Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
средневековой фэнтези
Makkawity, 2003 - при активном участии Winter-а, Майка, Геканта, C.cata, Юрия Зуева и Оксаны Романовой.
Обычно над «местом законов в мире фэнтези» начинают корпеть в двух случаях. В первом Мастеру
надо продумать карательные меры в отношении РС, заслуживших своими действиями соответсвующую
реакцию общества. Во втором ДМ думает над детективным сюжетом, немыслимым без подробной росписи
методов суда и следствия, и прописывает систему волшебного дознавательства под нужды модуля/кампейна.
Однако мне кажется, что проработка этого блока важна для сеттингостроения вообще, причем
рассматриваемая тема кажется нам очень сложной по двум причинам. Во-первых, она требует хорошего
понимания того, какое место в обществе занимает закон как система , во вторых, затрагивает очень важный
блок, касающийся места магии в мире и ее влияния на таковой.
Действует ли кроме суда человеческого суд Божий? (И если действует, то насколько можно полагаться
на него вместо результатов следствия)
Речь идет не столько о практике судебного поединка и иных форм ордалии, сколько о существовании в
мире неких высших сил, потворствующих исполнению вселенской справедливости и способных наказать
виновного. Дело в том, что если таковая сущность присутствует и ее влияние на мир достаточно велико,
судебно-следственная система может и не развиться, ибо «Господь все видит и сам укажет».
Но рассмотрим более мягкий вариант, при котором божество может указать виноватого если его об
этом попросят (метод может быть различен, в том числе клятвы или ордалия). В этом случае на смертных
ложатся возбуждение дела и исполнение наказаний, но не само установление вины.
Если же всеведение божества ограничено (многобожие фэнтезийного мира сему способствует), то
допустим и вариант, при котором «суд божий» воспринимается как «последнее средство» в случае если не
помогают формальные методы, исключительный способ разрешения дела. Иной вариант – когда обвиненный
сам предпочитает ордалию формальному суду, не надеясь на его объективность либо не имеет иных
свидетельств защиты.
/Вариантов “божьего суда” было много – от испытания железом, когда человек должен был взяться
за раскаленный брусок, после чего через три дня на его руке уже не должно было быть ожогов, или
африканский вариант, когда и истец, и ответчик выпивали специально приготовленный растительный
отвар (тангин), который убивал виновного. К этой же форме выяснения истины относится и судебный
поединок, в котором, как считалось, руку правого направляет бог, а не “фортуна шпаги”, и потому, в
отличие от дуэли (направленной на защиту чести а не установление правды) в случае неадекватности
противников на более сильного мог быть надет гандикап, уравнивающий шансы. На гравюрах Талгоффера,
Есть ли вообще (в данном сеттинге или регионе) суд как институт, отделенный от иных ветвей власти?
У разных народов и в разные эпохи возникновение права связано с индивидуальными особенностями
каждого народа, с менталитетом, помещённым в ту или иную среду. Система юридических норм и связанных с
ними правовых отношений появляется в силу тех же причин и условий, которыми объясняется происхождение
государства.
Обычно сперва возникает традиция привлечения в качестве арбитра незаинтересованного лица, потом
судебные функции принадлежат законодателям (правители, вожди). Со временем правители начинают
обзаводиться помощниками, которые постепенно берут судопроизводство на себя, оставив право
помилования со стороны монарха в качестве анахронизма.
Однако до идеи единого общегражданского суда (а тем более - правового государства) общество
должно зреть довольно долго, так как с таким судом связан догмат о том, что Закон выше желаний
отдельного правителя, привыкшего управлять страной под девизом “такова моя воля”
Создание формализованной процедуры суда, дознания и следствия в Европе, кстати - заслуга
инквизиции. Именно она кодифицировала процесс дознания, сделала его единым для всех регионов и
разработала определенные нормы, в том числе – и касающиеся применения пыток.
Новая система правовых отношений, основанная на новых ценностях, начинает складываться в Новое
время, когда в мире происходит так называемая «правовая революция», в рамках которой Право становится
базовой социальной ценностью и начинает ограничивать власть государства в пользу граждан. Демократия,
гражданское общество, правовое государство становятся возможны лишь при условии, что в обществе
достаточен уровень правосознания отдельных членов общества.
Однако даже в современном обществе параллельно с судом существуют разнообразные формы
внесудебной расправы. Прежде всего, к ним относятся самосуды, побивание камнями по адату и прочие суды
Линча. Сюда же – ситуации, когда в чрезвычайных обстоятельствах судебными полномочиями могут
наделяться некоторые госслужащие. Например, в блокадном Ленинграде за любые махинации с
продовольствием некоторое время расстреливали на месте.
Наконец, есть разного рода Особые совещания, Чрезвычайные тройки и т.п. В таких судах (совершенно
законных органах, заметим) не только отсутствуют стороны, не рассматривается существо дела. Подсудимые
обвиняются не в каких-то конкретных действиях, а в том, что они самим своим существованием опасны для
общества, государства, падишаха и т.п. и должны быть тем или иным способом (включая необратимые)
изолированы от общества.
/Практика, надо сказать, довольно распространенная. Например, в годы войны в США были
арестованы и заключены в лагеря все жители (граждане и нет), которые имели хотя бы 1/16 японской крови
(для сравнения – в Германии надо было иметь вчетверо больше еврейской крови, чтобы заиметь
аналогичные проблемы). Конкретные детали этой “великой репрессии” до сих пор секретны, но надо
думать, что существовали некие комиссии (трибуналы) в которых подлежал установлению и доказыванию
только один сугубо биологический факт: наличие той самой 1/16 части. То же самое проделали в Англии с
немцами/
Для сеттингостроителей это достаточно важно, так как на каком-нибудь Пограничье воров и конокрадов
могут повесить на ближайшем дереве, не дожидаясь судьи, а больная голова властителя удела или его
пристрастие к блондинкам могут оказать куда большее влияние на ход процесса, чем все прочие
обстоятельства.
Если суд и следствие есть, то как они выглядят с процессуальной точки зрения?
Этот вопрос в действительности разбивается на ряд вопросов помельче.
2 Заметим, что с игротехнической точки зрения такой обряд вполне может продолжать играть роль теста, вне
зависимости от того, есть ли у него сакральное обоснование.
2
Модернизация следствия не предполагает обязательного появления единого свода законов или
уголовного кодекса. Англия не имеет его до сих пор, каждый штат США имеет свое законодательство, причем
судебное решение практически всегда выносится по прецедентам - механика такой работы хорошо показана в
фильме “Адвокат дьявола”.
Замечу, что и практика «уголовных уложений» наподобие известного Танского, и система
прецедентного права имеют долгие исторические корни.
3 Кстати, суд, специализирующийся по какой-то узкой категории дел почти всегда будет инквизиционным,
особенно если существо дела требует профессиональной подготовки для понимания. Например, Космический
трибунал рассматривает дело о бунте на орбитальной станции.
3
Там где цена жизни низка, можно смело забыть о концепции гражданских прав каждого. В рамках такой
системы ценностей даже переход от кровной мести с ее (неэквивалентным разменом вроде «У вас убили
подростка, а у нас хорошего охотника») к «око за око» (когда наказание несет именно преступник), а затем от
него к штрафу за убийство, которые поражающему нас своей «циничностью», - уже существенный прогресс .
Цена жизни влияет на оценку “сравнительной тяжести ряда преступлений”, - дело даже не в том что
убийство чужака рассматривается как проступок меньшей тяжести чем убийство своего, а в том, что убийство
само по себе может быть не настолько тяжким преступлением.
Последнее хорошо понятно на примере мира фэнтези, допускающего воскрешение из мертвых. В
нашем мире тяжесть такого преступления как убийство во многом связана с тем, что оно необратимо, - жертву
преступника нельзя вернуть к жизни. Однако при наличии даже гипотетической возможности воскрешения
(пусть редкой, пусть дорогой), тяжесть убийства как преступления может быть меньшей из-за того, что в
данных условиях оно относится к разряду обратимых действий. Причем чем доступнее воскрешение, тем
менее тяжким окажется убийство.
Цена жизни влияет и на допустимость пыток, и на частоту применения смертной казни с учетом того,
что лишение жизни может и НЕ оказаться высшей мерой наказания. Возможно, есть “нечто худшее, чем
смерть”, будь то изгнание из клана или лишение чести. Вспомним российскую гражданскую казнь дворян,
которая являла собой публичное шельмование с ломанием над головой виновного шпаги (финал “Капитанской
дочки”) или похожие китайские наказания, связанные с публичной потерей лица.
/В традициях, где присутствует идея перерождения, смерти как высшей мере нередко
предпочитали рабство или калечение, поскольку с учетом переселения душ убиваемый как бы отделывался
слишком быстро, а в Византии как гуманная альтернатива смерти воспринималось ослепление – или
общество не видит тебя, или ты не видишь общество. С другой стороны, смерть через побивание
камнями на мусульманском Востоке была вызвана тем, что при таком способе лишения жизни среди
множества мелких камней нельзя выделить тот, который непосредственно ее прервал. Значит,
невозможна и кровная месть убийце./
Фэнтези, кстати, и здесь создает занятные альтернативы, так как понятие "Хуже, чем смерть" может
перейти из субъективной плоскости в объективную. Сие касается как способов смерти, исключающих
использование заклинаний воскрешения, так и методов порабощения и пленения души. Наказание вида "Твой
труп будет зомби на общественных работах", может оказаться пострашнее "просто смерти".
4
дальневосточной государственной системе, именовался “министерством наказаний”. Естественно,
предполагается, что слуги закона есть люди выдающихся моральных качеств, которые не должны наказывать
невинных.
Современная Америка и иные типы общества “развитого гуманизма”. Принцип личной свободы
проявляется как в понятии “privacy”, так и в борьбе со вседозволенностью под лозунгом “Моя свобода
заканчивается там, где начинается свобода другого”. Закон воспринимается как структура, пронизывающая
все общество, и гарантирующая людям возможность добиваться своих прав. Решать проблему через закон
(через суд) потому не предосудительно, а должно и потому в суд тащат по поводам, кажущимся нам
смехотворными. При этом система, ориентированная на человека, внешне отличается большей мягкостью, чем
российская или дальневосточная. Внимание часто фиксируется на личности преступника и мотивах,
побудивших его совершить преступление. А развитая система адвокатуры способствует активному поиску
смягчающих обстоятельств категории “У него было трудное детство”.
“Авторитарные” режимы, в том числе СССР или КНДР. В советское время считалось, что поскольку
все будущие строители коммунизма должным образом индоктринированы, сознательно идущий на
преступление заслуживает жесткой кары. Более неприятный вариант вообще сводился к тому, что “был бы
человек, а статья найдется”, ибо “незнание закона не освобождает от ответственности”, а правоведение
преподавалось в средней школе.
Однако параллельно с этим существовала развитая система профилактики преступлений, в результате
чего то, что для американского общества считается рутиной, здесь является ЧП. Понятно, что это в
значительной степени достигается за счет системы образования и, особенно, пропагандистского аппарата,
направленного на внедрение и поддержание единомыслия.
Вообще, классическая тоталитарная система оставляет мало возможностей для развития уголовной
преступности. Во-первых, нормированное распределение ставит всех в равные условия и нивелирует роль
свободных денег, ради которых и совершается большая часть преступлений. Во-вторых, при тотальной
системе контроля над проживанием и передвижением человеку, совершившему преступление, чрезвычайно
сложно скрыться. В-третьих, суровая система наказаний даже за незначительные преступления, исключающая
возможность оправдаться, является хорошим профилактическим средством.
Правовой беспредел. “По закону или по понятиям?” - этот вопрос встречается часто, ибо
парализованная система государственного отправления правосудия не гарантирует справедливости и
фактически работает в той же системе “свой-чужой”, что и криминальные структуры. Отсюда же и частый
образ героя-одиночки, не связанного с правоохранительными структурами (который по каким-то причинам
решил совершить правосудие сам), или представителя правоохранительных структур, который совершает
самосуд, не доверяя исполнение Закона кому-то еще.
Кто выполняет судейские и правоохранительные функции, какие права и обязанности они имеют и
насколько престижно в обществе быть таким «исполнителем»?
Как уже было сказано, поначалу задачи сыска возлагаются на судей/судейских чиновников, как это
было в Китае, (стража существует отдельно, но привлекается судьями “для усиления”). Потом судьи
обзаводятся специальным штатом помощников, и только уже потом возникает профессиональный полицейский
аппарат – а ранее его отдельные функции выполняла армия (напомню, что отделение полиции от армии
происходит поздно) и церковь.
У “следственных органов” средневековой Европы не было ни разветвленного штата сотрудников, ни
четких норм, правил и инструкций по работе (не говоря уже о том, что материально-техническая база просто
никакая) . Основным основанием для заведения дела было взятие с поличным, жалоба потерпевшего или
информаторы (даже инквизиция действовала на основе «сигналов» от «общественности»), а инструментом
ведения следствия при отсутствии вещдоков типа украденных вещей или окровавленной одежды - здравый
смысл, пытки и “божий суд” . Прав у подозреваемого никаких не было, насчет свиданий, защиты,
доказательств, отводов - все решал “следователь”. Сие, кстати, не всегда означало тождества арестованного
и осужденного, при Петре Первом, если обвиняемый под пытками не признавал свою вину, на соседнюю дыбу
вешали доносчика, и пытали его, - а не оговорил ли он невиновного.
Но престиж представителя закона при этом достаточно высок, в том числе и в средневековом городе,
где при не очень большой численности населения городской стражник был не абстрактным человеком с
алебардой, а братом жены соседа. Напомню, что английские бобби начали носить огнестрельное оружие очень
поздно, да оно им и не требовалось – представители преступного мира и помыслить не могли об оказании
вооруженного сопротивления человеку в форме.
/С другой стороны, драка с полицией и последующая ночь в участке еще в середине 20 века была
вполне себе комильфотным досугом для джентльмена. Маленький пример: “Трое в лодке”, там, где партия
пролетела мимо гостиницы и думает, где провести ночь. Один предлагает: давайте подеремся с
констеблем – и место в каталажке нам обеспечено. С ним не соглашаются: а что если оный констебль не
захочет с нами возиться, а просто даст сдачи, не можем же мы всю ночь драться с полицией? Обратите
внимание, это образ мыслей не каких-нибудь там ранее судимых, а вполне себе респектабельных и
добропорядочных буржуа. (Другое дело, что и полиция тогда еще не страдала, в отличие от нынешней,
комплексом собственной неприкасаемости)./
5
Первая криминальная полиция (похожая на то, что мы имеем теперь) появилась во Франции (спасибо
Кодексу Наполеона), затем - в Англии: следователи перестали применять пытки (ну, почти перестали), стали
носить форму, блюсти Устав и подчиняться Министерству. Примерно тогда же разделили следствие как
процесс юридической фиксации доказательств и “оперативные мероприятия”, из которых складывается
собственно сыск.
На Ближнем Востоке эти функции часто возлагались на стражу или айаров, а в Японии якудза часто
фактически выполняли функции полиции, наводя порядок на своей территории. Другая любопытная деталь – в
Афинах полицейскими, следящими за порядком в городе, обычно были скифы.
Насколько влияют на структуру Закона те или иные этические нормы или локальные правила?
Анализируя тип и характер судебно-следственной системы, мы не можем делать это в отрыве от
определенных норм этики. В земном обществе эти нормы складывались обычно под влиянием
господствующей религии, но в мире фэнтези, где часто присутствует политеизм, такой единой догмы может и
не быть. При отсутствии одной доминирующей церкви/идеологии рассматриваются и иные штампы
социального поведения, пережитки местного права и тп., включая, к примеру и кровную месть.
Этические нормы влияют на то, насколько тяжкими в разных системах считаются разные типы
преступления. Так, в средние века различные формы мошенничества, построенные на обмане доверия, могли
караться гораздо более жестко, чем обычный грабеж или разбой (а в античности – полностью приравнивались).
Список таких норм мог бы стать темой отдельной статьи, но частично мы уже касались этого вопроса в
разделе о ценности жизни. Поэтому я хотел бы рассмотреть только один, но весьма важный пример - Добр
или зол человек по своей природе? Иными словами, насколько средний человек склонен к преступной
деятельности без дополнительного стимула.
В случае, например, когда человек изначально считается злым, репрессивная система, с одной
стороны, может отличаться большей жестокостью, с другой – в меньшей степени воспринимает акт
преступления как чрезвычайное происшествие и потрясение основ, ибо нарушать правила есть свойство
7
человеческой природы. При этом догмат об изначально злой природе человека может сопровождаться идеей
о том, что определенная система воспитания и жесткая система предупреждения преступлений может
заставить человека не совершать их5. Добрый человек не совершает преступления или потому, что он просто
не может представить себе, как такое возможно, или потому, что у него сильны нравственные принципы. Если
же проступок совершен, человек, его совершивший, испытывает не столько чувство совершенного греха,
сколько чувство стыда. А поскольку мучающийся угрызениями совести, уже сам себя наказал, и «внешнее»
наказание может не быть очень жестким. Злой же человек не совершает преступление так как страшится быть
наказанным, и чувство совершенного греха у него связано с тем, что за грех воздастся не на земле, так в аду.
Естественно, поскольку он сам не способен раскаяться, его нужно сурово наказывать.
Вопрос о человеческой природе может не только влиять презумпцию невиновности (если человек
изначально зол, он скорее виноват чем нет), но и проявляться в организации дознания. По этой причине в
античной Греции показания раба считались только в том случае, если они были получены под пыткой, ибо раб
(варвар) по определению воспринимался как существо хитрое и лживое. Вполне могу допустить, что в каком-то
антропоцентричном сеттинге фэнтези подобная норма может применяться в отношении нелюдей
В традиционном китайском правосудии с его отношением к жалобщикам (см. выше) батоги могли
применяться даже к свидетелям. Правда, если выяснялось, что показания были выбиты, то тот, кто порол, и
тот, кто отдавал приказ пороть, получали двойное количество “прописанных” батогов.
В мире фэнтези это особенно важно потому, что если там, где живем мы, выбор между добром и злом
является личным выбором каждого, то «иные правила» нередко предполагают наличие целых рас или
народов, изначально предрасположенных к Добру или Злу. Таким образом, нередка ситуация, когда «они
действительно ВСЕ такие», ибо поступают согласно заявленной Приверженности.
Могут ли формальные соображения взять верх над здравым смыслом, моралью и т.п.?
Речь идет о знаменитой максиме “пусть погибнет мир, но восторжествует закон”. У нас это
воспринимается как верх идиотизма, но на этом стоит все римское (т.е. англо-американское) правосудие.
Поясню на примере, взято из Гарднера (автор — адвокат с богатой практикой). В одном из романов герой (не
Перри Мейсон) был обвинен в убийстве в штате А. Он тихонечко перебрался в штат Б, где подстроил дело так,
чтобы он был задержан по административной статье при попытке пересечь границу штатов в обратном
направлении. Когда в штат Б пришел запрос об экстрадиции (отдельные штаты во многом ведут себя как
независимые государства), этот запрос рассматривался судьей единолично и герой указал судье, что не может
быть выдан как “лицо, скрывающееся от правосудия”, т.к. в момент задержания он не удалялся от места
преступления, а приближался к нему. Судье ничего не оставалось, как развести руками и выкатить герою
штраф за превышение скорости. Вообще в тамошней судебной практике часты освобождения откровенных
преступников по чисто формальным поводам, типа незачитанных прав.
/Многие кажущиеся отжившими традиции на деле имеют функциональное значение – изрядная доля
норм ислама есть вписанные в религиозный канон правила гигиены (омовение) или выживания в пустыне
(запрет на свинину связан с тем, что по сравнению с бараниной на жаре это мясо портится за считанные
часы). Но далеко не все нормы и вытекающие из них правила поведения обязаны быть рациональными с
существующей точки зрения. Можно вспомнить прикольные законы отдельных штатов США,
запрещающие привязывать аллигатора к пожарному гидранту или стрелять бизонов из окна второго
этажа, но мы обратимся к древнегреческим законам Солона, воспринимаемых многими как зачатки
демократии:
Итак... Уничтожен обычай давать приданое. Запрет бранить умерших везде, живых – в
общественных местах. Недействительно завещание под воздействием принуждения, под воздействием
болезни или волшебного зелья, под влиянием женщины (соблазнение - все равно что насилие). Ограничена
роскошь похорон. Сын не обязан содержать отца, не отдавшего его в обучение ремеслу. Дети, рожденные
от гетер, не обязаны содержать отцов. Заставший любовника своей жены имеет право его убить.
Изнасилование свободной женщины – штраф 100 драхм (драхма - стоимость одной овцы); сводничество –
20 (кроме гетер); запрещено продавать дочерей и сестер, кроме уличенных в. Можно пользоваться
общественным колодцем на расстоянии не более 4 стадий, дальше – искать собственную воду (если нет
на глубине 10 сажен, можно брать у соседей не более 6 хоев в день). Запрет на вывоз любых продуктов,
кроме оливкового масла. Запрет на предоставления гражданства приезжим, кроме изгнанных с родины или
переселившихся со всем домом для занятий ремеслом.
Еще к вопросу о прецедентах и неотмененных законах. В начале 80-х годов двадцатого века была
история, когда студент престижного английского университета с 400-летней историей добился
пересмотра полученной им оценки на основании того, что был нарушен такой-то пункт университетского
устава 300-летней давности, согласно которому на экзамене ему должны были подать холодную телятину
5 Интересно, что христианская традиция тоже, в принципе, исходит из догмы, что человек по своей природе
зол. Точнее, грешен. Вследствие этого он сам может совершенствоваться самостоятельно (и единственным
путем для него является путь во Христе, отчего ему тоже нужны законы и заповеди. Однако, в отличие от
концепции китайских легистов, христианская концепция сочетается с идеей равенства всех перед Господом, не
создавая иерархическую структуру “на земле”. Потому жесткие тоталитарные системы Европы всегда пытались
“выбросить Бога”.
8
и эль. Институтское начальство удовлетворило просьбу, но затем выгнало студента за то, что в
нарушение пункта устава того же времени он явился на экзамен без шпаги/.
Проблемы эти, конечно, во многом зависят от механики системы. Так, при переходе от второй редакции
к третьей заклинание доминирования стало более ослабленным – в случае если человека заставляют делать
нечто абсолютно противоположное его сущности и моральным принципам, чары автоматически спадают. А
заклинание воскрешения по АДД 2-й редакции не поднимает людей, умерших от старости или иных
естественных причин (если у человека абсолютно кончились его жизненные ресурсы, магия бессильна).
Ясно, что каждый Мастер самостоятельно отвечает на данный вызов системы. На Анакене и в иных
сеттингах моих знакомых проблема воскрешения чаще всего решается так: наследник не обязан воскрешать
безвременно погибшего (если приложение сил и средств для возрождения погибшего друга или родственника
безусловно достойно, бездействие в этом направлении не порицается).
Умершего правителя имеют право воскресить в течение 40 дней, в течение которых его наследники не
имеют право наследовать престол. После этого времени он лишается прав наследования, хотя может быть
воскрешен как частное лицо на правах родственника действующего монарха. Прочих граждан можно
воскрешать только в течение определенного срока, обычно одного поколения.
Кроме того, изрядная часть моих знакомых ДМ-ов используют разные варианты заклинания Последней
смерти. Название и уровень его варьируется, но остается суть – тело с наложенной на него чарой не может
быть ни анимировано, ни воскрешено.
Священники нейтральных культов воскрешают выборочно за деньги, причем цена зависит от статуса
воскрешаемого. “Злые клирики”, если они это могут, воскрешают кого угодно за очень большие деньги или, что
чаще – за особые услуги, подкрепленные наложенным на воскрешенного гейсом. Представители добрых
церквей – воскрешают хороших людей бесплатно, но острота вопроса о воскрешении кого бы то ни было
аналогична трибуналу по вопросам канонизации.
Накладывает свой отпечаток и расовый вопрос, так как в условиях классического фэнтези-мира понятие
“человек” означает не людей вообще, а представителей одного вида (а еще есть эльфы, гномы и т.п.). Таким
образом, вопрос о правах человека может оказаться вопросом о правах людей, но не гномов или эльфов.
Отсюда же вопрос о том, что является критерием принадлежности к своим, какая раса считается
дружественными гуманоидами, а какая вражескими. Как их включать в правовое поле, когда они не абстрактное
зло или сказка из прошлого/далека, а живут в твоем городе и выгодно торгуют...
В реальной истории критерием принадлежности к своим чаще всего было или исповедование одной и
той же религии, или гражданство одного и того же государства. Понятно, что эта проблема может решаться по-
разному, но наличие рас более древних, с сильно отличающейся культурной традицией, не говоря уже о сроках
жизни, также создает массу интересных проблем с правовым полем, ибо рискну предположить, что система
права у эльфов, гномов и прочих народов с гораздо более высоким сроком жизни, более традиционна.
11
показания клерика бога воровства являются скорее отягчающим обстоятельством. Оттого в некоторых моих
сюжетах доказательство, полученное при помощи этого вида магии, было отведено на основании того, что
поскольку церковь, священник которой применял дивинацию, заинтересована в исходе дела, ее представитель
мог быть необъективен. Даже сработавшее заклинание определения зла – тоже лишь повод для
расследования, но не доказательство.
Обратный пример – обращение к духам и последующее предложение полностью запретить
использование в расследованиях предсказаний при помощи «оутсайдеров» из-за их непредсказуемости и
вероятного личного интереса.
Явная магия – это когда итог виден всем. Например, в “Арабских приключениях” было очень простое
Заклинание Огненной правды, которое накладывалось на свечку. Когда человек волновался во время допроса,
пламя свечи колебалось, а когда он говорил осознанную ложь, свечка тухла. Такая чара является более явным
доказательством, хотя все известные мне чары определения лжи отслеживают осознанную ложь
произносящего, а не устанавливают абсолютный факт истинности или ложности утверждения.
/Здесь стоит сделать отступление и рассказать о детекторе лжи и сыворотке правды, ибо
несведущие люди имеют привычку преувеличивать их эффект. Первый детектор лжи был предложен в
1926 и окончательно разработан в 1928 году, однако сейчас результаты проверки на нем
рассматриваются не столько как доказательства, сколько как “ориентирующая информация”, ибо
полиграф отражает не столько ложь, сколько изменения эмоционального состояния в процессе допроса,
которые можно трактовать определенным образом.
Сыворотка правды (скополамин) – наркотик, который расслабляет центры торможения головного
мозга, после чего человек перестает давать себе отчет в своих словах и действиях. Использование
подобных средств было осуждено ООН в 1960-е годы как противоречащее правам человека, хотя проблема
опять таки в том, что человек под влиянием данного наркотика далеко не всегда может говорить правду,
и чем буйнее его воображение, тем менее истинной может оказаться данная информация.
Конечно, магические аналоги вышеописанного могут работать более корректно, хотя применение
их также рассматривается в контексте вопроса воли обвиняемого, ибо от применения подобных методов
недалеко до того, чтобы имплантировать в мозг человека ложную память или суггестию, убеждающую
его, что он совершил преступление./
Тут, правда, есть интересное замечание. В патриархальном обществе показаниям мага или священника
доверяют больше, даже если жрец просто в нужный момент дергает за веревочку. Если светлый священник
или уважаемый маг "так видит", почему бы и не поверить ему, если мнение одного - мнение бога, а второй
мудрец из мудрецов. Проблемы с применимостью таких доказательств возникает в гражданских обществах,
которые далеко удалились от своих патриархальных обычаев и утеряли былую чистоту нравов.
Кроме того, есть региональные правила. У Оксаны Романовой законодательство дозволяло
производить «медиумический допрос» только мертвых преступников: поскольку призванная душа мертвого не
имела возможности вернуться в покой или небытие без благословения высших клириков, считалось, что
обрекать на муки душу и без того пострадавшей жертвы негуманно.
Уделив много внимания магическому следствию, обратим внимание и на применение магии в процессе
задержания субъекта. Обратим внимание на то, что магия предоставляет большую вероятность нелетального
исхода этого важного момента
Под нелетальным оружием, как известно, понимается такое устройство, принцип действия которого
основан на временном (от нескольких секунд до нескольких часов) лишении противника способности
самостоятельно выполнять координированные во времени и пространстве действия без серьезных
остаточных патологических изменений в организме пострадавшего. В реальном мире такая возможность
захвата преступника появилась относительно поздно, но в мире фэнтези чары типа Hold Person, Web, Levitate и
тп позволяют выполнить эту задачу просто и относительно безболезненно.
Какой в итоге может быть книга заклинаний для следователя? Не вдаваясь в механику магии внутри
каждой из систем, я укажу основные блоки или направления заклинаний, желательно известных судебному
магу.
● заклинания сканирования, позволяющие восстановить картину преступления, обнаружить скрытые
улики или вещественные доказательства и отчасти аналогичные средствам современной технической
экспертизы. От определения яда или магии до вызова духа убитого или выявления слепка личности
хозяина по оставленному предмету.
● заклинания, облегчающие процесс сбора и подтверждения информации, вероятно направленные не
только на работу с конкретным подозреваемым. Как определение лжи или разговор с нестандартными
свидетелями типа камней или деревьев, так и заклинания, повышающие ораторско-убеждающие
способности или позволяющие определить истинность слуха.
● заклинания передачи информации и личного перемещения, повышающие оперативность
реагирования всей системы – как пространственные (полет), так и подпространственные
(телепортация).
12
● заклинания личной защиты, как физической, так и (особенно) психической, позволяющие судебному
магу сохранить объективность и не стать жертвой убеждения или иллюзии.
● заклинания нелетального действия, позволяющие произвести захват подозреваемого для
последующего следствия или передачи властям – парализация, обездвиживание, усыпление и тп.
● заклинания «бытового» типа, ускоряющие рутинную часть следственного процесса. От магического
света до перевода надиктовываемой записи в письменный текст.
Кстати о статусе и месте такого судебного мага или следователя. На предварительном обсуждении
высказывалась идея о том, что в мире ДД-шной фэнтези функции следователей будут возложены на
паладинов, но этика далеко не каждого общества будет построена на идее сочетания Закона и Добра. Скорее,
речь пойдет о неком паладинообразном классе наподобие Рыцарей-Защитников из моего модуля «Кровь на
Снегу».
В политеистичных мирах магическая поддержка следствия может возлагаться и на культ богов, этика
которых связана с правосудием, хотя и здесь возможны варианты – церковь почти встроена в бюрократию
(Кровь на снегу), священники помогают властям по этическим соображениям, но трон отдельно, алтарь
отдельно (священники св. Кутберта в АДД) , или, как у Тритакреонистов Анакена, отправление правосудия
вообще не связано с официальным Законом, который по определению воспринимается как структура далекая
от справедливости. Кроме того, понятие правосудия и норм будет сильно зависеть от приверженности бога.
Менее религиозно ориентированные общества будут, скорее всего, специально готовить судебных
магов, способных раскрывать преступления как магическим, так и немагическим способом. Чарник такого мага
будет менее разнообразен, но включать в себя то, что будет нужно ему для проведения следствия или
задержания преступника. Направление развития такого «престиж-класса», полагаю, достаточно понятно.
Однако, надо хорошо понимать, что даже в мире типа ДД-шного далеко не каждое расследование будет
связано с применением магии. Во-первых, там, где «и так все ясно», применение магии не необходимо.
Во-вторых, вопрос о применении магии в судебном процессе естественно зависит от общей
распространенности бытовой магии и ее социальности. Если последняя указывает на возможность легального
использования магии в госаппарате вообще, то распространенность позволяет определить, какой процент
преступлений будет расследоваться с применением магии с учетом того, что «заклинания кончаются быстрее
стрел» - это правило справедливо для любого использования магического ресурса.
Далее, есть вопрос стоимости. Если для заклинания Чтения Мыслей требуется кусочек чешуи дракона
и толченый рубин, то будь оно даже не очень высокого уровня, вероятность его использования по
незначительному поводу резко снижается. Использование магического воздействия сравнимо с применением
дорогостоящей спецтехники типа генетической экспертизы или анализов ДНК– чтобы задействовать ее, нужно
или серьезное преступление, или серьезная просьба. Чем дороже или реже заклинания, тем больше
вероятность, что применяться оно будет только в особых случаях. Никто не будет тратиться на расследование
при помощи магии убийства какого-либо бедняка в большом городе, где преступления в бедных кварталах
после полуночи - печальная норма.
Кроме того, появляется еще вопрос – а кто будет платить хотя бы за использованные маткомпоненты?
Власти – не всегда. Частные лица (истцы) – там, где преступление носило носит имущественный характер,
пострадавший должен соизмерять стоимость услуг магов или клериков и нанесенного ущерба, дабы не
уподобляться купцу из русского анекдота, который поджег ассигнацию, чтобы отыскать упавший в темноту
пятак.
В-третьих, «магическая криминалистика» играет важное значение, но вещественные доказательства
еще надо найти, а это зависит от профессионализма следователя.
В-четвертых, магия – не панацея. Существование спасбросков не обеспечивает непременного
обнаружения виноватого (к тому же более матерый преступник имеет более высокий уровень, и ,
следовательно, лучшие спасброски). Большинство детектирующих заклинаний говорят о том, есть ли магия
сейчас, а не фиксируют применение магии вообще наподобие «мы видим следы быстро гаснущей магической
ауры... похоже, около часа назад кто-то применил здесь магию инвокации не менее чем третьего круга..». По
мнению ряда моих коллег, с учетом этих факторов чарами преступник определяется с той же долей
вероятности, что и при обычном расследовании. Правда, как уже упоминалось, экономится время.
13
Основным принципом определения меры возмездия изначально был талион (от латинского “талио” -
“возмездие”) – система наказаний, построенная по типу “око за око, зуб за зуб”, и построенная на причинение
ответчику тождественного вреда. Иногда это наказание применялось к той части тела преступника, которая
участвовала в совершении преступления (отрубание руки вору или вырезание языка за богохульство или
клевету). Развитием этого принципа является штраф или пеня за причиненный ущерб. Кстати, в России
членовредительное наказание было окончательно отменено только в 1817 году.
Что же касается “лишения свободы”, то оно становится самостоятельным наказанием только тогда,
когда свобода является/становится ценностью, а у государства есть средства на содержание заключенных.
Даже каторга изначально возникла именно как отработка и замена денежного штрафа, и эта тенденция
продолжалась до позапрошлого века. Законы штата Каролина предполагали временное рабство за долги.
Пройдемся потому по использовании магии в каждом из этих аспектов. Применение магии в качестве
массового типа казни маловероятно, хотя в условиях возможности возвращения осужденного к жизни
магическим способом я могу допустить “высшую меру через дезинтеграцию”, похищение души с последующим
засовыванием ее в Бездну Вечной Боли или превращение в животное (как насовсем, так и на определенный
срок) там где правосудие более гуманно.
С другой стороны, там, где магия включает в себя вербальные, соматические или материальные
компоненты, наказание наподобие отрезания пальцев или языка может быть гораздо более распространенным
- так же как вор с отрубленной рукой не может красть, маг с отрубленными пальцами не может применять
большинство заклинаний (имеет смысл лишь до тех пор, пока наказываемый не имеет возможностей тем или
иным способом возместить утерянные части тела). Или лишение магических способностей, особенно там, где
можно говорить о магократии и этих способностях как основном способе преуспевания.
Магическая изоляция чуть более допустима - вспоминается и “хрустальный гроб”, помещение в иное
измерение (иногда с иным бегом времени так, что пока здесь прошли минуты, там минуло три года) и
превращение в каменную статую, но куда интереснее вопрос о магических средствах предотвращения
преступлений. В условиях, когда личность имеет меньше прав и свобод, для контроля личности преступника
может применяться не только физическое заточение или “перековка”, но и вторжение в его сознание. Можно
провести аналогию с технократическими антиутопиями, где политзаключенным делали лоботомию. Сюда же
вариант, когда в неснимаемый ошейник или напрямую в мозг заключенного вживляется чип самоуничтожения,
который активируется в случае попытки побега или иного нарушения условий содержания.
В рамках ДНД это чаще всего осуществляется в варианте наложения на преступников разнообразных
гейсов, грозящих ему всяческими проклятиями, если он вернется к прежнему образу жизни, или о возможности
применения ментальной магии для того, чтобы корректировать личность преступника, стирая в нем какие-то
черты характера. Правда, в условиях данной системы такое высокоуровневое заклинание как Гейс, скорее
всего применяется как выборочная мера для наказания наибольших вольнодумцев.
Пытки и магия - это предмет, интуитивно понятный каждому. Как покалечить ближнего своего, знает
каждый приключенец. Но здесь возникают вопросы этического и, увы, игротехнического плана: приключенцы,
как известно, «мораль не кидают». Не проще ли доверить пыточное дело профессиональному кату?
Теперь о магии, примененной для регистрации преступления. В немагическом мире регистрация часто
сочеталась с членовредительством - отрубленная рука свидетельствовала о том, что ее владелец было
сужден за кражу. Клеймение продержалось дольше, но при этом следует помнить, что, как правило, оно
включало в себя сложную систему знаков, смысл которой был обусловлен. Продолжением той же идеи были
специальные татуировки и даже прививки, которые солдатам кололи в определенное место, чтобы сбежавшего
из армии всегда можно было обнаружить. Начиная с XVIII века появилась письменная регистрация как учет
осужденных и разыскиваемых преступников, из которых составлялась картотека.
Подкрепление этой традиции магией может иметь следствием магические знаки, которые играют роль
“улучшенного клейма”, как видимые всем, так и проявляющиеся при использовании магии. Сюда же -
магические способы передачи информации, разносящие весть о преступлении и влияющие на репутацию куда
убойнее чем выставление жертвы у позорного столба (подобное заклинание я видел в Неизвестных Армиях –
будучи применено, оно создавало вокруг человека широко распространенный слух). Позорящее наказание,
преследующее цель публичного унижения осужденного, было более чем частым, и чем выше в обществе
значение чести и представление о ней, тем большее значение будут иметь наказания подобного рода, иногда
потерявшему лицо проще покончить с собой. сюда же магические проклятия наподобие заклинания
Несмываемой Вони (встречается у Джека Вэнса)
Магия в криминале
Любая широкоизвестная методика раскрытия преступления естественно вызывает со стороны
преступников попытки ее обойти. Во времена распространенного представления о том, что в глазах убитого
отражается портрет убийцы, те, кто верил этой легенде, выкалывал трупам глаза. Когда появилась
дактилоскопия, преступники стали работать в перчатках, когда появились видеокамеры и сложные системы
компьютерной охраны, преступные группы стали включать в себя хакера или просто вырубать напряжение на
объекте, а в ответ на привычные для Темного Будущего процедуры сканирования памяти появились наркотики,
вызывающие временную амнезию.
Эти объективные законы действуют и для магического, и для немагического мира, особенно учитывая
то, что большое количество фэнтези-сеттингов включает в себя такое несуществовавший в реальном
14
средневековье элемент как гильдию воров. Грамотный мастер может потому балансировать магические
способы добывания информации магическими способами ее сокрытия, как это было показано у Бестера в
романе “Человек без лица”. Впрочем, и в ДД хватает заклинаний или магических предметов, способных
нейтрализовать или исказить действие заклинаний- «детектов»..
Вот пример еще более простой контрмеры в рамках все той же ДД. Помня, что для базового
заклинания поднятия из мертвых требуется цельное тело, убийца вырезал у своих жертв нижнюю челюсть для
того, чтобы мертвеца нельзя было вернуть к жизни стандартным заклинанием пятого уровня. Кроме этого у
тела вырывался язык, дабы заклинание разговора с мертвыми не могло бы подействовать. Понятно, что в
других ролевых системах, где для того же заклинания разговора с мертвыми в качестве материального
компонента не требуется речевой аппарат трупа, этот метод не сработает. Кроме этого последние десять
минут жизни жертвы преступник находился сзади или надевал ей на голову мешок с тем, чтобы заклинание
Последней Минуты (Death Recall), позволяющее магу увидеть последние 10 минут жизни погибшего его
глазами, не сработало, ибо последние 10 минут человек не видит ничего. Я встречал даже применение чары
Оживления мертвеца(Animate Dead) как способ убрать тело с места преступления.
Маги в Законе
Наконец, важным вопросом является возможность «презумпции виновности» по отношению к магам,
оказавшимся подозреваемыми в преступлении, ибо явное отсутствие причинно-следственных связей в
применении магии, позволяет предположить ее применение почти в любом случае. Корова сдохла, хотя вчера
еще была жива-здорова, - порчу ведьмы навели, а не безграмотный животновод не тем накормил. Страж на
посту у сейфа заснул, - усыпили маги-воры, они и виноваты, а вовсе не хроническое переутомление
организма. Прогорел купчина на сделке, - маги мозг затуманили, а вовсе не сам прочитался.
С поправкой на средневековый менталитет это может сформировать определенную презумпцию
виновности при обвинении мага, похожую на вышеупомянутый вариант с евреем. Например, в ВарХаммере в
случае обвинения кастера обычного алиби для него мало – требуется «консультация» дипломированного
мага, который может доказать, что обвиняемый маг не мог совершить данного магического преступления (либо
потому, что этот дипломированный маг видел его в другом месте (и не мог быть сбит с толку иллюзией,
наведенной обвиняемым), либо ввиду того, что не обладает магией, необходимого для этого).
Впрочем, тут мы фактически переходим к самостоятельной теме места магии в обществе и вопросов ее
контроля со стороны государства. Естественно, что наличие в мире такого опасного фактора, как магия,
безусловно требует внимания к нему (можно провести некую аналогию между положением магов в мире
фэнтези и положением научно-технической интеллигенции в условиях относительно тоталитарного
государства). Ведь маг высокого уровня может явно и зримо вмешиваться в законы мира, и магия - это оружие,
причем не видимое сразу и опасное не только для окружающих, но, с психологической точки зрения , и для
самого мага. Следовательно, не может не появиться стремление поставить магию на службу Системе или, во
всяком случае, выработать определенные нормы, регулирующие ее применение. Нормы эти могут иметь
характер как норм этических, так и норм законодательных, построенных, вероятно, по аналогии с нормами
контроля за оружием.
Не думаю, что при желании расписать законодательную базу магии придется сильно изворачиваться.
Вопрос в том, чтобы сделать так, чтобы «левому» магу не были доступны серьезные заклинания, владение
которыми давало бы ему слишком большую силу, задумай он поставить себя вне общества.
Представляется , что в государстве с сильной центральной властью всякая магия, позволяющая
обеспечить задачи контроля и того, что по-английски хорошо называется словом enforcement, будет
сосредоточена в руках властей, которые будут жестко подавлять ее распространение и появление у других
лиц. Запрет на применение (или даже наличие в чарниках) магии чтения мыслей и ментального контроля для
всех, кроме тех, кому это можно по службе, выглядит вполне естественной вещью, ибо для существования
системы она опасна более, чем боевая магия или некромантия, вместе взятые. Могут быть также всякие
запреты на разного рода разговоры с духами, вызов инопланарных существ, и т.п. (как государственные, так и
религиозного характера).
Помимо запрета на применение магии тех или иных сфер, естественны законы, регулирующие
деятельность магов (например, сложная система лицензирования вплоть до перлюстрации книг заклинаний и
простановки в них штампа), а также выработка определенных норм морали, делающих некоторые способы
использования магии недопустимыми.
Государство может поддерживать контроль над магами разными способами. Наиболее просто это
достигается контролем над магическими школами, тем более что структура Гильдий Магов стандартного мира
фэнтези не отличается от средневекового цеха как организации, одновременно занимающейся и обучением
новых членов в рамках принятой в данном сообществе традиции, и защитой их “экономических” интересов
перед властями, и лицензированием права заниматься данной практикой на своей территории. .
Магия «асоциалов» уравновешивается магией «на службе закона»: или задействуются силы
священников (использование инквизиции и разнообразных “охот на ведьм”, которые превращаются не в
исключительное истреблени невинных одержимых), или группа магов на службе государя стремится
уничтожить всех ренегатов, сделав обучение магии монополией системы, тем более что идея создания
15
прослойки чиновников или тайной службы “с магической поддержкой” витает на поверхности. Однако место
магии в структуре государства вообще, – тема одной из следующих статей.
Вместо Заключения
Пока это черновик, и я жду дополнений и камней. Что же до выводов, оно просто: принимайте к
сведению, задумывайтесь о корнях и делайте закон достоверным и реальным. Главное, что эти законы должны
зависеть от сеттинга и быть логическим следствием ситуации. Эквиваленты в реальной истории могут
существовать, а могут и отсутствовать.
Помните главное - право США конца ХХ века не может быть реализовано в Средневековье ни при
каких условиях. Для этого необходим совершенно иной уровень правосознания, иная структура
производственных отношений, а если учесть традиционность и обычную архаичность тех же семейно-брачных
отношений, то и всех общественных отношений в целом. Реализуем такое право и получим уже не
средневековье, потому как изменение одного цепочкой повлечёт за собой изменение всей структуры общества.
16