МУЖСКОЙ ЖУРН А Л

РУССКОЕ И ЗД АН И Е

И ЮЛЬ–АВГ УСТ 2020

ВИКТОР КОЛЛЕКЦИ ОН Н ЫЙ Н ОМЕР

Ц О Й

М О С К В А
П О С Л Е К О Р О Н А В И Р У С А –
В СМЕХЕ, СЛЕЗАХ И В ПУЛЬСАЦИИ ВЕН СОВРЕМЕННЫХ
ПИСАТЕ ЛЕЙ

20007

16+
4 606895 000383
 МУЖСКОЙ ЖУРН А Л
РУССКОЕ И ЗД АН И Е

И ЮЛЬ–АВГ УСТ 2020

КОЛЛЕКЦИ ОН Н ЫЙ Н ОМЕР

В И К Т О Р

Ц О Й

МОСКВА ПОСЛЕ КОРОНАВИРУСА –

В ОСЛЕПИТЕЛЬНЫХ СНАХ СОВРЕМЕННЫХ
ПИСАТЕЛЕЙ

20007

16+
4 606895 000383
 + I
O01H
VACHERON CONSANTIN 13 HEMH011x.
GENEVE
 Июль–авг ус т 2020

Содержание

ГЕРОЙ
Фронтмен «Кино», самой
популярной рок-группы
Союза, – друзья и
соратники вспоминают,
каким был Виктор Цой
на сцене и вне ее

Стр. 20

Фотограф Наташа Васильева-Халл, архив Джоанны Стингрей, Аркадий Высоцкий

На обложке: Виктор Цой

Фотограф Анатолий Азанов/Музей кино

На обложке: Виктор Цой

Фотограф Андрей Усов

2
 Июль–авг ус т 2020

Содержание

ЕВГЕНИЙ БАБУШКИН
Стр. 98 Свинка в сентябре
Стр. 62

АНДРЕЙ РЫВКИН
Побег из Москвы
Стр. 66

САША ФИЛИПЕНКО
Новая волна
Стр. 76

ДМИТРИЙ ЗАХАРОВ
Стр. 80 Самолетство
Стр. 80

АННА КОЗЛОВА
Прогулка в парке без
дога
Стр. 88

ВАЛЕРИЙ ПЕЧЕЙКИН
Росгосвирус
Стр. 92

СЕРГЕЙ МИНАЕВ
Социальная дистанция
Иллюстратор Мария Толстова, Валерий Зарытовский, Ася Литвинова

Стр. 98

СОФИЯ СИНИЦКАЯ
Пирожок
Стр. 112

ЛЮДМИЛА
ПЕТРУШЕВСКАЯ
Алло
Стр. 120

ЕВГЕНИЯ НЕКРАСОВА
Домовая любовь
Стр. 130
Стр. 76
4
Пандемийный кризис стал новым этапом формирования вкуса в одежде, испытанием новых
идей и подтолкнул на нестандартные решения проблем — особенно если речь идет о моде
и тех сферах, где визуальный контент очень важен. Доступ к привычным съемкам на улице
и в фотостудии закрыт. Но такие ограничения еще больше стимулируют творческую
работоспособность. Тем более возможности современных смартфонов сильно выручают в такой
ситуации. HONOR 30 Pro+ — прекрасное решение. Модель обладает функционалом, который
помогает снимать в любых условиях, а ее лаконичный дизайн запросто дополнит повседневный
образ. Совместно с HONOR и локальными брендами Red September (Ольга Васюкова), ROMA
UVAROV DESIGN (Рома Уваров) и into|into (Инто Ниило) мы опробовали смартфон в деле.

ОГРАНИЧЕНИЯ — СТИМУЛ ДЛЯ ТВОРЧЕСТВА:

НОВЫЙ HONOR 30 PRO+

РЕШАЕТ ЗАДАЧИ ДИЗАЙНЕРОВ

ОЛЬГА ВАСЮКОВА,
RED SEPTEMBER
Крупные игроки давно по-
няли, что им нужно меняться,
но очень медлили, в то время
как небольшие бренды смог-
ли адаптироваться гораздо
быстрее. На Red September
перемены в индустрии прак-
тически не повлияли. Мы про-
должаем экспериментировать,
выпуская сложные вещи, где
каждая коллекция — это от-
дельный мир, которым живет
вся команда. Мой инженерный
бэкграунд и интерес к фило-
софским вопросам воплоща-
ются в необычных моделях,
но мы всегда хотим, чтобы
вещь была доступна для вос-
приятия, носилась, а не пыли-
лась без дела.

HONOR 30 Pro+ удачно пере-

давал фактурные вещи Red
September, было удобно сни-
мать на расстоянии за счет
впечатляющих возможностей
камеры и 50-кратного зума.
Наша команда сошлась во
мнении, что фото крупным
планом можно использовать
даже для баннерной рекламы
и на смартфон можно запро-
сто снять лукбук.
РЕКЛАМА
РОМА УВАРОВ,
ROMA UVAROV DESIGN
Теперь мы живем в метамодер-
не, где люди ищут настоящую
искренность и человечность.
Сейчас время ведет к тому, что
люди от насыщенного двигаются
к спокойному и осмысленному.
Гипертрофированность посте-
пенно уходит, но ее отголоски
остаются и в минимализме. Для
нас пандемия не стала сигналом
для переоценки ценностей, по-
тому как мы всегда выступали
за осознанный подход и против
излишнего потребления. ROMA
UVAROV DESIGN — это скорее
арт-проект. Мы насыщаем одеж-
ду эмоциями, посылом и насущ-
ной социальной темой.

Наша съемка — концептуальная

иллюзия. Мы фотографировали
части тела или деталь, прибли-
жали до реалистичного размера
на смартфоне, а затем прикла-
дывали экран с получившейся
фотографией-симуляцией и за-
печатлевали. Смартфон с безра-
мочным экраном осуществил на-
шу задумку — отличить реальное
от «приложенного» практиче-
ски невозможно.

ИНТО НИИЛО,
into|into
Самоизоляция и предвкуше-
ние грядущего кризиса насто-
раживали. Но поток заказов
не иссяк, а даже увеличился.
Мой психологический про-
гноз: люди, соскучившись по
обновлению визуального ряда,
испытают потребность в кра-
соте и материальных объек-
тах в терапевтических целях.
На эстетике моего бренда кри-
зис никак не отразился. Но все
же я ощущаю нехватку творче-
ства в масштабном понимании.
Я за минимализм, ведь одно
из самых сложных — сделать
простоту красноречивой. Мои
работы — отражение отклика
на происходящее на фоне соб-
ственных переживаний, иссле-
дование себя.

У смартфона очень хорошая

стабилизация и зум. Даже ког-
да фотограф намеренно хо-
тел сделать смазанный кадр,
ему это не удавалось. Мы так-
же испытали широкий угол
HONOR 30 Pro+, снимки вышли
четкие. Камера объектива по-
зволила сделать акцент на не-
обходимых деталях, сохраняя
общую выразительность кадра.
 Июль–авг ус т 2020

Сергей Минаев
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР

e d i t o r - i n - c h i e f Sergey Minaev

ВЫПУСК АЮЩИЙ РЕДАКТОР ЗА МЕС Т ИТ Е ЛЬ ГЛ А ВНОГО РЕД А К ТОРА АР Т-ДИРЕКТОР

Анна Володина Сергей Зуев Ника Добина
m a n a g i n g e d i t o r Anna Volodina d e p u t y e d i t o r - i n - c h i e f Sergey Zuev a r t d i r e c t o r Nika Dobina

РЕДАКТОР ДИРЕК ТОР ОТДЕ ЛА МОДЫ

Александр Кувшинников Алла Алексеевская
e d i t o r Aleksandr Kuvshinnikov f a s h i o n d i r e c t o r Alla Alekseevskaya

С ТА РШИЙ РЕД АК ТОР ОТДЕ Л А МОДЫ РЕД А К ТОР ОТДЕ Л А К РАСОТ Ы

Алексей Бородачев-Архипов Юлия Самошкина
s e n i o r f a s h i o n e d i t o r Alexey Borodachev-Arkhipov b e a u t y e d i t o r Julia Samoshkina

ФОТОДИРЕК ТОР К РЕ АТ ИВНЫЙ ПР ОДЮСЕР ДИЗАЙНЕР

Татьяна Мейдман Дмитрий Болдин Анна Павлова
p i c t u r e d i r e c t o r Tatyana Meidman c r e a t i v e p r o d u c e r Dmitriy Boldin d e s i g n e r Anna Pavlova

КОНТРОЛЬНЫЙ РЕДАКТОР МЕНЕДЖЕР РЕДАКЦИИ

Любовь Сердюкова Юлия Яроцкая
c o n t r o l e d i t o r Lyubov Serdyukova e d i t o r i a l m a n a g e r Yulia Yarotskaya

ДИДЖИТА Л-ДИРЕКТОР РЕДАКТОР ESQUIRE.RU РЕДАКТОР НОВОСТЕЙ ESQUIRE.RU

Анастасия Полетаева Жанель Куандыкова Юлия Ахмедова
d i g i t a l - d i r e c t o r Anastasiya Poletaeva e s q u i r e . r u e d i t o r Zhanel Kuandykova e s q u i r e . r u n e w s e d i t o r Julia Akhmedova

РЕДАКТОР НОВОСТЕЙ ESQUIRE.RU ФОТОРЕДАКТОР ESQUIRE.RU ДИЗАЙНЕР ESQUIRE.RU

Марина Дульнева Ольга Голикова Александра Анипченко
e s q u i r e . r u n e w s e d i t o r Marina Dulneva e s q u i r e . r u p h o t o e d i t o r Olga Golikova e s q u i r e . r u d e s i g n e r Alexandra Anipchenko

н а д номер ом ра б о та ли:
Александр Блосяк, Олег Буевский, Андрей Глазков, Александра Денисова, Александр Егоров, Ася Литвинова, Максим Мамлыга,
Мария Толстова, Евгений Тонконогий, Артемий Троицкий, Илья Черняков, Евгений Шаповалов, Александр Цыпкин

he arst maga zines in ternationa l

svp editorial & brand director Kim St. Clair Bodden
deputy brands director Chloe O’Brien

in ternationa l editions
china Wen Hongwei czech republic Petr Matějček germany Dominik Schuette greece Nikos Kontopoulos hong kong Kwong Lung Kit
italy Alan Prada japan Atsushi Otsuki kazakhstan Artyom Krylov korea Min Byungjoon latin america Alfonso Parral
middle east Matthew Baxter-Priest the netherlands Arno Kantelberg serbia Milan Nikolic
singapore Norman Tan spain Jorge Alcalde taiwan Joseph Chien thailand Satiya Siripojanakorn turkey Leave Blank
united kingdom Alex Bilmes united states Michael Sebastian

8
 Июль–авг ус т 2020

Екатерина Крылова
ИЗДАТЕ ЛЬ

p u b l i s h e r Ekaterina Krylova

ДИРЕКТОР ПО РЕКЛАМЕ СТАРШИЙ МЕНЕДЖЕР ПО РЕК ЛАМЕ СТАРШИЙ МЕНЕДЖЕР ПО РЕК ЛАМЕ
Алла Хечумова Марианна Казарян Сабина Яшаева
advertising director senior advertising sales manager senior advertising sales manager
Alla Khechumova Marianna Kazaryan Sabina Yashaeva
a.khechumova @ imedia.ru m.kazaryan@imedia.ru s.yashaeva @ imedia.ru

МЕНЕДЖЕР ПО РЕКЛАМЕ МЛАДШИЙ МЕНЕДЖЕР ПО РЕКЛАМЕ

Христина Вылуск Ирина Сейсян
advertising sales manager junior advertising sales manger
Khristina Vylusk Irina Seysyan
k.vylusk@imedia.ru i.seysyan@imedia.ru

СТАРШИЙ МЕНЕДЖЕР ОТДЕ ЛА СПЕЦПРОЕКТОВ МЕНЕДЖЕР ОТДЕЛА СПЕЦПРОЕКТОВ РЕДАКТОР ОТДЕЛА СПЕЦПРОЕКТОВ
Роман Рык Александра Тимощук Алена Анюхина
senior special projects manager special projects manager special projects editor
Roman Ryk Alexandra Timoschuk Alena Aniukhina

БРЕНД-ДИРЕКТОР БРЕНД-МЕНЕДЖЕР
Анастасия Подольская Алена Андреева

brand director brand manager

Alena Andreeva
Anastasiya Podolskaya

ОТДЕ Л РЕК ЛАМЫ A DV E R T I SIN G SA L E S DE PA R T ME N T

Тел.: (495) 252 0999 добавочный 1141

О ТД Е Л РАСПР О С Т РА НЕ НИ Я DISTRIBUTION
дирек тор по распр ос т ра нению и подписк е distribution and subscrip tion director
Алексей Кондратьев Alexey Kondratiev
Тел.: (495) 252 0999
kondratiev @ imedia.ru

О ТД Е Л У ПРА В ЛЕ НИ Я ПР ОИЗ В ОДС Т В ОМ PRODUC TION MANAGEMEN T

дирек тор по пр оизводс т ву production director
Ольга Замуховская Olga Zamukhovskaya
менед жер по печати media traffic manager
Юлия Васенина Julia Vasenina
менед ж ер по ра бо т е с рек л а мод ат е л ями client services manager
Дарья Вершинина Daria Vershinina

О ТД Е Л КОРПОРАТ ИВНЫ Х ПР ОД А Ж C OR P OR AT E SA L E S DE PA R T ME N T
коммерческий директор commercial director
Юлия Токайе Julia Tokaie

АДРЕС РЕДАКЦИИ EDITORIAL OFFICES

119435, Моск ва, Б. Саввинский пер., 12, стр. 6. Тел.: (495) 252 0999 119435, Moscow, B. Savvinsky lane, 12, build. 6. Теl.: (495) 252 0999

represen tati v es
ITALY: Hearst magazines / Italia, 6, Via Bracco, 20159 Milano. Tel.: +39 0266193146

Журнал издается и распространяется ежемесячно ООО «Премиум Паблишинг» с разрешения Hearst Communications, Inc., New York, NY 10019,
USA. Учредитель и издатель в России ООО «Премиум Паблишинг», 119435 Москва, Б. Саввинский пер., д. 12, стр. 6, 3-й эт., пом. II
Тел.: (495) 252 0999
Генеральный директор Наталья Веснина
Предпечатная подготовка PIXEL8/SMARTPiXELS, info@smartpixels.ru, тел.: (495) 740 2595. Отпечатано в ООО «Первый полиграфический
комбинат», 143405, Московская обл., Красногорский р-н, п/о Красногорск-5, Ильинское ш., 4-й км
Журнал Esquire Русское Издание зарегист рирован в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий
и массовых комму никаций. (Свидетельство о регистрации ПИ № ФС77-64613 от 22.01.2016 г.) 16 +. Главный редактор С. С. Минаев
Подписные индексы в каталогах: «Каталог российской прессы» – 60285; «Пресса России» – 41285; «Почта России» – 1462
Издается в США с октября 1933 года. Издается в России с апреля 2005 года.
Информационное издание. Тираж 55 000 экз. Цена свободная. Номер 52, июль–август. Вышел в свет 14 июля 2020

9
 Июль–авг ус т 2020
юность.su
«ну что ж, спасибо большое. На этом все закан-
чивается. Я думаю, что летом мы запишем новый аль-
бом, а осенью начнем снимать новый фильм, и зимой
вы это увидите».
Виктор Цой снимает с плеча гитару и уходит в ночь.
Семьдесят тысяч зрителей на московском стадионе
«Лужники» ревом провожают своего кумира. В толпе
кое-где машут флагами СССР, просто потому что на-
до чем-то махать.
Ни одно из перечисленных событий не произойдет.
Меньше чем через два месяца Виктор Цой погибнет
в автокатастрофе на тридцать пятом километре трас-
сы Слока–Талси. Выступление в «Лужниках» останет-
ся в истории как «последний концерт «Кино», а сам
Цой – недостижимой легендой. Последним героем
страны, которой больше нет.
Судорога, пробежавшая по всему поколению, то не-
вероятное чувство потери страна испытает, наверное,
еще только один раз, когда не станет другого народного
героя – Владислава Листьева. Но в последнем случае бу-
дет убийство, а здесь совершенно нелепая, неожиданная
10
трагедия на полупустой трассе. Его просто у нас забрали.
Уже тридцать лет мы пытаемся разобраться в при-
роде феномена «Цой – жив», и мне кажется, что у ге-
роев этого номера получилось найти самое простое
слово, объясняющее феноменальную притягательность
фронтмена «Кино».
Именно смерть Цоя до сих пор ассоциируется у ме-
ня со сменой эпох. Тут и распад страны, и падение же-
лезного занавеса, и смена идеологии, но главное – это
ощущение момента, когда кончилось детство и нача-
лась юность.
«Юность всегда выбирает свободу, а не «стойло»,
не «стадо», – как сказал режиссер фильма «Лето» Кирилл
Серебренников в своей речи на прениях в Мещанском
суде по делу «Седьмой студии».
Виктор Цой – это вечная юность, которая больше
не повторится. ≠
СЕРГЕЙ МИНАЕВ
Главный редактор Esquire
Июль–авг ус т 2020

Авторы

АРТЕМИЙ
ТРОИЦКИЙ
Музыкальный критик, рок-журналист
Артемия Троицкого называют
крестным отцом советской
рок-музыки. В 1970-е и
1980-е он устраивал в Москве
подпольные концерты главных
групп советской андеграундной
рок-сцены от «Аквариума»
и «Кино» до «Автоматических
удовлетворителей», в 1990-е знакомил
новую Россию с электронной
музыкой и привозил в Москву
звезд от Афекса Твина до Massive
Attack, в 2000-х – открывал и издавал
на своих лейблах российскую
независимую музыку, а также
учредил независимую музыкальную
премию «Степной волк». Начав
деятельность рок-журналиста
в 1967-м с рецензии на альбом The
Beatles Sgt. Pepper Lonely Hearts Club
Band, Троицкий за свою карьеру
сотрудничал со множеством изданий,
вел многочисленные передачи
на радио и телевидении. Он близко
знал Виктора Цоя и других звезд
советской рок-тусовки, наблюдал
и иногда направлял ее развитие. Для
нового номера Esquire он курировал
центральный материал, посвященный
Виктору Цою, – всех героев этой
истории он знал лично, а со многими
из них дружил. Ему посвящена одна
из ранних песен «Кино» – «Блюз для
Фотограф Юрий Чичков

Артема Троицкого». Стр. 20

12
 Июль–авг ус т 2020

Авторы

АНДРЕЙ (ВИЛЛИ)
УСОВ
Фотограф
Один из самых известных фотографов ленинградского рок-
андеграунда, Андрей Усов начал снимать рок-музыкантов
в 1975-м, после знакомства с Борисом Гребенщиковым.
В архиве Усова, в реальном времени фиксировавшего жизнь
советской рок-тусовки, множество уникальных кадров.
Кроме того, он оформлял обложки легендарных альбомов
«Аквариума», «Зоопарка» и других звезд.
Для номера, посвященного Виктору Цою, Усов предоставил
несколько своих работ, одна из них стала обложкой
коллекционного номера. Стр. 20

ДЖОАННА
СТИНГРЕЙ
Певица, популяризатор советской рок-музыки на Западе
Американская муза советского музыкального
подполья, Джоанна Стингрей попала в СССР
случайно, но познакомилась с Борисом
Гребенщиковым и была очарована ленинградским
андеграундом. Стингрей контрабандой вывозила из-
за железного занавеса советский рок. Она близко
знала всех андеграундных звезд 1980-х, была замужем
за гитаристом «Кино» Юрием Каспаряном; альбом
«Кино» «Группа крови» записан на подаренной ей
портативной студии. Джоанна рассказала Esquire
о Викторе Цое и предоставила фотографии из своего
личного архива. Стр. 20

ДМИТРИЙ
КОНРАДТ
Фотограф
Дмитрий Конрадт наблюдал ленинградскую рок-тусовку 1980-х
своими глазами и в видоискатель фотоаппарата: он оформлял
альбомы, участвовал в издании подпольных рок-журналов
и во множестве выставок, связанных с советской рок-
Фотографы Канаплев+Лейдик

музыкой, сотрудничал с «Кино», «Зоопарком», «Аквариумом»,

«Странными играми» и другими группами. Работы Конрадта
есть в собраниях множества музеев, включая Русский музей.
Для главного материала этого номера он предоставил Esquire
более 10 своих фотографий. Стр. 20

14
 Июль-авг ус т 2020

Авторы

НАТАША
ВАСИЛЬЕВА-ХАЛЛ
Фотограф, писатель
Наташа Васильева-Халл бросила библиотечный факультет
Ленинградского института культуры, чтобы фотографировать
своих друзей рок-музыкантов. Она снимала подпольные
концерты с 1974 года, а в 1981-м стала официальным
фотографом Ленинградского рок-клуба. После распада СССР
Васильева-Халл организовывала концерты российских рок-
групп в Великобритании, знакомила Запад с российской
рок-культурой и написала несколько книг о группе «Кино».
В центральном материале номера – пять ее работ. Стр. 20

БОРИС
ГРЕБЕНЩИКОВ
Музыкант
Создатель и фронтмен «Аквариума», икона
советского рок-андеграунда. В знаковом для
поколения 1980-х фильме «Асса» главный
герой в исполнении Сергея Бугаева (Африки)
описывает Гребенщикова так: «БГ – бог,
от него сияние исходит». Участники «Кино»
называют Гребенщикова крестным отцом
группы. Для номера, посвященного Виктору
Цою, Борис Борисович рассказал, каким был
Цой в жизни и в искусстве. Стр. 20
Фотограф Тимофей Колесников, Сергей Николаев/ТАСС

СЕРГЕЙ
БУГАЕВ (АФРИКА)
Художник, музыкант, актер
Без Сергея Бугаева по прозвищу Африка в 1980-х
не обходилось ни одно громкое начинание андеграундной
тусовки. Африка был участником «Поп-механики» Сергея
Курехина и «Новых художников» Тимура Новикова, сыграл
мальчика Бананана в фильме Сергея Соловьева «Асса».
Сергей рассказал Esquire о ленинградском авангарде 1980-х и
о дружбе Виктора Цоя с Новиковым и Курехиным – двумя
знаковыми фигурами этого периода. Стр. 20

16
 Июль–авг ус т 2020

Авторы

АЛЕКСЕЙ
БОЙКО
Фотограф
Весной 1984-го по просьбе художника Тимура Новикова
Бойко отправился на встречу с музыкантами группы
«Кино», чтобы провести одну из первых в их жизни
фотосессий: «Они еще не знали, как позировать, я не знал,
как фотографировать». Большая часть снимков, сделанная
у Инженерного (Михайловского) замка, была затем утеряна или
изъята сотрудниками КГБ и впоследствии использовалась как
компромат на музыкантов Ленинградского рок-клуба.
Но часть архива удалось восстановить – несколько снимков,
сделанных Бойко весной 1984-го, вы увидите
в центральном материале номера. Стр. 20

АЛЕКСЕЙ
РЫБИН
Музыкант, писатель, радиоведущий
Алексей Рыбин (Рыба), ветеран рок-
андеграунда, друг юности Виктора Цоя
и один из трех сооснователей рок-группы
«Гарин и гиперболоиды», которая позже была
переименована в «Кино». Для центрального
материала номера вспомнил о том, с чего
начиналась группа «Кино» и каким был Виктор
Цой до того, как стал первой суперзвездой
русского рока. Стр. 20

БОРИС
ЗОСИМОВ
Продюсер, медиаменеджер
Борис Зосимов в значительной степени сформировал лицо
музыкальной индустрии постсоветской России и определил
музыкальный вкус нескольких поколений – в 1991-м был
соорганизатором легендарного фестиваля «Монстры рока»
на Тушинском аэродроме, в 1995–1996 гг. вместе с Сергеем
Лисовским основал телеканал Муз-ТВ, а в 1998-м запустил
российское вещание MTV. В новом номере Esquire он
рассказывает о продюсере «Кино» Юрии Айзеншписе,
с которым дружил, и о том, как Айзеншпису удалось
превратить «Кино» в супергруппу. Стр. 20

17
«МЫ ХОТИМ СДЕЛАТЬ
С РЫНКОМ МЕДА ТО,
ЧТО СТИВ ДЖОБС СДЕЛАЛ
С РЫНКОМ СМАРТФОНОВ»

Команда бренда Le Souffle d’Adorre поставила перед собой

амбициозную задачу — стать первой в мире маркой, которая
будет ассоциироваться с медом у людей во всех странах,
а также довести технологию производства до такого уровня,
чтобы мед стоил чуть дороже сахара. К этой задаче они
подошли с холодной головой: построили единственное в своем
роде производство меда полного цикла в сердце экологически
чистой гостеприимной Андорры. Сооснователь Le Souffle
НА ПРАВАХ РЕКЛАМЫ

d’Adorre Игорь Ганя рассказал Esquire, как их продукт изменит

отрасль с многовековой историей.

A N D O R R A H O N E Y . C O M
 П О Ч Е М У L E S O U F F L E D ’ A D O R R E —
ЭТО УНИК А ЛЬНЫЙ ПРОДУКТ

«Сейчас на рынке нет ни одной компании, которая полно-

стью обеспечивает себя собственными поставками меда
в международных объемах, – все являются перекупщи-
ками. У нас другая стратегия: мы производим мед сами
и обеспечиваем строгий контроль качества. В Le Souffle
d’Adorre идет 20–30% самого лучшего меда с наших пасек.
Даже банки для упаковки мы не покупаем, а производим
по собственным чертежам. Наше производство в Андорре
врезано в гору, из которой бьют два ключа с роднико-
вой водой – банки мы промываем как раз ею. А мед перед
розливом проходит три этапа обработки, благодаря кото-
рым он не загустевает, не портится и очищается от приме-
сей, оставаясь при этом полностью натуральным».

О Б И Н Н О В А Ц И Я Х ,
КОТОРЫХ ИНДУСТРИЯ Ж Д А ЛА ЦЕЛЫЙ ВЕК

«Пчеловодство зародилось в царской России в нача-

ле прошлого века. Тогда был придуман журнал пасеч-
ника – тетрадь, куда вносится вся информация о пасеке,
пчелах и ульях. Спустя 100 лет в нем не поменялось ни-
чего. Мы создали первый в мире электронный журнал
пасечника. И в целом наше производство – сочетание
достижений разных сфер. Например, наш главный инже-
нер долгое время работал на производстве Porsche – мы
его переманили. Над нашими пасеками работает бывший
президент пчеловодства Украины – один из лучших па-
сечников в мире. И хотя Le Souffle d’Adorre – замечатель-
ный продукт, он будет стоить всего на пару процентов
дороже средней цены. Потому что хороший мед не зна-
чит дорогой».

О П О Л Ь З Е И В А Ж Н О С Т И
СЕЛЕКЦИИ МЕДА

«Все понимают, что мед полезен, но между килограм-

мом меда и килограммом сахара большая разница в цене.
Технически уравнять их реально – за два года работы на
пасеке мы поняли это и к этому идем. В Le Souffle d’Adorre
мы хотим показать, каким вкусным и разным может быть
мед – в нашей линейке десять сортов, есть даже мед для
аллергиков. Еще несколько лет назад все выбирали меж-
ду красным и белым вином, а сейчас начали разбираться,
различать сорта и регионы. Так вот, с медом та же исто-
рия. Например, нам было важно, чтобы мед из акации
был прозрачным – в прошлом году я нашел всего 7 тонн
такого. Но теперь мы знаем, как его добывать, и скоро бу-
дем делать это сами».
 Рубрика

Виктор Цой прожил менее тридцати лет. И уже тридцать

лет его с нами нет. Хотя на самом деле он здесь. Цоя

помнят, любят и слушают – с неослабевающим вниманием

и полным пониманием.

Оценивать песни «Кино» сегодня – странное занятие.

Они оценены на «отлично» и признаны культурным

наследием. Даже симфонические оркестры их исполняют.

Нам показалось, что интереснее рассказать о Викторе Цое

как человеке – своего поколения и своей тусовки. Фильм

Артемий Троицкий
«Лето» в этом смысле не дает полного представления,

а биографические книги, посвященные «Кино», читали

далеко не все. Поэтому Esquire поговорил с дюжиной

людей, друзей и соратников, которые хорошо знали

Виктора лично и представляют его таким, каким он был –

без ореола мифов и фантазий.

Я тоже хорошо знал Цоя и даже устраивал его самые

первые концерты. Могу сказать, что он был на редкость

милым и скромным парнем. Добрым, очень общительным

и с прекрасным чувством юмора. Ну и слегка гениальным

при этом. Если вам больше нравится видеть его

в привычном образе сурового и одинокого «темного

рыцаря» – ваше право. Человек многогранен, а великий

человек – тем более.

Конрадт
place here
Дмитрий

За п исал и : Артем и й Трои цки й, Сергей Ми наев, А лекса нд р Цы п ки н, Сергей З уев,

Agency credit

Александр Кувшинников, Евгений Шаповалов

Фотограф

20 М А Р Т 2 0 1 9
 Agency credit place here

коллекционный

В
материал

ц
И
К
Т
О

о
Р

й
21
 Герой

Ц О Й Виктор Цой, фронтмен и автор

песен группы «Кино», погиб
в автокатастрофе в Юрмале, Латвия, 15 августа 1990 года. В эти дни группа работала
над новым альбомом – он вышел уже после гибели Виктора. Цою было 28 лет. «Кино»
на тот момент была самой популярной рок-группой России и остается ею до сих пор.

– Артемий Троицкий

Ж И В

Фотограф Дмитрий Конрадт; архив Александра Титова

ПАМЯТЬ

2020 ГОД. «КИНО»

22 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Герой

ОЛЬГА СЛОБОДСКАЯ
В 1985-198 8 Г Г. СЕ К РЕ ТА РЬ ЛЕ НИНГ РА ДСКОГО Р ОК-К Л У БА

«Во дворе рок-клуба творилось полное безумие. Сразу потекли люди со

всего города, со всех концов, потом стали приезжать из других городов.
Магнитофон с записями «Кино» играл круглые сутки. Бесконечное броу-
новское движение: кто-то приходил, кто-то уходил, кто-то писал записки
«Витя, прости», какие-то девушки пытались покончить с собой. В день
похорон я должна была встречать группу байкеров, которые собирались
поехать на кладбище. Это были, по-моему, уже пятые сутки безумия. Мы
15 АВГУСТА не спали вообще. Я помню эти толпы людей. Бесконечный поток! Для
1990 Г. всех это был ужасный удар. Ну потому что как это? Ему было 28 лет».

В 12:28 на 35-м кило-

метре шоссе Слока– АЛЕКСЕЙ РЫБИН
Талси «Москвич-2141», МУЗЫК АНТ, ГИТАРИСТ ИЗ ПЕРВОГО СОСТАВА «КИНО»
которым управлял
Виктор Цой, вылетел
на встречную полосу «Мне безумно жаль, что он не успел пожить. Он был молодой паренек,
и лоб в лоб столкнул- умер и ничего не застал, ничего не успел. Из того, что он хотел, он ни-
ся с рейсовым авто- чего не увидел. Съездил в Америку, во Францию – ну да, но пожить тол-
бусом «Икарус-250».
По версии следствия ком он не успел, вот в чем печаль и ужас этой истории. Я вижу Цоя в на-
машина в этот момент шем времени, хорошо его представляю. Из нашей обоймы тех лет все, кто
двигалась со скоро- остался жив, – играют, записывают пластинки, выступают, пишут новые
стью 130 км/ч, и смерть
наступила мгновенно. песни, и все у них получается. Витя работал бы, играл бы до сих пор
Считается, что Виктор и собирал стадионы».
заснул за рулем.
АЛЕКСЕЙ УЧИТЕЛЬ
Р Е Ж И СС Е Р, З А К А Н Ч И В А Е Т РА Б О Т У Н А Д Ф И Л Ь М О М « Ц О Й »

«Когда мы снимали документальный фильм «Последний герой», я по-

бывал на месте аварии, общался с водителем этого автобуса, со следова-
телем. Мы тогда попробовали проехать по маршруту Виктора от места
рыбалки на таком же «Москвиче». Там все время повороты, заснуть не-
возможно. А прямой участок, на котором Цой погиб, длится всего ки-
лометр. Думаю, он слушал что-то, отвлекся на долю секунды. Но что
это был не сон, на мой взгляд, очевидно.

24 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 2 3

РАШИД НУГМАНОВ
РЕ ЖИССЕР ФИЛЬМА «ИГЛА»

«Виктор, безусловно, продолжил бы сниматься. Есть одно неожиданное

предположение. Кино Виктора сильно влекло, он даже начинал делать
свои сценарные наметки, набрасывать идеи. Приглядывался к жанрам,
к киноязыку, мы много обсуждали самые разные фильмы. Я не исклю-
чаю, что он попробовал бы снять фильм как режиссер. Это вполне воз-
можный вариант. Думаю, кстати, что ему понравилась бы «Матрица» –
кунг-фу, длинные кожаные плащи и бесстрастный Киану Ривз.

ЕВГЕНИЙ ДОДОЛЕВ
Ж УРНА ЛИСТ, МЕ ДИАМЕНЕ Д ЖЕР

«Цой жил своими представлениями о прекрасном. Он не любил раз-

говоры про политику, иронизировал по этому поводу. Все ведь тогда
были повернуты на гласности и перестройке, но только не он. Помню,
он иронизировал над Гребенщиковым, который, говоря о своих по-
клонниках, не раз отпускал замечания вроде «Я скажу «на Смольный!»,
и они пойдут за мной!». Сам Виктор никого никуда не собирался ве-
сти, но по иронии судьбы именно он оказался тем, за кем люди сами
пошли. Возможно, Виктор со временем предпочел бы кинокарьеру».

БОРИС ЗОСИМОВ
МУЗЫК А ЛЬНЫЙ ПРОДЮСЕР

«Мне кажется, при Айзеншписе корпоративов у «Кино» было бы неме-

рено! Но вместо Айзеншписа появился бы кто-то еще. Конечно, Цой пел
бы. В Думе? Вполне возможно. Как Шнур, который целенаправленно
движется в эту сторону. Но Шнур бизнесмен, неглупый парень. Играет
по установленным правилам. Я думаю, Цой бы поступил так же, если
бы был по-прежнему популярен, и рядом с ним был бы опытный не- 1–3. Похороны Виктора
Цоя. 19 августа 1990 г.
глупый продюсер. А нет – он бы в кочегарку вернулся, и тогда бы он Фото: Виктор Лаврешкин,
стал легендой настоящей! Не думаю, что Цой согласился бы стать Александр Коткин

25
 Герой

1
1. Последний концерт
группы «Кино». Москва,
«Лужники», 24 июня
1990 г. Фото: Александр
Астафьев
2

26 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
3

Киркоровым от рок-н-ролла. Не знаю, сколько бы продолжалась слава 2. Виктор Цой в Одессе,

масштаба «Лужников», но не уверен, что долго, потому что у того, что сентябрь 1988 г. Фото:
Юрий Бойко
он делал, было время и место. После перестройки рокеры на краткое
мгновение стали страшно популярными, но быстро сдулись. Людей по- 3. Стена Виктора Цоя,
тянуло на «Комбинацию» и «Ласковый май». Москва, Арбат. Фото:
Наташа Васильева-Халл

ОЛЬГА СЛОБОДСКАЯ: «Цой мог сделать многое не только в музыке. Мне

кажется, что он мог бы заниматься чем-то другим. Может быть, продюси-
рованием, может, кинопроизводством. Может, в какой-то момент музыка
ему надоела бы. Вряд ли он стал бы программистом, но заниматься кине-
матографом мог бы вполне. Но я никогда, ни за что не могу себе предста-
вить Витю в костюме или на съезде какой-нибудь партии. Это исключе-
но абсолютно! Никаких партий, никаких съездов, никаких агитационных
концертов».

АЛЕКСАНДР TИТОВ
БАС-ГИТАРИС Т « АКВАРИУМА » И «КИНО»
(С 198 4 ПО 1986 Г. )

«В какой-то момент я взял архив «Кино», отвез в Лондон, с помощью спе-

циалистов запек все эти старинные ленты и оцифровал, а потом привез
обратно в Россию. Там все сохранившиеся исходники, многоканальные
пленки, огромный чемодан. Старую ленту, которой больше 20 лет, нельзя
крутить на магнитофоне, она рассыплется, и, для того чтобы снять с нее
сигнал без потерь, ее сначала нужно запечь при определенной температу-
ре. После того как весь архив был оцифрован и сохранен, возникла идея –
собрать это все в живой проект».

АЛЕКСАНДР ЦОЙ
СЫН ВИК ТОРА ЦОЯ,
ПР ОД ЮСЕ Р КОНЦ Е Р ТОВ « К ИНО» В 2020 Г.

«Кино» в 2020-м
«С ранними вещами было сложнее – приходилось с помощью нейросетей
изолировать вокал из финального альбомного микса, где-то вообще до- Музыканты «Кино»
ставать его из акустических записей квартирников. Где-то к одной версии планируют заново со-
брать группу и сыграть
подклеивали части другой – ювелирная работа, но она, в принципе, уда- в 2020-м серию кон-
лась. Круто получилось. Проект «Кино-2020» – на самом деле он называет- цертов. Голос Виктора
ся просто «Кино» – появился в том числе и потому, что мне самому очень Цоя будет звучать в за-
писи, все остальные
хочется побывать на концерте отца. Я же никогда не был на концертах партии будут исполне-
«Кино», и другого шанса мне уже не представится». ны вживую.

27
 Герой
1980 В с а м о м н а ч а л е 1 9 8 0 -х
в Ленинграде складывается
тусовка, которую позже Борис Гребенщиков назовет «поколением дворников и сторожей» –
молодые бездельники, нарушители порядка и спокойствия в глазах государства. Им скучны
установившиеся правила, их не прельщает мещанское благополучие, они устраивают
подпольные вечеринки и скупают у фарцовщиков пластинки с зарубежной музыкой, пишут
провокационные картины, снимают безумные любительские фильмы и называют себя панками.
В компанию к панк-музыканту по прозвищу Свин попадает недавно
окончивший школу Виктор Цой.

–
Артемий Троицкий

1983

АЛЬБОМЫ: «45», «46».

ПАНК
Фотограф Александр Бойко

ЮНОСТЬ

А Н Д Е Г РАУ Н Д

28 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Герой
1. Виктор Цой, Евгений
Юфит, Андрей Панов
(Свин), 1980 г. Фото из
архива Евгения Юфита
2. Борис Гребенщиков,
Джоанна Стингрей и
Виктор Цой, 1984 г. Фото
из архива Джоанны
Стингрей
3. Квартирник. Марьяна
Ковалева (жена Виктора
Цоя с 1984 г.) и Виктор
Цой. 1983 г.
4. Съемки программы
Ленинградского
телевидения
«Музыкальный ринг».
Слева направо: Виктор
Цой, Андрей Крисанов,
Игорь Тихомиров, Юрий
Каспарян, Георгий
Гурьянов. 1987 г.
Фото: Дмитрий Конрадт
Свин
Андрей Панов (Свин), друг Виктора Цоя, самый известный панк СССР и вокалист группы
«Автоматические удовлетворители», был сыном балерины и танцора-невозвращенца.
От отца ему досталась огромная коллекция пластинок и увлечение музыкой. О диких выходках
Свина на сцене и вне ее в ленинградском андеграунде ходили легенды.
30
АЛЕКСЕЙ РЫБИН: «С Цоем мы познакомились зимой 1980-го, в Купчино,
у моего друга Андрея Панова по прозвищу Свин. Свин был меломаном,
находил интересные пластинки. Мы с Цоем подружились – быстро вы-
яснилось, что мы слушаем одни и те же группы. Тогда было так: если
у вас одинаковые музыкальные вкусы, значит, вы уже друзья. Мы на-
чали болтаться вместе и болтались всю зиму, потом всю весну. Два без-
дельника. Как-то Свин взял Цоя в Москву – сыграть на басу на концер-
те «Автоматических удовлетворителей». Поскольку песен Свин помнил
мало, а когда вспоминал остальные, уже успевал крепко выпить, на этом
же концерте Витя спел пару своих. Все страшно удивились. У него была
ужасная песня «Вася любит диско, диско и сосиски» и песня «Идиот» –
текст был плохой, а музыка очень хорошая. На этот мотив он потом на-
писал «Бездельника №2».
БОРИС ГРЕБЕНЩИКОВ
МУЗЫК АНТ, « АКВАРИУМ»
«Цой и Рыбин были чудесными открытыми ребятами с жесткой городской
окраины, полными желания поразить мир. Будущими новыми романтиками».
АЛЕКСЕЙ РЫБИН: «Свин и его компания были панками, и Цой на их
фоне выделялся. Создавалось впечатление, что он комплексует. Ему хо-
телось яркой, интересной жизни, но когда случались какие-то вечеринки,
гости, концерты – он забивался в угол и сидел там. Среди своих у него
получалось себя пересилить – он любил шутить, рассказывать анекдо-
ты, хохотать, валять дурака. Знаменитые съемки некрореалистических
фильмов Жени Юфита происходили совершенно диким образом: Цой
носился голым по каким-то стройплощадкам, в кадре избивал колом
товарищей, лупил лопатой снег, вылезал из помойных баков и страшно
веселился при этом».
И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 3

СЕРГЕЙ БУГАЕВ (АФРИКА)

Х УДОЖНИК, МУЗЫК АНТ, ИСПОЛНИТЕ ЛЬ ГЛАВНОЙ
РОЛИ В ФИЛЬМЕ « АССА»

«Считается что Свин покровительствовал Цою и ввел его в тусовку, но

пытаться выяснить, кто из пятнадцатилетних мальчишек кому покрови-
тельствовал, – это как пытаться выяснить, кто из них пил больше пи-
ва. Тон там задавал Юфит, и с ним, кроме Свина, тусовались и Пиночет,
и Дэн Сяопин, и много других обезумевших подростков, которые прожи-
ли в большинстве своем не очень долго, но очень ярко».

4
 Герой

Марьяна
Виктор и Марьяна
поженились 4 февраля
1984-го. Полтора года
спустя у них родился 1
сын Александр. Именно
Марьяне посвящена
большая часть песен
Виктора Цоя о любви.

АЛЕКСЕЙ РЫБИН: «В нашей школьной группе «Пилигрим» на барабанах

играл Олег Валинский. Сейчас он большой начальник в РЖД, а тогда
работал сцепщиком, и ему полагались бесплатные билеты. Мы взяли
эти билеты и втроем – Витя, Олег и я – поехали в Крым. Жили в па-
латке на берегу, пили портвейн, загорали и играли на гитарах. И так
это было здорово, что мы решили – а почему бы не организовать груп-
пу? Так появилась будущая группа «Кино». Все классические песни
с альбома «45» Витя написал за месяц-полтора. Тогда всего было ма-
ло. Любой парень с гитарой сразу становился известен другим парням
с гитарами. Слава о нас пошла в народ. На какой-то пьянке нас услы-
шал Гребенщиков и сказал, что сделает все, чтобы записать эти песни
в студии. Затащил домой к Файнштейну продюсера Андрея Тропилло.
Там «Аквариум» собрался в полном составе и устроил нам что-то вро-
де прослушивания – все сидели абсолютно трезвые, и больше всего это
напоминало худсовет. Откровенно говоря, Борис надавил на Тропилло.
Так мы оказались в студии, а Гребенщиков приезжал и следил, чтобы
нас писали как следует, не спустя рукава. Так что в каком-то смысле
он – крестный отец «Кино».

БОРИС ГРЕБЕНЩИКОВ : «Я сделал что мог, чтобы сохранить этот ошелом-

ляюще прекрасный момент: то, какими они были тогда».

ОЛЬГА СЛОБОДСКАЯ: «Впервые я услышала записи «Кино» еще в школе,

в 1983-м. Конечно, на официальной сцене тогда не было ничего подобно-
го. Из каждого утюга звучали Толкунова, Лещенко, Кобзон и Антонов.
«Кино» производили ошеломляющее впечатление. Первый раз я увидела
их компанию на выступлении «Поп-механики» (проект Сергея Курехина,
в котором принимали участие музыканты из разных молодых ленинград-
ских коллективов. – Esquire). Я помню их на сцене. Эти пляски Витины,
его шаманские движения, танцы – это было прекрасно».

Мы понимали, что «Кино» – это талантливые ребята, но никакого

особого отношения к ним не было. Да и вообще никто не думал
каждый день о том, что мы работаем с гениями

32 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
2 3

1. Концерт «Кино»
в рок-клубе, Ленинград,
19 февраля 1983 г.
Фото: Дмитрий Конрадт

2–4. Виктор Цой

и Алексей Рыбин.
Ленинград, проспект
Космонавтов, август
1982 г.
Фото: Алексей Вишня

33
Герой

И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 2

1–2. Фотосессия в Михайловском замке. Ленинград, весна 1984 г. Фото: Александр Бойко
3. Фотосессия дома у Гурьянова, Ленинград, весна 1984 г. Фото: Александр Бойко

3
 Герой

1. Андрей Крисанов, АЛЕКСЕЙ РЫБИН: «На сцене Витя держался довольно скованно. Мне ино-
Виктор Цой, Джоанна гда казалось, что он выступает как будто через силу, и сцена его пугает.
Стингрей, Георгий
Эти его сценические приемы, позы, танцы, выходки а-ля Брюс Ли и Мик
Гурьянов и Тимур
Новиков в галерее Джаггер в определенном смысле были способом защититься от публики».
«АССА», Ленинград,
1985 г.
СЕРГЕЙ БУГАЕВ: «Невозможно сказать, кто на кого влиял больше. До встре-
Фото из архива
Джоанны Стингрей чи с Гребенщиковым, Новиковым и Курехиным Цой был другим чело-
веком. До встречи с Цоем Курехин, Новиков и Гребенщиков тоже были
другими людьми. Курехин, например, все время водил нас по книжным
магазинам. Помню, Цой однажды под его влиянием купил на Невском
книгу даосского философа Лао-цзы».

АЛЕКСЕЙ РЫБИН: «Первые записи «Кино» – битловщина сплошная. Цой

обожал The Beatles, бесконечно их слушал, ему нравилось, как звучит

Виктор Цой – художник

Виктор Цой с детства хорошо рисовал, окончил художественное училище и был, как
и барабанщик «Кино» Георгий Гурьянов, участником главного андеграундного арт-
движения Ленинграда 1980-х – группы «Новые художники».

36 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 История кадра
с обложки
Часть тиража нового
Esquire отпечатана
с обложкой, на которой
изображен обнаженный
2. Виктор Цой, январь Виктор Цой. При под-
1985 г. Фото: Наташа готовке номера мы
2 Васильева-Халл узнали, что этот снимок
однажды уже стано-
вился обложкой – жур-
нала Fuzz в 2000 году.
По просьбе Esquire
главный редактор Fuzz
Александр Долгов по-
голос Джона Леннона. Мы с ним гуляли по улице, он все время пел делился своими воспо-
песню Please Mr. Postman, стараясь спеть ее так, как пел Леннон. Еще он минаниями: «Впервые
этот снимок я увидел
любил Дэвида Боуи, с подачи даже не Гребенщикова, а моей, мы еще
осенью 1991 года. Тогда
даже не были знакомы с Борей, когда у меня появились пластинки вышла первая книга
Боуи. Гребенщиков пытался привить ему любовь к Grateful Dead, но не о Цое петербургского
писателя Александра
получилось. О поэзии мы с Витей почти не говорили – больше о прозе.
Житинского. Книга бы-
Он очень любил Хемингуэя, и это чувствуется в его текстах, в лаконич- ла отпечатана на пло-
ности фраз. Мне кажется, писать он учился одновременно у Хемингуэя хонькой серой бумаге,
все фотки были жуткого
и у Гребенщикова».
качества, а этот снимок
был еще и микро-
БОРИС ГРЕБЕНЩИКОВ: «Мы с Цоем сошлись на почве любви к Китаю скопическим. Найти
автора не составило
и фильмам Брюса Ли. Жаль, что у меня потерялись вырезанные им для
труда, я сотрудничал
меня нунчаки. Кстати, Витя резал прекрасные нэцке. Мы вместе читали с разными фотографа-
древнекитайских поэтов школы «ветра и потока», пили вино и пускали ми, в числе которых
был Андрей Усов, автор
чаши с вином по воде».
того самого слайда.
Я был удивлен, когда
АЛЕКСЕЙ РЫБИН: «В 1983 году Витя захотел писать второй альбом – за- на оригинале вместе
с Виктором увидел еще
писываться с «Аквариумом». А я не хотел. Я хотел, чтобы нас воспри-
трех обнаженных лю-
нимали как самостоятельную команду, а не как детей «Аквариума». Мы дей. Снимок обработа-
так в этом вопросе и не сошлись – и группа «Кино» в первом составе ли на компьютере, и на
фоне чистого голубого
перестала существовать. Мы после этого продолжали дружить, встреча-
неба остался один Цой,
лись, выпивали, но виделись уже реже. Последний раз, наверное, где-то который оборачивается
за полтора года до Витиной гибели. Просто встретились на углу Невского и как бы прощается
с нами».
и Рубинштейна. С Витей были Джоанна Стингрей и какие-то молодые
люди из ее свиты, я их не знал. «Привет-привет, как дела?» – «Да ничего,
все в порядке». И разошлись».

ОЛЬГА СЛОБОДСКАЯ: «Тогда сложно было представить, что какую-то из

наших групп ждет стадион, в первую очередь потому, что ни один стади-
он не согласился бы – по идеологическим соображениям. Мы понимали,
что «Кино» – это талантливые ребята, но никакого особого отношения
к ним не было. Да и вообще никто не думал каждый день о том, что мы
работаем с гениями».

37
 Герой
1984 «Кино» требует развития, и Цой
собирает электрический квартет.
В составе – молодой и совершенно неизвестный электрогитарист Юрий Каспарян, бас-
гитарист «Аквариума» Саша Титов и блестящий питерский денди Георгий Гурьянов (Густав),
согласившийся освоить ударную установку. В середине переломного десятилетия группа
записывает мощнейшие альбомы «Начальник Камчатки», «Ночь» и «Группа крови». Модные (пост-
панк) по форме и с мобилизующими слоганами песни «Кино» разносятся по стране и делают
Цоя одним из лидеров поколения.

– Артемий Троицкий

1988

НОВЫЕ РОМАНТИКИ
Фотограф Елена Константинова; Виктор Лаврешкин

АЛЬБОМЫ

« Н А Ч А Л Ь Н И К К А М Ч АТ К И » « Г РУ П П А К Р О В И »

« Г РУ П П А П Е Р В О ГО
ЭШЕЛОНА»

« И ГЛ А » , « А С С А »

38 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
39
 Герой

1. Юрий Каспарян, АЛЕКСАНДР ТИТОВ: «Витя захотел собрать электрический состав.

Александр Титов, Виктор Он подтянул меня, Каспаряна, Гурьянова. Могу сказать, что Гурьянов
Цой, Георгий Гурьянов.
к тому моменту два года пытался в группу попасть. Я говорю это с его
Фотосессия дома у
Наташи Васильевой, слов. До этого группа существовала больше в записи, редко выступала
19 февраля 1985 г. Фото: вживую – большую часть концертов играли либо дома, либо в акустике.
Наташа Васильева-Халл
Потом пришли мы, появились электрические инструменты – наш первый
2. Георгий Гурьянов электрический состав, который потянул проект вперед. Я в тот момент
на свадьбе Джоанны играл в «Аквариуме». Но у нас было не много концертов, хватало свобод-
Стингрей и Юрия
ного времени, чтобы совмещать, и Гребенщиков сам порекомендовал ме-
Каспаряна. Ленинград,
2 ноября 1987 г. Фото: ня Цою. Я пришел в группу незадолго до записи «Начальника Камчатки»,
Наташа Васильева-Халл в самом начале 1984-го. Не могу сказать, работал ли Цой тогда в котельной
или нет. Я в его котельной ни разу не был, у меня была своя – котельная
3. Виктор Цой и Георгий
Гурьянов, Ленинград, бани №2 на Чкаловском проспекте Петроградской стороны».
21 июня 1984 г. Фото:
Юрий Врацких
РАШИД НУГМАНОВ: «Георгий Гурьянов потом вспоминал о первой
встрече с Цоем: «Увидел такого молодого Сакамото, стильного пластично-
го восточного юношу». Виктор же танцевал на концертах – четко, технич-
но. Это отличало его от популярных Майка и «Аквариума». Ничего по-
добного в русской рок-музыке тогда просто не было, это поражало. Плюс,
конечно, его восточная внешность. Такой самурай на сцене. А Гурьянов
привлек Цоя своим чувством стиля. Он был одним из основных участ-
ников «Новых художников» и главным денди Питера, самым стильным
в этой тусовке, и в смысле музыкальных вкусов тоже. У Гурьянова было
много пластинок, у него дома они могли репетировать. Он знакомил Цоя
с новой музыкой – новая волна, неоромантики, Duran Duran. Панк тогда
уже кончался, им хотелось идти вперед. Цой пригласил Гурьянова играть
на ударных. Диалог был примерно такой: «Слушай, я же не профессио-
нальный ударник, я художник». – «Тогда ты будешь лучшим барабанщиком
среди художников!». На записи они, конечно, использовали драм-машины,
но на концертах всегда играл Гурьянов – в своем стиле, стоя».

Густав
Георгий Гурьянов (Густав), главный денди андеграундного Ленинграда и барабанщик «Кино», своим призванием считал живопись.
Участник группы Тимура Новикова «Новые художники», после распада «Кино» он продолжил заниматься живописью, и к началу 2010-х,
вскоре после смерти, стал самым дорогим из современных русских художников.

1 2

40 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
ОЛЬГА СЛОБОДСКАЯ: «Густава некоторые музыканты не любили. 4. Виктор и Марьяна
Цой. Фото из архива
Он был человеком закрытым и многим казался высокомерным. Мог взять Александра Цоя
чужие барабаны и порвать их. Я помню концерт «Кино» – мы тогда только
получили чешскую барабанную установку и дрожали над ней, естественно. 4
Вышел дикий спор – выставлять или не выставлять ее для «Кино». Наш
завпост орал: «Увидите, чем закончится!» Закончилось тем, что Густав де-
монстративно воткнул палочки в рабочий барабан. Я была в бешенстве.
С Густавом было бесполезно разговаривать, ему действительно было на-
плевать. Я говорю: «Витя, ну твою мать, ну мы же просили по-человечески!»
Поэтому многие, конечно, на Гурьянова злились».

БОРИС ГРЕБЕНЩИКОВ: «Гурьянов – икона стиля. При этом, если зна-

ешь его, теплейший и интеллигентнейший человек».

АЛЕКСАНДР ТИТОВ: «Главным имиджмейкером группы была Марьяна. 1981

Она настаивала на том, чтобы мы носили макияж на сцене, помогала на- Основана
группа «Гарин
ходить какие-то общие мотивы в одежде. Марьяна была художником, это и гиперболоиды»,
было ее шоу, потому то, как мы все выглядим, было для нее очень важным». будущая «Кино».

1982
АЛЕКСЕЙ РЫБИН: «Марьяна была художником, как и Витя. Она оце- Выходит альбом «45».
нивала его художественные опыты, помогала и морально, и деньгами. «Кино» – одна из
Она занималась как раз сценическим обликом – шила костюмы, рисовала самых интересных рок-
групп ленинградского
обложки. Иногда защищала нас от критиков – она была боевой барыш- андеграунда.
ней. Просто убирала человека напрочь: «Отстань от ребят!». Ну и,
1983
Группу покидает
гитарист Алексей
3 Рыбин. Первый состав
«Кино» распадается.

1984
Записывается аль-
бом «Начальник
Камчатки» – с новым
электрическим соста-
вом. «Кино» – лауре-
аты II фестиваля рок-
клуба. Группа начинает
гастролировать, высту-
пает с «Аквариумом»
и «Звуками Му».

1986
Альбом «Ночь» –
первый релиз
«Кино», официально
выпущенный в СССР
фирмой «Мелодия».
Тираж, по некоторым
сведениям, составляет
до 2 млн экземпляров.

Виктор Цой начинает

сниматься в кино.

1988
Альбом «Группа
крови», вышедший
одновременно
с фильмами «Асса»
и «Игла», делает
«Кино» самой
популярной группой
СССР. Критики
говорят о феномене
«киномании».

41
 Герой
2
1. Рашид Нугманов
и Виктор Цой на съемках
фильма «Игла», 1988 г.
Фото из архива Рашида
Нугманова
2. Концерт «Кино»
в Ленинградском рок-
клубе, 1985 г. Фото:
Дмитрий Конрадт
3. Джоанна Стингрей,
Виктор Цой, Сергей
Курехин, Андрей Крисанов,
Сергей Бугаев (Африка),
1986 г. Фото из архива
Джоанны Стингрей
42
1
конечно, только благодаря Марьяне Витя написал целый цикл песен про
любовь. «Мы не видели солнца вот уже несколько дней» – это про нее».
ОЛЬГА СЛОБОДСКАЯ: «В принципе, к «Кино» в Ленинграде до 1988 го-
да часто было очень прохладное отношение со стороны публики. Не всег-
да они получали должную отдачу из зрительского зала. Только к 1988-му
они превратились в звезд и собрали СКК (Спортивно-концертный ком-
плекс им. Ленина в Ленинграде. – Esquire). В 1987-м, например, они игра-
ли на фестивале во Дворце молодежи «Группу крови», выдающуюся про-
грамму. Если найти запись в YouTube, то можно увидеть, что публика не
особенно впечатлена, аплодисменты довольно вялые. А это большой зал,
полторы тысячи мест. Похожая история была и в 1986 году на фестивале
в ДК «Невский», где впервые прозвучала песня «Перемен!», между прочим.
Их новогодний концерт в рок-клубе в 1986-м собрал всего ползала. Тогда
был запрос на «ДДТ», на социальные песни, в лоб. И «Телевизор» тогда
гремел – с песней «Твой папа – фашист». А что группа «Кино»? Новая
волна, какие-то лирические песенки про любовь. По крайней мере, мно-
гим так тогда казалось».
РАШИД НУГМАНОВ: «Виктор любил говорить про «Кино»: «Мы группа
первого эшелона». Его тянуло вперед. Ленинградская рок-тусовка довольно
быстро осталась позади, закрутилась в рок-н-ролле и застряла в вечных
1970-х. Он же хотел работать с героическим мифом. Клинт Иствуд, япон-
ская поэзия, наставления Брюса Ли своим ученикам, которые тогда ходили
в рукописных копиях, – все это его питало, все это он осмысливал, транс-
формировал и создавал нечто свое. Его интересовал герой определенного
типа – одиночка, аутсайдер, который не ломается, не лицедействует и не
играет по чужим правилам».
АЛЕКСАНДР ТИТОВ: Не помню, кто посоветовал Вите петь более низ-
ким голосом – я тогда как раз ушел из группы, потому что не мог больше
совмещать «Кино» и «Аквариум». Но я был на первом рок-клубовском фе-
стивале, где Цой попробовал новый стиль – на материале, который потом
вошел в «Группу крови». Я понял, что произошел перелом. Публика была
ошеломлена. Некоторым сразу понравилось, некоторые были в ужасе. Но
мне понравилось. Я понимал, что придется поработать, чтобы это действи-
тельно выстрелило, но в конце концов ход оказался правильный. Витя в
И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 4 5

этом смысле угадал, он правильно поступил, когда сделал акцент на герои- 4. Выступление «Кино»
ческой теме, теме бойца, воина, который сражается со всем окружающим в составе «Поп-
механики». ДК Рижского
миром. Это был, как мне кажется, очень точный, продуманный посыл». института инженеров
гражданской авиации,
СЕРГЕЙ БУГАЕВ: «В Ленинграде в конце 1980-х сложился замес, объеди- 15 апреля 1987 г. Фото:
Николай Краснопевцев
нивший множество людей из неофициальной культуры – мощная, развет-
вленная система, в которую входили поэты, музыканты, философы, сотни 5. Виктор Цой и Юрий
человек. Было множество встречных потоков, многогранность и откры- Каспарян. Концерт
«Спасем мир». ЛДМ,
тость этих людей позволяли им влиять друг на друга. Цой близко дру- 19 октября 1986 г.
жил с Тимуром Новиковым («Новые художники») и Сергеем Курехиным Фото: Виктор Лаврешкин
(«Поп-механика»). Цой был полноценным участником «Новых художни-
ков»: у него был хорошо поставлен рисунок, он выставлялся в легендарном
новиковском сквоте-галерее «Асса», участвовал в первой выставке группы
на Западе. «Поп-механика» сыграла в его жизни не менее важную роль. «Камчатка»
Курехину удавалось собирать на одной сцене гигантские коллективы с де- Цой устроился кочегаром в котельную
сятками исполнителей из большинства тогдашних рок-коллективов – это на улице Блохина в 1986-м. Вслед за
был такой непрерывный диалог, расширявший мышление и дававший про- ним пришли и другие звезды советского
андеграунда, а котельная приобрела
фессиональным музыкантам возможность поучаствовать в самых диких статус легенды.
и безумных экспериментах».

РАШИД НУГМАНОВ: «Рок-музыкантам нельзя было зарабатывать музы-

кой, а не работать было нельзя – над всеми висела статья за тунеядство.
В Москве группа «Кино» была в черном списке у КГБ. Как у Гребенщикова:
«поколение дворников и сторожей». Майк работал сторожем, Виктор вы-
брал себе кочегарку – чтобы быть в хорошей физической форме. Мы про-
водили там довольно много времени. Это была кочегарка женского обще-
жития, работа сутки через трое, и в смену Цоя все были счастливы – он
отлично топил, особенно по сравнению с Сашей Башлачевым, который
закидывал в топку одну лопату угля и садился пить чай».

ОЛЬГА СЛОБОДСКАЯ: «Конечно, к музыкантам группы «Кино» всег-

да были вопросы со стороны КГБ – начиная с того момента, как появи-
лась Джоанна. Во-первых, она иностранная гражданка, еще и американка.
Во-вторых, «Кино» начали ходить в консульства на вечеринки. Вопросы
у КГБ не могли не появиться. Я никогда не общалась с их сотрудниками,
но видела их постоянно. Они присутствовали на всех концертах в рок-
клубе до 1988 года, на фестивалях – обязательно. Я помню этих людей

43
 Герой

1989 в костюмах. Возможно, Витю и ребят даже вызывали на какие-то беседы –

Альбом «Звезда по имени
я могу только предполагать. Но то, что папочка какая-то в КГБ на «Кино»
Солнце». Виктор Цой
на пике славы. Клипы была, – это стопудово».
«Кино» попадают
в ротацию главных
СЕРГЕЙ БУГАЕВ: «Публичных мест, где можно было встречаться, не
телеканалов СССР.
опасаясь КГБ, съемки или слежки, было не так много. По большому счету
Музыканты посещают все боялись несвободы, заключения. Было кафе «Сайгон» недалеко от рок-
Францию, Америку
клуба. За этим местом стоит колоссальная археология культурной жиз-
и Японию.
ни, для Ленинграда той эпохи оно как цюрихское «Кабаре Вольтер», где
1990 в 1920-е появился дадаизм. Цой и Марьяна жили в однокомнатной кварти-
8 мая «Кино»
ре на Маршала Блюхера – иногда туда набивалось по 25 человек, некото-
дают концерт
на ленинградском СКК: рые приезжали из Москвы. Находиться там можно было, только открыв
во время выступления все двери – не только на кухню, но и в туалет, и в ванную. Гребенщиков
Цой обещает новый
жил в коммуналке на улице Софьи Перовской – его комната была очень
альбом осенью.
маленькая, но постепенно рядом освободились еще две, и туда тоже по-
В июне – последний мещались люди».
концерт «Кино»,
на стадионе «Лужники»
в Москве. ИГОРЬ ТИХОМИРОВ
БАС-Г И ТА РИС Т « К ИНО» С 1985 ПО 199 0 Г.
В августе Виктор
Цой погибает
в автокатастрофе. «Когда я пришел в «Кино» на запись с безладовой бас-гитарой и начал
Последний – «Черный изображать нечто в стиле Мика Карна из Japan (британская нью-вейв-
альбом» – выходит
группа. – Esquire), ребята некоторое время смотрели на меня с недоумени-
посмертно.
ем. Получилось как в известном фильме: «А ты «Мурку» можешь сыграть?»
Осадили меня, сказали: «Блин, поиграй просто рок, ровный, чтобы качало».
Мне самому стало интересно – это тоже своеобразная школа, сделать так,
чтобы слушатель перся. Мы собирались дома у Гурьянова, репетирова-
ли с помощью картонных коробок, «веревочной петли и палки». В конце
концов Джоанна Стингрей приволокла туда часть оборудования, предна-
значавшегося для рок-клуба, в частности, четырехканальную портастудию,
на которой мы все и записывали. Там же и сводили».

Гурьянов привлек Цоя своим чувством стиля. Он был главным

денди Питера, самым стильным в этой тусовке – и в смысле
музыкальных вкусов тоже

1
2

44 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Когда Виктор поет: «Мы ждем перемен!», он не имеет в виду
перемены в политическом смысле – просто, когда душно, нужно
выйти, остаться собой и быть верным себе

БОРИС ГРЕБЕНЩИКОВ: «Витя был гений от природы; пятью словами 1. Свадьба Джоанны
говорил то, что другие не скажут в книге. И музыку находил соответству- Стингрей и Юрия
Каспаряна. Ленинград,
ющую. Она в нем была. Он был гений и не анализируя выражал то, что 2 ноября 1987 г. Фото:
на его плечи взвалила Вселенная. А время было переломное, и немудрено, Дмитрий Конрадт
что он слишком быстро повзрослел».
2. Котельная «Камчатка».
Юрий Каспарян, Виктор
РАШИД НУГМАНОВ: «В советской культуре был чудовищный дефи- Цой, Сергей Фирсов
цит индивидуализма, способов неколлективного существования. «Кино» и друзья, 1986 г. Фото
из архива Джоанны
олицетворяло собой такой способ. Когда Виктор поет: «Мы ждем пере- Стингрей
мен!», он не имеет в виду перемены в политическом смысле – просто,
когда душно, нужно выйти, остаться собой и быть верным себе. Такого
в советское время было очень мало. Цой не философ, не активист, его
лирический герой ни к чему не призывает, манифест его героя – его
жизнь. Это даже не самурай, потому что самурай всегда служит хозяи-
ну, сюзерену. Скорее, ронин – человек, воспитанный на идеалах «Бусидо»,
но принадлежащий только себе».
Фотограф Дмитрий Конрадт

45
 Герой

1. Юрий Каспарян, Георгий Гурьянов, Виктор Цой, Игорь Тихомиров – последний состав группы «Кино». Ленинградский СКК имени Ленина, 28 октября
1988 г. Фото: Виктор Лаврешкин 2. Виктор Цой и Наталья Пивоварова, 1986 г. Фото: Андрей Усов 3. Концерт «Кино» в ДК пищевиков, 1984 год.
Фото: Андрей Усов 4. Виктор на отдыхе в Солнечном под Ленинградом, 1983 г. Фото: Андрей Усов 5. Георгий Гурьянов, Виктор Цой, Сергей Курехин
и Джоанна Стингрей на пляже. Фото из архива Джоанны Стингрей 6. Юрий Каспарян, Джоанна Стингрей и Виктор Цой, Ленинград, 1985 год. Фото
из архива Джоанны Стингрей 7. Игорь Тихомиров, Сергей Бугаев (Африка), Сергей Курехин, Джоанна Стингрей, Юрий Каспарян, Георгий Гурьянов, Виктор
Цой, Красная площадь, 1986 г. Фото из архива Джоанны Стингрей

46 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
2 3 4

5 6

47
 Герой
1989 24 июня 1990 год а группа
«Кино» дает концерт на стадионе
«Лужники». Толпа сходит с ума, «Кино» – единственная рок-группа в Союзе, способная
собрать площадку таких размеров. Виктор Цой – суперзвезда, песню «Перемен!» с ним поет
весь стадион; «Асса» и «Игла» проходят с ошеломительным успехом. «Кино» и Цой получают
приглашения от зарубежных агентов, музыкантов, деятелей кинематографа. Кажется, для группы
наступает золотая эпоха. Но все закончится через два месяца, на роковом повороте курортного
шоссе. Но пока ревет стадион. 24 июня 1990-го в «Лужниках»,
на последнем концерте группы «Кино», зажгут олимпийский
огонь – впервые с Олимпиады-80
– и последний раз в истории.

Артемий Троицкий

1990

АЛЬБОМЫ:

«ЗВЕЗДА ПО ИМЕНИ СОЛНЦЕ»,

«ЧЕРНЫЙ АЛЬБОМ»

СУ П Е Р Г РУ П П А

ОЛИМПИЙСКИЙ
ОГОНЬ
Фотограф Аркадий Высоцкий

АМЕРИКА.
ЯПОНИЯ.
Ф РА Н Ц И Я

48 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Герой

1. Виктор Цой в рок- БОРИС ГРЕБЕНЩИКОВ: «Виктор Цой из подростка сразу стал мифом,
клубе у афиши группы и этот миф до сих пор существует. Цивилизация закончится, а песни его
«Кино», май 1984 г. Фото:
Наташа Васильева-Халл останутся».

2. «Кино» на премьере ИОСИФ ПРИГОЖИН,

фильма «Асса», 1987 г.
Фото: Сергей Борисов П Р О Д Ю С Е Р, В 1 9 9 0 Г. П О М О Щ Н И К Ю Р И Я А Й З Е Н Ш П И С А ,
МЕНЕ Д ЖЕРА ГРУППЫ «КИНО»

«Концерт в «Лужниках» делали Айзеншпис и Сергей Лисовский. Мы про-

дали 70 тысяч билетов меньше чем за сутки! В кассы выстраивались огром-
ные очереди».
ЮРИЙ
АЙЗЕНШПИС ИГОРЬ ТИХОМИРОВ: «Помню концерт в Миассе, в каком-то даже не ДК,
а институтском актовом зале. Народ в этот зал рвался так, что дубовые
Юрий Айзеншпис стал
продюсером «Кино» двери толщиной 5 сантиметров были просто снесены напором людей.
в декабре 1989-го. Нас тогда этот энтузиазм поразил. Думаю, это 1987 год, после выхода
После гибели Цоя он «Группы крови».
спродюсировал груп-
пу «Технология» и пев-
ца Влада Сташевского. ИОСИФ ПРИГОЖИН: «Я ездил с Цоем на завод АЗЛК покупать тот са-
мый «Москвич», на котором он потом разбился, – Витя не очень хорошо
водил, и Айзеншпис попросил меня ему помочь. На обратном пути
у нас закончился бензин, мы встали на кольце, остановили грузовик.
Водитель, когда увидел Цоя, обалдел: «Распишись на кассете! На руке!
Фотограф Александр Астафьев; «Советский экран»/Fotodom

И на спине распишись!» В тот же день я отвозил Витю в аэропорт, уже

на своей машине – они со Стингрей улетали в Японию. Подъезжаем к
Шереметьево, а там армия фанатов! Мне капот помяли, прыгали, лез-
ли на крышу, скандировали: «Цой! Цой!»

РАШИД НУГМАНОВ: «Когда я поехал с прокатной копией «Иглы» по ки-

нотеатрам, на каждой премьере творилось светопреставление. Двери ло-
мали, чтобы попасть в кинотеатр! В Свердловске меня встретила пост-
апокалиптичная картина: поздняя осень, пасмурно, вся площадь перед
кинотеатром забита черными фигурами, похожими на зомби. Внутри по-
лумрак. Мы сидим в кабинете директора, и вдруг вбегает человек: «Двери
мы еще держим, но они лезут через вентиляционные шахты!»

50 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 2

БОРИС ЗОСИМОВ: «Стадионную группу из «Кино» сделал Юра Айзеншпис.

Они уже были успешны до него, Юра этого никогда не отрицал, но супер-
группу из них сделал именно он. Цою невероятно повезло, что он попал
в нужное время, нужное место и главное – в нужные руки. Рядом с ним
было много талантливых людей, которые суперзвездами не стали: Башлачев,
Науменко тот же. У них не было гениального менеджера».

КОНСТАНТИН ЭРНСТ
Г Е Н Е РА Л Ь Н Ы Й Д И Р Е К ТОР П Е Р В ОГО К А Н А Л А С 19 9 9 Г.

«Перед нами из ниоткуда возник странный невысокий человек в вареной курт-

ке (что уже тогда в нашем кругу считалось моветоном): «Здорово, мужики!
Вижу, вы специалисты». Мы сделали вежливые, но неприятные лица. Мужик
рассказал, что зовут его Юра, что он сидел за золотовалютные операции, но
тянуло его по-настоящему к продюсированию, и теперь он присматривается
к музыкальному процессу, чтобы прихватить кого-то особенно популярного.
Я сказал: «Мужик, если ты реально хочешь швартануть кого-то серьезного
и понять, кто тут будет главным в ближайшее время, то минут через 20 нач-
нет выступать питерская команда, называется «Кино». Они будут играть свой
новый альбом, лучше которого сейчас нет». Мужик деловито пожал нам руки,
поблагодарил и удалился в темноту. Это был Юрий Айзеншпис».

ОЛЬГА СЛОБОДСКАЯ : «Меня прямо выбешивают разговоры о том, что группу

«Кино» раскрутил Юрий Айзеншпис. Это неправда, потому что «Кино» соби-
рали стадионы до него. В СКК было три концерта, на каждом порядка 12 тысяч
человек. Они собрали открытые футбольные стадионы в Минске, Харькове,
Краснодаре. Потом они собрали открытый футбольный стадион в Минске.
И вовсе не Айзеншпис раскрутил группу «Кино». Он пришел на все готовое».

БОРИС ГРЕБЕНЩИКОВ : «Айзеншпис стандартно и грубо эксплуатировал груп-

пу, но дал им возможность играть и зарабатывать деньги, чего они и хотели».

БОРИС ЗОСИМОВ : «То, что Цою не было нужно ни славы, ни денег –

чепуха полная. Нарисовали легенду. У нас же любят «бедных» богатых.
Богатых, которые прикидываются бедными. Да, ему якобы ничего не Кадры из фильма «Игла»

51
Герой

2
5

3 6
 7

1. Виктор Цой и Джоанна Стингрей на свадьбе Джоанны Стингрей и Юрия Каспаряна, Ленинград, 2 ноября 1987 г. Фото: Дмитрий Конрадт 2. Виктор
Цой и скотч-терьер Билл на прогулке, 1985 г. Фото: Дмитрий Конрадт 3. Виктор Цой, Вильнюс, 1987 г. Фото: Игорь Мухин 4. Виктор Цой, 1987 г.
Фото: Дмитрий Конрадт 5. Виктор Цой, Юрий Каспарян, Георгий Гурьянов, Игорь Тихомиров на свадьбе Джоанны Стингрей и Юрия Каспаряна,
Ленинград, 2 ноября 1987 г. Фото: Дмитрий Конрадт 6. Виктор Цой и Борис Гребенщиков на свадьбе Джоанны Стингрей и Юрия Каспаряна, Ленинград,
2 ноября 1987 г. Фото: Дмитрий Конрадт 7. Концерт группы «Кино» в ЛДМ, Ленинград, 19 октября 1986 г. Фото: Дмитрий Конрадт

53
 Герой

1 2

было нужно, но от происходящего он кайфовал невероятно. Юра все это

видел и понимал. Тут артист выступал в Доме культуры, где ему хлопали
20 человек. А здесь он выходит на сцену «Лужников», и 70 тысяч сканди-
руют: «Цой! Перемен!» Все, он сходит с ума. Как тут можно не свихнуться?»

ДЖОАННА СТИНГРЕЙ
ПЕВИЦ А, ПОПУЛЯРИЗАТОР СОВЕ ТСКОЙ РОК-МУЗЫКИ В США,
В 1980-Х ЖЕНА ГИТАРИСТА «КИНО» ЮРИЯ К АСПАРЯНА

«Виктор никогда не считал себя особенным или невероятно одаренным. В этом

и заключалась его харизма. Люди видели в нем самих себя, он не выглядел
недосягаемым, живым памятником на пьедестале. Витя был очень скромным,
одним из самых скромных людей из всех, которых я знала. С Айзеншписом
мы не были близко знакомы, но если мы встречались, он всегда был очень
учтивым. Меня волновал только один момент: мне казалось, он не отдает
ребятам из «Кино» тех денег, которые должен был. Впрочем, у меня никог-
да не было доказательств, да я и не искала. Единственная, кому я доверяла
в этих вопросах, была Марьяна (первая жена Виктора Цоя и менеджер груп-
пы «Кино»). Никто из музыкантов «Кино», включая Цоя, не умел считать
деньги, но их никогда и не волновал этот вопрос».

ИГОРЬ ТИХОМИРОВ: «Айзеншпис был прекрасным администратором.

Отлично организовывал концерты, лихо продавал билеты, зашибал много
денег. Вот и все. Но мы ему ничем не обязаны. Очевидно, что благодаря
«Кино» он вышел в большой шоу-бизнес. Услышав модное слово «про-
дюсер», он тут же примерил его на себя. Но французы просто хохотали
в голос, когда он называл себя продюсером, ни разу не побывав на сту-
дии (последний альбом «Кино» – «Черный альбом» – писался в Париже. –
Esquire). Это само за себя говорит».

РАШИД НУГМАНОВ: «Цой, безусловно, хотел быть международной звез-

Визитка Виктора Цоя дой и мог бы ей стать. Были партнеры, готовые вложиться, была команда.

54 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 3

Но при этом он не желал ни на йоту поступиться своим стилем. Ему не 1-2. Группа «Кино».
Концерт в ДК «Невский»,
нравилось петь на английском – он говорил, что перестает чувствовать
4-й рок-фестиваль.
подтекст. Англоязычный альбом «Аквариума» Radio Silence ему не понра- Ленинград, 31 мая 1986 г.
вился. Он повторял: «На такое я не согласен, использовать себя не дам». Фото: Дмитрий Конрадт

3. Концерт «Кино»
АЛЕКСАНДР ТИТОВ: «Я вернулся из Америки с записи Radio Silence и отпра- в Ленинградском рок-
вился на концерт «Кино» в «Лужниках». Зашел в гримерку поздороваться с клубе, 1985 г. Фото:
Дмитрий Конрадт
ребятами. Я почувствовал, что Вите нехорошо, как-то не по себе. Он был печа-
лен. Меня это тогда расстроило. И это был последний раз, когда мы виделись».

ДЖОАННА СТИНГРЕЙ: «Витя говорил по-английски. Не слишком хоро-

шо, но точно лучше, чем другие ребята из группы. Часть фраз он вы-
учил по фильмам с Брюсом Ли. Цой и «Кино» были не менее талантли-
вы, чем многие популярные западные группы, но Витя пел на русском,
и его английский был не настолько хорош, чтобы писать на нем стихи.
Но ему никогда этого и не хотелось. Он был русским, и его поэзия вы-
ражала то, что он переживал в России».

СЕРГЕЙ БУГАЕВ: «Цой мог бы стать первой русской рок-звездой уров-

ня Боно – и практически ей стал. Виктор хлебнул совершенно недосягае-
мой, космической славы и популярности. Он держался, конечно, – он ведь Джоанна
вдохновлялся Брюсом Ли, пафос борьбы за справедливость был для него Стингрей
очень важен. Но какие-то процессы, конечно, начали с ним происходить. В 1986-м Джоанна
Может быть, Цой что-то почувствовал? Сел за руль… Там, в общем, ров- Стингрей организо-
вала выход альбо-
ная дорога, и два объекта, которые движутся друг другу навстречу, вряд ма «Красная волна:
ли могут столкнуться просто так». 4 подпольные группы
из СССР» – в сбор-
ник вошли песни
АЛЕКСАНДР ТИТОВ: «Мне кажется, в последние два-три года ему было «Аквариума», «Кино»,
по-человечески нехорошо. Когда он пел о ранней смерти, это было, ко- «Алисы» и «Странных
нечно, частью героического образа – «живи быстро, умри молодым» и все игр». Это был первый
в истории релиз совет-
такое. Но теперь его строки «жить по законам другим, кому умереть мо- ских рок-музыкантов
лодым» – звучат как предчувствие будущего». на Западе.

55
 Герой
1
1. Юрий Каспарян
и Виктор Цой
в Диснейленде, США,
1990 г. Фото: Джоанна
Стингрей
2. Юрий Каспарян,
Джоанна Стингрей
и Виктор Цой в Беверли-
Хиллз, 1990 г. Фото
из архива Джоанны
Стингрей
3. Вырезка из газеты
USA Today
56
2 3
АЛЕКСАНДР ЦОЙ: «Я разбирал архивы Наташи Разлоговой (вторая жена
Виктора Цоя. – Esquire), и там авиабилеты – Франция, Япония, Америка. Как
будто тогда как раз приоткрывалась дверь во что-то невероятное, новые го-
ризонты, так никем и не покоренные – только «Тату» там окажется десять лет
спустя, на короткое мгновение мировой славы. Как будто для «Кино» начи-
налась новая глава, еще более захватывающая, чем предыдущие. Это не тот
случай, когда группа распалась в зените славы. Они еще двигались вверх».
РАШИД НУГМАНОВ: «В январе 1990-го нас пригласили с «Иглой» на Sundance.
Мы поехали впятером – Цой, Наташа Разлогова, Каспарян, Джоанна и я.
Фестиваль проходил на горном курорте Парк-Сити в штате Юта, нам выде-
лили отдельный трехэтажный особняк, где мы устраивали бесконечные ве-
черинки. Билеты на показ «Иглы» раскупили за неделю, и тогда же случился
первый и последний концерт «Кино» в Америке. Эд Прессман (продюсер
«Судьи Дредда», «Ворона», «Уличного бойца», «Конана-варвара». – Esquire),
японцы из Amuse Corporation, директор Sundance Тони Стаффорд, которого
к тому времени позвали в New Line Cinema, – все предлагали совместные
проекты. Прессман познакомил нас с писателем Уильямом Гибсоном (из-
вестный фантаст, основоположник жанра «киберпанк». – Esquire). Я слетал
к нему в Сан-Франциско на личном джете попечителя Sundance, мы страшно
напились джина с тоником и к утру набросали сценарий сиквела «Иглы» –
приключений Моро в футуристическом Ленинграде после развала СССР».
ДЖОАННА СТИНГРЕЙ: «Цой обожал Америку. Мы съездили в Диснейленд,
и он был там самым счастливым человеком на земле, светился, как ребе-
нок, покатался на каждой горке. Его восхищала погода: он никак не мог
привыкнуть, что может гулять и греться на солнце в феврале. Он часами
сидел в огромном музыкальном магазине, где стены были увешаны сот-
нями гитар, – играл на одной, потом на другой, на третьей. Ему очень
нравились рестораны – и сама мысль о том, что он может съесть все, что
захочет; особенно ему нравилась японская кухня, он набирал столько со-
евого соуса, сколько мог. Наконец, ему нравилось в стране, где никто его
не знает, не ходит за ним по пятам и не просит об автографе. Где он мо-
жет расслабиться и почувствовать себя свободным».
Фотограф Фёдор Фомин
БОРИС ГРЕБЕНЩИКОВ: «Реальная всенародная популярность пришла
к Цою после фильма «Асса»; Сережа Соловьев (режиссер. – Esquire) в кон-
це своего фильма идеально представил Цоя как нового мессию. А мессии
долго не живут». ≠
И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 35-й километр шоссе Слока–Талси

57
 Рубрика

2010-Е, ДОБРАВШИСЬ ДО СВОЕГО КОНЦА,

ВСПЫХНУЛИ ПЛАМЕНЕМ СПОРОВ – О ДОПУСТИ-
МОСТИ ПУТЕШЕСТВИЙ САМОЛЕТАМИ; О ТОМ, ГДЕ НАЧИНАЕТ-
СЯ ХАРАССМЕНТ; О ТОМ, ЗА ЧТО ДОЛЖНО БЫТЬ СТЫДНО, А ЗА
ЧТО – НЕТ; О ТОМ, ПОЛАГАЕТСЯ ЛИ БЛОГЕРУ БЕСПЛАТНАЯ КОС-
МЕТИКА ИЛИ НЕТ. ЧТОБЫ ЗАТУШИТЬ ЭТО ПЛАМЯ, ХВАТИЛО ПРИ-
МЕРНО МЕСЯЦА, ЗА КОТОРЫЙ ГЛОБАЛЬНАЯ ЭПИДЕМИЯ ОСТАВИ-
ЛА В ПОВЕСТКЕ ТОЛЬКО ОДИН ВОПРОС – ВОПРОС ВЫЖИВАНИЯ.

ЭТОГО КОРОТКОГО МИГА ХВАТИЛО, ЧТОБЫ ИЗМЕНИТЬ НАС НА-

ВСЕГДА. 2020 ГОД – НОВАЯ ТОЧКА ОТСЧЕТА:
ТЕПЕРЬ МЫ БУДЕМ ПО-ДРУГОМУ СМОТРЕТЬ ДРУГ НА ДРУГА,
НА ГОРОДА, В КОТОРЫХ ЖИВЕМ; НА ВЫХОД В МАГАЗИН И ПО-
ЕЗДКУ В МЕТРО; НА РУКОПОЖАТИЯ, ОБЪЯТИЯ И ПОЦЕЛУИ;
НА ЧЕЛОВЕКА БЕЗ МАСКИ, ЗАКРЫВАЮЩЕЙ ПОЛОВИНУ ЛИЦА.

ПО-ДРУГОМУ. НО КАК? ОТВЕТИТЬ НА ЭТОТ

ВОПРОС РЕДАКЦИЯ ПОПРОСИЛА СОВРЕМЕННЫХ ПИСАТЕ-
ЛЕЙ, ЧЬИ РАССКАЗЫ, НАПИСАННЫЕ СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ ЭТО-
ГО НОМЕРА, ВЫ ПРОЧТЕТЕ НА СЛЕДУЮЩИХ СТРАНИЦАХ.
Agency credit place here

Редакция благодарит Максима Мамлыгу за помощь в работе над литературной частью номера

58 М А Р Т 2 0 1 9
 Agency
Getty Images
credit place here

Э
П
И
П
О

Д
С

Е
РАССКАЗЫ

Л
Е

М
И
м о с к в а
И

59
60
Евгений Бабушкин
62
СВИНКА В СЕНТЯБРЕ
Содержание

Андрей Рывкин
66
ПОБЕГ ИЗ МОСКВЫ

Аудиозаписи всех рассказов из этого номера

читатель может послушать в приложении

Саша Филипенко
76
НОВАЯ ВОЛНА

И
Дмитрий Захаров

Ю
Л
80

Ь
САМОЛЕТСТВО

- А
В
Г
У С
Т
Анна Козлова

2
0
88

2
0
ПРОГУЛКА В ПАРКЕ БЕЗ ДОГА
 Валерий Печейкин
92
РОСГОСВИРУС

Сергей Минаев

СОЦИАЛЬНАЯ ДИСТАНЦИЯ 98

Ксения Букша
НА

КРАСНЫЙ И ЗЕЛЕНЫЙ
По просьбе Esquire Ксения Букша написала рассказ для цикла «Москва после эпидемии» –
ЭКСК ЛЮЗИВНО

вы можете прослушать его, перейдя по ссылке в QR-коде

София Синицкая
112
ПИРОЖОК

Людмила Петрушевская

120
АЛЛО

Евгения Некрасова

130
ДОМОВАЯ ЛЮБОВЬ

61
 СВИНКА В СЕНТЯБРЕ

иллюстратор Ника Добина

Аудиоверсию
этого рассказа
в исполнении
Евгения Бабушкина
можно прослушать
в приложении
Storytel

Евгений Бабушкин стал апостолом

Esquire в номинации «Литература»
в 2019-м. Еще не смолкло эхо «Библии
бедных», первой книги Бабушкина,
как в «Редакции Елены Шубиной»
готовится к выход у след ующая –
«Пьяные птицы, веселые волки»,
фрагмент из которой Esquire публико-
ЕВГЕНИЙ БАБУШКИН

вал в июньском номере. Сдержанный

стиль, юмор, ставка на язык, лаконич-
ность и точную деталь – Бабушкин
взял лучшее у российских и амери-
канских рассказчиков. Esquire публи-
кует написанный специально для
этого номера рассказ «Свинка в сен-
тябре», где привязанность к домаш-
ним питомцам приобретает в новой
социальной и экономической реаль-
ности новый смысл и новую остроту.

62 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
63
 Евгений Бабушкин

Сергею снотворного, от которого больше не спишь, Нина хрю-

кала каждый вечер и заработала даже на суточный про-
пуск наружу. Она шаталась по пустой Москве с баулом
любимых платьев. Переодевалась на перекрестках под
взглядами других таких же ошалелых. А потом сорва-
ла пучок настоящей, живой травы, дала ее Бобе, и Боба
сдохла.
Новая свинка – полгода работы. И это не свинка даже,
а ноль, ее еще научи хрюкать.

1
А ДАЛЬШЕ ВЫ ЗНАЕТЕ 3
У НЕГО СЕДАЯ ГРУДЬ И СТРАШНЫЕ ГЛАЗА

–
Нина.
Боба все! – сказала
И ткнула в экран мертвой морской свинкой.
Это Нина придумала всем встречаться в Международный
день глухих. Мы не глухие, просто в конце сентября
хорошо прибухнуть в лесу. Потом одно, другое, кто
на таблетках, кто на работе с августа без выходных,
встречи кончились, пошли созвоны. А дальше вы зна-
ете. Старики, дети, курильщики. Не
помню, сколько было волн и сколь-
ко это длилось, но однажды я обнаружил себя
в опустелой Москве. И я почти здоров, только немно-
го слезятся глаза и сохнет кожа. Я смотрю на экран,
где расплываются лица моих друзей, и Нина рыдает с
мертвым животным в руках.
А Гога из наших был главный проныра. Запустил ве-
реницу успешных медиа, просто не заплатив ребятам
и наняв новых. В эпидемию все рухнуло, но и тут он
очнулся первым и монетизировал кота. Это довольно
противно, зато не длинно, так что можете сразу мотать
до звездочек.
Звали кота Вильгельм.
Вильгельм Ананасов Третий, бесценный мейнкун с ро-
дословной до прадедов. Он равномерно пре-
зирал мир, но делал исключение для
жирных сливок. И однажды Гога просто на-
мазал сливками член и сказал «кис-кис». Через неделю
он вышел с этим в прямой эфир. Свой первый милли-
он просмотров он собрал еще до комендантского часа.
Я не знаю, кто смотрит эти вылизывания. Впрочем,
Вильгельм красив. У него седая грудь и страшные гла-
за. Вот такие:

2
С БАУЛОМ ЛЮБИМЫХ ПЛАТЬЕВ
**
Гога богат. У окна
его вьются дроны
Бедная Нина, парусник в полу-
пустыне, электросамокат в горах. доставки. Он купа-
Организатор мероприятий в мире,
где больше не обнимаются. ется в пропусках.
Он выходит нару-
Сначала каждый делал что умел. Привычно. Все гово-
рили, что мир не будет прежним, а он отвратительно

жу минимум раз
прежний, только все потеряли работу и надо по-новому
как-то в этом прежнем жить.
Нина первая поняла, что звери – день-
ги. Свинка Боба забавно хрюкала, в неделю. Говорит, ни-
Нина садилась на корточки и хрю-
кала в унисон. Они начинали транс- чего там особенного, мы все
ляцию в семь. Нина стала нормально
есть, раздала долги и купила прият- себе придумали, чтобы то-
ный светильник, элитные тапочки,
очень пушистый халат – новое зо- сковать, а не развиваться.
лото нашего милого мира.
Засунув поглубже носочки в тапочки, закапав Хорошо ему говорить.
64 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0

4
И НИЧЕГО НЕ ЧУВСТВУЕШЬ ТОЛЬКО ТЫ
Мы дружили сто лет, но никто не знал, кем Алла рабо-
тала на самом деле. В статусах писала, что психологиня и
кураторка. Кажется, ее просто подкармливали родители.
Она опомнилась, когда нормальных животных было уже
не достать. И завела палочников. Так себе существа, но
Алла умная и доказала, что у палочников есть чувства.
Их можно оскорблять, и тогда будет депрессия, и толь-
ко Алла знает, что оскорбительно. Это здорово приба-
вило просмотров.
Не знаю, много ли платят ей за толкования. Что-то пла-
тят. Она на связи дважды в день, по столу марширу-
ют депрессивные палочники, мы смеемся над ними, но
только не вечером. Только не ночью, когда
уже надо выключить свет, но стулу
страшно, и креслу страшно, и готовы
заплакать остатки чужих непонятных
книг, и вся комната полна от-
чаяния, и ничего не чувству-
ешь только ты.
5
КОТ ЦВЕТА СКУМБРИИ
У меня тоже кот. Обычный стареющий докарантиновый
самый убогий барсик лесного цвета. Кот цвета скум-
брии. Так это называется по-английски. Забавный факт.
Я этих фактов много накопил. Я работал на радио. Это
теперь не нужно, каждый сам себе делает звуки. Я не
очень красивый, кот совсем некрасивый, поэтому мы не
показываемся. Мы мурлычем.
Люди знают, как слетать на Марс, но природа мурлы-
канья неясна. Забавный факт.
Я передаю на всех платформах целый
день. Стараюсь не слишком гонять ко-
та и кормлю побольше, чтобы урчал
почаще прямо в микрофон. Он и так
не суетится. Он старый.
Нам хватает. Нам даже писали поклонники. Писали,
что им становится менее пусто. Я говорил в ответ, что
это ужасно важно – делиться особой нежностью. Что
между людьми почти ничего нет, одни остатки, но вот
на помощь в нашу осень пришли животные. Что-то там
еще говорил. Лишь бы лайкали.
Свинка в сентябре
6
ЛЮДИ УМЕРЛИ, А ТЫ ГОЛАЯ
– Боба все! – повторила Нина.
И мы стали думать, что делать. Гоша
сказал идти в вебкам. И это можно,
Нина ничего, но это копейки, всяко-
го тела полно онлайн. Да и немодно,
люди умерли, а ты голая.
Алла сказала работать с дронами, и Нина снова запла-
кала. Я понимаю. Не для того мы отличали Платона
от Платонова.
А я не сказал ничего полезного. Сказал, что у Таши, с
которой мы не дружим, погиб Самуил, кото-
рый умел читать рэп, а это доволь-
но трудно для попугая. Она варила что-то
из ботвы, какую-то полезную муть лайков на триста,
Самуил пролетел над кастрюлей, попал в струю пара,
упал и сварился. Таша быстро сделала трансляцию и
скорбела два часа прилюдно, но скорбь еще дешевле тела.
Надо было бы нам посочувствовать Таше, это же го-
ре, когда умирают родные птицы, но мы почему-то
начали хохотать.
А потом мы с Аллой перевели, что было, чтобы хватило
хотя бы на четверть новой свинки. Гога нахмурился,
но перевел остатки. И Нина заплакала в третий раз,
говорить было не о чем, и мы отключились.
7
БОЛЬШЕ ЛЕСА НЕ БУДЕТ
Надо бы музыку, чтобы не так тихо. В окне начинает-
ся осень. Идет, куда ей надо. Я оставил себе немного
денег. Я скопил на новые наушники. Но лучше вместо
них куплю пятиминутный пропуск. Больше леса не
будет. Забыл, что такое лес. Но рядом дерево и мертвая
автобусная остановка. За пять минут я успею дойти
до дерева и обратно. Тупо потрогать листья. Я прове-
рил, это вяз. Вижу его каждый день, но очень давно
не трогал. Хорошо, что коты не болеют. Хорошо, что
кот здоров. ¦
65
 ПОБЕГ ИЗ МОСКВЫ

иллюстратор Евгений Тонконогий

Аудиоверсию этого
и других рассказов
можно прослушать
в приложении
Storytel

Бросив аспирантуру факультета

международных отношений СПбГУ,
но все-таки умудрившись написать
ряд учебных пособий по истории
США и Ближнего Востока, Андрей
Рывкин стал журналистом и кино-
драматургом. Пишет колонки для The
АНДРЕЙ РЫВКИН

Guardian, Airmail и русского Esquire,

а также сценарии: в частности, вы-
ступил соавтором сценария фильма
«Духless» и сериала «Лондонград».
Специально для этого номера Esquire
Рывкин написал рассказ о том, как
рассыпаются иллюзорные ценности
в руках тех, кто к ним привык, стоит
появиться реальной угрозе.

66 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Андрей Рывкин

БАР «СТРЕЛКА»
Вечеринка ZFZ: лучшая из всех, что бывают в Москве. Яркие неоновые огни освещают красивые
лица. Диджеит красавица Соня – it-girl Москвы. Она в полупрозрачной майке и черной
маске с надписью «будет хуже». Одной рукой Соня ставит музыку, а другой снимает сторис
в инстаграм. Публика в экстазе. Все как всегда.
Ты – ухоженный, слегка грустный рекламист в перманентном экзистенциальном
кризисе, который вяло проталкивается к бару сквозь море московских тел, не соблюдающих
социальное дистанцирование. Решительности в твоих действиях нет, отрешенности зато до фига.
Кто-то случайно проливает на тебя коктейль, но ты делаешь вид, что ты не заметил, хотя ты,
конечно, заметил, да что там заметил – ты запомнил этот позор на всю жизнь.
Наконец ты у бара. Бармен тебя не видит в упор. К счастью, ты встречаешь
знакомое лицо – Леня – давний друг, почти старший брат и хозяин торговой сети, которая
умудрилась не обанкротиться, а даже взлететь. Леня обычно сидит на Рублевке, но тут ZFZ –
и даже он вылез в центр, чтоб потереть с контркультурой. Леонид куда более властно требует
внимания бармена, и вот уже через пару секунд тебе мешают коктейль. Счет закрывает Леня,
указывая жестом, что, мол, «забей». Ты и забиваешь: в финансовом плане ты в последнее время,
как и родной город, совсем не резиновый.
Ты рассказываешь, что недавно расстался с девушкой, что у тебя, разумеется, идея
снять сериал про вашу жизнь – что-то по типу Girls, но в Москве. Леня в шутку кивает тебе
на Соню, которая только закончила сет и теперь купается во внимании друзей и поклонников.
«Твоя Лина Данэм», – говорит он, отпивая коктейль. Рядом с Соней еще маячит непонятного
вида спортсмен, который совсем не вписывается в интерьеры, лица и разговоры твоего любимого
бара. Судя по его растерянному взгляду – он сам это понимает.
Соня привычно машет тебе в удаленном приветствии – вы так постоянно
пересекаетесь на каких-то вечеринках, но ты первый раз в жизни воспринимаешь это как
приглашение: залпом гасишь половину бокала, говоришь Лене: «Запомни меня таким» –
и направляешься к Соне. Провожая тебя взглядом, Леня сдерживает улыбку – понимает, что ты,
возможно, замахнулся чуть выше своей головы. Как минимум будет весело.
Тебе уже даже не весело, тебе так вообще хорошо. Ты хвалишь Сонин сет, говоришь,
что для тебя каждое ее выступление сродни Prozac – помогает от московской хандры. Это
плоховатый пикап для Сони, и вот почему: у Сони нормальная, полноценная, очень красивая
жизнь – в высотках, ресторанах и в бизнес-классе рейса Москва–Нью-Йорк. Ей хандра неизвестна,
просто ты в очередной раз подумал, что relatability – твой конек. «Какая хандра?» – интересуется
Соня. «Ну как, – отвечаешь ты, – карантины, «Стрелка» уже давно не та, протесты всюду. Мир
к чертям катится, не лучше ли нам к этим самым чертям... напиться?» – казалось бы, изящно
выезжаешь из неприятной ситуации ты. Соне, понятно, все нравится: она из Таллина, и Москва
для нее – лучший город земли. Разумеется, после Нью-Йорка. Конечно же, после Нью-Йорка, как
еще – даже безымянные «ковидные» могилы не разрушили этот образ. Ты что-то говоришь про
то, как не любишь Бруклин и всех этих «честных хипстеров с бородами и кофе по 20 долларов
за чашку», но обожаешь Манхэттен «как долбанный турист», хотя куда бы ты ни ехал – там
все равно ты. Разговор не клеится. Соня пытается завершить ваше общение фразой «Может,
лучше просто быть счастливым?». Но счастье – это не твоя опция, и ты отпускаешь шутку про
спортсмена, пока еще не поняв, что спортсмен здесь как раз вместе с Соней – в отличие от тебя.
«Кто этот чувак с показа Гоши Рубчинского?» Но вместо смеха Соня тут же меняется в лице,
а спортсмен угрожающе поигрывает желваками. Ну что, приехали. Сейчас будут бить.
От неловкого и, возможно, физически неприятного момента тебя спасает Леня,
который быстро переводит разговор на привычную для Сони тему – саму Соню. Ты успеваешь
шепотом поинтересоваться у Лени (у шестого по счету человека на вечеринке) – «как там с
колумбией?» – Но, увы, ответ отрицательный. В ответ на эти грустные новости ты налегаешь на
коктейли: апероль здесь – апероль там. Вот и люди начинают, как просекко с вермутом, мешаться
ложкой в твоем сознании: друзья, молодые журналисты, этот парень, который явно удолбан и всем
рассказывает про своего психоаналитика, который помог ему пережить карантин. Парень часто
бегает в туалет, и этим он тебе симпатичен. Но вместо стимуляторов он дает тебе две таблетки
Xanax – «релакснуться перед сном» – хоть за это спасибо. Номер психоаналитика ты, кивая,
записываешь в выключенный телефон (парень не замечает) и обещаешь завтра же позвонить.
Соня делает селфи в кругу друзей и подруг, среди которых оказываешься ты,
Леня и спортсмен. Все улыбаются, на заднем плане уже другие диджеи – какие-то красавцы

68 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Побег из Москвы

в смокингах. Ты где-то сбоку отчасти тебя заслоняют друзья Сони. Ты уже нормально принял
коктейлей, так что улыбаешься пьяным. Соня, как и положено звезде, в центре: идеальный
ракурс, белоснежные зубы и блеск smokey eyes. Вспышка – и ты попал в историю. Или в сторис.
Надо будет проверить потом.
Ты уже никакой, едешь на заднем сиденье в такси по непривычно пустынной
Москве. Если бы не респиратор – пары алкоголя окутали бы всю «Киа-Рио». Ты с грустью
отмечаешь, что она так и не выложила ваше селфи. Ты откидываешься на заднем сиденье. Мимо
такси быстро и почти беззвучно по разделительной полосе проносится караван с мигалками –
серые фургоны, которых спереди и сзади прикрывают черные Suburban. Водитель что-то говорит
на таджикском. Ты то ли спишь, то ли пытаешься оттереть пятно на одежде. Видимо, Xanax надо
было принимать дома, а не на выходе из бара. Дома ты пытаешься не врезаться в многоярусную
полку с кучей разных кроссовок, промахиваясь, ставишь айфон на зарядку и, теряя сознание,
ложишься в постель.

ДУШИСТЫЙ КОФЕ
Ты просыпается после крепкого сна. На часах утро, но, видимо, следующего дня. Сутки
проспал, офигеть. Сеть, кстати, не ловит – что Wi-Fi, что LTE. Пока роутер и айфон
перезагружаются, ты приступаешь к любимому делу: открываешь заветную полку на кухне,
вынимаешь красивый набор склянок с кофейными зернами и с удовольствием выбираешь New
Day Brew от кооператива «Зерно» (они сделали ребрендинг после протестов в Калифорнии).
Итальянская кофемолка рычит, и вот ты уже завариваешь кофе методом Chemex, отточенным
движением пропуская через крупно молотые зерна тонкую струю кипятка из специального
чайника с длинным носиком. Сейчас все наладится: кофе, свежий воздух, и все будет окей.
С этими мыслями ты выходишь на балкон.
У тебя потрясающий вид на Москву – спасибо наследству. Внизу веселая сцена: соседи –
папа, мама и дочка – в спешке набивают свой паркетник сумками. Куда-то спешат. Дочка кричит,
ищет собаку. Сбежала, что ли? Кто в воскресенье вообще такой нервный? Или сейчас вторник?
Короче, они идиоты. Внезапно совсем рядом безошибочный треск, будто сухие деревяшки бьются
друг о друга. Потом пара хлопков. Чей-то мат вдалеке. Чей-то вой прямо рядом. Ты понимаешь,
что стук деревяшек – это автоматная очередь. Ты заползаешь в квартиру и закрываешь двери
балкона. Ты зашториваешь окна. Ты практически плачешь. На всех каналах синий экран. За окном
одиночный выстрел, громкий. Тут ты что-то вспоминаешь и ползешь в кладовку. Там ты находишь
запылившийся, оставшийся от родителей домашний телефон. Ищешь розетку, подключаешь. Гудок,
есть сигнал! Ты ищешь номер в айфоне и набираешь его на городском. В Лондоне, в ресторане Burger
& Lobster, у Лени звонит телефон. Это ты, и тебе очень страшно. Привет.
Леня не мог тебе дозвониться, но рад, что с тобой все в порядке. Он пытается тебя
успокоить, но получается наоборот. Сам он ночью в улетел в Лондон – повезло с джетом друга.
Тебе же не повезло, и теперь ты слушаешь инструкции: «Тебе сейчас надо взять себя в руки
и валить из Москвы, понимаешь? Никто не знает, чем все это кончится, братишка, мы тут сами
все гадаем. Я сейчас попробую вытащить тебя из города. Записывай: аэропорт Жуковский,
на КПП №3 будет полковник Зырянов. Белорусы вывозят иностранных граждан и журналистов,
но с ними можно договориться. Бери весь кеш, что есть. Самолет полетит либо в Вильнюс, либо
в Кельн. Шенген есть?» Ты слезно киваешь. «Вот и хорошо – скоро будешь со мной лобстеров
жрать. Вылет через три часа. До аэропорта тебя довезут. Записывай номер перевозчика,
городской – сотка нужна, кешем. Только без рефлексии сейчас. Бери самое необходимое и вали.
Жду тебя здесь». От его уверенности тебе становится легче.

69
 Андрей Рывкин

По указанному телефону со второго раза отвечают

и задают предельно короткие вопросы: адрес, количество
человек, пункт назначения, деньги. В обратном порядке. У тебя
30 минут на сборы. Ты не успеваешь спросить, что случилось, –
на другом конце вешают трубку.
Полчаса ты, кажется, только выбираешь кроссовки. Хочется что-то удобное на ногах,
но вместе с тем как-то выжить. Стук в дверь возвращает тебя в реальность. Ты уже одет – как
будто в поход, который должен закончиться модным кафе. За дверью странного вида мужчина
за сорок в немецком камуфляже поверх бронежилета – с рукава содран флажок. Такого можно
встретить на играх реконструкторов – или в криминальных сводках. На плече у него болтается
карабин. Он быстро и немного театрально проводит вводный инструктаж: прикрывающий огонь,
перебежки, не высовываться. «Когда стреляю я – ты бежишь. Когда стреляют по нам – ты не
бежишь никуда. Понятно?» Конечно, понятно. Затем он надевает на тебя бронежилет, в котором
ты тут же выглядишь неуклюже и глупо, и командует спускаться во двор. «Что со связью?» –
интересуешься ты. «Сотовая связь все. Только для триангуляции появляется в момент
бомбежки – амеры нам GPS обрубили, и генералам так легче подсвечивать объекты».

70 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Побег из Москвы

«Каким генералам?» – «Да хрен их знает. Ты с ума сошел – телефон с собой брать?»
Ты тут же выключаешь айфон, но, как только перевозчик отворачивается, прячешь его в носок.
Хрен они тебя связи лишат, параноики чертовы.
«Ну что, готов? Пошли!»
Он выводит тебя в родной двор так, будто вот-вот начнется стрельба. Тебе страшно
по-взрослому – хуже было, только когда твоя девушка сказала, что забеременела. К счастью, тогда
обошлось. Авось, и сейчас пронесет. Во дворе никаких боевых действий – только двое мужиков
тащат ящик с консервами. Завидев оружие у твоего нового друга, они останавливаются, ставят ящик
на землю и поднимают руки. Перевозчик полным власти и снисхождения жестом приказывает
им продолжать свой путь. Те подхватывают тушенку и быстро уходят. У подъезда стоит
бронированный «мерседес» W140. Старый, местами ржавый, но все же надежный. Когда перевозчик
заводит машину, из динамиков начинает играть Егор Летов. Тебя тут же начинает тошнить.
Стосороковой уверенно едет по улицам, как танк – хозяин Москвы. Ты смотришь
в толстое, бронированное окно в железной рамке и видишь, что город не опустел. Где-то работают
магазины, ходят люди – часто с коробками или крупными пакетами из магазинов. Кто-то даже
собаку выгуливает. А где-то витрины уже забиты досками. Пробок, понятное дело, нет – но их
и с эпидемии не было. Через окно ты видишь редкие кучки людей с различными знаменами, как
кто-то пишет лозунг баллончиком на стене здания. А тут уже все посерьезнее: кого-то прижали
к стене и, кажется, сейчас будут бить. Перевозчик, как старый таксист, говорит про либералов
и пятую колонну, которую наконец выдавят из страны. «Ты с нами? А ты летишь? Израиль?»
Ты съеживаешься и что-то мямлишь про то, что ты «не еврей» – хоть это и наглая ложь.
С вашим «мерседесом» с характерным грохотом равняется открытый «Урал»,
полный людей в разнородном камуфляже со знаменами Казачьего войска. Когда «Урал»
поворачивает на соседнюю улицу, ты сталкиваешься взглядом с молодым казачком – твоим
ровесником, может, моложе. Вы секунду смотрите друг на друга сквозь толстое стекло – один
на «Урале» в папахе, другой в худи и на немецкой броне. Ты отворачиваешься. «Урал» уезжает.

ХОДОВАЯ НЕ ВЫДЕРЖИТ
Ваш W140 гонит по улицам. Из динамиков слышится все тот же говнорок, но ты уже не обращаешь
на него никакого внимания. Да и проблемы появились куда более серьезные – ты видишь, как
улицу перекрыли две поливальные машины, а пространство между ними – его хватает только на
одну машину по ширине – только что закрыл лентой с шипами парень в ярком спорткостюме
с болтающимся на боку АКСУ. Так, а у него еще и напарник – тоже с калашом. И еще один –
справа стоит. Перевозчик тормозит за пару метров до шипов. Выключает музыку. Ребята на
улице направляют на ваш «мерседес» стволы. Сзади вас тут же закрывает другая машина. Один
из спорткостюмов жестом командует выйти. «Приехали», – говорит перевозчик.
У тебя тут же потеют ладошки. Ты спрашиваешь: «Это кто?» – «Хрен знает».
«Мерседес» же бронированный?» – переспрашиваешь ты. – «Конечно… Но ходовая шипов
не выдержит. Газанем – здесь же и останемся».
«Ладно, сейчас поговорю с мужиками», – без особого энтузиазма сообщает тебе
перевозчик, нервно поглядывая на ребят, которые подходят к машине. Один из них стучится
дулом в окно. Тот опускает его. «Из машины», – уверенно командует парень.
Ребята похожи на футбольных фанатов из хороших районов: цветные татуировки-
рукава и прически из актуальных барбершопов. На лицах красные маски. Поджарые. Видимо,
они быстро поняли, что к чему, – и теперь этот перекресток принадлежит им.
Перевозчик выходит из машины. Как только ребята замечают карабин – сразу
направляют калаши. «Эй-эй, мужики, свои», – тараторит перевозчик. А потом указывает на

71
 Андрей Рывкин

тебя: – У него доллары есть». Ты наблюдаешь за происходящим как в кино изнутри. С плеча
перевозчика тут же снимают карабин, шмонают. Парень с автоматом жестом приглашает
тебя выйти. Ты повинуешься. Руки на капот, обыск. Машину досматривают – открывают
багажник, вынимают оттуда твою сумку. Краем глаза ты замечаешь, что у твоего напарника
переговоры не удаются и его куда-то уводят, направив ему в спину дуло калаша. Тот совсем
не сопротивляется.
Один из парней потрошит твою сумку, пока второй держит тебя на прицеле.
Парень вынимает из сумки две пачки рублей, кладет их обратно, а пачку долларов засовывает
себе за куртку. С тебя достаточно аккуратно снимают бронежилет. «Ты с кем вообще? Куда
едешь на х****? Витек, смотри – «мерс» бронированный. Танк вообще. Слышь, пацик, ты чо
на броне? QR-код есть?» – от последней фразы ребята начинают ржать. Ты от страха не можешь
связать и двух слов. «Я из Москвы, у меня самолет, я просто уезжаю, ребята, я ни с кем».
Тебе командуют «пошел» и легонько пинают под зад. Ты немного начинаешь
плакать и на ватных ногах идешь к зданию за поливалками. За тобой следует паренек
с автоматом. Ты понимаешь, что это конец твой жизни – вот здесь, у поливальных машин.
Но вы огибаете машины и оказываетесь у здания. Там висит табличка какого-
то ОВД. Из здания выходит очередной парень в спорткостюме с калашом, а за ним еще
двое. Он было проходит мимо, но тут замечает тебя. А ты замечаешь его. Это спортсмен
со вчерашней вечеринки. Приятель Сони. «Давно не виделись», – улыбается он тебе. Видимо,
расстрела не будет. По крайней мере, сейчас.

ЭТО НАШ ГОРОД

Вы заходите внутрь. Здесь все крайне активные, на позитиве, чуть-чуть ошалевшие от власти –
и поэтому страшные. Калаши натирают свежие олимпийки. Кто-то пьет колу. Из динамиков
ультраправый рэпчик. На стенах фотографии ментов и тех, кто в розыске. Вместо флага РФ –
приклеенная скотчем имперка. Из какой-то подсобки внезапно выходит Соня.
«А ты что здесь делаешь? – Соня навеселе. – Это мой брат. Там как началось,
он меня с собой взял. Охраняет». Соня обнимает спортсмена – своего мелкого братика.
Разговоры неутешительные – армейская колонна, а то и две танковые дивизии подходят с Запада.

«Москва – мой город. А ты что, валишь отсюда? Да? Ссышь свой

город защищать?» – «Да я не это… Я не умею», – мямлишь ты.
– «А я тя научу стрелять. Главное, короткими бей. Оставайся.
Весело будет. У ИКЕИ в Химках мясо, короче».
Ты замечаешь первую ссору в дружном коллективе.
«Ты какого хрена у него бабки взял? Мы не воруем. Пошел вернул быстро…» – тебе
возвращают деньги.
Снова идут какие-то разговоры про использование сотовой связи в качестве
«подсветки» объектов для бомбардировки. Ты же просто сидишь в углу и молчишь. Когда тебя
отпустят – неизвестно. Да и отпустят ли вообще. Когда ребята начинают скандировать «Москва
наш город», к тебе подходит Соня. Ты – даже в этой ситуации – удивлен своей удаче. «Это тебе
не «Стрелка», да? – задорно спрашивает она. – Ты какой-то совсем кислый. Пойдем покажу кое-
что», – приглашает Соня.
Вы заходите в одну из комнат, где на столе лежит… вскрытый брикет белого
порошка. Ты никогда в жизни не видел такого количества наркотиков.

72 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Побег из Москвы

«Это?.. Свобода», – отрезает Соня. По ней видно, что она уже знакома с этим
брикетом, – она расчерчивает две щедрые рельсы, тут же убирает одну и предлагает тебе вторую.
Ты не отказываешься. Когда ударяет в мозг, ты понимаешь, что легенды о комнатах, полных
вещдоков, были правдой, – о таком качестве ты и мечтать не смел. Дела тут же идут на поправку.
Вы выходите на улицу покурить.
В это время на блокпосту происходит неприятное. Вместо торможения водитель
«гелика», не замечая шипов, газует, аккуратно пролетает меж двух поливалок, но раздирает
все колеса напрочь и теряет управление автомобилем, который тут же сбивает одного из ребят
с блокпоста. Это видит второй парень и, не прицеливаясь, открывает очередь по «гелику»
в полноавтоматном режиме, растрачивая почти обойму за секунды, но не попадая ни по одному
из людей внутри. Это происходит буквально за пару секунд.
До того как вы с Соней забегаете внутрь, ты успеваешь заметить, как обитатели
внедорожника начинают отстреливаться прямо из машины. Из пистолета через лобовое стекло
водитель убивает парня, который выпустил по ним очередь. Сбоку кладут еще одного фаната,
который возился с предохранителем своего калаша.
По незваным гостям открывают ответный огонь из окон ОВД. Гости глушат ответку
и заходят в здание. Вы заперлись в комнате. От гостей слышны только шаги и стрельба. Хаос.
Крики по рации.

73
 Андрей Рывкин

ДОРОГА В АЭРОПОРТ
Тебя крепко вштырило, и звуки выстрелов – это совсем не то, что ты хотел сейчас слышать.
Брат Сони орет «уходи», и ты выбегаешь с ней из кладовки, пока ее брат прикрывает вас,
отстреливаясь куда-то вглубь коридора. Тебе удается схватить Соню и выбежать во двор.
Ее брат, скорее всего, уже мертв.
Ты держишь Соню, которая сквозь слезы орет, что ей надо к брату. Стрельба все
ближе. Ты хватаешь Соню и в панике бежишь от звуков выстрелов.
Слышны крики, бег, одиночные выстрелы, кто-то по рации говорит «подъезжаем»,
слышны короткие очереди.
К ОВД подъезжают два «лендкрузера», из которых бритоголовые ребята тут же
открывают беспорядочный огонь. Ты замечаешь W140 – все еще с открытым багажником –
и, держа Соню за руку, бежишь к машине. Соня орет, чтобы ты ее отпустил, но ты не
слушаешь. Ребята оглушенные, двигаются на автомате. Когда вы добегаете до W140, в дверь
водителя попадает несколько пуль. Ты заталкиваешь Соню в багажник и ложишься туда сам.
Прикрываешь его. Соня рыдает и бьет тебя. Хочет вырваться. Хочет спасти брата, который,
скорее всего, с дыркой в голове лежит в коридоре. Ты прижимаешь Соню к себе, а другой рукой
полностью закрываешь багажник. Наступает кромешная тьма.
Слышны выстрелы. Несколько пуль попадают по «мерсу», отчего тебе становится
совсем нехорошо. Кто-то садится за руль и едет – и это интенсивный момент. Правда, водитель
вскоре врезается, и «мерс» останавливается, но движок продолжает работать. В багажнике ты
слышишь, что выстрелы теперь уже вдалеке и становятся все реже. Когда они замолкают, ты
открываешь багажник – сначала на маленькую щель, оглядываешься – а потом вылезаешь. Вслед
за тобой – Соня.
Вокруг совсем неприятно: редкие трупы, брошенные калаши, «гелик»
с разнесенными колесами и многочисленными пулевыми отверстиями, но самое страшное, что
за водительским сиденьем W140 сидит расстрелянный дед.
Кавказец, на вид – лет 80. Еще не умер, но двигаться уже не может. Он смотрит
на тебя. Ты уважительно вытаскиваешь деда. Тот тяжело дышит. Раздается выстрел – непонятно
откуда и непонятно куда, еще один: пора валить. Вы садитесь в машину и закрываете двери.
Старик смотрит на вас с ненавистью – этот взгляд ты никогда не забудешь. Ты резко даешь
задний ход. Машина ударяет что-то мягкое и переезжает его.
Дорога в аэропорт… Ты когда-то делал рекламу под этот трек. Кажется, его
пела певица Света. Ты не помнишь. По дороге вы молчите. Когда ты видишь надпись
«ЖУКОВСКИЙ» – тут же сворачиваешь.
На армейском КПП около сотни человек. Выясняется, что ты не свой – тебя нет
в списке. Леня говорил, что есть, а тебя нет. «Если бабки есть, может, следующий самолет
возьмет, – говорит тебе армеец. – А так – хрен знает». Ты хочешь было пройти, но армейцы
направляют на тебя калаши. Тебе это не нужно. Ты отходишь в сторону.
Соня тем временем вынимает эстонский паспорт. После короткого разговора она
молча проходит на рейс.
Ты бредешь назад через толпу людей, которые ждут вылета из Москвы.
Они обсуждают новости, слухи, курят у КПП.

Ты останавливаешься и закуриваешь сигарету. Внезапно ты

ощущаешь странную вибрацию где-то в ноге. Ты вспоминаешь,
что это, и вынимаешь айфон из носка. Первым делом
машинально открываешь первое уведомление – это инстаграм,
тебя отметили на селфи с вечеринки. Ты, Соня, спортсмен,
Никита, Леня, апероли… Ты даже неплохо получился.
Уведомления начинают приходить всей толпе, и армейцы, первыми сообразив, что
к чему, бегут врассыпную. Люди начинают кричать. Где-то наверху слышится рев турбин.

74 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Побег из Москвы

БЫСТРОРАСТВОРИМЫЙ
Рев переходит в звук будильника на покоцанном айфоне. Ты его отключаешь. Этот КПП снится
с тех пор, как тебе удалось сбежать.
Ты уже немного другой, хоть и прошло всего пара лет – в зеркало ванной в Лялином
переулке, которую ты делишь с двумя другими жильцами, на тебя смотрит человек с залысинами
и шрамом под подбородком. Ты привычно готовишь быстрорастворимый кофе. Твой сосед
с раздражением смотрит на то, как ты выливаешь остатки в раковину.
Ты одеваешься и выходишь на улицу. Омерзительный город. Двадцать минут
на электробусе, и ты уже дезинфицируешь перекисью водорода столы, стульчаки, раковины
и вообще все, что требует протирания в кафе «Старый город». Ты вроде в перчатках, но кожа
рук все равно выжженная, старого человека. Говорят, это пройдет, – ты не веришь. По дороге
домой ты встречаешься с Соней – вернее, с ее плакатом. SONIA – известный DJ из России –
гастроли в клубе MOSKVA. С Sonia вы не поддерживали связь после ее ухода с КПП.
А с Леней, наоборот, обменивались эсэмэс. Если вы в последнее время пользовались
санитайзером в одном из семи секторов Москвы, скорее всего, этот санитайзер был произведен им.
Вы встречаетесь в дорогом ресторане. Бронированные Suburban блокируют окна.
«А что, как дела у тебя?» Ты мямлишь, Леня понимающе закрывает счет. Ситуация
такая, что он может помочь с работой, что москвичей сильно притесняют. Он что, заблеванные
туалеты мыл? Откуда ему это знать.
На следующий день тебя увольняют. Без объяснения причин – просто увольняют,
и все. Вы все здесь для них взаимозаменяемые муравьи. Ты оказался плохим муравьем.
Ты набираешь Леню.
Вы сидите в кофейне с его ребятами. Они непонятные, но говорят на твоем языке.
«Смотри, нужна помощь по постам, текстам».
Ты долго думаешь, идти на DJ-сет Сони или нет, но в итоге идешь. Ты не танцуешь.
Просто смотришь на нее, как всегда, красивую, за пультом. Она то ли тебя замечает, то ли нет… Это
взгляд такой – он как бы обращен и тебе, и каждому, кто на нее смотрит. Но к концу выступления
к тебе на выходе подходит большой человек и говорит, что Соня хотела бы тебя увидеть.
В гримерке Соня пытается спросить, как дела, она все видит и понимает – и ей
говорить особо нечего. Жизнь вас раскидала, и Соня приземлилась на поролон, пока ты все еще
отдираешь себя от раскаленной плиты. Она всучивает тебе конверт с деньгами. «Пожалуйста, это
не вопрос гордости». Ты хочешь послать ее, наорать, возможно, обнять и поплакать, но вместо
этого берешь деньги, желаешь удачи, вы как-то странно обнимаетесь. Ты чувствуешь запах
ее чистоты. И все. И уходишь.
Через пару месяцев ты снова в работе. Ты переехал к Лениным ребятам в квартиру.
Ты что-то пишешь: твиты, посты, аналитику. Все под псевдонимом и непонятно куда. Теперь
ты тренируешься и занимаешься спортом. Даже больше не пьешь. Когда они тебя будят,
ты, в принципе, понимаешь зачем. На заднем сиденье ты замечаешь пару старых винтовок
и несколько светошумовых гранат. Вы едете туда, куда раньше мягкие сиденья немецких
автомобилей отвозили тебя каждую субботу.
Не прошло и часа, и ты пританцовываешь на крыше здания, которое называлось бар
«Стрелка». Рация хрипит переговорами новых друзей. Ты снял респиратор. Твое лицо все равно
никто не увидит. Рядом в странной позе лежит человек, чью жизнь ты помог прекратить. Утро,
сектор ваш, необычайно свежо. В Москве так почти никогда не бывает. Ты куда-то смотришь
и осознаешь, что у тебя наконец-то есть будущее. У тебя впервые отсутствует грусть. ¦

75
 иллюстратор Ася Литвинова
НОВАЯ ВОЛНА
Аудиоверсию этого
и других рассказов
можно прослушать
в приложении
Storytel

Журналист и телевед ущий Саша

Филипенко дебютировал в 2014 го-
ду с блестящей книгой «Бывший сын»
и с тех пор успел выпустить еще не-
сколько романов, последний из ко-
торых – «Возвращение в Острог» –
история об усыновлении, проблеме
детских домов и нехватке любви.
САША ФИЛИПЕНКО

Филипенко всегда пишет о болез-

ненных темах и для автора, и для
общества – и его сухой стиль под-
черкивает драматизм повествования.
Специально для Esquire Филипенко
написал рассказ «Новая волна», где
в сложных отношениях сына и отца
пандемия ставит точку – с приходом
новой волны коронавируса отец кон-
чает жизнь самоубийством.

76 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Саша Филипенко

– Самоубийство, сомнений быть не может.

Из записей, сделанных камерами наблюдения, следует,
что в ординаторскую больше никто не входил. Версия
насильственной смерти исключается – ваш отец сделал
это сам.
– Понятно...
Попрощавшись со следователем, Андрей решает слезть
с подоконника, чтобы выключить весь день фонящий
телевизор, однако сделать этого не успевает – вновь зво-
нит телефон. На этот раз бубнит какой-то чиновник.
Человек-сообщение, человек-звук – железным голосом
незнакомец объясняет, что в целях улучшения качества
обслуживания разговор может быть записан.
– Понятно, – разглядывая потрепан-
ную обложку «Постороннего» Камю, лежащую здесь
же, на подоконнике, отвечает Андрей.
– В связи с вновь сложившейся эпидемио-
логической ситуацией в столице обязан сообщить, что
вы, к нашему большому сожалению, присутствовать на
похоронах родственника не сможете. Принимая во вни-
мание, какую травму вам может нанести эта информа-
ция, со своей стороны и от имени мэра Москвы я при-
ношу вам самые искренние (а как иначе, если разговор
может быть записан?) соболезнования! Смею уверить
вас, что похороны пройдут на самом высоком уровне.
Я также хочу сообщить, что позже мы сможем пере-
кинуть вам фотографии и видео похорон по закрытой
ссылке в ютьюбе или пришлем на флешке, но только
флешку придется вернуть.
– Понятно, – разглядывая ногти на пра-
вой руке, отвечает Андрей.
– Уверяю вас, беспокоиться совершенно
не о чем!
– Да понял я! – потеряв всякое тер-
пение, выпаливает Андрей.
Чиновник раздражение интерпретирует неверно.
Человеку, который теперь так старательно изображает
заботу и сочувствие, кажется, что с ним говорит безум-
ный от несчастья Пьеро.
– Я хотел бы объяснить, что сейчас многие
граждане проявляют озабоченность и беспокойство,
а между тем делать этого совершенно не стоит – будут
и хороший гроб, и красивый катафалк!
– Слушайте, позвоните лучше моей матери –
мне плевать…
Отложив телефон, Андрей смотрит на мокрую, серую
от дождя осеннюю улицу: яркими красными пятнами
здесь остались лишь большие растяжки на пыльных
и грязных витринах. И тут и там красуется одно-един-
ственное, главное в 2020 году слово: «Аренда». Раньше
здесь были кафе «Альфавиль», аптека, магазин одежды
для медиков и парикмахерская. Теперь ничего. Если
бы Андрею только захотелось, одно из этих помеще-
ний он вполне мог бы превратить в мавзолей и, как
когда-то манекена, что предлагал купить бесформен-
ный белый халат, выставить на витрину отца. Только
Андрей не хочет.

78 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0

О произошедшем сообщили два дня назад. Такой же
безликий голос поздоровался, откашлялся (будто ка-
шель был обязательным при плохих новостях ритуа-
лом) и сказал:
– Ваш отец найден повешенным – голос этот
мог бы, наверное, добавить что-нибудь вроде «мне очень
жаль», но подобные слова обыкновенно звучали лишь
в американских фильмах, которые Андрей не особенно
жаловал и не смотрел, разве что Копполу, Поланского
и Скорсезе.
Андрей вспоминает теперь, что тогда, два дня назад,
Москва была такой же мокрой и серой. И пустой. На
улице не было ни машин, ни людей. В город вернулись
осень, холодный воздух, дождь и вирус, который, как
оказалось, никуда и не уходил. Узнав о смерти отца,
Андрей испытал облегчение. По-настоящему этого че-
ловека он никогда не любил. Так бывает – чужие люди.
Разные интересы и ценности, прямо противоположные
взгляды и приоритеты. Иногда, войдя в комнату, застав
сына за просмотром Трюффо, Шаброля или Виго, отец
Андрея несколько мгновений смотрел на экран, а затем
осуждающее подытоживал: «Зачем ты только смотришь
эту мутотень? Здесь же вообще ничего не происходит!»
Ну вот и произошло. Смерть эту Андрей часто пред-
ставлял, ждал и единственное, чем всерьез тяготился, –
не утратой якобы близкого человека, но днем, который
пришлось бы потратить на похороны.
Уже в 14 лет Андрей переехал жить к бабушке. Затем
к друзьям. Всякий раз, когда случай подкидывал воз-
можность поговорить c отцом, беседа не клеилась. Чаще
всего разговор быстро перерастал в ссору и заканчи-
вался обоюдными оскорблениями. Так они и общались,
изредка обсуждая (для чего-то, в надежде на что?) фут-
бол в вотсапе, но не более того. В фейсбуке Андрей
с отцом не дружил, в инстаграме тоже. Отец же, напро-
тив, на сына был подписан и нередко, возвратившись
домой после тяжелой смены, открывал пиво и кричал
жене из кухни:
– Тань, ты уже видела, что он выложил?
– Не мешай ты мне, я Малахова смотрю!
Могла ли представить себе мать Андрея,
что пройдет всего несколько лет, и тезка сына пригла-
сит ее в студию, и пообещает гонорар, и, сев на крае-
шек белоснежного дивана, спросит:
– Татьяна, скажите, были ли вещи, слова, по-
ступки, которые указывали на то, что ваш муж может
покончить жизнь самоубийством?
– В последнее время он очень боялся…
– Татьяна, чего же боялся ваш муж?
– Боялся, что начнется новая волна…
– Новая волна?
– Да, он говорил мне, что новой волны уже
не выдержит, не выдержит психологически…
– Ну что же, это прямой эфир, и мы про-
должаем говорить о врачах, которые не справляются
с новой волной эпидемии, а потому очень просим вас:
вновь оставайтесь дома, не выходите на улицу и помните
Новая волна
о людях, которые рискуют собственными жизнями, ста-
раясь сохранить ваши!»
Андрей также вспоминает теперь, что однажды ре-
шил помириться с отцом и даже приехал для этого
в Одинцово. Андрей подумал, что папе будет приятно,
если он сделает сюрприз, а потому, взяв кофе в каком-
то фургончике, сел на лавку возле подъезда и принялся
ждать. Благо пришлось недолго. К счастью или к со-
жалению, отец появился буквально через несколько
минут. Совершенно пьяный. Мужчина еле перебирал
ногами, и по пятнам на белой рубашке было видно,
что по пути домой он несколько раз упал. Мальчишки
смеялись над алкашом, а Андрей – впервые за долгие
годы – испытал к отцу и нежность, и любовь, которые,
впрочем, тотчас перекрыли нахлынувшие злоба и разо-
чарование. Взяв отца за локоть, Андрей завел пьяного
мужчину домой, уложил, накрыл пледом, поставил на
прикроватную тумбочку стакан воды и, не попрощав-
шись с матерью, которая все это время смотрела теле-
визор, вышел.
Весь следующий день отец Андрея думал, что ему при-
снилось, будто сын провожал его и даже на прощанье
поцеловал в лоб.
Разглядывая Москву, Андрей думает теперь, что этот
коронавирус появился потому только, что у людей вы-
работался запрос на одиночество, появился потому
только, что иммунитета к предлагаемым жизнью об-
стоятельствам как не было, так и нет. Не изоляция, ду-
мает Андрей, стала результатом коронавируса, но, на-
против, ковид пришел к нам только оттого, что многие
в нем нуждались.
«Этот вирус, – решает теперь
Андрей, – столько всего разрешил.
Я больше не должен подавать руку
всяким идиотам, благодаря этой хо-
лере я не должен идти на похороны
отца и изображать скорбь, смотреть
на обезумевшую от телевизора мать
и слушать дежурные соболезнова-
ния отцовских друзей, которых да-
же не знаю…»
Разглядывая залитую дождем осеннюю Москву, Андрей
признается себе, что о коронавирусе можно было толь-
ко мечтать.
«Было бы славно, – спрыгнув с подоконника, подытожи-
вает он, – если бы все это продлилось еще какое-то время
и кроме всего прочего я успел бы схоронить и мать…»
Выключив наконец телевизор, Андрей убеждает себя,
что теперь во что бы то ни стало будет жить своей жиз-
нью. Возвратившись к подоконнику, он даже открыва-
ет окно в желании впустить в комнату волну свежего
воздуха, но, сделав глубокий вдох, понимает вдруг, что
не чувствует его запаха. ¦
79
 иллюстратор Валерий Зарытовский
САМОЛЕТСТВО
Аудиоверсию
этого рассказа
в исполнении
Дмитрия Захарова
можно прослушать
в приложении
Storytel

Захаров – журналист, редактор из-

дательского дома «Коммерсантъ».
В марте опубликовал роман «Средняя
Эдда», в котором политическая са-
тира сочетается с элементами фан-
тастики, отсылками к эпосу, реф-
лексией о современном искусстве
ДМИТРИЙ ЗАХАРОВ

и человеческой природе. Захаров не

новичок в литературе, его не смуща-
ют масштабные задачи, а скорость
его мысли так высока, что читателю
приходится поломать голову, что-
бы за ней угнаться. Для июльско-
го номера Захаров написал рассказ
«Самолетство», где в Москве будуще-
го путешествие за границу становится
удовольствием либо для избранных,
либо для очень богатых.

80 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
Сам бы он, наверное, не решился. Не из страха и тем
более не из-за неизбежного штрафа. Отвык уже про-
сто. Окряк. Сам себя впаял в одиночный вечерний
распорядок – в нем ведь есть своя ленивая прелесть.
А тут собраться надо, гладить одежду, потом люди
какие-то. Но Олег позвонил уже почти от дома, ска-
зал, через пятнадцать минут выходи. Ну что еще ты
не знаешь?! Да ладно тебе, чувак, когда еще посидим
по-человечески?
Так-то сидели вроде недавно. Три, что ли… нет, четы-
ре месяца назад, Рома тогда всех собрал в каком-то
пансионате, который ушлепки-хозяева сдают теперь
под посуточную изоляцию. Но вообще Олег прав.
Лишний раз прав…
Руслан снова глянул на экран, чтобы понять, не пора ли
уже включать звук, но там все еще по-рыбьи разевали
рты истцы – восьмой уже дольщик читал явно тот же
самый написанный текст. А всего их будет тридцать
с хвостом, из которых 11 – в сегодняшнем слушании.
Можно было бы перемотать, но вдруг чудо. Сдвижка
какая-нибудь. У истца сползет маска, а под ней, нако-
нец, обнаружится рыбья морда. Судья заплачет и убе-
жит с изменившимся лицом. Помощница судьи, забыв
о камере в ноуте, станет носиться мимо стола в одних
трусах. Шансов немного, но все больше, чем выиграть.
После того как три недели назад суд влепил в табло
Руслану как аватару «Гранита» первый набор требо-
ваний, дальнейший танец маленьких лебедей лишен
всякого смысла. Это теперь просто медленнопожира-
тельный ритуал.
Окончательное разжевывание «Гранита» – вопрос не-
скольких месяцев. Дольщики теперь потянутся длин-
ными холодными пальцами и вытянут каждый дензнак.
А их и так последние полгода кот наплакал – стройки-
то поостанавливали опять. Не все, конечно, но вот
именно «Гранит» с мэрией не договорился.
Так что нам, товарищ, полный истец. Уже четыре кол-
лективных иска, и это, понятно, только начало. На кар-
тах «Яндекса» здание СК «Гранит» – один бесконечный
онлайн-пикет, восемь тысяч человек в день. А на этой
неделе еще и два депутата каких-то присосались. Скоро
и с этой стороны потащат куски стройки к себе. Народ
«гранитный», понятное дело, под зад коленом. Вот
и Руслана тоже.

81
 Дмитрий Захаров

А нет работы – нет про-

пусков. Сядешь в своем
Алтуфьеве на жопу ровно
и будешь сидеть.
Потому-то люди так ко-
Каждый раз, как видишь Олегово авто, поражаешься.
лотятся за свою рабо- Оно все раздувается, как труп.
– Ты что, машину поменял? – спросил Руслан,
ту. Пресмыкаются за нее. погружаясь в пассажирское кресло, словно в желе.
– Конечно. Я же тебе говорил, что за ней
Падают на колени и ползут в Ярославль ездил.
Вроде не говорил, но вообще у Олега межрегиональ-
на брюхе стометровку – ный допуск, мог и ездить. Если уж они с семьей в про-
шлом году аж до Казани катались.
лишь бы работодержатели, – А зачем? – низачем спросил Руслан.
– Так времена нынче лихие!
работолорды, работовладель- – Тогда уж надо было брать с пулеметной
башней, – хмыкнул Руслан.
цы ее не забирали. И это мы – Патронов на вас не напасешься.
Клуб располагался близ Сити, чуть ли не в тени высо-
только распеваемся, только ток. Руслан аж присвистнул от такой наглости. Он-то
думал, досуговый офлайн, как и серая сфера услуг, –
учимся ублажающим тан- жмется по спальникам: через «я от Толика», через се-
кретный стук, через виртуальные телефонные номера.
цам. Мы еще заглянем в это Но ничего такого. Олег уверенно толкнул белую дверь,
за которой обнаружилась вторая – вся в блестках, по-
окно возможностей обоими среди которых громоздись золотые буквы «Итака»
с верхним индексом БГ – то есть «без говна».
глазами. Нам там еще пока- Безговновый штамп – это еще одна наглость. Как бы знак
качества. Но еще и вызов – мол, у нас полная свобода от
жут настоящую социальную пандемии и пандемиков: маски, вирусные фильтры, дис-
танцирование – ничего такого. Наоборот – запрещено.
дистанцию. Вот и лысый привратник сделал жест рукой в сторо-
ну локеров. Здесь под присмотром многоглазых камер
Достаточно вспомнить харю дяди Коли – гранитов- надо оставить всю обязательную для внешнего мира
ского старшего, и все будущее как на ладони. Так что, амуницию, а телефон с его «Московским наблюдате-
может, и ладно. Может, пусть лучше забьют пропуск… лем» похоронить в отдельном экранирующем гробике.
Блин, сообразил Руслан, надо же какой-нибудь про- Руслан ждал, что дальше им все же, как и везде, про-
пуск оформить к приезду Олега-то. И все недельные ведут экспресс-тест или хотя бы померяют температу-
лимиты выбраны уже. Рабочий, что ли, на два часа ру, но и этого не случилось. Полный расслабон у них
попробовать?.. тут, аж оторопь берет.
В подъезде – плевать на прикинувшийся февралем
апрель – распахнуты все окна. Теперь даже куриль-
щики стали ЗОЖ-охранителями. На стенах свежие
ошметки листовок. До такой степени заскобленные,
что не поймешь – пандемиков или антипандемиков.
Наверное, все же пандемиков, раз были цветные.
– Привет, – сказал Олег, открывая дверь
своего сарая на колесах.
На сей раз у него огромная белая махина, которой,
наверное, можно таранить и танковые колонны. Даже
удивительно, что проходит по ведомству легковых.

82 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Самолетство

– То есть тебе мало?

– Ну, разве это конец
света, – скривился Руслан, –
мы-то ждали орды зомби
и ядерный апокалипсис,
Олег просто кивнул в камеру, и шторы клубного за-
навеса разъехались в стороны, пропуская еще двоих а тут тебя двадцать четыре
посетителей.
– Я уже отстегнул, – предупредил Олег, – раза за день учат правильно
нормально, потом как-нибудь посчитаемся.
Они двинулись вглубь «Итаки»: Олег уверенно, Руслан вытирать жопу и сморкать-
все время сдерживаясь, чтобы не отшатнуться от завис-
ших над столами нос к носу людей. Да ладно зависших! ся одной ноздрей. А циф-
Вон в той комнате скачут табуном под цветомузыку,
а вон еще хватают друг друга за руки без перчаток ровой концлагерь этот, ко-
и, кажется, чуть ли не отпивают из одного коктейля!
– Как все это живет мимо санитаров? – по- торого все боялись, больше
интересовался Руслан, когда они с Олегом все же усе-
лись – слава богу – за отдельный столик. напоминает цифрового вах-
Олег пожал плечами.
– Не думай об этом, дружище. Хорошее тера в женском общежитии.
же место, а? Старое доброе практически.
– Вымерли старые добрые, дружище. – А мне нравится, – объ-
– Ну не все, не все.
– Ну разве что последние старые добрые – явил Олег, обмазывая соусом
это, дружище, мы сами.
Олег скептически хмыкнул. кусок стейка, – Москва так
– Мы-то не очень добрые. Ты борешься
с дольщиками, я… – и Олег рассказал о новой кампа- очистилась, что я нормально
нии, которую готовила его контора. Оказывается, ре-
шено прикрыть иностранный онлайн-ретейл, а то сво- до министерств доезжаю за
ему уже не хватает. И поэтому будет очередная волна
«зараженных» тряпок… 20 минут. Да вот даже до те-
Принесли еду.
– Знаешь, – сказал Руслан, поддев вилкой бя – за 25. Магазины пустые…
вареник, – а я иногда начинаю им верить на минуту.
Ну вот что Европа вся перемерла от вируса и Схипхол
в Амстердаме теперь от края до края такое мертвое – Еще бы не пустые, – перебил Руслан, –
самолетство. Хочется почувствовать себя, наконец, ге- когда у каждого на них по два пропуска в неделю.
роем телешоу о настоящем конце света. – У меня нет, – улыбнулся Олег.
– Так я и говорю – вахтер. Но для тебя тут
все безраздельно твоим и до пандемии было.
– Ха, – сказал Олег, – это все будет безраз-
дельно моим, когда я себе санитарные номера оторву.
– Ты высоко берешь. Выпьем же за это!
– Выпьем! Ты, кстати, даже не представля-
ешь, насколько прав.
– Слушай, а ты как домой собираешься, ес-
ли выпьешь?
– Водилу возьму, здесь же дадут. Нашел
о чем думать…
Они еще поболтали об отложенных на никогда

83
 Дмитрий Захаров

сериалах. О компенсациях за дезинфекцию, которую

хотят первые этажи придорожных многоэтажек. О но-
вом Пелевине.
– Ладно, – сказал Олег, – я тебе что хо-
тел сказать, дружище. Мы тут с домочадцами реши-
ли махнуть на отдых, – он чуть понизил голос, – на
Миланщину!
Руслан удивленно хлопнул глазами. То, что его друг –
человек на большой белой машине, его давно не удив-
ляло. У Олега спецпропуск, и он может передвигаться
по любым рабочим дням, а пешком – перпендикулярно
графику выгула. Для него открыты закрытые магази-
ны и вот даже, как можно убедиться, офлайн-клубы.
И все же выбить выездной за рубеж, по которым, го-
ворят, у Москвы квота – тысяча человек в месяц… да
еще в Европу…
Он поймал себя на том, что опасливо оглядывается
по сторонам, и даже чуть не предложил Олегу пере-
сесть в угол.
– Силен, – только и выдавил из себя Руслан.
– Ха, – сказал на это Олег. – Пули свистели
над головой, но я все же провел хорошую презента-
цию. Подготовился и провел.
– Там же только по медицинским или
дипломатическим.
– Ну у нас как раз по медицинским.
Руслан в восхищении развел руками. Олег же в ответ
ехидно посмотрел на товарища.
– Теперь, эх, заживем! – объявил Олег, рас-
смеявшись. – Да же, Руслан Леонидович?
Ты ведь тоже включен в туристическую группу.
– Я?!
– Конечно. А кто иначе будет осуществлять
юридическую поддержку?
До последнего не собирался. И авантюра. И встанет
дорого со всех сторон. Да и нельзя, наверное, так.
А еще процесс…
Но слушания внезапно перенесли – из-за того, что на-
крылся софт для конференций. И как-то хорошо так
накрылся, на века – даже в ящике что-то про отече-
ственные аналоги заговорили.

84 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Самолетство

А еще Руслан вспомнил, как он четыре года назад

не поехал в Ганновер. Город маленький, лететь с пе-
ресадкой, да и что он там не видел. А вот видишь, как
получилось, не видел. Ни этот Ганновер, ни какой дру-
гой – на Ганновере этом все и закрылось. Упал поли-
этиленовый занавес. Руслан с тех пор только и делает,
что лазит на старых сохранениях гуглокарт смотреть
центр Нижней Саксонии. Трамвайчики там, «крас-
ную нить», сады.
И вот теперь того Ганновера нет, но есть Ганновер-2.
Причем такой эксклюзивный Ганновер, Ганновер толь-
ко для него одного. Знак. Вот тот знак, в который он
никогда не верил, смеялся даже. Посмейся мне теперь,
сволочь! Руки в ноги, голову – из жопы, и побежал
в аэропорт со всех конечностей, какие еще имеются!
В общем, Руслан решил арендовать для прорыва го-
родской границы беспилотное авто. Такси бы сразу
затребовало пропуск на выезд из города и еще один –
на въезд в аэропорт. Но никаких таких пропусков он-
лайн-юристу не положено. Арендная же машина просто
наполучает штрафов. Которые при нынешнем раскла-
де, может, и некому будет оплачивать.

Вы рват ьс я из ч у мной
Москвы, чтобы снова в нее
вернуться, – это же подвиг
жен декабристов, только без
декабристов, без жен и без
подвига.
Так что на месте посмотрим.
Оставалось только нахлобучить геосервис «Московского
наблюдателя». При каждом отклонении от рабочего
маршрута он будет верещать. А еще, кто его знает,
может, будет и санитаров оповещать как-нибудь.

85
 Дмитрий Захаров
Короче, проще дать ему сразу по голове. Руслан не-
которое время нервно смотрел на телефонный экран,
но все же в итоге нажал «удалить». Это уже уголовка.
Растешь, Руслан Леонидович.
На улице было темно, шел мелкий дождь. Руслан снял
маску и несколько раз глубоко вдохнул. Хорошо-то
как! Надо было пораньше выйти, просто побродить
по району. Миллион лет ведь просто так не бродил.
И теперь еще миллион лет впереди.
Он медленно шел до припаркованной машины, рас-
сматривая заклеенный крестами тревожных лент дет-
ский городок.
– Могут же, когда хотят, – сказал Руслан
и рассмеялся.
Машина ждала чуть в стороне от дома – не стала вле-
зать на заставленный беспропускными товарками пя-
тачок. Руслан нажал на приложение, чтобы разблоки-
ровать двери, но оно отчего-то не сработало. Подергал
ручки – ничего.
Хм.
Перезагрузил телефон, снова в приложение, опять от-
крыть двери. Да что за твою мать!
– Девушка, здравствуйте! – закричал Руслан
оператору, как самому родному на Земле челове-
ку. – Не могу открыть машину, приложение глючит.
Помогите удаленно открыть, а?
День, месяц и год рождения, ФИО, номер СНИЛС.
Да СНИЛС-то зачем? Сейчас посмотрю. Подождите,
как невозможно удаленно? А зачем же тогда… только
для идентификации?!
– А ваш сотрудник не может подъехать? –
Руслан с ужасом начал поглядывать на часы. – У вас
же должен кто-то быть в таких ситуациях?
– Смеетесь? – зло отозвалась оператор Анна
из Новосибирска.
– А что же делать?
– Я направила на ваш адрес другую маши-
ну. Она уже выехала.
– Спасибо! А она откроется через телефон?
– Должна.
– А если нет?
– Тогда, наверное, мы не сможем вам помочь.
– В смысле? – растерялся Руслан. – Я на са-
молет опоздаю.
Он произнес слово «самолет» и сам услышал, насколь-
ко дико это звучит. На са-мо-лет. Кто-то опаздывает
на самолет. Он опаздывает на самолет. И кто он по-
сле этого? Какую эмоцию он хотел вызвать в девушке?
– Понимаю, – с явным злорадством сказала
оператор Анна.
– Да нет, у меня медицинское… – начал
зачем-то оправдываться Руслан.
– Это хорошо, – сказала поддержка-девуш-
ка, но ничего хорошего в ее голосе не было.
Даже удивительно, что вторая машина через телефон
все же открылась.
Аэропорт напомина л спящий корабль чужих:
86
безлюдный, тускло-металлический, разбросавший во-
круг себя давно мертвые щупальца-терминалы после
какой-то битвы или, может, неудачного приземления.
К нему даже если и знали, то уже миллион лет как за-
были дорогу, но он по-прежнему ждет, притаившись.
И только нет-нет да и тронет воздух телескопическим
усиком трапа.
Казалось, закатившаяся в соты парковки машина долж-
на наткнуться на кучу таких же, как она, только спеле-
нутых в белые мучнистые коконы. Но внутри только
пустые боксы и запах дезинфекции. Пока Руслан шел
от них к лифту, а потом к переходу, а потом по пере-
ходу, он видел только одного человека, да и то какого-
то автохтона в оранжевом предупреждающем мешке
спецодежды. Руслан на всякий случай ускорил шаг.
На входе в нужный терминал система в очередной
раз написала предупреждение, что у него нет пропу-
ска в аэропорт. Что штраф и что дождитесь помощи
сотрудника.
Сотрудника не было, Руслан подождал пару минут
и просто перелез через турникет.
Больше никаких препятствий не просматривалось,
и он пошел мимо спеленутых прозрачной пленкой
столов и стульчиков бесконечных пустых едален к биз-
нес-залу. К Олегу.
На входе в Олегово прибежище сидел скучающий ох-
ранник с кубиком Рубика. Заметив Руслана, он чуть
воспрянул, передвинул маску с подбородка чуть вы-
ше – почти закрыв рот – и полупривстал, демонстри-
руя нечто среднее между готовностью защищать вве-
ренный объект и жестом особого расположения.
Вход был только по предъявлении выездного пропу-
ска и билета. Пропуска у Руслана не оказалось. Они
с охранником некоторое время пообсуждали этот ка-
зус и сошлись на том, что будет штраф.
– Значит, заплачу, – резюмировал Руслан.
Охранник горестно вздохнул и открыл дверь.
– Привет! – махнул рукой Олег, располо-
жившийся в кресле с лазурно-синим коктейлем в ру-
ке, – видел, чего удумали? – и он продемонстрировал,
как пьет коктейль через специальную маску с вмон-
тированной в нее соломинкой.
И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Самолетство

Руслан начал озираться в поисках шлема и увидел,

что тот торчит прямо из панели у него над головой.
Шлем при этом казался очень знакомым.
– Подождите, – пробормотал Руслан, – это
что, виртуалка?
Шлем был до боли похож на игровой VR, в котором так
приятно грабить почтовые дилижансы Дикого Запада.
– Молодцы, – согласился Руслан, опускаясь – Какие-то проблемы? – проворковала над
на диван рядом с другом. – А Оля где? Уже на рейсе? ухом стюардесса.
– Ага, – подтвердил Олег, – сейчас и мы – Да уж, – ошарашенно произнес Руслан, –
с тобой отправимся, дружище. Эх, заживем! это, сука, проблемы…
Руслан улыбнулся и соскреб с себя маску. Он вскочил, решив добежать до кабины пилотов, что-
– Это уж наверняка, – согласился он. – Я как- бы проверить свою догадку, но два стюарда мягко уса-
то до сих пор поверить не могу. Уже забыл, как само- дили его обратно.
лет выглядит. – Олег! – вскрикнул Руслан. – Это же хрень
– Он такой – вжух, и ты на небесах! какая-то!
– Да, неплохо. Некоторое время Олега нельзя было разглядеть из-за
– Прямо даже хорошо! толпы набежавшего персонала, который взял Руслана
– А ты не думал, что судьба дала тебе ред- в кольцо. Наконец товарищ протиснулся откуда-то слева.
кий шанс приземлиться с небес в какое-нибудь другое – Дружище, – сказал Олег, – не бузи. Надевай
место? шлем, как просит девушка. Миланщина уже заждалась,
– Дружище, – очень серьезно заметил Олег, – сам понимаешь.
это хорошая идея, но у меня пока елки. Вот в следу-
ющем году поговорим. – Олег, так это правда
– Ага, – отозвался Руслан, – наше стратегиче-
ское планирование позволяет нам такие авансы. Именно виртуалка?! Никакой загра-
поэтому я здесь в костюме группировки «Анонимус»,
а ты во рту с каким-то кляпом из секс-шопа. ницы нет?!
Посадка началась вовремя. Немногочисленных пас-
сажиров проводили в кишку телетрапа сотрудницы Олег страдальчески закатил
в разноцветных защитных костюмах и «глазастых»
масках, а с другого конца приняли стюардессы в ма- глаза.
сках улыбающихся.
– Добро пожаловать на борт лайнера, на- – Дружище, – сказал
званного в честь выдающегося калининградского уче-
ного Иммануила Канта. он, – ты даже не представля-
– Я, по-моему, что-то пропустил, – захохо-
тал Руслан под своим защитным бизнес-костюмом. ешь, как трудно выцыганить
Олег, смеясь, похлопал его по плечу.
Ну что ж, калининградский ученый, полетели тогда Италию с полным погруже-
с тобой. Руслан рухнул в свое кресло и в последний
раз взглянул на Москву в иллюминатор – там опять нием. У нас два с половиной
показывали только руины инопланетного корабля.
– Гудбай, май лав, гудбай, – помахал Москве часа полета. Но тут строго
Руслан.
– Если вы путешествуете с ребенком, – го- по времени – я летал, знаю.
ворила в это время стюардесса, – наденьте шлем сна-
чала на него, а уже затем на себя. В случае необходи- Поэтому надевай шлем,
мости наши сотрудники готовы оказать вам помощь.
а технику обсудим после.
Головы в масках согласно кивали.
– Иммануил Кант, – пробормотал Руслан.
– Иммануил Кант.
И он показал неизвестно кому кулак. ¦

87
 ПРОГУЛКА В ПАРКЕ БЕЗ ДОГА

иллюстратор Андрей Глазков

Аудиоверсию этого
и других рассказов
можно прослушать
в приложении
Storytel

Писатель и сценарист Анна Козлова

получила премию «Национальный
бестселлер» за роман о менталь-
ном расстройстве – «F20», затем опу-
бликовала роман «Рюрик» – слож-
ную детективную историю о девушке,
сбежавшей от насилия. В 2018-м ста-
ла апостолом Esquire в номинации
«Литература». «Относительность» –
ключевое слово для характеристики
творчества Козловой, она показыва-
АННА КОЗЛОВА

ет, как происходящее зависит от по-

зиции рассказчика и от избранной
точки зрения, – и это помогает уви-
деть то, что скрыто от наших глаз.
Специально для Esquire Козлова на-
писала текст «Прогулка в парке без
дога» – размышление о том, что про-
исходит с нами сейчас.

88 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
Когда все это началось, люди в социальных сетях задавались вопросом, что же случится с нашим
миром после эпидемии коронавируса? Все были уверены, что случится плохое. Ну и действи-
тельно. Футболисты, актеры, принцы и рок-звезды заражались, только успевай их считать, и да-
же предмет всеобщего восхищения, Мадонна, налила целую ванну грудного молока и записала
из нее видео, в котором назвала COVID-19 «великим уравнителем». Всех уравнивает эта напасть,
учила свою паству Мадонна, мы все беззащитны.
Количество просмотров Мадонны уступало разве что хроникам из бергамских больниц, в ко-
торые проворные дилеры бог знает за какие деньги успевали запихивать рекламу медицин-
ских масок.
Наблюдая за всем этим, я невольно задавалась вопросом, а что хорошего было в мире до корона-
вируса, какие вообще сожаления могут возникнуть, если этот мир исчезнет?
Когда испанские журналисты напали на женщину-вирусолога, объяснявшую на пресс-
конференции, почему вакцины не будет в ближайшее время, и обвинили в бесчеловечности, она
сказала: идите к Месси и Роналду, может, они изобретут вам вакцину. Заявление, безусловно,
скандальное, но женщина-вирусолог чуть позже объяснила, что имела в виду. Ее зарплата рав-
нялась примерно двум тысячам евро в месяц, в то время как зарплата Месси и Роналду – двум
миллионам. Тут волей-неволей подумаешь, что миру, где человек, бегающий за мячом, получает
в тысячу раз больше, чем ученый, «великий уравнитель» был просто остро необходим.
Эта мужественная испанская женщина прокричала некую очевидную правду и тут же была под-
вергнута обструкции, в отличие от голой Мадонны, несущей благостный общечеловеческий бред.
Страх этой правды был так велик, что почти мгновенно появились сообщения о фейке. Вроде
и слова – фейк, и даже самая женщина – фейк. Излишняя, в сущности, осторожность. Люди,
скупавшие туалетную бумагу, почувствовали единение с Мадонной, но не с вирусологом, за две
тысячи евро в месяц работавшей в авральном режиме над вакциной. Наверняка многие внутрен-
не согласились с тем, что два миллиона евро в месяц многовато, но открыто поддержать вирусо-
лога никто не решился, потому что этот мир пронизан лицемерием.
Мир, отдавший миллионы долларов на выяснения, кого, как и при каких обстоятельствах два-
дцать пять лет назад лапали за жопу, и затыкавший рот всем, кто говорил, что это абсурдно, сде-
лал бы большое одолжение, исчезнув.

89
 Анна Козлова

Когда коса «великого уравнителя» обрушивалась на него ежечасно, мир продолжал упорствовать
в нестерпимом ханжестве. Упорно игнорируя участившиеся нападения на белых в Индии, равно
как и аналогичные нападения на азиатов в Европе, он рассуждал о взаимной поддержке, общей
беде и необходимости соблюдать карантин если не ради человечества (эта категория в битвах
за туалетную бумагу становилась все более эфемерной), то хотя бы ради врачей. Очевидно, тех
самых, которые получают в лучшем случае две тысячи евро и от которых все ждали невиданно-
го героизма. А уж точно не того, что они будут разгуливать в купальниках под костюмами хим-
защиты и массово увольняться.
И пока этот мир обустраивал себя в четырех стенах, но на прежних позициях, я частенько вы-
биралась на пустые улицы центра Москвы, где мне посчастливилось жить. Довольно быстро
шутки про собаку, которая гуляет восемнадцать раз в день, перестали казаться смешными, пото-
му что от идеи выходить без собаки я была вынуждена отказаться.
Представьте себе безжизненную улицу Покровка, где на пустой веранде «Кофемании» стоим мы
с псом, блондинка, чей BMW припаркован на аварийке практически на тротуаре, а вокруг веран-
ды человек пятнадцать бомжей.
– Девушка, вы можете купить мне поесть?! – спрашивает бомж через каждые пять
секунд с нарастающей агрессией. – Можете купить поесть?! Вы слышите, девушка, я есть хочу!
Можете купить?! Девушка, слышите меня?!
Единственное, что не позволяет ему подняться на веранду «Кофемании», это собака, которая
сидит рядом со мной и внимательно за ним наблюдает. Фейсбук в моем телефоне в этот мо-
мент полнится советами, как провести карантин со счастливыми, улыбающимися детьми на
коврике для йоги, какие лекции можно послушать и по каким музеям совершить виртуальные
экскурсии.
У блондинки собаки нет, и бомж решает подойти к ней. Она не выдерживает, она орет матом
на всю веранду, и под каждым ее словом я, в общем, готова подписаться.
– Какого х*** ты дистанцию не соблюдаешь, пидорас е***ный! – визжит она. – Все
на карантине! У меня дети дома! Отвали от меня, сука! Я виновата, что тебе жрать нечего?!
Ты знаешь, сколько тут чашка кофе стоит, мудак, алкаш, сволочь!!!
Все костыли, поддерживавшие иллюзию счастья, вдруг упали, и мир остался наедине с со-
бой, с тем, что он есть на самом деле. Мы с псом и пакетом из «Кофемании» быстро бежим
по широкому тротуару, выложенному плиткой. Москва перестала быть безопасным местом,
но не потому, что пришел «великий уравнитель», а потому, что слишком большому числу лю-
дей в ней нечего жрать.

90 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Прог улка в парке без дога

«Великий уравнитель» просто указал нам на очевидное:

у сотен тысяч людей в этом городе нет образования, нет
профессии и нет денег, чтобы запереться дома и при-
дирчиво выбирать в интернете безглютеновые булочки.
Они были нужны в старой жизни, они и сейчас нужны,
чтобы шить километры медицинских масок, разливать
по флакончикам подскочившие в цене санитайзеры, сто-
ять возле супермаркетов с градусниками и обрабатывать
подъезды хлоркой. Но в куда меньшем количестве.

После «великого уравнителя» жизнь в Москве, по крайней мере, на какое-то время станет про-
стой. Все лишнее исчезнет, останутся лишь базовые потребности – в жизни, безопасности, еде.
Пристальное внимание к этим потребностям обычно ожесточает человека, обостряет оппозицию
«свой – чужой», и можно смело утверждать, что город, в котором еще три месяца назад каждую
секунду что-то происходило, сожмется до размеров района, двора, а в конечном счете семьи.
Нам не нужен каршеринг, потому что вирус живет на поверхностях несколько суток. Нас больше
не спасут камеры, потому что лица скрыты под масками. Нам некуда ездить на великах с рекла-
мой банка ВТБ и электрических самокатах. Самое безопасное место – это твоя собственная маши-
на. И твоя собственная квартира. А лучше – дом и забор повыше.
Уже сейчас на улицах я встречаю людей с щенками. И, надо заметить, что это щенки крупных
служебных пород. Раньше покупка собаки была предприятием рискованным, мы ведь все посто-
янно куда-то уезжали. Маленькую собаку еще реально пристроить друзьям на неделю, большую
сложнее. Теперь, когда перспектива путешествий становится все более сомнительной – и в плане
мер безопасности, и просто в плане денег – здоровая псина оказалась кстати. С ней не страшно
на улице, и опять же квартира под защитой.
Есть и более любопытная статистика. По данным РБК, продажи патронов и бейсбольных бит воз-
росли на 130 и 30 процентов соответственно, а также настоящий бум переживают средства само-
обороны, не требующие лицензирования. Спрос на ножи, газовые баллончики и травматическое
оружие увеличился на 300–400 процентов. На форуме, куда я зашла, чтобы узнать, какие есть
травматы и как они работают, шло жаркое обсуждение газовых баллончиков, предназначенных
для отпугивания медведей. Опытные пользователи утверждали, что вещь эффективная и надо
брать сразу ящик.
Радует одно: условия самоизоляции и безденежья как нельзя лучше стимулируют большую лите-
ратуру. Если кто и выиграет от пришествия «великого уравнителя», то это точно она. Глобальные
переделки, в которые попадало человечество, требовали осмысления, а осмысление часто оказыва-
лось настолько нестерпимым, что даже самым закоренелым идиотам становилось ясно: дальше так
продолжаться не может. Первая мировая подарила нам Селина, вторая – Гюнтера Грасса (разуме-
ется, и многих других, я в данном случае имею право назвать любимых), не хочу сказать, что по-
сле них литература обмельчала, скорее, повернулась от общего к личному. Самое лучшее, что сде-
лает коронавирус для мира, – это заставит ее развернуться обратно.
В Москве сейчас живут по меньшей мере пять хороших писателей. В отсутствие возможности
пить просекко на фуршетах и нести ахинею на литературных вечерах все они пишут. Во всяком
случае, я на это очень надеюсь. ¦

91
иллюстратор Александра Денисова
иллюстратор Александра Денисова

РОСГОСВИРУС
Аудиоверсию
этого рассказа
в исполнении
Валерия Печейкина
можно прослушать
в приложении
Storytel

Писатель, сценарист, драматург

«Гоголь-центра». Парадоксальность
мышления сочетается у Печейкина
с авторским бесстрашием: он без фо-
наря может заглянуть в самые тем-
ные уголки человеческой души и
рассказать об этом с присущим ему
ВАЛЕРИЙ ПЕЧЕЙКИН

мрачным юмором. Работы Печейкина

часто называют провокационными,
и с этим нельзя не согласиться – он
бросает вызов равнодушию, инер-
ции, косности, деконструирует чело-
веческие предрассудки, показывает,
что ад на земле создан самим чело-
веком. Для нового Esquire Печейкин
написал серию коротких рассказов
«Росгосвирус», где довел бюрокра-
тические ограничения до гротеска.

И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
2… Росгоссекс Его звали Влад Сырбу. Он пришел минута в минуту,
4… Росгоссовесть даже чуть раньше. Поэтому Анна Владимировна еще
7… Росгоснос некоторое время поправляла прическу: она сбилась
10… Росгосбог из-за надетой медицинской маски. Сам механик, как
12… Росгоссмерть и положено, был в защитном комбинезоне, закрытый
с ног до головы. От него пахло антисептиком, которым
он успел полить себя, стоя за дверью.
За час до этого они поговорили по телефону:
– Я активировала талон на аутоэротическую
практику. А потом выяснилось, что ваш инструмент
не работает…
– Вибратор?
– Да, государственный вибратор. Или как
он назван в техпаспорте, «инструмент интимной сти-
муляции москвича женского пола».
– Понял. Скоро буду.
И вот он приехал. Влад в латексных перчатках ловко
разобрал вибратор. Вынул из чемоданчика инструмент,
похожий на стоматологическую кюретку. Просунул
ее внутрь гибкого стержня. Затем вынул и повторил
еще раз и еще…
Влад попросил разрешения расстегнуть скафандр. Анна
Владимировна уже несколько минут осматривала его
фигуру. «Очень жарко». – «Да, конечно».
Тогда она и узнала, что его зовут Влад, что он молда-
ванин. Увидела лицо. Он поплевал на свой причудли-
вый инструмент и запустил в вибратор – тот наконец
отозвался. «Такие технологии, а поплевать все рав-
но нужно». Он улыбнулся. Анна Владимировна села
на край дивана.
Влад рассказал, что раньше чинил стиральные машины.
Он привык к женщинам, у которых что-то сломалось.
Растет по службе, работой очень доволен. От чая отка-
зался. От конфеты тоже. Анна Владимировна чувство-
вала, как из открытого скафандра комнату наполняет
его запах. В нем было много спортивного дезодоранта.
Вибратор заработал. Влад застегнулся, попрощался и вы-
шел в коридор.
На пороге была заминка, когда Анна Владимировна
смотрела на Влада, он снова был в застегнутом ска-
фандре. Кажется, она снова предложила чай. «А вдруг
снова что-то сломается, а вас нет…» Улыбнулся ли он
там, под маской, она не знала. Он ушел.
Анна Владимировна открыла сайт, сразу появилось
окно с предложением оценить качество услуг. Анна
Владимировна провела пальцем по тачпаду слева на-
право, будто смахнула слезу – следом возникли пять
звезд. Она написала: «Отличное обслуживание. Работник
вежлив, компетентен и…»
Анна Владимировна стерла сообщение и понизила рей-
тинг до четырех звезд. Ей не понравилось, что в ответ на
пожелание хорошей ночи Влад просто кивнул. И от это-
го было небольшое разочарование. Маленькое, как звез-
дочка, которую она ему не дала. Маленькая ненависть.
«Хорошее обслуживание. Работник вежлив, корректен…»
Курсор мигал рядом со словом «корректен». Удалила
его. Три звездочки. «Работник равнодушно исполнил

93
 Валерий Печейкин
свою работу». «Работник» и «работу» были очевидной
тавтологией, но Анне Владимировне было плевать. Он
не подбирал слова, и она не будет. Она думала, что
еще написать, кроме того, что он был равнодушен.
Как вибратор.
Она пропустила оценку в две звезды. Сразу – одна
звездочка. Меньше просто нельзя.
«Работник…» Курсор пульсировал, как сама ненависть.
Что еще сказать о человеке, которому ставишь одну
звезду? Даже слово «работник» слишком громко для не-
го. Анна Владимировна откинулась на твердую спинку
стула, сжала зубы, уткнувшись в них изнутри языком.
Затем подтянула клавиатуру и набрала «Этот человек
пахнет потом». «Отправить?»
Отправила.
Прошло шесть минут. Анна Владимировна дернула
ящик, бросила в него использованный вибратор.
«Росгоссекс желает вам доброй ночи».
Ночь была темной, а небо из-за облаков – без звезд.
Хозяин был в гневе. Гарфилда отказывались возвра-
щать через доставку «Яндекс-такси». «Но это всего лишь
робот!» Потребовали, чтобы Андрей приезжал за ним
лично. Андрею этого совсем не хотелось. Совсем. Но де-
лать было нечего, он облачился в спецкостюм и поехал.
В участке полиции он сразу отметил про себя, как
смешно смотрятся погоны на темных скафандрах по-
лицейских. На одном они вообще были нарисованы
маркером. Толстый как шар полицейский, ворча, вы-
дал Гарфилда и заламинированную квитанцию. Так
было каждый раз, когда Гарфилда приходилось заби-
рать из участка.
Этот раз был уже третий. Все остальные робо-
ты благополучно разъехались по домам. Все, кроме
Гарфилда. После митинга он вплотную подъехал к стене
Конституционного суда и, вращая колесиками, таранил
ее. Полицейские ждали, когда он угомонится. Потом
подхватили под тонкие проволочные руки и отнесли
в автозак, где уже находился десяток других роботов.
94
Но Гарфилд и здесь продолжил вести себя беспокой-
но: пытался выйти из автозака. Его не смог выключить
даже специальный защитный код, который был у по-
лицейских. Гарфилд на него не отреагировал. Самым
эффективным решением было извлечь аккумулятор.
Но Конституционный суд еще не принял такой закон.
Против него и собрались роботы. Официально их на-
зывали «автоматизированные делегаты совести». Или,
как говорили сами хозяева, – «робо-сти».
Один робость стоил девяносто девять тысяч рублей.
Впрочем, его можно было взять в аренду на несколько
лет или купить в кредит. Тогда месячная выплата со-
ставляла три тысячи рублей. Робость в аренду стоил
всего семьсот семьдесят семь рублей в месяц.
Андрей жалел, что купил Гарфилда, а не взял в пользо-
вание. Ему тогда понравился его дизайн. Он был поме-
щен в оболочку советского пылесоса «Буран». И, кроме
функции «делегации совести», он действительно умел
пылесосить. Ездил целый день по холостяцкой квартире.
Вечером Андрей вынимал из него застрявший носок и
фотографировал для сторис. Им было хорошо вместе.
В участке Андрея заставили подписать обязательство
провести для робостя «педагогическую сессию».
Утром следующего дня Андрей запустил в Гарфилде
специальную программу. И, собираясь на работу, на-
чал обучение.
Андрей считал от нуля до десяти, называл буквы ал-
фавита, чтобы Гарфилд лучше распознавал его голос.
Затем следовало обучение:
– Меня зовут Андрей Рогов. Я москвич. Мне
тридцать пять лет. Я твой хозяин. Тебя зовут Гарфилд.
Я делегирую тебе, автоматизированному помощнику,
функции исполнения моей воли, называемой менталь-
ным понятием «совесть». Как то: участие в митингах,
голосование по проблемам животных, сексуальных
меньшинств, феминитивов. Ты также имеешь право на
посещение театров, кинотеатров, учреждений культуры.
Раз в два месяца можешь принимать участие в санкци-
онированных митингах. В оставшееся время ты должен
заниматься проведением пылесосной уборки… Кстати.
Андрей нахмурился. В последнее время Гарфилд прак-
тически перестал пылесосить. Андрей подключился
к внутренней памяти робостя. «Ах, вот почему ты такой
лентяй…» Вся память Гарфилда была занята одним-един-
ственным файлом: Bach_Fugue_in_G_minor_BWV_ 578.mp3
Андрей запустил его. «Маленькая фуга» Баха зазвучала
через крохотные динамики Гарфилда. В них фуга зву-
чала даже не маленькой, а крохотной. Большой орган
пытался уместиться в единственном динамике. Смешно.
Андрей не стал слушать до конца. Он удалил файл
и завершил обучающую сессию. Гарфилд ожил и вер-
нулся к работе – начал пылесосить комнату. Но в этот
раз он делал все медленней. В какой-то момент даже
остановился на полминуты, включил динамик. Зашипел
белым шумом. Выключил. Продолжил пылесосить.
На следующее утро Гарфилд попытался сбежать. Его
вернул полицейский. Выяснилось, что Гарфилд ждал
И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0

автобуса, который должен был забрать его на очеред-
ной митинг робостей. Предполагалось, что на каком-
то пустыре робости будут кружиться и пищать под
присмотром полиции. На митинг приехало всего шесть
робостей.
Через месяц Конституционный суд утвердил закон,
разрешающий извлекать из роботов аккумулятор – на
срок от суток до месяца. И не платить за их исполь-
зование. Гарфилд был старой моделью. Без аккумуля-
тора его «ядро персональности» начинало разрушаться
через девять дней.
Сначала робости хотели протестовать против решения
суда. Но накануне митинга Росгоссовесть отправила
им удаленный сигнал. Сигнал запускал в них задачу,
в которой им нужно было выяснить миллионный знак
после запятой числа «пи». Эта задача так загружала си-
стему, что робости разогревались и превращались в ма-
ленькие обогреватели. Тогда, в начале июня, в Москве
было холодно, и хозяева грелись о них.
Было воскресенье. Андрей включил газовую конфорку,
зажег огонь. Подошел к Гарфилду, чтобы вынуть акку-
мулятор. Робость отодвинулся. И еще раз, и еще, пока
не уткнулся в угол комнаты. Гарфилд включил дина-
мик и зашипел. Андрей вынул аккумулятор. Шипение
прекратилось.
Андрей вернулся на кухню и погасил огонь. Затем сно-
ва включил конфорку, но уже без пламени. Только газ.
Это был первый рабочий день Марины. Она думала,
что ей придется ждать, когда освободят ее место или
отправят из одного кабинета в другой. Так всегда было
раньше. Но в Росгосносе все было иначе.
Когда Марина пришла, ее место в центре красивого
опенспейса было уже свободно. В ящике стола не было
забытых бумаг или – как в прошлый раз – вскрытого
Росгосвирус
презерватива. В ящике Марина нашла набор визитных
карточек «Марина Комарова. Отдел функционального
мониторинга. Росгоснос».
Это было очень приятно, как был приятен и запах в по-
мещении. Марина вдохнула… Верхние ноты лаванды,
мяты и, кажется, эвкалипта. Сердечные ноты фрезии,
сирени. И базовые ноты… Не успела понять.
Марина успела познакомиться со своей начальницей
Анной. Отчество та не сказала: «Можно просто по име-
ни. И так же просто и ясно, как вы умеете, напишите
обращение к своим коллегам. Это для внутренней рас-
сылки. Расскажите нам о нашей миссии… Напишите
коротко, в два-три абзаца. Смешно, но у нас до сих пор
в разработке этот отдел на сайте».
Все пять лет у Росгосноса был только закрытый сайт
для сотрудников. Открытый обещали запустить каж-
дый год, но все не запускали.
Марина сразу села за работу. Через пятьдесят минут
на белом листе Pages все еще была только одна фраза:
«Росгоснос возник в 2022 году и с тех пор занимает-
ся…» В конце часа Марина поняла, что точно не может
сформулировать, чем занимается Росгоснос. Она про-
сто не ожидала, что ее так легко возьмут сюда рабо-
тать. И тем более дадут ей такое задание – рассказать
сотрудникам, над чем они работают.
Марина слышала, что федеральное агентство Росгоснос
возникло после мировой эпидемии. И как-то свя-
зано с двумя другими организациями – Мосгоргей
и Рособлтаракан. Но как именно, ей не удалось понять.
Говорили, что за Росгосносом стоит другая организация,
у которой не было даже закрытого сайта. Говорили, что
она до сих пор ведет только бумажный документообо-
рот. Это КГБЛГБТРПЦ+. Маленький плюс в конце вы-
зывал ужас, как чувство прицела на собственном лице.
Но Росгоснос не мог быть связан с этой организацией.
Не мог быть… Ну нет…
«Здравствуйте, я Володя. Пойдемте обедать?» Над пере-
городкой возникла голова, макушку которой Марина
видела все это время. Володя оказался улыбчивым пар-
нем в рубашке цвета сырой спаржи.
В столовой Володя и Марина сидели вместе за столи-
ком. Обед длился полчаса, но никогда раньше Марина
так быстро не сближалась с другим человеком. Володя
показался ей и добрым, и храбрым, у него были силь-
ные круглые руки и пушистые ресницы. Он играл на
укулеле и слушал Sigur Ros. Он ясно дал понять, к че-
му стремится, чего ищет. Оба согласились, что живут
в сложное время, что вокруг много бесправия и лице-
мерия. Но всякую несправедливость можно победить
так же легко, как съесть спаржу. Володя и правда съел
всю спаржу, оставив пустым дно пластиковой тарелки.
Марине хотелось спросить его о чем-то личном. В кон-
це концов, есть ли у него девушка. Но она решила за-
дать другой вопрос – тоже дерзкий. Она спросила:
«А чем мы здесь занимаемся?» Володя улыбнулся –
мягко и тепло. Потом его улыбка закончилась, как
спаржа. Он не взглянул больше на Марину, сказал
95
 Валерий Печейкин
в стол: «До встречи», – встал и ушел. Его пустая та-
релка осталась на столе.
В столовой появилось эхо: сотрудники вернулись на
рабочие места. Марина опустила вилку, зачерпнула
остаток салата с киноа.
Марина закричала. Крик отразился от стен. Она вы-
нула изо рта маленькую иголку. Запустила пальцы
в рот, чтобы проверить, не осталось ли внутри об-
ломка. Ее стало тошнить.
Повариха подбежала к Марине, стала, охая, подавать
салфетки. «Ты, девочка, держись. Держись, малень-
кая, не надо так. Домой иди, только без дуростей там,
ладно? Не надо как мальчик… Как мальчик не надо...»
Марина ничего не понимала. Ей все казалось, что игол-
ка осталась внутри. Она несколько раз прополоскала
рот мыльной водой. И только потом спросила повари-
ху, о каком та говорит мальчике. О Володе?
Нет, о другом. Оказалось, был здесь сотрудник отде-
ла функционального мониторинга. Он умер, отравив-
шись бытовым газом.
Марину взяли на его место.
– Здравствуйте…
– Алло, да.
– Я… я…
– Алло!..
– Я боюсь…
– Чего?
– Я боюсь умереть.
– Молодой человек, это Росгосбог.
– Ну да.
– А вам нужен Росгоспсих.
– Я звонил. Там «все операторы заняты».
– Мы здесь не помогаем, ну, таким… в таких
ситуациях.
– Но вы же Росгосбог! Если я умру, то по-
паду в ад… Это ведь так?
– Мы тут при чем?
– Но вы же… Я должен точно знать, попаду
96
я в ад или нет. А вы должны сказать: «Максим, давайте
об этом поговорим».
– Вас Максим зовут? Максим, послушайте,
мы Росгосбог, мы не решаем такие вопросы по теле-
фону. Если вы собираетесь умереть, то вам нужен…
Вы в Москве сейчас?
– Да.
– Вам нужен Мосгортруп.
– Нет-нет, я не собираюсь умирать.
– Тогда чего звоните?
– Но ведь я умру…
– Максим, вы пережили эпидемию. Верно?
Зачем вам умирать? Сейчас статистика смертности поч-
ти нулевая. Чего вам умирать-то?
– Хм… Но когда-нибудь это случится… Ох,
я просто очень боюсь ада.
– Вы гей?
– Откуда вы знаете?
– Ну а кто еще может бояться ада, сами по-
думайте. Алкоголизм все-таки лечится.
– Да, я… Вы правы.
– Смотрите, вам нужно сначала обратиться
в Мосгоргей...
– Я пробовал, но там кончились квоты.
– Хм, тогда давайте вот как. Я дам вам один
талон на онанизм для Росгоссекса. Вы используете его,
а потом обратитесь в Росгосад. Зарегистрируетесь там,
оплатите. И уже после этого обратитесь к нам.
– Спасибо большое. Когда я это сделаю, то
позвоню вам, и что будет потом?
– Мы примем заявку и в течение тридцати
дней дадим ответ.
– Спасибо большое. А можно еще один вопрос?
– Слушаю вас.
– Я иногда сомневаюсь… А вдруг Бога нет?
– А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-
ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!
– Ммм?
– Есть, конечно.
– Точно?
– Оставайтесь, пожалуйста, на линии. Мне
нужно некоторое время, чтобы получить информацию
по вашему вопросу.
– Хорошо.
Звучит музыка.
– Алло, Максим?
– Да?
– Я уточнила информацию по вашему во-
просу. Бог есть.
– Уф, спасибо!
– Не за что. У вас еще есть вопросы?
– Нет, это все.
– Хорошего вам дня.
– И вам.
И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0

В этот день произошло то, о чем все говорили. А еще
раньше – писали. Но когда это произошло, то ни у ко-
го не нашлось слов.
Впрочем, все нача лось с обычного совещания
в Росгоссмерти. Дмитрий Арсенович Сбруев сидел,
как обычно, во главе стола и слушал доклад. На про-
шлой неделе Росгоссмерть выпустила большой отчет,
в котором сообщала о полном прекращении смерти
в Москве. Этот доклад встретил единодушную радость.
И общее одобрение. Эту информацию также сообщила
Росгоссмерть в своем докладе.
Когда-то Россгоссмерть обвиняли в занижении стати-
стики смертности. Журналист Рамиль Пробкин напи-
сал скандальный текст, где утверждал, что Росгоссмерть
называет умерших «лицами, отбывшими в Ростовскую
область». Тогда Дмитрий Арсенович на совещании улыб-
нулся и сказал: «А давайте отправим самого Пробкина
в Ростовскую область?» Все рассмеялись.
Через неделю Пробкин уехал в Ростовскую область делать
репортаж о горящем заводе. Репортаж этот так и не вы-
шел. В самой Ростовской области заявили, что Пробкин
к ним действительно приезжал. Но вскоре замкнулся в се-
бе и прекратил общение с людьми. «Это его право», –
пошутил тогда на совещании Дмитрий Арсенович. Все
вновь рассмеялись, но уже несколько тише.
С тех пор статистика смерти в Москве неуклонно па-
дала. Сначала перестали умирать от всех видов ОРВИ.
Затем прекратилась смерть от онкологических заболе-
ваний и ВИЧ-инфекции. В Росгоссмерти это никак не
комментировали, называя победой ученых: «Мы лишь
сообщаем отрицательное наличие».
Все это время в Ростовской области смертность сохра-
нялась на высоком уровне. Но в последнее время ста-
ла идти на убыль. «Довольно высокая» и «в последнее
время» – такими формулировками Росгоссмерть поль-
зовалась официально.
Год назад Дмитрий Арсенович принял решение ис-
ключить из отчетов числовые показатели. И сократил
рабочий день вдвое, сократив зарплату «на некото-
рую величину». В целом сотрудники отозвались на это
положительно.
В тот день на совещании их было (в среднем) обычное
число. Сначала был заслушан доклад о смертности среди
военнослужащих, затем о смертности среди работников
пищевой промышленности. Третий докладчик прислал
Росгосвирус
свой доклад из командировки, находясь в Ростовской
области. Говорят, он тоже стал замыкаться в себе.
Дмитрий Арсенович похвалил докладчиков за профес-
сионализм, ясность изложения и независимость выво-
дов – смертность во всех случаях «исчислялась нулем».
– Я бы хотел поблагодарить докладчиков за
профессионализм, ясность изложения и независимость
выводов, – сказал глава Росгоссмерти. – Давайте перей-
дем к финализирующему докладу. Прошу вас, Артем
Валерьевич.
– Благодарю вас, коллеги… – зазвучал моло-
дой бодрый голос. – Мой доклад назван финализирую-
щим, и я – голос стал тише – хотел бы обратить ваше
внимание… – он перешел на шепот и вдруг закричал: –
Да какая разница! Ведь он умер... Вы знаете?! Знаете!
Дмитрий Арсенович посмотрел перед собой. Он уви-
дел молодого высокого человека с длинными, до плеч,
волосами.
– Все, его нет. Он мертв. Он, б***, уехал
в Ростовскую область. Умер тот, который… Который
никак не умирал. Теперь он мертв. Все!
Дмитрий Арсенович увидел вокруг себя кабинет.
Серебристые отслоившиеся обои. Кулер, гудевший
в углу. У молодого человека были светло-голубые, как
вода в кулере, глаза.
– Эта тварь сдо-о-хла! Он гниет уже третий
де-ень…
– Артем Валерьевич! – окрикнул его Сбруев.
– Во-первых, что вы себе позволяете. Во-
вторых, о ком вы…
– Он мертв.
Теперь Сбруев видел, что в кабинете сидят еще пять
человек: трое мужчин и две женщины. У всех он стал
замечать лица и подробности одежды. Все смотрели
на него иначе, чем обычно. Одна из женщин встала,
подошла к Сбруеву и прежде, чем он успел вспомнить
ее имя, с силой ударила его по лицу. Сначала папкой
документов, а затем несколько раз – руками. Никто ее
не останавливал. Все вскочили так, будто разом выигра-
ли в лотерее. Один из мужчин, кажется, по фамилии
Ступко, шумно пил воду из кулера – три стакана один
за другим. Допив третий, он бросил стакан в Сбруева
и крикнул ему: «Гнида!»
Дмитрий Арсенович сидел мокрый. Вода катилась по его
лицу, левая половина которого была чуть красней –
в месте удара. Кулер гудел сильнее обычного. Кажется,
Ступко его сломал.
– Вам дать салфетки?
– Спасибо, Артем Валерьевич. Не нужно.
Кулер гудел, издавая треск.
– Оставьте, пожалуйста, свой доклад. Я почитаю.
Сбруев сидел в кабинете один. В кабинете наверху уро-
нили что-то тяжелое. На потолке проступило мутное
пятно в виде зерна фасоли. От него отделилась капля
и упала на оставленный отчет. Точно на логотип.
Сбруев смотрел, как расплывается перед ним слово
«Росгоссмерть».¦
97
 СОЦИАЛЬНАЯ ДИСТАНЦИЯ

иллюстратор Мария Толстова

Аудиоверсию
этого рассказа
в исполнении
Сергея Минаева
можно прослушать
в приложении
Storytel
СЕРГЕЙ МИНАЕВ

Сергей Минаев. Писатель и главный

редактор журнала Esquire

98 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
99
 Сергей Минаев

– Сохраняйте социальную дистанцию, –

металлическим голосом пролаял непонятно
откуда взявшийся муниципальный дрон в тот
момент, когда Коля потянулся к лежащей между
нами на лавочке пачке сигарет.

Я механически натянул на нос маску. Коля задрал лицо вверх и рявкнул:

– В жопу иди!
– Не оскорбляйте меня, я при исполнении, – равнодушно ответил дрон.
– Да я сам при исполнении, епта, – осклабился Коля и показал дрону ксиву.
– Хорошего дня, товарищ капитан, – дрон с жужжанием скрылся за верхушками
деревьев.
– Они ментов ненавидят, – Коля наконец достал сигарету из пачки и щелкнул
зажигалкой.
– Коль, что ты несешь? Это кусок пластика и чип с искусственным интеллектом. Кого
он может ненавидеть? – я сделал глоток пива.
– Ты в курсе, что им искусственный интеллект зэки тренировали? А зэки с нами, сам
понимаешь, в каких отношениях. Ну и вот, – Коля описал рукой в воздухе сложный зигзаг, как
бы в поддержку этого «ну и вот», – сам подумай, чего у дронов после этого в мозгах.
– Я думаю о том, что мне через неделю за квартиру платить, потом Жирному
двадцатку отдавать, а еще на что-то жить нужно до конца месяца. А учитывая, что после
пандемии на рынке творится, вообще не ясно, когда я работу найду.
– Иди к нам, в менты, – осклабился Коля.
– В менты идут только менты.
– В смысле? – Коля нахмурил лоб.
– В том смысле, что у людей есть некоторая предрасположенность к профессиям,

100 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Социальная дистанция

понимаете, Николай Борисович? Кто-то с детства хорошо играет в футбол, кто-то поет, а кто-то
по складу характера любит работать с людьми.
Я сижу на лавке в парке Дружбы со своим школьным приятелем, капитаном полиции Колей
Пантелеевым по кличке Маленький Мент и жалуюсь ему на жизнь. Три часа назад зам главного
редактора журнала «Боль» Ренат Мансуров уволил меня за «систематическое несоблюдение
дедлайнов», «многократное отсутствие на работе без уважительной причины» и за что-то там
еще, я не дочитал приказ до конца. Откровенно говоря, по указанным причинам можно было
раз в месяц увольнять всю редакцию, но этот урод прицепился именно ко мне. Не то чтобы
я сильно держался за эту работу, но неожиданность произошедшего вкупе с финансовыми
проблемами породила во мне обостренное чувство несправедливости.
– Набить бы Мансурову рожу, – сказал я, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Это хулиганка, – меланхолично ответил Коля, – надо тоньше работать.
– Это как? Наркотиков ему подбросить?
– Каких наркотиков, Паш? В городе из-за второй волны гребаной короны все
поставки встали. Мы уже месяц только траву изымаем.
– Траву он не курит, – я сделал очередной глоток, – он сраный законопослушный
зожник. Марафоны бегает.
– Знаю я этих марафонцев. Пару часов в участке – и признается во всех грехах.
– У Мансурова из грехов только упаковка китайского контрафактного санитайзера
на столе.
– Ты серьезно? – Коля повернулся ко мне.
– Ну да. А что в этом такого?
– За это административка вообще-то светит, – Колян потянулся за новой сигаретой. –
Неделю назад приняли. В рамках борьбы со всеобщим дефицитом средств личной гигиены.
– Чего, серьезно?
– План такой. Едем. Принимаем его с санитайзером, дальше он наверняка колется
на что-то еще, забираем. А с утра ты в участок зайдешь будто бы по своим делам, он тебя
увидит. Попросит. Ты решишь вопрос со мной. Он тебя снова на работу возьмет.
– А вдруг у него санитайзера с собой не будет? – попытался я возразить.
– Что значит не будет? – Коля сплюнул под ноги и пружинисто встал со скамейки. –
А мы тогда зачем?

***
Вечером того же дня я сижу в полицейской машине, курю третью сигарету. Коля с напарником
по фамилии Гагагин ушел в квартиру к Мансурову, кажется, сутки назад. На самом деле их нет
минут двадцать. Стараюсь унять дрожь в руках, барабаню пальцами по оставленной кем-то из
них фуражке. Прикуриваю новую сигарету, и тут из подъезда вываливается Коля с Гагагиным
на плечах:
– Помоги, – хрипит Коля, согнувшись под весом тела. Я выскакиваю из машины,
открываю дверь. Мы затаскиваем Гагагина на заднее сиденье, Коля садится за руль, я рядом –
машина рвет с места.
– Чего с ним? – спрашиваю Колю, стараясь сохранить спокойствие. А у самого
в горле пересохло, в висках стучит.
– Помер он, – огрызается Коля, – инфаркт по ходу.
– Ты можешь по-человечески сказать, что произошло?

101
 Сергей Минаев

– Позвонили в дверь, сказали соседи вызвали из-за шума. Лох этот открыл, зашли
на хату, обшмонали. Ничего не нашли. Лох начал права качать, типа вы не имеете права
обыскивать, покажите санкцию, а Гагагин, вместо того чтоб по-тихому ему санитайзер
подбросить, начал на него быковать.
– Зачем?
– Я, говорит, тебе наркотиков сейчас подкину, и поедешь на зону, понял меня? А лох
идиота включил – вы правда мне наркотики подкинете? Гагагин вошел в раж – легко подкину! И
уедешь у меня на пятеру. И тут лох показывает пальцем на компьютер.
– А там что? – я чувствую, как холодеют кончики пальцев.
– А там камера! – Коля еще раз бьет по рулю. – Лох говорит: «Я как раз стрим
на ютьюбе делаю. Вас все слышат и видят, улыбнитесь».
– Вот же вы бараны, – кажется, я произношу это вслух.
– Гагагин начал орать: «Выключи камеру! Я сказал, выключи камеру». И тут его и
прихватило. Схватился за грудь, упал на пол, – Коля замялся и дальше продолжал говорить
сам с собою. – Завтра отдел, внутреннее расследование, лоху даже показания давать не надо, все
на видео есть, хорошо если просто увольнение, а по ходу срок будет. И главное, не ясно, чего
с трупом делать. Куда его везти? В участок? Или сразу в морг? Он вроде при исполнении был,
значит, в участок, да?
Пока Коля бубнил, я полез на ютьюб. Запись уже висела на канале Мансурова – я перемотал
до того момента, когда менты вошли в квартиру, и надел наушники. Где-то с минуту Мансуров
ошарашенно задавал вопросы, пытался прояснить за свои права и прочее, о чем говорит человек,
когда к нему неожиданно заявляются менты. В тот момент, когда Гагагин набрал воздуха в
легкие и гаркнул: «Да я тебе», стрим завис и появился уже на словах «Камеру выключи! Камеру
выключи». После этого Гагагин, держась за грудь, рухнул лицом вперед. План созрел в ту же
секунду.

***
– Ты совсем больной? – Коля смотрит на меня немного снисходительно.
– Я журналист, Коль.
– Ты хреновый журналист, тебя поэтому и уволили! Никто в этот бред не поверит!
Никто! Меня еще и на работе все идиотом считать начнут! – орет Коля.
– Какая работа? Тебя посадят в тюрьму, баран! – ору я в ответ. – Это твой
единственный шанс отмазаться!
– Сука, зачем я только согласился тебе помочь? – Коля обхватывает голову руками
и затихает. Сигарета медленно тлеет между средним и указательным пальцами правой руки.
– Вообще-то ты сам это предложил, – отвечаю я после некоторой паузы.
– Вссссс, – Коля со свистом вбирает в себя воздух, после того как сигарета,
окончательно истлев, обжигает ему пальцы. Затем поднимает голову, смотрит на меня с мольбой
и выдавливает: – Хер с тобой, давай делать.

102 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Социальная дистанция

***
Написанный мною слезливый текст про то, как журналист своей камерой убил полицейского
при исполнении, про равнодушие и про всеобщую травлю ментов, которые уже не могут дышать
в обществе безразличия, Коля прочел на камеру раза с шестого. Потом я еще часа два монтировал
его выступление с кадрами из дома Мансурова, на которых умирает Гагагин, еще час рисовал
плакат со слоганом «Выключи камеру!», потом мы пошли на митинг.
Митинг, честно говоря, не то чтобы удался. Из двадцати знакомых, которых мы обзвонили
и уговорили прийти, явилось ноль человек. В итоге к девятнадцати часам на остановке перед
зданием моей редакции стоял Коля с плакатом, его подчиненный младший сержант, который,
кажется, так и не понял, в чем участвует, чоповец из «Пятерочки» и двое алкоголиков из моего
подъезда (общий гонорар – пять тысяч рублей на всех). Из всей «толпы журналистов», обещанных
мной, к восьми вечера на самокате приехал журналист «Урбанистики». Покрутился минут пять
и вежливо сказал мне на прощанье, что вообще-то это не их профиль, но новость дать может –
в раздел «Цирк приехал». Не погружая Колю в подробности, я согласился на «Цирк».

– Сука, зачем я только согласился на этот позор? – процедил Коля, когда все
участники митинга разошлись.
– Ну, если честно, не все так плохо. Даже пресса была, – попытался я приободрить его.
– Конечно, не плохо. Ты-то сам рядом со мной не стоял, – чувствовалось, что Колю
начало бомбить.
– Брат, если бы я встал рядом, всем бы стало понятно, откуда ноги растут. И тогда
жесткий фейл.
– Тогда бы фейл вышел, точно. А так-то мы победили, – Коля резким движением
сунул плакат в урну и зашагал прочь.
Лежа в постели, я перебирал варианты развития событий. Договориться со знакомыми
пиарщиками и написать про нашу акцию в телеграм-каналах? Дать денег какому-нибудь
инстаграм-селебу? Попытаться засунуть историю в большое СМИ? Ну и так далее. Каждый

103
 Сергей Минаев

вариант обрывался уже на первом этапе реализации: ни денег, ни подобных знакомых у меня
не было. В тот момент, когда я ступил на тонкий лед самобичевания в стиле «жизнь человеку
испортил», на тумбочке зажужжал телефон. На экране зажглось сообщение в телеграме
от абонента Маленький Мент:
«Мне от Малахова звонили. Завтра эфир по нашей теме. Я проверил. Не фейк».

***
Большую часть шоу Андрея Малахова Коля пребывал между «провалом» и «катастрофическим
провалом». Такое впечатление, что в момент начала записи кто-то в голове героя нажал
кнопку «выключить мозг». Вместо того чтобы вызывать к себе «жалость и сострадание», как
я его учил, Николай Борисович сначала завел базар про «настоящих мужиков полицейских»,
затем намекнул на гомосексуальность одного из гостей в студии, а потом совсем распоясался
и со словами «жалко, что вы-то выжили» прыгнул на инстаграм-знаменитость, чей муж погиб
во время исполнения нелепого челленджа. В тот момент, когда я уже выбирал билеты на поезд
до Воронежа и готовился отключить телефон навсегда, в студии взял слово батюшка:
– Виноват, конечно, журналист, – сразу перешел к делу поп.
– Как же это, отец Пантелеймон? – опешил ведущий.
– А вот так. Неделю назад был случай у нас в епархии. Отцу Сергию прихожане
подарили машину.
– А какую машину?
– Да не важно. «Ренджровер». Какая разница – подарили и подарили.
– «Ренджровер», значит, – ведущий поправил очки, – а какой модели? Они разные бывают.
– Вот видите – начинается. Да какой модели, да почему такой дорогой. А вы знаете,
какие дороги в провинции? Батюшке же каждый день на службу ездить. Он чай не ангелок, по
воздуху не летает.
– Батюшка, все-таки давайте ближе к теме нашей программы, – Малахов поправил очки.
– Куда уж ближе-то, – святой отец входил в раж. – «Пусси» эти в храме танцевали,
кто им пиар устроил? Журналисты. Подросток в церкви бесов электронных ловил, кто его на
руках носил? Вы и носили. А ковид этот ваш богомерзкий? Тысячу лет люди жили, и как-то
Господь управлял. А вы набросились! Раздули! Церкви закрыли, над священниками, кто служит,
насмехались, травили! И теперь несчастного этого, – батюшка ткнул перстом в сторону Коли, –
затравил ваш брат. Я так скажу: два самых несчастных и преследуемых класса в нашей стране –
служители церкви и полицейские, – Пантелеймон поворачивается к Коляну и говорит:
– Храни вас Господь. Дай вам сил на пути борьбы с бесноватыми журналюгами.
Студия ахает. Раздаются сначала жиденькие, но потом вполне себе весомые аплодисменты.
Ведущий, чувствуя, как сценарий шоу рассыпается, вводит в бой последний и, в общем,
безотказный аргумент. Правозащитницу Репкину.
– Инна Львовна, – вкрадчиво начинает ведущий, – вы же не считаете, что во всем
виноваты мы, журналисты?
– Не вы, в частности, но вы – как составляющее поп-культуры, – Репкина
откашливается и продолжает: – Возьмем, к примеру, сериалы. Полицейский там вечно пьяный,
необразованный коррупционер. То же самое вы найдете в современной литературе, в музыке.
А начинается все с детства. Вот все же знают детский стих про дядю Степу? – зал одобрительно
загудел. – А давайте вдумаемся, о чем же этот стих на самом деле? О несчастном, затравленном,
больном человеке, над которым все насмехаются:

104 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Социальная дистанция

Человек сидит в седле,

Ноги тащит по земле –
Это едет дядя Степа
По бульвару на осле.
– Вам, – кричат Степану люди, –
Нужно ехать на верблюде!
На верблюде он поехал –
Люди давятся со смеха.

– Или вот дядя Степа собирается освоить парашютный спорт, но и тут сталкивается
с издевательствами:

Он стоит под парашютом

И волнуется слегка.
А внизу народ хохочет:
Вышка с вышки прыгать хочет.

– И потом, обратите внимание, что происходит – его никуда не берут, если вы

помните стихотворение. Ни в пехоту, ни в танковые войска. И единственное место работы,
которое он находит, – это милиция. И что у нас получается?
– Что же? – кажется, Малахов окончательно сам проникся болью по отношению
к несчастному дяде Степе.
– Степана, больного гигантизмом, а тут же очевидно, что такой невероятный рост –
это заболевание, правда?
– Ну, безусловно.
– Больной человек, над которым все насмехаются, нашел единственное место работы –
в милиции. И чем он там занимается? Преступников ловит? Нет. Он светофоры чинит и у детей
сигареты отбирает. Вот такой образ нездорового, смешного дурачка с детства формируется у нас.
Вы согласны со мной, Николай?
В этот момент, то ли от психологического напряжения, то ли от врожденной сентиментальности,
Коля делает невероятное. Он совершает поступок, переломивший не только эфир, но, к
сожалению, все последующие события. Николай Борисович Пантелеев по прозвищу Маленький
Мент начинает плакать. Нет, это не скупые мужские слезы и не всхлипы истерички. Маленький
Мент натурально начинает рыдать.
– Вот, вот до чего мы довели нашу полицию, – торжествующе подытожила Репкина. –
Они в оцеплениях мокнут, ездят на «Ладах» до сих пор, зарплата грошовая, и в качестве
благодарности сплошные насмешки. А потом мы хотим, чтобы эти несчастные нас защищали.
Зал заходится овациями. Кто-то свистит. Поп подходит к Коляну и крестит его. Малахов,
моментально оценив, чья сторона здесь правая, скороговоркой завершает программу:
– Очень часто мы считаем жертвами не тех, кто на самом деле пострадал. Судим
невиновных, травим безответных. История Николая Пантелеева и Ильи Гагагина – это история,
в которой не все так однозначно. Давайте снова посмотрим кадры, на которых Илья еще жив.
Внимание на экран.

105
 Сергей Минаев

***
На следующий день, прямо с утра, в телеграме кто-то запостил фотографию черной футболки,
на которой были последние слова Гагагина – «Выключи камеру!».
Знаете, бывают такие массивные стеклянные стаканы, которые несколько раз падали на пол
с разной высоты без всякого для себя вреда. Но однажды кто-то берет этот стакан в руки
и слегка задевает им лежащий на столе нож, который попадает в единственную точку разрыва
стекла, после чего стакан прямо в руках взрывается. Рассыпается вдребезги. Черная футболка
стала тем самым ножом.
Кадры с плачущим Колей, негодующим отцом Пантелеймоном и Репкиной разлетелись мемами
по тиктоку, стикерами в телеграме и бесчисленным количеством жаб – от твиттерских до самого
дна «Одноклассников». Главные блогеры фейсбука один за другим постили гневные «доколе?».
В этих текстах поминали, как журналисты обманом снимают в больницах умирающих звезд,
сколько денег в СМИ берут за джинсу, как монтируют сюжеты на «ящике», в результате которых
нормальные люди становятся уродами. Диванные аналитики разродились инфографикой,
показывающей, во сколько раз количество материалов о плохих ментах превосходит количество
материалов о ментах хороших. Потом начали выходить обзорщики новостей на ютьюбе, за ними
обзорщики обзорщиков. К обеду последние слова Гагагина «Выключи камеру!» – стали главным
хештегом. Часа в четыре пошла новость о том, что полицейские собирают митинг памяти
Гагагина. Пять минут спустя я получил короткую записку от Коли:
– Назначили главой профсоюза.
– Огонь, – написал я в ответ.
– Чо делать? Мне сегодня на митинге выступать!
Чтобы поддержать беседу, я послал Коле стикер с Репкиной.
– Хорошая идея, – ответил он спустя некоторое время, – подумаю.

***
Проспект Сахарова был заполнен полицией. Большая часть полицейских стояла с плакатами,
на которых был изображен Гагагин, меньшая – изображала обычное оцепление митингов.
– Менты сторожат ментов, – услышал я, продираясь к сцене через группу
журналистов. На говорящего со всех сторон зашикали.
Коля сидел в автозаке, припаркованном за сценой, и учил написанный мною текст:
– Я обращаюсь к вам, общество равнодушных, – Коля смешно задвигал губами, –
обществоравнодушных, – у меня слова во рту слипаются. Можно это как-то по-другому
написать?
– По-другому не зайдет, Коль. А журналистам должно зайти. Читай дальше.
– Он трижды попросил выключить камеру, но его не услышали. Как ежедневно
не слушают ни одного из тех, кто носит форму, защищая вас, – Коля тяжело вздохнул. – пи***ец.
Я это не смогу выучить. Может, я с бумаги почитаю?
– Коль, с бумаги читают только партийные деятели и чиновники, – увещевал я. –
Ты хочешь как они выглядеть?
– Не хочу, – замотал головой Коля.
– Ты быстрее доходи до места «В ту ночь убили не Гагагина» и зови его семью
на сцену. Семья-то приехала?

106 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Социальная дистанция

– А семья приехала? – гаркнул Коля, высунув голову наружу. – Не слышу, где семья-то?
– Не отвлекайся, Коль, – я закрыл дверь автозака.
– Паш, – Коля поднял на меня глаза, – красавчик ты. Такую тему замутил. И главное,
как они все повелись-то?
Представляя Колю, ведущий митинга пролепетал про напарника, «который не бросил»,
«настоящего мужика» и еще что-то, кажется, употребив слово «выживший». Коля, немного
стесняясь, вышел на сцену. Мои инструкции он понял буквально, начав обращение с фразы
«В ту ночь убили не Гагагина, убили всех нас», и пригласил на сцену жену и дочь покойного.
Собравшимся хватило и этого. Толпа ревела. Коля еще пару раз выходил к микрофону,
говоря какие-то дежурные фразы. Я отметил, насколько быстро в его голосе появились нотки
начальника. Впрочем, слух это не резало. Я ушел, не дождавшись окончания митинга, весьма
довольный тем, как все устроилось. В телеграме писали, что полицейские приезжали на Сахарова
вплоть до десяти вечера, а разошлись где-то ближе к одиннадцати. Чуть позже, в районе
полуночи, произошло еще одно событие – толпа разгромила бутик Louis Vuitton в Столешниковом
переулке. Писали, что радикальная молодежь с окраин и курсанты полицейского училища.
Впрочем, наверняка не знал никто.

***
Днем мирные митинги, вечером погромы – неделю город жил в таком режиме. Протестующих
пытались запугать тем, что скопление людей способствует началу второй волны коронавирусной
эпидемии, но это не работало. Социально-образовательный уровень протестующих не позволял
им логически связать массовое сборище с ростом заражений. В обществе шла одна из самых
жесточайших дискуссий последних десятилетий. Одни с пеной у рта отстаивали право
полицейских на любой протест и винили во всем журналистов (программный документ – статья
«Погромы – часть нашей общей истории» в патриотической газете «Завтра»), другие называли
протестующих мародерами (колонка режиссера Ржановского «Город греха» на сайте «Эха
Москвы»).
Изредка в дискуссии появлялся Коля, просивший не путать мирных полицейских с мародерами–
полицейскими, которые бросают тень на весь гражданский протест. Вопрос, как отличить одних
от других, Коля, издевательски просил адресовать семье погибшего Гагагина – придуманный
мною трюк был сколь дешев, столь и эффективен. Впрочем, сами члены семьи предпочитали
отмалчиваться, в нужные монеты тыча в журналистов плакатом «Выключи камеру!».
Надежда на торжество здравого смысла забрезжила в среду, когда известный журналист Кордон
в своей авторской программе на Первом канале напомнил, что капитан Гагагин дважды был под
внутренним расследованием по причине фальсификации улик (проще говоря, подбросил кому-
то наркоту), а теперь из него лепят национального героя. Впрочем, уже через час после выхода
программы Кордон был уволен, а руководство канала принесло обществу извинения и объявило
о сборе средств семье погибшего Гагагина.
Коля пропал. Не отвечал в мессенджерах и не подходил к телефону. Трое суток я провел
в бесконечном серфинге новостей, самые невероятные и страшные приходилось запивать
водкой. Несмотря на то что в Бутово, где я жил, не было ни одного бутика или дорогого
магазина, я все равно ждал погромов. Человек, затравленный новостями, представляет собой
страшную угрозу прежде всего для самого себя. На третий день я нашел в себе силы выйти
из дома. Я спустился вниз, короткими перебежками достиг магазина, схватил три бутылки
и убежал обратно к себе в нору. Половину бутылки я выпил, когда прочел о том, что

107
 Сергей Минаев

производитель газировки «Дядя Степа» объявил о снятии ее с производства как «оскорбляющую

работников полиции». Вторую половину прикончил, когда инстаграм предложил мне рекламу
мобильного приложения «Спутник погромщика» – оно содержало подробную карту митингов
и погромов в любом городе страны, а также обещало присылать пуш-уведомления, чтобы
пользователь не пропустил погром поблизости. В тот момент, когда в новостях по «России»
ведущий подробно рассказывал, что лучше брать с собой на митинг в дневное и вечернее время
суток, я решил ехать к Коле.
Колин офис находился в одной из «книжек» на Новом Арбате. Кто-то из олигархов,
симпатизирующих движению «Выключи камеру!», выделил ему апартаменты на 26-м этаже. Коля
сидел, развалившись в кресле и закинув ноги на стол, и изображал на лице тягостное раздумье.
Перед ним на высоком барном стуле сидела правозащитница Репкина и один за другим
демонстрировала картонные изображения покойного Гагагина.
– Не, это херня какая-то, – выдавил из себя Коля. – Еще и на оскорбление чувств тянет.
– Отнюдь, – возразила Репкина.
– Паш, а тебе как? – Коля повернулся ко мне.
– Мне? – на плакате был изображен Гагагин, распятый на айфоне. Поверх рисунка –
слоган «Выключи камеру!». Лицо Гагагина, должное выражать муку, выражало скорее
недоумение и некоторую ошарашенность происходящим. Кажется, герой даже на том свете не
мог поверить в то, что на нашу с Колей разводку купилось столько людей. – А это чего такое,
Коль?
– Да мерч надо утвердить. Мы ж Гагагина как торговый знак регистрируем. А то тут
развелось тварей, которые в своих целях светлый образ это... как?
– Апроприируют, – подсказала Репкина со своего насеста.
– Так точно, – кивнул Коля.
– Коль, нам бы с тобой поговорить с глазу на глаз, – вкрадчиво начал я.
– А попозже нельзя?
– Нет, Коль, нельзя.
– Репкина, дай нам пять минут пообщаться?
– Ок, – Репкина соскочила со стула, бросила на меня испепеляющий взгляд
и выскочила из кабинета.

108 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Социальная дистанция

– Вы теперь вместе работаете, да? – спросил я Колю, после того как она скрылась
за дверью.
– Взял ее консультантом. А чего? Девка бойкая, с журналистами умеет, язык у нее
подвешен.
– Язык, значит, подвешен, да? – пошло пошутил я – а кто бы не пошутил на моем
месте?
– Так, Паш, давай к делу, – в голосе Коли сквозило раздражение. – У меня пресс-
конференция через час.
– Давай, – я собрался с силами и посчитал про себя до десяти. – Коль, нужно
закрывать всю эту движуху.
– В смысле закрывать? – вытаращил глаза Коля. – Народ имеет право на мирный
протест!
– Мирный протест вчера бутики в Столешке разграбил. Сегодня утром «Кофеманию»
разнесли!
– Если цена защиты гражданских прав – разгромленное кафе, то это небольшая цена.
– Коля выплюнул эти строчки так бойко, как двоечники тараторят наскоро
выученные стихи: не разбирая смысла и не расставляя акцентов.
– Это тебя Репкина научила? – ухмыльнулся я.
– Не важно, – надменно ответил Коля и забарабанил пальцами по столу. –
Полицейские годами терпели издевательства. Теперь мы добьемся, чтобы Мансурова этого
судили за убийство!
– Какое убийство? Вы ему в ту ночь подбрасывали антисептик, если ты не забыл!
– В ту ночь не Гагагина убили, а всех нас хотели убить!
– Коль, чего ты несешь? Чего ты несешь? – я чувствую, как в висках начинает стучать,
воздуха не хватает, а глаза наливаются кровью. – Выйди уже из образа! Это я все придумал –
и издевательства над ментами, и общество равнодушных, и даже слоган этот сраный – этого
ничего никогда не было в реальности!
– Ты придумал, а я осознал. Знаешь, про троллинг полиции даже в Древнем Риме было?
– Коль, какой Древний Рим? Тебя выгнали из девятого класса! Заканчивай уже!
– Нет, – Коля встал. – Это ты заканчивай! Менты больше не клоуны. Теперь все
за все ответят.
– Ответят, да? А я как же? Мне тоже придется за что-то отвечать?
– А ты сам выбирай. Со мной ты или с теми, кто ответит.
– Знаешь, Коль. Я пойду и всем расскажу правду.
– Ну пойди, – усмехнулся Коля и отдернул штору на окне. На Новом Арбате
собиралась толпа на очередной митинг. – Пойди и всем расскажи. Каждого обойти успеешь?

***
Такси, на котором я отправился в свою бывшую редакцию, то и дело меняло маршрут, объезжая
кордоны из протестующих и закрытые для движения улицы. Вместо получаса мы ехали часа
полтора, за которые я успел узнать, что митинги полиции поддержали казаки, пожарные
и сотрудники ЧОПов, а цифровые платформы и телеканалы убрали из своих библиотек сериал
«Улицы разбитых фонарей» после статьи литератора Коровина «Куда приводят менты?», в которой
сделан детальный обзор того, как популярный в прошлом сериал укрепил в общественном
мнении образ полицейского как человека сильно пьющего, не всегда действующего в правовом
поле, глуповатого, плохо образованного и (до кучи) страдающего ожирением. Саму статью я начал
читать в приемной у Вяземского, но окончить не успел. Меня пригласили в кабинет, где уже ждали
главный редактор журнала «Боль» Вяземский и мой бывший начальник Ренат Мансуров.

109
 Сергей Минаев

***
– Это все? – осведомился Вяземский, когда я закончил рассказ, – еще что-то хотите
добавить?
– Да чего уж тут добавлять-то? И так все ясно. Вы представляете, что начнется, когда
вы это опубликуете?
– А с чего вы взяли, что мы это опубликуем? – он посмотрел на меня из-под очков. –
В это никто не поверит.
– Вы думаете, я вру?
– Ты не врешь, Паш, ты сочиняешь – вступил Мансуров. – А сочиняешь ты плохо.
За это я тебя и уволил.
– Ренат, ну включи ты голову! Коля мой приятель! Он с Гагагиным поехал к тебе,
потому что я попросил!
– То, что он твой друг, ничего не меняет. Ты просто на хайп этой истории сесть
хочешь.
– Какой хайп, придурок! Они тебе санитайзер подбрасывали! Кого ты защищаешь?
Преступника?
– Я защищаю жертву ужасной трагедии, виноват в которой только я. Я преступник.
И все, кто думает как ты, Паша, – тоже преступники, – Мансуров опустил голову.
– В нас с детства вдалбливали, что любой полицейский – преступник. Начиная
с «Дяди Степы». Десятилетиями мы отказывали работникам МВД в праве говорить. В праве
защищать свою позицию. И сейчас мы все испытываем глубокое чувство вины, – назидательным
тоном заметил Вяземский.
– Послушайте, – я даже осекся оттого, насколько сдавленным оказался мой голос, –
послушайте, это же Репкина сказала по телевизору, а вы просто за ней повторяете, потому что
теперь это стало популярной позицией, да?
– Мне жаль, Паша, что ты когда-то у нас работал. Я совершил ужасный поступок,
но я хотя бы нахожу в себе силы раскаиваться. А ты просто издеваешься. Надо мной, над
Иваном Аркадьевичем. Над памятью погибшего, – плечи Мансурова мелко затряслись.
– Ну, ну, Ренат, – Вяземский похлопал его по плечу, – держись, пожалуйста.
А вы будьте добры – оставьте нас.
Я почувствовал себя жертвой всеобщего конспирологического заговора. Знаете, сначала тебе
кажется, что все разыгрывают тебя, потом ты думаешь, что все просто сошли с ума. А в конце
ты уверен, что сумасшедший здесь только ты один. В горле резко начало першить, глаза
защипало от слез.
– Я уже понял, что вы мне не верите, что вы не напишете правду. Это не важно уже.
Просто скажите, умоляю, – я перешел на заговорщицкий шепот, – между нами. Вы же на самом
деле так не думаете?
– Интересно, сколько времени должно пройти, чтобы даже до таких болванов, как
вы, дошло, что мир изменился? Сколько еще Гагагиных должно умереть, чтобы вы выключили
наконец чертову камеру? – Вяземский перешел на крик, а я стремглав вылетел из его кабинета.
Пока я бежал вниз по лестнице, мне казалось, что я все еще слышу его истеричный голос.
В каком-то полусне я прошел несколько кварталов, пока не обнаружил себя выходящим
на Новый Арбат.

110 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Социальная дистанция

Толпа заняла всю улицу. Над головами людей сновали муниципальные дроны, раздавая
команды: «Соблюдайте социальную дистанцию» и «Наденьте маску». Из толпы в дронов
кидали камнями. Одного подбили, и он еще какое то время лежал на асфальте, жужжа, будто
перевернутый на спину майский жук, пока толпа не затоптала его ногами, обутыми в модные
кроссовки, наверняка сворованные во время вчерашних погромов.
Зажегся один из огромных видеоэкранов, и толпа одобрительно заулюлюкала. Я поднял голову.
На экране пошел стрим. В районе моста стояло несколько полицейских машин с включенными
мигалками. Вокруг очень много полицейских. На крышу джипа взобрался мой приятель Коля
и начал говорить в мегафон. После слова «здравствуйте» звук на видеоэкране пропал. Совсем
как тогда, в квартире.
Коля говорил долго, эмоционально жестикулировал во время речи. То разрубая воздух рукой,
то, наоборот, вопросительно обращая ладонь к толпе.
– Без рофлов, он очень крутой, – крикнула мне в ухо девушка лет семнадцати
с лицом, преисполненным восторженности. Ее восклицание не предполагало ответа, но на
всякий случай я кивнул. И еще переспросил:
– А что дальше будет?
Впрочем, ответить девушка не успела. Коля закончил говорить, и в ту же секунду по толпе
побежала волна. Начиная от моста люди один за другим опускались на асфальт, прижимая
правую руку к груди. В какой-то момент я обнаружил себя единственным стоящим в полный
рост на всем пространстве от кинотеатра «Художественный» до моста, ведущего на Кутузовский
проспект.
С видеоэкрана на все это горделиво взирал мой одноклассник Коля по прозвищу Маленький
Мент. Я почувствовал себя хоббитом из «Властелина колец». Еще секунда – и Коля увидит, что
я не упал на асфальт. Тогда он поднимет руку – и меня тут же растерзают соседи.
Я медленно опустился на колени. В тот же момент толпа как единый организм принялась
бубнить: «Простите. Простите. Простите».
На экране люди подходили к полицейскому джипу. Коля все еще стоял на крыше. Его ноги
находились на одном уровне с головами подходящих. Люди по очереди касались губами его ног.
Оставшиеся на коленях продолжали глухо просить прощения.
Я посмотрел по сторонам, прикинул, что моя очередь целовать форменный ботинок Коли дойдет
часа через два. Единственная надежда была на то, что Коля устанет раньше. Но он не устанет.
Я знал это точно.
Девушку, стоящую на коленях рядом со мной, слегка качнуло, и она дотронулась до моего плеча.

«Соблюдайте социальную дистанцию», –

прозвучал металлический голос с неба. ¦

111
 ПИРОЖОК

иллюстратор Олег Буевский

Аудиоверсию этого
и других рассказов
можно прослушать
в приложении
Storytel

София Синицкая долго оставалась

невидимой для читателя, и только
с книгой «Мироныч, дырник и же-
можаха. Рассказы о Родине» вышла
на свет. При этом невозможно отде-
латься от чувства, что она телепорти-
ровалась в наше время из Ленинграда
двадцатых-тридцатых годов. Ирония,
свобода обращения с мистически-
СОФИЯ СИНИЦКАЯ

ми элементами, петербургский текст,

внимание к своему герою – «малень-
кому человеку», склонность к языко-
вой игре – все это о прозе Синицкой.
Esquire публикует рассказ, написан-
ный специально для этого номера, –
о семье, уехавшей из охваченной эпи-
демией Москвы в глухую деревню,
в которой почти сразу стало проис-
ходить что-то странное.

112 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 София Синицкая

«Плутон (так звали кота) был моим любимцем»

Эдгар По

Сегодня ночью крысюки опять подбирались к моему Лизочку! Не следовало выключать

лампу. Ко мне не запрыгивают, видимо, боятся храпа. Тяжелые, сытые. Сначала, на излете
сна, показалось, что это ходит наша кошка Жужа. Но Жуженьку мы оставили в охваченной
пандемией Москве. В глухое Бобылево взяли Манин этюдник и Лизин баян. Жуженька в багаж
не поместилась. Да и не справилась бы она – нежная и пугливая – с этими тварями.
Крысы пожирали, воровали все: кофе, свеклу, жгучий перец, мой ибупрофен. Сырые печи
поначалу дико дымили, у меня болела голова, мне был необходим ибупрофен! Я прятала еду
в стеклянные банки, крысы сбрасывали их с буфета, разбивали, устраивали пиршества. Гадили
в чашки и сковородки, на скатерть, на дореволюционного Гоголя, на Толстого, а главное –
наводили ужас своим необъяснимым уважением к Церкви: грызли самые несъедобные вещи,
но при этом не трогали медовые свечки и просфорки. Как так? Ну как это так?
Ночью вокруг дома ходил генерал Мороз, с утра был дубак, прежде чем вылезти из-под
одеяла, приходилось выпивать две рюмки коньяка. С коньяком вливались силы, тепло,
мужество. Я металась от печки к печке, жарила картошку, ела, выпивала. Одну, еще одну!
Дочки потягивались и мычали. У Пазолини мать средь бела дня кричит детям: «Спите, спите,
еще ночь!» – потому что ей нечем их кормить. Я запрещала вылезать из-под одеяла, пока дом
не нагреется.
Март был бесснежный, казалось, что мир вымазан охрой: по земле стелилась прошлогодняя
трава. Маня скучала по школе и своему парню: «Сколько мы здесь еще будем? Когда закончится
карантин?» Писала пейзажи, грустила, зубы не чистила, не умывалась. В шубе поверх пижамы
ходила по щербатой дороге из Бобылево в Опеченские горы. Внизу был лес, сиреневые дали.
На перекрестке имени Майкла Рогова дрожала рябь в болотце, завалилась набок старинная изба
с тройной резьбой.
Заходить в нее было опасно – могла рухнуть в любой момент. Но я полезла, рискуя получить
балкой по башке, и вытащила, спасла фотоархив. У советской красавицы были два мальчика-
близнеца, Миша и Кирюша. Они жили в Опечке своей райской черно-белой жизнью: русская
печь, кружевные подзоры, рюмочки, стопочки, железная кровать. Мальчики рыбачат. Деревня
прощается со старушкой, вот она аккуратненькая, в платочке, лежит в гробу. Веселый дядька
на мотоцикле, в коляске у него жена и пудель. Мужчина и женщина переоделись друг в друга.
Как он манерно держит сумочку! Видимо, развлекуха такая была в колхозе. А вот бабушка
Улита сидит на земле, усыпанной яблоками. В ее давно заброшенном и разоренном доме я нашла

114 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Пирожок

колдовскую тетрадь: «Через ножик вино переливаю, от раба Божьего (сказать имя) ангину
отгоняю».
Когда я появилась в этих краях, близнецы были последними жителями Опечка. Я думала, что
они старики, но оказалось, всего на десять лет меня старше. Братья были очень привязаны друг
к другу и никогда не расставались. В молодости оба были влюблены в девушку Евгению из
Владычино, и между ними состоялась страшная дуэль, в которой они покалечили друг друга:
Мишаня вмял Кирюше нос, а тот откусил брату ухо.
Евгения вышла за музейного работника, и конфликт рассосался. Братья остались холостяками.
В своей последней стадии алкоголизма, шаркая, тихонько ходили, взявшись за руки. Похоронив
братца Кирюшу, Майкл потерял опору в жизни и чувство самосохранения. Весной у перекрестка
закурил, заснул в сухой траве, поджег ее, не смог подняться, сильно обгорел. В больнице умер.
Маня ходила в пижаме из Опеченских гор в Бобылево. Разливался душераздирающий розовый
закат.
Приехали полицейские ребята, провели среди нас перепись прибывшего населения, подарили
баночку с жидкостью от коронавируса, пожелали крепкого здоровья.
Крысы сжирали и прятали в подпол голубой карамельный яд, свою «Крысиную смерть»,
от которой им ничего не делалось, бегали по дому, ночью подбирались к детским носам.
Я хотела вернуться в Москву, но город закрыли на карантин. Лизочек вопил про хинкальную
на «Новослободской». Приходилось терпеть и погибать.
И тут на пороге моего отчаяния нарисовался Пирожок (так его назвали дочки) – белый котик
с черным пятном в виде сердца на спинке. Удивительная, исключительная расцветка! Пирожок
был совершенно дикий. Перехватив мой взгляд, пускался наутек. Через час возвращался и ел
колбасу – при условии, что на него никто не смотрит.
Пирожок проводил время под старой яблоней, там, где за рухнувшим забором стоит ветхая
банька, – возможно, он в ней спал, когда шел снег или моросило. Я к этой баньке стараюсь
не приближаться – по слухам, в начале девяностых там кто-то повесился от водки и несчастной
любви. Кроме того, там может быть банник. В моей иерархии новгородской нечисти банник
сидит на самой грязной заплеванной ступеньке: у него хватало ума кидать камни в женщин,
которые шли рожать в баню. Гораздо больше мне нравится сестрица ирландских банши – она
ходит по деревням и страшно кричит, когда приближается беда. В начале апреля нас будили
дикие завывания за окном, но, скорее всего, это коты делили территорию. Вспомнилась история:
мой приятель, закоренелый житель мегаполиса, решил изречь монашеский обет и поехал
к батюшке в глухую деревню. Его поселили в избе. Ночью он был страшно напуган бесами
– они пришли к дверям и омерзительно выли. Послушник трясся от ужаса, потом собрал
волю в кулак и выскочил на крыльцо с воплем: «Господи, отжени и в бегство претвори всякое
дьявольское действо!» На честного брата Фомушку недовольно смотрели взъерошенные Барсик,
Дымок и Уголек…
Мы прикармливали Пирожка. Он не был худым – крепкий, мускулистый, с мощными когтями.
Явно хороший охотник. С каждым днем кот подходил все ближе к дому. Пугаясь, взошел на
крыльцо, потом – в сени, потом в комнату. Запрыгнул на печь, заурчал и полюбил нас всем
сердцем. На его лапе была едва затянувшаяся рана – следы от клыков и вырванный кусок мяса.
Может, подрался с лисой?
Кот поселился у нас на чердаке – в два скачка поднимался по наружной стене и пролезал в щель
под крышей.
Каждый день мы с Лизочком с воплем метались по дому – Пирожок подкладывал крысиные
головы. Мы находили их на русской печке, у крыльца, около умывальника, на подушке,
под обеденным столом. Он рассчитывал сделать приятный сюрприз. Маня в шубе поверх
фиолетовой пижамы гневно шла в Опечек. Казалось, что лучше терпеть оргии грызунов, чем
натыкаться на их останки.
Однажды ночью на кухне за чаем и чтением я услышала беготню и писк. Пирожок притащил
полуживую крысу. Он смотрел мне в глаза – пристально, загадочно, будто соблазнитель:
«Видишь, какой я ловкий и сильный. От меня не скрыться. Любую догоню и задушу в объятиях!
Открой дверь в спальню. Я положу эту крысу у нашего изголовья».
– Пошел вон!
Отступив в уголок, улегся и громко заурчал, словно убаюкивая жертву. Он ее медленно душил.
Крыса засыпала под нескончаемое «умрр», дергалась и снова засыпала. Это «умрр» было похоже
на заговор на смерть. Мне стало противно, я пошла в спальню, прижалась к теплому Лизочку.

115
 София Синицкая

Какой ужас творится на кухне! Но теперь я была спокойна за носы – крысы в доме, кажется,
закончились.
В конце апреля Пирожок поставил в войне с грызунами жирную черную точку – приволок
к крыльцу бедного кротика в черном пальтишке с красным воротником: «Видишь, я взялся
за кротиков, потому что крыс больше нет!»
Кот сидел под яблоней и прислушивался к пению птиц. Приглядев очередную жертву, начинал
двигать челюстями, раскачивался, примеривался и одним махом взлетал на дерево.
Пирожок был большой артист и любил прикидываться немощным инвалидом. К завтраку
спускался с чердака с жалобным мяуканьем, пугливо, неловко прыгая по ступенькам удобной
приставной лестницы. «Ты бедненький, – говорила я ему, – я тебе верю. Я верю, что ты очень
бедненький».
Иногда он пропадал, но через пару дней всегда возвращался. Однажды явился с пойманной
пташкой, она была еще жива и отчаянно билась. Мы не смогли ее отстоять – кот махнул
на чердак в недоступное место, заваленное рухлядью, из которой можно было бы устроить
деревенский музей. Там Пирожок опять завел свою жуткую колыбельную: «Урр-мурр-мурр».
Когти смыкались сильнее: «Умрр-мур-мур».
Меня он обожал. Чтобы развлечь детей, я в саду варила плов. В райцентре узбек Мумин,
которого мы навещали раз в две недели, припасал для нас отличную баранью ногу, изюм, все
нужные специи. Охотник-Пирожок был сыт своей дичью, плова ему не хотелось. Но пока мы
готовили и ели, он всегда сидел рядом и снисходительно щурился: не нужно мне ваше мяско,
я с вами не корысти ради, я люблю вас чистой любовью, а вы кушайте, приятного аппетита.
Там, в саду, окутанном запахом зиры и жареного курдюка, имела место быть в вышей степени
странная штука. Я не смогла найти рациональное объяснение… Кот подходил к круглой печке,
на которой стоял казан, и с урчанием принимался биться в нее лбом и тереться о раскаленное
железо. Он не обжигался, ему не было больно, шерстка оставалась белой, как поросль лесной
ветреницы, паленым вообще не пахло. Мы его отгоняли от печки, но он к ней рвался, снова
и снова терся, страстно урчал. Дьявольское животное! Я боялась, что он свалит на себя казан
и получится не плов с бараниной, а суп с котом.
А потом случилась еще одна странность. Пришла взволнованная Маня:
– Мама, я не понимаю, как такое может быть.
– Что?
– Я подписана на одну художницу. Она мне очень нравится. Мне бы тоже хотелось
так здорово рисовать. Она очень талантливая. Есть чему поучиться.
– Ну так поучись. Напиши ей, познакомься.
– Она выкладывает классные фотографии. И вот сегодня ее сторис, посмотри. Она
пишет, что у нее завелся новый друг: «Ко мне пришел симпатичный кот с необычным окрасом».
Вот, надо увеличить. Видишь?
– О, кого я вижу! Да это же Пирожок! – на фотке над кустом сидел наш кот. Все-
таки он особенный, других таких нет. Идеальное черное сердце на белой спине. – Так вот
где он пропадает! А я думаю – почему он не голодный? Значит, у других людей ошивается,
двурушник. А в какой она деревне? Кстати, в Подберезье купили дом художники. Видишь,
карантин объявили, и все в деревню ломанулись. Что в городе-то сидеть?
– Мама, она живет в Америке. Она американка. Он был в Америке.
– Кто был в Америке?
– Пирожок.
– Перестань. Где сказано, что она американка?
– Вот ее страница. Видишь, все по-английски. Она пишет не по-русски, это же
перевод. Вот ее дом. У нас такие не строят. Смотри, Пирожок и негритенок! В Подберезье нет
негров, мама. Вот дата. Она выложила фотографию три дня назад, когда Пирожок уходил, его
как раз с нами не было.
– Господи, как странно. Какое совпадение. Подожди, дай полистаю. Смотри, над
кроватью вентилятор из «Твин Пикса». Вообще, похоже на комнату Лоры. Это же очень страшно
жить в таком доме. Как ей не страшно?
– Мама, я мечтаю жить в типовом американском доме. Наш туалет в саду страшнее
такого дома. Особенно когда бежишь туда ночью. Он страшнее, чем Черный вигвам.
– Действительно, как похож на Пирожка. Маня, это совпадение. Будем считать, что
это совпадение.

116 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Пирожок

Послышалось «мурр». Пирожок сидел под яблоней. Мы подошли. В одном месте ствол был
черный, будто обгорелый, с дуплом.
– Мама, это портал для перемещения Пирожка в Америку. Вот почему он здесь все
время тусуется. Охраняет вход в мир иной.
– Маня, хва, займись делом.
– У меня скоро закончатся холсты.
– Порисуй на крафтовой бумаге.
– Я хочу к Сереже!
– Манечка, город закрыт. Надо сидеть в деревне. Мы соблюдаем режим самоизоляции,
это наша крепкая гражданская позиция.
Мане хотелось в Москву, она плевала на нашу позицию, ходила вокруг дома и подвывала.
Над Опеченскими горами выкатилась огромная луна. Не спалось, я пошла в сад. «Успешно
выступал соловушка. Пересмешник портил хороший концерт безумным фри-джазом». У старой
яблони сидел Пирожок. Увидел меня – заурчал.
– Только не пой замогильную песню! Дать колбаски? – я старалась говорить громко,
уверенно, чтобы разогнать страх. И вдруг голова закружилась от ужаса – около баньки кто-
то был. Скрипела дверь, шуршала сухая трава. Высокий худой человек, шатаясь, ходил вокруг
строеньица и звал: «Кируша! Братан! Кируша!» И будто с того света в ответ доносился жалобный
голос: «Я здесь! Дысуданах!»
– Кируша, твою мать!
– Мишаня! Дысуданах!
Пирожок пронзительно мяукнул, пронесся по саду и исчез у баньки.
Я всю ночь не спала. Ну нет, это не призраки братьев Роговых. Мало ли Кирюш и Мишань среди
алкашей. Но все же было жутко. Утром позвонила в полицию, сказала, что в нашей старой бане
три бомжа – Кирилл, Михаил и, видимо, приезжий, Дысуданах, я тут одна с детьми, и мне очень
страшно.
Через полчаса прикатили давешние ребята полицейские. Сходили к баньке. Там никого
не было. Нашли пустую водочную бутылку и вскрытые консервы. Подарили мне еще одну
баночку от коронавируса. Сказали, нужно быть бдительной – до райцентра добралась зараза:
со вчерашнего дня на карантине вытрезвитель. Там держали мужика, он вышел и тут же свалился
с двусторонней пневмонией. Так у него ковидла. Теперь на две недели всех закрыли – алкашей,
врачей, охранников.
– А два пациента сбежали через форточку, – говорил, сверкая черными глазами,
полицейский в маске. – Жало горело. Сейчас прячутся от правоохранительных органов. То есть
от нас. Но самое опасное – это бродячие коты. Они стопроцентные переносчики вирусной
инфекции.
– Да не, самое опасное – летучие мыши! – вмешался другой полицейский. – У вас есть
летучие мыши?
– Летом летают очень быстро. Я сначала думала, что это большие ночные бабочки.
– Лучше с ними не контактировать. Слышали, что в Америке происходит? Уже
в Центральном парке подхоранивают.
– Не пугайте. Кто в моей баньке ночевал? Может, эти, сбежавшие из вытрезвителя?
– Может, и они. Но вы не бойтесь, они не агрессивные. Это не головорез Бревнов.
– Какой головорез?
– Не слышали? Который собутыльнику голову отрезал и бросил ее с балкона.
До свидания!
«Хорошо, что это не покойные Роговы. Хорошо, что это не Бревнов. Пирожочек, ты здоров?»
Я отнесла в баньку хлеб и кастрюлю с супом, кота закрыла в доме: «Хватит шляться». Пирожок
истошно мяукал, просился к бомжам и в Америку. Видимо, у него тоже жало горело. Я плотно
закрыла форточку.
Снова разливался розовый закат. Над домом носилась пара уточек. Было печально и таинственно.
Я лежала в гамаке и радовалась, что нет пока комаров. Засветились бумажные лампы
на солнечных батарейках. Вдруг я заметила, что баньку затопили – из трубы повалил дым.
Послышалось бормотание. У моей калитки нарисовался оборванный мужичок в кепке с буквами
NY. Он шатался и гудел:
– Хозя-а-юшка, грчишки! Хозя-а-юшка, грчишки!
– Что вы хотите? Уйдите отсюда, я сейчас вызову полицию! Я вам дала суп.

117
 София Синицкая

– Извините! Пжалста! – приложил руку к сердцу, чуть не упав, поклонился и ушел.

Дома меня осенило, что он хотел горчички.
Ночью орали птицы, в саду, как бледное пятно, маячил вырвавшийся на волю Пирожок,
из баньки доносилось мычание, блеяние и «Кируша, твою мать». Котик затусовался с алкашами.
Нашел родственные души. Меня достала вся эта хрень и хтонь, хотелось вернуться в город.
Но как? Москва на карантине.
Мучили кошмары – снилось, что в окошко лезет Дысуданах с лицом Мумина, в руках
полиэтиленовые мешки. Он их раскладывает по всей комнате и урчит, словно кот. Я кричу:
«Уходите, я запрещаю вам здесь находиться!» Дысуданах нагло ухмыляется и начинает торговать.
Подходит к моей кровати и сует мне в лицо мешок с мясом, чтобы я понюхала. Пахнет бараном.
Я отдаю ему все наши деньги. «А вот бадьян в подарок! А вот сумах в подарок!» – «Сумах-
Дысуданах! Сумах-Дысуданах!» – это я кричу во сне. Меня будит Маня, поит водой с лимоном.
Нервы на пределе.
Стояла отвратительная погода – низкое небо, колючая метель. Я выглянула в окно и увидела
алкаша из баньки. От холода и слабости он качался, держась за забор. Худой, запуганный,
не страшный. Рядом крутился Пирожок, терся о штанину, бился лбом в колено. Мужик
попросил помочь деньгами. Сказал, что хочет с Кирушей уехать в Боровичи. Я вызвала такси.
Подгреб Кируша, почему-то смотрел на меня с ужасом.
– Не трогайте калитку! Возьмите! – я бросила мужикам две голубеньких маски.
Они подняли маски трясущимися руками, пытались надеть, ничего у них не получалось.
– За уши цепляйте!
Кируша зацепил и тут же стал задыхаться, схватился за грудь, сел на землю. Пирожок ткнулся
в него лбом и сказал «умрр».
– Мишаня! Суда! Суданах! Дысуданах!
Товарищ бросился к бедняге, стал его трясти, хрястнул по щеке.
– Дытынах! – Кируша несколько взбодрился.
– Снимите маску, черт с ней! – кричала я в волнении.
Сорвали, стало легче. Приехал таксист, с сомнением посмотрел на пассажиров.
– Шеф, два счетчика! – просипел Кируша.
Я щедро расплатилась с помощью Сбер-онлайн. Мужики утрамбовались на заднем сиденье,
стали дверцу закрывать. Вдруг к ним сиганул Пирожок, устроился у Кируши на коленях.
С чувством облегчения я помахала отъехавшей машине: «Нах, нах».

118 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Пирожок

***
Начало мая было теплым, в День Победы мы варили плов и пели: «Туман, туман, седая пелена,
и всего в двух шагах за туманами война». Пирожка нам не хватало. Мы вспоминали, как он нас
любил и защищал. Как он поживает? Хорошо ли ему с Мишаней и Кирушей?
Маня написала его портрет и послала американской художнице. Та заценила, они подружились
в фейсбуке и инстаграме. Похоже, что Пирожок действительно побывал в Америке: после того
как кот отъехал в Боровичи, американка пожаловалась, что ее новый друг с черным сердцем
смылся.
Смылся и смылся, значит, в Боровичах он нужнее.
Иногда мне кажется, что кто-то бегает под обшивкой нашего дома. Но это ветки ивы стучат
в окна и стены, крыс больше нет.
Мы все еще в Бобылево, и я не знаю, когда вернемся в Москву. У нас крепкая гражданская
позиция и строгий карантин. У Мани осталось немного титановых белил, она пишет борзых
на зимней охоте, Лизочек разучивает Гальяно, я читаю поправки к конституции. Как это здорово
придумано – сохранять «память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога». Обязательно
надо сохранять. Я поставила в красном углу, у иконок с бумажными цветами, фотографии юных
братьев Роговых и бабушки Улиты. Бережно храню ее тетрадку с записями колхозных работ
и разнообразными просьбами, обращенными к батюшке полевому, батюшке лесовому и матушке
пресвятой Богородице.
Я повесила тяжелый замок на старую баню – теперь ни один призрак туда не заберется,
и банник оттуда не выйдет. Иногда мне кажется, что там кто-то есть, кто-то кого-то зовет, но это
ветер воет. У нас имеется новая белая банька. Мое главное утешение – поддать квасом и долго
сидеть в теплом ржаном облаке. Положить на лицо запаренную мяту, дышать и ни о чем
не думать. Сон разума не рождает чудовищ. За оконцем лопаются березовые почки, лучи Солнца
будят насекомых. Весело кричит Лизочек:
– Мама, Пирожок вернулся!
Трется, бьется лбом в дверь. Он меня очень любит. «Умрр! Умрр! Умрр!» ≠

Дер. Бобылево. 6 июня 2020 года

119
 АЛЛО
Аудиоверсию этого
и других рассказов
можно прослушать
в приложении
Storytel

иллюстратор Александр Егоров

Почти пятьдесят лет творчества

Петрушевской – это постоянный по-
иск, движение, языковой экспери-
ЛЮДМИЛА ПЕТРУШЕВСКАЯ

мент – вне зависимости от избран-

ного жанра. Она писатель, который
не боится страшного и смешно-
го, и человек, которого не смуща-
ет эксцентрика. Одни ее рассказы –
запрещенные цензурой «Гигиена»
и «Новые Робинзоны» – станови-
лись пророческими, другие – при-
ковывали внимание особым чутьем
на пограничное: как никто другой,
она чувствует границы между мирами.
Esquire публикует рассказ «Алло»:
в квартире героини раздается стран-
ный звонок – кто-то рвется сообщить
ей о чем-то важном.

120 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
Раздался голос как из пустой бочки:
– Алло!
Скрежет, глухой – непонятно, мужской или
женский, но старческий, голос в трубке.
Я ответила:
– Ну что?
Молчание. Я отключилась.
– Вы ты не отключиласьб, – продолжал тот же голос.
Я ушла из комнаты, и в коридоре мне сказали:
– Да сядь, нестрыгаб. С трьр тобобой есть разговорец. И не одевайсяб
ухоходить, пшиза.
На улице цеце это будетб как сумасшедшая кидаться спасаться бся. Аллоида! Б.
Как слышишь? Говори, паско.
Я молчала. Голос звучал как будто во мне, видимо, началась деменция, прием голосов
из Якобы внешнего пространства.
Ну так, во мне голос, и внутри ему и ответ. Рот на замок.
Голос как из пустой бочки:
– Алло! Ты же старая, старая старуха. Тожьно?
Новость!
Голос этот мой внутри меня ответил:
– Ну.
Голос как из пустой бочки:
– Алло! Че ну-то, говори как надлегает. Из ноосферы тебе дребезвонят.
Мой голос ответил:
– Да, академик вернадский.
Голос как из пустой бочки:
– Алло! Кто, я? Я не он, но словечко зяяли у него. Он да, тутутся. Так,
ерундовый тейермин, но вам гожб.
Я сказала для выяснения реакции:
– Любо.
Голос как из пустой бочки:
– Алло! Не из той вреквенщии тыдишь. Тыдь как у всеих.
– Ты парагуш. (Голос как из пустой бочки молчит.) Всегда меня интересовал
этот диалектизм у есенина, парагуш, а теперь он в точку, точка.

121
 Людмила Петрушевская

Голос как из пустой бочки:

– Алло! Алло! Да клянь как жашб мон вси.
Я все поняла, этот новояз мне как родной, и отвечала:
– Говори, ну что ты придуриваешься. Нашел чем удивлять.
Меня, автора глаголов «вздребезнуться» и «сопритюкнуться».
Голос как из пустой бочки:
– Алло! Ну, гоже.
– Нет, давай как надо. Скажи «согласен». Или «согласно».
Голос как из пустой бочки:
– Алло! Я согласна.
– Ты девочка?
Голос:
– Да, как ты.
Я девоч-вочка. Нет, все во мне осталось как было. Пошла, посмотрела
в зеркало в ванной. Вернулась.
– Такая себе девочка, да. Так что ты внутри во мне вережжишь?
Голос как из пустой бочки:
– Алло! Мы я они дарят тебе молодость.
– Это за что же?
Голос равнодушно произнес:
– Что выяснять-то?
У меня явно деменция прекокс. Мне это все слышится изнутри. Ниче себе.
Голос как из пустой бочки:
– Алло! Ничечего у тебя нет, потому и выбрали. Сообща тебе,
что тебе бебедарят молодость.
– Так! Сколько мне будет лет?
Голос как из пустой бочки:
– Алло! Молодо, скоко. Свежий вид, в голве пусто,
стремлемление.
– Сорок?
– Иди иди.
– Не пойду.
– Отка.
– Что отка?
Голос как из пустой бочки:
– Алло! Дура, соедеедени. Иди – и отка.
– Что отка?
Молчит. А. Я дошла до ее игры слов: идиотка. Проехали.
– Да, так сколько мне будет?
– Сколько надо.
– Сто двенадцать надо. Вообще рекорд для нашей местности.
По-вашему, местносити.
– Не. Рекордод цифра один девять трыы нулл.
Я:
– Но это не у нас.
– У вас.
– Где?
– Читай в совиндформ.
– Это еще что такойча?
– Вчера разместили. Тилитили. Но это дж-данные с девятьсят
восемьдесят какого-ни-то года, рекорд для этой территорииэи. А они
опубликовали как вчера. Вечорошнее.
Я:
– У меня не совинформ, а совком. И я всегда, когда данные
кажутся мне сомнительными, обращаюсь в службу обращений. Я же туда
включена. А напарник этот, который мне всегжада отвечает, он всегда
первым лезет. Я ему предложила встретиться в гафе, чтобы прийти

122
 А лло

к соверсенсису. Он молчит.
– Ты такая. Кровь играет. Молода шибко.
Я пожаловалась ей:
– Я его знаю, урода нравственного, он убивает и расчленяет. Еще не поймали,
что это он. Но я после многих слуцчаев и совпацдений догадалась. Он уже двадцать
пять лет, с детского сада, лезет поперед всих. Но на службе обращений уже что-то
унюхали, его выдвигают канжидатом. Он мой теперь напарник, я его изу-учила. Я знаю,
что произошла эта ваша ошибка, цифра. Допустим, два двести третий. Уже никого их
нынешних не будет, это на что рассчитано? Никого из нынешних в живых не будет,
проверить и вывести к результату никто не сможет. Правильная тенденция. Смертность
у руководящих запланирована. Девяносто три.
Голос как из пустой бочки:
– Алло! А! Пусть знают, это не предел и достижимая
средняя цифра даже у простяг. Но потре-треблять наши
триадыды водка хлеб огурец соленый все должны, иначе
не идеалы нашего достигнуты-ть. Главное противоречие,
первый по потреблению пищевой продукт, влаж вылаж
водо-водочные брикеты с ароматом соленого огурца,
в плазмобуме. Стойкость дву-суточна, выдается два
в одни руки по записи в совиндформе. Никакой толчеи,
доставка в течение дня, однакожде де, если нет дома, все,
доставщий уходит, очередность пропущена. Правильно.
Но инт менделевии еще не настиг нужных показателей
по смертности, чего-то они в инте не учли в своем
исследоткрытии, сухоспирт пока что не дает хороших резов.
Я:
– Резов?
– Ну результатото-тото (кхм) порога выживаемости. Не достигли
главного. На улицах хорошо, пустото, все сидят по локациям ждут
невыверенного, необъявленного заноса брикетов по своему адресу, ты
выбежал пораньше, когда брикетоноша только что приходил, ты ушел
вон вон, а брикетоноша сразу вернулся отдать второй суточный занос,
ему неохота вечер терять, он хочет сразу избавиться, вернулся через
десять мин, а мин – ты же не знаешь, так знай, это полминуты –
и ты, значит, пропустил, ты вышодцы, датчики на порогах дают точное
направление, раз порог, быстро, два порог, он прогнут под ногогой,
выход, охп, заноша водочных брикетов мигом не застал искомого кто
ушел, и все, голодай-дай до завтра. Игра судьбы. Эт-ту ту гру заноша
выграл. Ему как как раз остается невзятое. Этто ты, ты волю взял
и хотел уйти, так и уйди. Раз ушел, два ушел, тебя-бябябя зачислят как
умерше-шерше-шерше-го. Кто два дня не дома, тот мёртв, и больше
к тебе не придут не принесут. Запирают-ют твоя дверь. На твои стуки
не откроют. И уйдешь кто одинок совсем, сабсим, уйдешь от нас на
полу, растаешь-протечешь. Протечешь на потолок нижней квартиры.
Узор нка потолке называ-зывается ландыш. По запаху. И я тут же приду
на твое пустое место жительства, мне все очистя-тят. Предыдущий занос
не вернется. Твоя пайка – теперь моя пайка. Так меня зарядили, водо-
водо-о-огуречный брикет мой. Заинтерес-выва-выва-ют в достижении.
Кхх. Кся ться, пруш.
Зывание.
– Не поннл.
Даль шеше. Дальшеше. Воду питьевую дают дважды в сутки, и опять никто не знает
ее прихода в краны и должны быть готовы с пустыми банками, ждать по кухням по
домам, когда водищу пустят. Отсюда и должна быть пусто-стото-та! Город пуст должен
ды быть, и кто шалавыйды доуйти, то го-фуй. Протесты им шалавыйдым дают невгоды,
останешься без ничего трупом. Вода да-да-да главное. Некоторым это надо, выйти в город
без права на воду, ну и три дня до конечной остановки сердца. Минуты подачи воды

123
 Людмила Петрушевская

возникают споирадически, нерегуля-рлярне.

– Ляр-ляр, треп один. Не верю, станиславский.
– Не обращай. Вообще принцип, принятый всеми, всея
нашей необъя бья–ытной страной, всеобщи-им им домоголосованием,
принят таков: следи дома, когда привезут и дадут. Будь гражда дада
нином. И во то же само время принят на вооружение близкий нашему
населению м принцип хао-хао, хаоса, доставка чистого хлеба ездовыми
лавками, не снабжаемыми — таков принцип – звуковыми и световыми
сигналами по пути проезда – эта доставка случайчай на те. Нате.
Организованные хаотиче шесски суточные дежурства соседе бредей
не играют своей роли, там дежурство, скопище, а хлебная повозка
минует скопления, у водителя указ искать пути объезда. Гражделы,
которым неймется, старались огранизовать круглосуточные дежурства
типа пикеты по дворам, но нет. Без брикетов гражделы засыпают, их
стараются наказывать свои же. Гуардия подъездов. Одиночки исходят
молча чачача. Мы собираем эти ландыши воньливы по квартирам
и уже с протечками мозгом на нижний этаж.
Я шевельнулась встать.
Голос как из пустой бочки:
– Алло! Сидиты!
Наблюдение работатат.
Кхх. Взбзнуться и опять.
Не встаем!
Молчит несколько минут.
Водочные брикеты доставлюются раз в сутки, будьте бзз бддительны. И если брикет привезли
в 24 чуаса, это не означает успокоения и что можно идти наружу на улицу, нет – следующий
привоз брикета, поскольку предыдущий привезли на исходе суток, то имеют право-то
следующий доставить в ноль часов пять! А то скорее, в и ноль три! Им это удобней, сразу за
два срока за два сутк отделаться за пять мин.
Вой откуда-то.
Голос как из пустой бочки:
– Алло! Шкя. Ты уже не встаешь и не взрзрражаефф. Эти претензии
что брикеты грязным рукам приносят, безх ухаповки. Так! Спаси вас
наш, что не забирает на срок дожития, вы мы не имеете прав на отходы.
Странный вой вдали.
Страна, и это повсеместно, взяла на себя бытовые и промышленные
отходы даже уругвая, не говоря о пекине, бостоне унд сиднее. Привозят
танкерами.
Вой вдали.
Не обращай, это записываются зам-замогильные голоса.
Кашли десятка существ. Вои.
Знаешь, это записываются на свое будущее мертвецов. Записывают
просто ноту. Вернемся к эко-эко-кономи-номи-номи-кекеке.
Вопрос о захоронениях международных атомных, химических
и заводских отходов. Подписаны массовые договоры с рукосуями.
Я:
– Это еще что?
Голос как из пустой бочки:
– Алло! Не задай вопросов. Но по этикету я отвечаю: рукосуи –
те, ктои состои в дипломатических ошениях с другигигими странми.
Необходи-димы-ии рукопожатные отношения. Переходящщенские
в монетарные. По-другогому не выбраться. Нам же запрещены
зарубежные паспорта. Всем. А зарабатывачь надо.

124 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 А лло

Далекий массовый крик.

Это понимают уже жеже все, монетарные отношения, своего ничего
вы не добива – вас добива, вы биваетесь, нефть же уже все, газ тоже,
все у других-гих, лес и того раньше.
Кхэ, хуан тэ дэ, сэ хэ тоже завершилось, нет ни сева, ни уборок.
Хлебоводоогуре пройздвдства шайнаю. Все китайского зводства.
От земли отделыва-делла-ла-лись, земли нет, все.
Вы сами своим поведением добились, не производили ни ху-
фига ниче, пришлось землю продавать, но не километрамы,
а килотоннымами, всю плодо-хлебо-свекло и тэ пэ дородную почву,
купили шайны для своих пустынь, а на нашински опустевшие
просторы ссыпаем зарубежные отходы. Сто лет, и начнется гниение,
а через пятьсот радоактивность уменьшится. Пока что наши поля
посещачачать не рекомендуется. У нас-и отходов не нене.
А импортозамещение нашего что. Ничо.
Которые, внима! Перепрев, зарубежные отходы образнут ту самую
почву через сколько-то время. Три сотни лет.
Десять-пятнадцать, ну самое большее двадцать по тысяче этих.
Вот тогда и будет сельское хозяйство, а не только сэ-хэ министерство.
Которо все было выведено в поля на стулья. Привязано и получило
в затылок, и все трансливровало сяся, и все смотрели. Весь миллион
жильцов.
А пока да, мусорный ветер. Шевелидд. Шевелидд. Ече не чо шевелить,
леса тоже пока чиво выкорче-чече. Вес-лес.
А что касаемо сроков привозов водочно-огурохлебных брикетов, это
же заранее быловато обсказано, что они два раз в суютки. А в кое
сутыки, это воля эте-тех брикетоношш.
Доставщикам-заношам что таскать сябя лишний раз в сутки. Обождут
и нате вам. Звонок в дверь, так! И сразу снова опять. Здрастьте, еще принесено. На сутки
вперед. Для тебя удачный час, в эти сутки доставка уже осуществилась, гуляй, но воду-
то не дадутт в сей же момент, так что сиди дома жди, гулять не прокатит ни у кого! Жду
воду.

Улицы должны быть пусты

в любое время!
Работа у всех веть вететь ведь спецовова надомная. Все сдавши работу получают право
лево прямо на брикеты. Но не прямо тогда, а когда доставщику удо-добнее.
Визические лица, визуально наблюдаемые на улицах, копятся в приемниках и завозятся
на места визуализации трейлерами с вне-внушним узором в клетку.
У нас полная сво твое их бода.
Хочешь иди на улицу и протестуй, но тогда ты не получишь водочно-хлебно-
соленоогуречных брикетов.
Заноши вооще отказ дают, на м-ц. Мэ цэ. Тридесять дни.
А ландышам, которые лежат и еще не протекли ниже этажом, не надо додо ничо.
Все же надомники и должны на дому трудиться.
Повторям!
За выполне не-не-нно!
– Ной работой.
Приедут в случайные сроки, и кохда ежели ты не!
Ежли ты не сдал, то ты опоздал.
Об этих происшествиях сообщается три раза в сутки по софинформу. Но и новости
государственных и культуралите-тилителестанций тоже доходят до зрителей.
Пскж. Буква к в этом рили непроизносита. П с ж и тутти.
Конечно, часть доходящих до ландышевого состоя-лежа-ния доживает до прогулок на
улице в свои последние сутки или же двое.
Всеобщее право по кости кости туции выхода на улицу осуществляется, но тогда

125
 Людмила Петрушевская

другое право, на вэ-хэ-огуречные брикеты, подпадает под сонм сомнение из-за случайных
чисел доставки на дом этих брикетов.
Щяо.
К сожале, эти брикеты приобрета тата тают и постепенно получшают и получают статус
валюты.
Всем ведь дают одинаково, и на младенцев и старух такой брикет, хоть он излишен, тоже
выдается.
Младенцы дол доложены питаться молоколом майтери.
И не вина кости-коституционеров, что молока не.
И не их вина, так что некоторые готовы их обменять на что угодно, пока маладоденчик
не ест – три суток он не ландыш, по неголосовому мненению
коституторов, и брикеты меняют на на ушанки, валенки с галошами, на
женские плюшовки и мужские бушлаты, на платки и беретки, все для
того, чтобы иметь возможность выхода на улицу. Проводить покойника.
Быдлом считается, что он должен быть провожат.
Хотя это может быть только поводом для демонстраций. Проводы вон
николая баумана вылились в революцию! Это все мы проходили по
домашним лекциям. Плотно изучаем историю восстаний, чтобы не
повторять этих ошибок.
Си вым ви.
Онон вас любит и ждет того же. Кто не люби, того не люби-бим.
И не поверга оверга в горе, уж это тогда не проится. Онон готов бы
проиать, но если любятбят-бятбят.
Часто плачет онон-она от нелюбви. Слезы собирают с ладодоней онон-
она и хранят в музейных ватках. Изучаем химиками-ками-кадзе.
Школы у нас почему на селе былищче закрыты, они не справлялись
со своими функциями для разновозрастных детей, и школки закрыли,
сначала по деревням, потом и деревни были ликвидированы, потом
школы в селах и сами села.
Теперь!
Города приняли всех, мы ведь знали из истории
революций нашего государства, которая все
время приводит нам примеры из жизни что: что
люди в те голодные годы бежали из сельской
местности в города и потом жили в жилье по
человеку на квадратный метр. Семь человек
семь квадратных метров. И эта норма привилась
за последнюю шестилетку.
Школьники по необходимости, из-за секвестрации школьных зданий, были переведены на
домашнее обучение. Да и кому из них пригодились бы эти предметы – там физика, химия,
ботаника – какая может быть ботаника в нынешних условиях? Нет ни лесов, ни полян, ни
полей. Земли нетути-ти-ти.
Когда из соображений национального достояния, нашей гордости и по потребностям
государства сельскохозяйственные науки вылились в масштабное возрождение взглядов
лысенко и мичурина, светочей науки.
Никой хенетики.
Чш, чушш, опшх.
Поскольку население страны по потребностям новой экономики все переселили – влилось ено
было в города, деревни ведь давно ушли в почву, сравнялись с землей, а потом были сняты
скреперами для ровности. То возникла новая отрасль получения доходов. Плодородные почвы
эшелонами были отправлены отправились заполнять бедные нищие – ток пожалеть и все –
нищие в этом отношении сельскохозяйственные в будущем регионы южнее лхасы и севернее
эмиратов.
И еще того лучше, кому нужна такая устаревшая наука, как география.
Когда волнами залит мир безбрежный.
Когда западная сибирь из-за глобоебо потепления одно болото тотото, вечная мерзлота тата
давно растаяла, ни оленей, ни оленеводоводо водов, ни тундры-дрыщ!

126 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 А лло

И ни тайги.
Тайгу южные соседы попилили уже.
Западносибирсссска нищета. Потепление дало болота, пихты-сосняк в воде не выжили.
Выжимали – не выжали. Остролистые клены выросши нехо-хо. Нехозяйственный товар
варвар.
Болото не продашь, надо ждать миллион лет, чтобы подсох хло, выросли вознесли сиси
пальмы и завелись сиси динозавры и саблезубые кто-то там там.
Хорошо еще есть восточная сибирь, где уже тоже нет тайги из-за нехватки территории
для четырех миллиардов близких друзей с юго-востока.
Осуществляются повсекмессст права женщин и девушек на
водочные брикеты. Они добились этого, правда, не заявляя
о правах, мужчины жеже повм повымер повымераюд-ддд –
а чем питаться? И дети имеют все эти же права.
Кха! Шшккга, га!
В горле першит. Шишт.
Также решена проблема особенных детей, их растит государство при активной помощи
сотрудников японских и австралийских исследовательских лекарственных лабораторий.
Сссша не входит в наши договоренноститити.
Онон онаон ихих не любиии.
Особенно такие особенные дети и взрослые полезны там государству и науке,
фармакологии и при изучении проблем пересадок органов.
Матерей рей-рей у нас в роддомах убеждают отказываться от таких младенцев, это
некрасиво, кому это надо, онон она не любит, когда мать инвалидного ребенка будет
получать на него доппаек, дополнительный водочный брикет, а сама будет не работать,
так?
Было решено ононом не отдавать родившим матерям неполноценных детей.
Ао тыдыщ.
Три раза в сутки по выбросам инфраинформационных служб онона все новости города
доходят до слушателей.

Город один. Москва с новой

сетью. Метро на юханском
керосине, станции калужская,
тульская, рязанская. Тверская.
С выходом в эти города.
Конечно, все у нас могут пользоваться правом выхода на улицу, и это их выбор, ждать
хлебоводочных брикетов и пусков воды-дыды – или голодать на воздухе, где таким же
правом пользуется гордость нации, городская кавалергардия.
Оснащенная всеми достижениями мировой науки, такими как приборы ночного видения,
ручные катапульты, цар-пушки с ядрами бетонными, щитомордые маски и доспехи
охохо из чугуна.
Ызы. Они их-их туда сажают.
Но необходимо все же оправдать тех из потребителей хлебоводочных брикетов, которые
идут на улицу с целью обменять, в переводе на старое наречие как бы продать и купить.
Такими полна центральная улица великого онона.
Передаем новости.
На улице великого онона бессмертного можно обменять на водочные брикеты
следующее: ушанки со звездой, такой товар идет и на экспорт, желающим создается
возможность приобрести этим путем обмена ватные мужские панталоны и таковые же
сюртуки, для женщин там торгуют элегантными плюшовками, марлевыми блузами,
синтетическими юбками в пол (иной длины женщины теперь не носят, так же как на
головах своих они имеют платки темных расцветок, святей святого онон разрешает
только то), и резиновой обувью на модной толстой подошве. Малые размеры тех же

127
 Людмила Петрушевская

товаров тоже поступают для обмена в пользу мальчиков.

Для тя спецпроблема, вымирмир мужска пола.
Пробле-блеблема, однако, в то, что народ в согласии с уменьшением площадей в стране
сокращает свои ряды – это в одном случае.
Аишчо.
В другом же все диаметрально наоборот.
Новости.
По городу сяо-петербур-го было принято пятилетку назад новое положение, согласно
которому нехватка жилых площадей привела к стоэтажной застройке невского проспекта
и окружающей области, сплошной стокилометровой эстакадой перекрыта нева, это теперь
оживленная торговая улица.
Слава онону. Сталинизм-онониизм навсегды. Гды! Гды!
Как правильно писал забытый поэт – и перед новою столицей померкла
старая москва. Пришли ведь народы, дети кита.
Но и москва растет – теперь вглубь.
Правильное решение приняли власти города, своебениобразно, чтобы не
нарушать облик столицы, дома растут вниз.
Ухаха оо юп.
Теперь и кремль получил пятьдесят внутренних
этажей, и лубянка семьдесят, тверская улица
углубилась, стала похожей на каньон во друго-
ого-гой стороне зем шара, куда-то надо ведь
поместить население страны, сбежавшееся
со всей страны сюда. Если нет земли, весь
на приусадебных участках дерн был продан
государству.
Река москва по образцу невы тоже стала глубоким каньоном, стены
которого глядят стоэтажными окнами друг на дружку.
Речная водь предмет оживленного экспорта. Но ее добывают в чистых
источниках и, не тратя на пополнение рек, продают на экспорт, так что
до москвы доходит только муты-мутынная водь.
Отсюда этажи вниз до матушки до муты.
Все-таки наша страна, великая россия, имеет немалый запас жильцов.
Да, и важнейшшное нововведение, кладбищ нету. Тайна ухода
соблюдается очень строго, ничем не тревожа остающихся.
А то вон завели моду за рубцом – снабжать могильные памятники
выбросами речевых кусков покойных. Как кто войдет в оградку – тут
же автоматически-ски дуэт, трио или хор родни, таящейся под камнем.
Како-правильно названо – какофония. По воскресеньям галдеж.
Кхщ, кхшча!
У нас стройней.
Есть стена за пределами московской области, куда, по легенде, сходятся все прерванные пути.
Мп, мп.
Туда приходят и приезжают целыми организованными тургруппами, чтобы спокойно
побеседовать с ушедшими.
Над стеной все время звучат голоса (у каждого гражданина страны берется по одной длинной
ноте, ааа-ааа, ууу-уу, ооо-оо, йеее, зависит от возраста, ааа – это от рождения до года,
документальные крики усыпающих, йааа – это до пяти лет покойные, йооо – до десяти лет,
а потом йиии, йууу, кто что хочет выразить, причем заблаговременно, записи сохраняются
в государственных архивах, и эти голоса после их исхода звучат гармонией, постоянно,
композиторы создают целые симфонии из этих криков и воя, такой громкий стоит ор над
этой стеной, ушедшие кричат как живые птицы. Все слушают и плачут как не надо, но тут
одно место в стране для этого).
А води москвы и невы, а также всех других рек, прямо у истоков очищают и тут же
переливают в цистерны, которые идут на экспорт. Корабли-танкеры спокойно плывут по
очистившемуся ото льдов северному морскому пути. Вот это единственное положительное,
что принесло глобальное потепление.

128 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 А лло

Кга! Кга!
А все живое, что населяло наши дикие северные территории, либо продано в зарубежные
экопарки, где и благополучно закончило свои популяции, либо составило будущее черноземье
на севере сибири, уйдя в почву, бывшую мерзлоту, а теперь в болота.
Вынимание!
Когда тысячелетия спустя, а то и миллионы лет, высохнут болота, то там заведутся мамонты,
которые уже там жили. Их там же уже находили, и мамонтят. И саблезубых мамонто двух.
Ктяжс.
Я все это произношу на давно уже уходящем языке, современное наречие упростилось до
разных вариаций матабля.
Я уячил ху хе эо, фуо цнить.
Йощэ.
На что же мы рассчитываем, йутурологи – а мы все теперь йутурологи, нас интересует, куда
же все это катится. Победно дно идэ.
Кнжцц.
И ничего!
Ведь что: на нашем земном шаре реновация происходила миллионы раз, он покрывался водой
всемирного потопа (откуда-то, от выживших говоривших, у нас возник этот термин), под
водой уплотнялось и тлело все жирное, распадалось все хрупкое, все химическо, пенопласткое
и все живое под тяжестью тонн воды обращалось в новые субстанции, то есть в нефть и газ,
а тлеющие леса становились каменным углем, а то начинались повсеместные извержения
в связи с падением предыдущих лун, и возникали и застывали новые горные системы,
материки и полюса.
Ффсу, бяжз.
Однако человечество как-то выживало, торчало в виде малого племени с горсткой овец на
вершине горы, обратившейся в остров, и туда по обычаям силлиардов лет причаливал ковчег
с животными, и они высаживались на это пастбище, и один местный, абоцриген, говорил
другому: «гляди, ара, цирк приехал».
Всегда один вопрос: на всех языках есть это, такое название, всемирный потоп.
Значит, были выжившие свидетели и их женщины, которые могли испустить после себя
потомство и сохранить для нас, миллионы лет спустя, этот термин, кся фсы.
Вечно живой онон нас туда и приведет. ≠

129
 ДОМОВАЯ ЛЮБОВЬ
иллюстратор Александр Блосяк
Аудиоверсию этого
и других рассказов
можно прослушать
в приложении
Storytel

С романом «Калечина-Малечина»
Некрасова вошла в большую лите-
ратуру и попала в короткие и длин-
ные списки престижных российских
премий, но полностью показала свои
способности в сборнике рассказов
«Сестромам». Некрасова вдохновля-
ется фольклором – это видно и в сю-
ЕВГЕНИЯ НЕКРАСОВА

жетах, и в языке, она придает тра-

диционным мотивам новые смыслы,
показывает в новом свете, откро-
венно говорит о женской телесно-
сти, привязанности, одиночестве
и любви. Специально для Esquire
Некрасова написала десятичастную
поэму «Домовая любовь», где из-
за самоизоляционных ограничений
квартиросъемщица и домовая Буйка
впервые оказываются вместе надолго.

130 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
Поэма
1
Вернутся ли в Москву домовые?
В оставленных ими квартирах
Поверхности мебели,
Стены в комнатах
Слишком быстро
Покрываются пылью;
Раковина, ванна,
Шторка розовятся плесенью;
Углы обвязываются паутиной,
Цветы желтеют,
Хлеб быстро черствеет,
Молоко сразу киснет,
Воздух так тяжелеет,
Что весы показывают
На 70 грамм больше.
Многие хозяева-домовые сбежали
От постоянных людей
В своих квартирах,
От усиленного хозяйствования
В своих хозяйствах,
От семейственной возни и криков
В своих комнатах,
От въедливого человеческо-
московского запаха
Ускоренного беспокойства.
Даже сиднем дома
Те волнуются –
Пропустить,
Не успеть,
Замешкаться.
Часто боятся такого,
Даже чумы сильнее.
На этом карантине
Домовые впервые
Увидели слишком много
От людей человеческого,
Слишком сильного человеческого:
Теряющими себя,
Семью,
Дом,
Деньги,
Бизнес,
Работу.
Узнающими себя,
Семью,
Дом,
Деньги,
Бизнес,
Работу.
Бывало, болезнь
Или утрату.
Концентрат человеческой драмы,
Рассчитанный лет на двадцать,
Растворился в трех месяцах,
В трех-четырех десятках квадратных метрах.
И погнал дедов из Москвы.
Прежде хозяева видели людей редко:
По ночам только,
На выходных только.
Те поспят, пожуют что-то,
С детьми уроки покалякают,
Телевизор посмотрят,
Компьютер пожмякают.
Снова спать и снова на работу.
А тут дома-дома-дома безвылазно,
Не поделать дедам по хозяйству,
Не побытовать,
Не отдохнуть по-домовому.
Хозяйничают в наших хозяйствах,
Видеть и нюхать их нету сил,
Даже если свои же потомки.
На этом карантине
Люди будто стали
Хозяевами хозяйских квартир.
Даже съемные люди.
Вернутся ли в Москву домовые –
Родные хозяева,
Неродные?
Родные – из квартир жильцов-владельцев,
Знают этих людей с детства,
Видели, как росли их родители
Или даже бабушки.
Родные хозяева – часто родня,
Ставшие домовыми предки.
Хозяева сбежали в Домодедово или Дедовск,
В Подмосковье люди тоже посиживали по домам,
Но не таким сиднем.
В этих двух городах
Московским домовым можно
Селиться в свободные дачи или новостройки.
А особенно уважаемым родным хозяевам
Можно уплотнять местных хозяев,
Заступить в управление их налаженным хозяйством.
Местные выдавленные хозяева жмутся
По углам, вентиляциям, подъездам,
Как неродные.
Молятся и думают:
Вернутся ли в Москву домовые?
131
 Евгения Некрасова

Неродные хозяева – хозяева второго сорта, Из ее девятиэтажки,

Из квартир со съемными жильцами.
У домовых считается, что такие не привязаны
К часто сменяющимся людям,
И что не любят жилье правильно,
И не бытуют тщательно.
Стены, мебель, книги, технику, утварь
Жалеют слабее, чем принято.
Даже если неродные были раньше родные
И помнят необжитые обоями стены,
Видели жильцов младенцами или подростками,
Наблюдали, как те выросли, состарились,
А может, умерли – не важно –
Квартиры поарендовали,
Сдались ищущим в Москве Москвы приезжим.
И даже когда в городе таких домовых
Сделалась половина,
Все равно их голоса весят половину
Родных голосов на дедовских собраниях.
Все равно им достаются лишь остатки кулебяки
На дедовских праздниках.
Решением старших родных хозяев
Их могут поменять квартирами, уплотнить,
Просто выселить или отправить в Пустой дом.
Некоторые из хозяев поехали
Из Москвы от горя,
Потеряв в чуме
Своих людей,
Родных или
Съемных.
Винят себя,
Живут где придется:
В подъездах,
Межквартирных тамбурах.
Рядом с выселенными местными хозяевами
Или даже на улице.
Воют, что не уберегли
Или грешным делом заразили.
Хоть сами сиднем на карантине.
Домовые на самоизоляции всю свою вечность.
Домовые – бывшие люди,
Болеют всем человеческим,
Только легче и мягче.
Иначе как они протянут
Несколько сотен лет.
Воют, не хозяйствуют,
Не бытуют,
Сами просятся в Пустой дом.
Буйка – хозяйка второго сорта в квадрате,
Она домовиха съемной квартиры,
И она – домовиХА –
ХА-ХА –
На весь район одиночная.
К ней ходили сильно свататься
Разные домовые:
Из соседних хрущевок,
И даже двое из сталинки.
Чаще хозяева неродные,
Но бывали и родные.
Чаще из-за тридцати восьми квадратных метров,
Но бывало и по страсти.
Буйка красивая: крупная и лохматая.
Она отказывает, не хочет замуж,
Любит хозяйствовать одна-сама,
Любит одна-сама бытовать,
Любит одна-сама домолюбить.
Старшие деды, как нравы оскалились,
Давно на нее заточились,
Думают выдать насильно,
Уплотнить или выселить.
А может, и найти, к чему придраться,
И отправить Буйку в Пустой дом.
Но все не доходят лапы,
Да больно хлопотно:
Буйка – вредная, здоровая, громкая,
Хозяйство ее бедное,
Но хозяйничает тщательно.
Бытует сердцем,
Хоть и не родная.
А теперь и вовсе карантин,
И многие старшие родные,
И не старшие,
И не родные,
Устали от людей.
И уехали из Москвы.
А Буйка осталась.
2
Если бы мой дом помещался в лапы, то я бы затискала его
до полужизни. Мой дом – большой, в нем – целых 38 ква-
дратных метра: две комнаты, кухня, ванная, туалет, лод-
жия и хорошенькая кладовка. Семь раз в день я прохожусь
по нему дозором, оглядываю и обнюхиваю каждый угол.
Мышей съедаю, пауков сгоняю, пыль хвостом вытираю (но
только там, куда нипочем не долезть хозяйке). Обнимаю
стулья и табуретки, целую стены, двери и дверцы, иногда
отдельные вещи.
Тштштштштшттштшт – это закипает электрический чайник.
Еще я слушаю – постукивание по клавиатуре, пиканье со-
общений, жужжание электрической кофемолки, заоконные

132 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Домовая любовь

крики и машинные рыки, журчание унитаза, бормотание

застенного радио, подвывание и постукивание стиральной 3
машины и, конечно, жиличкины движения. Если застыть на
месте и дышать потише, то можно услышать этот звук до- Я и ее видеть не видывала,
машней тишины, собранный из текущего в проводах элек- Слыхом не слыхивала,
тричества и общего гула всех людей на свете. Нюхом не нюхала,
Не знала, не жалела.
Хвост, чтобы не мешался, ношу в кармане шушуна. Достаю, Она уходила в девять,
чтобы смахнуть пыль с книжных страниц, снять паутину Приходила в девять,
с углов или погнать паука. Чтобы не споткнуться в длин- Иногда позже.
ной юбке, когда надо лазить, затыкаю ее в борты сапожных Тушила овощи или бескостную курицу,
тапок. Получаются широкие штаны. Волосы собираю в ко- Разваривала рис или гречку
сы, иногда в три, иногда в пять, иногда в десять. Количество Или недоваривала макароны.
кос зависит от грусти. Чем мне грустнее – тем больше кос. Жевала их сыроватые с сыром,
Волосы достают мне до конца спины и состоят из толпы Запивала винной кислятиной.
разноцветных прядей: рыжих, седых, черных, пепельных, Заливала чай пакетный травяной или чабречный,
соломенных и коричневатых. Иногда проступают красные, Жевала с ним с-семечками-печенье или бээ-горький шоколад,
зеленые и синие. На всем моем теле шерсть пепельного цве- (я привыкала долго к ее так-себе-еде),
та. На морде серый пух. Волосы расчесываю раз в четыре Потом смотрела в компьютер или телефон наладонный.
дня, шерсть на теле – всегда после помывки, то есть еже- Засыпала, во сне посапывала,
недельно. Чистотень – моя обязательность. Другие моются Сны видела – не особо сказки.
раз в полгода. Это не годится. В доме начинает пахнуть – По выходным читала, смотрела компьютер или телефон
это безобразно. Жильцы принимаются поднимать полы, Наладонный.
выбрасывать нужные вещи, лить одеколон по углам, еще Не водила никого, это славно,
они бродят, двигают носами и думают о переезде. А все по- А то я б засыпала гостевые глаза пылью.
тому, что кто-то давно не мылся и воняет почти как про-
клятый кот. Я пахну почти как помытый человек, потому А чего ее жалеть?
что одалживаю у жилички шампунь и гель для душа с экс- Она мне чужая жиличка,
трактом пиона или ванили. У меня кривоватые нижние ла- Живет и живет и живет
пы, и я немного переваливаюсь при ходьбе, но это ничего, В моем доме.
зато я красиво танцую. Заплетена уже двенадцатая коса!

Я Буйка-великолепная! Ревность моя поначалу

Разноцветная, Скалилась.
Сильная и ловкая, Я грустно выла:
Ушастая и хвостатая, Мой возлююююбленный дом,
Буйная и храбрая, Жили мы вдвоееееееем
Красивая и вообще. (это для песни,
Дом со мной, а по правде до девицы жила
Как за крепостной стеной. с двумя детьми семья,
Мои крепкие когти до этого два вахтовых,
Никогда не выпустят прежде еще женщина и ребенок,
Обязанностей и долга. до нее учебный парень.
Домовою, Всех теперь я упомню,
Домомою, но сильно лениво перечислять.
Домопою, Как перед последней съехала семья –
Домохраню, целый месяц
Домолюблю! квартира была моя).

А вот теперь я раздуваю ноздри,

А вот теперь рычу я,
А вот теперь новая жилиииииичка,
Пробралась, как в дерево личиииинка,
С человеческим лииииииичиком,
Молодая, высокая, большеногая.
Волосы бесцветные, бессильные.
Ходит моими полами,

133
 Евгения Некрасова

Дышит моими стенами, Это некоторые хозяева

Вылеживает мой матрас.
Злилась, заплетала тринадцатую, четырнадцатую,
Пересаливала еду жиличке,
Плевала в питье жиличке,
Скалкой стучала по ночным подоконникам,
В унитаз кидала белые рулоны.
А потом оказалось,
Что к дому у нее нет любви,
Нет страсти,
Нет жалости:
Дергает шторины,
Курит в стены
(нет чтобы идти на лоджию),
Плюхается в стулья,
Забывает пыль за мебелью.
К дому моему она равнодушна.
Я же всех их знаю
Этих в Москве Москвы ищущих:
Дом для них – метро ответвление,
Маленькая отдельная остановка, где можно
Поесть, помыться и поспать.
Они только за близость к метро
Дом и любят.
Но разве это любовь?
Я подумала, спокойно, Буйка.
И успокоилась.
Только ты – домолюбишь,
И нету твоей домолюбви сильней.
С людских столов кормятся.
А я если с ейного питаться буду,
То всю красоту растеряю.
Буйка-то – запасливая, крыс засушила,
Воробьев, голубей, навялила,
Моль засолила,
Мух еще с того лета засахарила.
Домоработаю себе,
Плесень с пылью заговариваю,
По углам и стенам плюю,
Клещей домашних
Из мебели выкусываю,
Молек в кармашек собираю.
Ну и от чумы дверь заговариваю.
Раз в день долгой песней,
А после каждого почтальона в маске,
Что ей продукты приносит,
Еще по разу заговором проходиться приходится.
Раз в неделю мы, девятиэтажкины домовые,
Родные и неродные,
Все, кто остался,
Морды полотенцами завязываем
И идем заговаривать вместе
Этажи, лифт и подъездную дверь.
У нас в общедоме, тьфу-тьфу, чумы не знают.
И вот что-то у жилички поломалось-треснуло:
Перестала просыпаться в восемь,
После кофия надевать рубашечку,
Причесывать три волосинки, смотреть, говорить
В компьютер или телефон наладонный.
В одиннадцать-двенадцать очи теперь открывает,
Пижамы не переодевает,
Хлеба пожует, кофием запьет, ляжет.
Компьютер вяло пожмянькивает.
Смотрит туда.
Она ему теперь ничего не говорит,
Он ей только рассказывает и показывает.

Ой-ой, Буйка, будешь скоро безжиличная!

У нас в общедоме уже таких четверо,
Москва из Москвы потерялась,
И съемные к себе поехали.
4
Но кощеистая не поехала.
В карантин мы засели вместе. Она долго лежала,
Жиличка, как всегда, Боков насобирала,
В восемь встанет, И вот однажды утром как встанет,
Сметаны нежирной покушает, И как давай ходить по моим комнатам,
Кофия пригубит, три свои волосинки зачешет, Давай стены обсматривать,
Рубашечку наденет. Мебеля дрыгать.
Компьютер пожмянькивает, Я за ней шагаю-слежу,
В компьютер говорит и смотрит Хвостом подергиваю.
Или телефон наладонный.
Кащеистая, плечи квадратиком, Пожмякала бывшекощеистая компьютер,
Щеки вьямистые. Назвала других почтальонов,

134 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Домовая любовь

Наприносили они всего, У бывшекощеистой еще силы остались,

Я только дверь заговаривать и успеваю Глядит, чтобы еще с моим домом поделать.
(не еда, пахнет чужим и новым, У меня мышечный кулек серый забился,
плохо, пластмассово и химически). Вижу-вижу, куда она смотрит.
А заговор это не воробья сжевать, И двинулась на мою кладовочку,
Я у себя в кладовке уложилась спать. И зашла в мою кладовочку,
Чемоданы и короба свои вытащила,
У меня там ковер с оленем, Прежних жильцов игрушки, тазик, одеяла, журналы,
Перина пернатая, Потухшие лампочки, лесной полиэтиленовый дом,
Одеяло из шерстки, Все старое, рваное, красивое, припыленное выскребла.
Осколок фарфоровой тарелки с тюльпаном, Маску натянет и на помойку относит.
Ежедневник, исписанный адресами чьих-то любимых домов, И добралась до моей комнатки,
Венчик красивый, степлер тоже красивый, И забрала она мои ковер с оленем
Для волос резинки, щетка расчесывательная, В черный пакет,
Три юбки (две исподних), три рубашки, свитер на молнии, Перину пернатую в черный пакет,
Бусины из ореховой скорлупы и рычажков от алюмини- Одеяло из шерстки в черный пакет,
евых банок, Осколок фарфоровой тарелки с тюльпаном в черный пакет...
Пакеты пластиковые с разными красивыми рисунками И завыла Буйка на весь общедом.
шурш-шурш, Люди думают, это трубы, а это мы воем.
Тапки зимние, тапки летние, тапки осенние, на мне весенние, Другие хозяева услышали, не удивились,
Носки шерстяные с дырой на правом, носки обычные с ды- По всей Москве на карантине
рой, где большие пальцы, Домовые часто выли.
И еще несколько приятных родных вещей. Заболел мой серый кулек,
Еду храню не тут, а под ванной и в вентиляции, Вместе со мной завыл,
Иногда приношу мышей пожевать, Затрясся, закололся.
Или моль похрустеть, А эта все черный пакет кормит.
Но не часто, а то крошки Буйка взяла, через две лоджии перемахнула,
Из хвостов и крыльев. К Платоше, мы с ним в карантине все
Перестукивались и перешершивались.
Мне снились сказки, Друг-мой-приятель, родной, а со мной дружит,
Я проснулась от запаха краски: Живет, бытует, в ус не дует.
В гостиной жиличка, Он меня все звал, говорил, да ладно,
Сдвинула мебель в угол, застелила полы пленкой Вон люди гуляют, к моим приходили гости.
И мазала стены цветом черничного варенья. Я упиралась, дома сидела.
Я натянула на морду полотенце, А тут не выдержала,
Подошла, посмотрела, Мы с Платошей сутки пели, выли, фикуску пили,
Вроде ничего, Кулек мой серый чуть отпустило.
Вроде ничего. Вернулась через день, утречком,
Но на всякий случай сотворила маленький заговор, Голова Буйкина как телевизор больная, тяжелая.
Чтобы цвет ровнее улегся. Кофия жиличкиного отпила из ее кружки.
Пускай, думаю, удивляется, куда оно подевалося.
Следующего утра жиличка мыла лоджию. И заснула на пуховике в пустылой кладовке.
Я перечесалась, начала заплетаться, Пару следующих дней чуть недомогала,
Сколько кос сегодня делать Буйке? Ну, думаю, совсем разучился Платоша гнать фикуску.
Начала, значит, бывшекащеистая
Влюбляться в мой дом. Но тут разлилась тревога в общедоме,
Дура-гамаюн каркала с антенны: Нехорошая, неясная, неназванная.
Вернутся ли в Москву домовые? Будто общедом сам тихо подвывает.
Все хозяева батареями перестукиваются,
Гостиная выдохнула, высохла, Обоями перешуршиваются,
Жиличка принялась возвращать мебель обратно. И только Платоша молчит.
Она толкает, Буйка ей незаметно помогает, Перестукиваются все звонче и звонче,
Я сильная, легко приподнимаю, Перешуршиваются все рваней и рваней,
Ловко толкаю. Вы думаете, у вас обои отходят?
Та только удивляется, Или это дети их дерут, или домашние звери?
Как быстро получается И только Платоша молчит.
И красиво. Заныл мой серый кулек,

135
 Евгения Некрасова

Чую-чую неладное, Пыль на комнаты налетела,

Плету четырнадцатую, пятнадцатую. Плесень на ванну набежала,
И вот перестук-перешурш заговорил преясно: Моль по вещам зачесалась,
«Чума пришла во дом!» Но у меня есть дела поважнее.
«Чума пришла во дом!» Хожу-брожу вокруг жилички,
«Чума пришла во дом!» Не могу подобрать слов,
Завыли все домовые, Не могу подобрать слов,
Я бросила семнадцатую недоплетенной и тоже завыла, Неизвестная чума,
Вы думаете это трубы воют? Неизвестная чума.
И только Платоша молчит.
Иной раз, когда хорошо почитаю,
Моя жиличка продолжает мой дом любить, Жиличка встанет, пойдет, пожует,
Меняет шторы старые с цветочками на новые, В туалете посидит,
Принесенные почтальоном, А так чаще все лежит,
Однотонные на цвет и вкус бетонные. Даже компьютер не смотрит или телефон наладонный.
Одну сменила, потом, смотрю,
Глазами захлопала, лоб потерла Когда начала кашлять,
И прилегла, ноги свои длинные вытянула. Вызвала себе врача.
Я вокруг нее хожу, кулек сжимается, Он приходил в синем,
Вой продолжается, он теперь тихий, Потом люди в белом,
Постоянный, вмурованный в стены. Забирали кровь и слюну,
И вот все хозяева заохали, Кровь и слюну.
чую-чую, как деды засели за окнами, Потом снова в синем,
И я засела. Сказал, что можно болеть дома.
И все домовые – глаза общедома, Написал свой заговор,
Видят, как Платошиного жильца Подглядела туда, ничего не понятно.
Выводят два белых молодца. Потом жиличка встала,
Сажают в карету с крестом Взяла заговор, обмоталась маской, перчатками
И увозят в куда-то с концом. И, шатаясь, ушла из дома.
Шуршит-шуршит мне Платоша, Все хозяева через стены шипели,
И не важно, что он там Что чего она в подъезде надышивает,
Мне говорит. И чего ее не увезли белые
Чую-чую, знаю-знаю. В крестовой карете?
Я как воздуха наберу
С растворенной чумой
Пыльно-домашнего,
И как прорычу!
Тут деды и умолкли.

Вернулась часа через три,

Придвинула к кровати табуретку,
Положила туда бутылку воды и таблетки,
Похожие на запакованные в серебро
Белые личинки.
5 Съела одну и заснула.
Посмотрела я на жиличку:
Уже четыре дня Она снова принялась окощеиваться –
Жиличка-лежичка, Плечи, скулы, локти заострились,
Лежичка-жиличка. Колятся о кровать, одеяло, подушку.
Я вокруг нее хожу-брожу, Она грустно и тяжело во сне хрипела,
Чуму заговариваю, Обдавала меня и весь наш дом жаром.
Но не могу подобрать слов, Я думала прочесть заговор,
Не могу подобрать слов. Но не нашла слов и сил.
Неизвестная чума, Села рядом с жиличкой, заплакала.
Неизвестная чума,
Не придуманы слова, Бедная жиличка, бедная,
Чтобы с ней разговаривать. Без отца, без матери,

136 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Домовая любовь

Без сестры, без брата, Вся видная!

Без мужа, без подруги, Ох, Буйка-Буйка,
Лежишь одна, Видная домовиха!
Бытуешь одна, Домовитая,
Окощеиваешься! Рубашка из трех фартуков сшитая.
Вредная домовиха, вредная Буйка крупная, лохматая,
Без ума, без памяти, Ноздри широкие дышатся,
Без совести, без жалости! Косы несчетные,
Взяла-принесла Длинные, разноцветные,
Чуму в дом. Грудь великая-высокая,
И некому тебя выхаживать, Морда круглая, пушистая.
И некому тебя утешать, В зеркале Буйка видная!
И некому тебя, жиличка, накормить… Я хвост из кармана шушуна достала,
В юбку быстро запрятала.
И тут я думаю,
Чем я не накормительница? Говорю: здравствуйте,
Не утешительница? Я вот хозяйка этого дома,
Не выхаживательница? Супчик вам состряпала.
Старшие-то не следят, Спрашивает тихо-слабо:
Все по кладовкам сидят, Вы Павла родственница?
Чумы боятся. (Павлюшу Буйка помнит еще червяком,
Из нашего девятиэтажного общедома оказался он так-себе-человекОм,
Трое родных и старших давно в Домодедове. это он вырос и первый в роду квартиру сдал,
Буйку, гад, отроднил).
А ну-ка, Буйка, Его – отвечаю – родимого.
Нюхай-нюхай, Она вдруг вспоминала, заволновалась,
Что тут у нас есть? Задрожала,
Говорит,
Поймала во льду курицу, Нельзя рядом –
Растопила ее, Болею такой-то чумой.
Сварила, Я отвечаю,
Лука-морковки намешала, Ничего не будет со мной,
Слюной поплевала. Уже отболела.
Укропа-петрушки не нашла, И сообщаю,
Кинула прованских. Тут поживу немного, побытую,
Думаю, может, для вкуса Но Павлюше лучше не сообщать,
Сушеных мышиных хвостиков, Мы с ним не в ладу.
А то такая кастрюля большая,
Да скучная и пустая. Пока домовой в прямой к человеку жалости,
Но потом передумала. Тогда и сохраняется его видимость.
Нам нельзя людям показываться,
В плошку налила, Но в гиблые времена можно.
Мяска нащипала-накидала, А это чем это не гиблое?
На табурет поставила,
Ложку принесла.
Пахнет-дымится,
Ничего курица,
Вкусно томится,
Хоть и давно заморозили.

Я жиличку за пятку пощекотала,

Она проснулась, привстала.
На суп глазами хлоп-хлоп.
На меня тоже хлоп-хлоп.

Я к зеркалу прыг!
Ну так и есть –

137
 Евгения Некрасова

Говорить с человеком
6 (когда он живой,
а не уходящий или заложный).
Мы зажили, забытовали с жиличкой,
Она лежит-болеет, Саша – так звали мою сожиличку,
Я ей отвары завариваю, Тихонько шла на поправку,
Настои настаиваю, Стала вставать с кровати,
Тельце ее питаиваю. Даже помогать мне с хозяйством.
Бывало, слабо в компьютер посмотрит, Мы довесили вторую штору,
Чуть по нему пожмякает, Сменили потухшие лампы,
Почтальонов с продуктами вызовет, Убрали в кладовку зимнюю обувь.
Они у двери оставят, Я бытовала без заговоров,
Я иду и готовлю. Пыль вытирала лапами.
Саша ела немного, но раскащеивалась,
Чтобы скучно не было, Плечи и щеки круглели,
Я стала ей подсказывать, Конечности сильнели,
Чего надо заказывать: Жар почти потух,
Мяска пожирнее, Глаза пояснели.
Сметанки погустее,
Помидорок, демьянок, И чего я ее судила?
Грибов, орехов, Вполне себе красавица,
Чтобы было сытнее и веселее. Волос светел,
Очи сини,
Нина – Павлюшина бабушка, Руки-ноги длинны,
Готовила так весело и красиво. Тощевата по-прежнему,
Когда общедом построили, Но очень по-нежному.
Она приехала с юга,
Совсем молодая, сильная,
И нашла в Москве Москву.
Я у нее научилась,
Мне такая еда полюбилась,
Нина мне всегда оставляла,
Чуяла, что я тут.

Когда Нина умерла от старости,

Она пришла ко мне в кладовку,
Принесла тушеных демьянок на блюдце,
Которые остались после ее поминок,
И попросила любить,
И попросила беречь
Две ее комнаты,
Одну кладовку,
Кухню, коридор,
И туалет, совмещенный с ванной.
Чуяла, что Павлюша сразу все это выбросит.
Я давно уже дом любила,
Идите, говорю, Нина Сергеевна,
Спокойно себе на небо,
Я тут за всем присмотрю.
Интересно жить человеком,
Снимать перед сном одежду,
Переодеваться в пижаму,
Спать на диване,
Каждый день мыться,
Стирать в електрическом барабане,
Есть за столом,
7
У нас дома большая речка,
И даже свой белый Кремль,
И даже свои музеи,
И даже свои галереи.
Но нет никакой работы.
Ее тут тоже не стало.
Москва в Москве потерялась,
Я все равно тут осталась,
Родителям не говорю,
Что сократили,
Что заболела,
Что денег на карте на месяц-следующий.
Все хорошо, все хорошо.
Я буду пытаться дальше,
Иначе зачем я приехала.
Спасибо, что мне помогаешь,
Люблю твою квартиру
И чувствую себя как дома.

138 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0

Эх, забывает Буйка про деньги,
Надо в следующий раз поскромнее,
Не заставлять Сашу раскошеливаться.
Ни миндаля не заказывать почтальонам,
Ни нежных говяжьих стейков.
Сказала, что меня зовут Варвара,
Что, наверное, было правдой раньше,
А домашнее имя мне – Буйка.
Саша услышала и засмеялась,
Очень, говорит, тебе подходит.
Ты буйная, быстрая, рукастая.
У тебя красивые разноцветные дреды.
Потом однажды спросила,
Что у тебя за профессия?
Подумала, говорю, домоохранница,
Отчасти домоработница,
Но все же сильнее домоохранница,
А если просто – хозяйка.
И спела для убедительности:
«Ффффффффффф, шшшшшшшш,
Шшшшшшшшшш, ффффффффф,
Это мое, а не твое,
Даже не вздумай гулять тут мне!
Ффффффффффф, шшшшшшшш,
Шшшшшшшшшш, ффффффффф,
Чтобы я тебя не нюхала,
Не видела, не слышала
В этом дому!
Ффффффффффф, шшшшшшшш,
Шшшшшшшшшш, ффффффффф,
Чу! Чужой, больной, лихой,
Иди отсюда!
Ну!
Ффффффффффф, шшшшшшшш,
Шшшшшшшшшш, ффффффффф,
Ходить, сидеть, дышать,
Здесь чужим нельзя
Никому!
Ффффффффффф, шшшшшшшш,
Шшшшшшшшшш, ффффффффф,
Я как мышь сейчас шипю,
Но как и жадная пятнистая
Змея могу!
Ффффффффффф, шшшшшшшш,
Шшшшшшшшшш, ффффффффф,
Домовая любовь
Ты кривой, косой, не-свой,
Мне – хозяйке дома –
Совсем не по нутру!
Ффффффффффф, шшшшшшшш,
Шшшшшшшшшш, ффффффффф,
Ну-ка делай лапы,
Иначе дам тебе хвостом
По лбу!
Ффффффффффф, шшшшшшшш,
Шшшшшшшшшш, ффффффффф,
Это мой, не твой, дом,
Через тыщу лет я тут
Умру!»
Саша сделалась грустная.
Расклеилася как каша.
Я ей – ну ты чего,
Это не про тебя,
Это просто Буйкина песня,
Буйная Буйкина песня.
Смотрит на меня пристально
И спрашивает медленно,
Правда ли у тебя хвост настоящий?
Буйка губу прикусила,
Из песни слова не выкинешь.
Может, и есть, отвечаю,
Она говорит, покажи.
Я из-под юбки хвостик достала,
Он мятый-примятый,
Я его пожалела.
Сколько можно скрываться?
В карман шушуна положила.
Саша не удивилась,
Подумаешь, говорит, хвостик,
У нас тут чума,
Безработица,
Для кого-то тюрьма,
Беззаконие,
Безоконие,
Сидим взаперти,
Боимся хоть куда-то пойти.
Хороший хвостик – часть твоего тела,
Я бы тоже такой хотела,
Если бы была буйнее-смелее,
Не прячь его больше и себя.
139
 Евгения Некрасова

8 9
Интересно жить с человеком, В Москву вернулись домовые,
Засыпать с ним в одной кровати, Когда карантин официально закончился.
Видеть похожие сказки, Люди, которые живые,
Делить с ним одну людскую одежду, Выплеснулись на улицы,
Обмениваться запахами, В метро, парки и офисы,
Готовить вместе завтраки, обеды и ужины, Так завозились и зароились,
(иногда только тайком пожевывать мышиные хвостики). Будто только что народились.
Вдвоем любить одно и то же жилище,
Смотреть компьютер, выбирать там вдвоем мелочи, Саша поздоровела, искала работу,
Украшать потом ими комнаты, Смотрела компьютер, писала письма,
Разрешать ему заплетать твои косы, Говорила в телефон наладонный.
Следить за тем, чтоб он выздоровел и не болел больше, Что-то у нее прокручивалось,
Начинать жалеть его сильнее дома, Но что-то и выкручивалось,
Начинать любить его сильнее дома. Приближалось.
Буйкин серый кулек все больше
К Сашиному жался,
Жалость росла, пунцовела,
Превращалась в обычную, бесценную,
Любовь людей.
Дом их немного запылился,
ЗамОлился,
Заплесневел по окаемкам ванны.
Буйка не то чтобы дом разлюбила,
Просто совсем породнела.
Для родных домовых жильцы
Так же важны, как и стены,
А иногда сильнее.

К июлю Буйка совсем почеловечила,

Ростом выросла,
В кладовке бы уже не разместилась,
Мышами и воробьями не питалась,
Совсем перешла на еду людей,
Совсем переоделась в одежду людей,
Юбку-штаны сменила на похожие алладины,
Рубашку из трех фартуков на футболку,
Тапки весенние не на тапки летние,
А на очень красные кроксы.
Когти Буйкины превратились в ногти,
Пух сошел с живота, груди и морды,
Хвост пока не отвалился,
Но в бытовании не участвовал,
Сделался совсем украшением.
Кос на радостях получалось меньше,
Саше хватало терпения на пять, не больше.

Девятиэтажно давно пошуршивало,

Постукивало, пошептывало,
Но Буйка не замечала.
Она жила человеком,
Домочутье растеряла,
Заговоров не писала,
Со стен уже не читала,
Каркающих на лоджиях гамаюнов не слушала,

140 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Домовая любовь

Не общалась ни с кем из хозяев,

Даже с Платошей. 10
В Москву вернулись домовые,
В том числе старшие родные в Буйкину панельку. Вернутся в Москву домовые,
Послушали стук и шуршание, Родные и неродные.
Обрадовались, давно искали управу После чумы город никак не изменится,
На эту лохматую. У чумы нет такого административного ресурса,
Чтобы Москву унять,
Явились домой к Буйке и Саше Москву поменять,
Все семь общедомовских родных и старших. Вырыть метро,
Ну что, говорят, перешагнула все известные домовые законы? Перестроить улицы,
Показала себя человеку? Запустить новое кольцо.
Да еще не родному, а какой-то жиличке?
Всех дедов запятнала память, зажила, Когда вы выйдете на улицы,
Забытовала с людским народом, а не подле? То даже не заметите разницы:
Подлая ты, домовиха подлая, Ну чуть меньше ресторанов, баров, магазинов.
Это где такое видано-слыхано, И множество безмасочного народа,
Чтобы домовые с людьми семеялись? Вольно-невольно прижимающихся друг к другу,
Невольно обнимающихся на летних верандах,
Буйка стоит, дышит-дышит, В парках, метро, супермаркетах.
Ноздрями воздух родной раздувает,
Человеческим взглядом на них смотрит, Людей очень много,
Да пошли вы – им отвечает. Так много, что вы даже не заметите,
Что мы даже не заметим,
Саша слышит: говорит с кем-то Буйка на кухне! Что кого-то больше нет,
Пришла из комнаты, а ее нету. Что у кого-то больше нет любви.
Ни кос разноцветных, ни хвостика,
Ни штанов-алладинов, ни футболки, Москва без некоторых людей
Ни кроксов очень красных. Москва без некоторой любви,
И осмотрела всюду: две комнаты, Вроде бы такая же Москва.
Одну кладовку,
Кухню, коридор, Кому-то не-с-кем-теперь-говорить,
И туалет, совмещенный с ванной, Кому-то некого-обнимать,
Даже подъезд. Кому-то не-за-кого-больше-волноваться,
Нету Буйки, не стало. Не-с-кем-ругаться,
Не-от-кого-ждать-денег-или-упреков,
Забрали старшие в Пустой дом Буйку. Некого-бояться,
Так осталась квартира одна в общедоме без любви, Не-с-кем-смеяться,
Так осталась Саша одна в Москве без любви, Не-с-кем-понимать-жизнь,
Так осталась Буйка без любви домовой, Не-с-кем-хозяйствовать,
Без любви человеческой. Не-с-кем-бытовать,
Не-с-кем-придумывать-дом,
Уууууууууууууууууууу Не-с-кем-с-кем-ехать-на-дачу,
Пустой дом – бетонные стены! Не-с-кем-разгружать-тележку-на-ашановой-кассе,
Не-с-кем-продолжать-любовь. ≠
Уууууууууууууууууууу,
Пустой дом – ни дверей, ни окон, ни лоджии!

Уууууууууууууууууууу,
Пустой дом – ни тряпочки, ни деревяшечки,
Ни пластмассовой штучки, ни железной!

Уууууууууууууууууууу,
Пустой дом – ни души, ни твари, ни утвари!

И никакой любви, и никакой любви!

141
 Подписка

как оформить подписку на журнал

1
через наш интернет-магазин
premium-publishing.ru/esquire
Вы можете оформить подписку онлайн, оплатив ее банковской картой
или получив квитанцию для оплаты через любой банк.

2
через редакцию
Просто позвоните нам по телефону (495) 232 92 51 или напишите на podpiska@imedia.ru
и сообщите, на какой срок вы хотите подписаться, ФИО подписчика, адрес доставки (включая почтовый индекс),
а также номер телефона для связи с вами. Мы выставим вам персонифицированную квитанцию для оплаты.

3
через любое почтовое отделение
Наши подписные индексы в каталогах:
«Почта России» – 1462
«Каталог российской прессы» – 60285
«Пресса России» – 41285

4
через подписные агентства
Контакты подписных агентств вы можете узнать по телефону (495) 232 92 51

Для участия в розыгрыше подарка за подписку

введите промокод СOES 072028 в поле
«Комментарии к заказу» при оформлении заказа
в интернет-магазине. Подарок получат первые
десять подписчиков, оформивших и оплативших
подписку.
Цены действительны только по России до 31.08.20.

142 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0
 Иллюстрация №4

По просьбе Esquire художник Илья Черняков

каждый месяц объединяет в одной иллюстрации Ш ЕСТЬ НОВОСТЕЙ ,
показавшихся редакции важными, забавными или безумными.

Алгоритмы соцсети Instagram чаще показывают снимки
с раздетыми людьми, чем с одетыми, согласно исследованию
AlgorithmWatch
Twitter тестирует новую функцию, которая предложит
пользователям перечитывать свои посты перед
их публикацией
«Батут работает»: после успешного запуска корабля Crew Dragon
Илон Маск ответил гендиректору Роскосмоса Дмитрию Рогозину,
шесть лет назад предложившему американцам использовать батут
для полетов на МКС
Американский журнал Empire назвал Индиану Джонса величайшим
киногероем в истории

49% россиян, практикующих медитацию, используют для Во Франции умер петух Морис, год назад отстоявший свое право
этого специальные приложения, по данным исследования кукарекать в суде
проекта «Мы. Здесь. Сейчас»

144 И Ю Л Ь - А В Г У С Т 2 0 2 0