стулу неведомой силой, а сейчас этот вес вдруг исчез.
1255/1533
— Один момент… — Сивый тоже поднялся и прошёл мимо Римуса в спальную
зону, спрятанную в тени. Он вернулся через несколько секунд с большой серой
шкурой в руках, которую передал Римусу. — Это подарок, волчонок. Добро
пожаловать в стаю.
Римус принял её и с осторожностью повесил на одну руку. Она была красивой:

мягкий серебряный и чёрный мех под пальцами.
— Я могу идти? — спросил он, бросая взгляд на выход из берлоги, который

теперь был открыт для него. Он внезапно занервничал.
— Конечно. Ты знаешь, как вернуться. Ты теперь не в мире волшебников; теперь

ты свободен. Иди туда, куда пожелаешь. Возвращайся к стае. Или, может… ты
предпочтёшь спать здесь? — его лицо снова приняло голодное выражение, его
улыбка приняла оттенок издёвки, и он сделал шаг в сторону и указал рукой в
направление своей кровати.
Желудок Римуса снова сделал кульбит, и он попятился на выход из берлоги так

быстро, как мог.
Он долго стоял на улице один. Мысль о телепортации — о том, чтобы убраться

отсюда так быстро, как только возможно, вернуться домой к Сириусу, к Лондону
и своим друзьям — возникла у него только мимолётно.
На лес опустилась ночь. Римус вдохнул этот прекрасный воздух и поднял взгляд
на красивые огни в небе. Совы пролетали над головой по пути на охоту. Лисы
крались под кустами, сурки рыли ходы сквозь землю под его ногами. Он
чувствовал себя такой же частью этого места, какой были и они. Естественным
существом, пробуждающимся к жизни.
Прохладный бриз пронёсся по листьям над его головой, и он задрожал всем

телом. Не думая, Римус набросил на плечи шерстяной плащ и плотно в него
укутался. Это было приятно, словно вторая кожа. Он снова сделал вдох и выдох,
чтобы насладиться тишиной и покоем одиночества. Затем он отвернулся от
берлоги и вернулся к своей стае.
***
После этого всё, конечно, изменилось. К тому времени, как Римус вечером
вернулся к стае, он уже занял новое место в иерархии. Гай был освобождён из
своего заточения и не встречался с ним взглядом, не бросал вызов, просто
сжался в своём углу. Ливия дала ясно понять, что теперь Римус стоит выше Гая,
потому что подошла к нему первой и погладила новый плащ, урча от
удовольствия.
— Красивый, — сказала она. — Красивый.
И когда пришло время отходить ко сну, Римус мог выбрать любое место, какое
пожелает, на полу склепа. Это решение следовало очень тщательно обдумать:
если ляжешь спать рядом с Ливией, альфа-самкой, что это скажет о тебе? Это
определённо покажет Гаю его место. Именно это предложил бы Грюм, если бы
Грюм имел хоть малейшее понятие о том, как вести себя в подобной ситуации.
Насчёт Кастора у него тоже были сомнения. Во-первых, инстинкт говорил ему
1256/1533
лечь рядом с красивым молодым человеком — и он знал, что причиной этому
было не совсем то, что Кастор помог ему. Римус уже привык к его запаху, но от
этого он не становился менее привлекательным. Во-вторых, Кастор был явным
инакомыслящим. Ляжешь спать с ним, и вызовешь подозрение у остальных
членов стаи.
Но он был таким уставшим и сонным и принял уже так много жизненно важных
решений. Так что он выбрал Кастора, который хотя бы давал ему чувство
безопасности. Римусу придётся молить о прощении позже.
В последующие дни ему довелось узнать стаю не только по запаху и как

товарищей-изгоев — но и как личностей. Многие из них, как и Джереми, были
новообращёнными. Сбежавшие подростки, дети, которых выгнали из дома
стыдившиеся их волшебные семьи. Каждый из них мог рассказать тяжёлую
историю голода, мучений и кошмарной жестокости.
Впервые в своей жизни Римус понял, что на самом деле у него было беспечное
детство. Ну и что, что Надзирательница была бессердечной старой коровой,
которая ненавидела детей? У него хотя бы была крыша над головой.
Некоторые из них были добрыми и забавными, другие — глупыми и незрелыми,

некоторые — грустными и робкими. Каждый день Римус всё отчаяннее хотел
помочь им, найти для них лучшее место, лучшую жизнь, абсолютно для каждого.
Но, естественно, у всех были разные истории. Кто-то из них оставался с Сивым
не для защиты и укрытия — кто-то действительно пришёл сюда за местью. Они
всем сердцем верили в философию своего отца; убийство для них не являлось
преступлением, всего лишь естеством хищника. Мир был обязан им кровью, и
они собирались взять её.
— Я тоже в это верил, — сказал Кастор на следующее утро. Он предложил

показать Римусу их охотничьи следы в лесу. Они ловили кроликов и другую
дичь, используя инстинкты и магию. — Я долгое время верил во всё, что он
говорил. Он единственный учитель, который у меня когда-либо был.
— Но ты изменил своё мнение? — спросил Римус, почти надеясь на это, потому

что он до сих пор не был полностью уверен в мотивах Кастора.
— Да, — ответил Кастор, не замечая трепета Римуса. — Это был медленный

процесс.
— И что запустило его? — Римус слегка запыхался, пытаясь поспевать за гибким

и мускулистым Кастором, олицетворением крепкого здоровья, несмотря на его
шрамы.
— Ничего конкретного, — сказал Кастор, останавливаясь и оглядываясь по

сторонам, будто уловил какой-то запах. Но, похоже, передумал и продолжил
идти, высоко подняв голову и остро вглядываясь в лес перед собой. Он был
таким естественным и расслабленным. Римус сомневался, что когда-либо
чувствовал себя так же. Этим Кастор отдалённо напоминал Сириуса — хотя,
конечно, не так много болтал. Из него с трудом приходилось вытягивать ответы.
— Ничего конкретного? — отдышался Римус. — Но что-то должно было…
1257/1533
— Книги, — сказал Кастор, не замедляя шаг, взяв чей-то след.
— Книги?!
— Отец поощряет наше самообразование. Чтобы развить креативное мышление

и собственное мнение. Так я и сделал. Это естественно — идти против своего
отца.
Это до жути напоминало слова Сивого. Кастор часто так делал — они все так
делали: говорили одним голосом, и это всегда был его голос.
— Но если он поощряет это, тогда почему остальные не…
— Я сказал, что нас поощряют, а не принуждают, — сказал Кастор с едва

заметной ироничной улыбкой на губах.
— Оу, — ответил Римус. Он вспомнил, как Ливия цитировала ему Платона.

Образование не значит, что все придут к одним и тем же умозаключениям.
— И я слушал твои слова тоже, — наконец сказал Кастор. — Когда я попал в

ловушку дриады в Шотландии. Я знал, что ты мой враг, но не хотел причинять
тебе вред. И потом осознал, что никому не хочу причинять вред. Мне кажется,
мы можем жить в мире, вдали от людей, как это научились делать другие
существа.
— Это действительно то, чего ты хочешь…?
Кастор быстро поднял руку и присел на корточки. Где-то в пяти футах от них
сидел кролик. Римус задержал дыхание, наблюдая, как Кастор медленно
крадётся вперёд и шепчет под нос успокаивающее заклинание. Когда он настиг
животное, оно лениво заскочило ему на колени. Он ласково погладил его пару
секунд, не переставая шептать. Затем сломал ему шею.
Римус хотел чувствовать отвращение, чувствовать жалость по отношению к

кролику. Но он уже чувствовал запах крови, и его желудок заурчал. Кастор
улыбнулся ему, серые глаза засияли. Он протянул кролика Римусу, кровь стекала
по его запястью.
— Для тебя, Римус Люпин.
Римус был польщён.
Джереми показал Римусу некоторые «сборочные» техники стаи, являвшиеся на

самом деле простой кражей. По краям леса расположились несколько деревень,
и нужно было лишь телепортироваться туда и найти пустой дом, что легко
определялось по запаху.
Они стояли в спальне одного такого дома, когда Джереми вывалил всю правду о
роли стаи в этой войне.
Если Римуса не потревожило то, что кролика бесцеремонно убили прямо перед
его носом, то кража в пустом доме точно не могла его напугать. На самом деле,
это напомнило ему о приятных днях его преступной молодости. И всё же он не
участвовал в этом по-настоящему. Просто покопался в одежде в шкафах, пока
1258/1533
Джереми искал по ящикам ювелирные украшения.
— Как я это вижу, — радостно сказал Джереми, — Сивый, может, и думает о себе
слишком много, весь такой высокомерный и великий. Но он много сделал для
меня и многих других. Он заботится обо мне больше, чем кто-либо, с тех пор, как
я получил этот чёртов укус.
— А ты занимаешься самообразованием? — спросил Римус беспечным тоном.
— Это не для меня, — сказал Джереми. — Никогда не любил читать.

Предпочитал квиддич.
— Хм.
— Уф, жемчуг, — цокнул языком Джереми, показывая ожерелье в зелёной

бархатной коробке. — Ненавижу ощущать его в руках. Моя мать всегда носила —
чистокровная фамильная ценность.
— Ты чистокровный? — Римус с удивлением обернулся.
— Не-а, моя мать чистокровная. Отец полукровка. Да это всё равно уже ничего
не значит. Теперь я для них хуже, чем грязнокровка. Уроды, — он со злостью
захлопнул ящик. — В этом Сивый точно прав. Они заслуживают того, что
получат.
— Ты про кого?
— Про чистокровок.
— Что ты имеешь в виду? — Римус знал, что переспрашивает как идиот, но

искренне не понимал. Ему всегда говорили, что самыми могущественными
союзниками Волдеморта были чистокровные дома — что их целью были
маглорождённые и полукровки.
Это он и сказал Джереми.
— О да, — беспечно кивнул Джереми. — Мы приходили к парочке таких. Но

бо́ льшую часть времени мы представляем собой просто оружие устрашения,
чтобы держать старые семьи под контролем.
Римус надавил на Джереми, чтобы получить больше информации, и тот —

будучи готовым сделать что угодно для Римуса после инцидента с Гаем — был
только счастлив углубиться в детали. Волдеморт использовал оборотней
практически в качестве наёмных громил. Если кто-то из его влиятельных
богатеньких последователей начинал сомневаться в нём слишком сильно,
начинал задавать вопросы, то в этом случае одного визита Фенрира Сивого и
парочки его сумасшедших диких приспешников было достаточно, чтобы
поставить всех на место.
— Видел полно особняков в последнее время, — расхохотался Джереми. Он

поймал взгляд Римуса. — О, да что?! Я говорю тебе, они заслуживают этого. Не
надо было изначально переходить на его сторону.
— Погоди, то есть ты даже не поддерживаешь Волдеморта?! — уставился на

1259/1533
него Римус.
— Конечно, нет, он же совсем ебанутый. Пугает меня до усрачки, честно говоря.

Но, понимаешь... Я не выбирал эту сторону, мне просто приходится теперь
мириться со своей участью.
— Но если бы у тебя был выбор, если бы ты…
— Нет у нас выбора, Римус Люпин! — с яростью сказал Джереми, и этот голос,
вылетевший из его рта, не принадлежал ему. — У нас есть стая. Мы не можем
больше никому доверять. Ты должен привыкнуть к этому, если хочешь стать
одним из нас.
И дальше этого он не мог зайти ни с кем из них. После определённой точки они
все возвращались обратно к одному и тому же сценарию. Сивый был их лидером,
и даже если они не соглашались с ним во всём, большинство чувствовали себя в
долгу перед ним и доверяли больше, чем всему остальному миру.
При дневном свете Римус никогда не был уверен, может ли на самом деле
доверять Кастору и Джереми — да и вообще кому-либо здесь. Даже Кастору,
которому было интересно послушать доводы Римуса, который был настроен
убедить остальных не вступать в войну.
— Это нелегко, — пытался объяснить Кастор, — осознать, что наш отец неправ,
что мы не должны участвовать в каких-либо делах волшебников, меньше всего в
войне. Это означает разделить стаю.
— Но ты можешь это сделать? — ошеломлённо спросил Римус. Кастор слегка

пожал плечами:
Как полезно.
Римус ожидал снова увидеть Сивого теперь, когда был полностью посвящён в
стаю, но, странно, отец оставался в стороне. Он время от времени призывал
Ливию, которая была с ним дольше всех, как узнал Римус — почти все её
тридцать лет. (Римус был в шоке, когда узнал её возраст — она казалась
одновременно слишком молодой и слишком старой.) В остальное время Римус
был предоставлен самому себе.
Он мог уйти, когда захочет, это до него донесли совершенно ясно. Но он сказал
остальным членам стаи, что ему некуда идти, как и им. Ему нужно было
заполучить их доверие, и для этого они должны были чувствовать связь с ним.
Так что он никогда не пытался ускользнуть из стаи и передать сообщение
Ордену — он даже не был уверен, что это возможно, но он и не пытался. Он
знал, что ему может больше никогда не представиться такого шанса — и в
конце концов, именно для этого его и вырастил Дамблдор.
Насколько знали Дамблдор, и Грюм, и Ферокс, и все остальные взрослые,

которым так нравилось использовать Римуса в качестве пешки на своей
шахматной доске, он был именно там, где и должен быть. И он не был
несчастен. Конечно, ему было одиноко; он скучал по Сириусу как по части
своего тела, и он бы всё отдал за душ, сигарету и плитку шоколада. Но лес
1260/1533
начал ощущаться местом, в котором он был своим — остальные волки теперь
ощущались семьёй. Его миссия становилась всё чётче с каждым днём, и он знал,
что не может уйти. Так что он оставался на виду в любое время дня и ночи и ни
слова не говорил о своих друзьях и связях с домом.
Дружба между оборотнями была другой. Сплочённость была всем для стаи, и
Римус тоже это чувствовал — иногда ему казалось, что он готов умереть, чтобы
защитить их, даже Гая. Единственное, на что это было похоже — на то чувство,
которое объединяло мародёров, когда они были в облике анимагов в Хогвартсе
— и Римусу это казалось логичным.
Секс у них тоже был другим. В середине месяца Римус заметил, что пара членов
стаи ушла в лес на несколько часов и вернулась с этим знакомым запахом. Было
очевидно, чем они занимались, но никто, казалось, не возражал, да и вообще не
обратил внимания. Это был очередной инстинкт, который все принимали и
которому подчинялись без вопросов.
— Желание становится сильнее с приближением луны, — объяснил Кастор

однажды ночью, когда они лежали в склепе и пытались игнорировать тихие
вздохи и шуршание вокруг.
— Я никогда раньше не замечал, — соврал Римус, глядя в потолок.
— Если ты решишь выбрать себе пару, — прошептал Кастор, — то выбирай с

умом. Они берут с тебя пример, они заметят фаворитизм.
— Нет, — сказал Римус. — Я не… у меня уже кое-кто есть.
— Человек?
— Да.
— Значит, ты планируешь вернуться, — закончил Кастор. Его голос был таким

грустным, когда он сказал это. Римус хотел повернуться и извиниться, успокоить
его как-нибудь, но это было опасной территорией, и он знал это. Воздух уже и
так был густым от похоти, и он не знал, что можно сделать.
— В конце концов, мне придётся, — сказал Римус. — Но сперва я хочу убедиться,

что вы в безопасности.
— Мы выживем без тебя, Римус Люпин, — Кастор повернулся, его голос больше
не звучал спокойно и ровно. — Ты ещё не наш лидер.
Песня в начале — «Running Gun Blues» Дэвида Боуи.
Стихотворение, которое вспоминает Римус — из книги «Goblin Market» Кристины

Россетти.
1261/1533
Война: Кровавая Луна
Римус провёл со стаей Сивого почти целый месяц, прежде чем у него
появилась уважительная причина уйти. Однажды утром он проснулся поздно и
обнаружил, что остался практически один. Ничего не понимая, сел прямо и
огляделся. Он уже привык, что рядом всегда были Кастор и Джереми, и теперь
чувствовал себя ужасно обнажённым без тепла их тел.
— Отец призвал их, — раздался голос из темноты.
Римус поднял ладонь, чтобы создать прохладное пламя для освещения, как его
научил Кастор. Оно было проще Люмоса, хоть и не такое яркое. Гай вышел из
темноты низких покоев и посмотрел на Римуса сверху вниз.
— Отец приходил сегодня утром. Призвал Кастора и Ливию. Только их. Наверное,
Кастор теперь прощён.
— Они скоро вернутся? — осторожно спросил Римус, укутываясь в плащ

защитным жестом.
— Я бы так не сказал, — усмехнулся Гай. Он вертел в руках что-то блестящее и

постоянно бросал на эту вещь взгляд. — Они ушли, чтобы встретиться с Тёмным
Лордом.
— Что?!
— Луна уже близко. У него есть планы на нашу стаю.
— …планы? — реальность вонзила в голову Римуса острые когти, это было

похоже на разбившееся стекло, на автомобильную аварию.
— Ты знаешь, — сказал Гай, по всей видимости, не заинтересованный моральной

дилеммой Римуса, — мне всегда было интересно, почему наш отец обратил трёх
самцов. Я думал, может быть, он хотел, чтобы мы научились править вместе,
разделили бремя ответственности. Но теперь я всё понял. Он хочет, чтобы мы
соперничали.
— Чего ты хочешь, Гай? — Римус поднялся на ноги и расправил плечи, чтобы

напомнить, что он больше и сильнее, когда хочет этого. — Хочешь, чтобы я спел
тебе ещё одну песню?
Гай ощетинился, щёки покраснели. Он отступил назад.
— Ты не одержишь верх, — сказал он, после чего бросил блестящий предмет

Римусу в ноги и развернулся, чтобы уйти. Предмет издал громкий
металлический звон. Это были карманные часы Римуса.
— Эй! — крикнул Римус и быстро нагнулся, чтобы поднять их. Но Гай уже ушёл.
Римус бессильно прислонился к стене и провёл пальцами по своим грязным

волосам. Его сердце билось как бешеное, дыхание участилось, он начал
паниковать. Дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
1262/1533
Ну разумеется, они по-прежнему работали с Волдемортом — война не
остановится, просто потому что Римус теперь живёт здесь. Он чувствовал себя
глупым и наивным — и хуже всего было то, что он чувствовал себя виноватым.
Он должен был находиться на грёбаной миссии! Но он не думал об Ордене, не
совсем — его беспокоило то, как защитить стаю, больше, чем как вернуться к
своим друзьям, своей настоящей семье. Всё это время Римус считал себя
жертвой — когда в действительности он являлся самым худшим предателем.
Он сбросил с плеч меховой плащ. Он не хотел выглядеть как они.
Ему так хотелось увидеть Сириуса — после долгих недель подавления чувств,
они вдруг взорвались словно гейзер, и он даже не мог взять себя в руки и
заткнуть его снова. Сириус бы знал, что делать — или хотя бы помог Римусу
почувствовать себя лучше в этой ситуации.
Римус посмотрел на свои часы — единственную связь с друзьями, которая была в

его распоряжении. Золото потеряло блеск, и он протёр поверхность грязной
штаниной, пытаясь как-то это исправить. Затем он открыл и закрыл их
несколько раз, проводя пальцами по плавным линиям узора виноградных лоз.
Часы перестали работать в тот день, когда он вырвался из клетки; он высосал из
них всю магию словно губка. Ещё одно предательство.
Когда он наконец смог хотя бы успокоить своё дыхание (господи боже, чего бы
он сейчас не сделал за сигарету), Римус попытался мыслить трезво. Первым
порывом было моментально убраться отсюда, просто выйти в лес и
Но что потом? Объяснять Грюму и Фероксу, что, пока он проводил несколько

приятных недель на природе, ему всё-таки стало слишком страшно, так что он
слинял при первой же возможности? Нет. Если Сивый действительно пошёл на
встречу с Волдемортом, это значит, что скоро они совершат нападение. Римус не
мог позволить этому случиться.
Он подождёт, хотя бы попытается узнать что-нибудь от Кастора. А в настоящее

время Римус прилагал все усилия, чтобы наскрести какое-нибудь счастливое
воспоминание. Ему придётся отправить Патронуса, и очень скоро.
***
Братья! Сёстры! Собирайтесь вместе.
Голос Ливии в его голове был, наверное, одним из самых неприятных вещей,
которые довелось испытать Римусу после прибытия в стаю. Но это работало, так
что он поднялся по лестнице из склепа в разрушенную церковь, где уже
собирались остальные. Сивый стоял за кафедрой для чтения проповедей, Кастор
и Ливия стояли по обе стороны от него, выпрямив спины и высоко подняв
головы.
— Дети мои, — обратился ко всем Сивый, подняв руки, словно католический

проповедник, — луна приближается, наше время уже близко.
Ему ответили восторженным бормотанием. Для многих здесь полнолуние было

шансом освободиться, обратиться в истинную форму.
1263/1533
Сивый поднял палец в воздух, чтобы заставить всех замолчать, и по-отечески
улыбнулся.
— Я говорил с нашим покровителем. В эту луну мы будем пировать на костях

наших врагов. Нам сделали подарок в виде добычи.
Некоторые члены стаи заликовали и засвистели, начиная переговариваться с

ещё бо́ льшим восторгом.
О нет, у Римуса перевернулся желудок, о нет, о нет…
— Вас поведут Ливия и Кастор, — сказал Сивый. — Вы приведёте ребёнка-

девочку ко мне — родителей можете оставить себе.
Ещё больше ликования. Не все — Римус увидел, как несколько молодых ребят
напряжённо переглянулись между собой, и широко распахнутые глаза Джереми
прожигали дыру в затылке Кастора. Не все из них, — подумал Римус. — Их
можно спасти, их можно, их можно…
Римус Люпин, — раздался голос в его голове. Он удивлённо моргнул — это был
Кастор. — Говорить об этом здесь небезопасно. Ты присоединишься ко мне
в лесах.
Римус перевёл взгляд на Кастора, который равнодушно смотрел перед собой,

как всегда, с нечитаемым выражением лица. До этого он не пытался общаться с
ним вот так, но стая была достаточно близко, и магия леса надвигалась ближе,
так что он сосредоточился изо всех сил.
Да. Я понимаю.
Кастор ничем не показал, что услышал его, так что Римусу оставалось только
надеяться. Сивый ушёл вскоре после этого, холодно подмигнув Римусу, проходя
мимо.
— Твоё время сиять, волчонок, — сказал он. Римус знал, что он должен кивнуть
или ещё что-то, но был слишком напряжён, так что лишь уставился на него в
ответ.
Кастор объявил, что идёт охотиться, и Римус поспешно согласился пойти с ним.
Ливия бросила на них оценивающий взгляд.
— Не перетруждайтесь, братья. Впереди нас ждёт такая добыча!
Они молча шли по лесу. День клонился к вечеру, и воздух был довольно тёплым
для апреля; солнце опускалось, но светило до сих пор ярко. Пока в этом году не
особо часто шли дожди, но это не мешало деревьям и растениям вокруг них
цвести и пахнуть. Всё было таким ярким, и зелёным, и обильным. Когда они
приблизились к небольшой поляне, Римус увидел, что уже начали цвести
колокольчики, и лесная земля перед ними была устлана великолепной дымкой
мягкой синевы.
— Ты не будешь скучать по этому? — тихо спросил Кастор. Он, видимо, решил,

что они ушли достаточно далеко от Сивого.
1264/1533
— Буду, — ответил Римус. Он говорил правду. Он ненавидел природу всю свою
жизнь — даже Запретный лес. Он любил Лондон; бетон и загрязнение, шум и
толпы людей. Но этот последний месяц изменил его, и он прекрасно понимал,
как сильно будет скучать по тишине и спокойствию, ощущению приземлённости.
— Но твоё время с нами подходит к концу, — сказал Кастор. — Я думаю, может

быть, у всех нас время подходит к концу, — он тяжело вздохнул и посмотрел на
Римуса совершенно человеческими глазами; серыми и раскаивающимися. — Я
готов отречься от своего отца.
— Ты хочешь сказать… ты мне поможешь?
— Мы поможем друг другу. Ради благополучия стаи. У меня есть план, но, Римус
Люпин, ты должен послушать меня, и ты должен подчиниться мне. Мне нужно
знать, что ты сможешь сделать то, что нужно сделать.
— Я никогда не убью для него, — с яростью сказал Римус.
— Но ты можешь убить, — ответил Кастор, выгибая бровь.
Это не было вопросом, это было утверждением. И Римус не стал его отрицать.
***
Вторник, 12-е апреля, 1979 год.
Само собой, он ни с кем не прощался. Римус даже не знал, кто был на их стороне
— их с Кастором. Никто не называл никаких имён, ему просто придётся слепо
довериться.
Утром полнолуния Римус прокрался как можно дальше от стаи, чтобы послать
Патронуса. Он надеялся, что остальные не смогут различить энергию этого
заклинания, потому что оно было сильным и могло с лёгкостью привлечь их
внимание.
Раньше он никогда не посылал сообщения через Патронуса, и в очередной раз

пожалел, что его зверь был таким пугающим размером и обликом. Он надеялся,
что Сириус не слишком ужаснётся, услышав голос Римуса из пасти гигантского
серебряного волка. Он сумел донести только три слова: «Замок. Завтра.
Рассвет».
Вот так он позаботился о пути своего отступления — если он переживёт эту

ночь. Кастор пообещал — Римус заставил его поклясться на крови — что если
Римус не выживет, то он передаст сообщение Сириусу и Поттерам. По-другому
никак, решил Римус. Ему придётся присутствовать там в ночь нападения; в
последний раз, когда он предупредил Орден об атаке оборотней, ничего не было
сделано, чтобы предотвратить её. Так что ему придётся сделать всё самому, и к
чёрту последствия.
Ну, конечно, он всё-таки предпочёл бы не умирать.
За час или около того до восхода луны вся стая телепортировалась вместе. Ещё
один плюс того, что Римус не побежал к Грюму при первой возможности —
потому что у него не было ни малейшего понятия, куда они собирались. Ему
1265/1533
пришлось телепортироваться с Ливией, и они вместе приземлились на мягкий,
влажный от росы газон.
Римус вырвал руку из её хватки и оглядел новое местоположение. Это было

такое странное место — просто обычная трава, несколько деревьев, забор. Вот
оно что. Он с опозданием осознал, что они прибыли в парк. Природа, созданная
человеком. Всё это место пахло людьми, по-магловски. Остальная стая тоже
телепортировалась вокруг них, один за другим оборотни с хлопком глухо
приземлялись на траву.
— Вот это место, — сказал Кастор, обращаясь ко всем. Он указал на ряд домов
за забором через дорогу. Парк находился в тихом магловском тупике. — С
зелёной дверью.
Римус прокрался так близко к забору, как только осмелился, и присмотрелся к

зданиям. Жили ли его родители в подобном доме когда-то? Это место выглядело
так, будто Хоуп была бы тут к месту.
Это был маленький отдельный дом, входная дверь окрашена в радостный

оттенок зелёного, и фонарь около неё освещал порог мягким светом в сумерках
вокруг. Римус видел чей-то движущийся силуэт в окне второго этажа — бледно-
розовые занавески были закрыты, поэтому он видел лишь тени. Это, должно
быть, была комната ребёнка, подумал он с ужасной волной тошноты.
Он не может позволить этому случиться. Он не позволит. Если ему придётся

убить Ливию. Если ему придётся умереть самому, он не позволит этому…
Подождите минутку.
Порывом ветра в его сторону принесло запахи. Он узнал один из них и снова
принюхался. Что это было? Кто-то, кого он знал? Этот запах был похож на запах
Сириуса, почти, но не совсем. Старая кровь, старая магия. Какой-то
родственник? Не Регулус, его ни за что не встретить в тупике такой магловской
улицы. И не их родители. Запах был женским, он больше напоминал Нарциссу
или… не может же это быть Андромеда?
Он не мог быть уверен, он встречал её только раз в жизни, когда ему было
тринадцать лет. Но у неё есть дочь. Дочь, которой теперь уже лет пять или
шесть. С громким стуком сердца Римус отчаянно хотел подобраться ближе,
узнать больше.
И вдруг, просто по невероятному везению, зелёная дверь открылась и пролила

свет на тёмную улицу. Из неё вышел мужчина с блестящим чёрным мусорным
пакетом. Он подошёл к концу садовой тропинки, поднял крышку с мусорного
бака, бросил туда пакет и вернулся в дом.
Это был Тед Тонкс.
Нет, нет, нет, подумал Римус про себя — если что-то случится с Андромедой, с её
маленькой дочкой… Сириус никогда его не простит. Римус не знал, простит ли
он себя сам.
— Римус! — прошептал Кастор из кустов за его спиной. — Время почти пришло.
Римус обернулся и кивнул. Он надеялся, что всё получится. Он ещё никогда в

1266/1533
жизни не подходил так близко к тому, чтобы помолиться. Болезненный укол
прострелил его спину. Луна поднималась на небо.
Он попятился обратно в парк, где несколько оборотней уже свернулись на

земле, готовясь к агонии трансформации.
Римус посмотрел на Кастора, который стоял рядом с ним. Это было особенное
ощущение — он трансформировался раньше перед мародёрами, но никогда с
кем-то, кто переживал то же самое. Кастор поймал его взгляд и, казалось, сразу
понял его чувства и протянул руку.
Римус благодарно взял его за протянутую ладонь и крепко сжал, скрипя зубами,
когда волны боли начали простреливать его тело. Кастор сжал его руку в ответ,
разделяя страдания, но также предлагая ему свою силу. Они оба одновременно
упали на колени, и больше Римус ничего не помнил.
Волк потянулся всеми конечностями и принюхался к ночному воздуху. Стая.

Добыча. Магия.
Он прокатился по траве, довольный своей свободой, не обременённый

переживаниями человека.
Его товарищ из стаи пихнул его, мягко фыркнул, и он вспомнил — он должен

сделать что-то. Эта ночь была не для игр, не для охоты.
Волк-самка и тот, который ненавидел его, оба рявкнули на остальных, и

молодые волки склонили головы и опустились на землю, подогнув лапы.
Но он не станет — он не волчонок; он уже взрослый. Он такой же сильный, как

они.
Его товарищ со шрамом на носу так приятно пах, он тоже был сильным. Он
зарычал на остальных, и тот волк тоже это сделал; расправляясь всем телом и
показывая зубы, чтобы остальные поняли.
Волк со шрамом низко рявкнул и развернулся в другую сторону, чтобы побежать

к деревьям. Некоторые из стаи последовали за ним в недоумении.
Тёмный волк, тот волк, который ненавидел его, оскалился и бросился на волка
со шрамом, прямо со спины. Они сцепились и упали в траву, рыча и клацая
челюстями.
Волк-самка наблюдала за ними. Она села на траву и зевнула. Ей не нужно было

вмешиваться.
Остальные члены стаи жадно смотрели на них, тяжело дыша и скуля, когда
пролилась первая кровь.
Он хотел помочь, хотел прыгнуть и начать кусать — но волку со шрамом нужно

было победить самому. Это была его битва.
Запах в воздухе изменился, и волк-самка встала, навострила уши и завиляла

хвостом.
1267/1533
Человек.
Их услышали. Она начала подходить к забору, принявшись за охоту, пока глупый

человек кричал на своём глупом человеческом языке.
Не совсем понимая, зачем, он завыл, так долго и громко, как мог.
Волк-самка резко обернулась и с яростью зарычала на него, пользуясь своим

более высоким положением, но он снова завыл.
Человек быстро вернулся в дом. Теперь они знают. Они приведут остальных
обратно. Он поставил под удар свою стаю.
Волк-самка рявкнула на тёмного, но того уже прижал к земле волк со шрамом.

Победа. Молодые волки теперь смотрели на волка со шрамом, склоняли головы,
подчинялись ему.
Волк со шрамом рявкнул и сполз с тёмного волка. Он повернулся и начал

уходить. Некоторые последовали за ним. Стая разделилась.
Волк-самка побежала за волком со шрамом, чтобы вернуть его, чтобы

восстановить порядок. Но она не поймает его. Теперь они стали новой стаей;
если волка со шрамом не убьют, то они не последуют ни за кем другим.
Он тоже хотел пойти с ними. Он хотел вечно бежать с ними, хотел быть их
лидером, хотел охотиться на оленей тёмными ночами…
Но нет. Сперва ему придётся закончить это. Он должен защитить… защитить…

что это было? Думать было так сложно, когда вкусный запах человеческого мяса
был так близок; надвигался со всех сторон.
Тёмный волк вскочил на лапы. Римус зарычал. Тот оскалился на него, клацнул
челюстью, посмотрел с вызовом.
Теперь он вспомнил. Защитить стаю. Он бросился вперёд, широко распахнув

пасть и выпустив когти.
***
Он знал лишь боль, боль и кровь, пока тело возвращалось в свою человеческую
форму. Он закричал, и кровь Гая полилась вниз по его глотке, богатая и тёплая.
Она была в его зубах, под его языком, она была везде, и тело Гая лежало перед
ним, вялое и бледное, с тёмным блестящим горлом.
На шок не было времени. Луна опускалась за горизонт, и люди скоро придут, и

Римус ещё даже не был полностью человеком, но у него не было времени! Он
крепко зажмурился, сжал зубы и телепортировался.
*ХЛОП*
Он всем телом приземлился на землю, упав вниз прямо лицом с глухим стоном.
Его лодыжка отвратительно хрустнула, ударившись о камень. Он захватил ртом
воздух и свернулся в клубок, слёзы брызнули у него из глаз, и он поклялся
больше никогда в жизни не телепортироваться прямо после трансформации.
1268/1533
Его ступню прострелила боль, отдаваясь вверх по ноге, заставляя голову
кружиться. Он до сих пор был липким от крови, без какой-либо одежды, и мог
лишь свернуться на траве, пытаясь спастись от дикой боли. Он хотя бы в
Корнуолле?! Он не мог понять; где же этот замок?!
— Блядь! — заревел он, истощённый и поражённый.
— Лунатик?! — раздался крик с другой стороны холма.
Римус перевернулся на спину и закрыл глаза, чувствуя такое облегчение, что

ему казалось, он сейчас потеряет сознание.
— Сириус! — крикнул он в ответ, слыша приближение тяжёлых шагов.
И потом он был рядом, прямо рядом с ним, и, о господи, Римус сейчас точно
рассыплется на кусочки. Сириус набросил на него плащ, притянул к себе ближе,
крепко сжал в объятиях. Римус тоже вцепился в него, дрожа всем телом, боль в
ноге грозила окончательно затопить его.
— Ты вернулся! — выдохнул Сириус рваным голосом. — Ты вернулся!
— Конечно, я вернулся… — еле-еле ответил Римус.
— Ты весь в крови!
— Не моя кровь… — и после этого всё вокруг потемнело, и он был таким

уставшим, что просто закрыл глаза. И больше ничего.
1269/1533
Война: История Лунатика
Он пришёл в сознание в маленькой белой комнате с чёрными балками

под низким потолком. Здесь было четыре небольших квадратных окна, но шторы
были плотно закрыты. Кто-то смыл с него кровь, спасибо вселенной, хотя он до
сих пор немного чувствовал её запах и вкус. Он лежал на одноместной кровати,
и, кроме прикроватного столика со старой лампой, в комнате больше ничего не
было.
Дверь была чуть приоткрыта, и через неё Римус слышал голоса в коридоре.
— Марлин здесь, — раздался чёткий голос Джеймса. — Мне пустить её наверх?

Ты задавал ему какие-нибудь вопросы?!
— Да, пусти её. Он ещё спит… — сказал Сириус, и его голос звучал как-то
странно. — Но это точно он. Это должен быть он.
— Ты уверен?!
— Первым, что он сказал, когда телепортировался, было «блядь», так что я

вполне уверен, — огрызнулся Сириус.
— Логично, — ответил Джеймс без юмора. Он понизил голос до шёпота: —

Бродяга… вся эта кровь. И это нападение сегодня ночью…
— Давай просто подождём и послушаем, что он расскажет, вместо того чтобы

делать поспешные выводы, ладно?! Пусти Марлин наверх.
— Но это небезопасно.
— Тогда я останусь в этой грёбаной комнате. Давай просто кто-нибудь уже

осмотрит его, пожалуйста, блядь?! У него даже нет палочки!
— Ладно, ладно… — смягчился Джеймс.
Боже, подумал Римус, пока стыд оседал на его коже словно пыль. Они думают,
что я — не я. Они думают, что я шпион. Насколько ситуация с войной
ухудшилась, пока его не было? Его мозг быстро работал в поисках способа
подтвердить свою личность. Мысль о том, что Сириус не доверяет ему, была
слишком болезненной, он не мог её вынести.
В коридоре раздались шаги нескольких людей, и дверь наконец открылась.

Римус сразу попытался сесть прямо, опершись на руки, когда Сириус вошёл в
комнату.
— Бродяга, клянусь, это я, я Лунатик! Я помогал тебе создать Карту Мародёров,

мы подбросили шиповник в кровать Нюниуса, и мы катались на коньках на озере
на Рождество, и мне это не нравилось, но у тебя очень хорошо получалось, и…
и…
— Ш-ш, Лунатик, — успокоил его Сириус, осторожно присев на кровать и

ласково положив руку ему на плечо. — Ляг на кровать, блядское всё, только
Годрик знает, что ты там переломал себе, когда телепортировался вот так,
1270/1533
идиот ты последний…
— Ты знаешь, что это я?! — Римус схватил Сириуса за руки, но позволил ему
уложить себя обратно.
— Конечно, знаю, — Сириус наклонился и поцеловал его в лоб. — Я всегда узнаю

тебя. Слушай, прости Сохатого, он просто очень нервничает. В последнее время
всё было немного…
— Ладно, ладно, ты, дай ему немного воздуха!
Сириус повернул голову, когда Марлин влетела в комнату в зелёной мантии

целителя, развевающейся за спиной, и с кожаной сумкой в руке.
Она спихнула Сириуса с кровати и наклонилась над Римусом, чтобы положить

прохладную ладонь ему на лоб и заглянуть ему в глаза, её веснушчатое лицо
переполняло беспокойство, которое было ему приятно. Она улыбнулась.
— Привет, дорогой, — тихо сказала она. — Ну и где же тебя носило, а? Ты так

нас всех перепугал.
— Привет, Марлин, — ласково улыбнулся Римус в ответ. — Ты получила степень

целителя, пока меня не было?!
— Ага, сто раз, — засмеялась она. — Я там до сих пор соплячка. Но я лучшее, что
Орден смог найти за такое короткое время, так что… — она выпрямилась и
упёрла руки в бока. — Ладно. Какова степень урона?
— Лодыжка болит, — Римус стянул одеяло со своей ноющей ноги. В дневном

свете она выглядела просто ужасно, вся распухла и почернела от синяков.
Сириус закрыл рот рукой, но Марлин лишь цокнула языком.
— Легкотня, — она прикоснулась к его коже своей палочкой, и Римус

почувствовал забавное щекочущее ощущение, и вдруг с мягким кликом его нога
стала как новенькая. — Тебе всё равно нужно отдыхать, — предупредила
Марлин.
— Ты просто легенда, Марлс, — благодарно сказал Римус и после этого

закашлялся, тем резким, хриплым кашлем, к которому он практически привык к
этому времени. — Простите, — выдохнул он, прослезившись. — Я немного
кашляю.
Сириус скривился от этого звука, он выглядел так, словно ему неловко, до сих
пор прикрывая рот рукой. Марлин откинула одеяло и положила голову прямо на
голую грудь Римуса, прислушиваясь.
— «Немного кашляю», чтоб тебя, — выругалась она, снова выпрямившись. — У

тебя, блядь, серьёзная инфекция лёгких, вот это что.
Она начала опустошать свою сумку, доставая оттуда различные мази и

бутылочки с зельями.
— Мне придётся спросить кого-нибудь в Святом Мунго, чем лучше всего лечить
это, я не лечила инфекции уже… так… Мадам Помфри настоятельно просила
1271/1533
меня передать тебе это, это её собственное снотворное зелье. Я сама работаю
над подобным, но её будет сильнее…
— Не давай ему сейчас! — вдруг раздался голос Джеймса в комнате, и он

забежал внутрь, вытянув руку вперёд. Все повернулись к нему, и он
сконфуженно потёр шею. — Эм-м… простите. Просто я наконец связался с
Грозным Глазом, и он уже скоро будет здесь…
— Всё нормально, — сказал Римус.
Марлин снова цокнула языком и поставила бутылочку с зельем на столик рядом

с кроватью.
— Кто-нибудь из вас должен проследить, чтобы он выпил всё до дна, как только
появится возможность, хорошо? — она бросила на Джеймса и Сириуса суровый
взгляд, и они оба серьёзно кивнули. — Мне нужно возвращаться на работу, а то
меня потеряют, — сказала она, снова выпрямившись.
Она сжала руку Римуса.
— Я так рада, что ты снова с нами, дорогой.
Он сжал её руку в ответ, чувствуя себя немного лучше. Они переживали за него.
С ними он был в безопасности. Он опустился обратно на подушку и постарался
сосредоточиться на этом чувстве.
Джеймс и Сириус неловко стояли рядом с ним.
— Привет, Сохатый, — с опаской заговорил Римус.
— Здоров, Лунатик, — улыбнулся Джеймс, его взгляд был тёмным и уставшим. —

Ты в порядке?
— Бывало и хуже.
Джеймс издал звук, который немного не дотягивал до усмешки.
— Где мы вообще? — спросил Римус, оглядывая небольшую комнату.
— В Корнуолле, — сказал Сириус. — Помнишь тот паб рядом с замком? Сняли

комнату. Ты был… когда телепортировался сюда... я не хотел передвигать тебя.
Это показалось мне лучшим местом. Здесь мы никому не помешаем.
— Кто-нибудь ещё знает…
— Нет, — сказал Джеймс. — Только мы, Марлин и Грюм. В последнее время…

всем было тяжело, и ещё это нападение сегодня ночью, мы думали…
— Нападение?! — Римус снова сел прямо, когда события этой ночи вдруг начали
заполнять его сознание потоком крови, зубов и шерсти. — Дерьмо, что
случилось?! Кто-нибудь… кого-нибудь…
— Не с нашей стороны, — сказал Сириус.
1272/1533
От этого Римусу не стало легче, но он постарался выглядеть обрадованным этой
новостью. Он не мог позволить, чтобы друзья узнали, какой размытой для него
стала линия между «нашей стороной» и «их стороной».
— Лунатик, — начал Джеймс, — где ты был сегодня ночью?!..
В этот момент дверь снова распахнулась с громким скрипом, и Аластор Грюм,

хромая, вошёл в комнату с выражением твёрдой решимости на лице. Джеймс и
Сириус отпрыгнули с его дороги, когда Грозный Глаз подошёл к кровати Римуса.
Первым инстинктом Римуса было спрятаться под одеялом как маленький
ребёнок.
— Люпин, — кивнул Грюм и очень тщательно его осмотрел, его магический глаз
цвета электрик снова вертелся в глазнице как ненормальный. — Значит, ты
выбрался оттуда.
— Да… — прохрипел Римус.
Грюм поднял палочку и наставил Римусу в лицо.
— Эй! — начал Сириус, но Джеймс вытянул руку, чтобы остановить его.
Грюм уставился на Римуса очень серьёзным взглядом.
— Девичья фамилия матери?
— Дж-Дженкинс! — заикнулся Римус, напуганный до смерти. Грюм кивнул и

опустил палочку.
— Без обид, — сказал он, бросая взгляд на Сириуса. — Протокол.
— Точно, — Римус сглотнул с громко колотящимся сердцем в груди.
— Как ты? Тебя осмотрели?
— Марлин была здесь минуту назад, — ответил за него Джеймс. — Она вернётся
позже.
— Больше никто, вы меня слышите? — сказал Грюм. — Пока я не разрешу. Нам

необходимо ограничить наши контакты, пока шумиха не уляжется, — он
взмахнул палочкой, и из воздуха появился стул. Грюм опустился на него и снова
окинул Римуса взглядом. — Поттер, Блэк, вы можете идти.
— Нет, — сказал Сириус, подняв подбородок. Его вызывающий взгляд ничуть не

изменился с тех пор, как ему было одиннадцать. — Я никуда не уйду.
Грюм снова бросил на него взгляд, облизнул языком уголок губ.
— Ладно, — буркнул он. — Но держи свой рот на замке. Я не хочу слышать ни

писка, понял меня?
— Я, эм-м... лучше пойду, — сказал Джеймс, снова потирая шею. — Прости,

Лунатик, мне нужно вернуться домой…
1273/1533
— Конечно, — сказал Римус, хотя на самом деле он не понимал. Неужели
Джеймс больше не доверяет ему?
Джеймс сказал что-то Сириусу, перед тем как уйти, но Римус не расслышал и не
пытался подслушать. Он был слишком занят тем, что пытался удержать
хладнокровие перед Грюмом.
Он не хотел участвовать в соревновании по выдержке, не после этих последних

недель. Теперь, когда он знал, что они находятся в магловском здании, ещё
острее ощущал отсутствие магии. Он так привык к зачарованному лесу с его
нескончаемым потоком общей силы. После возвращения реальный мир
ощущался таким обыденным. Он чувствовал себя слабее, чем когда-либо, и
снова начал кашлять.
Джеймс ушёл, и Сириус передал Римусу стакан воды.
— С ним нельзя говорить долго, — сказал Сириус Грюму. — Он должен отдыхать

после полнолуния, Марлин сказала…
— Ни писка, Блэк, — огрызнулся Грюм, его голубой глаз вперился в Сириуса

тяжёлым взглядом, нормальный карий глаз продолжал смотреть на Римуса.
Сириус затих, но очевидно этому не радовался. Он нетерпеливо сложил руки на

груди и отвёл взгляд. Римус почувствовал прилив любви к нему, избалованному
нахалу.
— Я был там сегодня ночью, — быстро сказал Римус, чтобы покончить уже с
этим. Он решил, что лучше всего как можно более честно рассказать обо всём с
самого начала. — Был в доме Тонкс и знаю, что случилось — ну, бо́ льшую часть
— кого-нибудь… кто-нибудь…?
— Нашли одно тело, — сказал Грюм. — Один из стаи Сивого.
— Гай, — сказал Римус. Он не знал, что чувствует по этому поводу. Он убил

человека.
— Давай начнём не с этого, — сказал Грюм, следя за его лицом. — Я хочу начать
с самого начала. Где ты был последний месяц? Расскажи мне всё.
Римус был слаб, истощён и измучен, но не был идиотом. Он много чего не

договаривал. Но также он сказал многое, что наверняка было безопасно сказать.
Он ни разу не посмотрел на Сириуса; он знал, что если посмотрит, то всё станет
просто невозможным.
Он объяснил, как стая похитила его и заперла на полторы недели. Как он

наконец встретился с Сивым — он услышал, как Сириус резко втянул воздух на
этих словах, но лицо Грюма не дрогнуло. Он рассказал им бо́ льшую часть того,
что сказал ему Сивый, хотя знал, что ничего из этого не имеет смысла ни для
кого, кроме него. Он подтвердил, что стая работала с Волдемортом и запугивала
старые семьи, чтобы те оставались верными.
— Тебя держали в плену всё это время? — спросил Грюм.
— Я… нет, — Римус нервозно дёрнул уголком губ. — Они сломали мою палочку,
1274/1533
но… я мог уйти в любое время. Я не стал, потому что подумал… ну, я знал, что
это только дело времени, прежде чем они спланируют нападение, и хотел
получить как можно больше информации.
Он говорил ровным голосом всё время и надеялся, что до сих пор был
убедительным лгуном. Грюм никак это не прокомментировал.
— А что нападение?
— Да, точно, — кивнул Римус. — Мне пришлось идти с ними, потому что Кас…
один из оборотней планировал уйти из стаи. Он хотел, чтобы это прошло мирно,
просто уйти от Сивого. Он был моим союзником, — Римус чувствовал взгляд
Сириуса и надеялся, что он был только в его голове. — Так что я помог ему, а он
помог мне. Он увёл остальных от дома, а я остался, чтобы помешать другим
напасть на дом.
— Пока ты был волком?
— Да. Я могу думать лучше, когда я с другими волками. Я пытался предупредить

мистера и миссис Тонкс, я выл, чтобы они поняли, что они в опасности.
— А, так это был ты, — кивнул Грюм. — Тед говорил что-то об этом.
— Вы их видели? С ними всё хорошо?!
— Напугались, но никто не пострадал, — отрывисто кивнул Грюм. — Сколько из

стаи Сивого ушли от него?
— Я не знаю. По меньшей мере, половина. Может, остались только четыре или

пять самых верных.
— Рад это слышать. Ты можешь назвать мне имена?
— Они не использовали никаких имён, — ещё одна ложь, но он просто не мог

сделать этого.
— Ясно, — кивнул Грюм. Он ещё немного посмотрел на Римуса, затем шмыгнул и

поднялся. — Полежи немного, ладно? Я буду на связи, — он развернулся, чтобы
уйти.
— Погодите! — протянул руку Римус. Грюм обернулся с выражением

любопытства на лице. Римус закусил губу. — То тело, — сказал он. — Гай. Это
был я. Я убил его.
Сказать это вслух значило сделать это реальным. Его замутило, и он подумал,
что больше никогда не сможет посмотреть Сириусу в глаза. Грюм продолжил
смотреть на него и склонил голову набок.
— Пока ты был волком?
— Да.
— И он был волком? Пытался напасть на молодую семью?
1275/1533
— Да, но…
— Это война, Люпин. Отдохни немного. Не думай об этом слишком долго.
И он ушёл, и на этом всё. Всё, через что Римусу пришлось пройти за эти
тридцать дней, уместилось в несколько сухих ключевых фактов, имеющих
тактическое значение. Он поёрзал под своим одеялом. Оно было странным и
скомканным и напоминало ему о жёстких одеялах армейского типа, с которыми
он рос. Сириус до сих пор стоял рядом и смотрел на него, но Римус не мог
поднять взгляд, просто не мог заставить себя.
К счастью, Сириус первым разбил тишину.
— Получил твоего Патронуса. Чёрт возьми, как ты научился это делать?
— О, — Римус кивнул, всё ещё глядя вниз. — Да не знаю, видел, как Ферокс
однажды так делал.
— Без своей палочки?
— Она была мне не нужна, не всегда…
— Оу.
Снова тишина. И потом…
— Я так, блядь, скучал по тебе! — выпалил Сириус с таким чувством, что Римус
наконец поднял на него взгляд. Его глаза были большими и блестели от слёз. Он
выглядел так же устало, как чувствовал себя Римус, и Римус осознал, что он
тоже наверняка не спал всю ночь.
— Я тоже по тебе скучал!
Сириус бросился к Римусу, распахнув руки, но в последний момент остановился.
— Можно мне… это ничего?
Римус кивнул, протягивая к нему руки, и Сириус подошёл к нему и укутал его в
объятии, которое длилось долгие великолепные минуты. Римус чувствовал себя
так, будто он наконец получил разрешение дышать, и закрыл глаза и
растворился в тёплом успокаивающем весе Сириуса рядом с ним.
— Прости меня, — прошептал Римус в его волосы. — Пожалуйста, прости, что

меня так долго не было.
Сириус всё-таки отстранился и быстро вытер глаза.
— Тебе лучше принять это зелье, — он взял в руки флакон и открыл крышку.
— Спасибо, — сказал Римус, слишком устав, чтобы спорить. Он принял его и

осушил за пару глотков.
— Мне оставить тебя отдыхать? — нервно спросил Сириус. Римус яростно

1276/1533
— Нет, пожалуйста, останься! Ты полежишь здесь со мной немного?
— Здесь мало места…
— Называешь меня толстым? — Римус показал ему язык и подвинулся в сторону,

чтобы освободить для него место. Сириус ухмыльнулся и лёг рядом.
Он ласково обнял Римуса за плечи, и они легли на бок лицом друг к другу.
— Джеймс меня ненавидит? — наконец спросил Римус.
— Что? — нахмурился Сириус. О боже, он был таким красивым вблизи, как Римус
мог забыть это? — Нет, конечно нет. У него сейчас много на уме. Его родители
плохо себя чувствуют.
— О нет, что случилось?!
— Мне кажется, они просто пожилые, — грустно ответил Сириус. — Эта война…
в последнее время всё стало гораздо сложнее.
— Пожалуйста, расскажи мне.
— Тебе нужно спать.
— Пожалуйста?
Сириус вздохнул. Он опустил взгляд, затем вновь поднял, и глаза заблестели от

слёз.
— Мы потеряли Пруэттов. Гида и Фаба.
— Нет!
— Это было ужасно. Пять Пожирателей смерти. Пять.
— Я поверить в это не могу. Молли в порядке?
— Мне кажется, теперь уже никто не в порядке.
— О, Сириус, — Римус снова его обнял. — Мне так жаль, что меня не было с
тобой…
— Я думал… — Сириус закрыл глаза, затем покачал головой, его волосы

рассыпались по подушке. — Нет, это не важно, теперь всё закончилось. Ты
здесь. Ты в безопасности.
— Я здесь, — повторил Римус, чувствуя, что снотворное зелье начало

действовать. Сириус нежно погладил его по волосам:
— Римус…
— М-м, — Римус поёрзал, устраиваясь поудобней. — Пожалуйста, называй меня

Лунатиком? Никто не называл меня Лунатиком так долго.
1277/1533
— Лунатик, — Сириус наклонился вперёд и очень нежно поцеловал его в щёку,
— я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — улыбнулся Римус и ускользнул в тёплый, счастливый

сон.
1278/1533
Война: Поздняя Весна 1979 года
I would say I'm sorry

If I thought that it would change your mind
But I know that this time
I have said too much
Been too unkind
I try to laugh about it
Cover it all up with lies
I try and laugh about it
Hiding the tears in my eyes
Because boys don't cry
Boys don't cry
Я бы извинился,
Если бы считал, что это заставит тебя передумать,
Но я знаю, что на этот раз
Я сказал слишком много,
Был слишком груб.
Я пытаюсь смеяться над этим,
Скрыть это всё за ложью,
Я пытаюсь и смеюсь над этим,
Пряча слёзы в своих глазах,
Потому что мальчики не плачут,
Мальчики не плачут.
Они остались в этой комнате над пабом ещё на два дня. Марлин вернулась к ним
тем же вечером, как и обещала, и принесла зелье для лёгочной инфекции
Римуса. Она прописала ему отдых, но на следующий день Римус уже начал
сходить с ума взаперти, так что они с Сириусом доехали на автобусе до пляжа.
В апреле было ещё холодно плавать, так что они просто ходили. Вне
туристического сезона там было очень тихо, так что они даже подержались за
руки, совсем немного.
Римус закрыл глаза и с улыбкой вдохнул морской воздух. Небо было серым,
предвещая дождь, но свежий ветер очень приятно обдувал лицо, и он
чувствовал себя лучше.
— Когда вернёмся домой, — радостно сказал Сириус, — пойдём к Олливандеру и

купим тебе новую палочку.
— Отлично, — кивнул Римус. Он не колдовал после того, как вернулся. Он не

доверял себе.
— Только если Мэри подождёт с вечеринкой в честь твоего возвращения, —

засмеялся Сириус. — Она с ума сходила, переживала за тебя. Мне кажется, ты
ей до сих пор немного нравишься.
— Ха, — ответил Римус.
— И Лили тоже, само собой. Она очень сильно хочет рассказать тебе что-то, но
1279/1533
сказала подождать, пока мы не соберёмся все вместе.
— М-м.
— Не могу дождаться, когда всё снова станет нормальным. Когда мы снова

станем мародёрами, да?
— Ага.
— Ты помнишь, какая у Лайелла была палочка? Может, мы сможем найти такую

же.
— Не-а.
— Лунатик?
— М-м?
— Всё нормально?
— Ага.
После этого Сириус затих, и Римусу стало стыдно. После своего короткого
доклада Грюму он не чувствовал особого настроения разговаривать. Он слишком
переживал, что скажет лишнего — он не знал, что Сириус может подумать о
нём. И, вдобавок ко всему, Римус справлялся хуже, чем рассчитывал — вдали от
стаи. Естественно, он был безумно рад вернуться к Сириусу. Но в то же время
чувствовал, что ему чего-то не хватает.
Он не хотел беспокоить Сириуса, поэтому прилагал все усилия, чтобы казаться

нормальным.
— Приятно выйти на улицу, — прокомментировал он, пока они шли.
— Ты уверен, что ты Лунатик?! — поддразнил Сириус, притворяясь удивлённым.

— Мой Лунатик ненавидит выходить на улицу…
— Ну, проведи неделю взаперти в подвале и скажи мне, как ты начнёшь

относиться к свежему воздуху, — пробормотал Римус.
Сириус остановился на месте и посмотрел на него с обиженным выражением

лица, слегка приоткрыв рот.
— Прости, — сконфуженно сказал Римус. Он снова взял Сириуса за руку. — Я не

хотел этого говорить.
После возвращения он часто так делал. Огрызался. Любая мелочь могла

взбесить его, и Сириус принимал весь удар на себя.
— Ничего страшного, — неуверенно ответил он. — Не надо было над тобой

смеяться. После всего этого.
— Нет, я не хочу… не надо обращаться со мной так, будто я могу разбиться или
ещё что. Мне нужно забыть это, это я виноват.
1280/1533
Сириус долгое время ничего не говорил. Римус боролся с желанием покопаться в
его голове, как его научили оборотни. Он не знал, работало ли это с не-
оборотнями, но он точно знал, что Сириус очень резко отреагирует, если он
попытается нарушить неприкосновенность его личных мыслей.
— Тебе не нужно «забывать это», — уверенно сказал Сириус, — но было бы

неплохо поговорить.
— О чём?
— О том, что произошло. В стае.
— Я уже рассказывал об этом; я рассказал Грюму всё. Ты тоже там был.
— Римус, — Сириус слегка приподнял брови, — да брось. Ты не рассказал ему

всё. Я тебя знаю.
— Всё, что было важно для военных действий, — решительно сказал Римус.
— Значит, ничего больше там не произошло?! — Сириус отпустил Римуса, резко

взмахивая своими руками и начиная активно жестикулировать. — Они просто
заперли тебя, потом отпустили, и это всё было совершенно нормально?
— Конечно, нет, — Римус сложил руки на груди, ему вдруг резко стало холодно.
— Но никто не захочет слушать о таких вещах.
— Может, я хочу.
— Ну приехали, — закатил глаза Римус. — Ну ладно. Что ты хочешь услышать?!
— Почему ты вообще туда пошёл? Почему ты не вернулся ко мне?
— Так я и знал, — сказал Римус, ещё сильнее сжимая себя руками. — Ты злишься
на меня!
— Нет, не злюсь, не злюсь…
— Это ты имел в виду тогда, да?! Той ночью, когда я вернулся!
— О чём ты говоришь вообще?!
— Ты знаешь! «Ты вернулся» — вот что ты сказал! Ты думал, что я не собирался

возвращаться! Ты думал, что я ушёл навсегда! — Римус вдруг осознал, что уже
кричит, и сам не понимал, почему разозлился так сильно, но теперь эта злость
просто сжигала его.
— Конечно, я так не думал! — закричал в ответ Сириус. — Я просто… просто не

знал, что думать! Ты хоть знаешь, каково мне тут было? Ты просто исчез, и никто
не разрешал мне искать тебя, и этот блядский Ферокс отказывался мне что-либо
рассказывать, и Джеймс начал волноваться как сумасшедший, когда его
родители заболели, и эти грёбаные Пруэтты…
Сириус нечасто кричал, по крайней мере, не так часто, как Римус, и его голос
1281/1533
очень быстро стал таким высоким, внезапно зазвучав невероятно
аристократично и высокомерно. Конечно, это выбесило Римуса ещё больше.
— О, какой бедняжка! Господи, я думал, ты уже вырос из своих замашек

испорченного придурка! Нам больше не двенадцать, Блэк!
На это Сириус просто онемел от возмущения. Римус чувствовал себя таким

живым, как не чувствовал уже несколько дней, но ни за что бы в этом не
признался. Он просто продолжил кричать, разбивая вдребезги покой пустынного
пляжа, его голос звенел, рикошетом отлетая от тёмного сырого песка.
— Прости уж, пожалуйста, что я не такой, как ты — мне не хочется ныть о

каждой неприятной мелочи, которая со мной происходит!
— Например?! — закричал Сириус, его щёки раскраснелись, глаза сверкали, и на

секунду в голове Римуса пронёсся вопрос, наслаждается ли этим Сириус так же,
как Римус. — Давай же, раз я такой эгоист, раз я такой ужасный, пожалуйста,
просвети меня, что такое подлинный характер истинных и благородных
страданий, Римус, я же знаю, что ты просто специалист в этом!
— О, да пошёл ты!
— Ну? Почему ты не вернулся?!
— Потому что они ебали мне мозг! — Римус практически проорал это, волны,
казалось, начали разбиваться о берег громче, и чайки в ответ кричали над их
головами.
Он просто пылал, наполненный словами, которые начали изливаться из него в ту

же секунду, как только появлялись в голове.
— Потому что я никогда ещё не чувствовал себя так — они были моей семьёй, и
мы были одним целым, мы были там как дома, и это было… это ощущалось
единственным местом во всём мире, где я был своим! Всё это, дело было во всём
этом, только… — теперь из его глаз потекли обжигающе горячие слёзы, —
только там был он, этот блядский… этот монстр. Он был таким злым, таким… и
мне было так страшно, я хотел вернуться домой, к тебе, я хотел, но не мог
просто оставить их с таким человеком. И они могли… они могли делать вещи,
которые я не умел делать, они научили меня… и я просто больше не знал, кто я
такой.
Он вытер лицо, слёзы уже капали у него с подбородка. Он посмотрел Сириусу в

глаза.
— Я не знаю, кто я такой.
Они уставились друг на друга, пока эхо его слов стихало между ними. Римус
тяжело дышал, его щёки были такими горячими, но он чувствовал себя хорошо.
Легко.
Наконец, Сириус заговорил. Он спрятал руки в карманы и посмотрел вдаль.

Улыбнулся.
— И почему это всегда этот пляж, а?

1282/1533
— Что? — Римус моргнул, сбитый с толку. Сириус снова посмотрел на него,
сверкая глазами.
— Почему мы с тобой откровенничаем всегда на этом пляже?
— Может, мы просто любим драму.
— Да как ты смеешь! — ухмыльнулся Сириус, и Римус засмеялся против воли. —

Ну? — сказал Сириус. — Лучше себя чувствуешь?
— Да. Эй, погоди-ка, ты сейчас намеренно меня выбесил?
— Нет… — Сириус отвёл взгляд. — Сначала нет…
— Мудак.
— Это сработало.
Римус не ответил, потому что он правда чувствовал себя лучше и не хотел снова
ругаться. Они продолжили идти и в итоге пришли прямо к тому месту, где жили
в палатках два года назад. Ветер поднялся сильнее, разгоняя песчаные дюны с
клочками травы. Никаких палаток здесь не было. Это место казалось
совершенно другим.
— Думаешь, мы когда-нибудь сюда вернёмся? — спросил Римус, сунув руки

глубоко в карманы, чтобы пальто не развевалось на ветру.
— Надеюсь на это, — ответил Сириус. — Это моя мысль для Патронуса, это
место.
— Правда? — Римус удивлённо посмотрел на него.
— Пока что это моё самое лучшее лето.
— Эй, смотри! — Сириус подошёл к куче камней, наклонился и подобрал

длинную палку. Он помахал ею и ухмыльнулся. — Хочешь поиграть?
— Давай.
Сириус быстро огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что они одни, и

трансформировался в Бродягу. Римус был благодарен ему за это — он уже
наговорился к этому времени и сейчас с облегчением принялся играть с
собачьей формой Сириуса. Несколько часов большой чёрный пёс носился по
пляжу туда-сюда, гонялся за волнами, приносил палку и вообще просто здорово
проводил время. В автобусе по дороге обратно к пабу оба уснули.
Только гораздо позже этим вечером, после ужина (о, как же Римус скучал по
настоящей еде! Пюре! Сосиски! Подливка!), когда они уже собирались ложиться
спать, Сириус снова поднял эту тему.
1283/1533
Римус уже зевал, залезая под одеяло, и Сириус тихо лёг рядом с ним, выключив
лампу на тумбочке. Кровать была такой узкой, что Римусу приходилось
прижиматься к стене, положив одну руку на талию Сириуса. Шелковистые
чёрные волосы лезли ему в лицо, но он на самом деле не возражал.
— Я знаю, кто ты такой, — прошептал Сириус в пустую и тихую темноту их

комнаты.
— Хм? — в недоумении спросил сонный Римус. Сириус поднёс руку Римуса к

своим губам и поцеловал его пальцы.
— Ты сказал, что больше не знаешь, кто ты такой. Но я знаю. Ты мой Лунатик. Ты

всегда им будешь. Ладно?
— Ладно, Бродяга.
И сейчас этого было достаточно.
***
Грюм передал, что они могут возвращаться в свою квартиру при условии, что
Римус на какое-то время заляжет на дно — он не уточнил, как надолго. Это
означало никаких встреч с Орденом и никаких миссий — ему даже не разрешили
навестить Поттеров. В общем и целом, Римус Люпин просто исчез с лица Земли
месяц назад и так и не вернулся.
— Могу поспорить, он просто хочет подождать до следующего полнолуния,

чтобы наверняка, — предположил Сириус. — Да и вообще, ты заслужил отдых.
— Наверное, я просто отслужил своё. Теперь они не знают, что со мной делать.
— Не говори о себе так, — раздражённо огрызнулся Сириус. Они слишком долго

сидели в этой крошечной комнате.
Они телепортировались обратно, и Римус начал чуть больше чувствовать себя

самим собой, когда по-настоящему вернулся домой. Их квартира была
безупречно чистой — но не считая этого, всё было так, как и должно быть.
Никто не должен был знать, что Римус вернулся, но, разумеется, Джеймс сказал
Лили и Питеру, а Марлин сказала Мэри, так что в первый же их вечер дома все
сразу же пришли в гости. К счастью, Лили догадалась принести еды, потому что
у Сириуса на кухне совершенно ничего не было.
— Я ел у Поттеров, — смущённо пробормотал он.
Римус и Лили ушли на кухню, чтобы разложить сосиски в тесте, шпажки с сыром
и ананасом и сэндвичи на тарелки. Лили поставила свои пакеты на стойку и
набросилась на него, крепко обняв руками за пояс и положив голову ему на
плечо. Римус ласково похлопал её по спине, когда осознал, что она плачет.
— О, Лили, пожалуйста, не надо…

1284/1533
— Прости меня! — рыдала она, её голос звучал низко, приглушённый его лучшим
шерстяным свитером. — Я просто… думала, больше никогда тебя не увижу!
— Боже, ты ещё хуже Бродяги.
— Я бы так не сказала, — засмеялась она, отстраняясь от него и вытирая щёки.

— Он был сам не свой, когда ты пропал — ты бы даже не узнал его. Мне
кажется, он даже перестал расчёсываться.
Римус почувствовал невероятный укол вины. Но не хотелось хандрить при Лили,

так что он легко ей улыбнулся и сказал:
— Так что, ты хотела рассказать мне что-то?
— О! Эм… когда все будут здесь… — Лили покраснела и вдруг начала уделять
пристальное внимание нарезанию моркови, которую полагалось макать в соус,
принесённый ею с собой.
Совсем скоро прямо после работы пришли Марлин и Питер. У Питера теперь
даже появился собственный кожаный портфель с его инициалами. По всей
видимости, он хорошо справлялся в Министерстве, и Римус пытался не
чувствовать горечи из-за этого.
Марлин настояла на том, чтобы в спальне снова осмотреть Римуса и проверить

его лодыжку, которая была как новенькая, и его лёгкие, с которыми дела
обстояли куда лучше.
— Серьёзно, я поверить не могу, что ты до сих пор куришь, — цокнула языком

она, когда он зажёг сигарету, застёгивая рубашку. — Ты знаешь, что это убивает
маглов.
— Умри молодым и оставь красивый труп, — подмигнул он ей, пытаясь не думать

о Хоуп и её раке лёгких. Просто дело в том, что в последнее время ему не
хотелось ничего, кроме как пить и курить.
Мэри расплакалась, как только зашла в квартиру, и бросилась к Римусу.
— Ты такой гондон! — прошептала она ему в шею. — Я готова убить тебя!
— Я тоже по тебе скучал, — сказал Римус, сжимая её в ответ.
Когда они все собрались вместе, Джеймс и Сириус взяли на себя роль хозяев,
что стало для него облегчением. Римус вдруг почувствовал себя очень усталым и
сидел на диване как призрак, глядя на своих друзей, которые болтали, смеялись
и в кои-то веки вели себя как нормальные девятнадцатилетние подростки. Он
лишь улыбался им всем. Улыбался и пил.
В конце концов, от еды не осталось ничего, кроме крошек, и алкоголь тоже

подходил к концу. Джеймс, Сириус и Питер собирались призвать пиво из
соседских квартир через окно, а девчонки пытались убедить их этого не делать,
когда Римус вспомнил, что Лили сказала ему на кухне.
— Так какие у тебя новости?

1285/1533
— О! — Лили резко повернула к нему голову. Она стояла у окна, обняв Джеймса
за плечи в попытке остановить его от покушения на воровство. Джеймс тоже
обернулся, и они обменялись смущёнными взглядами.
— Ребята, — Джеймс прочистил горло, — эм-м. Нам с Лили нужно вам кое-что…
— О боже! — вдруг воскликнула Мэри со своего кресла напротив Римуса, где она
сидела, закинув ноги на подлокотник. — Лили, я думала, ты пьёшь таблетки!
— Мэри! — Лили покраснела ещё гуще. — Не это!
— Фух! — засмеялась Мэри, прикрыв глаза. — Потому что нам ещё даже
двадцати нет, мы ещё слишком молодые, чтобы думать о…
— Мы решили пожениться! — быстро воскликнула Лили, прежде чем Мэри

успела закончить свой комментарий.
В последующей за этим признанием тишине можно было бы услышать даже

падение пера.
Римус моргнул пару раз, следя за лицом Джеймса, чтобы проверить, что это не
было ещё одной большой шуткой. Но он улыбался Лили с такой любовью и
гордостью в растроганных карих глазах, что Римус только улыбнулся мысленно.
Да, подумал он. Разумеется. Второй мыслью Римуса был Сириус, который, на
минуточку, наполовину высовывался из окна, когда услышал новости. Теперь же
он развернулся так быстро, что ударился затылком об оконную раму.
— Вы что?! — он уставился на Джеймса со странной смесью удивления и

недовольства, явно читающейся на его лице.
— Ага, — в неведении ухмыльнулся Джеймс, обнимая Лили за плечи. — Она

предложила — и кто я такой, чтобы отказываться?
— Ты предложила? — Марлин пихнула Лили. — Ты просто чёртова героиня

феминизма, Эванс.
— Это было взаимно, вообще-то, — засмеялась Лили. — Мы просто разговаривали

и…
— Но мы же только закончили школу, — сказал Сириус пустым голосом.
— Год назад, — напомнил ему Питер, расправляя отвороты своего зелёного

пиджака.
— Вы даже не живёте вместе, — Сириус сложил руки на груди. Римус чувствовал

себя в ловушке — это были знаки, предвещающие, что Сириус готовится к ссоре
— только вот на этот раз он будет ругаться не с Римусом.
— Я собираюсь ненадолго переехать к родителям Джеймса, — сказала Лили. Её

улыбка чуть потускнела, когда она осознала, что Сириус не разделял её
радости.
— Да, ты же знаешь, как они любят, когда она приходит в гости, — сказал
1286/1533
Джеймс. Его голос стал твёрже, и он обнял Лили чуть крепче, будто намереваясь
защитить. — Она так помогла нам, когда они заболели.
— Вы действительно хорошо об этом подумали?!
— Я уверена, что подумали, Блэк, сбавь обороты, — сказала Мэри, пытаясь

разбавить атмосферу. Она встала с кресла. — Может, мне выскочить и
посмотреть, можно ли где-нибудь сейчас достать дешёвого шампанского? За это
надо выпить!
— Да! — Марлин тоже поднялась. Она обняла Лили и потом поцеловала Джеймса
в щёку. — Поздравляю вас обоих!
— Поздравляю! — Питер с пьяной улыбкой поднял своё пиво.
— Вы, что, тут все чокнулись?! — практически прокричал Сириус. Римус поймал
раздражённое выражение лица Лили и решил, что с него хватит. Он поднялся.
— Бродяга, — твёрдо сказал он. — Нет.
Теперь Сириус уставился на него. Его рот резко закрылся, и он дёрнул головой
словно капризная девчонка-подросток, прежде чем пройти мимо всех и
вылететь из комнаты. Дверь спальни захлопнулась.
— Что за идиот, — легко сказала Мэри. — Я побежала в магазин — идёшь,

Марлс?
— Я лучше… — Римус кивнул головой в сторону их спальни и последовал за

Сириусом.
Он не стал стучать, просто сразу зашёл внутрь. В конце концов, это была и его
квартира. Сириус был готов его встретить и начал сразу же, как только Римус
закрыл за собой дверь.
— Только не говори, что считаешь это хорошей идеей! — начал возмущаться он,
меряя шагами комнату. — Сохатый просто сошёл с ума! Мы слишком молодые,
мы посреди грёбаной войны, его мама и папа болеют, а он хочет сыграть
блядскую свадьбу?!
— Мне кажется, все эти вещи, которые ты перечислил, вообще-то, веские

причины, чтобы сыграть свадьбу, — вздохнул Римус, присаживаясь на кровать.
— Ты прикалываешься?! Мы же дети!
— Они любят друг друга, — попытался вразумить его Римус.

Сириус засмеялся — жестоким, грубым смехом:
— О, а ты теперь начнёшь петь дифирамбы любви, да, Лунатик?!
— Следи за языком, — Римус резко поднялся, используя свой рост против

Сириуса. — Я не знаю, почему ты ведёшь себя как полный урод по отношению к
Джеймсу и Лили, но не собираюсь сидеть здесь и слушать твои маленькие сучьи
комментарии о себе.
1287/1533
Сириус собирался возразить что-то, когда дверь снова распахнулась, и на этот
раз в комнату влетел Джеймс, и Римус ещё никогда не видел его таким злым.
— Ты урод! — закричал он. — Какого хуя ты о себе возомнил?! Лунатик, не

защищай его!
— Я не собирался! — сказал Римус, отступая в сторону и складывая руки на

груди. — Я говорил то же самое!
— Ну?! — Джеймс снова накинулся на Сириуса. — Не хочешь объяснить своё

поведение?!
— Нет, я хочу, чтобы это ты объяснил своё поведение! — огрызнулся Сириус. —

Какого хуя?! Ты женишься, вот так просто? Я знаю, что ты свихнулся из-за Эванс
ещё в двенадцать лет, но чёрт возьми! Куда так торопиться?!
— Я не «свихнулся» из-за неё! — закричал Джеймс. — Я люблю её! Я люблю её

уже целую вечность, и ты это прекрасно знаешь!
— И поэтому тебе вдруг ни с того ни с сего приспичило жениться?!
— Я хочу жениться, и это не ни с того ни с сего! Мы уже давно об этом говорили.
— Первый раз об этом слышу!
— Да, ну, я не обязан всё тебе рассказывать! Я не хотел ничего говорить, пока
Лунатик не вернётся.
— А что насчёт твоих родителей?! Что они думают? — Сириус терял запал, но
очевидно не собирался пока что терять своё негодование.
— Они просто в восторге, между прочим! Они любят Лили! И я думал, что ты
тоже её любишь! Ты же мой лучший друг, я думал, ты меня поддержишь!
— О, — Сириус сверкнул глазами, — потому что ты всегда так поддерживал мои

отношения!
Взгляд Джеймса метнулся в сторону Римуса и обратно — это длилось всего долю
секунды, но Римус опеределённо это почувствовал. А это ещё что за
чертовщина?
— Ты знаешь, что это не… — с яростью сказал Джеймс, сжав челюсть.
Римус решил, что ему пришло время уйти. Что бы ни происходило между ними
двумя, он не хотел никак в этом участвовать. Он прошёл прямо на кухню и
заглянул под раковину. Там была бутылка огневиски, которую он поставил туда
ради сохранности после последней вечеринки. Он открыл бутылку и сделал
длинный глоток.
— Римус?
Он практически подавился, когда Лили вошла на кухню. Она засмеялась и

протянула руку:
1288/1533
— Оставь нам тоже, а? Мама всегда говорила не пить одной.
Он засмеялся, вытирая рот рукавом, и передал ей бутылку. Она тоже сделала

долгий глоток и даже не скривилась — Римус смотрел на неё с восхищением и
думал, что если бы ему пришлось жениться на девчонке, то лучше бы ей было
оказаться именно такой, как Лили Эванс.
— Прости, что испортила вечеринку в честь твоего возвращения, — убито

сказала она.
— Неправда, — покачал головой Римус. — Прости за Сириуса.
— О, не говори глупости — ты ему не нянька.
— Он просто идиот.
— Он просто ревнует, я знала, что так будет, — она засмеялась, поймав взгляд
Римуса. — Не в том смысле, Лунатик, это очевидно, что он любит тебя как
сумасшедший. Я хочу сказать, что он просто боится потерять своего лучшего
друга.
— Ты наверняка права.
— Я всегда обычно права, — она выгнула бровь, и он снова засмеялся.
— Поздравляю вас, — искренне сказал он. — Мне кажется, это великолепно.
— Спасибо, дорогой, — она мягко улыбнулась. — Это всё немного поспешно, я

знаю — мои родители развелись; Пет вышла замуж только в прошлом году, а она
на три года меня старше. Но… ты знаешь, что Юфимия и Монти не в порядке?
— Да, я бы хотел навестить их, но… приказы Грюма, сама знаешь.
— Они понимают, — она ласково прикоснулась к его руке. — В общем, они

очень… ну, в смысле, они не страдают, ничего такого, но они уже очень
пожилые. Я знала, как много это значило для Джеймса — чтобы они увидели его
со мной. Они хотят знать, что он будет в порядке, когда их не станет.
Может, он выпил слишком много, но слёзы неожиданно защипали его глаза. Он

закрыл лицо руками и застонал:
— Господи боже, Эванс, можно мне пожить хотя бы пять минут без нервного
срыва?!
Она засмеялась и снова его обняла.
— Милый мой мальчик.
— Мы верну-у-у-у-у-лись! — пропели Марлин и Мэри, снова вваливаясь в

квартиру и счастливо хохоча.
— Прячь это, быстро! — Лили отдала бутылку обратно Римусу, и он снова

спрятал её под раковину, за пачкой стирального порошка.
1289/1533
К тому времени, как Мэри налила всем по бокалу (по кружке) грушевого сидра
(«самое близкое к шампанскому, что можно найти в Сохо после полуночи»),
Джеймс и Сириус вернулись из спальни в гостиную, оба раскрасневшись, но,
очевидно, более-менее наладив отношения. По крайней мере, Сириус
присоединился к тосту и даже вежливо поцеловал Лили в щёку.
И всё же атмосфера изменилась, и все ушли в течение следующего часа или

около того: Марлин ночевала с Мэри в Кройдоне, Питер вернулся домой с
Джеймсом и Лили. Когда дверь закрылась в час ночи за последним гостем,
Римусу хотелось просто свернуться на диване, закрыть голову руками и остаться
в таком положении на неделю.
Сириус ничего особо не говорил, просто слегка прибрался в гостиной и пошёл в

ванную. Римус услышал, как на двери закрылся замок, и воспользовался этой
возможностью, чтобы выпить бокал виски и выкурить сигарету перед сном. Он
чувствовал себя грязным; он хотел почистить зубы, горло было опалено, глаза
чесались, но это подходило его настроению.
Он больше не хотел разговаривать; особенно, если это приведёт к очередной

ссоре. Он даже подумал было просто уснуть на диване. Но опять же — это
может привести к очередной ссоре с утра, а он уже знал, что в это время у него
будет похмелье. Значит, у него только один выход.
Сириус открыл дверь, и Римус услышал его шаги в сторону спальни. Может, если
Римус долго будет чистить зубы, Сириус просто уснёт, прежде чем он
присоединится к нему — они оба много выпили. Он с трудом поднялся с дивана и
направил себя в сторону ванной.
Римус умыл лицо и шею холодной водой и уставился на себя в зеркало шкафчика
над раковиной. Он избегал своего отражения с того момента, как вернулся. Он
выглядел дерьмово: до сих пор впалые щёки, глаза каким-то образом темнее,
более дикие. Он был бледным от такого количества алкоголя, и его шрамы
бросались в глаза, похожие на серебряные провода под его кожей.
Неужели теперь у него был такой же загнанный взгляд, как у всех в стае?
Перенял ли он этот одичавший блеск в глазах, эту дикую ухмылку? Или просто
видел того обозлённого, напуганного до ужаса пацана из приюта, который
всегда жил в нём?
Он вздохнул, признавая своё поражение, и выключил свет, наконец собравшись

идти спать.
В спальне до сих пор горел свет, и Сириус лежал под одеялом, только его
шелковистые чёрные волосы остались снаружи, разбросанные по подушке. Он
всегда спал вот так, спрятавшись. С резким осознанием Римус вдруг вспомнил
того ребёнка, которым когда-то был Сириус; одинокого в большом доме, полном
членов семьи, которые не могли понять его, с весом чужих ожиданий, давящим
со всех сторон.
Римус запирал своё одиночество внутри; всегда так делал. Но Сириус — он

выпихивал своё одиночество наружу и позволял другим людям забрать его у
него. Так что иногда, время от времени, он становился ревнивым, начинал
паниковать — ну и что с того? Никто не идеален. Смягчившись, Римус забрался в
кровать рядом с ним и очень ласково погладил его по волосам.
1290/1533
— Всё хорошо? — прошептал он.
Голова Сириуса слегка качнулась под одеялом, что должно было обозначать
кивок, и он вытянул руки, чтобы обвить их вокруг Римуса. Римус вздохнул с
облегчением. Было так приятно вернуться в свою собственную постель. Они
всегда могут просто не ссориться, подумал он.
— Люблю тебя, — пробормотал он, целуя Сириуса в макушку.
Сириус ещё крепче обнял его, и вскоре они оба заснули.
Песня — «Boys Don't Cry» группы The Cure.
1291/1533
Война: Лето 1979 года
Ride the blue wind, high and free

She'll lead you down through misery
Leave you low, come time to go
Alone and low, as low can be.
Оседлай голубой ветер, высокий и свободный.

Она проведёт тебя через страдания,
Оставит тебя в печали, когда придёт время уходить,
Одного и в печали, в самой большой печали.
Свадьбу Лили и Джеймса назначили на конец сентября, предполагая

относительно небольшое мероприятие в доме Поттеров — в основном члены
Ордена и школьные друзья. Надеялись, что погода будет достаточно хорошей,
чтобы провести ужин в саду, но даже если пойдёт дождь, всё равно все
поместятся в доме.
Сириусу, после поднятого им шума на вечеринке в честь возвращения Римуса,

очевидно было очень стыдно за своё поведение, и он решил загладить вину,
делая для Джеймса и Лили практически всё, что они просили. Он заказал
официальные мантии для парней у мадам Малкин, забрал кольца из ювелирного
магазина и предложил всю свою коллекцию пластинок для свадьбы.
Римус, который никогда не бывал на свадьбах, пытался держаться подальше от

всего этого. Насколько он знал, его обязанности в качестве шафера состояли в
том, чтобы появиться на празднике, убедиться, что голова Сириуса не взорвётся
и что никто из магловской семьи Лили не увидит ничего слишком
травмирующего.
Самым ненормальным проявлением раскаяния Сириуса стало его согласие

написать от руки все свадебные приглашения. Талант Сириуса к каллиграфии до
сих пор оставался одним из самых тёмных его секретов (и любимой темой шуток
для Римуса), но он был решительно настроен стать Идеальным Шафером, так
что однажды днём просто сел за обеденный стол и работал над приглашениями
полных четыре часа.
— Пятьдесят восемь! — триумфально сказал Сириус, со взмахом пера закончив

последнее.
— Молодец, — сказал Римус, выглядывая из-за газеты. — О-о-о, только посмотри

на свой красивый почерк! Так изящно!
— Уж лучше, чем твои каракули — как курица лапой! — показал ему язык
Сириус.
— Только не говори никому, что это ты их написал, — сказал Римус. — А то

никогда не отделаешься от просьб.
— Ты правда думаешь, что они настолько хороши? — спросил Сириус, поднимая

приглашение к свету, чтобы лучше рассмотреть изящные завитки чёрных
чернил.
1292/1533
— Они великолепны. Серьёзно, — ласково ответил Римус.
— Ну, это единственный раз, когда я это делаю, — шмыгнул Сириус, поправляя
стопку перед собой. — Это единственная свадьба, которую я когда-либо
поддержу.
— Что, если Мэри выйдет замуж? Или Пит женится?
— Я приду туда и нажрусь, но втайне буду ненавидеть каждую секунду.
— Очень разумно, — кивнул Римус.
— Очередная вещь, в которой можно винить благородный и древний дом Шмэк,

— сказал Сириус. — Ты хоть знаешь, на скольких помолвках и свадьбах я был?
Бр-р, — он содрогнулся всем телом. — Так что извини, Лунатик, но ты никогда не
сделаешь из меня порядочного человека.
— Ой, а я только собирался делать предложение, — с сарказмом сказал Римус,

поднимаясь на ноги. — Чаю?
— Давай, — кивнул Сириус, потирая свои уставшие костяшки.
Римус прошёл на кухню и прикоснулся к чайнику своей палочкой — они купили

её в тот же день, когда заказывали мантии на свадьбу. Это напомнило Римусу
покупку новой обуви к школе: Олливандер измерил его и затем начал мычать,
охать, ахать и бормотать что-то себе под нос. Он покопался на своём складе и
вынес кучу футляров с палочками, чтобы Римус их испытал. В конце концов, они
выбрали гибкий сорт кипариса с волосом единорога в сердцевине.
Он пытался привыкнуть к ней. Она была не такой, как палочка Лайелла

(которая, как он узнал, была сделана из терновника с волосом келпи — водяного
духа — в сердцевине). Его палочка казалась менее твёрдой и более склонной
делать то, что от неё хотел Римус. То есть ему приходилось напоминать себе не
вкладывать в магию слишком много силы, как давно привык.
Он задумчиво наблюдал за паром, поднимающимся из носа чайника.
— Но это бы их знатно разозлило, — крикнул Римус через тонкую стену.
— Что? Кого?
— Твою семью, — сказал Римус, опустив по чайному пакетику в две кружки. —

Если бы ты вышел за парня. За полукровного парня-оборотня.
— Не забывай про бедного! — засмеялся Сириус. — Мерлин, только представь

лицо моей матери, если бы она увидела такое приглашение!
— Представь лицо кого угодно после такого приглашения, — фыркнул Римус. —

Боже, я уже слышу ужасные шутки Джеймса про медовый месяц, — он вернулся
в гостиную с кружками и поставил их на кофейный столик.
— Я уже был помолвлен однажды, так что больше не особо хочется проходить
через это, — сказал Сириус, поставив точку в разговоре.
1293/1533
— О да, можешь не благодарить, — подмигнул Римус.
***
Well, if I had a nickel, I'd find a game

If I won a dollar, I'd make it rain
If it rained an ocean, I'd drink it dry
And lay me down dissatisfied.
It's legs to walk and thoughts to fly
Eyes to laugh and lips to cry
A restless tongue to classify
All born to grow and grown to die
Ну, если бы у меня было пять центов, я бы нашёл игру,

Если бы я выиграл доллар, я бы заставил дождь пойти,
Если дождь налил бы океан, я бы выпил его без остатка,
И всё равно лежал бы недовольный.
Ноги, чтобы ходить, мысли, чтобы летать,
Глаза, чтобы смеяться, и губы, чтобы рыдать,
Неустанный язык, чтобы классифицировать,
Все рождены, чтобы вырасти, и выращены, чтобы умереть.
Вообще-то, когда наконец наступило лето, планирование свадьбы оказалось

довольно приятным способом отвлечься. Сириуса, Джеймса, Питера и Лили часто
вызывали на миссии для Ордена, и список пропавших без вести, который
зачитывали в начале каждой встречи, становился всё длиннее.
Бенджи Фенвик, который много лет работал с Грюмом, был ужасно убит — для
его похорон не смогли даже купить гроб, от него осталось слишком мало.
Дариус Барабонс — который никогда не нравился Римусу, но который, тем не
менее, был самоотверженным агентом — был найден заживо освежёванным в
своём собственном офисе в Министерстве. Это было невыносимое время.
Римусу наконец разрешили официально вернуться в Орден только после двух

месяцев без каких-либо инцидентов. Ферокс считал, что раскол стаи, который
инициировал Кастор, означал, что Сивый теперь слишком слаб, чтобы приносить
пользу Волдеморту — и все почему-то вообразили, что это заслуга Римуса.
Дамблдор даже пожал ему руку со словами:
— Вы заставили нас невероятно гордиться вами, мистер Люпин.
Дэнни Маккиннон даже извинился перед ним — Римус решил, что это наверняка
было с подачи Марлин.
К июлю ряды Ордена настолько поредели, что даже Римуса начали отправлять
на задания — и его часто ставили в пару с Мэри, благодаря чему всё было хоть
как-то сносно. Их обычным заданием было прикрывать мракоборцев — они
охраняли местность или следили за самыми известными Пожирателями смерти.
Римус и Мэри проводили много времени, сидя вместе в кафешках или прячась в
кустах.
1294/1533
Одна такая миссия включала в себя слежку за Пожирателем смерти по имени
Трэверс, который часто выпивал в пабе для волшебников рядом с деревней Сток-
Мандевилл. Они должны были просто посмотреть, куда он пойдёт, как проведёт
свой типичный день. Карадока Дирборна, героя Ордена Феникса, в последний
раз видели в этом пабе, но с тех пор о нём никто ничего не слышал.
— Ты вернулся, — прошептала Мэри, пока они ждали на заднем сидении древней

«Форд-Кортины», припаркованной через дорогу, — так что Карадок тоже, может
быть, вернётся.
— Надеюсь на это, — ответил Римус.
— Я просто не могу вынести неизвестности, — колено Мэри нервно дрожало. — Я

всё время представляю… и что они сделали с Пруэттами!
— Не думай об этом, — он положил руку ей на колено, чтобы успокоить, и

постарался отвлечь от этих мыслей. — Эй, так Лили всё-таки решила, что с
цветами?
— Что угодно, кроме лилий и петуний, — сказала Мэри с благодарной улыбкой.

— Мы с Марлс будем в лавандовых платьях, поэтому что угодно, подходящее под
этот цвет.
— Звучит здорово, — кивнул Римус, хотя и под дулом пистолета не смог бы

представить лавандовый цвет — это какой, фиолетовый? Или синий?
— Я так рада, что ты со мной, Римус, — сказала Мэри. — У меня получались

защитные заклинания только на твоих занятиях.
— Мы здесь просто наблюдаем. Всё будет нормально.
Они ждали несколько часов, и когда Трэверс наконец вышел из паба, шатаясь и
источая запах алкоголя, он был не один. Римусу пришлось слегка пихнуть Мэри,
которая задремала, положив голову ему на плечо.
— Вот дерьмо! — прошептала она хриплым от ужаса голосом. — Их здесь

шестеро, Римус!
Римус приложил палец к губам, показывая ей не шуметь. Он следил, как

Пожиратели смерти вывалились из паба на тихую деревенскую дорогу. Он узнал
нескольких из них по фотографиям, которые Грюм показывал Ордену —
Каркаров, Долохов и Алекто Кэрроу. Двоих из них он узнал по запаху.
— Блядь, — выдохнул он себе под нос. — Это Мальсибер и Снейп.
— Нет! — Мэри схватила его за руку, приглядываясь к фигурам. — О боже! Нам

нужно убираться отсюда!
Проблема заключалась в том, что машина представляла собой лишь декорацию,

да и никто из них всё равно не умел водить.
— Сохраняй спокойствие, — сказал Римус. — Мы просто дождёмся, пока они

уйдут — готов поспорить, они сейчас просто телепор…
1295/1533
— О-о-о-о, маглы! — Алекто Кэрроу, приземистая молодая женщина с
лошадиным лицом, радостно указала пальцем на их «форд». — Давайте
поиграем!
— Блядь, — снова сказал Римус. Шесть волшебников в тёмных мантиях

направились к ним, доставая свои палочки. Римус тоже достал свою, Мэри
быстро последовала его примеру. — Быстро, — приказал он. — Выходим, может,
мы сможем…
— АПЕРИО! — Трэверс взмахнул своей палочкой в сторону машины, и вырванные

с корнем из петель двери отлетели в стороны с ужасным металлическим
скрежетом.
Мэри закричала, но не выпустила палочку. Римус оттолкнул её назад, закрывая

своим телом и надеясь, что они смогут выйти с другой стороны. Он будет
чувствовать себя гораздо лучше, если между ними и шестью опасными убийцами
будет стоять машина.
— Это не маглы! — радостно сказал один из Пожирателей — это был Мальсибер?

— Это грязнокровки!
— О-о-о, ещё лучше! — заржала Алекто.
— Импедимента! — закричал Римус, когда они с Мэри вывалились из машины.
— Полоумный Люпин, это ты?! — теперь это был Снейп. — Какая удача!
Сектумс…
— ЛЕНГЛОК! — выкрикнула Мэри так эмоционально, что Римус услышал стук, с

которым зубы Снейпа ударились друг о друга, когда его челюсть закрылась, и он
схватился за лицо обеими руками, не в силах вымолвить ни слова.
— Круцио! — закричал Мальсибер, направив палочку на Мэри, но Римус быстро

встал перед ней с щитовыми чарами.
— Остолбеней! — Мэри попала в Мальсибера, но остальные продолжали

надвигаться на них, даже Снейп, хоть он и вышел из строя.
— Быстро, Мэри! — Римус схватил её за руку, и они телепортировались в центр

Кардиффа, еле-еле устояв на ногах. К счастью, было уже довольно поздно, и
никаких маглов вокруг не было — не считая очень пьяного, судя по внешнему
виду, бомжа, который удивлённо протёр глаза, увидев их.
— Где мы находимся? — спросила Мэри дрожащим голосом, глядя на него

огромными глазами.
— Какая разница? — Римус тяжело дышал. — Нам нужно сделать это снова —
шесть раз для безопасности, помнишь?
— Да, ладно, окей, — кивнула она, явно в шоке. Римус понял, что ему снова
придётся сделать это самому. Он сжал её руку в своей, и вот они уже очутились
в Эссексе, всего где-то в паре километров от приюта Святого Эдмунда.
Приземление на этот раз получилось ещё более жёстким, и Римусу пришлось
согнуться пополам, чтобы перестала кружиться голова.
1296/1533
— Ещё раз, — выдавил он из себя.
— Я это сделаю, — Мэри взяла его за руку и протащила через водоворот

пространства снова. В следующий раз они приземлились в какой-то
промышленной зоне, вокруг больших складов были припаркованы грузовики и
большие машины, сиявшие в свете жёлтых уличных фонарей. — Ох, — Мэри
скривилась и прижала руку ко лбу. — Ладно, ещё раз.
В четвёртый раз им пришлось вцепиться друг в друга, чтобы не свалиться на

землю. В пятый раз они упали на спины — к счастью, это было на мягком
травяном поле где-то в районе Лейк-Дистрикт. Римус поднялся на ноги,
практически превратившиеся в желе, его голова кружилась с неистовой силой.
Он поднял на ноги и Мэри, и она пошатнулась рядом с ним.
— Меня сейчас вырвет, — сказала она, затем быстро отвернулась и выполнила

своё обещание. Римус нежно гладил её по спине, смаргивая пот с глаз.
— Ты отлично справляешься, — выдохнул он. — Остался только один раз…
Когда они вернулись в Лондон, вымотанные и шатающиеся, уже светало, их

головы просто раскалывались от боли. Мэри осталась у них в квартире, сказав,
что не может вернуться к маме в таком виде. Сириус призвал Грюма через
камин, и тот моментально прибыл и обо всём расспросил их с Мэри, которая
тряслась на диване, укутанная в одеяло, с чашкой слабого чая в руках.
— Превосходная работа, — кивнул он им перед уходом. — Продолжайте в том же

духе, и вы оба выживете.
Мэри разрыдалась.
***
Всё вокруг было плохо. Едва удавшийся побег Римуса и Мэри в ту ночь не стал
последним, да и не только они одни находились в опасном положении. Римусу
зачастую приходилось выходить из комнаты, пока Джеймс и Сириус обсуждали
свои собственные неудачи, и Питер стал заикаться, когда кто-то упоминал
Пожирателей смерти.
Как и раньше, свадьба оставалась единственным лучиком радости в их быстро

укорачивающемся будущем. Они определённо закрыли свою квоту похорон за
эту жизнь.
Так что, когда Лили неожиданно пришла к ним в квартиру в конце августа в
состоянии паники, они сразу же предположили самое плохое.
— О, спасибо господи, что ты здесь! — сказала она, врываясь в их гостиную. Её

волосы были убраны в неаккуратный хвостик, и она выглядела уставшей и
загнанной.
— Что случилось?! — Римус быстро поднялся на ноги.
— Не ты, — она пренебрежительно отмахнулась от него и повернулась к

Сириусу. — Мне нужен ты!
1297/1533
— Что такое? — Сириус выглядел таким же растерянным, как и Римус. Лили
никогда не нуждалась в его помощи. — Сохатый?
— Да, козлина такой.
Беспокойство сразу же испарилось с лица Сириуса, и он ухмыльнулся:
— Слушай, если всё дело в мальчишнике…
— Ой, да мне плевать, чем вы, парни, занимаетесь, — нетерпеливо цокнула

языком она. — Это куда более важно!
— Я тогда пойду поставлю чайник… — сказал Римус, исчезая на кухне. Но всё

равно слышал их через стену.
— Так в чём дело? — спросил Сириус.
— Я не умею танцевать.
— Что?! — усмехнулся он. — Я видел, как ты танцуешь.
— Ну да, я могу вертеть задницей под поп-музыку, но я говорю о настоящем

танце. С шагами, где Джеймс ведёт и считает «один-два-три», и со всей этой
хренью!
Сириус уже смеялся.
— Так это будет такая свадьба? Сохатый практически пообещал мне, что там
будет современная музыка!
— Да будет! — возмущённо ответила Лили. — Но… ну, это традиция — танцевать

первый танец, мне кажется, маме это очень понравится. Я согласилась на это
сто лет назад; я думала: «Ладно, мы просто поставим что-нибудь сопливое и как
бы покачаемся на месте несколько минут», но этот гондон просто невзначай
упомянул тот факт, что он танцевал бальные танцы с тех пор, как ходить
научился!
— Ага, похоже на правду. Слушай, Эванс, это ты тут свихнулась и решила выйти
за чистокровку, сама сделала свой выбор.
— Но ты обязан мне помочь!
— О-о-о-о-о нет…
Римус вернулся в гостиную, балансируя с подносом, заставленным кружками

чая.
— Давай, — хитро сказал он. — Я хочу на это посмотреть.
— Абсолютно нет, — Сириус сложил руки на груди в решительным отказе. —

Попроси Пита! Он тоже чистокровка!
1298/1533
— Он слишком низенький! — покачала головой Лили. — И… ну, не хочу быть
грубой, но очень неуклюжий, и я не хочу, чтобы он истоптал мне все ноги, пока я
практикуюсь в своих свадебных туфлях. Они из белого атласа! Пожалуйста,
Сириус! Я быстро учусь, клянусь, тебе просто нужно показать мне один танец.
— Лунатик! — воскликнул Сириус, когда Римус сел рядом с ним. — Спаси меня!
— Думаю, ты должен это сделать, — ответил Римус, отпивая чай. — Ради

Джеймса.
— Да! — с энтузиазмом кивнула Лили. — Ради Джеймса!
— Он меня не заслуживает, — буркнул Сириус. — Ладно. Один урок. Вальс, в

принципе, довольно лёгкий. Лунатик, уйди.
— Абсолютно нет, — Римус устроился на диване поудобнее, готовясь к шоу. — Я

никогда не видел, как ты танцуешь вальс, не собираюсь это пропускать.
Сириус показал ему средний палец, затем тряхнул волосами и повернулся к

Лили.
— Ладно, — высокомерно сказал он. — Давай сюда свои руки…
Пусть это сперва и казалось смешным, уже через пятнадцать минут урока Римус
был совершенно зачарован.
Бо́ льшую часть времени Сириус изо всех сил прятал свою чистокровность. С
самого детства Римус знал, что Сириус скрывает свой акцент и иногда даже
манеры, пытаясь казаться менее аристократичным. Он сутулился, матерился,
носил рваные джинсы и кожаные куртки. Но вот сейчас Римус видел
доказательство того, что Сириус Орион Блэк, наследник самого влиятельного и
безжалостного магического дома Британии, ещё не полностью забыл свои
корни.
В то время Римус счёл это очаровательным — потому что всё в Сириусе он считал
очаровательным. Тот высоко держал подбородок, показывая свою длинную
белую шею и королевскую линию челюсти. Он держал руки Лили как истинный
джентльмен — как настоящий принц. Когда он двигался, он просто парил;
каждый его шаг был уместен. Он был просто воплощением нетленного
благородства. Это просто сводило Римуса с ума.
— Спасибо тебе огромное! — улыбнулась Лили, раскрасневшись после двух

часов танцев. — Мне надо возвращаться, а то он меня потеряет, но я теперь
правда твоя должница, Блэк.
— О, твой первенец сойдёт, — Сириус галантно махнул рукой с ухмылкой на

губах. Он выглядел так, будто тоже хорошо провёл время.
Лили схватила свою сумку, поцеловала их обоих в щёки и улетела домой через
камин. Сириус повернулся к Римусу, который до сих пор смотрел на него с
дивана. Он скривился:
— Ну давай, издевайся…
1299/1533
— Ни за что, — ухмыльнулся Римус, поднимаясь и подходя к нему ближе. — Я
люблю то, какой ты роскошный.
Он положил руки Сириусу на плечи и наклонился для поцелуя. Он продолжался

долго; Сириус прижимался к нему, сперва нежно, но затем с бо́ льшим
энтузиазмом, углубляя поцелуй. После возвращения Римуса из стаи по этой
части у них наступило затишье — не то чтобы они блюли целибат, конечно, но
если наступал редкий случай, когда оба не были измотаны до предела, то секс
всё равно уже являлся чем-то обыденным.
Сириус улыбнулся в губы Римуса и откинул голову назад. Римус положил руки
ему на талию и запустил пальцы под пояс его джинсов, вырисовывая круги на
косточках, и Сириус слабо застонал.
Римус тоже улыбнулся и отстранился.
— Хочешь потанцевать?
***
So tell my baby, I said so long.

Tell my mother, I did no wrong —
Tell my brother to watch his own
And tell my friends to mourn me none.
Так что скажите моей малышке, что я попрощался.

Скажите моей маме, я не сделал ничего плохого —
Скажите моему брату быть осторожней,
И скажите моим друзьям не оплакивать меня.
Три дня спустя после танца Сириус и Римус обнаружили, что у них каким-то
чудом выдалось абсолютно свободное воскресенье. Не было никаких заданий, не
было никаких встреч; не было никаких свадебных катастроф, которые нужно
решать. И, насколько знал Римус, никто из них не находился в смертельной
опасности. Так что они проводили время самым лучшим образом, какой только
смогли придумать — они спали.
Они провалялись самое долгое время со времён Хогвартса, и к тому времени,

как Сириус поднялся, чтобы впустить почтовую сову, было уже почти
двенадцать — сова со злостью стучала клювом в их спальное окно не менее
пятнадцати минут.
Она яростно ухнула, сделала круг по комнате и уронила «Ежедневный пророк»

Римусу на ноги, пока Сириус копался на прикроватном столике в поисках кната,
чтобы заплатить ей. Римус со стоном перевернулся на бок. Он подумывал
укрыться одеялом с головой и снова уснуть.
— Я пойду сделаю завтрак? — спросил Сириус, поднимая газету. — Завтрак в

постель?
— Я уже говорил, как сильно тебя люблю? — улыбнулся Римус, с трудом

открывая глаза. Он немного потянулся и зевнул. — Хотя мне кажется, что у нас
1300/1533
закончились яйца, так что…
— Римус! — Сириус с такой силой схватил его за руку, что у него точно завтра
появятся синяки. Он ткнул газетой ему в лицо, и Римус — испуганный и
полусонный — моргнул, уставившись на заголовок первой страницы.
ПОДТВЕРЖДЕНА СМЕРТЬ НАСЛЕДНИКА СЕМЬИ БЛЭК
— Чего? — Римус в недоумении почесал затылок. — Что за хрень, ты же не…
И вдруг его осенило. Он почувствовал себя таким идиотом. Он посмотрел на

Сириуса — тот побелел как лист бумаги, распахнув глаза, в которых плескалась
боль.
— О, — выдохнул Римус, беспомощно протягивая руки. — О нет, Сириус…
I'm chained upon the face of time

Feeling full of foolish rhyme
There ain't no dark till something shines
I'm bound to leave the dark behind
Я скован перед лицом времени,

Чувствуя себя переполненным глупыми рифмами.
Тьмы не существует, пока что-нибудь не засияет,
Я обречён оставить тьму позади.
Песня — «Rex's Blues», которая была написана и исполнена в 1977 году

американским певцом Таунс Ван Зандт. Однако автор отмечает, что у неё в
голове была версия этой песни, исполненная Джоли Холланд.
1301/1533
Война: Dulce et Decorum est
Сириус больше не заговорил. Сначала Римус попытался отнестись к

этому с пониманием, делал для него всё, что только приходило на ум. Поднялся,
заварил чай и предложил виски, но Сириус помотал головой.
Он попытался поговорить с ним, но Сириус лишь вперил взгляд в газету.
— Тебе что-нибудь нужно? Я сделаю для тебя что угодно, ты только скажи?..
Ничего. Сириус моргнул и начал перечитывать с самого начала. К статье

прилагалась фотография высокого частного дома в богатом районе Лондона,
Римус не увидел ничего, кроме этого, но Сириус сжимал газету так сильно, что
побелели костяшки.
Это было так страшно. Римус стоял за его спиной, затем протянул руку и
прикоснулся к плечу, твёрдому как камень. Сириус никак не отреагировал.
Римус вышел из комнаты.
Он подошёл к входной двери, где висели их куртки, одна мягкая коричневая,

вторая серебряная, украшенная чёрной кожей. Он запустил руку в карман
кожаной куртки и достал карманное серебряное зеркальце. Открыл его.
— Сохатый?! Сохатый!
Он увидел лицо Джеймса с взволнованными тёмными глазами.
— Лунатик?
— Я насчёт Сириуса — кое-что случи…
— Я знаю, — перебил Джеймс. — Только что прочитал газету. Буду у вас через
две минуты.
Он исчез, и зеркало лишь отразило тревожное лицо Римуса. И всё равно это
принесло облегчение. Джеймс всегда знал, что делать.
Римус ненавидел себя за это, но его разум горел лишь одной мыслью, похожей
на вой сирены. Это сделали оборотни? Это был Сивый? Ему нужно было
прочитать статью; ему нужно было узнать как можно больше.
Камин внезапно вспыхнул зелёным светом, и из него, оглядываясь, выступил

Джеймс. Он посмотрел на Римуса.
— Спальня, — лишь сказал Римус. Джеймс кивнул и прошёл прямо туда, не

сказав ни слова.
Римус закрыл глаза, глубоко вздохнув. Он может заварить ещё чаю. Очень
хотелось выпить чего-нибудь покрепче, но было ещё слишком рано, да и Сириус
не собирался пить, так что если Римус начнёт хлебать джин в одиночку, это
будет выглядеть совсем плохо. Блядь. Сириус вёл себя так замечательно, когда
Хоуп умерла — как?! В то время Римус принимал это как должное, а теперь не
мог придумать ни одной полезной вещи, которую мог бы сказать или сделать.
1302/1533
Регулус умер. Брат Сириуса умер.
Римус вернулся в спальню. Джеймс сидел на кровати, обняв рукой Сириуса, и

очень тихо шептал ему что-то на ухо. Сириус выглядел так, будто слушал только
краем уха, просто пялился в одну точку. Газету он наконец уронил, и теперь она
лежала на полу, наполовину под кроватью.
— Он уже давно сделал свой выбор, — сказал Джеймс. — Ты не должен винить

себя, ты не должен позволять этому…
— Тут не сказано, что случилось, — наконец заговорил Сириус странно низким

голосом. — Кто-нибудь что-нибудь знает? Твой папа или Грюм? Прошлой ночью
было какое-то нападение или…?
Джеймс лишь покачал головой, продолжая обнимать Сириуса.
— Нет, ничего, что могло бы объяснить… но, конечно, мы могли упустить что-то.
Есть подозрения, что он… что Волдеморт убивает Пожирателей смерти. Чтобы,
эм-м... Чтобы держать их на коротком поводке. У некоторых из них появляются
сомнения, знаешь.
Римус вспомнил зловещую миссию оборотней. Возможно, Сивый недостаточно

сильно пугал некоторые старые семьи. Волдеморту пришлось преподать урок,
дать наглядный пример. Это было даже логично. По всей видимости, для
Сириуса тоже. Его взгляд сфокусировался, глаза прищурились. Он шмыгнул, не
пролив ни одной слезы, и расправил плечи, сбрасывая руку Джеймса.
— Ну, что ж, — резко бросил он, — он получил то, что заслуживал, правда?
Джеймс оглянулся на Римуса, и они обменялись взволнованными взглядами.
— Друг, — сказал Джеймс, — он был твоим братом, нет ничего плохого, если
ты…
— Нет, — Сириус резко поднялся, принуждая Джеймса тоже подняться с

кровати, и, шатаясь, прошёл к шкафу. — Он не был моим братом. Они мне не
семья. Они всегда показывали это очень наглядно.
— Но ты…
— Он был моим врагом. Он бы убил каждого из нас без промедления. Так что я
рад, что его больше нет. На одного Пожирателя смерти меньше. Хорошо. Просто
великолепно, — он посмотрел на Джеймса и Римуса, как будто бросая им вызов.
Ни один из них не осмелился перечить. — Я пошёл в душ, — сказал он и вышел
из спальни.
Римус начал жевать губу. Джеймс тяжело вздохнул.
— По крайней мере, он поднялся с кровати, наверное. Ох, Регулус, маленький ты

говнюк. Это как будто его последнее слово, чтобы выебать Сириусу мозг.
— Понимаю, о чём ты, — сказал Римус, пытаясь увидеть юмор в этой ситуации. —
Мне кажется, как только ситуация начинает возвращаться к нормальности,
1303/1533
случается очередная катастрофа.
— Грюм сказал бы: «Это война, парни», — ответил Джеймс без тени юмора в
голосе.
Какое-то время они молчали, слушая скрежет водонагревателя в ванной, когда

Сириус включал горячую воду. Джеймс провёл пальцами по волосам.
— Однажды это всё закончится навсегда. Я это знаю, Лунатик. Надо просто
делать всё, что мы можем, пока этот день не наступит.
Римус кивнул — и он действительно чувствовал себя немного лучше. У Джеймса

была сила, он вносил оптимизм даже в самое тёмное время.
— Как твои родители? — спросил Римус, осознавая, что Джеймс очень резко
оставил своих больных маму с папой.
— Они в порядке. Мама паникует из-за цветов на свадьбу. Пит с его мамой
гостят у нас, и Лили тоже живёт с нами, так что они не одни. Я не рассказал им
об этом… не было времени, да и не хочу волновать лишний раз. Они бы захотели
прийти и проверить, как он тут.
— Если он решил вести себя вот так, — сказал Римус, — то лучше его не трогать.
— Ты прав, — устало кивнул Джеймс. Он тепло улыбнулся Римусу. — Ты всегда

прав, когда дело касается его, правда?
Римус пожал плечами, потому что считал, что Джеймс слишком добр — обычно
Римус считал, что просто ужасно заботится о Сириусе.
— Я пытался связаться с Грюмом, — продолжил Джеймс, вернувшись к делу. —

Хотел узнать, может, он что-то знает — но он не отвечает. Честно говоря… —
Джеймс понизил голос, доверительно наклоняясь к Римусу, — мне кажется,
Регулус не был таким уж важным человеком. Его имя вообще попало в газету
только потому, что он Блэк.
— Но ты думаешь, что это Волдеморт? Убил его?
— Похоже на то. Он начинает вести себя отчаянно, папа так думает. Никто не
знал, что война затянется так надолго — не только наша сторона несёт потери.
Они вышли в гостиную, и Римус заварил ещё чаю. У них почти закончились
пакетики, и он начеркал напоминалку купить чая и повесил её рядом с
холодильником. Когда они уселись на диван, Римус наконец прочитал статью в
газете.
ПОДТВЕРЖДЕНА СМЕРТЬ НАСЛЕДНИКА СЕМЬИ БЛЭК
Сегодня была подтверждена смерть Регулуса Арктуруса Блэка Второго,

единственного ребёнка Ориона и Вальбурги Блэк, сказано в заявлении,
выпущенном семьёй Блэк из поместья в Ислингтоне. Наследнику дома и
состояния Блэк, рождённому в 1961-м году, было восемнадцать лет. Недавно он
завершил обучение в Хогвартсе — Школе Чародейства и Волшебства, где
зарекомендовал себя безукоризненным учеником и одарённым игроком в
1304/1533
квиддич.
У Регулуса остались родители и двоюродные сёстры, которые посетят закрытую

церемонию прощания на этой неделе. Семья попросила уважать их право на
уединение.
И на этом всё. Римус предположил, что больше нечего было сказать об этой
короткой жизни, да и то, что было сказано, было крайне неправдиво или, по
крайней мере, являлось очень расплывчатой версией правды. То, как именно он
умер, вообще никак не освещалось — но Римус решил, что это, наверное,
хороший знак: это хотя бы точно не было делом рук Сивого. «Ежедневный
пророк» не упустил бы шанса перемыть косточки оборотням.
Сириус вернулся в гостиную в полотенце, обёрнутом вокруг талии, с волос

капала вода.
— Я, наверное, сегодня поработаю с байком, — бросил он в комнату, не глядя на

Джеймса и Римуса. — Иди домой, Поттер, я в порядке, — и снова вышел,
предположительно, чтобы одеться.
Джеймс и Римус снова посмотрели друг на друга.
— Вы будете в порядке? — спросил Джеймс. — Если я уйду?
— Ладно, — Джеймс встал из кресла и направился к камину. — У тебя есть

зеркало, если я понадоблюсь. Ещё заскочу сегодня вечером.
— Всё будет нормально, — успокоил его Римус, поднимаясь, чтобы попрощаться.

— Ему просто нужно дать немного пространства.
— Не давай ему никакого пространства, — вдруг сказал Джеймс, глядя Римусу в

глаза. — Лунатик, мне нужно, чтобы ты присмотрел за ним, слышишь? Не дай
ему никуда уйти. Не дай ему… не дай ему попытаться связаться с кем-нибудь из
родственников. Кроме Андромеды, наверное.
Римус кивнул. Это будет не слишком сложно — Сириус никогда не общался со

своими родственниками.
— Без проблем.
— Я серьёзно. Он может сделать что-нибудь глупое, мы не можем так рисковать.

Много людей до сих пор считают Сириуса… ну, знаешь, не достойным доверия
из-за его имени, и типа того, только… — Джеймс помассировал переносицу, как
будто у него болела голова. — Чёртов Регулус, — снова пробормотал он.
— Я присмотрю за ним, — твёрдо сказал Римус. — Не переживай.
— Спасибо, Лунатик, — Джеймс сжал его руку, и им снова как будто было
тринадцать лет, и они распределяли между собой ответственность за своего
непутёвого лучшего друга.
Джеймс ушёл, и Сириус сразу же вышел из спальни, как будто ждал этого
1305/1533
момента.
— Вы обо мне разговаривали?
— Конечно, о тебе, — поднял подбородок Римус. — Мы переживаем за тебя.
— Что сказал Сохатый?
— Чтобы я не выпускал тебя из поля зрения.
— Тогда тебе придётся пойти со мной в гараж.
— Ладно, — легко улыбнулся Римус. — Показывай дорогу, — он был решительно

настроен поступать именно так, как указал Джеймс — пусть даже только
потому, что у него не было других полезных идей.
Римус был в их гараже только один раз в жизни. Они хранили там кое-какие
вещи — главным образом, снаряжение Сириуса для квиддича и различные
детские вещи, которые не влезли в квартиру. Ну и байк, разумеется. Это был
Triumph Bonneville T120, такой же, как тот, в который Сириус влюбился много лет
назад у Поттеров. Он нарисовал льва на баке и наложил какие-то
увеличивающие чары на корпус.
Сириус достал тряпку и протёр его, хотя байк и так уже блестел. Римус тихо
стоял рядом и наблюдал. Сириус куда-то потыкал своей палочкой, куда-то
добавил масла.
— Когда ты думаешь его закончить? — наконец спросил Римус. — Чтобы мог

ездить?
— На прошлой неделе, — ответил Сириус, не поднимая взгляда.
— Что?
— Всё сделано. Мотор работает, функции полёта в силе. Я закончил. Ну, по

крайней мере, мне так кажется, я ещё не ездил на нём.
Сириус лишь пожал плечами и продолжил полировать мотоцикл. Римус

наблюдал за ним ещё какое-то время. Очевидно, Сириус не особо хотел
разговаривать, и это было понятно — Римус понимал это лучше, чем кто бы то ни
было. Но также он понимал необходимость делать что-то, когда ты не можешь
нормально выразить свои чувства.
— Тогда полетели, — сказал он. Сириус, сидевший на корточках перед байком,

обернулся и посмотрел на Римуса.
— Полетели? Куда полетели?
— Куда захочешь, — пожал плечами Римус. — Давай сделаем несколько кругов.
1306/1533
Сириус моргнул.
— Серьёзно? Ты поедешь со мной?
— Ну, не думаешь же ты, что я позволю тебе улететь на этой машине смерти
одному, — засмеялся Римус. — Каким я тогда буду парнем, если не последую за
тобой в лапы верной смерти?
Призрак улыбки промелькнул на губах Сириуса, и он выпрямился в полный рост.
— Ну ладно, — кивнул он. — Давай сделаем это.
Римусу никогда не нравилось летать. Теперь он умело управлял метлой, но сам

никогда бы не выбрал её средством передвижения. Ему просто не особо-то
нравилась высота.
И всё же он был готов сделать ради Сириуса практически что угодно, так что он
забрался на заднее сидение, сжал талию Сириуса в крепком объятии и начал
очень глубоко дышать. Сириус даже засмеялся над ним, что можно было считать
прогрессом.
— Лунатик, ты уверен, что хочешь это сделать? Я даже чувствую, как у тебя
сердце колотится!
— Абсолютно, — кивнул Римус и крепко зажмурился, когда Сириус взялся за

ручки. — Я уверен, что переживал вещи похуже, чем твоё вождение.
— Ну, раз ты уверен… — мотор заревел, и Римус сжал руки ещё крепче, когда
сидение под ним задрожало.
Сначала они медленно тронулись, Сириус осторожно выехал из гаража и

взмахнул палочкой на дверь, чтобы она закрылась и заперлась за ними на замок.
После этого не спеша проехал по тихой улице на задах. Затем нажал на
переключатель и вдавил ногу в педаль газа, набирая скорость. Римус до сих пор
пытался не смотреть, его желудок просто беспрерывно делал сальто.
— Ну, полетели! — крикнул Сириус, и Римус спрятал лицо в его плече, когда они
оторвались от земли. Мотор ревел под ними, пока они набирали высоту. Римус
почувствовал, что сползает назад, и завопил, когда его копчик упёрся в
металлическую перегородку сидения.
— Господи… — захныкал он. Он сейчас на самом деле умрёт. Сириус снова

засмеялся.
— Мы это сделали, Лунатик! — закричал он. — Открой уже глаза, размазня ты

такая!
Римус сделал, как было велено, и моментально пожалел об этом. Они летели
уже в нескольких сотнях футов над небосводом Лондона; он видел широкие
бетонные крыши домов и бежевые улицы под ними. Люди выглядели как
головастики, машины как жуки, и лететь до земли было так далеко.
— О боже… — застонал он.
1307/1533
Сириус счастливо заликовал:
— Разве это не потрясающе?! — Он смотрел вперёд, устремив взгляд на

горизонт. Вокруг них раскинулось голубое небо, насколько только видел глаз.
Ветер шумел в ушах, холодный и свежий, и Римусу пришлось зажмуриться от
солнца.
— Потрясающе, — прокричал он в ответ, чувствуя, что его сильно тошнит, но

довольный, что Сириус счастлив.
Они практически целый час кружили над Лондоном — опускались так низко, как
только осмеливался Сириус, повторяя изгибы Темзы, делали резкие повороты
вокруг небоскрёбов, и в итоге чуть не врезались в купол собора Святого Павла.
Наконец, мотор начал затихать, и Римус заметил, что они теряют высоту. Он
храбро посмотрел вниз и прищурился на незнакомые улицы внизу.
— Где мы?
— В Ислингтоне.
— Что?! Сириус!
Дерьмо! Он должен был держать его подальше от Блэков, а теперь они летели
прямо к ним!
— Успокойся, — ответил Сириус, опускаясь ещё ниже. Как оказалось, они

направлялись к огромному куску зелёного пространства — общественный парк с
деревьями, озером и аккуратными гравийными тропинками вокруг ярко-
окрашенных цветочных горшков.
Приземление было не самым идеальным. Они ударились о землю так сильно, что
оставили длинные глинистые следы от шин, и в итоге Римуса вообще сбросило с
сидения (хотя он с таким облегчением снова оказался на твёрдой земле, что
едва не начал целовать траву).
— Вот чёрт, — выругался Сириус, заглушив мотор и ловко спрыгнув с байка. —

Надо поработать над этой частью — ты в порядке?
Он протянул руку, чтобы помочь Римусу подняться.
— В порядке вроде, — Римус отряхнул свои штаны и руки. — Где мы?
— В Хайбери Филдс, — Сириус наложил отводящие взгляд чары Обфаскейт на

байк и затем приложил все силы, чтобы подлатать изгаженный газон. — Раньше
я часто приходил сюда. До того, как ушёл из дома.
— О, понятно, — тихо сказал Римус. — С Регом?
— Иногда, — шмыгнул носом Сириус. — Наша гувернантка приводила нас.
Римус решил позже обдумать открытие, что у Сириуса была гувернантка.
— Здесь хорошо, — сказал он, оглядывая яркий зелёный парк. — Красиво.

Хочешь показать мне тут всё?
1308/1533
Сириус благодарно улыбнулся ему, и они провели тихий воскресный день, гуляя
по парку. Сириус останавливался то там, то тут и указывал рукой на что-нибудь
— на дерево, на которое однажды залез, или на мост, под которым прятался.
Римусу нравилось слушать его. Он редко слышал от Сириуса о каких-то
счастливых детских воспоминаниях, и на какое-то время даже забыл, почему
они здесь.
Они остановились около военного мемориала. Он был особенно красивым, Римус

решил: это из-за того, что в Ислингтоне вращается огромное количество денег.
На вершине белого постамента возвышалась зелёная статуя молодой женщины
в древней мантии, которая поднимала над головой лавровый венок. Аллегория
победы.
— Здесь у меня получилась моя первая магия, — сказал Сириус с ухмылкой. —

Мне было четыре.
— Правда? Что ты сделал?
— Поджёг её голову, — кивнул он в сторону статуи. — Всегда был бунтарём.
— Потрясающе, — засмеялся Римус.
— Да уж. Доуселин — наша гувернантка — чуть с ума не сошла, пытаясь

потушить её. Но мы не могли перестать смеяться, мы с Регги, и каждый раз,
когда она умудрялась потушить её, я снова поджигал, потому что это так его
радовало.
Сириус опустил взгляд. Какое-то время он молчал, и Римус просто положил руку
ему на плечо, чтобы показать, что не обязательно говорить, если ему не
хочется.
Они прочитали табличку на мемориале: «Так спят храбрецы, уходящие на покой,

благословлённые всей своей Родиной». Римус не мог не задуматься об именах на
мемориале. Сколько им было лет? Роберт Фенн, Питер Кросс, Артур Хилл…
Думали ли они, что поступают правильно? Были ли они все храбрыми в
последние секунды своей жизни? Думали ли о своих семьях, о своих братьях?
И когда эта война наконец закончится, появится ли подобная табличка в Косом

переулке? Чьи имена будут увековечены на ней? Не имя Регулуса.
— Пойдём, — наконец сказал Сириус. — Я готов лететь домой.
Название главы в переводе с латыни «Сладка и прекрасна» («Смерть за Родину»)

— это строфа римского поэта Горация.
Английский поэт Уилфред Оуэн, участник Первой мировой войны, написал

одноимённое стихотворение, которое является осуждением войны и обыгрывает
эту строфу.
Ссылка на стихотворение: http://eng-poetry.ru/Poem.php?PoemId=1464

1309/1533
Война: Осень 1979 года
Well I take whatever I want

And baby I want you
You give me something I need
Now tell me I got something for you
Come on come on come on and do it
Come on and do what you do
I can't get enough of your love
Ну, я беру всё, что хочу,

И, детка, я хочу тебя,
Ты даёшь мне то, в чём я нуждаюсь,
А теперь скажи мне, что у меня есть то, в чём нуждаешься ты.
Давай, давай, давай же, сделай это,
Давай и сделай то, что ты всегда делаешь.
Я не могу насытиться твоей любовью,
Я не могу насытиться твоей любовью,
Я не могу насытиться твоей любовью.
— О-о-о-о-о, чёрт! — простонал Римус, обнимая себя за плечи и закусывая губу.
Бродяга прибежал к нему, гавкнул и трансформировался обратно в Сириуса.
— Что такое?
— Вывихнул, — скривился Римус, сжимая свою руку. — У тебя с собой моя

палочка?
— Да, подожди…
— Всё нормально, Лунатик? — Джеймс и Питер продрались к нему сквозь чащу.

— Всё было просто здорово!
— Да, здорово… — Римус принял палочку от Сириуса и направил на свою

больную руку. Он подумал о Ливии и Касторе, как всегда думал во время
полнолуний после встречи со стаей. Он надеялся, что они в безопасности, и
отчасти даже хотел видеть их рядом, хотя бы из-за целительных преимуществ.
Залечив руку — или хотя бы приблизившись к этому так близко, как только мог
— он поднялся на нетвёрдых ногах и оделся, найдя одежду под кустом
неподалёку.
— Всё нормально? — спросил Сириус, наблюдая за ним с опаской. — Кажется,

тебе не по себе.
— Просто немного больно, — сказал Римус и остановил себя, чтобы не пожать

плечами. — Можно мне телепортироваться с тобой, чтобы вернуться?
1310/1533
— Конечно. Эй, Сохатый, — Сириус с ухмылкой пихнул Джеймса локтем, — у нас
вышел чертовски хороший мальчишник, да? Смотри, как бы тебе не наставили
рога, пока мы тут развлекаемся. А? Рога?!
— Да, Бродяга, очень смешно, — фыркнул Джеймс. — Так же смешно, как и в

первые сто раз.
— Не цените вы меня, — вздохнул Сириус.
— Осталось меньше суток! — сказал Питер. — Как ты себя чувствуешь?
— Я устал, — ответил Джеймс с зевком. — Возвращаемся?
Они телепортировались обратно к Поттерам, где работа была уже в самом

разгаре. Они наняли ещё четверых домашних эльфов, чтобы подготовиться к
завтрашней свадьбе, и эти крошечные существа бегали туда-сюда по кухне,
готовясь к пиру.
Лили и миссис Поттер сидели за кухонным столом — миссис Поттер в своём

халате и тапочках, теперь это была её привычная одежда. Лили подпрыгнула,
чтобы поцеловать Джеймса.
— Доброе утро, дорогой — я только хотела дождаться тебя, но уже убегаю. Ты

как, Римус?
Римус кивнул, чувствуя себя опустошённым и измождённым.
Лили склонила голову набок и цокнула языком.
— Идите-ка вы все спать, завтра нужно быть красивыми. Джеймс, я оставила

тебе список заданий, которые надо сделать сегодня — обязательно позвони мне,
когда всё закончишь, иначе я не смогу уснуть. Сириус, он отдал тебе кольца? О
нет, вот я дура, они же у меня, вот, держи… Римус, ты проследишь, чтобы он их
не потерял? Пит, твоя мама забегала, я сказала, что ты развлекался с парнями и
сейчас отсыпаешься с похмелья, так что лучше тебе не ходить пока домой. Я
пришлю Мэри с вашими бутоньерками сегодня вечером, парни, и ещё с
галстуками, если мадам Малкин поторопится и закончит их за сегодня… О-о-о-о,
вы все забрали свои туфли?!
— Мерлин, Эванс, — зевнул Сириус, — ты как будто замуж завтра выходишь или
типа того.
Она показала ему язык, поцеловала Джеймса, обняла Римуса и выпорхнула из

дверей.
— Идите спать, мальчики! — крикнула она на ходу. — Увидимся у алтаря,

Поттер!
Римус опустил взгляд на список, который Лили оставила Джеймсу — как

минимум пятнадцать дюймов пергамента, а у Лили ещё был довольно мелкий
почерк. Джеймс же проигнорировал его.
— Всё хорошо, мам? — спросил он, подходя к миссис Поттер. У той под глазами
1311/1533
залегли тёмные тени, волосы выглядели тусклыми и растрёпанными. В
последнее время Римусу было трудно встречаться с ней взглядом — она так
сильно напоминала ему Хоуп в его последние визиты.
— Хорошо, хорошо, — ярко улыбнулась она ему. — Столько дел! Столько дел!
— Оставь это всё пока, — сказал он, обняв её. — Давай пойдём спать…
— Твоя Лили, — сказала миссис Поттер, медленно поднимаясь вместе со всеми

по лестнице. — Она просто сила, с которой нужно считаться.
— Точно, — согласились парни.
Римус упал на кровать, даже не раздеваясь, и мог бы уснуть прямо в ту же

секунду.
— Лунатик, — Сириус снова зевнул, снимая свои ботинки, — не отключайся, пока

не выпьешь своё зелье, приказ Маккиннон.
— Мф-ф-ф, — простонал Римус, поворачиваясь на бок и протягивая руку за

зельем на прикроватной тумбочке. Сириус заполз на кровать рядом с ним, пока
он пил до дна.
— Кто вообще придумал устраивать свадьбу сразу после полнолуния?! —

пожаловался Сириус с очередным огромным зевком.
— Я говорил, надо было просто оставить меня одного, — ответил Римус, закрыл
глаза и положил руку на лицо.
— И упустить шанс шутить про рога всю оставшуюся неделю? Ну уж нет.
Римус засмеялся и быстро уснул.
***
Учитывая, что Римус никогда в жизни не бывал на свадьбе, он был очень

благодарен Лили за то, что она оставила список, который подсказывал, что ему
делать. Однако он быстро осознал, что свадьба вообще очень нелогичное
мероприятие. Например, когда они все наконец проснулись, примерно в
полдень, их первым заданием было украсить кольца ворот для квиддича в саду.
— Зачем мы это делаем? — спросил Римус, угрюмо подняв взгляд на ворота,

когда пришёл Питер, тащивший с помощью левитации целый ящик белых
цветов.
— Чтобы они были красивыми, — ответил Джеймс, держа в руках метлу. — Это
был единственный способ убедить Лили пожениться под ними.
Римус вытаращил глаза.
— Вы поженитесь под твоими старыми квиддичными воротами?!
— Я знаю! — ухмыльнулся тот. — Просто охеренно, правда?!
1312/1533
— Эм-м…
— Лунатик, — поспешно влез Сириус, — давай вы с Питом поработаете над

увеличивающими чарами здесь внизу, а мы с Сохатым подлетим и украсим
ворота?
Когда они закончили, три обруча ворот выглядели так, будто их пытаются
захватить странные изодранные кусты роз. Затем они должны были украсить
ближайшие деревья такими же цветами, призвать с огромного чердака
Поттеров все стулья и аккуратно выставить их ровными рядами по восемь мест.
Затем миссис Поттер попросила Питера и Сириуса помочь ей с посудой для
приёма, а Римусу и Джеймсу сказала «подготовить бальный зал».
— Бальный зал?! — Римус в недоумении посмотрел на Джеймса. Он уже

несколько лет гостил у Поттеров и считал, что знает их дом довольно хорошо —
но он никогда в жизни не видел у них бального зала.
— Ну да, но мы нечасто им пользуемся, — беззаботно ответил Джеймс. — Храним

в кладовке.
— В… кладовке? — Римус понятия не имел, каким таким хреном можно было

запихнуть «в кладовку» целую комнату.
— Ну да, мне только надо вспомнить, где лежит инструкция…
Они отправились в кабинет папы Джеймса, и карта нашлась в одном из ящиков

стола. В этот момент Римус крайне заинтересовался происходящим — он всегда
очень трепетно относился к картам. Оказалось, что это план поместья Поттеров,
после чего стало в сто раз интересней. На карте можно было увидеть самые
разнообразные заклинания и чары с подписями, но им нужно было заняться
делом, так что не получилось рассмотреть всё как следует.
Бальный зал был спрятан за диваном в гостиной. Джеймсу и Римусу пришлось

очень сильно сосредоточиться и пробормотать кое-какие древние заклинания,
чтобы дверь наконец появилась. После этого, конечно, диван пришлось
отодвинуть, а дверь отпереть, что оказалось довольно непросто сделать.
Когда Джеймс наконец открыл двойные дубовые двери, Римус просто потерял
дар речи. Это была одна из самых красивых комнат, которые он когда-либо
видел: шикарный витражный потолок, отбрасывавший разноцветные блики на
тёмный деревянный паркет, подпирали мраморные колонны в стиле ар-деко;
колоннада уходила вдаль, насколько видел глаз.
— Чёрт возьми, — сглотнул он, чувствуя себя очень маленьким. Он вспомнил, как
Сириус с Лили репетировали танцевальные па в их крошечной гостиной, и
впервые за долгое время почувствовал себя очень бедным и лишним по
сравнению со своими богатыми чистокровными друзьями.
— Я знаю, — засмеялся Джеймс. — Глупо, да? Но знаешь, зато сюда точно все
поместятся. Мне кажется, одних Уизли придёт уже тридцать три.
Чувствуя себя немного лучше, Римус принялся помогать Джеймсу

подготавливать комнату, и затем они наколдовали пару швабр, чтобы помыть
пол. Джеймс закрыл двери, пока они мыли, чтобы никто не отвлекал.
1313/1533
— Знаю, мы не делаем ничего важного, — виновато сказал он, прислонившись к
мраморной колонне, — но я просто хотел провести пять минут без чьих-нибудь
приказов. Я бы не возражал, но Грюм дал нам только два дня на свадьбу — мы
должны вернуться к своим обязанностям уже в воскресенье.
— Боже, — Римус цокнул языком и покачал головой. Какое-то время они молча
стояли, глядя, как швабры скользят по полу туда-сюда, словно смешные тощие
балерины. Римус тоже был благодарен за передышку. Выходные начались с
полнолуния и становились всё более и более суматошными.
— Как Сириус? — ни с того ни с сего спросил Джеймс.
— А? Нормально. А что? — нахмурился Римус.
— Просто спросил.
— Ты видишь его практически так же часто, как я, — усмехнулся Римус. Это

правда — Джеймсу гораздо больше нравилось летать на байке, чем Римусу, и
они с Сириусом летали вместе почти каждый вечер.
— Я знаю, — кивнул Джеймс. — Просто он ничего не сказал о Регулусе с тех пор,

как… ну, с тех пор, как он умер.
— Да, — вздохнул Римус. — Да, ничего не сказал.
Хотя, стоило признать, Римус и не давил на Сириуса, чтобы тот поговорил об

этом — но ему казалось, что вряд ли Джеймс поймёт их политику никогда не
обсуждать семейные проблемы.
— Мне не нравится, что он держит всё в себе, — сказал Джеймс. — Я знаю, что у
него были сложные отношения с Регом, но просто притворяться, будто он
никогда не существовал — это тоже ненормально.
— А кто говорит, что это нормально? — возразил Римус. — Все скорбят по-
своему.
— Значит, он всё-таки скорбит? — Джеймс очень пристально посмотрел на

Римуса, и ему стало не по себе. Римус не любил, когда чужие люди спрашивали
его о личных делах Сириуса — это было только между ними.
— Да, конечно, — соврал он. Казалось, это сработало.
— Хорошо. Я переживаю за него. Год у нас выдался дерьмовым со всех сторон,

да?
— Можно и так выразиться, — фыркнул Римус. — Но скоро всё станет гораздо

лучше. Нервничаешь перед грандиозным событием?
— Не, — ухмыльнулся Джеймс, все следы волнения сразу покинули его лицо. — Я
чувствую себя так, будто уже выиграл Кубок.
— О боже, Сохатый, ты такой сентиментальный идиот. Вот что бывает, когда

встречаешься с девчонками.
1314/1533
Джеймс заржал во весь голос, и к тому времени, как он снова взял себя в руки,
швабры уже закончили своё дело, и пол блестел как новенький.
***
Первая в жизни Римуса свадьба была самой красивой и самой счастливой — и

его никак нельзя было переубедить в этом. Всё прошло без сучка без задоринки
(ну, ему пришлось поговорить с перевозбуждённым Сириусом, чтобы тот не
оборачивался Бродягой, чтобы принести кольца, но, к счастью, эта мания была
мимолётна), и на всех лицах сверкали улыбки.
Родители Джеймса просто разрывались от гордости, оба одетые в красные и

золотые праздничные мантии — цвета Гриффиндора — они выглядели такими
здоровыми, какими Римус не видел их уже очень давно. Марлин и Мэри были
такими красивыми подружками невесты в простых платьях пастельно-лилового
цвета с венками из гипсофилы в волосах. И Лили, разумеется, была просто
нереальна в белом кружеве.
Римусу казалось, что весь день просто пронёсся мимо одним пастельно-синим
пятном. Он всегда должен был быть где-то или делать что-то; у него
практически ни секунды не было на то, чтобы расслабиться и перевести
дыхание. Он очень радовался, что никогда не женится, потому что даже роль
шафера была достаточно изнурительной.
Когда церемония закончилась, и все начали общаться, Римус вдруг резко

засмущался. Он не видел столько волшебниц и волшебников со времён
Хогвартса — магия была практически физически ощутима в воздухе, такая
густая. Теперь это меньше его беспокоило. Время, проведённое со стаей Сивого,
научило его справляться с магией, и пока самому не нужно было колдовать, всё
было нормально.
Само собой, там было много знакомых. Он без проблем нашёл Уизли: Артур и
Молли носились по всему двору за пятью рыжеволосыми сыновьями, двое
старших сразу после окончания скучной части церемонии решили, что хотят
поиграть в квиддич с украшенными обручами.
Ещё, конечно, Грюм, Хагрид и Дамблдор, а также куча людей из Ордена. Было
приятно в кои-то веки увидеть их всех вместе по хорошему поводу; благодаря
этому все выглядели моложе. Фрэнк и Элис только вернулись после медового
месяца — Элис призналась Римусу, что и он был наполнен работой: они ездили в
Словению с миссией передать информацию местным мракоборцам.
И, естественно, Ферокс тоже был там. Он подошёл к Римусу и твёрдо пожал ему
руку.
— Отлично выглядишь, Люпин, — кивнул он, и Римус почувствовал, как вспыхнул

с ног до головы — хотя он знал, что Сириус выглядит в миллион раз лучше в
точно такой же мантии. — И мисс Макдональд, — Ферокс поцеловал её руку, и та
тоже покраснела. — Действительно шикарно выглядите. В следующий раз
свадебные колокола зазвонят для вас двоих?
1315/1533
Римус моргнул — да, конечно, не так уж часто он рассказывал другим о своей
ориентации, но почему-то решил, что большинство к этому времени уже
сложили два и два.
Мэри засмеялась:
— Как будто Римус взял бы меня замуж! Он бы от меня на стены полез!
— О, ну, — Ферокс хлопнул его по плечу, — ты молод. В море ещё полно рыбы.
— Я живу с Сириусом, — сказал Римус, приподняв брови в надежде, что его

бывший учитель поймёт намёк. Но, по всей видимости, намёка тот не понял. И
почему взрослые всегда такие непробиваемые?
— Значит, два развлекающихся холостяка, да? — хрипло засмеялся Ферокс.
Мэри выглядела так, будто собиралась сказать что-то, но Римус поймал её

взгляд и совсем легонько качнул головой. Оно того не стоит.
— Именно так, — радостно кивнул он Фероксу.
После ужина (лучшей части всего дня, по мнению Римуса) Лили и Джеймс
разрезали торт — огромную махину с тринадцатью ярусами, покрытыми
сливочной глазурью и розовыми кремовыми розами — и затем начались танцы.
Лили заставила Сириуса гордиться: Римус услышал, как он считает шаги себе
под нос, наблюдая за ними: «Раз два три, раз два три… выпрями спину, Эванс!
Молодец, девочка…».
Когда с вальсом было покончено, кто-то наложил увеличивающие громкость

чары на старый проигрыватель Поттеров, и заиграла песня группы Bad Company,
и вся молодёжь в зале поднялась танцевать — включая Сириуса, которого Римус
был только рад сдать на руки Андромеде. Римус Люпин не танцует.
Он был вполне счастлив сидеть со своим бокалом шампанского и просто

наблюдать, всё как всегда. Он попытался найти взглядом Питера, которому
нравилось танцевать, но который часто терял силы после пары песен, однако не
смог нигде найти. Наверное, он встретил каких-то друзей с работы и пошёл
поболтать с ними. Жас и Марлин были на танцполе — обе ужасно довольные.
Марлин не привыкла ходить на каблуках, но это всё равно было безумно мило.
Жас после выпуска из Хогвартса подстриглась, и короткое пикси действительно
очень ей шло.
В конце концов, Мэри как обычно пришла Римусу на помощь. Она приковыляла к
нему с выражением муки на лице и плюхнулась на стул рядом.
— Чёрт, эти французские стринги, которые она заставила нас надеть, впиваются
прямо в задницу.
— Ты как всегда само очарование, Макдональд, — ухмыльнулся Римус.
Джеймс и Лили пронеслись мимо них, улыбаясь друг другу как маньяки.
— Только посмотри на них, — вздохнула Мэри. — Ну почему я не могу найти

1316/1533
такого парня, чтобы любил меня так же сильно, а? Не то чтобы я не искала.
— Ты найдёшь его, — ответил Римус, такой же счастливый.
— Я узнаю, когда встречу его, так говорит моя мама.
— Если повезёт, — фыркнул Римус. Он был более пьяным, чем думал, язык уже
заплетался. Но это же была просто Мэри. — Не просто же так говорят «любовь
слепа».
— Честно говоря, у меня никогда не было проблем с тем, чтобы распознать её, —
призналась Мэри. — А вот впустить — это уже проблема.
Римус согласно кивнул, хотя не совсем был уверен, что понял. Она продолжила,
попивая своё шампанское:
— Как у вас получилось с Сириусом.
— О да, мой развлекающийся друг-холостяк, — Римус высунул язык, Мэри

согнулась от смеха. Римус улыбнулся, радуясь, что рассмешил её, и сжал её
колено. — Когда-нибудь ты влюбишься, как ты можешь не влюбиться? Кто
угодно был бы счастлив с тобой.
— Может быть, когда война закончится, — сказала она, понизив голос, не отводя
взгляд от танцпола. — Не уверена, что смогу влюбиться прямо сейчас, слишком
много всего навалилось.
— М-м, — Римус отвёл взгляд.
— Здоров, — рядом с ними появилась Марлин с шампанским в руке. — Римус,

твой парень украл мою девушку, — она кивнула в сторону танцпола, где Сириус
и Жас крутили друг друга как ненормальные, по всей видимости, не в состоянии
решить, кто из них должен вести.
Римус засмеялся, и Мэри нахмурилась, неловко поёрзав на месте. Марлин с

сочувствием посмотрела на неё.
— Французские стринги?
Мэри устало кивнула. Марлин наклонилась к ней и прошептала:
— Я сняла свои в туалете после церемонии.
— Боже мой, Маккиннон, ты просто гений! — Мэри резко вскочила и понеслась в

сторону дверей. Марлин засмеялась и села на её место.
Один из парней Уизли пронёсся мимо, скользя по полированному полу на

коленях. Следом за ним пробежала Молли, задыхаясь и крича:
— УИЛЬЯМ АРТУР УИЗЛИ, ТЫ ИЗГАДИШЬ СВОИ ШТАНЫ!
Марлин захихикала, вежливо прикрыв рот рукой. Она наклонилась и прошептала

Римусу:
1317/1533
— Я слышала, как она сказала Хэтти Боунз, что снова беременна — а ведь
только-только родила близнецов в прошлом году!
— Бог ты мой, — выдохнул Римус, испытывая новое уважение к тихому и

сдержанному Артуру Уизли.
— Думаю, эти двое заведут детей как можно скорее, — кивнула Марлин в
сторону Лили и Джеймса. — Буду очень удивлена, если мы не услышим от них
объявления до Рождества.
— Иу, серьёзно? — Римус сморщился. Свадьбы — это одно. Они длятся только
один день. Но дети?! Им обязательно надо делать детей сейчас?!
— Не будь таким мрачным ворчуном, — резко пихнула его локтем Марлин. —

Изменения — это часть жизни. Давай, подари мне один танец. Будет приятно
хоть разок потанцевать с кем-то выше меня, — она поднялась на ноги и
потянула его за рукав.
— Ох… — вздохнул Римус. — Ладно, но только потому что они ещё не подали
торт.
Песня в начале — «Can't Get Enough» группы Bad Company.
1318/1533
Война: Зима 1979 года
I wanna be straight! I wanna be straight!

I’m sick and tired of taking drugs and staying up late.
I wanna confirm. I wanna conform.
I wanna be snug and I wanna be safe and I wanna be warm.
I wanna be straight! I wanna be straight,
I wanna create a place of my own in the welfare state.
I’m gonna be good; I’m gonna be kind.
It might be a wrench but think of the stench I'm leaving behind…
I wanna be straight! I wanna be straight,
Come out of the cold and do what I'm told and don't deviate.
I wanna give, I wanna give, I wanna give my consent —
I'm learning to hate all the things that were great when I used to be… bent!
Я хочу быть законопослушным! Я хочу быть законопослушным!

Я устал от наркотиков и бессонных ночей.
Я хочу подтвердить. Я хочу подтвердить.
Я хочу быть в уюте, я хочу быть в безопасности, я хочу быть в тепле.
Я хочу быть законопослушным! Я хочу быть законопослушным,
Я хочу создать своё собственное место в процветающем государстве.
Я буду хорошим; я буду добрым.
Это может быть трудно, но подумайте о том смраде, что я оставляю позади…
Я хочу быть законопослушным! Я хочу быть законопослушным.
Убежать от холода, делать то, что мне говорят, не сбиваться с пути.
Я хочу дать, я хочу дать, я хочу дать своё согласие —
Я учусь ненавидеть всё то, что было классным, когда меня… нагибали!
После всех радостей осени начало зимы ощущалось необыкновенно...

обыкновенным. Римус пытался быть благодарным за это: в кои-то веки в его
жизни всё было тихо. Его не похитили оборотни, не было ни похорон родителей,
ни умирающих братьев.
Он пытался принести хоть какую-то пользу Ордену. Иногда им нужны были

исследования — помочь идентифицировать проклятия, использовавшиеся
Пожирателями смерти, или придумать новые заклинания против них. Время от
времени он работал над этим вместе с Элис и довольно хорошо её узнал. Она
была невероятно умной и одной из самых умелых дуэлянтов, которых Римус
встречал. Он замечательно отточил свои защитные чары и проводил много
времени в разных штаб-квартирах, устанавливая защитные барьеры и быстрые
системы оповещения.
Римус работал не покладая рук. Он просто с головой окунулся в работу. В нём

горело очень сильное желание участвовать, стремление делать что-то хорошее.
Может, он повзрослел. А может, просто устал никак не контролировать свою
жизнь.
Марлин приходила к нему пару раз в неделю после работы. Они с Римусом
садились за кухонный стол, и он рассказывал ей всё, что мог, о том, каково это
— быть оборотнем. О своём обонянии, повышенном метаболизме, о том, как он
1319/1533
заботился о своём теле во время и после полнолуний. Он пытался говорить как
можно честнее и при этом не доставлять неприятностей. Она прилежно
записывала, задавала вопросы и порой предлагала какие-то улучшения.
Для Римуса это было нелегко, но необходимо. Искренний характер Марлин и её

яростная решимость улучшить жизнь оборотней заставляли его чувствовать
себя лучше — как будто он всё-таки мог сделать что-то хорошее в конце концов.
— Нам нужно заставить Министерство отказаться от заблуждения, что клетки и

решётки — это единственное средство, — говорила она. — Из того, что ты мне
рассказал, я могу сделать вывод, что леса будут гораздо более здоровой средой
— а лесов у нас предостаточно, разве нет? Пара защитных чар, чтобы
установить барьеры, и всё… Нам нужно лишь немного креативного мышления,
немного сострадания…
Римус улыбнулся. Марлин заставляла его чувствовать, будто однажды что-то

действительно изменится. И к тому же, было приятно провести время с другом —
Сириус так часто уходил по вечерам на миссии или встречи.
— Как тебе живётся с Сириусом? — спросила Марлин однажды вечером, пока

собирала вещи. Она оглядела тёмную пустую квартиру. — Здесь тише, чем у
меня дома.
Марлин до сих пор жила со своей мамой, отчимом и Дэнни после того, как его
укусили. И недавно Жас тоже переехала к ним. Римус не знал всех
подробностей, но было похоже, что родители Жас не особо обрадовались, когда
узнали про Марлин.
— Всё хорошо, — кивнул Римус, помогая ей собрать записи. — Конечно, совсем

не так, как в школе.
— Могу поспорить, это классно — жить в своём собственном доме.
— Бывает классно.
— А вы… вы с ним часто ругаетесь? Ну, знаешь, со всем этим стрессом и

миссиями… — Марлин начала кусать губу и теребить прядь выбившихся волос.
— Нет, — на рефлексе ответил Римус, закрываясь в себе, как делал всегда,

когда дело касалось его личной жизни.
— Оу, — вздохнула Марлин, опустив глаза. — Ну, может, дело просто в нас.
Может, это из-за того, что мы постоянно живём с моей семьёй.
Римуса окатило волной сочувствия, он прикоснулся к её руке.
— Я уверен, что это нормально, учитывая всё то, через что нам приходится
проходить в последнее время. Эмоции очень нестабильны и всё такое.
— Может быть, — голос Марлин всё равно звучал убито.
— Слушай, — сказал Римус, понизив голос, хотя они были совершенно одни, —
единственная причина, по которой мы не ссоримся, та, что мы практически не
видим друг друга. А когда мы находимся в одной комнате, то изо всех сил
1320/1533
стараемся не говорить о войне, хотя только о ней и думаем.
После этих слов он почувствовал прилив адреналина, так как очень редко столь
открыто говорил о своих чувствах с кем-то, кроме Сириуса.
Марлин сморгнула слёзы.
— Правда? Вы не разговариваете об этом?
— После смерти Регулуса — нет.
— О, конечно, — мягко кивнула она, затем вытерла глаза рукавом. — Иногда мне
кажется, мы с Жас говорим только об этом; это так выматывает. Боже, я больше
не могу выносить все эти смерти — все эти страдания. Ты знаешь, что сказала
недавно Мэри? Она думает о том, чтобы сбежать, сдаться.
— Сбежать от войны?! — Римус удивлённо уставился на неё.
— Нет, — Марлин покачала головой. — От всего — от волшебного мира. Она

сказала, что лучше попытает удачу в качестве маглы без образования. Конечно,
она это несерьёзно, но я понимаю, почему она об этом думает. Мы всё
сражаемся и сражаемся, делаем всё, что в наших силах, и этого всё равно
недостаточно, правда? Они побеждают.
— Ты не можешь так думать, — сказал Римус. Он правда не хотел слышать, как

кто-то признаётся в таком пессимистическом настрое. Она говорила именно то,
что не давало ему спать по ночам.
— Я знаю, знаю, мы должны продолжать, пытаться, несмотря ни на что, —

сказала Марлин, тихо плача. — Но это отнимает у меня все силы, Римус. Всё, что
я делаю — всё, что все, любой из нас теперь делает — это работает и сражается.
Что, если… что, если война закончится, и от меня ничего не останется? Что, если
я не смогу вспомнить, как просто быть счастливой?
— Это полная херня, — Римус с чувством покачал головой. — Конечно, ты

знаешь, как быть счастливой!
Он подошёл к ней, чтобы крепко обнять. Марлин была практически одного с ним
роста, и её светлые волосы щекотали его щёку.
— Я говорю глупости, — она шмыгнула ему в плечо. — Просто слишком устала.

Ночи давят на меня, из-за них я такая унылая.
— Я не считаю, что ты говоришь глупости, — сказал Римус, когда они

отстранились друг от друга. — И ты знаешь, что у тебя куча друзей, с которыми
ты можешь поговорить, когда чувствуешь себя унылой.
— Я знаю, — она улыбнулась, её щёки покрылись красными пятнами. — Спасибо,

Римус.
— Хочешь чаю?
— Нет, мне надо возвращаться домой — иначе Жас застрянет там, слушая
истории Дэнни о днях его славы в «Кэннонс».
1321/1533
— Ха, в таком случае беги и спасай, — ухмыльнулся Римус. Он хотел спросить,
как поживает Дэнни — но не осмелился. Он не говорил с ним нормально вот уже
год — очередная вещь, которой придётся подождать до окончания войны.
Марлин попрощалась и покинула их квартиру через камин в пламени зелёного

огня. Римус немного прибрался и подошёл к раковине, чтобы смыть чернила с
рук. Они забрались под ногти и сделали их чёрными, и он снова подумал о
Ливии. После возвращения из стаи он стал невероятно дотошен в вопросах
гигиены.
Он выглянул в окно гостиной, запотевшее от прохлады ранней зимы. Уличные

фонари мерцали жёлтым светом в синих сумерках — не считая одного напротив
их окна, который был неисправным и оставался розовато-красным всю ночь. В
квартире без Марлин Римуса сковало ужасное ноющее одиночество. Он схватил
шарф и куртку и отправился на улицу.
Когда он приблизился к гаражу на их тёмной улочке, он увидел, что его двери

открыты, и изнутри на неровный потрескавшийся асфальт льётся свет. Подойдя
ещё ближе, он услышал тихую мелодию из радио — это была песня группы
Stranglers. «And it sounds like an empty house, standing still…» (И звуки похожи на
пустой дом, который стоит неподвижно…)
Сириус подпевал себе под нос, как будто очень сильно сосредоточился на деле.
Римус вошёл внутрь и увидел, что тот сидит на полу перед байком, скрестив
ноги, с палочкой за ухом и гаечным ключом в руке. В гараже было
подозрительно тепло для зимы, но Римус не видел, куда Сириус наложил
согревающие чары. Возможно, на сам пол.
— Привет, — подал он голос. Сириус с удивлением поднял голову.
— Привет, что ты тут делаешь?
— Марлин ушла, — пожал плечами Римус. — Подумал заскочить вниз и

посмотреть, чем ты тут занят.
— Всё как всегда. Просто вожусь с байком, — ответил Сириус.
— О, понятно.
— Сядь ненадолго, если хочешь. Я почти закончил, — Сириус указал рукой на

стул в углу гаража.
— Только если я тебе не помешаю.
— Не говори ерунды, — Сириус сверкнул улыбкой, и Римус сел на стул.
Какое-то время он заворожённо наблюдал, как Сириус работает. Римус ни черта

не знал о механике — магловской или волшебной — и из-за этого безумно
гордился, что Сириус всё это умел. Ему нравилось это чувство.
— Как ты? — спросил он, думая о разговоре с Марлин.
— А? Нормально, — Сириус не поднял взгляд, теперь он возился с мотором,

1322/1533
зажав палочку в зубах.
— Нет, я имею в виду на самом деле, — надавил Римус. — Ты в порядке? Просто в

целом? Мне кажется, я не так много спрашивал в последнее время.
Сириус посмотрел на него и опустил палочку на пол.
— Я в порядке, Римус, — сказал он. — Не беспокойся.
— Но я люблю беспокоиться, — Римус показал ему язык.
Сириус фыркнул со смехом и вернулся к своей работе.
— А ты как? — спросил он.
— Хорошо, — кивнул Римус, но потом передумал. — Ну, ты знаешь. Настолько

хорошо, насколько это сейчас возможно.
— М-м. Хочешь заказать что-нибудь на ужин? Я не хочу готовить.
— Да, ладно, — согласился Римус. Потом он молча ждал. Слева от себя он

увидел несколько коробок. Все вещи Сириуса были упакованы в большой
чемодан из красного дерева с пятнами гари на месте выжженного им герба
семьи Блэк. Но коробки рядом с Римусом были сделаны из простого картона и
склеены обычным коричневым магловским скотчем.
— А это что такое? — спросил он, пытаясь отодрать скотч. Сириус поднял взгляд,
вытирая руки старым кухонным полотенцем.
— О… это коробки от Гетина.
— Что? — Римус поднялся на ноги, чтобы посмотреть получше. Сириус закусил

губу, как будто нервничал.
— Я знаю, что ты сказал избавиться от всего, что тебе оставила твоя мама, но…
ну, ты был не в том состоянии после похорон, чтобы говорить об этом, и я не мог
вынести мысль, что ты потом можешь пожалеть об этом. Так что мы с Джеймсом
забрали их и оставили здесь.
— Поверить не могу, — в шоке сказал Римус. Сириус поспешно поднялся.
— Лунатик, прости меня, я не хотел держать это в секрете или ещё что, клянусь!
Просто после смерти твоей мамы началась одна катастрофа за другой, так что
это как-то вылетело у меня из головы… И ты всё ещё можешь избавиться от них,
если захочешь, я в них не заглядывал!
— Сириус, — Римус с улыбкой покачал головой, — я хочу сказать, что поверить в

это не могу. Ты просто потрясающий. Спасибо тебе.
— О, — Сириус тоже улыбнулся и смущённо почесал себя за ухом. — Это хорошо.

Потому что у вас с ней было так мало времени, я подумал, что ты захочешь
оставить что-то, чтобы вспоминать о ней. Хочешь посмотреть сейчас?
Римус подумал об этом. Покачал головой.

1323/1533
— Пока что нет. Может быть, в дождливый день.
Он помог Сириусу собрать все вещи, и они поднялись в квартиру, по дороге

остановившись в забегаловке неподалёку. Сириусу нравились пирожки с
курицей и грибами, Римус предпочитал пирожки с говядиной и луком. Он понёс
бумажный пакет сам как истинный джентльмен.
— Серьёзно, — сказал он, когда они поднимались по ступеням наверх, — спасибо

тебе огромное за коробки. Я уже совсем про них забыл.
— Ничего, — пожал плечами Сириус. — Я знаю, что если бы у меня осталось что-
нибудь от Рега… — он резко оборвал себя.
Римус не знал, что сказать, так что продолжил молчать, пока Сириус открывал
дверь и заходил в квартиру, включая по пути свет и жалуясь:
— Чёрт возьми, Лунатик, тут просто тундра!
— Прости! — обычно ему всегда было жарко, даже зимой, поэтому он не

включал обогрев, если оставался в квартире один. Теперь он чувствовал себя
очень глупо, вспомнив, что Марлин даже не сняла перчатки, пока сидела, а ему
не пришло в голову поинтересоваться почему.
Сириус разжёг камин, Римус пошёл достать тарелки к ужину. Они сели на диван
плечом к плечу и принялись слушать новый альбом группы The Police, который
Андромеда прислала Сириусу на день рождения.
Когда они доели, Сириус положил голову на плечо Римуса и закрыл глаза,
устраиваясь поудобнее. Римус отправил тарелки на кухню и поднял руку, чтобы
Сириус залез под неё. В тепле, сытый и расслабленный, он мог бы уснуть просто
вот так.
— Как Марлс? — пробормотал Сириус через какое-то время.
— Да хорошо. Немного раскисла.
— Раскисла?
— Ей просто тяжело даётся война, — Римус почувствовал бабочек у себя в

животе, но всё равно храбро продолжил: — Мне кажется, нам всем тяжело, да?
Сириус немного помолчал, и Римус не мог видеть его лицо, лишь макушку, но всё
равно знал, что Сириус думает. Наконец, тот прошептал:
— Да. Нам всем тяжело.
***
Это был не то чтобы прорыв — они всё равно не начали разговаривать о войне
больше самого необходимого — но в то же время было приятно. И пусть
признаться в том, что им обоим тяжело, ощущалось почти как катарсис, они всё
1324/1533
равно не могли ничего сделать, чтобы что-то исправить. Люди продолжали
умирать, Пожиратели смерти становились сильнее, Сириус и Джеймс по-
прежнему были супергероями.
С приближением Рождества никто не чувствовал себя счастливее. Они не будут

в этом году проводить праздник у Поттеров — в начале декабря родители
Джеймса попали в Святой Мунго. Они подхватили драконью оспу, которая была
настолько заразной, что даже просто навестить их было миссией.
Когда Сириус услышал об их диагнозе, он заперся в ванной на два часа. Римус

провёл небольшое исследование, чтобы понять, почему — оказалось, пожилые
люди редко выживали после этого заболевания. Поэтому у них появилась ещё
одна тема, которую они никогда не обсуждали.
Джеймс теперь практически жил в больнице, когда не требовался на встречах с

Грюмом или на задании. Лили сказала Римусу, что ему пришлось взять на себя
много работы Флимонта, и что он не спал до самого рассвета каждую ночь,
работая в кабинете своего отца.
— Хотела бы я ему помочь, — убито сказала она. — Он ещё не готов потерять их,
это слишком жестоко.
Римус был с ней согласен. Что это за мир, в котором такие люди как Волдеморт и
Сивый живут, а мистер и миссис Поттер умирают?
Римус даже не осознавал, насколько всё стало плохо, до позднего декабря,

когда в их квартире раздался неожиданный телефонный звонок.
Сириуса не было дома — их с Джеймсом отправили в Вест Корк, чтобы проверить

донесения о ритуалах с использованием чёрной магии, предположительно
проводившихся в том месте. Римус весь день провёл один, пытаясь отвлечь себя
чем угодно, пока каждая минута без новостей медленно проползала мимо.
Сириус оставил ему своё компактное зеркало на случай, если что-то случится, и
Римус пялился в него вот уже целый час.
Когда зазвонил телефон, он вздрогнул и подскочил, чтобы поднять трубку.
— Да?! — по логике вещей он понимал, что это не могли быть плохие новости —
волшебники никогда не пользовались телефонами, если у них был выбор — но
его голос всё равно дрожал.
— Алё! — раздался громкий голос — он был таким радостным, что Римус сразу
понял, что он не знает этого человека. Наверное, просто ошиблись номером.
— Здравствуйте? — нахмурился он. — Простите, мне кажется, вы…
— Ри-и-и-и-и-и-мус! — пропел Грант в телефон. Он звучал так пьяно, и на фоне

было очень шумно. — Приходи в Сойерс Армс!
— Где это?
— В Блумсбери! Дава-а-а-а-ай! Мы тут празднуем!
— Празднуете? Что? С кем?

1325/1533
— С моими корешами!
У Римуса упало сердце.
— …Ладно, дай мне час.
— Йу-ху-у-у-у-у! — Грант бросил трубку.
Римус поднялся, чтобы пойти переодеться.
Он не хотел никуда идти. Не туда, где были маглы. Не туда, где были люди, но
Грант был определённо пьян, и в последний раз, когда Римус видел его пьяным,
ему нужна была помощь. Он звучал довольно бодро по телефону, но Римус
просто хотел убедиться. И, кроме того, ему нужно было отвлечься; он не мог
рассиживать в этой квартире весь вечер.
Он запихнул зеркало в карман своих джинсов, натянул свитер, затем пальто и

шарф и вышел на холодные зимние улицы Лондона. Он добрался на метро до
Холборна; в этом районе было слишком много уличных музыкантов, поющих
рождественские песни, чтобы ему можно было безопасно телепортироваться, да
и хотелось потратить на дорогу убедительное количество времени.
Сойерс Армс оказался настоящим пабом для стариков: толстый красно-жёлтый

ковёр, матовые стеклянные окна, тусклые медные светильники. Внутри полно
сигаретного дыма, но Римус выловил Гранта без особых проблем — тот сидел за
большим столом в углу, окружённый компанией молодых людей, которые
выглядели его ровесниками. Римус понял, что это студенты.
— Ри-и-и-и-и-и-му-у-с-с-с! — воскликнул Грант, поднимая обе руки в приветствии,

когда Римус зашёл в паб. — Ты пришё-о-о-о-ол!
— Прости, что так поздно, — смущённо сказал Римус. Люди, сидящие за столом
Гранта, выглядели довольно дружелюбно, но всё равно оставались
незнакомцами.
— Пацаны, — громко и несвязно начал Грант, обращаясь к группе, в которой

были и парни, и девушки, — это Римус-с-с-с-с, мой самый старый друг. Он даже
ходил в частную мажорскую школу и всё тако-о-о-о-ое. Супер-умный.
Римус неловко помахал всем рукой и затем повернулся к Гранту:
— Вижу, вы тут веселитесь.
— Вот это точно! На, возьми себе пива, — он толкнул ему бокал пива по столу и
сделал это слишком быстро, разливая на поверхность немного алкоголя. Римус
дёрнулся вперёд, чтобы схватить бокал, прежде чем он успел слететь с края
стола.
— Спасибо, — он приподнял бокал и отпил немного. Ах. Он уже давненько не

бывал в пабе. Лагер зашёл очень даже мягко.
— Мы празднуем! — объявил Грант, сверкая улыбкой. — Конец экзаменов как

никак!
1326/1533
— О, поздравляю, — улыбнулся Римус, придвигая стул и усаживаясь с края
стола. — Что вы все изучаете?
Они начали представляться — Римус никогда не смог бы запомнить их имена.

Сьюзи училась на бухгалтера — она была маленькой худенькой девчонкой в
огромных круглых очках и с прыщом на кончике носа. Раджеш хотел пойти на
инженера в Королевский колледж, но сначала ему нужно было получить
результаты по математике. Тим — высокий крепкий парень в спортивной
футболке — изучал социальные науки. Мартин была девушкой Тима и училась на
медсестру. Они все были изрядно подвыпившими, но Грант пьянее всех.
Римус представился так хорошо, как только мог — он сказал им, что изучал
древние языки, потому что, между прочим, был очень хорош в рунах, и ему
редко выпадала возможность этим похвастаться. Ему не стоило беспокоиться за
Гранта — его новые друзья были прямой противоположностью тех ребят, с
которыми он водился пару лет назад.
И алкоголь тоже не переставал появляться перед ними. Римус пытался вести

себя вежливо и отказывался пить за чужой счёт, но всё было бесполезно — все
были в рождественском настроении. Три бокала пива, и Римус тоже его поймал.
Музыка в пабе чередовалась между группами Slade, Wizard, Клиффом Ричардсом
и Шейкин Стивенсом. Со светильников на стенах свисала мишура, и даже
бармены нацепили праздничные колпаки. Римус уже практически забыл о том,
какой сейчас был сезон года — у них больше не было времени для подобного
веселья.
Где-то в половину восьмого он услышал голос у себя из кармана и поспешил в

туалет, чтобы проверить зеркало. Это был Сириус.
— Всё хорошо, — он был очень растрёпанным, лицо в каких-то чёрных пятнах. —

Правда, мы оба уделались в пепле — не спрашивай — так что я помоюсь у
Сохатого, потом поем чего-нибудь — не жди скоро.
— Главное, чтобы вы были в порядке! — искренне сказал Римус.
— Да, мы в порядке, — серьёзно кивнул Сириус. И затем нахмурился,

приглядываясь к Римусу в зеркало. — А ты где? Дома?
— В пабе, — виновато ответил Римус.
— С Мэри?
— Нет, с… эм-м. С Грантом. Он празднует окончание экзаменов.
— О, празднуете, — лицо Сириуса закаменело.
— Меня просто пригласили, вот и всё, — сказал Римус. — Я сходил с ума один в
квартире.
— Ладно, Лунатик, — Сириус как-то странно на него посмотрел. — Развлекайся.
— Я могу прийти к Сохатому, если хо… — начал Римус, но лицо Сириуса уже
пропало.
1327/1533
Римус вышел из туалета и заказал выпивки на всех. У него не было денег, так
что он наложил чары на какую-то упаковку, которую нашёл в кармане, и бармен
решил, что это была двадцатифунтовая купюра — и даже дал Римусу сдачу.
Если Сириусу можно остаться у Джеймса, нормально поужинать и не торопиться

домой, Римус не понимал, почему ему нельзя нажраться как следует в пабе с
кучкой маглов.
Они остались ещё на несколько часов, разговаривая о телевидении, музыке,

одежде, фильмах и ещё сотне других обыденных магловских вещей. В итоге
один за другим все попрощались и ушли.
Сьюзи последней поднялась со своего места. Она прошептала Римусу:
— Ты проследишь, чтобы он нормально добрался домой? — кивнув в сторону

Гранта, который упал под стол в поисках своего проездного и теперь сидел на
полу и хихикал сам с собой.
— Да, без проблем, — кивнул Римус, чувствуя себя в довольно-таки

хихикательном настроении.
— Счастливого Рождества, Римус, было очень приятно с тобой познакомиться, —

улыбнулась она, надевая своё пальто.
— Да, мне тоже.
Когда она ушла, Римус допил остатки своего пива и решил, что пора
закругляться.
— Эй, ты, — он легонько пнул Гранта под столом, — вылезай, пора идти домой.
— Не-а, давай ещё посидим!
— Сколько ты выпил? — спросил Римус, уперев руки в бока. Он чувствовал себя

довольно пьяным, а Римус лучше других переносил алкоголь.
— Чуть-чуть, — ответил Грант, подбирая себя с пола и в процессе шатая весь

стол. Римус взял его за локоть, чтобы помочь восстановить равновесие, и
потащил в сторону дверей.
— Где ты теперь живёшь?
— Ты знаешь, где, — икнул Грант. — В Брайтоне.
— В Брайтоне?!
— Ага. Да всё нормально, просто посади меня на последний поезд.
— Нет, — сказал Римус. — Тебя арестуют, чего доброго. Давай, пойдём, упадёшь
на мой диван.
— О-о-о-о-оу, — ухмыльнулся Грант.
1328/1533
Они вместе шатаясь зашли в метро, эскалатор на станции Лестер-сквер был уже
выключен, им пришлось забираться на своих двоих, и к тому времени, как они
достигли уровня земли, оба совершенно выдохлись.
— Мне нужна сигарета, — охнул Римус, хлопая себя по карманам в поисках

портсигара.
Его пальцы скользнули по зеркалу, и он почувствовал укол ужаса, когда

подумал, вернулся ли Сириус уже домой. Не то чтобы здесь происходило что-то
неприемлемое — он просто не хотел начинать ссору, которая только-только
начала закипать в нём.
Отчаявшись найти сигарету, он повёл Гранта в сторону китайского района.

Улицы были ещё довольно людными, из местных баров и грязных забегаловок
лился свет и слышался смех.
— Чо думаешь о Тиме? — пролепетал Грант, тяжело прислонившись к плечу

Римуса. — Думаешь, у меня есть с ним шанс?
— Я думал, он встречается с Мартин?
— Пф-ф-ф-ф.
— Он, эм-м… очень высокий?
— И`що сильный, — решительно сказал Грант. — Мне нравятся сильные парни.

Поэтому я сразу понял, что у нас с тобой ничего не получится.
— Эй! — возмутился Римус. — Я сильнее, чем выгляжу!
Грант шутливо нахмурился на него, и Римус был достаточно пьян, чтобы

воспринять этот взгляд как вызов его мужественности. Он редко
демонстрировал свою мужскую браваду, но, наверное, повлияло пиво. Действуя
быстро и практически не думая, он наклонился и схватил Гранта за ноги, затем
поднял его в воздух и положил себе на плечо.
Грант орал и смеялся, пока Римус бежал с ним хорошие несколько ярдов.
— Опусти меня! — визжал он. — Ты доказал, что хотел, ты очень сильный!
— Это всё, что я хотел услышать, — ухмыльнулся Римус, остановившись, чтобы

аккуратно поставить Гранта на место. Шатаясь, Грант схватил Римуса за плечи
для равновесия, задыхаясь от смеха и улыбаясь как сумасшедший.
— О-о-о-о-о, а что тут у нас такое? — из-за их спин раздался противный ехидный
голос.
Грант задеревенел и выпрямил спину; он посмотрел вперёд и сразу опустил

голову, пытаясь проигнорировать надвигающуюся опасность, но Римус был
немного пьян и не смог не обернуться.
К ним приближались трое мужчин, из-за неисправных фонарей их лица были

скрыты в тени обступивших высоких зданий, но язык их тел трудно было
прочитать неправильно: ссутуленные плечи, сжатые в кулаки руки и развязная
1329/1533
походка. Мужская бравада.
— Не обращай на них внимания, — выдохнул Грант, едва двигая губами. —

Давай, пойдём, быстро.
Но Римус никогда не умел убегать от надвигающейся угрозы.
— Чем могу помочь?
Мужчины злобно прыснули, не прекращая надвигаться на них. Один из них

бросил другому, как будто Грант и Римус были глухими — или просто не стоили
того, чтобы обращаться к ним:
— Похоже, у нас тут парочка пидоров, парочка грязных заднеприводных,

которые вышли на поиски неприятностей.
— Если они ищут неприятностей, — ответил второй, — то я знаю, где они могут
их найти, — он сжал ладонью кулак второй руки, как будто в демонстрации
своих слов.
— Римус… — шикнул Грант, принимаясь тянуть его за рукав. — Пойдём!
Римус проигнорировал его. Он повернулся лицом к трём мужикам и поднял

подбородок. Используя свой самый вежливый голос ученика частной школы, он
сказал:
— Идите мимо, джентльмены, пока я не сделал что-нибудь, о чём вы пожалеете.
Мужики разразились смехом и решили не идти мимо. Римус был этому рад.
Уголки его губ приподнялись, он изменил позу, расставил ноги и уставился на
них сверху вниз. С едва заметным поворотом его запястья они застыли на месте.
Им потребовалась секунда, чтобы осознать произошедшее, их бестолковые лица
теперь были видны в красном свете неонового знака «SEXXX», сиявшего над
витриной рядом с ними.
Уставившись друг на друга, они попытались двинуть ногами, но оказались

приморожены к одному месту, как будто ступили в жидкий бетон.
— Какого хуя?! — со злостью буркнул один из них.
— Не бойтесь, мальчики, — ухмыльнулся Римус, наслаждаясь происходящим. —

Я не кусаюсь. Иногда.
— Я тебя в кашу превращу, ты, педик! — закричал один из них. — Я из тебя всё
дерьмо выбью!
Эти слова натолкнули Римуса на великолепную идею. Он быстро щёлкнул

пальцами, глядя на их лица, которые вдруг прострелило выражением
чистейшего ужаса, и Римус почуял запах за секунды до того, как джинсы парней
начали заметно темнеть.
— Бедняжки, — засмеялся Римус. Даже Грант перестал тянуть его за рукав и

уставился на них не веря глазам своим.
1330/1533
— Вы, что, обоссались?!
Трое униженных парней принялись выкрикивать оскорбления — каждое новое

хуже предыдущего, но это не имело значения. Римус и Грант практически
умирали от истеричного смеха.
— Давай, — сказал Римус, обнимая Гранта за плечи. — Пора идти.
Он не отпустил мужчин, пока они с Грантом не оказались двумя улицами дальше

и не заперлись в квартире.
Это было невероятно рискованно — колдовать на людной улице в центральном

Лондоне, перед маглами. Но Римус не мог заставить себя чувствовать вину: он
был просто в восторге. Похоже, Грант даже не понял, что произошло — он был
довольно пьян и, по большому счёту, просто был рад оказаться в безопасности,
так что Римус решил, что ему это сошло с рук. Вернувшись в квартиру, он
открыл бутылку виски, чтобы выпить за свой собственный успех — и это было
встречено горячим одобрением со стороны Гранта.
Сириус ещё не вернулся, и Римус тоже решил не волноваться из-за этого. Скорее
всего, тот решил остаться у Поттеров на всю ночь. Римус раздобыл пару одеял и
подушек, чтобы сделать на диване спальное место для Гранта, и затем они ещё
несколько часов сидели пили, курили и смеялись. Время начало
деформироваться: растягиваться и искривляться — по мере опьянения Римуса.
Наверное, было уже часа два ночи, когда они допили бутылку. Римус провёл
пальцами по дну своего бокала и облизнул их.
— Уф-ф, — застонал Грант с дивана. — Надо кончать бухать. Это моё обещание
на новый год.
— Ха, — усмехнулся Римус, расслабляясь в кресле и принимаясь скручивать

сигарету.
— Римус-с-с? — пьяно спросил Грант, свесив голову с подлокотника дивана. Его

светлые кудри упали с перевёрнутого лица.
— Да? — промямлил Римус в ответ.
— Можно у тебя кое-чо спросить?
— Да.
— У тебя есть план?
— План? — непонимающе нахмурился Римус, смутно воспринимая происходящее.
— Ну, знаешь, что ты будешь делать со своей жизнью.
— О, — Римус почесал затылок, его рука была медленной и тяжёлой. — Не знаю.

А ты?
— Не знаю, — вздохнул Грант. — Я думал об этом. Может, я хочу найти девчонку

или типа того. Жениться.
1331/1533
— Жениться?! — задохнулся Римус. — Боже, вот это ты нажрался.
— Это может быть не так уж ужасно! — принялся защищаться Грант. — Я не

против проводить время с девчонками. Они могут быть прикольными.
— Да, но… ну, знаешь, если ты женишься, то тебе придётся… — Римус сделал
деликатный жест рукой. Грант фыркнул на это.
— Может, она не будет хотеть часто этим заниматься. Да и вообще, может, мне
это даже понравится. Я же никогда не пробовал, ха?
Римус задумчиво зажал сигарету между зубов.
— Я пробовал однажды.
— О, да? — Грант с интересом сел прямо. — И?
— Ничего так, — пожал он плечами, закуривая. — Не могу много об этом сказать,

честно говоря. По большему счёту, просто неловко. Но мы до сих пор друзья и
всё такое.
— Значит, всё не так уж плохо, — вздохнул Грант, снова откидываясь назад. Он

выглядел грустным, и Римус хотел бы знать, как его подбодрить. Грант протянул
руку к Римусу, который лишь вздохнул и передал ему только что зажжённую
сигарету. И начал скручивать ещё одну.
Грант тоже вздохнул, запрокидывая голову назад и выдыхая струи дыма в

потолок.
— Они просто всегда подводят меня, вот и всё. Парни.
— Не всегда, — сказал Римус, ему не нравился меланхоличный поворот их

разговора.
— Да, — печально ответил Грант, подняв глаза и встретив взгляд Римуса. — Да,
я думаю, ты никогда меня не подводил.
Римус почувствовал трепет тёплого удовольствия от этих слов — хотя, может

быть, всё дело было в алкоголе. Грант продолжал пристально смотреть на него,
теперь он даже начал немного улыбаться. Между ними что-то промелькнуло.
Совсем мимолётно, но всё же что-то.
Дверь открылась, и в квартиру вошёл Сириус, принося с собой прохладный

зимний воздух. Он встал как вкопанный, когда увидел Гранта, который быстро
сел прямо.
— …Привет, — сказал Сириус, осторожно переводя взгляд с Гранта на Римуса.

Римус никогда не приводил гостей — что уж говорить о маглах.
— Здоров, друг! — Грант быстро поднялся и протянул руку через кофейный

столик с пустой бутылкой из-под виски на нём. Сириус вежливо ответил на
рукопожатие.
1332/1533
— Грант отмечает окончание экзаменов, — объяснил Римус, чувствуя себя
виноватым, но не понимая, почему.
— О, поздравляю, — кивнул Сириус сдержанно.
— Спасибо! — улыбнулся Грант. — Выпьешь с нами? О чёрт, мы всё допили…
— Ничего, — Сириус сложил руки на груди и выгнул бровь, принимая облик

скучающего аристократа. — Я иду спать.
Он даже не посмотрел на Римуса, просто пересёк гостиную и ушёл в спальню.
— У тебя из-за меня будут проблемы? — прошептал Грант. Римус покачал

головой.
— Он просто устал. Я лучше…
— О, да, конечно. Я всё равно вырубаюсь — спасибо ещё раз, что разрешил мне
остаться.
— В любое время, — улыбнулся Римус, действительно имея это в виду. —

Спасибо, что пригласил меня выпить. Мне действительно было это нужно, — он
похлопал Гранта по плечу и пошёл в спальню.
Сириус переодевался ко сну. Он проигнорировал Римуса, который тихо закрыл

за собой дверь и присел на край кровати.
— Как прошла миссия? — тихо спросил он. — Джеймс…
— Магл в квартире, Римус?! — рявкнул Сириус. — Ты хоть вообще думаешь об

опасности?!
— Какой опасности?! — не понимая, нахмурился Римус.
— Война в самом разгаре! Это место должно быть убежищем, оно должно быть
заперто крепче, чем Гринготтс!
— Забавно, — ровно ответил Римус. — А я-то думал, что оно должно быть нашим
домом.
Сириус не ответил, лишь зыркнул на него с негодованием, завязывая шнурки на

своих пижамных штанах. Римус потёр шею и тяжело вздохнул.
— Слушай, он живёт в Брайтоне; я не мог просто бросить его на вокзале, он же

на ногах не стоит, — попытался объяснить Римус.
— И решением стало нажраться ещё больше? — воскликнул Сириус.
— Соноро Кваесис, — сказал Римус, наложив на спальню заглушающие чары —

это первый раз после Хогвартса, когда они ему понадобились. — Если ты хочешь
поругаться, — начал он, раскидывая руки в приглашающем жесте, — то вперёд,
я более чем счастлив тебе ответить.
— Я не хочу ругаться, я хочу спать, — ответил Сириус.

1333/1533
— Ладно, как знаешь, — пожал плечами Римус. Он стянул свой свитер вместе с
футболкой и тоже начал готовиться ко сну. Сириус забрался под одеяло и
принялся прожигать его взглядом, до сих пор хмурясь. Он определённо хотел
поругаться.
— Я не могу поверить, что ты просто пошёл и нажрался.
— Сейчас Рождество, — пробормотал Римус. — Уж прости, если я захотел

выжать хоть немного радости из этого праздника.
— Ты просто не мог подождать, да? В ту же секунду, как я ушёл из дома, тебе

просто надо было пойти и…
— Ты всегда уходишь! Я, что, должен торчать тут и сходить с ума от

беспокойства всю ночь?! Я всё ещё продолжаю существовать, когда ты уходишь
из дома, к твоему сведению. Мне всё ещё нужно иногда разговаривать с
людьми.
— Ха! — фыркнул Сириус. — Теперь ты вдруг хочешь посекретничать с кем-то ни

с того ни с сего? Вот это новости.
— Пошёл на хуй! — закричал Римус изо всех сил.
— Пошёл на хуй к своему маглу! Это же очевидно, зачем он здесь! — закричал

Сириус в ответ. Римус вздрогнул, как будто его ударили. Он уставился на
Сириуса и увидел обиду в его глазах. Неужели всё дело было просто в старой,
скучной, заурядной ревности?
Римус заставил себя расслабиться, опустить плечи и разжать челюсть. Он

закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
— Грант сейчас на диване, потому что он мой друг, и я не хотел, чтобы с ним
что-то случилось, — очень ровно сказал он. — А я здесь с тобой, потому что нет
больше никого другого, с кем я хочу находиться вместе в одной комнате. Даже
если ты ведёшь себя как последний кретин.
Сириус поджал губы, затем расслабился. Он выглядел так, будто очень сильно
хотел продолжить спорить, но ему нечего было сказать. В конце концов, он
просто лёг на спину, сложил руки на груди и сказал в потолок:
— Сам ты последний кретин.
Римус засмеялся, закончив переодеваться, и забрался на кровать рядом с

Сириусом.
— Я твой последний кретин, — он взялся за край одеяла и стянул его вниз с тела
Сириуса. Сириус позволил ему, наблюдая за Римусом, который начал
развязывать шнурок на его пижамных штанах. После этого он стянул их вниз и
облизнул губы. — Дай мне загладить свою вину?
Сириус закусил губу, кивнул и выгнул спину, и после этого они ещё долго не
говорили.
1334/1533
Утром Гранта уже не было в квартире.
Песни:
— «I Wanna Be Straight» Ian Dury & The Blockheads.
— «Duchess» The Stranglers.
1335/1533
Война: Весна и Лето 1980 года
You know I'm born to lose,

and gambling's for fools.
But that's the way I like it baby
I don't wanna live forever
Ты знаешь, что я был рождён, чтобы проигрывать,

Азартные игры для дураков,
Но именно так мне и нравится, детка.
Я не хочу жить вечно.
В этом январе, буквально через год после похорон матери, Римус присутствовал
ещё на одной поминальной службе — в память о Флимонте и Юфимии Поттер.
Они умерли с разницей в час друг после друга в последние унылые дни декабря.
Эта потеря была невероятно ощутима, и не только членами Ордена. Поместье
Поттеров несколько недель полнилось посетителями, скорбящими старыми
друзьями, и у каждого из них была своя история о проявлении доброты
родителей Джеймса.
— Юфимия всегда говорила, что я могу просить у неё что угодно, когда мы
встречались в Святом Мунго, — плакала Марлин. — Она была таким
великолепным целителем, ну почему я не познакомилась с ней раньше.
— Они были так добры к нам после того, как мы сбежали, — сказала Андромеда,
держа Теда за руку и качая свою дочь на коленях. — Постоянно связывались с
нами, проверяли, что у нас всё хорошо, не нужна ли нам помощь… Я просто не
могу поверить, что их больше нет…
— Если наш дом будет хотя бы наполовину таким же гостеприимным, как их, я
буду горд, — добавил Артур Уизли, протирая свои запотевшие очки.
— Самые лучшие из волшебников, — сказал Дамблдор в речи, которую он

произнёс на службе. — Светоч понимания, толерантности, добродушия и
единства — всех качеств, которые являются для нас самыми ценными.
— Даже как-то к месту, что они ушли в Рождество, — сказала одна сморщенная
старуха на поминках. — Я всегда любила ходить на вечеринки Поттеров в честь
Дня подарков.
— Я буду скучать по мясным пирожкам Эффи! — добавил какой-то старик.
— Я буду скучать по самогону Монти! — усмехнулся другой. Шелест доброго

смеха прокатился по комнате, и за ним последовала хрупкая тишина, когда все
вспоминали бескрайнюю гостеприимность Поттеров.
Римус оставил свои собственные воспоминания о Поттерах при себе, потому что
чувствовал, что у него меньше всего на них прав. И всё же он никогда не
забудет, что это именно они приютили его, когда узнали, что в семнадцать лет
он остался бездомным, и это они помогли ему найти маму.
1336/1533
В каком-то смысле их смерть отличалась от других смертей в Ордене, потому
что Поттеры умерли в преклонном возрасте и их не убили — так что счастливые
воспоминания были более уместны.
Но всё равно это казалось так несправедливо. Время бессмысленно, когда речь
идёт о тех, кого любишь, подумал Римус. Ему не хватило одиннадцати месяцев с
Хоуп — и Джеймсу наверняка не хватило двадцати лет с его родителями.
Сириус, Питер и Римус молча приняли решение взять себя в руки ради Джеймса.
Он был источником силы мародёров с самого детства; он самоотверженно
защищал и поддерживал каждого из них в тот или иной момент, и они даже не
ставили под вопрос, что ответят тем же сейчас, в его самый тёмный час.
Они взяли на себя ответственность встречать скорбящих и держать их как

можно дальше от Джеймса, у которого и так было полно забот. Целых две
недели они втроём принимали букеты цветов и противни с домашней едой (что
было очень кстати, потому что Галли, домашний эльф, была безутешна и целыми
днями лежала, свернувшись на диване, рыдая и опустошая одну бутылку
сливочного пива за другой). Лили взяла на себя все денежные и юридические
вопросы — Римус не мог не восхищаться тем, как быстро она изучила основные
моменты имущественного права волшебного мира — пока Элис и Молли
помогали ей следить за домом и упаковывать вещи, которые необходимо было
упаковать.
Это было мрачно уместно, что 1980 год начался со смерти. Много лет спустя
Римус будет вспоминать этот момент как переломную точку в войне; как будто
потеря Поттеров перевернула с ног на голову все основы реальности. После их
похорон всё меньше и меньше вещей казались логичными. То, что когда-то
казалось безоговорочным, теперь стало неопределённым, и тот — уже
небольшой — круг людей, которым он доверял и которых любил, становился всё
меньше и меньше.
Весь остаток января Сириус и Римус проходили друг мимо друга словно корабли
в ночи — один задерживался допоздна, второй просыпался на рассвете для той
или другой миссии. Оба были решительно настроены взять на себя работу
Джеймса, и из-за этого были заняты как никогда. Иногда один из них или даже
оба могли остаться на ночь у Поттеров или у кого-то другого из Ордена в целях
Оплакивание Флимонта и Юфимии вдобавок ко всему означало, что те редкие

минуты, которые они проводили вместе, были наполнены тишиной.
Сириус плакал в тот день, когда они узнали. Они оба плакали, но боль была
более острой для Сириуса.
— Это несправедливо! Это несправедливо! — повторял он снова и снова,

распахнув отчаянные глаза.
Римус усердно откладывал собственную скорбь, чтобы оставаться более

сильным; он понял, что справляться с происходящим легче, если
сосредотачиваться на том, чтобы помочь Сириусу.
Это было очень сложно, и какое-то время казалось, что он больше никогда не
сможет почувствовать счастье или радость. Единственная хорошая новость
1337/1533
ворвалась в их жизнь совершенно неожиданно (как обычно и бывает с хорошими
новостями), одним воскресным днём в начале февраля.
Сириус был где-то с Джеймсом — в кои-то веки не на миссии. Будучи

мальчиками, Джеймс и Сириус заползали друг к другу в кровати, когда один из
них был несчастен. Будучи мужчинами, они проводили долгие дни, летая над
деревней на байке Сириуса. Римус не ревновал — раз уж на то пошло, скорее,
чувствовал облегчение, что ему самому не приходилось летать с ним.
Он проводил день, изучая отражающие проклятия, это позволяло чувствовать,

будто он делает что-то полезное. Он как раз решил немного передохнуть и
заварить себе чаю, когда сова постучала клювом в кухонное окно. Она принесла
записку от Лили: «Можешь заскочить примерно к пяти? Я приготовлю ужин». И,
конечно, он моментально был готов идти. Это было хорошо — его планы на ужин
включали в себя фасоль на тосте, которую он ел уже три раза на этой неделе.
На улице до сих пор было очень холодно, уже несколько недель стоял
февральский мороз, и весна всё никак не могла начаться. Римус был благодарен
за то, что мог просто ступить в камин в их квартире и моментально появиться в
гостиной Поттеров, даже не выходя на улицу. Он надеялся, что Сириус оделся
потеплее; холодный ветер не шутка на той скорости, с которой он летал.
— Я здесь! — крикнул Римус, стряхивая пепел и дымолётный порошок со своей

потрёпанной мантии.
Кот Иероним злобно мяукнул — Римус спугнул его с тёплого местечка на ковре.
— Я на кухне! — крикнула Лили в ответ.
Римус прошёл к ней. Дом ощущался пустым уже много недель, но кухня была
такой же тёплой и уютной, как всегда. Лили сидела за широким дубовым столом,
склонившись над книгой рецептов. Она убрала волосы в неаккуратный пучок,
который держала её волшебная палочка. На плите стояла кастрюля, которую
сама по себе мешала зачарованная ложка, и что-то очень вкусно пахло в
духовке.
— Привет, красавчик, — ухмыльнулась она, подняв взгляд.
— Здоров, — помахал он рукой. — Тебе с чем-нибудь помочь?
— Было бы здорово. Ножи и вилки в ящике, — кивнула она в сторону кухонной

стойки у стены. — Наверное, мы поедим здесь, здесь уютней.
— Мы вдвоём? — спросил он, отправляясь достать приборы.
— Впятером, — покачала она головой. — Питер будет тут с минуты на минуту, и

мальчики тоже должны уже скоро вернуться… ну, зависит от Сириуса.
— А? — нахмурился Римус. В записке ничего не говорилось про Сириуса. Лили

покраснела.
— Эм-м… в общем, я позвала тебя сюда, потому что мне нужно тебе кое-что
рассказать…
1338/1533
У Римуса затряслись руки, и он уронил столовый нож, который успел взять.
Теперь у них не было хороших новостей, и у него развилась паранойя касательно
разных объявлений.
— Это хорошие новости! — поспешно сказала Лили, заметив выражение его

лица. — Обещаю! Просто дело в том, что… эм-м, мы думали, что будет лучше…
ну, Джеймс думал, что будет лучше, если он скажет Сириусу сам. Ну знаешь,
один на один… после того, что случилось в прошлый раз…
— В прошлый раз? — нахмурился Римус. Они же не могут снова пожениться? —

Вы же не расстаётесь?!
— Римус, я сказала, это хорошие новости! — легко засмеялась Лили. — Серьёзно,

ты всегда думаешь самое худшее…
Она встала из-за стола, чтобы убрать книги на место. Римус хорошенько к ней
присмотрелся. Она немного раздалась в бёдрах — не то чтобы он собирался
говорить это одной из своих самых старых и лучших подруг, да и всё равно это
ей шло, он считал, что она по-прежнему необычайно красива. И пахла она тоже
немного по-другому.
Он моргнул и покачал головой, с такой силой захлопнув ящик, что вся стойка
задрожала, а Лили подскочила на месте.
— Ты беременна!
Она ещё больше покраснела и кивнула, и её губы растянулись в самой широкой

улыбке, какую Римус видел у кого-либо за последние несколько месяцев. Не в
силах подобрать слова, он просто обогнул стол и крепко её обнял.
— Потрясающе! — выдохнул он, вдруг переполнившись эмоциями. —

Великолепно! О боже, Лили!
— Я знаю! — пискнула она. — Рожать в июле! Ты понятия не имеешь, как трудно

было молчать об этом!
Римус отстранился, чтобы дать ей воздуха, и вытер глаза.
— Это не из-за Сириуса?
— Не только из-за этого… — признала она. — Мы хотели выждать какой-то

период времени для оплакивания… Юфимия и Флимонт знали, конечно. Это
просто разбивало нам сердце, когда мы рассказали им. Но я вынуждена
признать, что немного переживаю насчёт того, как Сириус это воспримет…
— Если он скажет хоть что-нибудь, помимо поздравлений, я ему уши надеру! —

эмоционально пообещал Римус. Лили засмеялась:
— Тебе придётся встать в очередь после меня и Джеймса.
Римус засмеялся, вытер влажные глаза и начал накрывать на стол. Как только
он поставил последнюю тарелку, вдали послышался низкий грохот
приближающегося к дому байка. Лили подняла на Римуса взгляд и закусила
губу. Он лишь улыбнулся ей.
1339/1533
— Всё будет хорошо.
Сириус парковал свой байк на заднем дворе. Римус часто думал, что бы Юфимия
сказала на это — но, конечно, она бы никогда не смогла отказать своему
голубоглазому мальчику ни в чём и с материнской снисходительностью простила
бы грязевые следы от шин на своём газоне.
Двери на задний двор с грохотом распахнулись, и Сириус широкими шагами

ворвался в кухню — его волосы растрепались от ветра, нос и щёки порозовели от
холода. Он улыбался, улыбался так ярко, что сердце Римуса пропустило удар, и
он почувствовал, как старая школьная влюблённость вновь просыпается внутри.
— Миссис Сохатая! — Сириус подошёл прямо к Лили, широко разведя руки,

обнял её и поцеловал в макушку. — Потрясающе, чёрт возьми!
Римус выдохнул с облегчением и пошёл жать руку Джеймсу, вошедшему вслед

за Сириусом, чьи волосы и шарф были точно так же растрёпаны, а обветренное
лицо сияло как олицетворение радости.
— Ребёнок! — только и смог сказать ему Римус. — У тебя будет грёбаный

ребёнок!
Джеймс засмеялся, сжимая его руку.
— Чертовски верно, Лунатик.
— Садись! — Сириус выдвинул стул для Лили, заставляя её опуститься на него.

— Мерлин, Лунатик, что ты за джентльмен такой, заставляешь Лили выполнять
всю работу в её положении?!
— Эй! — зыркнул на него Римус. — Я, вообще-то, накрывал на стол…
— Всё в порядке, честно, — засмеялась Лили. — Но если вы, мальчики, хотите

подать ужин, то пожалуйста. Ягнёнок в духовке, Джеймс, он уже должен быть
готов.
Так они втроём начали возиться на кухне, создавая, наверное, больше шума и
беспорядка, чем это было необходимо. Сириус начал насвистывать песенку
«Kooks», Джеймс открыл бутылку шампанского (и бутылку сливочного пива для
Лили), чтобы поднять тост, и Римус лишь улыбался во время всего этого, пока
его щёки не заболели, ведь его друзья просто были счастливы все вместе.
Затем пришёл Питер, и всё началось сначала, их счастье увеличивалось в

геометрической прогрессии, когда они все садились за идеальный семейный
ужин. Это было именно тем, в чём все нуждались.
— Как это вообще произошло?! — воскликнул Питер, собирая подливку

остатками своего йоркширского пудинга.
— Ну, Хвост, — ухмыльнулся Сириус, — когда волшебник и волшебница очень

сильно любят друг друга…
— Ой, заткнись, — засмеялся Питер, пиная его под столом. — Ты знаешь, что я
1340/1533
имел в виду…
— Это просто произошло, — пожал плечами Джеймс. — Наверное, мы были

немного неосторожны в Хэллоуин…
— Джеймс! — Лили легко шлёпнула его по руке. — Не обязательно рассказывать

все подробности, я уверена, что Лунатик не хочет этого слышать.
— Почему я? — Римус нахмурился на эти слова.
— О, ну… понимаешь, я просто знаю, что ты предпочитаешь не

распространяться насчёт… эм-м… — Лили не могла подобрать слова. Римус
сложил руки на груди, уставившись на них с напускным возмущением:
— Вы считаете меня ханжой!
Все рассмеялись, и Сириус ласково похлопал его по плечу:
— Не переживай, Лунатик — они просто не знают тебя так, как я.
— А это ещё что значит… — начал Питер, но Римус — видя, куда повернул этот
разговор — быстро перебил его:
— Вы уже придумали имя для ребёнка?
— Нет, не то чтобы, — ответила Лили, все ещё посмеиваясь. — Семейное имя

было бы неплохой идеей, но…
— Что бы вы ни делали, — сказал Сириус, — назовите бедного ребёнка как-

нибудь нормально. Никаких созвездий, Годрика ради.
— Я выпью за это, — Римус поднял свой бокал и осушил его. Это был уже третий,
но он решил, что никто не заметит, к тому же, они же тут праздновали, в конце
концов.
— Когда вы узнаете, мальчик это или девочка? — спросил Питер.
— Мы не будем узнавать пол заранее, — сказал Джеймс.
— Чур я буду крёстным отцом! — закричал Сириус.
— Ты не можешь застолбить роль крёстного отца! — возмущённо воскликнул

Питер.
— Только что это сделал, — показал ему язык Сириус.
***
И вот так, как и всегда, именно Джеймс и Лили сумели вытащить всех из этой
мрачной зимней трясины как раз к началу весны. Мародёры и их друзья были
готовы провести остаток года с заново открывшимися глазами и новообретённой
целью. Потому что сражаться на войне это одно — но борьба за будущего
ребёнка Поттеров сразу сделала каждое сражение более стоящим.
1341/1533
Более того, не они одни праздновали радостное событие. Тем мартом Артур и
Молли приветствовали очередного рыжего сына, и Элис объявила, что летом у
них с Фрэнком тоже будет ребёнок.
— Только представь! — сказала Мэри, убирая чашки из-под чая и кружки из-под
кофе, которые остались после собрания Ордена. — Их дети будут расти вместе,
и будут учиться в Хогвартсе вместе… Это так здорово, да?
Римус согласно кивнул. Он что угодно отдал бы, лишь бы его растил кто-то из
этих людей, лишь бы иметь детство в окружении магии, любви и смеха.
До этого он никогда особо не думал о детях — его собственное детство было

катастрофой таких масштабов, что он считал, что просто не подходит на роль
родителя. Но глядя на Джеймса и Лили, он осознал, что звучит это довольно
неплохо.
Конечно, энтузиазм Римуса в ожидании «малыша Сохатого» бледнел по

сравнению с восторгом, переполняющим Сириуса.
— Это будет невероятно здорово, Лунатик! — бормотал он, одним майским днём
вернувшись домой из очередного импульсивного похода за покупками. — Только
представь их всех на мётлах! Команда по квиддичу Ордена Феникса!
— Эм-м… а со скольки лет можно летать на метле? — спросил Римус, нервно

оценивая взглядом пакеты в руках Сириуса. Ни один из них не напоминал по
форме метлу, но с Сириусом никогда нельзя было знать наверняка.
— Это в основном книги и одежда, — успокоил его Сириус с лёгким смешком. —

И ещё игрушки, всякие мелочи…
— Этот ребёнок будет таким избалованным… — цокнул языком Римус.
— Вот и хорошо, — показал ему язык Сириус. — Никому ещё не приносило

пользы безрадостное детство, да ведь, Лунатик? — он выгнул бровь, и Римус
стыдливо опустил голову и больше никогда не ругал Сириуса за это.
***
После июньского полнолуния Римуса пригласили на ещё одну встречу с Грюмом

и Фероксом. Став старше и мудрее на год, на этот раз он потребовал
встретиться вне офиса мракоборцев. Они согласились — у них не было особого
выбора. Римус стал довольно нагло подходить к своей роли неофициального
сотрудника по связям с оборотнями, и это наверняка было видно. По крайней
мере, Грюм больше не командовал им так сильно.
Они встретились в маленьком пабе для рабочих недалеко от Дерби. Римус

прибыл первым и заказал себе пинту пива, затем сел за стол с газетой, которую
взял на вокзале. Он вырвал страницу с кроссвордом и, аккуратно сложив, сунул
в нагрудный карман. Сириус любил отгадывать кроссворды.
Он выбрал место в глубине паба, потому что там было тихо и ещё потому что у
скамеек здесь была высокая деревянная спинка, что было хорошо для его спины.
Ему до сих пор было больно после последней луны, и он пытался сидеть прямо.
1342/1533
Ферокс пришёл через несколько минут.
— Ну привет, наш Кев, — кивнул он, усаживаясь на барный стул напротив

Римуса.
Они получили указания начать использовать фальшивые имена, когда

занимались делами Ордена, на случай, если кто-то их подслушивает. Римус не
был в восторге от «Кевина», но был вынужден признать, что, наверное, это всё
равно лучше его собственного смехотворного имени. Когда мародёры впервые
услышали о кодовых именах, они захотели взять себе имена Пол, Джон, Джордж
и Ринго в честь участников «The Beatles», но Грюм сказал, что это было бы
слишком очевидно.
— Здравствуй, Норман, — кивнул Римус Фероксу.
— Мистер Томпсон будет здесь с минуты на минуту.
— Хорошо. Заказать тебе выпить?
— Не-а, я на службе.
Римус пожал плечами и сделал глоток своего пива. Ферокс невозмутимо

наблюдал за ним.
— Так что, — спросил его бывший учитель, — как жизнь?
— О, ну, знаешь, — снова пожал плечами Римус, — мы все просто делаем, что
можем.
— Я слышал, ты был занят в последнее время — у тебя просто талант в вопросах

безопасности, да?
— Ну да, я помогал Элис… э-э… Стеффи. Прости.
Ферокс хрипло засмеялся над осечкой Римуса.
— Не волнуйся об этом. Это всё равно чушь собачья. Но всё же, обеспечение
безопасности — это очень полезный талант, правда? Может, ты захочешь
заниматься чем-то подобным для Министерства? После того, как это всё
закончится?
— Системами безопасности? — нахмурился Римус. Он не особо думал об этом

раньше. — Не знаю, это не совсем… Я хочу сказать, я хочу помогать людям,
разумеется, но не уверен, что… люди не хотят видеть такого, как я, в своих
домах.
— Выше нос, парень, — по-доброму сказал Ферокс. — Всё не так уж мрачно.
Римус снова выпил. Он уже почти допил и теперь думал, будет ли у него время
на вторую пинту. Наверное, нет. Не очень-то это профессионально. Хотя
технически это было в лечебных целях — у него очень болела спина.
Грюм — «мистер Томпсон» — пришёл несколько минут спустя. Он выглядел

более измученным, чем когда-либо. Война, казалось, влияет на его физическое
1343/1533
состояние — у него было больше шрамов, чем у кого-либо, кого знал Римус (не
считая только, наверное, его самого). Но, опять же, Грюм потерял больше частей
тела, и если он не будет вести себя более осторожно, подумал Римус, станет
совсем как старый профессор Кеттлбёрн.
— Кевин, Норман, — кивнул Грюм им обоим.
Он пришёл в магловской одежде — или, по крайней мере, в магловской одежде,

как он её понимал: безвкусная гавайская рубашка с древними горчично-
жёлтыми брюками-клёш. Римусу пришлось приложить усилия, чтобы сохранить
серьёзное лицо.
— Я перейду прямо к делу, — сказал он, усаживаясь на третий стул за столом. —

Его снова видели. Наши общие знакомые.
Это означало Сивого. Римус сглотнул и кивнул головой.
— Где?
— Недалеко от Дублина. Мы думаем, что он залёг на дно, зализывает раны, но

по-прежнему шестёрка Сами-знаете-кого.
Римус снова кивнул. Он знал, что Сивый не испарится так просто; он всегда знал,
что в итоге они встретятся снова.
— Хорошие новости в том, — сказал Ферокс, наклоняясь ближе, — что он не

вербует новых людей — все источники утверждают, что бо́ льшая часть стаи
покинула его.
— Источники? — Римус резко поднял взгляд.
— Ну, — ухмыльнулся Ферокс, — я совершил небольшое путешествие на

изумрудный остров* на прошлой неделе. (*Поэтическое название Ирландии. -
Прим. переводчика)
— Ты что?! — Римус был потрясён этой новостью. — Тебя могли убить!
— Успокойся, парень, — сказал Грюм и положил ладонь на стол. — Норман ведёт

это дело с тех пор, как ты ещё лежал в пелёнках. Он знает, что делает.
— О, да он просто волнуется, да, Кев? — пихнул его Ферокс.
Римус ничего не ответил. Как он мог сказать этим двум мужчинам — которые
были старше, опытней, мудрей и наверняка могущественней — что они ведут
себя как идиоты? Это было совершенно смешно, что даже спустя пятнадцать
лет после смерти Лайелла Люпина Министерство продолжало недооценивать
Сивого. Отказывалось хоть чему-то учиться на своих ошибках.
— Вы должны были сказать мне, — наконец сказал он. — Я мог бы помочь.

Посоветовать что-нибудь, по крайней мере.
— Я не был один, не волнуйся, — улыбнулся Ферокс. — Взял с собой молодого

Дэниэля — в смысле, эм-м… Нет, чёрт, я забыл, что это…
1344/1533
— Дэнни?! — воскликнул Римус, ещё больше шокированный. — Но…
— Ничего личного, — сказал Грюм. — Ты знаешь о них больше, чем кто-либо

другой, но после прошлогодней миссии ты слишком близок со стаей, слишком
узнаваем для них. Мы не могли рисковать.
— Вы могли бы сказать мне, — повторил Римус, хоть и знал, что этим ничего не
добьётся.
— Мы говорим тебе сейчас.
Римус поджал губы. Дэнни Маккиннон! Сивый, должно быть, просто смеялся над
ними; и они даже понятия об этом не имеют.
— Ну и что тогда? — спросил он, зная, что теперь выглядит раздражённым. —

Что вам нужно от меня?
— Ну, мы знаем, что он перемещается. Он покинул Дублин после последнего

полнолуния и пропал без следа. Он и ещё молодая женщина.
— Ливия, — сказал Римус.
— Ты её знаешь?
— Это наверняка она, — кивнул Римус. — Она его самая верная сторонница, она
никогда не оставит его.
— Ты можешь описать её? Дэниэль почуял запах, но мы её не видели, — с

энтузиазмом сказал Ферокс.
— Ладно. Но в следующий раз вы скажете мне…
— Ладно, ладно, — Грюм нетерпеливо покачал головой. — Мы будем держать

тебя в курсе дела, насколько это возможно и разумно. А теперь, что ты можешь
рассказать нам об этой суке Ливии?
Римус рассказал, сколько знал. Он чувствовал себя так, будто ступает заново на
старую территорию, но его всё равно никто никогда не слушал. Он объяснил, как
выглядит Ливия — это было довольно просто, она не была похожа на
среднестатистическую волшебницу.
— Мы найдём их, парень, не переживай, — сказал Ферокс, пожимая руку Римуса

перед уходом. Он совершенно упустил всю суть.
Они не выследили стаю Кастора — если они вообще до сих пор были стаей. Грюм
думал, что они покинули страну, и Римус надеялся на это. Он надеялся, что
никто никогда не найдёт их снова. К тому времени, как они собрались уходить,
Римусу срочно нужен был шот, плевать на ещё одну пинту — каждый шаг
простреливал его спину болью, угрожая полноценным спазмом. Он
действительно был в плохом настроении.
Он телепортировался обратно в Лондон и с такой силой распахнул входную

1345/1533
дверь, что ручка ударилась о стену.
— Ёбаныйврот! — Сириус подскочил на диване.
Римус пристыженно моргнул.
— Прости. Я не знал, что ты дома.
— Что случилось?
— Грёбаный Грюм! Грёбаный Ферокс! — Римус скривился от боли, снимая куртку.
— У тебя всё ещё болит спина? — Сириус с сочувствием наклонил голову. — Иди
сюда, — он подвинулся на диване и подобрал колени, чтобы Римус мог сесть
перед ним.
Римус так и сделал и закрыл глаза, благодарно вздыхая, когда Сириус начал
уверенно массировать его плечи, убирая боль своими умелыми пальцами.
— Что случилось? — снова спросил он. — Они же не… тебе не нужно снова туда
отправляться, нет?
— Нет, — ответил Римус. — Нет, просто… я не знаю, у тебя когда-нибудь было

такое чувство, будто все считают тебя просто каким-то ребёнком-идиотом,
который ничего не знает?
— Никто так не думает, — успокоил его Сириус.
— Я знаю, что вы, ребята, так не думаете, но… уф-ф. Они просто не слушают
меня. Я знаю об оборотнях больше, чем кто-либо другой в Ордене. Я блудный
сын Сивого, бога ради!
— Не говори так, — Сириус вдруг обнял его за талию, прижимая близко и крепко
к себе, как будто Римус собирался сбежать куда-то. — Если Грюм с Фероксом
держат тебя подальше от этого монстра, это хорошо.
Римус прижался к Сириусу и больше ничего не говорил.
***
Will you stay in our lovers’ story?

If you stay, you won’t be sorry,
‘cuz we believe in you.
Soon you’ll grow, so take a chance
On a couple of kooks, hung up on romancing.
Останешься ли ты в нашей любовной истории?

Если останешься, то не пожалеешь,
Потому что мы в тебя верим.
Скоро ты вырастешь, так что пользуйся шансом
С парочкой чудаков, помешанных на романтике.
31-е июля, 1980 год.

1346/1533
— Римус, просыпайся! — Сириус резко потряс его за плечо.
— Отъебись, — буркнул Римус, закрываясь одеялом с головой. — Сейчас

середина ночи.
— Какая разница?! Давай, время пришло! Малыш Сохатый скоро будет здесь!
Или малышка… Лялька!
— Что?! — Римуса как молния ударила, и он сел прямо. — Блядь!
— Вот это настрой! — возликовал Сириус. — Одевайся!
Римус слетел с кровати и оделся так быстро, что два раза запнулся о вторую
штанину джинсов и ударился головой о шкаф.
— Ау, — пробурчал он, потирая лоб, пока следовал за Сириусом в гостиную.
— Глупый придурок, — ласково сказал Сириус. — Нам повезло, что там Марлин,
да?
— У меня есть ощущение, что она будет занята…
Сириус зашёл в камин и взял в кулак немного дымолётного порошка. Готовясь

бросить его вниз, он как-то забавно посмотрел на Римуса, склонив голову набок.
— Лунатик, у тебя рубашка наизнанку. Поместье Поттеров.
И после этого исчез в зелёном пламени. Римус оглядел свою рубашку. Пуговицы
были с обратной стороны. Чёрт. Ох, ну, он был слишком сонным и слишком
дёрганым, чтобы разбираться с этим сейчас. Он тоже взял дымолётный порошок
и зашёл в камин.
Гостиная Поттеров, в которой он приземлился, в данный момент напоминала зал

ожидания на вокзале. Галли пронеслась мимо с кипой пелёнок в руках, пока
Мэри, Питер, Сириус и Артур Уизли стояли рядом и разговаривали.
— Римус! — Мэри быстро его обняла. — У тебя рубашка наизнанку, — сказала

она, поглаживая его рукой по груди.
— Есть какие-нибудь новости? — спросил он.
— Джеймс отправил Патронуса Марлин около двух часов назад — она спала у
меня, чтобы было легче добраться до Святого Мунго, так что я тоже пришла. С
тех пор они там наверху, я спрашивала, могу ли чем-нибудь помочь, но ты же
знаешь Марлс, когда у неё есть задание…
— Джеймс тоже наверху? — Римус бросил нервный взгляд на потолок. Он бы

никогда не признался в этом, но был в абсолютном ужасе от родов. Он не был на
сто процентов уверен в том, что это из себя представляет, кроме криков и
наверняка крови тоже.
— Думаешь, им что-нибудь нужно? — спросил Сириус, направляясь в сторону

лестницы.
1347/1533
— У мисс Маккиннон всё под контролем, — радостно сказал Артур. — Джеймс не
занимается ничем особенным, только держит Лили за руку, это я вам обещаю.
Присядьте, ребятки, боюсь, нам придётся долго ждать.
И они все тихо ждали. В комнате царила какая-то странная атмосфера — никто,
кроме Артура, никогда ещё не испытывал подобного беспокойства, и Римус был
очень рад его присутствию. Мэри поднялась на ноги и раздвинула шторы. Лето
было в самом разгаре, и солнце уже поднялось в небе, птицы пели, и магловский
молочник насвистывал песенку, обходя дома.
— Кому-нибудь сделать чаю? — спросил Римус, чувствуя нужду сделать что-

нибудь полезное. Он смерил взглядом Питера, который дремал, подперев голову
рукой. — Или, может, кофе?
— Хорошая идея, Лунатик, — кивнул Сириус. — Я помогу.
На кухне они увидели, что Галли уже разложила всё для чая и поставила на
плиту большой медный чайник с водой, так что Римусу и Сириусу нужно было
лишь найти кофе. Они сделали это в тишине, хотя Римус пару раз поймал взгляд
Сириуса и не мог не улыбнуться в ответ на мальчишеский восторг, который
видел в его глазах.
Они как раз собирались внести подносы в гостиную, когда дверь наверху с
грохотом открылась и на лестнице послышались быстрые шаги.
— Бродяга?! — голос Джеймса.
— Сохатый?! — Сириус пробежал по коридору и перегнулся через перила, чтобы

посмотреть наверх. Римус быстро присоединился к нему, и Питер тоже
поспешил к ним.
Джеймс смотрел вниз, раскрасневшийся, с затуманенными глазами,

улыбающийся изо всех сил:
— Это мальчик!
Гарри. Они выбрали это имя, если верить Марлин, которая спустилась вниз, с
благодарностью приняла чашку чая и медленно опустилась на диван. Под её
глазами залегли тёмные круги, но она всё равно улыбнулась.
— Молниеносные роды, — пробормотала она, медленно потягивая молочную

заварку. — Двадцать минут активных родов!
— Может, он будет охотником, как Джеймс! — восторженно сказал Питер.
— Лили в порядке? — спросила Мэри.
Марлин кивнула.
— Конечно, в порядке. Ничто не может остановить Эванс.
— Я тогда пойду, — сказал Артур, поднимаясь на ноги и застёгивая свою

потёртую мантию. — Я уже и так очень надолго оставил Молли и мальчиков — я
1348/1533
передам Дамблдору хорошие новости, разумеется.
Они все попрощались. Когда Артур ушёл, Сириус подошёл к лестнице и

посмотрел наверх.
— Сириус, дорогой, — резко позвала Марлин, — дай им немного побыть одним,

хорошо? Семейное время.
— О, хорошо, — кивнул он, повернулся обратно в комнату и прислонился к

дверной раме. Какое-то время он смотрел в одну точку, и на этот раз Римус не
смог угадать, о чём тот думает. Сириус медленно покачал головой и сказал: —
Гарри Поттер, — очень тихо.
— Я думаю, это хорошее имя, — сказала Мэри. Она бросила взгляд на Марлин и
подавила смешок. — Лучше, чем Невилл, да?
Марлин тоже виновато улыбнулась:
— О, не надо, я чудом не рассмеялась, когда Фрэнк сказал мне.
Римус поднялся и подошёл к Сириусу. Сплёл их пальцы вместе.
— Ты крёстный отец, — прошептал он. Сириус повернул голову к Римусу с

улыбкой на губах.
— Да, — кивнул он. — Чёрт возьми, я очень надеюсь, что не облажаюсь.
Песня в начале — «Ace of Spades» группы Motorhead.

Песня в середине — «Kooks» Дэвида Боуи.
1349/1533
Война: Осень и Зима 1980 года
You done too much, much too young

You're married with a kid when you could be having fun with me
You done too much, much too young
Now you're married with a son when you should be having fun with me
Don't wanna be rich, don't wanna be famous
Ain't he cute? No he ain't.
He's just another burden on the welfare state.
Ты пропал, будучи слишком молодым,

Ты женился, у тебя есть ребёнок, когда мог бы веселиться со мной,
Ты пропал, будучи слишком молодым,
И теперь ты женат, у тебя сын, когда ты должен веселиться со мной.
Не хочу богатств, не хочу славы,
Разве он не милашка? Нет, не милашка.
Он лишь очередная обуза для государства всеобщего благосостояния.
*Вжу-у-ух* — *плюх*.
Римус приземлился на ноги — с трудом сохраняя равновесие — прямо в грязевую

лужу посреди главной улицы.
— Вот дерьмо, — пробормотал он, отодвигая плащ в сторону, чтобы увидеть —

его ботинки не подлежали спасению, носки уже промокли насквозь. Он и не
осознавал, что дыры так велики, ему определённо пора покупать новые, только
надо проверить свои сбережения.
Судя по небу, можно было ожидать дождя. Просто идеально, мать его.
Римус был в очень плохом настроении, и промокшие ноги были наименьшим из

зол. И всё же он прибыл в Хогсмид не просто так, и знал, что нужно взять себя в
(метафорические) руки и покончить уже с этим. Хотел бы он быть не один, но
даже если кто-то и смог бы пойти с ним (Джеймс сидел с малышом, Лили и
Сириус отправились в Бродстерс на разведку, Марлин, Питер и Мэри работали),
ему приказали идти одному. Как всегда.
Он поплёлся к «Трём мётлам», думая, что там его, по крайней мере, будет
поджидать тёплый огонь и, может, немного виски. Ему было это нужно. Когда
ему говорили явиться одному, это значило, что дело связано с оборотнями, а
такие дела требовали чего-нибудь покрепче. Он надеялся, что это будут новости
о Сивом, а не о Касторе.
Когда паб показался в зоне видимости, на улице всё же заморосило, и он

немного ускорился, чтобы не замочить хотя бы одежду. В маленькой
шотландской деревушке было тихо — ученики Хогвартса сейчас на уроках, а
живущие здесь волшебники работают. Да и мало кто теперь покидал свой дом
без крайней необходимости.
В пабе было пусто и хорошо. Войдя, Римус почувствовал укол ностальгии,

1350/1533
вспомнив, что каких-то два года назад они с друзьями сидели за одним из этих
столов, наивные, глядя в будущее сияющими глазами. Кто бы мог подумать, что
спасение мира — такое серое, монотонное и унылое дерьмо?
— Римус Люпин, чтоб мне провалиться! — воскликнула Розмерта из-за барной

стойки, уперев одну руку в округлое бедро и выпятив как всегда пышную грудь.
Она с надеждой глянула ему за плечо. — Блэк не с тобой?
Римус покачал головой и сел у очага, чтобы хотя бы высушить ботинки.
— Не сегодня, Розмерта, — сказал он, пытаясь говорить с такой же радостью в

голосе. — Можно мне бокал…
— Два бокала… сливочного пива, пожалуйста, — влез знакомый голос. Римус

резко обернулся и лицом к лицу встретился с Дамблдором.
— Оу, з-здравствуйте, профессор, — сконфуженно поздоровался Римус.
— Римус, — вежливо кивнул Дамблдор. Он никогда не называл его «мистер

Люпин» с тех пор, как несколько лет назад Римус попросил его не делать этого.
— Пожалуйста, присаживайся, — он сделал грациозный жест рукой, как
священник, готовый прочитать проповедь.
Римус послушно сел за стол. Дамблдор всегда заставлял его чувствовать себя
одиннадцатилетним.
— Как поживаешь? — приветливо спросил его бывший директор, грациозно

усаживаясь в кресло напротив. Он поставил на ковёр между ними кожаный
портфель, который выглядел очень тяжёлым. Римус с опаской на него
покосился, но ответил на вопрос:
— Хорошо, спасибо. Ну, знаете.
— Времена сейчас тяжёлые, — сказал Дамблдор, и Римус не ответил на это,

потому что не совсем понимал, должен ли.
Розмерта принесла им сливочного пива и поставила бокалы на небольшой

круглый стол. Когда она отошла, Римус сразу же отпил немного, просто чтобы
отвлечься. Он мог притвориться, что это алкоголь, может, это поможет ему
успокоиться. Он отчаянно хотел закурить, но по какой-то причине это
ощущалось неправильным перед Дамблдором. Так что он просто потягивал
сливочное пиво, чувствуя, как приторный сироп оседает на языке и скатывается
по горлу.
— Ты, должно быть, гадаешь, зачем я попросил тебя прийти сюда, — сказал
Дамблдор, наблюдая за ним.
— Это… это… насчёт Сивого? — прошептал Римус. Дамблдор улыбнулся.
— Не стоит беспокоиться о прослушке, Римус, мы вполне спокойно можем здесь

разговаривать. Нет, увы, о Сивом или о юной леди, с которой он путешествует,
не поступало больше никаких известий.
— Оу, — моргнул Римус. Тогда зачем?

1351/1533
— Это гораздо более неотложное дело — или, по крайней мере, будет им, если я
прав.
— Ладно… — Римус неловко поёрзал. Обычно он был не тем агентом, к которому

приходили с «неотложными делами». Дамблдор, казалось, прочитал его мысли.
— Мне необходим кто-то с острым взглядом на мелочи и хорошим запасом

терпения, — он наклонился ближе и с щелчком открыл портфель. Римус
заглянул внутрь.
— Книги! — с удивлением сказал он. Внутри, должно быть, лежало около сотни
книг — возможно, благодаря неким уменьшительным чарам.
— Верно, — улыбнулся Дамблдор, снова закрыв портфель.
— Так… вам нужно провести какое-то исследование?
— Именно так. Скажи мне, Римус, что ты знаешь о пророчествах?
— Эм-м… ну, я никогда не изучал прорицание, — почесал он затылок. Теперь он

был заинтригован. — Но, разумеется, они упоминаются в рунах… я немного
читал о них.
— Тебе придётся прочитать гораздо больше, — очень серьёзно сказал Дамблдор.

— И я должен донести до тебя как важность этого задания, так и его
деликатность. Всё, что ты узнаешь, должно быть сохранено в строжайшей
конфиденциальности, ты понимаешь?
— Я… конечно, — кивнул Римус, слегка встревоженный. — Но что мне нужно

искать?
— Пока мы преследуем только понимание природы пророчеств в целом. Многие

книги, которые я принёс, содержат секретные записи — некоторые из них
придётся перевести — об известных пророческих и вещих высказываниях. Я
хотел бы знать, есть ли здесь что-то, что может как-то относиться к Волдеморту
или к этому определённому моменту в истории.
— Значит… вы думаете, что кто-то мог уже сделать предсказание? О том, как
закончится война?
— Такая вероятность существует, — ответил профессор. — Но мы не можем

позволить себе торопиться с выводами. Пока у нас ещё есть время, я бы хотел
узнать столько, сколько возможно.
Дамблдор постоянно переключался между «я» и «мы», когда говорил о войне,

заметил Римус. Он думал, что в принципе понял.
— Хорошо, — сказал он. — Как мне дать вам знать, если я что-нибудь найду?
— Я приду к тебе сам, — загадочно ответил Дамблдор. — Ещё раз, Римус, не могу
переоценить значимость этого задания. Ты никому не должен об этом
рассказывать, понимаешь?
1352/1533
— Понимаю.
Это означало, что он не должен рассказывать ни Сириусу, ни Джеймсу, никому

из своих друзей. Иногда Римус задумывался, может, секреты — это и есть его
судьба? Он подумал несколько секунд.
— Профессор?
— Да?
— Мне стоит искать пророчества, которые были предотвращены… или… — он

переформулировал свою мысль, потому что понял, что это было невозможно, —
которые удалось обойти? Я имею в виду, что не знаю многого об этом, но всегда
же существуют какие-то лазейки, правда?
Дамблдор сверкнул глазами, и на его губах появилась лёгкая улыбка.
— Очень хорошо, Римус.
***
И вот так Римус провёл бо́ льшую часть осени. Он изучал книги весь октябрь.
Было совсем неплохо — вообще-то, он этим наслаждался. Ему всегда нравилось
учиться, и хоть он и скучал по мирным, прохладным комнатам хогвартской
библиотеки, он был вполне счастлив, сидя в маленькой квартирке в Лондоне с
бесконечными чашками чая и тихо дымящейся пепельницей под рукой.
Если Сириус заходил в квартиру, он накладывал чары Обфаскейт на книги и

заметки, и Сириус казался вполне доволен таким порядком вещей. Он понимал,
что на войне некоторые вещи необходимы.
В любом случае, они теперь практически не бывали в квартире — Римус

использовал её только для работы. Гораздо больше времени они проводили в
поместье Поттеров: старая комната Джеймса теперь превратилась в детскую, но
старая комната Сириуса была неизменной, разве что сейчас наполовину
заполненной вещами Римуса. Вместе мародёры и Лили стали забавной
маленькой семьёй с малышом Гарри в центре.
Римусу понадобился месяц или около того, чтобы совсем избавиться от страха
перед младенцами — и он до сих пор немного волновался, держа Гарри — но
Сириус невероятно помогал молодым родителям. Сириус просто души не чаял в
своём крёстном сыне. Ребёнок практически не слезал с его рук, когда они
приходили в гости (что приносило облегчение Лили и Джеймсу, которые едва
выдерживали давление родительских обязанностей, совмещённых с
обязанностями Ордена).
— Скажи «Бродяга», Гарри, давай! Бро-дя-га-а… — сюсюкал с ним Сириус

однажды вечером, качая крошечное зеленоглазое существо у себя на коленях.
— Они не начинают говорить по меньшей мере до года, — ухмыльнулся Римус,

осторожно присаживаясь на подлокотник дивана. — Я читал про это.
1353/1533
— Нормальные дети не начинают, — Сириус тряхнул волосами, аккуратно
придерживая Гарри за пухлые запястья. — Но наш Гарри Поттер совсем не
обычный ребёнок, он же явно умён не по годам. Давай, Гарри, скажи: «Бро-дя-
га»…
— Не особо возлагай на это надежды, — засмеялась Лили. — Мама Джеймса

сказала мне, что он заговорил только в полтора года.
— Эй, — закричал Джеймс из кабинета своего отца. — Я просто был глубоко

мыслящим ребёнком, вот и всё.
— О да, а потом что изменилось? — закричал Сириус в ответ, ухмыляясь.
— Ты снова забрал его себе, Бродяга! — заныл Питер, протягивая руки вперёд.
— Давай, я ещё не обнимал его.
— Не моя вина, что больше всех он любит меня, — ответил Сириус и показал
язык Питеру, а затем Гарри, раздувая при этом щёки и пуча глаза, от чего
мелкий захихикал и, довольный, начал пускать ртом пузыри.
— Я могу обнять тебя, Пит, — поддразнил Римус.
— Лили, скажи ему! — цокнул языком Питер, с негодованием складывая руки на

груди.
— Серьёзно?! У меня уже есть один сын, мне достаточно, — засмеялась Лили,
поднимаясь на ноги. — Никаких драк, пока мамочка с папочкой не вернутся,
понятно, мальчики? — она посмотрела на них очень строго.
— Ты слишком много времени проводишь с Молли, — сказал Сириус.
— Ладно, я готов, — Джеймс вышел к ним через гостиную в своей уличной

мантии. Лили уже давно надела свою. Она стоически им улыбнулась.
— Ну, мы пошли.
В комнате повисла холодная тишина, и Римус опустил взгляд в пол, потому что
не мог заставить себя посмотреть на своих друзей и особенно на ребёнка.
Лили разбила эту тишину:
— Ой, вы, перестаньте быть такими драматичными. Это стандартная миссия, мы

уже были на сотне подобных, — она подошла к Сириусу и наклонилась, чтобы
поцеловать Гарри в покрытую тонкими чёрными волосами макушку. — Пока-
пока, Гарри, мамочка и папочка очень сильно тебя любят. Мы скоро вернёмся.
Джеймс не попрощался — его лицо приняло это деревянное отрешённое

выражение, которое Римус видел всё чаще и чаще после похорон его родителей.
— Вы уверены, что не можете сказать нам, куда… — начал Пит.
— Прости, Хвостик, — поднял руки Джеймс. — Приказы Грюма. Ты же его

знаешь.
1354/1533
Питер кивнул, его плечи поникли. Римус понимал его чувства — уже достаточно
тяжело знать, что твои друзья идут навстречу опасности. Но ещё тяжелее не
знать, что именно их ждёт — как будто они просто исчезают из зоны доступа.
— Пойдём, — поторопила Лили мужа, утягивая его из комнаты. — Надеемся

вернуться к утру! — крикнула она из коридора. Затем дверь захлопнулась, и
Гарри тут же разревелся.
— Вот чёрт, — сказал Сириус сквозь его крики. — Эм-м… можешь подержать его
сейчас, если хочешь, Пит.
Им понадобилось несколько часов, чтобы наконец успокоить Гарри, который выл

так, будто его сердце разбито, и не хотел ложиться спать до самой полуночи.
— Я бы точно не смог справляться с этим на постоянной основе, — сказал

Сириус, сидя на полу детской комнаты и уронив голову на руки.
— Господи, этот ребёнок одержим демонами, клянусь, — прошептал Римус,

массируя виски. Голова у него просто раскалывалась.
— Дерьмо, тебе надо идти спать, — сказал Сириус, подняв на него взгляд. Его
обычно безупречные шелковистые чёрные волосы были в колтунах, в которых
явно запутались комочки молочной блевотины Гарри. Без тени иронии он
нахмурился, глядя на Римуса. — Ты же, наверное, валишься с ног.
— О, всё нормально, — пожал плечами Римус — он попытался не скривиться,

чувствуя ноющую боль в каждом позвонке после вчерашнего полнолуния. —
Вообще-то, я не собирался оставаться… ну, знаешь, мне надо работать.
— А, это, — кивнул Сириус. Его рот сжался в прямую полоску. Он поднялся на

ноги, в последний раз бросив взгляд на красно-золотую детскую кроватку. Гарри
спал, спасибо вселенной. Они оба осторожно вышли из комнаты, оставив дверь
приоткрытой.
На лестничной площадке, где до сих пор горел свет, Сириус выглядел ещё хуже
— под красными глазами с полопавшимися сосудами залегли синяки. Римус
ласково прикоснулся к его руке.
— Это тебе надо идти спать.
Вдруг Сириус схватил его за руку, широко распахнув глаза.
— Лунатик, не уходи.
— Что? Я только вернусь в квартиру…
— Пожалуйста! — Сириус вцепился в него, почти обезумев от усталости. —

Просто отдохни одну ночь, просто останься здесь со мной?
— Пит же здесь… — Римус слегка повернул голову. Он слышал, как Пит храпит
на диване внизу. Не очень-то это успокаивает, подумал он.
— Но я хочу тебя, — отчаянно сказал Сириус.
1355/1533
Эти слова как-то странно повлияли на Римуса. Для любого другого человека это
прозвучало бы как нытьё — по-детски. В конце концов, Сириус взрослый
человек, а у Римуса — важная работа. Но каким-то образом это выбило из Римуса
чувство, которое он уже давно не ощущал по отношению к Сириусу — желание
защитить его. Прижать к себе и сказать, что всё будет хорошо, стать сильной и
надёжной опорой для человека, которого он любит.
Поражённый этим открытием, Римус так и сделал: крепко обнял Сириуса, целуя
грязные волосы.
— Ну хорошо, — прошептал он. — Я останусь.
В конце концов — подумал он, когда Сириус с очевидным облегчением поплёлся

в душевую — разве Сириус не сделал бы для него то же самое?
***
На этот раз Лили и Джеймс вернулись домой как всегда: уставшие, чуть более
резкие, чуть менее яркие, но, помимо этого, в полном порядке. Римус всегда
чувствовал невероятное облегчение, когда его друзья возвращались домой в
целости и сохранности, и каждый раз клялся себе, что не будет принимать это
как должное. Но что это значит, когда ты молод?
Смерти не прекращались — смерти в Ордене, смерти знакомых людей — но не

погибал никто, по-настоящему близкий. Никто, кого бы он по-настоящему любил.
Он хорошо относился к Пруэттам. С Бенджи Фенвиком болтал пару-тройку раз. С
Барабонсом так же. Но они не были близки ему, и их потеря никак не повлияла
на него. По сравнению с другими, Римусу невероятно везло.
Разумеется, в то время он не чувствовал себя везучим. Собственную удачливость

порой можно оценить только на расстоянии.
В ноябре Сириусу исполнился двадцать один год. Они не устраивали вечеринку,

но Хагрид испёк довольно кривой — хоть и очень большой и очень вкусный —
торт, который они все вместе съели в штаб-квартире Ордена после обычного
собрания. Кто-то сделал несколько фотографий, но Римус забыл кто.
— Для маглов этот возраст многое значит, двадцать один, — сказал он, когда
они ложились спать тем вечером. — В этом возрасте они становятся
совершеннолетними.
— Почему? Маглы не умеют колдовать, — с зевком нахмурился Сириус.
— Нет, я знаю, это просто традиция, — попытался объяснить Римус. — Многие

вещи становятся легальными, типа того.
— Дебильные маглы, — буркнул Сириус, уже закрыв глаза. — Я чувствую себя

старым.
— Ну, это не так, — Римус улёгся рядом с ним. — Это я тут из нас двоих седею.
Двадцать один — это мало. Очень-очень мало.
1356/1533
Сириус устало вздохнул:
— Я этого не чувствую.
Римус прекрасно понимал, о чём говорит Сириус, но ему это не нравилось. Они
запутались в периоде между подростковым возрастом и зрелостью — и малыш
Гарри лишь обострял это ощущение. Ощущение того, что их время на исходе;
ощущение необходимости достичь как можно большего и как можно скорее.
Питер ползал на своей министерской работе, пытаясь добиться лучшего
положения; Джеймс и Лили одновременно играли в дочки-матери и солдатики —
и тут ещё Римус со своей зависимостью от алкоголя.
У него хотя бы было занятие. Исследования проходили неплохо — время от

времени Дамблдор заскакивал, чтобы узнать об успехах. И Римус предлагал ему
столько информации, сколько мог — с деталями, потому что он знал, что
Дамблдору нравятся детали. Старик глубокомысленно кивал, гладил свою
бороду и тихо сидел, размышляя. Если он и приходил к каким-то
умозаключениям, то ничего не говорил Римусу.
Хотя это было приятно. Римус даже впервые в жизни почувствовал, что его
отношение к Дамблдору теплеет. Ему нравилось быть полезным. И тогда, прямо
перед ноябрьским полнолунием, Римусу выпал шанс по-настоящему принести
пользу.
Сообщение, как и всегда, пришло от Грюма. Ему требовалось телепортироваться

по каким-то особым координатам в пятницу 21-го ноября и встретиться там с
Фероксом.
— Скажи ему нет, — раздражённо сказал Сириус. — Чёртов Грюм, он знает, что
завтра полная луна! Ты не должен бегать по его указаниям, когда тебе плохо.
— Господи, ты говоришь обо мне так, будто я инвалид, — закатил глаза Римус. —
Уверен, что на это есть уважительная причина. Я буду в порядке, не волнуйся.
— Отправь мне Патронуса, если что-то случится, — серьёзно попросил Сириус. —

Мне плевать на протокол, просто скажи, что дашь мне знать.
— Всё будет нормально, — повторил Римус.
Он и правда чувствовал себя уверенно. Когда луна росла, ощущение силы было
обычным делом, и приступы тошноты не донимали его до самого заката.
Было приятно выбраться из Лондона, подальше от пробок, шума и людских толп.

Было приятно выбраться от Поттеров — от пелёнок, сюсюканья, плача и пюре из
шпината. В назначенное время Римус телепортировался, следуя инструкциям,
которые ему выдали, и оказался на вершине овеваемого ветрами утёса в каком-
то очень холодном и мрачном месте.
Море разбивалось о скалы в милях внизу, и высокая трава щекотала его

лодыжки. Римус сделал глубокий вдох: запах соли, земли и резкого холода
облаков. Волк внутри него облизнулся и внимательно навострил уши. Да. Сивый
был здесь.
— Привет! — Ферокс стоял вдалеке, так что Римус видел лишь его фигуру, и
1357/1533
махал ему рукой. Римус поднял ладонь в знак приветствия и пошёл навстречу по
направлению ветра.
— Привет, — сказал он, запыхавшись, когда подошёл ближе, и спрятал холодные

руки глубоко в карманы, его нос заледенел. После использования кодовых имён
он решил, что будет глупо снова переходить на вы, и Ферокс, казалось,
совершенно не возражал. — Где мы находимся?
— В Галлоуэе, — радостно ответил Ферокс. Он надел толстое кожаное пальто с

капюшоном, но его лицо всё равно покраснело от суровой погоды, когда он
говорил, изо рта вырвалось облачко белого пара. — Красиво, да?
Римус не был уверен, говорит тот с сарказмом или нет, так что просто
нейтрально улыбнулся. Лично он считал, что да, местность красивая, пусть и
неприветливая.
— Сивый здесь был, — сказал он, желая перейти сразу к делу.
— Ты в этом уверен?
— На сто процентов, — кивнул Римус. Ферокс тоже кивнул.
— Отлично, значит, мы были правы. В магловскую полицию поступило заявление

о парочке бродяг, мужчине и женщине, выглядящих подозрительно. Тогда,
думаю, они были здесь?
Римус подумал над этим, снова втягивая воздух носом.
— Да, но запах уже старый… сутки или около того.
— Ясно. Давай пройдёмся? Посмотрим, может, он станет сильнее.
— Ладно… — Римус не совсем понимал, как себя чувствует в роли гончей для
Ордена. Но он хотел найти Сивого не меньше остальных, так что сделал то, что
ему сказали.
Какое-то время они бродили по утёсу, пока Римус не убедился в направлении

запаха. Пока они спускались вниз по склону прочь от моря к небольшой
просёлочной дороге, он убедился, что Ливия и Сивый были здесь совсем
недавно, и пошёл быстрее. Ферокс, конечно, без проблем поспевал за ним; он
был в хорошей физической форме и совершенно здоров, как и всегда.
— Что мы будем делать, если найдём его? — спросил Римус, пока они шли. Он с
осторожностью не впутывал в это Ливию, потому что — да, ладно, она
определённо была убийцей, но он не мог не сочувствовать ей немного. В конце
концов, она была его сестрой, пусть и в извращённом смысле.
— Грюм думает, что они прячутся где-то перед полнолунием, — ответил Ферокс.
— Согласно моим исследованиям, оборотни наиболее слабы после луны, так что
мы подождём до этого момента.
— Исследованиям? — Римус с усмешкой посмотрел на него.
— Я читал несколько книг — информации по оборотням не очень много, кроме

1358/1533
учебников для сдачи КОТОВ.
— Ты говорил с мадам Помфри? Она ухаживала за мной семь лет и знает кучу
всего, — сказал Римус, пытаясь звучать не слишком нетерпеливо. — Или с
Марлин Маккиннон? Она проводит собственные исследования, пытаясь сделать
новые открытия для ухода при ликантропии. Или, знаешь... ты мог бы спросить
меня. Я могу кое-что знать.
Ферокс добродушно засмеялся:
— Ладно, парень, ладно, я вижу, куда ты клонишь. Просто дело в том, что не
всегда есть время на то, чтобы следовать бесконечным зацепкам, когда дело
касается такого урода, как Сивый. Нужно двигаться быстро.
Римус ничего не ответил, потому что что бы он ни сказал, вышло бы

неправильно. Он действительно ненавидел критиковать Ферокса, это неловко,
даже постыдно. Когда-то он смотрел на него как на идеальный пример
мужественности, и ему не хотелось развеивать эту иллюзию. Но серьёзно. То,
как он говорил… можно было подумать, что Сивый просто какой-то жалкий
преступник, а не убийца и харизматичный лидер целого культа.
Запах усилился, когда они начали взбираться на очередной холм, и Римус

увидел вдалеке огромное тёмно-серое здание. Руины старого замка — само
собой, Шотландия была усыпана подобными зданиями. У этого замка оставались
башни, он выглядел как большая квадратная тюрьма, устрашающе
возвышающаяся над остатками заболоченных рвов вокруг.
— Здесь, — сказал Римус, встав как вкопанный. — Он здесь.
Ферокс хлопнул его по плечу:
— Отличная работа, парень.
***
Ферокс не хотел, чтобы Римус участвовал в облаве на Сивого. Римусу было

похер, чего хотел Ферокс. Он знал, куда и когда идти, и ничто не могло
заставить его передумать.
— Значит, я тоже пойду, — твёрдо сказал Сириус после того, как вытащил
информацию из Римуса.
— Нет, чёрт возьми, ты не пойдёшь, — сказал Римус.
— Тоже пойду. Прости, Лунатик, но я ни за что не потеряю тебя во второй раз из-
за этого монстра.
— Ты не терял меня в прошлый раз, ты, большая королева драмы, это была
миссия, — возразил Римус. — И вообще, я не могу подвергать тебя такой
опасности.
— Я каждый день подвергаюсь опасности, — пожал плечами Сириус. — Если это

1359/1533
будет сразу после полнолуния, тебе понадобится моя помощь, чтобы
— Я уже делал это раньше, — отмахнулся Римус. — Это тяжело, но я справлюсь.

В любом случае, это не обычная миссия, это будет не просто подстраховка, ты
будешь моим слабым местом. Он знает, кто ты такой. Он знает, что ты для меня
значишь.
— Он заставил тебя рассказать ему?!
— Можно и так сказать. Я говорил тебе, что они умеют читать мысли.
— Вот урод. Я точно иду с тобой.
Римус забыл, с каким негодованием Сириус относился к легилименции.

Вальбурга использовала её в качестве наказания, и он всегда будет
ассоциировать чтение мыслей с чёрной магией. Римус не стал упоминать тот
факт, что это была особенность оборотней, и что он, при определённом
давлении, тоже мог это делать. Он решил, что, наверное, поднимать этот вопрос
сейчас плохая идея.
Так что Сириус, естественно, встал у него на пути, и Римус мог лишь надеяться,
что сможет защитить его.
Они отправились в Лейк-Дистрикт на полнолуние; место, в котором мародёры

уже много раз хорошо проводили время, место со счастливыми воспоминаниями.
Джеймс и Питер не пошли. Джеймс не проводил с ними полнолуния с рождения
Гарри, и Римус понимал, что он не хотел уходить от своей семьи. Питер сказал
что-то непонятное про работу допоздна, и, честно говоря, Римус был слишком
занят, переживая из-за предстоящей битвы с Сивым, чтобы задавать ему
вопросы.
Волк наверняка хорошо провёл время этой ночью, но Римус мало что о ней
помнил. Все воспоминания потерялись в кроваво-красном мареве
трансформации, он задыхался, скрёб когтями и стонал, пока тело ломалось
обратно в свою в человеческую форму.
— Ар-р-р-гх!
— Я держу тебя, Лунатик, — Сириус обнял его за плечи и натянул на него плащ.
Римус заставил себя открыть глаза, зная, как мало у него времени.
— Палочка, — прохрипел он, поднимаясь на ноги. Сириус передал ему её. — Нам
нужно идти, сейчас, — сказал Римус, опираясь на Сириуса для поддержки, пока
натягивал одежду. Его руки дрожали, когда он пытался застегнуть рубашку и
брюки.
— Да идём мы, передохни хотя бы, — сказал Сириус спокойным и твёрдым

голосом. — Держись за меня, я нас телепортирую…
Сириус держал своё слово: он не пытался разубедить Римуса идти или говорить
ему, что делать. Он просто доставил их, куда нужно.
Ферокс был уже на месте.

1360/1533
— Ладно, парни, — кивнул он, не повышая голос. Под серым небом Гэллоуэя до
сих пор царила темнота, и луга были укрыты одеялами густого молочного
тумана, руины замка вдалеке возвышались над ним, чёрные и предвещающие
что-то плохое. Здесь было так тихо, даже птицы не пели, вообще никакого шума.
Это место словно стояло вне времени.
— Ты что-нибудь видел? — отчаянно спросил Римус. Он чуял их запах, он был

очень сильным.
— Слышал какой-то шум, наверное, они вернулись, — сказал Ферокс. Он окинул

Римуса взглядом. — Ты в порядке, парень? Выглядишь зеленоватым.
— В порядке, — сглотнул Римус. — В порядке. Нужно сейчас же идти.
— Ты прав. Палочки наготове, — Ферокс расправил плечи и устремился вперёд.

— Жаль, что мы не могли застать их в волчьем обличье, да? — сказал он с
ухмылкой. — За эти шкуры можно выручить немало шиллингов на чёрном рынке.
Римуса замутило, пот на спине стал ледяным. Сириус взял его за руку в темноте
и слегка сжал, затем взмахнул головой и резко сказал:
— Не говори подобное дерьмо, это отвратительно.
Ферокс в шоке оглянулся на него, затем перевёл взгляд на Римуса. Нахмурился.
— Прости, парень, я не имел в виду ничего плохого.
Они больше ничего не говорили по дороге к замку. Сириус и Ферокс пытались

идти тихо, но Римус знал, что они с тем же успехом могли быть стадом слонов,
которые пытаются подкрасться к Ливии и Сивому, чьё обоняние было таким же
острым, как и его, даже после полнолуния. И всё же, они могут быть медленнее,
слабее.
Когда они вплотную подошли к стене замка, Римус почувствовал это. Сивый
ждал их. Запах изменился, и его голова наполнилась этим ужасным рычащим
голосом:
Привет, волчонок… Привёл мне завтрак, значит?
— Он знает, что мы здесь, — лихорадочно прошептал Римус. — Будьте

осторожны!
Ферокс дотронулся рукой до брови, отсалютовав, чтобы показать, что он понял.

Затем он завернул за угол и вошёл внутрь, Римус поспешил за ним, и Сириус
тоже. Ферокс держал свою палочку наготове, но, ступив под разрушенную арку
в тени руин, открыл рот: он планировал использовать заклинание серебряных
цепей, чтобы связать оборотней и удержать их достаточно долго, до прибытия
мракоборцев — но было слишком поздно.
Римус отставал от Ферокса всего на долю секунды и увидел, как на него падает
камень. Тот замер и затем свалился на пол, кровь потекла из раны на макушке.
— Нет! — воскликнул Римус сквозь смех Сивого, пока этот недочеловек выходил
1361/1533
в свет раннего утра с лицом, полным злорадства. Ливия выпрыгнула за ним и
бросилась на Сириуса, схватив его палочку и повалив на пол.
— О-о-о-о-о-оу, и кто это тут такой, брат? Красивый, красивый мальчик… —

прорычала она, оседлав Сириуса и удерживая оба его запястья над головой,
пока тот пытался вырваться. Она выглядела более худой, но очевидно была
такой же сильной, как и всегда.
— Отпусти его! — ощетинился Римус, в ярости поднимая на неё палочку. Затем

он закричал в агонии. Сивый схватил его за правую руку и вывернул с такой
силой, что он почувствовал хруст ломающейся кости.
— Римус! — воскликнул Сириус.
Римус практически ослеп от боли, и Сивый снова засмеялся, отпуская его.
— Добро пожаловать обратно, волчонок, — промурлыкал он. — Как же я скучал

по тебе…
— Пошёл на хуй, — зарычал Римус, оглядываясь в поисках своей палочки,

которую он уронил.
— Так-так, — усмехнулся Сивый, когда Римус выпрямился и повернулся к нему

лицом, прижимая сломанную руку к груди, — ты должен стоять передо мной на
четвереньках после того, что сделал со мной.
— Убей его, отец! — прохрипела Ливия. — Убей предателя Римуса Люпина, прямо
как он убил моего брата Гая! А потом мне достанется красивый мальчик!
Сивый ласково улыбнулся ей.
— У неё всегда полно замечательных идей, у моей красивой девочки.
Римус воспользовался этой возможностью, чтобы заглянуть за плечо Сивого —

Ферокс подавал признаки жизни. Он очень медленно двигался; он явно был
ранен, но Римус увидел, как его рука сжимается вокруг волшебной палочки.
— Ну давай! — сказал Римус Сивому, сжимая зубы через боль. — Убей меня. А
потом что?
— Что потом?! — фыркнул Сивый. — Потом я разорву твоего маленького

человеческого питомца на части, вот что. Потом я разорву его, кусочек за
грёбаным кусочком — но сперва я знатно повеселюсь с ним…
— Ты омерзителен! — закричал в ответ Римус, пытаясь тянуть время, потому что

теперь Ферокс открыл глаза. Можно с тем же успехом сказать Сивому, что он о
нём думает, пока у него есть шанс. — Ты мразь! Ты ничтожество! Ты говоришь о
свободе, но ты ни черта не знаешь о том, что это такое! Ты не больше, чем
обычный тиран! Ручной пёс Волдеморта!
— Убей его! — завопила Ливия.
Лицо Сивого наполнилось демонической яростью, его жёлтые глаза запылали, и

Римус действительно подумал, что пришёл его конец. Он закрыл глаза и
1362/1533
приготовился.
— Что?! Аргх! — снова закричала Ливия, и Римус услышал собачий лай.
Он открыл глаза, и увидел, что Ливия сбита с ног рычащим Бродягой, Римус
никогда раньше не видел, чтобы он так скалился — оголив клыки, с пеной у рта.
— Отец! — взвыла Ливия. — Помоги м…
Вспышка фиолетового света — и Ливия затихла. Её глаза распахнулись, на горле

разверзся огромный чёрный порез. Она схватилась за шею, чтобы остановить
брызнувшую кровь, но бесполезно, для этого было уже слишком поздно.
Сивый издал громкий мучительный вой, но Ферокс уже вскочил на ноги с

палочкой наготове, готовый снова бросить то же самое проклятие. Сивый был
зажат в угол.
— Ты покойник, — прошипел он Фероксу и телепортировался с финальным

рыком.
— Дерьмо! — воскликнул Ферокс, бросившись вперёд, готовый проклясть его.
Сириус уже снова был Сириусом и стоял рядом с Ливией, глядя на неё сверху
вниз. Римус тоже подошёл, чувствуя неприятную смесь облегчения и искренней
скорби. Её серый шерстяной плащ был залит кровью, которая казалось тёмно-
фиолетовой в тусклом свете. Это было кошмарно, однако прежде всего он
беспокоился о Сириусе.
— Порядок? — тихо спросил он.
Сириус кивнул в ответ, не поднимая взгляд.
— Ты?
— Вроде, да, — его рука пульсировала от боли, посылая резкие болезненные

импульсы в плечо, но он знал, что это поправимо. А вот Ливия нет. Ферокс
присоединился к ним, прижимая ладонь к голове, где его ударил камень.
— Мерлин, ну и дела, — пробормотал он. — По крайней мере, мы убили суку.
— Её зовут Ливия, — зло бросил Римус.
Он вдруг увидел эту картину глазами мимо проходящего незнакомца. Троих

мужчин, стоявших над её крошечным телом.
Она могла бы вырвать им всем глотки прошлой ночью, даже не переведя

дыхания. Она была силой природы, королевой ночи; она была в числе самых
сильных людей, которых он когда-либо встречал. Она была одной из немногих во
всём мире, кто на самом деле понимал, что это значит — быть волком.
Её глаза были распахнуты и смотрели в широкое серое небо мёртвым взглядом.

Римус присел рядом и аккуратно опустил ей веки.
Примечание к части 1363/1533

Песня в начале — «Too Much Too Young» группы The Specials.
1364/1533
Война: Зима 1980 года и Весна 1981 года
Well I love you baby,

I'm telling you right here.
But please don't make me decide baby
Between you and a bottle of beer!
Baby come on over;
Come on over to my side.
Well I may not live past twenty-one
But WOO!
What a way to die!
Ну, я люблю тебя, детка,

Я говорю тебе это прямо здесь.
Но, пожалуйста, не заставляй меня выбирать, детка,
Между тобой и бутылкой пива!
Малыш, подойти ко мне;
Подойти ко мне ближе.
Ну, я могу не дожить до двадцати двух,
Но, ВАУ!
Что за прекрасный способ умереть!
Сириус заставил Римуса отправиться спать сразу же после стычки в Гэллоуэе.

Ферокс вызвал Грюма на место происшествия, и тот отпустил их с Сириусом
домой. Римус хотел спросить о теле Ливии — собираются ли они хотя бы
похоронить её? Он не знал, были ли у Ливии какие-то определённые пожелания
насчёт своего последнего пристанища, но считал, что она предпочла бы
покоиться где-то в дикой природе, где-то, где до неё смог бы дотянуться лунный
свет.
Марлин заскочила к ним в квартиру по пути на работу, чтобы залечить его

сломанную руку.
— Спасибо, Марлс, — слабо улыбнулся он. — Я без проблем могу разобраться с

вывихами, но сломанные кости…
— Тебе правда не стоит накладывать чары на самого себя, Римус, —

приструнила она его. — Ты же знаешь, что всегда можешь связаться со мной,
если нужно.
— Я знаю.
Она оставила ему снотворное зелье и немного своей мази для облегчения боли,
приказала ему оставаться в постели и как минимум сорок восемь часов не
заниматься ничем полезным и важным.
Только на следующий день, когда Римус проснулся почти в два часа дня, его
внезапно сковал ужас от воспоминания о последних словах Сивого.
— Он убьёт Ферокса! — закричал он, садясь в кровати прямо.
Сириус прибежал из гостиной, распахнув глаза от беспокойства.

1365/1533
— Что?
— Нам нужно найти Сивого! — сказал Римус, сползая с кровати на

подгибающихся и скрипящих ногах. — Он сказал, что убьёт Ферокса!
— Лунатик, обо всём уже позаботились, — сказал Сириус, положил прохладные

ладони на плечи Римуса и успокаивающим жестом провёл по его рукам. —
Ферокс переедет в штаб-квартиру, усилит защиту и будет крайне бдительным,
не волнуйся.
— Этого будет недостаточно, — покачал головой Римус, отмахиваясь от попыток

Сириуса успокоить. — Грюм и Ферокс, они не относятся к Сивому с надлежащей
серьёзностью — только посмотри, что случилось! Он гораздо опасней, чем они
думают, и теперь он разозлился…
— Я уверен, что Грюм это знает, даже если Ферокс и относится немного
беспечно к этой ситуации, — ответил Сириус. Он говорил так дипломатично, так
рассудительно, что это просто выводило из себя. — Как ты себя чувствуешь? Я
поставлю чайник, давай ты пока примешь ванну? Тебе станет лучше…
Римус действительно принял ванну, потому что его мышцы до сих пор ныли.
После он намазался мазью и смог хотя бы полностью расправить плечи. Он
отказывался отдыхать. Всё, чего он хотел, это проверить Ферокса — убедиться,
что на его доме стоят правильные защитные чары. В конце концов, разве не
Римус занимался всей основной работой по обеспечению безопасности? Это, по
меньшей мере, было в рамках его компетентности.
В итоге, Сириус сдался и вызвал Грюма через камин. Седая голова мракоборца
вспыхнула в пламени, похожая на уродливое пасхальное яйцо.
— Ситуация под контролем, Люпин, — рявкнул он. — Ты можешь расслабиться.
— Но Грозный Глаз, — умолял Римус, стоя на коленях перед пламенем, — Сивый

найдёт его, я знаю, что найдёт, он сможет отследить его по запаху — если ты
просто скажешь, где он сейчас, я смогу…
— Закрытая информация, — снова рявкнул Грюм. — Все меры предосторожности

приняты. Ты можешь доверить офису мракоборцев защиту от оборотня-
одиночки.
Злость волной поднялась в Римусе, и он готов был огрызнуться в ответ, но Грюм

лишь нетерпеливо вздохнул:
— На это нет времени, Люпин, у нас очень плотная неделя. Просто отдохни.
Римус в ярости застонал и с силой ударил кулаком по ковру.
— Видишь? — сказал Сириус, стоявший у него за спиной. — Грюм обо всём

позаботится.
— Но мне надо убедиться, — сказал Римус, поднимаясь на ноги. — Они не

понимают, не совсем, не так…
1366/1533
— Не так, как ты?
— Именно!
— Римус, — голос Сириуса внезапно стал строгим и холодным, — тебе нужно

быть осторожней с подобными разговорами. Я думаю… думаю, тебе надо
завязать со всей этой хернёй с оборотнями.
— Что? — Римус повернулся и ошарашенно посмотрел на него. — «С этой хернёй

с оборотнями»?! А это ещё что значит? Я и есть оборотень.
— Я знаю, — Сириус закусил губу, — но ещё ты волшебник, и ты на нашей

стороне. Может, тебе стоит сфокусироваться на чём-то другом? Ты же не
хочешь, чтобы кто-то в Ордене неправильно тебя понял…
Римус уставился на Сириуса с открытым ртом, как будто тот был абсолютным
незнакомцем.
— Неправильно меня понял?..
— Я не пытаюсь тебя расстроить, — сказал Сириус, осторожно подбирая слова.

— Только предупреждаю: ситуация и так уже плохая, никто никому не доверяет.
Фрэнк сказал мне, что Дамблдор думает, будто в Ордене завёлся шпион, и если
ты будешь постоянно напоминать всем, как ты сдружился с тёмными
существами, то…
— Я не «сдружился» с тёмными существами! — закричал Римус. — Как ты

можешь… разве что ты и меня считаешь тёмным существом?!
— Конечно, нет! — воскликнул Сириус, явно оскорблённый. — Просто… ты же

знаешь, сколько у людей предрассудков, и если ты будешь распространяться о
своей странной связи с ними, это не приведёт ни к чему хорошему. Я видел
Ливию, видел Сивого, ты нисколько на них не похож. Не позволяй людям думать
иначе.
— Кто-то что-то сказал? — спросил Римус, гадая, с чего вдруг Сириус завёл этот
разговор. — Это был Дэнни? Или…
— Нет, это не… это… ну, после всего того времени, что ты с ними провёл, люди
начали выражать свои опасения, вот и всё. Ты же можешь это понять, правда?
— Нет, не могу! Я жил со стаей, только потому что Дамблдор мне приказал!
Точно так же, как я делал всё, что мне приказывал Дамблдор!
— Я это знаю… — Сириус отвёл взгляд, как будто пристыжённый.
Он заправил прядь выбившихся волос за ухо. Римус знал этот жест. Сириус
нервничал. Он сжал челюсть.
— А ты мне доверяешь? — спросил он, понимая, что язык его тела был
агрессивным, но не пытаясь это изменить.
Сириус поднял на него взгляд, глубокие глаза наполнились тревогой.
1367/1533
— Ну конечно, доверяю! Я просто… — он снова опустил взгляд, ещё раз убрал
прядь волос. — Ты всегда так хорошо хранил секреты, Лунатик…
Римус был потрясён. Он сжал кулаки, затем разжал их.
— Ну ладно, — прохладно бросил он. — Если ты так считаешь.
Он развернулся и вышел из квартиры. Сириус не попытался остановить его.
Сперва Римус отправился к ближайшему алкомаркету и купил невероятно

дешёвую бутылку дерьмового джина. Затем возникла проблема, где её выпить.
Он не хотел выглядеть алкашом, бухая прямо из горла посреди улицы средь
бела дня. Но с другой стороны, ему больше некуда было идти.
Он подумал было найти Гранта, но не знал, работает ли тот сегодня. Грант

вернулся в Лондон в начале весны, потому что был по горло сыт поздними
возвращениями в Брайтон. Теперь он снимал комнату где-то на севере — но,
основываясь на их телефонном разговоре, Римус знал, что Грант редко там спит.
У него всегда была бесконечная череда любовников, и если он не сидел на
лекции, то обычно прыгал из кровати в кровать — или же работал в пабе
«Сойерс Армс».
— Разнообразие — это соль жизни, — смеялся он. — И мне дерьмово одному. Не

выношу тишины.
Римус знал это чувство. Бо́ льшую часть времени оно было причиной, по которой
он пил. В конце концов, он решил, что слишком зол, чтобы видеть кого-то
сейчас, и отправился пить в парке, как настоящий старый пьяница. Надо было
пойти к Гранту, подумал он, когда уже знатно нажрался; так он преподал бы
Сириусу урок.
И ещё он скорбел по Ливии и молча поднял за неё тост. Она была жестокой, да,
и убийцей. Но всё это на самом деле не было её виной — если вспомнить её
детство. Сивый забрал её, когда она ещё даже не могла говорить, может, в
возрасте Гарри. У Ливии не было другого выбора, кроме как стать убийцей; даже
у Римуса было больше выбора с его выпивкой.
В итоге, он всё же вернулся домой, когда совсем замёрз. Он не подумал

захватить с собой пальто, когда от злости умчался прочь. Сириус сидел на
диване и ждал его, нервно шевеля пальцами сложенных на коленях рук. Когда
Римус зашёл внутрь, Сириус лишь раз глянул на него и — без сомнений, учуяв
запах джина — с разочарованием покачал головой, затем поднялся, чтобы
заварить крепкого чая.
Ни в тот вечер, ни потом они больше не говорили «об этой херне с оборотнями».
***
Римус не отмечал Рождество 1980 года.
Более того, он вообще не видел друзей и Сириуса с полнолуния, которое выпало

на 21-е декабря, до самого января. Он провёл это время, прячась в подвале
Грюма вместе с Дэнни.
1368/1533
Ферокс был мёртв.
Не просто мёртв: уничтожен, растерзан. Разорван на кусочки. Согласно

«Ежедневному пророку», все стены в доме Ферокса были залиты кровью. Грюм
сказал, что ковёр был настолько пропитан ею, что хлюпал у них под ногами —
ногами мракоборцев, которые прибыли на место преступления.
Сивый отлично сдержал своё слово, точно так, как Римус и пытался их
предупредить. Но он просто не мог заставить себя сказать «я же говорил вам».
Он был слишком зол. И разозлился ещё больше, когда Грюм сказал, что ему
нужно спрятаться от Министерства.
Убийство Ферокса побудило волшебное общество потребовать полного запрета

на оборотней. Слишком много было незарегистрированных имён, законы
необходимо было ужесточить, а Реестр оборотней — опубликовать. Быть
оборотнем стало небезопасно: через два дня после сообщения о смерти Ферокса
в газетах открытый оборотень Теодора Люпа была атакована в собственном
доме. Она была официально зарегистрирована и проводила все полнолуния
взаперти в подвалах Министерства, но её невиновность ничего не значила для
жаждущей мести толпы.
Более того, Пожиратели смерти, похоже, решили использовать это, чтобы

расплодить ещё больше предвзятости и предубеждений к магическим
существам — они дали понять, что сам Волдеморт предлагает награду за
информацию о месте нахождения любых «полуродков».
Так что Римуса принудили спрятаться.
— Я пропущу первое Рождество Гарри, — глупо сказал он, собирая свои вещи.
— Джеймс и Лили всё поймут, — сказал Сириус. Он наблюдал за Римусом с

кровати, побледнев от ужаса. — Мы просто хотим, чтобы ты был в безопасности.
— Я знаю, — кивнул Римус. И больше об этом нечего было сказать.
Они быстро и сухо поцеловались на прощание. Между ними всё изменилось

после смерти Ливии, и новости о чудовищном убийстве Ферокса совершенно
лишили Римуса каких-либо чувств.
Грюм был не особо радушным хозяином. Он завязал Римусу глаза и заставил его
телепортироваться вместе с ним, чтобы он не имел представления, где они
находятся. Он совершенно не видел дом — если это вообще был дом — но всё
место насквозь провоняло чёрной магией, такой тяжёлой и густой, что Римус
думал, что задохнётся.
В подвале с его глаз сняли повязку, и он увидел перед собой жалкое зрелище.
Дэнни сидел на шаткой раскладушке, вторая стояла у стены напротив. Здесь не
было окон, и стены состояли из голого кирпича. Грюм оставил в стороне какую-
то еду, объяснив, что на комнату наложено столько защитных чар и обманных
заклинаний, что необходимо тратить несколько часов, просто чтобы войти или
выйти отсюда, так что будет лучше, если они просто будут сидеть смирно, пока
он не скажет, что горизонт чист.
Римус согласился, но только потому что знал, что может разорвать все чары,
1369/1533
если захочет.
В глубине помещения был небольшой унитаз и раковина — никакого душа, так

что им придётся обходиться полотенцем и куском мыла. Еда представляла собой
консервированные продукты, которые не нужно готовить, и, кроме этого, в
комнате вообще ничего не было. Римус был рад, что додумался захватить с
собой пару книжек и уж тем более бутылку огневиски.
— Привет, — сухо поздоровался Дэнни.
— Привет, — кивнул Римус, когда Грюм запер дверь наверху лестницы.
— Это так дерьмово, да?
— Да, — Римус подошёл к раскладушке, поставил рядом чемодан и затем

опустился на неё. Она глубоко провалилась и заскрипела. Слабый запах плесени
поднялся от ткани, что заставило его вспомнить о Воющей хижине.
— Я всегда встречал Рождество с семьёй, — сказал Дэнни. — Даже когда ездил

на турниры.
Римус мрачно кивнул. Он почти десять лет встречал Рождество с Сириусом.
— Я не мог поверить, когда услышал о Лео Фероксе. Он был таким… не знаю, я

просто правда думал, что он переживёт войну. А ты, эм-м… хорошо его знал?
— Он был моим профессором по уходу за магическими существами, — ответил

Римус. Он сомневался, что осознал произошедшее. Он не особо что-то
чувствовал, когда думал о Фероксе, только какую-то отстранённую тоску.
— О, вау, — сказал Дэнни. — Могу поспорить, он был классным профессором.
— Да, классным, — Римус слабо улыбнулся. — Всегда рассказывал кучу хороших

историй, — он вдруг вспомнил Ахиллеса, низзля Ферокса — интересно, что с ним
стало? Он подумал о Сивом в полном волчьем обличье против изящного
серебряного животного, и впервые его глаза наполнились слезами.
Вот блядь. Ну почему это должно случиться сейчас, подумал он, когда плечи
задрожали, и попытался взять себя в руки. Ну почему я не мог разреветься в
квартире, когда рядом был только Сириус? Сириусу было бы без разницы, если
бы он ревел. Он не мог ничего с этим сделать. Он закрыл лицо руками и просто
принялся ждать, пока это не закончится.
— Прости, Римус, — неловко сказал Дэнни. — Я не знал… он, наверное, много для
тебя значил.
И Римус лишь сильнее разревелся, потому что, ну разумеется, Ферокс много для
него значил. Он был первой влюблённостью Римуса (не считая Дэвида Боуи,
наверное), пусть даже Римус не осознавал этого в то время. Он был одним из
первых взрослых, которым Римус доверял, которые заставляли его чувствовать
себя человеком, который что-то значит. Может, они немного конфликтовали,
когда Римус повзрослел, но никто не идеален.
— Прости, — кашлянул он, вытирая глаза рукавом. — Плохой выдался год.

1370/1533
— И это ещё мягко сказано, — поддакнул Дэнни. — О, Марлс передавала привет.
Ты бы видел её, когда за мной пришёл Грюм, она на полном серьёзе собиралась
идти со мной.
— Правда? — Римус улыбнулся и шмыгнул носом. — Это на неё похоже.
— Да, она велела обнять и поцеловать тебя за неё, так что скажи ей, что я так и
сделал, ладно?
— Ладно, — усмехнулся Римус, чувствуя себя чуть более нормально.
Они немного покопошились в своём жилище. Римус пытался не думать о

подвале в приюте, или о Воющей хижине, или о склепе в лесу — о всех клетках,
в которые его запирали. Он разложил одежду и потом, поняв, что ему некуда её
убрать, снова сложил и спрятал чемодан под раскладушку, оставив только
пижаму.
Они немного поели — по паре бутербродов с сыром. Римус вообще не ел мяса

после того, как узнал о Фероксе.
— Что бы ты делал на Рождество, если бы не застрял здесь? — спросил Дэнни за

ужином.
— Провёл бы его у Поттеров, — ответил Римус. — С их ребёнком.
— А, точно, конечно, вы же все друзья, да, — кивнул Дэнни. — Марлин говорит о

вас так, будто вы какие-то знаменитости.
— Ха, — фыркнул Римус. — Может, Джеймс и Лили. И Сириус.
Дэнни неловко прочистил горло:
— Марлс говорила, что вы с ним…
Римус лишь поднял взгляд и посмотрел в упор, позволяя Дэнни почувствовать

себя некомфортно. Тот наконец отвёл глаза.
— Понятное дело, в этом нет ничего такого. Я же нормально отношусь к Марлин

и Жас, да?
— Это немного похоже на то, как быть оборотнем, — сказал он, отрывая корочки
с хлеба. — Все абсолютно «нормально» к этому относятся, если ты об этом не
упоминаешь.
У него ещё осталась парочка сигарет, и он был бы рад выкурить одну после
ужина, но, во-первых, он не хотел делиться, и, во-вторых, окон здесь не было, и
казалось не очень-то вежливым накуривать закрытое помещение. Боже,
подумал он, это будет настоящая агония.
Всё стало ещё более неловко, когда пришло время ложиться спать. Они оба
зевали, так что согласились, что уже довольно поздно, и они оба устали. Римус
1371/1533
снял носки и поднялся, чтобы расстегнуть штаны, когда осознал, что Дэнни не
двинулся с места. Он не мог понять, почему тот так смущался: разве игроки в
квиддич не раздевались постоянно друг перед другом? Поведение Джеймса в их
комнате в Хогвартсе граничило с эксгибиционизмом. И, разумеется, Дэнни не
мог смущаться своих шрамов, у Римуса их было в сто раз больше.
— В тесноте да не в обиде, — прокомментировал Римус, надеясь немного

разрядить обстановку.
Дэнни дёрнул уголком рта и смерил Римуса взглядом.
— Э-э… просто чтобы ты знал, не то чтобы я имею что-то против… против тебя.
Но я не по этой части, — и Дэнни с опаской посмотрел на него.
Римус закатил глаза.
— О боже, какая досада, и как же мне теперь быть? — протянул он, отвернулся и
надел пижаму.
Он забрался на раскладушку и повернулся лицом к стене, чтобы показать, что

его вообще не волнует, «по какой части» Дэнни. Ты вообще видел моего парня,
хотелось ему сказать. Как будто меня можешь заинтересовать ты, дебильный ты
кретин.
В конечном счёте, Дэнни тоже разделся и залез под одеяло, затем выключил
свет. Слушая биение его сердца, Римус осознал, что и тот наверняка слышит его
сердцебиение. У них было даже меньше личного пространства, чем они думали.
— Прости, Римус, — в итоге прошептал Дэнни. — Я не имел в виду ничего

плохого.
Эти слова эхом повторили недавние слова Ферокса, и Римус почувствовал, как
грусть возвращается. Он лёг на спину и сказал в потолок:
— Всё нормально. Забыли.
Повисла тишина. Римус подождал, чувствуя, что какой-то вопрос вертится у

Дэнни на языке.
— Он всегда знал? — прошептал Дэнни. — Сириус?
— Хм-м? — Римус непонимающе посмотрел в его сторону.
— Ну, знаешь. Он всегда знал, что ты оборотень?
— О. Ну да, практически всегда. Он сам всё понял, когда нам было лет по
двенадцать.
— И он всё равно… Я имею в виду, вы всё равно стали встречаться.
— Ну да.
— Это хорошо, — похоже, очень искренне сказал Дэнни. — Приятно думать…

думать, что кто-то однажды сможет закрыть на это глаза, понимаешь?
1372/1533
— Люди не должны закрывать на это глаза, чтобы любить тебя, — с чувством
сказал Римус. — Это часть того, кто ты есть.
Дэнни не ответил.
После этой ночи им стало как-то легче друг с другом, но они всё равно
держались на расстоянии. Римус много читал. Дэнни иногда делал упражнения,
отжимался или бегал на месте. Это раздражало, но Римус понимал его.
В рождественский день Римус больше не смог этого выносить и открыл бутылку

огневиски. Они наклюкались и провели весь День подарков, страдая от
похмелья. Их подвал просто провонял.
К 27-му числу они практически лезли на стены. Римус дочитал все книги — даже
Дэнни прочитал одну, и они попытались обсудить её, но Дэнни так мало знал о
маглах, что даже не понял содержания.
— Сколько ещё мы можем тут сидеть?! — возмущённо воскликнул Дэнни. Это

было 31-е декабря, последний день года. — Что, если в полнолуние мы по-
прежнему будем здесь?!
— Это через несколько недель, — ответил Римус. Он лежал на спине, закрывая

рукой лицо. Он не спал всю ночь, потому что Дэнни храпел. — И в любом случае,
всё будет нормально, это лучшее для нас место.
— Что, если мы нападём друг на друга?
— Ну, я не нападу на тебя, если ты не нападёшь на меня.
— Хочешь сказать, ты можешь это контролировать?!
— Да. И ты тоже можешь. Не с людьми, но с другими животными. С другими

волками всё нормально. Почему, ты думал, они живут в стаях?
— Я никогда даже не думал об этом, — сказал Дэнни. — Как это было? Жить в
стае?
Римус закусил губу. Стоит ему соврать? Или Дэнни заслуживал знать?
— Это… было не так плохо, как я ожидал, — ответил он. Это был первый раз,
когда он признал это. — Конечно, это не касается Сивого… но с остальными
было нормально. Те, кто ушёл от него — они были хорошими. Они были как
семья.
— Ну, — сказал Дэнни, — у меня уже есть семья.
Так всегда было с Дэнни. Он хотел узнать что-то — он хотел научиться у Римуса,
но если он слышал что-то, что ему не нравилось, он снова возвращался к
ненависти к самому себе.
Римус так сильно скучал по Сириусу, что мог поклясться, что ощущает это
1373/1533
чувство в животе как голод. Он так отчаянно хотел по-настоящему поговорить с
кем-то; каким бы облегчением было провести время со своим лучшим другом,
расслабиться. Я извинюсь перед ним, пообещал он себе. Я больше никогда не
буду злиться на него. Я буду целовать его ноги и ползать по горящим углям и
битому стеклу, если это поможет вернуть всё так, как было раньше.
Он не хотел стать как Дэнни.
Прошла уже неделя нового года, когда Грозный Глаз наконец-то пришёл за
ними. Оба моментально уловили его запах и сели прямо, пристально
уставившись на дверь. У них уже практически кончилась еда, и Римус молился,
чтобы это не было лишь пополнением запаса провизии. Он почувствовал, как
чары медленно снимаются с двери слой за слоем. Наконец, дверь распахнулась,
и деревянная нога Грюма показалась на верхней ступени.
— Как дела, парни? — крикнул он. — Готовы вернуться к работе?
***
Выйти из этого подвала было то же самое, что вынырнуть из воды и сделать

глоток воздуха. Римусу казалось, что его органы чувств неделями были в
отключке, а теперь всё вокруг бушевало цветом, шумом и запахами.
Грюм не шутил, когда сказал о возвращении к работе. Он привёл их прямо в

новую штаб-квартиру, где остальные члены Ордена собрались на встречу. Римус
почувствовал запах Сириуса, как только подошёл к двери, и был так опьянён
восторгом, что если бы у него был хвост, он бы сейчас вилял им как
сумасшедший. Он быстро провёл пальцами по своим грязным волосам и
подумал, как ужасно, должно быть, сейчас выглядит.
Грюм провёл их по коридору и — вместо того, чтобы отправиться прямо на

кухню, откуда они слышали разговоры — завернул в небольшую комнату, где
стояла магловская стиральная машина и ведро с большой кучей грязных
полотенец.
— Мы пройдём к остальным через минуту, — объяснил он. — Мисс Маккиннон

битых две недели каждый день пытает меня, чтобы я вернул вас назад, и Блэк
уже угрожал мне всеми проклятиями, о которых я когда-либо слышал, —
снисходительно усмехнулся он. — Так что теперь вы на свободе, но мне нужно,
чтобы вы оба меня послушали, понятно?
— Понятно, — оба кивнули они, моргая.
— Риск никуда не делся. Вам всё ещё угрожает опасность. Я не могу позволить
вам покидать свои дома без маскировки. Я бы предпочёл, чтобы вы вообще не
выходили из дома.
— Но как мы можем помочь Ордену, если…
— Вы можете много чего сделать, — Грозный Глаз поднял руку в

предупреждении, строго глядя на Римуса. — Исследования, вопросы
коммуникации, отслеживающие заклинания, дел у нас полно. Если вы, конечно,
не хотите продолжить свой маленький уютный отпуск у меня в подвале?
1374/1533
Они оба яростно покачали головами. Нет. Ни за что.
— Вот и хорошо, — снова по-деловому кивнул Грюм. — Тогда пойдёмте, — он

открыл дверь, и они последовали за ним на кухню. Там было полно людей,
большинство из которых Римус знал, и все они повернули головы, как только
дверь открылась, пятьдесят пар глаз, все широко распахнутые от недоверия и
волнения.
— ДЭННИ! — светловолосое пятно пролетело мимо Грюма и Римуса и со всех ног

набросилось на Дэнни, обвивая его всеми конечностями. Он засмеялся и обнял
Марлин в ответ.
— Привет, сестрёнка.
— Римус? — Сириус поднялся со своего места и нервно пересёк комнату,

переползая через стулья и протискиваясь между людьми, которым приходилось
уклоняться и уходить с дороги, хватая свои кружки горячего чая. Ему пришлось
смотреть себе под ноги, когда он подходил, чтобы ни за что не запнуться, и его
волосы упали ему на лицо локонами чёрного шёлка.
Приблизившись к Римусу, который стоял наполовину в коридоре, Сириусу

пришлось поднять руку и отбросить волосы за спину, и Римус мог бы поклясться,
что на один момент комната погрузилась в полную тишину, и единственным
звуком в мире был неистовых грохот его собственного сердца. Он забыл, как
дышать, и резко схватил ртом воздух.
— Привет.
Сириус слегка улыбнулся, шагнул вперёд и положил руку на плечо Римуса,

чтобы вывести его из комнаты в тёмный коридор. Вдали от всех остальных,
Сириус обнял Римуса за шею, запустил пальцы в его волосы и поцеловал в губы
— так прекрасно.
***
Весна 1981 года.
Медовый месяц после возвращения Римуса продлился до конца февраля. Они

оба чувствовали себя такими виноватыми и такими благодарными за
возможность снова быть вместе, что какое-то время всё было великолепно — как
будто они снова стали подростками. Ещё и потому, что Римусу нельзя было
покидать квартиру, а значит, им больше нечем было особо заняться.
Сириус постоянно заскакивал к Джеймсу, Лили и малышу, и ему всё ещё нужно
было ходить на миссии — но он всегда, как мог, торопился домой к Римусу. Они
проводили дни и вечера, валяясь вместе в кровати, где они ели фасоль на
тостах, курили и слушали пластинки. Они как будто жили на своём собственном
острове — отключив для безопасности даже дымолётную связь.
К счастью, Римусу разрешили сохранить телефон, его линию жизни, и остальные

приходили в гости, когда могли. Мэри забегала по дороге с работы по крайней
мере дважды в неделю, чтобы отдохнуть от своей шумной семьи.
— Здесь просто блаженство, — улыбнулась она, опускаясь на диван и закрывая

1375/1533
глаза. — Если бы у вас был телик, я бы никогда не ушла.
— Ха, я работаю над этим, поверь мне, — ответил Римус. — У тебя дома правда
всё так плохо? Хочешь остаться на пару дней?
— Не, — она открыла глаза. — Хочу быть со своей семьёй. Они делают меня
нормальной. Просто… знаешь, они ничего не знают о войне — я не хочу, чтобы
они что-то знали, но… это так тяжело.
— Мне жаль, дорогая, — с сожалением сказал Римус. — Хочешь выпить?
Мэри посмотрела на него одним из своих долгих ласковых взглядов, склонив

голову набок.
— Нет, Римус, — она положила руку ему на колено. — Когда ты так себя
чувствуешь, пить — это плохая идея. Это никак тебе не поможет, правда?
Римус лишь пожал плечами. Он не понимал, что в этом такого. Мэри снова
улыбнулась, отпила чай и продолжила, как ни в чём не бывало:
— Да и вообще, я всегда могу пойти к Даррену, если мне нужно отдохнуть от

детей.
— К Даррену? Тому парню, с которым ты встречалась на четвёртом курсе?
— Отличная память, — засмеялась она. — Да, он всё ещё живёт дальше по

коридору. Я хожу к нему иногда, мы друзья.
— Просто друзья? — выгнул бровь Римус. Мэри опустила взгляд, вдруг

погрустнев.
— Да. Прямо сейчас мы можем быть только друзьями. Он магл, а я в Ордене… Я

уже и так подвергаю свою семью большой опасности и не переживу, если…
Она покачала головой, её лицо было таким решительным.
— Прости! Я тут должна развлекать тебя, а не вводить в депрессию!
Она так и не согласилась выпить, но и без этого они долго и приятно

разговаривали. Оглядываясь назад, Римус будет рад, что тогда Мэри была с ним
и не дала ему напиться. Потому что в тот вечер Джеймс серьёзно пострадал.
Песня главы — «What a Way to Die» группы The Pleasure Seekers.
1376/1533
Война: Полевой Госпиталь
Police and thieves in the streets (oh yeah)

Scaring the nation with their guns and ammunition,
Police and thieves in the street (oh yeah)
Fighting the nation with their guns and ammunition.
From genesis to revelation,

The next generation will be, hear me
From genesis to revelation,
The next generation will be, hear me,
And all the crowd come in, day by day
And no one stops it in anyway
All the peacemaker, turn war officer
Hear what I say.
Полиция и воры на улице (о да)

Пугают нацию пистолетами и оружием,
Полиция и воры на улице (о да)
Борются с нацией пистолетами и оружием.
От возникновения до откровения
Будет следующее поколение, услышьте меня,
От возникновения до откровения
Будет следующее поколение, услышьте меня.
И вся толпа придёт, день за днём,
И никто всё равно этого не остановит,
Все миротворцы станут рабочими войны,
Услышьте, что я говорю.
Пока Мэри и Римус сидели на удобном диване в маленькой квартире в Сохо с

трещащим камином, закрыв шторами тёмные окна, Сириус, Лили и Джеймс
находились в смертельной опасности.
В это время подобные ситуации могли считаться нормальным пятничным

вечером. К настоящему времени у всех развилось довольно фаталистическое
отношение к жизни и какое-то чёрное чувство юмора. «Скоро увидимся, —
говорил Сириус, уходя из дома, — если выживу.» «Встретимся дома, — говорил
Джеймс Лили, — если он до тех пор будет стоять на месте!»
Тогда это помогало пережить ещё один день — в конце концов, если произнести
самые худшие опасения вслух, то будет не так больно, правда? Эта мысль очень
долго мучила Римуса даже после того, как война закончилась.
Они всего лишь должны были отправиться на плановый патруль — в Косом

переулке, благодаря чему Римус чувствовал себя лучше, потому что это было так
близко. Они были втроём и должны были отметиться у старшего члена Ордена в
начале и в конце миссии, так что это дело было совершенно обычным. Вообще,
Мэри уже собиралась уходить домой на ночь, когда раздался громкий
настойчивый стук в дверь.
Они оба подпрыгнули, и Мэри издала странный писк от ужаса. Затем дверь
1377/1533
начала открываться, и они оба замерли, направив палочки вперёд, и Римус
закрыл собой Мэри, насколько мог.
— Помогите! — раздался приглушённый голос, и Сириус и Лили ввалились в

квартиру, таща между собой бессознательного Джеймса.
— Господи! — Римус бросился вперёд, чтобы помочь, и они уложили Джеймса на

диван. — Что случилось?!
— Римус, — выдохнула Мэри, не опуская палочку дрожащей рукой. — Вопросы…
— Точно, блядь, ладно, эм-м… — его мысли неслись со скоростью света, он не

мог перестать пялиться на лицо Джеймса, бледное, словно из воска, блестящее
от пота. Он посмотрел на Лили. — Что ты… эм… кто…?
— Лили, с кем у тебя был первый поцелуй? — быстро вмешалась Мэри.
— С Дирком Крессвелом, — сразу же ответила Лили. Сириус и Римус оба странно

на неё посмотрели, но у них не было времени углубляться в подробности.
— Сириус, — сказала Мэри, направляя палочку на него, — тот же вопрос.
— Я не знаю! — со злостью бросил Сириус, снимая с Джеймса мантию — Римус не

видел никакой крови, но глаза Джеймса были закрыты, его веки были тёмно-
фиолетовыми. — Кто-нибудь идите и приведите Маккиннон!
— Что ты имеешь в виду, говоря, что не знаешь?! — надвинулась на него Мэри.

— Отвечай на чёртов вопрос, Блэк!
— Я не могу, я правда не знаю! Это была какая-то магловская девчонка в

кинотеатре! Лунатик, скажи ей!
— Он говорит правду, — хрипло сказал Римус, его горло пересохло. — Честно, мы

даже поругались из-за этого. Я ударил его.
— Зато я ударил в ответ, — пробормотал Сириус, сканируя тело Джеймса своей

палочкой. — Приведите Марлин! Пожалуйста!
— Я сделаю это, — сказала Мэри и быстро покинула комнату. Дверь

захлопнулась, и они услышали громкий хлопок, когда она телепортировалась с
лестничной площадки.
Лили прибежала из ванной, сжимая в руках мокрое полотенце. Она встала на

колени рядом с Джеймсом и прижала полотенце к его лбу.
— Даже не смей, Поттер, — яростно прошептала она ему на ухо. — Не смей, чёрт
возьми…
— Что случилось? — Римус схватил Сириуса за плечо. — Нападение?
— Да, — кивнул Сириус, весь дрожащий и вспотевший. Римус хотел бы, чтобы он
присел, но знал, что не было никакого толку говорить это. — Засада. Шесть
Пожирателей смерти. Кто-то, кто знал, что мы будем там, кто-то, по-любому,
сказал им…
1378/1533
— Сириус! — воскликнула Лили. — Смотри!
Она расстегнула рубашку Джеймса и открыла их взглядам длинные зелёные

линии, похожие на корни деревьев, извивающиеся под его кожей. Его дыхание
стало поверхностным.
— О блядь, — Сириус пал на колени рядом с Лили. — Ты слышала, что это было
за проклятие?
Лили покачала головой, слёзы ручьями текли по её щекам. Дыхание Джеймса

стало отрывистым, в горле хрипело, и всё его тело обмякло, словно у тряпичной
куклы.
Сердце Римуса вырывалось из груди, перед глазами всё поплыло, колени

подкосились. Не Джеймс! Он был самым лучшим из них. Он был тем, кто должен
выжить, несмотря ни на что. Как мир может существовать без Джеймса
Поттера? С тем же успехом можно было представить мир без доброты, без
смеха, без шалостей.
— Огневиски, — вдруг сказал Римус. — У меня где-то была бутылка.
— Не сейчас, Лунатик! — рявкнул Сириус с лицом язвительным, как у демона.

Римус с обидой отпрянул.
— Я имел в виду — для Сохатого! Это может помочь от шока.
— Попробуй! — ревела Лили, убирая холодное полотенце от лба Джеймса, чтобы

проверить его кожу. Римус мог сказать с расстояния нескольких метров, что у
него была температура. — Пробуй что угодно!
Римус побежал, и пока он на кухне искал деревянную ложку (он слышал, что
металл вреден для тех, у кого случился припадок — они могли повредить зубы.
У Джеймса не было судорог, но лучше было подстраховаться), Мэри вернулась с
Марлин. Вся атмосфера изменилась.
— С дороги, пожалуйста! — прозвенел кристально чёткий голос Марлин, и её

прирождённые лидерские качества моментально вернули всё под контроль.
Римус с облегчением вернулся в гостиную, сжимая бутылку огневиски. Лили

плакала ещё сильнее, отступив назад, чтобы позволить Марлин сделать её
работу. Сириус обнимал её, не отрывая взгляда от лица Джеймса, которое
начинало переходить в мертвенный оттенок серого.
— Марлс, — отчаянно сказал Сириус, — пожалуйста… пожалуйста…
— Я делаю всё, что могу, Блэк! — рявкнула Марлин, быстро открывая свою сумку.
Римус уловил вспышку ужаса на её лице, блеск слёз в глазах. Это было плохо.
Они все как будто задержали дыхание. Мэри так и не сняла пальто и стояла,
прижавшись к двери.
— Я могу привести кого-нибудь ещё? — спросила она хриплым голосом. —

Скажите мне, я отправлюсь куда угодно.
1379/1533
— Не знаю, — ответила Марлин дрожащим голосом. — В Святом Мунго никому
нельзя доверять, и я не знаю, есть ли кто-нибудь в Ордене, кто… может,
Эммелин, но она в Венгрии или где-то ещё…
— Но ты же сможешь, Марлс? — несчастно спросила Лили. — Ты сможешь его

исцелить?
— Я не знаю, я… что это было за проклятие?
— Мы не знаем, — сказал Сириус. — Оно было бессловесное.
— Что насчёт безоара? — спросила Мэри.
— Это от отравления, — ответил Сириус. — Он был проклят.
— Да, но всё равно, разве не стоит попробовать?
— У меня всё равно его нет! — всхлипнула Марлин. Теперь она уже по-
настоящему плакала, водя трясущимися руками над телом Джеймса.
Его дыхание становилось медленнее и медленнее, Римус ещё слышал его

сердцебиение, но оно становилось слабее, превратившись в редкие тяжёлые
толчки. Они должны были сделать что-то.
— Вы можете описать проклятие? — спросил он: в его голове что-то щёлкнуло.
— Оно было бессловесное! — нетерпеливо повторил Сириус.
— Да, но вы можете описать его? — твёрдо настоял Римус. — Его свет? Цвет?
Запах?
— Я не как ты, Римус, я не… — Сириус нахмурился и провёл пальцами по

волосам.
— Синий, — шмыгнула Лили. — Там был синий цвет, да, Сириус?
— Да! — кивнул тот, словно в озарении. — Оно было синим и как бы… резким?
Быстрым, как дротик.
— Да! — Лили вытерла глаза, глядя на Римуса, словно он был её спасителем. — В

нас как будто пускали стрелы; синие стрелы.
— Ладно, — кивнул Римус, как будто прекрасно знал, что делает. Он никогда не
слышал о проклятии, которое так себя ведёт. — Ладно, значит… синее… эм-м…
— Римус! — воскликнула Мэри. — Синее, разве это не взрывные чары?
— Точно, — с энтузиазмом поддакнул он, затем нахмурился. — Но он же не… —

он опустил взгляд на Джеймса. Тот был полностью цел — лишь невероятно слаб.
— Может, они соединили их с чем-то? — предположила Лили, расправляя плечи

и складывая руки на груди с воинственным выражением лица. — Магическая
алхимия, вы, мальчики, всё время этим занимаетесь.
1380/1533
— Или это могла быть какая-то ошибка, — сказал Сириус, вступая в
рассуждение, его взгляд наконец нормально сфокусировался. — Это тоже
постоянно случается.
— Да! — согласился Римус. — Пожиратель смерти, возможно, просто хотел

использовать много силы, которая иногда может получиться взрывной… о! У вас,
ребята, были поставлены защитные чары?
— Да, были, — кивнула Лили, сильнее нахмурив лоб. — Но Джеймс — его чары
только-только упали, буквально на долю секунды, он пытался… — она опустила
взгляд.
— Он пытался защитить меня, — очень тихо сказал Сириус. — Последним, что он

сделал, это обезоружил этого блядского уёбка Крауча, тот собирался запустить
в меня непростительное.
Римус в шоке моргнул и затем попытался запихнуть свои чувства куда подальше,
потому что сейчас им нужно было разобраться с Джеймсом.
— Ладно, — сглотнул он. — Ладно, что, если тот, кто проклял Джеймса, просто
немного замешкался? Попытался достать его через защитные чары в ту секунду,
что они спали?
— Это логично, — сказала Лили, её лицо сияло от слёз, пота и надежды. — Это
объясняет резкие короткие вспышки!
— Ладно, отлично! — Римус посмотрел на Марлин, которая смотрела на него,

большими, как блюдца, глазами.
— Что мне делать, Римус? — спросила она очень тихим голосом — как будто они
снова сидели в хогвардской библиотеке, и она просто не поняла принцип какой-
то трансфигурации.
— Я… как такое проклятие могло повлиять на него? — на взводе спросил Римус

— он не знал, что делать! Это она проходила двухлетнюю практику в качестве
целителя! — Что бы оно сделало?! Думай!
— Я пытаюсь! — ответила Марлин, трясясь всем телом.
Римус хотел взять её за плечи и реально потрясти — она должна была взять себя
в руки! Это же Джеймс! У него семья, у него ребёнок, и он нужен Сириусу,
нужен Римусу, всем им нужен! Марлин лишь продолжила смотреть на них всех,
будто оцепенев.
— Марлс, — Мэри быстро подошла и села рядом со своей подругой. Она и правда
взяла Марлин за плечи — но не стала трясти. Она обняла её и погладила по
волосам. — Солнышко, — прошептала она в тихой комнате, — ты можешь это
сделать. Ты самый умный человек, которого я знаю. Если кто-то и знает, что
делать, это ты. Слышишь?
Марлин закрыла глаза на одну секунду и сделала глубокий вдох. Она открыла
глаза и кивнула.
1381/1533
— Ладно, — сказала она, поворачиваясь обратно к Джеймсу. — Удар был бы
сильным, прямо в грудь… он бы… да! Да, это логично!
Она начала бормотать что-то себе под нос и затем провела своей палочкой с
мягким тёплым лиловым светом, исходящим из кончика, над телом Джеймса, и
этот свет медленно осел на его тело словно пена.
Они все снова задержали дыхание, пока Марлин работала. Сириус держал Лили
за руку, и Римус видел, что костяшки её пальцев побелели от того, как сильно
она сжимала его в ответ. Мэри осталась рядом с Марлин, стоя на коленях на
ковре рядом с диваном, склонив голову словно в молитве.
Римус лишь сжимал бутылку огневиски и чувствовал себя так, будто земля
уходит у него из-под ног. Им ничего не оставалось делать, кроме как смотреть и
ждать, слушать тихое бормотание Марлин и пытаться держать себя в
вертикальном положении.
У магии, которую она использовала, был сладкий свежий запах, похожий на

запах скошенной травы или молодых листьев. Запах весны, возрождения. Это
был хороший знак, подумал Римус. Он пожалел, что не узнал от оборотней
больше — их целительные техники были просто безукоризненны. Но, может
быть, они работали только на оборотнях?
Дыхание Джеймса постепенно выравнивалось, сердцебиение становилось

сильнее. *Бум — бум — бум* — Римус слышал, как кровь быстрее бежит по его
венам.
— Это работает! — сказал он, подходя чуть ближе, чтобы слышать лучше. — Ты
делаешь это, Марлин!
— О, спасибо, — выдохнула Лили, закрывая лицо руками. — Спасибо, спасибо…
Марлин перестала бормотать и проверила пульс Джеймса. Она вздохнула с

облегчением и кивнула.
— Стабилен, — сказала она. Затем подняла взгляд. — Теперь не помешает дать

ему немного того виски, Римус.
После того, как они влили в него немного алкоголя, Марлин дала Джеймсу
укрепляющее зелье. К этому времени к нему постепенно начал возвращаться
цвет лица, и его грудь ровно поднималась и опускалась. Они пережили самое
плохое. И всё же Марлин не разрешила его передвигать, пока он не придёт в
сознание.
— Он может остаться здесь, — сказал Римус. — Конечно, может. Здесь же

безопасно, да, Бродяга?
Сириус смотрел на него через всю комнату. Он думал о чём-то, Римус э

All The Young Dudes

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

All The Young Dudes

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

Ссылка на материал: https://ficbook.

All the Young Dudes

Присутствуют некоторые отклонения от канона, но ВСЕ СМЕРТИ СОГЛАСНО

История охватывает ТОЛЬКО 1971-1995 годы.

Публикация на других ресурсах:

Два вбоквела по разным персонажам: https://ficbook.net/readfic/10388434,

Плейлист на Spotify от автора:

Тот же самый плейлист на яндекс.музыке от читателя JoeVitalich:

Суббота, 7-е августа, 1971 год.

Он проснулся в темноте. В начале августа в комнате, в которой его запирали,

Он провел рукой по волосам, которые были очень коротко подстрижены,

Римус услышал шаги в конце коридора. Это была Надзирательница; он

— Вы уверены, что не тратите время зря? — спросила Надзирательница

— Когда случаются его эпизоды, — закончила Надзирательница своим резким,

— Понятно, — ответил мужчина, но его голос звучал больше задумчиво, чем

— Всё, что мне нужно знать, — холодно ответила Надзирательница. — Он живет

— Наших? — спокойно переспросил мужчина. Надзирательница понизила голос

Старик не ответил, и Надзирательница подошла к комнате Римуса, звонко цокая

— Нет, — ответил он, плотнее завернувшись в плед. Они забирали у него

— Нет, Надзирательница, — поправила она его через дверь.

— Нет, Надзирательница, — пробормотал Римус, пока ключ со скрипом

Это была невысокая угловатая женщина с длинным тонким носом и тёмными

— Нужны бинты в этот раз?

Он показал свои раны. Они больше не кровили; он заметил, что повреждения,

— У тебя посетитель, — наконец сказала она, когда он натягивал футболку

— Учитель. Он пришёл поговорить с тобой о школе.

— Не хочу, — ответил он. Он ненавидел школу. — Скажите, чтобы проваливал.

Надзирательница шлёпнула его по уху. Это было ожидаемо, поэтому он даже не

— Придержи язык, — рявкнула она. — Ты будешь делать, что тебе говорят,

Он скривился и хотел вырваться, но в этом не было смысла. Она правда могла

Ожидающий их довольно высокий мужчина был одет в самый странный костюм,

— Мистер Люпин, — тепло сказал старик, — приятно познакомиться.

Римус зачарованно уставился на него. Никто никогда не обращался к нему так

— Здрасьте, — ответил он, всё ещё пялясь на мужчину.

— Я профессор Дамблдор. Хотел попросить вас составить мне компанию на

Римус бросил взгляд на Надзирательницу, та кивнула в ответ. Уже это стоило

— Вы помните своего отца, Римус?

Он снова пожал плечами. Он помнил его не слишком хорошо: высокая худая

Дамблдор снова доброжелательно улыбнулся:

— Это то, что сказала вам Надзирательница?

— Не всё. Что-то я уже знал. Всё равно он умер. Прикончил себя.

Дамблдор выглядел слегка удивлённым, что порадовало Римуса. Трагическое

— Мама вот жива. Просто не захотела со мной жить. Поэтому я здесь, — он

— Вам здесь нравится? — спросил Дамблдор. Римус фыркнул:

— Конечно, блин, не нравится, — он покосился на Дамблдора, но тот и ухом не

— Ну уж не хуже других, — сказал Римус. — Мы все трудные дети.

— Хорошо, я понял, — Дамблдор задумчиво погладил бороду, как будто Римус

— Есть ещё конфеты? — Римус с надеждой протянул руку. Дамблдор протянул

— Вообще, я руковожу школой. Той школой, в которой учился ваш отец.

Это сбило Римуса с толку. Он проглотил сладкую слюну и почесал голову.

Римус резко покачал головой.

— Я слишком тупой, — твёрдо сказал он. — Я не поступлю.

— Я уверен, что это неправда.

Дамблдор довольно долго на него смотрел.

Римус уставился на него. Какая разница, в каком он живёт приюте?

— Но что насчёт моих эпизодов? — спросил он, складывая руки на груди. — Я

— Да, Римус, я знаю, — с грустью ответил Дамблдор. Очень осторожно он

Надзирательница шлёпнула его по руке, и он нахмурился. Они стояли в

— Да господи ж ты боже мой, — пробормотала она.

— Нужно бежать в стену, — сказал Римус. — Я же говорил вам.

— Не говори глупостей, — ответила та. — Не собираюсь никуда бежать.

— Тогда я пойду один. Оставьте меня здесь.

— Я не собираюсь тебя нигде оставлять, Люпин. Просто подожди здесь, пока я